Страница:
- Итак, подведём итоги: едут, я тоже по-простому, - король явно был разгневан на Лонтира, - значит, едут Лонтир, Яктук…- Фирсофф перечислил всех названных Демадом и в том же порядке, - Если нет возражений, так и примем.
Возражений не было.
- Вторым вопросом займёмся, когда вернётся Паджеро. Если вы хотите что-нибудь обсудить, давайте, пока есть время.
- Я хотел бы обсудить закон о поединках, Ваше Величество, - при имени Паджеро барон Геймар вспомнил о сегодняшней встрече, - Надо всё-таки запретить поединки между людьми разных сословий.
- Почему, барон?
- У них разный уровень подготовки, и воину, например, не доставит чести победа над ремесленником, который не умеет меча в руках держать.
- Хороший воин не затеет ссоры, а плохой вряд ли победит. Если же этот ремесленник - задира, то, вполне возможно, что и проучить его сможет только опытный воин - другие не справятся. Кроме того, они вполне могут оказаться из одного сословия - крестьян, например.
- Я не это имел в виду, Ваше Величество, - Геймар не знал, как лучше выразить мысль, чтобы не вылез его личный интерес. Ему хотелось избежать возможного поединка с капитаном и, в то же время, не прослыть трусом, - Если барон, например, выйдет против крестьянина, то без труда убьёт его, поскольку превосходит его в вооружении и умении владеть оружием.
- Не каждый барон без труда победит любого крестьянина, - вмешался Демад, - Я до сих пор стреляю из лука настолько хорошо, что среди присутствующих вряд ли найдётся равный мне по классу стрелок. За исключением разве что Его Величества - я ни разу не видел, как Вы обращаетесь с луком, Ваше Величество, и не могу судить о Вашем умении. Мне помнится, что в прошлом году барон Невис за свою заносчивость был высмеян крестьянином, приехавшим в Раттанар, и вызвал его на поединок, надеясь на упомянутое вами превосходство, барон Геймар. Кажется, он только недавно полностью оправился от повреждений, нанесенных оглоблей.
- Какие же раны можно нанести оглоблей? - Маард не упустил случая подразнить Геймара, - Она не рубит, не колет и, как мне помнится, не режет.
- Переломы, Маард, тяжёлые переломы. Руки, рёбра, на голове, говорят, осталась вмятина, почти как у вашего взяткодателя. Хорошо, лицо не пострадало - по нему и определили, что это барон Невис.
Геймар медленно наливался кровью, ноздри раздувались, как рыбьи жабры, но кончик носа почему-то побелел.
Фирсофф не прерывал резвящихся Демада и Маарда, надеясь, что вспылив, Геймар выскажет, что у него на уме, чем, в действительности, мешает ему закон о поединках: как-то не верилось в заботу Геймара о жизни крестьян и ремесленников.
Но Геймар молчал и Фирсофф, наконец, вмешался:
- Мы все хорошо знаем этот случай, но должен заметить, что итоги подобных поединков гораздо чаще таковы, как говорит барон Геймар. Я с удовольствием запретил бы вообще все поединки, не зависимо от положения участников, но, боюсь, от этого станет только хуже.
- Чем же, Ваше Величество? - Лонтир был явно за отмену любых поединков, в которых никогда не принимал участия, - Я не вижу, чем может навредить запрет поединков.
- Если люди не смогут решать вопросы чести в честном поединке, они найдут более бесчестный способ отстаивать оскорблённую честь - убийство из-за угла, например, да ещё и не своими руками.
- Только что вы сказали, что это - Храм Поводыря, - Паджеро невозмутимо сидел в удобном кресле первосвященника, - Чей же это Храм - ваш или, всё-таки, Поводыря?
- Не придирайтесь к словам, капитан, и не прикидывайтесь идиотом. Вы прекрасно меня поняли. Даже Фирсофф не позволял себе…
- Даже - кто?! Что-то я плохо расслышал вас, Ардифф.
- Я имел в виду Его Величество. Вот видите, до чего вы меня довели - чуть не нарушил…
- Нарушили-нарушили, Ардифф. Лейтенант Илорин, вы слышали, как этот человек нанёс оскорбление Его Величеству?
- Разумеется, слышал, господин капитан. Я уже не первый час слушаю этого человека, и мне - не по себе. Господин капитан, я солдат, я давал присягу. Кроме того, по приказу короля, я отвечаю за его безопасность, но…
- Вы слышали, капитан, он только что назвал Его Величество "королём"? Я этого так не оставлю, я буду жаловаться Его Величеству…
- Сядьте, Ардифф, и прекратите орать - здесь глухих нет. Вы хотите сказать, что Его Величество - не король? А кто же тогда король в Раттанаре?
Ардифф растеряно остановился перед Паджеро, не в силах хоть что-нибудь сказать. Ему хотелось оправдаться, добиться уважительного к себе отношения, вернуть былую уверенность своим словам и поступкам. Два офицера дворцовой стражи, свободно расположившиеся в его покоях, с интересом наблюдали за тщетными попытками Ардиффа овладеть если не ситуацией, то хотя бы собой.
- Кто сегодня допрашивает арестованных? - Паджеро вопросительно посмотрел на Илорина.
- Хромой Кабан, господин капитан. Ненавижу этого мясника! После него арестованных приходится тащить не в камеру, а на кладбище, да и то - по частям.
- Сегодня же не его день?! Пора прекратить это разгильдяйство.
- Одноглазый обжог себе руку во время беседы с бароном… ну, вы знаете, о ком я, капитан…
- Для вас - господин капитан, лейтенант Илорин! Вы заразились от Ардиффа неуважительностью к старшим и презрением к дисциплине. Соскучились по телесным наказаниям?
- Виноват, господин капитан, - Илорин вытянулся и щелкнул каблуками, - Когда целый день слушаешь одни только бредни - начинаешь бредить и сам. Больше этого не повторится, господин капитан.
- Надеюсь, лейтенант, надеюсь. Что же нам делать с этим наглецом в радужной сутане? Его Величество, конечно же, не желает, чтобы безвременная кончина, я бы даже сказал - трагическая смерть - первосвященника Ардиффа была связана с именем Его Величества. Но оставлять в живых такой набор мятежности и хамства нельзя, никак нельзя!
- Господин лейтенант, Его Величество поручил вам заботу о моей безопасности! Вы не можете позволить господину капитану расправиться со мной, - голос Ардиффа дрожал, временами опускаясь до мышиного писка, - Вы же давали присягу, господин лейтенант!
