Дрейк Дэвид. Удар судьбы

   Антонина, если такое возможно, нахмурилась сильнее.
   — Это — самая большая глупость, которую я когда-либо слышала! Эти ракеты летят туда, куда хотят. Смотри! — Она сурово нахмурилась. — Только мы не сможем наблюдать, потому что, черт побери, ничего не видим, поэтому ракеты ударят по нам, когда мы этого не ждем, и это будет для нас чистым сюрпризом и…
   Следующая партия ракет удивила их. Малва очевидно настроили угол ракетных желобов, установленных на носах приближающихся галер. Первым сигналом, который получили Антонина и Усанас, был внезапный звон ракет, врезающихся в щит на носу и отлетающих на обе стороны. Мужчина и женщина мельком увидели, как ракеты проносятся мимо. Две секунды спустя они услышали, как взрываются боеголовки. Они оба знали только по одному звуку, что ракеты взорвались в воздухе, не нанеся урона.
   Неудовольствие Антонины тут же исчезло.
   — Красиво! — закричала она. — Красиво!
   Извиваясь, она встала на колени и подняла голову достаточно высоко, чтобы выглянуть за борт судна. Усанас не возражал. Он даже успокаивающе махнул Матвею и Льву, которые сидели рядом на корточках. Суть этого жеста не вызывала сомнений: пусть, пока глупая женщина не высовывает голову и латунные сиськи туда, где малва могут в нее выстрелить.
   Теперь Антонина поджала губы. Она слегка беспокоилась.
   — Хотя есть одна проблема. Я раньше о ней не подумала. — Антонина показала пальцем вперед. — Мы определенно защищены от выстрелов по носу. Но рикошеты могут ударить по одному из кораблей, идущих рядом. Нет никаких щитов, которые бы закрывали большую часть судов.
   Усанас пожал плечами.
   — Это не сыграет роли, Антонина. Удача — какая бы она ни была — придет, как придет.
   Щит на носу снова зазвенел от удара новой партии ракет. И снова грохот звучал почти как удар барабана, и снова от щита отскочили две ракеты. И снова они, не принеся урона, взорвались над волнами.
   Направляясь к корме флагманского корабля, Антонина осматривала территорию справа и слева. Она испытала облегчение от увиденного. Капитаны аксумских кораблей уже осознали опасность и предпринимали ответные действия. Дельта Харка составляла в ширину несколько миль и предоставляла много морского пространства. Аксумские корабли, наступающие в одну линию, теперь расходились в стороны.
   Антонина наблюдала, как еще несколько ракет отскочили от щитов на других кораблях и пролетели мимо всего формирования. Угол щитов, как она поняла, был выбран настолько точно, что ракета уходит в другой корабль только если очень не повезет.
   — Главное — это то, что почти все ракеты не принесут вреда, — продолжал Усанас. В отличие от Антонины, он даже не удосужился проследить за траекториями последней партии. — После того, как мы окажемся в зоне тарана, они прекратят стрелять.
   Он мрачно усмехнулся.
   — Даже фанатичный жрец Махаведы не захочет оставаться на носу корабля, который собирается сделать пробоину в другом.
   Антонина вернулась назад и склонилась пониже. Она изучала фигуру Герсема на носу. Новый командующий сарвом Дакуэн все еще напряженно смотрел в разрез в щите и внезапно показался ей очень молодым.
   Усанас, очевидно, мог читать мысли.
   — Расслабься. Я выбрал его, хотя он самый младший из офицеров, потому что он — лучший моряк.
   — Это кто говорит? — спросила Антонина. — Ты знаешь о судах столько, сколько я…
   — Говорят все остальные офицеры, — последовал спокойный ответ. Усанас развел руки, показывая на аксумские корабли, находящиеся по правому и левому борту от них. — И это касается всех судов. У нас есть капитаны и есть командующие войсками. Но пока не начнется абордаж, командование каждым из этих кораблей находится в руках наиболее способного капитана. И черт побери его ранг.
   Упоминание «абордажа» сфокусировало внимание Антонины на другом. Она повернулась и сладко улыбнулась Матвею.
   — Я прощаю тебя. А теперь, пожалуйста, принеси мне мой пистолет.
   Пришел черед Усанаса хмуриться.
   — А зачем тебе эта штуковина? — спросил он. — Ты не пойдешь на абордаж ни на какие палубы.
   Антонина покачала головой.
   — Конечно, нет! — и снова она сладко улыбнулась. — Вся эта идея абсурдна. Она не для знатной госпожи.
   Матвеи вернулся после выполнения задания. Антонина прижала жуткое оружие к груди, как любимого ребенка.
   — Но никогда не знаешь заранее, что произойдет, — спокойно сказала она. — В сражении все может пойти не так, как планировалось изначально.
   Усанас определенно не выглядел счастливым. Но больше не возражал. Какой контраргумент он мог представить? Антонина только что объявила старейшую из ветеранских мудростей.
   — Дерьмо случается, — сказали Матвей и Лев, как греческий хор. Антонина увидела, как Герсем напрягся.
   Она задержала дыхание. Антонина ничего не видела впереди, но знала: линия из двенадцати аксумских кораблей почти встретилась с пятнадцатью судами малва, идущими на них. К этому времени враг уже должен был набрать скорость для тарана.
   Она задержала дыхание.
   — Расслабься, — сказал Усанас. Он казался таким же невозмутимым и спокойным, как кусок гранита. — В тебе мало веры. Галеры малва? В открытом сражении на море — против аксумитов?
   Он поднял голову, как волк, воющий на луну.
   — Ха!
   Презрительный крик смешался с внезапной командой, которую выкрикнул Герсем.
   В течение минуты и презрение, и невозмутимость со спокойствием оказались оправданными. И Антонина снова дала торжественную клятву не лезть в дела профессионалов и не мешать им.
 
