Страница:
– И не девятнадцать. И не восемнадцать. Так сколько же, черт возьми, тебе лет на самом деле?
– Двадцать, – снова повторил Хэл. Ганс Сосиэтр фыркнул. Они опять некоторое время ехали молча. Грузовик под ними монотонно шипел.
– Что произошло? – спросил Сосиэтр. – Случилось что-то плохое, я знаю, не пытайся говорить мне, что это не так. Ты находился в зоне ожидания, и что-то там случилось. Так что же это было?
– Я чуть не убил человека, – признался Хэл. Перед его мысленным взором снова промелькнули недавние события, и на мгновение он снова почувствовал слабость и сосущую пустоту в желудке.
– Ты убил его?
– Нет. Он только потерял сознание.
– Как это произошло?
– Я оглянулся и увидел, что он собирается ударить меня металлической кружкой, такие есть в баре, – начал рассказывать Хэл. Он удивился, что легко отвечает на вопросы Ганса Сосиэтра; возможно, к этому моменту его душевные силы почти полностью истощились, а кроме того, ему было трудно уходить от ответов на такие прямолинейные вопросы, к тому же задаваемые человеком, старшим по возрасту.
– Ну а дальше?
– Я отбросил его к стене. Он ударился об нее и потерял сознание.
– И ты отправился пешком на Лунную Переправу?
– Лунную Переправу? – Хэл вопросительно посмотрел на Сосиэтра. – Это что, название соседней станции?
– А что же еще? Значит, ты решил идти туда. Почему? За тобой кто-нибудь гнался?
– Нет. После того как это случилось, они все встали и вышли из клетки. Они выходили, пятясь задом.
– Пятясь задом? – Сосиэтр пристально взглянул на него. – Кто этот тип, которого ты швырнул на стену?
– Я не знаю, – сказал Хэл.
– Как он выглядел?
– Ростом приблизительно с меня, – медленно проговорил Хэл. – Нет, пожалуй, чуть выше. Ну и конечно, тяжелее, чем я. Ему около тридцати, а может, около сорока стандартных лет. Лицо смуглое, широкое вверху и узкое внизу.
– И ты швырнул его на стену? – удивился Сосиэтр. – Он старше тебя, здоровее тебя. Как же тебе удалось сотворить такое?
Хэл вдруг инстинктивно напрягся, по спине у него пробежал холодок.
– Да вот как-то получилось, – ответил Хэл почти виновато. – Просто мне повезло.
– Самый везучий двадцатилетний парень из всех, какие мне попадались. А почему бы тебе не рассказать мне все, с самого начала и до конца?
Хэл заколебался. Но стена предосторожности в его сознании вдруг почему-то рухнула. Внезапно его охватило горячее желание объяснить кому-нибудь, что же произошло на самом деле, и в следующее мгновение он осознал, что подробно рассказывает Сосиэтру обо всем, начиная с того, как он вошел в клетку и спросил человека, вырезавшего фигурку из металла, свободна ли приглянувшаяся ему, Хэлу, койка.
– Так почему же ты сбежал? – спросил Сосиэтр, когда Хэл закончил свое повествование. – Почему ты решил уйти со станции?
– Все остальные в клетке, несомненно, друзья того человека, который по моей вине врезался в стену, – сказал Хэл.
– Друзья? В зоне ожидания? А я понял с твоих слов, что все они разбежались, как кролики.
– Я не говорил, что все они разбежались, как кролики… Дело в том, что если они его друзья, то они могут дать показания против меня.
– Дать показания? Кому?
– Прокурору.
– А какое ему до всего этого дело?
Хэл повернулся и с недоумением посмотрел на Сосиэтра.
– Я нанес человеку тяжелую травму. Я мог убить его.
– Где? В зоне ожидания? Да они выволакивают оттуда покойников каждое утро!
Хэл был совершенно сбит с толку. Он смог заговорить снова лишь через секунду-другую.
– Значит… Вы хотите сказать… До этого никому нет дела?
Сосиэтр рассмеялся неожиданно звонким смехом.
– Никому из начальства. Что вытворяют эти типы или что с ними происходит – это их личное дело. Вот если кто-то из них после зачисления в штат причинит какой-нибудь ущерб компании, прокурор может им заинтересоваться. – Он взглянул на Хэла. – Прокурор – слишком важная фигура. Единственный представитель власти, с которым тебе, возможно, придется когда-либо иметь дело, это менеджер шахты по кадрам или, в крайнем случае, кто-нибудь из полиции компании.
Некоторое время Хэл сидел молча, обдумывая услышанное. Инстинктивно возникшее у него после событий в клетке состояние настороженности получало теперь реальную основу.
– Если в зоне ожидания фактически не действуют никакие законы, – словно размышляя вслух, начал Хэл, – то я правильно сделал, уйдя оттуда. Его друзья могли совершенно безнаказанно сделать со мной все, что угодно.
Сосиэтр снова рассмеялся.
– Не очень-то похоже, чтобы они были его друзьями, да и вряд ли у них возникло большое желание что-нибудь сделать с тобой. Я думаю, тебе не о чем будет беспокоиться, когда ты вернешься.
– Нет, – упрямо возразил Хэл. – Я не вернусь. Во всяком случае, сегодня вечером.
Сосиэтр с шумом выдохнул воздух через нос.
– Ладно, – сказал он. – Ты подождешь, пока я разгружусь на станции Хола, пожалуй, даже поможешь мне, а потом я сниму для тебя в Гостевом Приюте комнату до утра. Можешь дать мне долговое обязательство до своей первой получки. Однако утром в восемь тридцать тебе придется явиться в зону ожидания – получить наряд на работу.
Хэл уставился на Сосиэтра со смешанным чувством удивления и благодарности, но тот не замечал его взгляда; с хмурым лицом, подавшись вперед и склонив голову набок, он как будто бы вслушивался в какой-то посторонний звук, появившийся в соплах. Хэл откинулся на спинку сиденья. Состояние настороженности, в котором он пребывал последнее время, сведения, полученные от Сосиэтра, попытка нападения на него человека с металлической кружкой, поведение остальных шестерых обитателей клетки – все это послужило толчком к изменению его восприятия событий окружающей действительности.
В первый момент оно выразилось в некоем общем расплывчатом ощущении. Но постепенно, по мере того как это ощущение крепло и приобретало четкость, образы Малахии, Уолтера и Авдия стали понемногу отодвигаться на задний план. Время и новые события уже начинали заполнять пространство между его бытием и памятью о них, еще недавно настолько яркой, что он был не в силах в полной мере осознать их уход из жизни. И он почувствовал невыразимо глубокую печаль, такую глубокую, что она не оставляла его на всем оставшемся отрезке пути до Станции Хола, который оба они, и Сосиэтр и Хэл, проехали молча.
