Дункан Дэйв. Струны (Планета первого класса)

стеклянные глаза объективов - и все они смотрели на него. А за этими
глазами - миллионы, нет - миллиарды глаз, глаза всей планеты. И все они
смотрят на _него_.
Он еще сильнее, до боли в пальцах, сжал край трибуны и заставил себя
смотреть в зал. Ничего страшного не будет. Никто его не убьет - при
миллиардах-то свидетелей. Это, давшееся с неимоверным трудом,
умозаключение позволило Седрику вздохнуть чуть свободнее.
И вдруг - совершенно неожиданная тишина, толпа раздалась, пропуская
Хейстингза. Его лицо приобрело пепельно-серый оттенок, за эти минуты
Генеральный Секретарь словно усох - и одряхлел. Он остановился рядом с
трибуной и поднял на Седрика погасшие, совершенно старческие глаза. Зал
затаил дыхание.
- Уйдем отсюда, мальчик. Пошли со мной.
Седрик безуспешно попытался проглотить застрявший в горле комок. Он
смотрел в подернутые тусклой пленкой глаза и молчал.
Серые, ну точно как у меня. А он и вправду мой дедушка? Неужели такой
человек может не знать, что у него есть внук? А если не дедушка, тогда его
клонировали, чтобы получился я, и он должен об этом знать. Опять
непонятно. Все непонятно, абсолютно все.
Седрик ожидал, что мир окажется более логичным местом. Подумав еще
немного, он покачал головой.
- У нее крыша съехала, - устало сказал Хейстингз.
Теперь все объективы были устремлены на него. Эти слова слышали сотни
миллионов, миллиарды услышат их чуть позднее.
- От случившегося сегодня не может быть никакой пользы - ни ей самой,
ни кому бы то ни было другому. Ей пора на пенсию. Она сошла с ума.
Седрик продолжал молчать, скованный то ли жалостью к старику, то ли
страхом.
- Пошли со мной, - хрипло повторил Хейстингз.
А ведь он ходит на протезах. По спине Седрика побежали мурашки. "Груда
запасных частей в холодильнике", - так, кажется, говорил Бен.
Предостерегал. Седрик не хотел расставаться со своими ногами, отдавать их
кому бы то ни было. Пусть чересчур длинные, пусть тонкие, как спички, -
все равно он предпочел бы их сохранить. Интересно, куда подевались
собственные ноги Хейстингза и когда это было? Девятнадцать или там
двадцать лет назад? Он покачал головой.
- Клянусь, я и представления не имел... - Старик неуверенно смолк.
- Понимаешь, дедушка, у меня тут еще дело. - Седрик тоже хрипел, со
стороны могло бы показаться, что он передразнивает собеседника. - Спасибо,
я пока останусь.
Хейстингз медленно покачал головой и направился к двери.
За ним потянулась и часть журналистов.
- Дело, говоришь? - выкрикнул, пробиваясь к трибуне, Франклин Фрэзер.
Свекольно-красное лицо над небесной голубизной костюма, агрессивно
выпяченный подбородок. Он остановился прямо напротив Седрика; филины
суетились, выискивая наилучший ракурс. - Так ты знал обо всем этом
заранее?
Седрик облизнул пересохшие губы. Он должен был понять. Доктор Багшо
когда еще говорил, что живые телохранители положены только бабушке и ее
заместителям. Система сказала, что у него допуск первого класса. Ведь мог
же догадаться - и догадался бы, не будь идея такой бредовой.
- Директор сказала, что я буду работать по связям со средствами
массовой информации, но насчет заместителя директора - нет, я не знал.
- Хорошо, сынок. Где ты получил свою докторскую степень?
Седрик ощутил непреодолимое желание заплакать.
- Нигде.
- Ну а магистерскую? - Фрэзер не верил своим ушам.
- Я не окончил даже начальной школы. Понимаете, там, откуда я...
- Ладно, оставим. А вообще есть у тебя хоть какая-нибудь подготовка для
этой работы?
- Нет, - покачал головой Седрик, страстно надеясь жалкой своей
беспомощностью хоть немного умерить ярость толпы. - А чего вы хотите? -
добавил он - и сам удивился собственному голосу. - Чего вы все от меня
хотите?
