Джейкс Брайан. Белые лисы

   — Может, мы перехватим их на перекате. Даже землеройка им не поможет пройти перекат, точно?
   — Точно, точно! Погодите, попадут они мне в лапы, да и этот ощипанный Бурбл! Я из него мозги вышибу, он мне вернет Лифвуд! А его самого я спущу в реку вместе с его жуликами друзьями!
   — Как только они посмели украсть «Ласточку»!
   — Настоящие пираты!
   — Помяните мое слово, я с ними расправлюсь, как расправляются с настоящими пиратами! А теперь вперед, водяные мыши!
   Крики стихли вдали — племя водяных мышей отправилось дальше, вниз по реке. Позднецвет сел и принялся сбивать с себя насекомых, которые облепили его с головы до пят.
   — Уфф! Отстаньте, отстаньте от меня!
   Какой-то жук влетел Песенке прямо в глаз, да с такой силой, что бедная белочка едва не вскрикнула от боли. Дипплер отряхивался и стонал:
   — И зачем мы только полезли сюда прятаться? Лодка угрожающе накренилась, когда Бурбл исполнил в ней замысловатый танец.
   — Я-хо-хой! Все в порядке! Теперь можно снова вернуться в реку!
   Песенка немилосердно терла глаз.
   — Нет, в реку нам нельзя. Не можем же мы плыть сразу за ними. Давайте лучше пройдем дальше по этому ручью. Может, дальше он не такой заросший.
   Отмахиваясь от насекомых, которые налетали тучами, наши герои снова налегли на весла и повели лодку вперед.
   Утро уже было в разгаре, когда четверке беглецов пришлось остановиться. Они подняли весла и осмотрелись. Вокруг них вилось всего несколько комаров, остальные отстали, а такого количества насекомых, как в устье реки, здесь не было. Ручей, по которому они плыли, перегородило упавшее дерево, так что двигаться дальше они не могли. Вода здесь была темная и густая, снизу поднимались пузыри, которые, лопаясь, оставляли неприятный запах. На берегу росли цветы — голубые незабудки, желтые лютики и купальницы и какие-то еще, названий которых путешественники не знали. Дипплер направил лодку к тому месту, где прямо у кромки воды рос дуб. Песенка и Бурбл достали из мешков и сумок яблоки и лепешки, напиток из одуванчика и мя-
   ты. Все четверо устроили на берегу, который зарос мягким зеленым мхом, привал и принялись за еду, то и дело вздыхая и потирая больные места.
   — Ооох! У меня лапы просто отваливаются — никогда не думал, что весла такие тяжелые. Мне бокал и то не поднять!
   Дипплер подмигнул полевке:
   — Ну тогда оставь его, я с удовольствием его выпью вместо тебя!
   Позднецвет вытер яблоко об одежду.
   — Ха! Теперь уже поздно возвращаться — никаких извинений от нас не примут. Если поймают — убьют!
   Бурбл поднял бокал:
   — Да-да, старейшина упустил и Лифвуд, и «Ласточку». Так что теперь он на все готов!
   Песенка капнула в больной глаз напитка.
   — Все-таки я не понимаю, зачем ты это сделал, Бурбл? Водяная мышь махнула лапкой:
   — Просто старик мне не нравится, про таких говорят — «лапы загребущие». У водяных мышей никогда не было вождя, только совет самых достойных, а он назначил себя главой этого совета и объявил себя командиром. А это неправильно. Он обманщик. Вот ваш Лифвуд, барышня Песенка. Держите!
   Белочка взяла палку с зеленым камнем на конце.
   — Подумать только, все беды из-за такой ерунды. Странно, правда? Прошлой ночью мы были с водяными мышами лучшими друзьями, а сегодня они готовы нас убить. И все из-за лодки и палки.
   Позднецвет пристроил мешок под голову как подушку и улегся.
   — Как здесь хорошо, тепло и мягко. Нам придется подождать, пока мы не сможем вернуться обратно в большую реку. Я собираюсь вздремнуть, а вы не шумите слишком сильно.
   Дипплер швырнул огрызок в воду.
