Страница:
Она вскрикнула, уткнувшись лицом ему в шею. Ее ногти впились ему в плечи. Она испытывала непередаваемые ощущения. Тепло – невыносимое тепло – наполняло все тело, кровь бурлила и кипела, проникая в самые кости. Она хотела одновременно и прильнуть к нему, и оттолкнуть его от себя. Ее обволакивало что-то изумительно сладостное... Это было блаженство – ощущать прикосновения его губ, вдыхать аромат его тела...
Боль пронзила ее как удар ножа. Нет, она не закричит, не станет хныкать. Она не допустит, чтобы он узнал, какую боль ей причинил.
Однако он узнал, он это понял, потому что вдруг остановился и замер.
– Почему ты не сказала мне? – хрипло спросил Уорик.
– Ты настоящий болван, я говорила тебе, но ты не хотел меня слушать, не хотел мне поверить! Я поклялась честью отца, что у меня не было любовников и...
Она замолчала, не закончив фразы. Застонав от нетерпения, Уорик возобновил движение, и Меллиора, ахнув, вонзила ногти в его заросшие волосами плечи. И как ни клялась не кричать, крик все же вырвался из груди.
– Прошу, не надо больше, не надо! – взмолилась она, но в ответ на ее мольбу он прижал рот к ее губам. И вдруг она почувствовала, что все начинает меняться. Ласки его губ и языка становились все более нежными, пальцы скользили по телу, рождая все более сладостные ощущения.
Боль постепенно отступила, как-то притупилась. Она ощущала, как напряглись мускулы Уорика, ускорились движения. Тепло, наполнявшее тело, грозило перерасти в жар и полностью затопить ее. Дыхание Уорика напоминало порывы ветра, сердце гулко колотилось. Внезапно Меллиоре показалось, что он пронзил ее до костей, и она забилась в его объятиях. Уорик продолжал двигаться, она прильнула к нему, чувствуя себя расколотой и в то же время испытывая благодарность за то, что он наполнил удивительным влажным теплом ее лоно, все ее тело.
Он медленно покинул ее и лег на спину. Ей стало холодно, она снова ощутила боль, отдавая себе отчет в происшедшем. Конечно, она знала, что означает выйти замуж, понимала, что за этим следует, и все-таки...
Она никак не ожидала, что будет испытывать желание. К нему. Сейчас, когда боль еще не отпустила, ей хотелось трогать его, прижиматься к нему, оказаться в его объятиях... Почувствовать, как он ласкает ее и...
Как он хочет ее.
Она отвернулась и поправила сбившуюся одежду.
– Я прошу прощения, – сказал Уорик.
– Есть за что.
– Миледи, по правде говоря, ты сама виновата.
– Я виновата?!
– Тебе нравилось играть ту роль, которую ты сама выбрала. Играла ты здорово, дразнила меня и наслаждалась моими мучениями.
– Да никогда! – солгала она. – Я сказала тебе правду, ты же не счел нужным мне поверить.
– Очевидно, я был не прав.
– Очевидно, – сказала она, чувствуя, что на глаза набегают слезы. Хорошо, что она лежала к нему спиной.
– И еще я рад. Мне в самом деле понравился Эван.
При этих словах Меллиора повернулась. Он смотрел в потолок и казался возмутительно спокойным.
– Ты рад тому, что тебе понравился Эван? – спросила она.
– Да.
Меллиора привстала на кровати и занесла руки для удара, но он поймал ее за запястья и удивленно спросил:
– В чем дело, мадам?
– Ты должен радоваться тому, что убедился в честности жены. Помнишь, она клялась честью отца, что у нее нет любовника?
– Да! – сказал Уорик, опрокинул ее на спину и сел на нее верхом. – Я вижу, ты не хочешь, чтобы мне нравился Эван, а хочешь, чтобы мы оба мучились, испытывали подозрения и готовы были вцепиться друг в друга.
– Нет! – воскликнула Меллиора. На Уорике была лишь рубашка, и она своим телом ощущала его мускулистое, в шрамах, тело. – Ой, слезь, пожалуйста, с меня, ты не желаешь меня понять, ты противный, ты... ты...
Она замолчала, увидев, что он смотрит на нее сверху вниз и улыбается.
– Что в этом смешного? – спросила Меллиора.
– Не смешного, а приятного, – негромко уточнил Уорик.
Меллиора снова почувствовала, как у нее запылала кожа на всем теле.
– Уорик, слезь, пож...
Она не закончила фразы, потому что его губы снова прижались к ее рту. Его поцелуй был медленным. Он ласкал ее рот, губы, его язык проник внутрь. Меллиора хотела остаться холодной, обиженной, разгневанной. Но поцелуй все длился, и она почувствовала, что начинает дрожать и трепетать. Его пальцы дотронулись до ее щеки, он прервал поцелуй и, коснувшись влажных губ Меллиоры, глядя ей в глаза, тихо сказал:
– Я никогда не хотел причинить тебе боль. – И, пожав плечами, добавил: – Может быть, один лишь раз у меня было искушение отколотить тебя до синяков. Но это другое...
Он вновь поцеловал ее – на сей раз коротко, выпрямился и стал выпутываться из рубашки. Меллиоре захотелось потрогать его могучую грудь. Плечи его были покрыты шрамами. Ей хотелось дотронуться пальцами до каждого из них и услышать от Уорика рассказ о том, при каких обстоятельствах этот шрам появился. Она лежала не шевелясь, и Уорик потянул ее за платье.
– Пора бы снять его совсем...
– Погоди, мы ведь уже...
– Мы только познакомились, любовь моя. Теперь мы лучше знаем друг друга.
– Просто ты извинился за то, что не поверил мне, что причинил боль...
– Нет, дорогая жена, только за то, что причинил тебе боль. А что касается недоверия, так ты делала все, чтобы я тебе не верил.
– Но ведь...
– Я изучаю свой приз. Я иногда считал себя безумцем из-за того, что согласился жениться на тебе, когда мне предлагали земли без невесты в придачу. Но земли без сердца – это ничто. И сейчас я открываю все более удивительные вещи.
– Ведь было больно...
– Больше больно не будет. Успокойся, вспомни: под конец ты уже не чувствовала боли.
– Я придана тебе вместе с землей. Я вовсе не то, чего ты хотел! – напомнила она. Уорик тем временем приподнял ее и стал стаскивать через голову платье.
Его глаза встретились с глазами Меллиоры – синими, как бурное море, и он улыбнулся ясной, открытой улыбкой, в которой не было ни тени насмешки.
