Страница:
Знаете ли Вы, что Довлатов — до сих пор единственный автор, который сумел напечатать рецензию на «Метаполитику»? Мне известны две другие рецензии, которые вот уже больше года не могут нигде пробиться. (Заговор!!!) Поэтому любую публикацию о себе — приветствую. В конце надо написать, чтобы заказы слали на адрес «Ардиса» (надеюсь, помните), что «Метаполитика» (250 стр.) стоит 5 долларов, а «Без буржуев» (350 стр.) стыдно за франкфуртских буржуев — 14.25. Еще можете добавить в свою информацию, что в 1980 Ефимов намеревается издать роман «Как одна плоть» (в «Ардисе», 150 стр.) и философский труд «Практическая метафизика» (сам набираю и сам оплачу печать, но где — еще не знаю).
Наконец, Сережа, мне бы очень хотелось, чтобы вы (газета) привлекли к участию сестру Володи Максимова, Екатерину Брейтбарт […] Она обычно печатается в «Посевовских» изданиях, и я всегда ее читал с интересом, а последнюю статью в «Гранях» № 111/112 (про земство в России) так просто с увлечением. Рецензии ей тоже удаются неплохо, но она очень мнительная, немножко заторможенная чрезмерными требованиями к себе, поэтому ей лучше написать и заказать что-нибудь (можно сослаться на меня). Я знаю, что она посылала в «Грани» рецензию на «Метаполитику», но то ли они отказались печатать, то ли она сама забрала, — выяснить не смог. Спросите ее и об этом — мне просто любопытно.
Кажется, ничего не забыл. Сердечные приветы всем вашим от меня и Марины, всегда
Ваш И.
О Бродском для «Серебряного века» напишу и вышлю на днях.
17 января 1980 года
Дорогой Игорь! Спасибо за текст, безупречный, как все, что Вы пишете. Поляк кланяется и благодарит.
Жизнь завертелась — чистое кино.
На курсах у меня обнаружили могучее прикладное дарование. Перевели из ремесленной в творческую группу. Воспитывают сурово, как юного Паганини. Шеф Милтон (дед его работал у Фаберже) произнес такую загадочную фразу:
— Ты обязан лепить даже во сне.
Все это меня несколько тяготит. Поскольку газета уже в наборе. И я не способен полностью отдаться моделированию клипсов.
Газету набираем. В первый же номер засажена громадная реклама «Ардиса». О вас и о Карле скоро напишу.
«Буржуя» я перечитал. С увлечением читает мама.
Теперь, что касается адресатов. У Гриши их мало. В основном, библиотеки и университеты. У Меттера (газета) — тысячи четыре. Но вроде бы не в руках, а через кого-то. Может, через Кухарца. В общем, если пришлете свою рекламу, я обещаю, что мы ее сунем в каждую бандероль первого номера.
Идея торговать книжками «Ардиса» не заглохла. Как только газета стабилизируется, я Вам напишу и все устроим.
Понимаете, очень мало времени. Радио «Либерти», наконец, после года унижений заказало мне цикл передач. Не смейтесь — о рабочем классе. Тема хорошая, поскольку бесконечная. Также я участвую в рубрике «Писатель у микрофона». (Параллельно с безумцем Аркашей Львовым.) В моей заявке есть «Ардис» и конкретно — Вы.
Шлю Вам копию моего ответа Перельману. (У него чистая ебанашь по сексуальной линии.) Шлю не как худ. произведение, а как свидетельство моей уравновешенности. И Марине покажите.
Когда Вы (вы) приедете? У нас огр. комната пустует. Не пугайтесь, что сравнительно далеко от центра. У соседей — автомобили. Подвезут.
Обнимаю вас всех и люблю.
Дорогой Виктор!
Юля Тролль передала мне Ваше «Печатать его не будем». Я ужасно расстроился. Объясняю, в чем дело.
Откровенно говоря, в русских публикациях я сейчас не заинтересован. Не именно у Вас, а где бы то ни было. Да и печатать мне, в общем, нечего. Надо дописывать роман. Надо что-то зарабатывать. Надо делать газету. Реставрировать личную жизнь. И т. д.
Так что, ощущение странное. Как будто от незнакомого человека получил записку: «Прошу на мой юбилей не являться!»
Что же меня так расстроило (расТроило)?
Вы меня печатали неоднократно. Рассказы мои при оценке журнала неоднократно упоминались в положительном смысле. И вдруг «печатать не будем».
Чтобы написать такое, редактор должен быть лично и глубоко уязвлен.
Что значит — «печатать не будем». А если я напишу «Белые ночи»?
Значит, дело в личной обиде.
Эмигрантский круг тесен. Сплетников полно. Уже и Седыху что-то шептали, но он пренебрег. И Марку Поповскому. Ладно…
Я признаю за собой некоторую устную беспечность. Однако решительно не припомню, чтобы где-то, когда-либо допускал в Ваш адрес унизительные или враждебные акции. Разрешите Вас в этом торжественно заверить.
Я знаю, в каких условиях делается ежемесячный несубсидируемый журнал. Допускаю, что у Вас есть недоброжелатели. Догадываюсь о каких-то личных и творческих комплексах — удел всякого нормального человека.
И все-таки. Вы оттолкнули талантливейших Каганскую и Рубинштейн, Люду Штерн, знаменитую как раз тем, что за всю жизнь она не испортила отношений ни с одним человеком…
А приобрели, сами знаете что…
Подумайте. Вы же редактор, а не бубновый валет…
Журнал мне по-прежнему нравится. Ваш энтузиазм и мастерство по-прежнему вызывают во мне глубокое и дружеское уважение.
От души, поверьте, желаю Вам и Вашему журналу успеха и процветания.
Ваш С. Довлатов.
17 января 1980 года
Дорогой Игорь!
Сегодня утром отправил Вам письмо. (В котором благодарил за отрывок, полученный накануне.) Вечером читаю новую записку. С обещанием прислать что-нибудь о Бродском… «Сплошная мистика», как говаривал один беллетрист, заметив в транспорте доступную женщину.
«Бледный огонь» — черт с ним. Это Гришины дела. Проклятий не дождетесь.
А вот от Марамзина я получил довольно бестактную записку. (Может, уже жаловался, не помню.) Он пишет:
«Прозы у «Эха» на три года вперед. Нужны статьи…»
Я ему ответил: «Прозы и у меня на три года вперед. Статью же рекомендую заказать Абраму Терцу».
За аналогию «Бродский — Цветков» извините. Даже не знаю, как это вырвалось. Фотография же моя с Иосифом послана как отчасти юмористическая.
Госпоже Брейтбарт напишу сегодня же. Сошлюсь на Вас. Попрошу у нее рецензию на Вас. Но если больше 4-х страниц, то худо. Тогда надо делать целую полосу. А это не по-газетному. (Рецензия на целую полосу.) У нас всего две полосы — чисто литературных. Посмотрим…
Про Вас я обязательно напишу. И про Карла. Как вы думаете, не обидится, если это будет не вполне серьезно?
