Дуэйн Диана. Книга Лунной Ночи

   Рхиоу, как немного раньше Арху, только поморщилась.
   – Я надеялась, что ты предложишь другой выход.
   – Конечно, на твоем месте я тоже надеялся бы на это. Однако моя работа – дать тебе правильный совет, и ты знаешь не хуже меня, что такой совет – правильный. Подготовьтесь, и вперед! Осмотритесь, выясните, в чем дело… потом возвращайтесь и доложите мне.
   Откуда-то сверху снова донеслась мышиная возня. Эхеф сморщил нос.
   – Хотел бы я, чтобы они совокуплялись не так шумно, – буркнул он.
   – Как это делают коты, да? – не сдержала раздражения Рхиоу.
   – Ах, Рхи, я помогу вам всем, чем смогу, но мое присутствие там ничего не дало бы. Лишний участник пользы не принесет – напротив, может навредить.
   – А он? – Урруах дернул ухом в сторону стеллажей. – Уж он-то точно лишний.
   – Его послали вам Вечные Силы, а не я. Собираешься поспорить с тем невидимым типом, что торчит между двумя великанами у лестницы? Или с Прародительницей? Не советую. У нее наверняка есть свои резоны.
   – Да какой от него может быть прок?
   – Я разве похож на Храуа Молчаливую? Откуда мне знать? Отправляйся на Нижнюю Сторону, там все и выяснишь. Однако будь готов к неожиданностям.
   Несколько секунд кошки обдумывали услышанное. Потом Эхеф обратился к Урруаху:
   – Кстати, насчет котов. Ты собираешься на завтрашнюю репетицию? Сегодня вечером, как я слышал, ее отменили.
   – Ага, собираюсь.
   – С Рахивом ты знаком?
   – Да, я как-то раньше его видел.
   – Вот и хорошо. Встретишь его там – передай, что я нашел ответ на вопрос, который он мне задавал. Скажи ему, пусть заглянет сюда, когда это будет ему удобно.
   – Ладно. А сам-то ты что, не пойдешь?
   – Ах, всякие там человеческие штучки… Знаю, знаю: взаимовлияние культур и все такое прочее, да только в моем возрасте ни к чему это. Вы, молодежь, отправляйтесь туда и развлекайтесь, послушайте музыку, да и сами спойте.
   Урруах со снисходительным выражением, как и подобает коту в разговоре с ффейхом, который уже и забыл все прелести жизни, прикрыл глаза. Эхеф ухмыльнулся и стукнул Урруаха лапой с выпущенными когтями по уху, хоть и не так сильно, чтобы причинить вред.
   – Сотри-ка ты лапкой это выражение с мордочки, сынок. Я видел тебя, когда ты еще и не знал вовсе, где у тебя яйца, не говоря уж о том, сколько их. Мне есть на что тратить свободное время, не беспокойся. – Эхеф бросил раздраженный взгляд на компьютер.
   Рхиоу улыбнулась: все давно знали, чем занимается Эхеф, хотя тот и предпочитал не распространяться о своем новом хобби. Сама она была в курсе дела уже несколько лет – с тех пор, как в библиотеке установили первую компьютерную систему и назвали ее «Catnyp».
   – Мне казалось, что ты не интересуешься техникой, – пробормотала Сааш.
   – Ну, знаешь, такие вещи затягивают, – сказал Эхеф. – Ужасно затягивают. Однако у меня есть коллега-эххиф, которая занимается менее, скажем так, «видимыми» аспектами системы «Catnyp». Она вводит программы, необходимые для того, чтобы можно было работать с «Книгой Лунной Ночи» в онлайновом режиме.
   Рхиоу заморгала. «Книга Лунной Ночи» было самым древним человеческим названием для того, что маги-коты именовали «Взглядом Ока Рхоуа», – полного собрания заклинаний и описаний магических приемов; именно его части и нашептывала Храуа в момент нужды магам-новичкам. В разных странах люди по-разному называли Книгу: в переводе это чаще всего означало просто «знание». Маги-люди, получавшие от Вечных Сил информацию в виде текста или рисунков, а не слов, нашептываемых в ухо или в разум, часто носили с собой части Книги в виде небольших томиков, называя их «руководством».
