Деверо Джуд. Легенда

   Когда он сел, Кэди взяла в руки письмо Рут.
   — К. Т. Джордан знает об этом? — спросила она.
   — О чем? — прищурился Фаулер. Однако это была всего-навсего адвокатская уловка, чтобы выиграть время и понять, как много она знает.
   . — Знает ли он, что с того момента, как он увидел меня вчера, все принадлежит мне?
   Мистер Фаулер улыбнулся.
   — Да, он знает.
   "Не удивительно, что он отказывался со мной встретиться», — подумала Кэди. И по этой же причине он не позволил вышвырнуть ее вон. В конце концов, с того момента, когда она вошла в двери, она стала хозяйкой этого здания.
   В голове у нее кружился хоровод самых разных мыслей. Но основной была одна: «Что же я теперь буду делать?"
   "Тарик должен мне помочь», — решила она и тут же удивилась тому, что так называет его, хотя все обращаются к нему К. Т. или мистер Джордан. Может, потому, что она так часто слышала это имя от Коула, а может, потому, что всю жизнь видела К. Т. Джордана в арабском платье, ему так подходило это по-арабски звучащее имя.
   Как бы его ни называли, она знала, что он должен ей помочь. Это единственное, в чем она была совершенно уверена, потому что где-то в самой глубине души этот мрачный тип был тот же Коул. Боль и грусть, которыми светились его глаза, объяснялись тем, что случилось с Коулом и тем, как это сказалось на младшем сыне Рут. Коулу удалось избавиться от ненависти, притворившись, что ничего не произошло. А может, он был так счастлив, что получил свой шанс пожить взрослой жизнью, и наполнил время своего пребывания на земле любовью.
   "И местью», — подумала Кэди, вспоминая, что за десять дней своего отсутствия он освободил мир от человека, который был повинен в гибели всей его семьи. Однако Кэди не могла поверить, что месть была единственной причиной, по которой Коулу дали возможность вернуться к жизни, пусть даже так ненадолго.
   А теперь Рут делала все, что в ее силах, чтобы Кэди смогла дать Коулу и всем жителям города Ледженд реальный шанс выжить.
   "Тарик должен помочь», — снова подумала Кэди, вспоминая, как видела его в своих снах и вчера в его офисе, снова слыша его насмешливые замечания. Нет, он не станет помогать ей только потому, что она его об этом попросит.
   — Чем я владею? — спросила она у мистера Фаулера.
   — Почти всем. Всей собственностью, которая принадлежала Рут Джордан, когда она умерла, а это несколько миллионов, и всем, что принесли эти средства за годы, пока они находились в трастовом управлении у потомков младшего сына Рут, ожидая вашего появления. Кстати, была еще одна оговорка: каждого старшего сына каждого поколения обязательно должны были называть Коул Тарик Джордан. — Мистер Фаулер прищурился, и Кэди подумала, что он, пожалуй, никогда не испытывал большего удовольствия, чем сейчас, сообщая ей, что она владеет всем, чем когда-то владел К.Т.Джордан. — Конечно, с течением времени имя вышло из моды, поэтому то, что скрывается за инициалами К. Т. — тщательно охраняемый секрет.
   Кэди кивнула — она уже сталкивалась с этой загадкой.
   — И даже одежда, которую он носит, тоже принадлежит мне? — серьезно спросила она.
   При этих словах мистер Фаулер нахмурился. Она поняла: он решил, что она ужасно жадная, или мстительная, или еще что-то столь же отвратительное. А может, он просто подумал о судебных тяжбах, которые могут возникнуть из-за того, что он сделал... или не сделал.
   Она, сидя на диване, подалась вперед.
   — Мистер Фаулер, — сказала она. — Совершенно ясно, что вы — адвокат, который имеет отношение как минимум к части богатств, которые до сих пор принадлежали К. Т. Джордану. Поскольку эти богатства теперь принадлежат мне, могу ли я надеяться, что вы выступаете теперь как мой адвокат? Могу я доверительно поговорить с вами?