Когда Вы приедете? За всю жизнь я только с двумя людьми мог беседовать, не выпивая. С Вами и Лешей. И оба далеко.
Команда у нас в газете довольна яркая. Схема — из «Золотого теленка».
Боря Метгер — типичный Остап. Женя Рубин — Пониковский. Я — Шура Балаганов. Леша Орлов — Козлевич.
Помните Лешу Орлова? Это приятель Марамзина из «Строительного рабочего». Метгер его удачно назвал «Толпа из одного человека». Мы без конца ругаемся. А Метгер с Рубиным даже подрались, шумно и неумело. После чего у обоих распухли щеки.
Денег у нас (вернее — у них) — тридцать тысяч, как я уже писал. Есть надежда получить еще.
Газету сразу же вышлю.
Всех обнимаю
С.Д.
Январь 1980 года
Дорогой Игорь!
Пишу отрывисто, в спешке и даже — безумии. Газета появится 8-го февраля. 24 полосы, 5-го будет наше объявление у Седыха. А затем — в среду, четверг и пятницу. В пятницу же и выйдет первый номер.
Я сделал полосу об «Ардисе». То есть — фото, рекламное клише и байка про Карла. Из-за нее Вас и беспокою. Прочтите. Если Вам покажется, что Карл может обидеться — сообщите. Идет полоса в 3-м или 4-м номере. Так что успеем предотвратить. Если же Вам покажется, что нормально, то Карлу давать не стоит. Пусть увидит всю полосу. Скелет ее такой: [начерчен макет полосы].
Игорь! Про Вас я обязательно напишу. И рекламку дадим на «Метаполитику» и «Буржуя». Это не долг, а потребность. Просто нет времени. Про Карла оказалось легче. Мы бегаем с 8 утра до часу ночи. Доставка (будущая), материалы деловые, вся терминология набора и печати — чужая. Вся техника газеты — незнакомая. И еще надо править. Все пишут очень плохо. Или длинно. Иди вообще не пишут, как Шарымова, а только звонят и мучают. Сегодня Женя Рубин упал в обморок в наборном цехе. У него язва, а он целый день не ест, мы все гоняемся за рекламой и т. д. Боря Меттер дважды побил машину, он плохо водит, а наши читатели аж в Бруклине, надо договариваться с распространителями…
Приехали Серманы. В пятницу вечером я к ним заеду. Т. е. — завтра.
Я вас обнимаю.
С.
P.S. Как только выйдет 1-й номер, Гриша Поляк займется организацией книжного магазина.
ВОСПОМИНАНИЕ С ЛЕГКИМ АКЦЕНТОМ
В жизни я перенес немало горьких разочарований. Расскажу о самом мучительном.
Зимой 78 года я узнал, что в Ленинграде находится Карл Проффер. Знаменитый Карл Проффер. Глава крупнейшего издательства русской литературы на Западе.
Выяснилось, что я могу его повидать.
Я не просто волновался. Я вибрировал. Я перестал есть. И более того пить… Я ждал.
Ведь это был мой первый издатель. После шестнадцати лет ожидания.
Я готовился. Я репетировал. Я просто-таки слышал его низкий доброжелательный голос:
— Ах, вот ты какой! Ну прямо вылитый Хемингуэй!.. Встреча состоялась. Он ждал меня. И я вошел… На диване сидел вялый мужчина в «приличном» костюме. Он дремал.
— Здравствуйте, — сказал я.
Мужчина с заметным усилием приподнял веки. Затем опустил их.
— Вы издаете мою книгу? — спросил я. Проффер кивнул. Точнее, слегка качнулся в мою сторону. И снова замер, обессилев полностью.
— Когда она выйдет? — спросил я.
— Не знаю, — сказал он.
— От чего это зависит?
Ответ прозвучал туманно, но компетентно:
— В России так много неопубликованных книг…
Наступила тягостная пауза.
Внезапно Проффер чуть напрягся и спросил:
— Вы — Ерофеев?
— К сожалению — нет, — ответил я.
— А кто? — слегка удивился Проффер. Я назвал себя. Я сказал:
— Моя фамилия — такая-то. Я узнал, что вы хотите издать мою книгу. Меня интересуют сроки. Тогда он наклонился и еле слышно произнес:
— Я очень много пью. В России меня без конца заставляют пить. Где я ни окажусь, все кричат: «Пей!». Я пил ужасное вино. Она называется: «Семь, семь, семь». Я не могу больше говорить. Еще три фразы, и я упаду на пол…
«Боже мой! — твердил я, уходя. — Это мой единственный издатель! Этот вялый тюфяк — мой первый и единственный издатель!»
Прошел год. И я узнал, кто такой Проффер. Я вам хочу сообщить:
Блестящий профессор русского языка и литературы. Автор двух книг и бесчисленных научных статей.
Издатель-энтузиаст, спасший от гибели сотни произведений многострадальной русской литературы.
Процветающий книготорговец, наделенный вкусом, отлично знающий рынок и способный им управлять.
Американец, предпочитающий русскую литературу — своей, отечественной.
Муж красавицы Эллендеи и отец троих детишек. (А казался таким вялым.)
Ну что тут скажешь? Бывают люди…
Книжка моя все-таки появилась в «Ардисе». По-русски и по-английски. Может, единственное, что останется после меня на свете.
Не считая бесчисленных дочек…
С. Довлатов.
5 февраля 1980 года
Дорогой Сережа!
Эссе про Карла — милое и занятное. Сомнение вызывают три момента:
а) «вялый тюфяк» — все-таки обидно; может быть — «не умеющий пить», «не оценивший портвейна «Три семерки»?
б) случайно ли взята фамилия Ерофеев? Дело в том, что именно с этим автором у семьи были всякие осложнения эмоционального порядка. Могут принять за язвительный намек.
в) Американец, предпочитающий русскую литературу — своей, — это во-первых, неверно, а во-вторых, вообще неизвестно, что Карл предпочитает в литературе. В русскую же он был соблазнен Набоковым — может, это и использовать для характеристики?
Прилагаю также список моих знакомых, которым можно послать газету. (Естественно не включил тех, кто должен быть в Вашей записной книжке.) Собираетесь ли вы рассылать в библиотеки университетов? По-моему, это необходимо сделать. «Новое русское слово» я видел в нашей библиотеке.
«Как одна плоть» — это то самое, откуда был вырезан рассказ «По дороге с работы» (про детство с двумя тетками и пр.)
У нас все хорошо, если не считать беспокойства за оставленных друзей (матери послал четвертый вызов — все тщетно), поклон Вашим, с дружеским приветом,
Игорь
10 февраля 1980 года
Дорогой Игорь!
Пишу в некотором беспамятстве. Газета вышла. Продается в неожиданном темпе. В пятницу утром — 4 500. Мы заказали еще две тысячи. И сразу же продали. Обстановка прямо сенсационная. Из всех русских мест звонят:
«Привезите хоть сто экземпляров. А то разнесут магазин». Я не выдумываю.
