Страница:
– Вы почти ничего не рассказали мне.
– Простите мне невинную хитрость – я только хотел рассмотреть ваше лицо. Попытка удалась, но и вы не будете разочарованы. Правда, красивое место?
– Что это такое – эти скалы, обрыв, руины внизу?
– Это имитация Лимба. Не бойтесь, тут не настоящий Лимб, только картинка. Но на нее стоит посмотреть – очень точный макет. Нравится?
– Да. Здесь просторно и спокойно.
– Тогда мы в расчете.
Что-то схлопнулось. Изображение исчезло так же быстро, как появилось. Дрожало бесформенное пятно на старом мониторе. Авителла стащила обруч с растрепавшихся висков и пригладила волосы рукой – зеркала в бункере не оказалось.
Король сидел на стуле в небрежной скучающей позе – его лордство даже незаметно зевнул.
– Ну как, было очень интересно?
– Немного.
– Он шутник, но человек надежный. Пошли, нам пора возвращаться домой, Кольцер уже ждет, он приготовил тебе комнату.
Они выбрались наружу тем же путем. Гремел водопад, в чистом воздухе играла невесомая радуга, лодку Вэл вытащил на берег, шест припрятал среди камней. Путь по скалистому карнизу не занял много времени, в парке уже сгущались вечерние тени, небо заметно потемнело. Беспокойство Брукс отступило, цепкая тревога нехотя позволила отложить себя на потом.
Горный ветерок шумел в мелкой листве.
Король замешкался, сделал шаг в сторону и остановился в каком-то несвойственном ему недоумении.
– Не может быть…
– Что?
– Вот она!
– Кто?
– Белая ящерица.
Авителла вздрогнула от неожиданности. Что-то узкое, проворное, матово-серебристое юркнуло, извиваясь, в траву.
– Лови!
Брукс погналась за ускользающим существом, раздвигая стебли растений. Метелки травы раскачивались, разбрасывая во все стороны парашютики семян. Путь шел под уклон, в траве залегли камни, об один из них и запнулась Авита. Земля вывернулась из-под ног и стукнула ее по лбу.
– Божечка пантеистов!
Авителла кубарем покатилась по склону и с маху врезалась в колючие кусты, проломила стену зелени и влетела прямиком в плотные заросли обжигающей крапивы.
– Ой-я!
Выше по склону раздались торопливые шаги Воробьиного Короля. Видно, кроссовки его лордства скользили по мокрому косогору – на Авиту посыпались рыхлые комья земли.
– Эй, Вита, что с тобой? Ты в порядке?
Брукс промолчала, изо всех сил стараясь освободить прядь волос, застрявшую среди колючих веток. Вэл подошел вплотную к зеленой стене и попытался раздвинуть ветки.
– Ты здесь?
– Да-да! Тут плохо. По моей ноге сейчас ползет кое-что длинное, проворненькое, и это здорово похоже на выводок муравьев. Помоги мне выбраться, здесь что-то шуршит, наверное, в кустах, гнездятся хомяки.
– Никогда не подозревал, что они там живут. Может быть, это хорьки?
Неискушенная в зоологии Авита, по счастью, пропустила мимо ушей встревоженный вопрос Короля. Вэл орудовал неподалеку – судя по звукам, выламывал палку.
– Сейчас я подопру ветки, колючки поднимутся, тогда тихонько выползай в мою сторону, я тебя поймаю и вытащу.
Авита повозилась в траве, крапивные укусы немного ослабели, зато пряди волос окончательно запутались в шипах. По цепочке ассоциаций она припомнила события позавчерашнего дня, Цина, Мидориана, виртуальную пляску разноцветных «груш» и взбесившийся сборочный автомат.
– Какая-то я невезучая, вечно все вокруг ломается или идет наперекосяк.
– Ты сама не сломайся. Готова?
– Ага.
– Тогда начинаем. Вот так!
Его лордство задрал кусты и зашипел, уязвленный колючками. Палка подперла зеленый свод, образовав перед Авитой подобие норы.
– Вылезай.
– Застряли волосы.
– Сейчас, попробую отцепить.
Воробьиный Король весьма ловко пролез под свод колючих ветвей и сейчас старательно, но безуспешно пытался улучшить ситуацию.
– Ты мне так все волосы выдернешь, – недовольно проворчала наполовину освобожденная Авита.
Она повернула голову. Почти возле самого кончика носа болтался широкий лист какого-то растения, на краю листа суетился муравей, а у корня стебля…
– Белая ящерица!!!
– Где?
Брукс крутанулась, пытаясь ухватить драгоценную рептилию. Ящерка с молниеносной быстротой развернулась к ней хвостом и пустилась бежать, извиваясь и виляя серебряной спинкой. Авита потянулась, попыталась поймать добычу, оттолкнула мешавшего Короля, Вэл потерял равновесие и боком съехал в заросли все той же, перемежающейся с колючими кустами, крапивы.
– Вот холера!
В погоне за серебряной мечтой кто-то из них задел ногой шаткую подпорку, палка с треском завалилась, импровизированный зеленый свод – ветви, колючки, наполовину облетевшие соцветия и мелкие зеленые ягодки – все это рухнуло вниз.
Авита едва успела прикрыть лицо – на шее образовалась свеженькая царапина.
– Эй, ваше лордство, ты еще жив?
– Угу. Я-то не пострадал, но теперь нам будет трудно выбраться отсюда.
Насчет «не пострадал» Вэл, похоже, слукавил. Крапива и терновник не желали без потерь упускать добычу. Брукс поймала исцарапанного Короля за безрукавку и подтянула поближе к выходу.
– Тут не за что ухватиться, кругом колючки и шипы. Разворошенное пространство немного расширилось.
Лежать было можно, а освободиться – пока никак. Авита, скосив глаза, рассматривала профиль Короля. Солнце падало на его пушистые ресницы, прямые волосы, точеный нос, четкий контур щеки. Брукс только сейчас заметила, что его лордство красив – стиль тут присутствовал в высшей степени, но не такой, как у героев рекламных роликов. Король был более худощав, не так высок, а в посадке головы и аристократическом лице присутствовало нечто такое, для чего у работницы Электротехнической Компании не было подходящего определения. Так держит шею лебедь или замирает в идеально сбалансированной стойке очень дорогой щенок. «Порода», – подумала Авита. Она, не обращая внимания на колючки, притянула Короля поближе и поцеловала его куда пришлось, а пришлось около уха в русый висок. Его лордство энтузиазма не проявил и вроде бы даже слегка отстранился, тогда Брукс закинула руки на королевскую шею и подтянула непослушную королевскую голову вплотную к своему плечу. Стало чуть теплее, а потом и вовсе горячо.
