Страница:
— А что он означает? — не унималась любопытная Машка.
Вилигарк задумчиво поковырял в зубах и с тоскою взглянул на нее. Ему все еще казалось, что нахальная девчонка над ним издевается. Машка в ответ демонстративно похлопала ресницами, и некромант, тяжело вздохнув, объяснил:
— Этот знак — демонстрация того, что ты считаешь меня пустым местом, причем в крайне похабной форме. Ты символически зачеркиваешь меня.
— А у нас он служил для изгнания нечистой силы, — сообщила Машка радостно. — То есть вы тоже нечистая сила?
— В каком-то смысле... — пробормотал Вилигарк и почесал подбородок. — Имей в виду: еше раз такое увижу — убью. Оскорбление — вещь серьезная, но на первый раз я тебя прощаю.
— Ладно, — покладисто сказала Машка. Ей не было страшно. Вилигарк совершенно не походил на человека, способного так просто кого-нибудь убить. — А куда мы идем, собственно?
— В лабораторию. Мне нужно взять у тебя пробы крови, — пояснил Вилигарк.
— А зачем? — поинтересовалась Машка.
Нормальный человек не станет слишком уж доверять некроманту, даже такому безобидному, как Вили. Он, конечно, не вампир, что утешало. Но черный маг, интересующийся твоей кровью, поневоле вызывает некоторое подозрение.
— Без этого я не смогу учить тебя магии, — терпеливо сказал Вилигарк. — Вдруг у тебя кровь неподходящая? Мне непонятно, почему к тебе так хорошо относится всякая нечисть. Может, ты не сможешь заниматься некромантией.
— Глупости, — отбрила его Машка. — Мне дракон сказал, что для этого нужно только сильно и правильно хотеть научиться. И все.
— Много он понимает в высоком искусстве, — процедил некромант сквозь зубы. — Ты идешь?
Машка пожала плечами.
— Как будто у меня есть варианты.
— Варианты есть всегда и у всех, — сообщил Вилигарк. — Ты можешь отказаться от обучения и вообще забыть об этих планах.
— Ну уж нет! — возразила Машка. — Это сильнее меня. Я должна стать магичкой, и все тут. Это моя судьба.
Вилигарк, похоже, ее уверенности не разделял, однако спорить не стал. Заросли на стенах светились слабо и выглядели больными. Кое-где их покрывал белесый налет. Некромант мазнул по стене недовольным взглядом и пробормотал:
— Вот крыз поганый!
— Что-то не так? — вежливо поинтересовалась Машка, стараясь не навернуться в полутьме.
— Все не так! — огрызнулся Вилигарк. — Теперь придется клиентов принудительно стерилизовать, прежде чем пускать в дом. А то вечно дрянь какую-нибудь приносят, а я потом мучайся.
Воображение незамедлительно нарисовало Машке жуткую и красочную картинку: Айшму с огромными ножницами и тесаком, двух лобастых санитаров с дебильными лицами и море кровищи. Она передернулась и дрожащим голосом спросила:
— А они что, к вам больные приходят и к прислуге с непристойными предложениями пристают? Разносят заразу?
— Нужна ты им, — хмыкнул Вилигарк. — Они с улицы приходят и на одежде всякой дряни приносят. Вон весь светящийся мох мне перезаразили. Устрою им гигиеническую обработку, будут знать!
— Ох, всего-то, — Машка облегченно вздохнула и расслабилась.
И тут же громко ойкнула: из стенной ниши со зловещим клацаньем выскочил белый скелет с огромными блестящими зубами. Выглядел он крайне недружелюбным и агрессивным. На его шейных позвонках красовалась толстая ржавая цепь, позвякивающая в такт движениям.
— Что ты дергаешься? — недовольно спросил Вилигарк, придержав ее за локоть.
— Он как-то неожиданно выпрыгнул, — оправдалась Машка, опасливо косясь на белеющие в темноте кости.
— Ему и положено неожиданно выпрыгивать, потому что он работает пугалом, — объяснил некромант. — Работая у меня, можно было бы уже перестать пугаться таких простых вещей. Это же всего-навсего скелет. Ничего особенного.
— Ага, — согласилась Машка. — Всего-навсего. А чей скелет?
— Не знаю. Он не признается. Видимо, ему стыдно говорить о том, кем он был при жизни. Такие люди тоже встречаются.
Скелет-пугало недовольно брякнул костями из темноты.
— Иди уже, страшилка костяная! — прикрикнул на него некромант, и скелет резво заклацал дальше по коридору, сопровождая свое движение музыкальными тоскливыми причитаниями. Слова разобрать было невозможно, да это и неудивительно. Когда уже нет языка, голосовых связок и губ, проблемы с дикцией вполне объяснимы.
«Маньяк, — подумала Машка. — Точно, маньяк. Или поп-певец. Неудавшийся». Размышляя о том, какие комплексы млгут сохраниться у человека после смерти, Машка топала вслед за Вилигарком в уже знакомую лабораторию. Теперь это мрачное помещение казалось ей уютным, чем-то вроде заброшенного гаража в Отрадном, где группа ее одноклассников репетировала свои бессмертные музыкальные творения. Там было так же пыльно и загадочно, как и в рабочей комнате некроманта.
Мутное зеркало, плашмя лежащее на массивном деревянном столе, затянула паутина. В центре ее сидел крупный ярко-зеленый паук. При виде его Машка немедленно почувствовала дурноту и желание мчаться за веником. Она даже дернулась в сторону выхода, но потом подумала: «Э нет. Раба нужно из себя выдавливать!» — и с независимым видом прислонилась к дверному косяку. Она собиралась стать магичкой, а магички за вениками не бегают. У них для этого слуги есть.
— Протяни ему указательный палец, — велел Вилигарк, указав глазами на паука.
— Кровь сосать будет? — с неудовольствием догадалась Машка.
— Не волнуйся, он не больно кусается, — успокоил ее некромант. — И он не заразный, я проверял.
— Точно? — недоверчиво спросила Машка.
— Был бы заразным, я бы его на Тартхака натравил, — сообщил некромант. — Хероновы демоны, к сожалению, только от трупной заразы развоплощаются. Просто покойника против него не выставишь — заметит и спалит, а такую козявку — запросто.
— Так что же вы этого паука не заразили? — поинтересовалась Машка, подходя к зеленому чудищу поближе.
— Этого не успел. — Вилигарк вздохнул. — А предыдущий сам сдох. Трупного яду перебрал, бедолага. Для них он, знаешь ли, тоже не совсем безвреден. Ну ничего, все равно пригодился.
