Страница:
– У вас сейчас необычайное выражение лица, мисс Хиггенботем, – лорд Атоу смотрел на нее снисходительно и чуть насмешливо. – Я порой задаю себе вопрос, а знаете ли вы, где находитесь.
Джейн прищурилась.
– Разумеется, знаю. Мне просто не всегда хочется там находиться.
– Джейн!
Посмеиваясь, лорд Атоу поднял руку.
– Нет-нет, не браните ее. Именно ее восхитительная прямота оживляет скуку этого бесконечного сезона.
Джейн не знала, как насчет восхитительной прямоты, но скука – это уж точно. Как высший свет это выносит? Из года в год постоянное беспокойство из-за последних веяний моды, новейших танцев, покроя какого-то жакета или скандала, в котором замешано самое популярное лицо общества. Жить в вечном страхе, что тебя осудят, и в то же время страстно желать, чтобы кто-нибудь другой допустил малейшее нарушение приличий, создав тем самым пищу для пересудов...
Джейн ненавидела это. Поначалу она не пользовалась успехом. Скорее наоборот: высокие, сообразительные, прямо глядящие мужчинам в глаза девушки не популярны. Потом у лорда Атоу произошла знаменитая ссора с мисс Харпум, и его внимание переключилось на Джейн. Поначалу – Джейн была уверена в этом – целью его ухаживаний было уязвить роскошную мисс Харпум. Но затем все изменилось. Джейн нравилась лорду Атоу своей искренностью, и его симпатия вызвала всеобщее внимание к девушке. В конце концов Джейн стала маленькой сенсацией среди его сверстников. Явная помеха для девушки, единственным желанием которой было обожать своего героя – источник вдохновения – издалека. Она бегло оглядела танцевальный зал и увидела его – лорд Блэкберн собирался сделать тур деревенского танца с еще одной недостойной щебетуньей.
Лорд Атоу склонился над Джейн.
– Мисс Хиггенботем, не окажете ли вы мне честь, подарив какой-нибудь танец?
Увидев в этом возможность быть поближе к Блэкберну, она ответила:
– Как насчет этого танца?
Мелба за ее спиной удивленно разинула рот. Лорд Атоу даже подскочил от изумления, но быстро собрался и предложил ей руку.
– Поразительная и единственная, – сказал он.
Джейн не было дела до того, что он думает. Ее захватила идея танцевать рядом с Блэкберном.
Все танцоры выстроились в два ряда, мужчины напротив женщин. Лорд Атоу занял свое место напротив Джейн. Ей нужно было смотреть только на него, но Блэкберн находился почти рядом, всего через две пары от нее. И Джейн не могла запретить своему жаждущему взгляду скользить в заветном направлении.
Свечи освещали его высокие скулы, оставляя в тени нижнюю часть лица. И Джейн запомнила эту особенность. В нем было столько черт, восхищающих ее, ей очень нравилось разнообразие его эмоций. Джейн бы охотно посвятила свою жизнь попыткам постичь образ Блэкберна, так и не разгадав его во всей полноте.
Чей-то локоть уперся ей в бок. Джейн обернулась, увидела отчаянную жестикуляцию леди и поняла, что музыка уже заиграла и нужно танцевать. Она покорно подобрала юбки и старалась не отставать.
Ее юбка была из синего бархата – цвета ночного неба. Мелба не хотела покупать ее, утверждая, что такой оттенок не подходит к цвету лица сестры, но Джейн настояла. Хотя Блэкберн не подозревал о ее существовании, его каждый мимолетный взгляд она ощущала как нежное прикосновение бархата к коже, и это платье было ее личным тайным знаком преклонения перед прекрасными синими – цвета ночного неба – глазами Блэкберна.
Пока девушка кружилась в танце, она все больше волновалась. Пары обменивались партнерами, пока все не станцуют со всеми. Это значит, что ей нужно будет танцевать с Блэкберном. Она должна будет сделать реверанс. Вновь прикоснуться к его руке и посмотреть в его глаза, как она уже делала в те редкие и бесценные минуты, когда делила танцевальную площадку с равнодушным лордом. Этот момент приближался. Танцуя в разных рядах, они были все ближе друг к другу. Джейн заметила выражение досады на лице Блэкберна, когда он узнал ее, но на этот раз решила, что ничем не стеснит его. Она присела в реверансе, он поклонился. Он предложил свою руку. Она взяла ее. Покачнувшись от волнения, она почти упала в его объятия.
Но нет. Джейн чуть не споткнулась, но устояла на ногах. Они дошли до конца ряда и разошлись. И вечер утратил свой вкус.
Она видела его. Она дотрагивалась до него. Ей хотелось вернуться домой и работать.
– Благодарю вас за танец, мисс Хиггенботем. – Лорд Атоу отвел ее к сестре. – Это всегда честь для меня.
–Вы мне льстите, – автоматически вежливо ответила Джейн.
Мелба гордилась бы ею.
– Дорогая Джейн, – сказал лорд Атоу. – Как жаль, что я не могу занимать все ваши мысли.
Джейн взглянула на него.
– Все мои мысли?
– Вы то здесь, то исчезаете, переноситесь в другой мир, куда никто не осмелится последовать. Вы смотрите на меня такими большими зелеными глазами.
В самом начале сезона, когда Джейн впервые встретила Блэкберна, она с волнением изучила свое отражение в зеркале. Она была высокого роста, стройная, с маленькой грудью, довольно мускулистая, с кожей, легко поддающейся загару. У нее были также приятная улыбка, красивые зубы и густая копна длинных черных волос, игнорирующих все усилия щипцов для завивки. Она не была и никогда не будет модной, но определила, что у нее нефритовые, а не просто зеленые глаза, притом довольно милые в окружении темных длинных ресниц. Но этого было недостаточно.
– Джейн, – сжимая ее руку, лорд Атоу вернул ее к реальности. – Вы снова это сделали. Оставайтесь здесь, со мной, прошу вас.
Она огляделась. Лорд привел ее в укромный уголок – традиционное место для влюбленных. Но Джейн не была его возлюбленной и не хотела ею быть. Атоу был привлекателен, богат и казался добрым человеком. Он, вероятно, был мечтой любой девушки на выданье, но после восьми лет наблюдения за Мелбой и ее мужем Джейн без труда распознала в нем мужчину пустого, поверхностного и легко управляемого. Атоу не станет ее мужем, как и любой Другой мужчина, если уж на то пошло. Ею владели другие, не столь обычные мечты. И ее живопись.
– Лорд Атоу, мне нужно идти.