– Леди, не будь такой скромницей! Я видел, как ты обольщала всех мужчин замка, видел, что ты осознаешь свою силу. Ты красива, Меллиора Макадин, и прекрасно это понимаешь. Ты знаешь, что чуть ли не все мужчины могут попасть к тебе в плен, а ты можешь безжалостно и жестоко их отшвырнуть.
– О, это ты так чувствуешь?
– Я не так уж глуп, миледи.
– Это верно, у тебя не было ни малейшего желания жениться на мне.
– Ты говоришь о моем желании? – спросил Уорик и снова уложил ее на подушки. – Нет, леди, я был не в восторге от идеи жениться на тебе, потому что мне еще не наскучила жизнь. А что касается желания... Ты прекрасно знаешь, сколько о тебе сложено поэм по всей Шотландии, десятки мужчин приходили к твоему отцу и королю, ибо хотели тебя...
– Вместе с Голубым островом.
– Да, земля важна, леди, это бесспорно. Пусть будет так. Он внезапно наклонился и приник губами к ее шее.
Его язык скользил по пульсирующей жилке. Затем его рот сместился ниже, к ложбинке между грудей. Меллиора почувствовала, что у нее остановилось дыхание. Ее пальцы оказались на затылке Уорика, в гуще темных волос. Он стал целовать ее соски, и жар быстро распространился по всему ее телу, концентрируясь где-то внизу живота. Меллиора оставалась неподвижной, досадуя на себя, что позволяет ему все это проделывать, и размышляя о том, способна ли она принести ему радость! Ей хотелось этого, хотелось, чтобы он хотел ее, чтобы испытывал к ней такое же влечение, как и она к нему, как бы она ни пыталась уверить себя в том, что он ей безразличен.
Но мысли потом, сейчас важно восстановить дыхание. Она прерывисто втянула в себя воздух. Пока губы Уорика ласкали ей груди, его рука легла ей на бедро и заскользила вдоль тела. Голова его опускалась все ниже, губы коснулись пупка. Она невольно еще сильнее вцепилась ему в волосы, когда ощутила жар поцелуев на бедрах, на животе, между ног.
Меллиора ахнула и застонала.
Внутри у нее все пульсировало, она ощущала сладостный жар во всем теле. Казалось, это невозможно перенести, но и невозможно остановить. Она умрет, если он вдруг прекратит эти ласки.
Уорик внезапно оказался на ней, его губы рядом с ее, и горячо зашептал:
– Леди, ты можешь никогда не сомневаться в моем желании...
Он поцеловал Меллиору в губы, затем поднял и поцеловал ее ладонь, после этого потянул руку вниз. Видя, что она дрожит, он поддразнил ее:
– Ты можешь потрогать мужчину. Это у него уязвимое место, и здесь ничто не кусается.
Он сомкнул ее пальцы вокруг пульсирующего мужского естества.
– Ну да, – пробормотала Меллиора, сжимая могучий ствол, – пусть не кусается, зато он способен делать большее.
– Что именно?
– Лишить дыхания, украсть душу.
Уорик улыбнулся, поднялся над ней, помог ей развести ноги и медленно вошел в нее. Сладостная дрожь пробежала по телу Меллиоры. Он встретил ее взгляд и, чуть улыбнувшись, сказал:
– Душу может украсть только сердце, леди, и ничто другое.
Она закрыла глаза, прислушиваясь к сладостным ощущениям, которые нарастали и захватывали все ее тело. Когда они достигли высшей точки, Меллиоре показалось, что она коснулась солнца. И от этого прикосновения солнце взорвалось в ней, и жар полностью затопил ее...
Уорик лежал рядом. Он обнял ее и прижал к себе.
– Этот приз, – тихо сказал он, – стоит того, чтобы за него бороться.
Меллиора с удивлением поняла, что не может ничего возразить.
– Впрочем, – продолжил Уорик, – мне не следует тебя особенно расхваливать, раз уж ты замужем за старым, немощным норманном.
Меллиора опять-таки с удивлением осознала, что улыбается ему.
– Нужно признать, ты не столь уж отвратителен.
В эту ночь Меллиора спала гораздо меньше, чем всегда.
Это сущая правда: он совсем не отвратителен, не стар и не немощен.
Она не решалась признаться себе, что ее муж просто неотразим.
Глава 18
Боль пронзила ее как удар ножа. Нет, она не закричит, не станет хныкать. Она не допустит, чтобы он узнал, какую боль ей причинил.
Однако он узнал, он это понял, потому что вдруг остановился и замер.
– Почему ты не сказала мне? – хрипло спросил Уорик.
– Ты настоящий болван, я говорила тебе, но ты не хотел меня слушать, не хотел мне поверить! Я поклялась честью отца, что у меня не было любовников и...
Она замолчала, не закончив фразы. Застонав от нетерпения, Уорик возобновил движение, и Меллиора, ахнув, вонзила ногти в его заросшие волосами плечи. И как ни клялась не кричать, крик все же вырвался из груди.
– Прошу, не надо больше, не надо! – взмолилась она, но в ответ на ее мольбу он прижал рот к ее губам. И вдруг она почувствовала, что все начинает меняться. Ласки его губ и языка становились все более нежными, пальцы скользили по телу, рождая все более сладостные ощущения.
Боль постепенно отступила, как-то притупилась. Она ощущала, как напряглись мускулы Уорика, ускорились движения. Тепло, наполнявшее тело, грозило перерасти в жар и полностью затопить ее. Дыхание Уорика напоминало порывы ветра, сердце гулко колотилось. Внезапно Меллиоре показалось, что он пронзил ее до костей, и она забилась в его объятиях. Уорик продолжал двигаться, она прильнула к нему, чувствуя себя расколотой и в то же время испытывая благодарность за то, что он наполнил удивительным влажным теплом ее лоно, все ее тело.
Он медленно покинул ее и лег на спину. Ей стало холодно, она снова ощутила боль, отдавая себе отчет в происшедшем. Конечно, она знала, что означает выйти замуж, понимала, что за этим следует, и все-таки...
Она никак не ожидала, что будет испытывать желание. К нему. Сейчас, когда боль еще не отпустила, ей хотелось трогать его, прижиматься к нему, оказаться в его объятиях... Почувствовать, как он ласкает ее и...
Как он хочет ее.
Она отвернулась и поправила сбившуюся одежду.
– Я прошу прощения, – сказал Уорик.
– Есть за что.
– Миледи, по правде говоря, ты сама виновата.
– Я виновата?!
– Тебе нравилось играть ту роль, которую ты сама выбрала. Играла ты здорово, дразнила меня и наслаждалась моими мучениями.