- Что я могу сказать на это, господин первосвященник? Я - всего лишь человек и не могу один справиться со столь сложным поручением Его Величества. Мне нужно спать, есть, ходить в туалет, в конце концов. Кстати, где он тут у вас?
Ардифф стал белым, словно вылепленный из гипса:
- Постойте, господин лейтенант! Прошу вас - погодите! Я сейчас же подпишу эту бумагу - Храм Поводыря не может стоять в стороне от такого благородного почина. Где расписаться? Здесь? Вот, готово. Поймите, господа офицеры, нет никакого мятежа, да и быть не могло. Всего лишь досадное недоразумение из-за некоторых моих ошибок. А что вы думали? Первосвященник - тоже человек, и может по-человечески ошибаться. Даже близость к божественной благодати не всегда спасает от ошибок. Любой человек слаб, даже первосвященник.
Паджеро поднялся, свернул подписанный Ардиффом свиток и двинулся к двери, бросив по дороге:
- Благодарю вас от имени Раттанара, господин первосвященник Ардифф, и от имени Его Величества Фирсоффа Раттанарского. Лейтенант, проводите меня.
И, уже прощаясь, на улице:
- Перевозку оружия начинайте немедленно, Илорин, и глаз с Ардиффа не спускать - когда он придет в себя, обязательно начнёт всё сначала, такой уж это человек. Кстати, кто такие Хромой Кабан и Одноглазый? Где вы слышали такую несуразицу? Даже мне стало неуютно, дрожь пробрала! Ай да Илорин, ай да лейтенант! Вам бы сказки детям писать, только не пишите такие страшные. Я рад, лейтенант, что вы служите под моим началом - вы хороший офицер, Илорин.
- Огаста, что с тобой? Ты хочешь продержать меня у зеркала до самого бала? Уверяю тебя, что не испытываю удовольствия от разглядывания своего морщинистого лица. Соберись, девочка, и заканчивай: старость всё равно ничем не украсишь!
- Ваше Величество, я стараюсь, только…
- Только волос у меня жидкий, скоро лысина будет больше, чем у Фумбана.
Огаста прыснула, прикрываясь кулачком с зажатым в нем черепаховым гребнем:
- Он же совершенно лыс - ни одного волоска нет.
- И меня это ждёт. Старость - не самое лучшее время для женщины. Мне повезло, что Фирсофф не бабник - хоть не стыдно показываться на глаза придворным.
- Вы наговариваете на себя, Ваше Величество, да и король никого не любит, кроме Вас, - Огаста ловко прихватила непокорную седую прядку золотой шпилькой, - Вот так. Теперь здесь подберу, подколю тут, и всё будет готово. Так, вроде бы, неплохо. Осталось закрепить бриллиантовую диадему. Если бы Вы, Ваше Величество, не отказывались от париков и шиньонов, не нужно было бы так мучаться почти каждый день.
- Я не хочу носить чужие волосы - противно. Человек должен быть самим собой, чтобы с ним не случилось. Твой Тахат еще не осмелился просить твоей руки?
- Я отговорила его - отец сейчас сильно раздражен и сватание переписчика не воспримет даже как шутку.
- Я поговорю с ним.
- Не надо, Ваше Величество, лучше приберечь Ваше заступничество до поры, до времени. Вдруг отец захочет выдать меня против моей воли? Вот тогда королева спасет бедное дитя от насилия.
Женщины понимающе улыбнулись друг другу.
- Пусть будет так, милая девочка, - королева ободряюще похлопала Огасту по руке, - Только ты не забудь позвать меня на помощь, когда будешь в ней нуждаться. Из всех моих фрейлин я к тебе привязана сильнее и крепче других. Ты чем-то напоминаешь меня в молодости.
- А какой были Вы, Ваше Величество?
- Такая же егоза и непоседа, и совершенно не чувствовала усталости, когда после целого дня стирки бежала на свидание к ученику каменщика Фирсоффу. Мы встречались с ним на пустыре возле Южных ворот, где сейчас построен новый Храм Матушки. А тогда был пустырь, заросший сиренью и клёнами: кто-то из королей пытался разбить городской парк, но не получилось. Фирсофф приходил туда прямо со стройки, и я счищала с его кожаного фартука брызги застывшего раствора. Кончалась весна, и пахло сиренью, и мы были счастливы…
- До чего же я Вам завидую, Ваше Величество: всю жизнь Вы прожили с любимым человеком - и в горе, и в радости - всё время вместе, и поднялись на самый верх общества, до королевского трона.
- Глупая ты ещё, Огаста. Только в семнадцать лет можно считать, что трон приносит счастье. Трон разлучает, потому что не даёт человеку самому строить свою жизнь. Долг и обязанности - вот что даёт трон. Это - и ничего более. Можешь не верить, но прачкой я была в сотню, в тысячу раз счастливее, чем все тридцать лет королевской жизни. Мы не поднимались на вершину общества, нас вознесла сюда Хрустальная Корона, и я с удовольствием отказалась бы от трона за один только вечер там, на пустыре.
- Простите, Ваше Величество, я не хотела Вас расстраивать.
- Меня расстроила не ты, дитя, а память, которая ясна, как и семьдесят лет назад. Говорят, есть хорошая болезнь - склероз, когда забываешь, хочешь-не-хочешь, всё подряд. Я иногда жалею, что ничего не забыла. Ладно, хватит о грустном - у тебя уже слезинка дрожит в уголке глаза. Знаешь что самое трудное для королевы в Раттанаре?
- Нет, Ваше Величество.
- Самое трудное - вести жизнь бездельницы, когда руки зудят от тоски по работе. А нельзя - этикет. Вот так-то, милочка.
Королева встала с пуфика и оглядела себя в зеркале: платье восторга у неё не вызвало - слишком много золота, но надоело уже примеряться. Сойдёт, а кому не нравится - может не смотреть.
- Огаста, ты не знаешь, твой отец будет сегодня во дворце?
- Если успеет вернуться из Эрфуртара, то будет.
- Он поехал в сам Эрфурт?
- Нет, у него дела на том берегу озера Глубокого. Что-то с поставками рыбы. Вы всё-таки хотите с ним говорить?
- Не о тебе, если ты против. У скучающей королевы найдётся о чём говорить с богатым купцом: благотворительные фонды нуждаются в деньгах, поэтому королева, занимающаяся благотворительностью, нуждается в богатых купцах. На балу я обязательно кого-нибудь вытрясу для сиротского дома. Не обидишься, если это будет твой отец?
- Что Вы, Ваше Величество. Я думаю, что папенькиному кошельку не повредит лечебное кровопускание, чтобы его не разорвало высоким давлением.
- Верно, девочка, деньги должны двигаться, чтобы расти.