Изумленная тишина взорвалась хохотом.
- Мы хотим, чтобы ты причесался! - крикнул человек со странным
акцентом. А почему это он назвал бабушку Шейлой? Она же Агнес. Хохот стал
еще громче.
- Мы хотим знать, почему! - проревел Франклин Фрэзер, поддержанный
десятками голосов. - Почему она нас кинула?
Трибуна - очень полезная вещь, слушатели задирают головы, а ты смотришь
на них сверху вниз. Седрик поднял, подражая дедушке, руку; зал на
мгновение стих. Будем считать, что это - какой-то бредовый тест. Выиграть
схватку невозможно, но почему бы и не попробовать, что я теряю?
- Кинула? Вы так думаете? А вы не помните случайно, это приглашение -
оно было адресовано лично вам, каждому из вас? Имена в приглашениях были?
Новый шквал возмущенных выкриков стих на удивление быстро. Неужели
догадка верна? Сердце Седрика отчаянно колотилось в ребра, он заговорил
еще увереннее, еще громче:
- Произошла ошибка! Директор Хаббард совсем не хотела такого поворота
событий. Она пыталась предложить вам свою дружбу. Она созвала
представителей информационных агентств, чтобы сообщить им, что с этого дня
будет человек, заместитель директора, ответственный за связи с ними. Вот и
все - она совсем не ожидала увидеть здесь вас, влиятельных обозревателей.
Зал гудел, как растревоженный улей.
- А вы, безо всяких к тому оснований, ожидали услышать нечто
сенсационное! - в отчаянии выкрикнул Седрик. Он очень хотел поверить своим
собственным словам, но не мог - говоря о шампанском, бабушка явно
предвкушала какой-то триумф. - Так что попытайтесь смириться со своей
ошибкой... - теперь он почти умолял, - ...и скажите, что вам еще от меня
надо.
И снова ошарашенная тишина - но ненадолго.
- Недолго же ты просидишь на этом месте, если будешь вешать нам на уши
такую лапшу.
Питер Квентин, утративший большую часть своего аристократического
достоинства, таинственным образом оказался прямо перед трибуной и теперь
нахально оттирал Фрэзера в сторону.
- А зачем оно мне, это место? - пожал плечами Седрик. Нужно было
развивать успех. - Так скажите все-таки, что вам надо?
- Доступ к Системе, - прокричали с разных сторон.
- Я спрошу, узнаю. А если нет, что тогда? - Тише вы! - поднял руку
Квентин, но разбушевавшаяся толпа не смолкала, и ему пришлось кричать: -
Ты что, серьезно? Ты и вправду считаешь себя заместителем директора?
- Во всяком случае, я не имею никаких оснований в этом сомневаться. -
Седрик словно смотрел на себя со стороны и удивлялся - откуда у этого
парня берутся силы? - Я хочу сказать... Если мне поручают работу, я
стараюсь с ней справиться. - Господи Боже, что за напыщенную чушь я несу!
- Если бабушка не успела еще обнародовать нужную вам информацию, возможно,
она позволит заняться этим мне. Завтра... Знаете, давайте соберемся снова
утром, и вы подробно расскажете мне, что вам нужно. Ну так что, в десять?
Шум стих, слушатели обменивались озадаченными взглядами, недоверчиво
пожимая плечами. Этот мальчишка не вызывал у них гнева - только жалость и
презрение; новые крики, новые протесты и требования только увеличили бы
абсурдность ситуации.
- Прекрасно, - сказал Квентин. - В десять так в десять. Я пришлю
кого-нибудь. Хотя и не надеюсь ни на какие результаты.
Он направился к двери. Зал начал быстро пустеть.
Седрик так и не разжал пальцы, намертво вцепившись в трибуну;
проходившие мимо журналисты бросали на него косые, враждебные взгляды, но
он этого не замечал. Из холла доносились злобные голоса немцев,
выяснявших, чей подопечный главнее, чей подопечный должен покинуть
Институт раньше, - Седрик этого не слышал. Он свесил голову и глубоко, с
шумом, дышал, чувствуя, как холодные капли пота скатываются по лбу, по
носу и щекам, забираются под воротник. Не линчевали - ну и слава Богу.
