Страница:
Зато лицо, форма ушей, тела и рук стали совершенно человеческими – мягкими, розовыми.
Цертус-человек казался спокойным и немного грустным.
– Ты пришел упрекать меня?
– У меня сейчас нет времени на упреки.
– Ты уже видел Лина Брукса?
– Да. Он говорил правду?
– В основном правду, мой мальчик. Я не в силах разобраться, насколько основательны его мессианские претензии – ну да холера с ними. Правда в том, что он стремится меня убить, мешает мне. Но это моя и только моя забота.
– Я и в самом деле – только твой инструмент?
– Ты мое детище, мой любимый инструмент, законная гордость верного Цертуса.
Далькроз помедлил – Цертус выглядел отрешенным, словно бы прислушивался к чему-то невидимому или вел двойную игру. Король поискал в душе прежнюю злость – и не нашел ее.
– Чего ты хочешь?
– Твоей дружбы, мой мальчик. Я оставил в Порт-Калинусе генератор, через несколько часов он сработает, уничтожит норма-ментальных, объединит силы выживших псиоников, сметет Лина Брукса, даст бессмертие мне и тебе…
– Что?! Еще один лучший мир? Сначала Брукс, потом и ты туда же, Цертус.
– Ты пойдешь со мною, мой Король?
– Не пойду, ты свихнулся.
– Что, очень жалко норма-ментальных?
– Конечно, жаль. К тому же мне еще в большей степени не нравятся маньяки. Аномалия – твоя работа?
– Нет, не моя, я ее только использовал. Все остальное, что я тебе рассказал, – истинная правда. Ты больше ничего не хочешь попросить?
– Попросить – может быть… Я бы попросил тебя остановиться, но, видно, это будет пустая просьба.
– Конечно, меня уже не переубедить. Раз ты отказываешься от щедрого подарка – иди, беги, возвращайся в скучную реальность, попробуй отыскать и уничтожить мой генератор. Я посмотрю на твои бесполезные метания, мальчик мой. А потом ты станешь частью нового мира, хочешь ты того или нет.
«Лин безумен, но он говорил правду. Цертус лжет вовсю, но он в своем уме, – в отчаянии подумал Вэл. – Ложь во лжи, а внутри этой лжи еще одна – и так до бесконечности. Я запутался в мираже. Не надо было приходить сюда, это только на руку Цертусу. И все-таки генератор существует. Искаженный ментальный эфир, забитые дрянью каналы Системы – вот лучшее тому подтверждение».
– Я ухожу.
– Иди.
– Я попытаюсь помешать тебе.
– Пытайся, мальчик мой.
– Ты убьешь меня?
– Вовсе нет. Наоборот, я помогу тебе вернуться. Ни к чему тащиться длинной тропой опять мимо скал, мостика и сумасшедшего Лина. Я тебя подтолкну… Вот так. Смотри – это короткий путь.
Переход свершился мгновенно. Далькроз снова очутился в обыденности теплого полудня. Очнулся, потрогал монитор-очки на лице. Перед глазами Вэла плавали радужные круги.
– Сайбер, немедленно отключиться от Системы.
– Команда принята.
– У тебя есть карта Порт-Калинуса?
– Конечно. Простите, хозяин, это стандартный комплект канцелярского сайбера моей модели.
Вэл быстро нашел то, что искал, потом сорвал монитор-очки, добрел до крошечного умывальника, сунул голову под острую, словно спица, ледяную струйку, размазал воду по лицу и шее. «Ну, вот и все. Даже если я чего-то недопонял, у меня появилась цель, это очень здорово, когда понимаешь, что делать».
– Кольцер?
– Я здесь, лорд Вэл.
Старик сидел на колченогом стуле, он бессильно уронил руки на колени и, против обыкновения, даже не попытался подняться. Кольцер походил на подбитую охотником птицу.
– Вы выглядите очень беспокойным. Вы кричали, как в бреду, сэр. Что-то случилось в Системе?
– Спасибо, Кольцер, ничего страшного, но мне придется заняться делами. Наверное, я вернусь не скоро, может быть, и никогда не вернусь. Обо мне не беспокойтесь, это совсем не опасно, деньги возьмите себе, это ваше жалованье за год.
– Вы показались мне усталым, лорд Вэл. Может быть, вам следует отдохнуть с дороги?
– Ничего, это только мимолетное ментальное напряжение.
Король забрал со стола защитный браслет, натянул его на руку и прикрыл устройство рукавом рубашки.
– Прощайте. Как только я уйду, постарайтесь найти по уникому врача. Берегите себя, Кольцер. У вас неважный вид.
Сайбер еще работал, когда Король уже выбежал из прохладного сводчатого подъезда в пыль и предгрозовую духоту жаркого дня. К оставленному сайберу растерянно подошел старик:
– Конец света концом света, а энергия дорожает день ото дня…
Кольцер подобрал и пристроил себе на нос монитор-очки, картинка – подробная карта окраины Порт-Калинуса – показалась ему знакомой. Старику захотелось бережно притронуться пальцем к надписям – обычно это помогало ему читать мелкие буквы.
– Атенаис-сквер… Мой хозяин отправился за город, туда, где эти безродные выскочки понастроили свои проклятые виллы.
Дверь, тронутая теплым сквозняком, нехотя заскрипела. Кольцер снял монитор, коснулся корпуса сайбера – бесполезно. «Вот беда, а ведь эта вещь выключается только ментально».
Упругие шаги раздались в прихожей.
«Слава Разуму, лорд Вэл вернулся, передумал уходить».
Больная шея гнулась плохо – Кольцер неторопливо и доверчиво повернулся всем хрупким, старческим корпусом.
На пороге, по-шакальи ссутулясь, стоял человек – не Вэл, просто человек. Незнакомый, в чуть запылившихся спортивных ботинках. Даже глядя в крошечные зрачки чужака, невозможно было определить его настроение. Светлые холодные глаза смотрели сквозь Кольцера, по-настоящему жили только руки – сильные, очень умелые, с чуть шевелящимися пальцами. Это непроизвольное движение не прекращалось ни на минуту.
Старик, словно завороженный, не отводил взгляд от чужих пальцев. Потом посмотрел на ботинки пришельца. К носку левого пристал маленький сухой древесный лист. Сухой лист – шевелящиеся пальцы. Пальцы – лист… Кольцер не видел больше ничего – ни одежды, ни невыразительного, словно стертая монета, лица незнакомца.
– Вы… ищете… меня?
– Не тебя. Далькроза.
Кольцер оторвался от разглядывания чужих ботинок и заставил себя заглянуть гостю в лицо. Страх от этого безмерно усилился – в зрачках незнакомца, зримая и жадная, стояла Холодная Пустота.
