Трой отошла от него к столу с открытым альбомом и начала перелистывать страницы. Через некоторое время она подняла глаза:
– История семьи имеет большое значение для вас, не так ли?
Пикар шагнул к ней и посмотрел на голографии:
– С детских лет я помню рассказы о генеалогическом древе семьи. Пикары сражались при Трафальгаре... Пикары основали первую марсианскую колонию. Когда мой брат женился и у него появился сын... – Он осекся, от переполнившей его вины и грусти.
Трой мягко закончила за него:
– ..вы почувствовали, что с вас сняли ответственность за продолжение рода.
Он глубоко вздохнул и вместо кивка опустил подбородок.
– Мой брат подставил собственное плечо, позволяя мне удовлетворять свои эгоистичные потребности.
Ее тон стал тверже камня:
– Нет ничего эгоистичного в том, чтобы жить своей жизнью, делать собственную карьеру.
Он ничего не ответил, но снова повернулся к окну обозрения, глядя куда-то вдаль, на звезды. Он был согласен с Трой, но все же не мог отделаться от мысли, что ошибся, поверив в то, что карьера была единственным, чего он жаждал в жизни. Его карьера рано или поздно придет к концу.., но не любовь и забота о близких. Он всегда знал, что уйдет в отставку и поселится в родовом гнезде, и надеялся, что Робер и Рене.., и дети Рене будут там.
Наконец он нарушил молчание:
– Знаете ли, советник, с некоторых пор меня не оставляла мысль о том, что впереди осталось гораздо меньше дней, чем уже прожито. Но я всегда успокаивал себя тем, что, когда я уйду, род Пикаров продолжится. Теперь же... – он подошел к альбому и открыл его на последней странице: она была пуста, абсолютно пуста.
Неосознанный, горький порыв гнева овладел им. Он схватил со стола чашку невыпитого чая и швырнул ее через комнату; холодный "Эрл Грэй" брызгами разлетелся по столу, по альбому, испуская слабый аромат бергамота. Чашка зашуршала по мягкому ковру, но не разбилась. Он повернул голову и взглянул на Трой:
– Но теперь.., мысли о смерти означают для меня полный конец. Больше не будет Пикаров.
Собственный взрыв гнева потряс его, но, очевидно, не советника. Ее взгляд был спокойным и полным сочувствия.
– Капитан, возможно, мы...
Трой не смогла закончить, но вскинула руку, чтобы заслонить свои глаза от яркой вспышки света, которая охватила всю комнату. Пикар тоже поднял руку и бросился к окну, пытаясь разглядеть, что произошло, но сияние было слишком интенсивным, слишком ослепительным. Он закрыл глаза, все еще ослепленный, когда голос Райкера пробился через интерком:
– Старшим офицерам доложиться на мостик! Всем по боевым постам!
– Доклад, – потребовал Пикар.
Райкер повернулся к капитану, все же косо поглядывая на экран.
Пикар заметил озабоченность в его глазах, но проигнорировал это.
– Внутри Амаргозы возник квантовый импульс, – ответил Райкер. – Все ядерные реакции разваливаются на глазах.
Пикар с интересом посмотрел на экран. Он знал, на что способны звезды; он видел рождение одной сверхновой звезды собственными глазами.., с почтительного расстояния, конечно. Но такого он не видел никогда.
– Как это возможно?
Со своего поста подал голос Ворф:
– Сенсорные записи говорят о том, что из обсерватории несколько мгновений назад был запущен солнечный зонд.
Пикар нахмурился. Обсерватория... Но там ведь никого не было, кроме команды по высадке.., и доктора Сорана, как он вспомнил, похолодев.
Сорану недавно было дано разрешение вернуться и закончить свою работу.
ВРЕМЯ – ЭТО ОГОНЬ, В КОТОРОМ МЫ ГОРИМ.
Райкер кивнул:
– Звезда коллапсирует в течение нескольких минут. – Он обернулся, когда сенсор на посту Ворфа нервно запищал.
Клингон поднял глаза на двух старших офицеров, в его взгляде было беспокойство:
– Сэр! Импульс создал шоковую волну двенадцатого уровня!
Пикар ничего не ответил, просто обдумал информацию и нервно переглянулся с Райкером.
– Двенадцатого уровня? – ошеломленно переспросила Трой. – Она уничтожит все в этой системе.
Раздался голос, профильтрованный через интерком:
– Транспортный отсек – мостику. Я не могу определить местоположение командира Ля Форжа и мистера Дэйты, сэр.
Райкер оперся рукой о консоль Ворфа и наклонился рядом с сидящим клингоном.
– Они вернулись на корабль? – Ворф быстро просканировал палубы, затем покачал головой.
– Нет, сэр. Их нет на борту. – Пикар шагнул к ним:
– Сколько у нас времени до того момента, когда волна достигнет обсерватории?
– Четыре минуты сорок секунд, – доложил Ворф.
Капитан поднял голову и посмотрел на Райкера... – взгляд, ничего больше, но его старший офицер достаточно хорошо знал своего начальника, чтобы прочитать в нем приказ. Он быстро кивнул, затем выпрямился и направился в сторону турболифта, задержавшись только для того, чтобы крикнуть через плечо:
– Мистер Ворф!..
Через мгновение они оба уже вышли. Пикар шагнул вперед, наблюдая за ужасным зрелищем на видовом экране, размышляя об огне и смерти и о светловолосом ученом с выражением отчаяния в глазах.
Через считанные секунды Ворф возвратился и покачал головой: никаких признаков. Только одно направление для исследований осталось – коридор, который вел к нескольким отдельным отсекам. Райкер, не теряя времени, повернулся и отправился вниз по проходу, затем остановился перед рядом дверей. Его внимание привлекла панель перегородки, которую недавно двигали. Тайный вход... Райкер повернулся, кивнул Ворфу, который следовал по пятам за ним.
– Вот оно.
Через мгновение после того, как открылась дверь, Райкеру удалось охватить взглядом картину – резкий контраст между светлым и темным, жесткая копна прямых седых волос, белая кожа на фоне абсолютно черной формы. Напротив подставки с зондами за консолью сидел мужчина – тот, которого он выкопал из развалин, его, кажется, звали Соран. Но лицо ученого теперь не было ошеломленным: его глаза ярко сверкали в солнечной вспышке, за которой он наблюдал на своем мониторе. Райкер открыл было рот, но так и не успел вымолвить ни слова. Соран резко повернулся в его сторону. Какой-то древний инстинкт заставил Райкера отскочить назад, в коридор и за перегородку, за долю секунды до того, как Соран выстрелил из фазера, который держал в руке. Выстрелом выдолбило дымящуюся канаву в косяке дверного проема.