Он улыбнулся, видимо стараясь Машку приободрить. «Он что, думает, мне слабо, что ли?» — разозлилась она и быстро, чтобы не успеть испугаться, протянула пауку палец. Тот резво зашевелил лапками, подпрыгнул и оказался у нее на ладони. Подавив желание немедленно раздавить многоногую тварь, Машка обреченно зажмурилась. Любоваться тем, как кто-то пьет из нее кровь, она сочла извращением.
И в самом деле, это оказалось совсем не больно. Когда берут кровь из пальца в поликлинике — и то больнее. Зато ранка, оставленная пауком, продолжала кровоточить, а кожа вокруг нее приобрела неприятный синий оттенок. Паук же неуверенно побрел обратно к центру своей паутины. Совать укушенный палец в рот Машка побрезговала и прижала к ранке платок. Отчего-то стало душновато, и в глазах помутнело.
— Ну что же ты? — насмешливо сказал Вилигарк. — Одного из сильнейших демонов Херона не испугалась, а увидела паучка — и уже сознание теряешь от страха?
— И вовсе не от страха, а от потери крови, — поправила, надувшись, Машка. — А он правда сильнейший? Удивительно: такой милый, вежливый, воспитанный. Я себе демонов совершенно не такими представляла.
— Потому, наверное, и не испугалась, — заключил некромант. — Те, кто знают, что Тартхак собой представляет, обычно не связываются с ним. Он служит Мертвому богу, как и я. Но он во много раз сильнее любого из людей или тэкацу, не говоря уж о прочих. Он — знаменитый убийца, ураган, бедствие. О нем написано немало исторических и научных трактатов. Тайное имя этого демона — Ицпапалотль, что значит «иссушающий дыхание».
— Ух ты! — восхитилась Машка. — Сразу и не выговоришь.
— Потому и не выговоришь, что тайное, — нравоучительно заметил Вилигарк. — Какое же оно было бы тайное, если бы все кому не лень его трепали? Его, знаешь ли, не для того придумывали.
— А кто его придумывал? — немедленно заинтересовалась она.
— Маги, — отозвался Вилигарк удивленно. — Кто же еще? Все тайные имена для удобства даны существам, явлениям и предметам магами древности. Во всем должны быть система и порядок.
— То-то, я смотрю, у вас в лаборатории сам черт ногу сломит, — поддела его Машка.
— Я могу себе это позволить, — обиделся Вилигарк. — Я уже окончил курс обучения и приобрел необходимый опыт. В конце концов, я гораздо старше тебя.
— Где-то я это уже слышала. — Машка скептически скривилась. — Я могу курить, потому что я уже взрослый. Я могу позволить себе на тебя орать, потому что я работаю. Старо и пошло!
— Спорить с учителем — дурной тон, — хмыкнул Вилигарк. — Будешь вести себя дерзко, превращу в половую тряпку.
Машка икнула и замолчала. Похоже, в этот раз ей действительно удалось довести работодателя до белого каления. Ко всем прочим своим недостаткам и дурным качествам, бережно культивируемым и взращиваемым, черный маг еще и к критике относился крайне болезненно. «Так, — подумала Машка. — У него еше и комплекс неполноценности налицо. Ужасно». В этот момент несчастного паучка, так и не добравшегося до своего законного места на паутине, разорвало в клочки. Собственной кровью, высосанной насекомым, Машке забрызгало все лицо, и она вскрикнула. Крови она не боялась — московские окраины быстро отучают от излишней щепетильности, — но эффектная кончина паука оказалась для нее неожиданностью. Вилигарк же удовлетворенно поцокал языком и протянул ей тонкое вышитое полотенце — вытереть кровищу. Кажется, первый тест был пройден. Наверное, Машке полагалось радоваться этому, но радости она не ощущала. И даже говорить не очень хотелось.
— Вот так ты мне нравишься гораздо больше, — одобрительно сказал Вилигарк. — Люблю, когда девушки молчат. Это придает им очарование. Мне, пожалуй, даже понравится тебя учить, если ты будешь говорить только тогда, когда тебя спрашивают.
— Ну и пожалуйста! — не выдержала Машка. — Я вообще могу рта не раскрывать, но имейте в виду: вы сами себя наказываете!
— Чем же? — удивился некромант.
— У меня нестандартное мышление, — похвасталась она. — Это мне школьный психолог сказал. Я до таких вещей иногда своим умом дохожу, до каких ни один обычный человек не додумается. А если я буду молчать, вы о них никогда не узнаете.
— Это весомый аргумент, — согласился Вилигарк. — Хорошо, я потерплю. Но если ты собираешься учиться магии, ты должна обещать мне беспрекословное послушание. Без этого условия у нас ничего не выйдет.
У Машки забурчало в животе, и она поняла, что настал момент истины. Проблема выбора, о которой так много было написано в самых любимых ее книжках, ребром встала перед ней. Страх не должен победить разум. Сглотнув судорожно, она кивнула:
— Договорились. Обещаю.
И крепко зажмурилась, ожидая если не яркой вспышки и громового гласа с небес: «Сказано!» — то хотя бы разряда молнии в качестве магического подтверждения того, что ее обещание имеет какой-то вес. Но вокруг было тихо. Спецэффекты не спешили себя проявлять.
— Я рад, что ты оказалась разумной девушкой, — просто сказал Вилигарк, взгромоздясь на кресло. — Теперь сядь на пол и жди.
— Долго ждать-то? — поинтересовалась Машка, послушно сев. — Пол, между прочим, холодный.
— Учись терпеть лишения, — нравоучительно изрек некромант. — Будущему магу такое умение пригодится.
Машка тяжело вздохнула и приготовилась к длительным неудобствам. Вообще-то она собиралась стать магичкой именно потому, что не хотела в будущем терпеть лишения. Но если некромант уверен, что это необходимо, придется немного пострадать. Тем временем Вилигарк уместил ладони на подлокотниках, сложил губки бантиком и умильным, сладким голосом позвал:
— Гули-гули-гули...
От неожиданности Машка прыснула, но тут же зажала себе рот и постаралась как можно правдоподобнее изобразить муки совести. Маг не обратил на нее ровно никакого внимания и продолжал сосредоточенно сзывать невидимых голубей. Только что батон не крошил перед собой, но и так сильно походил на старичка-маразматика. Выражение лица у него было беззаботное и счастливое, какое бывает только у маленьких детей и даунов. Машка уже начала беспокоиться за здравость рассудка своего работодателя, когда, покачиваясь на тонких ножках, в лабораторию вполз крупный нахард. Несмотря на то что насекомое было изрядно покалечено, выглядело измученным и больным, оно упорно ползло в сторону некромантского кресла. «Магия!» — догадалась Машка. Противоречивые чувства завладели ею. С одной стороны, очень хотелось магической силы, великих свершений и высокого статуса. С другой — претило смотреться так же похабно, как сейчас Вилигарк.