   – Вот уж не думала, что такое возможно, – сказала Рхиоу. – Предмет невероятно сложен, да и как хранить информацию столь большого объема…
   – И все-таки программа работает, – сказал Эхеф, вскакивая на один из столов с компьютерным терминалом, – или по крайней мере начинает работать. Команды, проводящие тесты, возятся с ней уже несколько лет. Произошла некоторая задержка: как я понимаю, исходный жесткий диск с «Книгой» исчез, – но поисковики обнаружили его и вернули обратно. С тех пор работа идет успешно; программу делают в нескольких разных вариантах – для ноутбуков и органайзеров. Впрочем, это только первые результаты. Мы пытаемся сделать интерфейс несколько менее структурированным, более, так сказать, полагающимся на интуицию: чтобы ответ больше походил на то, что получаешь от Шепчущей, когда спрашиваешь совета.
   Рхиоу вспрыгнула на стол следом за Эхефом; Урруах и Сааш последовали ее примеру.
   – Мне приходилось видеть руководства, которыми пользуются эххифы, – сказала Сааш, усаживаясь и обвивая хвостом лапки. – Их размер меняется – информация появляется и исчезает в соответствии с потребностями мага. Как эта проблема решается в компьютерной версии Книги? – Сааш с интересом посмотрела на экран.
   – Ты меня об этом спрашиваешь? – пожал плечами Эхеф; по экрану, работающему в энергосберегающем режиме, летели падающие звезды… которые, однако, казались пугающе более настоящими, чем звезды на экране компьютера хозяев Рхиоу. – Это не по моей части. Миссис Даун говорит, что программа обладает метапроекциями в другие континуумы, хотя что это значит, я понятия не имею. – Эхеф протянул лапу, коснулся экрана, и звезды сменила чистая страница с изображением льва – эмблемы библиотеки.
   – Сенсорное управление, – заметила Рхиоу. – Здорово.
   – Ну, по крайней мере достаточно рационально. С какой стати мне было позволять эххифам использовать клавиатуру? При том количестве читателей, которые проходят через главный зал за месяц, ни одна клавиатура не выдержит. Правда, сенсорное управление ненамного лучше этого. – Он положил лапу на мышь и начал ее двигать.
   Урруах проследил глазами за лапой Эхефа.
   – Мне всегда было непонятно, почему эти штуки называются мышками.
   – У них есть хвосты, они тихонько щелкают, а если с ними как следует поразвлечься, ломаются, – так что все, по-моему, очевидно.
   – Нам – конечно, но людям?
   Эхеф взмахнул хвостом.
   – Ну, так или иначе, сейчас магам, знающим пароль, удобно получать информацию из текстового варианта Книги, когда они заходят в библиотеки, чтобы что-то проверить или уточнить детали. Позже, когда мы выловим всех блох, можно будет сделать ее общедоступной или даже поместить в Интернет или в ту сеть, которая придет ему на смену.
   – Ты хочешь сказать, в ту сеть, которую вы создадите, – сказала Рхиоу с легкой улыбкой.
   – Брось, Рхи, я не так честолюбив, – скромно сказал Эхеф. – С другой стороны, должен же кто-то помочь в таком большом деле. Эххифы ведь анархисты… Ох, а это еще зачем? – Эхеф потянулся к мыши.
   – Что там? – спросила Рхиоу, заглядывая на экран. В правом верхнем углу появился маленький символ – черточка с точкой снизу: то, что люди называют восклицательным знаком. Эхеф щелкнул клавишей мышки, и появилось еще одно окно, заполненное текстом.
   – Вот так всегда, – проворчал Эхеф. – Одна система накладывается на другую, и Шепчущая то шепчет, то посылает мне сообщения по электронной почте, а иногда и то, и другое одновременно. Попробуй тут разобраться! Хорошо, так что там?