В «НРС» ужасная паника. Звонят и туда беспрерывно:
«Где купить новую газету?» И т. д.
Все это немного странно. Технических проколов в газете очень много. Есть позорные. И тем не менее. Может быть, фон очень выигрышный для нас…
Мы тоже в панике. Развозка, доставка — все это не продумано. Таскал на себе.
Делался номер в жуткой спешке. Мы с Рубиным 40 часов провели в наборном цехе. Женя по своему обыкновению лишился чувств под утро.
Мы теперь, не смейтесь, герои и звезды русской колонии Нью-Йорка. Люди бег конца останавливают на улице. Завтра идем на «Голос Америки».
Спасибо за адреса.
Сестра Максимова звонила, подписалась.
Блок «Ардиса» в 4-м номере.
Мы выписали себе зарплату. Пока — 125 долл. в неделю.
Игорь! Ужасно, что не доходят вызовы. Шарымова говорит, что у нее есть каналы. Напишите ей сами. Для удовлетворения ее снобизма. Тогда она постарается.
Напишите Перельману. Он нескольким людям помог. (Хоть они говно.)
Вот один адрес: Mr. M.Zaichic, […], Jerusalem, ISRAEL.
Это некий Марк Зайчик. Зав. отделом на изр. радио. Вы его не помните. Он Вас знает и чтит. Он может помочь. Напишите ему сами: «Довлатов советует обратиться к Вам… «И так далее. Напишите ему что-то уважительное:
«Сергей когда-то показывал мне вашу прозу». И т. д. Простите за цинизм. Могу и я написать. Но Ваше письмо будет эффективнее.
Все три поправки в «Карла» внес. Мы готовим вам деловое письмо. Будем, если согласитесь, делать магазин «Ардиса» на Юнион-сквер, 1. Это хорошее место. Здесь выступал Троцкий.
Газету рассылаю друзьям. Но медленно. Это тоже не продумано — увы! Она довольно серая. Успех ее — загадка. Может, дело в тоне… Или в постыдном уровне «НРС».
Седых и Вайнберг действуют подло и грязно. Т. е. действует Валера. При элегантном невмешательстве Седыха. Мы очень сопротивляемся. В критическом случае наш менеджер Джо Рандаза, итальянец, обещал застрелить Вайнберга. Угроза эта реальна.
На курсы продолжаю ходить. Там успокаиваются нервы. Мать здорова.
Катя изучает в школе предмет — «Сексуальная жизнь». Недавно принесла рисунок цветными фломастерами. Изображен хрен, с подробностями внутри, даже мне неведомыми.
В библиотеки газету рассылать собираемся. Со второго номера. Т. е. два номера сразу.
Обнимаю вас. Приезжайте. Извините за стилистику спертого дыхания.
Ваш непьющий приятель
С.Д.
P.S. Приезжал Успенский. Выглядит хорошо. Говорит, завел себе американку.
Приехал Бобышев с малознакомой (ему) женой. Очень недобрый.
Как бы Вас повидать? С.
Февраль 1980 года
Дорогой Игорь!
Как второй номер? Получили? Вроде бы, лучше первого?
В третьем — полоса «Ардиса». Сразу же вышлю. Покажите ее Карлу. С такими комментариями.
1. Подобная реклама в «НРС» стоит 600, если не больше. Пусть заплатит нам двести.
2. Если не захочет, пусть вышлет книг на эту сумму, демократических и общеизвестных, со скидкой 40 %, как для Кухарца.
3. Если и этого не захочет, пусть вышлет мне в долг 15 английских тонких и 35 тонких же русских невидимых книг. Я их в минуту продам. (Хотелось бы тоже получить их со скидкой.) Расписку немедленно вышлю. Срок — месяца два.
Пусть Карл учтет такие соображения:
1. Я уполномочен вести любые деловые интриги от корпорации.
2. Наш тираж (второго номера) — 12 000. То есть охвачен практически весь русский Нью-Йорк. Около тысячи рассылаем в другие города.
3. Наша газета нравится третьим эмигрантам. И качество ее растет. Четвертый номер (который уже готов) весьма приличный.
4. Поляк готовит деловое письмо Карлу. Будем торговать вашими книгами.
5. Отчего вы не прореагировали на сообщение о том, что меня печатает «Нью-Йоркер»? Прилагаю копию их письма. Оригинал висит на стене под стеклом. Покажите ее Карлу. Чтобы он слегка меня зауважал. Если он не захочет с нами дружить и отклонит наши предложения, строгий немецкий Бог его покарает.
Я получил 1 000 долларов аванса из «Нью-Йоркера», впервые в жизни сам купил себе одежду необычайно фраерского пошиба. Хотел даже купить перстень, но Лена пригрозила разводом.
Сегодня в Австрию прилетает (?!) мой папаша.
Предприняли ли Вы что-то с вызовом для матери? Хотите, я напишу Сотниковой или Зайчику? Или пойду в Хиас? У нас с ним дружба на почве газеты.
Всех обнимаю.
Практичный и зажиточный
Довлатов
10 марта 1980 года
Дорогой Игорь!
Я обнаружил в редакц. папках материал про Сокирко. Ни конверта, ни сопроводиловки. Ребята спрашивают, было ли это напечатано? Или Вы набрали просто так, для удобства?..
В след. раз посылайте на мой адрес. Или рассердились, что я не встретился с Карлом? Тут наша вина — 50 на 50.
Дальше. У меня иссякли «Невидимые книги», и русские, и английские. Надеюсь, у вас там есть? В ближайшие дни пошлю money-order или чек. Тут как раз завязываются отношения, и надо дарить…
В четверг приедет барышня, которая что-то сочиняет для «Нью-Йорк тайме». Это Карл ей меня рекомендовал. Будет что-то спрашивать о писательских грантах. Я скажу про Алешковского, про Вас и про Люду. По Люду — не искренне. Но уж очень она теперь самолюбивая. Литература ее совершенно преобразила. Тем более, что Гена Шмаков, человек сложный и даже педераст, лжет ей, что у нее гофманианская манера.
И еще я буду снова выступать по «Голосу». И снова Вас хвалить и уважать.
У нас по соседству живет Дима Бобышев с женой-американкой. Он стал добрее и терпимее. Только антисемитизма сдержать не может. Но тут я его понимаю. В здешней среде это трудно.
Обнимаю Вас. Не сердитесь.
Мой папаша в Риме. Это чревато для меня большими расходами. Как с вызовом для мамы?
Ваш С.Д.
15 марта 1980 года
Дорогой Игорь!
1. С Карлом произошло вот что. Он назначил встречу. Я всех собрал. Все пришли. Хотели торговать, дружить и чокаться. Карл позвонил, что не может. Договорились на следующий день. Кажется, он снова не пришел. Хотя это было уже не важно. Поскольку я внезапно загудел. Я очухался через неделю, пгоклятье! — как выразился бы Соснора. Не сердитесь. Пакетик у меня. Хотите, вышлю его, застраховав?
