Доконт Василий. Ура, Хрустальная Корона!

   Но Тандера смутить было не просто.
   - На флот наберём речных жителей и озёрных рыбаков. С их помощью обучим остальных. В одном королевстве, конечно, столько людей, знакомых с парусом и вёслами, нам не найти. Первый флот будет общим, потом уже можно будет разделить, когда будет, что делить. Вот где по-настоящему нам понадобится помощь Храмов. От священных отрядов - к объединённому флоту Двенадцати королевств: только таким может быть путь на побережье, - барон Тандер стал осуществлять свой план на столе: построенный им на Глубоком озере (у блюда с поросёнком) флот (горка плохо объеденных костей) поплыл в море (к тарелке Морона), где и бросил якоря, замазав кружевной манжет министра Двора гусиным жиром.
   Морон, не разобравшись в тонкостях дерзкой стратегии военного министра, а больше - расстроенный пятнами на манжете, одним движением руки потопил флот Тандера, сбросив его на пол.
   Возмущённей флотоводец вскочил, опрокинув на себя чесночную подливку и кружку вина, под дружный хохот не участвовавших в военной кампании зрителей.
   Бушир попытался заступиться за осмеянного полководца:
   - В его словах есть смысл, господа. Ведь есть же?!
   - Есть, служитель, есть. Эту идею мы хорошенько обмозгуем и обсудим серьёзно, - Фирсофф тоже не мог сдержать смех - очень уж комично выглядели сердитый Тандер и огорчённый Морон, - Обсудим, но не сегодня. Обсуждать надо просчитанный и продуманный план, а не застольные бредни. Министр, когда вы сможете предоставить на рассмотрение Кабинету готовый план по строительству флота?
   - Мне надо несколько дней, - успокоился Тандер.- Для окончательного оформления. Я готовился к весеннему заседанию Кабинета, вернее, располагал закончить к весне все расчёты и сейчас ещё не готов докладывать.
   - Хорошо было бы поднять этот вопрос на Совете, хотя бы в сыром в виде, наброски - этим можно заинтересовать королей.

6.

   Для второго советника день окончился неудачно.
   Сильно перебрав раттанарских вин, вышел Яктук размяться во двор трактира, и пьяные ноги занесли его в коровник, где служанка Дахрана, молодая аппетитная девка, набегавшаяся вокруг дорогих гостей, возилась с обиженной невниманием хозяев недоенной за день коровой.
   Струйки горячего молока со звоном разбивались о дно подойника, а ловкие пальцы молодицы суетились, перебирая сосцы на вымени.
   Яктук некоторое время завороженно смотрел на доение, затем и сам потянулся руками, и тут, то ли кто-то под руку его толкнул, то ли барон оступился, только руки его сомкнулись не на коровьем вымени, а на больших девичьих грудях…
   И словно лошадь копытом лягнула…
   Яктука принесли в трактир солдаты, пьяно спящего и залитого кровью. Разбитый вдребезги нос неустанно кровоточил и синева оттёка наползла уже на оба глаза.
   Сзади шла зарёванная служанка:
   - Да не хотела я так сильно, да он что ж - руками… мой отец - кузнец в деревне… Может, выживет?
   Баямо склонился над Яктуком:
   - Ничего, поправим, - и приступил к лечению.
   Паджеро выпроводил служанку:
   - Не волнуйся, девушка, иди. Всё будет в порядке, - затем обернулся к солдатам, принёсшим советника, - Кто рот откроет, будет этому не рад. Вы меня знаете.

ГЛАВА ШЕСТАЯ
(день пятый)

1.

