Деверо Джуд. Герцогиня

   — Я начал ухаживать за вами из-за ваших денег, но потом… попросту влюбился.
   Клер зарыдала еще горше, и Гарри поцеловал ее ладонь.
   — Я был очень зол, когда уезжал на прошлой неделе, потому что понял: вам не доставляло никакого удовольствия ходить со мной на охоту, вы это делали только ради… А тогда я не мог этого понять. Вы все время выглядели такой несчастной, насквозь промокшей, особенно когда мы возвращались.
   Гарри улыбнулся.
   — А вы знаете, где я был все эти дни?
   Клер покачала головой и опять высморкалась. Конечно, она знала: Тревельян сказал ей, но она не могла, не хотела поверить ему.
   Гарри ухмыльнулся.
   — Я ездил попрощаться со своей любовницей.
   Клер подняла голову и изумленно посмотрела на жениха.
   — Да, — подтвердил Гарри. — Я был так зол на вас, что подумал: лучше я проведу время с женщиной, которая честна и верна мне, она не скажет, что любит, если сердце ее молчит. Я был в ярости. Приехав в Эдинбург, я пошел к Оливии и рассказал ей все.
   Гарри хихикнул.
   — Я думал, Ливи обнимет меня и скажет: «Какая ужасная женщина!» Но, знаете, что она сделала?
   Клер отрицательно покачала головой.
   — Она засмеялась: хохотала так, что я испугался, что на ней лопнет платье. Сначала я разозлился и готов был уйти, но потом она вдруг сказала: «Она, должно быть, очень любит тебя».
   Клер смотрела на Гарри широко раскрытыми глазами.
   — Да, она именно так и сказала. Ливи утверждает: если женщина проводит дни, сидя в сырой хижине под дождем рядом с мужчиной, значит, она его любит. — Он вздохнул. — Ливи никогда не ходила со мной на охоту. Она сказала, что если бы у нее были ваши деньги и она могла бы заполучить любого мужчину, то не стала бы сидеть под дождем даже ради принца Уэльского.
   — Это хорошо сказано, — выдавила с трудом Клер.
   — Да, она такая. Вам бы Ливи понравилась. То есть, если бы вы смогли с ней встретиться, но, полагаю, это невозможно. — Гарри сделал паузу и посмотрел на Клер. — Почему вы плакали?
   Клер начала было объяснять, но из ее глаз опять хлынули слезы.
   Гарри встал и подошел к большой картине, за которой была дверь в стене, ведущая в подземные коридоры.
   — Из-за Тревельяна, ведь так?
   Она не ответила, и Гарри пристально взглянул на нее. Впервые Клер видела гнев на его красивом лице.
   — Мне не нужен ответ. Все женщины клюют на него. Все без исключения! Где бы он ни был, они влюбляются и хотят уйти с ним. — Он уставился в пол. — Вы тоже уйдете?
   — Я… нет, не думаю.
   Гарри не отрываясь смотрел на нее.
   — Но вы все-таки хотите этого, не так ли?
   Клер не могла ответить ему. Действительно ли она хочет быть с Тревельяном? Отдать себя в руки такого циничного человека? Хочет ли она жить с ним, так много повидавшим и сделавшим, но невероятно самодовольным и холодным?
   Гарри заметил колебания Клер, подошел к ней, взял ее руки и стал покрывать их поцелуями.
   — Клер, прошу вас, оставьте мне надежду. Скажите, что я еще что-то значу для вас. Я не стану звать вас на охоту, не попрошу вас делать ничего такого, что бы вам не нравилось. Я знаю, что не так интересен, как Тревельян, но зато я могу дать вам то, чего не может он. — Он взял портфель и открыл его. — Взгляните. В Эдинбурге я заплатил все долги вашей матушки. Она заказала очень много туалетов, и мне пришлось продать картину Гейнсборо, чтобы набрать нужную сумму. Эта картина принадлежала нашей семье много лет, но я рад, что мог оказать услугу вашей семье. Вот бумаги, составленные моим поверенным: они устанавливают размер суммы, принадлежащей вашей сестре, которую никто не может истратить. Я также составил новое завещание, по которому в случае моей смерти после нашей свадьбы и до замужества вашей сестры, она наследует мое имение в Котсуолде и все доходы с него.
