Дэвидсон Мэри Дженис. Бессмертная и безработная

   – Может быть, в следующем месяце, доктор Тайлор, – быстро произнесла Джессика, видя, что я вот-вот упаду в обморок. – Просто сейчас это сложно.
   – Все в порядке, мам, – сказала я как можно любезнее. Мать в отличие от некоторых других моих родственников полностью одобряла мой статус бессмертной и изо всех сил старалась помочь мне. Она была искренне рада тому, что я стала вампиром; по крайней мере теперь она могла не бояться, что на меня нападут или изнасилуют. Не ее вина, что моя жизнь оказалась так невероятно – какое слово употребила Джессика? – сложна.
   – Думаю, что меня пригласили по другой причине, – продолжала мама тихо. – Твоя мачеха просто чуть не лопается от какого-то секрета. Я подозреваю, что сегодня прозвучит важное сообщение.
   – Уф.– Что она могла сообщить? Что уговорила отца купить самолет для поездок по магазинам? Что хочет устроить благотворительный бал? – Думаю, что мы не сможем уйти прямо сейчас?
   – Нам вообще незачем было приходить, – заметила Джессика.
   Я пожала плечами. В апреле, когда я только что стала вампиром, отец ясно дал понять, что считает меня мертвой, и если мне не хватило хороших манер на то, чтобы не воскресать, то я должна хотя бы держаться подальше от родных. А я так же ясно дала понять ему, что я его дочь и он должен любить меня, мертвую или бессмертную. С тех пор у нас сложились весьма непростые отношения. Я приходила домой на пасхальный ужин пару месяцев назад, а теперь была здесь на вечеринке. Нравится это ему или нет.
   – Ты... э-э... сегодня ела?
   – Все в порядке, мам, не беспокойся.
   – У меня идея. Сейчас вернусь.
   Она решительно направилась в сторону кухни. Сквозь шум я услышала, как там заработал блендер.
   Вскоре она вернулась, держа в руках нечто, напоминающее шоколадный молочный коктейль.
   – Это ростбиф, – сообщила она, и я чуть не выронила стакан. – Я подумала, что раз ты не можешь есть твердую пищу... то можешь пить...
   – Хм... – протянула Джессика, глядя на мой стакан.
   – Простите, дамы, не хотите ли вы занять ваши места? – Официанты проводили нас в столовую. Интересно, что Ант посадила нас во главе стола, рядом с собой и моим отцом. Странно! Обычно она хотела, чтобы я находилась как можно дальше от нее. Черт возьми, я до двадцати шести лет просидела за детским столиком.
   – Привет, папа, – сказала я, когда отец опустился на стул возле меня. Он слабо улыбнулся мне и случайно опрокинул бокал с вином.
   – Даррен, ты хорошо выглядишь, – вежливо заметила мама.
   Отец разглаживал рукой джемпер, пока официант ставил ему новый бокал и высушивал пятно от вина.
   – Спасибо, Элиза. Ты тоже хорошо выглядишь. Поздравляю с повышением.
   – Благодарю. Не правда ли, Бетси очаровательна?
   – О да. Очаровательна.
   – Спасибо, папа, – сухо поблагодарила я.
   – Антония, – сказала мама, – чудесная вечеринка.
   – Спасибо, миссис Тайлор.
   Хи! Мать из упрямства и назло Ант сохранила папину фамилию даже после развода.
   – Доктор Тайлор, – мягко поправила мама.
   – Джессика, – обратилась Ант, – как ты поживаешь?
   – Отлично, миссис Тайлор.
   – Я слышала, что ты продала свой дом... мои друзья чуть не купили его. Где ты живешь теперь?
   – В особняке на Саммит-авеню, – сообщила она злорадно, поскольку знала, что моя мачеха сойдет с ума от зависти. Ант много лет мечтала об особняке на Саммит, но с их доходами он был ей не по карману. Мать спрятала улыбку, когда Джессика продолжала: – Конечно, он чересчур велик для нас, но ничего.
   – О, Бетси живет с тобой?
   – Конечно. И еще живет Марк, наш знакомый гей. – Антония бешено ненавидела геев. – И конечно, нам нужно было побольше места для гостей, поскольку к нам часто приходят вампиры. – И так же бешено ненавидела вампиров.