Под ветерком с гор возмущенно зашумела крапива. С колючих кустов посыпались мелкие листики и остатки сухих лепестков. Белая ящерица выбралась из укрытия и устроилась на плоском камне, наблюдая за интересной сценой. Потом ей это надоело, и драгоценная рептилия, неспешно ставя трехпалые лапки, грациозно скрылась в траве.
Интерлюдия
Часть II
Глава 7
– Простите мне невинную хитрость – я только хотел рассмотреть ваше лицо. Попытка удалась, но и вы не будете разочарованы. Правда, красивое место?
– Что это такое – эти скалы, обрыв, руины внизу?
– Это имитация Лимба. Не бойтесь, тут не настоящий Лимб, только картинка. Но на нее стоит посмотреть – очень точный макет. Нравится?
– Да. Здесь просторно и спокойно.
– Тогда мы в расчете.
Что-то схлопнулось. Изображение исчезло так же быстро, как появилось. Дрожало бесформенное пятно на старом мониторе. Авителла стащила обруч с растрепавшихся висков и пригладила волосы рукой – зеркала в бункере не оказалось.
Король сидел на стуле в небрежной скучающей позе – его лордство даже незаметно зевнул.
– Ну как, было очень интересно?
– Немного.
– Он шутник, но человек надежный. Пошли, нам пора возвращаться домой, Кольцер уже ждет, он приготовил тебе комнату.
Они выбрались наружу тем же путем. Гремел водопад, в чистом воздухе играла невесомая радуга, лодку Вэл вытащил на берег, шест припрятал среди камней. Путь по скалистому карнизу не занял много времени, в парке уже сгущались вечерние тени, небо заметно потемнело. Беспокойство Брукс отступило, цепкая тревога нехотя позволила отложить себя на потом.
Горный ветерок шумел в мелкой листве.
Король замешкался, сделал шаг в сторону и остановился в каком-то несвойственном ему недоумении.
– Не может быть…
– Что?
– Вот она!
– Кто?
– Белая ящерица.
Авителла вздрогнула от неожиданности. Что-то узкое, проворное, матово-серебристое юркнуло, извиваясь, в траву.
– Лови!
Брукс погналась за ускользающим существом, раздвигая стебли растений. Метелки травы раскачивались, разбрасывая во все стороны парашютики семян. Путь шел под уклон, в траве залегли камни, об один из них и запнулась Авита. Земля вывернулась из-под ног и стукнула ее по лбу.
– Божечка пантеистов!
Авителла кубарем покатилась по склону и с маху врезалась в колючие кусты, проломила стену зелени и влетела прямиком в плотные заросли обжигающей крапивы.
– Ой-я!
Выше по склону раздались торопливые шаги Воробьиного Короля. Видно, кроссовки его лордства скользили по мокрому косогору – на Авиту посыпались рыхлые комья земли.
– Эй, Вита, что с тобой? Ты в порядке?
Брукс промолчала, изо всех сил стараясь освободить прядь волос, застрявшую среди колючих веток. Вэл подошел вплотную к зеленой стене и попытался раздвинуть ветки.
– Ты здесь?
– Да-да! Тут плохо. По моей ноге сейчас ползет кое-что длинное, проворненькое, и это здорово похоже на выводок муравьев. Помоги мне выбраться, здесь что-то шуршит, наверное, в кустах, гнездятся хомяки.
– Никогда не подозревал, что они там живут. Может быть, это хорьки?
Неискушенная в зоологии Авита, по счастью, пропустила мимо ушей встревоженный вопрос Короля. Вэл орудовал неподалеку – судя по звукам, выламывал палку.
– Сейчас я подопру ветки, колючки поднимутся, тогда тихонько выползай в мою сторону, я тебя поймаю и вытащу.
Авита повозилась в траве, крапивные укусы немного ослабели, зато пряди волос окончательно запутались в шипах. По цепочке ассоциаций она припомнила события позавчерашнего дня, Цина, Мидориана, виртуальную пляску разноцветных «груш» и взбесившийся сборочный автомат.
– Какая-то я невезучая, вечно все вокруг ломается или идет наперекосяк.
– Ты сама не сломайся. Готова?
– Ага.
– Тогда начинаем. Вот так!
Его лордство задрал кусты и зашипел, уязвленный колючками. Палка подперла зеленый свод, образовав перед Авитой подобие норы.
– Вылезай.
– Застряли волосы.
– Сейчас, попробую отцепить.
Воробьиный Король весьма ловко пролез под свод колючих ветвей и сейчас старательно, но безуспешно пытался улучшить ситуацию.
– Ты мне так все волосы выдернешь, – недовольно проворчала наполовину освобожденная Авита.
Она повернула голову. Почти возле самого кончика носа болтался широкий лист какого-то растения, на краю листа суетился муравей, а у корня стебля…
– Белая ящерица!!!
– Где?
Брукс крутанулась, пытаясь ухватить драгоценную рептилию. Ящерка с молниеносной быстротой развернулась к ней хвостом и пустилась бежать, извиваясь и виляя серебряной спинкой. Авита потянулась, попыталась поймать добычу, оттолкнула мешавшего Короля, Вэл потерял равновесие и боком съехал в заросли все той же, перемежающейся с колючими кустами, крапивы.
– Вот холера!
В погоне за серебряной мечтой кто-то из них задел ногой шаткую подпорку, палка с треском завалилась, импровизированный зеленый свод – ветви, колючки, наполовину облетевшие соцветия и мелкие зеленые ягодки – все это рухнуло вниз.
Авита едва успела прикрыть лицо – на шее образовалась свеженькая царапина.
– Эй, ваше лордство, ты еще жив?
– Угу. Я-то не пострадал, но теперь нам будет трудно выбраться отсюда.
Насчет «не пострадал» Вэл, похоже, слукавил. Крапива и терновник не желали без потерь упускать добычу. Брукс поймала исцарапанного Короля за безрукавку и подтянула поближе к выходу.
– Тут не за что ухватиться, кругом колючки и шипы. Разворошенное пространство немного расширилось.
Лежать было можно, а освободиться – пока никак. Авита, скосив глаза, рассматривала профиль Короля. Солнце падало на его пушистые ресницы, прямые волосы, точеный нос, четкий контур щеки. Брукс только сейчас заметила, что его лордство красив – стиль тут присутствовал в высшей степени, но не такой, как у героев рекламных роликов. Король был более худощав, не так высок, а в посадке головы и аристократическом лице присутствовало нечто такое, для чего у работницы Электротехнической Компании не было подходящего определения. Так держит шею лебедь или замирает в идеально сбалансированной стойке очень дорогой щенок. «Порода», – подумала Авита. Она, не обращая внимания на колючки, притянула Короля поближе и поцеловала его куда пришлось, а пришлось около уха в русый висок. Его лордство энтузиазма не проявил и вроде бы даже слегка отстранился, тогда Брукс закинула руки на королевскую шею и подтянула непослушную королевскую голову вплотную к своему плечу. Стало чуть теплее, а потом и вовсе горячо.
