Страница:
— Сколько отсюда плыть до Думбартона?
Хэмиш оторвался от монеты, которую тщательно разглядывал с обеих сторон.
— Зависит от ветра. — Он положил монету в один из столбиков. — Наверное, не меньше суток.
Тоби был слишком взвинчен, чтобы сидеть молча, хотя каждое произнесенное слово отдавалось болью. Похоже, они с Хэмишем поменялись ролями — тот словно воды в рот набрал.
— Когда отлив?
— Скоро. Ага! — Он нашел. Нет, не нашел: он пригляделся к монете и отправил ее к остальным.
— Наверное, нам тогда отплывать, — пробормотал Тоби. — Ты поплывешь со мной? Будешь искать Эрика? — Даже сквозь застилавший глаза туман он увидел, как лицо Хэмиша нерешительно дернулось.
— Мастер сказал, я могу остаться здесь на зиму и привести в порядок библиотеку. Он сказал, его отец давно хотел, чтобы кто-нибудь этим занялся
— и старыми рукописными книгами, и новыми, печатными.
— Так возьмись за это! Ты дослужишься до личного секретаря герцога.
Хэмиш понуро кивнул:
— Па одобрит это. — Он вздохнул и снова взялся за монеты. — Ма от радости будет прыгать выше Бинн-Одгар… Ага! — воскликнул он еще громче, чем в прошлый раз, потом снова решил, что это не то, что ему нужно. — Тоби?
— Ммммф?
— Э… — Паренек колебался, словно слова его запутались, как конь в барьерах. — Мастер Стрингер никого тебе не напоминает?
— Травяную змею, которая жила у пещеры хоба. Такой же подбородок.
Хэмиш не улыбнулся.
— Ты надеешься, он пришлет за тобой?
— Ему нужен боец. Я его человек, — удовлетворенно произнес Тоби. Быть человеком мастера Стрингера — совсем не то же, что быть человеком герцога. Он не будет одним из его гвардейцев или его издольщиком. Он будет просто слугой, зарабатывающим на жизнь победами, — как сделал это сегодня. Он сможет уйти от него в любой момент, стоит только захотеть.
— Но он…
— Что?
— Тоби, тебе не кажется странным, что случайный хозяйский гость вдруг оказывается именно тем, кого ты искал, — болельщиком, поручителем? Случайное совпадение?
Кто-то из слуг вошел в комнату и направился в их сторону.
Тоби нерешительно поморщился:
— О чем это ты?
Хэмиш, прикусив губу, смотрел на него.
— Рэндалл был моряком. О, я не сомневаюсь, что ему доводилось биться на ринге и раньше, но мне кажется, Рори просто пошел и нашел на одном из кораблей первого, кто согласился биться за деньги. Мне кажется, Стрингеру наплевать на кулачный бой.
Избитый, оглушенный виски, Тоби соображал медленно.
— Но зачем? Зачем им это понадобилось?
— Мне кажется, Стрингер хотел взять тебя с собой в Думбартон, может, даже в Англию, хотя я сомневаюсь в этом. Мне кажется, они с Рори решили, что кулачный бой будет самым убедительным поводом.
— Почему просто не предложить мне работу грузчика? Зачем я вообще ему нужен, если не для того, чтобы драться за него? К чему все эти хитрости?
— Может, для того, чтобы ты не догадался… не знаю.
— Тогда что ты копаешься во всех этих монетах?
Хэмиш посмотрел на медный грош, который вертел в пальцах:
— Пытаюсь найти хоть один, отчеканенный после того, как Ферган вернулся из Англии и был коронован — до первого восстания. Их немного осталось. Их хранят как редкость.
К ним подошел посыльный — мальчишка с шапкой рыжих волос, веснушчатой физиономией и торчавшими из-под пледа тонкими, как удилища, ногами.
— Господин просит вас к себе, мастер Лонгдирк, — произнес паж пронзительным сопрано.
Тоби осторожно встал:
— Придется тебе поискать редкости попозже. Эта твоя библиотека… она рядом с менестрельской галереей?
Хэмиш удивленно поднял глаза:
— Нет. А что?
— Время поработать. — Тоби повернулся к пажу. — Веди, хозяин.
Хэмиш поспешно смахнул деньги обратно в кошелек.
3
4
5
Хэмиш оторвался от монеты, которую тщательно разглядывал с обеих сторон.
— Зависит от ветра. — Он положил монету в один из столбиков. — Наверное, не меньше суток.
Тоби был слишком взвинчен, чтобы сидеть молча, хотя каждое произнесенное слово отдавалось болью. Похоже, они с Хэмишем поменялись ролями — тот словно воды в рот набрал.
— Когда отлив?
— Скоро. Ага! — Он нашел. Нет, не нашел: он пригляделся к монете и отправил ее к остальным.
— Наверное, нам тогда отплывать, — пробормотал Тоби. — Ты поплывешь со мной? Будешь искать Эрика? — Даже сквозь застилавший глаза туман он увидел, как лицо Хэмиша нерешительно дернулось.
— Мастер сказал, я могу остаться здесь на зиму и привести в порядок библиотеку. Он сказал, его отец давно хотел, чтобы кто-нибудь этим занялся
— и старыми рукописными книгами, и новыми, печатными.
— Так возьмись за это! Ты дослужишься до личного секретаря герцога.
Хэмиш понуро кивнул:
— Па одобрит это. — Он вздохнул и снова взялся за монеты. — Ма от радости будет прыгать выше Бинн-Одгар… Ага! — воскликнул он еще громче, чем в прошлый раз, потом снова решил, что это не то, что ему нужно. — Тоби?
— Ммммф?
— Э… — Паренек колебался, словно слова его запутались, как конь в барьерах. — Мастер Стрингер никого тебе не напоминает?
— Травяную змею, которая жила у пещеры хоба. Такой же подбородок.
Хэмиш не улыбнулся.
— Ты надеешься, он пришлет за тобой?
— Ему нужен боец. Я его человек, — удовлетворенно произнес Тоби. Быть человеком мастера Стрингера — совсем не то же, что быть человеком герцога. Он не будет одним из его гвардейцев или его издольщиком. Он будет просто слугой, зарабатывающим на жизнь победами, — как сделал это сегодня. Он сможет уйти от него в любой момент, стоит только захотеть.
— Но он…
— Что?
— Тоби, тебе не кажется странным, что случайный хозяйский гость вдруг оказывается именно тем, кого ты искал, — болельщиком, поручителем? Случайное совпадение?
Кто-то из слуг вошел в комнату и направился в их сторону.
Тоби нерешительно поморщился:
— О чем это ты?
Хэмиш, прикусив губу, смотрел на него.