   - Расскажите мне о мятежниках, министр Велес, - слегка хрипловатый женский голос возник в полусне пробуждения, уверенный и настойчивый, - Что вы знаете об этих мятежниках?
   Велес с трудом разлепил веки и увидел у изголовья невысокую среднего возраста женщину (что это - женщина, он догадался по платью) с одетыми в перстни пальцами.
   - Чт-то? Кто вы? - сон не хотел отпускать и все ещё сказывалась слабость от потери крови, - Зачем вы?…
   - Я - дама Лендора, баронесса Инувик. Вы в моём доме - после вчерашнего ранения.
   - Простите, баронесса, что не встаю в вашем присутствии - у меня совсем нет сил.
   - Лежите-лежите, министр Велес, вам вредно много двигаться. Расскажите мне о мятежниках. Это, наверное, так интересно - преследовать и настигнуть врагов Короны.
   - О чём вы, баронесса?
   - О вчерашнем покушении на вас, министр. Вы их выследили, или они вас?
   Велес насторожился, но болезненный вид и общая слабость помогли скрыть настороженность от Лендоры.
   - Не было никакого покушения, баронесса. Просто я, задумавшись, не заметил, как нарвался на уличных грабителей.
   - Но вы же были не один: вас охранял лейтенант Илорин из дворцовой стражи!
   - Вот как об этом рассказывают?! Я был совершенно один, как-то не сообразил, что город полон искателями приключений из-за этого набора в священные отряды, как говорят на улице - "божеское войско", - Велес счёл разумным покритиковать новые формирования, демонстрируя непричастность Кабинета к их созданию, - Я не заметил, откуда взялись эти трое… Чуть было не убили… Если бы не подоспел лейтенант… Как он, что с ним? - Велес чувствовал головокружение: Лендора уплывала куда-то или сам он куда-то проваливался, но упорно разыгрывал полное неведение, - Лейтенант-то жив?
   - А зачем же вы требовали обыскать?… Обыскать убитых? - Лендора настойчиво вела допрос, - Что вы хотели найти?
   - Они были… слишком… хорошо… вооружены для… налётчиков… Кто-то из… баронов… совершенно… распустил своих людей… Узнать… Потребовать… навести… порядок, - Велес вдавился головой в подушку и потерял сознание.
   Лендора вышла из комнаты, в досаде хлопнув дверью. Под утро, вернувшись от Геймаров, она узнала, что дочь, её вечно испуганная дочь, осмелилась принимать решения, самостоятельные решения и даже разместить в доме постороннего человека.
   - Как ты посмела, Сула, так себя вести в моё отсутствие?
   - Но, мама, он же - член Кабинета? Что стали бы говорить в городе о нас, откажи я ему в помощи? Это же не уличный бродяга.
   - Почему же ты не поместила его в комнатах для почётных гостей?
   - Но он же не дворянин, мама. Да и зачем пачкать кровью дорогую обивку в роскошных апартаментах?
   Лендора, может впервые в жизни, не закатила скандал из-за неуважения к своей тиранической власти в доме, и, отпустив дочь, с трудом дождалась времени, когда её визит к раненому не нарушал бы светских приличий.
   Визит не принёс ей полного удовлетворения: сомнения не были рассеяны. Оставалось дождаться прихода Илорина - а он обязательно придёт: справиться о здоровье министра - и допросить его, конечно, не так прямолинейно, как этого раненого мужлана. Там нужно будет вести разговор тоньше, хитрее: лейтенант, говорят, не дурак, хотя и молод. Не насторожить бы.

2.

   - Где вы оставили министра Велеса, лейтенант?
   - В доме барона Инувика, Ваше Величество.
   - И дама Лендора не возражала?
   - Её не было дома, Ваше Величество. Нас приютила дама Сула, дочь барона Инувика.
   - Вот как! И как вам показалась эта молодая особа?
   - Странная девушка, Ваше Величество: всего боится, всё время вздрагивает, но вежлива и скромна, и, если судить по разговору, умна.
   - Она понравилась вам, Илорин?
   - Мне стало её жалко, Ваше Величество. По рассказам, жить в одном доме с баронессой - не самое большое удовольствие. Даже городские стражи называют баронессу мегерой, а им, ведь, вряд ли приходится сталкиваться с дамой Лендорой.
   - В моей свите есть место фрейлины: Джемма вышла замуж, и я не выбрала ещё ей замену. Конечно, если я возьму дворянку на её место, зажиточные горожане поднимут шум. Но мы, конечно же, справимся с этим, лейтенант Илорин? Не так ли?
   - Я не могу судить об этом, Ваше Величество. В мои обязанности не входит обсуждение кандидатур фрейлин.
   - Не притворяйтесь большим служакой, чем вы есть, Илорин. Я не ваш капитан и не Его Величество, передо мной не следует звенеть шпорами и бряцать оружием. Когда вы думаете навестить министра?
   - Около полудня - у меня как раз будет для этого время.
   - Перед уходом из дворца зайдите ко мне: я напишу баронессе записку с приглашением во дворец, заодно и передадите.
   - Слушаюсь, Ваше Величество.