   — Да, конечно, — ответил он, и она поняла, что он вздохнул с облегчением и одновременно сгорает от любопытства.
   Она показала ему письмо.
   — Рут Джордан попросила меня кое-что для нее сделать. Я не могу вам рассказать, о чем идет речь, но не сомневаюсь, что мне понадобится помощь Тарика, хм… то есть К. Т. Джордана. Вы его знаете, я с ним встречалась, и думаю, мы оба с уверенностью можем сказать, что он откажется помогать мне. Если только мне не удастся найти способ как-то, скажем, шантажировать его. Я хочу знать все, чем владею, особенно в том, что касается личных вещей, как, скажем, его мечи и сабли, которыми я смогла бы воспользоваться, чтобы заставить его помочь мне. Я хочу, чтобы вы незамедлительно подготовили контракт, по которому, если он поможет мне так, как я хочу, все будет ему возвращено. Все до последнего пенни. Мне ничего не нужно.
   Мистер Фаулер милостиво улыбнулся. — Думаю, это очень" благородно с вашей стороны, но, по-моему, вы не представляете, от чего отказываетесь. Вы можете оставить себе несколько миллионов, и он ничего не заметит!
   При этих словах Кэди прищурилась: первым ее желанием было покинуть этот кабинет, взяв лишь то, что позволило бы ей открыть хорошенький ресторан, скажем, в Сиэтле, с прилегающими к нему классными комнатами, чтобы она могла вести бесплатные занятия кулинарией. Слова едва не сорвались у нее с языка, но она промолчала. Это были не ее деньги, и она не имела на них никакого права.
   — Я не возьму ничего сверх того, что будет необходимо для дела.
   — Думаю, вы не поняли…
   — Нет, мистер Фаулер, думаю, это вы не понимаете, в чем тут дело. Если бы не просьба Рут, я подписала бы бумаги в пользу ее потомка сию же секунду, но я не могу. Как она пишет, мне понадобится определенная власть, и деньги эту власть мне дадут. Итак, вы готовы рассказать то, что меня интересует?
   Еще секунду он сохранял на лице улыбку, и Кэди могла с уверенностью сказать, о чем он думает: она может считать, что готова отказаться ото всех прав на деньги, но когда придет время, сумеет ли она это сделать? Однако он не мог знать, что Кэди собственными глазами видела, какое зло могут деньги причинить. Перестрелка, устроенная жителями Ледженда в попытке защитить свое богатство, привела к столетию несчастий. Нет, она не хотела ни цента из богатств Рут.
   — Хорошо, — согласился он, когда понял, что Кэди больше ничего не скажет, г Давайте будем переходить от одной папки к другой. Но на это нам понадобится некоторое время.
   — Я намерена посвятить каждую минуту моей жизни этому делу, пока не доведу его до конца, — заверила она и едва не разрыдалась, хотя слова эти звучали весьма благородно. Останутся ли в силе хотя бы некоторые из предложений работы через несколько месяцев? А через год? Сегодня она, может, и звезда в мире кулинарии, но у людей короткая память. Через шесть месяцев ее никто не вспомнит, и можно будет услышать вопрос: «Кэди… простите, как?"
   Она тяжело вздохнула. — Итак, начнем?

Глава 23

   Поворачивая руль тяжелого, мощного «рэндж ровера», Кэди следила за тем, чтобы не попасть в глубокую колею посреди старой, пыльной дороги, ведущей прямо к горам.
   После столкновения с Тариком Джорданом в его конторе прошло несколько дней, и каждый день она проклинала себя за то, что питала хотя бы какую-то надежду на его помощь. Ну почему она решила, что он вообще собирается кому-то помогать?
   Машина все-таки сорвалась в глубокую колею, и все, что было сложено сзади в автомобиле, подлетело вверх. Кэди тяжело сглотнула.