   Моя мама фыркнула в свой бокал. Но, как и на всех светских вечеринках, никто не обратил внимания на слова Джессики, так что вряд ли можно сказать, что она выдала мое убежище. Кроме того, это прозвучало слишком невероятно.
   Я подняла стакан с ростбифом и понюхала. Пахло не так уж плохо. Даже хорошо. И стакан был приятно теплым.
   – Ты сообщила им нашу новость, Тони? – поинтересовался папа, продолжая переваривать слова Джессики.
   – Какую новость? – вежливо спросила мама. Впервые за этот вечер мачеха взглянула прямо на меня. Сила этих голубых глаз (контактных линз), этих светлых волос (крашеных) и этих полных губ (после гелевой инъекции) заставила меня поспешно осушить мой стакан. Жаль, что в нем не было джина.
   – Даррен и я хотим сообщить важную новость. Мы начинаем создавать семью.
   – Начинаете?.. – спросила мама озадаченно. Глаза Джессики расширились.
   – Вы хотите сказать, что вы...
   – Беременна, – закончила Ант со злорадным торжеством в голосе. – Роды ожидаются в январе.
   Я наклонилась, и меня стошнило говяжьим коктейлем прямо на мамины колени.

Глава 21

   – Как она могла? – простонала я. – Как она могла?
   – Она тебя ревнует, – резко сказала Джессика. – Она ревновала тебя с того дня, как переехала в ваш дом. Возможно, она думала, что отделалась от тебя еще в апреле. Но ты не захотела оставаться мертвой. Теперь Ант рассуждает так: «Я заведу собственного ребенка и тогда получу долю внимания и свою, и Бетси».
   Да, это было похоже на Ант.
   – Признаюсь, я сильно удивилась, – сказала мама. – Не ожидала, что Антония пойдет по этому пути. – Внезапно она рассмеялась. – Бедный твой отец!
   – Он это заслужил. – Я погрузилась в пассажирское сиденье, молясь о смерти, и отказалась пристегиваться ремнем. Сейчас я с радостью пролетела бы сквозь ветровое стекло. – Он подобрал ее. Женился на ней.
   – И с тех пор расплачивается за это, Элизабет, – изрекла мама своим безапелляционным тоном. – Пора тебе примириться с этим. Если уж я больше не злюсь, то почему ты злишься?
   – Заткнись.
   – Что вы сказали, юная леди?
   – Я сказала, что мы приехали.
   Мама охнула, когда мы вошли в холл. Я не могла ее винить. Я сама почти ожидала, что меня вышвырнут из особняка, каждый раз, когда осмеливалась пройти по главному холлу.
   – О, Джессика, как роскошно! Подозреваю, что это стоит огромных денег.
   – Да, – скромно согласилась я.
   – Боже мой! Какой дворец!
   Джессика, насколько я могла судить, упивалась мамиными восторгами. Ее родители умерли, когда она была ребенком, и Элиза в ее глазах больше всех соответствовала образу матери, так что Джесс обожала ее.
   – Поднимись в мою спальню, у меня есть брюки, которые я могу тебе дать. – Мамина юбка, конечно, была испорчена. Говяжий коктейль, желчь и кашемир... комбинация не из приятных.
   – Это не обяза...
   – Ты собираешься ехать домой в нижней юбке? Пошли.
   – Вампиры, – прошептала мама Джессике, – такие раздражительные.
   – Я все слышу, – бросила я.
   – В самом деле?
   – Это ужасно, – пробормотала Джессика. – Я не могу пукнуть на третьем этаже без того, чтобы Бете не услышала на первом.
   Когда мы вошли в переднюю, появился Марк с кувшином ледяного чая.
   – Здравствуйте, доктор Тайлор. Привет, ребята, вы как раз вовремя. Здесь ваши гости.
   – Какие гости?
   – Мм, давайте-ка посмотрим. – Марк начал считать по пальцам свободной руки. – Двое «Воинов клинка», король вампиров; вампир, который создал его; местный священник и еще одна вампирша. Некто Сара.
