Дрейк Шеннон. Приди, рассвет

   – Она моя гостья. Дочь моего старого, благородного друга. Нет, она не виновна в совершении каких-либо преступлений, тут я должен поправиться. Но в этот момент близка к совершению измены. И если бы я не был так милосерден, я бы уже сейчас назвал ее предательницей!
   Король пока еще не сказал того, что Уорик уже знал. Уорик подтолкнул его к этому.
   – Почему она вздумала убежать? Она что, неверная жена?..
   – О да, неверная! Можно считать и так, поскольку она не подчинилась моему приказу. Выйти замуж за тебя. Она твоя невеста, лэрд Лайэн.
   О Господи! Насколько же он был глуп, если сразу все не понял. Беглянка на реке предназначалась ему в жены. Он уже тогда должен был это понять. Или даже еще раньше, при разговоре с сэром Гарри, когда его срочно отозвали к королю, и к королю же ехала наследница.
   Уорик был тем человеком, от которого она убегала. Он был тем самым ужасным, омерзительным, презренным и рябым норманном, за которого ей велят выйти замуж. И чтобы уклониться от этого, она убегает к своим родственникам-викингам.
   Уорик сглотнул, стараясь сохранить самообладание.
   Она пыталась использовать его не для того, чтобы убежать от короля, а избежать брака с ним. Он вспомнил все то, что она о нем наговорила. Бог мой, однако она весьма высокомерна.
   Она не знала его, он не знал ее, рассуждал про себя Уорик. Но доводы рассудка не ослабили раздражения. Те искры сочувствия и понимания, которые зажглись в нем после ее рассказа, испарились, словно туман при появлении солнца. Она была женщиной, которую король предназначил для него.
   Удивительное дело. Он хотел иметь жену и семью. У него была любящая, страстная женщина в роли любовницы, которая могла бы стать любящей, страстной женой, и тут появляется упрямая, своенравная девчонка. Безрассудная, самоуверенная, слишком молодая для того, чтобы понять задачи и способы укрепления нации. Беспечная, беззаботная, неосмотрительная, капризная...
   Уорик прервал свои размышления и вспомнил их встречу.
   Молодая. Уж это, во всяком случае, верно. Добрая? Определенно, нет. Любящая? Да нет же. Ласковая? Холодная как лед. Страстная? Лишь в своей решимости избавиться от него.
   Однако на старую беззубую ведьму она не похожа.
   Он должен был признать, что зубы у нее все на месте. Хорошая кожа, хорошая фигура, правильные черты лица. Она была здорова – это совершенно определенно. Сильна, умна, быстра и грациозна – как сказала о ней ее горничная.
   Но было в ней кое-что еще, и Уорик наконец нашел подходящее слово. Она была не просто молода и здорова. В ней все было сформировано. И тело, и ум. Она была холодна и расчетлива в своем стремлении сражаться, непреклонна в своей решимости. И к тому же отличалась красотой.
   Возможно, ее безрассудство объяснялось молодостью и уязвимостью, а также тем, что она не понимала до конца, какому риску подвергает свою жизнь. А могло быть и так, что она вполне осознавала всю опасность своего шага, но пренебрегала этим. Что хуже того, чем быть отданной замуж за человека, которого она определила как одного из норманнских рыцарей? Она была упряма и своенравна и уверена в том, что одной ее воли будет достаточно, чтобы изменить уготованную ей судьбу.
   Достаточно, чтобы бросить вызов королю.
   Однако еще до того, как Уорик увидел ее черты, он уже слышал ее голос, видел ее у костра, и она преследовала его в снах.
   Гнев все еще не покидал Уорика, хотя непреложным фактом оставалось то, что он был для нее совершенным незнакомцем. Его пугало то, что гнев против Меллиоры Макадин оказался сильнее переживаний, связанных с потерей Элинор. Гордость, невесело подумал он, берет верх над привязанностью. Не так давно он испытывал сочувствие к леди на реке. Но тогда он рисовал себе в мечтах совсем иное будущее. Его жизнь изменилась здесь, в этом зале, меньше чем за четверть часа. Так устроен мир. Он не мог заполучить Элинор, а Меллиора Макадин – желанную свободу. Леди на реке больше не заслуживала никакого сочувствия. Она уже не была молодой женщиной, оказавшейся в печальной ситуации. Теперь она стала упрямой, непокорной подданной короля.