   — Я не буду плакать, — сказала она, изо всех сил сжимая руль. — Не буду, не буду, не буду.
   Но удержать слезы было практически невозможно. Подняв глаза к небу, Кэди спросила себя, не наблюдает ли за ней с недовольством с небес Рут Джордан. «Она имеет на это полное право», — сказала себе Кэди. Ей пока ничего не удалось сделать, чтобы исправить содеянное многое лет назад зло.
   Удивительно, что в столь короткий срок — за дни, прошедшие с тех пор, как она узнала, что владеет всеми деньгами Джорданов, — один человек умудрился совершить столько ошибок. Интересно, оглядываясь назад, можно ли найти в том, что она за это время сделала, хоть самый крохотный, самый маленький правильный шаг? Нет! Сейчас, анализируя прошлое, она понимала: за что бы она ни бралась, все шло прахом. И не незаметно, а с шумом и грохотом.
   Во-первых, мистер Фаулер. Что там она сказала себе утром того самого первого дня? Что-то значительное и выдающееся по поводу того, что она-то знала, какое зло могут совершить деньги. Так что ее не соблазнят богатства Джорданов, каким бы искушением это ни оказалось.
   "Как мало мы сами себя знаем!» — сердито сказала себе Кэди, резко выворачивая руль.
   Тот самый первый день в конторе Фаулера оказался полон соблазнов… ох, каких соблазнов! Как приятно было в считанные секунды превратиться из никого в значительную персону! Целый день ее кормили, поили и чествовали так, что запросто можно было забыть обо всех своих благородных намерениях.
   Надо отдать Фаулеру должное: он ничего не упускал. Шеф-повар маленького кафе, собственности адвокатской фирмы, лично появился из кухни, чтобы поприветствовать Кэди, и почтительно попросил ее продемонстрировать, как она готовит свой знаменитый пирог с клюквенной начинкой, о котором он много слышал, но никогда не мог повторить. Под внимательными взглядами окружающих и под их аплодисменты Кэди показала, что хорошо ориентируется в любой кухне, хотя и воспользовалась собственными ножами, которые оказались у нее с собой. Из-за этих безграничных восхвалений она совершила такое, о чем прежде и подумать не могла: узурпировала кухню, где хозяином был другой повар! Однако шеф-повар, должно быть, был хорошо вышколен (и получал солидную зарплату), потому что он ни разу не попытался протестовать, и Кэди была на седьмом небе, ощущая себя величайшим поваром мира.
   Так прошел весь тот день. У нее спрашивали совета, к ней прислушивались, с ней консультировались. Казалось, что все, что она говорит, было мудро и бесценно.
   Демонстрируя Кэди, какой собственностью она владеет, мистер Фаулер неторопливо и так, словно это совершенно неважно, рассказывал ей о Тарике, или мистере Джордане, как все его называли. Кажется, только для Кэди он был Тариком.
   К. Т. Джордан был очень скрытным человеком. Даже с адвокатами фирмы, которая работала с его семейством вот уже на протяжении двух поколений, он держался весьма замкнуто. «Он никому не доверяет, — произнес мистер Фаулер таким тоном, словно хотел сказать, что молодому человеку необходима помощь профессионала. — Хотя я впервые познакомился с ним, когда ему было девять лет, я почти ничего о нем не знаю».
   Кэди не желала расспрашивать о человеке, который так грубо с ней обошелся, но сказала себе, что если она собирается заручиться поддержкой Тарика, следует узнать о нем все, что возможно.
   Тарик Джордан владел квартирой в Нью-Йорке, которая теперь перешла в собственность Кэди, ему также принадлежало огромное поместье в Коннектикуте — его личные владения.
   — Он женат? — поинтересовалась Кэди, стараясь, чтобы это прозвучало так, словно ответ ей не так уж и важен.
   . — Нет, — не сразу ответил мистер Фаулер.