Глава 6
– Двадцать, – снова повторил Хэл. Ганс Сосиэтр фыркнул. Они опять некоторое время ехали молча. Грузовик под ними монотонно шипел.
– Что произошло? – спросил Сосиэтр. – Случилось что-то плохое, я знаю, не пытайся говорить мне, что это не так. Ты находился в зоне ожидания, и что-то там случилось. Так что же это было?
– Я чуть не убил человека, – признался Хэл. Перед его мысленным взором снова промелькнули недавние события, и на мгновение он снова почувствовал слабость и сосущую пустоту в желудке.
– Ты убил его?
– Нет. Он только потерял сознание.
– Как это произошло?
– Я оглянулся и увидел, что он собирается ударить меня металлической кружкой, такие есть в баре, – начал рассказывать Хэл. Он удивился, что легко отвечает на вопросы Ганса Сосиэтра; возможно, к этому моменту его душевные силы почти полностью истощились, а кроме того, ему было трудно уходить от ответов на такие прямолинейные вопросы, к тому же задаваемые человеком, старшим по возрасту.
– Ну а дальше?
– Я отбросил его к стене. Он ударился об нее и потерял сознание.
– И ты отправился пешком на Лунную Переправу?
– Лунную Переправу? – Хэл вопросительно посмотрел на Сосиэтра. – Это что, название соседней станции?
– А что же еще? Значит, ты решил идти туда. Почему? За тобой кто-нибудь гнался?
– Нет. После того как это случилось, они все встали и вышли из клетки. Они выходили, пятясь задом.
– Пятясь задом? – Сосиэтр пристально взглянул на него. – Кто этот тип, которого ты швырнул на стену?
– Я не знаю, – сказал Хэл.
– Как он выглядел?
– Ростом приблизительно с меня, – медленно проговорил Хэл. – Нет, пожалуй, чуть выше. Ну и конечно, тяжелее, чем я. Ему около тридцати, а может, около сорока стандартных лет. Лицо смуглое, широкое вверху и узкое внизу.
– И ты швырнул его на стену? – удивился Сосиэтр. – Он старше тебя, здоровее тебя. Как же тебе удалось сотворить такое?
Хэл вдруг инстинктивно напрягся, по спине у него пробежал холодок.
– Да вот как-то получилось, – ответил Хэл почти виновато. – Просто мне повезло.
– Самый везучий двадцатилетний парень из всех, какие мне попадались. А почему бы тебе не рассказать мне все, с самого начала и до конца?
Хэл заколебался. Но стена предосторожности в его сознании вдруг почему-то рухнула. Внезапно его охватило горячее желание объяснить кому-нибудь, что же произошло на самом деле, и в следующее мгновение он осознал, что подробно рассказывает Сосиэтру обо всем, начиная с того, как он вошел в клетку и спросил человека, вырезавшего фигурку из металла, свободна ли приглянувшаяся ему, Хэлу, койка.
– Так почему же ты сбежал? – спросил Сосиэтр, когда Хэл закончил свое повествование. – Почему ты решил уйти со станции?
– Все остальные в клетке, несомненно, друзья того человека, который по моей вине врезался в стену, – сказал Хэл.
– Друзья? В зоне ожидания? А я понял с твоих слов, что все они разбежались, как кролики.
– Я не говорил, что все они разбежались, как кролики… Дело в том, что если они его друзья, то они могут дать показания против меня.
– Дать показания? Кому?
– Прокурору.
– А какое ему до всего этого дело?
Хэл повернулся и с недоумением посмотрел на Сосиэтра.
– Я нанес человеку тяжелую травму. Я мог убить его.
– Где? В зоне ожидания? Да они выволакивают оттуда покойников каждое утро!
Хэл был совершенно сбит с толку. Он смог заговорить снова лишь через секунду-другую.
– Значит… Вы хотите сказать… До этого никому нет дела?
Сосиэтр рассмеялся неожиданно звонким смехом.
– Никому из начальства. Что вытворяют эти типы или что с ними происходит – это их личное дело. Вот если кто-то из них после зачисления в штат причинит какой-нибудь ущерб компании, прокурор может им заинтересоваться. – Он взглянул на Хэла. – Прокурор – слишком важная фигура. Единственный представитель власти, с которым тебе, возможно, придется когда-либо иметь дело, это менеджер шахты по кадрам или, в крайнем случае, кто-нибудь из полиции компании.
Некоторое время Хэл сидел молча, обдумывая услышанное. Инстинктивно возникшее у него после событий в клетке состояние настороженности получало теперь реальную основу.
– Если в зоне ожидания фактически не действуют никакие законы, – словно размышляя вслух, начал Хэл, – то я правильно сделал, уйдя оттуда. Его друзья могли совершенно безнаказанно сделать со мной все, что угодно.
Сосиэтр снова рассмеялся.
– Не очень-то похоже, чтобы они были его друзьями, да и вряд ли у них возникло большое желание что-нибудь сделать с тобой. Я думаю, тебе не о чем будет беспокоиться, когда ты вернешься.
– Нет, – упрямо возразил Хэл. – Я не вернусь. Во всяком случае, сегодня вечером.
Сосиэтр с шумом выдохнул воздух через нос.
– Ладно, – сказал он. – Ты подождешь, пока я разгружусь на станции Хола, пожалуй, даже поможешь мне, а потом я сниму для тебя в Гостевом Приюте комнату до утра. Можешь дать мне долговое обязательство до своей первой получки. Однако утром в восемь тридцать тебе придется явиться в зону ожидания – получить наряд на работу.
Хэл уставился на Сосиэтра со смешанным чувством удивления и благодарности, но тот не замечал его взгляда; с хмурым лицом, подавшись вперед и склонив голову набок, он как будто бы вслушивался в какой-то посторонний звук, появившийся в соплах. Хэл откинулся на спинку сиденья. Состояние настороженности, в котором он пребывал последнее время, сведения, полученные от Сосиэтра, попытка нападения на него человека с металлической кружкой, поведение остальных шестерых обитателей клетки – все это послужило толчком к изменению его восприятия событий окружающей действительности.
В первый момент оно выразилось в некоем общем расплывчатом ощущении. Но постепенно, по мере того как это ощущение крепло и приобретало четкость, образы Малахии, Уолтера и Авдия стали понемногу отодвигаться на задний план. Время и новые события уже начинали заполнять пространство между его бытием и памятью о них, еще недавно настолько яркой, что он был не в силах в полной мере осознать их уход из жизни. И он почувствовал невыразимо глубокую печаль, такую глубокую, что она не оставляла его на всем оставшемся отрезке пути до Станции Хола, который оба они, и Сосиэтр и Хэл, проехали молча.
