Джеффрис Сабрина. Не соблазняй повесу

   Губы его охватили ее губы. Амелия вздрогнула, но не сопротивлялась, и Лукас воспользовался случаем. Он поцеловал Амелию крепко, наслаждаясь нежностью ее полных губ, потом сильнее прижал девушку к себе и втолкнул язык к ней в рот.
   Она отпрянула, но не вырвалась из его объятий, только откинула голову и посмотрела на Лукаса:
   – Что вы делаете?
   – Целую вас.
   Амелия покраснела и залепетала:
   – Да, но вы... этот... ваш...
   – Так целуем мы, американские дикари. – Ее реакция раздражала Лукаса. Она отчаянно кокетничала с ним и, конечно, должна была знать, что он делает. – Но, как я догадываюсь, вам не нравится, что простой солдат так вас целует.
   – Я... я этого не говорила, – возразила Амелия.
   – Отлично. В таком случае я позволю себе продолжать в том же духе.
   Не дав ей возможности отказаться, Уинтер поцеловал Амелию еще раз. Он не знал, что его больше задевает, то ли ее явное потрясение его дерзостью, то ли неприятный факт, что она всего-навсего хотела подразнить его. Но он вовсе не собирался позволить этой высокомерной англичанке взять над ним верх. Особенно нынче вечером, когда у него вся кровь еще не остыла после стычки с английскими солдатами.
   Он завладел ее губами, словно мародер, и почти ожидал, что она станет сопротивляться с не меньшей яростью, чем он нападать. Ничего подобного! Она даже приоткрыла губы.
   Пламя ада и все его демоны! Он словно погрузился в теплую массу, такую нежную и дьявольски сладкую на вкус, что злость его сменилась чем-то куда более опасным. Он не в силах был остановиться, вновь и вновь повторяя то, отчего Амелия все более таяла, пока не стала в его объятиях мягкой, как масло.
   Такое любого солдата с горячей кровью сведет с ума. Какие у нее соблазнительные губы, нежные, как виргинский персик. А запах жимолости напоминает ему о доме, и на секунду Лукас даже забыл, что она англичанка. Забыл, чья она падчерица. Он просто хотел завоевать ее, овладеть ею.
   Когда она обвила руками его шею и прижалась к его груди, Лукас дал себе волю и сначала погладил Амелию по спине, потом по округлым бедрам, потом легкими движениями подобрался к...
   – На этом мы должны остановиться, – покраснев и часто дыша, пробормотала Амелия, отшатнувшись от Лукаса. – Кто-нибудь непременно заметит, что мы вдвоем надолго отлучились из зала, а если еще кто-то увидит нас здесь, меня назовут легкомысленной, если не похуже.
   До Лукаса не сразу дошел смысл ее слов. Он нахмурился и, с невероятным трудом подавив желание схватить Амелию, перекинуть через плечо и унести в кусты, произнес:
   – Это ваша плата за приключение, дорогая...
   Она, кажется, не осознала, что была на краю опасности, потому что, бросив на него холодный взгляд, ответила:
   – Вы не были бы столь беспечны, если бы понимали, какую цену вам пришлось бы заплатить, если бы нас застали вместе.
   – То, что я чувствую сейчас, чертовски далеко от беспечности.
   Хотя выражение лица у Амелии смягчилось, она попыталась высвободиться из его объятий. Но Лукас еще не был готов отпустить ее. Его задели слова Амелии, и он хотел получить объяснение.
   – И какую же цену мне пришлось бы заплатить? – спросил он, продолжая борьбу с охватившим его желанием.
   – Жениться, конечно. Считается, что джентльмен не имеет права целовать незамужнюю леди, если он не ухаживает за ней с честными намерениями. А вы ведь не ухаживаете за мной, не так ли?
   Слова «Упаси Боже, нет» едва не сорвались у Лукаса, но он сдержался. Он мог позволить себе увлечься ее сладкими устами, но он здесь не для того, чтобы волочиться за какой-нибудь англичанкой. Он здесь ради правосудия. И он не сможет его осуществить, не имея дела с этой особой.