– Его здесь нет, – ответил Кольцер довольно твердо, но незнакомец уже вошел в комнату, следом проскочил еще один. Их неторопливые, вразвалочку, движения, делали сходство с хищниками разительно-совершенным. Кольцера била крупная дрожь.
Первый гость бегло, но цепко оглядел комнату.
– Парень ушел недавно, его сайбер еще остывает.
– Надо торопиться…
– Кто вы такие? – пробормотал Кольцер, удивляясь собственному голосу – таким жалким, тонким и унизительно слабым показался ему этот голос.
– Да вы не бойтесь, мы добрые друзья лорда Далькроза, – густым баритоном ответил второй пришелец. Первый сопроводил этот ответ коротким смешком.
– Пожилым джентльменам вредно волноваться. Скажите нам правду, куда скрылся Далькроз. У нас к нему дело, очень важное дело.
– Какое?
Гость замялся лишь на секунду.
– У нас к нему письмо. Да. Именно письмо.
Кольцер отступил к столу и, собрав тело в робкий клубок, попытался проскочить на выход, его удержали рывком, грубо схватили за воротник.
– Люди, помогите!..
– Заткни ему рот, Бин. Старичок не по делу завопил.
– Да разве это был вопль? Это же самый обыкновенный шепот.
Они приблизились вплотную, от одежды врагов несло едким топливом и горькой полынью. Кольцера скрутили, толкнули на кушетку, рот залепили скотчем.
– С заклеенным ртом он не сумеет заговорить.
– Когда старичок развалится, это будет понятно по прищуру. Это всегда бывает видно.
«Разум Милосердный! Я стар, глуп, слаб и больше не могу помогать лорду Вэлу. Но я очень-очень боюсь боли. Разум, если ты есть, пошли мне немедленную смерть – прямо сейчас, пока я еще могу принять ее с достоинством».
Кольцер съежился и бессильно пошевелил связанными руками – запястья моментально до каменной тяжести онемели, зато ноги оставались свободными. «Сейчас я умру». Кольцер внезапно вспомнил собственное детство. Серого зайца, затаившегося в траве, – их было много в северном имении Далькрозов. «Я значу не больше зайца, даже меньше, ведь из их шерстки в деревне плели удивительные пушистые коврики – такие красивые. А я никому не нужная старая развалина».
В той, давно канувшей в прошлое жизни на зайцев охотились коршуны. Однажды совсем юный Кольцер поднял мертвого хищника. Мальчишка-слуга держал тяжелую птицу на вытянутой руке, за распластанное крыло. Из распоротого брюха сыпался пух и еще что-то красное, скользкое, отвратительное. Позже Кольцеру сказали, что иногда крупный заяц-самец может убить птицу молниеносным ударом задних лапок.
«Эти чужаки, они не похожи на птиц, скорее уж на гиен».
Рядом с Кольцером, раскуривая сигарету, уверенно расставив ноги, стоял «гость». Облако дорогого, дыма с примесью какого-то бальзама быстро заполняло тесную комнату. Старик закашлялся, согнул колени, подтянул их почти к подбородку.
Тот, которого звали Бин, полуобернулся.
– Сигаретой в глаз, – спокойно посоветовал он.
Второй враг склонился над стариком. Близорукий Кольцер хорошо видел яркую точку огня у своего лица и мундштук сигареты в чужих пальцах. Пальцы продолжали мелко шевелиться.
«Прямо сейчас». Кольцер разом выпрямил ноги…
– Ох, дьявол! Бин! Помоги!
– Ты что – испугался?
– Эта развалина пнула меня в живот. Матерь Разума! Тут мокро. Я не знал, что у него туфли с лезвиями в каблуках. У меня кровь, посмотри, что там такое, неужто просадило до кишок?
Бин склонился над пособником, приподнял край располосованной рубашки и тут же поспешно опустил ее обратно.
– Пустяки, это просто ушиб. Лежи спокойно, сейчас отпустит.
– Спокойно… Ты, должно быть, издеваешься надо мной. Жжет, будто огнем.
– Что ты сотворил со старичком?
– Что я мог сделать? Мировое Яйцо! Он меня пнул, я ткнул его кулаком куда придется.
– Кольцер труп, потому что ты попал ему прямо в висок. Старику немного надо, он теперь уже ничего не скажет, а наш наниматель не из тех, кто прощает промахи.
– Бин, да я же не хотел его убивать! Помоги мне! Я же говорю, у меня кровь. Разум Мировой, какая глупость…
Налетчик закашлялся.
– Заткнись, я не собираюсь нянчиться с неудачником. Тот, которого звали многими именами, в том числе и Бином, нашарил в кармане компактный излучатель. Поднял забытые всеми монитор-очки, некоторое время всматривался в четкие многоугольники карты Порт-Калинуса.
– Атенаис-сквер… Это квартал, в котором находится частная вилла Вэнса. Конечно… Можно было сразу догадаться, куда бросится загнанный парень. Он выудил информацию из Системы и побежал с нею к Вэнсу. Надеется, что его без особых помех пропустят к Старику. Полдень, жара, и проклятое крысиное облако над бухтой расплавили мои мозги.
Он вытащил излучатель и насквозь прожег затылок покалеченного помощника. Раненый умер мгновенно и безболезненно, беспокойные пальцы замерли и больше не шевелились.
– Вот и все. Тебе ведь и впрямь разворотили живот. Под небом мало места, прощай навеки, мой компаньон. А старичок оказался на высоте. Отважный и верный старый джентльмен, мир его пожилому праху.
Бин спрятал оружие, ментальным приказом выключил сайбера и вышел в небрежно раскрытую дверь.
Глава 33
Цертус-человек казался спокойным и немного грустным.
– Ты пришел упрекать меня?
– У меня сейчас нет времени на упреки.
– Ты уже видел Лина Брукса?
– Да. Он говорил правду?
– В основном правду, мой мальчик. Я не в силах разобраться, насколько основательны его мессианские претензии – ну да холера с ними. Правда в том, что он стремится меня убить, мешает мне. Но это моя и только моя забота.
– Я и в самом деле – только твой инструмент?
– Ты мое детище, мой любимый инструмент, законная гордость верного Цертуса.
Далькроз помедлил – Цертус выглядел отрешенным, словно бы прислушивался к чему-то невидимому или вел двойную игру. Король поискал в душе прежнюю злость – и не нашел ее.
– Чего ты хочешь?
– Твоей дружбы, мой мальчик. Я оставил в Порт-Калинусе генератор, через несколько часов он сработает, уничтожит норма-ментальных, объединит силы выживших псиоников, сметет Лина Брукса, даст бессмертие мне и тебе…
– Что?! Еще один лучший мир? Сначала Брукс, потом и ты туда же, Цертус.
– Ты пойдешь со мною, мой Король?
– Не пойду, ты свихнулся.
