Страница:
- Вечно эта молодёжь путается под ногами, - Массол разозлился: Бентос своим вмешательством сбивал цену, которую можно было запросить с королевы, - Позвольте, молодой человек, решать более опытным людям, что делать, как делать и когда делать! Вы не выполнили ещё ни одного самостоятельного проекта, а мните себя ровней нам, мастерам. Я против вашего участия в этом проекте, не тот у вас уровень.
Магда воспользовалась промахом старого мага:
- Это можно расценивать, как согласие, мастер Массол?
- Я ещё не решил, Ваше Величество. Я - думаю.
- Думайте, мастер, думайте. Это ваше право, - Бентос развеселился и хитро подмигивал своим сверстникам, - Но пока вы не приняли решения, не мешайте тем, кто его уже принял. Не думайте, что мы без вас не справимся. Мастер Наджафф, а вы готовы поддержать нас, молодёжь, и возглавить проект? Мы все с удовольствием поработаем под вашим началом.
- Я связан сроками другой работы - проектирую склады для купца Тетуана, и буду занят ещё около месяца.
- Но мастер, вы же можете дать нам задание и проверять его выполнение, не отвлекаясь от проекта складов! Подготовительные работы, первые наброски мы осилим сами, а вы, когда освободитесь, возьмёте всё в свои руки. Имея опытного руководителя, мы сможем начать прямо сегодня.
- Что вы думаете об этом, мастер Массол?
- Я не люблю работать в толчее, особенно с дерзкими мальчишками. Один я возьмусь за этот проект, в совместной же работе не вижу смысла и не верю в её успех. Вы, мастер Наджафф, как хотите, но я отказываюсь. Простите, Ваше Величество, я к подобной работе не готов.
Наджафф посмотрел на погрустневшую Магду, на своих коллег, которые - кто отводил глаза, поддерживая Массола, кто с надеждой встречал его взгляд.
- Мы все индивидуалисты, Ваше Величество, и не привыкли работать совместно. И чем мы старше, тем трудней нам сотрудничать. Я отдаю себе отчёт в ожидающих нас трудностях, но не могу отказаться от подобной попытки, не попробовав. Всегда что-нибудь случается первый раз, - Наджафф вздохнул почти обречённо, - И кто-то всегда бывает первым. Я попробую выполнить Ваше задание, Ваше Величество. Надеюсь, что мы - справимся.
Больше всех горячился Ферран. Он носился вокруг стола, неуклюже таская за собой длинный меч, которым цеплялся за всё подряд.
- Я настаиваю, я, наконец, требую. Как вы не понимаете, что наибольшую поддержку мы получим тогда, когда открыто объявим людям, для чего мы их вооружаем. Ни один уважающий себя ремесленник не откажется постоять за короля и Корону. Да его заплюют, если он откажется. В Раттанаре ему не будет жизни, а потеря уважения сограждан - это конец для его ремесла.
Велес, всё ещё бледный после ранения, старался образумить боевого пекаря и говорил размеренно и спокойно. Только чуткое ухо хорошо его знавшего Гечаура улавливало временами прорывающиеся нотки раздражения.
- Дорогой Ферран, у нас нет ни одного приемлемого доказательства для подтверждения подобных слов. Мы не знаем ни кто, ни когда, ни какими силами. Раскрыть заговор можно только осторожным наблюдением. Тут, как на рыбалке - чем больше шумишь, тем меньше рыбы, и тем меньше рыба. Самая крупная рыба всегда больше всех опасается. Она потому и вырастает крупной, что не рискует зря. И поймать её намного труднее, чем прожорливого малька. Как вы не поймёте, что, объявив о наших подозрениях, вы только отодвинете мятеж до более удобного для него времени, и он произойдёт тогда, когда нам надоест его ждать, и мы будем совершенно к нему не готовы.
- Я ничего не понимаю в рыбной ловле, и ваши доводы для меня - темный лес, министр Велес. Но я доверяю своим друзьям-ремесленникам, и не считаю нужным таиться от них. Наша сила - в доверии.
- Ферран, сядь и успокойся, - Бофур, с интересом наблюдавший за работой Вустера, решил прекратить бесполезный спор, - Министр Велес пытается тебе объяснить, что ты хочешь накормить весь Раттанар сырым тестом. Ты сначала хлеб допеки, а потом - вытаскивай. Раз мы не знаем, с кем имеем дело, лучше подождать, пока они выступят, и свернуть им всем головы разом. Но они не выступят, если будут знать, что мы готовы и ждём. Сядь, говорю тебе, - огромная лапа кузнеца поймала Феррана за руку и потащила к пустому креслу, - И не вставай, пока не обдумаешь каждое своё слово. У меня от твоего крика уже голова гудит. Мы не станем никому ничего объяснять, пока не придёт время, а чтобы знать, когда оно наступит, мы позвали толкового командира. Или ты больше не доверяешь капитану Вустеру?
- Как я могу ему не доверять, скажешь тоже!
- Тогда успокойся и соблюдай дисциплину. Командир скажет, когда и что нам делать.
- Вы знаете, я не совсем понимаю, зачем я здесь, - Ахаггар раздумывал долго, и, наконец, решился заговорить, - Я совершенно невоенный человек, и не представляю, чем я могу быть полезен в работе штаба. И как это я позволил уговорить себя?
- Это вам только с непривычки кажется, что вы бесполезны здесь, - Вустер отложил карандаш и взглянул на Ахаггара, - Для охраны улиц мы отрываем людей от дома, от работы, и должны обеспечить им хотя бы минимальные условия: тёплую одежду и горячий обед во время их дежурства на улице. Нужны дрова для костров, нужны брёвна для рогаток, чтобы можно было перекрывать при необходимости проезд и проход через пост квартальной охраны. Вы купец, и, думаю, вполне справитесь с обязанностями снабженца. Я сейчас закончу с картой, и мы с вами поговорим. Прокурор Рустак верно сделал, что прислал вас. Вашей обязанностью будет и учёт: у кого что взято, кому передано, какие средства затрачены и на что. Так что, не волнуйтесь - вы будете очень нужны. Что же касается вас, Ферран, то я категорически запрещаю вам говорить на тему мятежа с кем-либо. Ваш язык доведёт всех нас до беды, если уже не довёл. Сюда, в штаб, будут ходить совершенно разные люди, и наши враги тоже. Я хочу, чтобы даже мыслей о мятеже не было в ваших головах, господа штабисты. Учитесь сохранять свои тайны в неприкосновенности.
- Погоди, Харбел, дай мне передохнуть. Давно я так не уставал.