   И тут Уорик вспомнил, что она все еще находится в лодке посреди реки и строит коварные планы о том, как воссоединиться со своими родственниками-викингами.
   – Я найду леди, – сказал Уорик.
   – Что? – встрепенулся Давид, а затем с сомнением покачал головой. – Ты только что вернулся с кампании и едва появился при дворе. Я пошлю на ее поиски рыцарей, пошлю целую армию, я...
   – Доверьтесь мне, сир. Я не устал. Я ее найду, – клятвенно заверил Уорик. Он не стал объяснять королю, что знает, где искать неверную невесту. Он знал, что король принял решение и не потерпит возражений. Леди принадлежит Уорику. Поэтому он сам отыщет ее. Она останется холодна как лед, в этом он был уверен. Он не может заставить ее принять, захотеть или полюбить его да и не станет оскорблять ни ее, ни себя подобными попытками. Однако он заставит ее проявить послушание, покориться королю и ему лично.
   Уорик наклонил голову в сторону Джиллиан, отвесил поклон королю и направился к выходу. Вода в башмаках продолжала хлюпать.
   Уж раз он нашел эту леди, то был намерен ее удержать.
   – Ангус! – позвал он приятеля, который занимал комнату рядом с ним.
   Было еще очень рано. Ангус спал совсем немного, однако, услышав зов Уорика, мгновенно вскочил, инстинктивно схватившись за меч.
   – Нужды хвататься за оружие нет, – без улыбки сказал Уорик. – Я только что был у короля...
   – Ага, значит, ты уже все слышал, – сказал Ангус, внимательно разглядывая Уорика.
   – Да, слышал, – подтвердил Уорик. Очевидно, уже всем в Стерлинге стала известна уготованная ему судьба, пока он предавался праздным размышлениям у реки и созерцал звезды.
   – Что ж, думаю, леди Элинор все поймет, – высказал предположение Ангус. – Я знаю эти владения. Такую дикую красоту трудно даже себе представить. Ведь ты любишь море, Уорик. Лучшего места не найти. А невестой ты останешься доволен. Она совсем молода. Я видел ее, когда она была ребенком. Очень милое создание. Это та самая наследница, возле которой мы прошлой ночью разбивали лагерь и которую охранял сэр Гарри. Если бы я знал, постарался бы получше разглядеть ее. Конечно, женщины меняются. Но, говорят, она превратилась в одну из красивейших женщин страны. Я уверен, ты будешь доволен, когда ее встретишь...
   – Ангус, мы уже встречались, так что...
   – Где? Когда? – изумился Ангус. Затем присмотрелся к одежде Уорика. – Да ведь ты мокрый! Насквозь!
   – Да, верно. Мы встретились совершенно случайно. Я не знал, кто она, она до сих пор не знает, кто я.
   – И поэтому ты промок...
   – Да.
   – Ну так обсыхай.
   – Сейчас не до того. Я отправляюсь, чтобы снова отыскать леди. А ее так и тянет к воде.
   – Вот как! Может, мне отправиться вместе с тобой?
   – Нет. Я найду ее сам.
   – И скажешь ей, кто ты такой, я так полагаю.
   – Нет. Пока что нет, Ангус. Но поскольку я привез ее сюда... словом, раз уж я это сделал, то хочу держать ее при себе. Я не знаю, когда вернусь вместе с ней. Как только вернусь, сразу сообщу королю. И предупреди сэра Гарри и Тристана. Рассчитываю на то, что охранять эти покои будешь ты.
   – Ты думаешь, она решится на побег? Уорик печально улыбнулся.