– Что, очень жалко норма-ментальных?
– Конечно, жаль. К тому же мне еще в большей степени не нравятся маньяки. Аномалия – твоя работа?
– Нет, не моя, я ее только использовал. Все остальное, что я тебе рассказал, – истинная правда. Ты больше ничего не хочешь попросить?
– Попросить – может быть… Я бы попросил тебя остановиться, но, видно, это будет пустая просьба.
– Конечно, меня уже не переубедить. Раз ты отказываешься от щедрого подарка – иди, беги, возвращайся в скучную реальность, попробуй отыскать и уничтожить мой генератор. Я посмотрю на твои бесполезные метания, мальчик мой. А потом ты станешь частью нового мира, хочешь ты того или нет.
«Лин безумен, но он говорил правду. Цертус лжет вовсю, но он в своем уме, – в отчаянии подумал Вэл. – Ложь во лжи, а внутри этой лжи еще одна – и так до бесконечности. Я запутался в мираже. Не надо было приходить сюда, это только на руку Цертусу. И все-таки генератор существует. Искаженный ментальный эфир, забитые дрянью каналы Системы – вот лучшее тому подтверждение».
– Я ухожу.
– Иди.
– Я попытаюсь помешать тебе.
– Пытайся, мальчик мой.
– Ты убьешь меня?
– Вовсе нет. Наоборот, я помогу тебе вернуться. Ни к чему тащиться длинной тропой опять мимо скал, мостика и сумасшедшего Лина. Я тебя подтолкну… Вот так. Смотри – это короткий путь.
Переход свершился мгновенно. Далькроз снова очутился в обыденности теплого полудня. Очнулся, потрогал монитор-очки на лице. Перед глазами Вэла плавали радужные круги.
– Сайбер, немедленно отключиться от Системы.
– Команда принята.
– У тебя есть карта Порт-Калинуса?
– Конечно. Простите, хозяин, это стандартный комплект канцелярского сайбера моей модели.
Вэл быстро нашел то, что искал, потом сорвал монитор-очки, добрел до крошечного умывальника, сунул голову под острую, словно спица, ледяную струйку, размазал воду по лицу и шее. «Ну, вот и все. Даже если я чего-то недопонял, у меня появилась цель, это очень здорово, когда понимаешь, что делать».
– Кольцер?
– Я здесь, лорд Вэл.
Старик сидел на колченогом стуле, он бессильно уронил руки на колени и, против обыкновения, даже не попытался подняться. Кольцер походил на подбитую охотником птицу.
– Вы выглядите очень беспокойным. Вы кричали, как в бреду, сэр. Что-то случилось в Системе?
– Спасибо, Кольцер, ничего страшного, но мне придется заняться делами. Наверное, я вернусь не скоро, может быть, и никогда не вернусь. Обо мне не беспокойтесь, это совсем не опасно, деньги возьмите себе, это ваше жалованье за год.
– Вы показались мне усталым, лорд Вэл. Может быть, вам следует отдохнуть с дороги?
– Ничего, это только мимолетное ментальное напряжение.
Король забрал со стола защитный браслет, натянул его на руку и прикрыл устройство рукавом рубашки.
– Прощайте. Как только я уйду, постарайтесь найти по уникому врача. Берегите себя, Кольцер. У вас неважный вид.
Сайбер еще работал, когда Король уже выбежал из прохладного сводчатого подъезда в пыль и предгрозовую духоту жаркого дня. К оставленному сайберу растерянно подошел старик:
– Конец света концом света, а энергия дорожает день ото дня…
Кольцер подобрал и пристроил себе на нос монитор-очки, картинка – подробная карта окраины Порт-Калинуса – показалась ему знакомой. Старику захотелось бережно притронуться пальцем к надписям – обычно это помогало ему читать мелкие буквы.
– Атенаис-сквер… Мой хозяин отправился за город, туда, где эти безродные выскочки понастроили свои проклятые виллы.
Дверь, тронутая теплым сквозняком, нехотя заскрипела. Кольцер снял монитор, коснулся корпуса сайбера – бесполезно. «Вот беда, а ведь эта вещь выключается только ментально».
Упругие шаги раздались в прихожей.
«Слава Разуму, лорд Вэл вернулся, передумал уходить».
Больная шея гнулась плохо – Кольцер неторопливо и доверчиво повернулся всем хрупким, старческим корпусом.
На пороге, по-шакальи ссутулясь, стоял человек – не Вэл, просто человек. Незнакомый, в чуть запылившихся спортивных ботинках. Даже глядя в крошечные зрачки чужака, невозможно было определить его настроение. Светлые холодные глаза смотрели сквозь Кольцера, по-настоящему жили только руки – сильные, очень умелые, с чуть шевелящимися пальцами. Это непроизвольное движение не прекращалось ни на минуту.
Старик, словно завороженный, не отводил взгляд от чужих пальцев. Потом посмотрел на ботинки пришельца. К носку левого пристал маленький сухой древесный лист. Сухой лист – шевелящиеся пальцы. Пальцы – лист… Кольцер не видел больше ничего – ни одежды, ни невыразительного, словно стертая монета, лица незнакомца.
– Вы… ищете… меня?
– Не тебя. Далькроза.
Кольцер оторвался от разглядывания чужих ботинок и заставил себя заглянуть гостю в лицо. Страх от этого безмерно усилился – в зрачках незнакомца, зримая и жадная, стояла Холодная Пустота.
– Его здесь нет, – ответил Кольцер довольно твердо, но незнакомец уже вошел в комнату, следом проскочил еще один. Их неторопливые, вразвалочку, движения, делали сходство с хищниками разительно-совершенным. Кольцера била крупная дрожь.
Первый гость бегло, но цепко оглядел комнату.
– Парень ушел недавно, его сайбер еще остывает.
– Надо торопиться…
– Кто вы такие? – пробормотал Кольцер, удивляясь собственному голосу – таким жалким, тонким и унизительно слабым показался ему этот голос.
– Да вы не бойтесь, мы добрые друзья лорда Далькроза, – густым баритоном ответил второй пришелец. Первый сопроводил этот ответ коротким смешком.
– Пожилым джентльменам вредно волноваться. Скажите нам правду, куда скрылся Далькроз. У нас к нему дело, очень важное дело.
– Какое?
Гость замялся лишь на секунду.
– У нас к нему письмо. Да. Именно письмо.
Кольцер отступил к столу и, собрав тело в робкий клубок, попытался проскочить на выход, его удержали рывком, грубо схватили за воротник.
– Люди, помогите!..
– Заткни ему рот, Бин. Старичок не по делу завопил.
– Да разве это был вопль? Это же самый обыкновенный шепот.
Они приблизились вплотную, от одежды врагов несло едким топливом и горькой полынью. Кольцера скрутили, толкнули на кушетку, рот залепили скотчем.
