– Доклад!
Он повернулся вовремя для того, чтобы увидеть, как Трой уцепилась за консоль и вползла в свое кресло. Она уставилась на показатели на руле, и выражение крайней встревоженности появилось на лице советника:
– Пульт управления рулем вышел из строя!
Страшная догадка внезапно пронзила его, заставив посмотреть на видовой экран. Райкер был человеком, который как нельзя лучше подходил на роль командира, который никогда не пасовал под давлением обстоятельств. Он не позволял себе колебаться даже в самых безнадежных ситуациях. Однако то, что он увидел на экране, заставило замереть от ужаса.
Трой взглянула туда же и увидела это: поверхность Веридиан-Три устремилась к ним с неимоверной быстротой.
Никто на мостике не смел произнести ни слова, наблюдая за происходившим. Никто, кроме Дэйты, который, не сдержавшись, воскликнул, выразив мысль, владевшую всеми:
– Ох, дерьмо!..
Им удалось добраться до диска. Появилась надежда, что все-таки удастся выжить. Но он не останавливался и не замедлял движения. Процедура эвакуации требовала, чтобы они направлялись в самую защищенную секцию корабля и приготовились к шоковой волне от взрыва искривляющего ядра. Все зависело от того, насколько далеко, они смогут уйти от боевой секции. Джорди постарался вспомнить, сколько же времени прошло с того момента, как они эвакуировали инженерный отсек. Три минуты? Четыре? Ответ он получил почти сразу: труба завибрировала и резко дернулась вправо, отчего он и все остальные рухнули на правую стенку и соскользнули по гладкой поверхности вниз. Это длилось секунду, не более.
"Слава Богу", – чуть было не сказал вслух Джорди, думая о том, что все закончилось.., что худшее уже позади.
Но прежде чем он смог облечь свои мысли в слова, корабль дернулся снова, и это странное движение начало усиливаться, труба тряслась все сильнее и сильнее.
– Что, черт подери?.. – в сумраке он увидел, как Фарэл обернулась к нему.
Он мгновенно понял с болезненной, ужасной уверенностью, что именно произошло: взрыв бросил корабль на орбиту ближайшей планеты. Не было никаких шансов, если, конечно, атака клингонов не вывела из строя так называемые толкатели, – что отдельные части диска выдержат удар о поверхность. Но даже при благоприятных обстоятельствах многие погибнут.., и не было никакой возможности узнать заранее, кто это может быть.
– ВРЕМЯ ИСТЕКАЕТ, МИСТЕР ЛЯ ФОРЖ...
Панический шепот прокатился по трубе, когда те, кто находился в ней, застыли от ужаса. Дети начали громко хныкать. Джорди собрал всю свою волю, вспомнил о Пикаре – человеке, который был для него самым большим авторитетом, и громко скомандовал:
– Продолжать движение!
Темные фигуры впереди начали снова медленно двигаться. Через несколько секунд он уже схватил протянутую руку Фарэл и выпрыгнул из трубы в залитый ярким светом коридор. Корабль раскачивался и вибрировал так сильно, что нужно было прилагать усилия, чтобы сохранить равновесие. Джорди казалось, что он стоит на голографической модели морского корабля девятнадцатого века в самом центре тайфуна.
Каким-то образом Джорди удалось удержаться на ногах, чтобы направить волну движущихся людей вниз по коридору. Перед ним спешили вперед двое учителей, согнувшись над своими маленькими подопечными; расставив руки в стороны подобно крыльям, они подталкивали малышей вперед. Джорди схватил руку темноволосой девчушки, которая потеряла медведя, и поспешил в голову группы, выкрикивая распоряжения.
– Сюда! – он махнул в сторону ближайших офицерских кают.
Ля Форж первым подбежал к входу и остановился, отпустив руку девочки. Учительница схватила ее и юркнула внутрь, в спасительную безопасность гостиной, где она устроилась сама и устроила ребенка, уцепившись за ковер и прикрепленную болтами к полу мебель. Джорди остался перед входом, помогая людям проталкиваться внутрь, жестами показывая тем, кто был еще в коридоре, что нужно спешить. Фарэл присоединилась к нему и начала помогать регулировать движение.
– Сара! – отчаявшийся было отец выхватил из толпы золотоволосую девочку, прежде чем ее втолкнули внутрь, и унес прочь.
Джорди и Фарэл стояли у входа, пока коридор не опустел, затем сами бросились внутрь, присоединяясь к толпе взрослых и детей. Ля Форж упал на ближайшее свободное место на ковре и оказался нос к носу с той самой девчушкой, которая потеряла медвежонка; ее глаза блестели от слез. Лицо малышки покраснело, темные, прямые волосы спутались, а в глазах было столько горя, что Джорди почувствовал сострадание, на мгновение забыв о собственном страхе и думая лишь о девочке. Он сжал ее маленькую, мягкую ручонку и подвинулся поближе к ее уху, так, чтобы она смогла его услышать сквозь писк клаксона и рев корабля:
– Все хорошо. Все будет хорошо. Просто держись и не отпускай...
– Моя мамочка! – захныкала малышка. – Я не знаю, где она...
– А где она работает? – спросил Джорди.
– В инженерном отсеке.
– Тогда с ней все в порядке. – Он погладил ее шелковистые волосы. – Всем удалось выбраться из инженерного отсека. Я сам проверил.
– Но где она? – Слезы покатились по ее круглым щечкам. – Я не могла найти ее...
– Спорим, что я знаю, где она, – сказал он и почти улыбнулся при виде внезапной надежды, которой озарилось лицо ребенка. Он еще раз провел рукой по ее волосам. – Где-нибудь рядом, волнуется за тебя.
– Мы все умрем? – неожиданно спросила она с такой определенностью, что Джорди отшатнулся.
– Нет, – сказал он, слабо веря в это. – Это самая безопасная часть корабля. Все будет в порядке.
Это была, конечно, ложь: что бы там ни произошло, ничего уже не будет в порядке. Но он был бессилен что-либо сделать, чтобы помочь детям или себе. Все они сейчас были во власти сил, гораздо более могучих, чем человеческие. Его страх сменился смирением. Джорди устроился поудобнее на ковре, глубоко вздохнул и стал ждать.