3.

   После сдачи особняка в аренду Сальва свой день стала начинать с проверки роты Яктука, как называли эту воинскую часть во дворце. Магда не имела ничего против частых отлучек своей фрейлины, и с интересом наблюдала за развитием её романа.
   Солдаты прозвали Сальву "наша лейтенантша" и встречали её с почтением, какого из посетителей казармы Водяного удостаивался только командор Тусон. А посетителей было много: молодые раттанарские дворяне искали у баронета протекции перед командором для зачисления на службу. Не было отбоя и от девиц, скучающих в дорогих особняках в ожидании замужества.
   У ворот со сломанным копьём на гербе постоянно толпились получившие отказ на вербовочных пунктах, но всё же желающие вкусить воинской службы.
   Другими словами, лейтенант Яктук вошёл в моду во всех кругах раттанарского общества, и Сальва, которой Яктук оказывал знаки внимания, с удовольствием купалась в лучах их общей славы.
   Сейчас, глядя в окно ротного штаба, выходящее на ворота особняка, она увидела юношу, выслушивающего указания сержанта Хобарта.
   - Так вот куда исчез переписчик!
   - О ком это ты, Сальва? - лейтенант отложил бумаги и подошёл к окну.
   - Вон тот, видишь, что разговаривает с Хобартом? Это переписчик Тахат.
   - Ты знаешь его? Только он теперь не переписчик, он солдат моей роты, из необстрелянных новичков, пришёл на службу. Хобарт, по-видимому, даёт указания, куда, в какую полусотню, явиться.
   - Огаста третий день расстроенная - после бала он ни разу с ней не виделся. Говорила же ей: не позволяй ему ходить в фехтовальный зал Тусона, увидишь - сбежит на побережье, и останешься одна.
   - Он - ученик Тусона, командора Тусона?
   - Да, лучший. Он, и ещё - Довер, но того я не знаю.
   - Знаешь, Сальва. Довер - это тот симпатичный оруженосец командора, с которым Тусон позавчера осматривал мою роту.
   - Так он же мальчик совсем.
   - Потому и стал оруженосцем - в солдаты ему по возрасту рано. Пойдём-ка, послушаем, что там выговаривает Хобарт.
   - Я не хочу, чтобы Тахат меня видел, да и во дворец пора: королева ждёт. Пока, милый, заходи вечером к бабушке - я отпрошусь у Её Величества, - чмокнув Яктука в щёку, Сальва ушла через парадный вход, у которого её ждали сани.
   Яктук поспешил к воротам.
   - Ты явился на службу, сынок, и не тебе устанавливать порядки в армии. Новобранцам оружие не выдаётся, пока они не научатся им пользоваться. Перекалечите друг друга раньше, чем попадёте на поле боя.
   - Что случилось, сержант? Почему этому солдату столько внимания?
   - Требует, чтобы его вооружили боевым оружием, господин лейтенант. Говорит, что знает, как им пользоваться.
   - Сейчас проверим, сержант. Принесите два учебных меча на задний двор. Пошли, солдат, попробуем, что ты умеешь.
   Задний двор расчистили от снега и приспособили под плац, правда, приходилось чередовать занятия солдат с выгулом лошадей, но Яктук не хотел проводить занятия на внешнем дворе на глазах облепившей решётку ограды публики.
   Солдаты, прервав занятия, освободили место для боя. Лейтенант с Тахатом вышли в круг, вооружённые учебными мечами:
   - Ты готов, солдат? - почему Яктук решил лично проверить умение Тахата, он не смог бы объяснить, спроси кто об этом, но был уверен, что делает правильно, - Тогда я атакую.
   Зазвенели мечи.
   Тахат уверенно отбивал выпад за выпадом, защищаясь легко и изящно. Все хитрости, которым обучился баронет в своём поместье, фехтуя с опытными солдатами баронской дружины, а затем - и в офицерской школе, шли в ход, но не приносили успеха.
   Защита Тахата была непробиваема. Яктук исчерпал все известные ему приёмы атаки, не раз вызвав восхищённое одобрение бывалых солдат, столпившихся у круга, но вынужден был признать, что победить Тахата ему не удастся,
   - Теперь атакуй ты.
   Тахат перешёл в наступление, и лейтенант еле успевал отбиваться от каскада выпадов и финтов, и вскоре понял, что уступает в мастерстве, и очень сильно: Тахат намеренно не побеждал, не доводил до завершения свои атаки, и делал это так ловко, что со стороны поединок казался боем равных соперников, и то один, то другой вызывали крики восхищения.
   - Всё, хватит, - Яктук, на правах командира, прекратил бой, - Очень хорошо. Сержант, выдайте… Как тебя?… Тахату оружие и доспехи по его выбору, и зачислите капрала Тахата в роту инструктором по рукопашному бою. Капрал, прошу ознакомиться с личным составом роты и составить план учебных занятий. Время - сегодня к вечеру. Успеете раньше - ещё лучше: без промедления ко мне.