   — Прекрасно, я тоже посплю, а ты, Позднецвет, не храпи!
   Песенка фыркнула:
   — Кто бы говорил! Сам-то храпишь так, что в Рэдволле никто с тобой рядом спать не может!
   Дипплер приоткрыл один глаз и пробормотал:
   — Ну нет! Где уж мне до тебя! Вот кто мастер по храпу!
   Не прошло и получаса, как все четверо примостились на берегу и дружно и тихо захрапели.
   Чернохвост и его банда хорьков увидели спящую четверку с противоположного берега. Выглядывая между деревьями, Чернохвост со злобной радостью сказал окружившим его хорькам:
   — Куирр-айр, дрррыхнут! Здесь так тихо и мирррно, верррно? Жаль, жаль, пррридется их ррразбудить. Такие маленькие, жаль.
   Один из хорьков вытащил острый нож:
   — Не надо их будить. Пусть себе спят. И пррросыпаться им не надо!
   Чернохвост сжал тощую шею говорившего:
   — Ты сделаешь это, когда Черррнохвост скажет. Куирр-айр, я хочу сначала позабавиться с малышами, прррежде чем они умрррут!

ГЛАВА 18

   Брат Мелиот и Кротоначальник Губбио решили устроить Пир Середины Лета, который проходил в Редволле каждый год. Война войной, но праздник устроить надо. Что еще может поднять дух защитников аббатства? Единственной проблемой были Шалопай, Блинни, Вугглер и другие проказливые малыши, которые желали помочь во что бы то ни стало. Кротоначальник заканчивал украшать огромный орехово — ягодный пудинг. Наконец он отложил в сторону вилку, залил все сверху взбитыми сливками и медом и, довольный, улыбнулся:
   — Урр, взгляни-ка на пудинг, брат. По-моему неплохо!
   Мелиот оторвался от яблочно-клубничного пирога и с удовольствием принялся разглядывать творение Кро-тоначальника.
   — Красота! Он такой огромный, тебе, наверное, лучше поставить его в дальнюю печь — она побольше. Там уже полно дров и угля, так что осталось только поднести спичку.
   Губбио взял лучинку, зажег ее от свечи и поднес к куче дров, огонь тотчас потух. Он попробовал во второй раз — то же самое. Тихонько ворча себе под нос, Кротоначальник снова зажег лучину.
   — Хурр, лучина сырая попалась, что ли? Бурр! Когда Губбио уже в третий раз попытался разжечь огонь, он услышал довольное хихиканье и почувствовал дуновение воздуха. Распахнув дверцу печи, он увидел сидящих там малышей.
   — Прекрасно, прекрасно. Значит, или у нас не будет праздничного пира, или на пиру будут подавать жареных малышей. Хурр, хурр!
   Мышонок Шалопай замахал на крота лапкой:
   — Уходи, мы теперь здесь живем.
   Брат Мелиот поспешил к другу на помощь с большой лопатой в лапе.
   — А что это малыши делают в печке?
   Шалопай сунул брату Мелиоту под нос маленькую ложечку:
   — А мы готовим креветочный пирог. Не мешайте нам, это очень трудно!
   Кротоначальник и Мелиот безмолвно переглянулись. Потом дружно взялись за лопату, которой сажают хлеб в печь, и, засунув эту лопату в печь, вытащили оттуда малышей, миски, муку и какую-то невообразимую смесь, которая, вероятно, должна была быть начинкой для креветочного пирога. Мелиот извлек перемазанных малышей из всей этой мешанины и строго спросил:
   — А это для чего? Высушенная креветка, черная смородина, красный перец, горох, редиска? Для пирога столько не требуется!
   Кротиха Блинни осуждающе посмотрела на него:
   — Вам, может, и не требуется, а нам надо. Мы изобретаем пирог для Командора!
   Кротоначальник замахнулся на них длинным батоном:
   — А ну прочь отсюда, негодники! Еще раз придете, я из вас бутерброд сделаю!
   Малыши поспешно ретировались, по дороге громко жалуясь на несправедливость поваров. Они промчались мимо Римрозы и Эллайо, едва не сбив их с лап. Римроза только головой покачала:
   — Помню, Песенка была такая же. Похоже, эти малыши заняты по горло.