Неизвестно, куда бы завели ее раздумья, но внезапно их прервал оклик черного мага:
— Все готово! Начинай, я жду!
— И что мне следует сделать? — поинтересовалась Машка, немного подумав. Выглядеть дурой не хотелось, но ведь лучше выглядеть дурой, чем быть ею.
— Ешь, — вежливо предложил некромант, махнув рукой.
— Что есть? — тупо спросила Машка.
Лишний раз поесть она не отказывалась — это было бы глупо. Но проблема состояла в том, что сейчас Машка ровно ничего похожего на еду не видела. Поганый великий черный маг был ужасно прожорлив. Особенно когда нервничал.
— Для того чтобы ты поняла, что нужно делать, на еде стоит написать «съешь меня», а на двери отхожей комнаты вообще повесить объемное руководство пользователя, — мрачно пошутил некромант.
— Ага, — Машка кивнула серьезно. — Я считаю, к каждому магическому предмету должна быть приложена инструкция. В конце концов, это законное право потребителя.
— Может быть, у потребителя и есть права, не знаю, — задумчиво сказал Вилигарк, с сомнением глядя на нее. — Но у прислуги их точно нет. Ешь нахарда или попрощайся с надеждой учиться магии.
Машка с ужасом воззрилась на судорожно подергивающее лапками насекомое. Она, конечно, слышала о том, что кухня некоторых народов включает в себя жареную саранчу, но она-то к этим народам не относилась. Да и жареное насекомое сильно отличается от насекомого живого. К такой жертве Машка готова не была.
— А смысл? — тоскливо спросила она. — Что изменится, если я его съем?
— Ты будешь учиться копить в себе силу, — терпеливо объяснил некромант. — Посыльный Мертвого бога использовал нахардов, чтобы собрать ее, а потому следы силы остались в каждом из них. Забери ее — и она станет твоей, если ты сможешь ее удержать.
— Как-то это неправильно, — засомневалась Машка. — Нормальные люди не едят живых насекомых. Никогда не видела, чтобы вы так делали. Мне кажется, есть другой путь, и вы должны мне его показать.
— Ты странная, — повторил некромант в который раз за то время, пока они были знакомы.
— И в чем я не права? — окрысилась Машка.
— Во всем, — отозвался Вилигарк. — По меньшей мере в главном. Как ты не можешь понять: тебе никто ничего не должен, а самое страшное — и не будет должен никогда. Ты слишком мала и слаба для того, чтобы кто-то решил отдать тебе какой-нибудь долг, даже если он у него и есть. Что-то в тебе, безусловно, присутствует. Но это вовсе не значит, что ты можешь получить сразу и бесплатно все то, к чему другие люди идут годами и за что платят кровью.
— Подозреваю, что чужой, — пробурчала Машка, настороженно глядя на Вилигарка. Изменение направления разговора ей активно не нравилось и жрать слабо шевелящееся насекомое категорически не хотелось.
— Может, и чужой, — неожиданно легко согласился Вилигарк. — Зависит от выбранного пути. Но ключевое слово — платить. За большую силу нужно платить большой кровью. А ты не можешь даже нахарда сожрать, хотя самое большее, что он может тебе сделать, — укусить за язык. Это не так уж больно, да и заживет довольно быстро.
— То есть что, он до крови меня укусит? — испугалась Машка.
Вилигарк равнодушно покивал, не в силах уяснить, что, собственно, новоявленную магичку пугает. Сам он в академии не только безобидных нахардов ел пачками, но и более опасных тварей. Однажды пришлось съесть вооруженного варвара. От того случая у него до сих пор остался толстый шрам на пятой точке. Из-за этого некромант не мог подолгу сидеть, отчего ужасно страдал.
— Нет, я так не согласна, — решительно отказалась Машка.
Некромант пожал плечами:
— Тогда забудь о магии.
Злоба и разочарование рвались наружу. Вилигарк и сам не мог понять, почему до сих пор не выместил свой гнев на строптивой служанке. Вилигарк очень не любил менять свои планы.
Машка еще раз вздохнула, посмотрела на противное насекомое и быстро, чтобы не успеть передумать, откусила ему голову. На вкус нахард оказался мерзким — словно горьковатую бумагу ешь. Машке жутко хотелось обладать магической силой. Только это помогло ей проглотить голову отвратительного насекомого. Впрочем, чего не сделаешь при наличии такого стимула?
— Хорошо, — ошарашенно сказал Вилигарк. — Что ты теперь чувствуешь?
Машка прислушалась к своим ощущениям и честно призналась:
— Меня тошнит.
— И все? — подозрительно спросил маг.
— И все, — отозвалась Машка. — Но тошнит сильно. Этот ваш нахард — такая гадость!
И она громко рыгнула, хотя прекрасно знала, что воспитанные девушки, находясь в мужском обществе, никогда так не поступают.
— Иди-ка ты погуляй, — предложил Вилигарк, с беспокойством глядя на нее. — Воздухом подыши. Это пройдет. Я предполагал, конечно, что у тебя это пройдет болезненнее, чем когда-то у меня...
— И мне ничего не сказали! — с упреком сказала Машка и вновь произвела неприличный звук.
Смутившись и чувствуя неприятное шевеление в желудке, она кинула напоследок убийственный взгляд на работодателя и вынеслась из лаборатории. Что ни говори, а приходить в чувство лучше на воздухе. Там почти всегда есть возможность скрыться от посторонних глаз, что для скромной и благонравной девушки весьма важно.
То ли потому, что Машка вовсе не была благонравной, то ли потому, что ей сегодня не везло, но прийти в себя в одиночестве ей не дали. Густые кусты, без возражений скрывшие ее позор, были вовсе не необитаемы. Как только Машку перестало тошнить, в пределах видимости обозначился Вий. Взгляд эльфа был печален.
— Хоть бы посочувствовал, что ли, — буркнула Машка, искусно скрывая свое смущение.
— А смысл? — Вий возложил руку ей на лоб, словно проверял температуру.
Повеяло мятой и корицей, Машке сразу стало легче. Внутри черепа перестали бухать молоточки, а мысль о еде уже не вызывала такого резкого отторжения, как раньше.
— Спасибо, — жалко улыбнувшись, поблагодарила Машка, не ожидавшая в принципе помощи от остроухой язвы. Помогать — прерогатива Мая, а вовсе не его опекуна.
— Вечно ты в неприятности лезешь, — проворчал Вий. — Что у тебя за натура такая гадская, можешь мне объяснить? Если рядом происходит хоть что-нибудь опасное, ты непременно в это вмешаешься.