- А как раненый? С ним все в порядке?
- Министр здоров, и я уверен, что никаких осложнений с его раной больше не будет. Что ещё случилось в моё отсутствие? Ты выходил из дома?
- Заезжал меняла Джаллон, хотел, чтобы я опознал убитого заградителя. Это тот, с бородавкой.
- Ты неосторожен, Харбел: с Джаллоном ты же не знаком.
- Я не почувствовал в нём угрозы, да и времени не было искать вас и спрашивать совета. Джаллон опасался, что капитана захоронят раньше, чем я его увижу. Но всё, ведь, обошлось, мастер. Разве нет?
- Хотелось бы верить в это, Харбел. Составляли протокол?
- Да, Учитель.
- Плохо. Их же было двое? Как бы второй тебя не нашёл раньше, чем узнают - кто он, - Кассерин устало опустился на кровать. Рана Велеса была очень скверная - загноилась, и магу пришлось применить все свои силы и знания, чтобы поставить министра на ноги, да ещё и быстро. Кассерин закрыл глаза, и его потащило в черноту небытия.
"Кажется, я - надорвался. Не для моего возраста такие заживления! Хоть бы один опытный маг поблизости! Он бы поддержал меня, пока я не оклемаюсь. Да, старик, плохи твои дела…"
Сознание старого мага медленно угасало, таяло, растворялось во тьме, уступая место покою, в котором ещё жило, билось понимание: это смерть. Но желания бороться не было, как не было и сил.
Откуда-то издалека, сквозь толщу тишины, которая затопила сознание Кассерина, комариным писком пробивался чей-то голос:
- Учитель, что с вами? Чем я могу вам помочь?
"Это Харбел, - мелькнула мысль, но уже не вызвала никаких эмоций. Мелькнула и пропала, давая место другой, важной, - Конец тебе, Кассерин, отжил своё, отмучил. Пора на покой".
Но покой всё не наступал: какая-то тоненькая ниточка, паутинка разума, никак не обрывалась, не отпускала мага из жизни. Тишине не удавалось слизнуть Кассерина полностью: она билась волнами о невидимый барьер, за которым оживало, приходило в себя сознание мага. Родилось удивление: "Я ещё жив?!", затем наступила уверенность: "Я ещё жив!". Медленно нарастала сила, расширяя границы барьера, отодвигая тишину всё дальше и дальше. Комариный писк становился всё более похожим на человеческий голос, и маг понял, что уже чётко различает ломающийся басок Харбела:
- …Учитель…, Учитель…, Учитель…
А сила прибывала, смывая немощность и усталость. Свинцовая тяжесть век уплыла вместе с тишиной, и Кассерин открыл глаза.
Над ним склонилось встревоженное лицо Харбела, немного бледное и густо покрытое бисеринками пота. В глазах ученика ещё были видны остатки страха, но они таяли, как и усталость Кассерина. Харбел держал мага за руку своими обеими, и от них, от рук ученика, в старого мага и вливалась сила, остановившая его на пороге небытия.
- Стоп, мальчик, хватит. А то и тебя спасать придётся. Я уже в порядке. Спасибо, Харбел, - Кассерин встал и бодро прошёлся по комнате, огибая бумажные залежи:
- Самочувствие превосходное. А как ты себя чувствуешь, Харбел? Ты в порядке? - а сам восторженно думал: "- Ну и сила у этого пария. Из него получится замечательный маг!", - и старик постучал по спинке стула костяшкой указательного пальца - чтобы не сглазить, и не навлечь на Харбела беду.
- Я чувствую себя, как обычно, Учитель. Только есть хочется…
Тахат отрицательно покачал головой, потом спохватился, что лекарь смотрит на его руку, и сказал:
- Нет, не больно.
- Порядочек. Значит так, капрал: полную нагрузку на руку не давай ещё два дня. Ты правша?
- Нет, я одинаково владею обеими руками.
- Тем лучше. Бери меч в левую руку. Какие ты знаешь упражнения для кисти? Давай, делай. Не больно? Не врёшь? Знаю я вас, мальчишек. Вам лишь бы хвастаться. А того понятия нет, что рана может открыться, если я вовремя не вмешаюсь. Всё, можешь идти, но помни: два дня поберегись. Я потом еще раз руку посмотрю.
Тахат вышел из лазарета, разглядывая место ранения. Рука была такая же, как прежде, только от локтя до кисти тянулась узкая полоска шрама, пока ещё розовая от молодой кожи.
"Вот и первая боевая отметина. Я уже почти ветеран, - радостно подумал Тахат.- Огаста будет довольна… Да, а маг прав, я мальчишка и хвастун". И оглянувшись по сторонам: не видел ли кто, как он радуется своему шраму - капрал опустил рукав рубахи.
Во дворе особняка он столкнулся с Тусоном: командор привёз новую форму для роты Водяного.
- Уже бегаешь? Покажи-ка руку! - Тусон внимательно поглядел на рубец шрама, пощупал пальцами, - Хорошая работа. Лекарь знает своё дело. Жаль, что такого не оказалось, когда ранили Вустера. Как бы он был мне сейчас нужен. Но мёртвого не вернёшь.
- Вустер жив, господин командор. Я видел его три дня назад, когда он нанимался к переписчику Фумбану. Нет, четыре дня назад.
- Ты не путаешь, Тахат? Может это другой Вустер?
- Разве в Акульей бухте с вами был ещё один капитан Вустер?! Он жив, только сильно искалечен: изуродовано лицо и нет левой руки. Но это точно - он, господин командор.
- Лейтенант, вы с формой разберётесь сами. Так говоришь, Тахат, он в той мастерской, где работал ты? Съезжу, погляжу - на воскресшего из мёртвых старого друга, - Тусон кивнул подошедшему Яктуку и. вскочив в седло, скомандовал: - Переодевайте людей, лейтенант. Вечером заеду, погляжу, какие вы будете красивые.
- Вы уже здоровы, капрал? Сабах отпустил вас на волю? Покажите-ка руку. О, тут полный порядок. Приступайте к службе, капрал.
- Мой анекдот не совсем аппетитный, министр. Я с удовольствием вам его расскажу, но позже.
- Среди нас нет неженок и скромных девиц. Мы уж как-нибудь выдержим ваше повествование, - поддержал Тараза Морон, - Вряд ли вы сумеете кому-нибудь из нас испортить аппетит после долгой дороги.
- Валяйте, барон, не ломайтесь, - Тандер тоже заинтересовался, - Вы же видите, что капитан опять грустный.
- Господа, вы слишком много внимания уделяете моей особе. Почему бы вам не найти другой предмет для веселья?