4.

   К Джаллону явился Винь. Он терпеливо стоял в очереди, ожидая, пока меняла отпустит клиентов и уделит ему время. Джаллон не торопился, тщательно пересчитывал выдаваемые монеты и долго спорил о проценте на каждой сделке.
   В условленное время приехал Тусон. Он вошёл, звеня железом, и громким голосом скомандовал:
   - Живее, меняла, я не буду ждать полдня, пока ты здесь дрожишь над каждым медяком.
   Накануне, идя к Тусону, Джаллон не обнаружил слежки, и, опасаясь, что ее не было на самом деле, просил командора навестить его лавку, чтобы подтвердить их доброе знакомство. Приход Виня был очень кстати, пусть видит и пусть докладывает. Чтобы усилить впечатление от прихода Тусона, меняла приказал Шарифу опустить обе таблички: "Размена нет" и "Закрыто".
   Оставшимся в лавке клиентам, среди которых отирался Винь, Джаллон сказал:
   - Прошу прощения, господа, для нужд священных отрядов я должен временно прекратить вас обслуживать. С командором Тусоном у меня встреча была обусловлена заранее. Прошу обождать на улице, я долго вас не задержу.
   Недовольные люди потянулись к выходу. Винь выскочил в двери первым, и ждать не остался: побежал докладывать. Значит, вчера слежки не было.
   Джаллон вспомнил о своём предупреждении: "Следующий, кто пойдёт за мной - умрёт".
   Приняли всерьёз, и не дразнят. Ах, как хорошо, что приехал Тусон. Одно жаль - не удастся узнать, с каким предложением приходил Винь, но, может, это и к лучшему: одним отказом будет меньше.
   - Шариф, погуляй пока, посторожи дверь с улицы, но так, чтобы все поняли, чем ты занят.
   - Да, я видел его, босс. Думаете, он был не один?
   - Уверен, - Джаллон подождал, пока Шариф вышел, и задвинул на двери ржавый засов. На скрежет оглянулись все, стоящие у лавки.
   - Что происходит, Джаллон?
   - На ваш приезд обратили внимание, так что всё в порядке.
   - Что дальше?
   - Посидим, вина попьём.
   - А потом?
   - Потом разойдёмся. Вам больше не надо сюда приезжать, лучше присылать кого-нибудь. Вы - фигура, ваш приезд был вызван чрезвычайными обстоятельствами, а дальше мы снова скрываем наши отношения.
   - И что же это за обстоятельства?
   - Вчерашнее нападение на министра Велеса. Чем не причина для получения новых инструкций?
   - Тогда наливайте, Джаллон, или, как говорит Шариф, босс.
   Через десять минут к вышедшему на улицу Тусону пристал нищий попрошайка, и долго стоял с протянутой рукой, пока командор рылся во всех карманах в поисках медяка, и, не найдя, в сердцах бросил в протянутую ладонь серебряную монету.
   "Ай, да артист! Вышел из меняльной лавки, ничего не наменяв. Лучше подчеркнуть цель своего визита ко мне Тусон не мог. Молодчина, командор", - Джаллон убрал таблички и крикнул в открытую дверь:
   - Заходите, господа, продолжим. Я же обещал, что задержу вас недолго.