Неужели бабушка действительно хотела, чтобы он попробовал свои силы на
этой работе? Для нее нужно иметь докторскую степень. Да теперь для любой
работы нужна докторская степень. А без магистерской и в поварята не
возьмут. Заместитель директора Института - ну разве под силу такой пост
тупому деревенскому парню, который читает, шевеля губами, и пишет,
прикусив кончик языка?
Да нет, просто выставила меня, чтобы посильнее разозлить этих
суперзвезд. Что я ни делай - все провалится и будет еще хуже.
Ему хотелось быть разведчиком, не торчать на этой проклятой трибуне, а
исследовать чужие миры.
Дверь зала захлопнулась, теперь можно и расслабиться, отдохнуть. Седрик
поднял голову и вытер лоб рукавом. В зале оставались еще люди, но не
много, не больше десятка.
И среди них - Пандора Пендор Экклес. Она стояла прямо перед трибуной,
этакий розовый ангелочек, даром что без крылышек - и улыбалась Глендиной
улыбкой.
- Милый Седрик!
Пушистые ресницы затрепетали, как крылья мотылька.
И тут все прошло - и тошнота, и усталость, и отчаяние, остались только
гнев и ненависть.
- Доктор Экклес?
- Наверное, вы будете сегодня смотреть голо. Ведь это тоже часть вашей
работы, да? Вы будете во всех новостях, по всем каналам.
- Тоже мне, большое дело.
Даже пятнадцать минут назад Седрик и представить себе не смог бы, что
осмелится разговаривать с великой Пандорой Экклес в таком тоне. Руки его
дрожали от ярости.
- Обязательно посмотрите WSHB, _обязательно_. У меня есть нечто
особенное. То, чего нет ни у кого другого.
- Да уж.
Пандора сделала шаг вперед, чарующе улыбнулась и закинула голову:
- Неужели ты не хочешь поцеловать меня на прощание?
Она что, стерва, издевается?
Пальцы Седрика болезненно напряглись, казалось, еще секунда - и трибуна
сломается.
- Что вы сделали с тем, что от нее осталось?
Обиженно надутые губы. Глендины губы.
- Сдала на хранение. В следующий раз я, пожалуй, использую ее груди.
Отличные груди! Плотные, упругие - ты согласен?
- Уходи.
- Так уж сразу? - Пандора шаловливо погрозила розовым пальчиком. - А
тебе известно, что моя собственность была повреждена? Она не была такой...
ну скажем, идеальной, как следовало бы. Какой-то гадкий мальчишка все
испортил - не ты ли случайно? А может, тебе еще кто-нибудь помогал?
Седрик поднял кулак. У него были очень большие кулаки.
- Уходи. - Голос его срывался. - Уходи по-хорошему.
- Господи, Седрик! Да разве так обращаются со средствами массовой
информации?
Кулак с грохотом обрушился на ни в чем не повинную трибуну.
- Уходи-отсюда. Сию-же-секунду!
Пандора торжествующе фыркнула, повернулась и поплыла к выходу,
соблазнительно покачивая бедрами. Там стояли двое охранников - Багшо и
невысокая плотная женщина. Кто-то из них открыл дверь, закрыл - и Седрик
снова позволил себе расслабиться.
Несколько секунд он стоял плотно зажмурившись, с одной-единственной
мыслью в голове: если от молитвы и вправду бывает какой-то толк - пусть
это будет моей молитвой за Гленду.
Тогда, когда Гленда уезжала, Мадж плакала. И это еще хуже. Мадж и Бен,
они же знали, _что_ они выращивают в своем _питомнике_.
Гленда... Гленда... Гленда...
Так значит, он отличался от остальных... При прощании с ним Мадж не
плакала.
Джо... Брюс... Джейнис... Мег... Шон... Лиз...
Убиты, разрублены, положены на хранение, пока не востребует заказчик.