- Не сердитесь, капитан. Мы просто пытаемся заставить барона прервать обет молчания. Барон, вы ведёте себя не по-товарищески.
- Я вас предупредил, господа. Если что - пеняйте на себя. Вы позволите рассказать им анекдот, Ваше Величество?
- Попробуйте, барон, они всё равно от вас уже не отстанут.
- Тогда слушайте. Ночь. Светит луна. Под высоким дубом спит трёхголовый дракон, - Инувик хлебнул вина. Все заинтересовано ждали продолжения. Даже Демад перестал жевать и прислушался, - Средняя голова его то ли лежала неудобно, то ли уже выспалась, но в какой-то момент она открыла глаза и огляделась, высоко поднявшись над землёй. Видит - совсем рядышком, только вытянуть шею, стоит открытая бочка с вином. Потянулась и глотнула. После этого толкнула правую голову - давай, мол, выпьем. Та не заставила себя упрашивать и тоже потянулась к бочке. Так неспеша, по глоточку, они уже почти допивали бочку, когда проснулась левая голова и сказала: - Вот так всегда: как пить - так вдвоём, а как рыгать, так всем вместе. Г-э-э, г-э-э, г-э-э.
Окончание анекдота встретили дружным смехом. Только Лонтир даже не улыбнулся.
- Трёхголовых драконов не бывает, - заявил он, когда смех утих, чем вызвал новый приступ хохота, - Что вы смеётесь, господа?! Где вы видели трёхголовых драконов?
- А каких драконов видели вы, господин советник? Сколько голов вы насчитали у того дракона, с которым лично знакомы?
- Вы же знаете, что драконы бывают только в сказках. Но там нигде не говорится, что у дракона может быть три головы. Даже выдумка должна иметь какие-то границы, не отрываться от реальности.
- В этом я с вами полностью согласен, господин советник, - неожиданно поддержал Лонтира Сурат, - Некоторые сказки настолько неправдоподобны, что их даже стыдно слушать, не то, что пересказывать.
- Какие сказки вы имеете в виду, господин казначей? - Тараз удивлённо рассматривал Сурата, словно редкое животное, - Вы не могли бы привести пример, подтверждающий ваши слова?
- Запросто, господин министр. Хотя бы сказка о Спящей Красавице.
- И что же в ней неправдоподобного, на ваш взгляд?
- То, что принц поцелуем разбудил Красавицу.
- Вы знаете более правдоподобный конец этой сказки?
- Конечно, знаю.
- И какой он?
- Довольный принц вышел из комнаты Спящей Красавицы и сказал: "- Не-а, ребята, с поцелуем я подожду. Успеется".
Слова Сурата потонули в диком хохоте, но Лонтир опять не смеялся.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Радостное чувство, которое снизошло на Ардиффа вчера вечером (когда вернулся с побережья перепуганный служка, не сумевший отыскать капитана Ульсана и вручить ему письмо первосвященника), подогревало служителя всю ночь и начало сегодняшнего утра, но бесследно исчезло после поездки к Западным воротам, которые охраняла рота Поводыря.
Утратив кандидатуру Ульсана, Ардифф решил наладить отношения с теперешним командиром роты, и, если получится, подчинить его своему влиянию. С этой целью он и поехал ранним утром к Западным воротам. Кроме того, ему хотелось посмотреть, как используется отобранное у него капитаном Паджеро и Илорином оружие, и как тратятся деньги, принадлежавшие раньше Храму Поводыря, а, значит, и ему - Ардиффу.
Капитан Сливен встретил первосвященника без признаков трепета перед грозным шефом. Даже уважение, с каким он обращался к Ардиффу, выглядело притворным, и притворства этого Сливен не пытался скрывать. Каждое слово, каждый жест капитана словно ложились на легко читаемую мысль: "Зачем ты сюда припёрся? Сматывайся, пока цел!". И Ардифф всё время своего визита находился в ожидании этих слов, произнесенных вслух. И, хотя так и не услышал их, чувствовал себя, будто они были произнесены, и будто его, первосвященника, выставили за дверь далеко не самым вежливым образом.
- Господин капитан, ваша рота носит имя Поводыря, и я, как первосвященник Его Храма, хотел бы быть в курсе дел роты.
- Спрашивайте, господин первосвященник. Я расскажу вам всё, что вас интересует.
- Сколько вы уже набрали людей и как они обучены?
- В роте сейчас сто двадцать четыре человека. Все они ветераны - молодёжь пока не записывается. Молодые люди предпочитают молодого командира и идут в роту Водяного, к Яктуку, - старый капитан улыбнулся, и его морщинистое лицо сморщилось ещё больше, а губы, раздвинувшись, открыли пеньки жёлтых сточенных зубов. Место правого верхнего клыка было вакантно, и чёрный провал в зубах капитана придавал его улыбке зловещий и разбойничий вид. Ардиффа замутило.
- Скажите, капитан, вы довольны тем, как идёт набор людей? Мне кажется, что у Храма Поводыря достаточно много приверженцев, чтобы укомплектовать вашу роту полностью в ближайшее время. Я сам прослежу за этим.
- Не утруждайте себя, господин первосвященник, ваше вмешательство не ускорит набор солдат в роту. Я считаю, что набрать за шесть дней более сотни опытных солдат - это хороший результат. Вербовочные пункты хорошо справляются со своими обязанностями.
- Но рота Водяного уже насчитывает около восьми сотен солдат!
- У меня таких данных нет. Откуда же они у вас, господин первосвященник?
- Весь Раттанар непрерывно считает солдат Яктука, и мнение горожан на этот счёт вполне определённо: ему можно доверять. То есть эти подсчеты достаточно точны.
- Слишком быстрый набор - слишком большие проблемы. Если Яктук готов видеть в своей роте кого попало, то это его дело. Меня же не устраивает возня с необученными новичками. Мои сто двадцать четыре солдата в бою не уступят его восьми сотням.
- Сегодня же, к вечеру, мы с вами доведём число наших солдат до полного состава. Это я вам обещаю, капитан.
- Каким же образом, господин первосвященник?
- Мы запишем в роту истинно верующих в Поводыря, которыми полны наши Храмы. Мы с вами, капитан, без труда сделаем роту Поводыря первой, лучшей среди рот священных отрядов. Вместе мы - большая сила, капитан.
- Много ли среди ваших истинно верующих бывших солдат? Знакомы ли они с дисциплиной и военным строем? Впрочем, это не моё дело. Направьте их на вербовочные пункты - там сержанты без труда отберут тех, кто годится для службы в армии.
