Страница:
Хотела бы я выглядеть такой уверенной в себе…
Сааш отпустила струны, опустилась на все четыре лапы и оглянулась на остальных.
– Мы сделаем вот что: я временно перемещу локус ворот у Лексингтон-авеню сюда, чтобы вы могли приглядывать одновременно и за ними, и за неисправными. Теоретически мы сможем воспользоваться для возвращения этими – после того, как устраним неисправность, – тогда вы отвяжете ворота с Лексингтон-авеню и они просто вернутся на свое обычное место.
– Звучит весьма разумно, – сказала Нита. – Один из нас может подежурить на том месте, откуда мы ворота заберем, и направлять сюда магов, которые захотят ими воспользоваться, пока изменение локуса не найдет отражения в их руководствах.
– Прекрасно, – кивнула Сааш, – тогда пошли. – Она побежала прочь, и молодая самочка-эххиф пошла следом, внимательно глядя, не покажется ли поезд.
Арху долго смотрел им вслед, а юный маг-человек уселся на краю платформы и свесил ноги вниз. Он не сводил глаз со светящейся паутины ворот.
– Должно быть, интересная у вас работа, – сказал Кит. – Держу пари: путешествуете вы вволю.
Рхиоу тихо рассмеялась.
– Хотела бы я, чтобы это было так! Нет, мы по большей части сидим здесь. Через ворота в Нью-Йорке движение не менее оживленное, чем через те, что на Тауэр-бридж или в Александрии… может быть, комплекс в Токио и опережает нас, но никакому другому Нью-Йорк не уступает. В результате нам вечно приходится исправлять какие-нибудь неполадки. – Она распушила усы, улыбаясь воспоминанию. – В последний раз, когда мне полагались выходные, я отправилась на Рирхат Б – один из самых оживленных перекрестков между мирами, – так как раз в этот момент одни из тамошних ворот вышли из строя, и мне пришлось помогать в ремонте. – Рхиоу растянула губы в преувеличенно веселой улыбке – иначе эххиф ее вовсе не заметил бы – и сказала: – Такие вот каникулы бывают у магов.
Паренек хихикнул.
– Точно. Я пару раз тоже так влипал.
В темноте перед ними неожиданно засветились еще одни ворота: более вытянутый овал, чем у первых, расположенный ниже, так что он почти касался рельсов и покрытого сажей бетона. На глазах у магов светящееся переплетение гиперструн прогнулось, уходя к какой-то точке в бесконечности, потом совсем исчезло в середине ворот, открыв вид на платформу местного сообщения у Лексингтон-авеню и на стоящую там Ниту; девушка с интересом заглядывала в отверстие. Потом Сааш точным прыжком влетела в ворота, силовые линии ярко вспыхнули, и ткань ворот снова стала плоской. Маги увидели многочисленные необычно сияющие гиперструны, которые протянулись от равноудаленных от старого и нового локусов к периметру ворот, – это и был временный «якорь». Гиперструны уходили в воздух или вниз, в землю, образуя фигуру, грубо напоминающую (как это только и возможно в пространстве, лишенном одного из измерений) тессеракт.[24]
– Все готово, – сказала Сааш. – Кит, я очень советую тебе после того, как мы отправимся вниз, установить барьер вокруг обоих ворот. Я не могу с уверенностью утверждать, что кто-нибудь с той стороны попытается проникнуть в готовые принять нас ворота, если набредет на них, однако на Нижней Стороне живут существа, пусть и не обладающие разумом, которые, оказавшись здесь, могут натворить немало бед.
– Я об этом позабочусь, – сказал подросток-эххиф. Он открыл книжку, которая у него была с собой, пролистал ее и уперся пальцем в одну из страниц. – Посмотрите, ваши персональные параметры тут точно указаны?
Сааш и Рхиоу обе склонились над руководством юного мага. Книга любезно изменила цвет шрифта, чтобы кошкам легче было разбирать изящные значки письменной Речи; Рхиоу одновременно услышала голос Шепчущей, переводившей для нее написанное на айлуринский.
– Все прекрасно, – сказала кошка Киту, – учти только одно. – Она протянула лапу и показала на абзац, где магическими символами был описан Арху. В формуле, предназначенной для использования в заклинаниях, было много пробелов. – Тут все быстро меняется – и совершенно неожиданным образом, так что будь внимателен.
– Запомню, – кивнул Кит.
– Тогда в путь, – сказала Сааш. Встав на задние лапы, она запустила передние в переплетение струн вторых ворот, потянула на себя светящиеся нити и соединила их.
Паутина ворот снова прогнулась, однако на этот раз линии их межпространственного контура ушли, казалось, в гораздо более удаленную бесконечность – хотя такое и было невозможно. Струны тянулись и тянулись вглубь, и у того, кто смотрел на них, возникало ощущение, будто они увлекают за собой и его, вытягивая в невозможно тонкую, почти несуществующую линию.
Странно, – подумала Рхиоу. – Возможно, это как-то связано с близостью локуса к неисправным воротам…
Но тут тревожное чувство неожиданно исчезло, и сквозь ворота хлынул золотой свет далекого летнего полудня.
Урруах прыгнул сквозь ворота, не показав ни малейшего колебания, хотя Рхиоу знала, что он поторопился оказаться первым, чтобы остальные не заметили, как он нервничает.
– Нужно просто проскочить в ворота, – сказала она Арху. – Только следи, чтобы ни в коем случае не коснуться краев – хоть на границах локуса и установлены предохранители, если один из них почему-либо откажет, можно лишиться хвоста или лапы, а то и чего-нибудь еще, о чем очень пожалеешь. На той стороне ты почувствуешь себя потяжелевшим. Будь к этому готов.
Она намеренно не сказала, к чему еще следовало приготовиться котенку, – как в давние дни не сказал ей самой Ффайрх. Лучше не давать повода предвкушать свое состояние на Нижней Стороне… искушений и так окажется достаточно. Арху сглотнул, припал к земле и напрягся, потом прыгнул сквозь ворота – почти так же ловко, как минутой раньше Урруах.
С другой стороны ворот донесся удар и вопль… гораздо более низкий, чем был бы вопль котенка. Кит вытянул шею, чтобы заглянуть в ворота; на лице его отразилось беспокойство.
– С ним все в порядке?
Рхиоу рассмеялась.
– Хороший вопрос! По крайней мере он не пострадал.
Сквозь отверстие ворот донеслись еще вопли; теперь в них звучало изумление.
– Рхи, – сказала Сааш, – нам лучше тоже туда отправиться, пока наш вундеркинд не дал новых оснований для россказней об огромных кошках, живущих в канализационных туннелях.
– Ты права, – усмехнулась Рхиоу.
