Джеффрис Сабрина. Отвергнутый жених

   – Может быть, он когда-то и был другом моего отца, – сурово произнес Грифф, – но он никогда не был другом моей матери. Сомневаюсь, что он стал бы общаться с дочерью скромного театрального импресарио из Стратфорда. Предыдущий граф презирал неравный союз отца с ней – это была первая причина их побега, позже приведшая графа к тому, что он поверил заявлению Суонли о том, что я незаконнорожденный.
   Нахмурившись, Дэниел наклонился вперед и облокотился о стол.
   – Все это очень странно. Утром Суонли сказал мне, что знал твою мать. Даже называл ее по имени.
   – Что? – Грифф всегда считал, что она не знала его лично.
   – Кроме того, – продолжал Дэниел, – Суонли сам женился на актрисе, поэтому не мог быть так критично настроен, как ты полагаешь.
   Грифф стряхнул беспокойство, зарождавшееся в его душе. Не важно, знал ли когда-либо Суонли его мать, – он все равно был негодяем. И Грифф не собирался менять свои планы.
   – В любом случае, – сказал Грифф тоном, не терпящим возражений, – кем бы он ни был для моих родителей, в результате он стал их врагом. Вот почему он хочет, чтобы я женился на одной из его дочерей прежде, чем он отдаст мне документ: он думает, что, если я заполучу его просто так, ничто не помешает мне отобрать у него титул и вышвырнуть его семью из поместья, которое он украл.
   Глаза Дэниела сузились.
   – Понимаю. Именно это ты и собираешься сделать? Грифф посмотрел ему в глаза:
   – Как только найду брачное свидетельство, отберу у Суонли титул, который принадлежит мне.
   – А как отнесется к этому общество? Что толку в этом чертовом титуле, если оно отнесется к твоему поступку враждебно?
   – Этого не произойдет. Общество поддержит оклеветанного наследника титула, а узурпатора предаст анафеме.
   – А что будет с дочерьми Суонли?
   Дочери Суонли. Розалинда. У Гриффа перехватило дыхание.
   – Если ты отберешь у Суонли его титул и владения, они разделят его позор. И его бедность.
   Грифф поморщился:
   – Я никогда не хотел этого, никогда. У меня нет причины враждовать с дочерьми. – Он забарабанил пальцами по подоконнику. – Я позабочусь, чтобы они ни в чем не нуждались, дам им приданое, пусть выходят замуж.
   – Все равно их жизнь будет погублена, запятнана скандалом. Никто на них не женится.
   – Они все равно не хотят выходить замуж, – выпалил Грифф, – решили остаться старыми девами. Розалинда сама мне сказала.
   – И ты поверил?
   Жениться и выходить замуж надо по любви, сказала ему как-то Розалинда, но не хотелось об этом вспоминать.
   – Они не надеялись на замужество, а приданое им поможет.
   – Найди брачное свидетельство и подожди, пока старик умрет. Он долго не протянет. После его смерти уладишь все формальности, унаследуешь имение и титул, тебе даже не придется заботиться о девушках. Отец наверняка им кое-что оставил.
   – Могут пройти годы, пока он умрет, многие, уже находясь на смертном одре, переживали собственных детей.
   Дэниел в гневе повысил голос:
   – Пусть даже годы. С каких это пор титул и поместье стали так важны для тебя? У тебя есть деньги, «Найтон-Трейдинг» процветает.
   – Ты не понимаешь, – возразил Грифф. – Как только я стану графом Суонли, меня введут в палату лордов. У меня появится прекрасная возможность стать членом делегации, отправляющейся в Китай. Это нужно сделать до конца этого года, иначе я упущу свой шанс.
   Дэниел смотрел на Гриффа так, будто видел его впервые.
   – Так вот из-за чего весь сыр-бор. Твоя драгоценная делегация и «Найтон-Трейдинг».
   Будь проклят Дэниел с его самоуверенностью!
