Страница:
Мэри Джентл
Древний свет
ВАЖНЕЙШИЕ ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Линн де Лайл Кристи , специальный советник компании «ПанОкеания»
Дуглас Клиффорд , главный дипломатический представитель Земли на Каррике V
Молли Рэйчел , представитель компании «ПанОкеания»
Дэвид Осака , служащий Компании, ответственный за коммерческие связи
Прамила Ишида , административный служащий компании
Рашид Акида , глава исследовательской группы «ПанОкеании»
Дину Мачида , климатолог
Чандра Хэйнзелл , ксенобиолог
Ян Юсуф , ксенодемограф
Джоан Кеннавэй , врач
Рави Сингх , ксенофизик
Корасон Мендес , командир Миротворческих сил Компании
Оттовей, Джемисон, лейтенанты, ее помощники
Стивен Перро , исполняющий обязанности начальника Управления коммерческих связей «ПанОкеании» на Земле
Даннор бел-Курик , Повелитель-в-Изгнании в Кель Харантише
Калил бел-Риоч , Голос Повелителя-в-Изгнании
Патри Шанатару , помощник Калил
Сетри-сафере , из хайек -рода Анжади, глава наемников
Джадур, Виррин-хил, Чаразир-хил, члены рэйку Сетри
Хилдринди , из хайек -рода Анжади, мистик-керетне
Фериксушар , из рэйку Хилдринди
Чародей из Коричневой Башни в Касабаарде
Тетмет , уроженец Топей, из Башни
Аннект , торговец из Касабаарде
Халдин Дамори , наемница из дома Гильдии в Медуэде
Браник , ее помощник
Халтерн н'ри н'сут Бет'ру-элен , политик Ста Тысяч
Блейз н'ри н'сут Медуэнин , бывший наемник
Нелум Сантил Римнит, Т'Ан провинции Мелкати
Сетелен Хассие Рейхалин , Андрете из Пейр-Дадени
Ховис Талкул, Т'Ан провинции Ремонде
Бетан н'ри н'сут Иврис, Т'Ан провинции Кире
Герен Ханатра, Т'Ан провинции Имир
Бекили Кассирур Альмадхера , Говорящая-с-землей
Джахариен Раквири, с'ан телестре Раквири
Хаден Баррис Раквири , его арикей
Роксана Висконти , репортер «Трисмегист ЭВВ»
Мехмет Лутайя , репортер «Ариадна ЭВВ»
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1. Комнаты без дверей
Поселение туземцев сливалось с унылой землей, на которой оно располагалось в полумиле отсюда. Сходя по трапу «челнока», я не могла избавиться от мысли: «И это — великое открытие?»
Вокруг меня не было ничего кроме теснин, лощин и бугров: скалы, камни и пыль. На юге виднелись скалы, а в легком тумане — очертания гор. На севере находилось Внутреннее море.
Горячий, яркий зимний свет лился на меня сверху, разбиваясь о поверхность моря на ослепительные блики. Слишком резкое и вкрадчивое, это белое солнце — Звезда Каррика. И давление мира под ногами, поскольку здесь несколько иная сила тяжести… Светились дневные звезды, почти незаметные в этом экваториальном регионе. Таков Орте: Каррик V, небо которого заполнено Звездами Сердца, теснящимися в ядре галактики.
Потом меня поразил запах: запах жары, скал и затхлой воды. Это наиболее древнее ощущение, и оно не считается с рациональностью. На секунду я почувствовала пустоту в груди, как будто меня ударили кулаком под ребра, и подумала: «Орте, это Орте, я помню… »
А затем — словно лицо некогда хорошего знакомого, чье имя не можешь назвать в данный момент — десять долгих лет вновь заявили о себе, и я подумала: «Я вообще не знаю этого мира».
Что некстати, девочка, поскольку это то, ради чего они и привезли тебя обратно сюда.
Словно владея способностью читать мысли, представительница мультикорпоративной компании «ПанОкеания» сказала:
— Вы никогда не были на этом южном континенте, не так ли, Линн?
— Однажды, — сказала я. — Недолго. Но это было добрых несколько сотен миль вдоль по Побережью к западу отсюда. По крайней мере, там они могли выскрести из земли средства к существованию. — И, глядя вокруг, подумала: «Ни один вид не способен здесь выжить, эта земля бесплодна, как Луна!»
На других континентах этого мира иные обстоятельства.
Тихоокеанка сошла с трапа «челнока» и шагнула вперед, чтобы присоединиться ко мне. Шарканье ее ботинок по горной породе было громче, чем плеск волн о берег.
— На земной станции на северном континенте, конечно, больше записей. — Она быстро взглянула на меня. — Хотите остаться в корабле? У вас такой вид, будто для вас слишком жарко.
Я пристально посмотрела на нее. Полное отсутствие такта у Молли Рэйчел — нечто такое, что, на мой вкус, приводит в замешательство и привлекает примерно в равной степени. Только молодость может быть столь искренней.
— Молли, вы думаете, это плохо? Вы хотите быть здесь в жаркое время года. А если предположить, что разница в несколько лет между нами не делает меня ни дряхлой, ни слабоумной?
— Ни даже раздражительной?
— О, очень остроумно.
Не знаю, почему мне нравится эта женщина, раз она меня так сильно раздражает. Нет, это ложь. Я знаю, что она не должна мне нравиться, потому что мне не нравится то, что собираются делать ее люди. И — помоги мне, Боже, — если я — уполномоченный советник ее компании, ее люди — это и мои люди.
Молли Рэйчел вытянула шею, глядя на ближайшие здания поселения.
— Я все еще считаю, что трудно поверить, будто мы обнаружили здесь какую-то чужую технологию. Остатки или действующую.
— Не верю, что она действующая…
Технологическое прошлое Орте мертво. Золотой Народ Колдунов — мертвая раса, может быть, пришельцы в этом мире тогда, как мы сейчас… а технология высокого уровня, которой они располагали, уничтожена тысячелетия назад. Не без последствий: доказательство тому — эта бесплодная земля.
— …но я знаю, Молли, что вы имеете в виду. Это посттехнологический мир, а дотехнологическое и посттехнологическое общества на первый взгляд не отличаются. Примитив. Различие…
— Может быть, как бы то ни было, больших различий нет. Если ортеанцы позволили прийти в упадок инфраструктуре, необходимой для технологии, то неудивительно, что они докатились до такого .
