Деверо Джуд. Горный цветок

   — В тот раз в Филадельфии я провел без сна четверо суток. Тогда я был моложе и рассчитывал стать величайшим в мире певцом. — Он потянулся за бутылкой.
   Джейми прикусил язык и удержался от замечания. Он еще не встречал пьяницы, который не считал бы себя самым несчастным человеком. «Боже, избавь меня от их жалости к самим себе», — подумал Джейми и вышел из палатки.
 
   ‘Ринг лениво погладил Мэдди по голому животу. Вот уже три с половиной дня он бездумно предавался сексуальным наслаждениям; он словно утратил способность мыслить и превратился в животное, движимое лишь вожделением и похотью.
   ‘Ринг улыбнулся.
   — Поделись со мной, — сказала Мэдди, потирая спину. Несколько раз они довольно сильно ударились о пол.
   — Я думал об отце. Сейчас он мог бы гордиться мной.
   — Тобой? Ха! Что ты сделал? Трудилась-то я. Я… — Она умолкла: у нее не было сил спорить. — Да, думаю, он был бы горд тобой. Зато я совсем не уверена, что и мой отец испытывал бы то же самое. — Она зевнула и положила руку ему на грудь. — Это были чудесные дни, но…
   — Но что? Ты что, сдаешься? Мы же только начали. Я бы хотел еще кое-что проверить на практике.
   Однако в доказательство своих слов ‘Ринг не набросился на нее, как сделал бы еще день назад.
   — Хотел бы я знать, удалось ли Джейми вытянуть хоть что-нибудь из твоей сестренки, — сказал он некоторое время спустя, глядя в потолок.
   Мэдди улыбнулась.
   — Ну, раз ты вспомнил о брате, значит, медовый месяц кончился. Жаль. Я думала, что нам следует сделать еще несколько попыток на этом рояле. — Но от одних только слов у нее заломило спину.
   Однако ни один из них не стал упрекать другого в хвастовстве. Они лежали в объятиях друг друга, соприкасаясь голыми телами и чувствуя себя очень уютно. Каждый был уверен, что знает тело другого до мельчайших подробностей.
   — Не одеться ли нам? — предложила Мэдди немного погодя. — Наверное, мне нужно посмотреть, как там Лорел, а тебе поговорить с Джейми. Наверное…
   Он перекатился на бок и посмотрел на нее:
   — Да, думаю, нам пора возвращаться. С тобой все в порядке? Не слишком много синяков и ссадин? Тело не болит?
   — Да на мне места живого не осталось, я вся в синяках, но все равно это были чудесные дни. — Ее глаза вспыхнули. — За эти три дня я узнала столько же, сколько за первые три года занятий с мадам Бранчини. — Мэдди провела пальцем по его небритой щеке. — И твою верхнюю губу увидела.
   ‘Ринг нежно поцеловал ее.
   — Мэдди, я…
   Она не дала ему договорить. Слова были не нужны. Они нашли друг друга — мужчина и женщина, необходимые один другому и физически, и духовно.
   — Я знаю, как ты чувствуешь, потому что сама чувствую так же. Ты был прав — мы искали именно друг друга.
   Он бросил похотливый взгляд на ее обнаженную грудь.
   — Я-то точно искал именно тебя. Засмеявшись, Мэдди слегка толкнула его.
   — Помоги мне одеться, конечно, если от моего платья что-то осталось, и давай посмотрим, чго произошло с остальными, пока нас не было.
   Встав, она покачнулась, и ‘Ринг поддержал ее. Сейчас, когда к ней вернулась способность мыслить, Мэдди испытывала легкое смущение, глядя на ‘Ринга и вспоминая, что они проделывали в эти дни. Но они были как одержимые, и ничто не заставило бы их остановиться.
   Он поцеловал кончик ее носа.
   — Не смотри на меня так. Это наш первый опыт. Мы еще много-много раз будем вместе. Повернись, я зашнурую это твое хитрое приспособление.
   Улыбаясь, она повернулась лицом к стене, и он принялся затягивать ей корсет.