Глава 6
Гостевой Приют на Станции Хола оказался просто специальным бараком для тех, кто не работает в местных компаниях или офисах. С некоторой досадой Хэл узнал, что мог поселиться здесь с самого начала, поскольку, имея кредит, был в состоянии платить за свое проживание. Зона ожидания предназначалась только для ищущих работу новичков или для повторно нанимающихся бывших шахтеров, не имеющих кредита у компании. Все в зоне, включая пиво в столовой, было бесплатным. Это относилось и к пакету с едой, стоимость которого Дженнисон записал ему в кредит. Короче говоря, зона ожидания служила пристанищем для местной разновидности неимущих или для тех, у кого не было иного выбора. Как, например, у него.
– Послушай, черт побери, а тебе не пришло в голову узнать у того чиновника на Станции Хола, что ты можешь здесь купить? – спросил Сосиэтр, когда они сидели за поздним ужином в чистой, уютной столовой Гостевого Приюта.
– Нет, – ответил Хэл. – Я думал, он сам сообщит мне все необходимые сведения. Наверное, это было глупо.
– Конечно, – кивнул головой Сосиэтр. – Ты действительно вел себя как глупец. Как самый глупый двадцатилетний глупец из тех, кого мне доводилось встречать.
Хэл, занятый разрезанием куска жареного мяса, бросил на Сосиэтра быстрый взгляд. Но если у того на лице и мелькнула усмешка, заметить ее Хэл не успел.
Покончив с едой, Хэл отодвинул тарелку в сторону. Сосиэтр, завершивший свой более скромный ужин гораздо раньше и сидевший теперь с чашкой кофе местного производства, внимательно наблюдал за ним.
– Сост, а что будет после того, как я явлюсь на перекличку за получением наряда на работу?
Хэл обратился к Сосиэтру так, как тот попросил называть его впредь, пояснив, что при обращении к нему предпочитает слышать такую урезанную версию своей фамилии, правильно произнести которую полностью мало кому удается, а свое имя – Ганс – он не очень любит.
На этот раз усмешка Соста не ускользнула от его взгляда.
– Так ты теперь понял, что иногда стоит задавать вопросы?
– Теперь понял, – ответил Хэл.
Сост кивнул.
– Хорошо. – Он отхлебнул глоток из чашки и снова поставил ее на стол. – Ты придешь туда завтра утром, перед офисом соберутся все, кто будет в состоянии держаться на ногах. Агент начнет выкликать вас по списку. Тех, чьих фамилий в нем не окажется, отправит обратно, а между оставшимися распределит наряды на основе заявок, поступивших к нему после вчерашней утренней переклички. Вот и все.
– А что дальше? Что будет, если я получу наряд на работу?
– Тогда тебе выдадут проездные документы с инструкциями, а также билеты в счет твоего будущего заработка, и ты отправишься в ту компанию, которая нуждается в пополнении рабочей силы.
– А после того как я окажусь там?
– Тебя зачислят в бригаду одной из смен при условии, что бригадир не откажется взять тебя. Если же это случится, начнется твое скитание из одной бригады в другую, пока не найдется такая, которой ты покажешься подходящим.
– Что, если никто не захочет взять меня?
– Тебя? – Сост пристально взглянул на него. – Это маловероятно. Однако в этом случае компания выплатит тебе недельный заработок и отправит тебя в ближайшую зону ожидания. И для тебя все начнется сначала.
Он поднялся, чтобы налить себе еще чашку кофе из настенного автомата, и снова сел за столик напротив Хэла.
– Сост, а что наводит тебя на мысль, что мне нет двадцати лет? – поинтересовался Хэл.
Сост задержал на нем пристальный взгляд.
– Ты хочешь знать, на что тебе следует обратить внимание? – спросил он после паузы. – Я скажу. Прежде всего старайся больше молчать. Конечно, голос у тебя установился лет пять тому назад, я знаю, но каждый раз, когда ты хочешь что-нибудь сказать, ты говоришь как ребенок. Черт возьми, да ты и мыслишь как ребенок! Поэтому, если можешь, лучше молчи.
Хэл кивнул:
– Хорошо, я буду молчать.
– И не торопись, – продолжал Сост. – Не заводи разговор с первым встречным, словно это твой старый приятель. Я не имею в виду, что нужно ко всем относиться с подозрением. Просто держись несколько сдержаннее. Чуточку выжидай. И еще: не суетись, не делай столько ненужных движений. Потом, когда ты станешь немного постарше, у тебя уже не будет такого избытка энергии. Когда ты сидишь, то сиди спокойно. Но самое главное – следи за своим языком. Возьми за правило пользоваться им как можно меньше.
– Сам-то ты говоришь довольно много, – заметил Хэл.
– Ну вот, оно самое! – оживился Сост. – Сейчас ты сказал именно то, что должен был бы сказать на твоем месте любой малыш. И сказал совершенно не к месту. Разве имеет для тебя значение, что делаю я? А что касается моих разговоров, то я всегда знаю, что говорю. Я могу болтать языком целый день и не сказать ни слова о том, о чем, на мой взгляд, говорить не следует. А ты, стоит тебе только открыть рот, тут же выкладываешь все, что можешь.
– Верно, – согласился Хэл.
– Так-то лучше, – примирительно произнес Сост. – Ну а какие у тебя планы на завтра?
– Смотреть и ждать, – ответил Хэл.
– Правильное намерение, – одобрил Сост. – Ты понемногу учишься. Но я имел в виду тех типов, там, в зоне ожидания. Как ты будешь вести себя с ними?
Хэл пожал плечами.
– А это еще лучше. У тебя получится. – Сост встал из-за стола. – Ты растешь, взрослеешь. И ты знаешь, что следующий день непременно наступит. А я старею. Это еще одно различие между нами. Не забывай об этом.
После того как Сост ушел, Хэл посидел за столом еще некоторое время, наслаждаясь чистотой, аппетитными запахами и своим уединением в столовой, где он остался теперь в полном одиночестве. Затем он отправился в предоставленную ему уютную комнату, в которой мог позволить себе остановиться благодаря имеющемуся у него кредиту, запер за собой дверь и лег в постель.
Ему показалось, что стук в дверь разбудил его сразу же, как только он закрыл глаза. Он встал, отпер дверь и открыл ее. За ней стоял Сост, полностью одетый и явно ожидавший его.
– Который час? – спросил Хэл сиплым со сна голосом.
– Половина восьмого, – ответил Сост. – Разве ты не хочешь позавтракать?
Они позавтракали в той же столовой, и Сост отвез его в зону ожидания.
– Я подожду, – сказал Сост, останавливая грузовик, когда они ровно в половине девятого подъехали к офису. – Ты, конечно, должен получить сегодня наряд на работу. Но если вдруг ты его не получишь, я смогу подвезти тебя обратно к Гостевому Приюту, прежде чем отправлюсь по своим делам.