Потребовалось усилие, чтобы поднять тяжелую, чугунную голову. Теперь,
после ухода гостей, зал выглядел уныло и неопрятно - пустые и полупустые
стаканы и тарелки, на коврах - какой-то бумажный мусор. Официанты уже
взялись за уборку.
Еда!
- Подождите!
Седрик отнес огромный поднос, выхваченный у одного из официантов, к
ближайшему креслу, положил его себе на колени и начал горстями запихивать
в рот крохотные треугольные бутерброды. На подносе были еще маленькие
колбаски и какие-то штуки, завернутые в ломтики бекона. Уйма, целые горы.
И сыр. И крекеры. Он умирал от голода.
- Когда вы ели в последний раз?
Седрик поднял глаза. Рядом с ним на хрупком, опасно ненадежном стуле
сидела девушка в золотом, как солнце, костюме. По ее спине струился
черный, сверкающий водопад роскошных волос.
Он торопливо дожевал, глотнул и обрел наконец способность говорить:
- Прошлым вечером. Пиццу.
- А перед этим? - рассмеялась девушка.
Темная, цвета какао, кожа. Умопомрачительно гладкая - такую кожу
хочется гладить, нежно и осторожно, кончиками пальцев. Черные, весело
поблескивающие глаза, и волосы, тоже черные, длинные и густые.
Красивая девушка. И ямочки на щеках.
- Яблоко, утром, - улыбнулся Седрик. - Я очень торопился уехать.
- Да вы продолжайте, продолжайте. Не обращайте на меня внимания.
Девушка взяла с подноса ломтик персика, отщипнула от него кусочек,
улыбнулась.
За ее спиной стоял мужчина. Бежевый костюм, зеленый тюрбан, узкая,
аккуратная бородка. Седрик ел, бросая осторожные взгляды на изящные руки и
ноги девушки. Очень красивая. Хорошо, что у нее не выпирает спереди, как у
тех женщин, которые по телевизору. Груди маленькие, заостренные, даже вот
так видно, какие они упругие. Очень красиво. Ну прямо все как надо, ничего
не хочется изменить.
- Э-э... мадам? - напомнил о себе мужчина с бородкой. - Мне сказали,
что директор уже готова с нами встретиться.
- Хорошо, хорошо, - отмахнулась, не оборачиваясь, девушка.
Ну чего она меня так разглядывает? - в отчаянии подумал Седрик. Чего? А
чего я ее разглядывал?
- Кто вы такая? - пробубнил он с набитым ртом.
У девушки было веселое, круглое, но при этом очень тонко вылепленное
лицо. Небольшой, идеальной формы нос, полные, часто улыбающиеся губы - и
самые очаровательные ямочки на щеках, какие только можно себе представить.
- Принцесса Элия Банзаракская.
- Вот же, мать твою! - все так же неразборчиво пробубнил Седрик и густо
залился краской.
- Неужели вы - противник монархии? - с деланной тревогой осведомилась
девушка; узкие брови поползли кверху.
- Нет же, нет! Просто бабушка говорила, что тут будет какая-то
принцесса и чтобы я... - Он наконец проглотил, вздохнул и запоздало
поправился: - Вот же _как вышло_.
Девушка снова рассмеялась, только как-то так получалось, что она вроде
и не над ним смеется, а вместе с ним, но Седрик все равно чувствовал себя
длинным, тощим и нескладным, этаким ребенком недоразвитым. И что лицо у
него совсем красное - тоже чувствовал.
- Ваше Высочество! - снова встрял бородатый.
- Я сейчас, минутку. Можно, я буду называть тебя "Седрик"?
- Ну конечно же, Ваше Королевское Величество!
- Называй меня просто "Элия".
- Есть, сэр!
Девушка снова улыбнулась.
То ли от ее улыбок, то ли от еды, но Седрик чувствовал себя значительно
лучше, чем десять минут назад. Он сунул в рот очередной кусок, хотел было
тоже улыбнуться, но вдруг скривился:
- Ой! А чего это у них джем протухший?
- Это не джем, а икра, - серьезно объяснила Элия. - Ты еще вот этих
попробуй, это креветки.
- А что, вкусно.
- Когда-то их не разводили, а ловили в море.
- А это что такое?
- Папайя вроде.