– Да никогда! – солгала она. – Я сказала тебе правду, ты же не счел нужным мне поверить.
– Очевидно, я был не прав.
– Очевидно, – сказала она, чувствуя, что на глаза набегают слезы. Хорошо, что она лежала к нему спиной.
– И еще я рад. Мне в самом деле понравился Эван.
При этих словах Меллиора повернулась. Он смотрел в потолок и казался возмутительно спокойным.
– Ты рад тому, что тебе понравился Эван? – спросила она.
– Да.
Меллиора привстала на кровати и занесла руки для удара, но он поймал ее за запястья и удивленно спросил:
– В чем дело, мадам?
– Ты должен радоваться тому, что убедился в честности жены. Помнишь, она клялась честью отца, что у нее нет любовника?
– Да! – сказал Уорик, опрокинул ее на спину и сел на нее верхом. – Я вижу, ты не хочешь, чтобы мне нравился Эван, а хочешь, чтобы мы оба мучились, испытывали подозрения и готовы были вцепиться друг в друга.
– Нет! – воскликнула Меллиора. На Уорике была лишь рубашка, и она своим телом ощущала его мускулистое, в шрамах, тело. – Ой, слезь, пожалуйста, с меня, ты не желаешь меня понять, ты противный, ты... ты...
Она замолчала, увидев, что он смотрит на нее сверху вниз и улыбается.
– Что в этом смешного? – спросила Меллиора.
– Не смешного, а приятного, – негромко уточнил Уорик.
Меллиора снова почувствовала, как у нее запылала кожа на всем теле.
– Уорик, слезь, пож...
Она не закончила фразы, потому что его губы снова прижались к ее рту. Его поцелуй был медленным. Он ласкал ее рот, губы, его язык проник внутрь. Меллиора хотела остаться холодной, обиженной, разгневанной. Но поцелуй все длился, и она почувствовала, что начинает дрожать и трепетать. Его пальцы дотронулись до ее щеки, он прервал поцелуй и, коснувшись влажных губ Меллиоры, глядя ей в глаза, тихо сказал:
– Я никогда не хотел причинить тебе боль. – И, пожав плечами, добавил: – Может быть, один лишь раз у меня было искушение отколотить тебя до синяков. Но это другое...
Он вновь поцеловал ее – на сей раз коротко, выпрямился и стал выпутываться из рубашки. Меллиоре захотелось потрогать его могучую грудь. Плечи его были покрыты шрамами. Ей хотелось дотронуться пальцами до каждого из них и услышать от Уорика рассказ о том, при каких обстоятельствах этот шрам появился. Она лежала не шевелясь, и Уорик потянул ее за платье.
– Пора бы снять его совсем...
– Погоди, мы ведь уже...
– Мы только познакомились, любовь моя. Теперь мы лучше знаем друг друга.
– Просто ты извинился за то, что не поверил мне, что причинил боль...
– Нет, дорогая жена, только за то, что причинил тебе боль. А что касается недоверия, так ты делала все, чтобы я тебе не верил.
– Но ведь...
– Я изучаю свой приз. Я иногда считал себя безумцем из-за того, что согласился жениться на тебе, когда мне предлагали земли без невесты в придачу. Но земли без сердца – это ничто. И сейчас я открываю все более удивительные вещи.
– Ведь было больно...
– Больше больно не будет. Успокойся, вспомни: под конец ты уже не чувствовала боли.
– Я придана тебе вместе с землей. Я вовсе не то, чего ты хотел! – напомнила она. Уорик тем временем приподнял ее и стал стаскивать через голову платье.
Его глаза встретились с глазами Меллиоры – синими, как бурное море, и он улыбнулся ясной, открытой улыбкой, в которой не было ни тени насмешки.
– Леди, не будь такой скромницей! Я видел, как ты обольщала всех мужчин замка, видел, что ты осознаешь свою силу. Ты красива, Меллиора Макадин, и прекрасно это понимаешь. Ты знаешь, что чуть ли не все мужчины могут попасть к тебе в плен, а ты можешь безжалостно и жестоко их отшвырнуть.
– О, это ты так чувствуешь?
– Я не так уж глуп, миледи.
– Это верно, у тебя не было ни малейшего желания жениться на мне.
– Ты говоришь о моем желании? – спросил Уорик и снова уложил ее на подушки. – Нет, леди, я был не в восторге от идеи жениться на тебе, потому что мне еще не наскучила жизнь. А что касается желания... Ты прекрасно знаешь, сколько о тебе сложено поэм по всей Шотландии, десятки мужчин приходили к твоему отцу и королю, ибо хотели тебя...
– Вместе с Голубым островом.
– Да, земля важна, леди, это бесспорно. Пусть будет так. Он внезапно наклонился и приник губами к ее шее.
Его язык скользил по пульсирующей жилке. Затем его рот сместился ниже, к ложбинке между грудей. Меллиора почувствовала, что у нее остановилось дыхание. Ее пальцы оказались на затылке Уорика, в гуще темных волос. Он стал целовать ее соски, и жар быстро распространился по всему ее телу, концентрируясь где-то внизу живота. Меллиора оставалась неподвижной, досадуя на себя, что позволяет ему все это проделывать, и размышляя о том, способна ли она принести ему радость! Ей хотелось этого, хотелось, чтобы он хотел ее, чтобы испытывал к ней такое же влечение, как и она к нему, как бы она ни пыталась уверить себя в том, что он ей безразличен.
Но мысли потом, сейчас важно восстановить дыхание. Она прерывисто втянула в себя воздух. Пока губы Уорика ласкали ей груди, его рука легла ей на бедро и заскользила вдоль тела. Голова его опускалась все ниже, губы коснулись пупка. Она невольно еще сильнее вцепилась ему в волосы, когда ощутила жар поцелуев на бедрах, на животе, между ног.
Меллиора ахнула и застонала.
Внутри у нее все пульсировало, она ощущала сладостный жар во всем теле. Казалось, это невозможно перенести, но и невозможно остановить. Она умрет, если он вдруг прекратит эти ласки.
Уорик внезапно оказался на ней, его губы рядом с ее, и горячо зашептал:
– Леди, ты можешь никогда не сомневаться в моем желании...
Он поцеловал Меллиору в губы, затем поднял и поцеловал ее ладонь, после этого потянул руку вниз. Видя, что она дрожит, он поддразнил ее:
– Ты можешь потрогать мужчину. Это у него уязвимое место, и здесь ничто не кусается.
Он сомкнул ее пальцы вокруг пульсирующего мужского естества.