– С заклеенным ртом он не сумеет заговорить.
– Когда старичок развалится, это будет понятно по прищуру. Это всегда бывает видно.
«Разум Милосердный! Я стар, глуп, слаб и больше не могу помогать лорду Вэлу. Но я очень-очень боюсь боли. Разум, если ты есть, пошли мне немедленную смерть – прямо сейчас, пока я еще могу принять ее с достоинством».
Кольцер съежился и бессильно пошевелил связанными руками – запястья моментально до каменной тяжести онемели, зато ноги оставались свободными. «Сейчас я умру». Кольцер внезапно вспомнил собственное детство. Серого зайца, затаившегося в траве, – их было много в северном имении Далькрозов. «Я значу не больше зайца, даже меньше, ведь из их шерстки в деревне плели удивительные пушистые коврики – такие красивые. А я никому не нужная старая развалина».
В той, давно канувшей в прошлое жизни на зайцев охотились коршуны. Однажды совсем юный Кольцер поднял мертвого хищника. Мальчишка-слуга держал тяжелую птицу на вытянутой руке, за распластанное крыло. Из распоротого брюха сыпался пух и еще что-то красное, скользкое, отвратительное. Позже Кольцеру сказали, что иногда крупный заяц-самец может убить птицу молниеносным ударом задних лапок.
«Эти чужаки, они не похожи на птиц, скорее уж на гиен».
Рядом с Кольцером, раскуривая сигарету, уверенно расставив ноги, стоял «гость». Облако дорогого, дыма с примесью какого-то бальзама быстро заполняло тесную комнату. Старик закашлялся, согнул колени, подтянул их почти к подбородку.
Тот, которого звали Бин, полуобернулся.
– Сигаретой в глаз, – спокойно посоветовал он.
Второй враг склонился над стариком. Близорукий Кольцер хорошо видел яркую точку огня у своего лица и мундштук сигареты в чужих пальцах. Пальцы продолжали мелко шевелиться.
«Прямо сейчас». Кольцер разом выпрямил ноги…
– Ох, дьявол! Бин! Помоги!
– Ты что – испугался?
– Эта развалина пнула меня в живот. Матерь Разума! Тут мокро. Я не знал, что у него туфли с лезвиями в каблуках. У меня кровь, посмотри, что там такое, неужто просадило до кишок?
Бин склонился над пособником, приподнял край располосованной рубашки и тут же поспешно опустил ее обратно.
– Пустяки, это просто ушиб. Лежи спокойно, сейчас отпустит.
– Спокойно… Ты, должно быть, издеваешься надо мной. Жжет, будто огнем.
– Что ты сотворил со старичком?
– Что я мог сделать? Мировое Яйцо! Он меня пнул, я ткнул его кулаком куда придется.
– Кольцер труп, потому что ты попал ему прямо в висок. Старику немного надо, он теперь уже ничего не скажет, а наш наниматель не из тех, кто прощает промахи.
– Бин, да я же не хотел его убивать! Помоги мне! Я же говорю, у меня кровь. Разум Мировой, какая глупость…
Налетчик закашлялся.
– Заткнись, я не собираюсь нянчиться с неудачником. Тот, которого звали многими именами, в том числе и Бином, нашарил в кармане компактный излучатель. Поднял забытые всеми монитор-очки, некоторое время всматривался в четкие многоугольники карты Порт-Калинуса.
– Атенаис-сквер… Это квартал, в котором находится частная вилла Вэнса. Конечно… Можно было сразу догадаться, куда бросится загнанный парень. Он выудил информацию из Системы и побежал с нею к Вэнсу. Надеется, что его без особых помех пропустят к Старику. Полдень, жара, и проклятое крысиное облако над бухтой расплавили мои мозги.
Он вытащил излучатель и насквозь прожег затылок покалеченного помощника. Раненый умер мгновенно и безболезненно, беспокойные пальцы замерли и больше не шевелились.
– Вот и все. Тебе ведь и впрямь разворотили живот. Под небом мало места, прощай навеки, мой компаньон. А старичок оказался на высоте. Отважный и верный старый джентльмен, мир его пожилому праху.
Бин спрятал оружие, ментальным приказом выключил сайбера и вышел в небрежно раскрытую дверь.
Глава 33
АКЦИЯ-2
7011 год, последние дни лета, бухта Порт-Калинуса
– Я представлял тебя по-другому, – холодно сказал Цертусу Стриж.
– Разочарованы? Хотели видеть кота в смокинге? – брюзгливо осведомился Мастер Миража.
Дезет покачал головой.
– Наверное, нет. Я ожидал увидеть человека, с машиной справиться легче.
– Не заноситесь, вы, как и все, обманываетесь внешностью. Я и человек и машина, поэтому сумел обойти фундаментальное исключение Калассиана. Кстати, прямо сейчас в Системе орудует мой двойник.
Стриж тронул носком ботинка то, что оказалось Цертусом.
– Ты знаешь, что я сейчас сделаю? Я выброшу это барахло, то есть тебя, в воду. До дна тридцать метров, подходящая могила для существа с извращенной логикой.
– Давайте-давайте, бросьте меня в море и увидите сами, сколько сумеете продержаться в одиночку. Вернитесь на берег вплавь, объясняйтесь с Вэнсом, унижайтесь, пытайтесь устроить дела своих луддитов – все это, как танец мух над лужей. Короткое и бесполезное действо.
– Я – часть твоего плана?
– Только небольшая часть – так, незначительный фрагмент, эпизод, кусочек… Не заноситесь.
– Я не знал, что металлические свиньи честолюбивы.
– Бессильные оскорбления – вот последний удел неудачников. У меня есть дар предсказаний и прогнозов. Хотите узнать свою судьбу?
Дезет помедлил, он боролся с нестерпимым искушением.
«Почему мы так стремимся увидеть будущее? Как это по-человечески глупо. Если будущее сносно, стоит позволить судьбе сделать нам приятный сюрприз. Если меня ждет крах, ни к чему заранее знать об этом».
– Нет, не хочу.
– Правильно, – одобрил Цертус. – Неведение полезнее познания. Тогда, чтобы помочь приятно скоротать время, я опишу ваше прошлое.
– Заткнись.
– Понимаю, у иллирианского офицера оно не слишком приглядно.
– В моих действиях, по крайней мере, была логика, у тебя ее нет и в помине.
Сайбер обиженно засопел, для существа без легких этот звук казался очень странным.
– Вы смертник, Алекс. Если хотите, я могу украсить логикой ваши последние часы. Расслабьтесь и послушайте. Потом вам не будет очень больно.
Стриж прикинул, не выполнить ли обещание и не отправить ли заносчивого гомункулуса в воду. «Он разыгрывает велеречивого злодея и попросту тянет время – Цертус что-то задумал, какую-то новую пакость. Я чувствую, знаю это».