2. Я все еще хочу торговать с «Ардисом». Хотя Карл, говорят, реагировал прохладно. А зря. Мы продаем 12–14 000 экз. Дела идут хорошо. Газета преображается» заметили? И т. д.
Гришка занят своим альманахом, а также — Ходасевичем, Аксеновым, Чаяновым и тем же мной. Нечего его ждать. Все очень просто. Давайте сделаем пробный заход. «Ардис» посылает лично мне двести книг. Десять названий. По двадцать штук. Цена есть в рекламном клише. Я обязуюсь в течение 3-х месяцев выплатить 60 %. Реклама и доставка — наша забота. Вот проект расписки:
Я, Довлатов С.Д., представляю интересы газеты «Новый американец» и обязуюсь в течение трех месяцев выплатить издательству «Ардис» 60 % стоимости книг, взятых мною у «Ардиса» для продажи.
/С. Довлатов/
Надо вставить сумму, и привет.
Если что-то я допустил вольное или непрофессиональное — сообщите. А лучше, пришлите книги. Помните, я брал у вас своих — 50 шт. И все обошлось.
Заверьте Карла, что я порядочный.
А вот примерный список:
1. Аксенов. Железка. 5 долл. 20 шт. = 100 д.
2. Ахматова. Четки. 3 долл. 20 шт. = 60 д.
3. Бабель. Заб. произв. 7.50 20 шт. = 150 д.
4. Бродский. Конец и Часть. 9 долл. 20 шт. =180 дол.
5. Булгаков. Мастер и Маргарита. 5.50 20 шт. =110 дол.
6. Войнович. Иванькиада. 4 долл. 20 шт. = 80 дол.
7. Гумилев. Костер. 2.50 20 шт. == 50 дол.
8. Довлатов. Нев. кн. 3.50 20 шт. = 70 дол.
9. Мандельштам. Ег. марка. 5 дол. 20 шт. =100 дол.
10. Набоков. Лолита. 7 дол. 20 шт. = 140 дол.
Итого, общая стоимость — 1140 долларов. 60 % = 684 доллара.
Игорь, дорогой, поверьте, я это делаю совершенно бескорыстно, для газеты. И не столько ради денег, а ради престижа. Дела у нас идут хорошо.
«Нью-Йоркер» прислал аванс — 3 000 долларов. Научите, как бы всем этим разумно воспользоваться. Во что-то превратиться. Кем-то стать. Не временно, а навсегда.
Я сейчас зарабатываю 300 долларов в неделю. Но в любую минуту опять стану нищим.
Да, и еще. У меня кончились экземпляры. Скоро закажу у вас по-русски и по-английски. Все раздарил. Надеюсь (увы?) еще имеются?
Игорь, не откладывайте с торговым экспериментом. Обнимаю вас и Марину. Деткам привет.
С.
P.S. Я написал книжку о своей родне. Как бы сделать, чтобы Вы прочли? Не «Ардис» — именно Вы. Там много поверхностного веселья. С.
Март 1980 года
Дорогой Игорь!
Времени нет совершенно. Способен издавать лишь деловые крики.
1. Посылаю фото Сокирко. Очерк всем понравился. Пришлете что-то еще будем рады. Любой отрывок.
2. С книгами почти все хорошо и благополучно. Спасибо за 50 %. И за хлопоты. Вышло лишь одно недоразумение. В счете 11 названий. В коробке же было десять. «Забытый Бабель» отсутствует. Остальное на месте. И мои 100 штук дошли. И 15+15. А Бабеля нет. В счете же, повторяю, есть. Копию этого счета высылаю. Разберитесь, пожалуйста.
3. Получили ли Вы нашу газету? С каким опозданием? Как она Вам?
4. Книжки (и себя, и Ахматову с Гумилевым) начинаю продавать тотчас же. Готовлю объявление и крошечные рецензии. Удобна ли такая форма: «Новый американец» открывает книжный магазин издательства «Ардис». Или:
«Новый Американец» представляет издания «Ардиса»?..
5. Выхода «Нью-Йоркера» очень жду. Буду добиваться гранта. Говорят, это реально.
6. Очаровательная АН. Фридман повергла меня в любовь и запой. Сейчас оправился. Лена вернулась.
7. Люда разорвала отношения со всеми, кто лишь частично признает ее гениальность.
8. Деньги за свои 15+15 вышлю сразу. Остальные в срок. Нужна ли расписка? Вышлю сразу же, как только утрясете Бабеля. Все же — 150 долларов.
9. Отец прислал мне из Рима три блока сигарет «Интер». Болгарских. От безысходности я их начал курить. Меня дважды приняли за наркомана. А из одного банка любезно выпроводили: «Здесь травку не курят». И еще. Одна моя знакомая (с толстыми ногами) сказала: «Ты был, и меня не застал». Я спросил: «Откуда ты знаешь?». А она говорит: «В лифте пахло твоими русскими сигаретами».
Вот что мы покинули!!!!!!!
10. Тут одного грузинского еврея якобы спросили: «Ну, как ты устроился в Америке?» Он сказал: «Да никак пока не устроился. Все еще работаю…»
Обнимаю Вас (вас).
С.
Март 1980 года
Дорогой Игорь! Высылаю деньги за мои книжки, русскую и английскую (15+15). Копию счета и money order. И заодно, юбилейный портрет Вашего любимца [1].
Вчера отослал длинное письмо. Ответа почти не жду» сознавая Вашу титаническую занятость. Как там Бабель, забытый родиной и Вами.
Обнимаю.
Ваш С.Д.
7 мая 1980 года
Дорогой Игорь!
Среди моих книжек попалась дефектная. (Загляните в конец.) Надеюсь единственный экземпляр. Прошу заменить.
Торговля идет довольно вяло, но все же идет. Продано долларов на 300–350. Сейчас я подготовил и сдал большую рекламу. И еще, в субботу и воскр. Буду общаться с публикой. А Лену посажу торговать.
Звонило издательство «Фаррар, кто-то и Страус». Хочет что-то издать.
След. номер газеты выйдет на 32 страницах. Так что дела продвигаются.
К нам вселился Марк Серман. Передает вам привет. Вроде бы он симпатичный.
Привет бабушке, Марине, деткам, а также негритянскому окружению.
Интервью с Вами (4 стр.) сдал. Копию сделать не успел. Вышлю копию гранок. Не беспокойтесь. Все будет согласовано. Материал идет через номер.
Обнимаю вас всех.
Довлатов.
13 мая 1980 года
Дорогой Игорь!
Посылаю Вам оригинал. Идет в 16-м номере. Постарайтесь не очень редактировать. Некий Игорь Бирман (или Берман) сочинил рецензию на «Буржуев». Хочет послать ее в «Континент». Он звонил, вроде бы — из Вашингтона. Я спросил — положительная ли рецензия. Он сказал аналитическая. С элементами критики. Этот Бирман, утверждает Лева Штерн, очень важная шишка в экономике. Важнее его только один — Каценельбоген (или что-то в этом роде). Так вот. Что Вам лучше, чтобы он послал в «Континент» (это полгода ждать, да еще, может, напрасно). Или тиснуть у нас?
