– Так это, выходит, заговор! – вскричал синьор Мамбретти. – Вооруженное восстание! Бунт!
Вместо ответа сосна зашвырнула ему в рот горсть иголок. И синьор Мамбретти долго выплевывал их.
– Я еще покажу вам! – снова закричал он, как только смог произнести хоть слово. – Я искореню вас, как пырей! Раскромсаю на мелкие кусочки и сожгу на костре! От вас не останется даже семян!
Тут акация протянула свои ветки и схватила его за горло, словно хотела задушить, но ограничилась тем, что заставила его замолчать и не отпускала, пока микоза щекотала его под носом.
Наконец синьор Мамбретти вырвался из ее объятий и убежал, крича:
– На помощь! На помощь! Фортунино!
– Меня здесь нет! – ответил Фортунино, который любовался спектаклем, сидя верхом на ограде. – Неужели вы не помните, что уволили меня? Так что я сейчас иду в кино.
Синьор Мамбретти вернулся домой и как следует запер двери. Потом подбежал к окну. Сад был спокоен, как никогда. Деревья как ни в чем не бывало стояли на своих местах.
– Ну и фарисеи! – проворчал синьор Мамбретти. Потом он пошел в ванную и наклеил себе по меньшей мере дюжину пластырей.
Вместо ответа сосна зашвырнула ему в рот горсть иголок. И синьор Мамбретти долго выплевывал их.
– Я еще покажу вам! – снова закричал он, как только смог произнести хоть слово. – Я искореню вас, как пырей! Раскромсаю на мелкие кусочки и сожгу на костре! От вас не останется даже семян!
Тут акация протянула свои ветки и схватила его за горло, словно хотела задушить, но ограничилась тем, что заставила его замолчать и не отпускала, пока микоза щекотала его под носом.
Наконец синьор Мамбретти вырвался из ее объятий и убежал, крича:
– На помощь! На помощь! Фортунино!
– Меня здесь нет! – ответил Фортунино, который любовался спектаклем, сидя верхом на ограде. – Неужели вы не помните, что уволили меня? Так что я сейчас иду в кино.
Синьор Мамбретти вернулся домой и как следует запер двери. Потом подбежал к окну. Сад был спокоен, как никогда. Деревья как ни в чем не бывало стояли на своих местах.
– Ну и фарисеи! – проворчал синьор Мамбретти. Потом он пошел в ванную и наклеил себе по меньшей мере дюжину пластырей.
Рыболов с моста Гарибальди
Синьор Альберто, по прозвищу Альбертоне, был заядлым городским рыболовом. Он ловил рыбу в Тибре с моста Гарибальди и с других римских мостов всегда одной и той же удочкой, но не всегда на одну и ту же наживку. Потому что одни рыбы любят сушеные фиги, другим больше нравятся сверчки, а третьи предпочитают простых червячков. Но вот беда – самого Альбертоне рыбы нисколечко не любили! На его приманку они не клевали ни зимой, ни летом. А ведь он просиживал на мосту целыми днями и все ждал, вдруг клюнет лещ или сжалится над его поплавком какая-нибудь скромная плотвичка и рванет его наконец с такой силой, что утащит под воду заодно и сердце упрямого рыболова. Если вам доводилось проезжать по мосту Гарибальди рано утром и возвращаться той же дорогой на закате, если ваши друзья по вашей просьбе заглядывали на мост в самое разное время дня, то вы, конечно, уже убедились, что он сидит там всегда. Его нетрудно узнать по сутулой спине. К вечеру от огорчения, что так и не удалось ничего поймать, он горбится еще больше, но это все он – заядлый рыболов Альбертоне.
В трех метрах от него сидел какой-то человек, который на вид не имел ничего общего с настоящий рыболовом и, казалось, самое большее, на что он способен, это продавать в рассрочку энциклопедии. Но едва он успевал размотать леску и забросить в воду удочку со свинцовыми грузиками, как на крючок сразу же попадался какой-нибудь голец, да еще хвостом вилял от радости, что его вытащили из воды со всеми его серебристыми отблесками. Длиной он был сорок сантиметров и весил два килограмма. Но разве кто-нибудь поверит в такое!
Удачливый рыболов совал рыбу в корзину, цеплял на крючок какого-нибудь жалкого червячка, и не проходило и минуты, как он уже вытаскивал усача, тоже килограмма на два весом, и тот счастливо улыбался себе в усы.
– Этого типа рыбы, можно оказать, просто на руках носят, – пробормотал Альбертоне.
Сосед его тоже что-то бормотал всякий раз, как закидывал удочку. Альбертоне подошел поближе и услышал:
– Простите, синьор Джузеппино, – сказал он, – я не хочу совать нос в ваши дела, но, может быть, вы мне все-таки объясните, как это у вас получается?
– О, это очень просто, – улыбнулся Джузеппино. – Вот посмотрите. – Он снова быстро забросил удочку и снова быстро проговорил заклинание:
– Здорово у вас получается! – сказал потрясенный Альбертоне. – А можно, я попробую?
– Пожалуйста! – ответил удачливый рыбак.
И Альбертоне попробовал, но у него почему-то ничего не вышло.
– Ах да, я же забыл! – сказал удачливый рыбак. – Вас тоже зовут Джордже?
– Нет, а что?
– А то, что меня зовут Джордже, по прозвищу Джузеппино. Поэтому-то рыбы и откликаются. Знаете, с заклинаниями надо быть во всем очень точным.
Альбертоне собрал свои вещи и побежал на виа Биссолати, где находится Хроно-Тур, туристское агентство, которое проводит экскурсии в прошлое. Он объяснил дежурному, в чем дело. Тот что-то посчитал на ЭВМ, проверил расчеты на конторских счетах, запрограммировал машину времени и сказал:
– Ну вот, все в порядке! Садитесь в это кресло, и счастливого вам пути!… Минутку! А вы заплатили?
– Разумеется. Вот чек.
Дежурный нажал кнопку, и Альбертоне оказался в 1895 году – в том самом, когда родился его отец. Сам Альбертоне превратился в подкидыша, которого поместили в приют. Прошло несколько поистине адских лет, прежде чем он выбрался оттуда и отправился работать на шахту, где трудился и его отец. Вскоре они стали друзьями. Когда его отец женился и у него родился сын, Альбертоне посоветовал ему:
– Назови его Джорджо, по прозвищу Джузеппино! Вот увидишь, это принесет ему счастье!