Я поморщилась. Она не заметила этого. Орте — нечто большее, молча возразила я. Гораздо большее. Но хочу ли я, чтобы Компания осознала это?
— Возможно, дела зашли слишком далеко, — сказала я, — и тогда не имеет никакого значения, найдем ли мы несколько артефактов, которые еще действуют. Разве только нам очень повезет, и они расскажут о природе инопланетной технологии, их создавшей.
— А что, если артефакты, не так давно найденные ксеноархеологической группой, расскажут вам не больше, чем остовы древних ортеанских городов, которые Земля изучает вот уже десять лет? Или руины Расрхе-и-Мелуур, мертвые в течение трех тысяч лет? Что тогда?
— Может быть, Компании не нужно было появляться здесь, — предположила я, но Молли покачала головой, не соглашаясь.
Она стояла, вырисовываясь на фоне бледно-голубого неба Орте: Молли Рэйчел, высокая, угловатая и темнокожая, с шапкой тонких курчавых волос и аккуратными чертами лица, унаследованными от своей матери-аборигенки. Подобно большинству людей из бассейна Тихого океана Земли — из Азии, Индии, Южной Америки, Австралии, — она одержима какой-то непостижимой самоуверенностью. Это от сознания того, что история на твоей стороне. А поскольку экономический центр Земли переместился туда, то все мы очень озабочены тем, чтобы быть на стороне Тихого океана.
«Боже мой, — подумала я, — и я была когда-то такой молодой? Но если поразмыслить, то ей тридцать, а я была на четыре года моложе, когда впервые ступила на Орте».
Кто-то, глядя на города и горы, древние цивилизации, чужие небеса и светила, думает, что мир безбрежен. Но он сжимается. Яркий, цветистый карнавал сжимается в окрашенную точку в ночном небе. И кажется мне теперь памятным достижением молодости, памятным, но отложенным ради иных дел.
С моря дул теплый ветер: покалывающий, соленый, волнующий. Звезда Каррика ослепляла. Мир, чужой и непостижимый, слишком реальный для того, чтобы оставаться в памяти под замком, прикоснулся ко мне.
— Одному из нас следовало бы остаться здесь с «челноком», — сказала Молли. — Дэвид Осака или вы?
— Дэвид. Компания командировала меня сюда в качестве советника. Скажем, мне требуется освежить в памяти некоторые стороны чужой культуры.
Женщина хитро взглянула на меня.
— Я изучала ваши старые отчеты. Скажем так, никакая сила не смогла бы удержать вас от визита в это поселение.
Я засмеялась, но кисло. Здесь, в раннем свете солнца, над нами возвышалось поселение туземцев.
Поселение без улиц или городских стен.
Каменные здания с плоскими крышами жались друг к другу. Пяти— и шестисторонние, подобно ячейкам сот в ульях, высотой в три этажа. Все они были обращены к нам на уровне земли глухими белыми стенами; окна, черные щели, находились в пятидесяти футах над нами. Прищурив глаза и взглянув вверх, я смогла увидеть, где деревянные ступени вели с одного уровня крыши на другой, а оттуда две или три другие лестницы вели к различным крышам, откуда, в свою очередь, к следующим…
На запад падали длинные тени. Я не видела никакого движения на этих крышах. Многочисленные слои составленного из ячеек инопланетного города, города, похожего на кучу выбеленных солнцем игральных костей.
Первый восторг прибытия постепенно исчезал. Это не тот же самый мир, а я не тот же самый человек, и причина, по которой я здесь, не та, какую я выбрала бы, чтобы вернуться.
— Пойдем? — спросила Молли Рэйчел.
— Конечно.
Утреннее солнце сверкало на море, блестели белые здания врезанные в скалистое побережье, и неожиданно для себя я судорожно вздохнула.
Когда-то я смогла, с трудом смогла поверить, что снова прилечу на Орте. Но я никогда не поверила бы в такое — в то, что попаду в это захолустное селение на берегу Внутреннего моря, к овеянному слухами и обсуждаемому на Орте последнему оплоту расы, именуемой Золотым Народом Колдунов… к городу Кель Харантиш.
Послышался металлический звук. Каменные осколки обожгли мне лодыжку.
Я резко вскрикнула, Молли одновременно сказала:
— Погодите…
Ничего, кроме молчания и солнца.
— Довольно близко, — заметила она. — Будем считать, что нас предупредили.
Белый осколок оцарапал валун прямо передо мной, и солнце оттенило металлический дротик, лежавший на гальке. Мое сердце колотилось. Я чувствовала себя глупой, обманутой. И в то же самое время досадовала на самонадеянность молодой женщины.
— Некоторые из ксеноархеологических групп сталкивались с этой проблемой, — сказала она.
— Я прочла те же отчеты, что и вы.
Она окатила меня холодным взглядом.
Из-за жары передвижение требовало усилий, мысли текли медленно. Ходьба на полмили от «челнока» вымотала меня. Теперь я смотрела с неровной земли вверх, на глухие, вздымавшиеся как утесы стены города. Ощущала пыль на губах. Все стены и камни, казалось, были одного цвета, как если бы солнце обесцвечивало все их сразу в течение бесчисленных тысячелетий, эти нависшие над нами вертикальные плиты.
Нога шаркнула о камни.
— Линн…
Мой взгляд привлекло движение: гуманоид нагнулся, чтобы поднять брошенный дротик. Быстрое и экономное действие, но вводящее в заблуждение: человеческий глаз истолковывает мускулатуру инопланетян как неправильную . Когда фигура повернулась, я увидела гребневидную гриву, росшую вдоль узкой головы и вниз по позвоночнику. На фоне неба пропорции его конечностей почти неуловимо отличались от человеческих. На шестипалых руках, крепко державших походившее на арбалет оружие, я увидела отбеленную кожу с почти незаметным чешуйчатым узором.
На мгновение его быстрый взгляд встретился с моим; лицо у него было почти треугольной формы, широким на уровне лба и узким в подбородке. Его глаза без белков затемнило движение мигательных перепонок — этих третьих век ортеанской расы. Непостижимый и ясный быстрый взгляд: взгляд змеи.
Отбросив всякую предусмотрительность, я сказала:
— Кетриал-шамаз шан'тай.