— Но сейчас же со мной почти ничего не случилось, если не считать крови из носа и бунтующего желудка! — возмутилась Машка.
— Да, иногда тебе везет, — вынужден был признать Вий. — Но иногда везет всем. Разве дома ты болталась по разбойничьим притонам только потому, что тебя могут не убить и не ограбить? Случайно...
— Нет, — задумчиво сказала Машка. — Конечно нет. Ведь у нас нет разбойничьих притонов.
— Не увиливай! — строго сказал эльф. — Наверняка у вас есть что-то подобное!
Машка, вздохнув, согласилась с умницей нелюдем. Таких мест в Москве более чем достаточно, и далеко не все Машка успела изучить. О чем, откровенно говоря, не очень-то и сожалела.
— Все в порядке? — Май был более тактичен.
— Угу, — буркнула Машка. — Не твоими заботами, но уже в порядке.
Эльф с комическим видом развел руками.
— Сердце мое, — проникновенно сказал он, — знаешь, большинство людей в твоем возрасте уже имеют на своих плечах нечто похожее на собственную голову.
— А у меня что? — удивилась Машка. — Пупочек?
Май промолчал деликатно, но по его лицу было заметно, что именно так он и считает. То постоянство, с каким окружающие отказывали Машке в умении думать, уже начинало раздражать ее. «Ну ладно, старый и мудрый дракон, слуга Херона, отец покойникам, правая рука Мертвого бога, может предполагать, что человеческая девчонка-подросток безмозгла. В его возрасте это простительно. Склероз, там, маразм и все прочее, — размышляла она. — Но какой-то примитивный эльф, которому всего-то лет триста!»
На «примитивного» Май обиделся, наморщил нос и отвернулся. Машке на мгновение даже стыдно стало — столько оскорбленного достоинства было в эльфийской спине. Но только на мгновение. Потому в следующий момент она заметила крупную зеленую ящерицу, сидящую на камне. Ящерица таращила на нее стеклянистые глаза, и Машка с ужасом поняла, что кровь ее ведет себя вовсе не так, как положено благовоспитанной крови. В ушах застучало, под мышками стало жарко, а щеки запылали. Захотелось быстро бежать или в крайнем случае упасть в обморок. Ящерица же не шевелилась. Она не боялась гуманоидов. Видимо, потому, что не замечала их.
— По-моему, у меня развивается фобия, — слабым голосом пожаловалась Машка.
— Не волнуйся, это всего лишь прыщик, — мельком взглянув на нее, успокоил Май.
— Какой ты бесчувственный! — укорила его Машка. — У меня, между прочим, сейчас нервный срыв будет.
— Только не на траву! — быстро предупредил Вий. — Газонная трава на такие вещи плохо реагирует, пока маленькая.
— У тебя явно прогрессирует садово-огородная болезнь, — злобно сказала Машка. — Похоже, эльфы ей подвержены еще больше, чем люди. Имей в виду, если это не лечить, через годик ты начнешь сажать картошку и огурцы.
— А картошка, она какая? — немедленно заинтересовался Вий. — Красивая? А как цветет? Очень капризная?
— Еще немного, и он станет буйным, — предупредила Машка Мая.
Он усмехнулся:
— Спохватилась. Он уже лет триста как буйный. Прошла твоя фобия?
Машка неуверенно посмотрела на безобидную, не проявляющую никаких признаков агрессивности ящерку и передернулась. Если не считать отсутствия крыльев, она была уменьшенной копией прилетавшего намедни Тартхака. Это внушало Машке трепет. Вспомнилась та невероятная силища, которой обладал слуга Херона, и поток магии, которым он с легкостью управлял. И только сейчас Машка испугалась по-настоящему.
— Вроде бы, — сказала она, больше пытаясь убедить в этом себя, нежели своих остроухих приятелей.
— Незаметно. — Май скептически хмыкнул. — Возьми ее в руки.
— Я не могу! — возмутилась Машка. — Она же убежит. В конце концов, я не умею ловить ящериц.
— Не убежит, — уверенно пообещал Май и тоненько музыкально присвистнул.
Ящерица медленно повернула голову и смерила его презрительным взглядом потомственной аристократки. Во взгляде этом читалось: «Как вы мне надоели!» Однако легче передвинуть гору, чем смутить эльфа. Май присвистнул снова и велел:
— Бери. Она не будет против. Только аккуратно, не оторви ей хвост.
— А он разве снова не отрастет? — спросила Машка, не спеша брать в руки мерзкую холоднокровную тварюку, которая еще и косилась на нее без всякой приязни.
— А если тебе голову оторвать, она у тебя еще раз вырастет? — вопросом на вопрос ответил Май.
«Странно, — подумала Машка. — Так это что, миф такой, что у ящериц хвосты отпадают, если поймать? А потом снова растут, и так всю жизнь...» Правда, насчет собственной головы она была уверена твердо, а потому постаралась ухватить ящерицу поосторожнее. Вопреки Машкиным ожиданиям на ощупь она оказалась вовсе не холодной, словно где-то внутри нее работал крохотный обогреватель. Между передними лапками пульсировало что-то горячее. Машка посадила ящерку на ладонь, демонстрируя острым на язык эльфам, что ей вовсе не страшно, и отважно посмотрела ей в глаза, которые постепенно наливались красным.
— Эй, а теперь так же медленно положи ее обратно, — сдавленным голосом сказал Май. — Прямо сейчас. Прекрати на нее пялиться и отпусти.
Машка с облегчением ссадила ящерицу с руки на здоровый черный лист вьюна, затянувшего весь бордюр. Замшелых бордюрных камней с древними магическими письменами под этим мрачным растительным ковриком совсем не было видно. Меж листьев кое-где торчали метелки крохотных темно-синих цветов. Покойный дизайнер, оформлявший Вилигарку сад, явно обладал неплохим вкусом.
— А теперь отойди, — велел Май, ни на секунду не отрывая от ящерицы напряженного взгляда.
Машка мысленно пожала плечами — все-таки эльфы удивительно непоследовательные существа, — но покорно отошла. Мало ли, вдруг у Мая предчувствие какое возникло. С представителями древних рас это часто случается. Почти так же часто, как понос у людей.
Ящерица переступила передними лапками, потом изогнулась и начала раздуваться так быстро, что Машка испугалась за нее. Казалось, увеличивайся она чуть-чуть активнее — и ее просто разорвет, как в мультфильме. Май неуверенно посвистел, но животное не обратило на него никакого внимания. Секунду спустя, когда ящерица достигла размера крупной курицы, она издала неприличный звук и выплюнула в направлении Машки здоровенный сгусток пламени.