   Но ведь ухаживание – наилучший способ получить от нее то, что ему требуется для его дела. Если он хорошо разы грает свою карту, она, быть может, пригласит его к себе домой и познакомит с родителями.
   Взглянув на ее покрасневшие и припухшие от поцелуев губы, Уинтер сказал:
   – Я мог бы.
   Амелия несколько раз недоуменно моргнула.
   – Что вы могли бы?
   – Ухаживать за вами.
   Это было совершенно безопасно. Кирквуд говорил, что эта леди не хочет выходить замуж, да она и сама в этом призналась. Кроме того, она вообще не захочет поддерживать с ним отношения после того, как он арестует ее мачеху и Теодора Фрайера, что он и сделает, кактолько убедится, что она та самая женщина.
   Амелия посмотрела на него с явным беспокойством во взгляде.
   – Вы могли бы ухаживать за мной? После одного поцелуя?
   Лукас поднял руку, накрыл ладонью щеку Амелии, а большим пальцем тронул ее припухшую нижнюю губу.
   – Более чем одного. А иногда и этого бывает достаточно.
   – Правда? – отозвалась Амелия неожиданно слабым голосом. – Но я считала, что вы здесь по делу.
   – По делу? – переспросил он настороженно.
   – Для переговоров с алжирцами.
   – О да, совершенно верно. – Это было хотя бы отчасти правдой. Его начальники признали, что ему следует иметь какое-нибудь подходящее прикрытие, пока он выслеживает Фрайеров. – Но это не значит, что, занимаясь делами, я одновременно не могу подыскивать себе жену:
   Лукасу почудилось, что в глазах у леди Амелии вспыхнула, искра гнева. Впрочем, это могло быть всего лишь игрой его воображения, – с чего бы ей гневаться? Таким женщинам, как она, нравится коллекционировать поклонников. Ей было бы приятно, если бы у нее появился еще один.
   – Так вы ищете жену? – Амелия положила руки Лукасу на талию – и замерла, наткнувшись на рукоять кинжала. – Что это? – спросила она, извлекая из-за широкого пояса нож и поднимая вверх. – Вы всегда носите с собой кинжал, когда собираетесь ухаживать за женщиной?
   – А вы всегда обыскиваете ваших поклонников, чтобы проверить, нет ли при них оружия? – парировал он, отбирая у нее кинжал и пряча его за пояс.
   Амелия помолчала, потом кокетливо улыбнулась, что было бы уместно для легкого флирта, а не для женщины, которую только что так целовали.
   – Разумеется, нет, глупый вы человек! Это вышло, случайно. – Она погрозила ему пальцем. – С вашим ухаживанием явно возникают проблемы. Вы не знаете правил.
   – Каких правил?
   Внезапная перемена в ее поведении ему явно не понравилась, и, когда Амелия его оттолкнула, он не стал ее удерживать.
   – Правил поведения в приличном английском обществе. – На губax у Амелии появилась еще одна дразнящая улыбка. – В Англии появление на балу с оружием считается чудовищным неприличием, майор.
   – Лукас, – произнес он с нажимом, задетый ее нелепым жеманством после таких горячих поцелуев. – Называйте меня, пожалуйста, Лукасом, это мое христианское имя.
   Амелия с притворной скромностью опустила глаза:
   – Мы с вами пока еще не помолвлены, сэр. И вряд ли наша помолвка состоится, если вы станете и дальше нарушать правила благопристойности.
   Да пошли они ко всем чертям, эти их правила благопристойности! Он всего лишь хочет получить возможность выведать у нее то, что ему необходимо.
   Но, с другой стороны....
