Страница:
Боль, память, не моя память и я — зеркало, разбившееся на миллион частей, на миллион жизней.
Глава 14. Изгнанники
Глава 14. Изгнанники
За аркой окна в синевато-сером небе хлещет косой дождь. Это небо кажется слишком ярким для глаз земного человека. Звезда Каррика сияет белизной сквозь тучи.
— Это было не то, о чем нельзя говорить, — закончила я. — Это было почти то, о чем нельзя думать… даже наедине с собой. Я знала, что была в Башне, но мой разум не давал мне сказать, что это не имело значения, было чем-то обыденным, что нужно забыть… Я не могла даже думать, с точки зрения блокирования мыслей я была изолирована, блокирована чем-то, что кто-то проделал со мной. Все, что я могла — помнить кого-то еще, чей разум был подрегулирован Чародеем. Хавот-джайр.
Дуг Клиффорд отпил арниака из своего бокала, состроил гримасу и помолчал, вылавливая цветок кацсиса , упавший в ярко-красную жидкость.
— Линн, я в замешательстве… Полагаю, я сам мог бы пойти в Башню. Пошлите сообщение людям Чародея. Я все-таки дипломатический представитель правительства на Каррике V.
Это ограниченная помощь, но, тем не менее, это помощь. Мне следовало бы поблагодарить его, однако от напряжения у меня пересохло в горле. Я встала, чтобы пройтись по ограниченному пространству пола в доме-Ордене, потому что была слишком взволнована и не могла спокойно сидеть.
— Дугги, если предположить на мгновение, что я права, то что сделает Чародей, если узнает, что я здесь?
Дуг беспечно сказал:
— Если у вас и был выбор, где быть, то вы выбрали верно. Пожалуй, даже Башня не будет слишком стремиться к тому, чтобы вмешиваться в дела домов-Орденов…
Внутренний город отделен от торговой части Касабаарде стеной и тысячелетним правилом амнистии, а от Башни, находящейся в его сердце, — несколькими участками сада и без граничной бездной философии.
— …что, как я подозреваю, и есть причина того, почему хайек проводят здесь свою мирную конференцию. Это кое о чем мне напоминает, Линн. Пока я буду занят, вам было бы лучше связаться с Дэвидом Осакой или Прамилой Ишидой, не так ли?
В его последних словах промелькнул оттенок злобы. Я все-таки остаюсь служащей Компании. И, кроме того, ты не столь долго имеешь дело с ортеанцами, чтобы ощущать то почтение, с которым они относятся к Башне. «Клиффорд, — подумала я, — ты теряешь спокойствие. Но кто упрекнет тебя в этом?»
— Вы правы, — кротко сказала я. — Я найду их. Дугги, если будете говорить с Башней, помните об одной вещи. О том, что я рассказала вам в Махерве. Вы сделаете это не для того, чтобы помочь одному человеку, испытавшему неблагоприятное воздействие какой-то неземной техники. Чародей сказал мне как-то, что он — единственное лицо, обладающее знаниями, чтобы говорить от всей Орте, и если я права и это так, то в такой рискованной ситуации, как нынешняя, нам понадобится некто с такими знаниями.
Идя по внутреннему городу в сторону Западных ворот, я подошла к толпе, стоявшей между двумя домами-Орденами. Я проталкивалась между ортеанцами и ортеанками в ярких мантиях мешаби . Кто-то из них сидел на ступенях, на скамьях под навесами или на ковриках, сплетенных из дел'ри . Ярко-красная, голубая и изумрудного цвета ткань мешаби была окрашена пятнами и часто имела обтрепанный вид. Меня поразил приглушенный гул разговоров — ортеанцы из хайек , непринужденно жестикулируя, собирались в группы. Я обошла одну такую группу, собравшуюся вокруг спиртовки, на которой подогревался арниак , и старый ортеанец в мантии дома-Ордена с беспокойством взглянул на происходящее.
Было трудно найти путь между группами сидящих людей. Их головы поворачивались в мою сторону, когда я проходила мимо. Блестели на солнце гривы с вплетенными в них бусинками. Будучи на голову выше, чем большинство ортеанцев хайек , я привлекала к себе внимание; кто-то бросал замечания, а я, уклончиво отвечая на них, продолжала идти.
Широкое свободное пространство рядом со сторожкой у Западных ворот было занято несколькими деревьями лапуур , пепельно-серые листья которых непроизвольно развевались в пылающей жаре Звезды Каррика. Под одним из лапуур , стояла Прамила Ишида. Рядом с ней — какой-то ортеанец.
Двое рядом: контраст светлого и темного. Пыльная желтая грива Сетри-сафере взлетела назад, когда он засмеялся (ты ни в коем случае не преминул бы находиться здесь, поняла я), а на желтоватом круглом лице Прамилы появилась ответная улыбка. Она говорила не с ним, а в свой наручный коммуникатор. Затем она увидела меня и застыла в полном изумлении.
Молодой ортеанец взглянул в ту же сторону, что и она. Его золотистые глаза прикрылись перепонками, затем прояснились, и уголок рта, походившего на пасть росомахи, дернулся в улыбке. Его белая мантия-мешаби была в пыли, а на поясе (ведь то был внутренний город) не висел кривой нож.
— Как ныне дела у Молли и Компании? — спросила я. Ему хватило такта, чтобы изобразить смущение.
— Шан'тай , я не видел ее… Я здесь с хайек южного Побережья, для переговоров. Мне удалось собрать их вместе, и они не перерезали друг другу горло. Это ведь достижение, как вы думаете?
Мы быстро говорили на диалекте Махервы, который, как я заметила, был непонятен Прамиле. Я встретилась взглядом с Сетри. У его беззаботного юмора имелось одно преимущество. Он сказал: «Я намерен стать вашим другом», а вместо этого постарался снискать расположение Молли. Я сказала со злостью:
— Один вам совет, Сетри, если угодно. Поднимаясь по лестнице, не ломайте за собой ступенек. Они вам могут понадобиться при спуске.
Он положил одну руку себе на грудь, слегка поклонился, что выглядело уныло и забавно.
— Простите меня, если я недооценил вас в Махерве, шан'тай . Мне нужно еще многому научиться.
— Не столь уж многому. — Я перешла на сино-английский и обратилась к Прамиле, которая все еще стояла, держа поднятый вверх наручный коммуникатор, разинув в немом изумлении рот. Прежде чем она обрела дар речи, я спросила: — Это Молли сейчас на связи? Скажите ей, что я прошу прощения за свое неизбежное отсутствие. Я пользовалась появившейся благоприятной возможностью.
Прамила собралась говорить, но остановилась, уставилась на меня в полнейшем недоверии, а потом спросила:
— Благоприятной возможностью?
— Для исследования политического климата среди влиятельных семей-хайек Побережья…
Я всегда говорю: если собираешься капитально соврать, делай это изящно и с улыбкой.