– Дай стихо, – сказал Кит: таково было обычное приветствие и пожелание успеха на Речи. – Возвращайтесь с победой.
– Спасибо, – ответила Рхиоу и прыгнула сквозь ворота. Сааш отпустила управляющие струны и последовала за ней.
Как обычно, на мгновение возникло ощущение дезориентации, пока тело Рхиоу привыкало к своему новому статусу; потом кошка снова стала видеть все отчетливо. Она встряхнулась всем телом, приводя в порядок мех – он был таким коротким по сравнению с ее прежней шерстью, что Рхиоу после преображения всегда чувствовала себя несколько обнаженной. Сааш, верная себе, уже сидела и чесалась, с легкой насмешкой глядя на Арху.
– Посмотрите на меня! Вы только посмотрите на меня! Какой я огромный! – Арху бегал по кругу, изгибаясь, чтобы как следует себя разглядеть; выглядело это так, словно котенок гоняется за собственным хвостом. Зрелище было забавным. Белый кончик хвоста теперь стал длиной со все тело Арху в другом мире. Рхиоу подумала, что если Арху переживет испытание и явится сюда, чтобы поохотиться, ему придется полагаться только на скорость: черно-белая окраска не поможет ему стать незаметным.
Впрочем, – решила она, – в лунные ночи среди скал как раз и поможет.
– А посмотрите на нее! – вопил Арху, показывая на Сааш. Та смущенно улыбнулась, и Рхиоу весело кивнула. На Сааш действительно стоило посмотреть: львица черепаховой окраски, почти тонна могучих мускулов. – И на тебя! – обратился Арху к Рхиоу. – А… ух ты! – Арху увидел Урруаха. Темные полосы на шкуре кота сохранились, но приобрели более тигриный вид, что вполне соответствовало его фигуре и размерам: Урруах теперь величиной не уступал большому автомобилю. – Что с нами случилось? Можем мы становиться такими дома?
– Нет, – ответил Урруах. – Здесь тела кошек имеют тот же размер, что и их души. Дома твоя душа помнит свою древнюю историю, а тело забыло.
– Да вы только посмотрите вокруг! Где это мы?
– В Йаххахе. – Сааш прибегла к звукоподражательному термину: примерно так кошки только и могли произнести «Нью-Йорк».
Арху вытаращил на нее глаза.
– Ты спятила!
– Это действительно Нью-Йорк, – сказал Урруах. – Пятьсот тысяч лет назад… и десять-двадцать миров вглубь.
– Но это же не наш мир? – Вопрос Арху прозвучал скорее как утверждение.
– Не наш, – подтвердила Рхиоу, оглядывая купающиеся в золотом свете дали. – Они в родстве, но этот старше… или все еще остается таким, каким был наш давным-давно. Тут судить трудно: в разных мирах время течет по-разному.
– А события, которые случаются здесь, случаются и дома тоже?
– Да. Обычно в других формах, которые сначала кажутся неожиданными. Помнишь, каким, глядя в лужу, ты видишь себя? Отражение колеблется: дунет ветер, и по луже побегут волны. Понимаешь?
– Ага!
– Так все и происходит. Только этот мир – как настоящий ты, а наш – как отражение в луже.
Арху открыл рот и снова закрыл его.
– Ты хочешь сказать… здесь все настоящее? Именно так мы должны выглядеть?
– Этого я не говорила. – Дальнейшие объяснения стали бы совсем запутанными. У Рхиоу ушло больше двух лет на то, чтобы понять следствия пересечения измерений разных миров. – Этот мир в некоторых отношениях более реален, чем наш, – он ближе к центру вещей. Однако, Арху, есть миры еще более центральные, чем этот, и можно сойти с ума, пытаясь определить степень реальности по близости мира к центру. Не советовала бы тебе забивать сейчас себе этим голову. Давай просто скажем, что это место, где ты можешь быть другим… но ты должен позаботиться о том, чтобы слишком долго здесь не задерживаться.
– Почему? Мне здесь нравится! Было бы здорово оставаться таким все время!
Тяжелая лапа прижала Арху к земле так, что он смог только повернуть голову, чтобы взглянуть на возвышающегося над ним Урруаха. Глаза на огромной серебристо-серой морде были прищурены, из пасти выглядывали острые клыки. Хотя окраска Урруаха, когда он оказывался на Нижней Стороне, всегда бывала тигриной, он, на взгляд Рхиоу, больше напоминал леопарда. Из всех них он был самым крупным; и хотя львы – существа устрашающие, даже эххифы знают, что самые опасные и безжалостные хищники – именно леопарды, ловкие, гибкие, необыкновенно сильные.
– Тебе не понравилось бы, – сказал Урруах, – лишиться разума.
Арху, прижатый к земле, только таращил глаза.
– Ну конечно, – продолжал Урруах, – охотиться в свое удовольствие, завоевать территорию на многие мили вокруг, быть огромным, могучим, пожирать, кого захочешь, заставлять деревья падать одним своим рыком, – это все здорово, верно? Однако есть цена, которую приходится платить, потому что никто из нас не должен надолго покидать свой мир. Постепенно ты начинаешь забывать, кто ты такой на самом деле. Ты забываешь свои прежние жизни, если они у тебя были. Ты перестаешь быть магом, если, конечно, успел им стать. Ты теряешь знание. Наконец ты теряешь собственное имя. И тогда все оказывается так, как будто тебя никогда и не существовало, потому что когда ты умрешь и Иау назовет твое имя, чтобы даровать следующую жизнь, никто не откликнется… – Урруах передернул плечами.
Арху лежал на земле с унылым видом.
– Ну хорошо, хорошо, я понял. Мне нравится быть самим собой. – Урруах сделал шаг назад и отпустил его. Арху встряхнулся, сел и принялся за хейхх. – Но такое случится только, если пробыть здесь долго?
– Насколько нам известно, да, – ответила Рхиоу.
Арху бросил на нее острый взгляд.
– А что будет, если ты погибнешь на Нижней Стороне до того, как все забудешь?
Это был тот самый главный вопрос, который не давал Рхиоу спать прошлой ночью.
– Я не знаю, – ответила она.
– Ты хочешь сказать… даже если у тебя есть еще жизни, ты все равно можешь не вернуться? – Арху смотрел на Рхиоу широко раскрытыми глазами. – Ты хочешь сказать, что умрешь насовсем, как таракан или эххиф?
– Возможно, – пробормотала Рхиоу. Шепчущая хранила молчание по этому поводу, и мысль, что Храуа Молчаливая сама не имеет соответствующей информации, совсем Рхиоу не радовала. Более того, у нее не было ни малейшего желания оказаться той, кто такую информацию предоставит…
Арху затряс головой так, что даже уши захлопали, потом выгнул шею и взглянул вверх, на высящиеся друг над другом ряды гигантских деревьев – настолько высоких, что вершины их скрывало низко плывущее облако.