   Рхиоу, как и остальные, вежливо отвернулась, но при этом не перестала гадать: каковы же отношения Эхефа с Вечными Силами и как он позволяет себе разговаривать в таком тоне с самой Храуа?
   – Ну, – сказал Эхеф, кончив читать, – ничего особенно серьезного. Рхи, в музее «Метрополитен» есть кое-что, на что тебе следует взглянуть. Они выставили некоторые экспонаты, которые раньше были в запасниках египетского отдела. Документы на древнем языке. Она сказала, чтобы ты обратила внимание на футляры, в которых хранятся палимпсесты.
   – На что именно? – Рхиоу насторожила уши, но сама ни слова от Шепчущей не услышала.
   – Она говорит, что ты сама поймешь, когда увидишь.
   Рхиоу добродушно пошевелила усами: случалось, что Шепчущая не гнушалась нагрузить вас некоторой лишней работой для вашего же блага.
   – Как странно, – сказала она, – получать от нее указания таким образом – в письменном виде.
   – Ф-ф, – фыркнул Эхев, – ты и представить себе не можешь, как странно все это выглядело, пока мы не разработали шрифт для Хаухаи. Технология! – Он произнес это слово, как ругательство, и чуть не начал плеваться. – Если я дознаюсь, кто из нас надоумил эххифов сделать колесо круглым, а не квадратным, я лично раскопаю его или ее последнюю могилу и надеру ему или ей уши… Ну вот и ты наконец! Хоть сколько-то мышей мне оставил?
   Живот стоявшего перед столом Арху стал значительно толще, чем был еще совсем недавно. Рхиоу поразилась: каким же тощим должен быть котенок, если один нормальный ужин может так изменить его фигуру.
   – Спасибо тебе, – сказал Арху и рыгнул.
   – Что ж, да пойдет тебе по воле Иау это на пользу, юный обжора, – весело сказал Эхеф.
   – Ох, ты мне напомнил, – сказал Арху и снова рыгнул. – Кто такая эта Иау, о которой вы все время талдычите?
   Рхиоу открыла рот, потом закрыла его и растерянно отвела глаза.
   К ее удивлению, Эхеф только криво улыбнулся.
   – Котеночек, в нашем деле так говорят: «Глупость можно сказать случайно, невежество бывает намеренным». За невежество можно поплатиться ушами. Единственное, что тебя спасает, – это что ты задаешь вопросы. Всегда обо всем спрашивай. Твои уши могут пострадать все равно, но ты по крайней мере останешься в живых. – Эхеф сурово взглянул на Рхиоу. – Пожалуй, тебе следует взять его с собой в Метрополитен. Если так пойдет и дальше, он может наткнуться на Прародительницу на улице, и уж тогда ему не сдобровать. Она терпелива, но сомневаюсь, что терпелива настолько.
   – Вряд ли это случится сегодня, – сказала Рхиоу.
   Эхеф, прищурившись, посмотрел на нее.
   – Ты полагаешь, что откладывать столь важное дело мудро?
   – Я всего лишь кошка, – ответила Рхиоу и зевнула, не скрывая усталости. – Позволь нам отдохнуть. Последние два дня были очень напряженными, а дальше будет еще хуже. Мы всем займемся… но сначала членам моей команды нужно выспаться, а еще мне нужен долгий и подробный разговор с Шепчущей до того, как мы отправимся на Нижнюю Сторону. Я хочу быть уверенной, что знаю все нужные заклинания, которые могут нас защитить. Ты ведь знаешь почему.
   – Да, – кивнул Эхеф. – Знаешь, я попрошу команду с Пенсильванского вокзала присмотреть за этими вашими открытыми воротами. Но все равно, как только вы немного отдохнете, разрешение этой проблемы остается вашей основной задачей. Вы нашли прекрасное временное решение, но сами понимаете – оно именно временное. Люди наверняка уже сейчас заменяют поврежденные рельсы. Сегодня к вечеру, самое позднее – к завтрашнему утру они все приведут в порядок, и если к тому времени ворота не станут работать нормально… Отправляйтесь по домам и выспитесь, а я тем временем организую помощь – и присмотр за воротами, и связь с вами: на случай, если вам, когда вы отправитесь на Нижнюю Сторону, что-то понадобится.