— …я знала, что хайек должны были встретиться здесь для переговоров со Ста Тысячами. Я подумала, что Молли, возможно, требуется более широкое видение культуры Побережья, чем то, какое можно обрести только в окрестностях Махервы. Это более четырехсот миль заселенной земли, как вы знаете. — Я сделала паузу и ступила в скудную тень лапуура . — Вы сейчас говорите с Молли?
Прамила Ишида с полминуты удивленно смотрела на меня. Потом рассеянно сказала:
— Нет, это Дэвид, мы посадили «челнок» за пределами поселения. «Благоприятная возможность»… но ведь не было никакого сообщения! Мы не знали, где вы находились, что собирались делать…
— Я понимаю…
Если мне нужно, я могу воспользоваться всей уклончивой вежливостью Службы.
— Это очень неправильно… Да. Мне нужно будет объясняться с некоторыми людьми, когда я вернусь, я это понимаю. Если бы вы не знали… Господи Боже, Молли, наверно, думает, что я совсем сошла с ума! Мне нужно связаться с ней через коммуникатор. Возможно, я выйду с вами к «челноку». Мне в любом случае нужны ресурсы «челнока», чтобы восполнить потребность в протеинах и витаминных добавках…
— Я сейчас не могу туда пойти. Мне нужно помочь Сетри-сафере определить дополнительные места встречи для переговоров. — Она провела рукой по лбу, откидывая прядь черных волос за ухо. Ее донимал пот. «И не слишком одурачила меня, — подумала я, — воспользовавшись более чем избитым предлогом».
— Молли захочет поговорить с вами, — сказала она. — Возможно, она решит, что вам лучше вернуться в Махерву или в Свободный порт.
У нее на поясе висела кобура с СУЗ-IV, коммуникатор связывал ее с «челноком»: небольшую и такую компактную фигуру, стоящую в полуденной жаре. В этом был удивительный контраст с остановившимися в росте лапуур , покрывшейся трещинами и подсыхающей белой грязью, с Сетри и ортеанцами возле ближайших домов-Орденов.
— Возможно, для вас было бы лучше спровадить меня через «челнок» на орбитальную станцию, — сказала я. — Я останусь в городе для переговоров. Кто здесь есть?
Я видела происходивший в ней внутренний спор: сколько же можно сказать этой ненадежной, эксцентричной женщине, которая, однако, все еще является специальным советником «ПанОкеании» по ортеанским делам.
— Хайек Анжади, Пелата, Телшан. — Она помолчала. — Представители Свободного порта, такширие . Думаю, есть несколько ортеанцев из телестре Керис-Андрете и из Дома-источника Телменар. И Медуэнин. Здесь есть и медуэнинцы.
Должны были быть . У меня в желудке от напряжения начал возникать комок. На мгновение это сильно возмутило меня. Разве у меня недостаточно дел, чтобы еще все время помнить о Блейзе Медуэнине? Напряжение не проходило, и его было невозможно прогнать усилием воли. «Мы встретимся, — подумала я. — Это неизбежно, когда мы оба здесь. Проклятие». Какая-то часть моего существа была оскорблена тем, что мой душевный покой должен зависеть от кого-то, кроме меня самой.
А затем я с покорностью подумала: «Все устроится, девочка. Если у тебя пропадет чувство юмора, тебе придется плохо…»
Прамила Ишида сказала неуверенно:
— Мы действуем как нейтральные третейские судьи. Некоторые Дома заявляют, что не смогут прокормить всех людей с Побережья и из Свободного порта, какие здесь находятся.
Дома-Ордены внутреннего города финансируют себя за счет пошлин и налогов, которые платят все торговцы, входя в торговую часть Касабаарде и покидая ее. Это обеспечивает внутреннему городу обманчивую видимость неистощимого изобилия. Глядя на собравшиеся вокруг нас толпы, я подумала: «Но оно не предназначалось для того, чтобы справиться с подобным».
— Вы захотите поговорить с главами домов-Орденов и керетне из хайек .
Это так легко — вернуться к образу мышления Компании. Но половина воспоминаний о внутреннем городе, какие я воскрешаю в памяти, не мои. И все, о чем я сейчас могу думать, это только одно: «Как скоро придет ответ Башни на сообщение Дугги?»
— Я помогу вам в этом деле, — сказала я. — Однако сначала дайте мне поговорить с Молли.
Прамила вышла на связь нажатием клавиш на наручном коммуникаторе. На краткий миг у меня появилось желание выйти из города к «челноку». Пожалуй, YV9 — это старые модели, но в них, по крайней мере, имеются возможность помыться и запасная униформа. Тогда Молли Рэйчел смогла бы увидеть в своем коммуникаторе опрятную женщину среднего возраста, элегантно смотрящуюся в комбинезоне «ПанОкеании» с логограммой на рукаве, с выгоревшими на солнце волосами, с загорелой кожей, чтобы, говоря иначе, ничто не напоминало об этом месяце странствий от Махервы…
Кого ты обманываешь, девочка? Я отодвинула грезы, оставшись чумазой, с растрепанными волосами, босиком, в одной лишь потрепанной мантии мешаби , защищавшей меня от солнца, однако подумала: «У меня сейчас есть случай убедить Прамилу в том, что я обладаю полномочиями, а я медлю».
— Вот. — Тихоокеанка азиатского происхождения вручила мне свой наручный коммуникатор и отошла в сторону за пределы слышимости, чтобы продолжить разговор с Сетри и Джадуром — не он ли там стоит? — из хайек Анжади.
Экран наручного коммуникатора прояснился, показывая в уменьшенном масштабе внутренний вид посаженного «челнока» и лицо аборигенки. Она щурилась от яркого света, посту павшего через открытый люк и ложившегося сверкающими пятнами на ее черные волосы. Ее комбинезон был в пыли. На лице виднелась грязная полоса, отмечавшая край только что снятых щитков для глаз.
— Это вы, — зловеще произнесла она.
Я сказала:
— Должна извиниться за то, что столь долгое время не имела контакта с вами. Совершенно неумышленно, знаете ли…
— Чепуха! — прервала меня Молли Рэйчел. — Если бы у меня был один свободный час из двадцати семи, я отправилась бы на «челноке» в Касабаарде и разузнала бы, какого черта вы там делали. Вы советник «ПанОкеании», Линн. Интересы Компании — ваши интересы. И вашего дерьмового правительства, скажите это Клиффорду! — Она перевела дух. — Я должна бы отправить вас обратно на Землю с первым же кораблем из мира Тьерри!
— «Должна бы»?
Она свирепо взглянула на меня, а потом вытерла пот со лба и рассеянно посмотрела на белесую пыль, которой были покрыты ее темные пальцы.