Вилигарк задумчиво поковырял в зубах и с тоскою взглянул на нее. Ему все еще казалось, что нахальная девчонка над ним издевается. Машка в ответ демонстративно похлопала ресницами, и некромант, тяжело вздохнув, объяснил:
— Этот знак — демонстрация того, что ты считаешь меня пустым местом, причем в крайне похабной форме. Ты символически зачеркиваешь меня.
— А у нас он служил для изгнания нечистой силы, — сообщила Машка радостно. — То есть вы тоже нечистая сила?
— В каком-то смысле... — пробормотал Вилигарк и почесал подбородок. — Имей в виду: еше раз такое увижу — убью. Оскорбление — вещь серьезная, но на первый раз я тебя прощаю.
— Ладно, — покладисто сказала Машка. Ей не было страшно. Вилигарк совершенно не походил на человека, способного так просто кого-нибудь убить. — А куда мы идем, собственно?
— В лабораторию. Мне нужно взять у тебя пробы крови, — пояснил Вилигарк.
— А зачем? — поинтересовалась Машка.
Нормальный человек не станет слишком уж доверять некроманту, даже такому безобидному, как Вили. Он, конечно, не вампир, что утешало. Но черный маг, интересующийся твоей кровью, поневоле вызывает некоторое подозрение.
— Без этого я не смогу учить тебя магии, — терпеливо сказал Вилигарк. — Вдруг у тебя кровь неподходящая? Мне непонятно, почему к тебе так хорошо относится всякая нечисть. Может, ты не сможешь заниматься некромантией.
— Глупости, — отбрила его Машка. — Мне дракон сказал, что для этого нужно только сильно и правильно хотеть научиться. И все.
— Много он понимает в высоком искусстве, — процедил некромант сквозь зубы. — Ты идешь?
Машка пожала плечами.
— Как будто у меня есть варианты.
— Варианты есть всегда и у всех, — сообщил Вилигарк. — Ты можешь отказаться от обучения и вообще забыть об этих планах.
— Ну уж нет! — возразила Машка. — Это сильнее меня. Я должна стать магичкой, и все тут. Это моя судьба.
Вилигарк, похоже, ее уверенности не разделял, однако спорить не стал. Заросли на стенах светились слабо и выглядели больными. Кое-где их покрывал белесый налет. Некромант мазнул по стене недовольным взглядом и пробормотал:
— Вот крыз поганый!
— Что-то не так? — вежливо поинтересовалась Машка, стараясь не навернуться в полутьме.
— Все не так! — огрызнулся Вилигарк. — Теперь придется клиентов принудительно стерилизовать, прежде чем пускать в дом. А то вечно дрянь какую-нибудь приносят, а я потом мучайся.
Воображение незамедлительно нарисовало Машке жуткую и красочную картинку: Айшму с огромными ножницами и тесаком, двух лобастых санитаров с дебильными лицами и море кровищи. Она передернулась и дрожащим голосом спросила:
— А они что, к вам больные приходят и к прислуге с непристойными предложениями пристают? Разносят заразу?
— Нужна ты им, — хмыкнул Вилигарк. — Они с улицы приходят и на одежде всякой дряни приносят. Вон весь светящийся мох мне перезаразили. Устрою им гигиеническую обработку, будут знать!
— Ох, всего-то, — Машка облегченно вздохнула и расслабилась.
И тут же громко ойкнула: из стенной ниши со зловещим клацаньем выскочил белый скелет с огромными блестящими зубами. Выглядел он крайне недружелюбным и агрессивным. На его шейных позвонках красовалась толстая ржавая цепь, позвякивающая в такт движениям.
— Что ты дергаешься? — недовольно спросил Вилигарк, придержав ее за локоть.
— Он как-то неожиданно выпрыгнул, — оправдалась Машка, опасливо косясь на белеющие в темноте кости.
— Ему и положено неожиданно выпрыгивать, потому что он работает пугалом, — объяснил некромант. — Работая у меня, можно было бы уже перестать пугаться таких простых вещей. Это же всего-навсего скелет. Ничего особенного.
— Ага, — согласилась Машка. — Всего-навсего. А чей скелет?
— Не знаю. Он не признается. Видимо, ему стыдно говорить о том, кем он был при жизни. Такие люди тоже встречаются.
Скелет-пугало недовольно брякнул костями из темноты.
— Иди уже, страшилка костяная! — прикрикнул на него некромант, и скелет резво заклацал дальше по коридору, сопровождая свое движение музыкальными тоскливыми причитаниями. Слова разобрать было невозможно, да это и неудивительно. Когда уже нет языка, голосовых связок и губ, проблемы с дикцией вполне объяснимы.
«Маньяк, — подумала Машка. — Точно, маньяк. Или поп-певец. Неудавшийся». Размышляя о том, какие комплексы млгут сохраниться у человека после смерти, Машка топала вслед за Вилигарком в уже знакомую лабораторию. Теперь это мрачное помещение казалось ей уютным, чем-то вроде заброшенного гаража в Отрадном, где группа ее одноклассников репетировала свои бессмертные музыкальные творения. Там было так же пыльно и загадочно, как и в рабочей комнате некроманта.
Мутное зеркало, плашмя лежащее на массивном деревянном столе, затянула паутина. В центре ее сидел крупный ярко-зеленый паук. При виде его Машка немедленно почувствовала дурноту и желание мчаться за веником. Она даже дернулась в сторону выхода, но потом подумала: «Э нет. Раба нужно из себя выдавливать!» — и с независимым видом прислонилась к дверному косяку. Она собиралась стать магичкой, а магички за вениками не бегают. У них для этого слуги есть.
— Протяни ему указательный палец, — велел Вилигарк, указав глазами на паука.
— Кровь сосать будет? — с неудовольствием догадалась Машка.
— Не волнуйся, он не больно кусается, — успокоил ее некромант. — И он не заразный, я проверял.
— Точно? — недоверчиво спросила Машка.
— Был бы заразным, я бы его на Тартхака натравил, — сообщил некромант. — Хероновы демоны, к сожалению, только от трупной заразы развоплощаются. Просто покойника против него не выставишь — заметит и спалит, а такую козявку — запросто.
— Так что же вы этого паука не заразили? — поинтересовалась Машка, подходя к зеленому чудищу поближе.
— Этого не успел. — Вилигарк вздохнул. — А предыдущий сам сдох. Трупного яду перебрал, бедолага. Для них он, знаешь ли, тоже не совсем безвреден. Ну ничего, все равно пригодился.