— Рэндалл был моряком. О, я не сомневаюсь, что ему доводилось биться на ринге и раньше, но мне кажется, Рори просто пошел и нашел на одном из кораблей первого, кто согласился биться за деньги. Мне кажется, Стрингеру наплевать на кулачный бой.
Избитый, оглушенный виски, Тоби соображал медленно.
— Но зачем? Зачем им это понадобилось?
— Мне кажется, Стрингер хотел взять тебя с собой в Думбартон, может, даже в Англию, хотя я сомневаюсь в этом. Мне кажется, они с Рори решили, что кулачный бой будет самым убедительным поводом.
— Почему просто не предложить мне работу грузчика? Зачем я вообще ему нужен, если не для того, чтобы драться за него? К чему все эти хитрости?
— Может, для того, чтобы ты не догадался… не знаю.
— Тогда что ты копаешься во всех этих монетах?
Хэмиш посмотрел на медный грош, который вертел в пальцах:
— Пытаюсь найти хоть один, отчеканенный после того, как Ферган вернулся из Англии и был коронован — до первого восстания. Их немного осталось. Их хранят как редкость.
К ним подошел посыльный — мальчишка с шапкой рыжих волос, веснушчатой физиономией и торчавшими из-под пледа тонкими, как удилища, ногами.
— Господин просит вас к себе, мастер Лонгдирк, — произнес паж пронзительным сопрано.
Тоби осторожно встал:
— Придется тебе поискать редкости попозже. Эта твоя библиотека… она рядом с менестрельской галереей?
Хэмиш удивленно поднял глаза:
— Нет. А что?
— Время поработать. — Тоби повернулся к пажу. — Веди, хозяин.
Хэмиш поспешно смахнул деньги обратно в кошелек.
3
В зале оказалось светлее, чем в прошлый раз, когда он был здесь. Из узких окон на южной стене наискось падали столбы солнечного света, в них кружились золотые пылинки, но все равно трещавший в камине огонь давал больше света. Тоби обогнул длинный стол и приблизился к двум мужчинам, стоявшим у камина. Те пили. От боли в спине он хромал лицо его превратилось в сырой мясной пудинг, руки распухли. Должно быть, Рори наблюдал за ним не без удовольствия.
Тоби поклонился сначала Максиму Стрингеру, потом хозяину замка. Кланяться тоже было больно, да и выпрямиться до конца он не смог.
Мужчины переглянулись. Стрингер достал свою стекляшку и вставил ее в глаз — рассмотреть победителя.
— Ты выглядишь лучше, чем я думал, молодой человек. Садись, если хочешь.
Тоби мотнул головой, от чего зала некоторое время кружилась вокруг него.
— Отлично, Убийца, — произнес Рори. — Мастер Стрингер признает, что твои способности кулачного бойца вселяют надежду на удачное продолжение. Тем не менее он, к сожалению, решил не брать тебя. Прости.
Тоби вздрогнул от внезапной тревоги, и его спина отозвалась на это движение новой болью.
— Я делал все, что в моих силах, чтобы победить для вас, сэр. Мне очень жаль, что я убил вашего человека.
Долговязый сассенах отпил из кубка.
— Дело не в этом. Видишь ли, смертные случаи на ринге происходят не часто. Этого не должно было случиться, тем более не должно было случиться сегодня. Скажу тебе честно, я не покровитель боевых искусств. Он был не из моих людей — простой матрос, которого мы наняли, чтобы проверить тебя. Ему нужно было испытать тебя, раскрыть твои повадки, а потом сдаться.
Хэмиш, как всегда, оказался прав.
— Но… тогда почему он не… Почему он превратил это в настоящий бой до конца?
Рори осушил свой кубок.
— Наверное, не смог стерпеть, что его побил мальчишка. Еще стопку на дорогу, Макс?
— Довольно, спасибо. — Стрингер убрал свой идиотский монокль в карман и поставил кубок на каминную полку. — Я виню во всем его секундантов. Под конец они силой волокли его к черте. Я не знаю, как он продержался так долго. Их стоило бы повесить за убийство.
Рори пожал плечами:
— Готов поспорить — они слишком много поставили на своего человека. Такое случается. — Он наблюдал за Тоби, и взгляд его словно пытался что-то передать. А у Тоби все плыло перед глазами, и он никак не мог прочитать «послания».
Впрочем, этого и не требовалось. Он бы с удовольствием отправил эту двуличную аристократическую свинью одним хорошим ударом в камин, только вот руки сильно разбиты. Если кто-то и предложил секундантам Рэндалла безумную сумму, то Тоби догадывался, кто это. Поединок был, конечно, подстроен, но Рори сумел переиначить все по-своему.
Тоби снова повернулся к купцу:
— Значит, кулачные бойцы вам не нужны, сэр? — Мечта разбилась как упавшая сосулька.
— Кулачные не нужны. — Стрингер больше не говорил как идиот. Казалось, даже подбородок у него слегка выдвинулся. — Однако сегодня я видел замечательный образец мужества — побитый человек отказывался сдаваться, держался любой ценой, и так до победы. Такие люди мне нужны.
Рори застыл, словно от удивления.
— Прежде чем вы продолжите, сэр, мне кажется, нам стоит поведать Тиндрумскому Ужасу последние новости.
Ясное дело, плохие.
— Да, я как раз собирался. — Стрингер отошел от камина на пару шагов, словно огонь вдруг сделался ему неприятен. Он прокашлялся. — Пока ты сражался на ринге, парень, прибыл курьер. Он принес новости из Эдинбурга. Очень странный закон принят Парламентом и подписан губернатором. Я не помню подобных прецедентов в истории Шотландии. А вы, мастер?
— Нет. — Рори не сводил глаз с Тоби.
— Это Указ, касающийся лично тебя, Тобиаса Стрейнджерсона из деревни Тиндрум в Страт-Филлане. В нем ты обвиняешься в том, что носишь в себе демона. Этим Указом устанавливается награда за твой труп с клинком в сердце. — Стрингер перешел на гэльский язык. Его английский акцент был заметен не так, как у Рори.
— Это что, шутка? — Тоби переводил взгляд с одного на другого.
— Никаких шуток, — ответил купец. — Клянусь честью. Я не помню, чтобы такое вообще когда-либо случалось. Что еще более странно — так это награда. Пять тысяч марок.
Тоби доплелся до кресла и осторожно сел. Если бы он был сейчас трезв, если бы его мозги не подверглись бы такой встряске, он, возможно, и нашел бы в этом какой-то смысл. А может, и нет. Если бы это сказал ему один Рори, он ни за что бы не поверил ему — слишком уж все это немыслимо.
— Случайно не такую ли награду назначили за Ферг… за его величество?