Отец сначала не соглашался:
– Вообще-то своего первенца я хотел назвать Альберто. Ну да ладно, сделаю, как ты советуешь.
Словом, мальчика назвали Джорджо, по прозвищу Джузеппино. Он пошел в детский сад, в школу и так далее. В общем, в точности повторил жизненный путь Альберто, только под другим именем. Альбертоне, которого теперь звали Джорджо, по прозвищу Джузеппино, по правде говоря, очень надоело повторять все сначала. Но ему ведь нужно было добраться до сорока пяти лет и пяти месяцев, чтобы вернуться на мост Гарибальди в настоящее время. И он утешался тем, что теперь рыбы волей-неволей будут повиноваться ему.
Настал наконец тот день и час – прежний час, когда он встретился с удачливым рыболовом. И бывший Альбертоне прибежал на мост, размотал леску, насадил наживку, забросил удочку и прерывающимся от волнения голосом прошептал:
Он подождал еще немного.
По-прежнему никакого результата.
Джузеппино опять подождал немного.
И опять ничего. Рыбы самым бессовестным образом не обращали на него никакого внимания. А в трех метрах от Альбертоне-Джорджо-Джузеппино по-прежнему сидел тот, другой рыболов и варил на спиртовке кукурузу. Потом насаживал хорошо разваренное зернышко на крючок, закидывал удочку и вытаскивал… двенадцатикилограммового карпа с покрасневшими от радости плавниками.
– Так не пойдет! – вскричал бывший Альбертоне. – Меня тоже теперь зовут Джордже, по прозвищу Джузеппино! А почему рыбы плывут только к вам? Это чудовищно несправедливо, и я подам на вас в суд!
– Как!?! – воскликнул удачливый рыболов. – Разве вы не знаете, что пароль изменился? Слушайте внимательно!
Он нацепил наживу, забросил удочку, и, пока крючок опускался ко дну, весело произнес:
– Да кто такой этот Филиппино?
– Мой брат, – объяснил удачливый рыбак. – Он физик-атомщик, и ему некогда заниматься рыбной ловлей. А у меня времени сколько угодно, потому что я безработный.
«Черт возьми! – подумал Альбертоне. – Где бы найти брата по имени Филиппино? У меня только сестра, да и ту зовут Витториа Эмануэла. Что делать?»
Он вернулся в агентство Хроно-Тур и рассказал о своей беде дежурному специалисту. Тот немного подумал, посоветовался с вычислительной машиной, позвонил своей тетушке и сказал:
– Идите платить в кассу.
На этот раз Альбертоне надо было вернуться во времени назад на многие века и стать близким другом пра-пра-пра-прадедушки, своего пра-пра-пра-прадедушки, отправиться вместе с ним паломником в монастырь и остановиться по пути в одной остерии. Когда пра-пра-пра-прадедушка уснул, он сделал ему незаметно укол, и в результате их родственные взаимоотношения несколько изменились, но произошло это совсем незаметно, и к тому времени, когда должна была родиться Витториа Эмануэла, родился мальчик, которого назвали Филиппо, или попросту Филиппино. На все это ушло немало времени, но когда Альбертоне вернулся в наши дни, у него зато оказался брат Филиппино, тридцати шести лет, который работал поваром на океанском лайнере. И все еще был не женат.
Альбертоне схватил удочку, помчался на мост Гарибальди и забросил ее так ловко и красиво, что водитель троллейбуса № 43 крикнул ему из своей кабины:
– Браво!
Ну а он тем временем произносил новый пароль:
– Это нечестно! – закричал Альбертоне так громко, что на площади Арджентина образовалась автомобильная пробка. – Меня зовут Джузеппино, как и вас! У меня есть брат Филиппино, как и у вас! И между прочим, чтоб заполучить его, мне пришлось пожертвовать моей любимой сестрой. А рыбы по-прежнему избегают меня так, будто у меня скарлатина. И не уверяйте меня, будто опять изменился пароль!
– Ну, конечно, изменился! Теперь надо говорить «Рыбка-синьорина, плыви к фра Мартино!»
– А это кто еще такой – фра Мартино?
– Мой кузен, монах-францисканец, и ему некогда заниматься рыбной ловлей, потому что он собирает пожертвования!
– Я сейчас покажу вам пожертвования!
Он схватил удачливого рыболова, поднял его над перилами моста и сбросил в Тибр, хотя его и упрекнула за это какая-то учительница-пенсионерка, которая видела все из окна троллейбуса № 75.
– Молодой человек, чему только вас учили в школе? – возмутилась она.
Альбертоне не слышал ее. И даже не видел. Он видел только, что внизу под мостом сотни рыб подхватили удачливого рыболова и понесли его к берегу, заботясь о том, чтобы даже пиджак его не намок. К сожалению, волна все-таки окатила его брюки, но какая-то рыбка сразу же высушила их феном на батарейках (в Тибре нет штепселей). Синьор Джорджо-Джузеппино поднялся по лестнице на мост как раз вовремя, чтобы освободить Альбертоне из рук полицейских, которые хотели арестовать его за бросание с моста рыболовов.
– Ничего, ничего! – сказал синьор Джорджо-Джузеппино. – Это была просто шутка, довольно грубая правда. Детская шалость, понимаете?
– Но этот человек хотел утопить вас!
– Какое там утопить! Не надо преувеличивать! Я ручаюсь за синьора Альбертоне и даже готов организовать складчину, чтобы купить ему новую удочку, потому что старая упала в реку.
И в самом деле, Альбертоне в гневе швырнул свою удочку рыбам, которые принялись играть поплавком.
Короче говоря, все обошлось. Полицейские отправились в кино, прохожие разошлись в разные стороны, машины двинулись дальше, навстречу судьбе, и пока Альбертоне стоял, молча уставившись на пуговицы своего жилета, синьор Джорджо-Джузеппино снова принялся ловить рыбу.
– Никаких млекопитающих! Только рыбы! – заявил он.