ГЛАВА ПЯТАЯ
- Да, Ваше Величество. Вот обращение Храмов с просьбой о формировании священных отрядов для овладения побережьем. Храмовый Круг решил не дожидаться Вашего ответа, видимо, в надежде, что Вы им не откажете, и начал перевозить предназначенное для отрядов оружие в дворцовый арсенал. Я приказал не препятствовать, - Паджеро обращался к королю, но говорил для членов Кабинета, - Служители просят их принять в семь часов для уточнения деталей этой акции. Будут все, кроме первосвященника Ардиффа - он нездоров, переволновался.
Король развернул свиток, прочитал и просмотрел подписи:
- Храм Матушки тоже участвует?
- Верховная жрица Апсала приняла решение поддержать обращение остальных Храмов, считая, что Храм Матушки не в праве оставаться в стороне от действий патриотов Соргона.
- Прошу ознакомиться, господа, - Фирсофф передал свиток по кругу и откинулся на спинку кресла, наблюдая за реакцией министров.
- Приятный сюрприз, Ваше Величество, - Тандер, просмотрев, передвинул свиток Морону, - Какое количество солдат могут снабдить и вооружить Храмы?
- Около девяти тысяч - примерно по тысяче солдат на Храм. Нам нужно продумать, кому поручить формирование и команду отрядами, чтобы не потерять над ними контроль. Пусть их оснащают Храмы, но командовать должны мы.
Свиток, завершив круг, вернулся к королю.
- Если оружие из Вашего списка, Ваше Величество, закуплено Храмами, кто же приобрёл остальное? - Сурат сообразил раньше всех, - Ещё столько же солдат может вооружить неизвестный нам враг. Да, враг - не думаю, что кто-то последует примеру Храмов и подарит нам ещё девять тысяч солдат.
Паджеро вопросительно посмотрел на Фирсоффа - о чём идёт речь? Но молчал - внимательно слушал.
- Значит, Храмы скупали оружие, чтобы передать нам? Тогда оставшееся, как я и говорил, следует искать у баронов.
- А вы не думаете, глава Маард, что Храмы передают половину закупленного оружия, чтобы скрыть остальное? - Геймар не хотел уступать, - Они бы и этого не дали, если бы наш бравый капитан не поймал их на горячем. Признайтесь, господин капитан, что доброта Храмов вызвана необходимостью, а не любовью к прибрежным жителям.
- Господин барон, кощунство - опасная вещь, - Паджеро удивлённо обвёл взглядом членов Кабинета, словно спрашивая: "Чего он от меня хочет?", - Наговаривать напраслину на Храмы, да ещё и сразу на все, может только очень неосторожный человек. Боги тоже, бывает, гневаются. А наказать оскорбителя для них - пара пустяков.
Геймар смутился и замолк.
Фирсофф отметил стеснительность барона: " Да он боится капитана! Теперь понятно, чем не нравятся Геймару поединки. Ожидает вызова, или уже получил? Но чутьё у барона отменное - хорошо, что не задал этот вопрос мне. И уже не задаст, не осмелится".
- Барон Геймар не имеет ничего против Храмов, - Яктук поспешил на выручку своему покровителю, - Да и не может иметь. Мы, до вашего, капитан, прихода, обсуждали исчезновение людей в Раттанаре и… и решили, что где-то формируются…, гм-м, неизвестного назначения воинские подразделения. Зашёл спор о возможных местах их размещения: монастыри или баронские замки. Монастыри более закрыты для посторонних глаз - туда нет свободного доступа посетителям, тогда как в замке постоянно толкутся вассалы и просители. Где легче сохранить тайну?
"А, ведь, он прав, - Фирсофф даже обрадовался, - Не такой уж дурак этот барон Яктук, когда не кичится своим баронством".
Вслух же король сказал:
- Я встречусь с Храмовым Кругом и буду точно знать, замешаны служители или нет. Но проверить, конечно же, надо все возможные места. Прошу не опираться на одни личные впечатления - мы до сих пор ничего не замечали, потому что всё очень хорошо организовано. Эти люди умеют хранить тайну, хорошо прятаться и здорово притворяться.
- Может, и среди нас есть заговорщики? - Лонтир заёрзал на своём кресле, - А, может, это и не люди?
- Не волнуйтесь, советник, среди вас заговорщиков нет. А вот среди тех, кто крутится вокруг вас, вполне могут быть. Будьте осмотрительны, господа. Давайте решим по набору солдат, и будем заканчивать: у каждого появилась масса дел, да ещё бал. А завтра выезжать с утра.
- Первое слово военным: барону Тандеру и капитану Паджеро, раз уж он здесь присутствует.
- Советник Яктук, вам мешает присутствие капитана?
- Нет-нет, что Вы, Ваше Величество! Просто капитан Паджеро - не член Кабинета, так сказать, отступление от правил.
- Капитан будет нам полезен, иначе я не оставил бы его. Министр Тандер, вы хотите высказаться?
- Да, благодарю Вас, Ваше Величество. Вот как я себе представляю организацию священных отрядов. Во-первых, они должны быть подчинены одному командиру и, учитывая возможность того, что подобные отряды после Совета Королей начнут создаваться по всему Соргону, хотелось бы, чтобы и ими командовал тот же человек. На сегодняшний день я не вижу в раттанарской армии никого, кому можно было бы поручить такое дело. Не найдём мы нужного человека и в других королевствах - опыт большинства офицеров не идёт дальше командования заградотрядом, а это - не более полутора тысяч солдат. Мы не имеем ни одного офицера чином выше капитана, а нам нужен опытный командор. Во-вторых, чтобы облегчить решение вопроса на Совете Королей, нам надо предложить человека, против которого не будет ни один король. Это значит, что он должен быть популярен в Соргоне, и не связан напрямую с раттанарской армией. Иначе нас обвинят в попытке захвата Соргона. Это же требование касается и других офицеров, которые будут командовать священными отрядами. В-третьих, нет свободных помещений, где можно было бы расположить такую массу людей, а казармы священных отрядов обязательно должны быть отделены от королевских войск. В-четвертых, кому он должен быть подчинён, наш командор? Храмовому Кругу? Нет, ранг большинства священников в Храмовом Круге слишком низок. У нас, в Раттанаре, всего два Верховных служителя: первосвященник Поводыря Ардифф и Верховная жрица Матушки Апсала. Влияние остальных не распространяется за пределы Раттанара. Против подчинения Вам, Ваше Величество, выступят все остальные короли - это понятно. Не подчинить его никому - мы рискуем потерять контроль над этими войсками, фактически отдав им во владение весь Соргон. Такие у меня соображения.