   – Вы могли бы научить меня, как избежать этого. Я имею в виду нарушение правил. – Да, это правильный ход: ведь он не сможет продолжать расследование, если она откажется с ним встречаться из-за его «неблагопристойного» поведения. – Дайте мне несколько уроков правильного поведения в обществе. – Чувствуя, что не удержался от саркастического тона, Лукас добавил: – Сделайте меня достойным чести быть вашим поклонником.
   На этот раз он прочитал во взгляде леди Амелии удивившую его расчетливость.
   – Блестящая мысль, – произнесла она. Он тоже так считал.
   – Кто мог бы научить меня лучше вас?
   В самом деле, кто в данных обстоятельствах лучше единственной женщины, которая приведет его к Дороти Фрайер, а значит, и к Теодору Фрайеру?
   – Вот именно, кто? – Ресницы Амелии затрепетали. – Но я не уверена, стоит ли это моих усилий, когда за мной ухаживает немало других джентльменов, знающих, как вести себя в английском светском обществе.
   Лукас скрипнул зубами. Если она вообразила, что он станет умолять ее о привилегии ухаживать за ней, ее ждет разочарование... Он же не сделал ничего, чего бы она не хотела.
   – Но ни один из этих парней не угостит вас рассказами о приключениях, столь для вас занимательными.
   – Вы попали в точку, – признала Амелия, глядя на Лукаса.
   – Я мог бы даже устроить для вас какие-нибудь приключения, если вы захотите.
   Взгляд ее сделался холодным и жестким. – Какого сорта приключения могли бы вы мне предложить? Ваши поцелуи?
   Лукас ощутил мгновенно вспыхнувший в крови жар. Поцелуй? Да, уж они-то помогли бы ему вытерпеть уроки «хорошего тона». – Если вам будет угодно, дорогая.
   – Посмотрим, – произнесла она застенчиво. – Если вы, докажете, что достойны чести быть моим поклонником, мы, возможно, включим в состав приключений и такие.
   Ну-ну, эта маленькая кокетка решила попробовать на нем свои уловки. Отлично, пускай себе изощряется как хочет!
   – Что ж, давайте заключим сделку. Вы мне уроки хороших манер, а я вам приключения. Любые, каких вам захочется.
   Амелия немного помолчала, потом просияла лукавой улыбкой:
   – Очень хорошо. Приглашаю вас посетить городской дом моего папы. Лорд Кирквуд расскажет вам, как его найти. – Она повернула голову и посмотрела на застекленную дверь. – А теперь мне надо бы вернуться в зал, пока меня не стали разыскивать.
   Она направилась к двери, и Лукас последовал за ней. Амелия приостановилась.
   – Нам нельзя появляться там вместе, иначе могут подумать...
   – ...что мы сбежали для того, чтобы заниматься чем не следует, – докончил Лукас фразу вместо нее.
   – Вот именно. – Амелия посмотрела на него из-под опущенных ресниц. – И вот вам первый урок хороших манер: ни в коем случае не давать людям повод думать, что вы занимались чем не следует..
   – В таком случае...
   Он не договорил, но провел ладонью по спине Амелии, словно что-то стряхивая с ее платья.
   Она отпрянула в сторону и покраснела.
   – Что вы делаете?
   – Вы испачкали платье о перила балкона. И если вы не хотите, чтобы кто-нибудь начал строить на наш с вами счет некие предположения...
   – Ох, верно. – Амелия резким движением отряхнула юбку. – Кстати, запомните на будущее: вам следовало указать мне на непорядок в моем туалете, а не действовать самому.
   – Слушаюсь. В следующий раз предоставлю вам возможность самой похлопать себя по задику.
   Такому кругленькому, такому приятному для мужской руки задику!
   Амелия не удержалась от смеха.
   – Вот вам еще урок: в обществе нельзя употреблять слово «задик», – сказала она.
   – Вы предпочли бы, чтобы я употребил слово «задница»? Она посмотрела на него с укоризной.
   – Предпочтительнее всего вообще не упоминать о частях человеческого тела.