– Там гора, – сказал Арху.
– Это Гора, – поправила его Сааш. – Гора, которая центр всего.
– А что там за огромная штука на вершине… – Голос Арху стих, уши насторожились: Шепчущая что-то говорила ему. – Ох… – и Арху в растерянности плюхнулся на землю.
– Да, – сказала Рхиоу. – И именно туда, в пещеры у корней Дерева, мы и направляемся.
– Что, в темноту? Не хочу! Я хочу туда! – Арху смотрел на расположенную на западе за краем леса освещенную солнцем полоску травянистой равнины. Заходящее солнце золотило висящую в воздухе пыль: там бродили огромные стада копытных. Однако, глянув на Урруаха, Арху обнаружил, что тот решительно повернулся спиной к соблазнительной картине.
– Ну еще бы, – ответила Рхиоу. – Может быть, позже. Сначала дело. – Она огляделась и кивнула на вход в пещеру, где, как переливающийся всеми цветами радуги занавес, висела главная контрольная матрица ворот и Гранд-Сентрал, и Пенсильванского вокзала: мерцающие узоры говорили о полной исправности их всех. Рхиоу бросила взгляд на все еще открытые ворота, сквозь которые они проникли на Нижнюю Сторону, и на стоящего с другой стороны Кита; она приветственно взмахнула хвостом, и подросток ответил ей кивком.
– Ты хорошо меня слышишь? – мысленно спросила Рхиоу.
– Никаких проблем, – так же ответил Кит. Мысленный разговор показался Рхиоу довольно странным: слова Кита прозвучали как ее собственная мысль, так же, как это бывало при общении между членами ее команды. Однако при такой телепатии использовалась Речь, а не айлуринский, и Рхиоу ощутила отчетливый человеческий акцент. – А ты?
– Слышу прекрасно.
Рхиоу повернулась ко входу в пещеру и ступила на «порог» – огромный камень; Сааш уже была там и запустила когти в переплетение струн неисправных ворот.
– Я чувствую себя гораздо увереннее в их присутствии, – сказала Рхиоу.
– Это и есть маги-эххифы? – спросил последовавший за ней Арху.
– Да.
– Отличные ребята, – сказал Урруах. – Прекрасные профессионалы.
– Ха, – фыркнул Арху, – да ничего в них особенного нет.
– То, что они явились помогать нам, – сказала Рхиоу, – говорит о том, что Харл считает их самыми сильными магами в округе. Чем маг моложе, тем он могущественнее… – Рхиоу не стала уточнять почему, – на случай, если Шепчущая не объяснила этого Арху.
Молодые еще не знают, что возможно, а что – нет, и потому совершают невозможное.
– Дольше всех сохраняют могущество молодости маги-киты, – продолжала Рхиоу. – Они дольше всех остаются детьми. Для нас такой период относительно недолог, поэтому приходится возмещать постепенно утрачиваемую силу умом и способностью приспосабливаться.
Рхиоу бросила долгий взгляд в глубину пещеры, за управляющую матрицу, в темноту.
– Ты ведь не хочешь спускаться туда, верно? – сказал Арху.
– Не хочу.
– Ты нервничаешь. Я хочу сказать, я слышал, как ты… То есть не слышал… Я просто подумал…
– Ты постепенно начинаешь слышать то, что происходит в голове у других, – объяснила Рхиоу, гадая, как ей скрыть свое смущение. – Одним магам это удается лучше, другим – хуже. – Она выразительно посмотрела на Арху. – Как правило, следует держать при себе то, что ты таким образом услышал.
– Вот еще! Почему?
– Потому что, – старательно подбирая слова, ответила Рхиоу, – и другие скорее всего тоже начнут слышать твои мысли. И если ты будешь во всеуслышание пересказывать то, что узнал про других, то так же поступят и с тобой.
Глаза Арху расширились, и он с виноватым видом покосился на Урруаха.
Вот и хорошо, – усмехнувшись, подумала Рхиоу и повернулась к Сааш.
– Как дела?
Сааш снова сидела на задних лапах, разглядывая переплетение струн неисправных ворот. В ответ на вопрос Рхиоу она протянула переднюю лапу, зацепила когтем старательно выбранный узел и потянула на себя. Струны, как им и полагалось, переместились вперед, но ворота не раскрылись.
– Бесполезно, – ответила Сааш. – Где-то между воротами и источником энергии преграда. Нам придется спуститься и проверить все соединения, начиная снизу.
Голос Сааш звучал подозрительно спокойно и деловито. Рхиоу, однако, заметила, что Арху следит за ней, и поэтому успокоительно сказала:
– Меня, как и тебя, такая перспектива не слишком радует. Но все мы как следует вооружены…
– В прошлый раз мы тоже так думали.
Урруах уже проскользнул в глубь пещеры и вглядывался в темноту, внимательно прислушиваясь. Когда Рхиоу подошла к нему, он повернул голову и сказал:
– Что-то сегодня тихо.
– Слишком тихо, хочешь ты сказать?
– Нет, – коротко буркнул Урруах; прислушавшись, Рхиоу поняла, что тот хотел сказать. Вода, которая за многие тысячелетия промыла подземный лабиринт, продолжала свое дело и теперь, и обычно можно было услышать тихое эхо капели. Сегодня этот звук не исчез полностью, но был каким-то приглушенным по сравнению с тем, каким его помнила Рхиоу по прежним посещениям Нижней Стороны.
– Может быть, в последнее время по пещерам гуляли сквозняки, – предположила Рхиоу, – и некоторые ручейки пересохли.
– Да и вообще все это может не иметь ровно никакого значения, – сказала Сааш, подходя к ним вместе с Арху.
Рхиоу, хотя и немного нервно, выразила взмахом хвоста согласие.
– Что ж, чем скорее мы поймаем крысу, тем скорее у нее будет сломан хребет, – сказала она. – Арху, не отходи от нас, не вздумай отправиться на разведку. Пещеры тянутся на многие мили, и никто не знает всех их ответвлений. К тому же некоторые проходы небезопасны. Ты можешь оказаться заваленным, если заденешь неустойчивый камень, и мы не сможем тебя вызволить.
– Но мы же можем проходить сквозь стены, – возразил Арху. – Я делал так в том большом логове – на вокзале. Маг, оказавшись в западне, может пройти сквозь скалу, и…
Сааш и Рхиоу обменялись взглядом. Слишком этот малыш сообразителен!