Командующий поднял глаза и посмотрел на Ворфа, скрючившегося за перегородкой с другой стороны от входа. Со своего места клингон мог лучше увидеть внутренность помещения.
– Что он там, черт подери, делает? – тихо спросил Райкер.
Ворф осторожно наклонился, чтобы взглянуть внутрь. Прогремел еще один выстрел фазера: на этот раз заряд прошел прямо через дверной проем в коридор и прожег дыру в перегородке напротив, заставив клингона тут же нырнуть на место.
– Лейтенант Ля Форж без сознания, – прошептал Ворф. – Я не вижу Дэйту.
– "Энтерпрайз" – командиру Райкеру. – Профильтрованный через интерком голос Пикара ясно донесся из комброши Райкера. – У вас осталось ровно две минуты.
– Соран, ты слышал? – прокричал Райкер. – Приближается шоковая волна двенадцатого уровня. Нам нужно выбраться отсюда!
В ответ выстрел разрывателя прогремел из комнаты, сверкнув из дверного проема и опалив палубу у самых ног командира. Он теснее прижался к стене и сжал в руке фазер.., но в этом не было смысла: он не мог занять необходимую позицию, чтобы прицелиться в ученого. У Сорана было преимущество. Райкер сокрушенно посмотрел вокруг себя, ища глазами более подходящее место, и внезапно заметил фигуру, прислонившуюся к стене в углу комнаты.
– Дэйта! – позвал он шепотом. – Посмотри, сможешь ли ты дотянуться до Джорди!
Андроид поднял голову, золотого цвета глаза были полны ужаса:
– Я.., не могу, сэр. Я уверен, что.., боюсь. – Райкер уставился на него в растерянности, затем напрягся, когда внутри комнаты резко загудел коммуникатор. При этом звуке Соран наклонился вперед и схватил беспомощного Джорди за воротник. Райкер услышал шум телепорта и наблюдал с удивлением и растерянностью, как оба дематериализовались.
Он ударил по комброши и сказал, понимая, что потерпел поражение:
– Транспортный отсек. Троих на борт.
– Сэр! – глаза Хайеса были расширенными, тон его голоса говорил о срочности. – Клингонская "хищная птица" выходит из подпространства по левому борту.
– Что? – Пикар снова быстро перевел взгляд на экран, на котором умирала звезда.., в тот момент, когда "хищная птица" показалась в поле зрения с другой стороны от обсерватории.
– Это старый корабль класса D-12, сэр, – сообщил Хайес.
– Они ведь были сняты с вооружения десять лет тому назад или около того, – пробормотал Пикар. Этот корабль выглядел так, как будто бы его нужно было списать еще ДВАДЦАТЬ лет назад; корпус пестрел сотнями наспех заделанных боевых повреждений. Он спросил Хайеса:
– Они активировали системы вооружения?
– Нет, сэр.
– Тогда пусть... – начал Пикар.
– Транспортный отсек – мостику. Команда высадки на борту, сэр.
Не теряя времени, Пикар повернулся к управлению.
– Рулевой, искривление один. Активировать... – "Энтерпрайз" поспешил уйти прочь, на видовом экране обсерватория растворилась в быстро тускнеющем огне.
Неважно. Ничто из этого не имело значения, ничто не было реальным, по крайней мере, для него, и все это омерзительное чувство от необходимости сотрудничества с сестрами Дюрас скоро канет в Лету и будет забыто навечно.
Наконец, он вышел на тускло освещенный мостик: вид клингонов, оборачивающихся, чтобы взглянуть на него, заставил его губы пренебрежительно скривиться. Они пахли так же, как и сам корабль. И хотя Соран всегда считал, что судит обо всем непредвзято, тем не менее для представителей этой расы он явно делал исключение. Ученый прошел мимо полностью состоявшей из мужчин команды мостика (он сам, конечно, был далеко не маленького роста для своей расы, но эти гориллы заставляли его чувствовать себя карликом) и остановился перед двумя женщинами, сидевшими в командных креслах, которые с изумлением смотрели на умирающую звезду на экране.
Младшая из них, Б-Этор, встала и обратила свой взгляд на него; ее темные волосы волнами ниспадали на закрытую кожаным одеянием грудь. Уродливые черты лица искривились в злобной улыбке, демонстрируя длинные, острые зубы хищника.
– Ты сделал это, Соран!
Он наклонился вперед и ударил изо всех сил. Удар пришелся ей прямо в челюсть. Она покачнулась и упала спиной на консоль. Тут же несколько мужчин из команды вскочили на ноги с фазерами в руках.
– Постойте! – Б-Этор махнула рукой, пытаясь встать на одно колено. Эль-аурианская женщина, как было известно Сорану, не смогла бы оправиться от такого удара. Эта же приложила ладонь внешней стороной ко рту и нахмурилась при виде фиолетового пятнышка, оставшегося на ней, затем подняла глаза на Сорана.
– Ради твоей же пользы надеюсь, что это была лишь попытка начать ритуал спаривания. – Тон ее голоса был стальным, как лезвие кинжала, и в нем сквозила угроза.
Соран стоял, полностью безразличный к фазерам, все еще направленным на него. Сама мысль об интимной близости с этой самкой, этим... ПРИМАТОМ, покрытым металлом и кожей и опьяненным властью, вызывала у него отвращение. Даже если бы он не был сейчас хозяином положения, он все равно не мог бояться этих существ, бояться смерти. Аннигиляция, простое прекращение существования, не пугала его. Но жизнь без надежды на нексус, без надежды на встречу с Леандрой казалась невыносимой. Быть так близко, ТАК БЛИЗКО от цели, и потерпеть неудачу...
– Вы стали невнимательными, – сказал он грубо. – Ромулане приходили искать свой пропавший трилитиум.
Б-Этор рывком встала на ноги:
– Не может быть! Мы не оставили никого в живых на заставе.
– Они знали, что он на борту обсерватории, – возразил Соран. – Если бы "Энтерпрайз" не вмешался, они нашли бы его.