   Клер взяла бумаги, но слезы туманили ее глаза, и она не могла прочесть.
   — А теперь взгляните на этот документ: он ограничивает расходы ваших родителей, назначая регулярное содержание, пока я ваш муж. Таким образом они не смогут тронуть ваш основной капитал.
   Гарри перевел дыхание и вручил Клер еще одну бумагу.
   — Последний документ ограничивает мои расходы. После того как мы поженимся, вы сами станете распоряжаться своими средствами, сможете делать, что захотите, с домами, где живут арендаторы. Я знаю, их судьба волнует вас. Вы сможете перестроить Брэмли и другие мои имения по американскому образцу, если только захотите.
   Он положил последнюю бумагу ей на колени.
   — Клер, я люблю вас. Да, я не похож на Тревельяна и не смогу дать вам то, что может он. Но я обеспечу вам и вашей семье достойное будущее. О вас будут заботиться до конца ваших дней. И еще, Клер, я буду хорошо с вами обращаться, так хорошо, как только смогу.
   Клер сидела в своей большой кровати среди бумаг и смотрела на них. Это было именно то, чего она добивалась. Она жаждала любви и надежного, обеспеченного будущего для себя и своей семьи. И вот теперь она все это получила.
   Клер посмотрела на Гарри. Он улыбнулся, собрал цветы и положил рядом с ней. Это были желтые розы, ее любимые. Потом наклонился и поцеловал ее в мокрую щеку.
   — Клер, я, может быть, лишен магнетизма Тревельяна, не так образован, не храбрец. Я не так много успел сделать в жизни, но мне кажется, я буду для вас лучшим мужем. У меня совсем другой характер. — Он улыбнулся. — Я уверен, что жить со мной вам будет легче, чем с Велли. — Он снова поцеловал ей руку. — Дайте мне еще один шанс. Уверяю, на этот раз я не буду таким болваном!
   Клер выдавила из себя улыбку. Она знала, что у нее нет выбора. Она не может бросить родителей и убежать с Тревельяном — они имеют право не одобрить ее брак с авантюристом без гроша в кармане. А в этом случае миллионы ее деда перейдут к ним и они спустят все за несколько лет. Тревельян говорил, что она сама возненавидит его, когда получит письмо от сестры с рассказом о бедственном положении семьи. Что они станут делать, когда деньги кончатся? Никто из них понятия не имеет ни о какой работе. Хотя нет, мать когда-то работала. Но это было так давно…
   — Конечно, я выйду за вас, — прошептала она. — Но я должна сказать вам…
   Но Гарри приложил палец к ее губам.
   — Я не хочу ничего знать о вас с Тревельяном. Мы забудем о том, что случилось за эти дни. Я не должен был оставлять вас одну, не имел права так злиться. Это моя вина, и я принимаю ответственность на себя.
   Услышав эти исполненные благородства слова, Клер зарыдала. Она не заслуживает такого прекрасного мужа, как Гарри. Он сделал все, чтобы угодить ей, а она только упирается.
   — Я ухожу, а вы одевайтесь. Я приказал подать нам ленч в библиотеку. Отныне она ваша. Можете приходить туда, когда захотите.
   Гарри опять поцеловал ее.
   — Прошу вас, давайте позавтракаем вместе. Клер поднесла платок к глазам и молча кивнула. Гарри поднялся и пошел к двери.
   — Я жду вас.
   Гарри вышел, закрыл за собой дверь и направился в комнату матери. Лицо его было каменным.
   — Ну что? — спросила герцогиня сына.
   — Я сделал все, что вы хотели.
   — Ты показал ей все бумаги?
   — Да, конечно.
   Герцогиня взглянула на младшего сына.
   — Не смотри на меня так, Гарри. Я сделала это для тебя. — Впервые в жизни герцогиня Евгения увидела холодность во взоре сына, ту самую, которая всегда жила в глазах других ее детей. Но Гарри…
   — Вы выполните все, о чем мы условились? — спросил он решительно.