Хэл хотел было выйти из машины, чтобы присоединиться к людям, толпящимся у входа в офис.
– Сиди спокойно, – негромко прошипел Сост. – Какого черта, тебе что, не будет слышно отсюда? Что я говорил тебе вчера вечером насчет твоей суетливости?
Хэл снова устроился на своем сиденье в грузовике. Он молча сидел рядом с Состом и ждал появления Дженнисона, так же как и те, кто стоял у двери офиса. У него было время присмотреться к этим людям, и он понял, что ищет глазами человека, напавшего на него вчера в клетке. Но долговязого субъекта с узким, заостренным книзу лицом не было видно. Хэл подумал, что, наверное, его травмы оказались достаточно серьезными. От этой мысли у него по спине пробежал холодок, но, помня, о чем говорил ему Сост накануне вечером, Хэл не стал делиться с ним своими опасениями.
Он опять сделал движение, чтобы сойти вниз.
– Я же сказал: сиди спокойно, – вполголоса проворчал Сост.
– Мне надо забрать свою сумку, – пояснил Хэл. – Если она еще там.
– После.
Хэл опустился на сиденье и снова стал искать в толпе знакомые лица. Он увидел любителя резьбы по металлу, но не был уверен, что узнал кого-либо из остальных обитателей клетки. Постепенно он понял, что все в толпе избегают его взгляда. А резчик даже отвернулся, когда заметил, что Хэл рассматривает его.
Для проверки своего наблюдения Хэл выбрал из толпы человека, которого он наверняка прежде никогда не видел, и стал смотреть только на него. Человек сперва, видимо случайно, отвернулся от Хэла, продолжающего следить за ним; затем, словно чувствуя на себе пристальный взгляд, протиснулся между людьми и скрылся за спинами тех, кто был выше него. Прячась за ними как за укрытием, он стал пробираться в самую гущу толпы.
Было уже почти без четверти девять, когда наконец открылась дверь и появился Дженнисон с листком распечатки в руке. Ни на кого не глядя, он начал зачитывать фамилии. Хэл оказался в списке третьим. Закончив читать, Дженнисон поднял голову, увидел грузовик и сидящих в нем Соста и Хэла.
– Сост! – крикнул он и помахал рукой. Сост помахал в ответ. Дженнисон повернулся и ушел обратно в офис.
– Ты его знаешь? – спросил Хэл.
– Нет, – ответил Сост. – Но похоже, он знает меня. Впрочем, меня знают многие.
Толпа перед офисом стала редеть и распадаться на две части. Те, кому в этот раз не повезло, потянулись в свои клетки или в бар, а те, чьи фамилии Дженнисон выкликнул, собирались кучкой у входа в офис.
– Торопиться не надо, – заметил Сост, когда Хэл снова начал выбираться из грузовика. – Пусть, другие войдут туда первыми. А для тебя сейчас самое время пойти и забрать свою сумку.
– Если она все еще там, – мрачно отозвался Хэл.
Сост рассмеялся в ответ.
Хэл вышел из машины и, невольно напрягшись, подошел к людям, все еще толпящимся перед офисом. Они предупредительно расступились, давая ему пройти, при этом никто из них не смотрел на него прямо. Коридор между рядами клеток позади них пустовал, так же как и сами клетки, если не считать видневшихся в некоторых из них неподвижно лежащих на койках тел. Он подошел к облюбованной им накануне клетке, вошел внутрь и глянул на койку, которую собирался занять.
Сумка была на месте, она находилась именно там, где он ее оставил. Он забрал ее и отправился обратно к грузовику. У дверей офиса все еще стояло несколько претендентов на получение нарядов, и, когда он проходил мимо, из дверей вышел очередной из них и вошел следующий. Хэл забрался обратно в грузовик.
– Все в порядке, сумка оказалась на месте, – сообщил он. – Даже не верится.
Сост негромко усмехнулся:
– Да кто бы ее взял?
Хэл вопросительно посмотрел на Соста. Однако, следуя принятому им новому правилу – говорить как можно меньше, он, вместо того чтобы спрашивать, что тот имеет в виду, молча ждал, полагая, что либо Сост сам ему пояснит, прежде чем они расстанутся, либо ответ выплывет как-нибудь сам собой.
Хэл снова уютно устроился на сиденье рядом с Состом и подождал, пока из офиса вышел последний человек, затем сошел с грузовика и направился к офису. Не постучав, он открыл дверь и вошел внутрь. Дженнисон все в той же позе сидел на прежнем месте за своим столом. Но на этот раз он поднялся на ноги и, улыбаясь, подошел к барьеру, отгораживающему его стол от входа.
– Вот твой наряд на работу и все остальные документы, – сказал Дженнисон, протягивая их Хэлу. – Тебя нанимает шахта Яу Ди горнорудной компании Темплар. Туда два часа езды по транспортному туннелю. Я выписал тебе хороший наряд.
Секунду-другую Хэл стоял молча. При первой встрече Дженнисон ему не понравился. Сейчас он не нравился ему еще больше, и Хэл не сомневался, что нарочитое великодушие и дружелюбие Дженнисона объясняется тем, что тот ждет какой-то встречной услуги с его стороны. Надо лишь попытаться выяснить, какого рода должна быть услуга. «Подобные ситуации, – поведал ему однажды Уолтер, – всегда приводят к переговорам о какой-либо сделке. И первое условие успешности такой сделки – вынудить партнера сделать свое предложение первым».
– Вчера вечером вы записали на мой счет стоимость пакета с едой, – произнес Хэл, забирая свои бумаги.
– Да, верно, записал. – Дженнисон перегнулся через барьер, продолжая улыбаться. – Конечно, я не должен был этого делать. Знай я тебя немного лучше, так бы не поступил. Но на подобной работе, как эта, ухватываешь то, что можешь. Больше этого не повторится. Но запись уже попала в центральную бухгалтерию, и теперь было бы довольно затруднительно аннулировать ее, не доставляя хлопот бухгалтерам в управлении. Я же держусь на плаву благодаря тому, что умею ладить с людьми. Послушай, я сделал тебе доброе дело, оформив наряд на эту шахту. Если сомневаешься – спроси своего приятеля Соста. Почему бы и тебе не отплатить мне тем же? Забудь про этот небольшой вычет из твоего кредита. Возможно, когда-нибудь мы с тобой немного займемся торговлей, и я сброшу эту сумму со стоимости товара.
– Но возможно, мы не станем заниматься никакой торговлей, – сказал Хэл.
Дженнисон рассмеялся:
– На Коби все торгуют со всеми. Я говорю тебе, спроси Соста.
