Дрейк Дэвид. Удар судьбы (Велисарий - 4)

   - Ты изменилась, - сказал он. - Сильно.
   Шакунтала начала отводить глаза, но потом уверенно на него посмотрела.
   - Как? - спросила она, распрямив спину. Обычно Шакунтала держалась очень прямо, поэтому всегда выглядела выше, чем на самом деле. Теперь она стояла, как императрица. В ее черных глазах блестела та же императорская аура.
   Рао покачал головой. Это было медленное движение человека в полубессознательном состоянии, который пытался соединить реальность и видение.
   - Ты кажешься... значительно старше. Значительно... - он махнул рукой. Жест, как и качание головой, получился неопределенным и робким. Он вдохнул воздух. - Ты была красивой девочкой. Теперь ты гораздо красивее, теперь, когда ты стала женщиной. Не понимаю, как такое возможно.
   В глазах Шакунталы появился намек на влагу. Но единственным выражением на лице оставалась хитрая улыбка.
   - Ты не сильно изменился, Рао. Если не считать, что в твоей бороде появились седые волоски.
   Рао стоял так же прямо, как императрица. И сказал резко:
   - Это - только одна из причин...
   - Замолчи.
   Рот Рао захлопнулся. Он никогда раньше не слышал, чтобы Шакунтала так разговаривала. Пантера Махараштры был поражен так же, как все изнеженные и избалованные послы из брахманов, которых тоже заставил замолчать этот древний голос великой Сатаваханы.
   Когда Шакунтала продолжила, говорила она холодным и повелительным тоном.
   - Я не желаю ничего слушать про твой возраст. Что с того? Для меня он никогда не имел значения. Он не имел для меня значения, когда я была девочкой и меня в плену держали малва. И теперь он для меня не имеет значения, когда я - императрица Андхры.
   Она фыркнула.
   - И значит даже меньше! Ни один неопытный молодой муж долго не продержался бы против малва, поэтому я все равно достаточно скоро стала бы вдовой.
   Рао опять начал говорить.
   - Замолчи.
   И снова рот Рао захлопнулся.
   - Я не буду слушать никаких возражений, Рао. Я не стану слушать никаких слов о возрасте, или крови и чистоте, или пристойности и традициях. Я приняла решение, и меня ничто не поколеблет.
   Императорская надменность и высокомерие, казалось, дали трещину. Возможно. Совсем чуть-чуть. Шакунтала отвернулась.
   - Я не стану тебя насиловать, Рао. От тебя требуется только сказать "нет". Отказывай мне, если хочешь, и я приму этот отказ. Но аргументов я слушать не буду.
   - Если я хочу? - закричал он.
   Взгляд Шакунталы вернулся к нему, со скоростью ветра. В это мгновение она узнала правду.
   Теперь в ее глазах не было намека на влагу. Слезы полились, как дождь. Она крепко сжала руки перед собой. Ее плечи начали трястись.
   - Я никогда не знала, - прошептала она. Затем рыдая, добавила: - О, Рао - я никогда не знала. Все эти годы...
   Теперь голос Рао тоже была сдавленным, его глаза повлажнели.
   - Как я мог?.. - Его ноги подкосились. На полу, стоя на коленях, склонив голову он говорил дальше: - Как я мог? Я только... только...
   Шакунтала стояла на коленях перед ним. Обнимала его, шептала его имя, целовала его глаза и тихо плакала ему в волосы.
   В конце концов юмор вернулся, напомнив о всем том, что они делили столько лет, когда Рао обучал Шакунталу.
   - Тебе нужно идти, - пробормотал Рао. - Очень неподобающе для девственницы столько времени проводить одной с мужчиной.
   Шакунтала расхохоталась.
   - Я серьезно! - настаивал Рао. - Люди станут говорить, что я женился на шлюхе. Моя репутация будет подмочена.
   Она обвила руками его шею, яростно его поцеловала и опрокинула на пол.