— Мне приходится изо всех сил стараться работать за вас, Линн. Вы это знаете. Вам нужно радоваться, что у меня нет времени. Здесь такое происходит!
На крошечном изображении ее лица были заметны изнурение и лихорадочное возбуждение, которые могли означать успех. Но сейчас не время спрашивать ее об этом.
— Линн, хорошо ли вы себя чувствуете? Прамила сказала, что вы, кажется…
— В здравом уме? Да. Я намерена позднее встретиться с психиатрами на орбитальной станции, но это так.
— Значит, это был инопланетный синдром. Меня это успокаивает. Здесь довольно многое происходит.
Через открытый люк «челнока» я могла видеть белесый, напоминающий лунный, ландшафт юго-восточного Побережья. Я столкнулась лицом к лицу с тихоокеанской ограниченностью, возненавидев на миг все эти их такие простые (для них) вопросы.
Она вздохнула, покачала головой.
— Линн, почему вы так чертовски ненадежны? Вы можете потребоваться мне завтра в этом мире… я собиралась это сделать и еще могу, но мы с Прамилой и Дэвидом могли бы воспользоваться вашей помощью при условии, что знали бы, на чьей вы действительно стороне на Каррике V.
— Вы всегда сомневались в этом?
— Вы , — сказала Молли. — Теперь вы знаете, и обе мы знаем, что вы хотите, чтобы Компания ушла с Каррика V. Прекрасно. Продолжайте работать ради этой цели. Только скажите мне, готовы ли вы давать консультации как специалист. И если я выслушаю их, то буду учитывать.
Почему я недооцениваю ее? Видит Бог, это не окупается.
Затем она засмеялась. Мне тоже пришлось посмеяться. Мы наблюдали друг за другом. Наблюдали за собой. Но, может быть, таков наш modus operandi .
— Свяжитесь со мной сегодня еще раз позднее, — сказала Молли, — и мы это обсудим. Сейчас некогда. Мы поговорим. Линн, хорошо, что вы вернулись.
Изображение на наручном коммуникаторе исчезло. На мгновение я устыдилась из-за такой ее честности. А потом подумала о Башне, о воспоминаниях, которые не мои, и о Хавот-джайр.
Сколько еще часов ждать ответ от Чародея?
Штормовое солнце-18 медленно тянулось к вечеру и жарким, влажным сумеркам. Я проспала несколько послеполуденных часов в Доме-Ордене Телмитар, а потом вышла наружу, чтобы посидеть на его низких ступенях и выпить одну из последних фляжек спиртного напитка из дел'ри , остававшихся еще в Доме.
Вечерний свет лимонного цвета падал на группу людей. Это были женщина с рыжевато-коричневой кожей из хайек с центральной части Побережья, двое худых и вялых мужчин родом, по их словам, из Городов Радуги, и молчавший все время пожилой мужчина.
…тот же самый свет лимонного цвета, вечер на Побережье, минувший десять лет назад: я вижу юную ортеанку, сидящую на краю фонтана в саду из остановившихся в росте арниака и лапуура, ее руки обнимают ребенка, которому, возможно, не более года. У нее бледная кожа, в каштановую гриву вплетены жемчужные бусины, она одета в коричневую мантию с поясным шнуром Коричневой Башни. Она едва вышла из возраста аширен, ей не более шестнадцати лет. У нее серьезное выражение лица, она сосредоточенно смотрит на ребенка, играющего ее шестипалой рукой.
— Она одна из таких людей этого поколения, — говорит старец, Чародей. — У нее в голове накоплено множество воспоминаний. Еще несколько лет — и я умру — и она сможет стать Чародеем. И будет помнить, что говорила с вами, Кристи, помнить этот момент так же, как я. Она будет мной. Точно так же, как я — это все те, кто был им до меня…
Воспоминание короткое, но жесткое и четкое, как ярко окрашенная галька, которую я могу взять и рассмотреть, а потом спрятать. Потому что я узнала: это всего лишь воспоминание, не сумасшествие. Мне было интересно знать, не услышит ли Дуг, что теперь Чародей — ортеанка. Жив ли еще старик после стольких лет?
Когда через час или чуть позже в Телмитар пришел Дуг, ортеанцы из Городов Радуги ушли со ступеней, и я сидела одна. Вторые сумерки вызывали уныние: Звезда Каррика зашла, а Звезды Сердца галактики еще не показались. Я налила в бокал Дуга спиртного напитка из дел'ри . Это действие потребовало от меня сосредоточенности.
— Я видел слуг Башни, коричневые мантии. Они довольно любезно выслушали меня. — Он сел рядом со мной, расстегнул ворот комбинезона и вытер пот со лба. — Затем они немного поговорили со мной, но не сказали ничего по существу. Мне сказали, что Чародей обдумает ответ… Вы собираетесь внушить Компании, что в Касабаарде может быть неземная техника?
Я сделала еще глоточек настойки из дел'ри . Она воздействовала на человека как слабый галлюциноген.
— Башню должно интересовать то же самое. — Я криво улыбнулась.
А у Башни нет ничего, чтобы защитить себя, кроме конспирации… и репутации. Ни оружия, ни войск, лишь некоторая защита в виде стен. Ничего, чтобы защитить хрупкую, стареющую технику, которую, как он говорил, нельзя восстановить. Кроме репутации Касабаарде. Не сделала ли я себя мишенью?
— Дугги, я хотела поговорить с вами. Хотела сказать это в Махерве, но не была уверена, что действительно решилась на это. Я должна была бы вручить «ПанОкеании» заявление об отставке, — сказала я, — но не стану. Не сейчас. До тех пор, пока не получу от них хоть какую-нибудь пользу. Любую.
Сумерки затемнили куполообразные крыши внутреннего города. На севере, едва заметная, виднелась вершина последнего шпиля Расрхе-и-Мелуур, освещенная уже исчезнувшим солнцем.
— Надеюсь, вы имели в виду то, что сказали, — добавила я. — Или я без пользы для дела оказываюсь в трудном положении. Но я все же оказываюсь в нем. Я не могу забыть, что Компания делает на Орте. Я буду действовать как внутренний источник информации, пока смогу, — но это продлится недолго, насколько я знаю Молли Рэйчел, — а потом оставлю службу и продолжу работать здесь, вне Компании. Бог знает, что мне удастся, однако я намерена рискнуть.
Дуг прислонился к стене купола и сделал большой глоток сброженной настойки дел'ри . Потом проницательно сказал:
— А потом вам понадобится убежище. Правительственная Служба.
— Если я не получу его, «ПанОкеания» может выслать меня с Орте. Я нашла бы способы остаться, но мне нужна влиятельная позиция.
Он криво усмехнулся.
— Вы присоединяетесь ко мне.
— Увы, слишком поздно. Поверьте мне, Дугги, я это знаю.