   – Спасибо, Эхеф, – сказала Рхиоу, – я ценю твое доброе отношение.
   Арху зевнул.
   – Что-то я устал, – сказал он. – Нельзя ли нам вернуться в то уютное логово?
   – Неплохая мысль, – кивнула Сааш. – Рхи, во сколько завтра встречаемся?
   – Сразу после полудня, пожалуй. Всех устраивает? Как ты на это смотришь, Урруах?
   – Я-то раньше встану: у меня же репетиция. Только сейчас, перед тем как лечь спать, я провожу вас троих.
   – Рыцарь, как и положено коту. Еще раз спасибо, Эхеф.
   – У нас общее дело, – ответил тот, снова усаживаясь на столе перед монитором. – Да будет вам во всем удача, маги.
   Кошки – кроме Арху – благодарно замурлыкали и двинулись к двери. Уже приближаясь ко входу в главный вестибюль, Арху спросил Рхиоу, не понижая голоса:
   – Чего это тебе нужны еще какие-то заклинания? Мы что, драться будем? Что вообще происходит?
   – Скоро узнаешь, – ответила ему Сааш. – Вот тогда-то твое испытание на самом деле и начнется.
   – Все и так очень похоже на испытание, – пробурчал Арху, переводя глаза с Сааш на Рхиоу. На Урруаха он не взглянул.
   Тот только ухмыльнулся.
   По пути домой кошки сделали крюк: Рхиоу хотела, чтобы Арху запомнил дорогу к дому ее хозяев. Можно было особенно не торопиться, поэтому они не спеша шли по Семьдесят первой улице; особенно наслаждалась прогулкой Рхиоу: она сдала вахту и могла урвать теперь минутку для того, чтобы понюхать розы. Точнее, понюхать и оценить деревья, воздух, машины, выросшие кое-где сорняки, цветы, помойные баки, а также представителей дикой природы в городе: белок, воробьев, ворон, не говоря уже об эххифах и хоуифф; прислушаться к скрипу и стуку над землей и под землей, к неясному эху и шепоту – рокоту моторов, визгу тормозов, шагам по асфальту, голосам, доносящимся из домов… И над всем этим – к тихому плеску воды и вздохам ветра (перепад температуры наконец-то родил ветер) и очень редко – к крику одного из принцев воздуха, которые в этой части света теперь по большей части занимались лишь охотой на голубей. Если забыть о клятве мага, требующей защищать всякую жизнь, то Рхиоу ничего против этого не имела: по ее личному мнению, голубей в городе развелось слишком много, и чем больше их хищники уничтожат, тем лучше. Вездесущие голуби слишком напоминали крыс, к тому же, к несчастью, снабженных крыльями.
   Впрочем, на улице, по которой они шли в настоящий момент, голубей не было: здесь шла Игра, а любой голубь, достаточно беспечный или глупый, чтобы опуститься на землю там, где играют в хауисс, сразу же становился ее частью – съедобной частью. Автомобили, люди и собаки, появляющиеся на улице, тоже участвовали в Игре, не подозревая об этом.
   Действительно, ничего такого, что навело бы какого-нибудь эххифа на мысль, будто в этом квартале между Первой и Второй авеню разворачивается действие, столь же древнее, как весь кошачий род, не происходило. Однако на кону стояли репутации, из многих окон за событиями следили внимательные глаза – их обладатели в силу обстоятельств не могли сейчас играть в хауисс сами, но это не мешало им проявлять страстный интерес.
   Рхиоу, как и остальные члены ее команды, давно сделала «шаг вбок» и теперь шла мимо игроков, задрав хвост. Так близко от дома никак не годилось разгуливать видимой: если кто-нибудь из соседей скажет Йайху или Хухе, что видел ее, неприятностей не оберешься. Да и вообще так легче было разминуться с многочисленными эххифами, вышедшими на вечернюю прогулку.