Альбертоне смотрел на все это и молчал. Он сошел с ума, но никому не сказал об этом – иначе его отправили бы в сумасшедший дом. Его всегда можно видеть то на одном мосту, то на другом, днем или ночью, потому что он по-прежнему продолжает терпеливо изучать воды Тибра. И если вы подойдете поближе, то услышите, как он бормочет:
– Рыбка-синьорина, плыви к Робертино… Рыбка-синьорина, плыви к Дженнарино… Плыви к Эрнестино… К Гоффредино… К Джокондино… К Катерино… Терезино… Аввеллино… К битве под Бородино…
Он ищет пароль, повинуясь которому стали бы приплывать к нему эти вечно ускользающие рыбы. Он не чувствует жаркого летнего солнца. Зимой не замечает холодного северного ветра, дующего с Тибрской долины и прочищающего все мосты. А ведь даже гольцы в своих ледяных водах не отказались бы от хорошей шубы и шапки-ушанки. Он в отчаянии ищет нужное слово. Но не всегда тот, кто ищет, находит.
В трех метрах от него сидел какой-то человек, который на вид не имел ничего общего с настоящий рыболовом и, казалось, самое большее, на что он способен, это продавать в рассрочку энциклопедии. Но едва он успевал размотать леску и забросить в воду удочку со свинцовыми грузиками, как на крючок сразу же попадался какой-нибудь голец, да еще хвостом вилял от радости, что его вытащили из воды со всеми его серебристыми отблесками. Длиной он был сорок сантиметров и весил два килограмма. Но разве кто-нибудь поверит в такое!
Удачливый рыболов совал рыбу в корзину, цеплял на крючок какого-нибудь жалкого червячка, и не проходило и минуты, как он уже вытаскивал усача, тоже килограмма на два весом, и тот счастливо улыбался себе в усы.
– Этого типа рыбы, можно оказать, просто на руках носят, – пробормотал Альбертоне.
Сосед его тоже что-то бормотал всякий раз, как закидывал удочку. Альбертоне подошел поближе и услышал:
И рыба сразу же клевала. Альбертоне не выдержал.
Рыбка-синьорина, плыви к Джузеппино!
– Простите, синьор Джузеппино, – сказал он, – я не хочу совать нос в ваши дела, но, может быть, вы мне все-таки объясните, как это у вас получается?
– О, это очень просто, – улыбнулся Джузеппино. – Вот посмотрите. – Он снова быстро забросил удочку и снова быстро проговорил заклинание:
И сразу же на крючок попался угорь, который в этой части Тибра вообще и не водится.
Рыбка-синьорина, плыви к Джузеппино!
– Здорово у вас получается! – сказал потрясенный Альбертоне. – А можно, я попробую?
– Пожалуйста! – ответил удачливый рыбак.
И Альбертоне попробовал, но у него почему-то ничего не вышло.
– Ах да, я же забыл! – сказал удачливый рыбак. – Вас тоже зовут Джордже?
– Нет, а что?
– А то, что меня зовут Джордже, по прозвищу Джузеппино. Поэтому-то рыбы и откликаются. Знаете, с заклинаниями надо быть во всем очень точным.
Альбертоне собрал свои вещи и побежал на виа Биссолати, где находится Хроно-Тур, туристское агентство, которое проводит экскурсии в прошлое. Он объяснил дежурному, в чем дело. Тот что-то посчитал на ЭВМ, проверил расчеты на конторских счетах, запрограммировал машину времени и сказал:
– Ну вот, все в порядке! Садитесь в это кресло, и счастливого вам пути!… Минутку! А вы заплатили?
– Разумеется. Вот чек.
Дежурный нажал кнопку, и Альбертоне оказался в 1895 году – в том самом, когда родился его отец. Сам Альбертоне превратился в подкидыша, которого поместили в приют. Прошло несколько поистине адских лет, прежде чем он выбрался оттуда и отправился работать на шахту, где трудился и его отец. Вскоре они стали друзьями. Когда его отец женился и у него родился сын, Альбертоне посоветовал ему:
– Назови его Джорджо, по прозвищу Джузеппино! Вот увидишь, это принесет ему счастье!
Отец сначала не соглашался:
– Вообще-то своего первенца я хотел назвать Альберто. Ну да ладно, сделаю, как ты советуешь.
Словом, мальчика назвали Джорджо, по прозвищу Джузеппино. Он пошел в детский сад, в школу и так далее. В общем, в точности повторил жизненный путь Альберто, только под другим именем. Альбертоне, которого теперь звали Джорджо, по прозвищу Джузеппино, по правде говоря, очень надоело повторять все сначала. Но ему ведь нужно было добраться до сорока пяти лет и пяти месяцев, чтобы вернуться на мост Гарибальди в настоящее время. И он утешался тем, что теперь рыбы волей-неволей будут повиноваться ему.
Настал наконец тот день и час – прежний час, когда он встретился с удачливым рыболовом. И бывший Альбертоне прибежал на мост, размотал леску, насадил наживку, забросил удочку и прерывающимся от волнения голосом прошептал:
Поплавок не шелохнулся.
Рыбка-синьорина, плыви к Джузеппино!
Он подождал еще немного.
По-прежнему никакого результата.
Джузеппино опять подождал немного.
И опять ничего. Рыбы самым бессовестным образом не обращали на него никакого внимания. А в трех метрах от Альбертоне-Джорджо-Джузеппино по-прежнему сидел тот, другой рыболов и варил на спиртовке кукурузу. Потом насаживал хорошо разваренное зернышко на крючок, закидывал удочку и вытаскивал… двенадцатикилограммового карпа с покрасневшими от радости плавниками.
– Так не пойдет! – вскричал бывший Альбертоне. – Меня тоже теперь зовут Джордже, по прозвищу Джузеппино! А почему рыбы плывут только к вам? Это чудовищно несправедливо, и я подам на вас в суд!
– Как!?! – воскликнул удачливый рыболов. – Разве вы не знаете, что пароль изменился? Слушайте внимательно!
Он нацепил наживу, забросил удочку, и, пока крючок опускался ко дну, весело произнес:
И все в порядке. Он опять вытащил из реки карпа, должно быть родного брата первого. И если он весил не двенадцать килограммов, то двенадцать раз по сто граммов – это уж точно!
Рыбка-синьорина, плыви к Филиппино!
– Да кто такой этот Филиппино?
– Мой брат, – объяснил удачливый рыбак. – Он физик-атомщик, и ему некогда заниматься рыбной ловлей. А у меня времени сколько угодно, потому что я безработный.