– Верно, – ответил ему Урруах, – но если ты попробуешь сделать что-то подобное так близко от главных управляющих всеми воротами структур, ты можешь очень пострадать. Скажем, ты будешь на полпути сквозь стену прохода, а в это время одни из ворот начнут работать. Энергия, поступающая к ним из источника внизу, вызывает микроскопические изменения в строении камня… и неожиданно оказывается, что та скала, которую ты описал в своем заклинании, больше не является той же самой скалой. Твое заклинание перестанет действовать, потому что описание скалы станет неверным. В результате ты застрянешь в камне. В случае подобного разногласия выигрывает тот, кто старше, а камень много старше тебя.
Глаза Арху стали такими круглыми, что Рхиоу подумала: не выскочили бы они из глазниц.
– Поэтому держись рядом, – сказала она. – И вот еще что, Арху… не теряй бдительности. В пещерах живут существа, которые нас не любят.
Урруах фыркнул, словно намекая, что это еще слабо сказано.
– Пошли, – распорядилась Рхиоу. – Давайте закончим с этим делом. – И она повела остальных в темноту.
Рхиоу достаточно хорошо помнила дорогу со времени их последнего посещения пещеру да если бы она и забыла что-нибудь, Шепчущая тут же подсказала бы – основные проходы были ей прекрасно известны: знания, собранные другими магами, как, например, старым учителем Рхиоу Ффайрхом, сохранялись ею для тех, кому такая информация позднее могла понадобиться. Рхиоу пожалела, что характер их дела и опасения неприятной встречи мешают им наслаждаться путешествием: находящиеся в глубинах Горы пещеры, по крайней мере верхние, были очень живописны.
Вода трудилась здесь многие столетия. Когда главная пещера сузилась и туннель повел вниз, проход с обеих сторон оказался окаймлен острыми пиками известняковых сталагмитов; навстречу каждому из них сверху свешивался близнец-сталактит. Рхиоу всегда поражали встречающиеся кое-где кружевные каменные узоры. Теперь здесь было сухо: район активного образования пещер сместился глубже в тело Горы.
Впрочем, Рхиоу только порадовалась бы журчанию воды: оно отвлекло бы ее от всегда преследующего ее, когда ей приходилось спускаться сюда, образа пасти с острыми зубами, переходящей в ненасытное горло. Стоит дать себе волю, и так легко представить, что каменные челюсти смыкаются…
Прекрати, – приказала она себе. «Горловина» сузилась всего до нескольких футов, и отблески света, падавшего в отверстие главной пещеры, совсем исчезли. Только здесь, бывая на Нижней Стороне, Рхиоу сожалела о своем обычном теле, – уж слишком большим было ее теперешнее, несмотря на всю его мощь и красоту. Она постоянно задевала стены плечами, хотя усами совершенно не чувствовала близости препятствия, как это было бы, будь она в своем собственном теле. В результате ощущения не совпадали, и это вызывало неприятное чувство потери ориентации.
Стены еще больше стиснули проход, туннель сделал поворот, потом еще один. Рхиоу скользила вперед абсолютно бесшумно, внимательно прислушиваясь. Когда Рхиоу снились кошмары, нападение всегда случалось именно в этом месте: стиснутая камнем, она не могла повернуться, что-то страшное угрожало ей сзади, а еще более ужасное ожидало впереди… Рхиоу прекрасно знала, что так близко от входа и дневного света нападение едва ли произойдет. Однако ведь именно невероятные вещи – самые убийственные…
Неожиданно пришло облегчение: исчезло ощущение касающегося боков камня, и даже звуки стали более успокаивающими, пусть это и был всего лишь почти неслышный шорох ее собственных лап по полу. Рхиоу извлекла из памяти одно из заклинаний и произнесла последнее слово: впереди высоко в воздухе вспыхнул тусклый зеленый огонек. Оттенок света был выбран очень тщательно: этот участок спектра был невидим для Мудрых.
Следом за Рхиоу сначала Сааш, потом Арху и, наконец, Урруах тоже проскользнули в более просторную пещеру и принялись осматриваться. Их окружали заросли образующих причудливые люстры сталактитов – белых, кремовых, ржаво-коричневых; растущих на полу сталагмитов здесь оказалось меньше. Просветы в каменном кружеве и осколки на полу свидетельствовали о разрушительном действии землетрясений или просто о том, что не везде структура известняка одинаково надежна.
– Здесь красиво, – в голосе Арху прозвучала нотка растерянности.
– Красиво, – согласилась Сааш. – Иногда я жалею, что мы не можем как следует все осветить, когда бываем здесь. – Она выразительно взмахнула хвостом.
Рхиоу пожала плечами.
– Пошли. Нам добираться до места еще не меньше часа.
Даже если предположить, что мы не наткнемся на что-нибудь, что заставит нас искать другой путь. Ох, пожалуйста, Прародительница Иау, сделай так, чтобы на этот раз нам все легко удалось…
Впрочем, Рхиоу сомневалась в вероятности того, что эта молитва будет услышана. Ведя своих спутников из одной пещеры в другую, спускаясь все ниже, она думала о том, что, находясь в обществе мага, проходящего испытание, ожидать можно чего угодно, и шанс того, что особых трудностей не встретится, весьма невелик.
Когда они добрались до широкой арки, ведущей в очередную пещеру, Рхиоу услышала, как Арху спросил Сааш:
– Почему ты так нервничаешь?
Та шумно выдохнула воздух.
– Мы однажды уже были здесь – примерно один оборот солнца назад. Не очень приятное выпало нам путешествие.
– Что случилось?
– Неприятности, – раздался сзади голос Урруаха. Тон его явно намекал на то, что неприятности начнутся прямо сейчас, если Арху не заткнется.
Арху заткнулся. Они шли еще долго – спускаясь все ниже и ниже, по каменным галереям и под колоннами, через пещеры, не уступающие размером главному залу Гранд-Сентрал, извилистые проходы шириной с дассаж Хайатт. Иногда пробираться между пещерами приходилось сквозь лазы такие же узкие, как самый первый, а то и уже. В одном месте потолок туннеля оказался настолько низким, что Рхиоу с трудом протиснулась на животе. Позади себя она слышала пыхтение остальных; труднее всех пришлось из-за его размера Урруаху – бедняга кряхтел и ругался себе под нос. Именно в такие моменты, когда ее собственное дыхание казалось ей невыносимо громким, а ее спутники производили ужасающий шум, у Рхиоу всегда возникало чувство, что Гора прислушивается, что сам камень живет загадочной, хоть и бездейственной жизнью и следит за ними, не проявляя интереса, который был бы понятен в живом существе, с единственным доступным ему чувством – чувством тяжести. С враждебностью Рхиоу сумела бы справиться; пренебрежительное равнодушие было бы даже приятно, но это… Рхиоу с ужасом ощущала чудовищный вес громоздящегося над ней камня, ей казалось, что Гора давит ей на спину, на голову…
Сааш отпустила струны, опустилась на все четыре лапы и оглянулась на остальных.