   – Стало быть, я не вправе предложить вам руку? Или, взять за руку? Оказать любой другой знак внимания, если при этом надо произнести запретное слово?
   – Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, глупый вы человек.
   – Не будьте столь уверены. Ведь с вашей английской точки зрения – я дикарь.
   – Даже дикари могут научиться прилично вести себя.
   – Если захотят.
   Амелия приподняла одну бровь:
   – Я думала, вы этого хотите.
   Лукас принужденно улыбнулся:
   – Лишь при условии, что вы не намерены превратить меня в подобие одного из ваших изысканных джентльменов, которые пьют только молоко.
   – Сомневаюсь, что существует такая опасность, – возразила она откровенно саркастическим тоном и, пока он раздумывал, как бы половчее парировать удар, небрежно махнула рукой и добавила: – Надеюсь скоро увидеть вас... Лукас. С нетерпением буду ждать нашего следующего приключения.
   Амелия быстро пошла по галерее, покачивая бедрами, а Уинтеру только и оставалось, что смотреть ей вслед, горя желанием. Уж он бы устроил приключение этой вертихвостке, только бы остаться с ней наедине в таком укромном местечке, где он мог бы уложить ее на спину и...
   Лукас негромко выругался. «Не будь дураком!» Так называемое ухаживание нужно только для того, чтобы получить необходимые сведения, и больше ни для чего. Пусть себе кокетничает и хлопает ресницами. Пока она играет в укрощение американского дикаря, он будет ее расспрашивать, а не заниматься с ней любовью. Потому что так или иначе, любым способом он должен получить ответы.
 
   Едва Амелия вошла в бальный зал, ее глупенькая улыбочка сменилась выражением мрачным и решительным. Ухаживать за ней, скажите на милость! Негодяй задумал воспользоваться ухаживанием, чтобы выпытать у нее то, что ему надо узнать о Долли. И по возможности добиться приглашения в имение.
   Пусть это кажется немыслимым, но тем не менее именно Долли представляет собой объект его расследования. Майор задавал слишком много целенаправленных вопросов, слишком часто пытался устроить Амелии ловушку. Не говоря уж о его оскорбительном ухаживании. Невежа, вообразил, что, прикинувшись увлеченным, он добьется желаемого. Да как он смеет?!
   Ладно, пока они оба играют в эту игру. Он целовал ее ради того, чтобы получить сведения, а она своим кокетством вынудила его проговориться, ради чего он охотится за Долли. Его дурацкие подозрения не основаны ни на чем серьезном. И она это докажет, даже если ей придется разыгрывать из себя легкомысленную дурочку до тех пор, пока у нее не выпадут все ресницы от усиленного моргания.
   – Вы все это время провели на балконе? – послышался совсем близко знакомый женский голос.
   Амелия обернулась и увидела перед собой свою дуэнью.
   – Да. Мне надо было освежить голову.
   Миссис Харрис выглядела скорее обеспокоенной, чем недовольной.
   – Надеюсь, он не докучал вам?
   Сердце у Амелии забилось учащенно.
   – Кто?
   – Лорд Помрой. Я заметила, что он устремился за вами, но прежде чем я успела вмешаться, он вернулся в зал. И решила, что вы успешно разделались с ним собственными силами.
   – Ох, на самом деле я спряталась, – улыбнувшись с облегчением, сказала Амелия. – Он меня не видел.
   – Благодарю небеса! Я, право, заслуживала бы получить отставку как ваша компаньонка, если бы допустила, чтобы он к вам приставал со своими любезностями. Но я не сразу сообразила, что вы остались на галерее, кто-то отвлек меня разговором, и к тому времени, как...
   Она вдруг умолкла и уставилась на что-то слева от Амелии. Амелия обернулась и увидела Лукаса, который как раз входил в бальный зал через дверь, соседнюю с той, какой воспользовалась она.
   Заметив, что обе они смотрят на него, майор кивнул и прошел мимо, предоставив Амелию миссис Харрис. Как только компаньонка перевела на нее взгляд своих проницательных голубых глаз, Амелия поспешила сказать:
   – Это вовсе не то, о чем вы думаете.