Под ветерком с гор возмущенно зашумела крапива. С колючих кустов посыпались мелкие листики и остатки сухих лепестков. Белая ящерица выбралась из укрытия и устроилась на плоском камне, наблюдая за интересной сценой. Потом ей это надоело, и драгоценная рептилия, неспешно ставя трехпалые лапки, грациозно скрылась в траве.
Интерлюдия
УДЕЛ КОРОЛЯ
7010 год, лето, Конфедерация, имение Далькрозов
– Так, значит, ты узнал, где они держат моего брата?
Стоял пасмурный день, накрапывал дождь, Авителла, поджав ноги, обтянутые подаренными ей джинсами лорда Вэла Августа, устроилась в углу дивана, сам Король занял кресло у стола и сосредоточенно возился с маленьким самоходным сайбером на ножках – старая машинка, похоже, испортилась.
– Цертус показал место, я сразу отметил эту точку на карте.
– Что там такое?
– Центральная Конфедеральная Клиника – в общем, ничего особенного – большая многоэтажная полуавтоматическая больница. Плохо только, что нас там, кажется, уже ждут. Ты понимаешь, почему?
– Не очень.
– Они знают, что упустили тебя. Теперь по всем правилам должен последовать наш ответный ход.
– Может быть, Цилиан подумал, что… ну, в общем, решил, что ивейдеры меня убили. Если так, то он и думать забыл про Лина – зачем ему никому не нужный калека.
Вэл ответил не сразу, он задумчиво смотрел на аккуратно разложенные по шлифованной столешнице внутренности сайбера.
– Кое-что я сделал сразу же – оставил в том доме, в Порт-Калинусе, твою пуговицу, инъектор, еще кое-какую мелочь, если нам повезет, это сойдет за картину кошмарного убийства. Только плохо верится, что наблюдателей легко обмануть. Такие, как твой Цилиан, бывают разными, злые и не очень, старательные и формалисты, некоторые даже честные в своем роде, а общее у них одно – дураков в Департаменте не держат. Поэтому все они очень умные.
Король откупорил четырехгранный флакон с голубой жидкостью, смочил клочок пластиковолокна и протер что-то в пестрой утробе разобранного сайбера, потом принялся методично ставить детали на место.
– Забегает, как новенький.
Упоминание о Тэне Цилиане Авите не понравилось.
– Он не мой, он свой собственный – осторожная, умная скотина, и всегда ходит в сером плаще.
– Не ругайся, девушки должны быть скромными и воспитанными.
– Как бы не так – у нас в Электротехнической Компании, из которой меня выгнали, работало много девушек, и все они были исключительно невоспитанные и невоздержанные на язык. Благородные уши твоего лордства, наверное, и слов-то таких не слышали.
Далькроз чуть-чуть улыбнулся.
– Аристократия уже слышала все. Брукс нахмурилась.
– Неправда, только мне спорить с тобой не хочется. Расскажи лучше, как ты прячешься от наблюдения. Я знаю, что жетон у тебя все-таки есть, только ты его почему-то носишь в кармане, а не на шее.
– Подделка. Картотеку Департамента аккуратно подчистил Цертус, формально я самый обычный, норма-ментальный от рождения. Но если я явлюсь за настоящим жетоном, на меня так загудит контрольный турникет – поймают как миленького сразу на входе.
– В таком случае как ты пролез в парадуанский философский колледж?
– Прошел по системе дистанционного обучения. Я никогда не появляюсь в Параду – только отправляю им по унику ответы на тесты. Пока все в порядке, никто меня не подозревает, потому что так делают многие, и непсионики тоже.
– Мрачная история, вранье на вранье – я бы так не смогла. Значит, почти не выходишь из этого дома? – опечалилась Брукс.
Король озорно прищурился.
– Я по вечерам гоняю машину в Порт-Калинус – иногда «воробьям» надо встречаться лицом к лицу. Кстати, Система и уникомы очень ненадежны, потому что их…
– Что их?
– «Слушают». Только проверяют не на смысловое содержание нашей болтовни, а на ментальные ритмы, характерные для псиоников. Цертус прикрывает меня и еще нескольких сенсов, он вносит куда надо помехи, но при этом смертельно рискует, мы не должны наглеть, требуя защиты для всех. Хватит и того, что этот человек фабрикует нашим людям фальшивые пометки о реабилитации в картотеке. Это здорово, и я ему благодарен за все, только первая же проверка на пси-детекторе все равно расколет любого из нас – природный дар не спрячешь. Тут и ментальный блок не поможет. С этим ничего не поделать – мы как избранные несчастливцы помечены матушкой-природой.
– А все-таки он крут – этот твой дружок.
– Он очень хороший человек. Смотри…
Король вытянул вперед исцарапанное о шипы запястье в запаянном браслете. Авителла присмотрелась повнимательнее – браслет оказался не запаянным, а только плотно застегнутым, так, что не было видно замка.
– Что это за штука?
– Это подарок Цертуса, генератор-глушилка – одна из фишек против «глазков». Такое устройство может прикрыть от слежки Департамента.
– А я думала, по заказу не сделаться нулевиком.
– Нулевиком не станешь. Настоящий нулевик, человек без внешних проявлений пси, вообще не виден наблюдению, и наводкой его не проймешь, а тот, кто носит подобный браслет, просто выводит из строя датчики. Никто ведь не знает, отчего сгорели «жучки».
– Вот по сгоревшим «жучкам» тебя и поймают.
– Не сумеют. Радиус действия слишком большой. Браслет включается, если его надеть на руку, и выключается, если снимешь. Датчики я хорошо чувствую – они, как занозы в коже, а вот они меня ловят не всегда.
– И много у тебя таких браслетов?
– Только один.
– А как выглядит Цертус?
– Не знаю.
– Ну, ты врешь! Если вы не виделись, то как ты получил от него эту штучку?
– На самом деле все было очень просто – она пришла по почте. Отправителем значился какой-то ювелирный магазин, там наверняка и понятия обо мне не имеют.
– Он очень хитрый, этот твой Цертус?
– Умный.
– Значит, вы все время прячетесь и держите связь через Всеобщую Систему, под самым носом у Департамента?
– Да. Когда-то давно я видел в зоопарке птиц – они пролезли сквозь ячейки сетки и сидели в вольере у псевдотигра – он, дурашка, и внимания на них не обращал.