   – Великолепно, – проворчала я. – Очевидно, я единственная, кто звонит, прежде чем заявиться в чужой дом без приглашения.
   – Очевидно, так, – подтвердил Синклер, возникая, как всегда, из ниоткуда. Моя мамочка подпрыгнула на целый фут от удивления. Я тоже. – Доктор Тайлор. Рад вас видеть.
   Мама чуть не упала в обморок, когда Синклер взял ее руку и склонился над ней в поцелуе.
   – О, ваше величество. Я тоже рада вас видеть.
   – Называйте меня Эрик, доктор Тайлор. В конце концов, вы ведь не одна из моих подданных. К сожалению, – вздохнул он.
   –А вы зовите меня Элиза, – жеманно улыбнулась она.
   – А меня сейчас опять стошнит, – объявила я. – Может быть, вы двое хоть на пять секунд прекратите строить друг другу глазки?
   – Не сердитесь на нее, – сказала мама, с восхищением глядя на Синклера. – Обычно она намного любезнее. У нее была трудная ночь.
   – Конечно, поскольку она ваша дочь, я ожидаю от нее великих дел.
   – Ах, Эрик, как мило с вашей стороны. Бетси никогда не говорила мне, что...
   – Серьезно, ребята, меня сейчас опять вырвет. Так что замолчите.
   – Меня тоже вырвет, – сообщила Сара. Я обернулась; она стояла в проходе ко второй гостиной. – Если на сегодня программа закончена, я бы хотела уйти.
   – Нет, – строго приказал Синклер.
   –Да, – возразила я. – Почему бы вам всем не уйти отсюда? Я не в настроении принимать гостей.
   – Так войди в настроение. Нам нужно обсудить серьезное дело. – Его ледяной тон потеплел, когда он снова взглянул на мою мать. – Серьезное вампирское дело, дорогая леди, иначе я бы, конечно, настаивал на том, чтобы вы к нам присоединились. Такой глубокий ум, как у вас, мог бы нам очень пригодиться.
   – Я хочу уйти! – закричала Сара. По-настоящему закричала! А я-то думала, что только я могла повышать голос на Синклера. – Я хочу немедленно уйти!
   – В чем проблема? – спросил Марк. – Я слышал, что тебе не нравится этот дом. Почему? – Из кувшина, который он держал в руке, на пол лился ледяной чай. Он озирался вокруг в поисках какого-нибудь предмета мебели моложе двухсот лет, чтобы поставить кувшин, но тщетно. Так что он стал мрачно прихлебывать из него.
   Купить подставки, отметила я про себя.
   – Если вам нужно знать, – с ненавистью произнесла Сара, буквально выплевывая каждое слово, – у меня когда-то была дочь. И она... ну, в общем, она умерла. Здесь. В этом доме. И я не хочу об этом говорить и не хочу здесь находиться.
   Она сделала шаг вперед и оказалась в объятиях Синклера. Я почувствовала, как моя челюсть со скрипом отъезжает вниз.
   – Что? – закричала я.
   – Ребенок? Светловолосая девочка? – резко спросил Синклер.
   Я подошла и встала рядом с ним.
   – Ее зовут Мари? Она носит банты и следит за тем, чтобы волосы не падали ей на глаза? И носит туфли с цветными застежками и ножные браслеты? И комбинезон?
   Сара расплакалась. Это было еще более шокирующим, чем то, что она кричала на Синклера.
   – Вы о ней знаете? Откуда вы знаете? Кто вам сказал? Не говорите о ней, я не хочу, чтобы вы о ней говорили.
   – Сара, она похоронена в моем переднем дворе!
   – Она что? – резко спросила Джессика.
   – Пойдемте в мою комнату. – Я развернулась. – Мама, я должна сейчас заняться этим делом, о'кей? Это очень важно. Поговорим позже.
   Она обняла меня.
   – Конечно. Работай.
   – Мам, – проворчала я, высвобождаясь, – мне неловко перед другими вампирами.
   Я побежала вверх по лестнице.
   Я ворвалась в свою спальню, сопровождаемая толпой.