Наконец, Сережа, мне бы очень хотелось, чтобы вы (газета) привлекли к участию сестру Володи Максимова, Екатерину Брейтбарт […] Она обычно печатается в «Посевовских» изданиях, и я всегда ее читал с интересом, а последнюю статью в «Гранях» № 111/112 (про земство в России) так просто с увлечением. Рецензии ей тоже удаются неплохо, но она очень мнительная, немножко заторможенная чрезмерными требованиями к себе, поэтому ей лучше написать и заказать что-нибудь (можно сослаться на меня). Я знаю, что она посылала в «Грани» рецензию на «Метаполитику», но то ли они отказались печатать, то ли она сама забрала, — выяснить не смог. Спросите ее и об этом — мне просто любопытно.
Кажется, ничего не забыл. Сердечные приветы всем вашим от меня и Марины, всегда
Ваш И.
О Бродском для «Серебряного века» напишу и вышлю на днях.
* * *
Довлатов — Ефимову17 января 1980 года
Дорогой Игорь! Спасибо за текст, безупречный, как все, что Вы пишете. Поляк кланяется и благодарит.
Жизнь завертелась — чистое кино.
На курсах у меня обнаружили могучее прикладное дарование. Перевели из ремесленной в творческую группу. Воспитывают сурово, как юного Паганини. Шеф Милтон (дед его работал у Фаберже) произнес такую загадочную фразу:
— Ты обязан лепить даже во сне.
Все это меня несколько тяготит. Поскольку газета уже в наборе. И я не способен полностью отдаться моделированию клипсов.
Газету набираем. В первый же номер засажена громадная реклама «Ардиса». О вас и о Карле скоро напишу.
«Буржуя» я перечитал. С увлечением читает мама.
Теперь, что касается адресатов. У Гриши их мало. В основном, библиотеки и университеты. У Меттера (газета) — тысячи четыре. Но вроде бы не в руках, а через кого-то. Может, через Кухарца. В общем, если пришлете свою рекламу, я обещаю, что мы ее сунем в каждую бандероль первого номера.
Идея торговать книжками «Ардиса» не заглохла. Как только газета стабилизируется, я Вам напишу и все устроим.
Понимаете, очень мало времени. Радио «Либерти», наконец, после года унижений заказало мне цикл передач. Не смейтесь — о рабочем классе. Тема хорошая, поскольку бесконечная. Также я участвую в рубрике «Писатель у микрофона». (Параллельно с безумцем Аркашей Львовым.) В моей заявке есть «Ардис» и конкретно — Вы.
Шлю Вам копию моего ответа Перельману. (У него чистая ебанашь по сексуальной линии.) Шлю не как худ. произведение, а как свидетельство моей уравновешенности. И Марине покажите.
Когда Вы (вы) приедете? У нас огр. комната пустует. Не пугайтесь, что сравнительно далеко от центра. У соседей — автомобили. Подвезут.
Обнимаю вас всех и люблю.
* * *
ПИСЬМО ДОВЛАТОВА ПЕРЕЛЬМАНУ от 14 января 1980 годаДорогой Виктор!
Юля Тролль передала мне Ваше «Печатать его не будем». Я ужасно расстроился. Объясняю, в чем дело.
Откровенно говоря, в русских публикациях я сейчас не заинтересован. Не именно у Вас, а где бы то ни было. Да и печатать мне, в общем, нечего. Надо дописывать роман. Надо что-то зарабатывать. Надо делать газету. Реставрировать личную жизнь. И т. д.
Так что, ощущение странное. Как будто от незнакомого человека получил записку: «Прошу на мой юбилей не являться!»
Что же меня так расстроило (расТроило)?
Вы меня печатали неоднократно. Рассказы мои при оценке журнала неоднократно упоминались в положительном смысле. И вдруг «печатать не будем».
Чтобы написать такое, редактор должен быть лично и глубоко уязвлен.
Что значит — «печатать не будем». А если я напишу «Белые ночи»?
Значит, дело в личной обиде.
Эмигрантский круг тесен. Сплетников полно. Уже и Седыху что-то шептали, но он пренебрег. И Марку Поповскому. Ладно…
Я признаю за собой некоторую устную беспечность. Однако решительно не припомню, чтобы где-то, когда-либо допускал в Ваш адрес унизительные или враждебные акции. Разрешите Вас в этом торжественно заверить.
Я знаю, в каких условиях делается ежемесячный несубсидируемый журнал. Допускаю, что у Вас есть недоброжелатели. Догадываюсь о каких-то личных и творческих комплексах — удел всякого нормального человека.
И все-таки. Вы оттолкнули талантливейших Каганскую и Рубинштейн, Люду Штерн, знаменитую как раз тем, что за всю жизнь она не испортила отношений ни с одним человеком…
А приобрели, сами знаете что…
Подумайте. Вы же редактор, а не бубновый валет…
Журнал мне по-прежнему нравится. Ваш энтузиазм и мастерство по-прежнему вызывают во мне глубокое и дружеское уважение.
От души, поверьте, желаю Вам и Вашему журналу успеха и процветания.
Ваш С. Довлатов.
* * *
Довлатов — Ефимову17 января 1980 года
Дорогой Игорь!
Сегодня утром отправил Вам письмо. (В котором благодарил за отрывок, полученный накануне.) Вечером читаю новую записку. С обещанием прислать что-нибудь о Бродском… «Сплошная мистика», как говаривал один беллетрист, заметив в транспорте доступную женщину.
«Бледный огонь» — черт с ним. Это Гришины дела. Проклятий не дождетесь.
А вот от Марамзина я получил довольно бестактную записку. (Может, уже жаловался, не помню.) Он пишет:
«Прозы у «Эха» на три года вперед. Нужны статьи…»
Я ему ответил: «Прозы и у меня на три года вперед. Статью же рекомендую заказать Абраму Терцу».
За аналогию «Бродский — Цветков» извините. Даже не знаю, как это вырвалось. Фотография же моя с Иосифом послана как отчасти юмористическая.
Госпоже Брейтбарт напишу сегодня же. Сошлюсь на Вас. Попрошу у нее рецензию на Вас. Но если больше 4-х страниц, то худо. Тогда надо делать целую полосу. А это не по-газетному. (Рецензия на целую полосу.) У нас всего две полосы — чисто литературных. Посмотрим…
Про Вас я обязательно напишу. И про Карла. Как вы думаете, не обидится, если это будет не вполне серьезно?
Когда Вы приедете? За всю жизнь я только с двумя людьми мог беседовать, не выпивая. С Вами и Лешей. И оба далеко.
Команда у нас в газете довольна яркая. Схема — из «Золотого теленка».
Боря Метгер — типичный Остап. Женя Рубин — Пониковский. Я — Шура Балаганов. Леша Орлов — Козлевич.