   Брат Мелиот поклонился им обеим:
   — Вы не поможете нам с Пиром Середины Лета? Римроза сделала изящный реверанс:
   — Для этого мы и пришли, брат. Я подумывала о том, чтобы сделать салат из сельдерея с сыром, кабачками и петрушкой. А моя мать хорошо печет пирожки с миндалем и черникой. Ой, что это за грязь?
   Мелиот только лапой махнул:
   — Малыши собирались сделать из этого пирог для Командора.
   Бабуля Эллайо разулыбалась:
   — Хмм, мне кажется, будет неплохо приготовить все это и подать выдре. Он вечно вбивает малышам в головы всякие дурацкие идеи. Так что на этот раз можно предоставить ему самому расхлебывать их последствия.
   А на южной стене Командор осматривал окрестности вместе с Громом и Рузвелом.
   — Слишком уж тихо. Мне это не нравится, наверняка они опять что-то затевают.
   Гром лениво вращал пращу, на плече у него висел большой лук.
   — Единственное, что мы можем, — это быть настороже, Командор. Эй, господин Флориан, как у вас дела?
   Заяц вместе с Борракулем сторожил восточную стену. Оба они выглядывали из-за зубцов. Услышав голос белки, Флориан помахал лапой и поспешил навстречу друзьям узнать новости.
   — Не вешайте носа, друзья, — трагическим шепотом приободрил заяц. — Сейчас мы вам кое-что покажем. Видите этот длинный шест? В моей труппе его использовали для ходьбы по проволоке. А теперь смотрите! Мы с Борракулем привязали к концу шеста кинжал. По правде сказать, мы просто наточили старый нож о зубцы, но это не важно. Вот, потрогайте, какой острый!
   Командор дотронулся до лезвия, тотчас отдернул лапу и лизнул появившуюся царапину.
   — Дааа! Вот это я понимаю — остро так остро. Ну и что дальше?
   Флориан кивком показал на огромный толстый клен, который рос возле стены:
   — Видите этот клен? Да не глазейте на него, как лягушки на луну! Быстренько взгляните, и все. Так, отлично. Ну что, видели?
   Гром, которому хватило одного-единственного взгляда, ответил:
   — Почти у самой вершины привязана веревка! Заяц довольно ухмыльнулся:
   — Точно. Так вот, какая-то крыса забралась туда и привязала веревку, она тянется к верхушке другого дерева на опушке. Ха-ха-ха-ха! Они, вероятно, думают, что смогут по веревке перебраться через открытое пространство, а потом прыгнут на стену. Хорошо, что вы поставили сюда именно меня! Я придумал великолепный план, — разумеется, он возник у меня в голове почти мгновенно, ко мне вообще все время приходят великолепные идеи. А теперь спрячьтесь и смотрите.
   А в это время на ветке другого дерева стояла крыса по имени Тощемех. Снизу ему подавали советы Эскрод и Гельтор. Гельтор шепотом спросил:
   — Ну что, на стене никого нет? Тощемех встал на цыпочки:
   — Нет, никого не видно, хотя на западной стене — одна или две землеройки, но они сюда не смотрят.
   Белолис нетерпеливо присвистнул:
   — Меня не интересует, что делается на западной стене, главное — чтобы никого не было на восточной. Ты видишь, куда тебе надо двигаться?
   Тощемех слегка наклонился вправо, осторожно балансируя.
   — Да, сэр, отсюда все видно.
   Эскрод никогда не любил высоты, вот и сейчас он вцепился в дерево, прижавшись поплотнее к стволу.
   — Запомни, держись за веревку как можно дольше. Не забудь, что, когда петля скользит по натянутой веревке, нужно держаться сразу двумя лапами. Потом качнешься на ней — и ты уже на стене. Ничего, если не выйдет с первого раза, — пока все тихо, сможешь еще несколько раз попробовать.
   Вцепившись в петлю, Тощемех покачался на веревке и глубоко вздохнул, выслушивая последние инструкции Гельтора.