«Черт возьми! – подумал Альбертоне. – Где бы найти брата по имени Филиппино? У меня только сестра, да и ту зовут Витториа Эмануэла. Что делать?»
Он вернулся в агентство Хроно-Тур и рассказал о своей беде дежурному специалисту. Тот немного подумал, посоветовался с вычислительной машиной, позвонил своей тетушке и сказал:
– Идите платить в кассу.
На этот раз Альбертоне надо было вернуться во времени назад на многие века и стать близким другом пра-пра-пра-прадедушки, своего пра-пра-пра-прадедушки, отправиться вместе с ним паломником в монастырь и остановиться по пути в одной остерии. Когда пра-пра-пра-прадедушка уснул, он сделал ему незаметно укол, и в результате их родственные взаимоотношения несколько изменились, но произошло это совсем незаметно, и к тому времени, когда должна была родиться Витториа Эмануэла, родился мальчик, которого назвали Филиппо, или попросту Филиппино. На все это ушло немало времени, но когда Альбертоне вернулся в наши дни, у него зато оказался брат Филиппино, тридцати шести лет, который работал поваром на океанском лайнере. И все еще был не женат.
Альбертоне схватил удочку, помчался на мост Гарибальди и забросил ее так ловко и красиво, что водитель троллейбуса № 43 крикнул ему из своей кабины:
– Браво!
Ну а он тем временем произносил новый пароль:
Да какое там! Все разно что со стеной разговаривать. А тот, другой, опять выловил плотвичку, но даже не снял ее с крючка. Подержал чуть-чуть в воде, и на живую приманку клюнул великолепный окунь, который вообще-то водится только к северу от Энельской плотины, и тут в Тибре оказался, по-видимому, лишь для того, чтобы доставить особое удовольствие удачливому рыболову.
Рыбка-синьорина, плыви к Филиппино!
– Это нечестно! – закричал Альбертоне так громко, что на площади Арджентина образовалась автомобильная пробка. – Меня зовут Джузеппино, как и вас! У меня есть брат Филиппино, как и у вас! И между прочим, чтоб заполучить его, мне пришлось пожертвовать моей любимой сестрой. А рыбы по-прежнему избегают меня так, будто у меня скарлатина. И не уверяйте меня, будто опять изменился пароль!
– Ну, конечно, изменился! Теперь надо говорить «Рыбка-синьорина, плыви к фра Мартино!»
– А это кто еще такой – фра Мартино?
– Мой кузен, монах-францисканец, и ему некогда заниматься рыбной ловлей, потому что он собирает пожертвования!
– Я сейчас покажу вам пожертвования!
Он схватил удачливого рыболова, поднял его над перилами моста и сбросил в Тибр, хотя его и упрекнула за это какая-то учительница-пенсионерка, которая видела все из окна троллейбуса № 75.
– Молодой человек, чему только вас учили в школе? – возмутилась она.
Альбертоне не слышал ее. И даже не видел. Он видел только, что внизу под мостом сотни рыб подхватили удачливого рыболова и понесли его к берегу, заботясь о том, чтобы даже пиджак его не намок. К сожалению, волна все-таки окатила его брюки, но какая-то рыбка сразу же высушила их феном на батарейках (в Тибре нет штепселей). Синьор Джорджо-Джузеппино поднялся по лестнице на мост как раз вовремя, чтобы освободить Альбертоне из рук полицейских, которые хотели арестовать его за бросание с моста рыболовов.
– Ничего, ничего! – сказал синьор Джорджо-Джузеппино. – Это была просто шутка, довольно грубая правда. Детская шалость, понимаете?
– Но этот человек хотел утопить вас!
– Какое там утопить! Не надо преувеличивать! Я ручаюсь за синьора Альбертоне и даже готов организовать складчину, чтобы купить ему новую удочку, потому что старая упала в реку.
И в самом деле, Альбертоне в гневе швырнул свою удочку рыбам, которые принялись играть поплавком.
Короче говоря, все обошлось. Полицейские отправились в кино, прохожие разошлись в разные стороны, машины двинулись дальше, навстречу судьбе, и пока Альбертоне стоял, молча уставившись на пуговицы своего жилета, синьор Джорджо-Джузеппино снова принялся ловить рыбу.
Рыбы так и повалили к нему. Теперь они уже плыли даже из Фьюмичино, лишь бы только попасться ему на крючок. Приплывали даже из моря – кефали и краснобородки, сольоле и вырезубы, золотые рыбки и окуни, омбрины и тунцы. Они толкались, били друг друга головами и хвостами, лишь бы первыми попасть на крючок. Чтобы вытащить из воды одного здоровенного тунца, синьору Джорджо-Джузеппино пришлось позвать на помощь двух водителей троллейбуса № 66 и двух барменов с площади Соннино. Однако, когда из-за острова Тиберино, выпуская праздничные фонтаны, появился небольшой кит, весьма похожий на Моби-Дика, синьор Джорджо-Джузеппино замахал руками и отказался ловить его.
Рыбка-синьорина, плыви к фра Мартино!
– Никаких млекопитающих! Только рыбы! – заявил он.
Альбертоне смотрел на все это и молчал. Он сошел с ума, но никому не сказал об этом – иначе его отправили бы в сумасшедший дом. Его всегда можно видеть то на одном мосту, то на другом, днем или ночью, потому что он по-прежнему продолжает терпеливо изучать воды Тибра. И если вы подойдете поближе, то услышите, как он бормочет:
– Рыбка-синьорина, плыви к Робертино… Рыбка-синьорина, плыви к Дженнарино… Плыви к Эрнестино… К Гоффредино… К Джокондино… К Катерино… Терезино… Аввеллино… К битве под Бородино…
Он ищет пароль, повинуясь которому стали бы приплывать к нему эти вечно ускользающие рыбы. Он не чувствует жаркого летнего солнца. Зимой не замечает холодного северного ветра, дующего с Тибрской долины и прочищающего все мосты. А ведь даже гольцы в своих ледяных водах не отказались бы от хорошей шубы и шапки-ушанки. Он в отчаянии ищет нужное слово. Но не всегда тот, кто ищет, находит.