Теперь получалось что-то вроде урока - Седрик пробовал все подряд, а
Элия называла незнакомые ему блюда. Седрик никогда не думал, что принцессы
вот такие - простые и дружелюбные. И уж всяко эта девушка не ворует части
чужого тела.
Не нужно об этом думать.
Кто-то протянул ему стакан апельсинового сока. Седрик удивленно
оглянулся и увидел мрачное, непроницаемое лицо Багшо.
А ведь правильно он, Багшо, догадался - после еды хочется пить. Седрик
сказал "спасибо", выпил сок и снова оглянулся. Вокруг них с Элией стояли
трое - Багшо, та самая охранница, что была у двери, и этот, бородатый, с
узким, очень смуглым лицом - какой-нибудь, наверное, слуга принцессы. И
все они смотрели на него, на Седрика, словно изучая его застольные манеры,
- ну чего, спрашивается, смотрят, чего тут интересного. Официанты ушли, и
теперь во всем огромном зале были только они пятеро.
- Ты справился просто великолепно, - сказала принцесса. Заметив на лице
Седрика недоверие, она повернулась к своему спутнику: - Джетро?
- Да, Ваше Высочество?
- Как бы ты оценил дебют доктора... мистера Хаббарда?
- Мистер Хаббард меня просто поразил, - сказал бородатый. ("Вот он
какой ловкий да лощеный, - печально подумал Седрик. - Не то что я,
рохля".) - Я уже было ожидал, что эта толпа совсем взбесится и начнет
швырять чем попало. А мистер Хаббард ни на секунду не утратил
самообладания. Великолепно, просто великолепно.
- А уж Джетро-то в таких вещах толк знает, - улыбнулась Элия. - Он же
политик. Заводит толпу и тем зарабатывает себе на жизнь. Или ты, Джетро,
не согласен?
Джетро вздохнул и обреченно развел руками:
- Ваше Высочество...
- Но только прав ли был Седрик, говоря, что вся эта история - чистое
недоразумение? - Теперь принцесса говорила совершенно серьезно. - Как ты
думаешь? Ведь ты же - профессионал.
- Принцесса! Неужели вы не понимаете, что каждое слово, произнесенное в
этом здании, записывается? Директор давно...
- Это, - резко оборвала его Элия, - очень важно.
Джетро с сомнением взглянул на Седрика:
- Важно?
- Да, важно.
Сомнение сменилось неприязнью.
- Вы уверены? - переспросил он.
- Я абсолютно уверена. Говори.
Джетро поскреб подбородок, взглянул на охранников, на дверь и глубоко
вздохнул.
- Прекрасно. Нет, он был не прав. Доктор Хаббард - один из величайших
умов нашего времени. Она не может сделать такую грубую ошибку. Она
откровенно наслаждалась происходящим, разве вы не заметили? Все было
спланировано заранее, все, до мельчайшей малости. Это была пощечина всем
присутствующим - в том числе и Генеральному Секретарю, ее номинальному
боссу и бывшему любовнику. Она плюнула в лицо всем средствам массовой
информации, всему миру. Невероятно! Я бы никогда не поверил, что такое
возможно. Скажите, заместитель директора, вы сами выбрали себе такой
костюм?
- Чего?
- Вот этот зеленый кошмар - вы сами выбрали такой цвет?
- Ну-у... да нет.
- Да никак ты завидуешь? - сощурилась Элия. - Седрик не напрашивался на
эту должность. И ему никто не сказал заранее - так ведь?
- Ровно ничего, - кивнул Седрик, запихивая в рот очередной лист салата.
Он поглощал салат с энтузиазмом гусеницы. Ему очень нравился салат. Даже
больше, чем разложенные на листьях салата фрукты.
- Так я и думал, - кивнул Джетро. - Волосы были, вероятно, подарком
судьбы, ногти - тоже, а вот яркий зеленый цвет - тут чувствуется кисть
мастера. Англоязычные культуры, Ваше Высочество, ассоциируют зеленый цвет
с незрелостью. Вы, мистер Хаббард, являлись живым - и вполне
преднамеренным - оскорблением залу.