5.

   Паджеро снова съездил к обрыву: гранитная отливка моста, висящая между синими линиями поля достигла уже середины, и снизу, с острова, к ней тянулся квадратный палец опоры, пока ещё невысокий, но подрастающий с каждыми опрокинутыми санями с песком или щебнем.
   "Похоже, сегодня закончат", - подумал капитан, разыскивая Бальсара.
   Маг сидел в шатре, вытянув длинные ноги в стоптанных сапогах и ярко-желтого цвета штанах в сторону казанка с раскалёнными угольями - грелся после долгого осмотра сделанной части моста.
   - Вы бы лучше выпили горячего вина, уважаемый маг. Изнутри - греться намного быстрее, да и приятнее.
   - А, это вы, неутомимый капитан! Проходите, садитесь. Горячее вино, конечно, здорово, но у нас все запасы за ночь вышли, а нового ещё не подвезли.
   - Я распоряжусь, а пока - вот, у меня во фляге кое-что булькает. Не откажите в любезности, отпейте.
   - Лихо вы изъясняетесь по придворному, словно говорит со мной не солдат, а тот хлыщ в кружевах и лентах.
   - Вы о министре Двора Мороне? Заверяю вас, маг, что он достойный человек, хотя и министр. Могу я вас спросить, где вы достали штаны столь редкой окраски?
   - К нам заезжал летом один прощелыга-коробейник. Вот где язык подвешен: "Здравствуйте, вам страшно повезло… Дешевле, чем везде… Остались последние, и только для вас… Последняя раттанарская мода - яркие цвета в самом сочном сочетании…". Ну и всё такое прочее. Уговорил меня, да и не только меня: мы понабирали всякого хлама - складывать некуда. Вот и ношу - к счастью, под мантией не видно. У меня ещё красные есть. А вас сильно раздражает цвет моих штанов?
   - Нет, ни в малейшей мере, просто любопытство, и ничего более. Что доложить Его Величеству?
   - Скажите, что сегодня закончим, если выдержат лошади.
   - Почему лошади?
   - Возят-то они, и всё бегом, всё бегом. Им бы отдых дать, часов на шесть. Загоним - жалко.
   За разговором не заметили, как опустошили флягу. Перевернув ее горлышком вниз, и убедившись, что она бесповоротно пуста, Бальсар вернул её капитану с горестным вздохом:
   - Так вы не забудьте, капитан, пришлите жаждущим строителям чего-нибудь жидкого, но ни в коем случае не сухого. А мы уж тут постараемся.

6.

