Страница:
– Умоляю тебя! Кто бы ты ни был, умоляю тебя! Мы долго искали тебя – бесконечные световые годы провели на космическом корабле. – Голос его сорвался, он рухнул на колени, бессильно опустил голову на грудь от глубокой печали, более глубокой, чем та, которую он пережил после смерти матери.
А за его спиной капитан припал губами к коммутатору:
– «Энтерпрайз», это Кирк…
– Я никуда не пойду отсюда, – закрыв глаза и откинув голову вверх, шептал Сибок. – Я останусь здесь.
Рука Спока легла ему на плечо. Он открыл глаза, увидел взгляд своего младшего брата, переполненный несвойственным ему состраданием и болью, и Спок, несмотря на свое горе, улыбнулся просветленной улыбкой.
– Брат, возможно… – начал говорить Сибок, и вдруг жерло кратера наполнилось гулким грохотанием, заглушило его голос.
Сибок подался вперед, попытался встать на ноги, но земля под ним заходила ходуном, сваливала на четвереньки. Спок попытался поднять его и распластался рядом с ним – мощный толчок как бы выхватил землю из-под ног, и два брата лежали рядом, одинаково потрясенные и одинаково беспомощные. Оба они подумали, что произошло землетрясение, но на их глазах происходило что-то невероятное: на границе внешнего периметра кратера огромная колонна из чистого мрамора с резким визгом пробила себе дорогу из подземных глубин, взметнулась на высоту и застыла.
У Сибока перехватило дыхание, он замер, ожидая, что произойдет дальше. Это не походило на видения, переданные ему Т'Ри. Это было что-то превосходящее и его ожидания, и его понимание.
Следующая колонна, пронзив скалистую поверхность, взметнулась вверх, потом еще одна и еще… Колонны вырастали и вырастали до тех пор, пока вершину кратера не окружили огромные каменные пальцы. Как только последняя колонна заняла свое место в ряду, верхушки колонн сошлись в центре, образуя каменный купол.
Подземные толчки прекратились, а вершина купола запылала кроваво-красным пламенем, пламя завилось в спираль и завертелось вокруг невидимой оси, вызывая неистовой силы ветер. Мощный источник энергии, который Спок обнаружил глубоко под землей, пробивал себе дорогу на свободу.
– Он! – с радостью победителя закричал Сибок и вскочил на ноги.
Сверкающий луч энергии вырвался наружу из глубины кратера, извергаясь гейзером света, осыпая сверкающими искрами четверых наблюдателей. Кожа Сибока, ближе всех подошедшего к кратеру, затрещала от обжигающих ее искр. Ослепленный первозданной красотой луча, он прикрыл ладонями глаза и, шатаясь, отошел за спины своих спутников. Вслед ему послышался голос, который, казалось, был и знаком Сибоку, и не знаком – что-то смущало в нем, настораживало.
– Смелые души! – прогремел голос с беспредельной силой и торжественностью, – Добро пожаловать!
Первым очнулся доктор. Голосом, полным почтения, он спросил:
– Этот глас – Божий?
Как бы отвечая на его вопрос, столб света начал пульсировать, а искринки внутри него заметались в завораживающем глаза танце, создавая непонятные образы. Сибок приложил руку к глазам, всматриваясь в образы, пытаясь понять их. Словно помогая ему, разрозненные образы слились в один гигантский образ, и Сибок узнал его.
Это был Кхозарр – самый древний бог вулканцев, бог войны, свирепый, напоминающий коршуна, мускулистый, с длинными черными волосами, перехваченными зеленой лентой, которая спускалась по его голой спине. Голое тело бога прикрывала зеленая набедренная повязка и темно-зеленый щит. Зеленый цвет на Вулкане был цветом войны и цветом всего живого.
Образ Кхозарра на глазах изумленных зрителей вдруг затрепетал, закружился в неистовом танце и принял иной образ – образ своей воинственной супруги Акраны.
Образ Акраны вскоре сменился образом богини плодородия Аны…
Сибок наблюдал за сменяющимися образами, как загипнотизированный. Все они были как бы живыми свидетельствами тому, чему учили его в детстве окружающие его люди и рассказы его матери. И учение колинару, и озарение Т'Ри получили реальное подтверждение.
Он нашел в себе силы оторваться от захватывающего зрелища и взглянуть на тех, кто не верил ему, на тех, кого он чуть ли не насильно привел сюда. Все они, даже ничему не верящий Спок, смотрели зачарованно, потрясенные и молчаливые.
Сибок улыбнулся, довольный, торжествующий. Стремясь сюда, он лишь в общих чертах знал о том, что его ждет, но о том, что происходило сейчас перед его глазами, он и мечтать не смел: все боги и богини, известные Сибоку, мало-помалу сливались в один образ и, наконец, слились в Нем.
Он был похож на вулканца, но не на мужчину и не на женщину. Его лица и тело светилось изнутри, и сам Он светился, и светился луч света, в котором был он. Не выходя из луча, Он направил свой светящийся взгляд на четырех прибывших лицезреть Его и спросил, обращаясь к Сибоку:
– Ты не обманут в своих ожиданиях?
Потрясенный увиденным, Сибок долго молчал, собираясь с силами, а собравшись, прошептал:
– Квал се ту?
Он величественно улыбнулся и ответил:
– Я – источник всего сущего…
Сибок издал громкий крик радости и почтительно склонил голову. А Он заговорил:
– Вы проделали нелегкое путешествие, добираясь до меня.
– Да, это так, – подтвердил Сибок. – Нас разделял Великий Барьер, но мы преодолели его.
– Примите мои поздравления – Он одобрительно засветился. – Вы – первые, кто до меня добрался.
– Нас вела твоя безграничная мудрость, – скромно сказал Сибок.
– А как вы преодолели Великий Барьер?
Сибок смутился: Он задал вопрос, на который только что получил ответ. Но радость происходящего заглушила сомнение, и Сибок стал рассказывать:
– Я потратил годы, чтобы усовершенствовать щиты космического корабля, на котором мы прибыли сюда.
– Даже так! – Он засветился еще ярче, заставив Сибока вновь прикрыть глаза ладонью. – Значит, этот корабль сможет вынести мою мудрость за границу Барьера?
– Да, конечно, – Сибок был совершенно ослеплен таким поворотом его судьбы. Он один из всех был избран для того, чтобы вернуть Его в Галактику! В ушах его прозвучал далекий голос матери: «шайв».
– Я должен воспользоваться этим, – сказал Он. Сибок засмеялся от радости:
– Я готов быть твоей колесницей!