– Возможно, я не такой, как все, – парировал Хэл. Он говорил первые пришедшие в голову слова, но его сознание, находящееся в состоянии наивысшей бдительности, вдруг зафиксировало, что последний ответ вызвал у Дженнисона тревожную реакцию. Конечно, этот ответ Дженнисон мог воспринять и как угрозу… Хэл вдруг вспомнил, что находится здесь, на Коби, так как вынужден скрываться, и понял, что, излишне подчеркивая свое отличие от других, может навлечь на себя опасность. Поэтому он быстро добавил:
– Во всяком случае, я не думаю, что снова попаду сюда.
– Такая возможность всегда остается, – ответил Дженнисон. – Правда, сейчас я и сам не знаю, что может послужить поводом для нашего следующего разговора, но считаю, полезно придерживаться правила: со всеми расставаться по-дружески. Согласен?
– Я не завожу друзей так легко.
На лице Дженнисона мелькнула тень раздражения.
– Я только хочу сказать, что, возможно, когда-нибудь я смогу сделать тебе какое-то доброе дело, – пояснил он. – Например, если у тебя все же появится желание заняться коммерцией вместе со мной. И тогда дела у нас пойдут гораздо лучше, если мы уже теперь станем относиться друг к другу если не по-дружески, то по крайней мере доброжелательно.
Хэл внимательно наблюдал за Дженнисоном. Тот казался искренним. Так ли это, Хэл мог проверить с помощью Соста, но у него начало возникать сильное подозрение, что у Дженнисона имеется запас некоего товара особого рода, а происшедшие здесь события навели его на мысль, что он сможет когда-нибудь продать этот товар Хэлу. И сейчас он заблаговременно готовит пути к этой будущей сделке.
Хэл аккуратно спрятал полученные бумаги во внутренний карман куртки.
– Что с тем человеком, который бросился на меня вчера вечером? – поинтересовался Хэл.
– А кто он? – Дженнисон поднял брови, повернулся и пробежал глазами распечатку списка, содержащего, как показалось Хэлу, перечень фамилий. – Кеф? Да, это Кеф. С ним все в порядке. Он в лазарете. Легкое сотрясение мозга; вероятно, снова появится здесь через день-два. Правда, говорят, что его могут задержать из-за психиатрии.
Хэл повернулся к двери и вышел. Ему пришлось приложить большое усилие, чтобы преодолеть привычку всех предыдущих лет и уходя не попрощаться. Но он сумел побороть себя.
Снаружи, перед офисом, уже не было ни души, зато в зале с баром, судя по всему, жизнь снова кипела ключом. Хэл не задерживаясь прошел мимо него и направился к грузовику, где его ждал Сост.
– Что здесь означает слово «психиатрия»? – спросил Хэл, усаживаясь на сиденье.
– Проверка умственных способностей. Для ненормальных. – Сост повернулся к нему. – Ну, куда тебя направляют?
– На шахту Яу Ди, – ответил Хэл. – Похоже, Дженнисон считает, что оказал мне этим большую услугу.
Сост коротко присвистнул.
– Может, и так, – сказал он. – Это хорошая шахта. Там честное руководство. Хорошие бригадиры. Или, по крайней мере, были хорошие в то время, когда я получил последнюю информацию оттуда.
Включив подачу воздуха в сопла, Сост оторвал грузовик от земли и развернул его назад, в сторону Станции Хола.
– Кто такие бригадиры? – спросил Хэл.
– В бригаде от шести до десяти человек. Один из них руководит всеми остальными. Тебе нужен транспортный туннель. Я тебя подброшу.
– Ты хочешь сказать, что люди в шахте работают бригадами?
Сост кивнул.
– Что произойдет со мной, когда я попаду туда? Меня включат в бригаду, и я сразу же спущусь в шахту и начну работать? Или сначала необходимо пройти какой-то курс обучения?
– Тому, что нужно, тебя научит бригадир. Это и будет вся твоя учеба, – ответил Сост. – Но в бригаде ты можешь оказаться не сразу. Как я уже говорил, бригадир имеет право не взять тебя, если не захочет. Хотя обычно так поступают не часто. Капризный бригадир рискует очень быстро вывести из терпения начальство. Скорее всего, ты отправишься вниз, в шахту, на следующий день после прибытия, но может случиться и так, что тебе предложат переодеться, дадут в руки резак и прямо из конторы по найму проводят в клеть.
– Клеть? Это что-нибудь вроде тех загородок в зоне ожидания?
– Нет. Это такое устройство, на котором спускаются в шахту и поднимаются из нее. Разновидность подъемника. Кстати, тебе, как новичку в бригаде, возможно, придется на первых порах быть на подхвате, помогать остальным членам бригады и выполнять их поручения.
– Понятно, – сказал Хэл. Он продолжал задавать все новые и новые вопросы, до тех пор пока Сост не высадил его на платформе транспортного туннеля.
– Теперь ты должен действовать так, как сказано в твоих проездных документах, – напомнил он на прощание. – А мне пора на работу. Пока!
Он круто развернул грузовик и повел его прочь от платформы.
– Подожди! – закричал Хэл ему вдогонку. – Когда мы снова увидимся? Как мне найти тебя?
– Просто спроси кого-нибудь! – не повернув головы, прокричал в ответ Сост. На мгновение он поднял вверх руку, посылая Хэлу прощальный привет, и, завернув за угол, скрылся из глаз.
Минут через двадцать подошел поезд, и Хэл сел в него. Шахта, на которую его направили, находилась южнее Станции Хола, примерно посредине между нею и космическим портом, так что Хэлу предстояло проехать расстояние, составляющее около половины проделанного им ранее пути, но только в обратном направлении. В вагоне, где он находился, было всего несколько пассажиров, никто из них не стремился к общению, и это освобождало его от необходимости пресекать попытки вступить с ним в разговор. Хэл получил возможность спокойно посидеть и поразмышлять, и он воспользовался ею.
Он испытывал ощущение какой-то внутренней опустошенности и одиночества. Опять он встретил человека, который ему понравился, и опять их пути разошлись. Правда, на этот раз у него остались советы Соста. Хотя следовать им было нелегко. Хэл никогда не думал о себе как о человеке излишне подвижном и чрезмерно разговорчивом. Наоборот, он считал себя скорее слишком спокойным и чересчур молчаливым. Но если Сост обратил внимание на его суетливость и болтливость, значит, он действительно совершает много лишних движений и говорит больше, чем нужно. Иначе это не бросилось бы в глаза такому умудренному жизненным опытом человеку.
Но сам по себе совет – это не живой собеседник. Хэл вдруг подумал, что, может, такова его судьба – окончить свои дни во Вселенной в полном одиночестве. Вполне вероятно, теперь, когда его жизнь так круто изменилась и пошла по совершенно иному руслу, все, что произошло с ним в последнее время, было абсолютно нормально. Если же он хочет стать недосягаемым для Иных, которые, возможно, уже ведут его поиски, ему, по-видимому, не следует подвергать себя риску и заводить друзей. Его воспитатели, и в частности Уолтер, учили его сразу же устанавливать контакты со всеми находящимися вокруг людьми. А теперь он должен взять за правило не только не стремиться искать себе друзей, но и уклоняться от предложений чтобы с чьей-либо стороны.