- Зачем нам вербовочные пункты, капитан? Я направлю их прямо в роту, к вам.
- Господин первосвященник, я не записываю солдат сам. Я зачисляю только присланных от вербовщиков людей - таково требование командора Тусона. Как дисциплинированный солдат я не нарушу приказа командира, и не стану заниматься самоуправством.
- Вы хотите сказать, что мои слова, слова первосвященника, ничего не значат для вас, командира роты Поводыря и, фактически, моего подчинённого?
- Господин первосвященник, я подчиняюсь только командору Тусону. Других командиров у меня нет, и быть - не может. Это армия, а в армии иначе не бывает. Мы можем обсуждать с вами любые вопросы, строить любые планы. Но выполню я только то, что разрешит или прикажет командор Тусон.
- Но командора Тусона назначили мы, Храмовый Круг!
- Значит, у вас не должно быть никаких проблем с вашими планами: вы приказываете командору, он приказывает мне, я - исполняю. Едьте к Тусону прямо сейчас, и тогда к вечеру наша с вами рота, - Ардифф был готов поклясться, что в голосе капитана звучит неприкрытая издёвка, - я говорю: наша с вами рота, господин первосвященник, будет укомплектована до полного состава. Только не тяните е этим, господин первосвященник.
Ардифф уехал из расположения роты, кипя от злости, но к Тусону он не поехал: не рискнул. Без поддержки Храмового Круга нечего было и пытаться надавить на командора. Да и влияние Храмового Круга на командира священных отрядов было не столь велико, чтобы заставить Тусона слушаться.
"И тут неудача! Семь дней сплошных неудач! Уезжать надо из Раттанара! Перенести, что ли, свою резиденцию в Шкодеран? А, может быть, в Феззаран? Только не оставаться здесь. Ни в коем случае не оставаться здесь!"
"Если мне удается столкнуть заговорщиков лбами до выступления, то останется только подбирать за ними их трупы, а потом - добить оставшихся. Итак, первое. Кто же всё-таки стоит за скупкой товаров?"
Джаллон смотрел на длинный список оптовых покупателей, пытаясь найти между ними хоть какую-то связь, и - не находил её. Список рос с каждым днём, добавляя всё новые и новые имена к уже имеющимся. И этому росту, кажется, не было предела.
Шариф заглянул через плечо менялы в лежащий перед ним список и удивлённо сказал:
- Босс, а этого я знаю, - он ткнул пальцем в имя Тубала, - Этот никак не может быть оптовиком. В прошлом году он разорился: помните, наводнением затопило его склады на берегу Искристой? Тогда в городе три дня не было рыбы: все рыбные запасы пропали на его складах. Он продал даже оба своих магазина, чтобы расплатиться с кредиторами. У него и сейчас дома питаются хуже, чем в хижине последнего бедняка. Не мог он закупить столько пшеницы. Разве что на чужие деньги.
- Или другому лицу, не желающему привлекать к себе внимания. Ты можешь выяснить, для кого он закупал пшеницу или, хотя бы, на чьи деньги?
- Постараюсь, босс.
- Хорошо бы проверить и остальных в этом списке. Может, они все бедны и все работают на одного хозяина? Пошли-ка ребят, пусть покрутятся возле их домов, пособирают слухи и сплетни. Предупреди, чтобы аккуратно: не насторожить бы и не спугнуть!
- Сделаем, босс. Только надо ещё людей: список сильно длинный, быстро не управимся.
- Попроси у Ларнака Кушана.
- Кушан не станет меня слушаться.
- Пусть придёт ко мне - я сам дам ему задание.
"Тут дело, похоже, сдвинулось. Что ещё просил меня сделать барон? Уточнить расположение постов квартальной охраны? Это запросто. Вместе с Тусоном мы ему такую карту Раттанара нарисуем - закачаешься! К этому делу Вустера бы привлечь! Но я его совсем не знаю. И здесь помощь Тусона мне просто необходима - вдруг, они всё ещё друзья? С третьей просьбой моего ненаглядного врага будет посложней. Собрать досье на командиров рот Тусона - нетрудно, но мне не хотелось бы их посвящать в наши с Бастером игры. Барон, наверняка, ищет к ним подходы через своих людей, и, если я подсуну ему верного Короне человека - он может догадаться об этом, даже уверен, что догадается. Отдавать же ему на растерзание ненадёжного командира - и человека погубить, и навредить Короне. Что, если не удается помешать основным силам мятежников проникнуть в город? И тут без совета Тусона не обойтись. А встречаться мне с ним сейчас нельзя - Бастер сразу поймёт, что всё, что я ему после этой встречи расскажу - плод нашей совместной с Тусоном работы. И не поверит мне. Но я, конечно же, придумаю что-нибудь. Как-нибудь выкручусь. Самое скверное, что до сих пор нет никаких известий из Бахардена и Кумыра. Может, стоило Бастера расспросить? Но тогда пришлось бы называть имена, а это значит выдать тех, кто сумел не попасться. Не верю я, что все ребята погибли. Что же там всё-таки происходит? Самому туда, что ли, ехать?"
Джаллон вдруг сообразил, что в лавке уже некоторое время не было ни одного клиента. Он встал, проверил дверь - открыта. Таблички "Размена нет" и "Закрыто" подняты. Выглянул на улицу - пусто. После напряженной работы в течение семи предыдущих дней отсутствие клиентов настораживало. Даже пугало. "Значит, уже скоро. Надо мне торопиться. Теперь не до хитростей, и плевать мне на Бастера".
Меняла запер лавку и поехал к Тусону - открыто, не прячась.
- В городском архиве не такой порядок, чтобы найти всё, что надо, легко и быстро. А пыли я там наглотался - до сих пор в горле першит. Вот, мастер, это план пустыря тех времён, когда он ещё был городским парком. А на этом листе - последний план, после постройки Храма Матушки.
Магда воспользовалась промахом старого мага:
- Это можно расценивать, как согласие, мастер Массол?
- Я ещё не решил, Ваше Величество. Я - думаю.
- Думайте, мастер, думайте. Это ваше право, - Бентос развеселился и хитро подмигивал своим сверстникам, - Но пока вы не приняли решения, не мешайте тем, кто его уже принял. Не думайте, что мы без вас не справимся. Мастер Наджафф, а вы готовы поддержать нас, молодёжь, и возглавить проект? Мы все с удовольствием поработаем под вашим началом.
- Я связан сроками другой работы - проектирую склады для купца Тетуана, и буду занят ещё около месяца.