   — Конечно. А теперь, дорогой мой, останься, мы позавтракаем вместе. У меня будет лососина, которую ты так любишь.
   Гарри ответил не сразу.
   — Нет, — наконец сказал он. — Я не останусь сегодня, я позавтракаю с Клер. — Он резко повернулся и вышел, оставив мать одну.
   Клер провела этот день с Гарри. Им было не очень весело. Она невольно все время смотрела в окно, надеясь хоть на мгновение увидеть Тревельяна. Она слушала рассказ Гарри о поездке в Эдинбург и делала вид, что ей интересно. Совсем по-другому было с Тревельяном.
   Она заставляла себя не думать об этом. Гарри — человек, за которого она выходит замуж. Может быть, он и не такой интересный человек, но ведь в мире'Только один капитан Бей-кер. Несправедливо сравнивать обыкновенных людей с мировой знаменитостью.
   — Простите меня, я отвлеклась, — сказала она. Гарри перегнулся через столик и взял ее за руку.
   — Если вы ждете Тревельяна, то напрасно. Он не из тех мужчин, которыми можно помыкать.
   — Но он сказал, что любит меня! — Клер была в отчаянии. Гарри откинулся назад, и она почувствовала, как глубоко задела его.
   — Правда? — тихо спросил он. — Никогда не слышал, чтобы это случалось с Велли раньше.
   Клер отвернулась, пытаясь сдержать слезы. Когда-то библиотека интересовала ее больше всего в этом доме, но теперь она могла думать лишь о Тревельяне. Если он действительно любит ее, то почему не приходит? Как может он смириться с тем, что Клер проводит время с другим?! Или он сейчас с Ниссой?
   Гарри приказал, чтобы ужин им тоже подали в библиотеку, но Клер почти не прикоснулась к еде. Гарри попытался разговорить ее, но вскоре замолчал, поняв тщетность своих усилий.
   После ужина девушка чувствовала такую усталость, что едва сумела добраться до своей комнаты, раздеться и лечь в постель. Однако заснуть она не смогла и тихо лежала, уставясь на балдахин.
   Когда картина на стене сдвинулась, она выпрыгнула из постели и бросилась к потайной двери.
   — Велли! — вскрикнула она с надеждой в голосе.
   Но это был не Тревельян, а Отродье. Клер отвернулась и поплелась назад, к кровати.
   — Ты должна уже быть в постели, — сказала ока сестре, больше по привычке.
   Но Сара безмерно удивила ее: она залезла в постель и крепко обняла сестру.
   — Что происходит? — шепотом спросила младшая. — Я ничего не понимаю.
   Клер никогда не считала сестру ребенком. Казалось, она родилась взрослой, все понимающей в жизни. И вот теперь ее обнимал ребенок.
   — Я выхожу замуж за Гарри, — сказала Клер. Она не собиралась лгать Саре.
   — Но ведь ты любишь Тревельяна, а он любит тебя. Клер тяжело вздохнула.
   — Иногда брак нечто гораздо большее, чем любовь. Приходится учитывать множество обстоятельств.
   — Ты имеешь в виду меня, не так ли? Ты выходишь замуж за Гарри, чтобы получить наследство и спасти меня от бедности.
   — Что за дурацкая мысль! Ничего подобного. Гарри прекрасный и милый человек. Я согласилась выйти за него замуж, потому что люблю его, а вовсе не из-за денег. Я уверена, мы с Гарри будем прекрасной парой. Я кое-что переделаю в этом доме, да и в других его владениях, я приведу их в соответствие с временем. Мы устроим ванные в этом уродском доме. Будет очень хорошо. Тебе ведь нравится жить здесь, правда? Ты говорила мне, что тебе приятны и этот дом и люди, живущие в нем.
   Сара Энн набрала в грудь воздуха и выпалила:
   — Но я и тебя люблю… И Тревельяна, и Ниссу. «И Гарри тоже», — подумала она про себя. После возвращения Гарри был таким же печальным, как Клер. Сара Энн знала, что оба они вступают в брак против собственной воли. Но почему?! Этого девочка не понимала.