— Совершенно верно, — ответил Стрингер. — Мы нашли это таким же невероятным, как ты. Бумага здесь, у меня, если хочешь, можешь убедиться сам.
Тоби покачал головой, что опять было ошибкой.
— Я не понимаю, сэр. Почему?
— Мы тоже не понимаем. Каким-то образом в дело замешана Вальда. Нам кажется, к этому приложил руку барон Орест.
— Ты в хорошей компании, Молотилка… или тебя лучше называть Сюзи? Ты ввязался в разборки демонов — и еще каких демонов! Ты, наверное, понимаешь, что не должен доверять никому. Пять тысяч заметно меняют дело. Я и сам, можно сказать, испытываю искушение. И я не поручусь ни за кого.
Намекает, что в оружейной уже вострит мечи целый отряд Кэмпбеллов? Яснее некуда, но и тут он не удержался, чтобы не повернуть нож в ране.
— Я не уверен, что смогу замалчивать новости дольше, чем один день. Думаю, ты не станешь задерживаться. Мы прикажем поварам напечь тебе сладких булок на дорогу.
— Не так быстро, мастер, — резко проговорил Стрингер. — Мне очень жаль, что я принес тебе такие ужасные вести, Лонгдирк.
— Не ваша вина, сэр.
Куда ему бежать? Кто поможет беглому преступнику с демоном в сердце? Рори даст ему день форы, а потом начнет травить борзыми. Ничего удивительного, что Стрингер потерял интерес к нему как к кулачному бойцу.
А купец все продолжал пристально рассматривать его.
— И правительство, и англичане — все против тебя. Правда, особой разницы между ними нет. Насколько я понимаю, у тебя нет господина. Знаешь ли ты человека или группу людей, у которых ты бы мог искать защиты?
Рори рассмеялся:
— Я спросил как-то нашего друга, какого короля он поддерживает. Он не ответил. Ты еще не определился, мой мальчик?
— Я не могу быть верен правительству, осудившему меня без суда.
— Мудрое решение. Правда, несколько запоздалое.
— Он человек осторожный, — возразил Стрингер, — и мне это нравится. Он ведь так и не ответил, вы заметили?
Тоби тяжело поднялся из кресла и выпрямился — так он мог смотреть на Рори сверху вниз и получше разглядеть Максима Стрингера. Теперь-то он понял, что именно искал Хэмиш, роясь в старых монетах. Но пять тысяч крон! Он, считай, труп, даром что еще ходит. Он навлечет несчастье на любого, кто подойдет к нему близко.
— Я не думаю, чтобы кто-нибудь захотел меня сейчас, даже сам король Ферган.
Тоби с немой мольбой смотрел на короля.
Король хмуро улыбнулся, но все же дал ему тот ответ, в котором он так отчаянно нуждался:
— Я уже сказал: ты нужен мне.
Тоби упал на колени и поднял руки, сложив ладони.
— Тогда, ваше величество, я ваш душой и телом, против всех врагов, до самой смерти.
Тоби поклонился сначала Максиму Стрингеру, потом хозяину замка. Кланяться тоже было больно, да и выпрямиться до конца он не смог.
Мужчины переглянулись. Стрингер достал свою стекляшку и вставил ее в глаз — рассмотреть победителя.
— Ты выглядишь лучше, чем я думал, молодой человек. Садись, если хочешь.
Тоби мотнул головой, от чего зала некоторое время кружилась вокруг него.
— Отлично, Убийца, — произнес Рори. — Мастер Стрингер признает, что твои способности кулачного бойца вселяют надежду на удачное продолжение. Тем не менее он, к сожалению, решил не брать тебя. Прости.
Тоби вздрогнул от внезапной тревоги, и его спина отозвалась на это движение новой болью.
— Я делал все, что в моих силах, чтобы победить для вас, сэр. Мне очень жаль, что я убил вашего человека.
Долговязый сассенах отпил из кубка.
— Дело не в этом. Видишь ли, смертные случаи на ринге происходят не часто. Этого не должно было случиться, тем более не должно было случиться сегодня. Скажу тебе честно, я не покровитель боевых искусств. Он был не из моих людей — простой матрос, которого мы наняли, чтобы проверить тебя. Ему нужно было испытать тебя, раскрыть твои повадки, а потом сдаться.
Хэмиш, как всегда, оказался прав.
— Но… тогда почему он не… Почему он превратил это в настоящий бой до конца?
Рори осушил свой кубок.
— Наверное, не смог стерпеть, что его побил мальчишка. Еще стопку на дорогу, Макс?
— Довольно, спасибо. — Стрингер убрал свой идиотский монокль в карман и поставил кубок на каминную полку. — Я виню во всем его секундантов. Под конец они силой волокли его к черте. Я не знаю, как он продержался так долго. Их стоило бы повесить за убийство.
Рори пожал плечами:
— Готов поспорить — они слишком много поставили на своего человека. Такое случается. — Он наблюдал за Тоби, и взгляд его словно пытался что-то передать. А у Тоби все плыло перед глазами, и он никак не мог прочитать «послания».
Впрочем, этого и не требовалось. Он бы с удовольствием отправил эту двуличную аристократическую свинью одним хорошим ударом в камин, только вот руки сильно разбиты. Если кто-то и предложил секундантам Рэндалла безумную сумму, то Тоби догадывался, кто это. Поединок был, конечно, подстроен, но Рори сумел переиначить все по-своему.
Тоби снова повернулся к купцу:
— Значит, кулачные бойцы вам не нужны, сэр? — Мечта разбилась как упавшая сосулька.
— Кулачные не нужны. — Стрингер больше не говорил как идиот. Казалось, даже подбородок у него слегка выдвинулся. — Однако сегодня я видел замечательный образец мужества — побитый человек отказывался сдаваться, держался любой ценой, и так до победы. Такие люди мне нужны.
Рори застыл, словно от удивления.
— Прежде чем вы продолжите, сэр, мне кажется, нам стоит поведать Тиндрумскому Ужасу последние новости.
Ясное дело, плохие.
— Да, я как раз собирался. — Стрингер отошел от камина на пару шагов, словно огонь вдруг сделался ему неприятен. Он прокашлялся. — Пока ты сражался на ринге, парень, прибыл курьер. Он принес новости из Эдинбурга. Очень странный закон принят Парламентом и подписан губернатором. Я не помню подобных прецедентов в истории Шотландии. А вы, мастер?
— Нет. — Рори не сводил глаз с Тоби.
— Это Указ, касающийся лично тебя, Тобиаса Стрейнджерсона из деревни Тиндрум в Страт-Филлане. В нем ты обвиняешься в том, что носишь в себе демона. Этим Указом устанавливается награда за твой труп с клинком в сердце. — Стрингер перешел на гэльский язык. Его английский акцент был заметен не так, как у Рори.