– Давай, говори.
– Хорошо, слушайте и не жалуйтесь потом, что вами жертвуют ради мелкой цели. Что вы знаете о подполье ивейдеров Каленусии?
– Только то, что оно было. Может быть, оно существует до сих пор.
– Это подполье, их поддельные жетоны, их система безопасности, их связи в Системе, их славная легенда, сомнительная слава и, наконец, сам Воробьиный Король – все это от начала до конца – дело моего интеллекта.
– Врешь.
– О нет. Я нашел мальчишку с нужными задатками, и талантливого, без родственников, которые могли бы вмешаться и заявить свои права. Я подал ему идею и нашел первых сообщников, прикрыл их заговор от Пирамиды, Егеря и Вэнса. Я поставил на широкую ногу производство поддельных сертификатов о реабилитации.
– Сам поставил?
– Я был боссом в деле. В Пирамиде на меня работал некий Вазоф. Знаете его?
– Не знаю.
– Ничего, удовольствие от такого знакомства, признаться, совсем крошечное. Труслив, продажен, к тому же ленив и нуждался в стимуляции страхом. В паре с ним работал покойный профессор Калберг – эта фигура покрупнее, уважаемый ученый, псионик-провокатор на службе у Пирамиды. Они вместе тайно искали клиентуру – подростков с повышенным пси-индексом, которым грозила мучительная процедура реабилитации, потом подчищали информацию в картотеках Пирамиды и выдавали им фальшивые документы норма-ментальных.
– Калберг и Вазоф знали, что ты сайбер?
– Нет, мы общались только через Систему.
– Мятеж Ральфа Валентиана – твоих лапок дело?
– Конечно. Далькроз был мне нужен в Порт-Калинусе. Мальчик сбежал в Мемфис помимо моей воли. Полковник Ривера работал на меня, но он вышел из-под контроля. И у него, и у Крайфа была неустойчивая психика – солдафоны и палачи. Они чуть не убили Вэла, но мой Король сумел защититься сам и перебрался к вам, в Арбел. Чтобы вернуть беглеца назад, я спровоцировал Ральфа на мятеж. Оркус или Цертус – какая разница? Валентиан принимал наркотики и пользовался Системой. Остальное дело техники – он видел то, что я хотел, и делал то, что я от него требовал. Его бредовые видения собственной мощи и величия были созданы мною и эстетически безупречны. Если бы мятеж удался, ваша дочь гораздо раньше оказалась бы в Порт-Калинусе.
Стриж испытывал мучительную смесь растерянности, ненависти и отвращения.
– И что дальше?
– Вы победили беднягу Ральфа и временно (и неосознанно) обхитрили меня, загнав мальчишку Далькроза подальше, в Порт-Иллири.
– А потом?
– Что потом? Я вырастил своего Короля. Он ненавидит меня, пускай, его ненависть придает его совершенству последние штрихи. Он честен, сообразителен и смел. Я искренне доволен результатом. В некотором смысле это мой сын. Вы видели его, говорили с ним – этот экземпляр великолепен.
Консул иронически хмыкнул. Цертус вздохнул несуществующими легкими.
– Зря смеетесь. Я лишен возможности размножаться биологически, но совсем не против того, чтобы оставить след в виде отпечатка на чьей-нибудь психике.
– Должно быть, только ради этого ты создал игрушечное подполье ивейдеров и раскрутил всю интригу?
– Конечно, не за этим. Вы учились чему-нибудь, кроме войны, Дезет?
– Я окончил университет в Порт-Иллири.
– Не буду угнетать ваш ограниченный разум элитной философией. Вэнс рассказывал вам, как создавали меня?
– Тебя сделал Ролан-Аналитик, известный в прошлом пси-преступник, проект на грани техники и псионики, технология утеряна, желающих ее восстанавливать нет. Между прочим, очень разумное решение. Один Цертус вызывает омерзение. Два Цертуса нагоняли бы тоску.
– Меня не трогают ваши примитивные оскорбления. Цертуса действительно нельзя воспроизвести. Обычными технологиями. Ролан вложил в меня кое-что от своей личности, за исключением, быть может, недостатков. То, что когда-то сделал он, я сумею повторить.
– Ты нашел способ тиражировать сайбер-псиоников? Тембр голоса Цертуса изменился, похоже, он слегка обиделся или имитировал обиду.
– Речь идет не о тиражировании машин, а о создании новой расы с паранормальными свойствами. Если хотите – расы сверхразумных полусайберов. Или небиологических псиоников. Меня не волнуют термины. Во всяком случае, сенсами нового типа станут подобные мне существа.
Дезет расхохотался, чувствуя, как каждый нерв его дрожит от напряжения. Ситуация стремительно катилась к абсурду, но опасность никуда не делась – она стояла рядом, невидимая, зоркая, беспощадная.
– Ты что, собираешься заняться размножением?
– Фу, как грубо. Если хотите – да, собираюсь. Только не в вашем примитивном смысле. Трансформацией займется генератор, он поглотит личности обычных псиоников, чтобы, используя их фрагменты и индекс, сформировать новые личности. Производство практически бессмертных небелковых тел, как вы понимаете, дело нетрудное, с ним справится любая мастерская средней руки.
– Зачем?
– Затем, что сейчас я одинок, – просто и с достоинством ответил Цертус. – Затем, что человечество меня разочаровало. Затем, что новое всегда лучше старого.
– А зачем тебе Воробьиный Король?
– Мальчик будет первым куском топлива в котле моего дела. Мне жаль его калечить, но это необходимая жертва.
– Кого еще ты наметил пустить в расход?
– Его девушка, Авителла Брукс, нужна мне как ментальный противовес. Идеальный вариант. Простая и здоровая, бесталанная натура. Плюс к ним те ивейдеры, которые сейчас остались в Порт-Калинусе. О, можете мне поверить, таких наберется достаточно много. Я долго ждал, я предсказал очередную аномалию, у меня была самая точная информация на тысячи псиоников Каленусии…
– Ты говорил о генераторе…
– Только не надо оглядываться на тот бесполезный ящик, который служит табуретом вашему заду. Мой генератор остался в Порт-Калинусе. Он включен и действует, ему не нужен непосредственный контакт с рабочим материалом. Радиус действия огромен.
– Кто еще тебе нужен?
– Возможно, ваша дочь, Нина. Ее затянет в общую воронку.
– Сволочь. Ты решился их убить?
– Не убить! О нет… Трансформировать… Сделать совершенными. Взять все лучшее, что оставалось в мозгу у мутантов, и создать новую расу – чистую, мудрую, другую.
– Этим ты изменил бы личность доверявших тебе людей, а ведь утрата собственного "я" немногим отличается от смерти.