Волшебники на стадионе
Президент футбольного клуба «Барбарано» был в отчаянии. Его команда, несмотря на то что в ее состав входили такие безусловно выдающиеся футболисты, как Брокко I и Брокко II, и такие молодые, многообещающие игроки, как Брокко III, Брокко IV и Брокко V (которого болельщики зовут «Золотая бутса»), проигрывала каждое воскресенье и во все другие выходные дни. Посоветовавшись со своими консультантами, придворными и мажордомами, президент обнародовал в своем царстве такое заявление: «Отдам, – говорилось в этом заявлении, которое все газеты напечатали на первых страницах, – мою дочь в жены и Замок Любимой Куклы в приданое тому, кто спасет «Барбарано» от поражения».
На следующий день к президенту явилось множество молодых людей, исполненных самых радужных надежд. Некоторые из них были тайно влюблены в Лауретту, неотразимую дочь президента футбольного клуба, – ростом она была метр семьдесят пять, глаза – зеленые, готовилась в олимпийские чемпионки и училась пользоваться проигрывателем. Молодые люди предлагали самые разнообразные, надежнейшие системы одержать победу. Например, переманить лучших игроков из других клубов: Риву, Риверу, Нетцера и Беккенбауэра; угостить противников отравленными грибами; предложить судье разрешение на охоту на кабанов. Но, чтобы купить Беккенбауэра, нужно было сначала изучить немецкий язык, а это сложно. Так что все эти способы оказались не очень практичными.
А вечером пришел последний претендент на руку Лауретты – некий Рокко из Пишарелли, которого все знали как торговца кроличьим мехом. Прежде всего он потребовал фотографию Лауретты, внимательно изучил ее и вроде бы остался доволен.
– Какое отношение вы имеете к футболу? – спросил президент.
– Ну, видите ли, мое второе имя Элениум [7], – объяснил Рокко.
– Что ж, это уже рекомендация. А дальше?
– А дальше сделаем так, – предложил Рокко. – В следующее воскресенье, когда начнется игра, посадите меня на скамью рядом с тренером, и, если результат вам понравится, продолжим разговор при свидетелях.
– Согласен, – ответил президент.
В воскресенье должна была состояться встреча с командой «Формелло» – той самой, которая играет в белых майках в белую полоску. Рокко вышел на поле и прошел к скамье, где сидел тренер – человек, давно разочарованный в жизни, печальный, словно песня без слов, и распространявший вокруг себя аромат увядших хризантем [8]. Судья, как обычно, дал свисток к началу, и в первые же пятнадцать минут «Формелло» забила три гола, а еще десять не засчитали, потому что они были забиты из офсайта.
Во время перерыва Рокко прошел в раздевалку и, переходя от одного игрока к другому, что-то шепнул каждому на ухо. Президент вслед за ним тоже обошел всех игроков и поинтересовался, что же он им говорил.
– Мне он сказал: «Трижды девять – двадцать семь!» – сообщил Брокко I.
– А мне: «Шестью четыре – двадцать четыре!» – признался Брокко II.
– Таблицу умножения он знает, – задумчиво произнес президент. – Ну что ж, посмотрим.
Начался второй тайм. И уже через минуту Брокко I забил гол головой. Две минуты спустя гол забил Брокко II слева. Затем справа один за другим били прямо по воротам Брокко III, Брокко IV и Брокко V (которого болельщики зовут «Золотая бутса»). Брокко VI забил гол коленом. Брокко VII забил гол ухом. «Барбарано» победила со счетом 12:3. От волнения президент упал в обморок и даже не заметил, как болельщики подняли его на руки, и потому не сумел извлечь из этого никакой пользы.
Придя в себя, он тут же послал за Рокко, а тот уже садился на мотоцикл, чтобы уехать к себе в Пишарелли. Президент пригласил его в команду новым тренером. Прежнего отправил в изгнание в Опорто, в Португалию.
– А теперь, – попросил президент, – скажи мне, в чем твой секрет.
– Никакого секрета нет, – объяснил Рокко. – Дело в том, что торговля кроличьим мехом оставляет мне много свободного времени, так что я смог изучить парапсихологию и стал футбольным волшебником. Я могу послать мяч куда угодно одной только силой мысли. Могу запугать игроков противника, вызвав у них страшнейшие галлюцинации. Все это очень просто, как видите.
– Согласен. Однако лучше, чтобы печать об этом не знала.
– Я вполне удовольствуюсь славой, – сказал Рокко. – И Замком Любимой Куклы. Кстати, ваша дочь любит рыбу под майонезом?
– Да, а что?
– Да нет, просто для сведения. Собирать информацию – мое хобби.
В несколько недель «Барбарано» поднялась к вершине футбольной таблицы и стала победителем чемпионата. Рокко и Лауретта поженились, стали жить в Замке Любимой Куклы и раз в неделю ели рыбу под майонезом.
В ближайшие годы «Барбарано» перешла в лигу А, выиграла первенство, завоевала кубок чемпионов, кубок кубков, победила в ночном чемпионате в Тольфе и так далее. Она стала самой знаменитой командой всех времен и народов, а Рокко – самым знаменитым в мире тренером.
– Вы, наверное, даже козла могли бы научить забивать голы? – пошутил однажды какой-то журналист.
– Разумеется, – ответил Рокко. Он велел привести козла, поставил в воротах локоть к локтю двенадцать вратарей из лиги А. И когда козел ударил по мячу, они все полетели вверх тормашками. Гол! Дело в том, что двенадцать вратарей вместо мяча увидели несущийся прямо на них рояль. Однако им было стыдно признаться в этом, потому что мгновение спустя они уже сомневались, был ли это рояль или электронный орган.
Один только раз за многие годы Рокко потерял спокойствие. Какой-то судья отметил, что Брокко V (которого болельщики зовут «Золотая бутса») оказался «вне игры», хотя на самом деле это было не так. Мгновение спустя этот судья в черных гольфах вдруг полез по штанге ворот и забрался на перекладину.
– Рокко, что ты делаешь?! – занервничал президент «Барбарано».
Рокко понял, что перестарался и злоупотребил своей парапсихологической мощью, рискуя вызвать подозрение в некоторых сомневающихся умах. Он дал судье слезть с ворот и довольствовался тем, что вызвал у него галлюцинацию анаконды: судья бегал по полю и ему все время казалось, что он вот-вот наступит на змею длиной десять метров и пятьдесят сантиметров, и, чтобы не наступить на нее, он делал совершенно изумительные прыжки. Публика с восторгом аплодировала ему. «Барбарано» победила со счетом 47:0, и все ее игроки стали кавалерами Ордена Любимой Куклы.