Джеймс Кирк слушал достаточно долго этот затянувшийся диалог, и он ему изрядно поднадоел. Он поднял руку, как дисциплинированный курсант, желающий привлечь к себе внимание инструктора:
– Простите меня…
Он представился Кирку в образе благодушного мужчины с русыми волосами и, оставив его слова без ответа, снова обратился к зачарованному Сибоку:
– Я принесу свою мощь в каждый уголок мироздания.
– Простите меня, – повторил Джим, на этот раз более настойчиво.
«Нечто» – Джим отказывался думать о нем как о Боге – улыбнулось, показывая свое миролюбие, что при его несомненном могуществе было отнюдь не лишним и, казалось, внимательно слушало Джима.
– У меня есть один вопрос: зачем Богу космический корабль?
Вместо ответа на вопрос Нечто приказало:
– Доставьте ваш корабль ближе.
– Но вы не ответили на вопрос, – не очень вежливо ответил Джим, моментально сообразив, что если Он не в состоянии достичь корабля на столь ничтожном расстоянии, какой же он всемогущий?
– Зачем Богу космический корабль? Если вы всемогущи, то преодолеете Барьер без нашей помощи.
– Джи-им, – сердито зашипел на него Маккой, – что ты говоришь?
Спок поддержал капитана:
– Вопрос очень логичный, доктор.
– Спасибо, Спок, – поблагодарил его Кирк.
Легкое мерцание искринок вокруг Него слилось в один сплошной поток кругового движения. Засвистел ветер, Его окружила огненная спираль. Джим понял, что разозлил Его, но отступать не собирался. Что бы или кого бы ни представляло это существо, за корабль и за его команду отвечает он капитан Кирк, и обязан знать, кто пытается проникнуть на его корабль.
Круговая спираль вокруг Него опять сменилась легким мерцанием, образ благодушного мужчины покрылся налетом печали, и Он спросил:
– Кто это существо?
– Кто я? – с иронией спросил Джим. – А разве ты не знаешь? Разве ты не всемогущ и не вездесущ? Ты, претендующий на имя Бога?
Небо над их головами почернело. Сибок переводил тревожный взгляд то на него, то на Кирка и попытался вмешаться:
– Пожалуйста, не сердись на него, он просто сомневается.
Он смерил Джима угрюмым взглядом:
– Ты сомневаешься во мне?
Кирк внутренне сжался, готовый к самому худшему. Взаимная неприязнь зашла слишком далеко, но без тщательной проверки документов этот пассажир не попадет на его корабль.
– Я – капитан и обязан знать, кого беру на борт своего корабля. Мне нужны доказательства…
Маккой ухватил его за плечо:
– Джим, может, не стоит…
Но было поздно. Его лицо почернело от беспредельного гнева:
– Так вот тебе! Получай доказательства!
Шар сверкающей энергии вырвался из глаз Нечто. Не ожидавший столь неджентльменской реакции капитан был застигнут врасплох. С огромной силой шар света ударил его в грудь, ослепив вспышкой взрыва, и свалил наземь.
Ослепленный, оглушенный, на какое-то время парализованный и лишенный сознания, Кирк пришел в себя от судорожных спазмов удушья. Ловя широко открытым ртом воздух, он ощутил страшную боль. Ему казалось, что грудь его раздавлена; хоть отдаленным краешком сознания он понимал, что это – последствия ушиба. Но и последствия ушиба были серьезные: каждый вдох-выдох сопровождался резкой болью, как при переломе ребра.
Не в силах подняться, не удостаивая взглядом вероломного врага, Джим пристально посмотрел на главного виновника всего происходящего – Сибока. Радость исчезла с лица вулканца, он был потрясен увиденным, обескуражен.
– Разве Бог – это зло? – с трудом выдохнул из себя Джим.
Сибок поднял глаза к Нему:
– Зачем ты это сделал?
– Он усомнился во мне, – пророкотал обиженный голос.
Спок нагнулся вперед и встал рядом, с братом:
– Но ты не ответил на наш вопрос, зачем тебе нужен космический корабль? Разве божества нуждается в человеческом способе передвижения?
За зловещими вспышками света лицо Его искривилось от злобы.
– Нет! – закричал Джим, когда второй огненный шар пригвоздил Спока к земле.
– Боже мой, – прошептал Телбот, – забраться в такую даль только для того, чтобы найти…
Он зажмурился… Надо выпить, черт возьми!
Открыв глаза, он положил свою руку на плечо Дар, попросил:
– Отвернитесь, мисс Дар. Отвернитесь. Вам еще рано смотреть на такое.
Но Кейтлин, не отрываясь от экрана, думала не о себе и переживала не за себя: «Как это могло случиться? Сибок не мог ошибаться – слишком прекрасным было начало.»
– Ад всегда поначалу кажется нам раем, не так ли? – словно прочитав ее мысли, мрачно изрек Телбот. Голос его вновь стал ироничным до неприятия. – Лучше пойду выпью.
Но не ушел – слишком уж неожиданный оборот принимали события на экране…
Цельный внутренний мир Сибока стал распадаться на мириады мельчайших частиц, в полнейшем хаосе разлетавшихся в разные стороны. Он с трудом осознавал сам себя хоть в слабой мере причастным к происходящему и мог только слушать и наблюдать. А в наступившей тишине вновь раздался голос Его:
– И ты? Ты тоже усомнился во мне?
Вопрос был обращен к доктору, склонившемуся над своим раненым другом, и не застал его врасплох. Выпрямившись, доктор изучающим взглядом вгляделся в Него и ответил громким голосом, в котором не было ни благоговения, ни почтения, но лишь негодование:
– Я сомневаюсь во всем и не верю в того, кто предъявляет боль как удостоверение своей личности.
Его лицо исказилось от ярости. Он готовился к новому удару.
Вышедший из столбняка Сибок широко распростер свои руки, защищая Маккоя и его друзей. И это был не акт самопожертвования, это был последний жест надежды.
– Остановись! Ша Ка Ри не должен этого делать!
Он или Нечто разразилось громким, презрительным, омерзительным смехом:
– Ша Ка Ри – химера, созданная твоим воображением! – Демонический смех оглушил Сибока, он плотно прикрыл уши руками, но смех проникал и сквозь ладони, и сквозь каждую пору похолодевшего тела.
– Целую вечность я был заключен в эту проклятую каменную гробницу. Корабль! Мне нужен корабль! Отдай мне его, или я убью вас всех.