   — О… — протянула Кэди, надеясь, что производит впечатление искушенного жизнью человека. — Женщины…
   Мистер Фаулер улыбнулся.
   — Честно говоря, нет. Когда мистер Джордан был моложе, он разрывался между несколькими молоденькими актрисами, но с некоторых пор он никогда не встречается с двумя женщинами одновременно.
   Поскольку Кэди после этих слов не вернулась к изучению бумаг, мистер Фаулер продолжал:
   — Что же еще я могу вам о нем рассказать? Единственным его экстравагантным увлечением стали мечи и сабли, он большой знаток военного искусства. Когда он был маленьким, то выигрывал практически любые состязания, в чем бы ни участвовал. — Мистер Фаулер понизил голос. — Однако складывается впечатление, что у него какая-то патологическая привязанность к острым инструментам.
   Кэди ничего не сказала по этому поводу, потому что ей и самой приходилось не раз выслушивать подобные обвинения, однако она перестала притворяться, что рассказ ее не интересует.
   — Расскажите мне о его семье, о его матери.
   — Я встречался с ней всего несколько раз. Она элегантная, красивая дама, такая же леденяще-холодная, как его отец. Насколько я могу судить, после того как эта женщина родила сына, ей была предоставлена полная свобода жить собственной жизнью, лишь бы она не устраивала скандалов.
   Она живет в Европе, а ее муж жил в Нью-Йорке, когда не плавал на собственной яхте, я имею в виду. Сын, К. Т, третий, воспитывался слугами в семейном поместье в Коннектикуте.
   На минуту у Кэди защемило сердце, но она не позволила, чтобы одинокое детство этого человека вмешалось в ее планы. В конце концов, что такое одинокое детство по сравнению с его полным отсутствием?
   В какой-то момент Кэди поинтересовалась у мистера Фаулера, почему он так доволен тем, что она стала обладательницей денег.
   Он накрыл ее ладонь рукой и покровительственно улыбнулся.
   — Скажем так: мне приятно видеть, что такой чудесной девушке, как вы, предоставилась возможность направить все это богатство на добрые дела.
   Кэди улыбнулась в ответ, вспомнив, как Коул открыл приюты для сирот на свои деньги, и задумалась, что же могла сделать она. Будь это на самом деле ее деньги. Но поскольку это не так, эту идею следовало выбросить из головы.
   На протяжении всего дня Кэди папку за папкой показывали документы, касающиеся «ее» собственности, она же постепенно начала выспрашивать у мистера Фаулера, как ей вести себя с Тариком. Сначала адвокат отвечал неохотно, но после того, как она повторила свои вопросы несколько раз, он смягчился и, откинувшись на спинку кресла, заговорил с Кэди вполне откровенно.
   — Мне совершенно не ясно, чего вы хотите от него добиться. — Он замолчал, чтобы Кэди могла дать объяснения, но она ничего не сказала. — Однако я уверен, что вы должны вести себя с ним очень жестко. Он привык иметь дело с крутыми парнями, а не с маленьким поваренком Вирджинии. Простите, что я так говорю, но думаю, вам лучше знать правду: именно так он вас, видимо, воспринимает.
   Кивнув, Кэди поблагодарила Фаулера за совет.
   Адвокат продолжил свой рассказ.
   — Вы должны сформулировать ваши требования и твердо их придерживаться. Не думаю, что его можно залучить в свои сети шоколадным тортом. — Мужчина снова покровительственно улыбнулся.
   Однако Кэди не ответила на эту улыбку. Может, для мистера Фаулера происходящее казалось не больше чем шуткой, но для нее все было очень серьезно.