   – Я знаю, что она попытается сбежать от меня. Но ей это не удастся. Как бы она там ни считала. Хотя мне весьма интересно, чем все это закончится.

Глава 6

   Доплыв до берега, Меллиора почувствовала, что промерзла до костей и страшно устала. В темноте она потеряла направление, и, пока плыла, ей казалось, что она никогда не доберется до берега.
   Меллиора увидела глинобитную рыбацкую хижину, – такую же, как и на противоположном берегу. Хижина показалась ей чрезвычайно привлекательной, ведь в ней можно укрыться от холодного ночного ветра. И как бы ни был близок лагерь викингов, неплохо отдохнуть хотя бы несколько минут. Плавание утомило Меллиору гораздо больше, чем она ожидала. Объяснялось это тем, что в последние недели, с того момента, как умер Адин, она спала мало и плохо. Зайдя в хижину, Меллиора уселась на скамью, закрыла глаза и задремала. Когда она очнулась, было уже светло. Лодка тихонько покачивалась на воде, словно ожидая Меллиору. И самое удивительное – неподалеку так же спокойно покачивались всплывшие весла. Утро было прохладным, а платье и накидка остались в лодке. Это совсем близко, она легко до нее доплывет и затем по воде направится к лагерю викингов.
   И без этого молодого болвана, который упустил весла! Кстати, что с ним случилось? Ведь он так и не вернулся.
   Река была глубокой, широкой и холодной. У Меллиоры от холода стучали зубы, ныли кости, и она с трудом заставила себя войти в воду. Она знала, что чем быстрее поплывет, тем теплее ей будет. Другого выбора у нее не было. Хотя, может быть, и зря она снова полезла в воду. Однако дело сделано, и теперь ей ничего другого не оставалось. И вообще все, что она сделала после аудиенции у короля, было довольно глупо, призналась она себе. Если она не замерзнет или не утонет, то, вполне возможно, с ней еще что-нибудь случится. Но в ее распоряжении было не так уж много средств, чтобы заставить короля признать за ней право самой устраивать свое будущее. Она никому не позволит делать из нее дурочку. Достижение цели станет ее местью. Она не даст себе замерзнуть, доплывет до лодки, достанет весла и отыщет дядю. Она хороший, сильный пловец, и ей это вполне по плечу.
   Подняв голову, чтобы глотнуть воздуха, Меллиора с радостью увидела, что лодка совсем рядом. Да и лагерь викингов оказался неподалеку. Видны были расхаживающие по лагерю мужчины, женщины у костров готовили еду.
   Значит, цели своего пути она достигнет совсем скоро. И это очень важно. В любую минуту король может выслать людей на поиски и схватить ее.
   Меллиоре оставалось сделать всего лишь пару гребков, чтобы коснуться лодки, но она вдруг почувствовала, как что-то потянуло ее назад. Меллиора ахнула и хлебнула речной воды. Она была в воде не одна. Кто-то схватил ее за одежду и пытался утопить.
   Она ощутила на талии чью-то руку. Меллиора стала отчаянно извиваться, брызгаться и царапаться, впиваясь ногтями в чью-то плоть. Ее отпустили – и тогда она стала тонуть. Изо всех сил двигая ногами, она вылетела на поверхность воды, чтобы глотнуть воздуха, но в тот же момент снова оказалась в чьих-то объятиях. Ее охватила паника: неведомый враг хотел отправить ее на дно. На сей раз Меллиора пустила в ход зубы, но получила такой удар, что едва не потеряла сознание. Рука, которую она укусила, обхватила ее, словно железные клещи. Но кажется, ее не топили, а вытаскивали из воды. Она вдруг осознала, что ее тянут к берегу.
   Меллиора брыкалась и извивалась, пытаясь повернуться, чтобы увидеть напавшего на нее врага. Однако все попытки были тщетными, и буквально через считанные секунды ее швырнули на песок. Мужчина был готов накрыть ее своим телом, но она схватила ком грязи и швырнула ему в лицо. Пока он приходил в себя, она стала отползать в сторону.