– Ага. Так можно пожить какое-то время, если у тебя есть влиятельные приятели и деньги. А что будет потом?
– Пока что нам нужно уцелеть, избежать реабилитации и накопить силы. Потом кое-что изменится – Вэнс, который финансирует программу вмешательства в мозги, рано или поздно уйдет в отставку. Наши «воробьи» оперятся как следует, мы сумеем оказать давление на Калинус-Холл…
Брукс искоса посмотрела на чеканный профиль Короля и покачала головой:
– Я, конечно, колледжей не кончала, только ты сам-то в это веришь?
– Верю. Почему бы нет?
– Потому что ивейдеры все время прячутся! Кто станет слушать тех, о ком никто ничего толком не знает? Про «воробьев» ходят такие истории, после которых хоть кому самый изысканный завтрак покажется невкусным…
– С предрассудками можно бороться. Мы скажем старикам от политики правду о сенсах Каленусии. Они поймут, что можно жить по-другому. Когда-нибудь псионики и норма-ментальные сумеют договориться…
Авителла слушала Вэла, смотрела в королевские глаза, и сомнения ее, раньше затушеванные необычными событиями последних дней, вернулись в виде глухого недоверия. Прагматичная Брукс очень редко слышала слово «идеализм» и, столкнувшись лицом к лицу с героическим идеализмом Воробьиного Короля, слегка пасовала перед непонятным. Явная недостижимость главной цели и изощренный расчет в ее достижении – это противоречие озадачило усталую Авителлу.
– Знаешь, не больно-то взрослые боссы любят слушать про всякое такое. Особенно от драчливых парней, у которых и жетоны поддельные, и рожи сомнительные, и мозги с закосом.
– Если берешься быть Королем ивейдеров, можно не ждать легких дорожек…
– Вэл…
– Что?
– А ты, случаем, не собираешься устроить мятеж? Далькроз покачал головой, и улыбка его получилась чуть-чуть иронической.
– Ну нет, никаких мятежей, не бойся, Вита.
– А много вас? – не унималась Брукс. – Где живут остальные?
Лицо Короля сразу приняло замкнутое выражение и вроде бы даже потемнело – как будто погасла старинная свеча или кто-то очень осторожный прикрыл неподалеку дверь.
– А это уже опасно и совсем лишнее.
– Конечно, да я больше и не спрошу. Только… Очень хочется узнать еще одну важную вещь. Вэл, ты не обидишься?
– Нет.
– Зачем тебе все это?
– Что?
– Ты парень из хорошего общества, умный и очень смелый. Мог бы пройти эту самую сучью реабилитацию и стать когда-нибудь большим боссом в Калинус-Холле. Тогда тебя бы точно послушали, говори им правду сколько захочешь.
Ожесточение на короткий миг коснулось семнадцатилетнего Короля – его профиль отвердел, глаза совсем потемнели, и в тот же момент безнадежная печаль и страх предчувствия опутали разум Авиты.
Король между тем продолжал:
– Ты же знаешь – мы псионики. Тебе нравится Сторожевой Змей – тот, которого ты видела на перевале?
– Очень. Я его никогда не забуду.
– Он красивый, сильный и опасный, только пока что он спит. Чтобы видеть Змея, нужно особое зрение – это называется острый глаз, ну и, конечно, воображение. Ты согласилась бы родиться слепой? Ты бы никогда не увидела Змея. Тебе хочется потерять слух? Отрубить себе руку или ногу?
Упрямая ярость появилась во взгляде Короля, Авителла отодвинулась, прижавшись спиной к мягким подушкам дивана, но Вэл сдержался, только ироническое спокойствие бесследно исчезло с королевского лица, уступив место тревоге.
– Ты ведь не захочешь стать калекой. И никто не захочет. Так вот… Реабилитация – это очень больно для того, кто хоть раз до конца понял дар псионика. Никто не может лишиться дара, не сломавшись, – никто, а для меня так и вовсе лучше смерть.
Авита упрямо отвернулась и посмотрела в окно – там сплошной прозрачной стеной нависал бурный летний дождь.
– То, что ты видишь и можешь как псионик, – оно красиво?
– Да, это очень здорово.
Брукс вспомнила пыльную комнату в пригороде Порт-Калинуса, стук собственных сандалий по заросшему редкими пучками травы старому тротуару, ночную дорогу на север, темные холмики на асфальте – обморочных патрульных, но эти воспоминания никогда не казались ей красивыми, и Король понял ее без слов.
– Это все не то, не настоящее, бывают неизбежные потери.
– А что тогда настоящее?
– Совсем другое. Что-то вроде полета. Радость. Понимание без слов. Свобода.
– Ну точно, мне без простых слов этого не понять. Рожденный для Электротехнической Компании летать не может.
И тогда промолчал и отвернулся Король.
– Так, значит, ты узнал, где они держат моего брата?
Стоял пасмурный день, накрапывал дождь, Авителла, поджав ноги, обтянутые подаренными ей джинсами лорда Вэла Августа, устроилась в углу дивана, сам Король занял кресло у стола и сосредоточенно возился с маленьким самоходным сайбером на ножках – старая машинка, похоже, испортилась.
– Цертус показал место, я сразу отметил эту точку на карте.
– Что там такое?
– Центральная Конфедеральная Клиника – в общем, ничего особенного – большая многоэтажная полуавтоматическая больница. Плохо только, что нас там, кажется, уже ждут. Ты понимаешь, почему?
– Не очень.
– Они знают, что упустили тебя. Теперь по всем правилам должен последовать наш ответный ход.
– Может быть, Цилиан подумал, что… ну, в общем, решил, что ивейдеры меня убили. Если так, то он и думать забыл про Лина – зачем ему никому не нужный калека.
Вэл ответил не сразу, он задумчиво смотрел на аккуратно разложенные по шлифованной столешнице внутренности сайбера.
– Кое-что я сделал сразу же – оставил в том доме, в Порт-Калинусе, твою пуговицу, инъектор, еще кое-какую мелочь, если нам повезет, это сойдет за картину кошмарного убийства. Только плохо верится, что наблюдателей легко обмануть. Такие, как твой Цилиан, бывают разными, злые и не очень, старательные и формалисты, некоторые даже честные в своем роде, а общее у них одно – дураков в Департаменте не держат. Поэтому все они очень умные.
Король откупорил четырехгранный флакон с голубой жидкостью, смочил клочок пластиковолокна и протер что-то в пестрой утробе разобранного сайбера, потом принялся методично ставить детали на место.
– Забегает, как новенький.
Упоминание о Тэне Цилиане Авите не понравилось.