   Когда Кэди вечером вышла из адвокатской конторы, ее увез в отель длинный черный лимузин. Никогда в жизни она не встречала ничего более роскошного. После всего увиденного сегодня днем Кэди не удивилась, когда автомобиль направился прямо к отелю «Плава», где у дверей ее встретил молодой человек, который и проводил гостью до номера. Не слишком она удивилась и тому, что, открыв стенной шкаф, обнаружила там огромное количество нарядов своего размера от лучших кутюрье. Оглядываясь на прошедший день, она вспомнила, как в какой-то момент в кабинет вошел мужчина и окинул ее взглядом с головы до ног, словно снимал мерки для гроба.
   Никакого гроба, только Версаче и Шанель, поняла теперь Кэди. Идеально подходящие к нарядам туфли стояли на подставке на полу, а сумки — на полочках. В комоде обнаружилось сложенное стопками шелковое белье.
   Направляясь в душ, Кэди сказала себе, что не примет ни одну из этих вещей. Несмотря на то, что она на законном основании владеет деньгами, морального права на них у нее нет. И все-таки воля ее дрогнула, когда Кэди увидела красную шелковую ночную сорочку. Никогда в жизни ей не приходилось спать в шелке.
   — Если бы только я прислушалась к моему высоконравственному внутреннему голосу, — сокрушалась теперь Кэди, ведя машину вверх по старой, размытой дороге, ведущей к Ледженду. Будь она более нравственной, ей не пришлось бы участвовать в отвратительной сцене в квартире Тарика, сцене, от воспоминаний о которой у нее до сих пор становилось тошно на душе.
   Когда она представила, как вела себя, когда вошла в многоквартирный дом, где, как ей сказали, мог находиться Тарик Джордан, Кэди даже поежилась от неприятных мыслей. Она приготовилась к настоящему сражению. Она приготовилась биться, как это делают «крутые парни», а вовсе не как «маленький поваренок из Вирджинии». «Именно так я выгляжу в его глазах», — с раздражением думала она.
   Мистер Фаулер уже позвонил портье, так что она вошла без проблем, но когда лифт поднял ее на верхний этаж дома и Кэди хотела было позвонить в дверь, рука ее замерла. «Почему это я должна звонить? — подумала она. — Это ведь моя квартира, разве не так?"
   К тому же она очень сомневалась, что К. Т, действительно здесь. Несмотря на все сказанное мистером Фаулером, Кэди считала, что у такого мужчины, как Тарик, должно быть очень много женщин, очень-очень много женщин.
   Не успев войти в квартиру, она ее уже возненавидела. Вопреки тому, что видели ее глаза: все здесь обставлено так, что многие дизайнеры сказали бы об этом однозначно — класс! Повсюду стояли роскошные восточные вазы и стьюбенвильское стекло, много хрома и черной кожи.
   "Неужели именно это нравится Тарику Джордану?» — изумилась она.
   Кэди прошла через всю квартиру прямо в кухню. Может, она не слишком разбиралась в вопросах декора, но о кухнях знала абсолютно все. Эта шокировала ее своей бестолковостью — чистая идея какого-то дизайнера о том, как должна выглядеть кухня. «Совершенно бесполезная», — решила Кэди, рассматривая черную стеклянную поверхность рабочего стола, который потерял бы вид после приготовления одного-единственного обеда.
   Спальня ничем не отличалась ото всей остальной квартиры — все было выдержано в бордовых и черных тонах. Кэди ни секунды не сомневалась: если она сейчас откинет дорогое покрывало, то обнаружит под ним черные простыни.
   Она распахнула дверь в ванную комнату и, конечно, увидела бесконечный черный мрамор, медные ручки и повсюду зеркала.
   Кэди не знала, сколько времени простояла так, оглядываясь по сторонам, прежде чем поняла, что за стеклянной перегородкой душа стоит Тарик Джордан, переставший вытираться пушистым полотенцем и с удивлением уставившийся на нее.
   — О! — от неожиданности воскликнула Кэди, но не могла заставить себя отвести от него взгляд — полотенце прикрывало только нижнюю часть его тела. Он был сухопар и мускулист. Не такой полный, как Коул, не такой худой, как Грегори. Нет, у этого мужчины было такое тело, что глазам становилось больно даже оттого, что она просто смотрит на него.