— Это что, шутка? — Тоби переводил взгляд с одного на другого.
— Никаких шуток, — ответил купец. — Клянусь честью. Я не помню, чтобы такое вообще когда-либо случалось. Что еще более странно — так это награда. Пять тысяч марок.
Тоби доплелся до кресла и осторожно сел. Если бы он был сейчас трезв, если бы его мозги не подверглись бы такой встряске, он, возможно, и нашел бы в этом какой-то смысл. А может, и нет. Если бы это сказал ему один Рори, он ни за что бы не поверил ему — слишком уж все это немыслимо.
— Случайно не такую ли награду назначили за Ферг… за его величество?
— Совершенно верно, — ответил Стрингер. — Мы нашли это таким же невероятным, как ты. Бумага здесь, у меня, если хочешь, можешь убедиться сам.
Тоби покачал головой, что опять было ошибкой.
— Я не понимаю, сэр. Почему?
— Мы тоже не понимаем. Каким-то образом в дело замешана Вальда. Нам кажется, к этому приложил руку барон Орест.
— Ты в хорошей компании, Молотилка… или тебя лучше называть Сюзи? Ты ввязался в разборки демонов — и еще каких демонов! Ты, наверное, понимаешь, что не должен доверять никому. Пять тысяч заметно меняют дело. Я и сам, можно сказать, испытываю искушение. И я не поручусь ни за кого.
Намекает, что в оружейной уже вострит мечи целый отряд Кэмпбеллов? Яснее некуда, но и тут он не удержался, чтобы не повернуть нож в ране.
— Я не уверен, что смогу замалчивать новости дольше, чем один день. Думаю, ты не станешь задерживаться. Мы прикажем поварам напечь тебе сладких булок на дорогу.
— Не так быстро, мастер, — резко проговорил Стрингер. — Мне очень жаль, что я принес тебе такие ужасные вести, Лонгдирк.
— Не ваша вина, сэр.
Куда ему бежать? Кто поможет беглому преступнику с демоном в сердце? Рори даст ему день форы, а потом начнет травить борзыми. Ничего удивительного, что Стрингер потерял интерес к нему как к кулачному бойцу.
А купец все продолжал пристально рассматривать его.
— И правительство, и англичане — все против тебя. Правда, особой разницы между ними нет. Насколько я понимаю, у тебя нет господина. Знаешь ли ты человека или группу людей, у которых ты бы мог искать защиты?
Рори рассмеялся:
— Я спросил как-то нашего друга, какого короля он поддерживает. Он не ответил. Ты еще не определился, мой мальчик?
— Я не могу быть верен правительству, осудившему меня без суда.
— Мудрое решение. Правда, несколько запоздалое.
— Он человек осторожный, — возразил Стрингер, — и мне это нравится. Он ведь так и не ответил, вы заметили?
Тоби тяжело поднялся из кресла и выпрямился — так он мог смотреть на Рори сверху вниз и получше разглядеть Максима Стрингера. Теперь-то он понял, что именно искал Хэмиш, роясь в старых монетах. Но пять тысяч крон! Он, считай, труп, даром что еще ходит. Он навлечет несчастье на любого, кто подойдет к нему близко.
— Я не думаю, чтобы кто-нибудь захотел меня сейчас, даже сам король Ферган.
Тоби с немой мольбой смотрел на короля.
Король хмуро улыбнулся, но все же дал ему тот ответ, в котором он так отчаянно нуждался:
— Я уже сказал: ты нужен мне.
Тоби упал на колени и поднял руки, сложив ладони.
— Тогда, ваше величество, я ваш душой и телом, против всех врагов, до самой смерти.
4
Король Ферган вышел попрощаться с леди Лорой. Тоби осторожно присел на одно из кресел, сильно напоминавших трон, и обвел взглядом огромную залу с ее знаменами и развешанным по стенам оружием. Взгляд его задержался на галерее для менестрелей, и он задумался. Когда он предлагал Хэмишу подслушать оттуда разговор, он еще не знал, какие опасные вещи тот узнает. Скорее всего дверь туда держали запертой или даже охраняли во избежание именно такого подслушивания. На что это похоже — быть наследником таких богатств и власти? Мастеру Аргайлю повезло больше, чем объявленному вне закона королю Шотландии, который вынужден передвигаться по своим владениям под личиной английского купца.
Зато как человек король Шотландии был куда лучше. Каким-то образом Тоби знал это.
Рори не спеша вернулся к камину и был раздосадован, обнаружив, что он еще здесь.
— Уж не носилок ли ты дожидаешься? Если ты опоздаешь на корабль, я умываю руки.
Тоби не позволил злости вырваться наружу. Все это слишком мелко.
— У меня к вам пара вопросов, мастер.
— Спрашивай побыстрее. Я не обещаю тебе ответов. — Рори налил себе еще из пыльного графина, не предлагая поделиться.
— Кто вы — мятежник или предатель?
Хозяин улыбнулся и сделал большой глоток из кубка.
— И то, и другое.
— Вы хотите сказать, двойной предатель?
— Ах! Не надо мешать цинизм с реализмом, парень. Я в основном мятежник, мой отец в основном предатель, но время от времени мы с ним меняемся ролями. Мы играем друг против друга, но за обе стороны. Кто бы ни победил в конце, мы оба будем на его стороне. Обе стороны знают об этом, но мы нужны и тем, и другим. Кэмпбеллы — это ключ от запада. Это политика. Тебе этого не понять.
Даже закоренелый циник нашел бы такой цинизм омерзительным. Уж лучше отказаться от игры, как это Тоби делал еще несколько минут назад, чем играть мошенничая.
— Инверери занимает очень важное стратегическое положение, — хмурясь, продолжал Рори. — Но, возможно, уже не такое важное, как раньше. Ты похоронил отродий Вальды под тем оползнем?
— Некоторых, надеюсь.
— Отец Лахлан говорит, что демоны очень скоро пробьют себе дорогу на поверхность. По крайней мере никогда не посоветую друзьям ходить Глен-Кингласом. Ты ухитрился смыть полдеревни. Право же, ты неописуем, Силач! Ты находишь попавшую в беду девицу и сразу же зарабатываешь себе смертный приговор. Ты ухитряешься вовлечь в погоню за собой по меньшей мере одного опаснейшего колдуна, а то и двух. Выходит Указ Парламента, который поднимет против тебя все население. Тебе дается шанс показать, какой ты умелый боец, и ты забиваешь противника до смерти. Все, к чему бы ты ни прикоснулся, погибает! Ты — сущая катастрофа, этакий бродячий хоб. На вид ты хочешь добра, но это и все, чего можно сказать о тебе хорошего.