– Он не мой, он свой собственный – осторожная, умная скотина, и всегда ходит в сером плаще.
– Не ругайся, девушки должны быть скромными и воспитанными.
– Как бы не так – у нас в Электротехнической Компании, из которой меня выгнали, работало много девушек, и все они были исключительно невоспитанные и невоздержанные на язык. Благородные уши твоего лордства, наверное, и слов-то таких не слышали.
Далькроз чуть-чуть улыбнулся.
– Аристократия уже слышала все. Брукс нахмурилась.
– Неправда, только мне спорить с тобой не хочется. Расскажи лучше, как ты прячешься от наблюдения. Я знаю, что жетон у тебя все-таки есть, только ты его почему-то носишь в кармане, а не на шее.
– Подделка. Картотеку Департамента аккуратно подчистил Цертус, формально я самый обычный, норма-ментальный от рождения. Но если я явлюсь за настоящим жетоном, на меня так загудит контрольный турникет – поймают как миленького сразу на входе.
– В таком случае как ты пролез в парадуанский философский колледж?
– Прошел по системе дистанционного обучения. Я никогда не появляюсь в Параду – только отправляю им по унику ответы на тесты. Пока все в порядке, никто меня не подозревает, потому что так делают многие, и непсионики тоже.
– Мрачная история, вранье на вранье – я бы так не смогла. Значит, почти не выходишь из этого дома? – опечалилась Брукс.
Король озорно прищурился.
– Я по вечерам гоняю машину в Порт-Калинус – иногда «воробьям» надо встречаться лицом к лицу. Кстати, Система и уникомы очень ненадежны, потому что их…
– Что их?
– «Слушают». Только проверяют не на смысловое содержание нашей болтовни, а на ментальные ритмы, характерные для псиоников. Цертус прикрывает меня и еще нескольких сенсов, он вносит куда надо помехи, но при этом смертельно рискует, мы не должны наглеть, требуя защиты для всех. Хватит и того, что этот человек фабрикует нашим людям фальшивые пометки о реабилитации в картотеке. Это здорово, и я ему благодарен за все, только первая же проверка на пси-детекторе все равно расколет любого из нас – природный дар не спрячешь. Тут и ментальный блок не поможет. С этим ничего не поделать – мы как избранные несчастливцы помечены матушкой-природой.
– А все-таки он крут – этот твой дружок.
– Он очень хороший человек. Смотри…
Король вытянул вперед исцарапанное о шипы запястье в запаянном браслете. Авителла присмотрелась повнимательнее – браслет оказался не запаянным, а только плотно застегнутым, так, что не было видно замка.
– Что это за штука?
– Это подарок Цертуса, генератор-глушилка – одна из фишек против «глазков». Такое устройство может прикрыть от слежки Департамента.
– А я думала, по заказу не сделаться нулевиком.
– Нулевиком не станешь. Настоящий нулевик, человек без внешних проявлений пси, вообще не виден наблюдению, и наводкой его не проймешь, а тот, кто носит подобный браслет, просто выводит из строя датчики. Никто ведь не знает, отчего сгорели «жучки».
– Вот по сгоревшим «жучкам» тебя и поймают.
– Не сумеют. Радиус действия слишком большой. Браслет включается, если его надеть на руку, и выключается, если снимешь. Датчики я хорошо чувствую – они, как занозы в коже, а вот они меня ловят не всегда.
– И много у тебя таких браслетов?
– Только один.
– А как выглядит Цертус?
– Не знаю.
– Ну, ты врешь! Если вы не виделись, то как ты получил от него эту штучку?
– На самом деле все было очень просто – она пришла по почте. Отправителем значился какой-то ювелирный магазин, там наверняка и понятия обо мне не имеют.
– Он очень хитрый, этот твой Цертус?
– Умный.
– Значит, вы все время прячетесь и держите связь через Всеобщую Систему, под самым носом у Департамента?
– Да. Когда-то давно я видел в зоопарке птиц – они пролезли сквозь ячейки сетки и сидели в вольере у псевдотигра – он, дурашка, и внимания на них не обращал.
– Ага. Так можно пожить какое-то время, если у тебя есть влиятельные приятели и деньги. А что будет потом?
– Пока что нам нужно уцелеть, избежать реабилитации и накопить силы. Потом кое-что изменится – Вэнс, который финансирует программу вмешательства в мозги, рано или поздно уйдет в отставку. Наши «воробьи» оперятся как следует, мы сумеем оказать давление на Калинус-Холл…
Брукс искоса посмотрела на чеканный профиль Короля и покачала головой:
– Я, конечно, колледжей не кончала, только ты сам-то в это веришь?
– Верю. Почему бы нет?
– Потому что ивейдеры все время прячутся! Кто станет слушать тех, о ком никто ничего толком не знает? Про «воробьев» ходят такие истории, после которых хоть кому самый изысканный завтрак покажется невкусным…
– С предрассудками можно бороться. Мы скажем старикам от политики правду о сенсах Каленусии. Они поймут, что можно жить по-другому. Когда-нибудь псионики и норма-ментальные сумеют договориться…
Авителла слушала Вэла, смотрела в королевские глаза, и сомнения ее, раньше затушеванные необычными событиями последних дней, вернулись в виде глухого недоверия. Прагматичная Брукс очень редко слышала слово «идеализм» и, столкнувшись лицом к лицу с героическим идеализмом Воробьиного Короля, слегка пасовала перед непонятным. Явная недостижимость главной цели и изощренный расчет в ее достижении – это противоречие озадачило усталую Авителлу.
– Знаешь, не больно-то взрослые боссы любят слушать про всякое такое. Особенно от драчливых парней, у которых и жетоны поддельные, и рожи сомнительные, и мозги с закосом.
– Если берешься быть Королем ивейдеров, можно не ждать легких дорожек…
– Вэл…
– Что?
– А ты, случаем, не собираешься устроить мятеж? Далькроз покачал головой, и улыбка его получилась чуть-чуть иронической.
– Ну нет, никаких мятежей, не бойся, Вита.
– А много вас? – не унималась Брукс. – Где живут остальные?
Лицо Короля сразу приняло замкнутое выражение и вроде бы даже потемнело – как будто погасла старинная свеча или кто-то очень осторожный прикрыл неподалеку дверь.
– А это уже опасно и совсем лишнее.
– Конечно, да я больше и не спрошу. Только… Очень хочется узнать еще одну важную вещь. Вэл, ты не обидишься?
– Нет.
– Зачем тебе все это?
– Что?
– Ты парень из хорошего общества, умный и очень смелый. Мог бы пройти эту самую сучью реабилитацию и стать когда-нибудь большим боссом в Калинус-Холле. Тогда тебя бы точно послушали, говори им правду сколько захочешь.