 
   Час спустя Мэдди и ‘Ринг сидели у костра с Тоби, Лорел и Джейми. Мэдди подходила к лагерю в некотором замешательстве — все ведь наверняка знали, чем занимались они с ‘Рингом эти три дня. Но в лагере царила обычная атмосфера. Эдит склонилась над костром, помешивая что-то в котелке, неподалеку лежали, развалившись, Тоби и Джейми, а Лорел что-то писала в записной книжке. Мэдди улыбнулась. Если она была певицей, а ее сестра Джемма — художницей, то Лорел, наверное, станет писательницей.
   — Добрый вечер, — мягко сказала Мэдди, и все посмотрели на нее.
   — О, привет, — просияла Лорел. — Хорошо отдохнули?
   — Да, спасибо, — ответила Мэдди, радуясь, что в темноте не видно, как она покраснела. — А о тебе тут хорошо заботились?
   — Да. — Лорел широко открыла глаза. — Тоби помогал мне собирать разные цветы. Я засушиваю их в книжке.
   — И продает по тысяче долларов за штуку, — пробормотал Джейми.
   — Что такое? — не понял ‘Ринг. Лорел бросила на Джейми грозный взгляд.
   — Он считает, что мне надо продавать мои рисунки.
   — Или взять на себя управление «Уорбрук Шипинг», — тихонько добавил Джейми и тут же вскрикнул, потому что Лорел его ущипнула.
   — Хочешь кофе? — улыбнулась Лорел сестре. Мэдди взяла у Тоби чашку, протянула вторую ‘Рингу, но внимание последнего было сосредоточено на Джейми.
   — Ну выкладывай, — сказал он, садясь на бревно, лежавшее у костра, и не замечая, что бревно стало как полированное от постоянного сидения на нем множества людей. Мэдди уселась рядом, постаравшись не скривиться от боли. Некоторые части ее тела, о которых не принято говорить вслух, болели довольно ощутимо. ‘Ринг почувствовал, как она напряглась, и, повернувшись, понимающе улыбнулся. Но Мэдди смотрела на Джейми и не ответила на улыбку.
   — Почему ты думаешь, что твоему брату есть что сказать? — спросила она, все еще не глядя на ‘Ринга.
   — Я его хорошо знаю, у него это на лице написано. Итак?
   Джейми не мог больше сдерживать улыбки. Вообще-то он собирался рассказать ‘Рингу о пари, но сейчас на очереди были более важные вещи.
   — Я все выяснил.
   Мэдди резко втянула воздух. Что он выяснил? Джейми смотрел на нее и, казалось, наслаждался ее замешательством.
   — Я все узнал про письма и этого вашего генерала Йовингтона.
   Рука Мэдди, в которой она держала чашку, застыла в воздухе. Лорел была в безопасности, а сами она в последние дни занималась совсем другими вещами, так что о похитителях ни разу и не вспомнила. Сейчас ей больше всего хотелось уехать отсюда, вернуться на Восток и возобновить выступления. Именно это она и намеревалась сделать после того, как отвезет Лорел к родителям.
   — И что с ним такое? — спросил ‘Ринг. — Как тебе удалось это узнать? И что, в конце концов, ты узнал?
   — Пока вы… э… были заняты другими делами, я поговорил с этим «ребеночком». — Он бросил на Лорел взгляд, которого ‘Ринг не понял. — Ее ответы вывели меня на некоего Слеба.
   — Он пел с тобой. — ‘Ринг посмотрел на Мэдди.
   — Верно, — согласился Джейми. — Он был неплохим тенором, по крайней мере, он сам так говорит. Но в последние годы для него наступили тяжелые времена.
   — Выпивка? — Да.
   — Ну и что общего у этого пьянчуги с Мэдди и Лорел? — ‘Ринг улыбнулся Лорел. У нее было такое хорошенькое личико. С нее можно было писать ангела, но ему было известно и то, какими словечками она может изъясняться, и ‘Ринг лишь надеялся, что Мэдди их не слышала.
   — Слеб работал на брата генерала Йовингтона в городке под названием Десперит.