Он улыбнулся, видимо стараясь Машку приободрить. «Он что, думает, мне слабо, что ли?» — разозлилась она и быстро, чтобы не успеть испугаться, протянула пауку палец. Тот резво зашевелил лапками, подпрыгнул и оказался у нее на ладони. Подавив желание немедленно раздавить многоногую тварь, Машка обреченно зажмурилась. Любоваться тем, как кто-то пьет из нее кровь, она сочла извращением.
И в самом деле, это оказалось совсем не больно. Когда берут кровь из пальца в поликлинике — и то больнее. Зато ранка, оставленная пауком, продолжала кровоточить, а кожа вокруг нее приобрела неприятный синий оттенок. Паук же неуверенно побрел обратно к центру своей паутины. Совать укушенный палец в рот Машка побрезговала и прижала к ранке платок. Отчего-то стало душновато, и в глазах помутнело.
— Ну что же ты? — насмешливо сказал Вилигарк. — Одного из сильнейших демонов Херона не испугалась, а увидела паучка — и уже сознание теряешь от страха?
— И вовсе не от страха, а от потери крови, — поправила, надувшись, Машка. — А он правда сильнейший? Удивительно: такой милый, вежливый, воспитанный. Я себе демонов совершенно не такими представляла.
— Потому, наверное, и не испугалась, — заключил некромант. — Те, кто знают, что Тартхак собой представляет, обычно не связываются с ним. Он служит Мертвому богу, как и я. Но он во много раз сильнее любого из людей или тэкацу, не говоря уж о прочих. Он — знаменитый убийца, ураган, бедствие. О нем написано немало исторических и научных трактатов. Тайное имя этого демона — Ицпапалотль, что значит «иссушающий дыхание».
— Ух ты! — восхитилась Машка. — Сразу и не выговоришь.
— Потому и не выговоришь, что тайное, — нравоучительно заметил Вилигарк. — Какое же оно было бы тайное, если бы все кому не лень его трепали? Его, знаешь ли, не для того придумывали.
— А кто его придумывал? — немедленно заинтересовалась она.
— Маги, — отозвался Вилигарк удивленно. — Кто же еще? Все тайные имена для удобства даны существам, явлениям и предметам магами древности. Во всем должны быть система и порядок.
— То-то, я смотрю, у вас в лаборатории сам черт ногу сломит, — поддела его Машка.
— Я могу себе это позволить, — обиделся Вилигарк. — Я уже окончил курс обучения и приобрел необходимый опыт. В конце концов, я гораздо старше тебя.
— Где-то я это уже слышала. — Машка скептически скривилась. — Я могу курить, потому что я уже взрослый. Я могу позволить себе на тебя орать, потому что я работаю. Старо и пошло!
— Спорить с учителем — дурной тон, — хмыкнул Вилигарк. — Будешь вести себя дерзко, превращу в половую тряпку.
Машка икнула и замолчала. Похоже, в этот раз ей действительно удалось довести работодателя до белого каления. Ко всем прочим своим недостаткам и дурным качествам, бережно культивируемым и взращиваемым, черный маг еще и к критике относился крайне болезненно. «Так, — подумала Машка. — У него еше и комплекс неполноценности налицо. Ужасно». В этот момент несчастного паучка, так и не добравшегося до своего законного места на паутине, разорвало в клочки. Собственной кровью, высосанной насекомым, Машке забрызгало все лицо, и она вскрикнула. Крови она не боялась — московские окраины быстро отучают от излишней щепетильности, — но эффектная кончина паука оказалась для нее неожиданностью. Вилигарк же удовлетворенно поцокал языком и протянул ей тонкое вышитое полотенце — вытереть кровищу. Кажется, первый тест был пройден. Наверное, Машке полагалось радоваться этому, но радости она не ощущала. И даже говорить не очень хотелось.
— Вот так ты мне нравишься гораздо больше, — одобрительно сказал Вилигарк. — Люблю, когда девушки молчат. Это придает им очарование. Мне, пожалуй, даже понравится тебя учить, если ты будешь говорить только тогда, когда тебя спрашивают.
— Ну и пожалуйста! — не выдержала Машка. — Я вообще могу рта не раскрывать, но имейте в виду: вы сами себя наказываете!
— Чем же? — удивился некромант.
— У меня нестандартное мышление, — похвасталась она. — Это мне школьный психолог сказал. Я до таких вещей иногда своим умом дохожу, до каких ни один обычный человек не додумается. А если я буду молчать, вы о них никогда не узнаете.
— Это весомый аргумент, — согласился Вилигарк. — Хорошо, я потерплю. Но если ты собираешься учиться магии, ты должна обещать мне беспрекословное послушание. Без этого условия у нас ничего не выйдет.
У Машки забурчало в животе, и она поняла, что настал момент истины. Проблема выбора, о которой так много было написано в самых любимых ее книжках, ребром встала перед ней. Страх не должен победить разум. Сглотнув судорожно, она кивнула:
— Договорились. Обещаю.
И крепко зажмурилась, ожидая если не яркой вспышки и громового гласа с небес: «Сказано!» — то хотя бы разряда молнии в качестве магического подтверждения того, что ее обещание имеет какой-то вес. Но вокруг было тихо. Спецэффекты не спешили себя проявлять.
— Я рад, что ты оказалась разумной девушкой, — просто сказал Вилигарк, взгромоздясь на кресло. — Теперь сядь на пол и жди.
— Долго ждать-то? — поинтересовалась Машка, послушно сев. — Пол, между прочим, холодный.
— Учись терпеть лишения, — нравоучительно изрек некромант. — Будущему магу такое умение пригодится.
Машка тяжело вздохнула и приготовилась к длительным неудобствам. Вообще-то она собиралась стать магичкой именно потому, что не хотела в будущем терпеть лишения. Но если некромант уверен, что это необходимо, придется немного пострадать. Тем временем Вилигарк уместил ладони на подлокотниках, сложил губки бантиком и умильным, сладким голосом позвал:
— Гули-гули-гули...
От неожиданности Машка прыснула, но тут же зажала себе рот и постаралась как можно правдоподобнее изобразить муки совести. Маг не обратил на нее ровно никакого внимания и продолжал сосредоточенно сзывать невидимых голубей. Только что батон не крошил перед собой, но и так сильно походил на старичка-маразматика. Выражение лица у него было беззаботное и счастливое, какое бывает только у маленьких детей и даунов. Машка уже начала беспокоиться за здравость рассудка своего работодателя, когда, покачиваясь на тонких ножках, в лабораторию вполз крупный нахард. Несмотря на то что насекомое было изрядно покалечено, выглядело измученным и больным, оно упорно ползло в сторону некромантского кресла. «Магия!» — догадалась Машка. Противоречивые чувства завладели ею. С одной стороны, очень хотелось магической силы, великих свершений и высокого статуса. С другой — претило смотреться так же похабно, как сейчас Вилигарк.