– Вы совершенно справедливо беспокоитесь о соблюдении приличий, – он наклонился ближе. – Если бы вы знали, что я чувствую к вам, вы бы затрепетали от одной мысли о том, чтобы остаться со мной наедине.
Джейн подумала, что он старается выглядеть опасным и чувственным – и довольно неудачно. Ему нужно взять несколько уроков у Блэкберна.
Затем Атоу расстегнул перчатку Джейн и запечатлел на ее запястье влажный поцелуй. Джейн поняла, что пора удирать.
Она резко вырвала руку, и ее перчатка осталась в руке Атоу. Джейн выхватила перчатку и быстро натянула ее.
– Лорд Атоу, прошу вас. Он придвинулся ближе.
– Дорогая Джейн. Я знаю, это слишком резко, но я прошу, я умоляю...
В этот момент оркестр издал какое-то непонятное блеянье.
– Что это? – быстро спросила девушка.
Она прервала этот пылкий спектакль, и глаза Атоу сузились от досады.
– Что?
Джейн обошла его и посмотрела в зал.
– Что... – лорд Атоу тоже туда смотрел. – О, это Фредерика. – Он произнес это имя с особенным презрением. – Нам не стоит беспокоиться о ней. Не теперь, когда мы вдвоем.
Джейн прошла в зал.
– Что она делает на оркестровой площадке? – На самом деле это ее не очень интересовало, но любопытство по отношению к Фредерике только что спасло ее от очень неприятной сцены.
Завладев всеобщим вниманием, Фредерика улыбнулась и взмахом руки подозвала гостей поближе.
– Я совершила самое потрясающее открытие, – ее голос разносился над танцевальным залом. – Среди нас есть человек, который скрывает прекрасный, истинный талант.
Она поискала глазами Джейн, затем перевела хищный, алчущий взгляд на Атоу.
Четыре лакея с трудом протиснулись в главную дверь. Они несли квадратный стол, на котором возвышалась большая задрапированная фигура. Сердце Джейн вдруг сильно забилось. Возможно ли это?.. А если возможно, то как же она сожалеет, что пренебрегла предостережениями Мелбы насчет Фредерики!
– Нельзя прятать такой талант от общества, – улыбнулась Фредерика, – ведь он может стать для нас редкостным развлечением. – Злобное выражение осталось на ее блестящих накрашенных губах.
– Итак, позвольте представить вам, – она стащила драпировку, – творение мисс Джейн Хиггенботем!
Тишина поразила зал, как удар молнии. И как гром после этого, все изумленно вздохнули. Затем, подобно шелесту ветра перед ужасной бурей, Джейн услышала, как по залу пробежал шепот:
– Блэкберн!
– Лорд Блэкберн!
– Это Блэкберн!
– Он голый!
Какое-то мгновение Джейн любовалась своим творением. В свете тысячи свечей статуя была восхитительна. Твердые, полные гордости и презрения черты. Классическая поза делала видимым каждый мускул, казалось, что эти мускулы мягко перекатываются под гладкой кожей из глины. Статуя выглядела такой настоящей, что Джейн хотелось закричать от гордости. Это была ее работа, ее лучшая работа! Произведение, в которое она вложила сердце и душу. И для создания которого применила все свое умение. Конечно, эти люди оценят истинное искусство и красоту, когда увидят их. Несомненно, они отнесутся к статуе с тем благоговением, которого она заслуживает.
Неохотно оторвав взгляд от своего творения, Джейн с надеждой посмотрела вокруг.
Но она не нашла восхищения. Только ужас. Возбуждение. Презрение.
Затем толпа расступилась, и она оказалась перед Блэкберном.
Как бы со стороны, словно издалека, как это бывает в ночных кошмарах, она заметила, что на лбу маркиза пульсирует красная жилка. Его красивый крупный рот превратился в узкую полоску. Руки в белоснежных кожаных перчатках сжимались и разжимались, будто между ними находилась шея Джейн. Он являл собой воплощение настоящей ярости.
Джейн судорожно сглотнула и попятилась, стараясь найти руку лорда Атоу, чтобы удержаться на ногах.
Но его не было рядом.
– Лорд Блэкберн, сознайтесь во всем, – Фредерика остановилась и захихикала. – Вы... позировали... для этой статуи?
– Нет! – сказала Джейн. – О нет.
Блэкберн быстро обернулся и посмотрел на Фредерику.
Она намекала на то, что Блэкберн терпеливо позировал, предоставляя себя пытливому творческому взгляду Джейн, в то время как это было неправдой. При создании скульптуры она использовала свои наблюдения и живое воображение.
– Я не позировал, – огрызнулся Блэкберн. Но чей-то веселый мужской голос заметил:
– Блэкберн не признается в этом, да и кто бы признался? Спокойствие толпы было нарушено этим комментарием подобно прорвавшейся на реке плотине.
Смех рвался наружу из каждого. Лорды и леди дрожащими пальцами показывали на лучшую работу Джейн. Они смеялись до тех пор, пока по щекам женщин не потекли черные от туши слезы, а у мужчин не помялись галстуки. Блэкберн начал грубо ругаться. Джейн чуть не сгорела от унижения.
Ее репутация была растерзана в клочья.
Глава 5
Глава 6
Джейн прищурилась.
– Разумеется, знаю. Мне просто не всегда хочется там находиться.
– Джейн!
Посмеиваясь, лорд Атоу поднял руку.
– Нет-нет, не браните ее. Именно ее восхитительная прямота оживляет скуку этого бесконечного сезона.
Джейн не знала, как насчет восхитительной прямоты, но скука – это уж точно. Как высший свет это выносит? Из года в год постоянное беспокойство из-за последних веяний моды, новейших танцев, покроя какого-то жакета или скандала, в котором замешано самое популярное лицо общества. Жить в вечном страхе, что тебя осудят, и в то же время страстно желать, чтобы кто-нибудь другой допустил малейшее нарушение приличий, создав тем самым пищу для пересудов...
Джейн ненавидела это. Поначалу она не пользовалась успехом. Скорее наоборот: высокие, сообразительные, прямо глядящие мужчинам в глаза девушки не популярны. Потом у лорда Атоу произошла знаменитая ссора с мисс Харпум, и его внимание переключилось на Джейн. Поначалу – Джейн была уверена в этом – целью его ухаживаний было уязвить роскошную мисс Харпум. Но затем все изменилось. Джейн нравилась лорду Атоу своей искренностью, и его симпатия вызвала всеобщее внимание к девушке. В конце концов Джейн стала маленькой сенсацией среди его сверстников. Явная помеха для девушки, единственным желанием которой было обожать своего героя – источник вдохновения – издалека. Она бегло оглядела танцевальный зал и увидела его – лорд Блэкберн собирался сделать тур деревенского танца с еще одной недостойной щебетуньей.