   - Боги над нами, - вдохнул воздух Рао. - Я на самом деле женюсь на шлюхе!
   Шакунтала залилась смехом.
   - О, Рао, как мне тебя не хватало! Как! Никто никогда не заставлял меня так смеяться!
   Она снова его поцеловала, и снова, и снова до того, как отвела свое лицо. Ее влажные глаза были полны обещания.
   - Мы поженимся завтра, - постановила она. - Ты станцуешь самый великий танец, который кто-либо когда-либо видел.
   Он уныло улыбнулся.
   - Я не стану спорить по этому вопросу. Я не смею.
   - Лучше не надо, - прошипела она. - Я - императрица. Больше даже не могу следить за своими палачами. Но этих ловких ребят, вероятно, уже набрались сотни.
   Рао рассмеялся и крепко прижал ее.
   - Никто никогда не заставлял меня так смеяться, - прошептал он.
   Секундами позже они поднялись на ноги. Держась за руки они направились к двери, за которой ждали Кунгас и фортуна империи.
   У двери Рао остановился. У него появилось странное выражение. Шакунтала никогда раньше не видела на лице Рао такое выражение. Колебание, неуверенность, смущение, беспокойство - он казался даже моложе нее.
   Шакунтала все сразу же поняла.
   - Ты беспокоишься, - сказала она мягко, но твердо. - О нашей брачной ночи. Все эти годы самодисциплины.
   Он молча кивнул. Через мгновение сказал мягко:
   - Я никогда... никогда...
   - Никогда? - спросила она лукаво. Потом склонила голову набок и прищурилась. - Даже в тот раз - мне было четырнадцать, я помню, когда...
   - Достаточно! - рявкнул он. Затем, слегка покраснев, Рао пожал плечами. - Почти, - пробормотал он. - Я пытался - так сильно. Я постился и медитировал. Но... возможно, не всегда.
   Он все еще колебался, был неуверен, беспокоился. Шакунтала взяла его лицо в ладони и заставила посмотреть прямо на себя.
   - Не беспокойся, Рао. Завтра ночью ты будешь моим мужем и идеально выполнишь свой долг. Поверь мне.
   Он уставился на нее, как ученик смотрит на пророка.
   - Поверь мне. - В ее голосе не было сомнений.
   - Я думаю, что могла бы попробовать вот это, - сказала Шакунтала, показывая на иллюстрацию.
   Глаза Ирины округлились. На самом деле почти вылезли из орбит.
   - Ты сошла с ума? Я не стала бы... - Она замолчала и усмехнулась.
   - Конечно, ты - танцорка и акробатка, которую обучал наемный убийца. А я - просто старая развалина. Греческая дама благородного происхождения к тому же. Я скриплю, когда встаю со стула, на котором читаю.
   Шакунтала улыбнулась.
   - Ты не такая уж и старая, Ирина. И я совсем не думаю, что развалина.
   Ирина скорчила гримасу.
   - Может быть. Но я все равно не стала бы пробовать это. - Мгновение спустя Шакунтала обнимала ее.
   - Спасибо за то, что дала мне книгу, Ирина. Прости, что держала ее так долго. Но я хотела изучить ее наизусть.
   Ирина улыбнулась. Она не сомневалась в ее словах. Разум молодой императрицы тренировал тот же человек, который тренировал ее тело. Шакунтала, вероятно, на самом деле запомнила каждую страницу.
   - Спасибо за все остальное, - прошептала императрица. - Я навсегда перед тобой в долгу.
   Когда Ирина провожала Шакунталу к двери, императрица захихикала.
   - Что такого смешного?
   - Ты будешь смешной, - предсказала императрица. - Очень скоро. - Они стояли у двери. Ирина вопросительно склонила голову. Шакунтала улыбалась очень сладко. Как мед, используемый для приманки.
   - Ты знаешь Кунгаса, - тихо сказала она. - Такой упрямый и преданный человек. Но я убедила его, что сегодня ночью мне на самом деле не потребуется телохранитель. Мне определенно не будут нужен телохранитель после завтрашнего дня, когда мою постель разделит Рао.