– Послушай, черт побери, а тебе не пришло в голову узнать у того чиновника на Станции Хола, что ты можешь здесь купить? – спросил Сосиэтр, когда они сидели за поздним ужином в чистой, уютной столовой Гостевого Приюта.
– Нет, – ответил Хэл. – Я думал, он сам сообщит мне все необходимые сведения. Наверное, это было глупо.
– Конечно, – кивнул головой Сосиэтр. – Ты действительно вел себя как глупец. Как самый глупый двадцатилетний глупец из тех, кого мне доводилось встречать.
Хэл, занятый разрезанием куска жареного мяса, бросил на Сосиэтра быстрый взгляд. Но если у того на лице и мелькнула усмешка, заметить ее Хэл не успел.
Покончив с едой, Хэл отодвинул тарелку в сторону. Сосиэтр, завершивший свой более скромный ужин гораздо раньше и сидевший теперь с чашкой кофе местного производства, внимательно наблюдал за ним.
– Сост, а что будет после того, как я явлюсь на перекличку за получением наряда на работу?
Хэл обратился к Сосиэтру так, как тот попросил называть его впредь, пояснив, что при обращении к нему предпочитает слышать такую урезанную версию своей фамилии, правильно произнести которую полностью мало кому удается, а свое имя – Ганс – он не очень любит.
На этот раз усмешка Соста не ускользнула от его взгляда.
– Так ты теперь понял, что иногда стоит задавать вопросы?
– Теперь понял, – ответил Хэл.
Сост кивнул.
– Хорошо. – Он отхлебнул глоток из чашки и снова поставил ее на стол. – Ты придешь туда завтра утром, перед офисом соберутся все, кто будет в состоянии держаться на ногах. Агент начнет выкликать вас по списку. Тех, чьих фамилий в нем не окажется, отправит обратно, а между оставшимися распределит наряды на основе заявок, поступивших к нему после вчерашней утренней переклички. Вот и все.
– А что дальше? Что будет, если я получу наряд на работу?
– Тогда тебе выдадут проездные документы с инструкциями, а также билеты в счет твоего будущего заработка, и ты отправишься в ту компанию, которая нуждается в пополнении рабочей силы.
– А после того как я окажусь там?
– Тебя зачислят в бригаду одной из смен при условии, что бригадир не откажется взять тебя. Если же это случится, начнется твое скитание из одной бригады в другую, пока не найдется такая, которой ты покажешься подходящим.
– Что, если никто не захочет взять меня?
– Тебя? – Сост пристально взглянул на него. – Это маловероятно. Однако в этом случае компания выплатит тебе недельный заработок и отправит тебя в ближайшую зону ожидания. И для тебя все начнется сначала.
Он поднялся, чтобы налить себе еще чашку кофе из настенного автомата, и снова сел за столик напротив Хэла.
– Сост, а что наводит тебя на мысль, что мне нет двадцати лет? – поинтересовался Хэл.
Сост задержал на нем пристальный взгляд.
– Ты хочешь знать, на что тебе следует обратить внимание? – спросил он после паузы. – Я скажу. Прежде всего старайся больше молчать. Конечно, голос у тебя установился лет пять тому назад, я знаю, но каждый раз, когда ты хочешь что-нибудь сказать, ты говоришь как ребенок. Черт возьми, да ты и мыслишь как ребенок! Поэтому, если можешь, лучше молчи.
Хэл кивнул:
– Хорошо, я буду молчать.
– И не торопись, – продолжал Сост. – Не заводи разговор с первым встречным, словно это твой старый приятель. Я не имею в виду, что нужно ко всем относиться с подозрением. Просто держись несколько сдержаннее. Чуточку выжидай. И еще: не суетись, не делай столько ненужных движений. Потом, когда ты станешь немного постарше, у тебя уже не будет такого избытка энергии. Когда ты сидишь, то сиди спокойно. Но самое главное – следи за своим языком. Возьми за правило пользоваться им как можно меньше.
– Сам-то ты говоришь довольно много, – заметил Хэл.
– Ну вот, оно самое! – оживился Сост. – Сейчас ты сказал именно то, что должен был бы сказать на твоем месте любой малыш. И сказал совершенно не к месту. Разве имеет для тебя значение, что делаю я? А что касается моих разговоров, то я всегда знаю, что говорю. Я могу болтать языком целый день и не сказать ни слова о том, о чем, на мой взгляд, говорить не следует. А ты, стоит тебе только открыть рот, тут же выкладываешь все, что можешь.
– Верно, – согласился Хэл.
– Так-то лучше, – примирительно произнес Сост. – Ну а какие у тебя планы на завтра?
– Смотреть и ждать, – ответил Хэл.
– Правильное намерение, – одобрил Сост. – Ты понемногу учишься. Но я имел в виду тех типов, там, в зоне ожидания. Как ты будешь вести себя с ними?
Хэл пожал плечами.
– А это еще лучше. У тебя получится. – Сост встал из-за стола. – Ты растешь, взрослеешь. И ты знаешь, что следующий день непременно наступит. А я старею. Это еще одно различие между нами. Не забывай об этом.
После того как Сост ушел, Хэл посидел за столом еще некоторое время, наслаждаясь чистотой, аппетитными запахами и своим уединением в столовой, где он остался теперь в полном одиночестве. Затем он отправился в предоставленную ему уютную комнату, в которой мог позволить себе остановиться благодаря имеющемуся у него кредиту, запер за собой дверь и лег в постель.
Ему показалось, что стук в дверь разбудил его сразу же, как только он закрыл глаза. Он встал, отпер дверь и открыл ее. За ней стоял Сост, полностью одетый и явно ожидавший его.
– Который час? – спросил Хэл сиплым со сна голосом.
– Половина восьмого, – ответил Сост. – Разве ты не хочешь позавтракать?
Они позавтракали в той же столовой, и Сост отвез его в зону ожидания.
– Я подожду, – сказал Сост, останавливая грузовик, когда они ровно в половине девятого подъехали к офису. – Ты, конечно, должен получить сегодня наряд на работу. Но если вдруг ты его не получишь, я смогу подвезти тебя обратно к Гостевому Приюту, прежде чем отправлюсь по своим делам.
Хэл хотел было выйти из машины, чтобы присоединиться к людям, толпящимся у входа в офис.
– Сиди спокойно, – негромко прошипел Сост. – Какого черта, тебе что, не будет слышно отсюда? Что я говорил тебе вчера вечером насчет твоей суетливости?