   Но что заставило Кэди ощутить, как напрягается каждая клеточка ее кожи, так это его взгляд, полный откровенного желания. То, как мужчины когда-то смотрели на нее в Ледженде, было только слабым подобием того, как этот мужчина пожирал ее сейчас глазами. Никто никогда не заставлял ее испытывать такого.
   — Хотите ко мне присоединиться? — спросил он своим хрипловато-низким голосом.
   Задохнувшись от возмущения, Кэди развернулась и выскочила из ванной. Вернувшись в гостиную, она попыталась взять себя в руки. «Успокойся, — напомнила она себе. — Это тебе сейчас очень необходимо. Как сказал мистер Фаулер, теперь ты имеешь дело с крутыми ребятами и обязана помнить, что ты миллионерша. Мультимиллионерша!"
   Когда он вернулся в комнату, то оказался одет — небрежно, но очень дорого, только в черное. Он выглядел точно так, как мужчина из ее снов, Кэди даже почувствовала дрожь в коленях. Он пересек комнату, подошел к бару и приготовил себе какой-то напиток. Кэди пришлось опереться на спинку стула, чтобы не упасть.
   — Поскольку вы явились сюда на вполне законном основании, что вам угодно? — поинтересовался он, повернувшись к ней спиной.
   Кэди глубоко вздохнула. Трудно было даже представить, что она находится так близко к этому человеку.
   — Мне нужна ваша помощь.
   — Да? Интересно, почему это такая богатая женщина нуждается в моей помощи? Вы можете купить все, что пожелаете. Разве Фаулер вам этого не объяснил? — Он окинул ее взглядом с головы до ног, удивленно вскинув бровь. — Хороший костюмчик. Вы не теряли времени даром и уже начали тратить денежки, заработанные моим семейством, правда?
   Кэди почувствовала укол вины, но она постаралась не обращать на него внимания. Распрямив плечи, она посмотрела ему прямо в глаза.
   — Я пришла сюда не для того, чтобы меня оскорбляли.
   — Тогда вам лучше уйти. Хотя, что это я говорю? Это ваша квартира. Все вокруг принадлежит вам, правда?
   Кэди готова была сделать все, что в ее силах, чтобы не ввязаться в спор.
   — Я хочу сделать вам одно предложение. Сделка, так сказать. — Она посмотрела на стакан в его руке. — Вы не возражаете, если я тоже что-нибудь выпью?
   — Наливайте. Это ваше. "
   — Вы и впрямь грубейший из грубиянов, — заметила Кэди, наливая себе джин с тоником.
   — Почему бы вам не сказать сразу, зачем вы пришли, и покончить с этим? Или вы пришли, чтобы вышвырнуть меня на улицу?
   — Прекратите! — Кэди набрала полные легкие воздуха. — Я верну вам абсолютно все, если только вы сделаете то, о чем я вас попрошу.
   Он долго молча смотрел на нее.
   — Это весьма серьезное условие, не правда ли? — Он снова наполнил стакан чистым шотландским виски. — Когда знаешь, что не важно, сколько ты заработаешь за всю свою жизнь, что однажды все перейдет к незнакомке из Огайо, невольно начинаешь ею интересоваться.
   Кэди прищурилась, не понимая, о чем он говорит, а он улыбнулся своей снисходительной улыбочкой.
   — Я знал о вас всю свою жизнь. Знал мой отец, а до него — отец моего отца. Ведь завещание старушки Рут было написано почти сто лет назад. Все мужчины из семьи Джорданов знали, что все деньги, все компании — все это принадлежит им до тех пор, пока в 1966 году в маленькой больничке в Огайо не родится некая мисс Элизабет Кэди Лонг. — Кажется, он заметил, что она потрясена. — Так чего же вы от меня хотите? Больше чем вы уже получили — возможно ли это?