А затем вдруг распространился слух, что где-то там, в Англо-Пруссии, появилась другая команда, которая тоже всегда побеждает со счетом 40 или 50:0, что она одолела даже команду ФРГ, и Беккенбауэр от огорчения расстался с футболом и стал владельцем банка.
Рокко переоделся текстильным промышленником и, притворившись, будто едет в инспекционную поездку, отправился посмотреть встречу команды «Робур» из Англо-Пруссии и команды «Ветралло». Ему достаточно было одного взгляда, чтобы сразу же узнать в тренере знаменитого тибетского волшебника, замаскированного под бризговийца. Чтобы проверить это, он сконцентрировался, сосредоточился, собрал всю свою сверхвласть и превратил правого крайнего нападающего англо-прусской команды в кузнечика, который непрестанно стрекотал от страха, что его вот-вот раздавят. Но прошло три минуты, и кузнечик вновь превратился в правого крайнего, получил передачу и забил гол. Перемещая мяч силой мысли, Рокко сумел забить «Ветралло» еще пару голов, но третий уже не удалось – мысль тибетского волшебника, очевидно, оказалась сильнее. Не потому ли, что он думал по-тибетски – на древнем языке волшебников?
Рокко разволновался, и у него даже вскочил ячмень на глазу. Конечно же, он знал, что рано или поздно, а может быть, даже еще раньше, две лучшие футбольные команды мира встретятся. Чтобы подготовиться к этому исключительному событию, Рокко принялся изучать тибетский язык. В три дня и три ночи он запомнил сорок тысяч слов и решил, что этого достаточно. Однако, чтобы подготовиться еще лучше, он изучил между прочим языки китайский и хинди, а также десяток диалектов племени банту.
И вот настал день суперматча. Игра должна была состояться на Олимпийском стадионе в Риме. Радиотелесвязь была установлена со ста восемнадцатью странами. Присутствовало двадцать тысяч журналистов, многие из которых были с супругами или приятельницами. На трибунах было полно всяких министров, архиепископов, торговцев кроличьими шкурками, обнищавших аристократов, временно находившихся на свободе воров, разного рода лауреатов, лысых, левшей. Оба тренера, прежде чем пройти на свои места, пожали друг другу руки и сказали: «Пусть победит сильнейший!» Разумеется, они сказали это на языке арамаико, чтобы скрыть свои истинные чувства. Во время рукопожатия пальцы тибетского волшебника превратились в змей со смертельным укусом. Рокко незамедлительно нанес ответный удар, превратив свои пальцы в дикобразов, которые, как известно, являются лучшими пожирателями змей. Разумеется, никто ничего не заметил, и фотографы делали свои снимки, тоже ничего не подозревая.
Сразу же после свистка судьи Рокко послал на поле целое стадо динозавров, но англо-пруссы, обученные своим волшебником, не сдались.
«Выходите, гигантские спруты!» – мысленно приказал Рокко. Не видимые для всех других, кроме игроков «Робура», на футбольном поле появились одиннадцать гигантских спрутов – по одному на каждого игрока. Своими щупальцами длиной в двадцать четыре метра они могли бы скрутить и кита, могли утащить под воду трансатлантический лайнер и разломать на куски, как она того и заслуживает, атомную подводную лодку. Но англо-прусские игроки, подготовленные своим волшебником, показали спрутам язык, и те, ужасно обидевшись, ушли в ничто.
В этот момент Брокко I увидел вдруг… Белоснежку.
– Извините, вам не повстречались тут мои гномики? – обратилась она к нему.
Брокко I невероятно изумился и потратил на ответ драгоценное время.
– Нет, синьорина, – сказал он, – мне очень жаль, но я их не видел. Только будьте осторожны, здесь нельзя находиться – тут идет футбольный матч тысячелетия!
– Что вы говорите? А я и не знала! – ответила Белоснежка. – Тогда будьте добры, объясните мне, почему все бьют ногами этот несчастный мяч, который не сделал никому ничего плохого…
Пока Брокко I объяснял Белоснежке, что такое футбол, англо-пруссы отняли у него мяч и начали стремительную атаку на ворота «Барбарано». Вратарь готов был парировать удар, как вдруг увидел, что навстречу ему бежит, запыхавшись, Золушка.
– Синьорина, – крикнул ей вратарь, – вы потеряли туфельку!
– Пустяки, – ответила Золушка, – у меня еще одна есть!
Тем временем центральный нападающий англопруссов так мощно пробил по воротам, что мяч мог бы расколоть и стену Колизея. К счастью, собрав всю свою волю, Рокко удалось силой мысли отклонить мяч и направить в штангу.
«Вот, значит, какова твоя тактика, – подумал Рокко, мысленно обращаясь к тибетскому волшебнику. – Прекрасно! Я отвечу сказкой на сказку!»
Минуту спустя англо-пруссы увидели, что на поле появилась Красная Шапочка и за нею гонится злой Волк. Самые благородные чувства вынудили их помочь бедной девочке – они бросились на Волка. «Барбарано» воспользовалась этим и забила гол. 1:0! Семь тысяч двести восемнадцать болельщиков упали от волнения в обморок, и их унесли на носилках.
Тибетский волшебник ответил Девочкой с голубыми волосами, которую вот-вот схватит Карабас-Барабас. Игроки «Барбарано» отвлеклись, спасая ей жизнь, и англо-пруссы сравняли счет. 1:1! Упали в обморок еще четыре тысячи болельщиков и триста полицейских.
С этого момента волшебники уже перестали сдерживать себя, и футбольное поле заполнилось колдуньями, ведьмами, драконами, чертями, домовыми, мачехами, падчерицами, феями, принцессами на горошине, блуждающими огоньками, говорящими лошадьми, ворами, разбойниками, бременскими музыкантами, верблюдами с погонщиками – короче говоря, чудовищами минувших столетий и наших дней – прежде всего персонажами мультфильмов, и даже героями будущего. Но зрители ничего этого не заметили. Они видели только, что двадцать два футболиста и судья как безумные мечутся по полю, а мяч лежит себе в стороне, забытый и всеми покинутый. Вся беда была в том, что обоим волшебникам никак не удавалось убрать с поля эти призраки, вызванные силой их мысли. На поле стало уже невероятно тесно, негде было бегать. И футболисты уселись на землю, чтобы перевести дыхание. Стадион взорвался возмущенными криками и свистом.