   – Да, «Найтон-Трейдинг», компания, которая сделала тебя тем, кто ты есть, или ты забыл? Без моей компании у тебя не было бы должности. И свыше сотни моих подчиненных. Не было бы того небольшого состояния в этом твоем фонде и ни малейшего шанса иметь свой собственный бизнес. Можешь поносить мои методы, но без них где бы ты был?
   Дэниел гордо вскинул голову:
   – До этого момента я не критиковал твои методы. Не было причин. Ты никогда не собирался уничтожить четырех человек ради «Найтон-Трейдинг».
   Грифф с проклятием оттолкнулся от окна.
   – Этот ублюдок уничтожил всю мою семью, чтобы завладеть поместьем. А я намерен позаботиться о его семье. – Он начал зло расхаживать вдоль стола. – Знаешь, как в Итоне называли мою мать и меня за глаза? Ее – найтонской шлюхой, меня – найтонским ублюдком. После скандала мои родители еще раз обвенчались, но это не изменило мнения общества о ней. И обо мне тоже. Суд признал меня бастардом перед Богом и людьми. – Подойдя к столу, он с размаху уперся в него кулаками и зло уставился на Дэниела: – Думаешь, после смерти отца Суонли пришел и предложил свою помощь? Конечно, нет. Теперь он хочет, чтобы я женился на его дочери в обмен на брачное свидетельство моих родителей. Что бы ты сделал на моем месте? Женился на ней? Облегчил ему жизнь?
   – Как может замужество дочери облегчить ему жизнь? Оно не помешает тебе отобрать у него титул. Я понимаю, ты жаждешь мести, но...
   – Дело не в мести!
   Дэниел смотрел на него с немым укором.
   – Разве?
   – Нет! Я хочу стать членом делегации, отправляющейся в Китай. Если я женюсь на Розалинде, думаешь, она спокойно отнесется к тому, что я буду публично унижать ее отца? Что сделаю еще более проблематичным замужество ее сестер? Только не Розалинда. Она пустит в ход зубы и когти. Как я уже говорил, если я женюсь на ней, брачное свидетельство родителей потеряет всякий смысл. Я не смогу использовать его, не сделав своим врагом собственную жену. – Он посмотрел на Дэниела. – Я получу это свидетельство без женитьбы на дочери, как и планировал. – Он не мог не добавить с оттенком сарказма: – А ты получишь свои двести пятьдесят фунтов.
   Дэниел порывисто вскочил.
   – Мне не нужны твои деньги. Все было по-другому, когда я думал, что ты просто хочешь получить документ, подтверждающий, что ты законнорожденный. Человек вправе заявить свои права на собственность, если при этом ему не обязательно жениться. Но это... – Он презрительно фыркнул.
   – Ты отказываешься продолжать этот маскарад? – бросил Грифф, сжав кулаки.
   – Еще неделю, и ни днем больше. За это время ты успеешь найти чертовы документы. – Дойдя до двери, Дэниел обернулся: – Но это будет моя последняя неделя у тебя на службе, слышишь? Возможно, Суонли подлец. К тому же еще осел, что я выяснил при личном знакомстве с ним, но он стар и при смерти и для него сейчас главное – обеспечить будущее дочерей. Винить его за это я не могу. – С потемневшим взглядом Дэниел взялся за ручку двери. – Ты же готов уничтожить их ради удовлетворения собственных амбиций. Что ж, есть вещи, которые не может стерпеть даже ублюдок разбойника с большой дороги.
   Эти слова преследовали Гриффа долгие часы после ухода Дэниела.

Глава 10

   Разум естественно приноравливается даже к самым смешным бестактностям, если они возникают часто.

Фанни Барни, английская романистка, мемуарист и иногда драматург. «Эвелина»

   Грифф замышляет недоброе. Розалинда это знала. Но не могла понять, что именно. Она только заметила, что его отношения с хозяином стали напряженными, но это не могло пролить свет на его намерения.