   — Когда доберешься до стены, веревку кинь вниз — она достаточно длинная и достанет до земли. Потом спускайся по ней и открой ворота, остальное — наше Дело. Потом я тебя как следует награжу, Тощемех. Ну, ступай!
   С того места, где лежали рэдволльцы, Гром увидел, как натянулась веревка. Он кивнул Флориану:
   — Похоже, кто-то отправился в путь.
   Послышался такой звук, словно в лесу шумел ветер. Борракуль выглянул между зубцами:
   — Хо-хо! Ты прав, Флориан. Летит словно птичка.
   Заяц стоял наготове. Услышав эти слова, он перегнулся через стену и замахнулся копьем. Разогнавшийся Тощемех не мог остановиться. Он с ужасом увидел, как на стене появился Флориан и одним взмахом перерубил веревку. Водяная крыса тотчас полетела вниз.
   — Аааааааааааа!
   Тощемех со всего маху врезался в стену. Борракуль, услышав звук, недовольно поморщился. Однако Флориан думал вовсе не о несчастной крысе.
   — Ух, надеюсь, этот болван не проломил стену! Отовсюду сбегались редволльцы, чтобы выяснить, что произошло. Лисица Предак, которая все это время пролежала во рву у западной стены, улучила момент, кода все часовые оставили посты, и рванулась к стене. Тут она вытащила веревку с камнем на конце и швырнула ее наверх. Камень зацепился за зубцы только с четвертой попытки. Предак подергала веревку — та держалась прочно. Тогда лисица побежала к восточной стене, где ее уже ждали Эскрод и Гельтор. Лисица прямо сияла, рассказывая о своем успехе.
   — Все в порядке: веревка на месте, меня никто не видел. Теперь надо только дождаться полной темноты, притащить осадную лестницу, чтобы легче было выбираться из рва, и вперед! А у вас как дела?
   Гельтор лениво помахивал обрезанной веревкой, которую уже успел свернуть.
   — Все сработало, конечно, они были настороже, как я и ожидал. Заяц обрубил веревку, и Тощемех врезался в стену. Впрочем, мы своего добились — ты сделала все как нужно.
   Предак осмотрела обрубленный конец веревки:
   — Тощемех был хорошим солдатом. Дурак, но исполнительный. Жаль, что его больше нельзя использовать.
   Эскрод прервал ее:
   — Как ни странно, он не убился. У него, должно быть, в голове и мозгов нет — одна кость, прочнее, чем камень. Вон он, гляди.
   Тощемех, выписывая странные зигзаги, ходил возле солдат, сооружающих осадную лестницу. Обе лапы, сжимающие веревочную петлю, были по-прежнему подняты над головой, во рту не осталось ни одного зуба, а под обоими глазами наливались сине-фиолетовые синяки. Покачиваясь на ходу, он бормотал:
   — Прыгнуть на стену, спуститься по веревке и открыть ворота!
   Баргл привел своих землероек на стену, где его радостно приветствовал Флориан:
   — Ну, теперь можно и отдыхать! Хорошо выспался, дружище? И позавтракал, наверное, отлично! Да, одной славой сыт не будешь, вот так-то!
   Баргл зевал, потягивался и поглаживал живот.
   — Выспался отлично, как крот в своей уютной норке, храпел так, что стены дрожали. И позавтракал отлично — лепешки с медом, мятный чай и засахаренные фрукты со взбитыми сливками на десерт. Боюсь, правда, ничего не осталось — мы, землеройки, так любим взбитые сливки, ты даже и представить себе не можешь! Мы, конечно, попросили поваров оставить вам несколько сухариков, точно, Майон?
   Отвернувшись, чтобы спрятать улыбку, Майон согласился:
   — Верно, верно. Я сам лично попросил оставить несколько сухарей для храброго господина Флориана и его помощников, которые так хорошо охраняли наш сон!
   У Флориана от возмущения даже уши покраснели.
   — Ах вы, лентяи! Маленькие мохнатые мошенники! Обжоры! Нет, еще хуже! Собирайтесь, ребята! Стройтесь и пойдем отсюда! Не желаю оставаться в компании таких неблагодарных обжор!