Помните Лешу Орлова? Это приятель Марамзина из «Строительного рабочего». Метгер его удачно назвал «Толпа из одного человека». Мы без конца ругаемся. А Метгер с Рубиным даже подрались, шумно и неумело. После чего у обоих распухли щеки.
Денег у нас (вернее — у них) — тридцать тысяч, как я уже писал. Есть надежда получить еще.
Газету сразу же вышлю.
Всех обнимаю
С.Д.
* * *
Довлатов — ЕфимовуЯнварь 1980 года
Дорогой Игорь!
Пишу отрывисто, в спешке и даже — безумии. Газета появится 8-го февраля. 24 полосы, 5-го будет наше объявление у Седыха. А затем — в среду, четверг и пятницу. В пятницу же и выйдет первый номер.
Я сделал полосу об «Ардисе». То есть — фото, рекламное клише и байка про Карла. Из-за нее Вас и беспокою. Прочтите. Если Вам покажется, что Карл может обидеться — сообщите. Идет полоса в 3-м или 4-м номере. Так что успеем предотвратить. Если же Вам покажется, что нормально, то Карлу давать не стоит. Пусть увидит всю полосу. Скелет ее такой: [начерчен макет полосы].
Игорь! Про Вас я обязательно напишу. И рекламку дадим на «Метаполитику» и «Буржуя». Это не долг, а потребность. Просто нет времени. Про Карла оказалось легче. Мы бегаем с 8 утра до часу ночи. Доставка (будущая), материалы деловые, вся терминология набора и печати — чужая. Вся техника газеты — незнакомая. И еще надо править. Все пишут очень плохо. Или длинно. Иди вообще не пишут, как Шарымова, а только звонят и мучают. Сегодня Женя Рубин упал в обморок в наборном цехе. У него язва, а он целый день не ест, мы все гоняемся за рекламой и т. д. Боря Меттер дважды побил машину, он плохо водит, а наши читатели аж в Бруклине, надо договариваться с распространителями…
Приехали Серманы. В пятницу вечером я к ним заеду. Т. е. — завтра.
Я вас обнимаю.
С.
P.S. Как только выйдет 1-й номер, Гриша Поляк займется организацией книжного магазина.
ВОСПОМИНАНИЕ С ЛЕГКИМ АКЦЕНТОМ
В жизни я перенес немало горьких разочарований. Расскажу о самом мучительном.
Зимой 78 года я узнал, что в Ленинграде находится Карл Проффер. Знаменитый Карл Проффер. Глава крупнейшего издательства русской литературы на Западе.
Выяснилось, что я могу его повидать.
Я не просто волновался. Я вибрировал. Я перестал есть. И более того пить… Я ждал.
Ведь это был мой первый издатель. После шестнадцати лет ожидания.
Я готовился. Я репетировал. Я просто-таки слышал его низкий доброжелательный голос:
— Ах, вот ты какой! Ну прямо вылитый Хемингуэй!.. Встреча состоялась. Он ждал меня. И я вошел… На диване сидел вялый мужчина в «приличном» костюме. Он дремал.
— Здравствуйте, — сказал я.
Мужчина с заметным усилием приподнял веки. Затем опустил их.
— Вы издаете мою книгу? — спросил я. Проффер кивнул. Точнее, слегка качнулся в мою сторону. И снова замер, обессилев полностью.
— Когда она выйдет? — спросил я.
— Не знаю, — сказал он.
— От чего это зависит?
Ответ прозвучал туманно, но компетентно:
— В России так много неопубликованных книг…
Наступила тягостная пауза.
Внезапно Проффер чуть напрягся и спросил:
— Вы — Ерофеев?
— К сожалению — нет, — ответил я.
— А кто? — слегка удивился Проффер. Я назвал себя. Я сказал:
— Моя фамилия — такая-то. Я узнал, что вы хотите издать мою книгу. Меня интересуют сроки. Тогда он наклонился и еле слышно произнес:
— Я очень много пью. В России меня без конца заставляют пить. Где я ни окажусь, все кричат: «Пей!». Я пил ужасное вино. Она называется: «Семь, семь, семь». Я не могу больше говорить. Еще три фразы, и я упаду на пол…
«Боже мой! — твердил я, уходя. — Это мой единственный издатель! Этот вялый тюфяк — мой первый и единственный издатель!»
Прошел год. И я узнал, кто такой Проффер. Я вам хочу сообщить:
Блестящий профессор русского языка и литературы. Автор двух книг и бесчисленных научных статей.
Издатель-энтузиаст, спасший от гибели сотни произведений многострадальной русской литературы.
Процветающий книготорговец, наделенный вкусом, отлично знающий рынок и способный им управлять.
Американец, предпочитающий русскую литературу — своей, отечественной.
Муж красавицы Эллендеи и отец троих детишек. (А казался таким вялым.)
Ну что тут скажешь? Бывают люди…
Книжка моя все-таки появилась в «Ардисе». По-русски и по-английски. Может, единственное, что останется после меня на свете.
Не считая бесчисленных дочек…
С. Довлатов.
* * *
Ефимов — Довлатову5 февраля 1980 года
Дорогой Сережа!
Эссе про Карла — милое и занятное. Сомнение вызывают три момента:
а) «вялый тюфяк» — все-таки обидно; может быть — «не умеющий пить», «не оценивший портвейна «Три семерки»?
б) случайно ли взята фамилия Ерофеев? Дело в том, что именно с этим автором у семьи были всякие осложнения эмоционального порядка. Могут принять за язвительный намек.
в) Американец, предпочитающий русскую литературу — своей, — это во-первых, неверно, а во-вторых, вообще неизвестно, что Карл предпочитает в литературе. В русскую же он был соблазнен Набоковым — может, это и использовать для характеристики?
Прилагаю также список моих знакомых, которым можно послать газету. (Естественно не включил тех, кто должен быть в Вашей записной книжке.) Собираетесь ли вы рассылать в библиотеки университетов? По-моему, это необходимо сделать. «Новое русское слово» я видел в нашей библиотеке.
«Как одна плоть» — это то самое, откуда был вырезан рассказ «По дороге с работы» (про детство с двумя тетками и пр.)
У нас все хорошо, если не считать беспокойства за оставленных друзей (матери послал четвертый вызов — все тщетно), поклон Вашим, с дружеским приветом,
Игорь
* * *
Довлатов — Ефимову10 февраля 1980 года
Дорогой Игорь!
Пишу в некотором беспамятстве. Газета вышла. Продается в неожиданном темпе. В пятницу утром — 4 500. Мы заказали еще две тысячи. И сразу же продали. Обстановка прямо сенсационная. Из всех русских мест звонят:
«Привезите хоть сто экземпляров. А то разнесут магазин». Я не выдумываю.
В «НРС» ужасная паника. Звонят и туда беспрерывно:
«Где купить новую газету?» И т. д.
Все это немного странно. Технических проколов в газете очень много. Есть позорные. И тем не менее. Может быть, фон очень выигрышный для нас…
Мы тоже в панике. Развозка, доставка — все это не продумано. Таскал на себе.