   Илорин прошёл в комнату к Велесу.
   Министр, бледный, лежал с открытыми глазами, глядя куда-то в пустоту. На вошедшего Илорина он едва посмотрел и снова отвёл глаза.
   - Как вы себя чувствуете, министр? Её Величество тревожится за ваше здоровье.
   Велес шевельнул губами, пытаясь что-то сказать: не получилось. Тогда он сделал лейтенанту знак склониться ниже и в подставленное им ухо совершенно нормальным шепотом, без срывов и стонов, произнёс:
   - Будьте осторожны с баронессой - слишком нездоровое любопытство. Не сболтните лишнего.
   Илорин отодвинулся - поглядеть, не бредит ли. Прямо мания какая-то. Везде ему мерещатся заговорщики и мятежники.
   Одно мгновение на Илорина смотрели внимательные цепкие глаза Велеса, затем взгляд снова стал пустым и бессмысленным. Двинулся что ли министр после ранения? Надо ему прислать лекаря получше…
   Так и не получив ответа на свой вопрос о здоровье, лейтенант попрощался и вышел.
   В коридоре ждал лакей, который повёл его к баронессе.
   - Ах, лейтенант, я так рада, что вы не отказали в любезности одинокой женщине. Вы настоящий солдат - явились по первому же зову…
   - В этом нет моей заслуги, госпожа баронесса - у меня поручение к вам от Её Величества. Вот, возьмите…
   - Что это?
   - Приглашение во дворец, я думаю.
   - Да, действительно, королева зовёт и меня, и мою дочь. Вы не знаете, зачем мы могли понадобиться Её Величеству?
   - Я могу только догадываться, но это не значит, что мои догадки верны.
   - Не угодно ли вам выпить вина, господин лейтенант?
   - Благодарю вас, госпожа баронесса.
   - Не будет ли с вашей стороны должностным преступлением, если вы поделитесь со мной своими догадками?
   - Я знаю, что свободно место фрейлины в свите Её Величества. Других догадок у меня нет. Если вы соберётесь достаточно быстро, я готов вас сопровождать: на улицах небезопасно.
   Некоторое время баронесса помолчала, не зная которому из своих желаний отдать предпочтение: ей хотелось и отказаться, унизив тем бывшую прачку, и очень хотелось попасть во дворец, и, затем, отдав Сулу во фрейлины, бывать там, на правах матери, в любое время. Наконец, приняв решение, она позвала:
   - Сула, доченька, где ты?
   - Я здесь, мама. Рада видеть вас, господин лейтенант.
   - Собирайся, дорогая, мы едем во дворец.
   - Я хотела бы остаться дома, если ты не против, мама.
   - На этот раз против: от приглашений Её Величества не принято отказываться. Не оскорбляй королеву, душенька. Господин лейтенант любезно согласился нас сопровождать. Иди, собирайся, и не возись - нас ждут. А вы, наш славный герой, пока мы ждём мою дочь, поведайте мне про свои вчерашние подвиги против мятежников и врагов Короны. Да вы не смущайтесь, герой. Рассказывайте, как вы выследили заговорщиков и попытались их задержать. Ещё вина?
   - Вы слишком много внимания уделяете трём незадачливым уличным грабителям, госпожа баронесса. Или у вас есть основания считать иначе?
   Что ни говори, а умел лейтенант Илорин задавать неудобные вопросы не хуже дамы Лендоры, и баронесса, смешавшись, завела безопасный разговор о погоде, не касаясь больше вчерашних событий.
   А Илорин, поддерживая светскую беседу, размышлял, что Велес, похоже, прав. И что во дворце за Лендорой нужен глаз да глаз, чтобы не дать её любопытству узнать слишком много. И что Джаллону следует взять баронессу под наблюдение - вреда от этого не будет. И что Велеса из дома Инувика надо забирать, и чем скорее, тем лучше: дальше оставаться ему тут опасно.

7.