– Ну да, – пробормотала Меллиора, сжимая могучий ствол, – пусть не кусается, зато он способен делать большее.
– Что именно?
– Лишить дыхания, украсть душу.
Уорик улыбнулся, поднялся над ней, помог ей развести ноги и медленно вошел в нее. Сладостная дрожь пробежала по телу Меллиоры. Он встретил ее взгляд и, чуть улыбнувшись, сказал:
– Душу может украсть только сердце, леди, и ничто другое.
Она закрыла глаза, прислушиваясь к сладостным ощущениям, которые нарастали и захватывали все ее тело. Когда они достигли высшей точки, Меллиоре показалось, что она коснулась солнца. И от этого прикосновения солнце взорвалось в ней, и жар полностью затопил ее...
Уорик лежал рядом. Он обнял ее и прижал к себе.
– Этот приз, – тихо сказал он, – стоит того, чтобы за него бороться.
Меллиора с удивлением поняла, что не может ничего возразить.
– Впрочем, – продолжил Уорик, – мне не следует тебя особенно расхваливать, раз уж ты замужем за старым, немощным норманном.
Меллиора опять-таки с удивлением осознала, что улыбается ему.
– Нужно признать, ты не столь уж отвратителен.
В эту ночь Меллиора спала гораздо меньше, чем всегда.
Это сущая правда: он совсем не отвратителен, не стар и не немощен.
Она не решалась признаться себе, что ее муж просто неотразим.
Глава 18
Последние несколько дней Меллиора пребывала в состоянии блаженного забытья. По утрам она спала допоздна, время пополудни проводила на материке, где продолжала ухаживать за ранеными, за обеденным столом наслаждалась компанией сэра Перси. Она чувствовала себя неловко при Эване. Даже немного побаивалась, что окружающие могут понять, какой этап замужества сделал ее столь энергичной и жизнерадостной. Впрочем, успокаивала она себя, вряд ли кто-то мог знать, что на первом этапе брака у нее не было интимных отношений с мужем. Она отчаянно кокетничала за столом, но делала это, сидя рядом с мужем, чувствуя его прикосновения. Она часто поддразнивала Уорика, но знала, что он на это не сердится. Хотя он и не распространялся на эту тему, но его отношение к ней с того памятного вечера было красноречивее всяких слов.
Сэр Перси все не уезжал. Однажды утром, на исходе второй недели его пребывания на Голубом острове, Меллиора после завтрака вышла на парапет. Оттуда она увидела, что сэр Перси наблюдает за тем, как Уорик занимается обучением воинов на холме за пределами замка. Совершенно очевидно: сэр Перси приехал сюда с какой-то определенной целью. Видимо, король не даст Уорику прохлаждаться. И призовет его на службу.
О короле часто говорили за обедом. Было вполне естественно, что в английском вопросе он встал на сторону королевы Матильды. Матильда приходилась ему племянницей, поскольку его сестра была первой женой Генриха. Англичане любили сестру Генриха: она была известна как «добрая королева Мод». Она обновила римские дороги, построила много храмов и вела смиренный образ жизни. Она родила Генриху двоих детей – дочь, королеву Матильду, и сына Вильгельма, названного так в честь его деда Вильгельма Завоевателя. Но Вильгельм погиб во время кораблекрушения, возвращаясь из Нормандии в Англию, и Стефан, тоже внук Вильгельма Завоевателя, завладел английским троном. Матильда правила в течение восьми месяцев, а теперь, несмотря на подписанное соглашение, гражданский мир снова был нарушен. Воцарилось беззаконие. Меллиора знала, что Уорику было не по душе желание Генриха расширить границы Шотландии за счет Северной Англии. Он считал, что гораздо важнее сделать Шотландию более сильной и единой. Короли Шотландии уже засвидетельствовали почтение королям Англии, и Уорик считал, что шотландцы всякий раз оказывались в проигрыше, когда пытались воспользоваться смутой в Англии.
Меллиора спрашивала сэра Перси о цели его приезда, но он дипломатично ушел от ответа. Если Уорика намерены вновь призвать на службу, он не может позволить себе неповиновения королю, поэтому глупо, что никто не хочет сказать ей о том, что же вокруг происходит.
Может быть, ей удастся что-либо узнать, выйдя на поле, где мужчины упражняются в применении различных видов оружия. Приняв решение, Меллиора направилась в свою комнату, чтобы одеться потеплее, но, проходя по коридору, услышала негромкие голоса за дверью и остановилась. Игранна и Джиллиан занимались уборкой комнаты и беседовали.
– А другие знают? – спросила Игранна.
– Сейчас? Ну, сэр Перси, разумеется, знает. Он приехал с этой новостью. Вероятно, это известно Ангусу, потому что Ангус знает все. И Эвану, потому что он будет руководить обороной здесь.
– Наверное, Меллиора не знает...
– Ну, тут уж ничего не поделаешь.
Этого было достаточно. Меллиора толкнула дверь и вошла в комнату.
– Не знаю чего? – ошарашила она Игранну вопросом. Игранна побледнела, но ничего не ответила. Меллиора повернулась к Джиллиан.
– Ради Бога, Джиллиан, в чем дело? Я никогда тебе этого не прощу! Очевидно, что-то затевается, и я не хочу оставаться слепой идиоткой! И если так, то я...
– Уорик должен уехать, – перебила ее Джиллиан.
– Понятно! – резко сказала Меллиора. – Его призвал король?
Джиллиан откашлялась.
– Давид собирается вторгнуться в Англию.
– Это неудивительно.
– Он послал сэра Перси к Уорику, потому что они оба в дружеских отношениях с английским землевладельцем в приграничной полосе – Питером из Тайна. Они должны нанести ему вместе с отрядом воинов визит и предложить признать своим сюзереном короля Шотландии Давида.
Меллиора почувствовала спазм в желудке. Она испытала приступ ревности уже в тот момент, когда узнала о существовании Элинор из Тайна, хотя в то время презирала Уорика. Она была глупа. Она жила в безжалостном, беспощадном мире. Король отдал ее человеку, который любил свою любовницу. Она приняла этого человека не по приказу короля и позволила ему соблазнить ее. Она привыкла к его улыбке, смеху, привыкла ощущать тепло его объятий по ночам...
А теперь он собирается к любовнице.
Меллиора повернулась к двери. Джиллиан бросилась к ней.
– Меллиора, он должен ехать! Это ничего не значит! Ведь он тоже думал, что ты любила Эвана, и боялся...
– Я любила Эвана, – коротко сказала Меллиора. – Но Уорик приехал сюда со мной и пригрозил лишить Эвана жизни. Я могу сделать то же самое!