   Сопровождавший его лакей ничего особенного не замечал, а ей самой находиться рядом с Гриффом становилось все труднее. Когда бы она ни пыталась, даже в обществе других, он шептал ей, когда никто другой не мог слышать, самые возмутительные вещи. Преобладали намеки на сливы, у него явно не хватало воображения. И Джульет, неправильно истолковав слова Гриффа на террасе в тот день, взяла за правило подавать сливы к каждой трапезе. Сливы, которые он ел лишь для того, чтобы ее мучить.
   Этим утром она настояла, что поедет верхом с ним и мистером Найтоном, поскольку Джон был занят. Грифф с лихвой отплатил ей за это, особенно когда обнаружил, что она не ездит в дамском седле. Все его замечания о верховой езде, казалось, были одно порочнее другого. И он продемонстрировал ей, как хорошо умеет контролировать лошадь. Когда они скакали, его нога несколько раз касалась ее ноги так аккуратно, что лошади ни разу не соприкоснулись и не испугались.
   Было совершенно невыносимо, когда он помогал ей спешиться. Он держал ее за талию дольше, чем требовалось, и тихо заметил, что вид ее, сидящей верхом, гарантированно «наполняет его карманы». Ей понадобилась секунда, чтобы понять намек, и она залилась румянцем. Глядя на нее, Грифф искренне рассмеялся. Какой же он наглец!
   Теперь она сидела у бильярдного стола в восточном конце длинной галереи на первом этаже, протянувшейся между двумя крыльями дома. Грифф играл против Джульет, в то время как мистер Найтон расположился в кресле и подбадривал ее. Розалинда готова была оставить их за этим занятием, чтобы не привлекать новых хитрых маневров Гриффа, но осознала, что он таким образом достигнет своей цели прогнать ее от себя. Из гордости она не могла ему этого позволить.
   Стол был старый, купленный папа´ еще до ее рождения. Они с мамой частенько играли в бильярд – она помнила это, милый смутный образ далекого детства. Папа´ смеялся и дразнил маман, а Хелена умоляла позволить и ей поиграть, ведь она уже взрослая, скоро девять, и вполне может играть в бильярд.
   После смерти матери папа´ перестал играть в бильярд. Розалинда догадывалась, что воспоминания причиняют ему боль. Но девочки всегда играли в бильярд. Чем еще можно заняться в долгие зимние месяцы, когда книги уже наскучили, а знакомых, о которых можно было бы позлословить, не было? К сожалению, после болезни Хелена заявила, что не может больше играть, и остались только Джульет с Роза-линдой. Джульет была слабым игроком, зато Розалинда играла великолепно, однако сегодня ей еще не представился шанс продемонстрировать свое мастерство.
   К несчастью, наблюдать за Гриффом было мучением: его плавные движения кием, игра мускулов, когда он наклонялся над столом для удара, низкий победный смех, когда он выигрывал, – все это будило воображение. Ей казалось, что он сжимает не кий, а ее талию, что склоняется не над столом, а над ней, чтобы ее целовать и ласкать. Его низкий победный смех звучал как стон желания, когда он опускался на...
   Господь милосердный, почему она не может прогнать прочь эти постыдные фантазии? Раз навсегда избавиться от них? Она знала почему. Его происхождение, манера речи и поведение произвели на нее неизгладимое впечатление. Он то казался джентльменом, то негодяем. Невозможность разгадать его выводила Розалинду из себя.
   Что ж, по крайней мере он больше не шныряет по дому. Возможно, в ту памятную ночь она ошиблась. Не исключено, что он действительно искал сигары. Но она продолжала следить за ним, и его гордость была задета. После этого он придумывал всякие уловки, чтобы избавиться от ее общества. На эти уловки она сама его спровоцировала.