Глава 12
Глава 13
Он повернулся вовремя для того, чтобы увидеть, как Трой уцепилась за консоль и вползла в свое кресло. Она уставилась на показатели на руле, и выражение крайней встревоженности появилось на лице советника:
– Пульт управления рулем вышел из строя!
Страшная догадка внезапно пронзила его, заставив посмотреть на видовой экран. Райкер был человеком, который как нельзя лучше подходил на роль командира, который никогда не пасовал под давлением обстоятельств. Он не позволял себе колебаться даже в самых безнадежных ситуациях. Однако то, что он увидел на экране, заставило замереть от ужаса.
Трой взглянула туда же и увидела это: поверхность Веридиан-Три устремилась к ним с неимоверной быстротой.
Никто на мостике не смел произнести ни слова, наблюдая за происходившим. Никто, кроме Дэйты, который, не сдержавшись, воскликнул, выразив мысль, владевшую всеми:
– Ох, дерьмо!..
* * *
Пробираясь по трубе Джеффриса вслед за смутно видневшейся впереди Фарэл, Джорди начал чувствовать, что его сердцебиение и дыхание постепенно возвращались к нормальному ритму.Им удалось добраться до диска. Появилась надежда, что все-таки удастся выжить. Но он не останавливался и не замедлял движения. Процедура эвакуации требовала, чтобы они направлялись в самую защищенную секцию корабля и приготовились к шоковой волне от взрыва искривляющего ядра. Все зависело от того, насколько далеко, они смогут уйти от боевой секции. Джорди постарался вспомнить, сколько же времени прошло с того момента, как они эвакуировали инженерный отсек. Три минуты? Четыре? Ответ он получил почти сразу: труба завибрировала и резко дернулась вправо, отчего он и все остальные рухнули на правую стенку и соскользнули по гладкой поверхности вниз. Это длилось секунду, не более.
"Слава Богу", – чуть было не сказал вслух Джорди, думая о том, что все закончилось.., что худшее уже позади.
Но прежде чем он смог облечь свои мысли в слова, корабль дернулся снова, и это странное движение начало усиливаться, труба тряслась все сильнее и сильнее.
– Что, черт подери?.. – в сумраке он увидел, как Фарэл обернулась к нему.
Он мгновенно понял с болезненной, ужасной уверенностью, что именно произошло: взрыв бросил корабль на орбиту ближайшей планеты. Не было никаких шансов, если, конечно, атака клингонов не вывела из строя так называемые толкатели, – что отдельные части диска выдержат удар о поверхность. Но даже при благоприятных обстоятельствах многие погибнут.., и не было никакой возможности узнать заранее, кто это может быть.
– ВРЕМЯ ИСТЕКАЕТ, МИСТЕР ЛЯ ФОРЖ...
Панический шепот прокатился по трубе, когда те, кто находился в ней, застыли от ужаса. Дети начали громко хныкать. Джорди собрал всю свою волю, вспомнил о Пикаре – человеке, который был для него самым большим авторитетом, и громко скомандовал:
– Продолжать движение!
Темные фигуры впереди начали снова медленно двигаться. Через несколько секунд он уже схватил протянутую руку Фарэл и выпрыгнул из трубы в залитый ярким светом коридор. Корабль раскачивался и вибрировал так сильно, что нужно было прилагать усилия, чтобы сохранить равновесие. Джорди казалось, что он стоит на голографической модели морского корабля девятнадцатого века в самом центре тайфуна.
Каким-то образом Джорди удалось удержаться на ногах, чтобы направить волну движущихся людей вниз по коридору. Перед ним спешили вперед двое учителей, согнувшись над своими маленькими подопечными; расставив руки в стороны подобно крыльям, они подталкивали малышей вперед. Джорди схватил руку темноволосой девчушки, которая потеряла медведя, и поспешил в голову группы, выкрикивая распоряжения.
– Сюда! – он махнул в сторону ближайших офицерских кают.
Ля Форж первым подбежал к входу и остановился, отпустив руку девочки. Учительница схватила ее и юркнула внутрь, в спасительную безопасность гостиной, где она устроилась сама и устроила ребенка, уцепившись за ковер и прикрепленную болтами к полу мебель. Джорди остался перед входом, помогая людям проталкиваться внутрь, жестами показывая тем, кто был еще в коридоре, что нужно спешить. Фарэл присоединилась к нему и начала помогать регулировать движение.
– Сара! – отчаявшийся было отец выхватил из толпы золотоволосую девочку, прежде чем ее втолкнули внутрь, и унес прочь.
Джорди и Фарэл стояли у входа, пока коридор не опустел, затем сами бросились внутрь, присоединяясь к толпе взрослых и детей. Ля Форж упал на ближайшее свободное место на ковре и оказался нос к носу с той самой девчушкой, которая потеряла медвежонка; ее глаза блестели от слез. Лицо малышки покраснело, темные, прямые волосы спутались, а в глазах было столько горя, что Джорди почувствовал сострадание, на мгновение забыв о собственном страхе и думая лишь о девочке. Он сжал ее маленькую, мягкую ручонку и подвинулся поближе к ее уху, так, чтобы она смогла его услышать сквозь писк клаксона и рев корабля:
– Все хорошо. Все будет хорошо. Просто держись и не отпускай...
– Моя мамочка! – захныкала малышка. – Я не знаю, где она...
– А где она работает? – спросил Джорди.
– В инженерном отсеке.
– Тогда с ней все в порядке. – Он погладил ее шелковистые волосы. – Всем удалось выбраться из инженерного отсека. Я сам проверил.
– Но где она? – Слезы покатились по ее круглым щечкам. – Я не могла найти ее...
– Спорим, что я знаю, где она, – сказал он и почти улыбнулся при виде внезапной надежды, которой озарилось лицо ребенка. Он еще раз провел рукой по ее волосам. – Где-нибудь рядом, волнуется за тебя.
– Мы все умрем? – неожиданно спросила она с такой определенностью, что Джорди отшатнулся.
– Нет, – сказал он, слабо веря в это. – Это самая безопасная часть корабля. Все будет в порядке.