– Меллиора, пожалуйста...
– Оставь меня в покое! – воскликнула Меллиора, оттолкнула руку Джиллиан и бросилась бежать по коридору. Сейчас ее никто и ничто не могло остановить.
Она добежала до конюшен и хотела было попросить оседлать свою серебристую лошадь, но затем вдруг решила взять Дэбни – одного из самых крупных боевых коней. Меллиора велела побыстрее оседлать коня, вскочила на него и, помахав стражнику, выехала в поле. Приблизившись к месту учений, Меллиора остановилась. Воины выстроились в шеренги возле холма, а восседающий на Меркурии Уорик говорил речь.
– Мне доводилось видеть много хорошо обученных, но потерявших бдительность людей, которые пали от мотыги крестьянина. Вы должны иметь глаза повсюду и помнить, что в любой броне есть уязвимые места. Вы должны хорошо знать свои слабые места и хорошо их защищать. Во время боя, в свою очередь, нужно найти слабости в защите противника, чтобы затем поразить его. Нельзя недооценивать противника, но и не следует его переоценивать. Многие бои были проиграны не из-за отсутствия вооружения или защиты, а из-за страха. Будьте внимательны, когда действуете против превосходящих сил противника. Лучше грамотно отступить, чем продолжать безнадежный бой.
Меллиора подъехала сзади. Внимание Уорика было направлено на стоящих перед ним людей, и только после того как Эван и Ангус ее поприветствовали, он обернулся и увидел жену. Похоже, он был не слишком рад видеть ее на учебном поле.
– Познакомьтесь с моей женой, добрые люди. Будучи дочерью викинга, она хорошо обучена, о чем, я уверен, многие из вас знают. Она верит, что способна сражаться с воинами, действуя мечом.
– Да, сэр, потому что она действительно может сражаться. Я не раз защищала себя в критических ситуациях и уверена, что смогу защитить и впредь.
– Дорогая моя супруга, если бы ты осталась в пределах крепостных стен, никакая опасность тебе не угрожала бы, – многозначительно проговорил Уорик.
– Иногда не знаешь, нет ли опасности в пределах этих стен, – парировала Меллиора.
– Но у вас всегда должен быть щит! – крикнул Брет Маккинни, родственник Эвана. – Вопрос только в том, какого размера.
– Вопрос о размере не так уж прост, – ответила Меллиора и подъехала к Эвану. – Дай мне твой щит, Эван.
Он подчинился и передал ей щит, после чего она протянула руку за копьем, которое Эван собирался использовать при выполнении следующего упражнения. Он вначале сопротивлялся, но затем отпустил его, и длинное копье оказалось в руках у Меллиоры.
– Твой муж проткнет меня за это моим же копьем! – шепотом сказал Эван.
Она бросила на него испепеляющий взгляд и поехала рядом, проверив копье и убедившись, что оно, будучи предназначено для сегодняшних упражнений, затуплено на конце. Подъехав к Брету, она крикнула:
– Ну-ка выходи, посмотрим, насколько размер влияет на исход поединка.
– Нет, леди, я не могу... – запротестовал Брет.
– В таком случае, сэр, у меня преимущество, поскольку ты не защищаешься!
– Меллиора! – предупреждающим тоном произнес Уорик, однако она словно не слышала его.
Другие воины отошли в сторону, и Меллиора, отъехав на необходимое расстояние от Брета, пришпорила коня и пустила его вперед. Дэбни был хорошо обучен и бесстрашен. В момент столкновения конь Брета подвел своего всадника, и хотя Меллиору изрядно тряхнуло, она все же удержалась в седле, в то время как Брет оказался на земле.
Раздались возгласы одобрения в ее честь, но были слышны и крики в защиту Брета.
– Ну да, леди. Брет весьма деликатный парень, и он действовал не в полную силу! – выкрикнул Ангус.
– В таком случае пусть защищается! – решительно заявила Меллиора. Спешившись, она отбросила копье и выхватила меч из груды оружия, доставленного на поле. Левой рукой прижав щит к телу, она стремительным шагом двинулась на Брета. Ее взгляд выражал непреклонную решимость поразить противника. Она знала, что Уорик отличный учитель, но у него было недостаточно времени, чтобы обучить Брета всем тонкостям владения мечом. – Сегодня я помогу вашему учителю – лэрду Лайэну.
Брет потерял меч после четвертого выпада Меллиоры. Он опустился на колено и поднял щит, чтобы защититься от сокрушительного удара.
– Миледи, – начал он, но она уже повернулась кругом, почувствовав, что за спиной ее оказался Уорик. Она ожидала его.
– Еще один урок, – жестко сказал Уорик, устремив на нее сердитый взгляд. – На поле боя редко бывает лишь один противник. В тот момент, когда ты уже готов торжествовать победу, возникает другой, который готов пронзить тебя насквозь!
– Такова жизнь, не правда ли? В самом деле, всегда найдется кто-то, готовый пронзить тебя насквозь. Поэтому надо всегда заботиться об обороне и нельзя недооценивать противника.
– Да, миледи, нельзя недооценивать, – негромко подтвердил Уорик.
– И не следует принимать меня за дурочку! – воскликнула Меллиора.
Она гневно бросилась на него в атаку и поняла, что Уорик именно этого и ждал. Он нанес ряд мощных ударов, и она вынуждена была, как до этого Брет, поднять щит, чтобы отвести удар меча. Но когда Уорик занес свой клеймор, чтобы сокрушительным ударом выбить меч у нее из рук, Меллиора внезапно поднялась, увернулась, и клеймор с огромной силой врезался в землю. Меллиора отскочила назад, готовясь ударить, но он успел выдернуть из земли свое грозное оружие раньше и встретил ее удар, в который она вложила немалую силу. Споткнувшись, она отступила, чтобы собраться с новыми силами, не обращая внимания на резкую боль в плече.
Уорик двинулся на Меллиору. Упрямо и угрюмо. Она отступала. Он преследовал ее. Меллиора следила за каждым еле заметным движением его руки. Наткнувшись на скалу, она потеряла равновесие. Она не ушиблась, однако вскрикнула.
– Миледи...
Он опустил меч и сделал шаг в ее сторону.
Меч Меллиоры блеснул на солнце, и его острие оказалось у горла Уорика. Он застыл в неуклюжей позе, глядя на Меллиору и яростно сверкая глазами.
– Вероломная ведьма, – тихо проговорил он.
– Нужно использовать любую возможность, – возразила она.