   Это было возможно, но казалось маловероятным. И все же почему он больше не возражал против созданных ею ограничений? Каждый день он уединялся в своей спальне, чтобы работать. Джон не отходил от его двери. Второй лакей дежурил по ночам. Может быть, они засыпают на посту? Нет, Розалинда сама проверяла, даже поздно ночью, и всегда находила их бодрствующими.
   Возможно, это был план Гриффа усыпить ее бдительность, чтобы она ослабила охрану и он мог возобновить поиски. Но она не ослабит бдительность, пока он не покинет Суон-Парк.
   Но сегодня день тянулся особенно медленно, и Розалинда почувствовала, что засыпает. Прошлой ночью она плохо спала, ей мерещилось, что в стенах что-то стучит. Она уже подумывала о том, чтобы пойти к себе и немного вздремнуть, когда шар с глухим стуком упал в лузу и Джульет воскликнула:
   – Я выиграла! Я выиграла! – Ликуя, Джульет с детской восторженностью размахивала кием. – Наконец-то я победила вас, мистер Бреннан, признайте это! И всего после трех партий!
   – Вы действительно победили. – Тон Гриффа был снисходительный, добрый. Розалинда вдруг подумала, что эту партию он играл гораздо хуже без всякой видимой причины. Когда он переглянулся с Найтоном, Розалинда поняла, что он нарочно проиграл Джульет.
   Осознание этого окутало ее сердце коварным теплом, как львиный хвост грифона, в честь которого его прозвали. Его уловка сломала болезненную робость Джульет, чего не смог сделать мистер Найтон, и Розалинда обнаружила, что, пусть и помимо своей воли, благодарна ему за это. В последние три дня Джульет находилась в постоянной тревоге – либо вообще молчала, либо отвечала, лишь когда к ней обращались. Ей было уютнее с Гриффом, чем с мистером Найтоном, но причина этого очевидна: Джульет не беспокоило, что придется выйти замуж за него.
   Розалинда вздохнула. К сожалению, судя по тому, что она видела, тревога Джульет не повлияла на ее решение. Она обеспокоенно смотрела на мистера Найтона: не раздражает ли его ее неженственное поведение?
   Внезапно, загородив ей обзор, Грифф возник перед Розалиндой, протягивая ей кий.
   – Ваша сестра победила меня, леди Розалинда, может, вы хотите последовать ее примеру?
   Увидев откровенный вызов в его взгляде, Розалинда не могла отказаться. Она улыбнулась и взяла у него кий.
   – Это такое наслаждение – победить вас, мистер Бреннан!
   – Вот моя «Леди Презрение». – Его глаза блестели, когда он цитировал «Много шума из ничего». – «Ее слова – кинжалы; каждое из них наносит рану».
   – Стараюсь изо всех сил. – Она подошла к столу, снимая по дороге перчатки. – Но мои кинжалы придется наточить, поскольку вы все время возвращаетесь за новыми ударами, а я все еще не вижу вашей крови.
   Он установил биток и красный шар на свои места на столе.
   – Я рад, что вы ограничиваете себя в словах и не умеете фехтовать. Судя по тому, как вы владеете мечом, я мог бы обнаружить себя выхолощенным. – Он жестом предложил ей ударить первой.
   Розалинда снова улыбнулась:
   – Заманчивая перспектива. Но я удовлетворюсь тем, что выиграю у вас партию в бильярд.
   – Пятьдесят кажется мне очаровательным ровным числом.
   – Значит, пятьдесят. – С улыбкой она сделала серию ударов, которая загнана в лузу красный шар, дважды ударом от красного шара забила свой биток и потом еще раз загнала красный. Она загнала бы в лузу и пятый, если бы стол не был таким неустойчивым, из-за чего шар остановился в дюйме от лузы.
   Мистер Найтон тихо присвистнул и поднялся со своего места, чтобы осмотреть стол.
   – Господи Иисусе, миледи, где вы научились так играть в бильярд?
   Она отступила от стола.