   — Слышал о таком, — вставил Тоби, и тон, каким он это сказал, заставил ‘Ринга посмотреть на него.
   — Так же, как и добрая половина подонков всех мастей, — продолжал Джейми. — Братья Йовингтоны владеют большей частью города и крупным золотым рудником на окраине.
   Молчавшая до сих пор Мэдди вмешалась в разговор:
   — Генерал Йовингтон помогал мне в поисках Лорел.
   — Ему это было нетрудно, ведь он сам и организовал похищение.
   Мэдди поставила чашку и уставилась на Джейми.
   — Судя по всему, братья вложили все свои сбережения в этот рудник, а он оказался пустым.
   — Может, поэтому этот городок и назвали Десперит^[14], — сказала Лорел, и Тоби кивнул.
   — Может быть. Видимо, будущее действительно показалось им безнадежным. Им обоим за пятьдесят, и у них не осталось ничего, что могло бы утешить их в старости. — Джейми посмотрел на Мэдди. — Генерал объезжал здесь форты и, встретившись с братом, узнал, что рудник пуст. Тогда братья подумали, что, коль скоро не удалось приобрести деньги законным путем, они достанут их незаконным. За последние два года в этих горах было добыто немало золота, и они решили присвоить его.
   — Воровство! — воскликнула Мэдди. — Они решили присвоить золото, добытое старателями с таким трудом?
   — Именно это они и сделали. Единственной проблемой было вывезти золото, не вызывая подозрений. Золото тяжелое, и человек, разъезжающий с седельными сумками весом в сотни фунтов, мог бы привлечь внимание старателей.
   — И они использовали меня, чтобы перевозить золото из города в город?
   — Верно. Этот «конкорд» много может выдержать, особенно если снабжен двойным дном, как ваш. — Джейми замолчал, давая остальным возможность переварить сообщенные данные. Он был горд, что столько всего удалось выяснить.
   — А письма? — спросил ‘Ринг.
   — В них ничего не было. Это была просто уловка, чтобы выманивать Мэдди из кареты.
   — Деньги, — с чувством сказала Мэдди. — Все дело только в деньгах. А я-то думала, что участвую в чем-то… политическом, что ли. Думала, что меня используют по крайней мере ради дела, в которое кто-то верил. А выходит, я была самой обыкновенной воровкой.
   ‘Ринг посмотрел на брата:
   — А кто из людей Мэдди замешан в этом? У них наверняка был сообщник.
   — Фрэнк, — тихо ответил Джейми. — Но он нас больше не побеспокоит.
   ‘Ринг кивнул, не спросив, что именно произошло с Фрэнком.
   — Но почему их выбор пал на Мэдди? С таким же успехом это мог быть любой другой певец или фокусник, если уж на то пошло. Им просто нужен был человек, который мог бы переезжать из лагеря в лагерь, не вызывая ни у кого подозрений.
   Джейми ухмыльнулся:
   — Оказывается, брат генерала обожает оперу. Очевидно, опера — его единственный интерес в жизни.
   Он с некоторым удивлением посмотрел на Мэдди. Мэдди кивнула. Она часто встречала людей, похожих на брата генерала, людей, у которых загорались глаза, когда они смотрели на нее.
   — Вы бы послушали, что говорят про этот городок Десперит. — Джейми недоверчиво потряс головой. — В нем полно преступников. Он расположен на склоне горы, и попасть в него можно единственным путем — по узкой земляной перемычке. Брат Йовингтона хозяйничает в городке как феодал, любого, кто придется ему не по нраву, повесят без долгих разговоров. Никто в здравом рассудке не пойдет в этот город.
   Джейми улыбнулся.
   — Но все-таки самое удивительное — это любовь Йовингтона к опере. Он где-то услышал, что Слеб до того, как спился, и сам выступал на сцене, и готовил оперных певцов. И он заставил старину Слеба заниматься подготовкой певцов в его городе. Платит ему виски.
   — Я никогда не слышала о каких-либо певцах в этой части страны, — заметила Мэдди.
   — А если бы и слышала, то не запомнила бы их имен, — прошептал ‘Ринг так, чтобы услышала только Мэдди.