Это была, конечно, ложь: что бы там ни произошло, ничего уже не будет в порядке. Но он был бессилен что-либо сделать, чтобы помочь детям или себе. Все они сейчас были во власти сил, гораздо более могучих, чем человеческие. Его страх сменился смирением. Джорди устроился поудобнее на ковре, глубоко вздохнул и стал ждать.
Глава 12
На мостике Диана Трой изо всех сил прижималась к рулевой консоли и держалась за ее края, чтобы не быть брошенной вперед. Дрожь корабля стала такой сильной, что ей пришлось сжать челюсти, когда зубы начали стучать. Она чувствовала странное спокойствие и отстраненность, хотя вид приближающейся поверхности Веридиан-Три пробудил в ней такой первобытный ужас, что ощущение это было чисто физическим. Ее кожа стала холодной и покраснела от напряжения, пульс стучал в одном ритме с вибрацией корабля... Но мозг настолько оцепенел, что был не в состоянии фиксировать этот страх.
На мостике были слышны только писк клаксона и гудение корабля, все молчали, ожидая решения своей участи. Дэйта работал над своей консолью, пытаясь замедлить падение. Скоро, знала Трой, наступит момент, который решит их судьбу, – миг выбора между аннигиляцией и выживанием, – и напряжение на лице андроида отражало все это. Она подняла голову так, чтобы было удобно наблюдать за меняющимся выражением лица Дейты. Было такое ощущение, что перед ней открылась вся гамма эмоций всех членов команды мостика одновременно: страх, с трудом скрываемая паника, решимость, слабая надежда...
Она обернулась и посмотрела на Ворфа, который не посмел встретиться с ней взглядом. Трой понимала и чувствовала, что клингон не испытывал страха – только стремление встретить смерть мужественно и внутреннюю гордость. Если придет смерть, он примет ее с достоинством воина. Клингон не будет тратить время на раскаяние.., но Трой не могла не испытывать разочарования, сожаления о том, что для них двоих все закончится.
Она повернула голову и встретилась глазами с Биллом. При виде Дианы выражение его лица на мгновение смягчилось. Трой слабо улыбнулась, она так хорошо умела читать все по его лицу, что не было смысла проникать в мир чувств Райкера. В его глазах было сожаление; их свет говорил о том, что ему хотелось бы сейчас иметь хоть немного времени, чтобы доказать, что предсказанный вариант будущего был ошибочным.
Будущее действительно казалось ей сейчас несправедливым: они не должны были умирать все вместе. Удар распылит корабль, если его падение не удастся как-то замедлить. Но она отчетливо осознавала, что будущее, которое их ожидает, именно таково.
Дэйта, наконец, поднял голову от своей консоли, и слабые признаки облегчения на его переполненном страхом лице пробудили в ней надежду.
– Я перераспределил искусственный источник питания на подачу энергии к толкателям, – сказал он Райкеру. – Чтобы выровнять наше падение...
– Этого будет достаточно? – крикнул Райкер.
– Не уверен, сэр. Толкатели получили небольшие повреждения. Нет времени на то, чтобы попытаться их отремонтировать. Вероятность того, что они откажут, составляет примерно сорок процентов...
– И шестьдесят процентов, что они сработают. Придется положиться на это. – Райкер наклонился, держась за ручку кресла одной рукой и другой нажимая на комконтроль. – Всем приготовиться к удару!
Трой бросила последний взгляд на экран и замерла от удивления. Там больше не было видно зеленой и голубой поверхности Веридиан-Три.., только лиловое небо.
Она легла вперед на свою консоль. Дрожь корабля усиливалась до тех пор, пока способность мыслить окончательно не покинула Трой, которая теперь едва могла равномерно дышать.., она просто держалась слепо, бездумно, когда консоли вокруг нее взорвались...
Уловив резкий визг, она попыталась поднять голову, но гравитация сильно придавила ее. Она оперлась щекой о консоль и повернула голову в сторону визга, напоминавшего человеческий.
В шуме вибрации и облаке дыма она отчетливо увидела источник звука: дальняя перегородка сминалась и корчилась, как будто была сделана из листа бумаги. Это был крик рвущегося металла, крик корабля. Она посмотрела на экран и увидела мешанину зеленого и коричневого цветов. Тряска охватила ее ноги, такая же сильная, такая же раскаленная, как молния, и через мгновение распространилась по всему ее телу. "Удар", – поняла Трой, и в ту же секунду, когда эта мысль посетила ее, она была мгновенно сметена прочь из ее оцепеневшего мозга и заменена кромешной тьмой, когда ее бросило вверх и вперед в направлении экрана...
"Но нет, это, должно быть, просто слабость. А какой смысл? Скоро на тебе будет кровь двухсот тридцати миллионов... С чего тебе было жалеть этого?"
Ветер усилился, рассеивая туманную пелену, чтобы показать опаленную землю на том месте, где лежал капитан.
Но Пикара там не было...
Расстроенный Соран стал оглядываться по сторонам сквозь летящие клочья дыма. Никаких признаков капитана...
Но небо над ним засияло с таким неожиданным, давно забытым великолепием, что заставило Сорана замереть и уставиться вверх. Змея сияющего радужного света метнулась по небу, ослепляя его своим величием, маня красотой, и его расширенные глаза наполнились слезами.
Нет времени. Не было времени искать Пикара, не было времени ни для чего, кроме как взобраться на помост и приготовиться к исчезновению из этого темпорального ада.
Соран полез вверх, его глаза стали невидящими из-за ослепительного сияния ленты, из-за слез. Его душа, минуту назад еще отягощенная мыслью о грядущей гибели жителей Веридиан-Четыре, Пикара, тех, кто был на борту "Энтерпрайза", теперь стала легкой, как пушинка, защищенной от всего бренного предвкушением того, во что он сейчас собирался погрузиться.
Леандра...
О чем была та земная притча? О бриллианте, о бесценной жемчужине. О том, что обладание ею было дороже всего на свете. Конечно, в отличие от всех других, он понимал сказку. Нексус стоил любого количества жизней: кто мог назвать цену вечному раю? Он улыбнулся, поднимаясь еще на одну ступень, представляя себе прикосновение ладони Леандры, мягкой, прохладной ладони, к его щеке.
Он откинулся назад, когда что-то твердое и быстрое столкнулось с его челюстью.