Старшая сестра шагнула вперед, встав рядом с Б-Этор:
– Но они не нашли, и теперь у нас есть оружие неограниченной мощи. – Ее голос был более спокойным, более глубоким, чем у сестры, а манеры сдержанными, но она могла быть, как знал Соран, такой же подлой.
Его губы растянулись в узкую линию:
– У МЕНЯ есть оружие, Лурса. И если вы все еще хотите получить его, я советую вам быть более внимательными в будущем.
Последнее слово еще не сорвалось с его губ, когда Б-Этор внезапно прыгнула к нему и сжала руку Сорана с удивительной силой. Злобная улыбка заиграла на ее губах, когда она поднесла обоюдоострый клингонский кинжал к его горлу.
– Возможно, мы устали от ожидания! – зашипела она. Соран даже не шелохнулся, не сделал ничего, когда холодный металл прильнул к нежной коже его шеи, заскользил по адамову яблоку.
– Без моих исследований, – сказал он холодно, – трилитиум ничего не стоит – так же, как и ваши планы восстановить Империю Клингонов.
Губы Б-Этор скривились от разочарования.
Лурса протянула руку и медленно отвела лезвие кинжала от горла ученого.
Соран подавил улыбку триумфа.
– Установить курс на Веридианскую систему, – приказал он двум женщинам. – Максимум искривления.
Б-Этор не сказала ничего, только прищурила глаза от негодования. Непоколебимая Лурса повернулась к рулевому и отдала команду: были слышны резкие гортанные звуки языка клингонов. Соран повернулся, думая о том, чтобы направиться в свою тесную неуютную каюту, когда вошел охранник, неся на плече офицера Звездного Флота, украденного из обсерватории, который все еще был без сознания. Клингон кивнул на свисающее тело человека:
– Что мне делать с этим?
– Отнеси его ко мне, – сказал Соран. – Мне нужны кое-какие сведения от мистера Ля Форжа.
– Я разговаривал с клингонским Высшим Советом, сэр. Они идентифицировали "хищную птицу" как корабль, принадлежащий сестрам Дюрас.
Райкер отшатнулся, затем покачал головой в изумлении:
– Лурса и Б-Этор? Тогда вообще ничего не понятно! Известный звездный физик каким-то образом использует зонд с трилитиумом, чтобы уничтожить звезду.., похищает Джорди.., и исчезает с парой клингонских ренегаток! Зачем? Что, черт подери, происходит?
Ворф вздохнул:
– Не знаю, сэр.
Они обогнули угол и вошли в больничный отсек, где Крашер только-только закрывала панель на затылке Дэйты. Андроид сидел на биокровати и сканировал себя трикодером.
Райкер поймал взгляд Беверли.
– Как он?
Она откинула непослушные пряди каштановых волос с лица, на котором было серьезное, но, по счастью, подумал Райкер, зная это из предыдущего опыта работы с доктором, не мрачное выражение.
– Похоже, энергетическая волна вплавила эмоциональный чип в его нервную сеть.
Ворф с печальным видом изучил андроида:
– Это опасно для него? – Она покачала головой.
– Не думаю. Чип, похоже, все еще работает. – Она неудовлетворенно вздохнула и сложила руки на груди; небольшая морщинка прорезала ее белую кожу между бровями.
– Я была бы более спокойна, если бы удалось посмотреть поближе, но я не могу снять его, полностью не разбирая позвоночную трубку.
Райкер улыбнулся Дэйте:
– Ну, похоже, придется тебе погулять с эмоциями некоторое время. Как ты себя чувствуешь?
Дэйта поднял глаза от своего трикодера, его брови сдвинулись, глаза сузились от беспокойства:
– Я беспокоюсь за Джорди.
– Мы тоже, Дэйта, – мягко сказал Райкер. – Но мы собираемся вернуть его назад.
– Я надеюсь на это, сэр, – тон и выражение лица андроида остались озабоченными.
– Билл... – Беверли взяла под руку Райкера и отвела его к настенному монитору. – Я проверила прошлое доктора Сорана. – Она нажала контроль, появилась голография Сорана вместе с биографической информацией. – Он эль-аурианец, возраст примерно триста лет. Потерял всю свою семью, когда борги уничтожили его мир. Соран спасся с группой других беглецов на борту корабля под названием "Лакул". Корабль был уничтожен своего рода энергетической лентой, но Соран и еще сорок шесть беглецов были спасены другим кораблем, "Энтерпрайзом-В".
Райкер с интересом повернулся к экрану, чтобы изучить лицо Сорана. Когда, интересно, была снята эта голография? Сто, двести лет назад? Соран выглядел почти так же, как и сейчас. На его лице была слабая самодовольная улыбка.., но тот яркий блеск, который Райкер видел в его глазах в прицеле разрывателя – он тоже был там. Он перевел взгляд на Беверли, когда ее слова дошли до его сознания:
– Это была та миссия, где погиб Джеймс Кирк.
Она кивнула, затем нажала на контроль монитора.
– Я проверила список пассажиров на "Лакуле". Угадай, кто еще был на борту?
Райкер пожал плечами.., затем еще раз, когда доктор нажала на другой контроль и новая картинка появилась на экране: улыбающееся лицо Гуинан.
Сама Гуинан сидела на цвета индиго софе, оперевшись спиной о кипу подушечек и обхватив руками согнутые в коленях, прижатые к груди ноги. Отблески языков пламени свечей играли на ее широком темном лице.
– Ты помнишь его? – спросил Пикар. Теперь завуалированное высказывание Сорана имело для него смысл: Соран знал о Робере и Рене – так же, как Гуинан могла бы узнать.., если бы захотела. Но Пикар заставил себя скрыть горе, сконцентрироваться на ситуации, которая требовала немедленных действий. Он не мог не чувствовать себя лично ответственным за уничтожение Амаргозы. Если бы он только запретил ученому возвратиться в обсерваторию...
– Исход был бы тем же, Жан-Люк, – спокойно сказала Гуинан. – Он все равно возвратился бы, дал бы ты ему разрешение или нет.
Пикар вскинул голову, немного удивленный тем, как резко вмешались в его размышления, затем понимающе улыбнулся Гуинан:
– Ты помнишь его?