Приветствие и предложение гостеприимства на северном диалекте языка Пустынного Побережья. Тридцать четыре дня полета на корабле, потраченные на беглое изучение ортеанской культуры, ничего не дали бы, если бы не этот непреодолимый шок узнавания.
Ортеанец не ответил, но взвел и перезарядил арбалет. Из глубины лощины появилась небольшая группа туземцев. Молли Рэйчел шла вперед, пока не получила возможность говорить не повышая голоса, и сказала на диалекте южного Побережья:
— Приветствую вас. Вам не следует стрелять в нас, мы не вооружены. Наше оружие на нашем корабле.
«Вот милая смесь примирения и угрозы, — подумала я. — Почему бы сейчас не испытать ортеанцев на „отведите меня к вашему вождю“?»
Несмотря на жару, меня зазнобило. В поселениях северного континента я могла знать, чего ожидать. Но ведь даже там прошло время. Здесь же…
Сначала головы ортеанцев повернулись в сторону гавани, а затем — к берегу моря, где был виден «челнок», на который они посмотрели с непроницаемыми лицами. Наступило молчание, от которого у меня стало сухо во рту. Они стояли близко друг к другу — насколько можно было прочесть их условные знаки, настороженные и напуганные.
— В настоящее время нас здесь только двое, — добавила Молли Рэйчел.
Я видела двух ортеанцев и трех ортеанок с крашеными белыми гривами, прямо свисавшими поверх туник, оказавшихся коричневыми чешуйчатыми кольчугами. Они держали арбалеты. Женщина со светлой гривой оперлась на тонкое копье, на открытой нижней части торса была видна пара сосков рудиментарных вторых грудей.
«Если бы я могла читать выражения их лиц, то ужаснулась бы», — подумала я.
— Приветствую вас, шан'тай .
Вперед шагнул прилизанного вида полный мужчина. Свет отражался от его коричневой кожи. Грива была тщательно заплетена, а цепочки и ремни обвивали мантию-тунику, но, несмотря на все это, в нем присутствовала какая-то едва заметная потрепанность. Как и остальные, он был на целую ладонь ниже среднего роста землянина.
Почувствовав себя более комфортно, я подошла к Молли.
— Шан'тай , это — представитель мультикорпоративной акционерной компании «ПанОкеания» с Земли, — по крайней мере, половина сказанного была произнесена по-сино-английски, а не на диалекте Побережья, — которую зовут Молли Рэйчел. Наши люди посещали ваш город полгода назад.
Ортеанец, казалось, смутился. Я приписала это тому, что не полностью вспомнила грамматические времена.
— Наши люди прибыли для изучения руин древней цивилизации Народа Колдунов, — сказала Молли. — Шан'тай , я полагаю, мы договоримся с властями в вашем поселении. Мы пришли с миром и зависим от вашей доброй воли. Когда можно будет обсудить эти вопросы?
Я мысленно вычеркнула «помощник-переводчик» из своего перечня обязанностей. Пока полный харантишец разговаривал со своими спутниками, я сказала:
— Вы достаточно бегло говорите. Гипноленты?
— Нет. Усердный труд, — сказала молодая женщина, не сводя глаз с ортеанцев. — Гипноленты взбалтывают мозги.
Бывают времена, когда я жалею, что об этом не знали десять лет назад; это сэкономило бы многим из нас время, силы и последующее самокопание. Но я воздерживалась от упоминания об этом. То, чего не сказала Молли, было: «Верно ли яэто делаю?» , а то, чего не сказала я, — «Господи, надеюсь, что так» .
Ортеанец повернулся к нам и сказал:
— Я полагаю, вам следует поговорить с Голосом Повелителя-в-Изгнании. Стражники проверят, что у вас действительно нет оружия. Потом вы сможете войти в нижний город.
Молли Рэйчел сделала выдох, на мгновение расслабившись; затем вытянула шею, чтобы взглянуть вверх, на бледные стены. Напряжение вернулось. Одна моя половина подумала: «Мы продвинулись к цели ближе, чем даже ксеноархеологическая группа, они не попали в сам город». А другая моя половина подумала: «Это — Кель Харантиш, и мне не нужно от него ни единой частицы!» Однако это была половина, которая могла вспомнить слухи и суеверия чужой расы.
— Не хотите вернуться на корабль? — спросила тихоокеанка.
Мне кажется — хотя сомнение не иллюзия, — что дети ее возраста со многим справляются, потому что знают недостаточно, чтобы бояться. И потому, что не верят в судьбу.
— Я пойду, — сказала я. — Чем скорее окажется, что это — погоня за недостижимым, тем скорее я смогу отправиться домой.
— Вы видели артефакты, доставленные группой. Я не думаю, что Компания попусту тратит время, пытаясь анализировать эту технологию, — тут должна быть какая-то выгода… — когда подошли двое ортеанцев для обыска на наличие оружия, она оборвала давнишнюю аргументацию, ставшую бесполезной.
Кожа ортеанцев имеет мелкую структуру, она сухая, теплая; под ее поверхностью бьется своеобразный пульс. Это короткое прикосновение совершенно внезапно напомнило ощущения, испытываемые при погружении пальцев в глубину жесткой гривы…
Смещение реальности на мгновение парализовало меня. Давление воздуха и солнечный свет: не те . Воздух с сухим трением входил в мои легкие. Дневные звезды были подобны булавочным проколам на небосводе. Но более того — этот охваченный жарой лунный ландшафт, эта бесплодная горная порода и стерильное море, где даже не жужжат насекомые, не Орте, живущая в моей памяти. Я чувствовала себя дважды лишенной надежды.
— Вот оружие, — сказал толстый мужчина с коричневой кожей, держа в тонких руках поясной коммуникатор Молли.
— Это не оружие, это дает мне возможность разговаривать с моим кораблем.
Мигательные перепонки скользнули по его темным глазам и быстро исчезли. Он сказал:
— Я мог бы представить себе обстоятельства, шан'тай , при которых оно оказалось бы столь же смертоносным, как и арбалет. Но оставьте его при себе, если хотите.
Я подошла, пожалуй, еще на полсотни ярдов ближе к городу, прежде чем определила этот жест и тон как забавляющийся.