Рори с довольным видом сделал еще глоток.
Все — правда. Ужасная, но правда.
— Тогда зачем я нужен королю? Вот мой второй вопрос: какова истинная причина, по которой вы устроили этот поединок?
Хозяин взял графин и отошел к дубовому буфету убрать его.
— А ты как думаешь?
Тоби потер распухшую челюсть.
— Я думаю, за королем охотятся колдуны. Ему нужно, чтобы его защищало колдовство. Мне кажется, вы устроили все это, чтобы посмотреть, придет ли мой демон-хранитель мне на помощь.
— Отчасти, возможно, так.
— Не слишком красиво по отношению к ни в чем не повинному моряку, который всего-то и собирался, что заработать своими кулаками несколько марок.
— Ох, уволь! Он был просто безмозглый позер. Ему, видите ли, гордость не позволила, чтобы его дружки-матросы увидели, как его побил малец. Он умер по собственной глупости.
— Так это не сработало, не так ли?
Рори печально усмехнулся:
— Насколько я видел, нет. Что это за хранитель, если он позволил разбить тебе лицо в кашу!
Это немного утешало. Ничего хорошего нет в том, чтобы убивать человека в дружеском кулачном бою, но знать, что ты убил его голыми руками, все же лучше, чем мошенничать, используя колдовство.
— И все же — зачем я королю Фергану?
— Я же сказал тебе: он идиот. Он увидел человека, оказавшегося недостаточно умным, чтобы понять, что его побили, и его романтическая душа зашлась от восторга при таком проявлении отваги. Проявлении тупости, я бы сказал.
Тоби вздохнул. Именно этого он и боялся. Его принимают на службу как королевского колдуна, а ему нечего предложить.
— И это был не единственный повод к поединку, — продолжал Рори, облокотившись на камин.
— Что еще?
В свете огня серебристые глаза торжествующе сияли.
— Насколько я помню, ты на протяжении всего нашего путешествия настаивал, что Кеннет Кэмпбелл из Тиндрума доверил свою дочь твоему попечению.
Тоби застыл. Где-то в глубине его усталого сознания сигнальный рог трубил: «Тревога!»
— Ну?
Рори оскалил зубы в улыбке:
— Ты утверждал, что являешься ее опекуном — неофициальным, разумеется.
Здорового мужлана снова обвели вокруг пальца — в чем-то, как-то… Он понимал это. И тоже притворился.
— Что вы хотите сказать?
Ухмылка превратилась в торжествующую улыбку.
— Я хочу сказать, Тобиас Ублюдок, что имею честь просить у тебя руки твоей подопечной.
Тоби был настолько оглушен этим, что почти лишился дара речи.
— Руки?
— Вот именно. Собственно, моя просьба — чистая формальность. Ее родители будут здесь уже завтра, чтобы присутствовать на церемонии бракосочетания. За мое будущее счастье! — Мастер Аргайль осушил кубок и швырнул его в огонь.
— И Мег согласна?
— О да! Даже если бы она отказала, я уверен, ее родители настояли бы… но она согласна. Мы, можно сказать, помолвлены. Сразу после боя.
Боя, во время которого Тоби Стрейнджерсон не только показал себя безмозглым скотом, не только позволил сделать из себя кашу, но укокошил своего противника. Вот, значит, настоящая цель этого боя…
— Если ты так заботишься о ней, можешь поздравить меня с помолвкой, — великодушно предложил Рори, изучая свои ногти. — Твоя беда, Лонгдирк, в том, что ты циник. Ты не веришь в любовь. — В серебристых глазах блеснул вызов. — Или веришь?
— Иногда.
— Но не сейчас? Или ты допускаешь любовь для женщин, но не для мужчин? Значит, тебе придется на этот раз просто поверить. Мои намерения абсолютно благородны. Проблема, от которой ты не уйдешь, Лонгдирк, — это то что я богат, я хорош собой, и я самый желанный холостяк во всей Шотландии. По твоим примитивным меркам я, возможно, просто наглый негодяй, но я так влюбился в дочь коптильщика, что собираюсь сделать ее своей женой, вместо того чтобы просто затащить на сеновал. Что, твой цинизм не понимает этого, да? Моя бабка тоже поначалу пришла в ужас — пока не познакомилась с Мег получше. Мне кажется, она влюбилась в нее так же быстро, как я, — через десять минут, в крайнем случае через двадцать.
Мег в Инверери-Касле, одетая в обноски леди Лоры…
— Это все лютня, — вздохнул Рори, восхищенно созерцая ногти на другой руке. — Она сидела рядом со мной на камне под луной. Я играл на лютне, а она пела.
— И она влюбилась?
— Нет, я. Я подумал, что это самая потрясающая девушка из всех, которых я встречал. Она была абсолютно невинна, но с огоньком, с чувством юмора… Я вдруг вообразил себе жизнь в обществе Мег и погиб! Конечно, я не мог тогда открыть свои чувства, хотя сам в них уже не сомневался. А она не говорила ни о чем другом, кроме как о здоровом, красивом тиндрумском парне, который спас ее от сассенаха. А потом ты, шаркая, вынырнул из тумана — с мечом на спине, волоча свои кулачищи…
Тоби откинулся на спинку кресла. Теперь-то он понял, что произошло между ними той ночью.
— Тогда и начались все неприятности!
— Вот именно! Любовь — это не все, что может случиться с первого взгляда, — усмехнулся Рори. — Но теперь все позади. Я выиграл.
Нищий бродяга против наследника первого семейства Шотландии? Даже когда Тоби начал понимать, за что идет состязание, даже тогда игра не была справедливой.
— Это вас удивляет?
— Пожалуй, нет. Нет, не удивляет. Отец, конечно, заживо изжарит меня на вертеле. Он надеется, что я женюсь на плосколицей, плоскогрудой, плоскостопой дуре из Макдональдса. Ничего, бабушка с ним справится.
Язвительность не поможет.
— Я хочу поговорить с Мег.
— Тебе надо успеть на корабль.
— Но у меня есть еще время попрощаться, не так ли?
— Ты измолотил человека до смерти у нее на глазах. Думаешь, она захочет говорить с тобой?
— Чего вы боитесь: что я утащу ее или что она сама со мной сбежит?
— Попридержи язык, парень!
Тоби поднялся:
— Я теперь человек короля!
— Твой король — призрак, лишенный трона! — надул губы Рори. Его взгляд скользнул по галерее для менестрелей, потом вернулся к Тоби. — Что именно ты хотел обсудить с моей невестой?
— Сказать ей, что я преисполнен радости по поводу ее удачной судьбы. Пожелать ей счастья.