   Кипящий от ярости Флориан вел свою команду вниз, а Баргл весело кричал ему вслед:
   — Надеюсь, вы скоро смените нас, господин Флориан!
   У зайца от злости усы встали дыбом.
   — Нет, это какая наглость! И ни капли сочувствия и понимания!
   Дисум ворвалась в кухню предупредить поваров:
   — Сюда идет господин Флориан со своей командой. Вид у них ужасно злой и голодный!
   Брат Мелиот хлопнул себя ладонью по лбу:
   — Ох! Ну конечно! Я совсем забыл прислать им на стену завтрак! Они же с прошлой ночи ничего не ели!
   Бабуля Эллайо немедленно схватила поднос с пирожками с подоконника, где они остывали, и спрятала в шкаф.
   — Кошмар! Если сюда заявится голодный заяц, который в обычное-то время ест за пятерых, нужно спрятать все продукты, а то никакого пира у нас не получится — он опустошит всю кухню.
   Римроза подсчитала головки сыра и сообщила:
   — Мне кажется, он уже здесь побывал — одной головки не хватает.
   Кротоначальник осторожно вытащил из печи орехово-ягодный пудинг и покачал головой, отвечая Римрозе:
   — Нет, это не Флориан, это малыши стащили и сейчас где-то в уголке наслаждаются.
   Римроза рассмеялась:
   — Ну надо же! Надеюсь, у них не заболят животы от такого количества сыра. Брат Мелиот, а креветочный пирог для Командора уже готов?
   Мелиот вытащил пирог из печи.
   — Можете полюбоваться!
   — Может, его отдать Флориану?
   Мелиот усмехнулся при мысли о том, как отнесется Флориан к такому в высшей степени необычному угощению.
   — А почему бы и нет?
   Эскрод сидел на поляне, которую Белолисы приспособили для своего лагеря, и наблюдал, как крысы испытывают осадную лестницу. Она казалась вполне надежной. В лагерь вошла Вэннана, уселась возле брата и, (почувствовав его настроение, спросила: — Похоже, ты сегодня не в духе. Что случилось? — Ааа, по-моему, ничего хорошего с этой осадой не выйдет. Мы никогда не победим рэдволльцев — удача все время ни их стороне.
   — Ну так что ты предлагаешь, брат?
   — Оставить все как есть и возвращаться на остров.
   — Хмм, кто бы возражал!
   — О чем ты сестра? Почему мы не можем уйти?
   — Послушай, Эскрод, пока ты возился с веревками и прочей ерундой, я вернулась в наш старый лагерь возле реки. Там я оставляла Билу приглядывать за Мокканом, и мне хотелось послушать, что он скажет. Но угадай, что случилось?
   — Что?
   — Там никого нет, никаких следов. И Моккан, и крысы, которых мы с ним оставляли, — все исчезли.
   — Исчезли? А как же гобелен, который мы украли из аббатства?
   — Ррр! Разумеется, он тоже исчез! У нас там было шесть лодок, так вот, пять из них разбито в щепки. А это значит, что Моккан взял шестую лодку, крыс и гобелен и отправился на остров.
   — Предатель! Попадись он мне в лапы, я с него шкуру топором спущу!
   — Согласна, братец. Но все это означает, что мы застряли здесь надолго, потому что без добычи мы возвратиться не можем.
   — И что ты предлагаешь делать, Вэннана?
   — Нам остается только одно — воспользоваться всей данной нам хитростью, для того чтобы завоевать аббатство. Когда Рэдволл и его богатства станут нашими, мы заставим землероек построить нам новые лодки. Мы нагрузим их сокровищами и появимся на острове, когда братец Моккан меньше всего нас ожидает. А уж потом разберемся с ним по-своему!

ГЛАВА 19

   В сон Позднецвета вторгся Мартин Воитель. Он ткнул кончиком меча лапу бельчонка и произнес единственное слово: — Вставай!