– Мы сделаем вот что: я временно перемещу локус ворот у Лексингтон-авеню сюда, чтобы вы могли приглядывать одновременно и за ними, и за неисправными. Теоретически мы сможем воспользоваться для возвращения этими – после того, как устраним неисправность, – тогда вы отвяжете ворота с Лексингтон-авеню и они просто вернутся на свое обычное место.
– Звучит весьма разумно, – сказала Нита. – Один из нас может подежурить на том месте, откуда мы ворота заберем, и направлять сюда магов, которые захотят ими воспользоваться, пока изменение локуса не найдет отражения в их руководствах.
– Прекрасно, – кивнула Сааш, – тогда пошли. – Она побежала прочь, и молодая самочка-эххиф пошла следом, внимательно глядя, не покажется ли поезд.
Арху долго смотрел им вслед, а юный маг-человек уселся на краю платформы и свесил ноги вниз. Он не сводил глаз со светящейся паутины ворот.
– Должно быть, интересная у вас работа, – сказал Кит. – Держу пари: путешествуете вы вволю.
Рхиоу тихо рассмеялась.
– Хотела бы я, чтобы это было так! Нет, мы по большей части сидим здесь. Через ворота в Нью-Йорке движение не менее оживленное, чем через те, что на Тауэр-бридж или в Александрии… может быть, комплекс в Токио и опережает нас, но никакому другому Нью-Йорк не уступает. В результате нам вечно приходится исправлять какие-нибудь неполадки. – Она распушила усы, улыбаясь воспоминанию. – В последний раз, когда мне полагались выходные, я отправилась на Рирхат Б – один из самых оживленных перекрестков между мирами, – так как раз в этот момент одни из тамошних ворот вышли из строя, и мне пришлось помогать в ремонте. – Рхиоу растянула губы в преувеличенно веселой улыбке – иначе эххиф ее вовсе не заметил бы – и сказала: – Такие вот каникулы бывают у магов.
Паренек хихикнул.
– Точно. Я пару раз тоже так влипал.
В темноте перед ними неожиданно засветились еще одни ворота: более вытянутый овал, чем у первых, расположенный ниже, так что он почти касался рельсов и покрытого сажей бетона. На глазах у магов светящееся переплетение гиперструн прогнулось, уходя к какой-то точке в бесконечности, потом совсем исчезло в середине ворот, открыв вид на платформу местного сообщения у Лексингтон-авеню и на стоящую там Ниту; девушка с интересом заглядывала в отверстие. Потом Сааш точным прыжком влетела в ворота, силовые линии ярко вспыхнули, и ткань ворот снова стала плоской. Маги увидели многочисленные необычно сияющие гиперструны, которые протянулись от равноудаленных от старого и нового локусов к периметру ворот, – это и был временный «якорь». Гиперструны уходили в воздух или вниз, в землю, образуя фигуру, грубо напоминающую (как это только и возможно в пространстве, лишенном одного из измерений) тессеракт.[24]
– Все готово, – сказала Сааш. – Кит, я очень советую тебе после того, как мы отправимся вниз, установить барьер вокруг обоих ворот. Я не могу с уверенностью утверждать, что кто-нибудь с той стороны попытается проникнуть в готовые принять нас ворота, если набредет на них, однако на Нижней Стороне живут существа, пусть и не обладающие разумом, которые, оказавшись здесь, могут натворить немало бед.
– Я об этом позабочусь, – сказал подросток-эххиф. Он открыл книжку, которая у него была с собой, пролистал ее и уперся пальцем в одну из страниц. – Посмотрите, ваши персональные параметры тут точно указаны?
Сааш и Рхиоу обе склонились над руководством юного мага. Книга любезно изменила цвет шрифта, чтобы кошкам легче было разбирать изящные значки письменной Речи; Рхиоу одновременно услышала голос Шепчущей, переводившей для нее написанное на айлуринский.
– Все прекрасно, – сказала кошка Киту, – учти только одно. – Она протянула лапу и показала на абзац, где магическими символами был описан Арху. В формуле, предназначенной для использования в заклинаниях, было много пробелов. – Тут все быстро меняется – и совершенно неожиданным образом, так что будь внимателен.
– Запомню, – кивнул Кит.
– Тогда в путь, – сказала Сааш. Встав на задние лапы, она запустила передние в переплетение струн вторых ворот, потянула на себя светящиеся нити и соединила их.
Паутина ворот снова прогнулась, однако на этот раз линии их межпространственного контура ушли, казалось, в гораздо более удаленную бесконечность – хотя такое и было невозможно. Струны тянулись и тянулись вглубь, и у того, кто смотрел на них, возникало ощущение, будто они увлекают за собой и его, вытягивая в невозможно тонкую, почти несуществующую линию.
Странно, – подумала Рхиоу. – Возможно, это как-то связано с близостью локуса к неисправным воротам…
Но тут тревожное чувство неожиданно исчезло, и сквозь ворота хлынул золотой свет далекого летнего полудня.
Урруах прыгнул сквозь ворота, не показав ни малейшего колебания, хотя Рхиоу знала, что он поторопился оказаться первым, чтобы остальные не заметили, как он нервничает.
– Нужно просто проскочить в ворота, – сказала она Арху. – Только следи, чтобы ни в коем случае не коснуться краев – хоть на границах локуса и установлены предохранители, если один из них почему-либо откажет, можно лишиться хвоста или лапы, а то и чего-нибудь еще, о чем очень пожалеешь. На той стороне ты почувствуешь себя потяжелевшим. Будь к этому готов.
Она намеренно не сказала, к чему еще следовало приготовиться котенку, – как в давние дни не сказал ей самой Ффайрх. Лучше не давать повода предвкушать свое состояние на Нижней Стороне… искушений и так окажется достаточно. Арху сглотнул, припал к земле и напрягся, потом прыгнул сквозь ворота – почти так же ловко, как минутой раньше Урруах.
С другой стороны ворот донесся удар и вопль… гораздо более низкий, чем был бы вопль котенка. Кит вытянул шею, чтобы заглянуть в ворота; на лице его отразилось беспокойство.
– С ним все в порядке?
Рхиоу рассмеялась.
– Хороший вопрос! По крайней мере он не пострадал.
Сквозь отверстие ворот донеслись еще вопли; теперь в них звучало изумление.
– Рхи, – сказала Сааш, – нам лучше тоже туда отправиться, пока наш вундеркинд не дал новых оснований для россказней об огромных кошках, живущих в канализационных туннелях.
– Ты права, – усмехнулась Рхиоу.