Лорд Атоу склонился над Джейн.
– Мисс Хиггенботем, не окажете ли вы мне честь, подарив какой-нибудь танец?
Увидев в этом возможность быть поближе к Блэкберну, она ответила:
– Как насчет этого танца?
Мелба за ее спиной удивленно разинула рот. Лорд Атоу даже подскочил от изумления, но быстро собрался и предложил ей руку.
– Поразительная и единственная, – сказал он.
Джейн не было дела до того, что он думает. Ее захватила идея танцевать рядом с Блэкберном.
Все танцоры выстроились в два ряда, мужчины напротив женщин. Лорд Атоу занял свое место напротив Джейн. Ей нужно было смотреть только на него, но Блэкберн находился почти рядом, всего через две пары от нее. И Джейн не могла запретить своему жаждущему взгляду скользить в заветном направлении.
Свечи освещали его высокие скулы, оставляя в тени нижнюю часть лица. И Джейн запомнила эту особенность. В нем было столько черт, восхищающих ее, ей очень нравилось разнообразие его эмоций. Джейн бы охотно посвятила свою жизнь попыткам постичь образ Блэкберна, так и не разгадав его во всей полноте.
Чей-то локоть уперся ей в бок. Джейн обернулась, увидела отчаянную жестикуляцию леди и поняла, что музыка уже заиграла и нужно танцевать. Она покорно подобрала юбки и старалась не отставать.
Ее юбка была из синего бархата – цвета ночного неба. Мелба не хотела покупать ее, утверждая, что такой оттенок не подходит к цвету лица сестры, но Джейн настояла. Хотя Блэкберн не подозревал о ее существовании, его каждый мимолетный взгляд она ощущала как нежное прикосновение бархата к коже, и это платье было ее личным тайным знаком преклонения перед прекрасными синими – цвета ночного неба – глазами Блэкберна.
Пока девушка кружилась в танце, она все больше волновалась. Пары обменивались партнерами, пока все не станцуют со всеми. Это значит, что ей нужно будет танцевать с Блэкберном. Она должна будет сделать реверанс. Вновь прикоснуться к его руке и посмотреть в его глаза, как она уже делала в те редкие и бесценные минуты, когда делила танцевальную площадку с равнодушным лордом. Этот момент приближался. Танцуя в разных рядах, они были все ближе друг к другу. Джейн заметила выражение досады на лице Блэкберна, когда он узнал ее, но на этот раз решила, что ничем не стеснит его. Она присела в реверансе, он поклонился. Он предложил свою руку. Она взяла ее. Покачнувшись от волнения, она почти упала в его объятия.
Но нет. Джейн чуть не споткнулась, но устояла на ногах. Они дошли до конца ряда и разошлись. И вечер утратил свой вкус.
Она видела его. Она дотрагивалась до него. Ей хотелось вернуться домой и работать.
– Благодарю вас за танец, мисс Хиггенботем. – Лорд Атоу отвел ее к сестре. – Это всегда честь для меня.
–Вы мне льстите, – автоматически вежливо ответила Джейн.
Мелба гордилась бы ею.
– Дорогая Джейн, – сказал лорд Атоу. – Как жаль, что я не могу занимать все ваши мысли.
Джейн взглянула на него.
– Все мои мысли?
– Вы то здесь, то исчезаете, переноситесь в другой мир, куда никто не осмелится последовать. Вы смотрите на меня такими большими зелеными глазами.
В самом начале сезона, когда Джейн впервые встретила Блэкберна, она с волнением изучила свое отражение в зеркале. Она была высокого роста, стройная, с маленькой грудью, довольно мускулистая, с кожей, легко поддающейся загару. У нее были также приятная улыбка, красивые зубы и густая копна длинных черных волос, игнорирующих все усилия щипцов для завивки. Она не была и никогда не будет модной, но определила, что у нее нефритовые, а не просто зеленые глаза, притом довольно милые в окружении темных длинных ресниц. Но этого было недостаточно.
– Джейн, – сжимая ее руку, лорд Атоу вернул ее к реальности. – Вы снова это сделали. Оставайтесь здесь, со мной, прошу вас.
Она огляделась. Лорд привел ее в укромный уголок – традиционное место для влюбленных. Но Джейн не была его возлюбленной и не хотела ею быть. Атоу был привлекателен, богат и казался добрым человеком. Он, вероятно, был мечтой любой девушки на выданье, но после восьми лет наблюдения за Мелбой и ее мужем Джейн без труда распознала в нем мужчину пустого, поверхностного и легко управляемого. Атоу не станет ее мужем, как и любой Другой мужчина, если уж на то пошло. Ею владели другие, не столь обычные мечты. И ее живопись.
– Лорд Атоу, мне нужно идти.
– Вы совершенно справедливо беспокоитесь о соблюдении приличий, – он наклонился ближе. – Если бы вы знали, что я чувствую к вам, вы бы затрепетали от одной мысли о том, чтобы остаться со мной наедине.
Джейн подумала, что он старается выглядеть опасным и чувственным – и довольно неудачно. Ему нужно взять несколько уроков у Блэкберна.
Затем Атоу расстегнул перчатку Джейн и запечатлел на ее запястье влажный поцелуй. Джейн поняла, что пора удирать.
Она резко вырвала руку, и ее перчатка осталась в руке Атоу. Джейн выхватила перчатку и быстро натянула ее.
– Лорд Атоу, прошу вас. Он придвинулся ближе.
– Дорогая Джейн. Я знаю, это слишком резко, но я прошу, я умоляю...
В этот момент оркестр издал какое-то непонятное блеянье.
– Что это? – быстро спросила девушка.
Она прервала этот пылкий спектакль, и глаза Атоу сузились от досады.
– Что?
Джейн обошла его и посмотрела в зал.
– Что... – лорд Атоу тоже туда смотрел. – О, это Фредерика. – Он произнес это имя с особенным презрением. – Нам не стоит беспокоиться о ней. Не теперь, когда мы вдвоем.
Джейн прошла в зал.
– Что она делает на оркестровой площадке? – На самом деле это ее не очень интересовало, но любопытство по отношению к Фредерике только что спасло ее от очень неприятной сцены.
Завладев всеобщим вниманием, Фредерика улыбнулась и взмахом руки подозвала гостей поближе.
– Я совершила самое потрясающее открытие, – ее голос разносился над танцевальным залом. – Среди нас есть человек, который скрывает прекрасный, истинный талант.
Она поискала глазами Джейн, затем перевела хищный, алчущий взгляд на Атоу.