Конечно же, Рори не доверял ему, даже теперь.
— Ты что, не понимаешь? Она — дочь коптильщика. Я унаследую герцогский титул, тысячу вооруженных гвардейцев, Аргайль, семь или восемь замков, поместья в Англии, дома в Эдинбурге и других городах. Ты — никто, никем и останешься. Признаю, у нее юношеское влечение к тебе. Я могу простить это, ибо она очень юна. Но ты простой бугай, Лонгдирк. Вряд ли ты проживешь еще неделю, но если даже и проживешь, у тебя все равно нет будущего, ничего, что можно было бы предложить женщине. Ты понимаешь, что у нее просто не было выбора?
— Я очень хорошо понимаю это, господин. Я никогда не говорил Мег, что люблю ее. Я не скажу этого и теперь. Я не скажу ничего такого, что огорчило бы ее.
Рори немного поколебался.
— Тогда подожди здесь, — сказал он наконец и вышел.
Все его омерзительные колкости были правдой. Глупо ожидать, что девушка в здравом уме отвергнет богатого и знатного — и красивого — дворянина ради неученого, нищего преступника. Ему нравилась Мег, ему приятно было ее общество. Не более того. Если бы он любил ее, он бы так и сказал ей, правда? Как друг он должен радоваться удачному повороту в ее судьбе.
Почему же тогда ему так больно? Может, он просто так болезненно принимает проигрыш? Но он ведь даже не играл в эту игру, правда? Так что какое ему дело, проиграл он или нет?
Когда он убедился, что Рори не услышит его, он посмотрел на галерею для менестрелей.
— Убирайся, — сказал он. — Не пройдет и минуты, как у тебя будет компания.
Он с усилием выбрался из кресла и стоял, глядя в огонь.
Зато как человек король Шотландии был куда лучше. Каким-то образом Тоби знал это.
Рори не спеша вернулся к камину и был раздосадован, обнаружив, что он еще здесь.
— Уж не носилок ли ты дожидаешься? Если ты опоздаешь на корабль, я умываю руки.
Тоби не позволил злости вырваться наружу. Все это слишком мелко.
— У меня к вам пара вопросов, мастер.
— Спрашивай побыстрее. Я не обещаю тебе ответов. — Рори налил себе еще из пыльного графина, не предлагая поделиться.
— Кто вы — мятежник или предатель?
Хозяин улыбнулся и сделал большой глоток из кубка.
— И то, и другое.
— Вы хотите сказать, двойной предатель?
— Ах! Не надо мешать цинизм с реализмом, парень. Я в основном мятежник, мой отец в основном предатель, но время от времени мы с ним меняемся ролями. Мы играем друг против друга, но за обе стороны. Кто бы ни победил в конце, мы оба будем на его стороне. Обе стороны знают об этом, но мы нужны и тем, и другим. Кэмпбеллы — это ключ от запада. Это политика. Тебе этого не понять.
Даже закоренелый циник нашел бы такой цинизм омерзительным. Уж лучше отказаться от игры, как это Тоби делал еще несколько минут назад, чем играть мошенничая.
— Инверери занимает очень важное стратегическое положение, — хмурясь, продолжал Рори. — Но, возможно, уже не такое важное, как раньше. Ты похоронил отродий Вальды под тем оползнем?
— Некоторых, надеюсь.
— Отец Лахлан говорит, что демоны очень скоро пробьют себе дорогу на поверхность. По крайней мере никогда не посоветую друзьям ходить Глен-Кингласом. Ты ухитрился смыть полдеревни. Право же, ты неописуем, Силач! Ты находишь попавшую в беду девицу и сразу же зарабатываешь себе смертный приговор. Ты ухитряешься вовлечь в погоню за собой по меньшей мере одного опаснейшего колдуна, а то и двух. Выходит Указ Парламента, который поднимет против тебя все население. Тебе дается шанс показать, какой ты умелый боец, и ты забиваешь противника до смерти. Все, к чему бы ты ни прикоснулся, погибает! Ты — сущая катастрофа, этакий бродячий хоб. На вид ты хочешь добра, но это и все, чего можно сказать о тебе хорошего.
Рори с довольным видом сделал еще глоток.
Все — правда. Ужасная, но правда.
— Тогда зачем я нужен королю? Вот мой второй вопрос: какова истинная причина, по которой вы устроили этот поединок?
Хозяин взял графин и отошел к дубовому буфету убрать его.
— А ты как думаешь?
Тоби потер распухшую челюсть.
— Я думаю, за королем охотятся колдуны. Ему нужно, чтобы его защищало колдовство. Мне кажется, вы устроили все это, чтобы посмотреть, придет ли мой демон-хранитель мне на помощь.
— Отчасти, возможно, так.
— Не слишком красиво по отношению к ни в чем не повинному моряку, который всего-то и собирался, что заработать своими кулаками несколько марок.
— Ох, уволь! Он был просто безмозглый позер. Ему, видите ли, гордость не позволила, чтобы его дружки-матросы увидели, как его побил малец. Он умер по собственной глупости.
— Так это не сработало, не так ли?
Рори печально усмехнулся:
— Насколько я видел, нет. Что это за хранитель, если он позволил разбить тебе лицо в кашу!
Это немного утешало. Ничего хорошего нет в том, чтобы убивать человека в дружеском кулачном бою, но знать, что ты убил его голыми руками, все же лучше, чем мошенничать, используя колдовство.
— И все же — зачем я королю Фергану?
— Я же сказал тебе: он идиот. Он увидел человека, оказавшегося недостаточно умным, чтобы понять, что его побили, и его романтическая душа зашлась от восторга при таком проявлении отваги. Проявлении тупости, я бы сказал.
Тоби вздохнул. Именно этого он и боялся. Его принимают на службу как королевского колдуна, а ему нечего предложить.
— И это был не единственный повод к поединку, — продолжал Рори, облокотившись на камин.
— Что еще?
В свете огня серебристые глаза торжествующе сияли.
— Насколько я помню, ты на протяжении всего нашего путешествия настаивал, что Кеннет Кэмпбелл из Тиндрума доверил свою дочь твоему попечению.
Тоби застыл. Где-то в глубине его усталого сознания сигнальный рог трубил: «Тревога!»
— Ну?
Рори оскалил зубы в улыбке:
— Ты утверждал, что являешься ее опекуном — неофициальным, разумеется.
Здорового мужлана снова обвели вокруг пальца — в чем-то, как-то… Он понимал это. И тоже притворился.
— Что вы хотите сказать?
Ухмылка превратилась в торжествующую улыбку.
— Я хочу сказать, Тобиас Ублюдок, что имею честь просить у тебя руки твоей подопечной.