Седрик скосил глаза на свою руку. Ногти выглядели даже хуже обычного.
Вот же черт! Девушки всегда замечают такие вещи.
- Интересно все-таки, почему эти люди не разорвали вас в клочья? - В
голосе Джетро звучало искреннее любопытство и даже нечто вроде уважения. -
Ну ничего, они наверстают упущенное вечером, в выпусках новостей.
- Почему?.. - спросила Элия. - Почему она так поступила?
И снова Джетро с беспокойством взглянул на дверь:
- Не имею представления. Я в таком же недоумении, как и вы. ЛУК давит
на нее все сильнее и сильнее - так, во всяком случае, говорят. А Парламент
желает полностью демонтировать ООН. Если Уиллоби Хейстингз и его ООН
рухнут, за ними последует и Ми-квадрат. Вся власть перейдет к ЛУКу и
Всемирному Парламенту. Агнес Хаббард будет счастливицей, если успеет живой
добежать до тюрьмы.
- Так чем же тут может помочь сегодняшнее? - Седрик недоуменно взглянул
на Элию. - Зачем бабушка все это придумала?
- Не понимаю. Не понимаю и даже не имею догадок, - пожал плечами
бородатый. - Уж лучше бы она зарезала кого-нибудь при свидетелях - и то
было бы безопаснее. Гранди будет плясать от восторга. До поры до времени
Агнес Хаббард имела надежные тылы. Теоретически Генеральная Ассамблея -
собрание достойнейших людей, представляющих свои государства, но на
практике и делегаты, и их правительства находятся в полном подчинении
Хейстингза - кого он подкупает, кому попросту руки выкручивает. Он -
кукловод, а все они - марионетки. Так было до сегодняшнего дня - теперь же
он стал всеобщим посмешищем.
Джетро на секунду задумался.
- Гранди мечтает подчинить Ми-квадрат коллективному руководству, в
конечном счете - самому себе. Уже многие годы ЛУК подстрекает
правительства сместить Агнес Хаббард с поста директора. Хейстингз защищает
свою подружку - при помощи денег, которые они воруют у "Стеллар Пауэр".
Так вот эта парочка и держится чуть не с начала века. Сегодняшний
спектакль все в корне изменит - они не смогут больше противостоять
давлению. Средства массовой информации потребуют ее крови, объявят, что
доктор Хаббард то ли выжила из ума, то ли взбесилась. Хейстингз тоже
получит свою долю комплиментов.
- Вы думаете, Хейстингз в этом не участвовал? - удивилась Элия.
- Нет, нет, ни в коем случае! Сообразив, что ловушка захлопнулась, он
побледнел, как покойник. У белых все их чувства мгновенно отражаются на
лице. Вы видели, на кого был похож Хейстингз - старый, сломленный человек.
Нет, он даже не подозревал о ее замыслах. Хаббард кинула его сильнее, чем
всех телевизионщиков вместе взятых. Он надеялся на что-то совершенно
другое, на некое чудо, которое поможет ему выпутаться из теперешних
неприятностей, а эта сумасшедшая и сама утонула, и его на дно утащила.
Он печально покачал головой, однако было видно, как ему нравится
выступать в роли оракула.
- Откуда вы все это знаете? - восхитилась Элия.
- Я смотрю телевизор, - пожал плечами Джетро. - Так же, как и вы.
- Но обозреватели никогда не рассказывают ничего подобного!
- Прислушивайтесь к тому, чего они не говорят, и следите за тем, чего
они не показывают.
- Великолепно! Я постараюсь запомнить. Ну а как же наше дело?
- Думаю, у нее еще есть около недели. Столько она продержится, но вряд
ли дольше. Нет никаких сомнений, что Гранди уже начал действовать.
- Гранди - это ЛУК? - Седрик отчаянно старался не упустить нить
разговора. Сведения казались интересными, но непосредственной пользы от
них как-то не усматривалось.
- Да, - кивнул Джетро. - Джулиан Вагнер Гранди. У него с твоей бабушкой
давняя смертельная вражда. В Кейнсвилл не допускается ни один член ЛУКа ни
под каким видом.