   – Вы были с ним? – Миссис Харрис произнесла последнее слово с особым ударением. – На балконе? Наедине?
   – Да, но мы всего лишь немного поболтали. Он вышел, чтобы убедиться, что лорд Помрой не пристает ко мне.
   – В самом деле? – Миссис Харрис вгляделась в свою подопечную испытующим взглядом. – Будьте осторожны, моя дорогая. Когда мужчина в возрасте майора Уинтера...
   – Он не старше вас, – возразила Амелия.
   – Но старше вас, не говоря уже о том, что он всего лишь солдат, а вы богатая наследница.
   – Стало быть, надо полагать, что он охотится за моим приданым?
   – Весьма возможно, – помолчав, сказала миссис Харрис. Амелия задумалась. Стоит ли рассказать обо всем, что она обнаружила в комнате майора?
   Вероятно, не нужно. Исполненная чувства долга по отношению к своей подопечной, миссис Харрис может попытаться отправить ее в деревню. Амелия вовсе не хотела тревожить Долли без достаточных оснований и в равной мере не хотела, чтобы папа начал относиться к жене с подозрением.
   – Я серьезно сомневаюсь, что майор Уинтер интересуется моим состоянием, – сказала она.
   – Почему бы нет? Мы почти ничего не знаем о майоре, кроме того, что он в родстве с Кирквудами. Ничего не знаем о прошлом его семьи и о его средствах...
   – Да, неплохо было бы обо всем этом узнать, не правда ли? – подхватила Амелия, сообразив, что таким образом она могла бы уяснить, почему Уинтер преследует Долли.
   – Он возбудил ваш интерес? – спросила компаньонка.
   – Можно сказать и так.
   От шумного вздоха у миссис Харрис затрепетали ее медно-рыжие кудряшки.
   – Меня это не слишком удивляет. Это именно тот тип мужчины, который вас привлекает. Он в том возрасте, когда у человека уже есть жизненный опыт, но он еще не стар. Он носит блестящий мундир и ведет лихой образ жизни, а это чрезвычайно нравится юным девушкам. Почти каждая из них воображает, что именно такой мужчина ей и нужен. Воображает до тех пор, пока не получит желаемое.
   – Мы все еще говорим о майоре Уинтере? Миссис Харрис усмехнулась:
   – Извините, дорогая. Я позволила моему собственному опыту окрасить мои умозаключения, не так ли?
   – Отчасти да, – улыбнулась Амелия.
   Не то чтобы она осуждала миссис Харрис. Дочь барона, она в ранней молодости убежала из дома с кавалерийским офицером, безрассудным гулякой, который за два года их брака спустил все унаследованные ею деньги до последнего фунта. К счастью, он вскоре совершил в своей жизни разумный поступок, позволив убить себя на дуэли, и таким образом предоставил миссис Харрис свободу распоряжаться собой. Однако с тех пор вдова по вполне понятным причинам относилась к мужчинам с опаской и учила тому же своих воспитанниц.
   Миссис Харрис взглянула в ту сторону, где майор в это время угощался пуншем.
   – Так вам нравится майор Уинтер? – спросила она.
   – Мне нравятся его рассказы о сражениях с берберскими пиратами. Нравится его увлекательная профессия.
   Амелии понравились его поцелуи, такие же ошеломляющие, как в рассказах о гареме. В одном из таких рассказов корсар захватил в плен вдову-англичанку и целовал ее так страстно, что...
   Довольно! Проклятый Лукас вскружил ей голову своими корсарскими поцелуями. Она не должна о них думать. Они были всего лишь частью стратегии и тактики негодяя, не более того. Их легко забыть. Как забыта комета в ночном небе. Или затмение солнца. Или как покрылась льдом Темза зимой того года, когда Амелии исполнилось шестнадцать.