– Любую возможность... – Он схватил ее меч, и не обращая внимания на то, что порезал ладонь, вырвал его из рук Меллиоры. Оружие отлетело в сторону.
– Вот, леди. Использовал возможность.
– Ты был бы уже мертвецом, если бы я захотела этого.
– Это угроза?
– У меня в руках больше нет меча.
– В жизни полно разного оружия, разве не так?
– И опасностей, – согласилась она.
Он поклонился, взял ее за руку и поднял на ноги. Люди не слышали их диалога. Возгласы одобрения адресовались им обоим. Меллиоре хотелось крикнуть, что все это ложь, что ничего галантного и красивого в этом не было, что ей в самом деле больно, и ее крик был криком боли.
– Эван, Ангус, продолжайте! Действия моей жены дают мне основание думать, что она намерена мне что-то сообщить. По секрету.
– Да, Уорик, – отозвался Ангус и возобновил обучение. Уорик тем временем подвел Меллиору к Меркурию. Она достаточно хорошо знала мужа и не сомневалась: сопротивляться бесполезно. Однако оставалась строгой и холодной, пока Уорик усаживал ее на коня и сам садился позади, пока они ехали в крепость и поднимались к себе на второй этаж.
Уорик чуть ли не втолкнул ее в дверь спальни, и Меллиора, обретя равновесие, повернулась и вызывающе уставилась на него. Его ответный взгляд был столь же красноречив. Уорик не отвел его и тогда, когда подошел к камину, чтобы согреть руки.
– Меллиора, я не знаю, что ты хочешь сказать, но обещаю: если ты намерена повторять свои дурацкие выходки, я запру тебя в этих комнатах, и ты даже в большой зал не выйдешь без моего разрешения.
– Что? – недоверчиво спросила Меллиора.
– Ты сейчас рисковала жизнью...
– Ни один человек меня бы не убил! Ты каждый день тренируешься и...
– Риск существует всегда, даже во время тренировок...
– Но если ты...
– Я рискую только собой.
– А я – собой!
– Вполне возможно, что и ребенком тоже.
Меллиора скрипнула зубами, пытаясь найти другие аргументы. Они снова пришли к тому, с чего начали. Она никогда не была его выбором, а досталась ему вместе с Голубым островом. И еще он хотел детей. Законнорожденных детей.
– Ты уезжаешь, – с упреком сказала она.
– Да.
– В Тайн.
– Да. Король...
– Король не приказывал тебе ехать в Тайн! Король готовится вторгнуться в Англию, и когда он будет готов воевать...
– Питер из Тайна мой давний друг. Его владения первыми перейдут под управление Давида, и я намерен предоставить ему шанс подчиниться Давиду раньше, чем король пошлет свои войска и отнимет у него его земли.
– Ах, как галантно с твоей стороны! Сэр Перси приехал предупредить тебя, что твой дорогой друг Питер в беде. И ты тут же начинаешь срочно обучать людей, чтобы направить их в Тайн и вежливо предупредить Питера, – и все будет хорошо!
– Да.
– А как с сестрицей твоего дорогого друга Питера? Этот вопрос не удивил Уорика.
– А что с сестрицей? – спросил он.
– Это ты мне должен сказать.
Уорик выгнул бровь, на его губах появилась ленивая улыбка. Меллиора резко повернулась к двери, намереваясь выбежать из комнаты, но он успел преградить ей путь. Она остановилась, не пытаясь обойти его или дотронуться до него.
– Я думал, что для тебя нет ничего более приятного, чем мой отъезд. Ты снова получаешь свой драгоценный остров. Без моего присутствия на нем.
– Прекрасно. Уезжай.
– Я должен ехать.
– Если должен, то уезжай! Ты собираешься в дом своей любовницы – прекрасно! Но убери от меня руки!
Он отпустил ее, однако от двери не отошел. Скрестив руки на груди, он некоторое время хмуро смотрел на нее.
– Я еду к другу, чтобы предотвратить большие потери. Очень скоро начнутся настоящие бои. Тяжкие, кровопролитные бои. Мне больно об этом говорить, но у нас мало шансов на победу. И вот я еду повидать друга, чтобы как-то повлиять на события, ты же вбила себе в голову, будто я еду лишь затем, чтобы повидаться с любовницей.
– Я верю в то, что тебе приятно повидать своего старого друга Питера. Вы будете смеяться, пить, хлопать друг друга по спине, вы станете великими союзниками короля. А потом ты направишься к своей любовнице.
Сэр Перси все не уезжал. Однажды утром, на исходе второй недели его пребывания на Голубом острове, Меллиора после завтрака вышла на парапет. Оттуда она увидела, что сэр Перси наблюдает за тем, как Уорик занимается обучением воинов на холме за пределами замка. Совершенно очевидно: сэр Перси приехал сюда с какой-то определенной целью. Видимо, король не даст Уорику прохлаждаться. И призовет его на службу.
О короле часто говорили за обедом. Было вполне естественно, что в английском вопросе он встал на сторону королевы Матильды. Матильда приходилась ему племянницей, поскольку его сестра была первой женой Генриха. Англичане любили сестру Генриха: она была известна как «добрая королева Мод». Она обновила римские дороги, построила много храмов и вела смиренный образ жизни. Она родила Генриху двоих детей – дочь, королеву Матильду, и сына Вильгельма, названного так в честь его деда Вильгельма Завоевателя. Но Вильгельм погиб во время кораблекрушения, возвращаясь из Нормандии в Англию, и Стефан, тоже внук Вильгельма Завоевателя, завладел английским троном. Матильда правила в течение восьми месяцев, а теперь, несмотря на подписанное соглашение, гражданский мир снова был нарушен. Воцарилось беззаконие. Меллиора знала, что Уорику было не по душе желание Генриха расширить границы Шотландии за счет Северной Англии. Он считал, что гораздо важнее сделать Шотландию более сильной и единой. Короли Шотландии уже засвидетельствовали почтение королям Англии, и Уорик считал, что шотландцы всякий раз оказывались в проигрыше, когда пытались воспользоваться смутой в Англии.
Меллиора спрашивала сэра Перси о цели его приезда, но он дипломатично ушел от ответа. Если Уорика намерены вновь призвать на службу, он не может позволить себе неповиновения королю, поэтому глупо, что никто не хочет сказать ей о том, что же вокруг происходит.
Может быть, ей удастся что-либо узнать, выйдя на поле, где мужчины упражняются в применении различных видов оружия. Приняв решение, Меллиора направилась в свою комнату, чтобы одеться потеплее, но, проходя по коридору, услышала негромкие голоса за дверью и остановилась. Игранна и Джиллиан занимались уборкой комнаты и беседовали.