– Дай стихо, – сказал Кит: таково было обычное приветствие и пожелание успеха на Речи. – Возвращайтесь с победой.
– Спасибо, – ответила Рхиоу и прыгнула сквозь ворота. Сааш отпустила управляющие струны и последовала за ней.
Как обычно, на мгновение возникло ощущение дезориентации, пока тело Рхиоу привыкало к своему новому статусу; потом кошка снова стала видеть все отчетливо. Она встряхнулась всем телом, приводя в порядок мех – он был таким коротким по сравнению с ее прежней шерстью, что Рхиоу после преображения всегда чувствовала себя несколько обнаженной. Сааш, верная себе, уже сидела и чесалась, с легкой насмешкой глядя на Арху.
– Посмотрите на меня! Вы только посмотрите на меня! Какой я огромный! – Арху бегал по кругу, изгибаясь, чтобы как следует себя разглядеть; выглядело это так, словно котенок гоняется за собственным хвостом. Зрелище было забавным. Белый кончик хвоста теперь стал длиной со все тело Арху в другом мире. Рхиоу подумала, что если Арху переживет испытание и явится сюда, чтобы поохотиться, ему придется полагаться только на скорость: черно-белая окраска не поможет ему стать незаметным.
Впрочем, – решила она, – в лунные ночи среди скал как раз и поможет.
– А посмотрите на нее! – вопил Арху, показывая на Сааш. Та смущенно улыбнулась, и Рхиоу весело кивнула. На Сааш действительно стоило посмотреть: львица черепаховой окраски, почти тонна могучих мускулов. – И на тебя! – обратился Арху к Рхиоу. – А… ух ты! – Арху увидел Урруаха. Темные полосы на шкуре кота сохранились, но приобрели более тигриный вид, что вполне соответствовало его фигуре и размерам: Урруах теперь величиной не уступал большому автомобилю. – Что с нами случилось? Можем мы становиться такими дома?
– Нет, – ответил Урруах. – Здесь тела кошек имеют тот же размер, что и их души. Дома твоя душа помнит свою древнюю историю, а тело забыло.
– Да вы только посмотрите вокруг! Где это мы?
– В Йаххахе. – Сааш прибегла к звукоподражательному термину: примерно так кошки только и могли произнести «Нью-Йорк».
Арху вытаращил на нее глаза.
– Ты спятила!
– Это действительно Нью-Йорк, – сказал Урруах. – Пятьсот тысяч лет назад… и десять-двадцать миров вглубь.
– Но это же не наш мир? – Вопрос Арху прозвучал скорее как утверждение.
– Не наш, – подтвердила Рхиоу, оглядывая купающиеся в золотом свете дали. – Они в родстве, но этот старше… или все еще остается таким, каким был наш давным-давно. Тут судить трудно: в разных мирах время течет по-разному.
– А события, которые случаются здесь, случаются и дома тоже?
– Да. Обычно в других формах, которые сначала кажутся неожиданными. Помнишь, каким, глядя в лужу, ты видишь себя? Отражение колеблется: дунет ветер, и по луже побегут волны. Понимаешь?
– Ага!
– Так все и происходит. Только этот мир – как настоящий ты, а наш – как отражение в луже.
Арху открыл рот и снова закрыл его.
– Ты хочешь сказать… здесь все настоящее? Именно так мы должны выглядеть?
– Этого я не говорила. – Дальнейшие объяснения стали бы совсем запутанными. У Рхиоу ушло больше двух лет на то, чтобы понять следствия пересечения измерений разных миров. – Этот мир в некоторых отношениях более реален, чем наш, – он ближе к центру вещей. Однако, Арху, есть миры еще более центральные, чем этот, и можно сойти с ума, пытаясь определить степень реальности по близости мира к центру. Не советовала бы тебе забивать сейчас себе этим голову. Давай просто скажем, что это место, где ты можешь быть другим… но ты должен позаботиться о том, чтобы слишком долго здесь не задерживаться.
– Почему? Мне здесь нравится! Было бы здорово оставаться таким все время!
Тяжелая лапа прижала Арху к земле так, что он смог только повернуть голову, чтобы взглянуть на возвышающегося над ним Урруаха. Глаза на огромной серебристо-серой морде были прищурены, из пасти выглядывали острые клыки. Хотя окраска Урруаха, когда он оказывался на Нижней Стороне, всегда бывала тигриной, он, на взгляд Рхиоу, больше напоминал леопарда. Из всех них он был самым крупным; и хотя львы – существа устрашающие, даже эххифы знают, что самые опасные и безжалостные хищники – именно леопарды, ловкие, гибкие, необыкновенно сильные.
– Тебе не понравилось бы, – сказал Урруах, – лишиться разума.
Арху, прижатый к земле, только таращил глаза.
– Ну конечно, – продолжал Урруах, – охотиться в свое удовольствие, завоевать территорию на многие мили вокруг, быть огромным, могучим, пожирать, кого захочешь, заставлять деревья падать одним своим рыком, – это все здорово, верно? Однако есть цена, которую приходится платить, потому что никто из нас не должен надолго покидать свой мир. Постепенно ты начинаешь забывать, кто ты такой на самом деле. Ты забываешь свои прежние жизни, если они у тебя были. Ты перестаешь быть магом, если, конечно, успел им стать. Ты теряешь знание. Наконец ты теряешь собственное имя. И тогда все оказывается так, как будто тебя никогда и не существовало, потому что когда ты умрешь и Иау назовет твое имя, чтобы даровать следующую жизнь, никто не откликнется… – Урруах передернул плечами.
Арху лежал на земле с унылым видом.
– Ну хорошо, хорошо, я понял. Мне нравится быть самим собой. – Урруах сделал шаг назад и отпустил его. Арху встряхнулся, сел и принялся за хейхх. – Но такое случится только, если пробыть здесь долго?
– Насколько нам известно, да, – ответила Рхиоу.
Арху бросил на нее острый взгляд.
– А что будет, если ты погибнешь на Нижней Стороне до того, как все забудешь?
Это был тот самый главный вопрос, который не давал Рхиоу спать прошлой ночью.
– Я не знаю, – ответила она.
– Ты хочешь сказать… даже если у тебя есть еще жизни, ты все равно можешь не вернуться? – Арху смотрел на Рхиоу широко раскрытыми глазами. – Ты хочешь сказать, что умрешь насовсем, как таракан или эххиф?
– Возможно, – пробормотала Рхиоу. Шепчущая хранила молчание по этому поводу, и мысль, что Храуа Молчаливая сама не имеет соответствующей информации, совсем Рхиоу не радовала. Более того, у нее не было ни малейшего желания оказаться той, кто такую информацию предоставит…
Арху затряс головой так, что даже уши захлопали, потом выгнул шею и взглянул вверх, на высящиеся друг над другом ряды гигантских деревьев – настолько высоких, что вершины их скрывало низко плывущее облако.