Тоби был настолько оглушен этим, что почти лишился дара речи.
— Руки?
— Вот именно. Собственно, моя просьба — чистая формальность. Ее родители будут здесь уже завтра, чтобы присутствовать на церемонии бракосочетания. За мое будущее счастье! — Мастер Аргайль осушил кубок и швырнул его в огонь.
— И Мег согласна?
— О да! Даже если бы она отказала, я уверен, ее родители настояли бы… но она согласна. Мы, можно сказать, помолвлены. Сразу после боя.
Боя, во время которого Тоби Стрейнджерсон не только показал себя безмозглым скотом, не только позволил сделать из себя кашу, но укокошил своего противника. Вот, значит, настоящая цель этого боя…
— Если ты так заботишься о ней, можешь поздравить меня с помолвкой, — великодушно предложил Рори, изучая свои ногти. — Твоя беда, Лонгдирк, в том, что ты циник. Ты не веришь в любовь. — В серебристых глазах блеснул вызов. — Или веришь?
— Иногда.
— Но не сейчас? Или ты допускаешь любовь для женщин, но не для мужчин? Значит, тебе придется на этот раз просто поверить. Мои намерения абсолютно благородны. Проблема, от которой ты не уйдешь, Лонгдирк, — это то что я богат, я хорош собой, и я самый желанный холостяк во всей Шотландии. По твоим примитивным меркам я, возможно, просто наглый негодяй, но я так влюбился в дочь коптильщика, что собираюсь сделать ее своей женой, вместо того чтобы просто затащить на сеновал. Что, твой цинизм не понимает этого, да? Моя бабка тоже поначалу пришла в ужас — пока не познакомилась с Мег получше. Мне кажется, она влюбилась в нее так же быстро, как я, — через десять минут, в крайнем случае через двадцать.
Мег в Инверери-Касле, одетая в обноски леди Лоры…
— Это все лютня, — вздохнул Рори, восхищенно созерцая ногти на другой руке. — Она сидела рядом со мной на камне под луной. Я играл на лютне, а она пела.
— И она влюбилась?
— Нет, я. Я подумал, что это самая потрясающая девушка из всех, которых я встречал. Она была абсолютно невинна, но с огоньком, с чувством юмора… Я вдруг вообразил себе жизнь в обществе Мег и погиб! Конечно, я не мог тогда открыть свои чувства, хотя сам в них уже не сомневался. А она не говорила ни о чем другом, кроме как о здоровом, красивом тиндрумском парне, который спас ее от сассенаха. А потом ты, шаркая, вынырнул из тумана — с мечом на спине, волоча свои кулачищи…
Тоби откинулся на спинку кресла. Теперь-то он понял, что произошло между ними той ночью.
— Тогда и начались все неприятности!
— Вот именно! Любовь — это не все, что может случиться с первого взгляда, — усмехнулся Рори. — Но теперь все позади. Я выиграл.
Нищий бродяга против наследника первого семейства Шотландии? Даже когда Тоби начал понимать, за что идет состязание, даже тогда игра не была справедливой.
— Это вас удивляет?
— Пожалуй, нет. Нет, не удивляет. Отец, конечно, заживо изжарит меня на вертеле. Он надеется, что я женюсь на плосколицей, плоскогрудой, плоскостопой дуре из Макдональдса. Ничего, бабушка с ним справится.
Язвительность не поможет.
— Я хочу поговорить с Мег.
— Тебе надо успеть на корабль.
— Но у меня есть еще время попрощаться, не так ли?
— Ты измолотил человека до смерти у нее на глазах. Думаешь, она захочет говорить с тобой?
— Чего вы боитесь: что я утащу ее или что она сама со мной сбежит?
— Попридержи язык, парень!
Тоби поднялся:
— Я теперь человек короля!
— Твой король — призрак, лишенный трона! — надул губы Рори. Его взгляд скользнул по галерее для менестрелей, потом вернулся к Тоби. — Что именно ты хотел обсудить с моей невестой?
— Сказать ей, что я преисполнен радости по поводу ее удачной судьбы. Пожелать ей счастья.
Конечно же, Рори не доверял ему, даже теперь.
— Ты что, не понимаешь? Она — дочь коптильщика. Я унаследую герцогский титул, тысячу вооруженных гвардейцев, Аргайль, семь или восемь замков, поместья в Англии, дома в Эдинбурге и других городах. Ты — никто, никем и останешься. Признаю, у нее юношеское влечение к тебе. Я могу простить это, ибо она очень юна. Но ты простой бугай, Лонгдирк. Вряд ли ты проживешь еще неделю, но если даже и проживешь, у тебя все равно нет будущего, ничего, что можно было бы предложить женщине. Ты понимаешь, что у нее просто не было выбора?
— Я очень хорошо понимаю это, господин. Я никогда не говорил Мег, что люблю ее. Я не скажу этого и теперь. Я не скажу ничего такого, что огорчило бы ее.
Рори немного поколебался.
— Тогда подожди здесь, — сказал он наконец и вышел.
Все его омерзительные колкости были правдой. Глупо ожидать, что девушка в здравом уме отвергнет богатого и знатного — и красивого — дворянина ради неученого, нищего преступника. Ему нравилась Мег, ему приятно было ее общество. Не более того. Если бы он любил ее, он бы так и сказал ей, правда? Как друг он должен радоваться удачному повороту в ее судьбе.
Почему же тогда ему так больно? Может, он просто так болезненно принимает проигрыш? Но он ведь даже не играл в эту игру, правда? Так что какое ему дело, проиграл он или нет?
Когда он убедился, что Рори не услышит его, он посмотрел на галерею для менестрелей.
— Убирайся, — сказал он. — Не пройдет и минуты, как у тебя будет компания.
Он с усилием выбрался из кресла и стоял, глядя в огонь.
5
Он повернулся на шорох ее платья. В этом темном платье, подол которого спускался до самого пола, а рукава вздуты, как подушки, Мэг выглядела как настоящая леди. Ее волосы были снова уложены в серебряную сетку. Нитка жемчуга на шее стоила, пожалуй, дороже всего Тиндрума. Ему показалось, что глаза ее покраснели, и уж точно она была очень бледна, словно замок душил ее.
Взглянув на его лицо, она вздрогнула. Он галантно поклонился, насколько умел и насколько ему позволяли синяки. Она серьезно присела в книксене — надо же, как научилась!
— Мои поздравления, миледи. Я очень рад за вас. Я желаю вам добра. — Горло болело, пожалуй, даже сильнее, чем челюсть. С чего бы?
— Спасибо, Тоби.
Молчание. Как бы ему хотелось уметь читать по ее глазам! Сквозь страх и смятение там проглядывало… что? Торжество? Заслуженное торжество, да? Жаль, что он не мастер говорить.