Четыре лакея с трудом протиснулись в главную дверь. Они несли квадратный стол, на котором возвышалась большая задрапированная фигура. Сердце Джейн вдруг сильно забилось. Возможно ли это?.. А если возможно, то как же она сожалеет, что пренебрегла предостережениями Мелбы насчет Фредерики!
– Нельзя прятать такой талант от общества, – улыбнулась Фредерика, – ведь он может стать для нас редкостным развлечением. – Злобное выражение осталось на ее блестящих накрашенных губах.
– Итак, позвольте представить вам, – она стащила драпировку, – творение мисс Джейн Хиггенботем!
Тишина поразила зал, как удар молнии. И как гром после этого, все изумленно вздохнули. Затем, подобно шелесту ветра перед ужасной бурей, Джейн услышала, как по залу пробежал шепот:
– Блэкберн!
– Лорд Блэкберн!
– Это Блэкберн!
– Он голый!
Какое-то мгновение Джейн любовалась своим творением. В свете тысячи свечей статуя была восхитительна. Твердые, полные гордости и презрения черты. Классическая поза делала видимым каждый мускул, казалось, что эти мускулы мягко перекатываются под гладкой кожей из глины. Статуя выглядела такой настоящей, что Джейн хотелось закричать от гордости. Это была ее работа, ее лучшая работа! Произведение, в которое она вложила сердце и душу. И для создания которого применила все свое умение. Конечно, эти люди оценят истинное искусство и красоту, когда увидят их. Несомненно, они отнесутся к статуе с тем благоговением, которого она заслуживает.
Неохотно оторвав взгляд от своего творения, Джейн с надеждой посмотрела вокруг.
Но она не нашла восхищения. Только ужас. Возбуждение. Презрение.
Затем толпа расступилась, и она оказалась перед Блэкберном.
Как бы со стороны, словно издалека, как это бывает в ночных кошмарах, она заметила, что на лбу маркиза пульсирует красная жилка. Его красивый крупный рот превратился в узкую полоску. Руки в белоснежных кожаных перчатках сжимались и разжимались, будто между ними находилась шея Джейн. Он являл собой воплощение настоящей ярости.
Джейн судорожно сглотнула и попятилась, стараясь найти руку лорда Атоу, чтобы удержаться на ногах.
Но его не было рядом.
– Лорд Блэкберн, сознайтесь во всем, – Фредерика остановилась и захихикала. – Вы... позировали... для этой статуи?
– Нет! – сказала Джейн. – О нет.
Блэкберн быстро обернулся и посмотрел на Фредерику.
Она намекала на то, что Блэкберн терпеливо позировал, предоставляя себя пытливому творческому взгляду Джейн, в то время как это было неправдой. При создании скульптуры она использовала свои наблюдения и живое воображение.
– Я не позировал, – огрызнулся Блэкберн. Но чей-то веселый мужской голос заметил:
– Блэкберн не признается в этом, да и кто бы признался? Спокойствие толпы было нарушено этим комментарием подобно прорвавшейся на реке плотине.
Смех рвался наружу из каждого. Лорды и леди дрожащими пальцами показывали на лучшую работу Джейн. Они смеялись до тех пор, пока по щекам женщин не потекли черные от туши слезы, а у мужчин не помялись галстуки. Блэкберн начал грубо ругаться. Джейн чуть не сгорела от унижения.
Ее репутация была растерзана в клочья.
Глава 5
Смех. Джейн почти слышала его в танцевальном зале леди Гудридж. Она никогда не забудет его. Не сможет забыть. Ни смех, ни звон разбившейся китайской вазы эпохи династии Минг, ни глухой звук падающей в обморок Мелбы.
Все это было крахом репутации Джейн, крахом ее устремлений, ее жизни. С того дня весь мир для нее был полон горя и постылых обязанностей. И теперь каждый раз, когда Джейн слышала смех каких-нибудь шутников, она вздрагивала и оборачивалась, чтобы посмотреть, не показывают ли при этом на нее.
Но никто над ней не смеялся. На нее даже не смотрели. Все разглядывали Адорну.
А почему бы и нет? Над белокурыми волосами Адорны поработали щипцы искусного парикмахера, и теперь прелестные локоны завивались на затылке, открывая взглядам гибкую длинную шею. Модистка Виолетты сшила платье из простого белого муслина с золотым пояском, который подчеркивал пышную грудь девушки. Ее белые кожаные туфельки ладно облегали изящные ступни, а шелковые чулки шуршали, соприкасаясь с нижними юбками из льна.
Как всегда, фигура Адорны женственно покачивалась при ходьбе в каком-то свободном ритме, и этот ритм был призывом к брачным играм для особей мужского пола.
– Мадам, – высокий коротко стриженный мужчина с каштановыми волосами приблизился к Джейн и самоуверенно взял ее за руку. – Если бы я был настолько дерзок, чтобы представиться вам и показать свои верительные грамоты, вы бы познакомили меня со своей подопечной?
Дружный возглас неодобрения со стороны остальных мужчин отвлек Джейн от его милого, умоляющего взгляда.
– Ваши друзья едва ли это одобрят.
– Это не друзья, это ренегаты. – Он посмотрел вокруг. – Но у меня есть разрешение хозяина празднества. Блэкберн, расскажи этой достопочтенной дуэнье, кто ты, и объясни, что я приличный человек.
Джейн не пошевелилась, не посмотрела на маркиза. Она застыла, как лондонский уличный мальчишка, почуявший опасность. Краем глаза она заметила, что остальные джентльмены почтительно расступились и из толпы вышел высокий мужчина. Она также заметила, что Блэкберн разглядывал ее, как будто она и вправду была уличным мальчишкой, измазанным в саже и совершенно здесь неуместным.
Да так и было. О Боже, так оно и было...
– Я с трудом могу поручиться за твое благородство, Фиц, не прибегнув ко лжи. – Блэкберн произнес это холодно и раздраженно, и Джейн, содрогаясь, ждала, что он оскорбит ее. – Но я встречал эту... леди раньше. И могу представить тебя, если хочешь.
Это было все.
Он спокойно отдал дань учтивости, и его спутник, мистер Джеральд Фицджеральд, казалось, не заметил ничего странного в поведении друга. Разумеется, причиной тому была Адорна, привлекшая его внимание. Милая Адорна, которая буквально расцвела от искреннего восхищения столь многих мужчин.
Исполнив свой долг, Блэкберн не уходил. Когда он увлек Джейн в сторону, до него долетел хорошо знакомый лимонный запах. Тихим, полным презрения голосом он сказал:
– Перестаньте так дрожать! Вы что, думали, что я разоблачу вас?