   – Один из лакеев меня научил. – Она повернулась к Гриффу, который стоял с непроницаемым лицом, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. – Это четыре очка, как я полагаю. Ваша очередь, сэр.
   Он легкой походкой подошел к столу, положил свой биток и ударил.
   – У ваших лакеев широкий спектр обязанностей. – Он достал красный шар из лузы, поставил на место, потом ударил впечатляющий карамболь, очень рискованный, но победный. – Они обучают бильярду, являются помощниками блуждающих гостей. А когда, интересно, они выполняют свои прямые обязанности?
   Розалинда поморщилась, когда он аккуратно загнал красный шар в лузу.
   – Скоро вы поймете, что наши слуги весьма разносторонни. И если бы лакеи не оказывали эти услуги, их оказывал бы кто-то другой – дворецкий или кучер.
   – Или хозяйка поместья, – с сарказмом заметил он, снова прицеливаясь.
   Она подняла бровь.
   – Если понадобится.
   Красный шар упал в ближайшую к ней лузу, и она сама достала его. Но когда склонилась над столом, чтобы передать его Гриффу, он смотрел не на ее руку, а ниже. Тут она заметила, что ее шаль развязалась, и, мысленно обругав себя, начала отодвигаться, но его рука быстро накрыла ее руки, лишив ее возможности двигаться.
   Она бросила умоляющий взгляд на кузена, но он и Джульет прошли дальше по галерее, чтобы взглянуть на портреты предков Суонли. Оба были увлечены разговором и стояли спиной к столу. Никто из них не заметил, что Грифф схватил ее руку.
   Его пальцы гладили ее пальцы, напоминая ей, как те же самые пальцы бродили по ее телу, когда они стояли на залитом солнцем холме.
   Сладостное желание снова охватило ее. Нет, зло подумала Розалинда, она не позволит ему сделать это с ней! Он просто провоцирует ее.
   Она попыталась отдернуть руку, но он не сразу выпустил ее.
   – Я мог бы наслаждаться обществом хозяйки поместья в роли помощницы, – прошептал он, – не хотелось бы отвлекать ее от других, более важных обязанностей.
   – Тогда вам и вашему хозяину следовало бы вернуться в Лондон, где вам и место, – игриво ответила Розалинда.
   – Почему? Хотите поскорее избавиться от нас? – Его взгляд скользнул по ее полуоткрытой груди. – Или опасаетесь, что мы раскроем ваши секреты?
   Лицо Розалинды запылало. Он улыбнулся, взял шар и отпустил ее руку. Розалинда отпрянула и быстро завязала шаль. Хорошо бы заткнуть этим шаром его бесстыдный рот, чтобы этот негодяй раз и навсегда замолчал. Бильярд предоставляет слишком много возможностей неподобающим образом рассматривать женское тело. Надо поплотнее завязывать шаль.
   Розалинда взглянула на Гриффа. Он тоже смотрел на нее, самодовольно ухмыляясь. Пусть ухмыляется. Это лучше, чем похотливые взгляды. Или непристойные замечания, которые так возбуждали ее.
   Розалинда не могла не признать, что Грифф играет блестяще, и теперь больше не сомневалась, что Джульет он проиграл намеренно. Когда Розалинде снова представился шанс бить, она показала ему, что не все «старые девы Суонли» плохо владеют кием.
   Шанс представился ей спустя несколько ударов, как раз когда она подавила сонный зевок. Он подошел к ее стороне стола и с величайшей серьезностью прицелился для следующего удара. Со своего более выигрышного места она видела, что он целится без всякого риска, но их стол не был лучшим, и он промахнулся, несмотря на искусный карамболь от двух бортов. К этому времени он был на семь очков впереди.
   Он отошел от стола, а она стала тщательно прицеливаться, потому что он оставил ее биток в дьявольски опасной позиции. После того как она несколько долгих мгновений стояла нагнувшись с кием, глядя то на лузу, то снова на кий, Грифф пробормотал позади нее:
   – Если вы делаете это, чтобы соблазнить меня, то вы преуспели.