Сайбер коротко рассмеялся, и в этом новом, звонком и чистом синтезированном смехе Стрижу почудилась пронзительная нотка восторга и тоски.
– О да! Когда тысячи умирают – заметьте, умирают как телом, так и душой – ради идеи, созревшей в дядюшкином кабинете, ради иссушенного куска земли, покрытого менгирами и полынью, – это норма, это называется каленусийским или иллирианским патриотизмом. Когда людей вынуждают поступиться собственным "я" ради новой, совершенной жизни – это называют моим преступлением.
Стриж отвернулся.
– Мне противно смотреть на тебя, Макс. Личность священна. Можно убить тело, но нельзя перекраивать человеческую душу.
– Ха! Моралист с послужным списком убийцы!
– Лучше убийца-моралист, чем адепт внеморального бытия.
Цертус неуловимо перешел на «ты», голос металлической свиньи утратил торжественность и теперь звучал откровенно издевательски.
– Ух ты, ух ты, оказывается, Алекс Дезет изучал философию. Не в иллирианской ли военной академии, под опекой нашего доброго диктатора Оттона?
– Угадал. А теперь говори, зачем ты меня затащил на этот остров. Зачем я тебе нужен? Пойми, я не сенс, а нулевик и не гожусь для твоих бредовых проектов.
– Ты зачем нужен? А ни зачем, иллирианец. Мне нужен был не ты сам, а только здоровый и не подверженный аномальным воздействиям помощник, который отнес бы мою бренную оболочку в зону безопасности – в аномалию. Пусть теперь дядюшка Вэнс попробует меня достать! Его примитивная техника тут бессильна. Пусть кинет парочку ракет – я полюбуюсь, как эти игрушки рухнут в море.
– Он достанет тебя по-другому. Система еще действует. Люди Егеря отыщут настоящий генератор…
– Пусть пытаются искать. Скажи-ка мне, Алекс, ты станешь соревноваться с рыбкой в плавании? Я – такая рыбка, я плоть от плоти Системы, кость от кости ее. Вне аномалии Вэнс мог бы убить меня телесно, да и то с большим трудом, но он не может помешать мне шуровать при помощи ментального обмена…
– Ах ты, сволочь!
– Ну да, ну конечно…
– Ты управляешь Системой на расстоянии?
– А ты как думал? У меня наводка.
– Ты не умеешь…
– Еще как умею. Помнишь старого перца, луддитского проповедника Иеремию Фалиана? Того, который однажды без страха и сомнения дал тебе по морде и ментально вещал на уникомы? То, что проделывал человек, может сделать и Цертус, человек и сайбер в одном лице!
– От человека у тебя только мания величия.
– Еще и чувство юмора. Мне надоело смотреть, как ты возишься с гелиографом. Хочешь, я включу ментальный канал связи и дам тебе послушать Фантома? Любуйся, иллирианец, вот она, телепатия в действии.
Пауза затянулась на несколько секунд. Потом голос Вэнса раздался прямо в ухе Стрижа.
– Подделка, – возразил Дезет. – Наводки на меня не действуют.
– Это не наводка, о нет! Это настоящий звук. Я принимаю мысли дядюшки и заставляю резонировать косточки твоего черепа. А вот твои реплики идут нашему доброму Юлиусу Вэнсу прямой ментальной наводкой. Как тебе мысленный брифинг в ожидании нового мира?
Стриж не нашелся что ответить.
– Разум Всемогущий! – в переданном неизвестно как, но явно настоящем голосе Фантома слышалось непритворное отчаяние. – Алекс! Рядом со мною сейчас этот ваш Воробьиный Король. У нас большие проблемы. Немедленно избавьтесь от сайбера и возвращайтесь.
– Каким образом мне избавиться от Макса? Ликвидировать?
– Сломайте.
– Только что пробовал – у вашего бывшего референта сверхпрочный корпус. Я долблю его камнем, колю ножом. Испортил лезвие и сумел только поцарапать краску.
– Сбросьте предателя в воду, пусть ему замкнет схемы.
– Как же, как же, – ехидно забулькал Цертус. – Я еще и водонепроницаемый. Когда целая лаборатория работает над моим личным усовершенствованием, поневоле становишься неуязвимым.
– Он что – пустил на это государственные фонды? – отрешенно поинтересовался Стриж.
– Ну, в определенном роде, это была моя ошибка, – смущенно отозвался Фантом. – Некоторые научные проекты…
– Шеф заказал мне оружие против твоих псиоников, – охотно пояснил Цертус. – Очень интересная и многообещающая разработка.
– Макс, ты изменник и болтливый подлец.
– Не сердись, дядюшка. Между прочим, его превосходительство консул праведных луддитов очень умно тратил деньги и слова, у тебя в Калинус-Холле полным-полно подкупленных им чиновников.
– Алекс, это правда?
– Холера вас побери, вы же знаете, что это самая обычная практика…
– Вот видишь, дядюшка Вэнс, он замолчал и к тому же сильно краснеет. Ты бы видел, как это странно выглядит на не стеснительной физиономии его превосходительства.
– Алекс, разбейте свинье зрительные датчики.
– Я не могу их найти – он упрятал глазенки в корпус.
– И не найдешь, не надейся. К тому же они мне не очень-то и нужны – я немного владею ясновидением.
– Мне кажется, он издевается над нами с какой-то целью. Послушайте, Вэнс, мы тратим силы на пререкания с сайбером и друг с другом вместо того, чтобы попытаться остановить генератор. В любой момент связь прервется по воле этого монстра. Ваш гелиограф никуда не годится – это слишком медленно.
– Я представлял тебя по-другому, – холодно сказал Цертусу Стриж.
– Разочарованы? Хотели видеть кота в смокинге? – брюзгливо осведомился Мастер Миража.
Дезет покачал головой.
– Наверное, нет. Я ожидал увидеть человека, с машиной справиться легче.
– Не заноситесь, вы, как и все, обманываетесь внешностью. Я и человек и машина, поэтому сумел обойти фундаментальное исключение Калассиана. Кстати, прямо сейчас в Системе орудует мой двойник.
Стриж тронул носком ботинка то, что оказалось Цертусом.
– Ты знаешь, что я сейчас сделаю? Я выброшу это барахло, то есть тебя, в воду. До дна тридцать метров, подходящая могила для существа с извращенной логикой.
– Давайте-давайте, бросьте меня в море и увидите сами, сколько сумеете продержаться в одиночку. Вернитесь на берег вплавь, объясняйтесь с Вэнсом, унижайтесь, пытайтесь устроить дела своих луддитов – все это, как танец мух над лужей. Короткое и бесполезное действо.
– Я – часть твоего плана?
– Только небольшая часть – так, незначительный фрагмент, эпизод, кусочек… Не заноситесь.