И Сибок прозрел: видения его матери Т'Ри были или порождениями ее больного воображения, или – что еще хуже – посланиями этого злобного существа. И осиротевший еще при жизни матери Сибок стремился слиться с ее духом только для того, чтобы найти гибель. Ну, что ж…
– Сибок! Сибок! – раздался позади него голос Спока.
Через плечо Сибок посмотрел на своего брата. Не оправившийся от удара, но живой, Спок сидел между доктором и Кирком и пытался образумить своего старшего брата:
– Сибок, это не бог Ша Ка Ри и вообще это не бог!
Не ответив брату, Сибок вновь обратил свой взгляд на Нечто. Да, это – не то, что он искал, пробираясь в никому не доступные глубины Вселенной, потому что не там искал, и не то искал. Самая глубокая, самая важная тайна всей Вселенной – это его любовь к своему младшему брату, не постижимая никаким разумом и не требующая разума.
У Сибока нет никого, кроме Спока, а у Спока, кроме него, есть друзья, а значит, есть и смысл жизни, которого так и не нашел он, Сибок. Но он попытается его найти.
– Эй, ты! – крикнул Сибок во весь голос. – Явись мне – я хочу знать, кто ты есть на самом деле!
Нечто заколыхалось, расплылось и преобразилось. На этот раз оно предстало вулканцем, зловещие черты которого были злой карикатурой на Сибока. И Сибок отшатнулся, испугавшись самого себя. А его злобная карикатура надменно расхохоталась:
– Что, тебе не нравится моя физиономия? Так закажи другую – у меня их много…
«Нет, не может быть, – прошептал Сибок, – это не я.» И ту же осознал, что обманывает самого себя, как всю свою жизнь обманывал других. Эта надменная самоуверенность в своей исключительности, в своем провидческом избранничестве, имя которому «шайв». И ради утверждения в этом, явно мифическом имени Сибок пожертвовал и высочайшей рациональностью своего разума, и глубочайшими переживаниями своего любящего сердца и, преступая все законы морали и совести, вторгался в чужой разум и в чужие сердца. И Нечто, кем бы или чем бы оно ни было, открыло ему глаза на самого себя.
– Доставь меня на корабль, или я уничтожу тебя, – дошел до его сознания капризный пронзительный голос.
«Убей меня, – подумал Сибок, и на этом все будет кончено.» И тут он вспомнил о своем брате, о тех, кого он обманом завлек на «Энтерпрайз» и кого готов оставить на произвол неведомого, но злобного существа. Существу нужен космический корабль, чтобы пересечь Великий Барьер, оградивший его от Вселенной. Как только существо преодолеет Барьер, оно уничтожит всех на «Энтерпрайзе» и… что будет дальше, Сибок боялся даже предполагать.
Давняя смерть его матери в настоящий момент не имела никакого значения. Зато его смерть…
– Уходите, спасайтесь! – обернулся он к трем друзьям.
– Нет! – запротестовал Спок. – Я останусь с тобой.
– Уходите! – повторил Сибок. – Это – мое порождение, и остаться с ним должен только я. – Уходите!
– Ты ничего не должен, Сибок, – с отчаянием прокричал Спок.
– Прости меня, Т'Хайл, – прошептал Сибок. Он поднял руку и отдал брату салют тем же самым жестом, каким приветствовал его тридцать лет тому назад. – Живи долго и процветай. – Он наклонился над сидящим братом, кончики их пальцев сошлись, и Сибок круто развернулся, сделав еще шаг вперед. Глубоко вздохнув, он собрал все свои силы в один комок и обратился к своему карикатурному двойнику без всякого страха:
– Я не могу помочь тебе с кораблем, но я вижу твою боль и хочу помочь тебе справиться с ней.
– Боль? – волны смущения пробежали по уродливой карикатуре.
– Да, боль, – подтвердил Сибок. – Ты спрятал боль глубоко в самом себе и не хочешь ее признать…
Это было правдой. Как только Сибок попробовал проникнуть в сознание своего двойника, он ощутил чувство полного, абсолютного, безнадежного одиночества под маской всемогущества.
– Раздели со мной свою боль. – Он шагнул в клубящийся столб энергии и крепко обнял своего двойника.
Глава 17
А за его спиной капитан припал губами к коммутатору:
– «Энтерпрайз», это Кирк…
– Я никуда не пойду отсюда, – закрыв глаза и откинув голову вверх, шептал Сибок. – Я останусь здесь.
Рука Спока легла ему на плечо. Он открыл глаза, увидел взгляд своего младшего брата, переполненный несвойственным ему состраданием и болью, и Спок, несмотря на свое горе, улыбнулся просветленной улыбкой.
– Брат, возможно… – начал говорить Сибок, и вдруг жерло кратера наполнилось гулким грохотанием, заглушило его голос.
Сибок подался вперед, попытался встать на ноги, но земля под ним заходила ходуном, сваливала на четвереньки. Спок попытался поднять его и распластался рядом с ним – мощный толчок как бы выхватил землю из-под ног, и два брата лежали рядом, одинаково потрясенные и одинаково беспомощные. Оба они подумали, что произошло землетрясение, но на их глазах происходило что-то невероятное: на границе внешнего периметра кратера огромная колонна из чистого мрамора с резким визгом пробила себе дорогу из подземных глубин, взметнулась на высоту и застыла.
У Сибока перехватило дыхание, он замер, ожидая, что произойдет дальше. Это не походило на видения, переданные ему Т'Ри. Это было что-то превосходящее и его ожидания, и его понимание.
Следующая колонна, пронзив скалистую поверхность, взметнулась вверх, потом еще одна и еще… Колонны вырастали и вырастали до тех пор, пока вершину кратера не окружили огромные каменные пальцы. Как только последняя колонна заняла свое место в ряду, верхушки колонн сошлись в центре, образуя каменный купол.
Подземные толчки прекратились, а вершина купола запылала кроваво-красным пламенем, пламя завилось в спираль и завертелось вокруг невидимой оси, вызывая неистовой силы ветер. Мощный источник энергии, который Спок обнаружил глубоко под землей, пробивал себе дорогу на свободу.
– Он! – с радостью победителя закричал Сибок и вскочил на ноги.
Сверкающий луч энергии вырвался наружу из глубины кратера, извергаясь гейзером света, осыпая сверкающими искрами четверых наблюдателей. Кожа Сибока, ближе всех подошедшего к кратеру, затрещала от обжигающих ее искр. Ослепленный первозданной красотой луча, он прикрыл ладонями глаза и, шатаясь, отошел за спины своих спутников. Вслед ему послышался голос, который, казалось, был и знаком Сибоку, и не знаком – что-то смущало в нем, настораживало.