   Герсем очень точно рассчитал время приказа. Галера малва, которая неслась прямо на них — нос в нос, находилась в нескольких ярдах от столкновения. Аксумский боевой корабль с опытными гребцами и лоцманом внезапно отвернул в сторону. Потом, следуя новому приказу Герсема, быстро пошел вперед. А затем новый приказ — и гребцы на правой стороне судна подняли весла прямо вверх — быстро и скоординировано, одним движением. Маневр был идеально выполнен. Аксумиты позаимствовали его у родосцев, которые считались лучшими моряками в Средиземноморье.
   Их сопернику из малва не поздоровилось. Капитан вражеского корабля не имел опыта морских сражений, типично для всех капитанов малва. По крайней мере он не имел опыта сражений против настоящих военных моряков. Несмотря на все могущество империи малва, ей редко бросали вызов на море другие королевства. Главной обязанностью военно-морского флага империи малва считалась защита торговых судов от пиратов.
   Надменности и грубой силы хватало, чтобы расправляться с пиратами. Однако это были плохие методы против одной из самых лучших военно-морских держав в мире.
   Корабль малва несся на полной скорости, намереваясь пробить судно врага. Увидев, что на вражеском судне нет бревна для тарана, капитан малва чуть ли не фыркал от самодовольства. Он разобьет корпус врага напополам, отступит назад, а затем прикончит их ракетами. После того как он повредит вражеское судно, оно больше не сможет прятаться за этим странным и адски эффективным щитом.
   В последний момент капитан малва приказал гребцам замедлить ход. Ни один капитан в здравом уме не идет на таран на полной скорости. Сила столкновения может повредить нос его собственного корабля. По крайней мере бревно войдет слишком глубоко и его будет сложно извлечь. Правильная тактика тарана требует: бросок на полной скорости, чтобы как можно скорее оказаться в зоне действия тарана; внезапное замедление хода судна; а затем, на последних нескольких футах — простое столкновение. Бревно пробивает корпус, но в нем не застревает. Потом отойти назад, если есть необходимость, повторить.
   Хорошая тактика, классическая тактика. Но капитан малва никогда не рассматривал возможность, что соперник точно так же хорошо знает эту тактику и давно выбрал правильную контртактику, и у него также есть капитан и гребцы, и лоцман, которые гораздо опытнее и способнее его самого и его экипажа.
   По приказу Герсема аксумский корабль отошел в сторону от изначального курса. К тому времени, как капитан малва понял, что не попадет по цели, Герсем приказал своему судну быстро идти вперед. Капитан малва начал выкрикивать новые команды своим запутавшимся гребцам и лоцману…
   Было слишком поздно. Галера малва неотвратимо дрейфовала вперед. Аксумский корабль с поднятыми веслами прошел мимо бока судна малва не более чем в двух футах — борт к борту, практически царапаясь корпусами — разбивая и ломая весла малва, с которыми сталкивался. А учитывая смятение и неопытность экипажа малва, сломал почти все.
   Галера малва была мгновенно выведена из боя. Экипажу пришлось еще хуже. Куски весел, отлетающие в сторону, расщепляющиеся и ударяющие, как молотки, сразу же убили одного человека. Но почти у половины гребцов с правого борта галеры малва оказались сломаны конечности или ребра, пробиты черепа — и все они получили раны и были просто ошарашены. Весь порядок и дисциплина на судне нарушились, когда выкрикиваемые офицерами команды потонули под криками и стонами.
   Гребцы с другой стороны смотрели на сцену, открыв рты. А затем, при виде приближающихся двух пятидюймовых пушечных стволов, открыли рты еще шире. Секундами позже многие из этих открытых ртов полностью прекратили существование. Аксумские моряки уже перепрыгивали через проем до того, как рассеялся дым. И снова зазвучал убийственный клич:
   — Тааха Мариам! Тааха Мариам!
   Последовавшая схватка длилась не более пяти минут. Шесть моряков малва убежали, перепрыгнув через борт. Один из них, хороший пловец в великолепной физической форме, доберется до берега в нескольких милях. Остальные утонут, разделив судьбу товарищей.
   В дельте Харка малва получат не больше жалости от Аксума, чем получили от римлян в самом городе.
 