   И тут он внезапно возник перед ней, босой, забрызганный грязью, и попытался заломить ей руку назад. Она отчаянно колотила его кулаками, и в эту минуту ей больше всего хотелось вернуться назад, в крепость Стерлинг. Она проклинала себя за то, что по своей глупости думала, будто сможет сбежать от короля и обрести свободу. Кто был этот сумасшедший, возникший из воды, словно морское чудовище? Намеревался он изнасиловать ее или убить? Нож все еще оставался при ней, и она протянула руку к ножнам. Она не хотела умирать, была страшно напугана, но и не собиралась оставаться безропотной овечкой и ждать, когда ее просто прикончат. Она высоко подняла нож, чтобы затем с силой опустить его и нанести удар.
   – Ты изменница, воровка и к тому еще можешь стать убийцей! – услышала она, и длинные пальцы с такой силой обвились вокруг ее запястья, что Меллиора вскрикнула от боли и выронила нож. Мужчина снова опрокинул ее на спину и сел на нее верхом. Нож валялся поодаль на земле, ее руки были подняты над головой и вдавлены в песок. И в этот момент она увидела лицо своего мучителя.
   – Ты?! – воскликнула она, узнав в нем того самого олуха, который упустил весла.
   Судя по всему, он не испытывал чувства вины за свое первое нападение, если сейчас совершил новое.
   – Да, леди, я ведь обещал вернуться.
   – Ты отвратительная, презренная тварь! Во-первых, ты бросил меня посреди реки, а затем напал на меня и пытался утопить! Как ты посмел! И теперь уж, мерзкий тип, ты точно заплатишь за это, и с тобой обойдутся самым суровым образом!
   – Не думаю, – сказал мужчина.
   Меллиора замолчала, глядя ему в глаза. Они были еще холоднее, чем ночью. В них ощущался прямо ледяной холод. И черты его лица были резкими и суровыми.
   Он вернулся. Вернулся, когда наступил день. Он должен был бы скрыться, исчезнуть, после того как разнесся слух, что леди Меллиора сбежала из замка.
   Или он решил потребовать за нее выкуп? А может, убить ее? Да нет, какой толк в ее убийстве? Тем не менее он выглядел настолько разъяренным, что готов был, кажется, задушить ее, и, похоже, дрожала она не только потому, что воздух был слишком прохладный.
   Она велела себе успокоиться и не двигаться, а выждать, когда удастся из-под него выскользнуть.
   – Знаешь ли ты, – торжественно-строгим тоном сказала она, – что совершаешь огромную ошибку? Ты просто не понимаешь, кто я...
   – Нет, я вполне определенно знаю, кто ты.
   – Пусть так. Я могу быть в ссоре с королем, но если бы он знал, что ты едва не утопил меня, что ты...
   – Я вовсе не пытался тебя утопить, – перебил ее мужчина. – Ты бы уже давно была мертва, если бы у меня было такое намерение.
   – Тогда...
   – Я просто пытался вытащить тебя из воды.
   – Разве? Ты лжешь, негодяй, ты грубый и жестокий...
   – Я не лгу, маленькая ведьма! Это ты грубая и жестокая! Ты стала царапаться, кусаться и брыкаться, и мне ничего не оставалось, как скрутить тебя, может быть, и не очень деликатно.
   Она прищурила глаза, удивленная его словами. Кажется, он был в ярости и с трудом сдерживал себя, чтобы не нанести ей какое-нибудь увечье. Ей вдруг стало не по себе.
   – Зачем ты напал на меня в воде?
   – Я не думал, что ты доплывешь до лодки.
   – Я отлично плаваю.
   – Ну да. Потому-то ты никуда не доплыла.
   – Я очень замерзла и устала.
   – И совсем ослабела.
   – Я великолепно обходилась без чьей-либо помощи.
   – А теперь ты со мной.
   – Я вижу, ты все еще не понимаешь. Тебя ждет страшная кара. Ты будешь...
   – Повешен, распят и четвертован?