Земля здесь была более ровной. Я посмотрела вверх, ослепленная жарой, чтобы увидеть, где выходят на поверхность здания, отступавшие назад и вглубь подобно меловым мысам. У основания ближайшей крутой стены лебедками были спущены на канатах деревянные платформы.
Молли сказала:
— Нет никакой местной растительности или лесов. Боже, вы не представляете себе, что это означает… разве вы не сообщали в ваших старых отчетах, что этот город выживает исключительно благодаря импортируемым товарам? Что смешного?
— Вы напоминаете мне меня, — сказала я. — Именно это обстоятельство я обычно отмечала. Как правило, когда собиралась предпринять что-нибудь ужасно опасное… В данный момент я как раз беспокоюсь насчет того, столь ли небезопасны эти канатно-блочные хитроумные приспособления, как кажется.
Молодая женщина вздохнула с каким-то застенчивым выражением долготерпения на лице.
Я увидела, что ближайшие здания стояли отдельно, их крыши находились на более низком уровне, чем у основной массы. Через узкую расселину между этим скоплением зданий и собственно городом были перекинуты едва заметные канатные мостики.
Деревянная платформа опустилась на землю, загремев о камни. Мы ступили на нее. Заскрипели канаты, и я схватилась за руку Молли, чтобы сохранить равновесие. Вместе с нами на платформу встал темнокожий ортеанец. Я протянула руку, чтобы потрогать отвесную городскую стену, и ощутила под ладонью ее ровную поверхность, еще не полностью нагретую утренним солнцем. Затем платформа стала подниматься и свободно закачалась в воздухе.
— Каково? — спросила Молли Рэйчел.
— Не беспокойтесь обо мне — я могу блевать тихонько.
Пока мы медленно двигались вверх, я видела выступившую на поверхность Побережья древнюю коренную породу, стертую до этого полуострова Харантиш, и серповидный разброс островов, которых не смогло размыть море. Вдали на воде виднелись паруса, затерявшиеся в расплавленном белом свете.
— Вы прибыли в торговый сезон, — сказал темнокожий мужчина. — Корабли приплывают обычно в период зимнего солнца — если это не такие корабли, как ваши.
— Шан'тай … — Молли сделала вопросительную паузу.
— Патри Шанатару, — заполнил ее он.
— Шан'тай Патри, наша археологическая группа не сообщила о каком-либо контакте со здешними городскими властями.
— Повелитель-в-Изгнании не любит ваших людей, — сказал Патри Шанатару. — Он не встречался с ними. Он не встретится и с вами. Вы встретитесь с его Голосом.
— Кто сейчас Повелитель-в-Изгнании? — Этот инопланетный титул всплывает в сознании без пробелов в памяти: К'ай Кезриан-Кезриакор , предполагаемый потомок правителей Золотого Народа Колдунов по прямой линии.
Патри Шанатару сказал официально:
— Теперешним наследником линии крови Сантендор'лин-сандру является Даннор бел-Курик.
— Я вспоминаю — встречалась ли я с ним?
Бледное море и небо потемнели: на мгновение у меня закружилась голова, и я почувствовала себя наполовину ослепшей…
«…какое-то подземное помещение, комната, освещенная свечами, установленными на грубых железных подставках. Свет свечей и… руины технологии? Он стоит, склонившись над панелью или кубом из какого-то материала. А затем поднимает голову…
Это лицо, наполовину детское и наполовину лицо старика: Даннор бел-Курик. Широко посаженные глаза, скрытые мигательными перепонками, белая грива, спускающаяся вниз по позвоночнику, и обесцвеченная кожа, чья рептилиеподобная структура имеет оттенок пыльного золота…»
— Как вы могли встретиться с ним? — спросила меня Молли по-сино-английски. — Археологическая группа сообщила, что местный правитель не покидает это поселение.
Оставляет ли эту параноидную крепость Повелитель-в-Изгнании? Нет. Однако…
— Я… возможно, видела рисунок, мне думается.
Она кивнула головой, утолив свое минимальное любопытство.
Я вдруг почувствовала себя неловко и отбросила эту мысль. Это было десять лет назад. Тем не менее, мне ясно представилось это лицо и что-то неуловимое рядом…
Деревянная платформа накренилась и остановилась вровень с плоской крышей. Я нетвердо ступила на камни с искусственно приданной гипсовой шероховатостью.
Снова в окружении стражников нас провели по крыше и вверх по ряду деревянных ступеней. На каждой крыше стояли прямоугольные сооружения типа навесов. Когда я вошла внутрь, под низкий свод ближайшего из них, внезапная тень ослепила меня. Когда я снова смогла видеть, полный мужчина уже спускался по канатной перегородке, что вела вниз через открытый люк. Молли Рэйчел последовала за ним. Я была в нерешительности.
Канаты можно легко перерезать, а люки — запереть на засов.
Но я колебалась по причине гораздо более земного страха. Возможно, я не слишком выросла в смысле проворства в сравнении с той, какой когда-то была; я не переросла того, что мне не нравилось выглядеть глупо.
Те ортеанцы, что были с арбалетами, остались на крыше. Я осторожно спустилась вниз и оказалась в просторном помещении. Бледный свет пробивался в узкие окна. С некоторым облегчением я увидела, что следующий люк открывался на уходящих вниз каменных ступенях. Пока наша компания спускалась еще на два этажа, я поняла еще кое-что: между отдельными зданиями здесь не было соединяющих их дверей.
— При здешнем уровне технологии, — заметила Молли Рэйчел, — это место, вероятно, неприступно.
«Паранойя , — подумала я. — Чтобы взять Кель Харантиш, вам нужно было бы взять каждое здание в отдельности и сверху вниз». Это частично разрешало вопрос, сидевший в моей голове: каким образом смогло остаться неразрушенным поселение, которое так ненавидели и которого так опасались.
Мужчина, Патри Шанатару, остановился у основания следующего ряда ступеней.
— Шан'тай , здесь вы встретитесь с Голосом Повелителя-в-Изгнании.
Молли кивнула и зашла в комнату первая. Это помещение не имело окон и освещалось серебристым светом, отражаемым внутрь скрытыми зеркалами, воздух был горячим и неподвижным. Я услышала какое-то движение.
С места, где она сидела скрестив ноги на коврике возле низкого каменного стола, поднялась ортеанка. Она была высока для жительницы Побережья: около пяти футов и одного дюйма.