- Но мастер, вы же можете дать нам задание и проверять его выполнение, не отвлекаясь от проекта складов! Подготовительные работы, первые наброски мы осилим сами, а вы, когда освободитесь, возьмёте всё в свои руки. Имея опытного руководителя, мы сможем начать прямо сегодня.
- Что вы думаете об этом, мастер Массол?
- Я не люблю работать в толчее, особенно с дерзкими мальчишками. Один я возьмусь за этот проект, в совместной же работе не вижу смысла и не верю в её успех. Вы, мастер Наджафф, как хотите, но я отказываюсь. Простите, Ваше Величество, я к подобной работе не готов.
Наджафф посмотрел на погрустневшую Магду, на своих коллег, которые - кто отводил глаза, поддерживая Массола, кто с надеждой встречал его взгляд.
- Мы все индивидуалисты, Ваше Величество, и не привыкли работать совместно. И чем мы старше, тем трудней нам сотрудничать. Я отдаю себе отчёт в ожидающих нас трудностях, но не могу отказаться от подобной попытки, не попробовав. Всегда что-нибудь случается первый раз, - Наджафф вздохнул почти обречённо, - И кто-то всегда бывает первым. Я попробую выполнить Ваше задание, Ваше Величество. Надеюсь, что мы - справимся.
3.
Заседание штаба квартальной охраны шло бурно. Вустер, с нашивками капитана, сидел во главе стола, на котором была расстелена карта столицы, испещрённая пометками, сделанными цветными карандашами. Он нанёс на карту расположение всех, даже самых малых, воинских отрядов: баронских дружин, рот Тусона и квартальных формирований, и теперь тщательно проверял верность своих пометок. В споре участия не принимал, но слушал внимательно.Больше всех горячился Ферран. Он носился вокруг стола, неуклюже таская за собой длинный меч, которым цеплялся за всё подряд.
- Я настаиваю, я, наконец, требую. Как вы не понимаете, что наибольшую поддержку мы получим тогда, когда открыто объявим людям, для чего мы их вооружаем. Ни один уважающий себя ремесленник не откажется постоять за короля и Корону. Да его заплюют, если он откажется. В Раттанаре ему не будет жизни, а потеря уважения сограждан - это конец для его ремесла.
Велес, всё ещё бледный после ранения, старался образумить боевого пекаря и говорил размеренно и спокойно. Только чуткое ухо хорошо его знавшего Гечаура улавливало временами прорывающиеся нотки раздражения.
- Дорогой Ферран, у нас нет ни одного приемлемого доказательства для подтверждения подобных слов. Мы не знаем ни кто, ни когда, ни какими силами. Раскрыть заговор можно только осторожным наблюдением. Тут, как на рыбалке - чем больше шумишь, тем меньше рыбы, и тем меньше рыба. Самая крупная рыба всегда больше всех опасается. Она потому и вырастает крупной, что не рискует зря. И поймать её намного труднее, чем прожорливого малька. Как вы не поймёте, что, объявив о наших подозрениях, вы только отодвинете мятеж до более удобного для него времени, и он произойдёт тогда, когда нам надоест его ждать, и мы будем совершенно к нему не готовы.
- Я ничего не понимаю в рыбной ловле, и ваши доводы для меня - темный лес, министр Велес. Но я доверяю своим друзьям-ремесленникам, и не считаю нужным таиться от них. Наша сила - в доверии.
- Ферран, сядь и успокойся, - Бофур, с интересом наблюдавший за работой Вустера, решил прекратить бесполезный спор, - Министр Велес пытается тебе объяснить, что ты хочешь накормить весь Раттанар сырым тестом. Ты сначала хлеб допеки, а потом - вытаскивай. Раз мы не знаем, с кем имеем дело, лучше подождать, пока они выступят, и свернуть им всем головы разом. Но они не выступят, если будут знать, что мы готовы и ждём. Сядь, говорю тебе, - огромная лапа кузнеца поймала Феррана за руку и потащила к пустому креслу, - И не вставай, пока не обдумаешь каждое своё слово. У меня от твоего крика уже голова гудит. Мы не станем никому ничего объяснять, пока не придёт время, а чтобы знать, когда оно наступит, мы позвали толкового командира. Или ты больше не доверяешь капитану Вустеру?
- Как я могу ему не доверять, скажешь тоже!
- Тогда успокойся и соблюдай дисциплину. Командир скажет, когда и что нам делать.
- Вы знаете, я не совсем понимаю, зачем я здесь, - Ахаггар раздумывал долго, и, наконец, решился заговорить, - Я совершенно невоенный человек, и не представляю, чем я могу быть полезен в работе штаба. И как это я позволил уговорить себя?
- Это вам только с непривычки кажется, что вы бесполезны здесь, - Вустер отложил карандаш и взглянул на Ахаггара, - Для охраны улиц мы отрываем людей от дома, от работы, и должны обеспечить им хотя бы минимальные условия: тёплую одежду и горячий обед во время их дежурства на улице. Нужны дрова для костров, нужны брёвна для рогаток, чтобы можно было перекрывать при необходимости проезд и проход через пост квартальной охраны. Вы купец, и, думаю, вполне справитесь с обязанностями снабженца. Я сейчас закончу с картой, и мы с вами поговорим. Прокурор Рустак верно сделал, что прислал вас. Вашей обязанностью будет и учёт: у кого что взято, кому передано, какие средства затрачены и на что. Так что, не волнуйтесь - вы будете очень нужны. Что же касается вас, Ферран, то я категорически запрещаю вам говорить на тему мятежа с кем-либо. Ваш язык доведёт всех нас до беды, если уже не довёл. Сюда, в штаб, будут ходить совершенно разные люди, и наши враги тоже. Я хочу, чтобы даже мыслей о мятеже не было в ваших головах, господа штабисты. Учитесь сохранять свои тайны в неприкосновенности.
4.
- Учитель, я готов продолжать занятия, - Харбел радостно встретил Кассерина у входа, - Вчера я весь день тренировался, но, кроме монет, не могу ничего переместить. Скажите, что я делаю неверно?- Погоди, Харбел, дай мне передохнуть. Давно я так не уставал.
- А как раненый? С ним все в порядке?
- Министр здоров, и я уверен, что никаких осложнений с его раной больше не будет. Что ещё случилось в моё отсутствие? Ты выходил из дома?
- Заезжал меняла Джаллон, хотел, чтобы я опознал убитого заградителя. Это тот, с бородавкой.
- Ты неосторожен, Харбел: с Джаллоном ты же не знаком.
- Я не почувствовал в нём угрозы, да и времени не было искать вас и спрашивать совета. Джаллон опасался, что капитана захоронят раньше, чем я его увижу. Но всё, ведь, обошлось, мастер. Разве нет?