   Она удивленно посмотрела на него и обнаружила, что он смотрит на ее зад и довольно высоко поднятые юбки, открывающие часть чулок. Она зло посмотрела на Гриффа.
   – Если вам не нравится, когда вас искушают, мистер Бреннан, не смотрите, куда не следует, сосредоточьтесь на игре. – Не сдвинувшись с места и на дюйм, она сосредоточила внимание на столе, хотя не могла не думать о том, что он с интересом рассматривает ее зад.
   Грифф усмехнулся:
   – Разве я говорил, что мне не нравится, когда меня искушают?
   Стиснув зубы, она ударила. И конечно же, промахнулась. Все из-за этого негодяя. Когда она в ярости выпрямилась, то обнаружила, что его брюки коснулись ее юбки.
   – Разрешите, мистер Бреннан, – отрывисто бросила она, но он не отошел.
   Он бросил быстрый взгляд туда, где мистер Найтон и Джульет все еще стояли в дальнем конце галереи. Джульетт рассказывала историю каждого графа, и, к чести мистера Найтона, тот терпеливо ее слушал. К несчастью, он не обращал никакого внимания на своего поверенного.
   Тот между тем наклонился ближе, озорные искры плясали в его глазах.
   – Нам нужно определить ставку на эту игру.
   – Какую ставку? – Она попыталась отступить, но мешал стол. Грифф был слишком близко для рациональных мыслей, слишком близко для чего угодно, кроме воспоминаний о том, что случилось в прошлый раз, когда он стоял так близко к ней. Ее сердце учащенно забилось.
   – Если выиграю я, – прошептал он, – вы отзовете своего сторожевого пса.
   Розалинда подавила стон. Она должна была это предвидеть.
   – А если я? – Она вскинула голову.
   – Вы не выиграете. – Когда она вопросительно посмотрела на него, он улыбнулся и добавил: – Но если выиграете, я устрою вам встречу с Ричардом Шериданом.
   Ее глаза округлились.
   – С тем самым Ричардом Шериданом? Владельцем театра «Друри-Лейн»? Автором «Школы злословия»?
   Негодяй ухмыльнулся, зная, что поймал ее на крючок.
   – С ним самым.
   Он выглядит слишком уверенным в себе. Розалинда бросила на него скептический взгляд:
   – Вы знаете его настолько хорошо, чтобы договориться о встрече?
   – Дело в том, что мы с Шериданом питаем страсть к хорошему французскому бренди и иногда ей предаемся.
   – Неужели простой поверенный водит знакомство со знаменитым Шериданом?
   Вопрос застал Гриффа врасплох, но он тут же нашелся:
   – Мой хозяин – покровитель театра, у него есть небольшая доля в «Друри-Лейн». – Грифф кивнул в сторону Найтона: – Если не верите, спросите у него.
   Она посмотрела на кузена в галерее, который слушал щебетание Джульет. Мистер Найтон вкладывает средства в «Друри-Лейн»? Невозможно! Вчера за ужином этот буйвол проявил свое полное невежество. Он понятия не имеет, кто такие Джон Драйден и Кристофер Марлоу, более того, кто такой Гомер, несмотря на свое итонское образование. Розалинда уже стала сомневаться, что он вообще учился в Итоне.
   Словно прочитав ее мысли, Грифф объяснил:
   – Вообще-то я инициировал эти инвестиции, и теперь у нас очень милая частная ложа в «Друри-Лейн».
   Несмотря на все свои остальные недостатки, Грифф, похоже, искренне интересуется театром.
   – Итак? – напомнил он. – Вы принимаете пари?
   Она все еще медлила.
   – В том случае, если вы ответите на один вопрос.
   – Согласен.
   – Почему вы так стремитесь избавиться от моего лакея? Ведь он здесь просто помогает вам.