Неизвестно, куда бы завели ее раздумья, но внезапно их прервал оклик черного мага:
— Все готово! Начинай, я жду!
— И что мне следует сделать? — поинтересовалась Машка, немного подумав. Выглядеть дурой не хотелось, но ведь лучше выглядеть дурой, чем быть ею.
— Ешь, — вежливо предложил некромант, махнув рукой.
— Что есть? — тупо спросила Машка.
Лишний раз поесть она не отказывалась — это было бы глупо. Но проблема состояла в том, что сейчас Машка ровно ничего похожего на еду не видела. Поганый великий черный маг был ужасно прожорлив. Особенно когда нервничал.
— Для того чтобы ты поняла, что нужно делать, на еде стоит написать «съешь меня», а на двери отхожей комнаты вообще повесить объемное руководство пользователя, — мрачно пошутил некромант.
— Ага, — Машка кивнула серьезно. — Я считаю, к каждому магическому предмету должна быть приложена инструкция. В конце концов, это законное право потребителя.
— Может быть, у потребителя и есть права, не знаю, — задумчиво сказал Вилигарк, с сомнением глядя на нее. — Но у прислуги их точно нет. Ешь нахарда или попрощайся с надеждой учиться магии.
Машка с ужасом воззрилась на судорожно подергивающее лапками насекомое. Она, конечно, слышала о том, что кухня некоторых народов включает в себя жареную саранчу, но она-то к этим народам не относилась. Да и жареное насекомое сильно отличается от насекомого живого. К такой жертве Машка готова не была.
— А смысл? — тоскливо спросила она. — Что изменится, если я его съем?
— Ты будешь учиться копить в себе силу, — терпеливо объяснил некромант. — Посыльный Мертвого бога использовал нахардов, чтобы собрать ее, а потому следы силы остались в каждом из них. Забери ее — и она станет твоей, если ты сможешь ее удержать.
— Как-то это неправильно, — засомневалась Машка. — Нормальные люди не едят живых насекомых. Никогда не видела, чтобы вы так делали. Мне кажется, есть другой путь, и вы должны мне его показать.
— Ты странная, — повторил некромант в который раз за то время, пока они были знакомы.
— И в чем я не права? — окрысилась Машка.
— Во всем, — отозвался Вилигарк. — По меньшей мере в главном. Как ты не можешь понять: тебе никто ничего не должен, а самое страшное — и не будет должен никогда. Ты слишком мала и слаба для того, чтобы кто-то решил отдать тебе какой-нибудь долг, даже если он у него и есть. Что-то в тебе, безусловно, присутствует. Но это вовсе не значит, что ты можешь получить сразу и бесплатно все то, к чему другие люди идут годами и за что платят кровью.
— Подозреваю, что чужой, — пробурчала Машка, настороженно глядя на Вилигарка. Изменение направления разговора ей активно не нравилось и жрать слабо шевелящееся насекомое категорически не хотелось.
— Может, и чужой, — неожиданно легко согласился Вилигарк. — Зависит от выбранного пути. Но ключевое слово — платить. За большую силу нужно платить большой кровью. А ты не можешь даже нахарда сожрать, хотя самое большее, что он может тебе сделать, — укусить за язык. Это не так уж больно, да и заживет довольно быстро.
— То есть что, он до крови меня укусит? — испугалась Машка.
Вилигарк равнодушно покивал, не в силах уяснить, что, собственно, новоявленную магичку пугает. Сам он в академии не только безобидных нахардов ел пачками, но и более опасных тварей. Однажды пришлось съесть вооруженного варвара. От того случая у него до сих пор остался толстый шрам на пятой точке. Из-за этого некромант не мог подолгу сидеть, отчего ужасно страдал.
— Нет, я так не согласна, — решительно отказалась Машка.
Некромант пожал плечами:
— Тогда забудь о магии.
Злоба и разочарование рвались наружу. Вилигарк и сам не мог понять, почему до сих пор не выместил свой гнев на строптивой служанке. Вилигарк очень не любил менять свои планы.
Машка еще раз вздохнула, посмотрела на противное насекомое и быстро, чтобы не успеть передумать, откусила ему голову. На вкус нахард оказался мерзким — словно горьковатую бумагу ешь. Машке жутко хотелось обладать магической силой. Только это помогло ей проглотить голову отвратительного насекомого. Впрочем, чего не сделаешь при наличии такого стимула?
— Хорошо, — ошарашенно сказал Вилигарк. — Что ты теперь чувствуешь?
Машка прислушалась к своим ощущениям и честно призналась:
— Меня тошнит.
— И все? — подозрительно спросил маг.
— И все, — отозвалась Машка. — Но тошнит сильно. Этот ваш нахард — такая гадость!
И она громко рыгнула, хотя прекрасно знала, что воспитанные девушки, находясь в мужском обществе, никогда так не поступают.
— Иди-ка ты погуляй, — предложил Вилигарк, с беспокойством глядя на нее. — Воздухом подыши. Это пройдет. Я предполагал, конечно, что у тебя это пройдет болезненнее, чем когда-то у меня...
— И мне ничего не сказали! — с упреком сказала Машка и вновь произвела неприличный звук.
Смутившись и чувствуя неприятное шевеление в желудке, она кинула напоследок убийственный взгляд на работодателя и вынеслась из лаборатории. Что ни говори, а приходить в чувство лучше на воздухе. Там почти всегда есть возможность скрыться от посторонних глаз, что для скромной и благонравной девушки весьма важно.
То ли потому, что Машка вовсе не была благонравной, то ли потому, что ей сегодня не везло, но прийти в себя в одиночестве ей не дали. Густые кусты, без возражений скрывшие ее позор, были вовсе не необитаемы. Как только Машку перестало тошнить, в пределах видимости обозначился Вий. Взгляд эльфа был печален.
— Хоть бы посочувствовал, что ли, — буркнула Машка, искусно скрывая свое смущение.
— А смысл? — Вий возложил руку ей на лоб, словно проверял температуру.
Повеяло мятой и корицей, Машке сразу стало легче. Внутри черепа перестали бухать молоточки, а мысль о еде уже не вызывала такого резкого отторжения, как раньше.
— Спасибо, — жалко улыбнувшись, поблагодарила Машка, не ожидавшая в принципе помощи от остроухой язвы. Помогать — прерогатива Мая, а вовсе не его опекуна.
— Вечно ты в неприятности лезешь, — проворчал Вий. — Что у тебя за натура такая гадская, можешь мне объяснить? Если рядом происходит хоть что-нибудь опасное, ты непременно в это вмешаешься.