   Антонина сидела в безопасности во внутренней части флагманского корабля и еще плотнее прижимала к груди пистолет. Костяшки пальцев побелели не от страха. Просто от ужаса при звуках невидимой резни не более чем в пятнадцати футах. Крики ярости, крики боли. Копья разрывают плоть, ломаются кости. Тихие стоны, шипение в агонии и смерть, когда кровь, булькая, вытекает из горла и наступает тишина.
   Теперь все стихало, за исключением волн, бьющихся о борт, и негромкого бормотания воинов. Замолкало — за исключением хлюпающих звуков, когда копья снова и снова входили в трупы. Результаты проверялись и проверялись, и проверялись. И только один раз прозвучал тихий, наполненный удовлетворением голос:
   — Тааха Мариам.
   — Я тебе говорил, — спокойно заметил Усанас. Аквабе ценцен на протяжении всего сражения даже не пошевелил пальцем. — О, у тебя так мало веры.
 
   В сражении в целом Аксум полностью потерял только один корабль. Это была печальная потеря, поскольку весь экипаж погиб с судном, когда галера малва, на которую они взбирались, внезапно взорвалась. Что случилось? Никто никогда не узнает. Возможно, несчастный случай. Возможно, жрец-фанатик.
   Пять других аксумских боевых кораблей понесли тяжелые потери. Количество играет роль, даже против опыта. Не каждый аксумский капитан маневрировал так умело, как Герсем. А когда двенадцать аксумских кораблей противостояли пятнадцати противникам, три галеры малва оставались свободны бить туда, куда захотят.
   Капитаны малва, несмотря на надменность и неосторожность, ни в коей мере не были трусами. Все три свободные галеры шли тараном на аксумские корабли. По крайней мере пытались. Одна из галер малва оказалась так сильно обескровлена правильно нацеленным пушечным огнем, что отошла в сторону — скорее дрейфовала. Ее капитана и лоцмана убили вместе с третью экипажа. Две другие пошли на таран, потом на абордаж.
   Но окончательный результат, даже там, получился таким же.
   Количественного преимущества малва оказалось недостаточно — даже если бы их и набралось в два раза больше — чтобы отразить опыт и яростность аксумских копьеносцев. Единственная разница была между проигранной схваткой — и чистой бойней.
 