– Смелые души! – прогремел голос с беспредельной силой и торжественностью, – Добро пожаловать!
Первым очнулся доктор. Голосом, полным почтения, он спросил:
– Этот глас – Божий?
Как бы отвечая на его вопрос, столб света начал пульсировать, а искринки внутри него заметались в завораживающем глаза танце, создавая непонятные образы. Сибок приложил руку к глазам, всматриваясь в образы, пытаясь понять их. Словно помогая ему, разрозненные образы слились в один гигантский образ, и Сибок узнал его.
Это был Кхозарр – самый древний бог вулканцев, бог войны, свирепый, напоминающий коршуна, мускулистый, с длинными черными волосами, перехваченными зеленой лентой, которая спускалась по его голой спине. Голое тело бога прикрывала зеленая набедренная повязка и темно-зеленый щит. Зеленый цвет на Вулкане был цветом войны и цветом всего живого.
Образ Кхозарра на глазах изумленных зрителей вдруг затрепетал, закружился в неистовом танце и принял иной образ – образ своей воинственной супруги Акраны.
Образ Акраны вскоре сменился образом богини плодородия Аны…
Сибок наблюдал за сменяющимися образами, как загипнотизированный. Все они были как бы живыми свидетельствами тому, чему учили его в детстве окружающие его люди и рассказы его матери. И учение колинару, и озарение Т'Ри получили реальное подтверждение.
Он нашел в себе силы оторваться от захватывающего зрелища и взглянуть на тех, кто не верил ему, на тех, кого он чуть ли не насильно привел сюда. Все они, даже ничему не верящий Спок, смотрели зачарованно, потрясенные и молчаливые.
Сибок улыбнулся, довольный, торжествующий. Стремясь сюда, он лишь в общих чертах знал о том, что его ждет, но о том, что происходило сейчас перед его глазами, он и мечтать не смел: все боги и богини, известные Сибоку, мало-помалу сливались в один образ и, наконец, слились в Нем.
Он был похож на вулканца, но не на мужчину и не на женщину. Его лица и тело светилось изнутри, и сам Он светился, и светился луч света, в котором был он. Не выходя из луча, Он направил свой светящийся взгляд на четырех прибывших лицезреть Его и спросил, обращаясь к Сибоку:
– Ты не обманут в своих ожиданиях?
Потрясенный увиденным, Сибок долго молчал, собираясь с силами, а собравшись, прошептал:
– Квал се ту?
Он величественно улыбнулся и ответил:
– Я – источник всего сущего…
Сибок издал громкий крик радости и почтительно склонил голову. А Он заговорил:
– Вы проделали нелегкое путешествие, добираясь до меня.
– Да, это так, – подтвердил Сибок. – Нас разделял Великий Барьер, но мы преодолели его.
– Примите мои поздравления – Он одобрительно засветился. – Вы – первые, кто до меня добрался.
– Нас вела твоя безграничная мудрость, – скромно сказал Сибок.
– А как вы преодолели Великий Барьер?
Сибок смутился: Он задал вопрос, на который только что получил ответ. Но радость происходящего заглушила сомнение, и Сибок стал рассказывать:
– Я потратил годы, чтобы усовершенствовать щиты космического корабля, на котором мы прибыли сюда.
– Даже так! – Он засветился еще ярче, заставив Сибока вновь прикрыть глаза ладонью. – Значит, этот корабль сможет вынести мою мудрость за границу Барьера?
– Да, конечно, – Сибок был совершенно ослеплен таким поворотом его судьбы. Он один из всех был избран для того, чтобы вернуть Его в Галактику! В ушах его прозвучал далекий голос матери: «шайв».
– Я должен воспользоваться этим, – сказал Он. Сибок засмеялся от радости:
– Я готов быть твоей колесницей!
Джеймс Кирк слушал достаточно долго этот затянувшийся диалог, и он ему изрядно поднадоел. Он поднял руку, как дисциплинированный курсант, желающий привлечь к себе внимание инструктора:
– Простите меня…
Он представился Кирку в образе благодушного мужчины с русыми волосами и, оставив его слова без ответа, снова обратился к зачарованному Сибоку:
– Я принесу свою мощь в каждый уголок мироздания.
– Простите меня, – повторил Джим, на этот раз более настойчиво.
«Нечто» – Джим отказывался думать о нем как о Боге – улыбнулось, показывая свое миролюбие, что при его несомненном могуществе было отнюдь не лишним и, казалось, внимательно слушало Джима.
– У меня есть один вопрос: зачем Богу космический корабль?
Вместо ответа на вопрос Нечто приказало:
– Доставьте ваш корабль ближе.
– Но вы не ответили на вопрос, – не очень вежливо ответил Джим, моментально сообразив, что если Он не в состоянии достичь корабля на столь ничтожном расстоянии, какой же он всемогущий?
– Зачем Богу космический корабль? Если вы всемогущи, то преодолеете Барьер без нашей помощи.
– Джи-им, – сердито зашипел на него Маккой, – что ты говоришь?
Спок поддержал капитана:
– Вопрос очень логичный, доктор.
– Спасибо, Спок, – поблагодарил его Кирк.
Легкое мерцание искринок вокруг Него слилось в один сплошной поток кругового движения. Засвистел ветер, Его окружила огненная спираль. Джим понял, что разозлил Его, но отступать не собирался. Что бы или кого бы ни представляло это существо, за корабль и за его команду отвечает он капитан Кирк, и обязан знать, кто пытается проникнуть на его корабль.
Круговая спираль вокруг Него опять сменилась легким мерцанием, образ благодушного мужчины покрылся налетом печали, и Он спросил:
– Кто это существо?
– Кто я? – с иронией спросил Джим. – А разве ты не знаешь? Разве ты не всемогущ и не вездесущ? Ты, претендующий на имя Бога?
Небо над их головами почернело. Сибок переводил тревожный взгляд то на него, то на Кирка и попытался вмешаться:
– Пожалуйста, не сердись на него, он просто сомневается.
Он смерил Джима угрюмым взглядом:
– Ты сомневаешься во мне?
Кирк внутренне сжался, готовый к самому худшему. Взаимная неприязнь зашла слишком далеко, но без тщательной проверки документов этот пассажир не попадет на его корабль.
– Я – капитан и обязан знать, кого беру на борт своего корабля. Мне нужны доказательства…
Маккой ухватил его за плечо:
– Джим, может, не стоит…
Но было поздно. Его лицо почернело от беспредельного гнева:
– Так вот тебе! Получай доказательства!