– Ох, да... – Ее улыбка тут же увяла. Она встала и стала ходить взад-вперед, как будто пытаясь выкинуть из головы нахлынувшие воспоминания.
– Гуинан, – сказал он, после того как минута прошла в молчании. – Это очень важно, чтобы ты рассказала мне все, что знаешь. Я думаю, что Соран разработал оружие.., ужасное оружие. Оно может иметь достаточную мощь для того, чтобы...
– Сорану плевать на мощь и оружие, – перебила его Гуинан, все еще стоя к нему спиной. – Все, что ему нужно, – так это вернуться в нексус.
– Что такое нексус?
Она медленно двинулась через комнату к арке и рассеянно указала на маленькую скульптуру богини. Пикар не мог видеть лица Гуинан, но по тому, как напряглись ее плечи, понял ее нежелание говорить об этом. Он услышал, как она глубоко вздохнула, принимая, наконец, решение.
– Эта энергетическая лента, которая уничтожила "Лакул", не просто какой-то случайный феномен, который путешествует по пространству... – Она заговорила с неожиданной быстротой, как будто опасаясь, что если немедленно не расскажет обо всем, то не сможет сделать этого вообще. – Это вход. Он ведет в другое место.., нексус. Его нет в нашей Вселенной.., и там не действуют те же самые законы. – Она выпрямилась. – Это место, о котором я очень хотела бы забыть.
– Что с тобой произошло? – мягко спросил Пикар.
Гуинан повернулась к нему, ее лицо светилось от воспоминаний:
– Это было, как будто бы я была внутри.., радости. Как будто бы радость была материальной вещью и я могла обернуть ее вокруг себя. Мне никогда не было так хорошо. – Ее голос был наполнен благоговением. Мгновение он молча наблюдал за ней, изучая выражение эйфории на ее лице, вспоминая отчаяние в глазах Сорана.
– Но затем вас телепортировали оттуда... – Ее лицо потемнело от неожиданного гнева:
– Меня ВЫРВАЛИ оттуда! Я не хотела уходить. Никто из нас не хотел. Все, о чем я могла думать, так это о возвращении. Мне было наплевать, что я должна для этого сделать...
Она подошла к окну обзора и посмотрела во тьму на звезды.
– Постепенно я научилась жить с этим. Но это изменило меня.
– Твое шестое чувство... – пробормотал Пикар и, когда она не возразила, продолжил:
– А как насчет Сорана?
– Соран, может быть, все еще захвачен идеей возвращения туда. И если это так, то он не остановится ни перед чем, чтобы снова найти вход.
– Но зачем уничтожать звезду? – спросил Пикар, затем умолк и встал. – Спасибо, Гуинан!
Когда он двинулся к выходу, она резко обернулась; в ее голосе появились нотки беспокойства:
– Пусть кто-нибудь другой сделает это, Жан-Люк!
Он остановился и уставился на нее.
– Нет таких слов, чтобы заставить тебя понять, заставить увидеть. Этого состояния не достичь никакими таблетками, никакими имплантантами. Оно наполняет людей самым сильным наркотиком, который только можно вообразить: любовью и чувством принадлежности кому-то... – Она остановилась, глаза были полны тревоги. – Не приближайся к ленте! Если попадешь в нексус, тебя больше не будет волновать Соран, или "Энтерпрайз", или я. Все, о чем ты будешь думать, – так это о том, как хорошо тебе там. И ты никогда не вернешься!
Чья-то рука схватила его собственную. Раздался слабый смешок и затем, совсем рядом, знакомый голос:
– Ищете что-то, мистер Ля Форж? – Джорди отшатнулся. Голос принадлежал Сорану, ученому из обсерватории. Теперь он вспомнил: Соран ударил его.., и, очевидно, затем похитил. Но зачем?
– Примечательное техническое изобретение, – продолжил Соран, поддерживая оживленную беседу. – Но несколько неэлегантен, как вы считаете?
Джорди не ответил.
– Вы никогда не подумывали о протезе, который сделал бы ваш вид несколько более.., нормальным?
Слова разозлили его. "Спокойнее, – сказал он себе, – он делает это специально. Не попадись на это..." Но он не мог не огрызнуться:
– Каким "нормальным"?
– Нормальным, – спокойно сказал Соран, – значит, таким, как все остальные, – таким, каким вы являетесь.
Джорди попытался сдержать злобу, но ему это не удалось:
– Что вы хотите?
Последовала долгая пауза. И затем Соран сказал:
– Вы можете и не знать, что я – эль-аурианец. Некоторые называют нашу расу слушателями. Мы слушаем. – Он заколебался. – В данный момент, мистер ля Форж, я весь внимание. Я хочу услышать все, что вы знаете о трилитиуме.., и обо мне.
– История семьи имеет большое значение для вас, не так ли?
Пикар шагнул к ней и посмотрел на голографии:
– С детских лет я помню рассказы о генеалогическом древе семьи. Пикары сражались при Трафальгаре... Пикары основали первую марсианскую колонию. Когда мой брат женился и у него появился сын... – Он осекся, от переполнившей его вины и грусти.
Трой мягко закончила за него:
– ..вы почувствовали, что с вас сняли ответственность за продолжение рода.
Он глубоко вздохнул и вместо кивка опустил подбородок.
– Мой брат подставил собственное плечо, позволяя мне удовлетворять свои эгоистичные потребности.
Ее тон стал тверже камня:
– Нет ничего эгоистичного в том, чтобы жить своей жизнью, делать собственную карьеру.
Он ничего не ответил, но снова повернулся к окну обозрения, глядя куда-то вдаль, на звезды. Он был согласен с Трой, но все же не мог отделаться от мысли, что ошибся, поверив в то, что карьера была единственным, чего он жаждал в жизни. Его карьера рано или поздно придет к концу.., но не любовь и забота о близких. Он всегда знал, что уйдет в отставку и поселится в родовом гнезде, и надеялся, что Робер и Рене.., и дети Рене будут там.
Наконец он нарушил молчание:
– Знаете ли, советник, с некоторых пор меня не оставляла мысль о том, что впереди осталось гораздо меньше дней, чем уже прожито. Но я всегда успокаивал себя тем, что, когда я уйду, род Пикаров продолжится. Теперь же... – он подошел к альбому и открыл его на последней странице: она была пуста, абсолютно пуста.