Ожесточение на короткий миг коснулось семнадцатилетнего Короля – его профиль отвердел, глаза совсем потемнели, и в тот же момент безнадежная печаль и страх предчувствия опутали разум Авиты.
Король между тем продолжал:
– Ты же знаешь – мы псионики. Тебе нравится Сторожевой Змей – тот, которого ты видела на перевале?
– Очень. Я его никогда не забуду.
– Он красивый, сильный и опасный, только пока что он спит. Чтобы видеть Змея, нужно особое зрение – это называется острый глаз, ну и, конечно, воображение. Ты согласилась бы родиться слепой? Ты бы никогда не увидела Змея. Тебе хочется потерять слух? Отрубить себе руку или ногу?
Упрямая ярость появилась во взгляде Короля, Авителла отодвинулась, прижавшись спиной к мягким подушкам дивана, но Вэл сдержался, только ироническое спокойствие бесследно исчезло с королевского лица, уступив место тревоге.
– Ты ведь не захочешь стать калекой. И никто не захочет. Так вот… Реабилитация – это очень больно для того, кто хоть раз до конца понял дар псионика. Никто не может лишиться дара, не сломавшись, – никто, а для меня так и вовсе лучше смерть.
Авита упрямо отвернулась и посмотрела в окно – там сплошной прозрачной стеной нависал бурный летний дождь.
– То, что ты видишь и можешь как псионик, – оно красиво?
– Да, это очень здорово.
Брукс вспомнила пыльную комнату в пригороде Порт-Калинуса, стук собственных сандалий по заросшему редкими пучками травы старому тротуару, ночную дорогу на север, темные холмики на асфальте – обморочных патрульных, но эти воспоминания никогда не казались ей красивыми, и Король понял ее без слов.
– Это все не то, не настоящее, бывают неизбежные потери.
– А что тогда настоящее?
– Совсем другое. Что-то вроде полета. Радость. Понимание без слов. Свобода.
– Ну точно, мне без простых слов этого не понять. Рожденный для Электротехнической Компании летать не может.
И тогда промолчал и отвернулся Король.
Часть II
ХРОНИКА ВМЕШАТЕЛЬСТВА
Глава 7
КОРОЛЬ РИСКУЕТ
7010 год, лето, Конфедерация, Центральная Клиника Порт-Калинуса
Утро в Центральной Конфедеральной Клинике начиналось с обычной рутины – ровную как стол площадку перед широким крыльцом вымыли пенистым раствором, вода бурно стекала в решетчатые люки, оставляя после себя только чистоту. Глянцевитые санитарные машины замерли у входа.
Одинаковые этажи здания – огромной вытянутой вверх коробки – наполнились пристойно приглушенным шумом, суетой людей и механизмов.
Сестра Мэй прошла сквозь пси-турникет для персонала, на минуту задержалась в дамской комнате, потом в чистейшем отсеке переоделась в униформу, поправила крахмальную шапочку на гладкой прическе и неспешно пошла вдоль коридора, с привычной осторожностью ставя ступни в мягких тапочках на толстой упругой подошве. Блики плясали на металле медицинской тележки, на отполированных до блеска ручках дверей. В конце коридора неуместно маячила фигура охранника – парень принял ту слегка расслабленную позу, которая позволяет долго выдерживать ожидание. Поверх серой форменной рубашки страж кое-как натянул незастегнутый белый халатик медика, казавшийся нелепым на плотной фигуре.
– Сестра!
Мэй приветливо обернулась к парню. Рядом с его крепкой ладонью бойца лежал шлем пси-защиты – по-видимому, охранник только что снял его, чтобы получше расслышать ответ.
– Я могу быть вам полезна?
– У вас не найдется халата побольше?
Мэй неожиданно для себя смутилась, гладкий лоб сестры нежно порозовел.
– Простите, нет. Есть большие бирюзовые халаты, но они положены только лекарям полного статуса, а белые, для младшего персонала, остались только женских размеров. Разума ради, извините мою невежливость, свободный гражданин.
– Ладно! – охранник добродушно фыркнул. – Я не обиделся, девушка. Просто ваша униформа стесняет мои движения, я ее сниму, и дело с концом.
Он стащил с широких плеч белую тряпку и, скомкав, метнул ее прямо в медицинскую тележку.
– Вот так-то лучше. Кстати, акустика моего шлема только что спеклась – я в нем ничего не слышу.
– Простите, но…
– Я знаю, это не ваши недоработки. Просто пришлите мне механика с запчастями.
– Конечно. Может быть, еще…
– Нет, никакого кофе – это запрещено инструкциями. Этот парень-сенс – там, в палате, – слишком большая ценность, я должен иметь чистые мозги.
– Да, конечно.
– Мне нужно зайти в палату, я проверяю ее каждый час.
– Да, конечно.
– Откройте, пожалуйста, дверь.
– Простите, мастер, – она и так открыта.
– Попробуйте сами.
Мэй подергала дверную ручку – замок, который должен был реагировать на пси-охранников и собственную ментальность сестры, не подавался. Пришлось отцепить от пояса механический ключ – дверь отъехала в сторону, открывая стерильно-белую внутренность бокса.
На высокой кровати вытянулся опутанный трубками и проводами белый холмик. Сестра беззвучными шагами подошла вплотную – холмик не шевелился, лицо пациента скрывал колпак аппарата.
– Он жив? – с деловитым интересом спросил охранник.
– Да, мастер.
– А вы уверены?
– Конечно. Видите вон тот экран? Кроме того, если бы мальчик умирал, сработала бы система экстренного вызова.
– Сегодня все работает не очень надежно.
– Мне кажется, любят капризничать только сенс-автоматы и пси-защита. Внутри палат ничего такого нет – здесь только обычная безотказная электроника.
– Старье.
– Вовсе нет, просто она очень надежна.
– Странный сегодня день.
– Да, очень согласна. Я где-то читала, что такое бывает, когда возрастает активность Солнца.
Мэй вышла из палаты, заперла дверь ключом, сухо кивнула наблюдателю и покатила тележку дальше, делая вид, что измятый халат, заброшенный поверх коробок с лекарствами, это не так уж ненормально. Охранник ей решительно разонравился. «Да, мне же нужно вызвать механика для ремонта шлема». За поворотом коридора из белой стены выступало жерло утилизатора. Мэй двумя пальчиками презрительно подняла испорченный чужим прикосновением халат и кулачком забила его в жерло автомата. Утроба утилизатора не среагировала, как обычно, на ментальный приказ – попытка переварить халат оказалась вялой и тут же прекратилась. Мэй несколько секунд с досадой смотрела на тусклый индикатор пси-активации: «И в самом деле, машины сегодня точно взбесились».