   Меллиора озадаченно уставилась на мужчину. Как он смеет шутить, когда над ним нависла такая угроза?
   – Да! – подтвердила она. – Если не отпустишь меня, чтобы я могла встретиться с королем, то ты и в самом деле будешь повешен, распят и четвертован! А затем разрезан на кусочки, а пепел твой будет развеян по ветру!
   Он поднялся и посмотрел на нее с высоты своего роста.
   – Миледи, я так не думаю.
   Он протянул ей руку, что повергло ее в полное изумление. Отказываясь принять его помощь, она сначала встала на колени, затем, с подозрением поглядывая на него, поднялась на ноги.
   Его глаза скользнули по ее фигуре. Меллиора почувствовала, что ее лицо залилось краской. Она вдруг осознала, что на ней нет ничего, кроме тонкой полотняной рубашки, которая скорее подчеркивала, чем скрывала отдельные части тела. Пожалуй, налипшая на нее грязь способна была скрыть больше, чем прилипшая к телу ткань. Во взгляде мужчины не чувствовалось тепла, он словно бы деловито оценивал ее фигуру. Ей захотелось убежать. Но он, конечно же, поймает ее и снова швырнет в грязь. Должен быть какой-то иной способ избавиться от него.
   – Так что, пошли? – спросил он.
   – А куда?
   – К королю, разумеется, чтобы ты могла меня повесить, распять и четвертовать, а затем развеять мой пепел по ветру.
   Он явно дразнил ее. Меллиора внезапно поняла, что перед ней изгой и преступник. Или же чем-нибудь разобиженный глава клана, но так или иначе, он собирался ее похитить, где-нибудь спрятать и затем использовать в качестве заложницы на переговорах с королем.
   Меллиора покачала головой:
   – Я не тронусь с места, пока ты не скажешь мне правду. Куда ты меня ведешь?
   – Я уже сказал, что хочу отвести тебя к королю.
   – К какому королю? – с подозрением спросила она. Мужчина скрестил на груди мускулистые руки.
   – Есть только один король, – проговорил он с такой страстью, что ей стало вдруг даже страшно. Он и в самом деле имел в виду то, о чем говорил. Он вовсе не дразнил ее. Он хотел отвести ее к Давиду.
   – Нет! – выдохнула она. – О Господи, ты хочешь отвести меня обратно к королю, выдать меня ему! Ты хочешь получить от него награду! Ты бросил меня, оставил одну на середине реки, чтобы выяснить, сколько будет стоить моя поимка... Ты худший из бандитов! Как можно быть таким жестоким, бессердечным, бесчестным, таким предателем!..
   – Это ты предательница, миледи, – услышала она в ответ.
   – Никогда! Ты не понимаешь меня, ты не поймешь меня, ты отказываешься понимать меня! Я не предавала короля, я лишь ищу способ вести с ним переговоры!
   – Ты бросила вызов королю и законному господину, которому он намерен передать тебя...
   – Меня и мою собственность! – запальчиво перебила его Меллиора.
   – Когда дело касается столь благородной леди, как ты, речь не может не идти о собственности.
   Этот незнакомый человек сделал упор на слове «благородная», и она поняла, что он лишь дразнит ее, а сам ни в коей мере не считает ее благородной, и это разозлило ее еще больше.
   – Король видит одну лишь собственность! – резко сказала она.
   Мужчина нахмурился.
   – Мне думается, он видит не только земельные владения. Он еще видит и возможные нашествия викингов.
   – Какой ты все-таки безнадежный тупица! Ты бы поостерегся так говорить! Ведь я дочь викинга.
   – Вероятно, это как раз то, что король видит весьма отчетливо. – Он нетерпеливо крякнул. – Пойдем, леди. Ты с самого начала вела себя как безрассудный ребенок, если считала, что король не озаботится твоим будущим. Земли и власть – это большая игра. Мы же с тобой лишь пешки в этой игре. А теперь пойдем.
   Меллиора энергично затрясла головой и снова попятилась от него.