   Джейми засмеялся.
   — А их и нет. Старина Слеб по желанию Йовингтона обучает… — он покосился на Лорел, — девушек для вечерних развлечений.
   — А, шлюх, — кивнула Лорел.
   Трое мужчин осуждающе уставились на Мэдди.
   — Бейли, — коротко объяснила она и повернулась к Джейми. — Наверняка как певицы они ничего из себя не представляют.
   — Голоса у них ужасные. Чудовищные. Слеб говорит, что кошка может спеть лучше.
   Мэдди сделала вид, что не заметила улыбки ‘Ринга.
   — Но Йовингтон, по его собственным словам, обладает хорошо развитым воображением, — продолжал Джейми, — поэтому эти женщины повсюду его сопровождают. Люди Йовингтона, как рассказал Слеб, способны выносить его побои, холод и одиночество, но они не выносят пения этих женщин. Примерно раз в три месяца они куда-нибудь увозят его очередную певицу и таким образом получают передышку на то время, пока Слеб не обучит следующую.
   — И поэтому он похитил Лорел?
   — Полагаю, он хотел убить сразу двух зайцев. Слеб считает, что после того как вы выступили бы во всех шести городах, а сестру вам так и не вернули, Йовингтон сообщил бы вам, что нашел ее, и предложил бы приехать за ней в Десперит. Не думаю, что он выпустил бы вас из города. По мнению Слеба, он согласился бы вернуть Лорел в том случае, если бы вы вышли за него замуж.
   — Замуж? — В голосе Мэдди звучал ужас. ‘Ринг усмехнулся.
   — Не самый плохой вариант. Мэдди, покраснев, отвернулась.
   — Отправляемся утром, — сказал ‘Ринг брату, и тот согласно кивнул.
   — Куда отправляетесь? — спросила Лорел.
   — Полагаю, они намерены совершить очередной подвиг, — сказал Тоби, и по его тону было ясно, как он к этому относится. Джейми и ‘Ринг промолчали.
   — ‘Ринг, — мягко сказала Мэдди, — куда вы едете?
   — В Десперит, конечно.
   Сердце ее сразу же учащенно забилось. Она вспомнила слова матери, часто повторявшей, что мужчина, принявший какое-то решение, глух к доводам разума.
   — Зачем вам ехать в Десперит?
   — Закончить кое-какие дела.
   Мэдди взяла чашку, но руки дрожали так сильно, что она была вынуждена поставить ее.
   — Револьверы, — прошептала она. — Вы поедете туда с револьверами. Вы намерены убить кого-нибудь, намерены сами попасть под пули.
   — Вот уж ничего подобного, — негодующе воскликнул ‘Ринг. — Я хочу всего-навсего захватить Йовингтона и проследить, чтобы он предстал перед судом.
   — Это не твое дело. Пусть этим занимаются те… кто наделен властью.
   — И кто же это?
   — Я не знаю. Армия, например. Да, армия. Возьми с собой солдат.
   Он улыбнулся одной из тех снисходительных улыбок, какими способны улыбаться только мужчины.
   — При чем тут армия? И, кроме того, армия поручила мне заботиться о тебе, а именно ты больше всех пострадала от Йовингтона.
   Поднявшись, Мэдди посмотрела на него сверху вниз.
   — Да, я пострадала больше всех, и я имею право голоса в этом вопросе. Лорел со мной, и это все, что мне нужно. Завтра ты сможешь выехать с нами к моим родителям, и мы оставим Лорел у них.
   — Я должен поехать за Йовингтоном.
   — Ты должен отомстить, вот что. Тебя волнует только месть.
   ‘Ринг взял ее за руку.
   — Нет, это не месть. Я поступаю так из чувства долга.
   Посмотрев на него еще раз, Мэдди поняла, что никакие уговоры не заставят его отказаться от принятого решения. Она поняла также и еще одно: любовь — это когда ты принимаешь человека таким, какой он есть, не пытаясь изменить, сделать таким, каким ты хотела бы его видеть. ‘Ринг был человеком долга, человеком чести, и он всегда будет действовать по велению долга, пренебрегая соображениями личной безопасности.