   Четвёртый день первосвященник Ардифф скрывался в своих покоях, никого не принимая и ни с кем не переписываясь.
   Жёсткий метод воздействия, применённый к нему Паджеро и Илорином, мог бы сломать любой характер, но у Ардиффа характера не было: его сущность состояла только из одного слова - "хочу". И сейчас его "хочу", наткнувшись на чужое "нельзя", просто выжидало благоприятного момента.
   Ардифф пил, ел, спал, но это - так, для рассеивания скуки. Главное - он ждал, когда на него перестанут обращать внимание люди Паджеро, когда всем вокруг станет не до него. Он никогда ничего не забывал и никому ничего не прощал, и горе - обидевшим его.
   Тот, кто умеет ждать, всегда ближе к победе, чем нетерпеливый, а Ардифф был мастером выжидания. Он ещё не знал, как, где и когда, но и Паджеро, и Илорин, и, конечно же, их король, обязательно получат своё, и получат полной мерой.
   Пока же он внимательно наблюдал за своими служками, пытаясь определить, кто из них его предал: не могли дворцовые стражи докопаться до всех оружейных складов без доноса. Трогать доносчика Ардифф не собирался: пусть доносит, что первосвященник тих и безобиден.
   "Я избавлюсь от него, когда придёт время действовать, только бы выяснить, кто это. Как узнать: о чём думает человек? А, может, сменить их всех, и голову себе не ломать? Если менять осторожно, по одному, никто не заметит и не догадается. Написать, что ли, капитану Ульсану? Он поможет избавиться от подозрительных и ненадёжных. Его заградотряд где-то под Шерегешем, всего день пути - послезавтра он будет здесь, если поторопится. Хорошо бы было поручить ему команду священным отрядом Поводыря: тогда и оружие мое останется под моим контролем, и отряд будет подчиняться мне - Ульсан будет есть из моих рук, если я правильно на него нажму. Пусть только приедет…"
   Появились намётки нового плана действий, и Ардифф оживился, тоска ушла, сменяясь жаждой деятельности.
   - Эй, кто там! Что нового в городе? Помедленнее и поподробней.

8.

   - Учитель, а как человек действует на магическое поле? Если он - часть целого, то как он может менять целое? Если меняется целое, то должна меняться и часть его, а человек - не меняется.
   - Молодец, Харбел, что думаешь. Человек должен задавать вопросы и искать ответы на них. Я объяснил тебе, что всё вокруг нас, и мы сами, часть магического поля. Но эта часть магического поля не закрыта наглухо, не отделена от целого полностью: между частью и целым существует постоянный обмен. Это хорошо видно, когда ты ставишь на лёд ведро с горячей водой. Что происходит при этом?
   - Ну-у, вода остынет, станет холодная.
   - А лёд? Что будет со льдом?
   - Лёд растает, если его не очень много.
   - Видишь, вода набрала холода ото льда и отдала ему своё тепло. Та часть магического поля, что заключена в предмете, постоянно взаимодействует с общим полем. Если рассматривать только какой-то отдельный предмет, можно сделать вывод, что он имеет собственное магическое поле, пусть небольшое, только в пределах самого предмета, и немного дальше за его границы. Маги воздействуют на поле предмета, заключенное в нём, а не на всё поле в целом.
   - Если каждый предмет обладает своим магическим полем, то и каждая составляющая его частица должна иметь своё магическое поле. Так?
   - Так, Харбел. И магическое поле предмета складывается из магических полей составляющих его частиц. Поля частиц взаимодействуют друг с другом, создавая поле предмета.
   - И когда мы делим предмет на части, мы делим на части и его магическое поле…
   - Не совсем так. Магическое поле предмета может сохранить если и не всю свою силу, то исходную форму уж точно. Хороший маг по части предмета может сказать, каким он был, когда был целым. У вас в деревне были инвалиды?
   - Да, конечно, на юге многие получают ранения от гоблинов, некоторые остаются калеками.
   - Вспомни, на что жалуются такие калеки? Какая из их жалоб была для тебя удивительна?
   - Я слышал однажды, как однорукий жаловался, что у него сильно чешется ладонь той руки, которой у него нет.
   - Вот видишь: часть предмета отняли - руку, а поле самой этой части сохранилось, и человек чувствует руку, которой нет, то есть чувствует её поле.
   - Значит, и все рассказы о призраках - правда? Приведения существуют?
   - Призраки и приведения - совершенно разные вещи. Призрак - это видимое поле уже не существующего предмета, и сохраняется оно только в месте его последнего пребывания, если это призрак целого предмета, или - как часть целого поля ещё существующего предмета. Я думаю, что при определённых условиях можно было бы увидеть руку твоего однорукого. Приведения же - это сохранившиеся полностью магические поля погибших живых существ, которые могут действовать и даже думать и говорить.