- Разрешите мне, Ваше Величество? - Паджеро дождался кивка короля и продолжил:- Человек такой есть, я имею в виду будущего командора. Все помнят Акулью бухту?
- Вы говорите о Тусоне?
- Именно о нем. Он, в нарушение устава, осмелился объединить четыре заградотряда под своей командой и разбил крупные силы гоблинов. Это опыт повыше капитанского. Впрочем, вы и сами это знаете.
- Если бы я был тогда военным министром - то не принял бы его отставки и Тусон сидел бы сейчас в моём кресле, а на побережье не было бы ни одного гоблина… Но прошло почти десять лет - где его теперь найдёшь?
- Отставной капитан Тусон здесь, в Раттанаре. Держит фехтовальный зал. И сейчас ему всего сорок пять - он достаточно молод, чтобы быть активным. Командование священными отрядами вполне ему по силам.
- Он не согласится, он же ушёл из армии со скандалом.
- Значит, тем более подходит. А отказаться от возможности присоединить побережье к Соргону не только на карте Тусон не сможет - причиной его отставки были недостаточно активные, на его взгляд, действия заградотрядов. Он подходит по первому пункту, уважаемый министр?
- Да, капитан, подходит. И по первому, и по второму. Против его кандидатуры на Совете не будут сильно возражать.
- Кроме того, под его команду пойдут многие ветераны, да и ученики-фехтовальщики - тоже. Что касается помещений, то можно занять пустующие казематы у крепостной стены. Заодно освободим часть городских стражей от караульной службы на стенах. Временно, разумеется. К лету подыщем или построим новые казармы, и переведём людей Тусона туда.
- Капитан, вы торопитесь - решение по Тусону ещё не принято. Ещё нет людей Тусона.
- Я не тороплюсь, господин советник Лонтир. Считайте, что я оговорился, так как моё слово не имеет на заседании Кабинета никакого значения.
- Господин советник, у вас есть конкретные предложения? Если есть - ознакомьте нас. Если нет - дайте высказаться тем, у кого они есть. Как бы вы решили вопрос подчинённости священных отрядов, капитан?
- По ходатайству Храмового Круга, Ваше Величество, Вы присваиваете чин командора указанному ими лицу и временно подчиняете его себе - до решения, принятого Советом Королей. Командор останется в Вашем подчинении, если таковое принято не будет, а я уверен, что с первой попытки Совет Вас не поддержит, Ваше Величество.
- Следует ли переводить наших офицеров в священные отряды?
- Только боевых и надёжных, и только через отставку в раттанарской армии. Министр Тандер прав - нельзя королям давать лишний повод для недовольства.
Инувик попросил слова:
- Ваше Величество, я, как дипломат, возражаю против подчинения священных отрядов только Короне. Это создаст массу сложностей в отношениях с другими королевствами. Фактически мы хотим формировать на нашей территории, из наших солдат, чужую для нас армию, которая будет свободна в своих действиях против внешних врагов Соргона, и за действия которой мы не хотим отвечать перед Советом Королей. Нужно сохранить двойное подчинение этих войск, а то и тройное: создать военную Коллегию из Вас, Ваше Величество, кого-нибудь из Храмового Круга, желательно Верховного служителя и самого командора… Что же касается личности командора, то сколько бы мы не спорили, лучшей кандидатуры, чем Тусон, нам не найти. Да, для надёжности, я бы этого представителя Храмового Круга ввёл в состав Кабинета - чтобы был на наших глазах.
- В каком качестве? - Геймар недовольно скривился, - Хотите создать новое министерство?
- Почему бы и нет, барон? Что-то вроде министерства по вопросам веры. Это укрепит авторитет Раттанара в Соргоне и предоставит нам некоторое преимущество во внешней политике.
- Отличная мысль, благодарю вас за идею, барон Инувик, - Фирсофф довольно улыбнулся. Министр иностранных дел предложил то, что собирался, хотя и ожидал сильного недовольства, предложить сам король. Теперь было легче убедить Кабинет принять это решение, - Так мы, видимо, и поступим. Капитан, вас не затруднит попросить мастера Тусона прибыть во дворец к семи часам?
Шурша дорогими тканями роскошных платьев, за ней следом тянулась вереница фрейлин, ловя каждое её слово и тут же бросаясь исправлять недостатки. Любимицы - Огасты - среди них не было: отпросившись у королевы, она надела беличью шубку и убежала мешать Тахату работать.
Сначала - кухня, где, утопая в пару и вкусных запахах, суетились повара, поварихи и поварята под строгим надзором главного повара королевства Абима:
- Мой дед кормил короля, мой отец кормил короля, я кормлю короля. Постарайтесь, детки, чтобы ни моему деду, ни моему отцу не было за меня стыдно в том мире, в который их увёл Поводырь. Я надеюсь, детки, на вас, - и - бегом - от кастрюли к кастрюле. Всё надо попробовать, всё посмотреть, посолить, поперчить, доварить, дожарить и вовремя разложить на блюда.
Увидел королеву и также - бегом - к ней.
- Ваше Величество, мы не отстаём, на кухне - полный порядок. Паштеты готовы, дичь, мясо, рыба, птица - на подходе. Салаты заканчиваем нарезать. Не желаете отведать чего-либо? - толстое красное лицо его блестело от жира и радости, пухлые пальцы теребили завязки передника.
- Спасибо, Абим, не надо. Отведаю за столом, вместе с гостями. Сладости, фрукты, пироги для раздачи готовы?
- В лучшем виде, Ваше Величество, хватит на весь Раттанар. А конфеты и пряники - городские кондитеры всё везут и везут - некуда складывать. Торты, пудинги, запеканки для гостей уже получены, сложены пока в кладовой. Поедим от души, Ваше Величество.
- Не сомневаюсь, Абим, не сомневаюсь.
Потом - обеденный зал. Столы застелены кружевными скатертями, приборы разложены, посуда расставлена. Стулья - ровными рядами вдоль столов, как солдаты в строю.
Суетятся лакеи: несут, переставляют, поправляют, выравнивают.
Возражений не было.
- Вторым вопросом займёмся, когда вернётся Паджеро. Если вы хотите что-нибудь обсудить, давайте, пока есть время.
- Я хотел бы обсудить закон о поединках, Ваше Величество, - при имени Паджеро барон Геймар вспомнил о сегодняшней встрече, - Надо всё-таки запретить поединки между людьми разных сословий.
- Почему, барон?
- У них разный уровень подготовки, и воину, например, не доставит чести победа над ремесленником, который не умеет меча в руках держать.