   Мэдди смахнула слезы, невольно навернувшиеся на глаза, и крепко сжала его руку.
   Улыбнувшись, он усадил ее рядом с собой.
   — Ну а каковы ваши дальнейшие планы? — спросил Джейми, стараясь разрядить обстановку.
   Вопрос прозвучал так, будто ответ был ему заранее известен. Женщины не слишком-то любят рассуждать о справедливости, но по опыту он знал, что они обожают говорить о браке.
   ‘Ринг усмехнулся.
   — Обычные для любящих мужчины и женщины. Мы с тобой разберемся с похитителями, а когда я вернусь, мы с Мэдди поженимся в форте. — Он повернулся к ней. — Надеюсь, ты не откажешься сделать из меня честного человека? С твоей стороны это ведь не было просто мимолетной интрижкой?
   Мэдди была слишком расстроена решением ‘Ринга ввязаться в опасную авантюру и не отнеслась к его словам с должным вниманием. Она отхлебнула кофе и кивнула. После всего происшедшего с ними в последние дни она, естественно, ожидала от него предложения, хотя надеялась, что оно будет сделано в несколько иной форме. «По крайней мере, он человек чести», — подумала она с некоторым раздражением и вытерла слезы, снова навернувшиеся на глаза.
   Тоби перевел взгляд с одного брата на другого, потом посмотрел на Мэдди.
   — А где вы будете жить? — тихо спросил он.
   — В Париже, — восторженно сказала Лорел. — Бейли мне все рассказал о Париже.
   Мэдди открыла рот, намереваясь объяснить, что оперная певица не живет на одном месте, а постоянно разъезжает по всему миру, но, прежде чем успела произнести хоть слово, заговорил ‘Ринг:
   — В Уорбруке, конечно. Мы съездим в Париж, — он подмигнул Лорел, — может, и тебя с собой возьмем, но я должен управлять компанией, поэтому жить мы будем в Уорбруке. — Он повернулся к Мэдди. — Тебе там понравится. Это чудесный город на берегу океана.
   Помолчав, Мэдди спросила:
   — А где я буду петь?
   — Я построю для тебя прекрасный театр.
   — С плюшевыми сиденьями? И в нем будет…
   — Все, что захочешь. Захочешь парчовый занавес, я куплю его для тебя.
   — И потолок с позолотой?
   — Конечно. Я найму мастеров из Италии, и они украсят потолок лепными херувимами. Это будет самый прекрасный театр в Америке, любовь моя. — Он посмотрел на Джейми. — Черт возьми, мы сделаем его самым прекрасным театром в мире.
   — А кто будет меня слушать? ‘Ринг улыбнулся.
   — Ты будешь иметь любых слушателей, каких пожелаешь. Ты, видно, не поняла до конца, с какой семьей собираешься породниться. Захочешь, чтобы тебя слушал президент? Он приедет. — Улыбка стала шире. — Мы можем пригласить даже твоего кузена, короля Ланконии.
   Но Мэдди не улыбнулась в ответ. Лицо ее было серьезным.
   — И ты будешь платить им за то, чтобы они мне аплодировали? Купишь им цветы, чтобы они бросили их к моим ногам? Будешь дарить мне бриллианты после каждого выступления? Или кинешь какую-нибудь безделицу, как косточку дрессированной собачонке?
   Улыбка сошла с лица ‘Ринга.
   — Подожди минутку. Ты все понимаешь неправильно. Ты не дрессированная собачонка. Ты женщина, которую я люблю и хочу сделать счастливой.
   — Купив меня?
   ‘Ринг посмотрел на Тоби и Джейми, на Лорел, слушавшую их с широко раскрытыми глазами.
   — Может, нам лучше поговорить об этом наедине?
   — Зачем? Чтобы в твоих объятиях я забыла о здравом смысле? Нет, давай обсудим это сейчас в присутствии свидетелей. Я не намерена провести всю жизнь в замкнутом мирке твоего города, где смогу петь только для тебя и твоих родных. О, и еще для тех, кому ты заплатишь за то, чтобы они меня слушали.