   – Эй ты, волшебница-ффейх! – раздался откуда-то сверху издевательский голос. – Все валяешься в одиночестве?
   Рхиоу только дернула усами и продолжала идти, даже не потрудившись оглянуться. Арху вздрогнул, а на мордах Сааш и Урруаха отразилось спокойное терпение: как еще можно реагировать на идиотскую выходку.
   – Если она такая вся из себя могущественная, – подхватил, как и можно было ожидать, второй дурашливый голос, – почему бы ей не отрастить себе такую штучку, благодаря которой рождаются котята, и не начать приносить настоящую пользу?
   Рхиоу продолжала идти, не обращая внимания на насмешки и даже заставив себя притвориться, будто все это просто забавно. По соседству с ней, как и по соседству с любым магом, жили кошки, знавшие о ее занятиях и находившие их или смешными, или отталкивающими; само понятие магии казалось им выдумкой или глупостью. Особенно по этой части отличались два избалованных и самоуверенных гималайца, гордящихся своей родословной; они жили в роскошных апартаментах на шестом этаже нового здания на углу. Они полагали, что Рхиоу – живое доказательство заговора кошек-простолюдинок против них, аристократов; дармоедка, возможно, предательница, и уж никак не подходящая кандидатура для продолжения рода. Рхиоу со своей стороны была уверена, что гималайцы просто страдают от скуки и невежества и в своем безделье только и нянчат высокомерие и недоброжелательство.
   – Не может она быть личностью, – продолжал злобный голос с явным расчетом, что его услышат, – если ни разу не приносила котят.
   – Да какой смысл их приносить, раз все равно не сможешь сказать, какой они породы, дорогая моя, – ответил второй.
   – Мяу… – не выдержала Рхиоу, продолжая идти.
   – Эх, хорошо бы напустить на них голодных блох, – прошептал шедший рядом Урруах. – Сразу бы небось забыли о своих выдуманных невзгодах.
   – Прошу тебя! Это было бы совершенно неэтично.
   – Но очень приятно. Только представь себе, как они начнут чесаться!
   – И дать им основание думать, будто их и в самом деле преследуют? Нет уж, пожалуйста! – Про себя Рхиоу подумала: – А ведь действительно…
   Пройдя примерно треть пути, команда остановилась. Рхиоу забежала на крыльцо многоквартирного дома и села, оглядываясь. Напротив, через улицу, виднелся ряд из пяти особняков, сохранивших сходство, несмотря на все позднейшие переделки. На этой стороне рядом с новым современным зданием тоже располагались два особняка из песчаника. На подоконнике первого этажа одного из них сидела миниатюрная кошка цвета молочного шоколада; поджав лапки и полуприкрыв золотистые глаза, она, казалось, смотрела в пустоту. Прямо напротив нее на крыльце особняка расположился грязный белый кот, пристально глядя на стену между двумя особняками. Если там кто-нибудь и прятался, ничего нельзя было разглядеть в тени, которую бросала густая завеса какого-то вьющегося растения.
   Рхиоу подождала, высматривая, не обнаружат ли себя другие игроки, но времени у нее не было, и через несколько секунд она отказалась от этого занятия.
   – Пошли, – сказала она и вместе с остальными двинулась к белому коту. Тот при их приближении оторвал взгляд от стены. Это был, конечно, Йафх: он, как всегда, занимал главенствующее положение в Игре в своем квартале.
   Хорошо, – подумала Рхиоу, – что он так добродушен, иначе жить по соседству с ним было бы не очень уютно.
   Рхиоу поднялась по ступеням и помедлила рядом с Йафхом. Протокол требовал, чтобы не участвующие в Игре спрашивали разрешения, прежде чем подойти слишком близко к выбранной игроком позиции: помешать ему видеть перемещения других игроков означало создать угрозу потери очков не только для данного игрока, но и вообще нарушить соотношение сил.