Ботинок. Каким-то образом ему удалось удержаться и не упасть, он оперся одной рукой о помост и посмотрел вверх, на Пикара, который был на один уровень выше него и спускался вниз.
Соран издал яростный вопль и прыгнул вперед с отчаянием сумасшедшего. Он поймал Пикара за плечи и потянул вниз; оба они скатились на два уровня, сцепившись в смертельном объятии.
Соран выкинул руку вперед, готовый сжать шею капитана, размазать его мозги по помосту. Он кричал, не слыша собственных слов, и голос его был переполнен ненавистью:
– Восемьдесят лет.., восемьдесят лет!..
Он неистовствовал до тех пор, пока не оказался на капитане, – кричащий, с красным лицом, почти бездыханный; растопыренные пальцы хищно потянулись к горлу капитана. Но решимость Пикара ничуть не уступала гневу Сорана; он схватил его запястья мертвой хваткой и прижал руки к телу. Соран извивался, пронзительно крича из-за своей беспомощности, из-за неумолимого бега времени.
И тут Пикар взглянул на небо. Соран увидел, как блики от ленты заиграли на лице капитана, заметил страх в глазах противника.
И в это мгновение, когда Пикар заколебался, ученый ударил. Хватка капитана ослабла на мгновение, всего лишь на мгновение, но именно это и было нужно Сорану. Он освободил руку и с силой нанес капитану удар в челюсть.
Пикар покатился и, несмотря на усилия Сорана поймать его, пролетел.., один уровень, второй, цепляясь руками за помост в попытке задержать падение, пока, наконец, не оказался на пыльной поверхности плато.
Соран подбежал к краю помоста и прыгнул. Он не хотел, чтобы Пикар упал не так близко к платформе запуска, которая мягко гудела, готовясь отправить зонд в цель.
Сейчас остались секунды. Только секунды...
Соран кое-как поднялся на ноги и кинулся на Пикара, который сделал обманное движение, уходя от ученого, и бросился мимо него к платформе. Но прежде чем он смог добраться до нее, пусковой механизм повернулся и зонд скользнул на свое место. Пикар метнулся вперед в дикой отчаянной попытке.., но было слишком поздно. Послышался неожиданный рев, когда зонд, прогремев, подобно раскату грома, взметнулся в небо.
"Поздно, Пикар. Для тебя, для меня, для Вселенной.., мы все опаздываем..."
Соран наблюдал за снарядом, безмолвный от переполнявшей его радости.
Он не собирался умирать на коленях.
Было очень горько встать лицом к лицу с собственной смертью вот так, почти сразу же после потери Робера и Рене. Но мысль о том, что он подвел свою команду, которая могла быть поймана шоковой волной от взрыва солнца, и двести тридцать миллионов неизвестных ему обитателей ближайшей планеты...
Над головой не стало неба, и на планету опустились сумерки, как при затмении солнца. Деревья, окружавшие их, только что полные жизни, внезапно стихли. Одинокая птица издала робкий крик, который эхом отразился от ближайших гор и смолк. Пока Пикар стоял, глядя вверх, Соран снова начал взбираться на помост на фоне темнеющего неба, которое было исполосовано кривыми дрожащими и мечущимися линиями чистой темпоральной энергии. Оказавшись на вершине сооружения, Соран поднял лицо к небу. Сияние ленты залило светом его черты, освещая исступленное лицо святого.
В сгущавшемся мраке ветер быстро усиливался и начал поднимать пыль с поверхности плато. Лента приближалась, освещая плато сверхъестественным светом, наполняя воздух странными электрическими разрядами; распространился запах озона, как после удара молнии, и волосы на затылке Пикара встали дыбом. Он инстинктивно начал пятиться назад до тех пор, пока его спина не уперлась в помост.
Некуда было бежать, негде спастись. Он закрыл глаза, корчась под градом песка, который засыпал его лицо, от оглушительного треска ленты, от света, такого яркого и такого многоцветного, что он ослеплял его, несмотря на то, что глаза были закрыты.
И тут сила воздействия ленты возросла настолько, что ни один человек не смог бы выдерживать это. Он закричал в агонии от этого оглушительного рева, от яркого сияния и ослепительной красоты.
И в это же мгновение больше не стало Пикара, не стало Сорана, не стало Веридиан, не было больше ничего, даже пустоты. Только кромешный мрак...
– Советник? С вами все в порядке? – сам Дэйта казался целым и невредимым. Его волосы были взъерошены, глаза расширены в шоке.
Она кивнула, хотя ее ноги все еще дрожали, и снова скорчилась, когда приступ боли опять пронзил ее тело: видимо, было повреждено ребро и порваны мышцы плеча. Слава Богу, на корабле было тихо и земля под ее ногами была твердой.
На мостике стоял смог от оплавленных консолей, но было странно светло. Трой краем глаза взглянула на сияние и поняла, что лучи света доходили до нее профильтрованными через дым. Сначала она подумала о том, что, возможно, волшебным образом восстановилось аварийное освещение. И тут она подняла глаза вверх и увидела через пелену дыма солнечный свет, который проникал внутрь, в разбитый купол мостика. Две птицы подлетели и уселись на краю дыры, с любопытством осматривая тех, кто был внизу.
– Я думаю, мы приземлились, – прошептала Трой.., самой себе. Дэйта уже ушел прочь и помогал другим подниматься на ноги. Она повернулась и на палубе увидела Ворфа, который пытался сесть. Очевидно, он был выброшен через тактическую консоль.
И тут Трой заметила Райкера, который неподвижно лежал лицом вверх рядом с командным креслом. Его шея была неестественно вывернута, глаза открыты, пустой взгляд устремлен на разорванный купол.
– Мой Бог... Билл! – она бросилась к нему, совершенно уверенная, что он мертв, и упала на колени.
– Со мной все нормально, – прохрипел он. – Просто наслаждаюсь видом... – он медленно и осторожно сел на палубе. – Доклад...
Дэйта появился из пелены дыма с Ворфом, который шел рядом.
– Все системы вышли из строя, сэр, – сообщил андроид. – Я не знаю, как выдержали остальные части корабля. Но на мостике жертв нет. Только небольшие повреждения.