   — Но я совсем не то имел в виду. Ты меня не слушала.
   Мэдди поставила чашку и встала.
   — Нет, это ты меня не слушал. Или же ты ничего не понял в том, что связано с моим голосом. Я одна из лучших певиц в мире. Я одна из лучших певиц за всю историю.
   ‘Ринг забыл об окружающих.
   — Иной раз твое самомнение становится просто невыносимым.
   Мэдди повернулась к нему; на лице застыло напряженное выражение.
   — Нет, ты не понимаешь. Не понимаешь самой сути. Я же не говорю, что я самая красивая женщина в мире, я просто симпатичная. Я далеко не умна, как ты неоднократно подчеркивал, не слишком образована. И не принадлежу к тем женщинам, которых все любят. Да, мужчины хотели меня, это правда, но их, как правило, привлекал мой голос. Ни один мужчина не любил меня по-настоящему до того, как я встретила тебя. Я не имею в виду родственников или друзей отца. И у меня никогда не было подруги.
   — Но какое все это имеет отношение к нам, к тому, где ты будешь петь?
   — Это самым непосредственным образом связано с моим голосом. Мой голос — это все, что у меня есть. Я не красива, не умна, у меня не самый лучший характер, но у меня изумительный голос, голос, каким Господь не часто наделяет человека. Как ты не понимаешь? Я должна использовать то, что имею. Ты считаешь своим долгом вернуться в Мэн и помогать отцу в делах, потому что у тебя способности к бизнесу. Я считаю своим долгом дарить людям свой голос.
   Он покровительственно улыбнулся.
   — Существует огромная разница между руководством такой гигантской компанией, как «Уорбрук Шипинг», и выступлениями на сцене. Ты, видимо, не представляешь истинных масштабов нашей деятельности. Мы перевозчики мирового класса.
   Она чуть не рассмеялась ему в лицо.
   — Наверное, это напечатано на ваших фирменных бланках.
   ‘Ринг отвернулся. На бланках этот девиз не был напечатан, но он красовался на плакатах, развешанных в конторе компании.
   Мэдди глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Он должен понять.
   — Я не сомневаюсь, что деятельность вашей компании приносит пользу множеству людей. Но согласись, что вы не незаменимы. Если бы ваша семья не владела компанией, любая другая могла бы создать подобную. Но я со своим голосом незаменима. Никто не сможет занять мое место.
   — Ты ошибаешься, думая, что любой способен руководить компанией, подобной «Уорбрук Шипинг». Наша семья владеет ею свыше ста лет. Нас с детства приучают к бизнесу. В каждом поколении сыновья… Куда ты?
   — Ты даже не пытаешься меня слушать. Для себя ты уже решил, что то, чем занимаешься ты, — важно, а то, чем занимаюсь я, — нет, и ты не желаешь вникнуть в то, что я говорю. Дальнейший разговор не имеет смысла.
   Он мгновенно вскочил и схватил ее за руку.
   — Ты не можешь так уйти. Неужели ты не понимаешь, что речь идет о нашей жизни? Что с нами станет, если ты не согласишься жить в Уорбруке?
   — Что с нами станет, если я не соглашусь сделать так, как ты хочешь, — ответила Мэдди ровным голосом, сохраняя спокойное выражение лица. Выдернув руку, она продолжала: — Ты только посмотри на себя. Я поняла, что ты богат, с первой же встречи. У тебя вид человека, привыкшего к тому, что за деньги можно купить все что угодно. На этот раз ты решил купить оперную певицу и построить для нее красивую клетку — этот твой театр, где все в бархате и позолоте, куда будут приезжать разные знаменитости. Ты будешь покупать ей бриллианты и шелковые платья, а взамен потребуешь, чтобы твоя ручная певица готова была петь в любой момент, когда тебе того захочется, когда ты скомандуешь: «Пой, моя птичка». Как же иначе, ты ведь купил ее, заплатил за нее наличными. Ты вправе требовать от нее послушания, так же, как требуешь его от людей, работающих на тебя.
   — Ты не понимаешь!