— Кетриал-шамаз шан'тай , — сказала она, делая странные ударения.
Я лишь изумленно смотрела на нее.
Молва этого мира говорит, что ортеанцы из Кель Харантиша претендуют на происхождение от Золотого Народа Колдунов. Моя память, которой подсказывало обучение во время полета на корабле, говорила: «Но эта раса вымерла — не так ли? А претензии КельХарантиша, их пропаганда?»
Маленькая, тонкая, удивительная; кожа, бледная, как каменная пыль, в тусклом свете помещения слабо мерцала золотом. Белая грива казалась такой пышной и легкой, будто взвивалась в воздух подобно огню. Я посмотрела в лицо с узким подбородком. Ее глаза были желтыми — как лютики, но неестественного для цветов цвета. На ней была белая туника, подпоясанная тонкими золотыми цепочками, туника, сильно испачканная с краю пролитым чаем из травы арниак .
…каменные арки, открывающиеся над глубинами, и это узкое лицо с глазами цвета золотых монет, и запах, как в склепе…
С усилием я прогнала мысленный образ. Информация с гипнолент, выброшенная наверх случайным срабатыванием синапсов, — и все; разбитая на части и перемешанная гипностиранием и ходом десяти лет. Возможно, через какое-то время я привыкну к этому.
Молли Рэйчел сказала:
Вокруг меня не было ничего кроме теснин, лощин и бугров: скалы, камни и пыль. На юге виднелись скалы, а в легком тумане — очертания гор. На севере находилось Внутреннее море.
Горячий, яркий зимний свет лился на меня сверху, разбиваясь о поверхность моря на ослепительные блики. Слишком резкое и вкрадчивое, это белое солнце — Звезда Каррика. И давление мира под ногами, поскольку здесь несколько иная сила тяжести… Светились дневные звезды, почти незаметные в этом экваториальном регионе. Таков Орте: Каррик V, небо которого заполнено Звездами Сердца, теснящимися в ядре галактики.
Потом меня поразил запах: запах жары, скал и затхлой воды. Это наиболее древнее ощущение, и оно не считается с рациональностью. На секунду я почувствовала пустоту в груди, как будто меня ударили кулаком под ребра, и подумала: «Орте, это Орте, я помню… »
А затем — словно лицо некогда хорошего знакомого, чье имя не можешь назвать в данный момент — десять долгих лет вновь заявили о себе, и я подумала: «Я вообще не знаю этого мира».
Что некстати, девочка, поскольку это то, ради чего они и привезли тебя обратно сюда.
Словно владея способностью читать мысли, представительница мультикорпоративной компании «ПанОкеания» сказала:
— Вы никогда не были на этом южном континенте, не так ли, Линн?
— Однажды, — сказала я. — Недолго. Но это было добрых несколько сотен миль вдоль по Побережью к западу отсюда. По крайней мере, там они могли выскрести из земли средства к существованию. — И, глядя вокруг, подумала: «Ни один вид не способен здесь выжить, эта земля бесплодна, как Луна!»
На других континентах этого мира иные обстоятельства.
Тихоокеанка сошла с трапа «челнока» и шагнула вперед, чтобы присоединиться ко мне. Шарканье ее ботинок по горной породе было громче, чем плеск волн о берег.
— На земной станции на северном континенте, конечно, больше записей. — Она быстро взглянула на меня. — Хотите остаться в корабле? У вас такой вид, будто для вас слишком жарко.
Я пристально посмотрела на нее. Полное отсутствие такта у Молли Рэйчел — нечто такое, что, на мой вкус, приводит в замешательство и привлекает примерно в равной степени. Только молодость может быть столь искренней.
— Молли, вы думаете, это плохо? Вы хотите быть здесь в жаркое время года. А если предположить, что разница в несколько лет между нами не делает меня ни дряхлой, ни слабоумной?
— Ни даже раздражительной?
— О, очень остроумно.
Не знаю, почему мне нравится эта женщина, раз она меня так сильно раздражает. Нет, это ложь. Я знаю, что она не должна мне нравиться, потому что мне не нравится то, что собираются делать ее люди. И — помоги мне, Боже, — если я — уполномоченный советник ее компании, ее люди — это и мои люди.
Молли Рэйчел вытянула шею, глядя на ближайшие здания поселения.
— Я все еще считаю, что трудно поверить, будто мы обнаружили здесь какую-то чужую технологию. Остатки или действующую.
— Не верю, что она действующая…
Технологическое прошлое Орте мертво. Золотой Народ Колдунов — мертвая раса, может быть, пришельцы в этом мире тогда, как мы сейчас… а технология высокого уровня, которой они располагали, уничтожена тысячелетия назад. Не без последствий: доказательство тому — эта бесплодная земля.
— …но я знаю, Молли, что вы имеете в виду. Это посттехнологический мир, а дотехнологическое и посттехнологическое общества на первый взгляд не отличаются. Примитив. Различие…
— Может быть, как бы то ни было, больших различий нет. Если ортеанцы позволили прийти в упадок инфраструктуре, необходимой для технологии, то неудивительно, что они докатились до такого .
Я поморщилась. Она не заметила этого. Орте — нечто большее, молча возразила я. Гораздо большее. Но хочу ли я, чтобы Компания осознала это?
— Возможно, дела зашли слишком далеко, — сказала я, — и тогда не имеет никакого значения, найдем ли мы несколько артефактов, которые еще действуют. Разве только нам очень повезет, и они расскажут о природе инопланетной технологии, их создавшей.
— А что, если артефакты, не так давно найденные ксеноархеологической группой, расскажут вам не больше, чем остовы древних ортеанских городов, которые Земля изучает вот уже десять лет? Или руины Расрхе-и-Мелуур, мертвые в течение трех тысяч лет? Что тогда?
— Может быть, Компании не нужно было появляться здесь, — предположила я, но Молли покачала головой, не соглашаясь.
Она стояла, вырисовываясь на фоне бледно-голубого неба Орте: Молли Рэйчел, высокая, угловатая и темнокожая, с шапкой тонких курчавых волос и аккуратными чертами лица, унаследованными от своей матери-аборигенки. Подобно большинству людей из бассейна Тихого океана Земли — из Азии, Индии, Южной Америки, Австралии, — она одержима какой-то непостижимой самоуверенностью. Это от сознания того, что история на твоей стороне. А поскольку экономический центр Земли переместился туда, то все мы очень озабочены тем, чтобы быть на стороне Тихого океана.