   По приказу Усанаса аксумская флотилия перестроилась и снова шла к Харку. Теперь от городской гавани их отделяло менее трех миль. Аксумские впередсмотрящие с острым зрением сообщали, что римские суда с войсками начинают покидать причалы.
   В аксумской флотилии осталось только восемь кораблей. В дополнение к взорванному, Усанас решил бросить два, которые пробили тараном, и один, который оказался просто сильно поврежден. Ни одному из этих кораблей не угрожало затопление, но повреждений оказалось достаточно, чтобы они стали бесполезными в сражении. Сарвены с трех брошенных судов быстро перебрались на другие военные корабли аксумитов, заполнив места в экипажах, которые понесли тяжелые потери.
   Теперь флотилия аксумитов состояла из восьми кораблей, не двенадцати — но осталось только пять галер малва.
   — Ты только посмотри на них, — фыркнула Антонина, изучая вражеские корабли. — И кто-то еще вечно обвиняет женщин в неспособности принять решение!
   Усанас улыбнулся.
   — То, что ты видишь, Антонина, — это современная версия мифа. Между Сциллой и Харибдой.
   Командующий эскадрой малва, казалось, разрывался от неспособности принять решение. Или, возможно, как сказал Усанас, он просто оказался между двумя чудовищами. Вначале пять галер направились на наступающих аксумитов. Затем, увидев, как римские корабли отходят от причалов, направились назад. В конце концов главной задачей этих галер было не дать убежать Велисарию и его людям.
   Затем, увидев первый из гигантских взрывов, которые начали уничтожать то, что осталось от Харка, маленький флот малва просто бесцельно дрейфовал.
   Что делать? Что делать? Территория гавани все еще оставалась незатронутой пламенем, да и взрывы там не грохотали. Командующий флотилией малва знал: Велисарий не отдаст приказ на последнюю серию взрывов, пока не увидит, что его путь расчищен. Когда остальная часть Харка превратилась в яростно бушующий ад — лигроин там смешали с подрывными зарядами, наступающая армия малва просто не могла достичь причалов до того, как римские корабли уйдут далеко в дельту. Где…
   Аксумские корабли находились в миле от эскадры врага. Они доберутся до галер малва менее чем за десять минут, задолго до того, как римские корабли с войсками окажутся в радиусе эффективного действия ракет.
   Восемь против пяти теперь — и командующей эскадрой видел, что получилось, когда преимущество было на стороне малва.
   Внезапно с восточного берега дельты в небо взмыли сигнальные ракеты. Зеленая, зеленая, белая. Не прошло и тридцати секунд, как все галеры малва уже шли к берегу. Они взяли единственный разумный курс, когда оказались пойманными между чудовищами. Убраться с их пути.
 
   — Ты видишь, как они убегают? — рассмеялась Антонина несколько минут спустя, наблюдая, как галеры малва несутся на восток. — Ясон с аргонавтами не могли бы развить такую скорость.
   Усанас улыбнулся.
   — Ну конечно! А что еще они могут сделать?
   Он показал пальцем прямо вперед. Теперь вид был открыт. Моряки и артиллеристы снимали щиты. Флот с римскими войсками полностью вышел из гавани, которая начала яростно гореть. Содрогающая землю серия взрывов развалила сами причалы.
   — С одной стороны у них известный полководец Велисарий, который ведет своих устрашающих воинов, — объявил Усанас. — С другой — еще хуже!
   Он начал прыгать вокруг, показательно делая выпады копьем.
   — Они против меня! Я ужасен, ужасен — демон! — Антонина рассмеялась.
   — Ты всю битву провел, сидя на заднице! Обманщик! Самозванец! — Усанас покачал головой.
   — Это потому, что я правильно понимаю, где должен находиться командующий во время сражения, женщина. — Он нахмурился. — И в любом случае, какое это имеет отношение ко всему? Значение имеет душа, а не ничтожная плоть. Все это знают!
   Он оскалил зубы, глядя на убегающие галеры.
   — Душа Усанаса, вот что привело их в ужас! — Величественный взмах руки снизошедшего до остальных. — Конечно, сарвены помогли. Немного.
   Антонина уже собралась добродушно подшутить над ним, когда что-то привлекло ее внимание.
   Скорее кто-то. До ближайшего римского корабля оставалось менее двухсот ярдов. На самом краю носа находился солдат. Он казался высоким мужчиной. И он яростно махал ей.
 
   Мгновение спустя Антонина уже балансировала на носу собственного корабля, судорожно махала в ответ и кричала неясные фразы.
   Потом она прыгнула. Усанас едва успел ее схватить, до того как она рухнула в воду.
   — Антонина! Будь осторожна! В этой кирасе ты утонешь за две минуты!
   Антонина совсем не обращала на него внимания. Теперь она плакала от чистой радости, размахивая руками и пытаясь выпрыгнуть за борт. Несмотря на то что она была такой маленькой, а Усанас таким сильным, ему все равно оказалось трудно выполнять взваленную на себя работу.
   — Великолепно, — проворчал он. — И снова мне приходится спасать глупую римскую женщину от уничтожения.