- Хороший воин не затеет ссоры, а плохой вряд ли победит. Если же этот ремесленник - задира, то, вполне возможно, что и проучить его сможет только опытный воин - другие не справятся. Кроме того, они вполне могут оказаться из одного сословия - крестьян, например.
- Я не это имел в виду, Ваше Величество, - Геймар не знал, как лучше выразить мысль, чтобы не вылез его личный интерес. Ему хотелось избежать возможного поединка с капитаном и, в то же время, не прослыть трусом, - Если барон, например, выйдет против крестьянина, то без труда убьёт его, поскольку превосходит его в вооружении и умении владеть оружием.
- Не каждый барон без труда победит любого крестьянина, - вмешался Демад, - Я до сих пор стреляю из лука настолько хорошо, что среди присутствующих вряд ли найдётся равный мне по классу стрелок. За исключением разве что Его Величества - я ни разу не видел, как Вы обращаетесь с луком, Ваше Величество, и не могу судить о Вашем умении. Мне помнится, что в прошлом году барон Невис за свою заносчивость был высмеян крестьянином, приехавшим в Раттанар, и вызвал его на поединок, надеясь на упомянутое вами превосходство, барон Геймар. Кажется, он только недавно полностью оправился от повреждений, нанесенных оглоблей.
- Какие же раны можно нанести оглоблей? - Маард не упустил случая подразнить Геймара, - Она не рубит, не колет и, как мне помнится, не режет.
- Переломы, Маард, тяжёлые переломы. Руки, рёбра, на голове, говорят, осталась вмятина, почти как у вашего взяткодателя. Хорошо, лицо не пострадало - по нему и определили, что это барон Невис.
Геймар медленно наливался кровью, ноздри раздувались, как рыбьи жабры, но кончик носа почему-то побелел.
Фирсофф не прерывал резвящихся Демада и Маарда, надеясь, что вспылив, Геймар выскажет, что у него на уме, чем, в действительности, мешает ему закон о поединках: как-то не верилось в заботу Геймара о жизни крестьян и ремесленников.
Но Геймар молчал и Фирсофф, наконец, вмешался:
- Мы все хорошо знаем этот случай, но должен заметить, что итоги подобных поединков гораздо чаще таковы, как говорит барон Геймар. Я с удовольствием запретил бы вообще все поединки, не зависимо от положения участников, но, боюсь, от этого станет только хуже.
- Чем же, Ваше Величество? - Лонтир был явно за отмену любых поединков, в которых никогда не принимал участия, - Я не вижу, чем может навредить запрет поединков.
- Если люди не смогут решать вопросы чести в честном поединке, они найдут более бесчестный способ отстаивать оскорблённую честь - убийство из-за угла, например, да ещё и не своими руками.
2.
- Капитан, мне это надоело! Прекратите, наконец, меня запугивать! Я не уличный воришка, и не бандит, и, в конце концов, вы находитесь в моём доме, - Ардифф возмущённо носился по своим покоям, злой и растрёпанный, - Я - первосвященник Храма Поводыря, я - высшее духовное лицо в своем Храме…- Только что вы сказали, что это - Храм Поводыря, - Паджеро невозмутимо сидел в удобном кресле первосвященника, - Чей же это Храм - ваш или, всё-таки, Поводыря?
- Не придирайтесь к словам, капитан, и не прикидывайтесь идиотом. Вы прекрасно меня поняли. Даже Фирсофф не позволял себе…
- Даже - кто?! Что-то я плохо расслышал вас, Ардифф.
- Я имел в виду Его Величество. Вот видите, до чего вы меня довели - чуть не нарушил…
- Нарушили-нарушили, Ардифф. Лейтенант Илорин, вы слышали, как этот человек нанёс оскорбление Его Величеству?
- Разумеется, слышал, господин капитан. Я уже не первый час слушаю этого человека, и мне - не по себе. Господин капитан, я солдат, я давал присягу. Кроме того, по приказу короля, я отвечаю за его безопасность, но…
- Вы слышали, капитан, он только что назвал Его Величество "королём"? Я этого так не оставлю, я буду жаловаться Его Величеству…
- Сядьте, Ардифф, и прекратите орать - здесь глухих нет. Вы хотите сказать, что Его Величество - не король? А кто же тогда король в Раттанаре?
Ардифф растеряно остановился перед Паджеро, не в силах хоть что-нибудь сказать. Ему хотелось оправдаться, добиться уважительного к себе отношения, вернуть былую уверенность своим словам и поступкам. Два офицера дворцовой стражи, свободно расположившиеся в его покоях, с интересом наблюдали за тщетными попытками Ардиффа овладеть если не ситуацией, то хотя бы собой.
- Кто сегодня допрашивает арестованных? - Паджеро вопросительно посмотрел на Илорина.
- Хромой Кабан, господин капитан. Ненавижу этого мясника! После него арестованных приходится тащить не в камеру, а на кладбище, да и то - по частям.
- Сегодня же не его день?! Пора прекратить это разгильдяйство.
- Одноглазый обжог себе руку во время беседы с бароном… ну, вы знаете, о ком я, капитан…
- Для вас - господин капитан, лейтенант Илорин! Вы заразились от Ардиффа неуважительностью к старшим и презрением к дисциплине. Соскучились по телесным наказаниям?
- Виноват, господин капитан, - Илорин вытянулся и щелкнул каблуками, - Когда целый день слушаешь одни только бредни - начинаешь бредить и сам. Больше этого не повторится, господин капитан.
- Надеюсь, лейтенант, надеюсь. Что же нам делать с этим наглецом в радужной сутане? Его Величество, конечно же, не желает, чтобы безвременная кончина, я бы даже сказал - трагическая смерть - первосвященника Ардиффа была связана с именем Его Величества. Но оставлять в живых такой набор мятежности и хамства нельзя, никак нельзя!
- Господин лейтенант, Его Величество поручил вам заботу о моей безопасности! Вы не можете позволить господину капитану расправиться со мной, - голос Ардиффа дрожал, временами опускаясь до мышиного писка, - Вы же давали присягу, господин лейтенант!
- Что я могу сказать на это, господин первосвященник? Я - всего лишь человек и не могу один справиться со столь сложным поручением Его Величества. Мне нужно спать, есть, ходить в туалет, в конце концов. Кстати, где он тут у вас?