Неосознанный, горький порыв гнева овладел им. Он схватил со стола чашку невыпитого чая и швырнул ее через комнату; холодный "Эрл Грэй" брызгами разлетелся по столу, по альбому, испуская слабый аромат бергамота. Чашка зашуршала по мягкому ковру, но не разбилась. Он повернул голову и взглянул на Трой:
– Но теперь.., мысли о смерти означают для меня полный конец. Больше не будет Пикаров.
Собственный взрыв гнева потряс его, но, очевидно, не советника. Ее взгляд был спокойным и полным сочувствия.
– Капитан, возможно, мы...
Трой не смогла закончить, но вскинула руку, чтобы заслонить свои глаза от яркой вспышки света, которая охватила всю комнату. Пикар тоже поднял руку и бросился к окну, пытаясь разглядеть, что произошло, но сияние было слишком интенсивным, слишком ослепительным. Он закрыл глаза, все еще ослепленный, когда голос Райкера пробился через интерком:
– Старшим офицерам доложиться на мостик! Всем по боевым постам!
* * *
Бедствие не оставило выбора Пикару; к тому времени, когда они с Трой вступили на мостик из лифта, он оправился от своего горя. Капитан шагнул к Райкеру и, последовав примеру заместителя, посмотрел на основной экран, где умирала звезда Амаргоза. Капитану казалось, что солнце пожирал огонь. Ядро быстро тускнело, приобретало черный цвет, подобно обгорелым руинам; корона сверкала, выбрасывая объятые пламенем осколки звезды в пространство.– Доклад, – потребовал Пикар.
Райкер повернулся к капитану, все же косо поглядывая на экран.
Пикар заметил озабоченность в его глазах, но проигнорировал это.
– Внутри Амаргозы возник квантовый импульс, – ответил Райкер. – Все ядерные реакции разваливаются на глазах.
Пикар с интересом посмотрел на экран. Он знал, на что способны звезды; он видел рождение одной сверхновой звезды собственными глазами.., с почтительного расстояния, конечно. Но такого он не видел никогда.
– Как это возможно?
Со своего поста подал голос Ворф:
– Сенсорные записи говорят о том, что из обсерватории несколько мгновений назад был запущен солнечный зонд.
Пикар нахмурился. Обсерватория... Но там ведь никого не было, кроме команды по высадке.., и доктора Сорана, как он вспомнил, похолодев.
Сорану недавно было дано разрешение вернуться и закончить свою работу.
ВРЕМЯ – ЭТО ОГОНЬ, В КОТОРОМ МЫ ГОРИМ.
Райкер кивнул:
– Звезда коллапсирует в течение нескольких минут. – Он обернулся, когда сенсор на посту Ворфа нервно запищал.
Клингон поднял глаза на двух старших офицеров, в его взгляде было беспокойство:
– Сэр! Импульс создал шоковую волну двенадцатого уровня!
Пикар ничего не ответил, просто обдумал информацию и нервно переглянулся с Райкером.
– Двенадцатого уровня? – ошеломленно переспросила Трой. – Она уничтожит все в этой системе.
Раздался голос, профильтрованный через интерком:
– Транспортный отсек – мостику. Я не могу определить местоположение командира Ля Форжа и мистера Дэйты, сэр.
Райкер оперся рукой о консоль Ворфа и наклонился рядом с сидящим клингоном.
– Они вернулись на корабль? – Ворф быстро просканировал палубы, затем покачал головой.
– Нет, сэр. Их нет на борту. – Пикар шагнул к ним:
– Сколько у нас времени до того момента, когда волна достигнет обсерватории?
– Четыре минуты сорок секунд, – доложил Ворф.
Капитан поднял голову и посмотрел на Райкера... – взгляд, ничего больше, но его старший офицер достаточно хорошо знал своего начальника, чтобы прочитать в нем приказ. Он быстро кивнул, затем выпрямился и направился в сторону турболифта, задержавшись только для того, чтобы крикнуть через плечо:
– Мистер Ворф!..
Через мгновение они оба уже вышли. Пикар шагнул вперед, наблюдая за ужасным зрелищем на видовом экране, размышляя об огне и смерти и о светловолосом ученом с выражением отчаяния в глазах.
* * *
Дымная пелена и запах горелой плоти исчезли, система фильтрации воздуха обсерватории сделала свое дело, но мрак и безмолвие усилились.., или, возможно, решил Райкер, это просто ему казалось, потому что он знал, что за стенами обсерватории коллапсировала звезда Амаргоза. Он повернулся к Ворфу и одним лишь жестом, не говоря ни слова, дал понять клингону, что нужно обыскать верхний уровень основного операционного отсека, в то время как он обыскивал нижний.Через считанные секунды Ворф возвратился и покачал головой: никаких признаков. Только одно направление для исследований осталось – коридор, который вел к нескольким отдельным отсекам. Райкер, не теряя времени, повернулся и отправился вниз по проходу, затем остановился перед рядом дверей. Его внимание привлекла панель перегородки, которую недавно двигали. Тайный вход... Райкер повернулся, кивнул Ворфу, который следовал по пятам за ним.
– Вот оно.
Через мгновение после того, как открылась дверь, Райкеру удалось охватить взглядом картину – резкий контраст между светлым и темным, жесткая копна прямых седых волос, белая кожа на фоне абсолютно черной формы. Напротив подставки с зондами за консолью сидел мужчина – тот, которого он выкопал из развалин, его, кажется, звали Соран. Но лицо ученого теперь не было ошеломленным: его глаза ярко сверкали в солнечной вспышке, за которой он наблюдал на своем мониторе. Райкер открыл было рот, но так и не успел вымолвить ни слова. Соран резко повернулся в его сторону. Какой-то древний инстинкт заставил Райкера отскочить назад, в коридор и за перегородку, за долю секунды до того, как Соран выстрелил из фазера, который держал в руке. Выстрелом выдолбило дымящуюся канаву в косяке дверного проема.
Командующий поднял глаза и посмотрел на Ворфа, скрючившегося за перегородкой с другой стороны от входа. Со своего места клингон мог лучше увидеть внутренность помещения.
– Что он там, черт подери, делает? – тихо спросил Райкер.
Ворф осторожно наклонился, чтобы взглянуть внутрь. Прогремел еще один выстрел фазера: на этот раз заряд прошел прямо через дверной проем в коридор и прожег дыру в перегородке напротив, заставив клингона тут же нырнуть на место.