   – Мари! – закричала я. – Мари, выйди к нам! Она начала медленно проступать из воздуха, словно проявляющаяся фотография. Я раньше никогда не видела ничего подобного, и это было страшновато. Сначала я не заметила ее в кресле, но затем оно сделалось голубоватым по краям, и в нем стала вырисовываться сидящая Мари, пока наконец ее фигура не обрела четкость.
   – В чем дело? – спросила она озадаченно. Затем взглянула за мою спину, и ее глаза расширились. – Мамочка!
   Я обернулась: Саре понадобится моя помощь.
   – Сара, ты видишь привидение. Если... Она оттолкнула меня, бросилась вперед.
   – Крошка моя!
   Она попыталась обнять Мари, но вместо этого едва не упала в кресло.
   – Мамочка, где ты была? Я тебя все ждала и ждала! – Мари уперлась руками в бока, скорчив на лице обиженную гримасу.
   Сара отступила назад и хотела что-то сказать, но вместо этого разрыдалась еще сильнее.
   – Мари, – прочистил горло Синклер, – как выглядел человек, который убил тебя?
   – Не спрашивайте ее об этом! – крикнула Сара. В ее голосе звучали слезы, но проснувшийся материнский инстинкт придавал ей сил. Король он или нет, она не позволит Синклеру причинять новые страдания ее ребенку. Она мне впервые понравилась, и я пожалела о том, что относилась к ней как к холодной чудачке. – В любом случае вам незачем ее расспрашивать. Это был Ностро. Это он убил ее. И обратил меня в вампиршу.
   – И после этого ты злилась на меня за то, что я уничтожила его? – воскликнула я, пораженная.
   – Это... сложно, – произнесла она мое наименее любимое слово этой недели.
   Я услышала треск и обернулась. Тина, подняв стул, отламывала от него одну из ножек.
   – Перестань, – приказала я, – у этого стула, наверное, шестизначная цена. Во всяком случае, они нашли друг друга.
   Означало ли это, что Сара тоже поселится здесь, чтобы быть ближе к Мари? Черт, я надеялась, что этого не произойдет. Если позволить одной вампирше въехать в наш дом, то потом придется пустить их всех!
   Сара махала рукой сквозь голову Мари, пытаясь ее коснуться.
   – Мамочка, пойдем. Что ты медлишь? Пошли.
   – Сара обернулась ко мне. За десять секунд она постарела на десять лет. Ее лицо осунулось, и она продолжала рыдать.
   – Бетси, моя королева. Сделайте мне одолжение.
   – Что?
   – Я слышала, что вы думаете, будто у вампиров есть души.
   – Угу. – К чему она клонит? У меня появилось дурное предчувствие. – Да, это правда. Я действительно так думаю.
   – Значит, так и есть. Потому что вы королева. И ваша воля – это наша воля. Так написано в «Книге Мертвых».
   Опять эта книга.
   – О'кей. Я имею в виду – правда все, что бы ты ни сказала.
   Наступила пауза, словно она подбирала слова, собираясь продолжить. Если бы она была живым человеком, то у нее бы, наверное, перехватило дыхание.
   – В таком случае я прошу вас о последней милости. Я хочу, чтобы вы меня убили. Прямо сейчас.

Глава 22

   – Ты хочешь, чтобы я – что?..
   – Предоставьте это мне, – быстро сказала Тина. Я поняла, что ножка стула, которую она держала, будет хорошим колом. Проклятие! Как всегда, она на три шага опережала меня. – Королева не должна заниматься таким низким делом.
   – Низким делом? – вскричала Сара, сверкая глазами. – Моя смерть не низкое дело. Она соединит меня с моей плотью и кровью, которую отняли у меня пятьдесят лет назад.
   – Я только хотела сказать, что... королева не любит такие вещи, – пояснила Тина тихо. – Но я буду рада помочь тебе.
   – Ну ладно, – смягчилась Сара.
   – Сара, ты уверена, что хочешь этого? – Я не сводила глаз с Мари и практически прошептала остальное. – Я имею в виду: что, если это не сработает? Что, если ты... – «проснешься в аду», – чуть не сорвалось у меня с языка, – если я ошибаюсь?