   Ирина стояла, открыв рот, когда императрица выскользнула за дверь. Она все еще стояла, открыв рот, когда в комнату проскользнул Кунгас.
   Он сразу же заметил ароматизированные масла, стоявшие на полочке у стены.
   - Не думаю, что они нам потребуются, - задумчиво сказал он. - По крайней мере сегодня ночью.
   Затем, заметив книгу на столе, подошел и изучил открытую страницу.
   - Нет шанса, - объявил он. - Может, ты, Ирина, достаточно стройна для этого. Но я? - Он показал пальцем на иллюстрацию. - Думаешь, можно заставить такого крепкого варвара, как я...
   Но к тому времени Ирина уже добралась до него, и он больше ничего не говорил. По крайней мере какое-то время.
   Ирина любила сюрпризы, но этой ночью сюрпризов не получилось. Она давно знала, что Кунгас окажется лучшим любовником, который у нее был.
   - Гораздо лучшим, - прошептала она несколько часов спустя. Ее влажная нога в наслаждении обвила его.
   - Я говорил тебе, что нам масла не потребуются, - прошептал он в ответ.
   Они рассмеялись, снова разделяя радость. Ирина подняла голову и, глядя сверху вниз на Кунгаса, порадовалась вновь, еще сильнее.
   Маска ушла без следа. Открытое лицо, которое улыбалось ей, глядя вверх, было просто лицом влюбленного мужчины. Ее мужчины.
   Глава 36
   Харк.
   Осень 532 года н.э.
   - Я не понимаю, что делает это чудовище, - рявкнул Кутзес. Он нырнул за сломанную стену, когда еще одна партия ракет прилетела от войск малва в разбитый ряд зданий через улицу. Не принеся вреда, стрелы влетели в другую комнату здания, которое когда-то было мастерской ремесленника. Кожевника, судя по нескольким приспособлениями и кускам сырого материала, которые все еще валялись вокруг.
   Спина Велисария была удобно прижата к той же стене. Он вопросительно приподнял бровь.
   Кутзес ткнул пальцем в стену, показывая на невидимого врага за ней.
   - Какова цель происходящего, полководец? Это существо просто выкашивает наших солдат. Они выпустят еще одну партию ракет или две - ни одна из которых не попадет ни во что, если только по слепой удаче, потом бросят несколько гранат, затем кинутся в атаку через улицу. Мы их положим, они отступят, а затем повторят все снова. К тому времени, как мы наконец будем вынуждены отступить на следующую улицу, они станут двигаться через сотни тел и обломки зданий.
   Фракийский офицер потер лицо, размазывая пот и грязь.
   - Теперь все это продолжается уже две недели. Наши собственные потери не были тяжелыми. С такой скоростью им потребуется месяц - по крайней мере! - чтобы с боем прорваться к причалам. И они потеряют половину своей армии - по крайней мере! - в процессе.
   Он снова сильно нахмурился.
   - Я слышал о грубой тактике, но это!.. - На мгновение его молодое лицо просто выражало печаль. - Я думал, эта сушность суперразумная.
   Велисарий улыбнулся. Улыбка получилась хитрой, но в ней было больше презрения, чем иронии.
   - Линк на самом деле суперразумный, Кутзес. Но разумом всегда руководит душа. У Линка душа есть, независимо от того, понимает он это или нет. Или по крайней мере он является преданным слугой новых богов и их душ.
   Велисарий вытянул шею и уставился на камни у себя над головой.
   - Эти... - он резко выдохнул, словно плюнул. - Эти божественные свиньи не смотрят на людей, как на людей. Солдаты для них - просто орудия. Множество камней, чтобы вымостить дорогу до человеческой идеальности. Они смотрят на человеческую жизнь точно так же, как мы с тобой смотрим на клинок. Выкидываем отслуживший металл прочь, чтобы заменить его на новый и острый. А если он визжит от боли, то кому до этого дело?