Она отцепила от пояса уником, он почему-то тоже не работал. Мимо шмыгнул маленький беспризорный сайбер – самоходный вариант на ножках, Мэй попробовала подозвать его стандартной ментальной командой, но машинка ловко вильнула в сторону. Сестра успела нагнуться и ловко ухватить лентяя за потертый бок, почему-то это оказалась не медицинская, а почти стандартная канцелярская модель. «Наверное, бедолага удрал из административного корпуса и заблудился». Она повертела бесполезное устройство, но не придумала, как заставить сайбера катить тележку, и осторожно опустила его на пол. Машинка юрко побежала прочь. На секунду ожил утилизатор и тут же снова впал в прострацию.
– Ну, так дело не пойдет!
Раздраженная Мэй оставила тележку и быстро-быстро, словно большая белая мышь, двинулась обратно.
Плотный охранник все еще угрюмо ждал возле палаты псионика, он держал свой бесполезный шлем на коленях и полувопросительно-полунедовольно уставился на сестру.
– Уником тоже не работает. Вы скоро приведете механика?
Мэй сухо кивнула и, не задерживаясь, заспешила мимо, к лифту – двумя этажами ниже находился отсек технической службы.
«Надо что-то делать. Если это вспышка активности, то на первом этаже наверняка вышел из строя пси-турникет. К нам могут попасть с улицы всякие грязные бродяги».
Мэй еще не успела дойти до подъемника, когда случилось то, что перевернуло привычные представления стандарт-сестры Центральной Клиники Порт-Калинуса – за ее спиной раздались выстрелы.
– Помогите!
Женщина завопила и как подкошенная ничком рухнула на пол – скорее от неожиданности, чем от страха. Стреляли за поворотом коридора, как раз неподалеку от утилизатора.
Охранник бросил бесполезный шлем и уже занялся решением проблемы – в его руке непонятно как оказался ствол, а потом сам наблюдатель куда-то исчез, словно растаявший мираж.
«Должно быть, пошел отстреливаться», – подумала Мэй.
Стреляли теперь чуть подальше, зато чаще и страшнее. Совсем рядом с лежащей ничком женщиной раздались негромкие шаги. Она приоткрыла крепко зажмуренные глаза и увидела чьи-то ноги в дорогих кроссовках.
– Вам помочь, мэм? – очень вежливо поинтересовался незнакомый голос.
Сестра подняла голову и увидела, что голос принадлежал безобидного вида парню лет семнадцати. На его запястье болтался слишком широкий браслет без видимой застежки.
– Не беспокойтесь, опасности нет, она далеко, вы просто упали и ушиблись. А теперь вы должны мне помочь.
Стандарт-сестра в душе согласилась, неловко встала, ухватившись за доброжелательно протянутую ладонь незнакомца. Стрельба тем временем вроде бы и не утихала, но как-то отошла на второй план. Мэй попыталась вспомнить, что она обязана строго сказать постороннему, но мысли толком не складывались. Все вокруг – коридор, хрустальной чистоты окна, ряды дверей, – все это оставалось ясным и обыденным, и только лицо гостя словно бы прикрывала зыбкая дымка. Мэй поморгала – дымка на миг исчезла и тут же снова нахально наползла.
– Мне нужно войти вон в ту комнату, – проговорил незнакомец.
Стандарт-сестра ошарашено молчала.
– У вас есть ключ, он вам не нужен и мешает – отдайте его мне, – мягко добавил чужак, и она охотно подчинилась.
Отпертая дверь палаты опять отъехала в сторону, и пришелец проник в запретное пространство. Он склонился над кроватью больного, бережно попытался освободить от аппаратуры его лицо.
Мэй открыла рот, чтобы позвать на помощь, но язык не послушался, попыталась поднять руку, но конечность предательски онемела. Незнакомец вовсю хозяйничал в палате.
– Разум и Звезды! Это не тот!..
Что-то пошло неправильно, парень потерял интерес к пациенту, нервно обернулся, путы пси-наводки в этот момент ослабели, обманчивая дымка исчезла, и Мэй сумела хорошо рассмотреть незнакомца – темно-русые волосы, черные, близко посаженные глаза, капли пота на висках, выступившие от напряжения. «Псионик». Осознав, кто ее противник, безоружная женщина отскочила к стене, задела прозрачный шкафчик с аппаратурой. Упала и с громким хлопком разбилась большая колба, куски Витого стекла больно чиркнули по ногам.
Утро в Центральной Конфедеральной Клинике начиналось с обычной рутины – ровную как стол площадку перед широким крыльцом вымыли пенистым раствором, вода бурно стекала в решетчатые люки, оставляя после себя только чистоту. Глянцевитые санитарные машины замерли у входа.
Одинаковые этажи здания – огромной вытянутой вверх коробки – наполнились пристойно приглушенным шумом, суетой людей и механизмов.
Сестра Мэй прошла сквозь пси-турникет для персонала, на минуту задержалась в дамской комнате, потом в чистейшем отсеке переоделась в униформу, поправила крахмальную шапочку на гладкой прическе и неспешно пошла вдоль коридора, с привычной осторожностью ставя ступни в мягких тапочках на толстой упругой подошве. Блики плясали на металле медицинской тележки, на отполированных до блеска ручках дверей. В конце коридора неуместно маячила фигура охранника – парень принял ту слегка расслабленную позу, которая позволяет долго выдерживать ожидание. Поверх серой форменной рубашки страж кое-как натянул незастегнутый белый халатик медика, казавшийся нелепым на плотной фигуре.
– Сестра!
Мэй приветливо обернулась к парню. Рядом с его крепкой ладонью бойца лежал шлем пси-защиты – по-видимому, охранник только что снял его, чтобы получше расслышать ответ.
– Я могу быть вам полезна?
– У вас не найдется халата побольше?
Мэй неожиданно для себя смутилась, гладкий лоб сестры нежно порозовел.
– Простите, нет. Есть большие бирюзовые халаты, но они положены только лекарям полного статуса, а белые, для младшего персонала, остались только женских размеров. Разума ради, извините мою невежливость, свободный гражданин.
– Ладно! – охранник добродушно фыркнул. – Я не обиделся, девушка. Просто ваша униформа стесняет мои движения, я ее сниму, и дело с концом.
Он стащил с широких плеч белую тряпку и, скомкав, метнул ее прямо в медицинскую тележку.
– Вот так-то лучше. Кстати, акустика моего шлема только что спеклась – я в нем ничего не слышу.
– Простите, но…
– Я знаю, это не ваши недоработки. Просто пришлите мне механика с запчастями.