– Я не знал, что металлические свиньи честолюбивы.
– Бессильные оскорбления – вот последний удел неудачников. У меня есть дар предсказаний и прогнозов. Хотите узнать свою судьбу?
Дезет помедлил, он боролся с нестерпимым искушением.
«Почему мы так стремимся увидеть будущее? Как это по-человечески глупо. Если будущее сносно, стоит позволить судьбе сделать нам приятный сюрприз. Если меня ждет крах, ни к чему заранее знать об этом».
– Нет, не хочу.
– Правильно, – одобрил Цертус. – Неведение полезнее познания. Тогда, чтобы помочь приятно скоротать время, я опишу ваше прошлое.
– Заткнись.
– Понимаю, у иллирианского офицера оно не слишком приглядно.
– В моих действиях, по крайней мере, была логика, у тебя ее нет и в помине.
Сайбер обиженно засопел, для существа без легких этот звук казался очень странным.
– Вы смертник, Алекс. Если хотите, я могу украсить логикой ваши последние часы. Расслабьтесь и послушайте. Потом вам не будет очень больно.
Стриж прикинул, не выполнить ли обещание и не отправить ли заносчивого гомункулуса в воду. «Он разыгрывает велеречивого злодея и попросту тянет время – Цертус что-то задумал, какую-то новую пакость. Я чувствую, знаю это».
– Давай, говори.
– Хорошо, слушайте и не жалуйтесь потом, что вами жертвуют ради мелкой цели. Что вы знаете о подполье ивейдеров Каленусии?
– Только то, что оно было. Может быть, оно существует до сих пор.
– Это подполье, их поддельные жетоны, их система безопасности, их связи в Системе, их славная легенда, сомнительная слава и, наконец, сам Воробьиный Король – все это от начала до конца – дело моего интеллекта.
– Врешь.
– О нет. Я нашел мальчишку с нужными задатками, и талантливого, без родственников, которые могли бы вмешаться и заявить свои права. Я подал ему идею и нашел первых сообщников, прикрыл их заговор от Пирамиды, Егеря и Вэнса. Я поставил на широкую ногу производство поддельных сертификатов о реабилитации.
– Сам поставил?
– Я был боссом в деле. В Пирамиде на меня работал некий Вазоф. Знаете его?
– Не знаю.
– Ничего, удовольствие от такого знакомства, признаться, совсем крошечное. Труслив, продажен, к тому же ленив и нуждался в стимуляции страхом. В паре с ним работал покойный профессор Калберг – эта фигура покрупнее, уважаемый ученый, псионик-провокатор на службе у Пирамиды. Они вместе тайно искали клиентуру – подростков с повышенным пси-индексом, которым грозила мучительная процедура реабилитации, потом подчищали информацию в картотеках Пирамиды и выдавали им фальшивые документы норма-ментальных.
– Калберг и Вазоф знали, что ты сайбер?
– Нет, мы общались только через Систему.
– Мятеж Ральфа Валентиана – твоих лапок дело?
– Конечно. Далькроз был мне нужен в Порт-Калинусе. Мальчик сбежал в Мемфис помимо моей воли. Полковник Ривера работал на меня, но он вышел из-под контроля. И у него, и у Крайфа была неустойчивая психика – солдафоны и палачи. Они чуть не убили Вэла, но мой Король сумел защититься сам и перебрался к вам, в Арбел. Чтобы вернуть беглеца назад, я спровоцировал Ральфа на мятеж. Оркус или Цертус – какая разница? Валентиан принимал наркотики и пользовался Системой. Остальное дело техники – он видел то, что я хотел, и делал то, что я от него требовал. Его бредовые видения собственной мощи и величия были созданы мною и эстетически безупречны. Если бы мятеж удался, ваша дочь гораздо раньше оказалась бы в Порт-Калинусе.
Стриж испытывал мучительную смесь растерянности, ненависти и отвращения.
– И что дальше?
– Вы победили беднягу Ральфа и временно (и неосознанно) обхитрили меня, загнав мальчишку Далькроза подальше, в Порт-Иллири.
– А потом?
– Что потом? Я вырастил своего Короля. Он ненавидит меня, пускай, его ненависть придает его совершенству последние штрихи. Он честен, сообразителен и смел. Я искренне доволен результатом. В некотором смысле это мой сын. Вы видели его, говорили с ним – этот экземпляр великолепен.
Консул иронически хмыкнул. Цертус вздохнул несуществующими легкими.
– Зря смеетесь. Я лишен возможности размножаться биологически, но совсем не против того, чтобы оставить след в виде отпечатка на чьей-нибудь психике.
– Должно быть, только ради этого ты создал игрушечное подполье ивейдеров и раскрутил всю интригу?
– Конечно, не за этим. Вы учились чему-нибудь, кроме войны, Дезет?
– Я окончил университет в Порт-Иллири.
– Не буду угнетать ваш ограниченный разум элитной философией. Вэнс рассказывал вам, как создавали меня?
– Тебя сделал Ролан-Аналитик, известный в прошлом пси-преступник, проект на грани техники и псионики, технология утеряна, желающих ее восстанавливать нет. Между прочим, очень разумное решение. Один Цертус вызывает омерзение. Два Цертуса нагоняли бы тоску.
– Меня не трогают ваши примитивные оскорбления. Цертуса действительно нельзя воспроизвести. Обычными технологиями. Ролан вложил в меня кое-что от своей личности, за исключением, быть может, недостатков. То, что когда-то сделал он, я сумею повторить.
– Ты нашел способ тиражировать сайбер-псиоников? Тембр голоса Цертуса изменился, похоже, он слегка обиделся или имитировал обиду.
– Речь идет не о тиражировании машин, а о создании новой расы с паранормальными свойствами. Если хотите – расы сверхразумных полусайберов. Или небиологических псиоников. Меня не волнуют термины. Во всяком случае, сенсами нового типа станут подобные мне существа.
Дезет расхохотался, чувствуя, как каждый нерв его дрожит от напряжения. Ситуация стремительно катилась к абсурду, но опасность никуда не делась – она стояла рядом, невидимая, зоркая, беспощадная.
– Ты что, собираешься заняться размножением?
– Фу, как грубо. Если хотите – да, собираюсь. Только не в вашем примитивном смысле. Трансформацией займется генератор, он поглотит личности обычных псиоников, чтобы, используя их фрагменты и индекс, сформировать новые личности. Производство практически бессмертных небелковых тел, как вы понимаете, дело нетрудное, с ним справится любая мастерская средней руки.
– Зачем?
– Затем, что сейчас я одинок, – просто и с достоинством ответил Цертус. – Затем, что человечество меня разочаровало. Затем, что новое всегда лучше старого.
– А зачем тебе Воробьиный Король?
– Мальчик будет первым куском топлива в котле моего дела. Мне жаль его калечить, но это необходимая жертва.