   Кэди с трудом соображала — на нее свалилось слишком много информации. Оказывается, могущественная и богатая семья Джорданов знала о ней всю ее жизнь! Она повернулась к Тарику. Неужели он видел ее фотографии? Неужели поэтому он являлся ей во сне? Неужели благодаря завещанию Рут между ними существовала некая физическая связь? Значит, задолго до ее встречи с Коулом и Рут завещание уже начало действовать. Просто она об этом не знала.
   — А теперь расскажите, что вы с Фаулером придумали? — Он отставил пустой стакан. — Как ни восхитителен этот разговор, думаю, пора вам сказать, чего вы от меня хотите?
   Кэди тяжело сглотнула.
   — Я хочу, чтобы вы поехали со мной в Колорадо и попытались найти способ вернуться в Ледженд тысяча восемьсот семьдесят третьего года и…
   Она замолчала, потому что он рассмеялся, причем так, как смеются комики в кино над хорошенькими, но очень уж взбалмошными девчонками.
   — Путешествие во времени? — спросил он. — Вы на это намекаете? Думаете, именно это произошло, и поэтому Безжалостная Рут оставила вам все свои деньги?
   Кэди не стала даже отвечать, она только молча смотрела на него, а он в несколько шагов пересек комнату и встал совсем рядом с ней, продолжая смеяться.
   — Вы хотите, чтобы я вернулся в какой-то город-призрак, попытался проникнуть вглубь времен и… и что? Изменил историю? Вы к этому ведете? Знаете ли, многие женщины прибегали к разным уловкам, чтобы подобраться к моему банковскому счету, но это что-то новенькое.
   Понизив голос, он посмотрел на нее взглядом искусителя.
   — Скажите, мисс Лонг, вы не слишком много читали Герберта Уэллса?
   Кэди вряд ли могла припомнить, чтобы ей встречался более отвратительный тип. Одним быстрым движением она выплеснула содержимое своего бокала ему в лицо.
   Сделав шаг назад, он одной рукой смахнул с лица капли.
   — Сначала нож, теперь джин. Что дальше? Одно из ваших суфле?
   Кэди пошла прямо на него.
   — Позвольте мне объясниться, мистер Джордан. Я никогда этого не хотела. Я никогда ни о чем подобном не просила. Если бы вы связались со мной три месяца назад, я с радостью отписала бы все деньги вам, потому что они не мои и я их не желаю брать.
   — Ха!
   Она проигнорировала этот смешок.
   — Но моя жизнь за последние месяцы круто изменилась. И это из-за вашей семейки. Не из-за моей. Из-за вашей! Я пообещала одной очень милой женщине, что постараюсь найти ее потомков, и я это сделала. Потом я получила от нее письмо, можно сказать, из могилы, в котором она умоляла меня помочь ей. И поскольку она побеспокоилась даже о том, чтобы мне хватило сил ей помочь, я намерена попытаться. В этом и состоит суть сделки. Вы поможете мне и получите назад свои денежки, все до цента. Если вы мне не поможете, я оставлю их себе. Вот и все. Хотите — соглашайтесь, хотите — отказывайтесь.
   Он стоял и смотрел на нее сверху вниз. На мгновение Кэди испугалась его. Но не потому, что он мог умышленно причинить ей боль. Нет, она испугалась того, что находится так близко от его горящих, темных глаз, которые способны ее испепелить.
   Кэди почувствовала, что сердце ее подступило к самому горлу, ей вдруг показалось, что он собирается ее поцеловать. Однако мгновение прошло, он отступил, сунул руку в карман, извлек оттуда связку ключей и бросил их на стеклянный столик.
   — Они ваши, — сказал Тарик. — Все это ваше. Желаю вам всего самого наилучшего, мисс Лонг.
   С этими словами он направился к двери и оставил ее в полном одиночестве в этой холодной дорогой квартире.