   Велисарий снова выдохнул воздух и снова у него получился плевок.
   - Что касается тактики, то она имеет идеальный смысл - если посмотреть на нее с точки зрения Линка. Дело в том, что малва уже потеряли эту армию, и Линк это знает. Чудовище знает, что мы должны были разрушить все запасы в Харке - или по крайней мере у нас уже все приготовлено для их разрушения.
   - Что мы и сделали! - рявкнул Кутзес. Велисарий кивнул.
   - Так зачем беспокоиться об умной и хитрой тактике? И малва не могут использовать йетайцев, которых они оставили, как войска для ведения атаки. Больше не могут. После потерь, которые они понесли, им требуются эти йетайцы, чтобы поддерживать контроль над регулярной армией. Если бы этих несчастных ублюдков уже так сильно не побили... - Велисарий покачал головой. - Большинство армий, к этому времени, после того что они пережили, уже столкнулись бы с бунтом. Солдаты отказались бы подчиняться.
   Он потер руку о грубую стену за спиной. Жест сопровождался еще одним покачиванием головы, словно Велисарий думал об абсурдности попыток стереть камень плотью.
   - Дело в том, Кутзес, что происходящее - это вид комплимента, - сказал он тихо. - Если бы я был эгоистом, то распушил бы перья, как павлин.
   Кутзес нахмурился. Улыбка Велисария стала очень хитрой.
   - Единственное, что Линк намерен и нацелен сделать, единственное, чего он хотел бы добиться, несмотря на катастрофу, - это уничтожить меня. Меня и всю проклятую армию, которая принесла малва больше печали, чем все другие враги вместе взятые.
   Кутзес улыбнулся от уха до уха.
   - Ты в самом деле считаешь, что мы для него стали такой болью в заднице?
   Велисарий фыркнул.
   - Болью в заднице? Лучше сказать - болью в брюхе. - Он посмотрел одновременно серьезно и торжественно на молодого офицера, который сидел на корточках рядом с ним. - Пойми вот что, Кутзес. Независимо от того, выживем мы или нет, мы уже выпотрошили малва. Что бы ни случилось, вторжение в Персию закончилось. Закончилось! Малва даже не могут больше надеяться начать новую войну или покорение. По крайней мере много лет. Линк попытается спасти то, что удастся, от этой армии - а это будет немного. Но после Нехар Малки и Харка...
   Он пытался найти пример. Его обеспечил Эйд.
   "За немногим более года ты, Велисарий, обеспечил малва их собственный Сталинград и Курск. Теперь Линк может сделать только то, что сделал Гитлер. Попытаться удержать оставшееся и отступать настолько медленно, насколько возможно. Но с этого дня и дальше он - защитник, а не агрессор".
   Велисарий кивнул. Он не пытался представить молодому подчиненному всю историю, которая лежала за заявлением Эйда, но передал ему сжатую суть.
   - Кутзес, в будущем случится еще одна великая война против зла - или по крайней мере могла бы произойти. Эйд только что напомнил мне о ней.
   Теперь Кутзес слушал его с глубоким вниманием, не отвлекаясь ни на что. Молодой фракийский офицер знал об Эйде. Он видел его. Но как и все офицеры Велисария, он думал о кристалле просто, как о Талисмане Бога. Объявление Эйда, по мнению Кутзеса, было так близко к божественной непогрешимости, как когда-либо может надеяться услышать человек.
   Увидев благоговение во взгляде Кутзеса, Велисарий улыбнулся.
   "Чему ты улыбаешься? - спросил Эйд. Грани сверкнули. На мгновение у Велисария в сознании возник образ кристаллического павлина, вышагивающего с нескрываемым самодовольством. - Я думаю, "божественная непогрешимость" идеально мне подходит. Почему только ты не понимаешь очевидную истину?"