Глава 39

   В этом случае Усанасу пришлось спасать глупого римского полководца. Когда корабль, несущий римские войска, оказался практически рядом с кораблем Антонины, Велисарий — который сам прыгал и орал от счастья — поскользнулся и упал за борт.
   Антонина завизжала. Усанас с силой отшвырнул ее назад в руки Матвея,
   — Держи ее и не выпускай! — заорал он. Мгновение спустя Усанас прыгнул в воду.
   Он нашел Велисария менее чем через пятнадцать секунд, хватающего ртом воздух и пытающегося развязать доспехи. К счастью, полководец был великолепным пловцом и — что еще удачнее — не облачен в полные доспехи катафрактов. Если бы он сегодня их надел, то его бы уже потянуло вниз. Но часть доспехов все равно была достаточно тяжелой и снять ее в воде не представлялось возможным.
   — Не дергайся, — рявкнул Усанас.
   Он подхватил Велисария и потащил к кораблю Антонины. Велисарий тут же расслабился и использовал только ноги, помогая себе держаться на плаву.
   — Рад снова встретиться с тобой, Усанас, — весело сказал он. Усанас фыркнул.
   — Скажи мне кое-что, Велисарий, — он замолчал, чтобы перевести дыхание. Его сильные гребки практически доставили их до судна. — Как вам, римским придуркам, удается завоевать половину мира?
   Замолчал, чтобы перевести дыхание. Теперь они были у борта судна. Протянутые руки вытаскивали Велисария из воды.
   — Лично я бы не выпустил тебя из дома, чтобы набрать воды из колодца. Ты определенно свалился бы в него.
   Усанас не получил ответа. Римский придурок уже был в объятиях Венеры.
 
   Примерно через десять минут Велисарий и Антонина наконец оторвались друг от друга. Велисарий поморщился.
   — Ты должна избавиться от этой кирасы, — пробормотал он, потирая ребра, и посмотрел на приспособление с уважением. — Она даже более смертоносна, чем похабна.
   Антонина улыбнулась, глядя на него снизу вверх.
   — Ну так сними ее. Ты это можешь сделать. Я знаю, что можешь. — Она улыбнулась шире. — Я помню, как ты меня раздевал догола быстрее, чем…
   — Тихо, жена! — приказал Велисарий. Он нахмурился с торжественным, суровым неодобрением. Выражение, к сожалению, не возымело действия. Улыбка Антонины стала определенно еще более непристойной.
   Велисарий рассмеялся. Глаза Антонины быстро изучили непосредственно окружающую их территорию.
   — Слегка примитивно, — задумчиво сказала она. — Но мы, вероятно, сможем устроиться на одной из скамей для гребцов, если ты воздержишься от своей обычной акробатики. — Она холодно посмотрела на окружающую их небольшую толпу. — Хотя нужно избавиться от зрителей. Вот что я тебе скажу. Ты — полководец. Ты приказываешь им отправиться за борт, а я пристрелю неповоротливых и отстающих.
   Ее последние замечания не были произнесены тихо. Как раз наоборот, присутствующие улыбались ей. Антонина попыталась поддерживать убийственное свечение в глазах, но, по правде говоря, провалилась. Хихиканье не помогло.
   — Наверное, нет. — Вздох, который последовал, мог бы обеспечить мир новым стандартом меланхолии. Если бы она не хихикала.
   Велисарий опять сгреб ее в объятия. Ей на ухо прошептал:
   — Так получилось, любовь моя, что я организовал размещение на корабле с моими войсками. Там есть капитанская каюта. Зарезервирована только для нас.
   — Ну тогда пошли туда! — с готовностью прошептала Антонина. — Боже, как я рада, что вышла замуж за полководца. Люблю человека, который умеет планировать далеко вперед.
   Теперь он сам вздохнул. В этом звуке была искренняя меланхолия.
   — Пока нет, — прошептал он. — Сегодня ночью, любовь моя, сегодня ночью. Но нужно еще кое-что сделать.
   Она удивилась, отвела голову назад и уставилась на него снизу вверх.
   — Но все сделано! — возразила она.
   Антонина покрутила головой, рассматривая корабли, которые, казалось, заполнили дельту.
   — Разве нет? Разве ты не всех забрал с причалов? — Велисарий улыбнулся.
   — О, это сделано. Идеально. Лучше всего спланированная и осуществленная операция, которую я когда-либо видел, даже если я сам это говорю. — На мгновение он казался немного смущенным. — Мне нужно не забыть сделать комплимент Маврикию, — пробормотал он. — Но все равно кое-что осталось. Кое-что еще. — Его улыбка изменилась, стала достаточно холодной и безжалостной. — Если хочешь, называй это десертом.
   Антонина все еще смотрела на него в смятении. Велисарий повернул голову. Когда он заметил Усанаса, то подозвал его коротким кивком.
   — Ты тут главный? — спросил он. Усанас улыбнулся, так широко, как всегда.
   — Разве царь Эон не гений? Разве я не говорил всегда, когда был его даваззом, что парень далеко пойдет? Он принимает мудрые решения — в особенности в том, что касается назначений и постов.
   Велисарий усмехнулся.
   — Ты заметил что-нибудь странное в последние моменты перед нашим побегом?
   Усанас ответил без колебаний.
   — Сигнальные ракеты. Галеры не убегали. Их призвали на берег. Я не понял этого. Я ожидал, что они пойдут в последнюю отчаянную атаку.
   Улыбка Велисария больше не была холодной. Она стала чисто звериной.
   — Да. Это на самом деле интересно.
   Он больше ничего не сказал. Но Усанасу потребовалось только четыре секунды, чтобы понять. Аквабе ценцен покрутил головой, глядя на далекие причалы, где теперь стояли пять галер малва.
   — Хорошо известно, что раненые звери представляют собой легкую добычу, — пробормотал он. И повернулся назад к Велисарию. Хищная улыбка встретилась с плотоядной. — Спроси любого охотника, римлянин. Лучший способ охотиться — из засады.
   — Интересно, что ты это упомянул, — сказал Велисарий. — Я только что сам это подумал.