— А я не знаю всех ваших причин, верно? Нет, а вы не знаете всех моих. — Он наполовину с иронией, наполовину искренне приветственно поднял керамический бокал. — Добро пожаловать в тайный сговор.
Я пересела к нему и его фляжке с настойкой дел'ри . В стороне Расрхе-и-Мелуур постепенно исчез последний свет. Некоторое время мы очень тихо говорили друг с другом. От арки одного дома-Ордена, дальше по улице, разлился свет лампы, изнутри послышались голоса и раздался тонкий переливчатый свист металлической флейты, вознесшийся над шумом. Опустился влажный, потный вечер. Вверху засияли, точно серебристый мех, Звезды Сердца галактики.
Мы сидели бок о бок, ворот комбинезона Дуга был расстегнут, рыжие с проседью волосы едва приглажены. Позади меня мужчина из дома-Ордена зажигал лампы. Желтый свет падал из дверной арки, очерчивая кромки ступеней крыльца и ложась в уличную пыль, шероховатую от следов босых ног. Он освещал ссутуленные плечи Дугги и небольшие завитки волос на его затылке. Я подумала: «Мне хочется прикоснуться к этой мягкой, морщинистой коже… здесь, где и воздух, и сумерки, и сила притяжения не такие, как на Земле. Здесь, так далеко от дома».
Я сказала:
— Я заглянула в документацию, еще в Свободном порту. Где сейчас Софи? На Арминел-Ш?
— В мире Тьерри. Она занята там ксенобиологическими исследованиями.
Он медленно и тяжело поднялся. Постоял некоторое время, глядя на Звезды Сердца галактики. Ты предупрежден: я упомянула ее имя. Я видела его профиль, силуэтом вырисовывавшийся на фоне блеска звезд. Он помедлил, а потом снова сел на ступеньку рядом со мной. Место на моем плече, легко прислонившись к которому он сидел, осталось холодным и незащищенным.
Я поставила бокал с дел'ри в тень, отбрасываемую звездным светом. Арочный вход дома-Ордена открыт, он ведет в куполообразные комнаты с тюфяками, набитыми соломой дел'ри , и к хирузетовым помещениям под нами, где скрытно текут воды каналов. Дуг Клиффорд сидел, сложив руки и глядя на землю между своих ботинок. Затем он чуть повернул голову, поймал мой взгляд и одарил меня намеренно театральным вариантом уклончиво-внимательного взора китайского мандарина.
Я дотянулась до его руки и взяла ее, рискуя получить отказ, не зная — когда он ответил на пожатие, — отстранит ли он мою руку. Но его пальцы сжали мои с такой силой, что побелели суставы. А еще мне очень нравится тепло его дыхания, человеческое тепло, которого я так давно не чувствовала, и его улыбку…
Позднее, с внушающей страх ясностью, я подумала: «Но это мог быть и Блейз Медуэнин ».
Рассвет был туманным и тяжелым из-за ветра с моря. Я стояла вместе с Дугом возле дома-Ордена. Утро и странная смесь удовлетворенности и раскаяния. Теперь я, снова встретившись с Софи Клиффорд, буду испытывать неловкость… и некоторое отвращение к себе из-за своего эгоизма, проявившегося столь неприкрыто.
— Мне не хотелось бы, чтобы вы решили, будто… — беспокойное выражение на лице Дуга сменилось улыбкой. — Мы понимаем друг друга, Линн, не так ли?
Только сильное смущение могло подвигнуть Дугги на эту избитую фразу. Я утешающе улыбнулась ему, надеясь, что это небольшое препятствие для него исчезнет, и он станет тем же, каким был до того. Я подумала, что могла бы пройтись до Портовых ворот и постоять на причале, обозревая широкий горизонт, глядя на длинную утреннюю тень Расрхе-и-Мелуур на волнах, на первые острова Архипелага Касабаарде… Голос с улицы сказал:
— Шан'тай Клиффорд. Т'Ан Кристи.
Я взглянула вниз со ступеней. Из рассветных теней выступила маленькая фигурка в маске, босиком и в коричневой мантии мешаби . Это был аширен , ребенок.
— У меня есть сообщение, — сказало ке на чистой, архаичной форме диалекта Побережья. — Из Башни. Чародей говорит, что вы можете прийти туда и говорить с нею, Т'Ан Кристи.
Дуг взглянул на меня, качая головой.
— Я знаю, — ответила я. — Мне уже не двадцать шесть. На этот раз я не собираюсь входить в Башню только потому, что меня пригласили. Не войду, притом, что я знаю. Без какой-либо более важной причины я вообще не войду туда.
Дуг поднял воротник из-за дувшего с моря ветра.
— Пойду я. Это дело посла. Снова поговорю с ними.
Мантия мешаби оказалась слишком тонкой для рассветной прохлады. Я слишком стара, чтобы ходить босой, и не прочь была бы найти пару сандалий из дел'ри , которые носят жители Касабаарде. Дар дома-Ордена. Такая мелочь. Теперь внутренний город не может позволить себе таких даров.
— Дуг, не пришло ли вам в голову… все это очень хорошо, чтобы уличить «ПанОкеанию» и громогласно поддержать Орте. Ведь мы должны сделать все, что сможем.
Морщинистое круглое лицо излучало решительность, столь не похожую на его обычную вежливость.
— Добиться, чтобы Каррик V был объявлен ограниченным миром. Если исследования Компании в Махерве принесут успех, это будет нелегко.
— Ничто не дается легко. Если Компания уйдет, Побережью останется лишь умирать от голода. Если Компания останется, то все изменится до неузнаваемости. Где найти простой ответ на это, Дуг?
Я знала это в Махерве, глядя в лицо Калил бел-Риоч… были ли то воспоминания Башни, приводившие меня тогда в невыносимое состояние, или простая невозможность принять решение насчет Орте? Это не то решение, для принятия которого нужно взывать к кому-либо, но сами мы зачастую опасаемся изменять сложившуюся ситуацию.
Он успокаивающе сжал мою руку и, отправляясь следом за коричневой мантией, добавил:
— У меня есть полная уверенность, Линн. Подождите меня здесь. Я получу ответ как можно скорее.
Дул прохладный ветер, хлопая навесом из ткани дел'ри .
Я ждала в этот рассветный час… ничего не ведая о том, что делали Молли Рэйчел и Калил бел-Риоч в четырехстах милях к юго-западу от Касабаарде, что говорил и думал в этот час Чародей. Волна, накопившая силу инерции со времени появления «ПанОкеании» на Каррике V, была близка к тому, чтобы разбиться, а я не знала, по каким бурным водам мне предстояло плыть.
«Я не знаю, что мне делать, — подумала я, — знаю только, что, что бы ни случилось, я, наконец, вернулась домой на Орте».