   И снова грани сверкнули. Велисарий подавил смешок. Кристаллический павлин, всего долю секунды смотрел на него обвиняющими глазами-бусинками. Он напоминал птицу из курятника, которая требовала то, что ей причитается. Причесанное и оперенное божество, отмеченное агностической наглостью.
   Велисарий махнул рукой, чтобы пресечь юмор Эйда.
   - В той войне наступил момент, Кутзес, когда армии зла оказались сломлены. Сломлены, но не уничтожены. Но с того времени и дальше они могли только отступать. Только удерживать имеющееся в надежде, что когда-нибудь в будущем им удастся снова начать захватническую войну.
   Теперь Велисарий заговорил сурово.
   - Те мерзкие звери - их называли нацистами - никогда не получили нового шанса. Сломив их один раз, враги давили и давили, разрушая их. - Он ткнул большим пальцем за спину, показывая на нечеловеческое чудовище, которое маячило где-то за той стеной. - Линк знает эту историю точно так же, как и я. И эта сущность нацелена проверить, чтобы ни я и никто из солдат этой великолепной армии не выжили для участия в будущих войнах. Или, как Линк прекрасно знает...
   Он закатил глаза и кивнул туда же, куда показывал большим пальцем. Следующие слова он прошептал, скорее - прошипел. Это было обещание.
   - Я выживу, чудовище. И я покажу тебе операцию "Багратион" и разрушение группы Центр. И я покажу тебе Сицилию и день "Д"* и операцию союзников у Фалэза**.
   ______________
   * День "Д" - день высадки союзных войск в Европе 6 июня 1944 года.
   ** Фалэз - город на северо-западе Франции. Город был почти разрушен во время Второй мировой войны.
   Велисарий перевел взгляд назад на Кутзеса. Ярость ушла, ее заменил мрачный юмор.
   - Как я и сказал, эта неистовая атака - большой комплимент. На самом деле она хорошо подпитывает мою гордость. Ты только задумайся, Кутзес. Великие боги будущего, уверенные в своей собственной идеальности, поставили себе единственную задачу - убить одного жалкого, примитивного, неидеального, нелепого, смехотворного, несчастного фракийского проклятого сукиного сына. Кутзес расхохотался.
   - Не могу сказать, что виню их!
   Еще одна партия стрел полетела над головами. За ними прилетел поток слов - йетайцы выкрикивали приказы. Кутзес высунул голову из-за стены. Опустив ее, нахмурился.
   - Я думаю... - Кутзес хмуро посмотрел на Велисария. - Я хочу, полководец, чтобы ты отсюда ушел. Они в любую минуту начнут следующую атаку. Случайная граната... - он покачал головой. Велисарий не стал спорить по этому вопросу. Он поднялся, правда, в полный рост не вставал, и быстро покинул комнату. В следующем помещении без крыши ждал Анастасий вместе с другими катафрактами, которые теперь служили дополнительными телохранителями Велисария. Маврикий заменил Валентина двумя парнями, после того как Валентина взяли в плен. Выбранные катафракты не оскорбились из-за такой относительной оценки их талантов и достоинств в сравнении с Валентином. На самом деле они были очень довольны комплиментом. Они ожидали, что Маврикий выберет в два раза больше людей.
   Анастасий фыркнул, увидев, как в комнату вбегает полководец. Но он воздержался от других выражений своего неудовольствия.
   Велисарий улыбнулся.
   - Важно, чтобы главнокомандующего видели на передовой, Анастасий. Ты это знаешь.
   Когда небольшая группа римлян поспешила из разбитых руин бывшей мастерской ремесленника, направляясь на юг, к относительной безопасности, Анастасий снова фыркнул. Но снова воздержался от дальнейших комментариев. Он уже столько раз проходил этот танец с Велисарием, что давно отказался от надежды научить полководца новым шагам.
   Один из катафрактов-новичков не был так философичен.
   - Послушай, Исаак, полководец вполне может лежать на причале и армия не станет возражать, - прошептал он своему товарищу. - На самом деле все будут только счастливы.
   Исаак пожал плечами.