– Лейтенант Ля Форж без сознания, – прошептал Ворф. – Я не вижу Дэйту.
– "Энтерпрайз" – командиру Райкеру. – Профильтрованный через интерком голос Пикара ясно донесся из комброши Райкера. – У вас осталось ровно две минуты.
– Соран, ты слышал? – прокричал Райкер. – Приближается шоковая волна двенадцатого уровня. Нам нужно выбраться отсюда!
В ответ выстрел разрывателя прогремел из комнаты, сверкнув из дверного проема и опалив палубу у самых ног командира. Он теснее прижался к стене и сжал в руке фазер.., но в этом не было смысла: он не мог занять необходимую позицию, чтобы прицелиться в ученого. У Сорана было преимущество. Райкер сокрушенно посмотрел вокруг себя, ища глазами более подходящее место, и внезапно заметил фигуру, прислонившуюся к стене в углу комнаты.
– Дэйта! – позвал он шепотом. – Посмотри, сможешь ли ты дотянуться до Джорди!
Андроид поднял голову, золотого цвета глаза были полны ужаса:
– Я.., не могу, сэр. Я уверен, что.., боюсь. – Райкер уставился на него в растерянности, затем напрягся, когда внутри комнаты резко загудел коммуникатор. При этом звуке Соран наклонился вперед и схватил беспомощного Джорди за воротник. Райкер услышал шум телепорта и наблюдал с удивлением и растерянностью, как оба дематериализовались.
Он ударил по комброши и сказал, понимая, что потерпел поражение:
– Транспортный отсек. Троих на борт.
* * *
Минутой раньше на мостике "Энтерпрайза" Пикар наблюдал за изображением на видовом экране – темной громадной шоковой волны, которая устремилась прямо на обсерваторию Амаргозы. Внезапно его внимание привлек громкий сигнал тревоги, раздавшийся с тактической консоли. Капитан взглянул на Хайеса в ту минуту, когда мичман уже поворачивался в его сторону.– Сэр! – глаза Хайеса были расширенными, тон его голоса говорил о срочности. – Клингонская "хищная птица" выходит из подпространства по левому борту.
– Что? – Пикар снова быстро перевел взгляд на экран, на котором умирала звезда.., в тот момент, когда "хищная птица" показалась в поле зрения с другой стороны от обсерватории.
– Это старый корабль класса D-12, сэр, – сообщил Хайес.
– Они ведь были сняты с вооружения десять лет тому назад или около того, – пробормотал Пикар. Этот корабль выглядел так, как будто бы его нужно было списать еще ДВАДЦАТЬ лет назад; корпус пестрел сотнями наспех заделанных боевых повреждений. Он спросил Хайеса:
– Они активировали системы вооружения?
– Нет, сэр.
– Тогда пусть... – начал Пикар.
– Транспортный отсек – мостику. Команда высадки на борту, сэр.
Не теряя времени, Пикар повернулся к управлению.
– Рулевой, искривление один. Активировать... – "Энтерпрайз" поспешил уйти прочь, на видовом экране обсерватория растворилась в быстро тускнеющем огне.
* * *
Переполненный гневом Соран быстро продвигался по темным клаустрофобическим коридорам, нагибая время от времени голову, чтобы не задеть свисавшие с потолка кабели, обходя по дороге грязные засаленные перегородки душной палубы корабля. Старое корыто ревело и сотрясалось со всевозрастающей силой и воняло чем-то теплым и сырым – животный запах, заставивший его тосковать по чистым, тихим коридорам "Энтерпрайза".Неважно. Ничто из этого не имело значения, ничто не было реальным, по крайней мере, для него, и все это омерзительное чувство от необходимости сотрудничества с сестрами Дюрас скоро канет в Лету и будет забыто навечно.
Наконец, он вышел на тускло освещенный мостик: вид клингонов, оборачивающихся, чтобы взглянуть на него, заставил его губы пренебрежительно скривиться. Они пахли так же, как и сам корабль. И хотя Соран всегда считал, что судит обо всем непредвзято, тем не менее для представителей этой расы он явно делал исключение. Ученый прошел мимо полностью состоявшей из мужчин команды мостика (он сам, конечно, был далеко не маленького роста для своей расы, но эти гориллы заставляли его чувствовать себя карликом) и остановился перед двумя женщинами, сидевшими в командных креслах, которые с изумлением смотрели на умирающую звезду на экране.
Младшая из них, Б-Этор, встала и обратила свой взгляд на него; ее темные волосы волнами ниспадали на закрытую кожаным одеянием грудь. Уродливые черты лица искривились в злобной улыбке, демонстрируя длинные, острые зубы хищника.
– Ты сделал это, Соран!
Он наклонился вперед и ударил изо всех сил. Удар пришелся ей прямо в челюсть. Она покачнулась и упала спиной на консоль. Тут же несколько мужчин из команды вскочили на ноги с фазерами в руках.
– Постойте! – Б-Этор махнула рукой, пытаясь встать на одно колено. Эль-аурианская женщина, как было известно Сорану, не смогла бы оправиться от такого удара. Эта же приложила ладонь внешней стороной ко рту и нахмурилась при виде фиолетового пятнышка, оставшегося на ней, затем подняла глаза на Сорана.
– Ради твоей же пользы надеюсь, что это была лишь попытка начать ритуал спаривания. – Тон ее голоса был стальным, как лезвие кинжала, и в нем сквозила угроза.
Соран стоял, полностью безразличный к фазерам, все еще направленным на него. Сама мысль об интимной близости с этой самкой, этим... ПРИМАТОМ, покрытым металлом и кожей и опьяненным властью, вызывала у него отвращение. Даже если бы он не был сейчас хозяином положения, он все равно не мог бояться этих существ, бояться смерти. Аннигиляция, простое прекращение существования, не пугала его. Но жизнь без надежды на нексус, без надежды на встречу с Леандрой казалась невыносимой. Быть так близко, ТАК БЛИЗКО от цели, и потерпеть неудачу...
– Вы стали невнимательными, – сказал он грубо. – Ромулане приходили искать свой пропавший трилитиум.
Б-Этор рывком встала на ноги:
– Не может быть! Мы не оставили никого в живых на заставе.
– Они знали, что он на борту обсерватории, – возразил Соран. – Если бы "Энтерпрайз" не вмешался, они нашли бы его.