Ардифф стал белым, словно вылепленный из гипса:
- Постойте, господин лейтенант! Прошу вас - погодите! Я сейчас же подпишу эту бумагу - Храм Поводыря не может стоять в стороне от такого благородного почина. Где расписаться? Здесь? Вот, готово. Поймите, господа офицеры, нет никакого мятежа, да и быть не могло. Всего лишь досадное недоразумение из-за некоторых моих ошибок. А что вы думали? Первосвященник - тоже человек, и может по-человечески ошибаться. Даже близость к божественной благодати не всегда спасает от ошибок. Любой человек слаб, даже первосвященник.
Паджеро поднялся, свернул подписанный Ардиффом свиток и двинулся к двери, бросив по дороге:
- Благодарю вас от имени Раттанара, господин первосвященник Ардифф, и от имени Его Величества Фирсоффа Раттанарского. Лейтенант, проводите меня.
И, уже прощаясь, на улице:
- Перевозку оружия начинайте немедленно, Илорин, и глаз с Ардиффа не спускать - когда он придет в себя, обязательно начнёт всё сначала, такой уж это человек. Кстати, кто такие Хромой Кабан и Одноглазый? Где вы слышали такую несуразицу? Даже мне стало неуютно, дрожь пробрала! Ай да Илорин, ай да лейтенант! Вам бы сказки детям писать, только не пишите такие страшные. Я рад, лейтенант, что вы служите под моим началом - вы хороший офицер, Илорин.
3.
Магда второй час сидела перед зеркалом - у Огасты что-то не ладилось: причёска не нравилась ни королеве, ни её фрейлине.- Огаста, что с тобой? Ты хочешь продержать меня у зеркала до самого бала? Уверяю тебя, что не испытываю удовольствия от разглядывания своего морщинистого лица. Соберись, девочка, и заканчивай: старость всё равно ничем не украсишь!
- Ваше Величество, я стараюсь, только…
- Только волос у меня жидкий, скоро лысина будет больше, чем у Фумбана.
Огаста прыснула, прикрываясь кулачком с зажатым в нем черепаховым гребнем:
- Он же совершенно лыс - ни одного волоска нет.
- И меня это ждёт. Старость - не самое лучшее время для женщины. Мне повезло, что Фирсофф не бабник - хоть не стыдно показываться на глаза придворным.
- Вы наговариваете на себя, Ваше Величество, да и король никого не любит, кроме Вас, - Огаста ловко прихватила непокорную седую прядку золотой шпилькой, - Вот так. Теперь здесь подберу, подколю тут, и всё будет готово. Так, вроде бы, неплохо. Осталось закрепить бриллиантовую диадему. Если бы Вы, Ваше Величество, не отказывались от париков и шиньонов, не нужно было бы так мучаться почти каждый день.
- Я не хочу носить чужие волосы - противно. Человек должен быть самим собой, чтобы с ним не случилось. Твой Тахат еще не осмелился просить твоей руки?
- Я отговорила его - отец сейчас сильно раздражен и сватание переписчика не воспримет даже как шутку.
- Я поговорю с ним.
- Не надо, Ваше Величество, лучше приберечь Ваше заступничество до поры, до времени. Вдруг отец захочет выдать меня против моей воли? Вот тогда королева спасет бедное дитя от насилия.
Женщины понимающе улыбнулись друг другу.
- Пусть будет так, милая девочка, - королева ободряюще похлопала Огасту по руке, - Только ты не забудь позвать меня на помощь, когда будешь в ней нуждаться. Из всех моих фрейлин я к тебе привязана сильнее и крепче других. Ты чем-то напоминаешь меня в молодости.
- А какой были Вы, Ваше Величество?
- Такая же егоза и непоседа, и совершенно не чувствовала усталости, когда после целого дня стирки бежала на свидание к ученику каменщика Фирсоффу. Мы встречались с ним на пустыре возле Южных ворот, где сейчас построен новый Храм Матушки. А тогда был пустырь, заросший сиренью и клёнами: кто-то из королей пытался разбить городской парк, но не получилось. Фирсофф приходил туда прямо со стройки, и я счищала с его кожаного фартука брызги застывшего раствора. Кончалась весна, и пахло сиренью, и мы были счастливы…
- До чего же я Вам завидую, Ваше Величество: всю жизнь Вы прожили с любимым человеком - и в горе, и в радости - всё время вместе, и поднялись на самый верх общества, до королевского трона.
- Глупая ты ещё, Огаста. Только в семнадцать лет можно считать, что трон приносит счастье. Трон разлучает, потому что не даёт человеку самому строить свою жизнь. Долг и обязанности - вот что даёт трон. Это - и ничего более. Можешь не верить, но прачкой я была в сотню, в тысячу раз счастливее, чем все тридцать лет королевской жизни. Мы не поднимались на вершину общества, нас вознесла сюда Хрустальная Корона, и я с удовольствием отказалась бы от трона за один только вечер там, на пустыре.
- Простите, Ваше Величество, я не хотела Вас расстраивать.
- Меня расстроила не ты, дитя, а память, которая ясна, как и семьдесят лет назад. Говорят, есть хорошая болезнь - склероз, когда забываешь, хочешь-не-хочешь, всё подряд. Я иногда жалею, что ничего не забыла. Ладно, хватит о грустном - у тебя уже слезинка дрожит в уголке глаза. Знаешь что самое трудное для королевы в Раттанаре?
- Нет, Ваше Величество.
- Самое трудное - вести жизнь бездельницы, когда руки зудят от тоски по работе. А нельзя - этикет. Вот так-то, милочка.
Королева встала с пуфика и оглядела себя в зеркале: платье восторга у неё не вызвало - слишком много золота, но надоело уже примеряться. Сойдёт, а кому не нравится - может не смотреть.
- Огаста, ты не знаешь, твой отец будет сегодня во дворце?
- Если успеет вернуться из Эрфуртара, то будет.
- Он поехал в сам Эрфурт?
- Нет, у него дела на том берегу озера Глубокого. Что-то с поставками рыбы. Вы всё-таки хотите с ним говорить?
- Не о тебе, если ты против. У скучающей королевы найдётся о чём говорить с богатым купцом: благотворительные фонды нуждаются в деньгах, поэтому королева, занимающаяся благотворительностью, нуждается в богатых купцах. На балу я обязательно кого-нибудь вытрясу для сиротского дома. Не обидишься, если это будет твой отец?
- Что Вы, Ваше Величество. Я думаю, что папенькиному кошельку не повредит лечебное кровопускание, чтобы его не разорвало высоким давлением.
- Верно, девочка, деньги должны двигаться, чтобы расти.
ГЛАВА ПЯТАЯ
(день первый)
1.