– А другие знают? – спросила Игранна.
– Сейчас? Ну, сэр Перси, разумеется, знает. Он приехал с этой новостью. Вероятно, это известно Ангусу, потому что Ангус знает все. И Эвану, потому что он будет руководить обороной здесь.
– Наверное, Меллиора не знает...
– Ну, тут уж ничего не поделаешь.
Этого было достаточно. Меллиора толкнула дверь и вошла в комнату.
– Не знаю чего? – ошарашила она Игранну вопросом. Игранна побледнела, но ничего не ответила. Меллиора повернулась к Джиллиан.
– Ради Бога, Джиллиан, в чем дело? Я никогда тебе этого не прощу! Очевидно, что-то затевается, и я не хочу оставаться слепой идиоткой! И если так, то я...
– Уорик должен уехать, – перебила ее Джиллиан.
– Понятно! – резко сказала Меллиора. – Его призвал король?
Джиллиан откашлялась.
– Давид собирается вторгнуться в Англию.
– Это неудивительно.
– Он послал сэра Перси к Уорику, потому что они оба в дружеских отношениях с английским землевладельцем в приграничной полосе – Питером из Тайна. Они должны нанести ему вместе с отрядом воинов визит и предложить признать своим сюзереном короля Шотландии Давида.
Меллиора почувствовала спазм в желудке. Она испытала приступ ревности уже в тот момент, когда узнала о существовании Элинор из Тайна, хотя в то время презирала Уорика. Она была глупа. Она жила в безжалостном, беспощадном мире. Король отдал ее человеку, который любил свою любовницу. Она приняла этого человека не по приказу короля и позволила ему соблазнить ее. Она привыкла к его улыбке, смеху, привыкла ощущать тепло его объятий по ночам...
А теперь он собирается к любовнице.
Меллиора повернулась к двери. Джиллиан бросилась к ней.
– Меллиора, он должен ехать! Это ничего не значит! Ведь он тоже думал, что ты любила Эвана, и боялся...
– Я любила Эвана, – коротко сказала Меллиора. – Но Уорик приехал сюда со мной и пригрозил лишить Эвана жизни. Я могу сделать то же самое!
– Меллиора, пожалуйста...
– Оставь меня в покое! – воскликнула Меллиора, оттолкнула руку Джиллиан и бросилась бежать по коридору. Сейчас ее никто и ничто не могло остановить.
Она добежала до конюшен и хотела было попросить оседлать свою серебристую лошадь, но затем вдруг решила взять Дэбни – одного из самых крупных боевых коней. Меллиора велела побыстрее оседлать коня, вскочила на него и, помахав стражнику, выехала в поле. Приблизившись к месту учений, Меллиора остановилась. Воины выстроились в шеренги возле холма, а восседающий на Меркурии Уорик говорил речь.
– Мне доводилось видеть много хорошо обученных, но потерявших бдительность людей, которые пали от мотыги крестьянина. Вы должны иметь глаза повсюду и помнить, что в любой броне есть уязвимые места. Вы должны хорошо знать свои слабые места и хорошо их защищать. Во время боя, в свою очередь, нужно найти слабости в защите противника, чтобы затем поразить его. Нельзя недооценивать противника, но и не следует его переоценивать. Многие бои были проиграны не из-за отсутствия вооружения или защиты, а из-за страха. Будьте внимательны, когда действуете против превосходящих сил противника. Лучше грамотно отступить, чем продолжать безнадежный бой.
Меллиора подъехала сзади. Внимание Уорика было направлено на стоящих перед ним людей, и только после того как Эван и Ангус ее поприветствовали, он обернулся и увидел жену. Похоже, он был не слишком рад видеть ее на учебном поле.
– Познакомьтесь с моей женой, добрые люди. Будучи дочерью викинга, она хорошо обучена, о чем, я уверен, многие из вас знают. Она верит, что способна сражаться с воинами, действуя мечом.
– Да, сэр, потому что она действительно может сражаться. Я не раз защищала себя в критических ситуациях и уверена, что смогу защитить и впредь.
– Дорогая моя супруга, если бы ты осталась в пределах крепостных стен, никакая опасность тебе не угрожала бы, – многозначительно проговорил Уорик.
– Иногда не знаешь, нет ли опасности в пределах этих стен, – парировала Меллиора.
– Но у вас всегда должен быть щит! – крикнул Брет Маккинни, родственник Эвана. – Вопрос только в том, какого размера.
– Вопрос о размере не так уж прост, – ответила Меллиора и подъехала к Эвану. – Дай мне твой щит, Эван.
Он подчинился и передал ей щит, после чего она протянула руку за копьем, которое Эван собирался использовать при выполнении следующего упражнения. Он вначале сопротивлялся, но затем отпустил его, и длинное копье оказалось в руках у Меллиоры.
– Твой муж проткнет меня за это моим же копьем! – шепотом сказал Эван.
Она бросила на него испепеляющий взгляд и поехала рядом, проверив копье и убедившись, что оно, будучи предназначено для сегодняшних упражнений, затуплено на конце. Подъехав к Брету, она крикнула:
– Ну-ка выходи, посмотрим, насколько размер влияет на исход поединка.
– Нет, леди, я не могу... – запротестовал Брет.
– В таком случае, сэр, у меня преимущество, поскольку ты не защищаешься!
– Меллиора! – предупреждающим тоном произнес Уорик, однако она словно не слышала его.
Другие воины отошли в сторону, и Меллиора, отъехав на необходимое расстояние от Брета, пришпорила коня и пустила его вперед. Дэбни был хорошо обучен и бесстрашен. В момент столкновения конь Брета подвел своего всадника, и хотя Меллиору изрядно тряхнуло, она все же удержалась в седле, в то время как Брет оказался на земле.
Раздались возгласы одобрения в ее честь, но были слышны и крики в защиту Брета.
– Ну да, леди. Брет весьма деликатный парень, и он действовал не в полную силу! – выкрикнул Ангус.
– В таком случае пусть защищается! – решительно заявила Меллиора. Спешившись, она отбросила копье и выхватила меч из груды оружия, доставленного на поле. Левой рукой прижав щит к телу, она стремительным шагом двинулась на Брета. Ее взгляд выражал непреклонную решимость поразить противника. Она знала, что Уорик отличный учитель, но у него было недостаточно времени, чтобы обучить Брета всем тонкостям владения мечом. – Сегодня я помогу вашему учителю – лэрду Лайэну.