   — Нет, это ты не понимаешь.
   — Что же, по-твоему, должен делать я, если ты и дальше будешь выступать перед зрителями? — ‘Ринг сказал это таким тоном, будто она была исполнительницей стриптиза. — Ездить за тобой из города в город? Подавать накидку? А может, разрешишь провожать тебя до кулис? Может, мне придется переделать свои визитные карточки, написав на них «мистер Ла Рейна»? Что же, мне стать твоей тенью?
   Мэдди посмотрела на него с глубокой печалью во взгляде.
   — Я никогда не лгала тебе, всегда говорила, что голос для меня — это главное.
   — Я ведь не прошу тебя бросить петь! — Он уже кричал. — По мне, так пой с утра до ночи. Я хочу, чтобы ты пела. — Он взял себя в руки и продолжал более спокойно: — Мэдди, я не могу сделать то, о чем ты просишь. Я понимаю, для тебя «Уорбрук Шипинг» просто крупная компания, и ничего больше. Но это не все. «Уорбрук Шипинг» — это традиция. Я не знаю, как тебе объяснить. Моя семья чтит эту традицию, а я уважаю свою семью. Семья для меня то же, что для тебя твое пение.
   Она прекрасно поняла, что это означало. Конец. Но, понимая это, не могла отказаться от того, что составляло смысл ее жизни, и стать его домашней певицей.
   — Я не могу этого сделать, — прошептала она. — Я умру. Я просто зачахну и умру, если ради твоей любви откажусь от пения.
   — Я не прошу… О черт! Джейми, поговори ты с ней. Может, тебе удастся ее убедить.
   Джейми ничего не ответил, и ‘Ринг, повернувшись, взглянул на брата. Тот смотрел на него с осуждением.
   — Только не говори мне, что ты на ее стороне. — ‘Ринг почти кричал.
   — Ты ведь не единственный сын. — Губы Джейми сжались в тонкую полоску. — У тебя шесть братьев, и, хотя ни один из нас не обладает твоими талантами, мы как-нибудь справимся. Собственно, мы уже неплохо справляемся без тебя.
   — Я видел последние квартальные отчеты. Видел, как вы вшестером без меня справились.
   При этих словах лицо Джейми исказилось от ярости. Он встал, и всем показалось, что сейчас братья набросятся друг на друга с кулаками. Джейми отвернулся первым.
   — Вам без него будет лучше, — сказал он, обращаясь к Мэдди. — Он вас недостоин. — И ушел.
   Мэдди хотела было пойти за ним, но ‘Ринг схватил ее за руку.
   — Ты не можешь уйти. Нам надо во всем разобраться.
   Она с трудом сдерживала слезы.
   — Мы уже разобрались. — Несколько слезинок все-таки выкатились у нее из глаз и побежали по щекам. — Мадам Бранчини была права. Она сказала, что я могу быть или певицей, или обычной женщиной.
   — Но ты и есть обычная женщина, — мягко возразил он. — Как и любой женщине, тебе нужна любовь, Мэдди, и я предлагаю тебе эту любовь. Пожалуйста, не отвергай меня. Не думай, что я хочу заставить тебя бросить пение.
   — Но именно это ты и пытаешься сделать и даже не понимаешь этого. — Она выдернула руку. — Я ведь не выбирала свою судьбу. Никто не спустился ко мне на розовом облаке с маленькой записной книжкой в руке и не сказал: «Послушай, Мэдди, мы сейчас планируем твою жизнь. Что ты хочешь: быть певицей или же вести нормальную жизнь — выйти замуж, завести детей, встречаться с друзьями?» Никто не спросил моего мнения.
   — А что бы ты выбрала? Она заплакала.
   — Я не знаю. Не знаю. Что есть, то есть. Я не могу измениться. Я такая, какая есть.
   — Я тоже.
   Она не смогла ответить, слезы душили ее. Прижав руку ко рту, Мэдди побежала от него прочь.
   ‘Ринг стоял, глядя ей вслед. «Должен же быть какой-то способ образумить ее, — подумал он. — Должен же быть способ заставить ее…»