   — Когда же ты успела? Я думала, ты ненавидишь Ниссу. Она действительно говорит иногда ужасно неприятные вещи.
   — Ну, она так не думает. Она… не знаю… Думаю, я люблю ее потому, что она чувствует себя счастливой. На свете мало счастливых людей.
   — Я счастлива, — заявила Клер.
   — Неправда. Ты несчастлива, да и Тревельян тоже. Гарри такой грустный, и все вокруг ходят печальные. Мне это не нравится. Я хочу домой, в Нью-Йорк.
   Клер погладила сестру по голове.
   — У нас нет больше дома в Нью-Йорке, — тихо произнесла она. — У нас нет теперь ни яхты, ни загородного дома. Все, чем мы владеем, — это несколько миллионов долларов, которые мы не имеем права трогать, пока я не выйду замуж. И я должна выйти за человека, который поможет мне распорядиться деньгами как нужно.
   — Я не люблю деньги. Я думаю, ты должна выйти за Тревельяна.
   Клер вымученно улыбнулась.
   — И уехать жить в хижину неизвестно где? Может быть, мне взять тебя с собой? Согласилась бы ты жить на одних кокосовых орехах, не иметь красивых платьев?
   — А что, Тревельян очень беден?
   — Не знаю, — ответила Клер с горечью. — Он никогда мне не рассказывал о себе. Я почти ничего о нем не знаю.
   — Но ты все знаешь о Гарри, ведь так? Клер вздохнула.
   — Боюсь, что да. Гарри не очень-то сложный человек.
   — Ничего не понимаю, — сказала Отродье. — Я все время думала, что все понимаю, а теперь совсем запуталась!
   — Я думаю, мы взрослеем. А теперь закрой-ка глаза, и будем спать!
   Сара Энн прижалась к сестре и закрыла глаза. Но она не заснула. Не спала и Клер.

Глава 23

   — Надень изумруды, — сказала Отродье, роясь в шкатулке с драгоценностями Клер.
   Клер улыбнулась. Она прилагала героические усилия, чтобы вести себя естественно и изображать на лице счастье, но ей это плохо удавалось.
   — Да, изумруды подойдут. — Клер разрешила Саре Энн выбрать для нее платье к обеду. Отродье остановилась на роскошном кружевном бальном туалете. Клер понимала, что будет выглядеть в нем нелепо за обедом, но ей было все равно. За эти два дня, что она не видела Тревельяна, она ко всему потеряла интерес: гуляла с Гарри по имению, проводила с ним все время, пытаясь убедить себя, что приняла правильное решение. Но каждый раз, когда она слышала хруст ветки или чьи-нибудь шаги, невольно вздрагивала.
   «Тревельян, наверное, пишет и даже не знает, где я, — думала она с горечью. — Вот так он любит меня».
   Она посмотрелась в зеркало и улыбнулась сестре. Бедная Сара! Подавленное настроение Клер сильно подействовало на нее. Клер и не подозревала, как много она значит для своей младшей сестры. При отце, пропадавшем все время на охоте или на яхте, и матери, занятой устройством одного приема за другим, Клер, по существу, и была семьей для Сары Энн.
   — Нисса пела сегодня утром, — сказала Отродье. Руки Клер застыли на изумрудном ожерелье.
   — Когда ты видела Ниссу? — шепотом спросила она.
   — Да я все время вижу ее. Мне кажется, она и не спит вовсе. Говорит, что не хочет ничего пропустить, что сон — это как смерть.
   Клер поправила украшение. Это были изумруды, оправленные в золото; каждый камень размером с ноготь большого пальца на руке. С цепочки свешивался один изумруд в форме слезы дюйма в полтора длиной. Этот крупный камень назывался «Момент истины» и, по преданию, приносил удачу. Ожерелье купила ее мать, как только получила деньги от свекрови. Клер была уверена, что после свадьбы его придется продать, а деньги пустить на новую крышу для Брэмли. Превратить изумруды в металл.
   — А Нисса была одна? — спросила Клер, стараясь изобразить равнодушие.