Брет потерял меч после четвертого выпада Меллиоры. Он опустился на колено и поднял щит, чтобы защититься от сокрушительного удара.
– Миледи, – начал он, но она уже повернулась кругом, почувствовав, что за спиной ее оказался Уорик. Она ожидала его.
– Еще один урок, – жестко сказал Уорик, устремив на нее сердитый взгляд. – На поле боя редко бывает лишь один противник. В тот момент, когда ты уже готов торжествовать победу, возникает другой, который готов пронзить тебя насквозь!
– Такова жизнь, не правда ли? В самом деле, всегда найдется кто-то, готовый пронзить тебя насквозь. Поэтому надо всегда заботиться об обороне и нельзя недооценивать противника.
– Да, миледи, нельзя недооценивать, – негромко подтвердил Уорик.
– И не следует принимать меня за дурочку! – воскликнула Меллиора.
Она гневно бросилась на него в атаку и поняла, что Уорик именно этого и ждал. Он нанес ряд мощных ударов, и она вынуждена была, как до этого Брет, поднять щит, чтобы отвести удар меча. Но когда Уорик занес свой клеймор, чтобы сокрушительным ударом выбить меч у нее из рук, Меллиора внезапно поднялась, увернулась, и клеймор с огромной силой врезался в землю. Меллиора отскочила назад, готовясь ударить, но он успел выдернуть из земли свое грозное оружие раньше и встретил ее удар, в который она вложила немалую силу. Споткнувшись, она отступила, чтобы собраться с новыми силами, не обращая внимания на резкую боль в плече.
Уорик двинулся на Меллиору. Упрямо и угрюмо. Она отступала. Он преследовал ее. Меллиора следила за каждым еле заметным движением его руки. Наткнувшись на скалу, она потеряла равновесие. Она не ушиблась, однако вскрикнула.
– Миледи...
Он опустил меч и сделал шаг в ее сторону.
Меч Меллиоры блеснул на солнце, и его острие оказалось у горла Уорика. Он застыл в неуклюжей позе, глядя на Меллиору и яростно сверкая глазами.
– Вероломная ведьма, – тихо проговорил он.
– Нужно использовать любую возможность, – возразила она.
– Любую возможность... – Он схватил ее меч, и не обращая внимания на то, что порезал ладонь, вырвал его из рук Меллиоры. Оружие отлетело в сторону.
– Вот, леди. Использовал возможность.
– Ты был бы уже мертвецом, если бы я захотела этого.
– Это угроза?
– У меня в руках больше нет меча.
– В жизни полно разного оружия, разве не так?
– И опасностей, – согласилась она.
Он поклонился, взял ее за руку и поднял на ноги. Люди не слышали их диалога. Возгласы одобрения адресовались им обоим. Меллиоре хотелось крикнуть, что все это ложь, что ничего галантного и красивого в этом не было, что ей в самом деле больно, и ее крик был криком боли.
– Эван, Ангус, продолжайте! Действия моей жены дают мне основание думать, что она намерена мне что-то сообщить. По секрету.
– Да, Уорик, – отозвался Ангус и возобновил обучение. Уорик тем временем подвел Меллиору к Меркурию. Она достаточно хорошо знала мужа и не сомневалась: сопротивляться бесполезно. Однако оставалась строгой и холодной, пока Уорик усаживал ее на коня и сам садился позади, пока они ехали в крепость и поднимались к себе на второй этаж.
Уорик чуть ли не втолкнул ее в дверь спальни, и Меллиора, обретя равновесие, повернулась и вызывающе уставилась на него. Его ответный взгляд был столь же красноречив. Уорик не отвел его и тогда, когда подошел к камину, чтобы согреть руки.
– Меллиора, я не знаю, что ты хочешь сказать, но обещаю: если ты намерена повторять свои дурацкие выходки, я запру тебя в этих комнатах, и ты даже в большой зал не выйдешь без моего разрешения.
– Что? – недоверчиво спросила Меллиора.
– Ты сейчас рисковала жизнью...
– Ни один человек меня бы не убил! Ты каждый день тренируешься и...
– Риск существует всегда, даже во время тренировок...
– Но если ты...
– Я рискую только собой.
– А я – собой!
– Вполне возможно, что и ребенком тоже.
Меллиора скрипнула зубами, пытаясь найти другие аргументы. Они снова пришли к тому, с чего начали. Она никогда не была его выбором, а досталась ему вместе с Голубым островом. И еще он хотел детей. Законнорожденных детей.
– Ты уезжаешь, – с упреком сказала она.
– Да.
– В Тайн.
– Да. Король...
– Король не приказывал тебе ехать в Тайн! Король готовится вторгнуться в Англию, и когда он будет готов воевать...
– Питер из Тайна мой давний друг. Его владения первыми перейдут под управление Давида, и я намерен предоставить ему шанс подчиниться Давиду раньше, чем король пошлет свои войска и отнимет у него его земли.
– Ах, как галантно с твоей стороны! Сэр Перси приехал предупредить тебя, что твой дорогой друг Питер в беде. И ты тут же начинаешь срочно обучать людей, чтобы направить их в Тайн и вежливо предупредить Питера, – и все будет хорошо!
– Да.
– А как с сестрицей твоего дорогого друга Питера? Этот вопрос не удивил Уорика.
– А что с сестрицей? – спросил он.
– Это ты мне должен сказать.
Уорик выгнул бровь, на его губах появилась ленивая улыбка. Меллиора резко повернулась к двери, намереваясь выбежать из комнаты, но он успел преградить ей путь. Она остановилась, не пытаясь обойти его или дотронуться до него.
– Я думал, что для тебя нет ничего более приятного, чем мой отъезд. Ты снова получаешь свой драгоценный остров. Без моего присутствия на нем.
– Прекрасно. Уезжай.
– Я должен ехать.
– Если должен, то уезжай! Ты собираешься в дом своей любовницы – прекрасно! Но убери от меня руки!
Он отпустил ее, однако от двери не отошел. Скрестив руки на груди, он некоторое время хмуро смотрел на нее.
– Я еду к другу, чтобы предотвратить большие потери. Очень скоро начнутся настоящие бои. Тяжкие, кровопролитные бои. Мне больно об этом говорить, но у нас мало шансов на победу. И вот я еду повидать друга, чтобы как-то повлиять на события, ты же вбила себе в голову, будто я еду лишь затем, чтобы повидаться с любовницей.
– Я верю в то, что тебе приятно повидать своего старого друга Питера. Вы будете смеяться, пить, хлопать друг друга по спине, вы станете великими союзниками короля. А потом ты направишься к своей любовнице.