Джейн медленно подняла глаза. Она была готова поклясться, что ничего не забыла в Рэнсоме Квинси, маркизе Блэкберне, хотя могла бы. От его красоты – красоты викинга – у нее перехватило дыхание. Он казался выше, но это, наверное, ей показалось от страха. Его светлые волосы выглядели еще светлее и были уже не такими золотыми, так как в них появилась седина. Он смотрел сквозь лорнет, так хорошо ей знакомый, и его глаза цвета ночного неба сверлили Джейн, пока ей не показалось, что она сейчас истечет кровью.
– Я не собираюсь объяснять этой толпе, как вы унизили и выставили меня на посмешище. – Его аристократическая речь звучала резче, чем обычно, когда он говорил это. Потом Блэкберн тихо произнес: – Думаю, они это забыли, и у меня нет желания оживлять тот скандал.
Он, вероятно, надеялся, что Джейн развернется и убежит, но он не понимал, что с того давнего бала с ней произошли более страшные вещи.
Джейн выпрямилась и с чувством собственного достоинства ответила:
– Вы, кажется, забыли, что скандал погубил не одного человека.
– Кого еще? – Его взгляд скользнул по болтающему Фицу, по всему залу и затем снова остановился на ней.
Он на самом деле настолько беззаботен или ему просто на нее наплевать?
– Это так хлопотно, милорд, думать о ком-то еще, кроме себя, – сухо сказала Джейн. – А также столь несвойственно вам.
Его ноздри гневно вздрогнули, когда он разглядывал ее.
– Вы дерзки.
– Следую вашему примеру, милорд.
Его тело, прежде такое гибкое, стало широким в кости и мускулистым. Теперь он выглядел холодным и твердым, как мрамор. Его не беспокоило, что она думала или что пережила, но Джейн была этому только рада. Рада, встретившись лицом к лицу со своим наказанием. Счастлива, что не потеряла дар речи и остроумия и отвечала так резко, как он того заслуживает. Пережив несколько ударов судьбы, Джейн научилась себя уважать.
Затем обольстительный голос Адорны оторвал Джейн от радостного наслаждения своим триумфом.
– Тетя Джейн, вы не представите меня этому благородному джентльмену?
Спустившись на землю, Джейн осознала, что не может позволить себе удовольствие оскорбить Блэкберна. Он, может быть, грубое животное, но он богатый, влиятельный аристократ. Ей нужно сохранить хотя бы видимость приличия ради Адорны. Джейн в совершенстве выучилась скрывать свои чувства, поэтому словно надев непроницаемую маску, представила их друг другу и замолчала. Она одновременно чувствовала радость и мучалась, зная, что Блэкберн сейчас рассмотрит Адорну. По-настоящему рассмотрит и попадет во власть ее женских чар.
Лорнет повернулся к Адорне, присевшей в реверансе и прошептавшей о том, как ей приятно это знакомство.
– Как поживаете, мисс Морант? – Его поклон, улыбка и любезный тон представляли собой воплощенную мечту какой-нибудь матери, имеющей дочку на выданье.
Джейн напомнила себе, что она теперь такой и была. Тетя, подбирающая подходящего мужа для племянницы. И если этим мужем окажется Блэкберн – что ж, судьба и прежде шутила над ней, но она пережила это. Переживет и на этот раз.
– У вас есть свободный танец? – спросил Блэкберн. Джейн едва заметно вздрогнула.
Адорна наградила маркиза улыбкой и, поведя плечами, ответила:
– Ну, не везет ли вам? У меня как раз остался один.
– В таком случае умоляю отдать его моему другу Фицу. Блэкберн вздохнул так, будто сама перспектива деревенского танца с хорошенькой девушкой была ему нестерпимо скучна.
– Он герой войны, но наверняка может еще похромать в танце под медленную мелодию.
Джейн рассерженно взглянула на этого невыносимого человека. Он рассчитывает отомстить за себя обычной грубостью?
Блэкберн впервые снял лорнет. На его лице был шрам, который оттягивал вниз внутренний угол глаза, выделяясь белой полосой на смуглой коже. Это не очень уродовало маркиза, но десять лет назад он был надменным красавцем, и его беспечность порой доходила до жестокости. В душе Джейн верила, что он – божество, неподвластное ни чувствам, ни ранениям. А теперь она видела это лицо, обезображенное шрамом, и почва уходила у нее из-под ног.
– Послушай, – со смехом сказал Фиц, нарочито сердясь, – я могу и сам пригласить ее.
– Конечно, лорд Блэкберн, я буду рада станцевать с мистером Фицджеральдом. Он, несомненно, самый красивый мужчина в Лондоне. – Адорна бросила на мистера Фицджеральда взгляд из-под густых ресниц, в то время как другие джентльмены вокруг горячо протестовали, не веря своим глазам.
Джейн внимательно разглядывала резко очерченный нос Блэкберна, его изящные, словно вылепленные скулы, упрямый подбородок. Это лицо унаследовало самые красивые и утонченные черты, а также темперамент его предков – знатных аристократов. Тем не менее Джейн ясно видела на этом лице подтверждение его уязвимости.
Она также не могла не заметить то новое выражение, которое шрам придавал его чертам, и почувствовала в пальцах привычный творческий зуд.
Она подыскивала слова, чтобы выразить Блэкберну, как сочувствует его пережитым страданиям, потребовать объяснений, почему он подверг себя опасности, выразить свое восхищение, как ей хотелось сделать это раньше.
Но он уже отворачивался.
И, слава Богу, она приходила в себя.
– Лорд Блэкберн, – неожиданно серьезный тон Адорны поразил Джейн. Ее голос так напоминал голос Мелбы. – Вы, в свою очередь, также должны оказать мне милость.
Блэкберн резко остановился и вновь поднял лорнет. Он посмотрел на Адорну как на щенка, который вцепился зубами в фалды его сюртука.
– Я – должен?
– Танцы скоро начнутся, и моя тетя останется без сопровождения.
Джейн застыла с открытым ртом.
– Адорна, нет!
Но лорд и дебютантка не обращали на нее внимания.
– Вы позаботитесь о ней, – сказала Адорна.
– Вы так считаете?
– Да.
Десять лет назад Джейн посвящала наблюдениям за Блэкберном все свободное время. Она пыталась понять смысл каждого его слова, растолковать каждое выражение лица.
Сейчас она видела, как он посмотрел по сторонам, заметив, что наступила тишина. Джейн знала, что он просчитывает последствия неучтивого отказа. Она видела, что Блэкберн размышляет, пойдут ли об этом сплетни, всплывет ли вновь имя мисс Джейн Хиггенботем рядом с его именем.
Она заметила момент, когда маркиз наконец принял решение. Скупая улыбка сузила его большие губы. Он галантно поклонился и предложил ей руку.