   Отродье немного помолчала.
   — Тревельян всегда с ней.
   Он что, не пишет.
   — Нет. Я не видела, чтобы он написал хоть одно слово… с того вечера, как Нисса танцевала. Когда вернулся Гарри.
   Клер кивнула и занялась приведением в порядок шкатулки с драгоценностями. Да, Тревельяну потребовалось немного времени, чтобы забыть Клер и вернуться к прекрасной Жемчужине Луны!
   Клер встала и повернулась к сестре.
   — Как я выгляжу?
   Сара Энн улыбнулась.
   — Прекрасно. Ты красивее Ниссы.
   Клер засмеялась и протянула руки к сестре.
   — Ты маленькая хорошенькая лгунья. А теперь иди и найди Камми или кого-нибудь еще. Я должна увидеться с Гарри.
   — Держу пари, ты понравилась бы Велли в этом платье.
   И волосы у тебя хорошо лежат. А он видел эти изумруды? Может, ему захотелось бы нарисовать их для своей книги? Ты бы показала их ему.
   — Нет! — отрезала Клер, поцеловала сестру в лоб и медленно вышла из комнаты.
   Гарри ждал ее внизу, у лестницы. С тех пор как два дня назад он вернулся из Эдинбурга, ему не хотелось выпускать Клер из поля зрения. Она чувствовала, он не ревнует ее к Тревельяну. Ей даже казалось, что Гарри с большим удовольствием проводил бы время с ее отцом или с другими мужчинами, однако оставался с ней. Клер понимала, что если бы она не была так подавлена, то спросила бы его кое о чем. Но сейчас ее ничто не волновало.
   — Вы прекрасно выглядите, — тихо сказал Гарри, оглядев ее с головы до ног.
   Клер слегка улыбнулась, невольно подумав, почему Гарри невысок, слишком светловолос и голубоглаз, почему у него короткие волосы и нет усов… Словом, почему он — не Тревельян?
   Гарри подал ей руку.
   — Я хочу показать вам кое-что, — сказал он и повел Клер мимо золотой гостиной и столовой в глубь дома. Он привел ее в бальный зал на втором этаже, который Клер видела всего один раз. Она ужаснулась тогда упадку, царившему в этом не использовавшемся годами помещении. Стулья, стоявшие вдоль стен, были грязными и оборванными, с потолка свешивалась паутина.
   Сейчас зал заливал яркий свет сотен свечей, все сверкало позолотой. В углу сидели шесть скрипачей
   Войдя, Гарри кивнул, и музыканты заиграли вальс. Играли они ужасно, но Клер улыбнулась Гарри, когда тот раскрыл объятия, приглашая ее на танец.
   Один из музыкантов сфальшивил так, что Клер с трудом удержалась от смеха. Это была первая настоящая улыбка за последние дни. Гарри склонился к ней и нежно поцеловал в щеку.
   — Эти музыканты — лучшие, которых мне удалось найти так быстро.
   Гарри был недурным танцором, он закружил Клер так, что у девушки перехватило дыхание.
   — Я постараюсь быть вам хорошим мужем, — сказал он, кружа ее в вальсе. А в голове Клер звучали слова, сказанные другим человеком: «Я, без сомнения, буду самым негодным мужем на свете».
   Гарри продолжал танцевать, пока у Клер не закружилась голова, она улыбалась… он смеялся…
   Садилось солнце, его последние лучи освещали окна зала. Клер подняла голову и увидела в дверях Тревельяна. Ее сердце забилось от радости: он пришел за ней.
   Но на лице Велли не было ни ревности, ни решимости увести Клер с собой. Она не могла понять, зачем он явился.
   — Пойдем со мной, — сказал Тревельян.
   — Я не могу, — ответила Клер, делая шаг к двери. Ей не понравилось начало разговора.
   Он посмотрел на Гарри и тот подтолкнул Клер.
   — Иди с ним.
   — Почему все должны ему подчиняться? — спросила Клер Гарри. Она чувствовала себя оскорбленной: они не виделись с Тревельяном со времени их ссоры в саду. Он не попытался увидеться с ней, хотя знал, что она проводит целые дни в обществе другого мужчины, казалось, ему это безразлично.