Шар сверкающей энергии вырвался из глаз Нечто. Не ожидавший столь неджентльменской реакции капитан был застигнут врасплох. С огромной силой шар света ударил его в грудь, ослепив вспышкой взрыва, и свалил наземь.
Ослепленный, оглушенный, на какое-то время парализованный и лишенный сознания, Кирк пришел в себя от судорожных спазмов удушья. Ловя широко открытым ртом воздух, он ощутил страшную боль. Ему казалось, что грудь его раздавлена; хоть отдаленным краешком сознания он понимал, что это – последствия ушиба. Но и последствия ушиба были серьезные: каждый вдох-выдох сопровождался резкой болью, как при переломе ребра.
Не в силах подняться, не удостаивая взглядом вероломного врага, Джим пристально посмотрел на главного виновника всего происходящего – Сибока. Радость исчезла с лица вулканца, он был потрясен увиденным, обескуражен.
– Разве Бог – это зло? – с трудом выдохнул из себя Джим.
Сибок поднял глаза к Нему:
– Зачем ты это сделал?
– Он усомнился во мне, – пророкотал обиженный голос.
Спок нагнулся вперед и встал рядом, с братом:
– Но ты не ответил на наш вопрос, зачем тебе нужен космический корабль? Разве божества нуждается в человеческом способе передвижения?
За зловещими вспышками света лицо Его искривилось от злобы.
– Нет! – закричал Джим, когда второй огненный шар пригвоздил Спока к земле.
* * *
На борту «Энтерпрайза» Кейтлин Дар с ужасом наблюдала за происходящим, вжавшись в спинку пустого командирского кресла. Коррд рядом с ней издал глубокий гортанный стон.– Боже мой, – прошептал Телбот, – забраться в такую даль только для того, чтобы найти…
Он зажмурился… Надо выпить, черт возьми!
Открыв глаза, он положил свою руку на плечо Дар, попросил:
– Отвернитесь, мисс Дар. Отвернитесь. Вам еще рано смотреть на такое.
Но Кейтлин, не отрываясь от экрана, думала не о себе и переживала не за себя: «Как это могло случиться? Сибок не мог ошибаться – слишком прекрасным было начало.»
– Ад всегда поначалу кажется нам раем, не так ли? – словно прочитав ее мысли, мрачно изрек Телбот. Голос его вновь стал ироничным до неприятия. – Лучше пойду выпью.
Но не ушел – слишком уж неожиданный оборот принимали события на экране…
Цельный внутренний мир Сибока стал распадаться на мириады мельчайших частиц, в полнейшем хаосе разлетавшихся в разные стороны. Он с трудом осознавал сам себя хоть в слабой мере причастным к происходящему и мог только слушать и наблюдать. А в наступившей тишине вновь раздался голос Его:
– И ты? Ты тоже усомнился во мне?
Вопрос был обращен к доктору, склонившемуся над своим раненым другом, и не застал его врасплох. Выпрямившись, доктор изучающим взглядом вгляделся в Него и ответил громким голосом, в котором не было ни благоговения, ни почтения, но лишь негодование:
– Я сомневаюсь во всем и не верю в того, кто предъявляет боль как удостоверение своей личности.
Его лицо исказилось от ярости. Он готовился к новому удару.
Вышедший из столбняка Сибок широко распростер свои руки, защищая Маккоя и его друзей. И это был не акт самопожертвования, это был последний жест надежды.
– Остановись! Ша Ка Ри не должен этого делать!
Он или Нечто разразилось громким, презрительным, омерзительным смехом:
– Ша Ка Ри – химера, созданная твоим воображением! – Демонический смех оглушил Сибока, он плотно прикрыл уши руками, но смех проникал и сквозь ладони, и сквозь каждую пору похолодевшего тела.
– Целую вечность я был заключен в эту проклятую каменную гробницу. Корабль! Мне нужен корабль! Отдай мне его, или я убью вас всех.
И Сибок прозрел: видения его матери Т'Ри были или порождениями ее больного воображения, или – что еще хуже – посланиями этого злобного существа. И осиротевший еще при жизни матери Сибок стремился слиться с ее духом только для того, чтобы найти гибель. Ну, что ж…
– Сибок! Сибок! – раздался позади него голос Спока.
Через плечо Сибок посмотрел на своего брата. Не оправившийся от удара, но живой, Спок сидел между доктором и Кирком и пытался образумить своего старшего брата:
– Сибок, это не бог Ша Ка Ри и вообще это не бог!
Не ответив брату, Сибок вновь обратил свой взгляд на Нечто. Да, это – не то, что он искал, пробираясь в никому не доступные глубины Вселенной, потому что не там искал, и не то искал. Самая глубокая, самая важная тайна всей Вселенной – это его любовь к своему младшему брату, не постижимая никаким разумом и не требующая разума.
У Сибока нет никого, кроме Спока, а у Спока, кроме него, есть друзья, а значит, есть и смысл жизни, которого так и не нашел он, Сибок. Но он попытается его найти.
– Эй, ты! – крикнул Сибок во весь голос. – Явись мне – я хочу знать, кто ты есть на самом деле!
Нечто заколыхалось, расплылось и преобразилось. На этот раз оно предстало вулканцем, зловещие черты которого были злой карикатурой на Сибока. И Сибок отшатнулся, испугавшись самого себя. А его злобная карикатура надменно расхохоталась:
– Что, тебе не нравится моя физиономия? Так закажи другую – у меня их много…
«Нет, не может быть, – прошептал Сибок, – это не я.» И ту же осознал, что обманывает самого себя, как всю свою жизнь обманывал других. Эта надменная самоуверенность в своей исключительности, в своем провидческом избранничестве, имя которому «шайв». И ради утверждения в этом, явно мифическом имени Сибок пожертвовал и высочайшей рациональностью своего разума, и глубочайшими переживаниями своего любящего сердца и, преступая все законы морали и совести, вторгался в чужой разум и в чужие сердца. И Нечто, кем бы или чем бы оно ни было, открыло ему глаза на самого себя.
– Доставь меня на корабль, или я уничтожу тебя, – дошел до его сознания капризный пронзительный голос.
«Убей меня, – подумал Сибок, и на этом все будет кончено.» И тут он вспомнил о своем брате, о тех, кого он обманом завлек на «Энтерпрайз» и кого готов оставить на произвол неведомого, но злобного существа. Существу нужен космический корабль, чтобы пересечь Великий Барьер, оградивший его от Вселенной. Как только существо преодолеет Барьер, оно уничтожит всех на «Энтерпрайзе» и… что будет дальше, Сибок боялся даже предполагать.