- Хотелось бы верить в это, Харбел. Составляли протокол?
- Да, Учитель.
- Плохо. Их же было двое? Как бы второй тебя не нашёл раньше, чем узнают - кто он, - Кассерин устало опустился на кровать. Рана Велеса была очень скверная - загноилась, и магу пришлось применить все свои силы и знания, чтобы поставить министра на ноги, да ещё и быстро. Кассерин закрыл глаза, и его потащило в черноту небытия.
"Кажется, я - надорвался. Не для моего возраста такие заживления! Хоть бы один опытный маг поблизости! Он бы поддержал меня, пока я не оклемаюсь. Да, старик, плохи твои дела…"
Сознание старого мага медленно угасало, таяло, растворялось во тьме, уступая место покою, в котором ещё жило, билось понимание: это смерть. Но желания бороться не было, как не было и сил.
Откуда-то издалека, сквозь толщу тишины, которая затопила сознание Кассерина, комариным писком пробивался чей-то голос:
- Учитель, что с вами? Чем я могу вам помочь?
"Это Харбел, - мелькнула мысль, но уже не вызвала никаких эмоций. Мелькнула и пропала, давая место другой, важной, - Конец тебе, Кассерин, отжил своё, отмучил. Пора на покой".
Но покой всё не наступал: какая-то тоненькая ниточка, паутинка разума, никак не обрывалась, не отпускала мага из жизни. Тишине не удавалось слизнуть Кассерина полностью: она билась волнами о невидимый барьер, за которым оживало, приходило в себя сознание мага. Родилось удивление: "Я ещё жив?!", затем наступила уверенность: "Я ещё жив!". Медленно нарастала сила, расширяя границы барьера, отодвигая тишину всё дальше и дальше. Комариный писк становился всё более похожим на человеческий голос, и маг понял, что уже чётко различает ломающийся басок Харбела:
- …Учитель…, Учитель…, Учитель…
А сила прибывала, смывая немощность и усталость. Свинцовая тяжесть век уплыла вместе с тишиной, и Кассерин открыл глаза.
Над ним склонилось встревоженное лицо Харбела, немного бледное и густо покрытое бисеринками пота. В глазах ученика ещё были видны остатки страха, но они таяли, как и усталость Кассерина. Харбел держал мага за руку своими обеими, и от них, от рук ученика, в старого мага и вливалась сила, остановившая его на пороге небытия.
- Стоп, мальчик, хватит. А то и тебя спасать придётся. Я уже в порядке. Спасибо, Харбел, - Кассерин встал и бодро прошёлся по комнате, огибая бумажные залежи:
- Самочувствие превосходное. А как ты себя чувствуешь, Харбел? Ты в порядке? - а сам восторженно думал: "- Ну и сила у этого пария. Из него получится замечательный маг!", - и старик постучал по спинке стула костяшкой указательного пальца - чтобы не сглазить, и не навлечь на Харбела беду.
- Я чувствую себя, как обычно, Учитель. Только есть хочется…
5.
- Ну-ка, капрал, пошевели пальцами. Здесь не болит? А здесь? - Сабах уже почти час мучил Тахата, проверяя качество своей работы, - Теперь сожми кулак, - маг с силой ударил по напрягшимся мускулам, - Не больно?Тахат отрицательно покачал головой, потом спохватился, что лекарь смотрит на его руку, и сказал:
- Нет, не больно.
- Порядочек. Значит так, капрал: полную нагрузку на руку не давай ещё два дня. Ты правша?
- Нет, я одинаково владею обеими руками.
- Тем лучше. Бери меч в левую руку. Какие ты знаешь упражнения для кисти? Давай, делай. Не больно? Не врёшь? Знаю я вас, мальчишек. Вам лишь бы хвастаться. А того понятия нет, что рана может открыться, если я вовремя не вмешаюсь. Всё, можешь идти, но помни: два дня поберегись. Я потом еще раз руку посмотрю.
Тахат вышел из лазарета, разглядывая место ранения. Рука была такая же, как прежде, только от локтя до кисти тянулась узкая полоска шрама, пока ещё розовая от молодой кожи.
"Вот и первая боевая отметина. Я уже почти ветеран, - радостно подумал Тахат.- Огаста будет довольна… Да, а маг прав, я мальчишка и хвастун". И оглянувшись по сторонам: не видел ли кто, как он радуется своему шраму - капрал опустил рукав рубахи.
Во дворе особняка он столкнулся с Тусоном: командор привёз новую форму для роты Водяного.
- Уже бегаешь? Покажи-ка руку! - Тусон внимательно поглядел на рубец шрама, пощупал пальцами, - Хорошая работа. Лекарь знает своё дело. Жаль, что такого не оказалось, когда ранили Вустера. Как бы он был мне сейчас нужен. Но мёртвого не вернёшь.
- Вустер жив, господин командор. Я видел его три дня назад, когда он нанимался к переписчику Фумбану. Нет, четыре дня назад.
- Ты не путаешь, Тахат? Может это другой Вустер?
- Разве в Акульей бухте с вами был ещё один капитан Вустер?! Он жив, только сильно искалечен: изуродовано лицо и нет левой руки. Но это точно - он, господин командор.
- Лейтенант, вы с формой разберётесь сами. Так говоришь, Тахат, он в той мастерской, где работал ты? Съезжу, погляжу - на воскресшего из мёртвых старого друга, - Тусон кивнул подошедшему Яктуку и. вскочив в седло, скомандовал: - Переодевайте людей, лейтенант. Вечером заеду, погляжу, какие вы будете красивые.
- Вы уже здоровы, капрал? Сабах отпустил вас на волю? Покажите-ка руку. О, тут полный порядок. Приступайте к службе, капрал.
6.
- Барон, вы нам так и не рассказали свой анекдот. Помните, ещё перед мостом, вы обещали развеселить нашего капитана? - Тараз в ожидании посмотрел на Инувика, - Хотелось бы всё-таки узнать, что же вам поведали дамы?- Мой анекдот не совсем аппетитный, министр. Я с удовольствием вам его расскажу, но позже.
- Среди нас нет неженок и скромных девиц. Мы уж как-нибудь выдержим ваше повествование, - поддержал Тараза Морон, - Вряд ли вы сумеете кому-нибудь из нас испортить аппетит после долгой дороги.
- Валяйте, барон, не ломайтесь, - Тандер тоже заинтересовался, - Вы же видите, что капитан опять грустный.
- Господа, вы слишком много внимания уделяете моей особе. Почему бы вам не найти другой предмет для веселья?