– Хорошо, – сказал Райкер. Он дотянулся до спинки вывернутого командного кресла и, игнорируя предложения помощи со стороны Дианы и Дэйты, рывком встал на ноги. – Эвакуировать мостик и организовать поисковые группы из всех членов персонала, которые серьезно не пострадали.
– Есть, сэр. – Дэйта повернулся и направился в сторону аварийного выхода; Ворф и Трой последовали за ним.., и замерли на месте, когда свет угас и на мостике стал сгущаться мрак.
"Солнечный закат", – сразу подумала она; возможно, это означало лишь наступление ночи. Но темнота опустилась слишком внезапно, даже неестественно быстро, и когда Трой остановилась в нерешительности, земля под ее ногами начала дрожать.
– Соран, – прошептал Билл с чувством поражения, с такой горечью, что у Трой перехватило дыхание.
"Шоковая волна", – поняла она. Сорану удалось запустить зонд. Они потерпели катастрофу и выжили только для того, чтобы теперь погибнуть под шоковой волной.
– Итак, – сказал спокойно Ворф рядом с ней, – капитан был прав: будущее изменилось. – Он сделал паузу. – Это не бесчестная смерть. – Он повернулся к Трой и сказал еще мягче:
– Если вам суждено умереть, я рад, что умру вместе с вами.
– Я могу сказать то же самое. – Райкер выдавил улыбку, но его глаза были пусты. – Интересно, капитан... – он оставил фразу незаконченной. Трой хотела улыбнуться в ответ, посмотреть в глаза своих друзей в последний раз, но не смогла. Темнота сгущалась, пока весь мостик не утонул в непроглядном мраке.
Дрожь под ногами усиливалась, и скоро начало казаться, что это небольшое землетрясение. Трой покачнулась, протянула руку и вцепилась в Ворфа, чтобы удержаться на ногах. Он обнял ее одной рукой и крепко прижал к себе.
– Но это неверно, – сказала она вдруг с неожиданной уверенностью.., с такой же уверенностью, которую почувствовала тогда, когда Пикар рассказал ей о своем видении будущего, о том, что она умрет и наступят годы вражды между Ворфом и Биллом. Она знала тогда, чувствовала всем сердцем, что это будущее не осуществится.
Точно так же она знала со всей определенностью, что это будущее было не правильным, что ей и всей команде "Энтерпрайза" не было суждено умереть вот так, вместе...
– Это неверно. – Ее слова были поглощены усиливавшимся ревом шоковой волны. Поверхность закачалась, как штормовое море, бросая ее и Ворфа на палубу.
– Это неверно, – повторила Трой даже тогда, когда корабль начал вибрировать и земля под ними стала горячей. Это была ее последняя мысль даже когда перегородки вокруг нее засияли раскаленным металлом и форма на ее теле загоралась.
"Это неверно... Это неверно... Это неверно..."
На мостике были слышны только писк клаксона и гудение корабля, все молчали, ожидая решения своей участи. Дэйта работал над своей консолью, пытаясь замедлить падение. Скоро, знала Трой, наступит момент, который решит их судьбу, – миг выбора между аннигиляцией и выживанием, – и напряжение на лице андроида отражало все это. Она подняла голову так, чтобы было удобно наблюдать за меняющимся выражением лица Дейты. Было такое ощущение, что перед ней открылась вся гамма эмоций всех членов команды мостика одновременно: страх, с трудом скрываемая паника, решимость, слабая надежда...
Она обернулась и посмотрела на Ворфа, который не посмел встретиться с ней взглядом. Трой понимала и чувствовала, что клингон не испытывал страха – только стремление встретить смерть мужественно и внутреннюю гордость. Если придет смерть, он примет ее с достоинством воина. Клингон не будет тратить время на раскаяние.., но Трой не могла не испытывать разочарования, сожаления о том, что для них двоих все закончится.
Она повернула голову и встретилась глазами с Биллом. При виде Дианы выражение его лица на мгновение смягчилось. Трой слабо улыбнулась, она так хорошо умела читать все по его лицу, что не было смысла проникать в мир чувств Райкера. В его глазах было сожаление; их свет говорил о том, что ему хотелось бы сейчас иметь хоть немного времени, чтобы доказать, что предсказанный вариант будущего был ошибочным.
Будущее действительно казалось ей сейчас несправедливым: они не должны были умирать все вместе. Удар распылит корабль, если его падение не удастся как-то замедлить. Но она отчетливо осознавала, что будущее, которое их ожидает, именно таково.
Дэйта, наконец, поднял голову от своей консоли, и слабые признаки облегчения на его переполненном страхом лице пробудили в ней надежду.
– Я перераспределил искусственный источник питания на подачу энергии к толкателям, – сказал он Райкеру. – Чтобы выровнять наше падение...
– Этого будет достаточно? – крикнул Райкер.
– Не уверен, сэр. Толкатели получили небольшие повреждения. Нет времени на то, чтобы попытаться их отремонтировать. Вероятность того, что они откажут, составляет примерно сорок процентов...
– И шестьдесят процентов, что они сработают. Придется положиться на это. – Райкер наклонился, держась за ручку кресла одной рукой и другой нажимая на комконтроль. – Всем приготовиться к удару!
Трой бросила последний взгляд на экран и замерла от удивления. Там больше не было видно зеленой и голубой поверхности Веридиан-Три.., только лиловое небо.
Она легла вперед на свою консоль. Дрожь корабля усиливалась до тех пор, пока способность мыслить окончательно не покинула Трой, которая теперь едва могла равномерно дышать.., она просто держалась слепо, бездумно, когда консоли вокруг нее взорвались...
Уловив резкий визг, она попыталась поднять голову, но гравитация сильно придавила ее. Она оперлась щекой о консоль и повернула голову в сторону визга, напоминавшего человеческий.
В шуме вибрации и облаке дыма она отчетливо увидела источник звука: дальняя перегородка сминалась и корчилась, как будто была сделана из листа бумаги. Это был крик рвущегося металла, крик корабля. Она посмотрела на экран и увидела мешанину зеленого и коричневого цветов. Тряска охватила ее ноги, такая же сильная, такая же раскаленная, как молния, и через мгновение распространилась по всему ее телу. "Удар", – поняла Трой, и в ту же секунду, когда эта мысль посетила ее, она была мгновенно сметена прочь из ее оцепеневшего мозга и заменена кромешной тьмой, когда ее бросило вверх и вперед в направлении экрана...