На следующий день к президенту явилось множество молодых людей, исполненных самых радужных надежд. Некоторые из них были тайно влюблены в Лауретту, неотразимую дочь президента футбольного клуба, – ростом она была метр семьдесят пять, глаза – зеленые, готовилась в олимпийские чемпионки и училась пользоваться проигрывателем. Молодые люди предлагали самые разнообразные, надежнейшие системы одержать победу. Например, переманить лучших игроков из других клубов: Риву, Риверу, Нетцера и Беккенбауэра; угостить противников отравленными грибами; предложить судье разрешение на охоту на кабанов. Но, чтобы купить Беккенбауэра, нужно было сначала изучить немецкий язык, а это сложно. Так что все эти способы оказались не очень практичными.
А вечером пришел последний претендент на руку Лауретты – некий Рокко из Пишарелли, которого все знали как торговца кроличьим мехом. Прежде всего он потребовал фотографию Лауретты, внимательно изучил ее и вроде бы остался доволен.
– Какое отношение вы имеете к футболу? – спросил президент.
– Ну, видите ли, мое второе имя Элениум [7], – объяснил Рокко.
– Что ж, это уже рекомендация. А дальше?
– А дальше сделаем так, – предложил Рокко. – В следующее воскресенье, когда начнется игра, посадите меня на скамью рядом с тренером, и, если результат вам понравится, продолжим разговор при свидетелях.
– Согласен, – ответил президент.
В воскресенье должна была состояться встреча с командой «Формелло» – той самой, которая играет в белых майках в белую полоску. Рокко вышел на поле и прошел к скамье, где сидел тренер – человек, давно разочарованный в жизни, печальный, словно песня без слов, и распространявший вокруг себя аромат увядших хризантем [8]. Судья, как обычно, дал свисток к началу, и в первые же пятнадцать минут «Формелло» забила три гола, а еще десять не засчитали, потому что они были забиты из офсайта.
Во время перерыва Рокко прошел в раздевалку и, переходя от одного игрока к другому, что-то шепнул каждому на ухо. Президент вслед за ним тоже обошел всех игроков и поинтересовался, что же он им говорил.
– Мне он сказал: «Трижды девять – двадцать семь!» – сообщил Брокко I.
– А мне: «Шестью четыре – двадцать четыре!» – признался Брокко II.
– Таблицу умножения он знает, – задумчиво произнес президент. – Ну что ж, посмотрим.
Начался второй тайм. И уже через минуту Брокко I забил гол головой. Две минуты спустя гол забил Брокко II слева. Затем справа один за другим били прямо по воротам Брокко III, Брокко IV и Брокко V (которого болельщики зовут «Золотая бутса»). Брокко VI забил гол коленом. Брокко VII забил гол ухом. «Барбарано» победила со счетом 12:3. От волнения президент упал в обморок и даже не заметил, как болельщики подняли его на руки, и потому не сумел извлечь из этого никакой пользы.
Придя в себя, он тут же послал за Рокко, а тот уже садился на мотоцикл, чтобы уехать к себе в Пишарелли. Президент пригласил его в команду новым тренером. Прежнего отправил в изгнание в Опорто, в Португалию.
– А теперь, – попросил президент, – скажи мне, в чем твой секрет.
– Никакого секрета нет, – объяснил Рокко. – Дело в том, что торговля кроличьим мехом оставляет мне много свободного времени, так что я смог изучить парапсихологию и стал футбольным волшебником. Я могу послать мяч куда угодно одной только силой мысли. Могу запугать игроков противника, вызвав у них страшнейшие галлюцинации. Все это очень просто, как видите.
– Согласен. Однако лучше, чтобы печать об этом не знала.
– Я вполне удовольствуюсь славой, – сказал Рокко. – И Замком Любимой Куклы. Кстати, ваша дочь любит рыбу под майонезом?
– Да, а что?
– Да нет, просто для сведения. Собирать информацию – мое хобби.
В несколько недель «Барбарано» поднялась к вершине футбольной таблицы и стала победителем чемпионата. Рокко и Лауретта поженились, стали жить в Замке Любимой Куклы и раз в неделю ели рыбу под майонезом.
В ближайшие годы «Барбарано» перешла в лигу А, выиграла первенство, завоевала кубок чемпионов, кубок кубков, победила в ночном чемпионате в Тольфе и так далее. Она стала самой знаменитой командой всех времен и народов, а Рокко – самым знаменитым в мире тренером.
– Вы, наверное, даже козла могли бы научить забивать голы? – пошутил однажды какой-то журналист.
– Разумеется, – ответил Рокко. Он велел привести козла, поставил в воротах локоть к локтю двенадцать вратарей из лиги А. И когда козел ударил по мячу, они все полетели вверх тормашками. Гол! Дело в том, что двенадцать вратарей вместо мяча увидели несущийся прямо на них рояль. Однако им было стыдно признаться в этом, потому что мгновение спустя они уже сомневались, был ли это рояль или электронный орган.
Один только раз за многие годы Рокко потерял спокойствие. Какой-то судья отметил, что Брокко V (которого болельщики зовут «Золотая бутса») оказался «вне игры», хотя на самом деле это было не так. Мгновение спустя этот судья в черных гольфах вдруг полез по штанге ворот и забрался на перекладину.
– Рокко, что ты делаешь?! – занервничал президент «Барбарано».
Рокко понял, что перестарался и злоупотребил своей парапсихологической мощью, рискуя вызвать подозрение в некоторых сомневающихся умах. Он дал судье слезть с ворот и довольствовался тем, что вызвал у него галлюцинацию анаконды: судья бегал по полю и ему все время казалось, что он вот-вот наступит на змею длиной десять метров и пятьдесят сантиметров, и, чтобы не наступить на нее, он делал совершенно изумительные прыжки. Публика с восторгом аплодировала ему. «Барбарано» победила со счетом 47:0, и все ее игроки стали кавалерами Ордена Любимой Куклы.