В переполненном городе наступил полдень, и среди ортеанцев из хайек я увидела униформу дипломатического представителя правительства. Мы встретились с Дугом на кромке участка голой земли, находившегося между домами-Орденами и садами, окружавшими Башню. Он пожал плечами.
— Это было не то, о чем нельзя говорить, — закончила я. — Это было почти то, о чем нельзя думать… даже наедине с собой. Я знала, что была в Башне, но мой разум не давал мне сказать, что это не имело значения, было чем-то обыденным, что нужно забыть… Я не могла даже думать, с точки зрения блокирования мыслей я была изолирована, блокирована чем-то, что кто-то проделал со мной. Все, что я могла — помнить кого-то еще, чей разум был подрегулирован Чародеем. Хавот-джайр.
Дуг Клиффорд отпил арниака из своего бокала, состроил гримасу и помолчал, вылавливая цветок кацсиса , упавший в ярко-красную жидкость.
— Линн, я в замешательстве… Полагаю, я сам мог бы пойти в Башню. Пошлите сообщение людям Чародея. Я все-таки дипломатический представитель правительства на Каррике V.
Это ограниченная помощь, но, тем не менее, это помощь. Мне следовало бы поблагодарить его, однако от напряжения у меня пересохло в горле. Я встала, чтобы пройтись по ограниченному пространству пола в доме-Ордене, потому что была слишком взволнована и не могла спокойно сидеть.
— Дугги, если предположить на мгновение, что я права, то что сделает Чародей, если узнает, что я здесь?
Дуг беспечно сказал:
— Если у вас и был выбор, где быть, то вы выбрали верно. Пожалуй, даже Башня не будет слишком стремиться к тому, чтобы вмешиваться в дела домов-Орденов…
Внутренний город отделен от торговой части Касабаарде стеной и тысячелетним правилом амнистии, а от Башни, находящейся в его сердце, — несколькими участками сада и без граничной бездной философии.
— …что, как я подозреваю, и есть причина того, почему хайек проводят здесь свою мирную конференцию. Это кое о чем мне напоминает, Линн. Пока я буду занят, вам было бы лучше связаться с Дэвидом Осакой или Прамилой Ишидой, не так ли?
В его последних словах промелькнул оттенок злобы. Я все-таки остаюсь служащей Компании. И, кроме того, ты не столь долго имеешь дело с ортеанцами, чтобы ощущать то почтение, с которым они относятся к Башне. «Клиффорд, — подумала я, — ты теряешь спокойствие. Но кто упрекнет тебя в этом?»
— Вы правы, — кротко сказала я. — Я найду их. Дугги, если будете говорить с Башней, помните об одной вещи. О том, что я рассказала вам в Махерве. Вы сделаете это не для того, чтобы помочь одному человеку, испытавшему неблагоприятное воздействие какой-то неземной техники. Чародей сказал мне как-то, что он — единственное лицо, обладающее знаниями, чтобы говорить от всей Орте, и если я права и это так, то в такой рискованной ситуации, как нынешняя, нам понадобится некто с такими знаниями.
Идя по внутреннему городу в сторону Западных ворот, я подошла к толпе, стоявшей между двумя домами-Орденами. Я проталкивалась между ортеанцами и ортеанками в ярких мантиях мешаби . Кто-то из них сидел на ступенях, на скамьях под навесами или на ковриках, сплетенных из дел'ри . Ярко-красная, голубая и изумрудного цвета ткань мешаби была окрашена пятнами и часто имела обтрепанный вид. Меня поразил приглушенный гул разговоров — ортеанцы из хайек , непринужденно жестикулируя, собирались в группы. Я обошла одну такую группу, собравшуюся вокруг спиртовки, на которой подогревался арниак , и старый ортеанец в мантии дома-Ордена с беспокойством взглянул на происходящее.
Было трудно найти путь между группами сидящих людей. Их головы поворачивались в мою сторону, когда я проходила мимо. Блестели на солнце гривы с вплетенными в них бусинками. Будучи на голову выше, чем большинство ортеанцев хайек , я привлекала к себе внимание; кто-то бросал замечания, а я, уклончиво отвечая на них, продолжала идти.
Широкое свободное пространство рядом со сторожкой у Западных ворот было занято несколькими деревьями лапуур , пепельно-серые листья которых непроизвольно развевались в пылающей жаре Звезды Каррика. Под одним из лапуур , стояла Прамила Ишида. Рядом с ней — какой-то ортеанец.
Двое рядом: контраст светлого и темного. Пыльная желтая грива Сетри-сафере взлетела назад, когда он засмеялся (ты ни в коем случае не преминул бы находиться здесь, поняла я), а на желтоватом круглом лице Прамилы появилась ответная улыбка. Она говорила не с ним, а в свой наручный коммуникатор. Затем она увидела меня и застыла в полном изумлении.
Молодой ортеанец взглянул в ту же сторону, что и она. Его золотистые глаза прикрылись перепонками, затем прояснились, и уголок рта, походившего на пасть росомахи, дернулся в улыбке. Его белая мантия-мешаби была в пыли, а на поясе (ведь то был внутренний город) не висел кривой нож.
— Как ныне дела у Молли и Компании? — спросила я. Ему хватило такта, чтобы изобразить смущение.
— Шан'тай , я не видел ее… Я здесь с хайек южного Побережья, для переговоров. Мне удалось собрать их вместе, и они не перерезали друг другу горло. Это ведь достижение, как вы думаете?
Мы быстро говорили на диалекте Махервы, который, как я заметила, был непонятен Прамиле. Я встретилась взглядом с Сетри. У его беззаботного юмора имелось одно преимущество. Он сказал: «Я намерен стать вашим другом», а вместо этого постарался снискать расположение Молли. Я сказала со злостью:
— Один вам совет, Сетри, если угодно. Поднимаясь по лестнице, не ломайте за собой ступенек. Они вам могут понадобиться при спуске.
Он положил одну руку себе на грудь, слегка поклонился, что выглядело уныло и забавно.
— Простите меня, если я недооценил вас в Махерве, шан'тай . Мне нужно еще многому научиться.
— Не столь уж многому. — Я перешла на сино-английский и обратилась к Прамиле, которая все еще стояла, держа поднятый вверх наручный коммуникатор, разинув в немом изумлении рот. Прежде чем она обрела дар речи, я спросила: — Это Молли сейчас на связи? Скажите ей, что я прошу прощения за свое неизбежное отсутствие. Я пользовалась появившейся благоприятной возможностью.
Прамила собралась говорить, но остановилась, уставилась на меня в полнейшем недоверии, а потом спросила:
— Благоприятной возможностью?
— Для исследования политического климата среди влиятельных семей-хайек Побережья…
Я всегда говорю: если собираешься капитально соврать, делай это изящно и с улыбкой.