   – Вы, королева, – возразила она явно в замешательстве.
   – Ты ведь в глубине души сама веришь в это, – сказал Синклер, обращаясь ко мне. Я подскочила; он вел себя так тихо, что я даже забыла о его присутствии. – Ты ведь веришь. Иначе зачем ты носишь крест? И посещаешь церковь?
   – Откуда ты знаешь, что я хожу в церковь?
   – Элизабет, я знаю о тебе все.
   – О'кей, теперь ты превратился из надоедливого поклонника в человека, одержимого слежкой за мной. Но я поговорю с тобой позже. Тина, дай мне это. – Тина сунула в мою ладонь ножку от стула. – Сара попросила меня, так что я сама должна это сделать.
   – Спасибо, ваше величество, – выдохнула Сара. Тина молча наклонила голову.
   – Но как?
   – Нацелься в сердце, – посоветовал Синклер. Он дотронулся до пятна на груди Сары. – Это центр мертвых. И бей так быстро и сильно, как только сможешь.
   – И этого будет достаточно?
   – Да. Ни один вампир не в силах очнуться после того, как я ему пронзаю сердце деревянным колом, даже если потом ты его вытащишь. Она не сгорит, как в глупом кино, но умрет навсегда.
   Я сглотнула.
   – О'кей. Но сначала, Сара, тебе надо, наверное, исповедаться. Ну... ты знаешь, отправиться к Богу с чистой совестью.
   – Можно мне исповедаться вам?
   – Нет. Конечно, нет. Секундочку. – Я распахнула дверь. Эни, Джессика и Джон чуть не рухнули прямо на меня. – Хватит подслушивать, ищейки. Отец Маркус! Идите сюда. Вы нам нужны.
   – Я приведу его, – вызвалась Эни.
   – Нет, я, – возразил Джон, и они затеяли яростный спор. В ход были пущены кулаки, и они лупили и царапали друг друга как взбесившиеся шиншиллы.
   – Ой... Джессика...
   – Сейчас, – сказала она, перешагивая через Джона и Эни, и стала быстро спускаться по лестнице.
   – Джесс пошла за священником, – сообщила я, возвращаясь в спальню.
   – Он ведь не станет трогать меня своими... своими орудиями, правда? – спросила Сара, буквально дрожа от страха. Женщина, кричавшая на Синклера, боялась семидесятилетнего старика! – Или кропить меня... чем-нибудь?
   – Нет. Он только выслушает тебя. Просто расскажи ему обо всех плохих поступках, которые ты совершила.
   – Обо всех? – переспросила она в ужасе.
   – Ну хотя бы в общих чертах, – посоветовала я, теряя терпение. – Потом я проткну твое сердце, и ты сможешь быть вместе с Мари. – «А затем меня опять стошнит, и я спрячусь под кровать до конца недели», – подумала я. Отличный план!
   Отец Маркус, когда хотел, мог двигаться очень быстро. Вскоре он осторожно постучал и просунул голову в комнату.
   – Вы меня звали?
   – Да. Спасибо, что поторопились. – Он прикрыл дверь, и я вкратце описала ситуацию. – Если можете, сделайте ее... ну, знаете... чистой перед Богом.
   – Не думаю, что это сработает, – вмешалась Тина. – Он же не может отметить ее знаком... в общем, любым знаком, даже дотронуться до нее чем-нибудь.
   – Если она не католичка, это было бы по меньшей мере неуместно. В любом случае, невозможно причастить ее по-настоящему. – Маркус нервно огляделся, вынул очки и надел их. – Вы уверены, что в комнате находится привидение?
   – Поверьте мне. Короче, сделайте все, что в ваших силах. – Интересно, может ли священник совершить помазание на вампире? – промелькнуло у меня в голове.
   Отец Маркус улыбнулся Саре, и я впервые заметила, какое у него приятное лицо. Оно было удлиненным и скорбным, как у бассета, но когда он улыбнулся, на щеках у него появились глубокие ямочки, что выглядело очень привлекательно.
   – Сара, дитя мое. – Он медленно дотронулся до ее руки. Она вздрогнула, но не отдернула руку. – Ты искренне раскаиваешься во всех грехах, которые совершила и в жизни, и в смерти?