Глава 40

   Великая Страна.
   Осень 532 года н.э.
   В день бракосочетания Кунгас взял на себя командование всеми военными силами в Деогхаре. Рао, поскольку был женихом, естественно не возражал. Точно так же не возражали различные послы и военачальники из многих королевств, теперь ставших союзниками Шакунталы. Во-первых, они боялись Кунгаса. Но даже если бы и не боялись, то все равно были бы более чем счастливы позволить ему взять на себя ответственность.
   Более чем счастливы. На самом деле послы очень радовались. Теперь, после того, как у них имелось время переварить новую реальность и пережить свой первоначальный шок и негодование от неожиданного решения Шакунталы выйти замуж за Рао, послов очень радовала сложившаяся ситуация. Фактически они пребывали почти в экстазе.
   Все королевства, которые они представляли, парализовали малва. Их решение искать династического брака с Андхрой вызывалось настоятельной необходимостью и ничем больше. Он подошли к проекту со всем энтузиазмом, с которым человек решает ампутировать конечность, чтобы спасти свою жизнь.
   Шакунтала отказалась от их предложений. Поскольку она сама принимала решение, то навряд ли может в чем-то обвинить их.
   Если бы они не были дипломатами, то улыбались бы от уха до уха. Они получили преимущества союза с возрождающейся Андхрой — без кандалов династического брака. Если дела пойдут плохо, то они всегда могут в мгновение ока бросить Шакунталу. Ведь в конце-то концов не их же наследный принц женат на сумасшедшей женщине.
   Поэтому пусть грубый, жестокий, бесстыдный и неотесанный варвар берет на себя ответственность. Их положение полностью их устраивало.
 
   Силы, которые теперь находились под командованием Кунгаса, оказались большими и разношерстными. В этот день Деогхар был полон, как любой город в кишащей людьми Бенгалии. При других обстоятельствах Кунгас бы наполовину сошел с ума от хаоса. Хотя, вероятно, нет, учитывая непоколебимую флегматичность этого человека.
   И определенно нет при обстоятельствах, которые на самом деле имели место.
   Его противника, господина Венандакатру, командующего силами, осаждающими Деогхар, не случайно называли Подлым. Другого человека могли бы назвать Венандакатра Жестокий, или Ванандакатра Ужасный, или просто Зверь. Но все эти клички несут определенный подтекст несдержанности, силы и ярости. Такие клички дают человеку, которого боятся так же, как ненавидят.
   С другой стороны, подлого человека просто презирают. Если отбросить все, то это презренная фигура.