Старшая сестра шагнула вперед, встав рядом с Б-Этор:
– Но они не нашли, и теперь у нас есть оружие неограниченной мощи. – Ее голос был более спокойным, более глубоким, чем у сестры, а манеры сдержанными, но она могла быть, как знал Соран, такой же подлой.
Его губы растянулись в узкую линию:
– У МЕНЯ есть оружие, Лурса. И если вы все еще хотите получить его, я советую вам быть более внимательными в будущем.
Последнее слово еще не сорвалось с его губ, когда Б-Этор внезапно прыгнула к нему и сжала руку Сорана с удивительной силой. Злобная улыбка заиграла на ее губах, когда она поднесла обоюдоострый клингонский кинжал к его горлу.
– Возможно, мы устали от ожидания! – зашипела она. Соран даже не шелохнулся, не сделал ничего, когда холодный металл прильнул к нежной коже его шеи, заскользил по адамову яблоку.
– Без моих исследований, – сказал он холодно, – трилитиум ничего не стоит – так же, как и ваши планы восстановить Империю Клингонов.
Губы Б-Этор скривились от разочарования.
Лурса протянула руку и медленно отвела лезвие кинжала от горла ученого.
Соран подавил улыбку триумфа.
– Установить курс на Веридианскую систему, – приказал он двум женщинам. – Максимум искривления.
Б-Этор не сказала ничего, только прищурила глаза от негодования. Непоколебимая Лурса повернулась к рулевому и отдала команду: были слышны резкие гортанные звуки языка клингонов. Соран повернулся, думая о том, чтобы направиться в свою тесную неуютную каюту, когда вошел охранник, неся на плече офицера Звездного Флота, украденного из обсерватории, который все еще был без сознания. Клингон кивнул на свисающее тело человека:
– Что мне делать с этим?
– Отнеси его ко мне, – сказал Соран. – Мне нужны кое-какие сведения от мистера Ля Форжа.
* * *
В этот самый момент Билл Райкер думал о судьбе Джорди ля Форжа, направляясь в сопровождении Ворфа в больничный отсек. Было совершенно ясно, что Соран провернул похищение с какой-то определенной целью, иначе он телепортировался бы один. Но зачем? И зачем переправляться на борт клингонского корабля? Капитан проинформировал его о плачевном состоянии "хищной птицы" во время брифинга. И самое главное, зачем было уничтожать звезду? Чем больше Райкер размышлял над всеми деталями загадки Амаргозы, тем больше она казалась ему бессмыслицей. Ворф прервал ход его мыслей:– Я разговаривал с клингонским Высшим Советом, сэр. Они идентифицировали "хищную птицу" как корабль, принадлежащий сестрам Дюрас.
Райкер отшатнулся, затем покачал головой в изумлении:
– Лурса и Б-Этор? Тогда вообще ничего не понятно! Известный звездный физик каким-то образом использует зонд с трилитиумом, чтобы уничтожить звезду.., похищает Джорди.., и исчезает с парой клингонских ренегаток! Зачем? Что, черт подери, происходит?
Ворф вздохнул:
– Не знаю, сэр.
Они обогнули угол и вошли в больничный отсек, где Крашер только-только закрывала панель на затылке Дэйты. Андроид сидел на биокровати и сканировал себя трикодером.
Райкер поймал взгляд Беверли.
– Как он?
Она откинула непослушные пряди каштановых волос с лица, на котором было серьезное, но, по счастью, подумал Райкер, зная это из предыдущего опыта работы с доктором, не мрачное выражение.
– Похоже, энергетическая волна вплавила эмоциональный чип в его нервную сеть.
Ворф с печальным видом изучил андроида:
– Это опасно для него? – Она покачала головой.
– Не думаю. Чип, похоже, все еще работает. – Она неудовлетворенно вздохнула и сложила руки на груди; небольшая морщинка прорезала ее белую кожу между бровями.
– Я была бы более спокойна, если бы удалось посмотреть поближе, но я не могу снять его, полностью не разбирая позвоночную трубку.
Райкер улыбнулся Дэйте:
– Ну, похоже, придется тебе погулять с эмоциями некоторое время. Как ты себя чувствуешь?
Дэйта поднял глаза от своего трикодера, его брови сдвинулись, глаза сузились от беспокойства:
– Я беспокоюсь за Джорди.
– Мы тоже, Дэйта, – мягко сказал Райкер. – Но мы собираемся вернуть его назад.
– Я надеюсь на это, сэр, – тон и выражение лица андроида остались озабоченными.
– Билл... – Беверли взяла под руку Райкера и отвела его к настенному монитору. – Я проверила прошлое доктора Сорана. – Она нажала контроль, появилась голография Сорана вместе с биографической информацией. – Он эль-аурианец, возраст примерно триста лет. Потерял всю свою семью, когда борги уничтожили его мир. Соран спасся с группой других беглецов на борту корабля под названием "Лакул". Корабль был уничтожен своего рода энергетической лентой, но Соран и еще сорок шесть беглецов были спасены другим кораблем, "Энтерпрайзом-В".
Райкер с интересом повернулся к экрану, чтобы изучить лицо Сорана. Когда, интересно, была снята эта голография? Сто, двести лет назад? Соран выглядел почти так же, как и сейчас. На его лице была слабая самодовольная улыбка.., но тот яркий блеск, который Райкер видел в его глазах в прицеле разрывателя – он тоже был там. Он перевел взгляд на Беверли, когда ее слова дошли до его сознания:
– Это была та миссия, где погиб Джеймс Кирк.
Она кивнула, затем нажала на контроль монитора.
– Я проверила список пассажиров на "Лакуле". Угадай, кто еще был на борту?
Райкер пожал плечами.., затем еще раз, когда доктор нажала на другой контроль и новая картинка появилась на экране: улыбающееся лицо Гуинан.
* * *
– Соран? – Гуинан вскинула голову с удивлением. – Это имя я не слышала уже долгое время. – Пикар сидел рядом с ней в ее каюте, где чувствовал себя так, как будто был уже не на "Энтерпрайзе", но в мистическом, давно ушедшем в прошлое мире. Перегородки были обтянуты причудливо расписанной золотистой материей, пол покрыт плиткой; в дальнем углу виднелась арка, внутри которой располагался маленький алтарь с зажженными перед каменной статуей загадочной богини свечами.Сама Гуинан сидела на цвета индиго софе, оперевшись спиной о кипу подушечек и обхватив руками согнутые в коленях, прижатые к груди ноги. Отблески языков пламени свечей играли на ее широком темном лице.