   – Мне не нужна помощь. Я привык ходить один, туда, куда мне хочется, и когда мне хочется. Вы когда-нибудь пробовали читать документы в присутствии слуги, который стоит у вас над душой? Это чертовски раздражает.
   Что ж, подумала Розалинда, пожалуй, он прав. Кроме того, она намеревалась выиграть партию. А возможность встретиться с самим Ричардом Шериданом была весьма заманчива.
   – Я принимаю ваше пари, – сказала Розалинда.
   – Розалинда! – донесся из галереи голос сестры. Она и мистер Найтон направлялись к столу. – О чем вы там шепчетесь с мистером Бреннаном? Я думала, вы играете в бильярд.
   Грифф отошел от Розалинды.
   – Мы играем, миледи, играем. – Он взял свой кий. – Мы с вашей сестрой воспринимаем все это гораздо серьезнее.
   Она думала, что они и до этого относились к бильярду серьезно, но он вскоре доказал ей, что она ошибалась. Когда он в этот раз подошел к столу, не было ни флирта, ни поддразнивающих намеков, никаких колебаний на пути к его цели. Он подошел к столу с целеустремленностью спортсмена. И набрал еще двадцать очков, прежде чем соскользнувший кий не прервал его победную серию.
   Охваченная волнением, она заняла свое место, теперь уже уверенная в победе. После заключения пари надо было заставить его начать счет заново. А теперь он на двадцать семь очков впереди – это огромный разрыв. Если она проиграет, ей придется проводить больше времени в его обществе, что в высшей степени неразумно, не говоря уже о том, что встретиться с Шериданом ей не придется.
   Ее усилия увенчались успехом, ей удалось проделать серию удачных ударов. Ей не очень хорошо удавались карамболи, и поэтому она даже не рисковала проделывать их, хотя они позволили бы ей быстрее увеличить счет. Тем не менее она уже опередила его на четыре очка, когда загнала в лузу его биток.
   Они с Джульет хором застонали.
   – Моя очередь. – Грифф злорадствовал, вынимая свой шар из лузы и ставя его на место.
   Теперь он играл с мастерством истинного профессионала. Ей следовало бы догадаться, что бывший контрабандист окажется блестящим бильярдистом. Он и его компаньоны наверняка развлекались таким образом в свободное время.
   Когда счет перевалил за сорок, Розалинда напряглась. Он прицелился, и она наклонилась вперед на противоположном конце стола, чтобы лучше видеть. В долю секунды между тем, как он оттянул свой кий назад и послал его вперед, его глаза скользнули со стола на нее. Он промахнулся и выругался.
   Нахмурившись, он обогнул стол и, остановившись рядом с ней, прошептал:
   – Уже отчаялись, да?
   – Что вы имеете в виду? – прошептала она.
   – Не очень честно с вашей стороны, когда я делаю удар, подсовывать мне под нос ваши прелести.
   Она посмотрела вниз и покраснела, увидев, что шаль опять развязалась.
   – Я не заметила. – Она стала завязывать шаль.
   – Ну конечно.
   Этот чертов мерзавец не верит ей! Поколебавшись, она демонстративно сняла шаль и бросила на кресло.
   С этого момента она всячески старалась отвлечь его от игры. Это оказалось не так уж трудно. Он не сводил глаз с ее груди и то и дело совершал промахи.
   Гриффу не понадобилось много времени, чтобы придумать достойную месть. Стоило ей прицелиться, как он проходил мимо нее, шепча непристойности, и она совершала промах.
   Вскоре стало очевидно, что они забыли о бильярде.
   Джульет не обращала внимания на происходящее. Замечаний, которыми они обменивались, она не понимала, а их томные взгляды ее вообще не беспокоили. Мистер Найтон следил за игрой с непонятной радостью на лице, что немало удивило Джульет.
   Игра тянулась медленно, ни одному из игроков не удавалось значительно увеличить счет – очко там, очко тут, затем промах. Когда на галерее появилась Хелена, счет был сорок девять против сорока девяти.