- Но ведь ЛУК - обыкновенный профсоюз, - заметил Седрик, собирая с
подноса последние крошки. - Как может профсоюз...
- Гранди все может. Пять лет назад он лишил Италию всех ее технических
специалистов. Прошла одна неделя, и целая страна погрузилась во мрак
средневековья. Люди умирали на улицах.
- Впервые слышу!
- Об этом не сообщали - телевидению тоже не обойтись без инженеров и
техников. С того времени ни одно правительство не решалось спорить с
Гранди. Никто не может позволить себе такой роскоши.
- А теперь он заставит их проголосовать против бабушки - и
телевизионщики ему помогут?
Джетро небрежно кивнул, словно говоря: "Ну стоит ли попусту мусолить
такие очевидные вещи?"
- Может, у нее и вправду крыша съехала? - тоскливо заметил Седрик. -
Как-никак семьдесят пять лет.
Семьдесят пять! Невероятный возраст.
- Положитесь на нее! - Голос Элии звучал твердо и уверенно. - Мы должны
положиться на директора Хаббард, она знает, что делает.
Седрик не был особенно уверен, что сможет вот так вот взять и
положиться на мудрость бабушки - после того, что она с ним сделала.
- Тогда идемте и узнаем, чего она от нас хочет, - обрадовался Джетро.
Элия встала и убрала с коленей Седрика пустой, как под метелку, поднос.
- Ну и что же ты будешь теперь делать? - поинтересовалась она.
- Спасибо, - неловко пробормотал Седрик и встал. Принцесса оказалась не
такой высокой, как по первому впечатлению, но и далеко не маленькой. И
красивая, очень красивая. Смущение, естественное в обществе такой высокой
(это в переносном смысле, в буквальном смысле она _не такая высокая_)
персоны, не помешало ему подумать, а что значит эта ее улыбка, может -
тоже симпатию? Размечтался!
- Не знаю. Попробую справиться с этой работой - и узнаю от бабушки,
всерьез она или пошутила.
Джетро направился было к двери, но увидел, что Элия за ним не Идет, и
нерешительно остановился.
- И с чего ты начнешь? - спросила она Седрика.
- С Системы, наверное.
А потом они все пошли, все, и Багшо, и коренастая охранница. Седрик
пытался как-то спланировать эту непосильную, как снег на голову
свалившуюся работу, но разве тут сосредоточишься, когда бок о бок с тобой
идет такая восхитительная, ну прямо как из сказки, принцесса. Вот так,
совсем рядом, даже локтем иногда касается. Затем они свернули в комнату с
настенным терминалом. Этот самый бородатый в тюрбане, Джетро, проскочил
было дверь, но тут же вернулся и прямо бросился к Элии.
- Ваше Высочество! Директор Хаббард...
- А в гробу я все это, - отмахнулась Элия. - Поговори с ней сам.
Джетро глубоко вздохнул и заговорил медленно, с расстановкой, словно
убеждая умственно отсталого ребенка:
- У нее восемь вариантов. Вы должны выбрать один из них.
- Да? Так я это уже знаю. И я знаю, какой нужно выбрать.
- Знаете? Этот список? Но вы же говорили...
- Я соврала.
Принцесса не отводила глаз от Седрика, это было и приятно, и как-то
очень беспокойно, все мысли в голове путались, так что лучше бы она этого
не делала.
Он закусил костяшку правого указательного пальца, раздумывая, с чего же
начать. К завтра, к десяти утра, нужно, кровь из носа, что-нибудь
приготовить. В крайнем случае - записку: "В смерти моей прошу никого..."
А тут еще Пандора Экклес тонко намекала на какие-то толстые
обстоятельства, об этой угрозе тоже нельзя забывать.
- Если даже и так, - сказал Джетро, - элементарная вежливость
требует...
Седрик взглянул на Багшо:
- А как сделать, чтобы она отвечала в соответствии с моим оперативным
рангом?
Почти все лицо немца было скрыто под пластиковым шлемом, да и
остальное, что ниже шлема, блестело, как пластик.
- Как только она даст отказ, скомандуй: "Отмена запрета". Только все,
что ты сделаешь потом, будет доложено твоей бабушке.