- Не сердитесь, капитан. Мы просто пытаемся заставить барона прервать обет молчания. Барон, вы ведёте себя не по-товарищески.
- Я вас предупредил, господа. Если что - пеняйте на себя. Вы позволите рассказать им анекдот, Ваше Величество?
- Попробуйте, барон, они всё равно от вас уже не отстанут.
- Тогда слушайте. Ночь. Светит луна. Под высоким дубом спит трёхголовый дракон, - Инувик хлебнул вина. Все заинтересовано ждали продолжения. Даже Демад перестал жевать и прислушался, - Средняя голова его то ли лежала неудобно, то ли уже выспалась, но в какой-то момент она открыла глаза и огляделась, высоко поднявшись над землёй. Видит - совсем рядышком, только вытянуть шею, стоит открытая бочка с вином. Потянулась и глотнула. После этого толкнула правую голову - давай, мол, выпьем. Та не заставила себя упрашивать и тоже потянулась к бочке. Так неспеша, по глоточку, они уже почти допивали бочку, когда проснулась левая голова и сказала: - Вот так всегда: как пить - так вдвоём, а как рыгать, так всем вместе. Г-э-э, г-э-э, г-э-э.
Окончание анекдота встретили дружным смехом. Только Лонтир даже не улыбнулся.
- Трёхголовых драконов не бывает, - заявил он, когда смех утих, чем вызвал новый приступ хохота, - Что вы смеётесь, господа?! Где вы видели трёхголовых драконов?
- А каких драконов видели вы, господин советник? Сколько голов вы насчитали у того дракона, с которым лично знакомы?
- Вы же знаете, что драконы бывают только в сказках. Но там нигде не говорится, что у дракона может быть три головы. Даже выдумка должна иметь какие-то границы, не отрываться от реальности.
- В этом я с вами полностью согласен, господин советник, - неожиданно поддержал Лонтира Сурат, - Некоторые сказки настолько неправдоподобны, что их даже стыдно слушать, не то, что пересказывать.
- Какие сказки вы имеете в виду, господин казначей? - Тараз удивлённо рассматривал Сурата, словно редкое животное, - Вы не могли бы привести пример, подтверждающий ваши слова?
- Запросто, господин министр. Хотя бы сказка о Спящей Красавице.
- И что же в ней неправдоподобного, на ваш взгляд?
- То, что принц поцелуем разбудил Красавицу.
- Вы знаете более правдоподобный конец этой сказки?
- Конечно, знаю.
- И какой он?
- Довольный принц вышел из комнаты Спящей Красавицы и сказал: "- Не-а, ребята, с поцелуем я подожду. Успеется".
Слова Сурата потонули в диком хохоте, но Лонтир опять не смеялся.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
(день восьмой)
1.
Командир роты Поводыря первосвященнику не понравился: он был стар и, с виду, настолько немощен, что Ардифф даже не счёл нужным зачислить его в личные враги. Но настроение первосвященника, тем не менее, снова было испорчено.Радостное чувство, которое снизошло на Ардиффа вчера вечером (когда вернулся с побережья перепуганный служка, не сумевший отыскать капитана Ульсана и вручить ему письмо первосвященника), подогревало служителя всю ночь и начало сегодняшнего утра, но бесследно исчезло после поездки к Западным воротам, которые охраняла рота Поводыря.
Утратив кандидатуру Ульсана, Ардифф решил наладить отношения с теперешним командиром роты, и, если получится, подчинить его своему влиянию. С этой целью он и поехал ранним утром к Западным воротам. Кроме того, ему хотелось посмотреть, как используется отобранное у него капитаном Паджеро и Илорином оружие, и как тратятся деньги, принадлежавшие раньше Храму Поводыря, а, значит, и ему - Ардиффу.
Капитан Сливен встретил первосвященника без признаков трепета перед грозным шефом. Даже уважение, с каким он обращался к Ардиффу, выглядело притворным, и притворства этого Сливен не пытался скрывать. Каждое слово, каждый жест капитана словно ложились на легко читаемую мысль: "Зачем ты сюда припёрся? Сматывайся, пока цел!". И Ардифф всё время своего визита находился в ожидании этих слов, произнесенных вслух. И, хотя так и не услышал их, чувствовал себя, будто они были произнесены, и будто его, первосвященника, выставили за дверь далеко не самым вежливым образом.
- Господин капитан, ваша рота носит имя Поводыря, и я, как первосвященник Его Храма, хотел бы быть в курсе дел роты.
- Спрашивайте, господин первосвященник. Я расскажу вам всё, что вас интересует.
- Сколько вы уже набрали людей и как они обучены?
- В роте сейчас сто двадцать четыре человека. Все они ветераны - молодёжь пока не записывается. Молодые люди предпочитают молодого командира и идут в роту Водяного, к Яктуку, - старый капитан улыбнулся, и его морщинистое лицо сморщилось ещё больше, а губы, раздвинувшись, открыли пеньки жёлтых сточенных зубов. Место правого верхнего клыка было вакантно, и чёрный провал в зубах капитана придавал его улыбке зловещий и разбойничий вид. Ардиффа замутило.
- Скажите, капитан, вы довольны тем, как идёт набор людей? Мне кажется, что у Храма Поводыря достаточно много приверженцев, чтобы укомплектовать вашу роту полностью в ближайшее время. Я сам прослежу за этим.
- Не утруждайте себя, господин первосвященник, ваше вмешательство не ускорит набор солдат в роту. Я считаю, что набрать за шесть дней более сотни опытных солдат - это хороший результат. Вербовочные пункты хорошо справляются со своими обязанностями.
- Но рота Водяного уже насчитывает около восьми сотен солдат!
- У меня таких данных нет. Откуда же они у вас, господин первосвященник?
- Весь Раттанар непрерывно считает солдат Яктука, и мнение горожан на этот счёт вполне определённо: ему можно доверять. То есть эти подсчеты достаточно точны.
- Слишком быстрый набор - слишком большие проблемы. Если Яктук готов видеть в своей роте кого попало, то это его дело. Меня же не устраивает возня с необученными новичками. Мои сто двадцать четыре солдата в бою не уступят его восьми сотням.
- Сегодня же, к вечеру, мы с вами доведём число наших солдат до полного состава. Это я вам обещаю, капитан.
- Каким же образом, господин первосвященник?
- Мы запишем в роту истинно верующих в Поводыря, которыми полны наши Храмы. Мы с вами, капитан, без труда сделаем роту Поводыря первой, лучшей среди рот священных отрядов. Вместе мы - большая сила, капитан.