Давняя смерть его матери в настоящий момент не имела никакого значения. Зато его смерть…
– Уходите, спасайтесь! – обернулся он к трем друзьям.
– Нет! – запротестовал Спок. – Я останусь с тобой.
– Уходите! – повторил Сибок. – Это – мое порождение, и остаться с ним должен только я. – Уходите!
– Ты ничего не должен, Сибок, – с отчаянием прокричал Спок.
– Прости меня, Т'Хайл, – прошептал Сибок. Он поднял руку и отдал брату салют тем же самым жестом, каким приветствовал его тридцать лет тому назад. – Живи долго и процветай. – Он наклонился над сидящим братом, кончики их пальцев сошлись, и Сибок круто развернулся, сделав еще шаг вперед. Глубоко вздохнув, он собрал все свои силы в один комок и обратился к своему карикатурному двойнику без всякого страха:
– Я не могу помочь тебе с кораблем, но я вижу твою боль и хочу помочь тебе справиться с ней.
– Боль? – волны смущения пробежали по уродливой карикатуре.
– Да, боль, – подтвердил Сибок. – Ты спрятал боль глубоко в самом себе и не хочешь ее признать…
Это было правдой. Как только Сибок попробовал проникнуть в сознание своего двойника, он ощутил чувство полного, абсолютного, безнадежного одиночества под маской всемогущества.
– Раздели со мной свою боль. – Он шагнул в клубящийся столб энергии и крепко обнял своего двойника.
Глава 17
Джим и Маккой с трудом удерживали Спока, пытавшегося вслед за братом шагнуть в энергетический столб. Борьба была недолгой. Не столько руки друзей, сколько здравый смысл убедил Спока в бессмысленности его безрассудного порыва:
– Отпустите мою руку, капитан, и вспомните, что «Энтерпрайз» снова ваш.
Кирк стоял спиной к кратеру и не видел, что происходит с Сибоком. Отпустив руку Спока, он развернулся лицом к двум борющимся фигурам, а Спок шепотом предсказал ему исход борьбы:
– Сибок намерен пожертвовать собой, потому что он не сможет победить в этом сражении.
Спок что-то недоговаривал, но Джим не мог уловить конечный смысл его предсказания, захваченный зрелищем неравной схватки.
Внутри светящегося столба боролись два Сибока – настоящий Сибок и его уродливый двойник, слитые в одном разбухшем и перекошенном теле: двойник поглощал истинного Сибока. Но каким-то чудом истинный Сибок отделился от двойника и тут же прильнул к нему, обхватив его виски своими ладонями.
– Поделись со мной своей болью, – голосом, полным любви и сострадания, попросил истинный Сибок.
– Нет! – торжествующе воскликнул двойник и стал поглощать Сибока, обволакивая его, подобно амебе, пожирающей пищу.
Кирк заставил себя отвернуться и посмотрел на Спока. Наконец-то он понял, что не договорил его первый офицер: Сибок обречен, но «Энтерпрайз» может уничтожить его двойника, пока тот занят борьбой. И все-таки…
– Спок? – тихо позвал Джим, – ты уверен по поводу Сибока?..
Лицо вулканца окаменело, глаза неподвижно застыли, словно хотели навсегда зафиксировать в себе увиденное ими.
– Не сомневайся, – не глядя на него ответил Спок. – Сибок все передал мне. И он уверен, что ты не упустишь этот шанс.
– Прости, – прошептал Джим. Он с болью вспомнил, что пережил при потере своего брата Сэма. А он ведь не видел смерти Сэма, как видит Спок сейчас. Джим нехотя достал коммутатор, поднес его к губам:
– Кирк выходит на связь с «Энтерпрайзом».
– Зулу слушает, капитан. Мы видим все, что у вас там происходит.
Кирк тоже видел, как две борющиеся фигуры, вращаясь по спирали, опускались вниз, в бездонную дыру, созданную Нечто или для Нечто.
– Приказываю приготовить фотонную торпеду. Стрелять по моей команде.
– Есть, сэр, – ответил рулевой, но Кирк услышал нотку сомнения в его голосе. Зулу понимал намерение капитана, как понимал и то, что после выстрела Сибока уже не будет.
«А что, если команда все еще подчиняется Сибоку?» – подумал Кирк.
– Заряжаем торпеду, – рассеял сомнения капитана Зулу. Голос его звучал нормально, как будто рулевой отвечал на самую привычную команду. Кирк затаил дыхание.
Сибок и энергодемон, постепенно утративший черты своего противника, кружились уже в самом кратере, как бы ввинчиваясь в его бездонное жерло.
Несколько секунд из глубины жерла мерцало слабое свечение, потом и его заглотила темнота.
Кирк вздохнул с облегчением – по крайней мере, Спок не увидит смерти своего брата. Из динамика коммутатора донесся голос Зулу:
– Все готово, капитан. Торпеда на «товсь».
– Прямой наводкой по туннелю, Зулу. – Не успел Зулу ответить на команду, как послышался робкий протест Чехова:
– Но, капитан, это слишком близко от вашего местонахождения.
– Скажи Чехову, что его протест не прошел незамеченным. Огонь, Зулу!
Зулу не заставил себя ждать. Красная молния прочертила свой след по небу и ушла в темное жерло кратера. Спок все это время хранил ледяное молчание.
Джим схватил его за руку:
– Скорее прочь от этого проклятого места! – Спок молча повиновался, Маккой последовал их примеру.
За их спинами, в глубине кратера торпеда нашла свою цель: земля под ногами гулко задрожала, гранитные колонны купола надломились, с грохотом осыпались в кратер, а вершины гор задрожали, грозя обвалиться и закрыть ходы-выходы. Все трое прижались к холодному телу горы.
Яркая вспышка света вырвалась из туннеля, сопровождаемая мощным взрывом. Кирк проморгался и открыл глаза, пытаясь рассмотреть что-нибудь сквозь пелену дыма и осевшей пыли. Столб света исчез. Вместо него из глубокой пасти туннеля вырвался огненный столб. От него исходило такое горячее дыхание, словно они все трое снова сидели в лесу у жарко горящего костра.
Оглянувшись назад, Джим увидел Спока, припавшего к земле и глядящего на пламя, как на пылающую рану.
– Сибок, – прошептал вулканец.
Кирк подал ему руку, помогая встать, краем глаза глянул на Маккоя.