* * *
Соран поднял свой разрыватель и начал всматриваться в облако пыли и дыма у самых корней дерева, где Пикар извивался, пытаясь пролезть под силовым полем. Ученый спрыгнул вниз на один уровень, держа оружие, готовое к стрельбе. Он был полон ярости. Не было времени, совершенно не было времени заниматься фазером! Ему нужно было убить этого человека сразу, как только он появился, чтобы уберечь себя сейчас от лишних хлопот."Но нет, это, должно быть, просто слабость. А какой смысл? Скоро на тебе будет кровь двухсот тридцати миллионов... С чего тебе было жалеть этого?"
Ветер усилился, рассеивая туманную пелену, чтобы показать опаленную землю на том месте, где лежал капитан.
Но Пикара там не было...
Расстроенный Соран стал оглядываться по сторонам сквозь летящие клочья дыма. Никаких признаков капитана...
Но небо над ним засияло с таким неожиданным, давно забытым великолепием, что заставило Сорана замереть и уставиться вверх. Змея сияющего радужного света метнулась по небу, ослепляя его своим величием, маня красотой, и его расширенные глаза наполнились слезами.
Нет времени. Не было времени искать Пикара, не было времени ни для чего, кроме как взобраться на помост и приготовиться к исчезновению из этого темпорального ада.
Соран полез вверх, его глаза стали невидящими из-за ослепительного сияния ленты, из-за слез. Его душа, минуту назад еще отягощенная мыслью о грядущей гибели жителей Веридиан-Четыре, Пикара, тех, кто был на борту "Энтерпрайза", теперь стала легкой, как пушинка, защищенной от всего бренного предвкушением того, во что он сейчас собирался погрузиться.
Леандра...
О чем была та земная притча? О бриллианте, о бесценной жемчужине. О том, что обладание ею было дороже всего на свете. Конечно, в отличие от всех других, он понимал сказку. Нексус стоил любого количества жизней: кто мог назвать цену вечному раю? Он улыбнулся, поднимаясь еще на одну ступень, представляя себе прикосновение ладони Леандры, мягкой, прохладной ладони, к его щеке.
Он откинулся назад, когда что-то твердое и быстрое столкнулось с его челюстью.
Ботинок. Каким-то образом ему удалось удержаться и не упасть, он оперся одной рукой о помост и посмотрел вверх, на Пикара, который был на один уровень выше него и спускался вниз.
Соран издал яростный вопль и прыгнул вперед с отчаянием сумасшедшего. Он поймал Пикара за плечи и потянул вниз; оба они скатились на два уровня, сцепившись в смертельном объятии.
Соран выкинул руку вперед, готовый сжать шею капитана, размазать его мозги по помосту. Он кричал, не слыша собственных слов, и голос его был переполнен ненавистью:
– Восемьдесят лет.., восемьдесят лет!..
Он неистовствовал до тех пор, пока не оказался на капитане, – кричащий, с красным лицом, почти бездыханный; растопыренные пальцы хищно потянулись к горлу капитана. Но решимость Пикара ничуть не уступала гневу Сорана; он схватил его запястья мертвой хваткой и прижал руки к телу. Соран извивался, пронзительно крича из-за своей беспомощности, из-за неумолимого бега времени.
И тут Пикар взглянул на небо. Соран увидел, как блики от ленты заиграли на лице капитана, заметил страх в глазах противника.
И в это мгновение, когда Пикар заколебался, ученый ударил. Хватка капитана ослабла на мгновение, всего лишь на мгновение, но именно это и было нужно Сорану. Он освободил руку и с силой нанес капитану удар в челюсть.
Пикар покатился и, несмотря на усилия Сорана поймать его, пролетел.., один уровень, второй, цепляясь руками за помост в попытке задержать падение, пока, наконец, не оказался на пыльной поверхности плато.
Соран подбежал к краю помоста и прыгнул. Он не хотел, чтобы Пикар упал не так близко к платформе запуска, которая мягко гудела, готовясь отправить зонд в цель.
Сейчас остались секунды. Только секунды...
Соран кое-как поднялся на ноги и кинулся на Пикара, который сделал обманное движение, уходя от ученого, и бросился мимо него к платформе. Но прежде чем он смог добраться до нее, пусковой механизм повернулся и зонд скользнул на свое место. Пикар метнулся вперед в дикой отчаянной попытке.., но было слишком поздно. Послышался неожиданный рев, когда зонд, прогремев, подобно раскату грома, взметнулся в небо.
"Поздно, Пикар. Для тебя, для меня, для Вселенной.., мы все опаздываем..."
Соран наблюдал за снарядом, безмолвный от переполнявшей его радости.
* * *
Пикар тоже наблюдал за ним, стоя на коленях на песке рядом с платформой запуска. Зонд изогнулся по совершенной траектории вверх, в направлении сияющего солнца. Капитан заслонил глаза рукой от света и наблюдал до тех пор, пока он не исчез из вида, затем рывком встал на ноги.Он не собирался умирать на коленях.
Было очень горько встать лицом к лицу с собственной смертью вот так, почти сразу же после потери Робера и Рене. Но мысль о том, что он подвел свою команду, которая могла быть поймана шоковой волной от взрыва солнца, и двести тридцать миллионов неизвестных ему обитателей ближайшей планеты...
Над головой не стало неба, и на планету опустились сумерки, как при затмении солнца. Деревья, окружавшие их, только что полные жизни, внезапно стихли. Одинокая птица издала робкий крик, который эхом отразился от ближайших гор и смолк. Пока Пикар стоял, глядя вверх, Соран снова начал взбираться на помост на фоне темнеющего неба, которое было исполосовано кривыми дрожащими и мечущимися линиями чистой темпоральной энергии. Оказавшись на вершине сооружения, Соран поднял лицо к небу. Сияние ленты залило светом его черты, освещая исступленное лицо святого.
В сгущавшемся мраке ветер быстро усиливался и начал поднимать пыль с поверхности плато. Лента приближалась, освещая плато сверхъестественным светом, наполняя воздух странными электрическими разрядами; распространился запах озона, как после удара молнии, и волосы на затылке Пикара встали дыбом. Он инстинктивно начал пятиться назад до тех пор, пока его спина не уперлась в помост.