- Мы вас заждались, капитан. У нас уже даже и плохие анекдоты закончились, - Фирсофф оживился, перехватив успокаивающий взгляд Паджеро, - Я вижу, у вас всё в порядке?- Да, Ваше Величество. Вот обращение Храмов с просьбой о формировании священных отрядов для овладения побережьем. Храмовый Круг решил не дожидаться Вашего ответа, видимо, в надежде, что Вы им не откажете, и начал перевозить предназначенное для отрядов оружие в дворцовый арсенал. Я приказал не препятствовать, - Паджеро обращался к королю, но говорил для членов Кабинета, - Служители просят их принять в семь часов для уточнения деталей этой акции. Будут все, кроме первосвященника Ардиффа - он нездоров, переволновался.
Король развернул свиток, прочитал и просмотрел подписи:
- Храм Матушки тоже участвует?
- Верховная жрица Апсала приняла решение поддержать обращение остальных Храмов, считая, что Храм Матушки не в праве оставаться в стороне от действий патриотов Соргона.
- Прошу ознакомиться, господа, - Фирсофф передал свиток по кругу и откинулся на спинку кресла, наблюдая за реакцией министров.
- Приятный сюрприз, Ваше Величество, - Тандер, просмотрев, передвинул свиток Морону, - Какое количество солдат могут снабдить и вооружить Храмы?
- Около девяти тысяч - примерно по тысяче солдат на Храм. Нам нужно продумать, кому поручить формирование и команду отрядами, чтобы не потерять над ними контроль. Пусть их оснащают Храмы, но командовать должны мы.
Свиток, завершив круг, вернулся к королю.
- Если оружие из Вашего списка, Ваше Величество, закуплено Храмами, кто же приобрёл остальное? - Сурат сообразил раньше всех, - Ещё столько же солдат может вооружить неизвестный нам враг. Да, враг - не думаю, что кто-то последует примеру Храмов и подарит нам ещё девять тысяч солдат.
Паджеро вопросительно посмотрел на Фирсоффа - о чём идёт речь? Но молчал - внимательно слушал.
- Значит, Храмы скупали оружие, чтобы передать нам? Тогда оставшееся, как я и говорил, следует искать у баронов.
- А вы не думаете, глава Маард, что Храмы передают половину закупленного оружия, чтобы скрыть остальное? - Геймар не хотел уступать, - Они бы и этого не дали, если бы наш бравый капитан не поймал их на горячем. Признайтесь, господин капитан, что доброта Храмов вызвана необходимостью, а не любовью к прибрежным жителям.
- Господин барон, кощунство - опасная вещь, - Паджеро удивлённо обвёл взглядом членов Кабинета, словно спрашивая: "Чего он от меня хочет?", - Наговаривать напраслину на Храмы, да ещё и сразу на все, может только очень неосторожный человек. Боги тоже, бывает, гневаются. А наказать оскорбителя для них - пара пустяков.
Геймар смутился и замолк.
Фирсофф отметил стеснительность барона: " Да он боится капитана! Теперь понятно, чем не нравятся Геймару поединки. Ожидает вызова, или уже получил? Но чутьё у барона отменное - хорошо, что не задал этот вопрос мне. И уже не задаст, не осмелится".
- Барон Геймар не имеет ничего против Храмов, - Яктук поспешил на выручку своему покровителю, - Да и не может иметь. Мы, до вашего, капитан, прихода, обсуждали исчезновение людей в Раттанаре и… и решили, что где-то формируются…, гм-м, неизвестного назначения воинские подразделения. Зашёл спор о возможных местах их размещения: монастыри или баронские замки. Монастыри более закрыты для посторонних глаз - туда нет свободного доступа посетителям, тогда как в замке постоянно толкутся вассалы и просители. Где легче сохранить тайну?
"А, ведь, он прав, - Фирсофф даже обрадовался, - Не такой уж дурак этот барон Яктук, когда не кичится своим баронством".
Вслух же король сказал:
- Я встречусь с Храмовым Кругом и буду точно знать, замешаны служители или нет. Но проверить, конечно же, надо все возможные места. Прошу не опираться на одни личные впечатления - мы до сих пор ничего не замечали, потому что всё очень хорошо организовано. Эти люди умеют хранить тайну, хорошо прятаться и здорово притворяться.
- Может, и среди нас есть заговорщики? - Лонтир заёрзал на своём кресле, - А, может, это и не люди?
- Не волнуйтесь, советник, среди вас заговорщиков нет. А вот среди тех, кто крутится вокруг вас, вполне могут быть. Будьте осмотрительны, господа. Давайте решим по набору солдат, и будем заканчивать: у каждого появилась масса дел, да ещё бал. А завтра выезжать с утра.
- Первое слово военным: барону Тандеру и капитану Паджеро, раз уж он здесь присутствует.
- Советник Яктук, вам мешает присутствие капитана?
- Нет-нет, что Вы, Ваше Величество! Просто капитан Паджеро - не член Кабинета, так сказать, отступление от правил.
- Капитан будет нам полезен, иначе я не оставил бы его. Министр Тандер, вы хотите высказаться?
- Да, благодарю Вас, Ваше Величество. Вот как я себе представляю организацию священных отрядов. Во-первых, они должны быть подчинены одному командиру и, учитывая возможность того, что подобные отряды после Совета Королей начнут создаваться по всему Соргону, хотелось бы, чтобы и ими командовал тот же человек. На сегодняшний день я не вижу в раттанарской армии никого, кому можно было бы поручить такое дело. Не найдём мы нужного человека и в других королевствах - опыт большинства офицеров не идёт дальше командования заградотрядом, а это - не более полутора тысяч солдат. Мы не имеем ни одного офицера чином выше капитана, а нам нужен опытный командор. Во-вторых, чтобы облегчить решение вопроса на Совете Королей, нам надо предложить человека, против которого не будет ни один король. Это значит, что он должен быть популярен в Соргоне, и не связан напрямую с раттанарской армией. Иначе нас обвинят в попытке захвата Соргона. Это же требование касается и других офицеров, которые будут командовать священными отрядами. В-третьих, нет свободных помещений, где можно было бы расположить такую массу людей, а казармы священных отрядов обязательно должны быть отделены от королевских войск. В-четвертых, кому он должен быть подчинён, наш командор? Храмовому Кругу? Нет, ранг большинства священников в Храмовом Круге слишком низок. У нас, в Раттанаре, всего два Верховных служителя: первосвященник Поводыря Ардифф и Верховная жрица Матушки Апсала. Влияние остальных не распространяется за пределы Раттанара. Против подчинения Вам, Ваше Величество, выступят все остальные короли - это понятно. Не подчинить его никому - мы рискуем потерять контроль над этими войсками, фактически отдав им во владение весь Соргон. Такие у меня соображения.