А затем вдруг распространился слух, что где-то там, в Англо-Пруссии, появилась другая команда, которая тоже всегда побеждает со счетом 40 или 50:0, что она одолела даже команду ФРГ, и Беккенбауэр от огорчения расстался с футболом и стал владельцем банка.
Рокко переоделся текстильным промышленником и, притворившись, будто едет в инспекционную поездку, отправился посмотреть встречу команды «Робур» из Англо-Пруссии и команды «Ветралло». Ему достаточно было одного взгляда, чтобы сразу же узнать в тренере знаменитого тибетского волшебника, замаскированного под бризговийца. Чтобы проверить это, он сконцентрировался, сосредоточился, собрал всю свою сверхвласть и превратил правого крайнего нападающего англо-прусской команды в кузнечика, который непрестанно стрекотал от страха, что его вот-вот раздавят. Но прошло три минуты, и кузнечик вновь превратился в правого крайнего, получил передачу и забил гол. Перемещая мяч силой мысли, Рокко сумел забить «Ветралло» еще пару голов, но третий уже не удалось – мысль тибетского волшебника, очевидно, оказалась сильнее. Не потому ли, что он думал по-тибетски – на древнем языке волшебников?
Рокко разволновался, и у него даже вскочил ячмень на глазу. Конечно же, он знал, что рано или поздно, а может быть, даже еще раньше, две лучшие футбольные команды мира встретятся. Чтобы подготовиться к этому исключительному событию, Рокко принялся изучать тибетский язык. В три дня и три ночи он запомнил сорок тысяч слов и решил, что этого достаточно. Однако, чтобы подготовиться еще лучше, он изучил между прочим языки китайский и хинди, а также десяток диалектов племени банту.
И вот настал день суперматча. Игра должна была состояться на Олимпийском стадионе в Риме. Радиотелесвязь была установлена со ста восемнадцатью странами. Присутствовало двадцать тысяч журналистов, многие из которых были с супругами или приятельницами. На трибунах было полно всяких министров, архиепископов, торговцев кроличьими шкурками, обнищавших аристократов, временно находившихся на свободе воров, разного рода лауреатов, лысых, левшей. Оба тренера, прежде чем пройти на свои места, пожали друг другу руки и сказали: «Пусть победит сильнейший!» Разумеется, они сказали это на языке арамаико, чтобы скрыть свои истинные чувства. Во время рукопожатия пальцы тибетского волшебника превратились в змей со смертельным укусом. Рокко незамедлительно нанес ответный удар, превратив свои пальцы в дикобразов, которые, как известно, являются лучшими пожирателями змей. Разумеется, никто ничего не заметил, и фотографы делали свои снимки, тоже ничего не подозревая.
Сразу же после свистка судьи Рокко послал на поле целое стадо динозавров, но англо-пруссы, обученные своим волшебником, не сдались.
«Выходите, гигантские спруты!» – мысленно приказал Рокко. Не видимые для всех других, кроме игроков «Робура», на футбольном поле появились одиннадцать гигантских спрутов – по одному на каждого игрока. Своими щупальцами длиной в двадцать четыре метра они могли бы скрутить и кита, могли утащить под воду трансатлантический лайнер и разломать на куски, как она того и заслуживает, атомную подводную лодку. Но англо-прусские игроки, подготовленные своим волшебником, показали спрутам язык, и те, ужасно обидевшись, ушли в ничто.
В этот момент Брокко I увидел вдруг… Белоснежку.
– Извините, вам не повстречались тут мои гномики? – обратилась она к нему.
Брокко I невероятно изумился и потратил на ответ драгоценное время.
– Нет, синьорина, – сказал он, – мне очень жаль, но я их не видел. Только будьте осторожны, здесь нельзя находиться – тут идет футбольный матч тысячелетия!
– Что вы говорите? А я и не знала! – ответила Белоснежка. – Тогда будьте добры, объясните мне, почему все бьют ногами этот несчастный мяч, который не сделал никому ничего плохого…
Пока Брокко I объяснял Белоснежке, что такое футбол, англо-пруссы отняли у него мяч и начали стремительную атаку на ворота «Барбарано». Вратарь готов был парировать удар, как вдруг увидел, что навстречу ему бежит, запыхавшись, Золушка.
– Синьорина, – крикнул ей вратарь, – вы потеряли туфельку!
– Пустяки, – ответила Золушка, – у меня еще одна есть!
Тем временем центральный нападающий англопруссов так мощно пробил по воротам, что мяч мог бы расколоть и стену Колизея. К счастью, собрав всю свою волю, Рокко удалось силой мысли отклонить мяч и направить в штангу.
«Вот, значит, какова твоя тактика, – подумал Рокко, мысленно обращаясь к тибетскому волшебнику. – Прекрасно! Я отвечу сказкой на сказку!»
Минуту спустя англо-пруссы увидели, что на поле появилась Красная Шапочка и за нею гонится злой Волк. Самые благородные чувства вынудили их помочь бедной девочке – они бросились на Волка. «Барбарано» воспользовалась этим и забила гол. 1:0! Семь тысяч двести восемнадцать болельщиков упали от волнения в обморок, и их унесли на носилках.
Тибетский волшебник ответил Девочкой с голубыми волосами, которую вот-вот схватит Карабас-Барабас. Игроки «Барбарано» отвлеклись, спасая ей жизнь, и англо-пруссы сравняли счет. 1:1! Упали в обморок еще четыре тысячи болельщиков и триста полицейских.
С этого момента волшебники уже перестали сдерживать себя, и футбольное поле заполнилось колдуньями, ведьмами, драконами, чертями, домовыми, мачехами, падчерицами, феями, принцессами на горошине, блуждающими огоньками, говорящими лошадьми, ворами, разбойниками, бременскими музыкантами, верблюдами с погонщиками – короче говоря, чудовищами минувших столетий и наших дней – прежде всего персонажами мультфильмов, и даже героями будущего. Но зрители ничего этого не заметили. Они видели только, что двадцать два футболиста и судья как безумные мечутся по полю, а мяч лежит себе в стороне, забытый и всеми покинутый. Вся беда была в том, что обоим волшебникам никак не удавалось убрать с поля эти призраки, вызванные силой их мысли. На поле стало уже невероятно тесно, негде было бегать. И футболисты уселись на землю, чтобы перевести дыхание. Стадион взорвался возмущенными криками и свистом.