– Старина?
– Все в порядке, Джим, – отозвался Маккой, отряхиваясь от каменной пыли.
Зловещий скрежет донесся из глубины туннеля. Все трое переглянулись, Джим сказал:
– Нам надо уходить.
Спок кивнул головой в знак согласия. А скрежет приближался, становился все громче. И не сговариваясь, все разом они рванули прочь от злополучного кратера.
На капитаном мостике «Энтерпрайза» главный экран погас, а затем снова озарился, показывая планету. Безмолвная от горя Кейтлин продолжала смотреть, все еще на что-то надеясь. А планета, которая совсем недавно поражала своей красотой, как бы состарилась и поблекла. Облака, очаровывающие свое белизной, почернели и зависли угрюмыми тучами над безрадостным ландшафтом.
Кейтлин даже плакать не могла, ошеломленная и опустошенная всем увиденным.
– Этого не может быть, – как попугай, повторял Телбот. – Этого не может быть…
– Такая никчемная смерть, – прошептала Кейтлин, – такая никчемная смерть.
– Не правда! – огромные теплые руки обхватили ее плечи. Она подумала, что это Телбот, но ладони были в два раза больше привычных ладоней Телбота.
– Не правда, – уже спокойно повторил Коррд. – Сибок умер достойно, как и подобает воину. Умер, глядя смерти в лицо. И спас всех нас. Такая смерть не бывает никчемной.
Вокруг них лихорадочно трудилась команда, более озабоченная тем, как спасти товарищей, а не тем, какой смертью умер Сибок. Кейтлин наблюдала, как Чехов подошел к посту офицера и ученого, наклонился над зачехленным видоискателем. Мягкое бело-голубое сияние терминала обволокло его лицо.
– Ты видишь их? – с нетерпением спросил Зулу, озабоченно заглядывая через плечо Чехова.
– У них, по крайней мере, остался капитан и корабль. А что у нас осталось после смерти Сибока? – спросила Кейтлин, не осознавая, что говорит вслух. Она посмотрела на удивленные лица Телбота и Коррда, не стыдясь своей оплошности.
Телбот, не спеша обдумал ее вопрос и ответил:
– У нас есть свой рай.
Она резко развернулась к нему, готовая заявить, что его шутка и глупа, и кощунственна после того, что сейчас произошло… но увидела совершенно серьезное лицо Телбота и сдержалась. Сама не зная, почему.
Виксис со снисходительной улыбкой разглядывала крошечное воспроизведение корабля Федерации на ее мониторе, а затем подняла глаза на экран, который показывал действительный «Энтерпрайз» на орбите загадочной планеты.
– Защитные системы «Энтерпрайза» не работают! – с торжеством отрапортовала Виксис и в полоборота повернулась к Клаа, обмениваясь с ним победным взглядом.
– Капитан, они даже не знают, что мы уже здесь.
Клаа улыбнулся и многозначительно сказал:
– Они узнают.
Вместе с капитаном и доктором Спок бежал по узкому горному ущелью, добираясь к челноку. Он был потрясен смертью Сибока, но еще больше его потрясла его ответная реакция на эту смерть. Прошло тридцать лет неведения, и он думал, что за такое долгое время между ним и его братом пролегла непреодолимая преграда отчужденности. Но снова встретившись с Сибоком и снова потеряв его, Спок ощутил ту же самую боль, которую он испытал когда-то, узнав, что его брат – еретик и навсегда ушел из его жизни. Все плохое, что было между ними, ушло из памяти со смертью Сибока. Спок помнил только его доброту и любовь.
Он бежал следом за капитаном, чувствуя тяжелое дыхание доктора за своей спиной и еще нечто более тяжелое, чем дыхание доктора, – Спок чувствовал настигающее их Нечто.
Ни Сибок, ни фотонная торпеда не смогли его уничтожить.
Кирк первым достиг «Коперника» и открыл входной люк. Они влетели в него с такой быстротой, что Маккоя чуть не придавила крышка люка, захлопнувшаяся за его спиной. Едва усевшись на свое место, Кирк скомандовал:
– Отпустите мою руку, капитан, и вспомните, что «Энтерпрайз» снова ваш.
Кирк стоял спиной к кратеру и не видел, что происходит с Сибоком. Отпустив руку Спока, он развернулся лицом к двум борющимся фигурам, а Спок шепотом предсказал ему исход борьбы:
– Сибок намерен пожертвовать собой, потому что он не сможет победить в этом сражении.
Спок что-то недоговаривал, но Джим не мог уловить конечный смысл его предсказания, захваченный зрелищем неравной схватки.
Внутри светящегося столба боролись два Сибока – настоящий Сибок и его уродливый двойник, слитые в одном разбухшем и перекошенном теле: двойник поглощал истинного Сибока. Но каким-то чудом истинный Сибок отделился от двойника и тут же прильнул к нему, обхватив его виски своими ладонями.
– Поделись со мной своей болью, – голосом, полным любви и сострадания, попросил истинный Сибок.
– Нет! – торжествующе воскликнул двойник и стал поглощать Сибока, обволакивая его, подобно амебе, пожирающей пищу.
Кирк заставил себя отвернуться и посмотрел на Спока. Наконец-то он понял, что не договорил его первый офицер: Сибок обречен, но «Энтерпрайз» может уничтожить его двойника, пока тот занят борьбой. И все-таки…
– Спок? – тихо позвал Джим, – ты уверен по поводу Сибока?..
Лицо вулканца окаменело, глаза неподвижно застыли, словно хотели навсегда зафиксировать в себе увиденное ими.
– Не сомневайся, – не глядя на него ответил Спок. – Сибок все передал мне. И он уверен, что ты не упустишь этот шанс.
– Прости, – прошептал Джим. Он с болью вспомнил, что пережил при потере своего брата Сэма. А он ведь не видел смерти Сэма, как видит Спок сейчас. Джим нехотя достал коммутатор, поднес его к губам:
– Кирк выходит на связь с «Энтерпрайзом».
– Зулу слушает, капитан. Мы видим все, что у вас там происходит.
Кирк тоже видел, как две борющиеся фигуры, вращаясь по спирали, опускались вниз, в бездонную дыру, созданную Нечто или для Нечто.
– Приказываю приготовить фотонную торпеду. Стрелять по моей команде.
– Есть, сэр, – ответил рулевой, но Кирк услышал нотку сомнения в его голосе. Зулу понимал намерение капитана, как понимал и то, что после выстрела Сибока уже не будет.