– Сопровождение этой... леди доставит мне необычайное удовольствие.
Все это было крахом репутации Джейн, крахом ее устремлений, ее жизни. С того дня весь мир для нее был полон горя и постылых обязанностей. И теперь каждый раз, когда Джейн слышала смех каких-нибудь шутников, она вздрагивала и оборачивалась, чтобы посмотреть, не показывают ли при этом на нее.
Но никто над ней не смеялся. На нее даже не смотрели. Все разглядывали Адорну.
А почему бы и нет? Над белокурыми волосами Адорны поработали щипцы искусного парикмахера, и теперь прелестные локоны завивались на затылке, открывая взглядам гибкую длинную шею. Модистка Виолетты сшила платье из простого белого муслина с золотым пояском, который подчеркивал пышную грудь девушки. Ее белые кожаные туфельки ладно облегали изящные ступни, а шелковые чулки шуршали, соприкасаясь с нижними юбками из льна.
Как всегда, фигура Адорны женственно покачивалась при ходьбе в каком-то свободном ритме, и этот ритм был призывом к брачным играм для особей мужского пола.
– Мадам, – высокий коротко стриженный мужчина с каштановыми волосами приблизился к Джейн и самоуверенно взял ее за руку. – Если бы я был настолько дерзок, чтобы представиться вам и показать свои верительные грамоты, вы бы познакомили меня со своей подопечной?
Дружный возглас неодобрения со стороны остальных мужчин отвлек Джейн от его милого, умоляющего взгляда.
– Ваши друзья едва ли это одобрят.
– Это не друзья, это ренегаты. – Он посмотрел вокруг. – Но у меня есть разрешение хозяина празднества. Блэкберн, расскажи этой достопочтенной дуэнье, кто ты, и объясни, что я приличный человек.
Джейн не пошевелилась, не посмотрела на маркиза. Она застыла, как лондонский уличный мальчишка, почуявший опасность. Краем глаза она заметила, что остальные джентльмены почтительно расступились и из толпы вышел высокий мужчина. Она также заметила, что Блэкберн разглядывал ее, как будто она и вправду была уличным мальчишкой, измазанным в саже и совершенно здесь неуместным.
Да так и было. О Боже, так оно и было...
– Я с трудом могу поручиться за твое благородство, Фиц, не прибегнув ко лжи. – Блэкберн произнес это холодно и раздраженно, и Джейн, содрогаясь, ждала, что он оскорбит ее. – Но я встречал эту... леди раньше. И могу представить тебя, если хочешь.
Это было все.
Он спокойно отдал дань учтивости, и его спутник, мистер Джеральд Фицджеральд, казалось, не заметил ничего странного в поведении друга. Разумеется, причиной тому была Адорна, привлекшая его внимание. Милая Адорна, которая буквально расцвела от искреннего восхищения столь многих мужчин.
Исполнив свой долг, Блэкберн не уходил. Когда он увлек Джейн в сторону, до него долетел хорошо знакомый лимонный запах. Тихим, полным презрения голосом он сказал:
– Перестаньте так дрожать! Вы что, думали, что я разоблачу вас?
Джейн медленно подняла глаза. Она была готова поклясться, что ничего не забыла в Рэнсоме Квинси, маркизе Блэкберне, хотя могла бы. От его красоты – красоты викинга – у нее перехватило дыхание. Он казался выше, но это, наверное, ей показалось от страха. Его светлые волосы выглядели еще светлее и были уже не такими золотыми, так как в них появилась седина. Он смотрел сквозь лорнет, так хорошо ей знакомый, и его глаза цвета ночного неба сверлили Джейн, пока ей не показалось, что она сейчас истечет кровью.
– Я не собираюсь объяснять этой толпе, как вы унизили и выставили меня на посмешище. – Его аристократическая речь звучала резче, чем обычно, когда он говорил это. Потом Блэкберн тихо произнес: – Думаю, они это забыли, и у меня нет желания оживлять тот скандал.
Он, вероятно, надеялся, что Джейн развернется и убежит, но он не понимал, что с того давнего бала с ней произошли более страшные вещи.
Джейн выпрямилась и с чувством собственного достоинства ответила:
– Вы, кажется, забыли, что скандал погубил не одного человека.
– Кого еще? – Его взгляд скользнул по болтающему Фицу, по всему залу и затем снова остановился на ней.
Он на самом деле настолько беззаботен или ему просто на нее наплевать?
– Это так хлопотно, милорд, думать о ком-то еще, кроме себя, – сухо сказала Джейн. – А также столь несвойственно вам.
Его ноздри гневно вздрогнули, когда он разглядывал ее.
– Вы дерзки.
– Следую вашему примеру, милорд.
Его тело, прежде такое гибкое, стало широким в кости и мускулистым. Теперь он выглядел холодным и твердым, как мрамор. Его не беспокоило, что она думала или что пережила, но Джейн была этому только рада. Рада, встретившись лицом к лицу со своим наказанием. Счастлива, что не потеряла дар речи и остроумия и отвечала так резко, как он того заслуживает. Пережив несколько ударов судьбы, Джейн научилась себя уважать.
Затем обольстительный голос Адорны оторвал Джейн от радостного наслаждения своим триумфом.
– Тетя Джейн, вы не представите меня этому благородному джентльмену?
Спустившись на землю, Джейн осознала, что не может позволить себе удовольствие оскорбить Блэкберна. Он, может быть, грубое животное, но он богатый, влиятельный аристократ. Ей нужно сохранить хотя бы видимость приличия ради Адорны. Джейн в совершенстве выучилась скрывать свои чувства, поэтому словно надев непроницаемую маску, представила их друг другу и замолчала. Она одновременно чувствовала радость и мучалась, зная, что Блэкберн сейчас рассмотрит Адорну. По-настоящему рассмотрит и попадет во власть ее женских чар.
Лорнет повернулся к Адорне, присевшей в реверансе и прошептавшей о том, как ей приятно это знакомство.
– Как поживаете, мисс Морант? – Его поклон, улыбка и любезный тон представляли собой воплощенную мечту какой-нибудь матери, имеющей дочку на выданье.
Джейн напомнила себе, что она теперь такой и была. Тетя, подбирающая подходящего мужа для племянницы. И если этим мужем окажется Блэкберн – что ж, судьба и прежде шутила над ней, но она пережила это. Переживет и на этот раз.
– У вас есть свободный танец? – спросил Блэкберн. Джейн едва заметно вздрогнула.
Адорна наградила маркиза улыбкой и, поведя плечами, ответила:
– Ну, не везет ли вам? У меня как раз остался один.