— Но сейчас же со мной почти ничего не случилось, если не считать крови из носа и бунтующего желудка! — возмутилась Машка.
— Да, иногда тебе везет, — вынужден был признать Вий. — Но иногда везет всем. Разве дома ты болталась по разбойничьим притонам только потому, что тебя могут не убить и не ограбить? Случайно...
— Нет, — задумчиво сказала Машка. — Конечно нет. Ведь у нас нет разбойничьих притонов.
— Не увиливай! — строго сказал эльф. — Наверняка у вас есть что-то подобное!
Машка, вздохнув, согласилась с умницей нелюдем. Таких мест в Москве более чем достаточно, и далеко не все Машка успела изучить. О чем, откровенно говоря, не очень-то и сожалела.
— Все в порядке? — Май был более тактичен.
— Угу, — буркнула Машка. — Не твоими заботами, но уже в порядке.
Эльф с комическим видом развел руками.
— Сердце мое, — проникновенно сказал он, — знаешь, большинство людей в твоем возрасте уже имеют на своих плечах нечто похожее на собственную голову.
— А у меня что? — удивилась Машка. — Пупочек?
Май промолчал деликатно, но по его лицу было заметно, что именно так он и считает. То постоянство, с каким окружающие отказывали Машке в умении думать, уже начинало раздражать ее. «Ну ладно, старый и мудрый дракон, слуга Херона, отец покойникам, правая рука Мертвого бога, может предполагать, что человеческая девчонка-подросток безмозгла. В его возрасте это простительно. Склероз, там, маразм и все прочее, — размышляла она. — Но какой-то примитивный эльф, которому всего-то лет триста!»
На «примитивного» Май обиделся, наморщил нос и отвернулся. Машке на мгновение даже стыдно стало — столько оскорбленного достоинства было в эльфийской спине. Но только на мгновение. Потому в следующий момент она заметила крупную зеленую ящерицу, сидящую на камне. Ящерица таращила на нее стеклянистые глаза, и Машка с ужасом поняла, что кровь ее ведет себя вовсе не так, как положено благовоспитанной крови. В ушах застучало, под мышками стало жарко, а щеки запылали. Захотелось быстро бежать или в крайнем случае упасть в обморок. Ящерица же не шевелилась. Она не боялась гуманоидов. Видимо, потому, что не замечала их.
— По-моему, у меня развивается фобия, — слабым голосом пожаловалась Машка.
— Не волнуйся, это всего лишь прыщик, — мельком взглянув на нее, успокоил Май.
— Какой ты бесчувственный! — укорила его Машка. — У меня, между прочим, сейчас нервный срыв будет.
— Только не на траву! — быстро предупредил Вий. — Газонная трава на такие вещи плохо реагирует, пока маленькая.
— У тебя явно прогрессирует садово-огородная болезнь, — злобно сказала Машка. — Похоже, эльфы ей подвержены еще больше, чем люди. Имей в виду, если это не лечить, через годик ты начнешь сажать картошку и огурцы.
— А картошка, она какая? — немедленно заинтересовался Вий. — Красивая? А как цветет? Очень капризная?
— Еще немного, и он станет буйным, — предупредила Машка Мая.
Он усмехнулся:
— Спохватилась. Он уже лет триста как буйный. Прошла твоя фобия?
Машка неуверенно посмотрела на безобидную, не проявляющую никаких признаков агрессивности ящерку и передернулась. Если не считать отсутствия крыльев, она была уменьшенной копией прилетавшего намедни Тартхака. Это внушало Машке трепет. Вспомнилась та невероятная силища, которой обладал слуга Херона, и поток магии, которым он с легкостью управлял. И только сейчас Машка испугалась по-настоящему.
— Вроде бы, — сказала она, больше пытаясь убедить в этом себя, нежели своих остроухих приятелей.
— Незаметно. — Май скептически хмыкнул. — Возьми ее в руки.
— Я не могу! — возмутилась Машка. — Она же убежит. В конце концов, я не умею ловить ящериц.
— Не убежит, — уверенно пообещал Май и тоненько музыкально присвистнул.
Ящерица медленно повернула голову и смерила его презрительным взглядом потомственной аристократки. Во взгляде этом читалось: «Как вы мне надоели!» Однако легче передвинуть гору, чем смутить эльфа. Май присвистнул снова и велел:
— Бери. Она не будет против. Только аккуратно, не оторви ей хвост.
— А он разве снова не отрастет? — спросила Машка, не спеша брать в руки мерзкую холоднокровную тварюку, которая еще и косилась на нее без всякой приязни.
— А если тебе голову оторвать, она у тебя еще раз вырастет? — вопросом на вопрос ответил Май.
«Странно, — подумала Машка. — Так это что, миф такой, что у ящериц хвосты отпадают, если поймать? А потом снова растут, и так всю жизнь...» Правда, насчет собственной головы она была уверена твердо, а потому постаралась ухватить ящерицу поосторожнее. Вопреки Машкиным ожиданиям на ощупь она оказалась вовсе не холодной, словно где-то внутри нее работал крохотный обогреватель. Между передними лапками пульсировало что-то горячее. Машка посадила ящерку на ладонь, демонстрируя острым на язык эльфам, что ей вовсе не страшно, и отважно посмотрела ей в глаза, которые постепенно наливались красным.
— Эй, а теперь так же медленно положи ее обратно, — сдавленным голосом сказал Май. — Прямо сейчас. Прекрати на нее пялиться и отпусти.
Машка с облегчением ссадила ящерицу с руки на здоровый черный лист вьюна, затянувшего весь бордюр. Замшелых бордюрных камней с древними магическими письменами под этим мрачным растительным ковриком совсем не было видно. Меж листьев кое-где торчали метелки крохотных темно-синих цветов. Покойный дизайнер, оформлявший Вилигарку сад, явно обладал неплохим вкусом.
— А теперь отойди, — велел Май, ни на секунду не отрывая от ящерицы напряженного взгляда.
Машка мысленно пожала плечами — все-таки эльфы удивительно непоследовательные существа, — но покорно отошла. Мало ли, вдруг у Мая предчувствие какое возникло. С представителями древних рас это часто случается. Почти так же часто, как понос у людей.
Ящерица переступила передними лапками, потом изогнулась и начала раздуваться так быстро, что Машка испугалась за нее. Казалось, увеличивайся она чуть-чуть активнее — и ее просто разорвет, как в мультфильме. Май неуверенно посвистел, но животное не обратило на него никакого внимания. Секунду спустя, когда ящерица достигла размера крупной курицы, она издала неприличный звук и выплюнула в направлении Машки здоровенный сгусток пламени.