– Там гора, – сказал Арху.
– Это Гора, – поправила его Сааш. – Гора, которая центр всего.
– А что там за огромная штука на вершине… – Голос Арху стих, уши насторожились: Шепчущая что-то говорила ему. – Ох… – и Арху в растерянности плюхнулся на землю.
– Да, – сказала Рхиоу. – И именно туда, в пещеры у корней Дерева, мы и направляемся.
– Что, в темноту? Не хочу! Я хочу туда! – Арху смотрел на расположенную на западе за краем леса освещенную солнцем полоску травянистой равнины. Заходящее солнце золотило висящую в воздухе пыль: там бродили огромные стада копытных. Однако, глянув на Урруаха, Арху обнаружил, что тот решительно повернулся спиной к соблазнительной картине.
– Ну еще бы, – ответила Рхиоу. – Может быть, позже. Сначала дело. – Она огляделась и кивнула на вход в пещеру, где, как переливающийся всеми цветами радуги занавес, висела главная контрольная матрица ворот и Гранд-Сентрал, и Пенсильванского вокзала: мерцающие узоры говорили о полной исправности их всех. Рхиоу бросила взгляд на все еще открытые ворота, сквозь которые они проникли на Нижнюю Сторону, и на стоящего с другой стороны Кита; она приветственно взмахнула хвостом, и подросток ответил ей кивком.
– Ты хорошо меня слышишь? – мысленно спросила Рхиоу.
– Никаких проблем, – так же ответил Кит. Мысленный разговор показался Рхиоу довольно странным: слова Кита прозвучали как ее собственная мысль, так же, как это бывало при общении между членами ее команды. Однако при такой телепатии использовалась Речь, а не айлуринский, и Рхиоу ощутила отчетливый человеческий акцент. – А ты?
– Слышу прекрасно.
Рхиоу повернулась ко входу в пещеру и ступила на «порог» – огромный камень; Сааш уже была там и запустила когти в переплетение струн неисправных ворот.
– Я чувствую себя гораздо увереннее в их присутствии, – сказала Рхиоу.
– Это и есть маги-эххифы? – спросил последовавший за ней Арху.
– Да.
– Отличные ребята, – сказал Урруах. – Прекрасные профессионалы.
– Ха, – фыркнул Арху, – да ничего в них особенного нет.
– То, что они явились помогать нам, – сказала Рхиоу, – говорит о том, что Харл считает их самыми сильными магами в округе. Чем маг моложе, тем он могущественнее… – Рхиоу не стала уточнять почему, – на случай, если Шепчущая не объяснила этого Арху.
Молодые еще не знают, что возможно, а что – нет, и потому совершают невозможное.
– Дольше всех сохраняют могущество молодости маги-киты, – продолжала Рхиоу. – Они дольше всех остаются детьми. Для нас такой период относительно недолог, поэтому приходится возмещать постепенно утрачиваемую силу умом и способностью приспосабливаться.
Рхиоу бросила долгий взгляд в глубину пещеры, за управляющую матрицу, в темноту.
– Ты ведь не хочешь спускаться туда, верно? – сказал Арху.
– Не хочу.
– Ты нервничаешь. Я хочу сказать, я слышал, как ты… То есть не слышал… Я просто подумал…
– Ты постепенно начинаешь слышать то, что происходит в голове у других, – объяснила Рхиоу, гадая, как ей скрыть свое смущение. – Одним магам это удается лучше, другим – хуже. – Она выразительно посмотрела на Арху. – Как правило, следует держать при себе то, что ты таким образом услышал.
– Вот еще! Почему?
– Потому что, – старательно подбирая слова, ответила Рхиоу, – и другие скорее всего тоже начнут слышать твои мысли. И если ты будешь во всеуслышание пересказывать то, что узнал про других, то так же поступят и с тобой.
Глаза Арху расширились, и он с виноватым видом покосился на Урруаха.
Вот и хорошо, – усмехнувшись, подумала Рхиоу и повернулась к Сааш.
– Как дела?
Сааш снова сидела на задних лапах, разглядывая переплетение струн неисправных ворот. В ответ на вопрос Рхиоу она протянула переднюю лапу, зацепила когтем старательно выбранный узел и потянула на себя. Струны, как им и полагалось, переместились вперед, но ворота не раскрылись.
– Бесполезно, – ответила Сааш. – Где-то между воротами и источником энергии преграда. Нам придется спуститься и проверить все соединения, начиная снизу.
Голос Сааш звучал подозрительно спокойно и деловито. Рхиоу, однако, заметила, что Арху следит за ней, и поэтому успокоительно сказала:
– Меня, как и тебя, такая перспектива не слишком радует. Но все мы как следует вооружены…
– В прошлый раз мы тоже так думали.
Урруах уже проскользнул в глубь пещеры и вглядывался в темноту, внимательно прислушиваясь. Когда Рхиоу подошла к нему, он повернул голову и сказал:
– Что-то сегодня тихо.
– Слишком тихо, хочешь ты сказать?
– Нет, – коротко буркнул Урруах; прислушавшись, Рхиоу поняла, что тот хотел сказать. Вода, которая за многие тысячелетия промыла подземный лабиринт, продолжала свое дело и теперь, и обычно можно было услышать тихое эхо капели. Сегодня этот звук не исчез полностью, но был каким-то приглушенным по сравнению с тем, каким его помнила Рхиоу по прежним посещениям Нижней Стороны.
– Может быть, в последнее время по пещерам гуляли сквозняки, – предположила Рхиоу, – и некоторые ручейки пересохли.
– Да и вообще все это может не иметь ровно никакого значения, – сказала Сааш, подходя к ним вместе с Арху.
Рхиоу, хотя и немного нервно, выразила взмахом хвоста согласие.
– Что ж, чем скорее мы поймаем крысу, тем скорее у нее будет сломан хребет, – сказала она. – Арху, не отходи от нас, не вздумай отправиться на разведку. Пещеры тянутся на многие мили, и никто не знает всех их ответвлений. К тому же некоторые проходы небезопасны. Ты можешь оказаться заваленным, если заденешь неустойчивый камень, и мы не сможем тебя вызволить.
– Но мы же можем проходить сквозь стены, – возразил Арху. – Я делал так в том большом логове – на вокзале. Маг, оказавшись в западне, может пройти сквозь скалу, и…
Сааш и Рхиоу обменялись взглядом. Слишком этот малыш сообразителен!