– Кого еще ты наметил пустить в расход?
– Его девушка, Авителла Брукс, нужна мне как ментальный противовес. Идеальный вариант. Простая и здоровая, бесталанная натура. Плюс к ним те ивейдеры, которые сейчас остались в Порт-Калинусе. О, можете мне поверить, таких наберется достаточно много. Я долго ждал, я предсказал очередную аномалию, у меня была самая точная информация на тысячи псиоников Каленусии…
– Ты говорил о генераторе…
– Только не надо оглядываться на тот бесполезный ящик, который служит табуретом вашему заду. Мой генератор остался в Порт-Калинусе. Он включен и действует, ему не нужен непосредственный контакт с рабочим материалом. Радиус действия огромен.
– Кто еще тебе нужен?
– Возможно, ваша дочь, Нина. Ее затянет в общую воронку.
– Сволочь. Ты решился их убить?
– Не убить! О нет… Трансформировать… Сделать совершенными. Взять все лучшее, что оставалось в мозгу у мутантов, и создать новую расу – чистую, мудрую, другую.
– Этим ты изменил бы личность доверявших тебе людей, а ведь утрата собственного "я" немногим отличается от смерти.
Сайбер коротко рассмеялся, и в этом новом, звонком и чистом синтезированном смехе Стрижу почудилась пронзительная нотка восторга и тоски.
– О да! Когда тысячи умирают – заметьте, умирают как телом, так и душой – ради идеи, созревшей в дядюшкином кабинете, ради иссушенного куска земли, покрытого менгирами и полынью, – это норма, это называется каленусийским или иллирианским патриотизмом. Когда людей вынуждают поступиться собственным "я" ради новой, совершенной жизни – это называют моим преступлением.
Стриж отвернулся.
– Мне противно смотреть на тебя, Макс. Личность священна. Можно убить тело, но нельзя перекраивать человеческую душу.
– Ха! Моралист с послужным списком убийцы!
– Лучше убийца-моралист, чем адепт внеморального бытия.
Цертус неуловимо перешел на «ты», голос металлической свиньи утратил торжественность и теперь звучал откровенно издевательски.
– Ух ты, ух ты, оказывается, Алекс Дезет изучал философию. Не в иллирианской ли военной академии, под опекой нашего доброго диктатора Оттона?
– Угадал. А теперь говори, зачем ты меня затащил на этот остров. Зачем я тебе нужен? Пойми, я не сенс, а нулевик и не гожусь для твоих бредовых проектов.
– Ты зачем нужен? А ни зачем, иллирианец. Мне нужен был не ты сам, а только здоровый и не подверженный аномальным воздействиям помощник, который отнес бы мою бренную оболочку в зону безопасности – в аномалию. Пусть теперь дядюшка Вэнс попробует меня достать! Его примитивная техника тут бессильна. Пусть кинет парочку ракет – я полюбуюсь, как эти игрушки рухнут в море.
– Он достанет тебя по-другому. Система еще действует. Люди Егеря отыщут настоящий генератор…
– Пусть пытаются искать. Скажи-ка мне, Алекс, ты станешь соревноваться с рыбкой в плавании? Я – такая рыбка, я плоть от плоти Системы, кость от кости ее. Вне аномалии Вэнс мог бы убить меня телесно, да и то с большим трудом, но он не может помешать мне шуровать при помощи ментального обмена…
– Ах ты, сволочь!
– Ну да, ну конечно…
– Ты управляешь Системой на расстоянии?
– А ты как думал? У меня наводка.
– Ты не умеешь…
– Еще как умею. Помнишь старого перца, луддитского проповедника Иеремию Фалиана? Того, который однажды без страха и сомнения дал тебе по морде и ментально вещал на уникомы? То, что проделывал человек, может сделать и Цертус, человек и сайбер в одном лице!
– От человека у тебя только мания величия.
– Еще и чувство юмора. Мне надоело смотреть, как ты возишься с гелиографом. Хочешь, я включу ментальный канал связи и дам тебе послушать Фантома? Любуйся, иллирианец, вот она, телепатия в действии.
Пауза затянулась на несколько секунд. Потом голос Вэнса раздался прямо в ухе Стрижа.
– Подделка, – возразил Дезет. – Наводки на меня не действуют.
– Это не наводка, о нет! Это настоящий звук. Я принимаю мысли дядюшки и заставляю резонировать косточки твоего черепа. А вот твои реплики идут нашему доброму Юлиусу Вэнсу прямой ментальной наводкой. Как тебе мысленный брифинг в ожидании нового мира?
Стриж не нашелся что ответить.
– Разум Всемогущий! – в переданном неизвестно как, но явно настоящем голосе Фантома слышалось непритворное отчаяние. – Алекс! Рядом со мною сейчас этот ваш Воробьиный Король. У нас большие проблемы. Немедленно избавьтесь от сайбера и возвращайтесь.
– Каким образом мне избавиться от Макса? Ликвидировать?
– Сломайте.
– Только что пробовал – у вашего бывшего референта сверхпрочный корпус. Я долблю его камнем, колю ножом. Испортил лезвие и сумел только поцарапать краску.
– Сбросьте предателя в воду, пусть ему замкнет схемы.
– Как же, как же, – ехидно забулькал Цертус. – Я еще и водонепроницаемый. Когда целая лаборатория работает над моим личным усовершенствованием, поневоле становишься неуязвимым.
– Он что – пустил на это государственные фонды? – отрешенно поинтересовался Стриж.
– Ну, в определенном роде, это была моя ошибка, – смущенно отозвался Фантом. – Некоторые научные проекты…
– Шеф заказал мне оружие против твоих псиоников, – охотно пояснил Цертус. – Очень интересная и многообещающая разработка.
– Макс, ты изменник и болтливый подлец.
– Не сердись, дядюшка. Между прочим, его превосходительство консул праведных луддитов очень умно тратил деньги и слова, у тебя в Калинус-Холле полным-полно подкупленных им чиновников.
– Алекс, это правда?
– Холера вас побери, вы же знаете, что это самая обычная практика…
– Вот видишь, дядюшка Вэнс, он замолчал и к тому же сильно краснеет. Ты бы видел, как это странно выглядит на не стеснительной физиономии его превосходительства.
– Алекс, разбейте свинье зрительные датчики.
– Я не могу их найти – он упрятал глазенки в корпус.
– И не найдешь, не надейся. К тому же они мне не очень-то и нужны – я немного владею ясновидением.
– Мне кажется, он издевается над нами с какой-то целью. Послушайте, Вэнс, мы тратим силы на пререкания с сайбером и друг с другом вместо того, чтобы попытаться остановить генератор. В любой момент связь прервется по воле этого монстра. Ваш гелиограф никуда не годится – это слишком медленно.