— …я знала, что хайек должны были встретиться здесь для переговоров со Ста Тысячами. Я подумала, что Молли, возможно, требуется более широкое видение культуры Побережья, чем то, какое можно обрести только в окрестностях Махервы. Это более четырехсот миль заселенной земли, как вы знаете. — Я сделала паузу и ступила в скудную тень лапуура . — Вы сейчас говорите с Молли?
Прамила Ишида с полминуты удивленно смотрела на меня. Потом рассеянно сказала:
— Нет, это Дэвид, мы посадили «челнок» за пределами поселения. «Благоприятная возможность»… но ведь не было никакого сообщения! Мы не знали, где вы находились, что собирались делать…
— Я понимаю…
Если мне нужно, я могу воспользоваться всей уклончивой вежливостью Службы.
— Это очень неправильно… Да. Мне нужно будет объясняться с некоторыми людьми, когда я вернусь, я это понимаю. Если бы вы не знали… Господи Боже, Молли, наверно, думает, что я совсем сошла с ума! Мне нужно связаться с ней через коммуникатор. Возможно, я выйду с вами к «челноку». Мне в любом случае нужны ресурсы «челнока», чтобы восполнить потребность в протеинах и витаминных добавках…
— Я сейчас не могу туда пойти. Мне нужно помочь Сетри-сафере определить дополнительные места встречи для переговоров. — Она провела рукой по лбу, откидывая прядь черных волос за ухо. Ее донимал пот. «И не слишком одурачила меня, — подумала я, — воспользовавшись более чем избитым предлогом».
— Молли захочет поговорить с вами, — сказала она. — Возможно, она решит, что вам лучше вернуться в Махерву или в Свободный порт.
У нее на поясе висела кобура с СУЗ-IV, коммуникатор связывал ее с «челноком»: небольшую и такую компактную фигуру, стоящую в полуденной жаре. В этом был удивительный контраст с остановившимися в росте лапуур , покрывшейся трещинами и подсыхающей белой грязью, с Сетри и ортеанцами возле ближайших домов-Орденов.
— Возможно, для вас было бы лучше спровадить меня через «челнок» на орбитальную станцию, — сказала я. — Я останусь в городе для переговоров. Кто здесь есть?
Я видела происходивший в ней внутренний спор: сколько же можно сказать этой ненадежной, эксцентричной женщине, которая, однако, все еще является специальным советником «ПанОкеании» по ортеанским делам.
— Хайек Анжади, Пелата, Телшан. — Она помолчала. — Представители Свободного порта, такширие . Думаю, есть несколько ортеанцев из телестре Керис-Андрете и из Дома-источника Телменар. И Медуэнин. Здесь есть и медуэнинцы.
Должны были быть . У меня в желудке от напряжения начал возникать комок. На мгновение это сильно возмутило меня. Разве у меня недостаточно дел, чтобы еще все время помнить о Блейзе Медуэнине? Напряжение не проходило, и его было невозможно прогнать усилием воли. «Мы встретимся, — подумала я. — Это неизбежно, когда мы оба здесь. Проклятие». Какая-то часть моего существа была оскорблена тем, что мой душевный покой должен зависеть от кого-то, кроме меня самой.
А затем я с покорностью подумала: «Все устроится, девочка. Если у тебя пропадет чувство юмора, тебе придется плохо…»
Прамила Ишида сказала неуверенно:
— Мы действуем как нейтральные третейские судьи. Некоторые Дома заявляют, что не смогут прокормить всех людей с Побережья и из Свободного порта, какие здесь находятся.
Дома-Ордены внутреннего города финансируют себя за счет пошлин и налогов, которые платят все торговцы, входя в торговую часть Касабаарде и покидая ее. Это обеспечивает внутреннему городу обманчивую видимость неистощимого изобилия. Глядя на собравшиеся вокруг нас толпы, я подумала: «Но оно не предназначалось для того, чтобы справиться с подобным».
— Вы захотите поговорить с главами домов-Орденов и керетне из хайек .
Это так легко — вернуться к образу мышления Компании. Но половина воспоминаний о внутреннем городе, какие я воскрешаю в памяти, не мои. И все, о чем я сейчас могу думать, это только одно: «Как скоро придет ответ Башни на сообщение Дугги?»
— Я помогу вам в этом деле, — сказала я. — Однако сначала дайте мне поговорить с Молли.
Прамила вышла на связь нажатием клавиш на наручном коммуникаторе. На краткий миг у меня появилось желание выйти из города к «челноку». Пожалуй, YV9 — это старые модели, но в них, по крайней мере, имеются возможность помыться и запасная униформа. Тогда Молли Рэйчел смогла бы увидеть в своем коммуникаторе опрятную женщину среднего возраста, элегантно смотрящуюся в комбинезоне «ПанОкеании» с логограммой на рукаве, с выгоревшими на солнце волосами, с загорелой кожей, чтобы, говоря иначе, ничто не напоминало об этом месяце странствий от Махервы…
Кого ты обманываешь, девочка? Я отодвинула грезы, оставшись чумазой, с растрепанными волосами, босиком, в одной лишь потрепанной мантии мешаби , защищавшей меня от солнца, однако подумала: «У меня сейчас есть случай убедить Прамилу в том, что я обладаю полномочиями, а я медлю».
— Вот. — Тихоокеанка азиатского происхождения вручила мне свой наручный коммуникатор и отошла в сторону за пределы слышимости, чтобы продолжить разговор с Сетри и Джадуром — не он ли там стоит? — из хайек Анжади.
Экран наручного коммуникатора прояснился, показывая в уменьшенном масштабе внутренний вид посаженного «челнока» и лицо аборигенки. Она щурилась от яркого света, посту павшего через открытый люк и ложившегося сверкающими пятнами на ее черные волосы. Ее комбинезон был в пыли. На лице виднелась грязная полоса, отмечавшая край только что снятых щитков для глаз.
— Это вы, — зловеще произнесла она.
Я сказала:
— Должна извиниться за то, что столь долгое время не имела контакта с вами. Совершенно неумышленно, знаете ли…
— Чепуха! — прервала меня Молли Рэйчел. — Если бы у меня был один свободный час из двадцати семи, я отправилась бы на «челноке» в Касабаарде и разузнала бы, какого черта вы там делали. Вы советник «ПанОкеании», Линн. Интересы Компании — ваши интересы. И вашего дерьмового правительства, скажите это Клиффорду! — Она перевела дух. — Я должна бы отправить вас обратно на Землю с первым же кораблем из мира Тьерри!
— «Должна бы»?
Она свирепо взглянула на меня, а потом вытерла пот со лба и рассеянно посмотрела на белесую пыль, которой были покрыты ее темные пальцы.
— Мне приходится изо всех сил стараться работать за вас, Линн. Вы это знаете. Вам нужно радоваться, что у меня нет времени. Здесь такое происходит!