«Боже мой, — подумала я, — и я была когда-то такой молодой? Но если поразмыслить, то ей тридцать, а я была на четыре года моложе, когда впервые ступила на Орте».
Кто-то, глядя на города и горы, древние цивилизации, чужие небеса и светила, думает, что мир безбрежен. Но он сжимается. Яркий, цветистый карнавал сжимается в окрашенную точку в ночном небе. И кажется мне теперь памятным достижением молодости, памятным, но отложенным ради иных дел.
С моря дул теплый ветер: покалывающий, соленый, волнующий. Звезда Каррика ослепляла. Мир, чужой и непостижимый, слишком реальный для того, чтобы оставаться в памяти под замком, прикоснулся ко мне.
— Одному из нас следовало бы остаться здесь с «челноком», — сказала Молли. — Дэвид Осака или вы?
— Дэвид. Компания командировала меня сюда в качестве советника. Скажем, мне требуется освежить в памяти некоторые стороны чужой культуры.
Женщина хитро взглянула на меня.
— Я изучала ваши старые отчеты. Скажем так, никакая сила не смогла бы удержать вас от визита в это поселение.
Я засмеялась, но кисло. Здесь, в раннем свете солнца, над нами возвышалось поселение туземцев.
Поселение без улиц или городских стен.
Каменные здания с плоскими крышами жались друг к другу. Пяти— и шестисторонние, подобно ячейкам сот в ульях, высотой в три этажа. Все они были обращены к нам на уровне земли глухими белыми стенами; окна, черные щели, находились в пятидесяти футах над нами. Прищурив глаза и взглянув вверх, я смогла увидеть, где деревянные ступени вели с одного уровня крыши на другой, а оттуда две или три другие лестницы вели к различным крышам, откуда, в свою очередь, к следующим…
На запад падали длинные тени. Я не видела никакого движения на этих крышах. Многочисленные слои составленного из ячеек инопланетного города, города, похожего на кучу выбеленных солнцем игральных костей.
Первый восторг прибытия постепенно исчезал. Это не тот же самый мир, а я не тот же самый человек, и причина, по которой я здесь, не та, какую я выбрала бы, чтобы вернуться.
— Пойдем? — спросила Молли Рэйчел.
— Конечно.
Утреннее солнце сверкало на море, блестели белые здания врезанные в скалистое побережье, и неожиданно для себя я судорожно вздохнула.
Когда-то я смогла, с трудом смогла поверить, что снова прилечу на Орте. Но я никогда не поверила бы в такое — в то, что попаду в это захолустное селение на берегу Внутреннего моря, к овеянному слухами и обсуждаемому на Орте последнему оплоту расы, именуемой Золотым Народом Колдунов… к городу Кель Харантиш.
Послышался металлический звук. Каменные осколки обожгли мне лодыжку.
Я резко вскрикнула, Молли одновременно сказала:
— Погодите…
Ничего, кроме молчания и солнца.
— Довольно близко, — заметила она. — Будем считать, что нас предупредили.
Белый осколок оцарапал валун прямо передо мной, и солнце оттенило металлический дротик, лежавший на гальке. Мое сердце колотилось. Я чувствовала себя глупой, обманутой. И в то же самое время досадовала на самонадеянность молодой женщины.
— Некоторые из ксеноархеологических групп сталкивались с этой проблемой, — сказала она.
— Я прочла те же отчеты, что и вы.
Она окатила меня холодным взглядом.
Из-за жары передвижение требовало усилий, мысли текли медленно. Ходьба на полмили от «челнока» вымотала меня. Теперь я смотрела с неровной земли вверх, на глухие, вздымавшиеся как утесы стены города. Ощущала пыль на губах. Все стены и камни, казалось, были одного цвета, как если бы солнце обесцвечивало все их сразу в течение бесчисленных тысячелетий, эти нависшие над нами вертикальные плиты.
Нога шаркнула о камни.
— Линн…
Мой взгляд привлекло движение: гуманоид нагнулся, чтобы поднять брошенный дротик. Быстрое и экономное действие, но вводящее в заблуждение: человеческий глаз истолковывает мускулатуру инопланетян как неправильную . Когда фигура повернулась, я увидела гребневидную гриву, росшую вдоль узкой головы и вниз по позвоночнику. На фоне неба пропорции его конечностей почти неуловимо отличались от человеческих. На шестипалых руках, крепко державших походившее на арбалет оружие, я увидела отбеленную кожу с почти незаметным чешуйчатым узором.
На мгновение его быстрый взгляд встретился с моим; лицо у него было почти треугольной формы, широким на уровне лба и узким в подбородке. Его глаза без белков затемнило движение мигательных перепонок — этих третьих век ортеанской расы. Непостижимый и ясный быстрый взгляд: взгляд змеи.
Отбросив всякую предусмотрительность, я сказала:
— Кетриал-шамаз шан'тай.
Приветствие и предложение гостеприимства на северном диалекте языка Пустынного Побережья. Тридцать четыре дня полета на корабле, потраченные на беглое изучение ортеанской культуры, ничего не дали бы, если бы не этот непреодолимый шок узнавания.
Ортеанец не ответил, но взвел и перезарядил арбалет. Из глубины лощины появилась небольшая группа туземцев. Молли Рэйчел шла вперед, пока не получила возможность говорить не повышая голоса, и сказала на диалекте южного Побережья:
— Приветствую вас. Вам не следует стрелять в нас, мы не вооружены. Наше оружие на нашем корабле.
«Вот милая смесь примирения и угрозы, — подумала я. — Почему бы сейчас не испытать ортеанцев на „отведите меня к вашему вождю“?»
Несмотря на жару, меня зазнобило. В поселениях северного континента я могла знать, чего ожидать. Но ведь даже там прошло время. Здесь же…
Сначала головы ортеанцев повернулись в сторону гавани, а затем — к берегу моря, где был виден «челнок», на который они посмотрели с непроницаемыми лицами. Наступило молчание, от которого у меня стало сухо во рту. Они стояли близко друг к другу — насколько можно было прочесть их условные знаки, настороженные и напуганные.
— В настоящее время нас здесь только двое, — добавила Молли Рэйчел.