Некуда было бежать, негде спастись. Он закрыл глаза, корчась под градом песка, который засыпал его лицо, от оглушительного треска ленты, от света, такого яркого и такого многоцветного, что он ослеплял его, несмотря на то, что глаза были закрыты.
И тут сила воздействия ленты возросла настолько, что ни один человек не смог бы выдерживать это. Он закричал в агонии от этого оглушительного рева, от яркого сияния и ослепительной красоты.
И в это же мгновение больше не стало Пикара, не стало Сорана, не стало Веридиан, не было больше ничего, даже пустоты. Только кромешный мрак...
* * *
Диана Трой вдохнула дым и закашлялась, затем дернулась от внезапной резкой боли в области ребер и окончательно пришла в себя. Она шевельнулась и осознала, что выброшена из своего кресла и сейчас лежит поверх консоли, так что ее плечи и руки свисают вниз. Дэйта сидел, наклонившись вперед над навигационной консолью, рядом с Дианой, его руки все еще сжимали ее лодыжки. Очевидно, он удержал ее от столкновения с видовым экраном. Похоже, Дэйта почувствовал ее движения и тоже начал оживать. Он выпрямился, разжал руки и помог ей спуститься с консоли.– Советник? С вами все в порядке? – сам Дэйта казался целым и невредимым. Его волосы были взъерошены, глаза расширены в шоке.
Она кивнула, хотя ее ноги все еще дрожали, и снова скорчилась, когда приступ боли опять пронзил ее тело: видимо, было повреждено ребро и порваны мышцы плеча. Слава Богу, на корабле было тихо и земля под ее ногами была твердой.
На мостике стоял смог от оплавленных консолей, но было странно светло. Трой краем глаза взглянула на сияние и поняла, что лучи света доходили до нее профильтрованными через дым. Сначала она подумала о том, что, возможно, волшебным образом восстановилось аварийное освещение. И тут она подняла глаза вверх и увидела через пелену дыма солнечный свет, который проникал внутрь, в разбитый купол мостика. Две птицы подлетели и уселись на краю дыры, с любопытством осматривая тех, кто был внизу.
– Я думаю, мы приземлились, – прошептала Трой.., самой себе. Дэйта уже ушел прочь и помогал другим подниматься на ноги. Она повернулась и на палубе увидела Ворфа, который пытался сесть. Очевидно, он был выброшен через тактическую консоль.
И тут Трой заметила Райкера, который неподвижно лежал лицом вверх рядом с командным креслом. Его шея была неестественно вывернута, глаза открыты, пустой взгляд устремлен на разорванный купол.
– Мой Бог... Билл! – она бросилась к нему, совершенно уверенная, что он мертв, и упала на колени.
– Со мной все нормально, – прохрипел он. – Просто наслаждаюсь видом... – он медленно и осторожно сел на палубе. – Доклад...
Дэйта появился из пелены дыма с Ворфом, который шел рядом.
– Все системы вышли из строя, сэр, – сообщил андроид. – Я не знаю, как выдержали остальные части корабля. Но на мостике жертв нет. Только небольшие повреждения.
– Хорошо, – сказал Райкер. Он дотянулся до спинки вывернутого командного кресла и, игнорируя предложения помощи со стороны Дианы и Дэйты, рывком встал на ноги. – Эвакуировать мостик и организовать поисковые группы из всех членов персонала, которые серьезно не пострадали.
– Есть, сэр. – Дэйта повернулся и направился в сторону аварийного выхода; Ворф и Трой последовали за ним.., и замерли на месте, когда свет угас и на мостике стал сгущаться мрак.
"Солнечный закат", – сразу подумала она; возможно, это означало лишь наступление ночи. Но темнота опустилась слишком внезапно, даже неестественно быстро, и когда Трой остановилась в нерешительности, земля под ее ногами начала дрожать.
– Соран, – прошептал Билл с чувством поражения, с такой горечью, что у Трой перехватило дыхание.
"Шоковая волна", – поняла она. Сорану удалось запустить зонд. Они потерпели катастрофу и выжили только для того, чтобы теперь погибнуть под шоковой волной.
– Итак, – сказал спокойно Ворф рядом с ней, – капитан был прав: будущее изменилось. – Он сделал паузу. – Это не бесчестная смерть. – Он повернулся к Трой и сказал еще мягче:
– Если вам суждено умереть, я рад, что умру вместе с вами.
– Я могу сказать то же самое. – Райкер выдавил улыбку, но его глаза были пусты. – Интересно, капитан... – он оставил фразу незаконченной. Трой хотела улыбнуться в ответ, посмотреть в глаза своих друзей в последний раз, но не смогла. Темнота сгущалась, пока весь мостик не утонул в непроглядном мраке.
Дрожь под ногами усиливалась, и скоро начало казаться, что это небольшое землетрясение. Трой покачнулась, протянула руку и вцепилась в Ворфа, чтобы удержаться на ногах. Он обнял ее одной рукой и крепко прижал к себе.
– Но это неверно, – сказала она вдруг с неожиданной уверенностью.., с такой же уверенностью, которую почувствовала тогда, когда Пикар рассказал ей о своем видении будущего, о том, что она умрет и наступят годы вражды между Ворфом и Биллом. Она знала тогда, чувствовала всем сердцем, что это будущее не осуществится.
Точно так же она знала со всей определенностью, что это будущее было не правильным, что ей и всей команде "Энтерпрайза" не было суждено умереть вот так, вместе...
– Это неверно. – Ее слова были поглощены усиливавшимся ревом шоковой волны. Поверхность закачалась, как штормовое море, бросая ее и Ворфа на палубу.
– Это неверно, – повторила Трой даже тогда, когда корабль начал вибрировать и земля под ними стала горячей. Это была ее последняя мысль даже когда перегородки вокруг нее засияли раскаленным металлом и форма на ее теле загоралась.
"Это неверно... Это неверно... Это неверно..."
Глава 13
Тьма была непроглядной. Пикар глубоко вздохнул и собрался с мыслями. В какой-то миг головокружительной затерянности в пространстве он постарался, но не смог вспомнить, кто он такой и откуда пришел. Соран, Веридиан-Три, энергетическая лента.., воспоминания казались такими далекими, как полузабытый сон.