Делался номер в жуткой спешке. Мы с Рубиным 40 часов провели в наборном цехе. Женя по своему обыкновению лишился чувств под утро.
Мы теперь, не смейтесь, герои и звезды русской колонии Нью-Йорка. Люди бег конца останавливают на улице. Завтра идем на «Голос Америки».
Спасибо за адреса.
Сестра Максимова звонила, подписалась.
Блок «Ардиса» в 4-м номере.
Мы выписали себе зарплату. Пока — 125 долл. в неделю.
Игорь! Ужасно, что не доходят вызовы. Шарымова говорит, что у нее есть каналы. Напишите ей сами. Для удовлетворения ее снобизма. Тогда она постарается.
Напишите Перельману. Он нескольким людям помог. (Хоть они говно.)
Вот один адрес: Mr. M.Zaichic, […], Jerusalem, ISRAEL.
Это некий Марк Зайчик. Зав. отделом на изр. радио. Вы его не помните. Он Вас знает и чтит. Он может помочь. Напишите ему сами: «Довлатов советует обратиться к Вам… «И так далее. Напишите ему что-то уважительное:
«Сергей когда-то показывал мне вашу прозу». И т. д. Простите за цинизм. Могу и я написать. Но Ваше письмо будет эффективнее.
Все три поправки в «Карла» внес. Мы готовим вам деловое письмо. Будем, если согласитесь, делать магазин «Ардиса» на Юнион-сквер, 1. Это хорошее место. Здесь выступал Троцкий.
Газету рассылаю друзьям. Но медленно. Это тоже не продумано — увы! Она довольно серая. Успех ее — загадка. Может, дело в тоне… Или в постыдном уровне «НРС».
Седых и Вайнберг действуют подло и грязно. Т. е. действует Валера. При элегантном невмешательстве Седыха. Мы очень сопротивляемся. В критическом случае наш менеджер Джо Рандаза, итальянец, обещал застрелить Вайнберга. Угроза эта реальна.
На курсы продолжаю ходить. Там успокаиваются нервы. Мать здорова.
Катя изучает в школе предмет — «Сексуальная жизнь». Недавно принесла рисунок цветными фломастерами. Изображен хрен, с подробностями внутри, даже мне неведомыми.
В библиотеки газету рассылать собираемся. Со второго номера. Т. е. два номера сразу.
Обнимаю вас. Приезжайте. Извините за стилистику спертого дыхания.
Ваш непьющий приятель
С.Д.
P.S. Приезжал Успенский. Выглядит хорошо. Говорит, завел себе американку.
Приехал Бобышев с малознакомой (ему) женой. Очень недобрый.
Как бы Вас повидать? С.
* * *
Довлатов — ЕфимовуФевраль 1980 года
Дорогой Игорь!
Как второй номер? Получили? Вроде бы, лучше первого?
В третьем — полоса «Ардиса». Сразу же вышлю. Покажите ее Карлу. С такими комментариями.
1. Подобная реклама в «НРС» стоит 600, если не больше. Пусть заплатит нам двести.
2. Если не захочет, пусть вышлет книг на эту сумму, демократических и общеизвестных, со скидкой 40 %, как для Кухарца.
3. Если и этого не захочет, пусть вышлет мне в долг 15 английских тонких и 35 тонких же русских невидимых книг. Я их в минуту продам. (Хотелось бы тоже получить их со скидкой.) Расписку немедленно вышлю. Срок — месяца два.
Пусть Карл учтет такие соображения:
1. Я уполномочен вести любые деловые интриги от корпорации.
2. Наш тираж (второго номера) — 12 000. То есть охвачен практически весь русский Нью-Йорк. Около тысячи рассылаем в другие города.
3. Наша газета нравится третьим эмигрантам. И качество ее растет. Четвертый номер (который уже готов) весьма приличный.
4. Поляк готовит деловое письмо Карлу. Будем торговать вашими книгами.
5. Отчего вы не прореагировали на сообщение о том, что меня печатает «Нью-Йоркер»? Прилагаю копию их письма. Оригинал висит на стене под стеклом. Покажите ее Карлу. Чтобы он слегка меня зауважал. Если он не захочет с нами дружить и отклонит наши предложения, строгий немецкий Бог его покарает.
Я получил 1 000 долларов аванса из «Нью-Йоркера», впервые в жизни сам купил себе одежду необычайно фраерского пошиба. Хотел даже купить перстень, но Лена пригрозила разводом.
Сегодня в Австрию прилетает (?!) мой папаша.
Предприняли ли Вы что-то с вызовом для матери? Хотите, я напишу Сотниковой или Зайчику? Или пойду в Хиас? У нас с ним дружба на почве газеты.
Всех обнимаю.
Практичный и зажиточный
Довлатов
* * *
Довлатов — Ефимову10 марта 1980 года
Дорогой Игорь!
Я обнаружил в редакц. папках материал про Сокирко. Ни конверта, ни сопроводиловки. Ребята спрашивают, было ли это напечатано? Или Вы набрали просто так, для удобства?..
В след. раз посылайте на мой адрес. Или рассердились, что я не встретился с Карлом? Тут наша вина — 50 на 50.
Дальше. У меня иссякли «Невидимые книги», и русские, и английские. Надеюсь, у вас там есть? В ближайшие дни пошлю money-order или чек. Тут как раз завязываются отношения, и надо дарить…
В четверг приедет барышня, которая что-то сочиняет для «Нью-Йорк тайме». Это Карл ей меня рекомендовал. Будет что-то спрашивать о писательских грантах. Я скажу про Алешковского, про Вас и про Люду. По Люду — не искренне. Но уж очень она теперь самолюбивая. Литература ее совершенно преобразила. Тем более, что Гена Шмаков, человек сложный и даже педераст, лжет ей, что у нее гофманианская манера.
И еще я буду снова выступать по «Голосу». И снова Вас хвалить и уважать.
У нас по соседству живет Дима Бобышев с женой-американкой. Он стал добрее и терпимее. Только антисемитизма сдержать не может. Но тут я его понимаю. В здешней среде это трудно.
Обнимаю Вас. Не сердитесь.
Мой папаша в Риме. Это чревато для меня большими расходами. Как с вызовом для мамы?
Ваш С.Д.
* * *
Довлатов — Ефимову15 марта 1980 года
Дорогой Игорь!
1. С Карлом произошло вот что. Он назначил встречу. Я всех собрал. Все пришли. Хотели торговать, дружить и чокаться. Карл позвонил, что не может. Договорились на следующий день. Кажется, он снова не пришел. Хотя это было уже не важно. Поскольку я внезапно загудел. Я очухался через неделю, пгоклятье! — как выразился бы Соснора. Не сердитесь. Пакетик у меня. Хотите, вышлю его, застраховав?
2. Я все еще хочу торговать с «Ардисом». Хотя Карл, говорят, реагировал прохладно. А зря. Мы продаем 12–14 000 экз. Дела идут хорошо. Газета преображается» заметили? И т. д.