   – Ты не слушаешь меня. Если бы ты понял, то помог бы мне. Ведь ты шотландец! Разве тебя это не возмущает? Король намерен подсунуть одного из норманнов, своего лакея и прихвостня...
   – Ты считаешь, что сторонник короля может быть лишь лакеем и прихвостнем?
   – Да, и к тому же кошмарным типом!
   – И конечно, норманном?
   – Разве можно забывать о завоевании Англии норманнами? Нас это обошло, а Англия завоевана.
   Мужчина пожал плечами.
   – Очень странно. Я слышал, что этот человек – шотландец.
   – То, что ты слышал, – ложь, – нетерпеливо проговорила Меллиора, моля Бога о том, чтобы он выслушал ее и понял ее позицию. – Его отец был подданным короля еще до того, как король пришел из Англии. Мне наплевать, как он называет себя, но он норманн, завоеватель, противный, кошмарный, старый, норманнский рыцарь...
   – Противный, кошмарный старик?
   – Да! – выкрикнула она. – Ты меня понимаешь? Мужчина пожал плечами.
   – В самом деле? Бедная девочка! Какая жалость!
   – Так ты поможешь мне? – с надеждой спросила Меллиора.
   Он улыбнулся.
   – Ты поможешь мне! – прошептала она. Он поймал ее ладони и сжал своими.
   – Нет, даже если солнце упадет с неба! – категорически сказал он.
   Меллиора скрипнула зубами и стала считать про себя, чтобы успокоиться, но это не помогло. Она в ярости выдернула руки, осознав, что он заманил ее в ловушку и теперь смеется над ней. Она пыталась убедить себя, что ей нужно быть очень осторожной, что она рискует своим будущим, не говоря уж о своей жизни.
   Но и это не помогло.
   Меллиора закатила наглому незнакомцу оплеуху, и сделала это так проворно, что он не успел защититься. Однако, увидев, как на его щеке отпечатались следы ее пальцев, она тут же пожалела о содеянном. Взгляд его мгновенно стал острым, как нож, и холодным, как зимний лед.
   Меллиора кинулась бежать.
   Он догнал ее, схватил за рубашку, и ткань затрещала. Не обращая внимания на то, что кусок ее одежды остался у него в руках, она продолжала бежать. Чувствуя за спиной его шаги, она свернула к воде, надеясь нырнуть и под водой ускользнуть от него.
   Ее обожгло холодом. Как бы ни было прохладно на берегу, а вода в реке была гораздо холоднее. Меллиора нырнула глубоко, но это ее не спасло. Он вынырнул, словно демон, из глубины, вытащил ее из воды и снова швырнул на песок. На сей раз он смотрел на нее с такой яростью, что Меллиора невольно затряслась. От одежды остались одни клочья, и она была почти голой. Меллиора закрыла глаза, не желая встречаться со взглядом незнакомца, боясь того, что он может сделать с ней.
   – Н-не... н-не...
   – Что «не»? – резко спросил он.
   – Н-не... н-не смей...
   – Ага! Значит, я не должен нападать на тебя? Не должен лишать тебя твоей добродетели? А ты мне скажи, есть она у тебя, добродетель?
   Меллиора открыла глаза и встретила его неподвижный взгляд.
   – Ты самонадеянный дурак. Можешь привести меня к королю и получить награду, о которой так мечтаешь, но если ты меня тронешь...
   – Ну конечно, твои совершенно голые благородные прелести искушают меня!
   Его насмешливый, бесстрастный тон настолько поразил Меллиору, что она замолчала. Однако продолжала сверлить его взглядом, не будучи вполне уверенной в том, что правильно поняла его слова.
   – Отпусти меня!
   – Отпустить тебя? Когда я так соблазнился тобой? Как я могу отпустить тебя, такую благородную и красивую?
   – Зачем ты меня так мучаешь? – выкрикнула она и подумала, что вряд ли можно испытать больший страх или унижение. Эта мысль придала ей смелости. – Ты не посмеешь причинить мне зла, и мы оба это знаем. Ты...