   - Да, Приский, я тоже так думаю. Но, не исключено, именно поэтому он лучший полководец - если хочешь знать мое мнение, то лучший за всю историю, - а мы только вышибалы с копьями.
   Ответ Приския, каким бы он ни был, утонул под звуками гранат, взорвавшихся в нескольких дюжинах ярдов позади них. Малва начинали новую атаку. Секундами позже крики несущихся в атаку людей смешались с огнем мушкетов и следующими взрывами гранат. И затем в течение полминуты пришли первые звуки, создаваемые сталью, встречающейся со сталью.
   Катафракты не оглядывались. Ни одного раза за все время, которое им потребовалось, охраняя Велисария, чтобы пробраться через заваленные улицы и поврежденные здания. Это было все, что осталось от центрального района Харка после многих дней разрушения их римлянами и выстрелов по ним малва. Когда они наконец достигли относительно неповрежденной гавани, которая составляла южную часть города, катафракты повернулись и посмотрели назад, на север.
   - А на что ты в любом случае жалуешься? - спросил Исаак, возобновляя разговор, и кивнул на север. - Ты что, лучше снова окажешься там? Станешь сражаться улица за улицей?
   Приский скорчил гримасу. Как и Исаак, он стал телохранителем Велисария только несколько дней назад. Первая пара телохранителей, которых выбрал Маврикий для замены Валентина, сменилась после того, как началась осада Харка. Маврикий, желающий, чтобы Велисарий оставался в живых, сделал окончательный выбор, основанный на самом хладнокровном соображении из возможных. Работу получили те из букеллариев, которые за дни яростных сражений на улицах Харка показали себя самыми кровожадными.
   Исаак и Приский оказались наверху списка. Они завоевали это положение во время одного из самых жестоких тестов, которые когда-либо были придуманы человеческой расой. Ни один из них не слышал про Сталинград, и никогда не услышат. Но каждый из них, если бы оказался среди ветеранов 62-й армии Чуйкова, чувствовал бы себя, как дома. Пусть будут прокляты языковые барьеры.
   - Хороший вопрос, - пробормотал Приский.
   Он повернулся вместе с Исааком и пошел за Велисарием. Полководец направлялся к складу с толстыми стенами, где римская армия устроила свой штаб. Приский смотрел на фигуру высокого полководца, который наклонился, чтобы зайти в маленькую дверь.
   - По крайней мере у него хватило здравого смысла уйти до того, как клинки смочила кровь.
   - Пока, - проворчал Исаак. Он потянул за один из ремней, удерживающих тяжелые доспехи катафракта. - Проклятье, я устал ходить в этой броне.
   Катафракты прошли еще несколько шагов. Когда они приблизились к двери, Исаак повторил:
   - Пока. Но не надо питать надежду. Через две недели, самое большее три, малва доберутся до гавани. Ты знаешь, что случится, когда придет тот день.
   Приский нахмурился.
   - Вылазки, атаки копьеносцев, полный набор - и полководец в самом центре событий. Тогда мы пожалеем, что здесь нет Валентина.
   На этой мрачной ноте два катафракта пригнулись и протиснулись в доспехах сквозь дверь, спроектированную для карликов. Дверь вела в туннель, длиной в шесть футов, в массивной стене склада. После усилий, потребовавшихся для преодоления этого туннеля, мужчины практически рычали.
   Через пять минут они улыбались, как херувимы.
   Глава 37
   Только Велисарий выпрямился, протиснувшись через узкий проход, как увидел спешащего к нему Бузеса. Если не считать хорошо освещенную часть у дальней стены, где Велисарий разместил свой письменный стол и стол с картой, внутренняя часть напоминающего пещеру склада оставалась темной. Бузес так спешил, что споткнулся о какой-то завал на полу и упал Велисарию в объятия.
   - Полегче, полегче, - засмеялся Велисарий и помог Бузесу встать прямо. - Дела не могут идти так плохо.
   Бузес быстро пробормотал извинения. Затем показал пальцем на дверь в противоположной стене.