На крошечном изображении ее лица были заметны изнурение и лихорадочное возбуждение, которые могли означать успех. Но сейчас не время спрашивать ее об этом.
— Линн, хорошо ли вы себя чувствуете? Прамила сказала, что вы, кажется…
— В здравом уме? Да. Я намерена позднее встретиться с психиатрами на орбитальной станции, но это так.
— Значит, это был инопланетный синдром. Меня это успокаивает. Здесь довольно многое происходит.
Через открытый люк «челнока» я могла видеть белесый, напоминающий лунный, ландшафт юго-восточного Побережья. Я столкнулась лицом к лицу с тихоокеанской ограниченностью, возненавидев на миг все эти их такие простые (для них) вопросы.
Она вздохнула, покачала головой.
— Линн, почему вы так чертовски ненадежны? Вы можете потребоваться мне завтра в этом мире… я собиралась это сделать и еще могу, но мы с Прамилой и Дэвидом могли бы воспользоваться вашей помощью при условии, что знали бы, на чьей вы действительно стороне на Каррике V.
— Вы всегда сомневались в этом?
— Вы , — сказала Молли. — Теперь вы знаете, и обе мы знаем, что вы хотите, чтобы Компания ушла с Каррика V. Прекрасно. Продолжайте работать ради этой цели. Только скажите мне, готовы ли вы давать консультации как специалист. И если я выслушаю их, то буду учитывать.
Почему я недооцениваю ее? Видит Бог, это не окупается.
Затем она засмеялась. Мне тоже пришлось посмеяться. Мы наблюдали друг за другом. Наблюдали за собой. Но, может быть, таков наш modus operandi .
— Свяжитесь со мной сегодня еще раз позднее, — сказала Молли, — и мы это обсудим. Сейчас некогда. Мы поговорим. Линн, хорошо, что вы вернулись.
Изображение на наручном коммуникаторе исчезло. На мгновение я устыдилась из-за такой ее честности. А потом подумала о Башне, о воспоминаниях, которые не мои, и о Хавот-джайр.
Сколько еще часов ждать ответ от Чародея?
Штормовое солнце-18 медленно тянулось к вечеру и жарким, влажным сумеркам. Я проспала несколько послеполуденных часов в Доме-Ордене Телмитар, а потом вышла наружу, чтобы посидеть на его низких ступенях и выпить одну из последних фляжек спиртного напитка из дел'ри , остававшихся еще в Доме.
Вечерний свет лимонного цвета падал на группу людей. Это были женщина с рыжевато-коричневой кожей из хайек с центральной части Побережья, двое худых и вялых мужчин родом, по их словам, из Городов Радуги, и молчавший все время пожилой мужчина.
…тот же самый свет лимонного цвета, вечер на Побережье, минувший десять лет назад: я вижу юную ортеанку, сидящую на краю фонтана в саду из остановившихся в росте арниака и лапуура, ее руки обнимают ребенка, которому, возможно, не более года. У нее бледная кожа, в каштановую гриву вплетены жемчужные бусины, она одета в коричневую мантию с поясным шнуром Коричневой Башни. Она едва вышла из возраста аширен, ей не более шестнадцати лет. У нее серьезное выражение лица, она сосредоточенно смотрит на ребенка, играющего ее шестипалой рукой.
— Она одна из таких людей этого поколения, — говорит старец, Чародей. — У нее в голове накоплено множество воспоминаний. Еще несколько лет — и я умру — и она сможет стать Чародеем. И будет помнить, что говорила с вами, Кристи, помнить этот момент так же, как я. Она будет мной. Точно так же, как я — это все те, кто был им до меня…
Воспоминание короткое, но жесткое и четкое, как ярко окрашенная галька, которую я могу взять и рассмотреть, а потом спрятать. Потому что я узнала: это всего лишь воспоминание, не сумасшествие. Мне было интересно знать, не услышит ли Дуг, что теперь Чародей — ортеанка. Жив ли еще старик после стольких лет?
Когда через час или чуть позже в Телмитар пришел Дуг, ортеанцы из Городов Радуги ушли со ступеней, и я сидела одна. Вторые сумерки вызывали уныние: Звезда Каррика зашла, а Звезды Сердца галактики еще не показались. Я налила в бокал Дуга спиртного напитка из дел'ри . Это действие потребовало от меня сосредоточенности.
— Я видел слуг Башни, коричневые мантии. Они довольно любезно выслушали меня. — Он сел рядом со мной, расстегнул ворот комбинезона и вытер пот со лба. — Затем они немного поговорили со мной, но не сказали ничего по существу. Мне сказали, что Чародей обдумает ответ… Вы собираетесь внушить Компании, что в Касабаарде может быть неземная техника?
Я сделала еще глоточек настойки из дел'ри . Она воздействовала на человека как слабый галлюциноген.
— Башню должно интересовать то же самое. — Я криво улыбнулась.
А у Башни нет ничего, чтобы защитить себя, кроме конспирации… и репутации. Ни оружия, ни войск, лишь некоторая защита в виде стен. Ничего, чтобы защитить хрупкую, стареющую технику, которую, как он говорил, нельзя восстановить. Кроме репутации Касабаарде. Не сделала ли я себя мишенью?
— Дугги, я хотела поговорить с вами. Хотела сказать это в Махерве, но не была уверена, что действительно решилась на это. Я должна была бы вручить «ПанОкеании» заявление об отставке, — сказала я, — но не стану. Не сейчас. До тех пор, пока не получу от них хоть какую-нибудь пользу. Любую.
Сумерки затемнили куполообразные крыши внутреннего города. На севере, едва заметная, виднелась вершина последнего шпиля Расрхе-и-Мелуур, освещенная уже исчезнувшим солнцем.
— Надеюсь, вы имели в виду то, что сказали, — добавила я. — Или я без пользы для дела оказываюсь в трудном положении. Но я все же оказываюсь в нем. Я не могу забыть, что Компания делает на Орте. Я буду действовать как внутренний источник информации, пока смогу, — но это продлится недолго, насколько я знаю Молли Рэйчел, — а потом оставлю службу и продолжу работать здесь, вне Компании. Бог знает, что мне удастся, однако я намерена рискнуть.
Дуг прислонился к стене купола и сделал большой глоток сброженной настойки дел'ри . Потом проницательно сказал:
— А потом вам понадобится убежище. Правительственная Служба.
— Если я не получу его, «ПанОкеания» может выслать меня с Орте. Я нашла бы способы остаться, но мне нужна влиятельная позиция.
Он криво усмехнулся.
— Вы присоединяетесь ко мне.
— Увы, слишком поздно. Поверьте мне, Дугги, я это знаю.
— А я не знаю всех ваших причин, верно? Нет, а вы не знаете всех моих. — Он наполовину с иронией, наполовину искренне приветственно поднял керамический бокал. — Добро пожаловать в тайный сговор.