   – Гм, это как сказать. Видишь ли, есть разные викинги. Норвежцы, датчане, шведы... И все они любят вести переговоры. Вероятно, твои родственники хотят, чтобы ты вернулась непорочной и не разрезанной на части.
   В таком случае хотелось бы знать, что они потребуют па переговорах взамен. А еще есть шотландские мятежники, которые могут заплатить за тебя хорошую иену, не слишком беспокоясь о том, вернулась ты к ним опозоренная или нет.
   – Мои родственники убьют тебя, если ты...
   – Если я?.. – вежливо спросил он.
   Щеки Меллиоры залились густой краской. Она чувствовала, что его тело прикасается к ее обнаженному телу. Он смотрел на нес, и она не знала, что именно он видит. Ей хотелось заползти под одеяло, закрыть глаза, притвориться, что она никогда не убегала из теплого замка. Ее колотил озноб. Просто день был такой холодный, холодной была река. Она пыталась убедить себя, что дрожит совсем не от страха. И понимала, что лжет. Она должна как следует думать, прежде чем что-то сказать.
   Меллиора ахнула и задрожала еще сильнее, когда мужчина дотронулся до ее щеки и провел пальцами по лицу. Он заговорил, и голос у него был низкий, хрипловатый и, кажется, проникал ей под кожу.
   – Ах, какая благородная! Благородное лицо, благородные груди, благородный... Словом, все благородное, не так ли, миледи? Какой щедрый, красивый, благородный подарок!
   Страх перерос в панику, и она замахнулась, чтобы снова ударить его. На сей раз он оказался настороже, схватил ее за кисти и пригнул их книзу. Насмешливый тон сменился сдержанным гневом.
   – Предлагаю больше этого не делать.
   – Предлагаю тебе катиться ко всем чертям! – огрызнулась Меллиора. Однако он посмотрел на нее таким взглядом, что она заговорила, пытаясь скрыть глубину своего страха: – Я замерзла! Я умру, и ты ничего за меня не получишь!
   – Ты не умрешь, – возразил он, – если я окончательно не потеряю терпения и не задушу тебя.
   – Делай со мной то, что собираешься делать, или отпусти меня! – выкрикнула она.
   – Миледи, ты торговалась и приказывала, употребляя самые разные слова. Кроме одного.
   – И что это за слово?
   – Слово «пожалуйста». Правда, ты скорее всего не приучена его употреблять.
   – Мне очень хорошо знакомо это слово.
   – Стало быть?..
   – Однако я не привыкла его употреблять, имея дело с продажным наемником, который нападает на меня.
   Мужчина прищурился.
   – А ты попробуй. Что ты при этом потеряешь?
   – Отпусти меня. Пожалуйста. Он улыбнулся.
   – Отпусти меня, пожалуйста! Что ты делаешь? Ты ведь сказал, что отпустишь меня...
   – Я сказал, чтобы ты попробовала сказать. Но ты назвала меня продажным наемником.
   Меллиора скрипнула зубами, но затем подумала, что ей и в самом деле следует взять себя в руки. Она должна притвориться, что соглашается с ним, какую бы чушь он ни нес, если она хочет освободиться.
   – Я замерзла. Пожа...
   – Разумеется, замерзла. Ты промокла и к тому же голая.
   – Пожа...
   – И ты сама полезла в эту мерзкую холодную реку.
   – Я знаю, почему я замерзла...
   – Я тебя нисколько не согреваю? – спросил он. Меллиора покачала головой.
   – Ты морозишь меня, – тихо сказала она. – Никогда в жизни мне не было так холодно.
   – А тебе все еще страшно?
   Меллиора нахмурилась. Конечно же, ей страшно. Однако она никогда-никогда не скажет ему об этом.
   – Такие трусы, как ты, не могут меня испугать, – ответила она.
   – Жаль. А я хотел было отпустить тебя.
   – Ой! – воскликнула она. – Я боюсь, мне страшно, пожалуйста, отпусти меня!