– В таком случае умоляю отдать его моему другу Фицу. Блэкберн вздохнул так, будто сама перспектива деревенского танца с хорошенькой девушкой была ему нестерпимо скучна.
– Он герой войны, но наверняка может еще похромать в танце под медленную мелодию.
Джейн рассерженно взглянула на этого невыносимого человека. Он рассчитывает отомстить за себя обычной грубостью?
Блэкберн впервые снял лорнет. На его лице был шрам, который оттягивал вниз внутренний угол глаза, выделяясь белой полосой на смуглой коже. Это не очень уродовало маркиза, но десять лет назад он был надменным красавцем, и его беспечность порой доходила до жестокости. В душе Джейн верила, что он – божество, неподвластное ни чувствам, ни ранениям. А теперь она видела это лицо, обезображенное шрамом, и почва уходила у нее из-под ног.
– Послушай, – со смехом сказал Фиц, нарочито сердясь, – я могу и сам пригласить ее.
– Конечно, лорд Блэкберн, я буду рада станцевать с мистером Фицджеральдом. Он, несомненно, самый красивый мужчина в Лондоне. – Адорна бросила на мистера Фицджеральда взгляд из-под густых ресниц, в то время как другие джентльмены вокруг горячо протестовали, не веря своим глазам.
Джейн внимательно разглядывала резко очерченный нос Блэкберна, его изящные, словно вылепленные скулы, упрямый подбородок. Это лицо унаследовало самые красивые и утонченные черты, а также темперамент его предков – знатных аристократов. Тем не менее Джейн ясно видела на этом лице подтверждение его уязвимости.
Она также не могла не заметить то новое выражение, которое шрам придавал его чертам, и почувствовала в пальцах привычный творческий зуд.
Она подыскивала слова, чтобы выразить Блэкберну, как сочувствует его пережитым страданиям, потребовать объяснений, почему он подверг себя опасности, выразить свое восхищение, как ей хотелось сделать это раньше.
Но он уже отворачивался.
И, слава Богу, она приходила в себя.
– Лорд Блэкберн, – неожиданно серьезный тон Адорны поразил Джейн. Ее голос так напоминал голос Мелбы. – Вы, в свою очередь, также должны оказать мне милость.
Блэкберн резко остановился и вновь поднял лорнет. Он посмотрел на Адорну как на щенка, который вцепился зубами в фалды его сюртука.
– Я – должен?
– Танцы скоро начнутся, и моя тетя останется без сопровождения.
Джейн застыла с открытым ртом.
– Адорна, нет!
Но лорд и дебютантка не обращали на нее внимания.
– Вы позаботитесь о ней, – сказала Адорна.
– Вы так считаете?
– Да.
Десять лет назад Джейн посвящала наблюдениям за Блэкберном все свободное время. Она пыталась понять смысл каждого его слова, растолковать каждое выражение лица.
Сейчас она видела, как он посмотрел по сторонам, заметив, что наступила тишина. Джейн знала, что он просчитывает последствия неучтивого отказа. Она видела, что Блэкберн размышляет, пойдут ли об этом сплетни, всплывет ли вновь имя мисс Джейн Хиггенботем рядом с его именем.
Она заметила момент, когда маркиз наконец принял решение. Скупая улыбка сузила его большие губы. Он галантно поклонился и предложил ей руку.
– Сопровождение этой... леди доставит мне необычайное удовольствие.
Глава 6
Джейн так пренебрежительно посмотрела на руку Блэкберна, что ему захотелось убедиться, нет ли пятна на его белой перчатке.
– Я не могу оставить Адорну одну, – сказала она.
– Разумеется, можете. – С необычайным, как ему казалось, терпением он разжал ее пальцы, взял за руку и потянул. – Все ее танцы расписаны, ваш долг выполнен.
Но глупая женщина продолжала стоять на своем.
– Я действительно не могу. Джентльмены перестают быть джентльменами рядом с ней.
Он взглянул на Адорну, которая улыбалась и флиртовала.
– Подозреваю, что так оно и есть. Тем не менее ужасные скандалы редко бывают в доме моей сестры. На самом деле прошло почти десять лет с момента последнего скандала.
Она попыталась высвободить руку:
– Одиннадцать.
– Время летит. – Он легко сжал ее руку. – Вы хотите, чтобы я волоком тащил вас через зал? Уверен, что это побудило бы окружающих к злословию, столь дорогому вашему сердцу.
Она сделала неуверенный шаг вперед, пораженная его угрозой.
– Очень мудро, – пробормотал он. Снова держать Джейн Хиггенботем за руку было для него необъяснимо приятно. Заставлять ее подчиняться ему было еще приятнее, и он неторопливо положил руку Джейн поверх своей.
– Теперь давайте пройдем по залу, чтобы избежать возможных пересудов.
– Никто не сплетничает. – Она твердо следовала за ним, явно тяготясь его обществом.
– Но начнут, если вы не будете улыбаться. – Он усмехнулся ей, демонстрируя полное самообладание и надеясь, что сейчас так же досаждает ей, как и она ему.
Но Джейн шествовала рядом сквозь толпу, ни на кого не глядя, безмятежная, словно черный лебедь, рассекающий гладь озера среди белых гогочущих гусей.
Эта женщина вообще не имеет права быть такой спокойной, не говоря уже о ее скандальной известности.
– Кто-нибудь уже вас узнал?
– Нет.
– Еще узнают. – Ее пальцы чуть дрогнули, и он испытал не вполне благородное ощущение триумфа. Подобно оборванцу, дразнящему потерявшегося щенка, он издевался над ней и удивлялся себе. Едва ли он вспоминал о мисс Джейн Хиггенботем за эти годы. Он мог бы в этом поклясться. Но когда Блэкберн вновь увидел ее, им овладела затаенная обида. Он все еще жаждал мести. И не простой, а страшной.
Она по-прежнему была так чертовски высока. Ее фигура снова напомнила ему валькирию, сильную и соблазнительную. Она говорила таким глубоким голосом с четкими интонациями, а черты ее лица были слишком резко очерчены для женщины.
Но, хотя мисс Хиггенботем казалась прежней, она повзрослела. Она больше не смотрела на него с беззаветным обожанием. Все эти годы его чрезвычайно раздражало ее простодушное восхищение. Теперь он поймал себя на мысли о том, помнит ли она ту последнюю сцену в его доме так же хорошо, как и он.
– Я лицом к лицу встретилась с тремя леди, с которыми была знакома во время того сезона. Они смотрят сквозь меня. – Она вздернула подбородок. Ее плечи были расправлены. Джейн смотрела на него надменнее, чем смотрела его сестра Сьюзен на этих плохо воспитанных пьяниц, которые осмеливались наблюдать за ней.