– Верно, – ответил ему Урруах, – но если ты попробуешь сделать что-то подобное так близко от главных управляющих всеми воротами структур, ты можешь очень пострадать. Скажем, ты будешь на полпути сквозь стену прохода, а в это время одни из ворот начнут работать. Энергия, поступающая к ним из источника внизу, вызывает микроскопические изменения в строении камня… и неожиданно оказывается, что та скала, которую ты описал в своем заклинании, больше не является той же самой скалой. Твое заклинание перестанет действовать, потому что описание скалы станет неверным. В результате ты застрянешь в камне. В случае подобного разногласия выигрывает тот, кто старше, а камень много старше тебя.
Глаза Арху стали такими круглыми, что Рхиоу подумала: не выскочили бы они из глазниц.
– Поэтому держись рядом, – сказала она. – И вот еще что, Арху… не теряй бдительности. В пещерах живут существа, которые нас не любят.
Урруах фыркнул, словно намекая, что это еще слабо сказано.
– Пошли, – распорядилась Рхиоу. – Давайте закончим с этим делом. – И она повела остальных в темноту.
Рхиоу достаточно хорошо помнила дорогу со времени их последнего посещения пещеру да если бы она и забыла что-нибудь, Шепчущая тут же подсказала бы – основные проходы были ей прекрасно известны: знания, собранные другими магами, как, например, старым учителем Рхиоу Ффайрхом, сохранялись ею для тех, кому такая информация позднее могла понадобиться. Рхиоу пожалела, что характер их дела и опасения неприятной встречи мешают им наслаждаться путешествием: находящиеся в глубинах Горы пещеры, по крайней мере верхние, были очень живописны.
Вода трудилась здесь многие столетия. Когда главная пещера сузилась и туннель повел вниз, проход с обеих сторон оказался окаймлен острыми пиками известняковых сталагмитов; навстречу каждому из них сверху свешивался близнец-сталактит. Рхиоу всегда поражали встречающиеся кое-где кружевные каменные узоры. Теперь здесь было сухо: район активного образования пещер сместился глубже в тело Горы.
Впрочем, Рхиоу только порадовалась бы журчанию воды: оно отвлекло бы ее от всегда преследующего ее, когда ей приходилось спускаться сюда, образа пасти с острыми зубами, переходящей в ненасытное горло. Стоит дать себе волю, и так легко представить, что каменные челюсти смыкаются…
Прекрати, – приказала она себе. «Горловина» сузилась всего до нескольких футов, и отблески света, падавшего в отверстие главной пещеры, совсем исчезли. Только здесь, бывая на Нижней Стороне, Рхиоу сожалела о своем обычном теле, – уж слишком большим было ее теперешнее, несмотря на всю его мощь и красоту. Она постоянно задевала стены плечами, хотя усами совершенно не чувствовала близости препятствия, как это было бы, будь она в своем собственном теле. В результате ощущения не совпадали, и это вызывало неприятное чувство потери ориентации.
Стены еще больше стиснули проход, туннель сделал поворот, потом еще один. Рхиоу скользила вперед абсолютно бесшумно, внимательно прислушиваясь. Когда Рхиоу снились кошмары, нападение всегда случалось именно в этом месте: стиснутая камнем, она не могла повернуться, что-то страшное угрожало ей сзади, а еще более ужасное ожидало впереди… Рхиоу прекрасно знала, что так близко от входа и дневного света нападение едва ли произойдет. Однако ведь именно невероятные вещи – самые убийственные…
Неожиданно пришло облегчение: исчезло ощущение касающегося боков камня, и даже звуки стали более успокаивающими, пусть это и был всего лишь почти неслышный шорох ее собственных лап по полу. Рхиоу извлекла из памяти одно из заклинаний и произнесла последнее слово: впереди высоко в воздухе вспыхнул тусклый зеленый огонек. Оттенок света был выбран очень тщательно: этот участок спектра был невидим для Мудрых.
Следом за Рхиоу сначала Сааш, потом Арху и, наконец, Урруах тоже проскользнули в более просторную пещеру и принялись осматриваться. Их окружали заросли образующих причудливые люстры сталактитов – белых, кремовых, ржаво-коричневых; растущих на полу сталагмитов здесь оказалось меньше. Просветы в каменном кружеве и осколки на полу свидетельствовали о разрушительном действии землетрясений или просто о том, что не везде структура известняка одинаково надежна.
– Здесь красиво, – в голосе Арху прозвучала нотка растерянности.
– Красиво, – согласилась Сааш. – Иногда я жалею, что мы не можем как следует все осветить, когда бываем здесь. – Она выразительно взмахнула хвостом.
Рхиоу пожала плечами.
– Пошли. Нам добираться до места еще не меньше часа.
Даже если предположить, что мы не наткнемся на что-нибудь, что заставит нас искать другой путь. Ох, пожалуйста, Прародительница Иау, сделай так, чтобы на этот раз нам все легко удалось…
Впрочем, Рхиоу сомневалась в вероятности того, что эта молитва будет услышана. Ведя своих спутников из одной пещеры в другую, спускаясь все ниже, она думала о том, что, находясь в обществе мага, проходящего испытание, ожидать можно чего угодно, и шанс того, что особых трудностей не встретится, весьма невелик.
Когда они добрались до широкой арки, ведущей в очередную пещеру, Рхиоу услышала, как Арху спросил Сааш:
– Почему ты так нервничаешь?
Та шумно выдохнула воздух.
– Мы однажды уже были здесь – примерно один оборот солнца назад. Не очень приятное выпало нам путешествие.
– Что случилось?
– Неприятности, – раздался сзади голос Урруаха. Тон его явно намекал на то, что неприятности начнутся прямо сейчас, если Арху не заткнется.
Арху заткнулся. Они шли еще долго – спускаясь все ниже и ниже, по каменным галереям и под колоннами, через пещеры, не уступающие размером главному залу Гранд-Сентрал, извилистые проходы шириной с дассаж Хайатт. Иногда пробираться между пещерами приходилось сквозь лазы такие же узкие, как самый первый, а то и уже. В одном месте потолок туннеля оказался настолько низким, что Рхиоу с трудом протиснулась на животе. Позади себя она слышала пыхтение остальных; труднее всех пришлось из-за его размера Урруаху – бедняга кряхтел и ругался себе под нос. Именно в такие моменты, когда ее собственное дыхание казалось ей невыносимо громким, а ее спутники производили ужасающий шум, у Рхиоу всегда возникало чувство, что Гора прислушивается, что сам камень живет загадочной, хоть и бездейственной жизнью и следит за ними, не проявляя интереса, который был бы понятен в живом существе, с единственным доступным ему чувством – чувством тяжести. С враждебностью Рхиоу сумела бы справиться; пренебрежительное равнодушие было бы даже приятно, но это… Рхиоу с ужасом ощущала чудовищный вес громоздящегося над ней камня, ей казалось, что Гора давит ей на спину, на голову…