   Амелия сдвинула брови:
   – Понравится ли он мне, зависит от того, что я о нем узнаю. – Она взглянула на сильную, широкую спину Лукаса и усмехнулась. – Как говорит одна знакомая мне мудрая женщина, «знание дороже золота».
   – Приятно убедиться, что хотя бы некоторые мои наставления пустили глубокие корни, – заметила миссис Харрис.
   – Не беспокойтесь, они все пустили корни. – Амелия отвела взгляд от своего противника. – И я знаю того, с кем мы можем проконсультироваться о майоре Уинтере.
   – С кузеном Майклом?
   – О, я и не подумала о нем, но, разумеется, вы могли бы ему написать. Я-то имела в виду леди Кирквуд. Кто, кроме родственников, может лучше знать тайны человека?
   – Если, конечно, леди Кирквуд захочет нам что-то рассказать.
   – Леди Кирквуд ищет богатую невесту своему сыну. Ценная информация нужна обеим сторонам.
   Миссис Харрис невольно рассмеялась:
   – А вы хитрее, чем я могла предполагать.
   – Я училась у настоящего мастера. – Амелия улыбнулась лукаво и сжала руку миссис Харрис. – Идемте же. Мне не терпится посмотреть на вашу работу.
   Дуэнья сделала круглые глаза, но тем не менее отправилась вместе со своей подопечной на поиски хозяйки дома.
   К счастью, они скоро ее обнаружили: леди Кирквуд в одиночестве стояла возле оркестра. Завидев обеих, она приветливо улыбнулась:
   – Миссис Харрис, как приятно вас видеть!
   – Благодарю вас, – ответила миссис Харрис. – Мы с Амелией хотим порасспросить вас о вашем родственнике майоре Уинтере.
   – Боюсь, что мало чем могу быть полезной. Наши семьи не слишком близки.
   – Какая жалость! – вмешалась Амелия. – Моя дорогая подруга Сара Линли посоветовала обратиться именно к вам.
   Леди Кирквуд заметно смягчилась.
   – Ах да, мисс Линли. Милая девушка.
   Миссис Харрис немедленно воспользовалась услышанным;
   – И, как я слышала, она просто в восторге от вашего сына.
   Уж если кто и знал, как вести игру, так это леди Кирквуд.
   – Он тоже восхищается ею. – Она слегка провела рукой по своим седым волосам. – Надеюсь, вы передадите ей мои слова.
   – Разумеется, – вкрадчивым голоском отозвалась Амелия. – Она будет счастлива их узнать. Что касается майора Уинтера...
   – Ах да, он мой кузен. – Леди Кирквуд немного подалась вперед. – Дальний родственник, я бы сказала. Его мать ведет свой род от четвертого виконта Кирквуда.
   – А его отец? – спросила миссис Харрис.
   – Почему вы хотите об этом узнать? – вопросом на вопрос ответила леди Кирквуд.
   – Майор Уинтер проявил интерес к леди Амелии.
   У Амелии от внезапного волнения перехватило дыхание. Господи, только бы леди Кирквуд не знала о том, что год назад ее сын делал ей предложение. Иначе их расспросы выглядели бы бестактными.
   Но она, видимо, не знала, потому что улыбнулась и заговорила:
   – Неужели? Признаться, я удивлена. Не потому, что считаю леди Амелию непривлекательной молодой женщиной, как раз наоборот, она могла бы обратить на себя внимание любого молодого мужчины, но... – Леди Кирквуд вздохнула. – Дело в том, что майор Уинтер недолюбливает англичан. И открыто объявляет об этом.
   – Я полагаю, что с окончанием войны он отказался от своего предубеждения, – заметила миссис Харрис.
   Леди Кирквуд покачала головой:
   – Не в этом дело, тут что-то другое, хотя я ничего толком не знаю. Мой сын Дэвид знает, но говорить об этом не хочет. Что-то произошло, когда майор Уинтер находился в Англии после окончания войны...