   Тревельян быстро прошел через весь зал и крепко взял ее за локоть.
   — Пусти, мне больно. Я не хочу идти с тобой.
   — Нисса хочет тебя видеть, — сказал он. Клер застыла на месте, не желая поддаваться.
   — Ты игнорируешь меня даже после того, что было между нами, а теперь требуешь, чтобы я пошла с тобой, потому что это нужно этой… твоей девке! Я не собираюсь никуда идти!
   Тревельян схватил Клер на руки и понес из зала. Клер смотрела на Гарри, прося о помощи, но он не двигался с места.
   — Если ты думаешь, что заставишь меня такими методами изменить мое решение, то ничего не добьешься. Я выхожу за Гарри и буду жить в этом доме со своей семьей. Я не уйду с тобой, что бы ты ни говорил и ни делал. Ты унесешь меня отсюда, но я найду дорогу назад. Ты не можешь…
   — Замолчи! — резко приказал он.
   — Как ты смеешь так говорить со мной?!
   Он остановился, опустил ее на пол и посмотрел в лицо. Его темные глаза излучали такую силу и решимость, что Клер непроизвольно подняла руки и прижала их к горлу:
   — Что случилось? — прошептала она. Не отвечая, он пошел дальше.
   Клер встревожилась. Это было не похоже на ссору влюбленных. Она повернула голову и посмотрела в сад. На небольшом холме, неподалеку, в самом живописном месте стоял шатер, задрапированный яркими шелками. Внутри, на подушках, возлежала Нисса в роскошном одеянии красного цвета.
   Клер хотела что-то спросить у Тревельяна, но вдруг заметила возле шатра двоих высоких темнокожих мужчин в набедренных повязках. Их тела были разрисованы синими полосами, а в длинные волосы воткнуты перья. Один из них играл на флейте. Это была та жутковатая мелодия, которая, по словам Тревельяна, означала смерть.
   — Что она делает? — спросила Клер. — И что это за люди? Если бы Клер не стояла, так, тесно прижавшись к Тревельяну, она не услышала бы ответа: лицо Велли было суровым и непроницаемым. Она слышала, как глухо бьется его сердце.
   — Нисса скоро умрет, — тихо сказал Тревельян. Клер показалось, что она ослышалась. Она вздрогнула.
   — Нисса должна что?..
   — Она должна умереть. Пришло ее время.
   Клер в ужасе уставилась на Тревельяна. Только теперь она поняла, что он сказал. Значит, истекли пять лет ее служения и теперь ей придется умереть?
   — Пусти меня, — пролепетала Клер. — Я побегу, побегу изо всех сил. Мы успеем остановить их.
   Тревельян посмотрел на Ниссу, продолжая удерживать Клер.
   — Мы не остановим их.
   Клер не сразу поняла его и напряглась.
   — Не остановим?! Ты сошел с ума! Это Шотландия, а не одна из твоих диких языческих стран.
   Он взглянул на нее.
   — Ты не можешь сказать Ниссе, что не уважаешь ее религию. Она попросила тебя прийти, потому что ты ей нравишься и она хочет попрощаться с тобой.
   Клер казалось, что все это происходит во сне. Может быть, Тревельян действительно сошел с ума?
   — Это чудовищно. Пусти меня!
   Они подошли совсем близко к Ниссе, и прекрасная дикарка сделала знак Тревельяну, чтобы он отпустил Клер.
   Девушка хотела броситься к ней, но остановилась, разгладила складки платья, поправила ожерелье и только после этого подошла к Ниссе.
   — Что я слышу? К чему эти разговоры о смерти? — спросила она, улыбаясь. — Сегодня такой прекрасный день, а завтра будет еще лучше.
   Нисса улыбнулась в ответ.
   — Я хочу проститься с тобой.
   — Проститься? Какая чушь! Почему бы нам не отправиться в Лондон завтра? Я договорюсь, чтобы Гарри взял нас с собой. Ты видела Гарри?
   Нисса громко рассмеялась.
   — Для меня не будет завтра.