- Разрешите мне, Ваше Величество? - Паджеро дождался кивка короля и продолжил:- Человек такой есть, я имею в виду будущего командора. Все помнят Акулью бухту?
- Вы говорите о Тусоне?
- Именно о нем. Он, в нарушение устава, осмелился объединить четыре заградотряда под своей командой и разбил крупные силы гоблинов. Это опыт повыше капитанского. Впрочем, вы и сами это знаете.
- Если бы я был тогда военным министром - то не принял бы его отставки и Тусон сидел бы сейчас в моём кресле, а на побережье не было бы ни одного гоблина… Но прошло почти десять лет - где его теперь найдёшь?
- Отставной капитан Тусон здесь, в Раттанаре. Держит фехтовальный зал. И сейчас ему всего сорок пять - он достаточно молод, чтобы быть активным. Командование священными отрядами вполне ему по силам.
- Он не согласится, он же ушёл из армии со скандалом.
- Значит, тем более подходит. А отказаться от возможности присоединить побережье к Соргону не только на карте Тусон не сможет - причиной его отставки были недостаточно активные, на его взгляд, действия заградотрядов. Он подходит по первому пункту, уважаемый министр?
- Да, капитан, подходит. И по первому, и по второму. Против его кандидатуры на Совете не будут сильно возражать.
- Кроме того, под его команду пойдут многие ветераны, да и ученики-фехтовальщики - тоже. Что касается помещений, то можно занять пустующие казематы у крепостной стены. Заодно освободим часть городских стражей от караульной службы на стенах. Временно, разумеется. К лету подыщем или построим новые казармы, и переведём людей Тусона туда.
- Капитан, вы торопитесь - решение по Тусону ещё не принято. Ещё нет людей Тусона.
- Я не тороплюсь, господин советник Лонтир. Считайте, что я оговорился, так как моё слово не имеет на заседании Кабинета никакого значения.
- Господин советник, у вас есть конкретные предложения? Если есть - ознакомьте нас. Если нет - дайте высказаться тем, у кого они есть. Как бы вы решили вопрос подчинённости священных отрядов, капитан?
- По ходатайству Храмового Круга, Ваше Величество, Вы присваиваете чин командора указанному ими лицу и временно подчиняете его себе - до решения, принятого Советом Королей. Командор останется в Вашем подчинении, если таковое принято не будет, а я уверен, что с первой попытки Совет Вас не поддержит, Ваше Величество.
- Следует ли переводить наших офицеров в священные отряды?
- Только боевых и надёжных, и только через отставку в раттанарской армии. Министр Тандер прав - нельзя королям давать лишний повод для недовольства.
Инувик попросил слова:
- Ваше Величество, я, как дипломат, возражаю против подчинения священных отрядов только Короне. Это создаст массу сложностей в отношениях с другими королевствами. Фактически мы хотим формировать на нашей территории, из наших солдат, чужую для нас армию, которая будет свободна в своих действиях против внешних врагов Соргона, и за действия которой мы не хотим отвечать перед Советом Королей. Нужно сохранить двойное подчинение этих войск, а то и тройное: создать военную Коллегию из Вас, Ваше Величество, кого-нибудь из Храмового Круга, желательно Верховного служителя и самого командора… Что же касается личности командора, то сколько бы мы не спорили, лучшей кандидатуры, чем Тусон, нам не найти. Да, для надёжности, я бы этого представителя Храмового Круга ввёл в состав Кабинета - чтобы был на наших глазах.
- В каком качестве? - Геймар недовольно скривился, - Хотите создать новое министерство?
- Почему бы и нет, барон? Что-то вроде министерства по вопросам веры. Это укрепит авторитет Раттанара в Соргоне и предоставит нам некоторое преимущество во внешней политике.
- Отличная мысль, благодарю вас за идею, барон Инувик, - Фирсофф довольно улыбнулся. Министр иностранных дел предложил то, что собирался, хотя и ожидал сильного недовольства, предложить сам король. Теперь было легче убедить Кабинет принять это решение, - Так мы, видимо, и поступим. Капитан, вас не затруднит попросить мастера Тусона прибыть во дворец к семи часам?
2.
Магда обходила дворец, проверяя подготовку к балу, досадуя на отсутствие министра Морона - хотелось, чтобы первый зимний бал получился памятным и ярким. Она доверяла заверениям министра Двора, что всё будет в порядке, но желание убедиться в этом и масса свободного времени влекли её по коридорам во все закоулки огромного здания. Хозяйский глаз не упустит ни малейшего нарушения - здесь не вытерта пыль, там плохо вымытые окна, недостаточно света, да мало ли что ещё. А хозяйка во дворце - она, королева, и каждый недосмотр - ей в вину.Шурша дорогими тканями роскошных платьев, за ней следом тянулась вереница фрейлин, ловя каждое её слово и тут же бросаясь исправлять недостатки. Любимицы - Огасты - среди них не было: отпросившись у королевы, она надела беличью шубку и убежала мешать Тахату работать.
Сначала - кухня, где, утопая в пару и вкусных запахах, суетились повара, поварихи и поварята под строгим надзором главного повара королевства Абима:
- Мой дед кормил короля, мой отец кормил короля, я кормлю короля. Постарайтесь, детки, чтобы ни моему деду, ни моему отцу не было за меня стыдно в том мире, в который их увёл Поводырь. Я надеюсь, детки, на вас, - и - бегом - от кастрюли к кастрюле. Всё надо попробовать, всё посмотреть, посолить, поперчить, доварить, дожарить и вовремя разложить на блюда.
Увидел королеву и также - бегом - к ней.
- Ваше Величество, мы не отстаём, на кухне - полный порядок. Паштеты готовы, дичь, мясо, рыба, птица - на подходе. Салаты заканчиваем нарезать. Не желаете отведать чего-либо? - толстое красное лицо его блестело от жира и радости, пухлые пальцы теребили завязки передника.
- Спасибо, Абим, не надо. Отведаю за столом, вместе с гостями. Сладости, фрукты, пироги для раздачи готовы?
- В лучшем виде, Ваше Величество, хватит на весь Раттанар. А конфеты и пряники - городские кондитеры всё везут и везут - некуда складывать. Торты, пудинги, запеканки для гостей уже получены, сложены пока в кладовой. Поедим от души, Ваше Величество.
- Не сомневаюсь, Абим, не сомневаюсь.
Потом - обеденный зал. Столы застелены кружевными скатертями, приборы разложены, посуда расставлена. Стулья - ровными рядами вдоль столов, как солдаты в строю.
Суетятся лакеи: несут, переставляют, поправляют, выравнивают.