Гришка занят своим альманахом, а также — Ходасевичем, Аксеновым, Чаяновым и тем же мной. Нечего его ждать. Все очень просто. Давайте сделаем пробный заход. «Ардис» посылает лично мне двести книг. Десять названий. По двадцать штук. Цена есть в рекламном клише. Я обязуюсь в течение 3-х месяцев выплатить 60 %. Реклама и доставка — наша забота. Вот проект расписки:
Я, Довлатов С.Д., представляю интересы газеты «Новый американец» и обязуюсь в течение трех месяцев выплатить издательству «Ардис» 60 % стоимости книг, взятых мною у «Ардиса» для продажи.
/С. Довлатов/
Надо вставить сумму, и привет.
Если что-то я допустил вольное или непрофессиональное — сообщите. А лучше, пришлите книги. Помните, я брал у вас своих — 50 шт. И все обошлось.
Заверьте Карла, что я порядочный.
А вот примерный список:
1. Аксенов. Железка. 5 долл. 20 шт. = 100 д.
2. Ахматова. Четки. 3 долл. 20 шт. = 60 д.
3. Бабель. Заб. произв. 7.50 20 шт. = 150 д.
4. Бродский. Конец и Часть. 9 долл. 20 шт. =180 дол.
5. Булгаков. Мастер и Маргарита. 5.50 20 шт. =110 дол.
6. Войнович. Иванькиада. 4 долл. 20 шт. = 80 дол.
7. Гумилев. Костер. 2.50 20 шт. == 50 дол.
8. Довлатов. Нев. кн. 3.50 20 шт. = 70 дол.
9. Мандельштам. Ег. марка. 5 дол. 20 шт. =100 дол.
10. Набоков. Лолита. 7 дол. 20 шт. = 140 дол.
Итого, общая стоимость — 1140 долларов. 60 % = 684 доллара.
Игорь, дорогой, поверьте, я это делаю совершенно бескорыстно, для газеты. И не столько ради денег, а ради престижа. Дела у нас идут хорошо.
«Нью-Йоркер» прислал аванс — 3 000 долларов. Научите, как бы всем этим разумно воспользоваться. Во что-то превратиться. Кем-то стать. Не временно, а навсегда.
Я сейчас зарабатываю 300 долларов в неделю. Но в любую минуту опять стану нищим.
Да, и еще. У меня кончились экземпляры. Скоро закажу у вас по-русски и по-английски. Все раздарил. Надеюсь (увы?) еще имеются?
Игорь, не откладывайте с торговым экспериментом. Обнимаю вас и Марину. Деткам привет.
С.
P.S. Я написал книжку о своей родне. Как бы сделать, чтобы Вы прочли? Не «Ардис» — именно Вы. Там много поверхностного веселья. С.
* * *
Довлатов — ЕфимовуМарт 1980 года
Дорогой Игорь!
Времени нет совершенно. Способен издавать лишь деловые крики.
1. Посылаю фото Сокирко. Очерк всем понравился. Пришлете что-то еще будем рады. Любой отрывок.
2. С книгами почти все хорошо и благополучно. Спасибо за 50 %. И за хлопоты. Вышло лишь одно недоразумение. В счете 11 названий. В коробке же было десять. «Забытый Бабель» отсутствует. Остальное на месте. И мои 100 штук дошли. И 15+15. А Бабеля нет. В счете же, повторяю, есть. Копию этого счета высылаю. Разберитесь, пожалуйста.
3. Получили ли Вы нашу газету? С каким опозданием? Как она Вам?
4. Книжки (и себя, и Ахматову с Гумилевым) начинаю продавать тотчас же. Готовлю объявление и крошечные рецензии. Удобна ли такая форма: «Новый американец» открывает книжный магазин издательства «Ардис». Или:
«Новый Американец» представляет издания «Ардиса»?..
5. Выхода «Нью-Йоркера» очень жду. Буду добиваться гранта. Говорят, это реально.
6. Очаровательная АН. Фридман повергла меня в любовь и запой. Сейчас оправился. Лена вернулась.
7. Люда разорвала отношения со всеми, кто лишь частично признает ее гениальность.
8. Деньги за свои 15+15 вышлю сразу. Остальные в срок. Нужна ли расписка? Вышлю сразу же, как только утрясете Бабеля. Все же — 150 долларов.
9. Отец прислал мне из Рима три блока сигарет «Интер». Болгарских. От безысходности я их начал курить. Меня дважды приняли за наркомана. А из одного банка любезно выпроводили: «Здесь травку не курят». И еще. Одна моя знакомая (с толстыми ногами) сказала: «Ты был, и меня не застал». Я спросил: «Откуда ты знаешь?». А она говорит: «В лифте пахло твоими русскими сигаретами».
Вот что мы покинули!!!!!!!
10. Тут одного грузинского еврея якобы спросили: «Ну, как ты устроился в Америке?» Он сказал: «Да никак пока не устроился. Все еще работаю…»
Обнимаю Вас (вас).
С.
* * *
Довлатов — ЕфимовуМарт 1980 года
Дорогой Игорь! Высылаю деньги за мои книжки, русскую и английскую (15+15). Копию счета и money order. И заодно, юбилейный портрет Вашего любимца [1].
Вчера отослал длинное письмо. Ответа почти не жду» сознавая Вашу титаническую занятость. Как там Бабель, забытый родиной и Вами.
Обнимаю.
Ваш С.Д.
* * *
Довлатов — Ефимову7 мая 1980 года
Дорогой Игорь!
Среди моих книжек попалась дефектная. (Загляните в конец.) Надеюсь единственный экземпляр. Прошу заменить.
Торговля идет довольно вяло, но все же идет. Продано долларов на 300–350. Сейчас я подготовил и сдал большую рекламу. И еще, в субботу и воскр. Буду общаться с публикой. А Лену посажу торговать.
Звонило издательство «Фаррар, кто-то и Страус». Хочет что-то издать.
След. номер газеты выйдет на 32 страницах. Так что дела продвигаются.
К нам вселился Марк Серман. Передает вам привет. Вроде бы он симпатичный.
Привет бабушке, Марине, деткам, а также негритянскому окружению.
Интервью с Вами (4 стр.) сдал. Копию сделать не успел. Вышлю копию гранок. Не беспокойтесь. Все будет согласовано. Материал идет через номер.
Обнимаю вас всех.
Довлатов.
* * *
Довлатов — Ефимову13 мая 1980 года
Дорогой Игорь!
Посылаю Вам оригинал. Идет в 16-м номере. Постарайтесь не очень редактировать. Некий Игорь Бирман (или Берман) сочинил рецензию на «Буржуев». Хочет послать ее в «Континент». Он звонил, вроде бы — из Вашингтона. Я спросил — положительная ли рецензия. Он сказал аналитическая. С элементами критики. Этот Бирман, утверждает Лева Штерн, очень важная шишка в экономике. Важнее его только один — Каценельбоген (или что-то в этом роде). Так вот. Что Вам лучше, чтобы он послал в «Континент» (это полгода ждать, да еще, может, напрасно). Или тиснуть у нас?