   Клер посмотрела на двух пришельцев, стоявших у шатра. Они выглядели очень грозно. Девушка присела на подушку, наклонилась к Ниссе и зашептала.
   — Шотландия свободная страна. Ты здесь в безопасности. Если ты все еще опасаешься этих людей, я помогу тебе уехать в Америку и буду заботиться о тебе всю жизнь.
   Нисса, улыбаясь, наклонилась к Клер и поцеловала ее в щеку.
   — Ты так добра ко мне! Я замолвлю за тебя словечко, когда окажусь в земле обетованной после смерти. Меня там будут почитать, и я останусь навсегда красивой.
   Клер взяла руку Ниссы в свои.
   — Ты будешь красивой всегда и здесь, в этой стране, даже когда состаришься. Красота дается природой. Нисса, все это чудовищно глупо. Ты должна сейчас встать и. уйти со мной в дом.
   — Нет, — покачала головой Нисса. — Я умру здесь. Это прекрасное место, ты согласна?
   Клер взглянула на нее, на двух туземцев, потом подняла глаза на Тревельяна, стоявшего совсем рядом.
   — Пожалуйста, уговори ее.
   Тревельян грустно поглядел на Ниссу и покачал головой. Только теперь Клер начала понимать, что смерть Ниссы — реальность. Она крепко сжала ее руку.
   — Нисса, послушай, ты ведь не в Пеше. Это другая страна, здесь действуют иные законы. Мы можем призвать власти, и этих людей прогонят. Они не смогут угрожать тебе.
   — Но мне никто не угрожает, — тихо ответила Нисса, продолжая улыбаться. — Это мое решение, я приняла его давно, еще дома…
   — Да, да, — нетерпеливо перебила ее Клер. — Но ведь это было в совсем другой жизни. А теперь ты в Шотландии и…
   — Это все равно. Ведь я — Жемчужина Луны и поклялась, что умру через пять лет.
   Клер вспыхнула и взяла Ниссу за другую руку.
   — Но ты больше не должна следовать отвратительным и жестоким законам своей страны. Ты свободна…
   Нисса мягко отняла свою руку и погладила Клер по щеке.
   — Ты не знаешь Пеша. Я смеялась, когда Фрэнк сказал мне, что ты считаешь шотландских арендаторов бедными. Ты не знаешь, что такое бедность, настоящая бедность. Ты никогда не видела, как умирают от голода.
   — Конечно, нет. В Америке нигде нет такой бедности. Нисса приложила ладонь к губам Клер.
   — Я выросла в такой бедности. Моя мать родила двоих детей и умерла, когда ей было семнадцать лет. Я пережила ее уже на два года.
   — В Америке продолжительность жизни равна… — Клер замолчала, перехватив взгляд Тревельяна, который опустился на колени подле Ниссы.
   — В моей стране большая честь быть избранной Жемчужиной Луны. Это единственный способ для бедной девушки избежать нищеты. Когда ее избирают, она может взять восьмерых молодых женщин в служанки. Значит, уже девять молодых женщин спасены от голода. Я — навсегда, а мои подруги на пять лет. Это великая честь. Мне повезло, что меня избрали.
   Клер покровительственно посмотрела на Ниссу.
   — Да, я понимаю, но ты ведь покинула Пеш. Ты освободилась и можешь поступать, как сама хочешь.
   Нисса наклонила голову и посмотрела на Тревельяна.
   — Она не понимает и не поймет, да?
   Тревельян кивнул.
   — Нет, это вы не понимаете! Вы поступаете так, как будто эти дикие языческие обряды заслуживают уважения. Не могу представить себе, как можно убивать молодых, красивых женщин в честь какого-то идола. Не могу!
   Она замолчала, потому что Тревельян наклонился к ней: лицо его выражало возмущение. Но Нисса жестом остановила его.
   — Нет, — тихо сказала она, потом подняла голову и взглянула на своих соотечественников, стоявших у шатра. — Оставьте нас, — попросила она, кивнув Тревельяну.
   Когда туземцы ушли и флейта смолкла, Клер глубоко вздохнула.