Я видела двух ортеанцев и трех ортеанок с крашеными белыми гривами, прямо свисавшими поверх туник, оказавшихся коричневыми чешуйчатыми кольчугами. Они держали арбалеты. Женщина со светлой гривой оперлась на тонкое копье, на открытой нижней части торса была видна пара сосков рудиментарных вторых грудей.
«Если бы я могла читать выражения их лиц, то ужаснулась бы», — подумала я.
— Приветствую вас, шан'тай .
Вперед шагнул прилизанного вида полный мужчина. Свет отражался от его коричневой кожи. Грива была тщательно заплетена, а цепочки и ремни обвивали мантию-тунику, но, несмотря на все это, в нем присутствовала какая-то едва заметная потрепанность. Как и остальные, он был на целую ладонь ниже среднего роста землянина.
Почувствовав себя более комфортно, я подошла к Молли.
— Шан'тай , это — представитель мультикорпоративной акционерной компании «ПанОкеания» с Земли, — по крайней мере, половина сказанного была произнесена по-сино-английски, а не на диалекте Побережья, — которую зовут Молли Рэйчел. Наши люди посещали ваш город полгода назад.
Ортеанец, казалось, смутился. Я приписала это тому, что не полностью вспомнила грамматические времена.
— Наши люди прибыли для изучения руин древней цивилизации Народа Колдунов, — сказала Молли. — Шан'тай , я полагаю, мы договоримся с властями в вашем поселении. Мы пришли с миром и зависим от вашей доброй воли. Когда можно будет обсудить эти вопросы?
Я мысленно вычеркнула «помощник-переводчик» из своего перечня обязанностей. Пока полный харантишец разговаривал со своими спутниками, я сказала:
— Вы достаточно бегло говорите. Гипноленты?
— Нет. Усердный труд, — сказала молодая женщина, не сводя глаз с ортеанцев. — Гипноленты взбалтывают мозги.
Бывают времена, когда я жалею, что об этом не знали десять лет назад; это сэкономило бы многим из нас время, силы и последующее самокопание. Но я воздерживалась от упоминания об этом. То, чего не сказала Молли, было: «Верно ли яэто делаю?» , а то, чего не сказала я, — «Господи, надеюсь, что так» .
Ортеанец повернулся к нам и сказал:
— Я полагаю, вам следует поговорить с Голосом Повелителя-в-Изгнании. Стражники проверят, что у вас действительно нет оружия. Потом вы сможете войти в нижний город.
Молли Рэйчел сделала выдох, на мгновение расслабившись; затем вытянула шею, чтобы взглянуть вверх, на бледные стены. Напряжение вернулось. Одна моя половина подумала: «Мы продвинулись к цели ближе, чем даже ксеноархеологическая группа, они не попали в сам город». А другая моя половина подумала: «Это — Кель Харантиш, и мне не нужно от него ни единой частицы!» Однако это была половина, которая могла вспомнить слухи и суеверия чужой расы.
— Не хотите вернуться на корабль? — спросила тихоокеанка.
Мне кажется — хотя сомнение не иллюзия, — что дети ее возраста со многим справляются, потому что знают недостаточно, чтобы бояться. И потому, что не верят в судьбу.
— Я пойду, — сказала я. — Чем скорее окажется, что это — погоня за недостижимым, тем скорее я смогу отправиться домой.
— Вы видели артефакты, доставленные группой. Я не думаю, что Компания попусту тратит время, пытаясь анализировать эту технологию, — тут должна быть какая-то выгода… — когда подошли двое ортеанцев для обыска на наличие оружия, она оборвала давнишнюю аргументацию, ставшую бесполезной.
Кожа ортеанцев имеет мелкую структуру, она сухая, теплая; под ее поверхностью бьется своеобразный пульс. Это короткое прикосновение совершенно внезапно напомнило ощущения, испытываемые при погружении пальцев в глубину жесткой гривы…
Смещение реальности на мгновение парализовало меня. Давление воздуха и солнечный свет: не те . Воздух с сухим трением входил в мои легкие. Дневные звезды были подобны булавочным проколам на небосводе. Но более того — этот охваченный жарой лунный ландшафт, эта бесплодная горная порода и стерильное море, где даже не жужжат насекомые, не Орте, живущая в моей памяти. Я чувствовала себя дважды лишенной надежды.
— Вот оружие, — сказал толстый мужчина с коричневой кожей, держа в тонких руках поясной коммуникатор Молли.
— Это не оружие, это дает мне возможность разговаривать с моим кораблем.
Мигательные перепонки скользнули по его темным глазам и быстро исчезли. Он сказал:
— Я мог бы представить себе обстоятельства, шан'тай , при которых оно оказалось бы столь же смертоносным, как и арбалет. Но оставьте его при себе, если хотите.
Я подошла, пожалуй, еще на полсотни ярдов ближе к городу, прежде чем определила этот жест и тон как забавляющийся.
Земля здесь была более ровной. Я посмотрела вверх, ослепленная жарой, чтобы увидеть, где выходят на поверхность здания, отступавшие назад и вглубь подобно меловым мысам. У основания ближайшей крутой стены лебедками были спущены на канатах деревянные платформы.
Молли сказала:
— Нет никакой местной растительности или лесов. Боже, вы не представляете себе, что это означает… разве вы не сообщали в ваших старых отчетах, что этот город выживает исключительно благодаря импортируемым товарам? Что смешного?
— Вы напоминаете мне меня, — сказала я. — Именно это обстоятельство я обычно отмечала. Как правило, когда собиралась предпринять что-нибудь ужасно опасное… В данный момент я как раз беспокоюсь насчет того, столь ли небезопасны эти канатно-блочные хитроумные приспособления, как кажется.
Молодая женщина вздохнула с каким-то застенчивым выражением долготерпения на лице.
Я увидела, что ближайшие здания стояли отдельно, их крыши находились на более низком уровне, чем у основной массы. Через узкую расселину между этим скоплением зданий и собственно городом были перекинуты едва заметные канатные мостики.
Деревянная платформа опустилась на землю, загремев о камни. Мы ступили на нее. Заскрипели канаты, и я схватилась за руку Молли, чтобы сохранить равновесие. Вместе с нами на платформу встал темнокожий ортеанец. Я протянула руку, чтобы потрогать отвесную городскую стену, и ощутила под ладонью ее ровную поверхность, еще не полностью нагретую утренним солнцем. Затем платформа стала подниматься и свободно закачалась в воздухе.