   – Да.
   – Принимаешь ли ты Господа нашего Иисуса Христа как своего Спасителя?
   – Эрик Синклер мой Господь, а Бетси моя Богородица, – сказала она просветленно.
   – Ты говоришь о жизни после смерти, дорогая?
   – Да. Я хочу сказать: если Он меня примет.
   – Хорошо. В таком случае я посвящаю твою душу Богу. – Он изобразил крест над ее головой, и она отпрянула, но ничего не случилось. Она не воспламенилась, не рассыпалась в прах. Должна признаться, что я почувствовала облегчение.
   – Спасибо, святой отец, – сказала я.
   – Вам нужно...
   – До свидания.
   Тина многозначительно открыла дверь.
   – Но я хотел бы знать...
   – Прошу прощения, это уже наше дело, – вежливо произнесла Тина, а затем смерила Эни и Джона таким испепеляющим взглядом, что они моментально бросились к лестнице. Отец Маркус выполз из комнаты, бросив напоследок через плечо последний взгляд, прежде чем за ним захлопнулась дверь.
   – О'кей. – Это прозвучало хорошо; я попробую еще раз. – О'кей. Сара, встань здесь. – Я прислонила ее к стене, затем подвинула – за той стеной были мои туфли. – Так. Отлично. – О Господи, как же я ухитрилась попасть в такую ситуацию?
   Она схватила меня за руку.
   – Подождите!
   – Слава Богу!
   – Нет, дело не в этом. Я не передумала. Моя одежда. У меня полный шкаф туалетов от Армани, которые я никогда больше не надену. Тина знает, где я живу. Они теперь будут принадлежать вам. Вы выше, но у нас схожий тип телосложения. Вы сможете их немного переделать.
   – Армани? – Я обвила руками ее шею и поцеловала в холодную щеку. – Ты не пожалеешь об этом, обещаю.
   – Тогда договорились.
   – Мамочка? – взволнованно позвала Мари.
   – Я буду с тобой через минуту, детка, – ответила Сара чересчур бодрым голосом. А потом прошептала: – Сделайте это скорее!
   И я сделала. Я пронзила ее ножкой от стула сильнее, чем было необходимо. Я так боялась, что не справлюсь и все испорчу, что перестаралась. Ножка прошла сквозь Сару и сквозь стену. Я выпустила ее из рук, и Сара осталась стоять, пригвожденная к стене, как бабочка к картонке.
   И она умерла. Я знала, что она умерла. Я чувствовала это. И даже если бы не могла чувствовать, то могла видеть. Ее глаза, только что прищуренные от ненависти из-за моей медлительности, теперь остекленели. Она дергалась как форель, выброшенная на сушу, но я знала, что это означало – судороги агонии.
   Я отвернулась, смертельно боясь, что меня опять затошнит. Рука Синклера легла на мое плечо.
   – Успокойся, – пробормотал он. – Ты все сделала хорошо. Взгляни!
   Я взглянула. На лице Мари застыло выражение крайнего удивления; она уставилась на свои прозрачные руки, потом посмотрела на меня и улыбнулась, показывая дырку на месте молочного зуба.
   – Теперь я пойду к мамочке, Бет... – И с этими словами она исчезла.
   Наступило долгое молчание, пока мы трое пытались собраться с мыслями. Наконец заговорила Тина:
   – Я избавлюсь от тела.
   – У вампиров есть кладбища? – спросила я дрожащим голосом. Я действительно дрожала и боялась упасть.
   Она улыбнулась.
   – Да.
   – О'кей. Хм, послушай. Ночь была слишком длинной. Невероятно длинной. Тина, я твоя королева, правда? Я хочу сказать, ты всегда в это верила.
   – Конечно, ваше величество.
   – Ты можешь мне сделать по-настоящему большое одолжение? Сойди вниз и заставь «Воинов клинка» уйти и скажи Марку, и Джесс, и моей маме, что я увижусь с ними завтра. Потому что прямо сейчас я не готова составить им компанию.
   – Конечно, ваше величество. – Она взяла мою руку и – странный, волнующий жест – поцеловала ее. – Вы поступили правильно. – Она улыбнулась, и ее лицо просветлело. – Прекрасный поступок.