Я пересела к нему и его фляжке с настойкой дел'ри . В стороне Расрхе-и-Мелуур постепенно исчез последний свет. Некоторое время мы очень тихо говорили друг с другом. От арки одного дома-Ордена, дальше по улице, разлился свет лампы, изнутри послышались голоса и раздался тонкий переливчатый свист металлической флейты, вознесшийся над шумом. Опустился влажный, потный вечер. Вверху засияли, точно серебристый мех, Звезды Сердца галактики.
Мы сидели бок о бок, ворот комбинезона Дуга был расстегнут, рыжие с проседью волосы едва приглажены. Позади меня мужчина из дома-Ордена зажигал лампы. Желтый свет падал из дверной арки, очерчивая кромки ступеней крыльца и ложась в уличную пыль, шероховатую от следов босых ног. Он освещал ссутуленные плечи Дугги и небольшие завитки волос на его затылке. Я подумала: «Мне хочется прикоснуться к этой мягкой, морщинистой коже… здесь, где и воздух, и сумерки, и сила притяжения не такие, как на Земле. Здесь, так далеко от дома».
Я сказала:
— Я заглянула в документацию, еще в Свободном порту. Где сейчас Софи? На Арминел-Ш?
— В мире Тьерри. Она занята там ксенобиологическими исследованиями.
Он медленно и тяжело поднялся. Постоял некоторое время, глядя на Звезды Сердца галактики. Ты предупрежден: я упомянула ее имя. Я видела его профиль, силуэтом вырисовывавшийся на фоне блеска звезд. Он помедлил, а потом снова сел на ступеньку рядом со мной. Место на моем плече, легко прислонившись к которому он сидел, осталось холодным и незащищенным.
Я поставила бокал с дел'ри в тень, отбрасываемую звездным светом. Арочный вход дома-Ордена открыт, он ведет в куполообразные комнаты с тюфяками, набитыми соломой дел'ри , и к хирузетовым помещениям под нами, где скрытно текут воды каналов. Дуг Клиффорд сидел, сложив руки и глядя на землю между своих ботинок. Затем он чуть повернул голову, поймал мой взгляд и одарил меня намеренно театральным вариантом уклончиво-внимательного взора китайского мандарина.
Я дотянулась до его руки и взяла ее, рискуя получить отказ, не зная — когда он ответил на пожатие, — отстранит ли он мою руку. Но его пальцы сжали мои с такой силой, что побелели суставы. А еще мне очень нравится тепло его дыхания, человеческое тепло, которого я так давно не чувствовала, и его улыбку…
Позднее, с внушающей страх ясностью, я подумала: «Но это мог быть и Блейз Медуэнин ».
Рассвет был туманным и тяжелым из-за ветра с моря. Я стояла вместе с Дугом возле дома-Ордена. Утро и странная смесь удовлетворенности и раскаяния. Теперь я, снова встретившись с Софи Клиффорд, буду испытывать неловкость… и некоторое отвращение к себе из-за своего эгоизма, проявившегося столь неприкрыто.
— Мне не хотелось бы, чтобы вы решили, будто… — беспокойное выражение на лице Дуга сменилось улыбкой. — Мы понимаем друг друга, Линн, не так ли?
Только сильное смущение могло подвигнуть Дугги на эту избитую фразу. Я утешающе улыбнулась ему, надеясь, что это небольшое препятствие для него исчезнет, и он станет тем же, каким был до того. Я подумала, что могла бы пройтись до Портовых ворот и постоять на причале, обозревая широкий горизонт, глядя на длинную утреннюю тень Расрхе-и-Мелуур на волнах, на первые острова Архипелага Касабаарде… Голос с улицы сказал:
— Шан'тай Клиффорд. Т'Ан Кристи.
Я взглянула вниз со ступеней. Из рассветных теней выступила маленькая фигурка в маске, босиком и в коричневой мантии мешаби . Это был аширен , ребенок.
— У меня есть сообщение, — сказало ке на чистой, архаичной форме диалекта Побережья. — Из Башни. Чародей говорит, что вы можете прийти туда и говорить с нею, Т'Ан Кристи.
Дуг взглянул на меня, качая головой.
— Я знаю, — ответила я. — Мне уже не двадцать шесть. На этот раз я не собираюсь входить в Башню только потому, что меня пригласили. Не войду, притом, что я знаю. Без какой-либо более важной причины я вообще не войду туда.
Дуг поднял воротник из-за дувшего с моря ветра.
— Пойду я. Это дело посла. Снова поговорю с ними.
Мантия мешаби оказалась слишком тонкой для рассветной прохлады. Я слишком стара, чтобы ходить босой, и не прочь была бы найти пару сандалий из дел'ри , которые носят жители Касабаарде. Дар дома-Ордена. Такая мелочь. Теперь внутренний город не может позволить себе таких даров.
— Дуг, не пришло ли вам в голову… все это очень хорошо, чтобы уличить «ПанОкеанию» и громогласно поддержать Орте. Ведь мы должны сделать все, что сможем.
Морщинистое круглое лицо излучало решительность, столь не похожую на его обычную вежливость.
— Добиться, чтобы Каррик V был объявлен ограниченным миром. Если исследования Компании в Махерве принесут успех, это будет нелегко.
— Ничто не дается легко. Если Компания уйдет, Побережью останется лишь умирать от голода. Если Компания останется, то все изменится до неузнаваемости. Где найти простой ответ на это, Дуг?
Я знала это в Махерве, глядя в лицо Калил бел-Риоч… были ли то воспоминания Башни, приводившие меня тогда в невыносимое состояние, или простая невозможность принять решение насчет Орте? Это не то решение, для принятия которого нужно взывать к кому-либо, но сами мы зачастую опасаемся изменять сложившуюся ситуацию.
Он успокаивающе сжал мою руку и, отправляясь следом за коричневой мантией, добавил:
— У меня есть полная уверенность, Линн. Подождите меня здесь. Я получу ответ как можно скорее.
Дул прохладный ветер, хлопая навесом из ткани дел'ри .
Я ждала в этот рассветный час… ничего не ведая о том, что делали Молли Рэйчел и Калил бел-Риоч в четырехстах милях к юго-западу от Касабаарде, что говорил и думал в этот час Чародей. Волна, накопившая силу инерции со времени появления «ПанОкеании» на Каррике V, была близка к тому, чтобы разбиться, а я не знала, по каким бурным водам мне предстояло плыть.
«Я не знаю, что мне делать, — подумала я, — знаю только, что, что бы ни случилось, я, наконец, вернулась домой на Орте».
В переполненном городе наступил полдень, и среди ортеанцев из хайек я увидела униформу дипломатического представителя правительства. Мы встретились с Дугом на кромке участка голой земли, находившегося между домами-Орденами и садами, окружавшими Башню. Он пожал плечами.