И самым худшим из всего этого было то, что он не знал, где находится. Он не был слеп. Казалось, что его глаза были просто закрыты мягкой повязкой, которую он не мог снять, потому что кто-то ласково, но цепко придерживал его руки.
Маленькие ручонки схватили его за низ форменной куртки, за брюки на коленях и тянули вперед, медленно ведя за собой по пушистому ковру. Он мгновенно понял по запаху, по ощущению пола под подошвами, что это был не "Энтерпрайз".
И все же ему было здесь так же хорошо, как и там, может быть, даже лучше. Несмотря на замешательство, он не ощущал страха. Тяжелые двери со скрипом открылись, и он почувствовал движение воздуха, пропитанного запахами. Пикар вдохнул его, словно пробуя на вкус, определяя ароматы: сосна, мускатный орех, яблоки, корица. И запах, который он помнил со времен своего детства: жареный гусь...
Пикара провели вперед еще на несколько шагов, затем неожиданно руки отпустили его. Он остановился, покачиваясь.
– Что такое? Где я? – в его голосе не было даже оттенка негодования, просто любопытство.
Кто-то дернул узел на его затылке. Повязка спала. Пикар мигнул, ослепленный калейдоскопом ярких цветов; когда глаза привыкли к свету, он увидел, где находится.
Это была большая, с высокими потолками, гостиная, в каких обычно собирается вся семья. Обстановка указывала на Францию двадцать пятого века, а в центре комнаты стояла огромная рождественская елка, расцвеченная огнями. Пикар открыл рот от восхищения. Сложенные под елкой, которая была по меньшей мере на метр выше него, лежали подарки всевозможных размеров и форм, обернутые в золотую, красную и зеленую фольгу. Свежие ветви остролиста украшали деревянные перила лестницы и камин, где в огне пылал традиционный рождественский деревянный чурбан.
И посреди всего этого праздничного убранства стояли пятеро детей, улыбающиеся в предвкушении веселья, и во все глаза смотрели на него.
Пикар с интересом посмотрел на каждого из них. Эти дети были незнакомы ему; он никогда не видел их раньше, и все же.., он знал их. Две девочки и три мальчика, и все глядели на него влюбленными глазами и светились лучезарной улыбкой.
Самой старшей была тринадцатилетняя Оливия: за последние несколько лет девочка вытянулась и стала стройной. Здесь был и семилетний Мэтью, с щеками круглыми как яблоки: он унаследовал блестящие математические способности своей матери. Здесь был Мэдисон, которому исполнилось десять, у него были черные волосы, как у отца, он увлекался военной историей; рядом стояли Томас, его близнец, и Мими, малышка пяти лет, самая обожаемая дочка своего отца.
Он смотрел на них с восхищением и осознавал, что это его дом, его дети и что он любил каждого с такой силой и нежностью, каких никогда прежде не испытывал.
– Продолжайте...
Голос прозвучал откуда-то сзади. Он резко повернулся и увидел свою прелестную пленительницу – золотоволосую, стройную, которая улыбалась ему полными любви зелеными глазами.
И самым худшим из всего этого было то, что он не знал, где находится. Он не был слеп. Казалось, что его глаза были просто закрыты мягкой повязкой, которую он не мог снять, потому что кто-то ласково, но цепко придерживал его руки.
Маленькие ручонки схватили его за низ форменной куртки, за брюки на коленях и тянули вперед, медленно ведя за собой по пушистому ковру. Он мгновенно понял по запаху, по ощущению пола под подошвами, что это был не "Энтерпрайз".
И все же ему было здесь так же хорошо, как и там, может быть, даже лучше. Несмотря на замешательство, он не ощущал страха. Тяжелые двери со скрипом открылись, и он почувствовал движение воздуха, пропитанного запахами. Пикар вдохнул его, словно пробуя на вкус, определяя ароматы: сосна, мускатный орех, яблоки, корица. И запах, который он помнил со времен своего детства: жареный гусь...
Пикара провели вперед еще на несколько шагов, затем неожиданно руки отпустили его. Он остановился, покачиваясь.
– Что такое? Где я? – в его голосе не было даже оттенка негодования, просто любопытство.
Кто-то дернул узел на его затылке. Повязка спала. Пикар мигнул, ослепленный калейдоскопом ярких цветов; когда глаза привыкли к свету, он увидел, где находится.
Это была большая, с высокими потолками, гостиная, в каких обычно собирается вся семья. Обстановка указывала на Францию двадцать пятого века, а в центре комнаты стояла огромная рождественская елка, расцвеченная огнями. Пикар открыл рот от восхищения. Сложенные под елкой, которая была по меньшей мере на метр выше него, лежали подарки всевозможных размеров и форм, обернутые в золотую, красную и зеленую фольгу. Свежие ветви остролиста украшали деревянные перила лестницы и камин, где в огне пылал традиционный рождественский деревянный чурбан.
И посреди всего этого праздничного убранства стояли пятеро детей, улыбающиеся в предвкушении веселья, и во все глаза смотрели на него.
Пикар с интересом посмотрел на каждого из них. Эти дети были незнакомы ему; он никогда не видел их раньше, и все же.., он знал их. Две девочки и три мальчика, и все глядели на него влюбленными глазами и светились лучезарной улыбкой.
Самой старшей была тринадцатилетняя Оливия: за последние несколько лет девочка вытянулась и стала стройной. Здесь был и семилетний Мэтью, с щеками круглыми как яблоки: он унаследовал блестящие математические способности своей матери. Здесь был Мэдисон, которому исполнилось десять, у него были черные волосы, как у отца, он увлекался военной историей; рядом стояли Томас, его близнец, и Мими, малышка пяти лет, самая обожаемая дочка своего отца.
Он смотрел на них с восхищением и осознавал, что это его дом, его дети и что он любил каждого с такой силой и нежностью, каких никогда прежде не испытывал.
– Продолжайте...
Голос прозвучал откуда-то сзади. Он резко повернулся и увидел свою прелестную пленительницу – золотоволосую, стройную, которая улыбалась ему полными любви зелеными глазами.