- Много ли среди ваших истинно верующих бывших солдат? Знакомы ли они с дисциплиной и военным строем? Впрочем, это не моё дело. Направьте их на вербовочные пункты - там сержанты без труда отберут тех, кто годится для службы в армии.
- Зачем нам вербовочные пункты, капитан? Я направлю их прямо в роту, к вам.
- Господин первосвященник, я не записываю солдат сам. Я зачисляю только присланных от вербовщиков людей - таково требование командора Тусона. Как дисциплинированный солдат я не нарушу приказа командира, и не стану заниматься самоуправством.
- Вы хотите сказать, что мои слова, слова первосвященника, ничего не значат для вас, командира роты Поводыря и, фактически, моего подчинённого?
- Господин первосвященник, я подчиняюсь только командору Тусону. Других командиров у меня нет, и быть - не может. Это армия, а в армии иначе не бывает. Мы можем обсуждать с вами любые вопросы, строить любые планы. Но выполню я только то, что разрешит или прикажет командор Тусон.
- Но командора Тусона назначили мы, Храмовый Круг!
- Значит, у вас не должно быть никаких проблем с вашими планами: вы приказываете командору, он приказывает мне, я - исполняю. Едьте к Тусону прямо сейчас, и тогда к вечеру наша с вами рота, - Ардифф был готов поклясться, что в голосе капитана звучит неприкрытая издёвка, - я говорю: наша с вами рота, господин первосвященник, будет укомплектована до полного состава. Только не тяните е этим, господин первосвященник.
Ардифф уехал из расположения роты, кипя от злости, но к Тусону он не поехал: не рискнул. Без поддержки Храмового Круга нечего было и пытаться надавить на командора. Да и влияние Храмового Круга на командира священных отрядов было не столь велико, чтобы заставить Тусона слушаться.
"И тут неудача! Семь дней сплошных неудач! Уезжать надо из Раттанара! Перенести, что ли, свою резиденцию в Шкодеран? А, может быть, в Феззаран? Только не оставаться здесь. Ни в коем случае не оставаться здесь!"
2.
Джаллон добросовестно выполнял поручения барона Бастера. Получив щедрый аванс, меняла с удовольствием продолжил своё расследование, уже на его деньги, со свойственным ему юмором отметив почти полное совпадение интересов Короны с интересами заговорщиков. Конечно, не всех, лишь той группы, которой руководил брат Наместник, но и это было хорошо, так как говорило об отсутствии единства в рядах мятежников."Если мне удается столкнуть заговорщиков лбами до выступления, то останется только подбирать за ними их трупы, а потом - добить оставшихся. Итак, первое. Кто же всё-таки стоит за скупкой товаров?"
Джаллон смотрел на длинный список оптовых покупателей, пытаясь найти между ними хоть какую-то связь, и - не находил её. Список рос с каждым днём, добавляя всё новые и новые имена к уже имеющимся. И этому росту, кажется, не было предела.
Шариф заглянул через плечо менялы в лежащий перед ним список и удивлённо сказал:
- Босс, а этого я знаю, - он ткнул пальцем в имя Тубала, - Этот никак не может быть оптовиком. В прошлом году он разорился: помните, наводнением затопило его склады на берегу Искристой? Тогда в городе три дня не было рыбы: все рыбные запасы пропали на его складах. Он продал даже оба своих магазина, чтобы расплатиться с кредиторами. У него и сейчас дома питаются хуже, чем в хижине последнего бедняка. Не мог он закупить столько пшеницы. Разве что на чужие деньги.
- Или другому лицу, не желающему привлекать к себе внимания. Ты можешь выяснить, для кого он закупал пшеницу или, хотя бы, на чьи деньги?
- Постараюсь, босс.
- Хорошо бы проверить и остальных в этом списке. Может, они все бедны и все работают на одного хозяина? Пошли-ка ребят, пусть покрутятся возле их домов, пособирают слухи и сплетни. Предупреди, чтобы аккуратно: не насторожить бы и не спугнуть!
- Сделаем, босс. Только надо ещё людей: список сильно длинный, быстро не управимся.
- Попроси у Ларнака Кушана.
- Кушан не станет меня слушаться.
- Пусть придёт ко мне - я сам дам ему задание.
"Тут дело, похоже, сдвинулось. Что ещё просил меня сделать барон? Уточнить расположение постов квартальной охраны? Это запросто. Вместе с Тусоном мы ему такую карту Раттанара нарисуем - закачаешься! К этому делу Вустера бы привлечь! Но я его совсем не знаю. И здесь помощь Тусона мне просто необходима - вдруг, они всё ещё друзья? С третьей просьбой моего ненаглядного врага будет посложней. Собрать досье на командиров рот Тусона - нетрудно, но мне не хотелось бы их посвящать в наши с Бастером игры. Барон, наверняка, ищет к ним подходы через своих людей, и, если я подсуну ему верного Короне человека - он может догадаться об этом, даже уверен, что догадается. Отдавать же ему на растерзание ненадёжного командира - и человека погубить, и навредить Короне. Что, если не удается помешать основным силам мятежников проникнуть в город? И тут без совета Тусона не обойтись. А встречаться мне с ним сейчас нельзя - Бастер сразу поймёт, что всё, что я ему после этой встречи расскажу - плод нашей совместной с Тусоном работы. И не поверит мне. Но я, конечно же, придумаю что-нибудь. Как-нибудь выкручусь. Самое скверное, что до сих пор нет никаких известий из Бахардена и Кумыра. Может, стоило Бастера расспросить? Но тогда пришлось бы называть имена, а это значит выдать тех, кто сумел не попасться. Не верю я, что все ребята погибли. Что же там всё-таки происходит? Самому туда, что ли, ехать?"
Джаллон вдруг сообразил, что в лавке уже некоторое время не было ни одного клиента. Он встал, проверил дверь - открыта. Таблички "Размена нет" и "Закрыто" подняты. Выглянул на улицу - пусто. После напряженной работы в течение семи предыдущих дней отсутствие клиентов настораживало. Даже пугало. "Значит, уже скоро. Надо мне торопиться. Теперь не до хитростей, и плевать мне на Бастера".
Меняла запер лавку и поехал к Тусону - открыто, не прячась.
3.
- Ну что, достал? - Наджафф с нетерпением встретил Бентоса, - Я ожидал тебя раньше.- В городском архиве не такой порядок, чтобы найти всё, что надо, легко и быстро. А пыли я там наглотался - до сих пор в горле першит. Вот, мастер, это план пустыря тех времён, когда он ещё был городским парком. А на этом листе - последний план, после постройки Храма Матушки.