   Позднецвет проснулся и сел. Меч, который и разбудил его, лежал рядом, касаясь пятки. В ту же секунду бельчонок увидел, как к нему и его друзьям подбирается громадный хорек с вороньими перьями на хвосте, а еще двадцать бандитов пытаются окружить нашу четверку.
   — Вставайте! Тревога! — закричал Позднецвет.
   Он никогда в жизни так не пугался. Хорьков было в пять раз больше и выглядели они как настоящие убийцы: до зубов вооруженные, с оскаленными зубами и злобным огнем в глазах. Позднецвет услышал отчаянный крик Песенки:
   — Бежим!
   И Позднецвет изо всех сил рванул в лес — никогда в жизни он так не бегал. Он успел увидеть, как остальные вскочили и побежали. Песенка проскользнула между двумя разбойниками и скрылась в кустах, но Дипплеру и Бурблу не повезло. Они еще толком не проснулись, поэтому хорьки навалились на них и не позволили улизнуть. Всхлипывая от страха, Позднецвет мчался вперед, спотыкаясь о корни деревьев и не глядя, куда он, собственно говоря, бежит. Он слышал, как за ним бежали преследователи, как звенели их мечи. Бельчонок задыхался, сердце у него колотилось где-то в горле, но он бежал, по-прежнему сжимая в лапе меч Мартина Воителя.
   — Куирр-арр! Вперред! Скорррей! Он где-то здесссь! И тут Позднецвет увидел огромный дуб, покрытый густой листвой. Бельчонок сжал меч зубами и молниеносно взлетел на дерево. Только он как следует спрятался в ветках, как подбежали его преследователи и, остановившись под дубом, принялись искать его. Они лазили по кустам и переговаривались:
   — Куда он делся? Кааййррр! Ты его видишшшь?
   — Кррриййаа! Сбежал! Быссстррро!
   — Хорррошо, у нас есссть дррругие!
   Боясь пошевельнуться, Позднецвет притаился на ветке. Он смотрел, как хорьки, споря и переругиваясь, искали его в кустах.
   Когда они осмотрели все вокруг, один из них ткнул страшным когтем в сторону речушки:
   — Пошли теперррь обррратно! Поррразвлечьсся! Хихикая и повизгивая, они ушли.
   Позднецвет не то соскользнул, не то свалился на землю. Воткнув меч глубоко в землю, бельчонок сел и раз-
   рыдался. Трус! Отец был совершенно прав. Он бежал, как испуганный малыш, оставив друзей в беде.
   Так его и нашла Песенка, которая услышала рыдания друга. Она села подле него и спросила:
   — Что с тобой? Ты ранен? Всхлипывая, он покачал головой:
   — Я так испугался, Песенка, просто ужасно! Песенка наклонила головку, пытаясь заглянуть ему в лицо:
   — И я тоже! Чуть не умерла со страху! Позднецвет еще глубже воткнул меч в землю.
   — Ты не понимаешь! Оказывается, мой отец был прав, когда назвал меня трусом. Я оставил Дипплера и Бурбла, позволил этим хорькам захватить их. Я испугался и сбежал!
   Песенка хлопнула его по плечу и воскликнула:
   — Конечно, надо было позволить хорькам убить тебя! Позднецвет сердито смахнул с глаз слезы:
   — Не говори глупостей! Белочка улыбнулась и сообщила:
   — Буду, ты ведь говоришь глупости. Мы сделали единственное, что можно было сделать в такой ситуации, — мы сбежали. Представь себе, что мы бы остались и нас бы убили, — по-твоему, это помогло бы Дипплеру и Бурблу?
   Позднецвет вытер слезы и фыркнул:
   — А для того, чтобы сбежать, требуется особая храбрость?
   Песенка начала терять терпение. Она заговорила медленно, подчеркивая каждое слово:
   — Нет, но для этого требуется толика здравого смысла. Как видишь, мы еще живы и собираемся отправиться на выручку друзьям. Пошли, Регуб, твой меч можно использовать не только для того, чтобы копать землю!
   Позднецвет поднялся и вытащил меч. Он обтер его об одежду и, улыбнувшись, сказал:
   — Я рад, что ты мой друг, Песенка! Пошли разберемся с этими разбойниками!