   Тогда почему я чувствовала себя так отвратительно?
   Я слышала, как Тина волокла тело, но смотреть не стала. Синклер придерживал дверь, а потом захлопнул ее за ней. Естественно, он решил, что на него мои слова не распространяются.
   – Ну, вот и все, – сказал он, уставясь на место, где только что сидела Мари.
   – Полагаю, что так.
   – Я очень рад за нее.
   – Я тоже.
   – Мари так скучала по маме, она слонялась здесь полстолетия. А теперь они вместе. Здорово, правда?
   – Правда.
   Я расплакалась и внезапно обнаружила, что прижимаюсь к его груди. Он обнял меня.
   – Не плачь, Элизабет, не плачь, милая. Ты все сделала правильно.
   – Я знаю, – всхлипывала я в лацкан его пиджака.
   – Ну, успокойся. Тебе предстоял нелегкий выбор. – Он поцеловал мою макушку. – Но ты оказалась королевой для Сары, когда она нуждалась в тебе, а Мари не могла и мечтать о более преданном друге.
   Он говорил с такой нежностью, что я заплакала еще сильнее.
   – Элизабет, почему ты всегда пахнешь земляникой? Резкая перемена темы оборвала мои рыдания.
   – Это мой шампунь.
   – Он просто восхитителен.
   – И кроме того, Джессика швырнула в меня клубникой. Она вытащила ее из коктейля, который пила на вечеринке, и ягоды застряли в моем бюстгальтере, а у меня не было времени переодеться до вашего приезда. Я хочу сказать, что клубнику я вынула, но остался сок и косточки.
   – Ну, это тоже... по-своему восхитительно. – Я чувствовала, как его грудь сотрясается от сдерживаемого смеха.
   Я отстранилась и хлопнула его по плечу.
   – Это не смешно, Синклер. У меня сейчас кризис.
   – Да, я начинаю узнавать признаки.
   – Понимаешь, у меня был план. Я хочу сказать, что я никогда не смогу иметь детей. Поэтому я подумала, что могла бы позаботиться о Мари. И я привыкла все время видеть ее рядом. Она ведь всегда была рядом.
   – Да, это, наверное, тебя ужасно раздражало.
   – Нет, это... я считала, что это хорошо. Я имею в виду, что я преодолела страх перед привидением. А теперь я никогда... никогда ее больше не увижу. – От этой мысли я снова разрыдалась. – Это было для меня единственной возможностью завести ребенка, а теперь мне кажется, что здесь убили не Мари, а кого-то другого, и его призрак бродит по дому!
   – Элизабет, ты же знаешь, что это неправда.
   – Какая ужасная неделя!
   – Да, бедняжка, это было трудное время для тебя.
   – Да, и кто-то охотится за мной, и этот дом слишком велик, и другие вампиры ненавидят меня, и я собираюсь раздавить Джона как клопа, если он не оставит меня в покое. Кроме того, я могу видеть мертвецов и подозреваю, что садовник тоже привидение. Вдобавок мачеха беременна моим сводным братом или сестрой.
   Он пристально посмотрел мне в глаза.
   – Пока я с тобой, никто не посмеет причинить тебе боль, – решительно заявил он, а потом вдруг переспросил: – Кто, ты сказала, беременна?
   – Не важно. Знаешь, – фыркнула я, – ты можешь быть очень милым, когда не врываешься без стука в мою спальню.
   – Я как раз собирался извиниться, – поддразнил он меня. – И еще я не поблагодарил тебя за спасение моей жизни.
   – Что? Когда?
   – Когда кто-то из «воинов» брызнул в меня святой водой. Ты тогда заслонила меня и вся вымокла. Помнишь?
   – А, вот ты о чем. Ну, это было нетрудно. Я знала, что святая вода мне не навредит. Кроме того, я не хотела, чтобы что-нибудь случилось с твоим красивым лицом.
   – Умница. – Он погладил меня по щеке, и я вновь заметила, как черны и бездонны его глаза. Встретиться с ним взглядом было все равно что смотреть в ночное небо.