   Йафх сидел с безразличным видом, словно и не замечая кошки на подоконнике дома напротив. Когда появились Рхиоу и ее спутники, Йафх встал, потянулся и повернулся спиной к улице: этим жестом, понятным всем участвующим в хауисс, он заявлял о намерении временно выйти из игры, не жертвуя при этом достигнутым положением.
   – Привет, Рхиоу, – сказал он, подвинувшись, чтобы освободить для нее место на площадке. – Давно тебя не видел.
   – Дела, – ответила она, дружески обнюхивая Йафха, прежде чем сесть. – Прародительница! Откуда ты взял рыбу?
   – Из ресторана за углом, – ответил Йафх. – Такие замечательные рыбьи головы! Понять не могу, почему они сами их не съели. Эти эххифы совсем не имеют вкуса. Урруах! Как охота?
   – Неплохо, неплохо.
   – Сааш, и ты здесь! Нечасто приходится тебя видеть в здешних местах. Удачи тебе. А кто этот малыш?
   – Арху.
   – Тебе тоже удачи, сынок. Пришел посмотреть, как играют профессионалы?
   – Лучших нигде не найдешь, – вмешался Урруах, прежде чем Арху успел открыть рот. – Как идут дела в этом раунде?
   – Третий заход, двадцать восьмое перемещение, – ответил Йафх. – Равновесие несколько нарушилось.
   – Ты хочешь сказать, что не выигрываешь, как всегда?
   – Выигрываешь… Что за эххифское слово! Вот к следующей неделе станет ясно, как складывается ситуация.
   – Если хочешь понять Игру, – сказал Урруах Арху, – то перед тобой тот, к кому следует обратиться.
   – Я мало смыслю в Игре, – робко пробормотал Арху.
   Рхиоу посмотрела на него, гадая, откуда взялась неожиданная и такая уместная скромность. Может быть, на котенка произвели впечатление шрамы Йафха?
   – И неудивительно, – сказала она. – Я уже не один год слежу за Игрой, и то не могу сказать, что смыслю в чем-то, кроме основных правил. А вот Йафх мастер: чего он не знает о хауисс, того и знать не стоит.
   – Все, что тебе нужно знать, юный кот, – сказал Йафх, – это что хауисс – сражение, по крайней мере лучший его сохранившийся вариант. Все прочее – комментарии.
   – Но… Она говорит, что жизнь – это сражение, – сказал Арху.
   – Она? – переспросил Йафх. – Ах, Шепчущая, как говорят маги? Что ж, она, пожалуй, права. Но одно не подлежит сомнению: жизнь – это хауисс.
   – Только послушать этого энтузиаста! – сухо отозвалась Сааш. – Арху, не позволяй ему вешать тебе лапшу на уши. Для Йафха хауисс – еда, питье и сон. Если бы Игры не существовало, ему пришлось бы ее изобрести.
   – Не богохульствуй, – возразил Йафх, усаживаясь так, что стало ясно: изяществу позы он предпочитает удобство. – Чтобы изобрести нечто столь сложное, элегантное, хитрое, нужен бог. Вот ты скажи мне, юноша: кто, по-твоему, сейчас занимает самое выгодное положение?
   Арху растерянно огляделся.
   – Она, – сказал он, взмахом хвоста указывая на красивую коричневую кошку, неподвижно, как статуя, застывшую на стене между двумя зданиями.
   – И ты не так уж и ошибешься. Уж можно не сомневаться: Хмахиль при первой же возможности захватывает хорошее местечко. А вот почему оно хорошее?
   Арху еще раз оглядел улицу.
   – Потому что оттуда она может видеть всех остальных, – сказал он, – а сама видна не всем. Вон тот парень, например…
   – Аафхи. Верно. Только это еще не все. Вот смотри. Здесь шесть игроков – семь, считая меня, хоть сейчас я и не играю, а потому официально не должен учитываться, однако для анализа нужно не забывать и о занимаемом мной положении. Посмотри на всю ситуацию в целом. Смотри не на участников, а на их взаимоотношения. Не торопись и не глазей слишком откровенно.