   Дипплер и Бурбл висели на ветке, подвешенные за задние лапы. Их головы почти касались воды, потому что ветка нависла прямо над ручьем. Чернохвост стоял в «Ласточке» и размахивал кинжалом перед глазами пленников.
   — Так-так-так, мои маленькие дрррузья, хотите еще водички?
   По его знаку четверо хорьков вспрыгнули на ветку, так что та склонилась над водой еще ниже, а головы Дипплера и Бурбла погрузились в воду. Все это очень забавляло хорьков.
   — Дай им еще попить!
   — Киийарр! Они хотят ещще водички!
   Наконец хорьки слезли с ветки, и головы друзей вынырнули из грязной илистой воды. И Дипплер, и Бурбл отчаянно кашляли и отплевывались. Чернохвост снова принялся грозить ножом.
   — Ну-ка говоррррите, вы ужже напились или уже можжжно выпустить у вас воду из горррла?
   Бурбл выплюнул изо рта тину, сморщился и сказал Дипплеру:
   — Выбор у нас небогат, что думаешь, приятель? Один из хорьков вдруг тяжело вздохнул и свалился на землю безо всякой видимой причины. Чернохвост озадаченно нахмурился:
   — Что это ссс ним?
   Но прежде чем кто-нибудь ответил, другой хорек рухнул прямо в реку. На сей раз все видели, как воздухе промелькнул камень, с силой брошенный из пращи.
   — Рэээдвоооооолллл! Регуууб!!!
   Не успел смолкнуть боевой клич, как еще два хорька упали. То и дело в воздухе мелькали камни, умелой лапой пущенные из пращи, и остатки банды отступили. Точнее сказать, это было паническое бегство, поскольку о дисциплине бандиты не имели ни малейшего представления. Отчаянно вереща и отпихивая друг друга, хорьки перелезли через поваленное дерево и исчезли в лесу. Чернохвост по-прежнему стоял в лодке и, размахивая ножом, кричал:
   — Кииий-аааррр! Назад! Верррнитессь назад! Черрр-нохвост не боитссся!
   Позднецвет выскочил на берег, он крутил над головой меч, и видно было, что он впал в такую же ярость, как барсуки, когда бой идет не на жизнь, а на смерть.
   — Регуууб!!!
   Остановить его было невозможно. Он как молния бросился на Чернохвоста. Они столкнулись с такой силой, что оба выронили оружие и упали в воду. Дипплер и Бурбл, по-прежнему вися вниз головами, следили за поединком. Забыв о своем мече, Позднецвет выдернул Чернохвоста из воды и нанес ему такой удар, что тот отлетел на несколько шагов. Но бельчонок прыгнул за ним и снова принялся бить и кусать врага.
   — Реегууб! Ррреегууб! Ррррегуууб!!!
   Песенка выбралась на берег. Никогда раньше ей не приходилось видеть такой ярости у ее друга. Он избивал хорька так, что было ясно — еще немного, и он убьет бандита.
   — Позднецвет, оставь его! Он уже сполна получил! Но бельчонок не слышал. Он подхватил Чернохвоста, словно тот ничего не весил, и швырнул его в воду. Хорек, черный от грязи и весь облепленный водорослями, выбрался на противоположный берег. Позднецвет бросился за ним, но поскользнулся и тоже упал в воду. Песенка отвязала лодку и направилась спасать друга. Она кинула Позднецвету веревку и крикнула:
   — Хватайся!
   На Позднецвета внезапно обрушилась невероятная усталость. Он ухватился за веревку, и Песенка потащила его к берегу на буксире.
   Воин из рода Регуба выбрался на берег при помощи Песенки и без сил опустился на мягкий мох. Белочка достала из реки его меч, — к счастью, тот упал возле самого берега.
   — Солнце и дожди! Ты — великий воин, Позднецвет. Никогда не видела ничего подобного! Я думала, ты его убьешь голыми лапами, безо всякого оружия!
   — Да-да, но ты так и будешь болтать, забыв о двух несчастных, которые висят на ветке, как спелые яблоки осенью?