Хэл снова устроился на своем сиденье в грузовике. Он молча сидел рядом с Состом и ждал появления Дженнисона, так же как и те, кто стоял у двери офиса. У него было время присмотреться к этим людям, и он понял, что ищет глазами человека, напавшего на него вчера в клетке. Но долговязого субъекта с узким, заостренным книзу лицом не было видно. Хэл подумал, что, наверное, его травмы оказались достаточно серьезными. От этой мысли у него по спине пробежал холодок, но, помня, о чем говорил ему Сост накануне вечером, Хэл не стал делиться с ним своими опасениями.
Он опять сделал движение, чтобы сойти вниз.
– Я же сказал: сиди спокойно, – вполголоса проворчал Сост.
– Мне надо забрать свою сумку, – пояснил Хэл. – Если она еще там.
– После.
Хэл опустился на сиденье и снова стал искать в толпе знакомые лица. Он увидел любителя резьбы по металлу, но не был уверен, что узнал кого-либо из остальных обитателей клетки. Постепенно он понял, что все в толпе избегают его взгляда. А резчик даже отвернулся, когда заметил, что Хэл рассматривает его.
Для проверки своего наблюдения Хэл выбрал из толпы человека, которого он наверняка прежде никогда не видел, и стал смотреть только на него. Человек сперва, видимо случайно, отвернулся от Хэла, продолжающего следить за ним; затем, словно чувствуя на себе пристальный взгляд, протиснулся между людьми и скрылся за спинами тех, кто был выше него. Прячась за ними как за укрытием, он стал пробираться в самую гущу толпы.
Было уже почти без четверти девять, когда наконец открылась дверь и появился Дженнисон с листком распечатки в руке. Ни на кого не глядя, он начал зачитывать фамилии. Хэл оказался в списке третьим. Закончив читать, Дженнисон поднял голову, увидел грузовик и сидящих в нем Соста и Хэла.
– Сост! – крикнул он и помахал рукой. Сост помахал в ответ. Дженнисон повернулся и ушел обратно в офис.
– Ты его знаешь? – спросил Хэл.
– Нет, – ответил Сост. – Но похоже, он знает меня. Впрочем, меня знают многие.
Толпа перед офисом стала редеть и распадаться на две части. Те, кому в этот раз не повезло, потянулись в свои клетки или в бар, а те, чьи фамилии Дженнисон выкликнул, собирались кучкой у входа в офис.
– Торопиться не надо, – заметил Сост, когда Хэл снова начал выбираться из грузовика. – Пусть, другие войдут туда первыми. А для тебя сейчас самое время пойти и забрать свою сумку.
– Если она все еще там, – мрачно отозвался Хэл.
Сост рассмеялся в ответ.
Хэл вышел из машины и, невольно напрягшись, подошел к людям, все еще толпящимся перед офисом. Они предупредительно расступились, давая ему пройти, при этом никто из них не смотрел на него прямо. Коридор между рядами клеток позади них пустовал, так же как и сами клетки, если не считать видневшихся в некоторых из них неподвижно лежащих на койках тел. Он подошел к облюбованной им накануне клетке, вошел внутрь и глянул на койку, которую собирался занять.
Сумка была на месте, она находилась именно там, где он ее оставил. Он забрал ее и отправился обратно к грузовику. У дверей офиса все еще стояло несколько претендентов на получение нарядов, и, когда он проходил мимо, из дверей вышел очередной из них и вошел следующий. Хэл забрался обратно в грузовик.
– Все в порядке, сумка оказалась на месте, – сообщил он. – Даже не верится.
Сост негромко усмехнулся:
– Да кто бы ее взял?
Хэл вопросительно посмотрел на Соста. Однако, следуя принятому им новому правилу – говорить как можно меньше, он, вместо того чтобы спрашивать, что тот имеет в виду, молча ждал, полагая, что либо Сост сам ему пояснит, прежде чем они расстанутся, либо ответ выплывет как-нибудь сам собой.
Хэл снова уютно устроился на сиденье рядом с Состом и подождал, пока из офиса вышел последний человек, затем сошел с грузовика и направился к офису. Не постучав, он открыл дверь и вошел внутрь. Дженнисон все в той же позе сидел на прежнем месте за своим столом. Но на этот раз он поднялся на ноги и, улыбаясь, подошел к барьеру, отгораживающему его стол от входа.
– Вот твой наряд на работу и все остальные документы, – сказал Дженнисон, протягивая их Хэлу. – Тебя нанимает шахта Яу Ди горнорудной компании Темплар. Туда два часа езды по транспортному туннелю. Я выписал тебе хороший наряд.
Секунду-другую Хэл стоял молча. При первой встрече Дженнисон ему не понравился. Сейчас он не нравился ему еще больше, и Хэл не сомневался, что нарочитое великодушие и дружелюбие Дженнисона объясняется тем, что тот ждет какой-то встречной услуги с его стороны. Надо лишь попытаться выяснить, какого рода должна быть услуга. «Подобные ситуации, – поведал ему однажды Уолтер, – всегда приводят к переговорам о какой-либо сделке. И первое условие успешности такой сделки – вынудить партнера сделать свое предложение первым».
– Вчера вечером вы записали на мой счет стоимость пакета с едой, – произнес Хэл, забирая свои бумаги.
– Да, верно, записал. – Дженнисон перегнулся через барьер, продолжая улыбаться. – Конечно, я не должен был этого делать. Знай я тебя немного лучше, так бы не поступил. Но на подобной работе, как эта, ухватываешь то, что можешь. Больше этого не повторится. Но запись уже попала в центральную бухгалтерию, и теперь было бы довольно затруднительно аннулировать ее, не доставляя хлопот бухгалтерам в управлении. Я же держусь на плаву благодаря тому, что умею ладить с людьми. Послушай, я сделал тебе доброе дело, оформив наряд на эту шахту. Если сомневаешься – спроси своего приятеля Соста. Почему бы и тебе не отплатить мне тем же? Забудь про этот небольшой вычет из твоего кредита. Возможно, когда-нибудь мы с тобой немного займемся торговлей, и я сброшу эту сумму со стоимости товара.
– Но возможно, мы не станем заниматься никакой торговлей, – сказал Хэл.
Дженнисон рассмеялся:
– На Коби все торгуют со всеми. Я говорю тебе, спроси Соста.
– Возможно, я не такой, как все, – парировал Хэл. Он говорил первые пришедшие в голову слова, но его сознание, находящееся в состоянии наивысшей бдительности, вдруг зафиксировало, что последний ответ вызвал у Дженнисона тревожную реакцию. Конечно, этот ответ Дженнисон мог воспринять и как угрозу… Хэл вдруг вспомнил, что находится здесь, на Коби, так как вынужден скрываться, и понял, что, излишне подчеркивая свое отличие от других, может навлечь на себя опасность. Поэтому он быстро добавил:
– Во всяком случае, я не думаю, что снова попаду сюда.