   Йафх принялся умываться, как всегда, без всякого успеха: грязь, казалось, впиталась в его шкурку навечно, но по крайней мере он старался… Арху несколько секунд смотрел на улицу, потом сказал:
   – Вон там… Разве все они не целятся на пустое место на тротуаре? Между припаркованным такси и грузовиком?
   – Природный талант, – одобрительно сказал Йафх, оглядываясь на Рхиоу и Урруаха. – У малыша острый глаз. Ты правильно указал место, – обратился он к Арху. – Именно там Дерево, вокруг которого обвилась Змея, грызущая его корень…
   – Нет там никакого Дерева! Это же середина тротуара!
   – В духовном смысле – есть, – возразил Йафх. – Хауисс полностью строится вокруг Дерева, она – на самом деле все та же древняя битва; однако поскольку мы не можем метать молнии в Змею, как это делали Ааурх и Уррау, мы пользуемся в качестве оружия движением и скрытностью. Взгляд – та молния, которой мы поражаем, положение в игре – путь к победе. Каждый, кто видит противника, мог бы поразить его молнией, если бы имел ее в своем распоряжении. И всегда в центре внимания игроков находится Дерево.
   Арху озадаченно оглядел улицу еще раз.
   – Пожалуй, я в самом деле вижу…
   Йафх почесал лапой за ухом.
   – Хмахиль сейчас занимает одну из классических позиций – фоуархвех. На комментарии к ней только в последнем столетии были потрачены тысячи часов. Тебе потребовалась бы масса времени, чтобы понять даже самые основные из следствий, которые имеет эта позиция для Игры и которые могут возникнуть в течение ближайших часов или дней. Хмахиль выбрала тот вариант, который выбрал бы Великий Кот…
   – …Перед смертью, – перебил его Арху. Взгляд котенка был направлен в пустоту, голос постепенно становился безжизненным. – Ибо Змея восстала против него и поразила своим ядом, и Великий Кот пал с громким стоном, попытался встать, но не смог; и дыхание и тепло жизни быстро покинули его, а враг поднялся над его отравленным телом и кинулся на Ааурх Могучую. Величественна и ужасна их битва: моря покидают ложа свои, твердь разрывается на части, небеса льют огненный дождь…
   Йафх удивленно взглянул на Рхиоу. Урруах озабоченно смотрел на Арху, но тот не обращал ни на что внимания: он полностью сосредоточился на точке посередине улицы, где в настоящий момент шел человек, ведя на поводке хоуфф. Собачонка, увидев сидящих на крыльце кошек, начала лаять, но для Арху ее словно не существовало.
   – …И вот даже Ааурх Могучая стиснута кольцами Змеи, и раздавлена ими, и вот она пала, и сила ее не защитила мир. И увидела Иау, что Луна померкла, а Солнце затмилось со смертью прекрасной Ааурх, и поднялась она во всем своем величии и сказала: «Что сталось с моими детьми? Где Ааурх-Воительница, и где Саррах-Разрушительница, заблудшая, но дорогая мне? И что за участь постигла моего супруга, почему померк свет его глаз, без которого и мое собственное око подернулось мглой?» И собралась Иау с силами, и выступила, полная печали и гнева, и услышали все вещи на свете ее клич: «О Змея, предстань передо мной, ибо не закончена еще битва!»
   – Он хорошо образован, этого нельзя не признать, – сказал Рхиоу Йафх, озадаченно моргая.
   – У него самые лучшие учителя, – сухо ответил Урруах, все еще встревоженно глядя на Арху.
   – Ты все верно говоришь, юноша, – сказал Йафх Арху, когда тот вдруг резко выпрямился и стал ошалело озираться. – Тут вся суть хауисс, хоть и выраженная древними словами. Тема имеет бесконечно много вариаций, знаешь ли. Однако по слову Прародительницы те, кто был ей дорог, восстали из мертвых, хоть и не навсегда, как известно, и тогда битва началась снова… и длится до сих пор.