   – Он уже был в Англии прежде? – не сдержав нетерпения, прервала ее Амелия.
   – Да. Я не знаю, зачем он сюда приезжал. Быть может, это имело отношение к заключению мирного договора. Точно знаю лишь то, что Дэвид помогал ему уехать в Америку.
   Как все это странно! Что было делать американцу в Англии после войны? Могли он быть шпионом? Или это связано с Долли?
   Нет, это бессмысленно Лорд Кирквуд никогда не стал бы помогать шпиону. Что касается Долли, то она в то время еще не добралась до Англии, а Лукас определенно не знал, какую именно Дороти ему следует искать.
   – Видите ли, независимо от того, как майор Уинтер относится к другим английским леди, – сказала миссис Харрис, – он выказал совершенно ясное пристрастие к моей подопечной. И я надеялась, что вы расскажете мне о его семье и его планах на будущее.
   – Вот вам то немногое, что мне известно. – Леди Кирквуд произнесла эту фразу с тонкой, понимающей улыбкой. – Хотя его мать родилась в одной из самых лучших семей в Ричмонде, в штате Виргиния, его отец был простым матросом. Очевидно, он обладал всеми необходимыми качествами, чтобы кружить головы женщинам, и сумел соблазнить мать майора Уинтера – и она вышла за него замуж.
   – Каким образом майор получил офицерское звание? – спросила Амелия. – При помощи семьи своей матери?
   – Не обязательно. Я уверена, что майор Уинтер вырос в бедности, ведь матросам в Америке платят не больше, чем матросам у нас. Однако позже семья разбогатела. Отец оставил морскую службу, когда майор Уинтер был еще мальчиком, и основал оружейную компанию. Он изобрел какую-то особую пушку для кораблей, и это принесло ему богатство. К тому времени когда майору Уинтеру исполнилось шестнадцать лет, его отец уже обладал связями, при посредстве которых смог приобрести для сына офицерский чин в американском морском ведомстве.
   Миссис Харрис, казалось, была довольна.
   – Скажите, он единственный сын? Или по крайней мере старший?
   – К счастью, единственный, – ответила леди Кирквуд с некоторым пренебрежением. – Если бы он был старшим, ему пришлось бы делить наследство с другими отпрысками. Эти помешанные американцы установили право наследования для всех детей. Это полностью лишено здравого смысла. Может ли семья оставаться сколько-нибудь влиятельной, если должна дробить средства подобным образом?
   Амелия удержалась от желания возразить. Сама она считала английскую систему наследования несправедливой по отношению к дочерям и младшим сыновьям.
   – Значит, он наследует компанию своего отца, – подвела итог миссис Харрис.
   – Уже унаследовал. Его родители скончались три года назад, когда их сын находился за пределами своей страны.
   Слова леди Кирквуд потрясли Амелию. Родители Лукаса умерли в его отсутствие? Как это ужасно!
   – Бедняжка! – Миссис Харрис сочувственно причмокнула языком. – Полагаю, ему пришлось взять на себя тяготы управления отцовским предприятием. Он приехал сюда в связи с этим? С делами оружейной компании?
   – Нет-нет... он здесь в связи с каким-то договором. Майор все еще служит в американском морском ведомстве. – Леди Кирквуд почему-то смутилась. – Думаю, он оставил кого-то вместо себя управлять отделением этой службы в Балтиморе.
   Амелия все еще была опечалена тем, что Лукас потерял родителей, когда ему было всего лишь... всего двадцать семь лет. Да, ему не могло быть больше, если это случилось три года назад.
   Три года назад. Амелии стало зябко. Не тогда ли Долли уехала из Америки в Канаду?
   – И отец его, и мать умерли в одно время? – решилась спросить она, опасаясь даже представить устрашающую возможность, промелькнувшую у нее в мыслях.
   – Да. – Мгновенная тень пробежала по лицу леди Кирквуд. – Я не знаю подробностей, но это была настоящая трагедия.