– Полагаю, я незаметна в качестве дуэньи.
–Какая причудливая метаморфоза. – Блэкберн высокомерно кивнул своему сокурснику по Итону, проходя мимо него с мисс Хиггенботем. Он не собирался знакомить ее с этим развратником. – От вас можно было такого ожидать.
– На самом деле тут нет ничего фантастического. – От ее голоса повеяло холодом. – Вы часто обращаете внимание на наставниц юных леди?
Конечно, он никогда не замечал их, но он же маркиз Блэкберн. Он не может признать, что неправ.
Джейн сухо засмеялась.
– Я делаю это для вашего же блага, – резко сказал он.
– Да. Я думала, вы делаете это потому, что Адорна приказала. Как, должно быть, неудобно, милорд, быть первым лицом в обществе и бояться воспоминания об одной старой клевете.
– Не могу сказать, чтобы воспоминания были мне так же неприятны, как ваше общество, мисс Хиггенботем.
Она помолчала и затем холодно ответила:
– Вы останетесь в рамках приличия ради Адорны.
В какой-то момент ее подмывало вступить с ним в перепалку. Джейн разозлилась и с трудом удержалась от ответа. Но теперь она снова вернулась к роли заботливой дуэньи.
Блэкберн облегченно вздохнул.
– Кажется, исполнение обязанностей дуэньи доставляет вам истинное удовольствие.
– Не думаю, что вас это волнует, милорд.
– Я веду беседу, мисс Хиггенботем. – Он остановился за одной из розовых колонн, окружавших зал, положил на нее ладонь и прислонился.
– А, беседа. – Сейчас она выглядела скучающей. Скучающей, тогда как раньше она была бы на седьмом небе.
– Я не могу оставить Адорну одну, – сказала она.
– Разумеется, можете. – С необычайным, как ему казалось, терпением он разжал ее пальцы, взял за руку и потянул. – Все ее танцы расписаны, ваш долг выполнен.
Но глупая женщина продолжала стоять на своем.
– Я действительно не могу. Джентльмены перестают быть джентльменами рядом с ней.
Он взглянул на Адорну, которая улыбалась и флиртовала.
– Подозреваю, что так оно и есть. Тем не менее ужасные скандалы редко бывают в доме моей сестры. На самом деле прошло почти десять лет с момента последнего скандала.
Она попыталась высвободить руку:
– Одиннадцать.
– Время летит. – Он легко сжал ее руку. – Вы хотите, чтобы я волоком тащил вас через зал? Уверен, что это побудило бы окружающих к злословию, столь дорогому вашему сердцу.
Она сделала неуверенный шаг вперед, пораженная его угрозой.
– Очень мудро, – пробормотал он. Снова держать Джейн Хиггенботем за руку было для него необъяснимо приятно. Заставлять ее подчиняться ему было еще приятнее, и он неторопливо положил руку Джейн поверх своей.
– Теперь давайте пройдем по залу, чтобы избежать возможных пересудов.
– Никто не сплетничает. – Она твердо следовала за ним, явно тяготясь его обществом.
– Но начнут, если вы не будете улыбаться. – Он усмехнулся ей, демонстрируя полное самообладание и надеясь, что сейчас так же досаждает ей, как и она ему.
Но Джейн шествовала рядом сквозь толпу, ни на кого не глядя, безмятежная, словно черный лебедь, рассекающий гладь озера среди белых гогочущих гусей.
Эта женщина вообще не имеет права быть такой спокойной, не говоря уже о ее скандальной известности.
– Кто-нибудь уже вас узнал?
– Нет.
– Еще узнают. – Ее пальцы чуть дрогнули, и он испытал не вполне благородное ощущение триумфа. Подобно оборванцу, дразнящему потерявшегося щенка, он издевался над ней и удивлялся себе. Едва ли он вспоминал о мисс Джейн Хиггенботем за эти годы. Он мог бы в этом поклясться. Но когда Блэкберн вновь увидел ее, им овладела затаенная обида. Он все еще жаждал мести. И не простой, а страшной.
Она по-прежнему была так чертовски высока. Ее фигура снова напомнила ему валькирию, сильную и соблазнительную. Она говорила таким глубоким голосом с четкими интонациями, а черты ее лица были слишком резко очерчены для женщины.
Но, хотя мисс Хиггенботем казалась прежней, она повзрослела. Она больше не смотрела на него с беззаветным обожанием. Все эти годы его чрезвычайно раздражало ее простодушное восхищение. Теперь он поймал себя на мысли о том, помнит ли она ту последнюю сцену в его доме так же хорошо, как и он.
– Я лицом к лицу встретилась с тремя леди, с которыми была знакома во время того сезона. Они смотрят сквозь меня. – Она вздернула подбородок. Ее плечи были расправлены. Джейн смотрела на него надменнее, чем смотрела его сестра Сьюзен на этих плохо воспитанных пьяниц, которые осмеливались наблюдать за ней.
– Полагаю, я незаметна в качестве дуэньи.
–Какая причудливая метаморфоза. – Блэкберн высокомерно кивнул своему сокурснику по Итону, проходя мимо него с мисс Хиггенботем. Он не собирался знакомить ее с этим развратником. – От вас можно было такого ожидать.
– На самом деле тут нет ничего фантастического. – От ее голоса повеяло холодом. – Вы часто обращаете внимание на наставниц юных леди?
Конечно, он никогда не замечал их, но он же маркиз Блэкберн. Он не может признать, что неправ.
Джейн сухо засмеялась.
– Я делаю это для вашего же блага, – резко сказал он.
– Да. Я думала, вы делаете это потому, что Адорна приказала. Как, должно быть, неудобно, милорд, быть первым лицом в обществе и бояться воспоминания об одной старой клевете.
– Не могу сказать, чтобы воспоминания были мне так же неприятны, как ваше общество, мисс Хиггенботем.
Она помолчала и затем холодно ответила:
– Вы останетесь в рамках приличия ради Адорны.
В какой-то момент ее подмывало вступить с ним в перепалку. Джейн разозлилась и с трудом удержалась от ответа. Но теперь она снова вернулась к роли заботливой дуэньи.
Блэкберн облегченно вздохнул.
– Кажется, исполнение обязанностей дуэньи доставляет вам истинное удовольствие.
– Не думаю, что вас это волнует, милорд.
– Я веду беседу, мисс Хиггенботем. – Он остановился за одной из розовых колонн, окружавших зал, положил на нее ладонь и прислонился.
– А, беседа. – Сейчас она выглядела скучающей. Скучающей, тогда как раньше она была бы на седьмом небе.