«А что, если команда все еще подчиняется Сибоку?» – подумал Кирк.
– Заряжаем торпеду, – рассеял сомнения капитана Зулу. Голос его звучал нормально, как будто рулевой отвечал на самую привычную команду. Кирк затаил дыхание.
Сибок и энергодемон, постепенно утративший черты своего противника, кружились уже в самом кратере, как бы ввинчиваясь в его бездонное жерло.
Несколько секунд из глубины жерла мерцало слабое свечение, потом и его заглотила темнота.
Кирк вздохнул с облегчением – по крайней мере, Спок не увидит смерти своего брата. Из динамика коммутатора донесся голос Зулу:
– Все готово, капитан. Торпеда на «товсь».
– Прямой наводкой по туннелю, Зулу. – Не успел Зулу ответить на команду, как послышался робкий протест Чехова:
– Но, капитан, это слишком близко от вашего местонахождения.
– Скажи Чехову, что его протест не прошел незамеченным. Огонь, Зулу!
Зулу не заставил себя ждать. Красная молния прочертила свой след по небу и ушла в темное жерло кратера. Спок все это время хранил ледяное молчание.
Джим схватил его за руку:
– Скорее прочь от этого проклятого места! – Спок молча повиновался, Маккой последовал их примеру.
За их спинами, в глубине кратера торпеда нашла свою цель: земля под ногами гулко задрожала, гранитные колонны купола надломились, с грохотом осыпались в кратер, а вершины гор задрожали, грозя обвалиться и закрыть ходы-выходы. Все трое прижались к холодному телу горы.
Яркая вспышка света вырвалась из туннеля, сопровождаемая мощным взрывом. Кирк проморгался и открыл глаза, пытаясь рассмотреть что-нибудь сквозь пелену дыма и осевшей пыли. Столб света исчез. Вместо него из глубокой пасти туннеля вырвался огненный столб. От него исходило такое горячее дыхание, словно они все трое снова сидели в лесу у жарко горящего костра.
Оглянувшись назад, Джим увидел Спока, припавшего к земле и глядящего на пламя, как на пылающую рану.
– Сибок, – прошептал вулканец.
Кирк подал ему руку, помогая встать, краем глаза глянул на Маккоя.
– Старина?
– Все в порядке, Джим, – отозвался Маккой, отряхиваясь от каменной пыли.
Зловещий скрежет донесся из глубины туннеля. Все трое переглянулись, Джим сказал:
– Нам надо уходить.
Спок кивнул головой в знак согласия. А скрежет приближался, становился все громче. И не сговариваясь, все разом они рванули прочь от злополучного кратера.
На капитаном мостике «Энтерпрайза» главный экран погас, а затем снова озарился, показывая планету. Безмолвная от горя Кейтлин продолжала смотреть, все еще на что-то надеясь. А планета, которая совсем недавно поражала своей красотой, как бы состарилась и поблекла. Облака, очаровывающие свое белизной, почернели и зависли угрюмыми тучами над безрадостным ландшафтом.
Кейтлин даже плакать не могла, ошеломленная и опустошенная всем увиденным.
– Этого не может быть, – как попугай, повторял Телбот. – Этого не может быть…
– Такая никчемная смерть, – прошептала Кейтлин, – такая никчемная смерть.
– Не правда! – огромные теплые руки обхватили ее плечи. Она подумала, что это Телбот, но ладони были в два раза больше привычных ладоней Телбота.
– Не правда, – уже спокойно повторил Коррд. – Сибок умер достойно, как и подобает воину. Умер, глядя смерти в лицо. И спас всех нас. Такая смерть не бывает никчемной.
Вокруг них лихорадочно трудилась команда, более озабоченная тем, как спасти товарищей, а не тем, какой смертью умер Сибок. Кейтлин наблюдала, как Чехов подошел к посту офицера и ученого, наклонился над зачехленным видоискателем. Мягкое бело-голубое сияние терминала обволокло его лицо.
– Ты видишь их? – с нетерпением спросил Зулу, озабоченно заглядывая через плечо Чехова.
– У них, по крайней мере, остался капитан и корабль. А что у нас осталось после смерти Сибока? – спросила Кейтлин, не осознавая, что говорит вслух. Она посмотрела на удивленные лица Телбота и Коррда, не стыдясь своей оплошности.
Телбот, не спеша обдумал ее вопрос и ответил:
– У нас есть свой рай.
Она резко развернулась к нему, готовая заявить, что его шутка и глупа, и кощунственна после того, что сейчас произошло… но увидела совершенно серьезное лицо Телбота и сдержалась. Сама не зная, почему.
* * *
На другом посту капитанского мостика, оставленного без наблюдения и охраны, компьютер показывал график курса военного корабля и текст: «Возможное время перехвата – четыре минуты». Незамеченный никем график и никем не прочитанный текст сменило тревожное предупреждение: «Задействованы маскировочные средства. Координаты потеряны».Виксис со снисходительной улыбкой разглядывала крошечное воспроизведение корабля Федерации на ее мониторе, а затем подняла глаза на экран, который показывал действительный «Энтерпрайз» на орбите загадочной планеты.
– Защитные системы «Энтерпрайза» не работают! – с торжеством отрапортовала Виксис и в полоборота повернулась к Клаа, обмениваясь с ним победным взглядом.
– Капитан, они даже не знают, что мы уже здесь.
Клаа улыбнулся и многозначительно сказал:
– Они узнают.
Вместе с капитаном и доктором Спок бежал по узкому горному ущелью, добираясь к челноку. Он был потрясен смертью Сибока, но еще больше его потрясла его ответная реакция на эту смерть. Прошло тридцать лет неведения, и он думал, что за такое долгое время между ним и его братом пролегла непреодолимая преграда отчужденности. Но снова встретившись с Сибоком и снова потеряв его, Спок ощутил ту же самую боль, которую он испытал когда-то, узнав, что его брат – еретик и навсегда ушел из его жизни. Все плохое, что было между ними, ушло из памяти со смертью Сибока. Спок помнил только его доброту и любовь.
Он бежал следом за капитаном, чувствуя тяжелое дыхание доктора за своей спиной и еще нечто более тяжелое, чем дыхание доктора, – Спок чувствовал настигающее их Нечто.
Ни Сибок, ни фотонная торпеда не смогли его уничтожить.
Кирк первым достиг «Коперника» и открыл входной люк. Они влетели в него с такой быстротой, что Маккоя чуть не придавила крышка люка, захлопнувшаяся за его спиной. Едва усевшись на свое место, Кирк скомандовал: