Джеффрис Сабрина. Отвергнутый жених

   – Я не скучаю по дому, уверяю вас. – Ну, может быть, самую малость. Она скучала по Хелене, по разговорам с ней. И по прогулкам во фруктовом саду. Скучала по широким просторам Суон-Парка, где можно было декламировать, не опасаясь быть услышанной.
   – У тебя был многообещающий дебют, – сказала миссис Инчболд. – Я не была такой везучей. Мне пришлось начинать в бродячей труппе. Надеюсь, ты понимаешь, как трудно получить роль в «Ковент-Гардене» для дебюта – пусть даже такую маленькую, как Ирас в «Антонии и Клеопатре».
   – И благодарить за это я должна вас. Говоря по правде, я не знала, что вы пишете пьесы и дружите со всеми импресарио, – Розалинда быстро поняла, что управляющий «Ковент-Гардене», Джон Кембл, и миссис Инчболд были... ну... очень хорошими друзьями. – В письмах вы не упоминали о вашей новой профессии. Знай я, в каком вы фаворе, что ваши пьесы издаются и ставятся в театрах, не стала бы вас беспокоить.
   Миссис Инчболд приподняла ее подбородок.
   – Я счасхлива помочь дочери моей дорогой подруги. Кроме того, не только мое влияние помогло тебе получить роль. Твое знание Шекспира тоже имело значение. Не говоря уже о том, что актриса, которая должна была играть эту роль, сбежала с армейским капитаном. Джон отчаялся найти кого-нибудь к завтрашнему дню, кто мог бы выучить текст.
   – Я благодарна, что он подумал обо мне.
   – Эта роль даст тебе возможность проявить свой талант и положит начало твоей карьере. – Она помолчала, внимательно глядя в лицо Розалинде, и добавила: – Если это то, чего ты действительно хочешь.
   Розалинда прикусила губу и отвела взгляд.
   – Конечно, это то, чего я действительно хочу. Я готова поступить даже в бродячую труппу, если придется.
   – Думаю, в этом нет необходимости. – Вращая трость на каменном полу портика, миссис Инчболд произнесла слишком уж небрежным тоном: – Джон похвалил тебя за реплики, однако сказал, что ты немного упряма.
   Розалинда вздохнула:
   – Я знаю, но ничего не могу с этим поделать. Они хотят, чтобы я вычеркнула самые лучшие места, хотят превратить Ирас в бесхарактерную тряпку. Пусть она всего лишь служанка Клеопатры, но Шекспир ясно дает понять, что она умна и характер у нее живой. Если посмотреть на сцену с прорицателями...
   Миссис Инчболд рассмеялась:
   – Ты очень увлечена Шекспиром, не правда ли? Я забыла, что твой отец обожал барда. Скоро ты поймешь, что актриса на маленьких ролях практически не имеет права голоса.
   – А на ведущих ролях?
   – Тут все зависит от режиссера.
   – Придется, видимо, стать режиссером, – пробормотала себе под нос Розалинда.
   Глаза миссис Инчболд заблестели.
   – Не хочешь быть актрисой?
   Розалинда вспомнила, как проходила репетиция. Ей то и дело говорили, где стоять, как говорить, что надевать, хотя она все это прекрасно знала.
   – Еще не решила. Мне нравится внимание публики, но я хотела бы быть независимой.
   Миссис Инчболд едва сдерживала смех.
   – По-твоему, остальные актеры не справляются со своими ролями?
   – Они пропускают реплики. – Розалинда вздохнула. – А в общем, неплохо. За исключением этого противного мистера Тейта, который шлепает меня по попе всякий раз, когда проходит мимо.
   – Ты привыкнешь к вниманию мужчин. Острое словцо обычно помогает отделаться от назойливого внимания, но тут надо соблюдать осторожность. Есть актеры, пользующиеся влиянием, ты же не захочешь их обидеть.
   Это замечание заставило Розалинду задуматься.
   – Один... э... мой знакомый сказал, что некоторые мужчины смотрят на актрис как на шлюх. Что быть актрисой унизительно. Надеюсь, что это не так.
   Миссис Инчболд с любопытством взглянула на нее.
   – Все зависит от актрисы. Ты талантлива и достаточно красива. Когда устроишься, сможешь делать то, что захочешь, не давая повода думать о тебе плохо. Тем же, кому не хватает таланта или внешности, приходится искать поддержки нужных людей. Я не хочу опорочить их добродетель, разумеется. Но в таких случаях брак с мужчиной, который может помочь продвинуться, совсем не плохая идея. Я вышла замуж за Джозефа Инчболда, талантливого и опытного актера, и он мне очень помог.
   Розалинда потрясенно смотрела на нее.
   – Вы вышли замуж не по любви?
   Миссис Инчболд усмехнулась:
   – Любовь к театру подвигла меня на замужество. А что? Ты хочешь выйти замуж по любви?
   – Разумеется. Если я не найду мужчину, которого полюблю, то вообще не выйду замуж. Это я решила совершенно твердо.
   – Понятно. – Миссис Инчболд еще раз крутанула трость. – Кстати, пока я разговаривала с Джоном сегодня утром, в театр приходил мужчина, расспрашивал о тебе.
   Розалинда затаила дыхание.
   – О!
   – Тот самый мужчина, о котором ты тогда спрашивала меня в письме. Мистер Найтон, незаконнорожденный.
   – Грифф законнорожденный! – воскликнула Розалинда и прикусила язык, когда миссис Инчболд вопросительно вскинула бровь. – Просто о нем ходят сплетни, но это неправда.
   – Не знаю, законнорожденный он или нет, но в последние годы он был довольно щедр к «Ковент-Гардену», судя по тому, как Джон рассыпался в любезностях, предлагая ему свою помощь. Мистер Найтон заявил, что разыскивает свою невесту – тебя.
   Розалинда залилась румянцем. Грифф здесь? Ищет ее?
   Этого она от него не ожидала.
   – Надеюсь, вы не сказали ему, что я здесь?
   – Конечно, нет. Я подумала, раз ты была в таком отчаянии, что сбежала из дома и выступаешь под другим именем, значит, у тебя есть причины избегать этого человека. – Она переложила трость из одной руки в другую. – Однако мне показалось, что он очень хочет найти тебя, и если бы мы не рассказали Джону сказочку о том, что ты моя родственница из провинции, он, вне всякого сомнения, тут же рассказал бы ему, кто ты такая. Но Джон ни словом не обмолвился о тебе, сказал лишь, что нанял мою родственницу.
   Розалинда облегченно вздохнула. Грифф разыскивает ее. Зачем? Уязвленная гордость? Если причина только в этом, негодяй быстро успокоится и, как она и предполагала, забудет ее.
   – Спасибо вам, – поблагодарила Розалинда. – Папа´ хотел выдать меня за мистера Найтона, но я поняла, что мы с ним не пара.
   – Тогда почему ты краснеешь при одном лишь упоминании его имени, моя дорогая?
   Розалинда судорожно сглотнула.
   – Одно время я думала, что мы все же найдем общий язык. К несчастью, я слишком многого жду от мужчины, за которого выйду замуж, и очень скоро я поняла, что это гораздо больше, чем мистер Найтон может мне предложить. А сейчас, если не возражаете, я бы хотела прочесть письмо от Хелены, поскольку с минуты на минуту меня могут вызвать на репетицию.
   – Разумеется. Увидимся позже. Завтра большой день, так что сегодня мы поужинаем дома, чтобы у тебя была возможность приготовиться.
   Розалинда, расчувствовавшись, поцеловала миссис Инчболд в щеку.
   – Вы так добры ко мне. Не знаю, как и отблагодарить вас.
   – Чепуха. Не знаю, следовало ли мне приводить тебя в театр. Там видно будет. – Она загадочно улыбнулась.
   Как только миссис Инчболд ушла, Розалинда вскрыла письмо и стала читать. Она быстро пробежала описание всех уловок, которыми Хелена пыталась задержать отъезд гостей. Однако следующий абзац сразу же привлек ее внимание:

   Они на пути в Лондон, и мистер Найтон, похоже, полон решимости найти тебя. Он был в ярости, когда узнал о твоем побеге, однако ярость вскоре сменилась тревогой. Ты знаешь этого человека лучше, чем я, поэтому поймешь, была его тревога искренней или притворной. Особенно его волновала твоя безопасность в пути и в самом Лондоне. Он просил твой адрес, но я отказала ему.
   Он сказал, что будет искать тебя, пока не найдет, потому что любит. Мне показалось, он говорил искренне, но я не уверена: и мистер Найтон, и его друг постоянно обманывали нас.
   А его друг, этот грубый негодяй...

   Розалинда не стала читать разглагольствования сестры о Дэниеле. Хелена не доверяла мужчинам, поэтому весьма неодобрительно отзывалась о Дэниеле, оказавшемся сыном разбойника с большой дороги и бывшим контрабандистом.
   Она перечитала абзац о том, как Грифф говорил, что любит ее, и прижала письмо к груди.
   Она перечитала письмо от начала до конца, и сердце ее болезненно сжалось. Хелена ни разу не упомянула о брачном свидетельстве родителей Гриффа. Пока он будет преследовать свои низменные цели, она не поверит, что он любит ее.
   Но справедлива ли она к Гриффу? Детство у него было тяжелое, вина за это полностью лежит на папа´. И теперь, когда Грифф захотел восстановить свои законные права, Розалинда отвергла его. И с того момента потеряла покой. Несмотря на все чудеса Лондона и захватывающие перспективы театра, она тосковала по Гриффу. Потому что безумно любила его.
   Для миссис Инчболд театр был смыслом жизни, Розалинду театр не мог сделать счастливой, ей нужен был Грифф.
 
   Пока Дэниел рассказывал о результатах поисков, Грифф в нетерпении мерил шагами свой кабинет.
   – Ни в «Пантеоне», ни в «Лицеуме» никто не слышал о ней, – сообщил Дэниел, – там вообще не нанимали новых актрис. Я разговаривал с агентами всех трупп, у них не было актрисы, хоть сколько-нибудь похожей на Розалинду.
   – Возможно, она изменила внешность. Ведь Розалинда непредсказуема.
   – Это уже из области фантастики, – сказал раздосадованный Дэниел. – Если хочешь, я попытаюсь посмотреть всех актрис, но это займет недели, потому что их уже распределили по театрам.
   Грифф подошел к окну и стал смотреть на улицу, в надежде увидеть Розалинду.
   – Вчера я проверил «Друри-Лейн», но две новые актрисы блондинки невысокого роста. Ты знаешь вкусы Шеридана. Кембл в «Ковент-Гардене» сказал, что не нанимая никого, кроме родственницы той самой миссис Инчболд, которая пишет пьесы. Не думаю, что Розалинда обратилась бы в кабаре или театр пантомимы, но сегодня же проверю «Аделфи» и «Олимпик».
   – Допустим, ты найдешь ее, что дальше?
   – Дальше?
   – Ну если она сбежала, чтобы не выходить за тебя, почему ты думаешь, что она изменила свое решение?
   – Я об этом не думал. Кое-что изменилось с тех пор, как мы с ней последний раз разговаривали, не знаю, как она на это отреагировала. Единственное, что я сейчас хочу, – это убедиться, что она в безопасности.
   Мысли о том, что могло случиться с Розалиндой, довели Гриффа чуть ли не до безумия.
   – Что изменилось с момента вашего последнего разговора? – спросил Дэниел. – Разве она не отдала тебе свидетельство? Вряд ли у нее вдруг появится желание безучастно смотреть на то, как ты его используешь.
   – Я решил не давать ход документу, пока граф не умрет, а потом можно будет заявить, что документ был найден среди старых забытых бумаг. Для женщин лучше, если я унаследую владения. В противном случае все может отойти кому-то другому, даже короне, если не будет найден наследник. Но я приложу все усилия, чтобы не заляпать его доброе имя и представить дело так, будто судебное разбирательство просто трагическая ошибка.
   – Резко изменил точку зрения, да? – спокойно спросил Дэниел.
   – Да.
   – Значит, тебя больше не интересует делегация в Китай?
   – Нет, черт возьми! Ты был прав, я ошибался. И хватит об этом. У меня есть более важные дела. – Он забарабанил пальцами по подоконнику. – Кого мы пропустили? Может, нам следует еще раз пройтись по списку театров?
   Дэниел вытащил список.
   – Вижу, девчонка крепко ухватила тебя за одно место, да?
   – Это не единственное, за что она меня ухватила, – спокойно возразил Грифф. Пусть Дэниел донимает его, сколько хочет, он вытерпит. Но если с Розалиндой что-нибудь случится, Грифф никогда себе этого не простит.
   – С ней все будет хорошо. – В голосе Дэниела прозвучали нотки сочувствия. – Она крепкий орешек, твоя Розалинда. Мы найдем ее, не беспокойся.
   – Как я могу не беспокоиться? – Грифф взъерошил волосы. – Она бесследно исчезла, как будто...
   Он не договорил, из-за двери донесся шум, и в следующее мгновение появилась его мать, следует заметить, весьма некстати.
   Следом за ней вбежал клерк, красный и взволнованный.
   – Прошу прощения, мистер Найтон, я пытался объяснить, что вы заняты, но...
   – Занят, ха! Ты что, не видишь? Он просто разговаривает с Дэниелом.
   Грифф жестом отпустил клерка:
   – Все в порядке. Возвращайтесь к работе.
   Как только дверь закрылась, мать подошла к Гриффу.
   – Где, черт возьми, ты был? – набросилась она на сына. – Ты исчезаешь, и никто не может сказать, где ты и когда вернешься. Сказали только, что ты взял с собой Дэниела. – Она бросила на Дэниела укоризненный взгляд.
   – Добрый день, миссис Найтон, – весело приветствовал ее Дэниел. – Рад вас видеть. Вы замечательно выглядите!
   – Не пытайся испытывать на мне свои чары, Дэнни. Я знаю все твои уловки и не куплюсь на них, как твои девки. Мне следовало догадаться, что ты приложил к этому руку. Тебе должно быть стыдно. – Она перевела суровый взгляд на Гриффа. – Вам обоим. Ведь ты сказал, что оставил свой отвратительный бизнес. Что вы с Дэниелом больше никогда не отправитесь в эти ваши тайные поездки бог знает куда...
   – Я был в Уорикшире, маман.
   Она заморгала.
   – В Уорикшире? Боже мой, зачем?
   – Навестил нашего общего друга, графа Суонли. Он меня пригласил.
   Лицо миссис Найтон покрылось мертвенной бледностью.
   – Он пригласил тебя? Но... но зачем?
   Грифф взглянул на Дэниела, и тот поспешно удалился. Мать Гриффа была единственной женщиной, которой Дэниел позволял называть себя Дэнни, но он знал, что лучше держаться от нее подальше, когда она, обычно кроткая, была в расстроенных чувствах.
   Когда Дэниел вышел, Грифф снова скрестил руки на груди. Он надеялся оттянуть встречу с матерью до тех пор, пока уладит все с Розалиндой, но мать опередила события.
   Он вкратце рассказал, что получил письмо, после чего поехал в Уорикшир с намерением получить брачное свидетельство, не женившись на одной из старых дев. Труднее оказалось объяснить, зачем ему это понадобилось, поскольку теперь он стыдился мотивов, которые двигали им. Он знал, что мать не одобрит его действий, хотя ему придется рассказать ей все, она должна была знать правду, к тому же он надеялся узнать правду у нее.
   Матери понадобилось несколько минут, чтобы переварить его рассказ, после чего она рухнула в кресло. Серебристые локоны запрыгали под шляпкой, когда она покачала головой.
   – Не могу поверить. Неужели тебе удалось найти брачное свидетельство?
   – Да. – Вынув из кармана сюртука документ, Грифф протянул его матери.
   – Значит, он действительно его украл. А я не верила.
   – Да, он сам это признал.
   – Ты разговаривал с ним об этом?
   Грифф с тяжелым вздохом кивнул.
   – На самом деле он оказал мне... в общем, он заявил, что вы были влюблены в него до того, как вышли за отца. Он даже утверждал, что в день вашей свадьбы вы сказали, что все еще любите его. Чтобы наказать вас за то, что вы не вышли за него, он украл свидетельство. К тому же счел справедливым поделить владения Суонли.
   Молчание матери и странное выражение ее лица насторожили Гриффа. Сердце его болезненно сжалось, но он должен был узнать правду и отступать не собирался. Оттолкнувшись от подоконника, он подошел к столу.
   – Разумеется, я назвал его лжецом. Он ведь лгал, не так ли?
   Мать не ответила, по щекам ее заструились слезы. У Гриффа перехватило дыхание.
   – Это была ложь. Скажите мне, что все это была ложь.
   Она подняла на него страдальческий взгляд:
   – Я была так молода, Грифф, и мне так хотелось внимания. Персивал разделял мою любовь к пьесам и защищал, когда мальчишки обижали меня или приставали. Он жил в Суон-Парке у своего опекуна, старого графа. Это было задолго до того, как я встретила твоего отца, он тогда учился в пансионе. Мы стали с Персивалом близки. Он не был похож на других мужчин, которых я знала. Был джентльменом и восхищался мною. Когда тебе семнадцать, тебе нравятся комплименты.
   Грифф сцепил руки за спиной.
   – Но вы действительно любили его, маман?
   На ее все еще красивом лице появилось выражение глубокой печали.
   – Да, я любила его. Очень сильно. Но знала, что у него нет будущего. Он был в общем-то шалопаем, в то время как твой отец...
   – Был предполагаемым наследником четвертого графа Суонли, – резко бросил Грифф. Как он мог так неверно истолковать все, что наблюдал в детстве и что пагубно отразилось на его жизни?!
   Мать упрямо расправила плечи, как всегда, когда ее загоняли в угол.
   – Да. У твоего отца было будущее, и весьма обнадеживающее. Когда он приехал в Суон-Парк и они с Персивалом нанесли мне визит, он мне понравился. Я знала, что если бы вышла за Персивала, мы были бы бедны. Я выросла в бедности и мечтала о лучшей доле.
   Грифф, несомненно, понимал это, но не мог не вспомнить Розалинду. Она никогда бы не вышла замуж ради богатства.
   – Что ж, если так вы пытались избежать бедности, судьба сыграла с вами злую шутку, не правда ли? – произнес он не без злорадства.
   Она посмотрела на него с трогательной грустью.
   – Да. И не одну. Я вышла за твоего отца из-за его перспектив, а не по велению сердца, и дорого заплатила за это. – Слабая улыбка тронула ее губы. – Со временем я привязалась к Леонарду. Моему счастью не было предела, когда ты родился. Я родила мужу наследника титула. – Ее улыбка померкла, и она отвернулась. – Но на чужом несчастье не построишь своего счастья. Я плохо обошлась с Персивалом. У меня не хватило мужества солгать ему в день свадьбы, сказать, что я не люблю его. Он выглядел таким потерянным, таким несчастным, и я подумала, что ему станет легче, если я скажу, что все еще люблю его. Но своей ложью я причинила ему еще большие страдания, он понял, что я недостаточно его любила.
   – И он много месяцев вынашивал эту боль, – холодно закончил Грифф. – Поэтому, когда вы с отцом выставили перед ним напоказ свое «счастье», пригласив его посмотреть на меня, младенца, он сорвался. Именно тогда он украл брачное свидетельство и объявил меня незаконнорожденным.
   – Как бы мне хотелось оградить тебя от этих страданий, сын мой! Сама я их заслужила. Я надеялась, что мы с твоим отцом сможем защитить тебя, сделать так, чтобы все это не имело большого значения. – Она покачала головой. – Но он умер от оспы таким молодым...
   У Гриффа перехватило дыхание.
   – Вот почему всякий раз, когда я ругал Суонли, вы просили меня не делать этого. И сами никогда не жаловались на него. И не искали способ отомстить.
   – Как я могла винить его? – Она помолчала, потом спросила дрожащим голосом: – Именно это ты собираешься теперь сделать с брачным свидетельством – найти способ отомстить ему?
   Две недели назад такой вопрос привел бы его в ярость, возможно, потому, что вопреки всем его протестам в каком-то смысле это была правда.
   – Нет. Больше нет. Когда-то собирался, но теперь... – Он устало потер руками лицо. – Полагаю, мне следует поблагодарить вас за то, что вы за него не вышли. Сделай вы это, я бы не появился на свет. И Розалинда тоже.
   – Розалинда?
   Непреодолимое желание рассказать матери о своей любимой овладело им.
   – Дочь Суонли, средняя. Я надеялся жениться на ней. Но она... – Он не договорил, проглотив подступивший к горлу комок, и устало опустился на стул. – Она не одобряла мои планы, касающиеся брачного свидетельства, и сбежала раньше, чем я успел сказать ей, что изменил свое решение. Пока я не нашел ее, надеюсь, она где-то в Лондоне. – Грифф смотрел куда-то мимо матери. – Молю Бога, чтобы с ней не случилось ничего плохого.
   – Ты ее любишь?
   Он кивнул.
   – А она тебя?
   – Говорила, что любит.
   Мать подошла к нему, положив руку ему на плечо.
   – Тогда сделай все, сынок, чтобы найти ее и снова завоевать. Я убедилась на собственном опыте, как важно следовать велению сердца.
   В его душе боролись противоречивые чувства: зависть, боль, вызванная предательством отца. Грифф поднял голову и посмотрел в ее полные слез голубые глаза.
   – Именно поэтому вы больше не вышли замуж? Потому что все еще любили отца Розалинды?
   Она вздохнула.
   – Я больше не вышла замуж, потому что на собственном опыте убедилась, что некоторые люди могут любить только раз. И что нет смысла выходить замуж, если не любишь.
   Он покачал головой, стараясь осмыслить ее слова. Поглощенный своими делами, Грифф многого не замечал в жизни. Особенно того, что касалось чувств.
   – Я представить не мог, какие вас обуревают чувства. Брачное свидетельство принадлежит скорее вам, чем мне.
   Но это мне в голову не приходило. Я вам о нем не рассказывал, так же как о моих планах, связанных с ним.
   – Ты говоришь мне об этом сейчас, – сказала она улыбаясь. – Это единственное, что имеет значение.
   Она сжала его плечо, и он накрыл ее руку своей, ощутив близость с матерью, какой не ощущал уже много лет. До этого момента он не понимал, что практически порвал с ней всякую связь, как и со всеми, кто не был важен для «Найтон-Трейдинг».
   Дверь вдруг распахнулась, и в комнату влетел Дэниел.
   – Грифф, тебе тут пришло приглашение. Думаю, ты захочешь взглянуть на него. Оно от миссис Инчболд.
   Грифф выпрямился и отпустил руку матери.
   – Драматург. Она была в офисе Кембла, в «Ковент-Гардене», когда я наводил справки о Розалинде.
   – Когда-то она была там актрисой, в то же время, что и мать Розалинды. – Дэниел прошел к столу и положил бумагу с прикрепленной к ней запиской. – Она посылает тебе программку. Это «Антоний и Клеопатра» в «Ковент-Гардене».
   Шекспир. Проклятие, ну конечно! Куда еще могла податься Розалинда, как не в театр, где не только стоит мраморная статуя Шекспира, но еще и фойе разрисовано сценами из его пьес?
   Какой же он дурак! Розалинда наверняка и есть «кузина» миссис Инчболд. С бешено бьющимся сердцем он прочитал сначала записку. «Вы можете найти эту исполнительницу интересной». Он посмотрел в программку. Сегодня премьера. Пробежал программку глазами и заметил обведенную строчку, в которой значилось, что роль Ирас играет мисс Роуз Лаплас. Больше ничего.
   – Женщину, которая вышла за Персивала, звали Соланж Лаплас, – сказала мать Гриффа, прочитав программку через его плечо. – Это как-то поможет?
   Грифф кивнул, испытав огромное облегчение.
   – Это она, слава Богу. И если миссис Инчболд та самая «подруга», о которой говорила леди Хелена, значит, Розалинда в безопасности, миссис Инчболд – женщина уважаемая и ответственная. Но почему миссис Инчболд решила прислать мне это сегодня, если вчера не сказала о Розалинде ни слова? Ладно, не важно. Я буду сегодня на представлении, можете не сомневаться.
   И что потом? Он должен был увидеть Розалинду, хотя бы только для того, чтобы убедиться, что она счастлива и здорова. Он хотел гораздо большего, но боялся, что не заслужил этого и что она, несомненно, чувствует то же самое. Она может даже всерьез захотеть остаться на сцене. Ну что ж, она может каждый день представлять верхом в амфитеатре Эстли до тех пор, пока не согласится выйти за него замуж.
   Но что, если она вообще не захочет видеть его? Или встретится с ним и снова откажет? Грифф думал, что не переживет такого. И все же, кем надо быть мужчине, чтобы убедить женщину, что он любит ее, когда она потеряла веру в него, когда она думает, что его не волнует ничего, кроме самого себя и его компании?
   «Для «Найтон-Трейдинг» вы сделаете все, что угодно, включая контрабанду и оговор невинных. Какое место простая женщина вроде меня может занимать в вашей жизни? Я не могу выйти за мужчину, который не заботится обо мне».
   Его вдруг осенило, что он должен делать: Розалиида больше не поверит просто словам, и он не мог винить ее за это. Но он мог предложить ей что-то, во что она поверит.
   Он взглянул на время начала представления, потом на часы на стене. У него осталось всего пять часов, чтобы все устроить. Этого должно быть достаточно, потому что он не мог ждать еще один день.
   – Мама, – сказал он, вставая из кресла, – боюсь, я должен вас покинуть. У меня есть срочные дела, которыми я должен заняться до спектакля.
   Она вопросительно подняла бровь:
   – Надеюсь, ты возьмешь меня на представление. Познакомишь с будущей невесткой.
   – Нет никакой уверенности, что она согласится выйти за меня. Я попрошу ее, но, если она откажется, настаивать не буду. Уже пытался. Ничего хорошего из этого не получилось.
   – Она выйдет за тебя. Вот увидишь. – Мать ласково посмотрела на него. – Ни одна женщина не сможет отказать моему сыну.
   – Хотелось бы надеяться, что вы правы и вами движет не только материнская любовь. – Он заставил себя улыбнуться. – Настало время попросить вашего благословения.
   – Как будто для тебя так уж важно мое благословение, – поддразнила его мать. – Ты никогда и не просил его, негодник!
   Грифф вдруг понял, какую боль причинил матери своими амбициями, как часто оставлял ее одну, гоняясь за своими мечтами. Почему он раньше об этом не думал?
   Потому что раньше у него не было Розалинды, это она вразумила его.
   Грифф взял руку матери и поцеловал.
   – Если Розалинда согласится выйти за меня, я женюсь на ней, если бы даже вы возражали. Но надеюсь, что не разочарую вас и вы дадите мне свое благословение.
   Мать посмотрела на него, и глаза ее снова наполнились слезами.
   – Уверена, что ты не разочаруешь меня, дорогой, и даю тебе свое благословение.