— Что я могу еще сказать? — спросила Мег. — Не считая спасибо, конечно. Ничего этого не было бы без твоей помощи. Я очень, очень тебе благодарна.
Что она хотела этим сказать? Его пагубная привычка наставлять Мег могла лишь укрепить ее в стремлении сопротивляться домогательствам Рори и тем самым спровоцировать того на предложение. Мег никогда не сказала бы этого открыто. Он надеялся, что не обидел ее зря.
— Мне очень жаль, что я говорил тебе все эти гадости. Я не хотел. Мне действительно было плохо.
Она дернула головой:
— Ты мог бы хоть написать мне.
А! Милый Рори!
— Ну, я не большой мастак писать или давать советы. Я вообще мало что умею, только драться. У меня никогда не было ни семьи, ни друзей. Я не умею дружить, так что, наверное, не знаю ничего и о любви. Лорд Грегор хороший человек, и я уверен, ты будешь с ним очень счастлива.
Она отвернулась к камину, так что он не видел ее лица.
— Рори говорит, любовь — это как удар молнии, но у большинства людей это не так. Моя ма говорила мне, что ей становилось чуть ли не дурно каждый раз, как па просто смотрел на нее — после того, что сассенахи с ней сделали, ты ведь знаешь, — и она думала, что ее па оказал ей плохую услугу, найдя для нее мужа, но постепенно, она говорила, ей удалось… В общем, она говорит, что полюбила его со временем.
Нельзя позволять Мег нести такую ерунду. Она ведь не знает, что ее жених подслушивает, сидя на галерее.
— Я думаю, что ты влюбилась в Рори той же ночью в Глен-Орки. Ты просто не понимала этого тогда.
Она резко обернулась:
— Правда? Ты правда так думаешь?
— Да. То, как ты на него смотрела и как ты говорила мне, какой он красивый, как ты смеялась его шуткам…
Она вспыхнула и снова отвернулась.
— Спасибо, Тоби. Я попробую поверить в это. Хэмиш тоже уезжает с тобой? Тебе ведь нужен кто-то, чтобы… Ладно, Рори говорит, я не должна спрашивать, куда ты собрался.
— Спрашивай на здоровье, я сам этого не знаю. — О, Мег, Мег! Он не мог больше сдерживаться. — Я никогда не забуду тебя… — «даже если мне удастся прожить целую неделю», — и наши скитания. Когда-нибудь я смогу похвастаться, что был знаком с самой герцогиней Аргайль!
— Ты можешь хвастаться, что спас ее от насилия или даже от смерти.
— Нет, этим я хвастаться не буду. Так люди еще подумают, что ты вела себя глупо.
— Тоби! — вскинулась она, но тут же рассмеялась. — Я поумнела с тех пор, правда? Никаких больше романтических бредней. Холодная, жесткая…
— Не буду целовать вам пальцы, миледи. Я могу испачкать их кровью. — Или слезами. Вот смешно: он никогда не был особенно сентиментальным. — Будьте счастливы. — Он поклонился, повернулся и пошел из залы.
Взглянув на его лицо, она вздрогнула. Он галантно поклонился, насколько умел и насколько ему позволяли синяки. Она серьезно присела в книксене — надо же, как научилась!
— Мои поздравления, миледи. Я очень рад за вас. Я желаю вам добра. — Горло болело, пожалуй, даже сильнее, чем челюсть. С чего бы?
— Спасибо, Тоби.
Молчание. Как бы ему хотелось уметь читать по ее глазам! Сквозь страх и смятение там проглядывало… что? Торжество? Заслуженное торжество, да? Жаль, что он не мастер говорить.
— Что я могу еще сказать? — спросила Мег. — Не считая спасибо, конечно. Ничего этого не было бы без твоей помощи. Я очень, очень тебе благодарна.
Что она хотела этим сказать? Его пагубная привычка наставлять Мег могла лишь укрепить ее в стремлении сопротивляться домогательствам Рори и тем самым спровоцировать того на предложение. Мег никогда не сказала бы этого открыто. Он надеялся, что не обидел ее зря.
— Мне очень жаль, что я говорил тебе все эти гадости. Я не хотел. Мне действительно было плохо.
Она дернула головой:
— Ты мог бы хоть написать мне.
А! Милый Рори!
— Ну, я не большой мастак писать или давать советы. Я вообще мало что умею, только драться. У меня никогда не было ни семьи, ни друзей. Я не умею дружить, так что, наверное, не знаю ничего и о любви. Лорд Грегор хороший человек, и я уверен, ты будешь с ним очень счастлива.
Она отвернулась к камину, так что он не видел ее лица.
— Рори говорит, любовь — это как удар молнии, но у большинства людей это не так. Моя ма говорила мне, что ей становилось чуть ли не дурно каждый раз, как па просто смотрел на нее — после того, что сассенахи с ней сделали, ты ведь знаешь, — и она думала, что ее па оказал ей плохую услугу, найдя для нее мужа, но постепенно, она говорила, ей удалось… В общем, она говорит, что полюбила его со временем.
Нельзя позволять Мег нести такую ерунду. Она ведь не знает, что ее жених подслушивает, сидя на галерее.
— Я думаю, что ты влюбилась в Рори той же ночью в Глен-Орки. Ты просто не понимала этого тогда.
Она резко обернулась:
— Правда? Ты правда так думаешь?
— Да. То, как ты на него смотрела и как ты говорила мне, какой он красивый, как ты смеялась его шуткам…
Она вспыхнула и снова отвернулась.
— Спасибо, Тоби. Я попробую поверить в это. Хэмиш тоже уезжает с тобой? Тебе ведь нужен кто-то, чтобы… Ладно, Рори говорит, я не должна спрашивать, куда ты собрался.
— Спрашивай на здоровье, я сам этого не знаю. — О, Мег, Мег! Он не мог больше сдерживаться. — Я никогда не забуду тебя… — «даже если мне удастся прожить целую неделю», — и наши скитания. Когда-нибудь я смогу похвастаться, что был знаком с самой герцогиней Аргайль!
— Ты можешь хвастаться, что спас ее от насилия или даже от смерти.
— Нет, этим я хвастаться не буду. Так люди еще подумают, что ты вела себя глупо.
— Тоби! — вскинулась она, но тут же рассмеялась. — Я поумнела с тех пор, правда? Никаких больше романтических бредней. Холодная, жесткая…
— Не буду целовать вам пальцы, миледи. Я могу испачкать их кровью. — Или слезами. Вот смешно: он никогда не был особенно сентиментальным. — Будьте счастливы. — Он поклонился, повернулся и пошел из залы.