– Ты помнишь его? – спросил Пикар. Теперь завуалированное высказывание Сорана имело для него смысл: Соран знал о Робере и Рене – так же, как Гуинан могла бы узнать.., если бы захотела. Но Пикар заставил себя скрыть горе, сконцентрироваться на ситуации, которая требовала немедленных действий. Он не мог не чувствовать себя лично ответственным за уничтожение Амаргозы. Если бы он только запретил ученому возвратиться в обсерваторию...
– Исход был бы тем же, Жан-Люк, – спокойно сказала Гуинан. – Он все равно возвратился бы, дал бы ты ему разрешение или нет.
Пикар вскинул голову, немного удивленный тем, как резко вмешались в его размышления, затем понимающе улыбнулся Гуинан:
– Ты помнишь его?
– Ох, да... – Ее улыбка тут же увяла. Она встала и стала ходить взад-вперед, как будто пытаясь выкинуть из головы нахлынувшие воспоминания.
– Гуинан, – сказал он, после того как минута прошла в молчании. – Это очень важно, чтобы ты рассказала мне все, что знаешь. Я думаю, что Соран разработал оружие.., ужасное оружие. Оно может иметь достаточную мощь для того, чтобы...
– Сорану плевать на мощь и оружие, – перебила его Гуинан, все еще стоя к нему спиной. – Все, что ему нужно, – так это вернуться в нексус.
– Что такое нексус?
Она медленно двинулась через комнату к арке и рассеянно указала на маленькую скульптуру богини. Пикар не мог видеть лица Гуинан, но по тому, как напряглись ее плечи, понял ее нежелание говорить об этом. Он услышал, как она глубоко вздохнула, принимая, наконец, решение.
– Эта энергетическая лента, которая уничтожила "Лакул", не просто какой-то случайный феномен, который путешествует по пространству... – Она заговорила с неожиданной быстротой, как будто опасаясь, что если немедленно не расскажет обо всем, то не сможет сделать этого вообще. – Это вход. Он ведет в другое место.., нексус. Его нет в нашей Вселенной.., и там не действуют те же самые законы. – Она выпрямилась. – Это место, о котором я очень хотела бы забыть.
– Что с тобой произошло? – мягко спросил Пикар.
Гуинан повернулась к нему, ее лицо светилось от воспоминаний:
– Это было, как будто бы я была внутри.., радости. Как будто бы радость была материальной вещью и я могла обернуть ее вокруг себя. Мне никогда не было так хорошо. – Ее голос был наполнен благоговением. Мгновение он молча наблюдал за ней, изучая выражение эйфории на ее лице, вспоминая отчаяние в глазах Сорана.
– Но затем вас телепортировали оттуда... – Ее лицо потемнело от неожиданного гнева:
– Меня ВЫРВАЛИ оттуда! Я не хотела уходить. Никто из нас не хотел. Все, о чем я могла думать, так это о возвращении. Мне было наплевать, что я должна для этого сделать...
Она подошла к окну обзора и посмотрела во тьму на звезды.
– Постепенно я научилась жить с этим. Но это изменило меня.
– Твое шестое чувство... – пробормотал Пикар и, когда она не возразила, продолжил:
– А как насчет Сорана?
– Соран, может быть, все еще захвачен идеей возвращения туда. И если это так, то он не остановится ни перед чем, чтобы снова найти вход.
– Но зачем уничтожать звезду? – спросил Пикар, затем умолк и встал. – Спасибо, Гуинан!
Когда он двинулся к выходу, она резко обернулась; в ее голосе появились нотки беспокойства:
– Пусть кто-нибудь другой сделает это, Жан-Люк!
Он остановился и уставился на нее.
– Нет таких слов, чтобы заставить тебя понять, заставить увидеть. Этого состояния не достичь никакими таблетками, никакими имплантантами. Оно наполняет людей самым сильным наркотиком, который только можно вообразить: любовью и чувством принадлежности кому-то... – Она остановилась, глаза были полны тревоги. – Не приближайся к ленте! Если попадешь в нексус, тебя больше не будет волновать Соран, или "Энтерпрайз", или я. Все, о чем ты будешь думать, – так это о том, как хорошо тебе там. И ты никогда не вернешься!
* * *
Джорди ля Форж пробудился с резкой головной болью и отчетливым осознанием того, что он был отнюдь не на борту "Энтерпрайза" или в обсерватории. Он пошевелился и понял, что сидит в неудобном кресле на борту какого-то корабля.., пол под его ногами вибрировал, и он мог слышать рев старых двигателей. Воздух был теплым и затхлым, – не слишком приятным. Он мог чувствовать это тепло обнаженной кожей груди: кто-то снял с него тунику, и его визор, оставив его ослепшим. Он подался вперед и поймал руками пустоту.Чья-то рука схватила его собственную. Раздался слабый смешок и затем, совсем рядом, знакомый голос:
– Ищете что-то, мистер Ля Форж? – Джорди отшатнулся. Голос принадлежал Сорану, ученому из обсерватории. Теперь он вспомнил: Соран ударил его.., и, очевидно, затем похитил. Но зачем?
– Примечательное техническое изобретение, – продолжил Соран, поддерживая оживленную беседу. – Но несколько неэлегантен, как вы считаете?
Джорди не ответил.
– Вы никогда не подумывали о протезе, который сделал бы ваш вид несколько более.., нормальным?
Слова разозлили его. "Спокойнее, – сказал он себе, – он делает это специально. Не попадись на это..." Но он не мог не огрызнуться:
– Каким "нормальным"?
– Нормальным, – спокойно сказал Соран, – значит, таким, как все остальные, – таким, каким вы являетесь.
Джорди попытался сдержать злобу, но ему это не удалось:
– Что вы хотите?
Последовала долгая пауза. И затем Соран сказал:
– Вы можете и не знать, что я – эль-аурианец. Некоторые называют нашу расу слушателями. Мы слушаем. – Он заколебался. – В данный момент, мистер ля Форж, я весь внимание. Я хочу услышать все, что вы знаете о трилитиуме.., и обо мне.