– Конечно. Может быть, еще…
– Нет, никакого кофе – это запрещено инструкциями. Этот парень-сенс – там, в палате, – слишком большая ценность, я должен иметь чистые мозги.
– Да, конечно.
– Мне нужно зайти в палату, я проверяю ее каждый час.
– Да, конечно.
– Откройте, пожалуйста, дверь.
– Простите, мастер, – она и так открыта.
– Попробуйте сами.
Мэй подергала дверную ручку – замок, который должен был реагировать на пси-охранников и собственную ментальность сестры, не подавался. Пришлось отцепить от пояса механический ключ – дверь отъехала в сторону, открывая стерильно-белую внутренность бокса.
На высокой кровати вытянулся опутанный трубками и проводами белый холмик. Сестра беззвучными шагами подошла вплотную – холмик не шевелился, лицо пациента скрывал колпак аппарата.
– Он жив? – с деловитым интересом спросил охранник.
– Да, мастер.
– А вы уверены?
– Конечно. Видите вон тот экран? Кроме того, если бы мальчик умирал, сработала бы система экстренного вызова.
– Сегодня все работает не очень надежно.
– Мне кажется, любят капризничать только сенс-автоматы и пси-защита. Внутри палат ничего такого нет – здесь только обычная безотказная электроника.
– Старье.
– Вовсе нет, просто она очень надежна.
– Странный сегодня день.
– Да, очень согласна. Я где-то читала, что такое бывает, когда возрастает активность Солнца.
Мэй вышла из палаты, заперла дверь ключом, сухо кивнула наблюдателю и покатила тележку дальше, делая вид, что измятый халат, заброшенный поверх коробок с лекарствами, это не так уж ненормально. Охранник ей решительно разонравился. «Да, мне же нужно вызвать механика для ремонта шлема». За поворотом коридора из белой стены выступало жерло утилизатора. Мэй двумя пальчиками презрительно подняла испорченный чужим прикосновением халат и кулачком забила его в жерло автомата. Утроба утилизатора не среагировала, как обычно, на ментальный приказ – попытка переварить халат оказалась вялой и тут же прекратилась. Мэй несколько секунд с досадой смотрела на тусклый индикатор пси-активации: «И в самом деле, машины сегодня точно взбесились».
Она отцепила от пояса уником, он почему-то тоже не работал. Мимо шмыгнул маленький беспризорный сайбер – самоходный вариант на ножках, Мэй попробовала подозвать его стандартной ментальной командой, но машинка ловко вильнула в сторону. Сестра успела нагнуться и ловко ухватить лентяя за потертый бок, почему-то это оказалась не медицинская, а почти стандартная канцелярская модель. «Наверное, бедолага удрал из административного корпуса и заблудился». Она повертела бесполезное устройство, но не придумала, как заставить сайбера катить тележку, и осторожно опустила его на пол. Машинка юрко побежала прочь. На секунду ожил утилизатор и тут же снова впал в прострацию.
– Ну, так дело не пойдет!
Раздраженная Мэй оставила тележку и быстро-быстро, словно большая белая мышь, двинулась обратно.
Плотный охранник все еще угрюмо ждал возле палаты псионика, он держал свой бесполезный шлем на коленях и полувопросительно-полунедовольно уставился на сестру.
– Уником тоже не работает. Вы скоро приведете механика?
Мэй сухо кивнула и, не задерживаясь, заспешила мимо, к лифту – двумя этажами ниже находился отсек технической службы.
«Надо что-то делать. Если это вспышка активности, то на первом этаже наверняка вышел из строя пси-турникет. К нам могут попасть с улицы всякие грязные бродяги».
Мэй еще не успела дойти до подъемника, когда случилось то, что перевернуло привычные представления стандарт-сестры Центральной Клиники Порт-Калинуса – за ее спиной раздались выстрелы.
– Помогите!
Женщина завопила и как подкошенная ничком рухнула на пол – скорее от неожиданности, чем от страха. Стреляли за поворотом коридора, как раз неподалеку от утилизатора.
Охранник бросил бесполезный шлем и уже занялся решением проблемы – в его руке непонятно как оказался ствол, а потом сам наблюдатель куда-то исчез, словно растаявший мираж.
«Должно быть, пошел отстреливаться», – подумала Мэй.
Стреляли теперь чуть подальше, зато чаще и страшнее. Совсем рядом с лежащей ничком женщиной раздались негромкие шаги. Она приоткрыла крепко зажмуренные глаза и увидела чьи-то ноги в дорогих кроссовках.
– Вам помочь, мэм? – очень вежливо поинтересовался незнакомый голос.
Сестра подняла голову и увидела, что голос принадлежал безобидного вида парню лет семнадцати. На его запястье болтался слишком широкий браслет без видимой застежки.
– Не беспокойтесь, опасности нет, она далеко, вы просто упали и ушиблись. А теперь вы должны мне помочь.
Стандарт-сестра в душе согласилась, неловко встала, ухватившись за доброжелательно протянутую ладонь незнакомца. Стрельба тем временем вроде бы и не утихала, но как-то отошла на второй план. Мэй попыталась вспомнить, что она обязана строго сказать постороннему, но мысли толком не складывались. Все вокруг – коридор, хрустальной чистоты окна, ряды дверей, – все это оставалось ясным и обыденным, и только лицо гостя словно бы прикрывала зыбкая дымка. Мэй поморгала – дымка на миг исчезла и тут же снова нахально наползла.
– Мне нужно войти вон в ту комнату, – проговорил незнакомец.
Стандарт-сестра ошарашено молчала.
– У вас есть ключ, он вам не нужен и мешает – отдайте его мне, – мягко добавил чужак, и она охотно подчинилась.
Отпертая дверь палаты опять отъехала в сторону, и пришелец проник в запретное пространство. Он склонился над кроватью больного, бережно попытался освободить от аппаратуры его лицо.
Мэй открыла рот, чтобы позвать на помощь, но язык не послушался, попыталась поднять руку, но конечность предательски онемела. Незнакомец вовсю хозяйничал в палате.
– Разум и Звезды! Это не тот!..
Что-то пошло неправильно, парень потерял интерес к пациенту, нервно обернулся, путы пси-наводки в этот момент ослабели, обманчивая дымка исчезла, и Мэй сумела хорошо рассмотреть незнакомца – темно-русые волосы, черные, близко посаженные глаза, капли пота на висках, выступившие от напряжения. «Псионик». Осознав, кто ее противник, безоружная женщина отскочила к стене, задела прозрачный шкафчик с аппаратурой. Упала и с громким хлопком разбилась большая колба, куски Витого стекла больно чиркнули по ногам.