   - Маврикий говорит, что ты должен пойти туда и кое-что посмотреть. Он велел мне сказать это тебе, как только появишься.
   Велисарий нахмурился, правда, слегка.
   - В чем проблема? - Бузес покачал головой.
   - Не знаю. Маврикий мне ничего больше не сказал. Но он был очень настойчив.
   Велисарий широкими шагами направился к двери. За собой он услышал тяжелые шаги катафрактов в доспехах, которые следовали за ним. Дверь, подобная той, через которую он только что проходил, была низкой и узкой. И снова Велисарию пришлось наклониться, чтобы пройти. Если не считать больших ворот, предназначенных для грузов, весь склад, казалось, строили карлики.
   Выйдя из второй двери, Велисарий взобрался по деревянной лестнице, ведущей на крышу. Поскольку Велисарий шел быстро, то ему, взбираясь по крутым и узким ступеням, приходилось прилагать большие усилия, даже для человека в его прекрасной физической форме и одетому лишь в часть доспехов. Он на мгновение посочувствовал своим телохранителям из катафрактов. Они будут задыхаться от усталости, следуя за ним.
   Лестница вела в небольшое помещение. И снова Велисарий протиснулся сквозь крошечную дверку и вышел на свежий воздух. Северная стена склада за ним возвышалась, подобно крепостной. Впереди поддерживаемая снизу тяжелыми балками кирпичная крыша представляла собой плоскую территорию, которая тянулась к морю. Полководец мог видеть дельту, которая блестела под полуденным солнцем.
   Велисарий выбрал этот склад в качестве своего штаба из-за его странного дизайна. Одно время, как он подозревал, северная стена здания была внешней стеной Харка. По крайней мере ее строили как укрепление - что могло объяснить крошечные двери. Когда Харк разросся, возвели новые стены, а какой-то предприимчивый купец просто построил свой склад у северной стены, толщиной в шесть футов. С точки зрения римского полководца, лучшего полевого штаба он не мог и желать. Массивная северная стена представляла какую-то защиту от артиллерии, в то же время плоская крыша обеспечивала прекрасную точку обзора, откуда он мог наблюдать за дельтой.
   Он увидел Маврикия на южном краю крыши. Там не было никакого ограждения, чтобы защитить от падения на причал в тридцати футах внизу, но, казалось, это Маврикия не беспокоит. Хилиарх определенно слышал скрип двери, потому что уже смотрел на Велисария, когда полководец вышел на крышу.
   - Иди сюда! - прокричал Маврикий, держа телескоп. - Есть новое развитие событий, которое, как я считаю, тебе следует учесть.
   Велисарий поспешил к Маврикию. Пересекая пространство шириной в пятьдесят футов, он быстро осмотрел всю территорию. С крыши он мог видеть весь южный Харк, а также огромную дельту, которая простиралась на юг к самому Персидскому заливу, примерно на десять миль. Харк построили на восточном берегу самого большого притока, который формировал дельту Тигра и Евфрата, на стрелке, простирающейся к югу и западу основной части материка Месопотамии. Приток вряд ли можно было назвать рекой. Если брать ширину, то он сам по себе почти составлял залив. Для всех практических целей Харк был портовым городом, который окружала вода, начиная с запада по кругу до юго-восточного сектора.
   Глаза Велисария осмотрели местность вначале справа, потом слева. Он не видел ничего, что могло бы вызвать такое очевидное беспокойство Маврикия. На обоих берегах притока собрались массы войск малва, но они находились там с первых дней осады. Малва пытались установить осадные орудия на этих берегах, откуда они могли бы стрелять по гавани, но через неделю отказались от усилий. Территория, как свидетельствовали тростники, покрывающие берега, была слишком болотистой. Войска находились там просто, чтобы не дать римлянам сбежать, в то время как основные силы малва пытались молотом пробить себе путь в город с севера. Также их галеры постоянно патрулировали дельту и поставляли припасы.