– Такая возможность всегда остается, – ответил Дженнисон. – Правда, сейчас я и сам не знаю, что может послужить поводом для нашего следующего разговора, но считаю, полезно придерживаться правила: со всеми расставаться по-дружески. Согласен?
– Я не завожу друзей так легко.
На лице Дженнисона мелькнула тень раздражения.
– Я только хочу сказать, что, возможно, когда-нибудь я смогу сделать тебе какое-то доброе дело, – пояснил он. – Например, если у тебя все же появится желание заняться коммерцией вместе со мной. И тогда дела у нас пойдут гораздо лучше, если мы уже теперь станем относиться друг к другу если не по-дружески, то по крайней мере доброжелательно.
Хэл внимательно наблюдал за Дженнисоном. Тот казался искренним. Так ли это, Хэл мог проверить с помощью Соста, но у него начало возникать сильное подозрение, что у Дженнисона имеется запас некоего товара особого рода, а происшедшие здесь события навели его на мысль, что он сможет когда-нибудь продать этот товар Хэлу. И сейчас он заблаговременно готовит пути к этой будущей сделке.
Хэл аккуратно спрятал полученные бумаги во внутренний карман куртки.
– Что с тем человеком, который бросился на меня вчера вечером? – поинтересовался Хэл.
– А кто он? – Дженнисон поднял брови, повернулся и пробежал глазами распечатку списка, содержащего, как показалось Хэлу, перечень фамилий. – Кеф? Да, это Кеф. С ним все в порядке. Он в лазарете. Легкое сотрясение мозга; вероятно, снова появится здесь через день-два. Правда, говорят, что его могут задержать из-за психиатрии.
Хэл повернулся к двери и вышел. Ему пришлось приложить большое усилие, чтобы преодолеть привычку всех предыдущих лет и уходя не попрощаться. Но он сумел побороть себя.
Снаружи, перед офисом, уже не было ни души, зато в зале с баром, судя по всему, жизнь снова кипела ключом. Хэл не задерживаясь прошел мимо него и направился к грузовику, где его ждал Сост.
– Что здесь означает слово «психиатрия»? – спросил Хэл, усаживаясь на сиденье.
– Проверка умственных способностей. Для ненормальных. – Сост повернулся к нему. – Ну, куда тебя направляют?
– На шахту Яу Ди, – ответил Хэл. – Похоже, Дженнисон считает, что оказал мне этим большую услугу.
Сост коротко присвистнул.
– Может, и так, – сказал он. – Это хорошая шахта. Там честное руководство. Хорошие бригадиры. Или, по крайней мере, были хорошие в то время, когда я получил последнюю информацию оттуда.
Включив подачу воздуха в сопла, Сост оторвал грузовик от земли и развернул его назад, в сторону Станции Хола.
– Кто такие бригадиры? – спросил Хэл.
– В бригаде от шести до десяти человек. Один из них руководит всеми остальными. Тебе нужен транспортный туннель. Я тебя подброшу.
– Ты хочешь сказать, что люди в шахте работают бригадами?
Сост кивнул.
– Что произойдет со мной, когда я попаду туда? Меня включат в бригаду, и я сразу же спущусь в шахту и начну работать? Или сначала необходимо пройти какой-то курс обучения?
– Тому, что нужно, тебя научит бригадир. Это и будет вся твоя учеба, – ответил Сост. – Но в бригаде ты можешь оказаться не сразу. Как я уже говорил, бригадир имеет право не взять тебя, если не захочет. Хотя обычно так поступают не часто. Капризный бригадир рискует очень быстро вывести из терпения начальство. Скорее всего, ты отправишься вниз, в шахту, на следующий день после прибытия, но может случиться и так, что тебе предложат переодеться, дадут в руки резак и прямо из конторы по найму проводят в клеть.
– Клеть? Это что-нибудь вроде тех загородок в зоне ожидания?
– Нет. Это такое устройство, на котором спускаются в шахту и поднимаются из нее. Разновидность подъемника. Кстати, тебе, как новичку в бригаде, возможно, придется на первых порах быть на подхвате, помогать остальным членам бригады и выполнять их поручения.
– Понятно, – сказал Хэл. Он продолжал задавать все новые и новые вопросы, до тех пор пока Сост не высадил его на платформе транспортного туннеля.
– Теперь ты должен действовать так, как сказано в твоих проездных документах, – напомнил он на прощание. – А мне пора на работу. Пока!
Он круто развернул грузовик и повел его прочь от платформы.
– Подожди! – закричал Хэл ему вдогонку. – Когда мы снова увидимся? Как мне найти тебя?
– Просто спроси кого-нибудь! – не повернув головы, прокричал в ответ Сост. На мгновение он поднял вверх руку, посылая Хэлу прощальный привет, и, завернув за угол, скрылся из глаз.
Минут через двадцать подошел поезд, и Хэл сел в него. Шахта, на которую его направили, находилась южнее Станции Хола, примерно посредине между нею и космическим портом, так что Хэлу предстояло проехать расстояние, составляющее около половины проделанного им ранее пути, но только в обратном направлении. В вагоне, где он находился, было всего несколько пассажиров, никто из них не стремился к общению, и это освобождало его от необходимости пресекать попытки вступить с ним в разговор. Хэл получил возможность спокойно посидеть и поразмышлять, и он воспользовался ею.
Он испытывал ощущение какой-то внутренней опустошенности и одиночества. Опять он встретил человека, который ему понравился, и опять их пути разошлись. Правда, на этот раз у него остались советы Соста. Хотя следовать им было нелегко. Хэл никогда не думал о себе как о человеке излишне подвижном и чрезмерно разговорчивом. Наоборот, он считал себя скорее слишком спокойным и чересчур молчаливым. Но если Сост обратил внимание на его суетливость и болтливость, значит, он действительно совершает много лишних движений и говорит больше, чем нужно. Иначе это не бросилось бы в глаза такому умудренному жизненным опытом человеку.
Но сам по себе совет – это не живой собеседник. Хэл вдруг подумал, что, может, такова его судьба – окончить свои дни во Вселенной в полном одиночестве. Вполне вероятно, теперь, когда его жизнь так круто изменилась и пошла по совершенно иному руслу, все, что произошло с ним в последнее время, было абсолютно нормально. Если же он хочет стать недосягаемым для Иных, которые, возможно, уже ведут его поиски, ему, по-видимому, не следует подвергать себя риску и заводить друзей. Его воспитатели, и в частности Уолтер, учили его сразу же устанавливать контакты со всеми находящимися вокруг людьми. А теперь он должен взять за правило не только не стремиться искать себе друзей, но и уклоняться от предложений чтобы с чьей-либо стороны.