— Каково? — спросила Молли Рэйчел.
— Не беспокойтесь обо мне — я могу блевать тихонько.
Пока мы медленно двигались вверх, я видела выступившую на поверхность Побережья древнюю коренную породу, стертую до этого полуострова Харантиш, и серповидный разброс островов, которых не смогло размыть море. Вдали на воде виднелись паруса, затерявшиеся в расплавленном белом свете.
— Вы прибыли в торговый сезон, — сказал темнокожий мужчина. — Корабли приплывают обычно в период зимнего солнца — если это не такие корабли, как ваши.
— Шан'тай … — Молли сделала вопросительную паузу.
— Патри Шанатару, — заполнил ее он.
— Шан'тай Патри, наша археологическая группа не сообщила о каком-либо контакте со здешними городскими властями.
— Повелитель-в-Изгнании не любит ваших людей, — сказал Патри Шанатару. — Он не встречался с ними. Он не встретится и с вами. Вы встретитесь с его Голосом.
— Кто сейчас Повелитель-в-Изгнании? — Этот инопланетный титул всплывает в сознании без пробелов в памяти: К'ай Кезриан-Кезриакор , предполагаемый потомок правителей Золотого Народа Колдунов по прямой линии.
Патри Шанатару сказал официально:
— Теперешним наследником линии крови Сантендор'лин-сандру является Даннор бел-Курик.
— Я вспоминаю — встречалась ли я с ним?
Бледное море и небо потемнели: на мгновение у меня закружилась голова, и я почувствовала себя наполовину ослепшей…
«…какое-то подземное помещение, комната, освещенная свечами, установленными на грубых железных подставках. Свет свечей и… руины технологии? Он стоит, склонившись над панелью или кубом из какого-то материала. А затем поднимает голову…
Это лицо, наполовину детское и наполовину лицо старика: Даннор бел-Курик. Широко посаженные глаза, скрытые мигательными перепонками, белая грива, спускающаяся вниз по позвоночнику, и обесцвеченная кожа, чья рептилиеподобная структура имеет оттенок пыльного золота…»
— Как вы могли встретиться с ним? — спросила меня Молли по-сино-английски. — Археологическая группа сообщила, что местный правитель не покидает это поселение.
Оставляет ли эту параноидную крепость Повелитель-в-Изгнании? Нет. Однако…
— Я… возможно, видела рисунок, мне думается.
Она кивнула головой, утолив свое минимальное любопытство.
Я вдруг почувствовала себя неловко и отбросила эту мысль. Это было десять лет назад. Тем не менее, мне ясно представилось это лицо и что-то неуловимое рядом…
Деревянная платформа накренилась и остановилась вровень с плоской крышей. Я нетвердо ступила на камни с искусственно приданной гипсовой шероховатостью.
Снова в окружении стражников нас провели по крыше и вверх по ряду деревянных ступеней. На каждой крыше стояли прямоугольные сооружения типа навесов. Когда я вошла внутрь, под низкий свод ближайшего из них, внезапная тень ослепила меня. Когда я снова смогла видеть, полный мужчина уже спускался по канатной перегородке, что вела вниз через открытый люк. Молли Рэйчел последовала за ним. Я была в нерешительности.
Канаты можно легко перерезать, а люки — запереть на засов.
Но я колебалась по причине гораздо более земного страха. Возможно, я не слишком выросла в смысле проворства в сравнении с той, какой когда-то была; я не переросла того, что мне не нравилось выглядеть глупо.
Те ортеанцы, что были с арбалетами, остались на крыше. Я осторожно спустилась вниз и оказалась в просторном помещении. Бледный свет пробивался в узкие окна. С некоторым облегчением я увидела, что следующий люк открывался на уходящих вниз каменных ступенях. Пока наша компания спускалась еще на два этажа, я поняла еще кое-что: между отдельными зданиями здесь не было соединяющих их дверей.
— При здешнем уровне технологии, — заметила Молли Рэйчел, — это место, вероятно, неприступно.
«Паранойя , — подумала я. — Чтобы взять Кель Харантиш, вам нужно было бы взять каждое здание в отдельности и сверху вниз». Это частично разрешало вопрос, сидевший в моей голове: каким образом смогло остаться неразрушенным поселение, которое так ненавидели и которого так опасались.
Мужчина, Патри Шанатару, остановился у основания следующего ряда ступеней.
— Шан'тай , здесь вы встретитесь с Голосом Повелителя-в-Изгнании.
Молли кивнула и зашла в комнату первая. Это помещение не имело окон и освещалось серебристым светом, отражаемым внутрь скрытыми зеркалами, воздух был горячим и неподвижным. Я услышала какое-то движение.
С места, где она сидела скрестив ноги на коврике возле низкого каменного стола, поднялась ортеанка. Она была высока для жительницы Побережья: около пяти футов и одного дюйма.
— Кетриал-шамаз шан'тай , — сказала она, делая странные ударения.
Я лишь изумленно смотрела на нее.
Молва этого мира говорит, что ортеанцы из Кель Харантиша претендуют на происхождение от Золотого Народа Колдунов. Моя память, которой подсказывало обучение во время полета на корабле, говорила: «Но эта раса вымерла — не так ли? А претензии КельХарантиша, их пропаганда?»
Маленькая, тонкая, удивительная; кожа, бледная, как каменная пыль, в тусклом свете помещения слабо мерцала золотом. Белая грива казалась такой пышной и легкой, будто взвивалась в воздух подобно огню. Я посмотрела в лицо с узким подбородком. Ее глаза были желтыми — как лютики, но неестественного для цветов цвета. На ней была белая туника, подпоясанная тонкими золотыми цепочками, туника, сильно испачканная с краю пролитым чаем из травы арниак .
…каменные арки, открывающиеся над глубинами, и это узкое лицо с глазами цвета золотых монет, и запах, как в склепе…
С усилием я прогнала мысленный образ. Информация с гипнолент, выброшенная наверх случайным срабатыванием синапсов, — и все; разбитая на части и перемешанная гипностиранием и ходом десяти лет. Возможно, через какое-то время я привыкну к этому.
Молли Рэйчел сказала: