Джейкс Брайан. Белые лисы

   Гром отпрыгнул, когда перед ним через парапет перелетел еще один крюк и зацепился за выступ. По всей восточной стене было то же самое — не осталось ни одного камня, за который не цеплялся бы абордажный крюк с натянутой веревкой. Быстроглаз внимательно следил: наконец все веревки натянулись, значит, нападающие лезут на стену. Дождавшись этого момента, он подал сигнал Рузвелу и Барглу:
   — Все на месте. Скажите Мелиоту и остальным — пора!
   Эллайо, Тернолиста, которым помогала Римроза, и все остальные помощники во главе с братом Мелиотом взобрались по ступеням на стену. Каждый из них в лапах держал миску, кастрюльку, супницу и прочие ем-
   кости, которые обычно используют на кухне. Все обитатели Рэдволла поднимались по ступенькам медленно и осторожно, стараясь не расплескать содержимое своей посуды. Рузвел Регуб взял ведро из дрожащих лап сестры Тернолисты и ободряюще кивнул:
   — Отлично! А сейчас спускайтесь обратно — вы свое дело сделали. Остальное предоставьте нам!
   По всей стене землеройки устанавливали кухонную утварь возле вцепившихся в камень крюков. Гром осторожно выглянул за парапет и тотчас отскочил назад — в воздухе тотчас зажужжали стрелы. Он кивнул Барглу и Рузвелу:
   — Вся стена простреливается. По веревкам лезут всякие звери, крыс почти совсем нет.
   Рузвел взял в лапу большую кастрюлю.
   — Надеюсь, у всех факелы? Гром подмигнул другу:
   — Точно так! Сияют, как светлячки из дупла! Ну, зададим им жару! Раз, два, три…
   По сигналу Грома все масло — овощное и машинное, репейное и касторовое, то, которое использовали для масляных ламп, и то, которое вообще ни для чего не использовали, — хлынуло через стену. В ту же минуту восточная стена снаружи озарилась пламенем — масло, попавшее на огонь, загорелось, в мгновение ока вспыхнули и веревки, и сами нападавшие.
   Гром вместе с Рузвелом и Барглом сидели укрывшись за каменными зубцами, глаза разъедал едкий черный дым, они чихали и кашляли. Белка с сожалением покачал головой, до друзей доносились крики умирающих.
   — Жуткая смерть! Даже врагу такой не пожелаешь!
   К ним присоединился Флориан, он притащил кувшин с холодным мятным чаем, все поочередно отпили из него. Заяц вытер губы:
   — Хмм, согласен, все это ужасно, но они сами виноваты — их никто сюда не звал. Больше того, друзья, наверняка эти мерзавцы придумают что-нибудь еще. Вон идет Кротоначальник со своей командой… Ха! Да с ними чуть ли не вся моя труппа! Эй, Остроигл, ты, что же, в кроты теперь записался?
   Корнерой и Глинокопка переглянулись и хихикнули:
   — Хурр, хурр, тогда это самый колючий крот за всю историк)!
   Остроигл помогал втаскивать на стену корзину, набитую камнями. Он подмигнул Флориану:
   — А чем я хуже крота? Все мы теперь немножко кроты, верно ведь, Борракуль?
   Тот кивнул и водрузил корзину на парапет.
   — Точно. К тому же кротов кормят куда лучше, чем бродячих артистов!
   Флориан фыркнул:
   — Болтун! Ну давайте, кроты, поторапливайтесь! Остроигл с кротовым акцентом произнес:
   — Гурр, Кротоначальник, мы готовы. Запускать? Кротоначальник взмахнул копательным когтем:
   — Хурр, высыпайте!
   По его команде и кроты, и бродячие артисты высыпали через парапет принесенные камни прямо на головы нападавшим.
   Римроза и остальные принесли на стену полотенца, чтобы защитники аббатства могли вытереть пот. Римроза схватила Грома за лапу:
   — Говорят, Командора нет на стене. Надеюсь, с ним ничего не случилось! Как ты думаешь, они не захватили его в плен?
   Гром ласково улыбнулся жене:
   — Ты вся в этом вопросе — обо всех беспокоишься, за все переживаешь! Сначала за Песенку и ее друзей, теперь за Командора. Не волнуйся, красавица моя, старина Командор цел и невредим, как ядрышко ореха в скорлупе! Он бы здорово посмеялся, если бы услышал,
   — Разумеется, дерево наполовину уже мертво, так что рано или поздно оно свалится. В данном случае терпение кажется мне лучшей тактикой, чем суетливая возня. Какой толк от атаки, если зажечь факелы, орать во всю глотку, тем самым предупреждая врага занять оборону? Они приготовились к нашей атаке задолго до того, как вы подобрались к стене!
   Чернохвост отступил на шаг назад и склонился в преувеличенно низком поклоне:
   — О-о-о-о! Волшебнолис умный-умный, умнее меня! Вэннана не обратила внимания на его слова, приказав двум крысам:
   — Ты и ты, возьмите топоры! Придется нам заняться этим деревом.
   Как только крысы подошли к дереву, чтобы взять у хорьков топоры, из-за стены аббатства вылетела стрела и сразила одну из них.
   Гром Быстроглаз снова натянул лук.
   — Цель маловата, Руз, но это единственное, что можно сделать, чтобы остановить их.
   Рузвел Регуб тоже пустил стрелу во врага, но она вонзилась в ствол дерева.
   — Эх, они могут спрятаться за дерево и рубить сколько им вздумается! Рано или поздно дуб упадет!

КНИГА ТРЕТЬЯ
КОРОЛЕВА ОСТРОВА

ГЛАВА 26

   Песенку затянули шипящие струи воды. Вокруг нее вздымались волны, пенилась вода, пролетали щепки. Бедняжка чувствовала себя совершенно беспомощной, словно лист в бурю. Вода заливала глаза, уши, рот. Внезапно она почувствовала удар: она налетела на скалу. Рядом захлопали крылья, белочка вцепилась в жесткие перья орла. Сильный рывок, и перед глазами Песенки возник огромный крючковатый янтарный клюв. Водоворот подхватил белочку и птицу и повлек вперед. Веревка, которая была привязана к поясу, сильно натянулась и лопнула. Белочка ударилась головой и потеряла сознание. Позднецвет, стоящий у самого водопада, почувствовал, как натянулась и лопнула веревка. Он вытянул обрывок. Рядом стоял Дипплер и кричал:
   — Песенка, где тыыы? Песенкааааааа!
   Позднецвет опустился на колени и зарыдал, осознавая всю глубину трагедии. Дипплер ударил его по щеке и завопил, перекрикивая рев водопада:
   — Вставай! Смотри, куда она прыгнула! Сейчас я вернусь с Бурблом и лодкой! Жди здесь!
   Позднецвет вскочил на ноги. Он нашел ветку и привязал к оборванному концу веревки. Дипплер умчался, а Позднецвет кинул ветку в ревущую воду и закричал:
   — Хватай ветку, если ты тут, Песенка! Хватай ветку! Дипплер, карабкаясь по влажным камням, громко бормотал:
   — По крайней мере, пусть что-нибудь делает, вместо того чтобы сидеть и рыдать!
   Песенка видела бабулю Эллайо, которая стояла перед ней и что-то говорила, но голос ее звучал как-то странно. Римроза и Гром крепко держали Песенку за лапы, а Эллайо выговаривала им:
   — РРРРррррр! Надо было их бросить! Не рыбы, рррр, только возня! Глак-глак!
   Теперь Эллайо пыталась заставить Римрозу и Грома отпустить Песенку, но лапы родителей неожиданно оказались сильными и острыми. Эллайо снова заговорила:
   — Рррррр! Клювом, клювом, болван! Ррррр! Белочка медленно открыла глаза. Она не могла их сфокусировать и видела все вокруг как в тумане. Кто-то задел Песенку по носу. Белочка потрясла головой и приподнялась. Когда в голове у нее прояснилось, она увидела, что рядом с ней сидит большущая птица.
   — Глак-глак-глак! Не могу есть! Не рыбы! Глак-глак! Рядом шевелились птенцы баклана.
   — Рррр, рыбы! Надо рррыбы, глак-глак! Зачем нам большой орел?
   Бакланиха, чей голос Песенка поначалу приняла за голос Эллайо, клюнула орла. Тот не пошевелился.
   — Глак-глак-глак! Эта птица дохлая! Глак-глак-глак! Баклан, который и притащил добычу в свое гнездо, моргнул и сказал:
   — Ррррррик! Орел живой, подожди — увидишь! Песенка лежала ни жива ни мертва, а над ее головой, размахивая крыльями, спорили бакланы.
   — Рррра! Живой орел, белка тоже. Рррр! Только не в моем гнезде! Нет уж! Глак-глак! Они съедят моих птенчиков!
   — Ррр, глак-глак! Не глупи! Орлы и белки не едят птенцов, рррр! Я им жизнь спас!
   — Глак-глак-глак! Заткни клюв! Жизнь он спас! Ррррек! Вон их, вон, не в моем гнезде, белки, орлы! Чак-чак! Пррррочь!
   Пока родители ожесточенно спорили, маленькие бакланчики непрерывно кричали:
   — Глик-глик-глик!
   Песенка огляделась. Она лежала посреди большого и довольно неопрятного гнезда, сплетенного из веток и травы. Оно располагалось на вершине скалы ниже по течению. Слева доносился отдаленный рев водопада. С другой стороны на скалах виднелись такие же гнезда, в которых тоже жили бакланьи семьи. В эту минуту какой-то баклан стремительно понесся к воде, нырнул и вытащил здоровенную рыбину. Песенка видела, как ее серебристая чешуя блеснула на солнце.
   Орел приоткрыл золотистый глаз. Внезапно все в гнезде замерли от страха. Орел-рыболов закашлялся и широко распахнул клюв, из которого немедленно извергся целый фонтан воды. Орел встряхнулся и встал. Он оглядел семейство бакланов злыми золотистыми глазами, огромные когти легко легли на лапу белочки, и он произнес:
   — Ты спасла жизнь Мигро, и я этого не забуду. Назови свое имя.
   — Меня зовут Песня Ветра, но друзья называют меня просто Песенка, господин.
   Черты орла смягчились улыбкой.
   — Не надо называть меня господином. Меня знают под именем Могучего Мигро, но для тебя я просто Мигро. — Орел-рыболов повернулся к баклану и вежливо кивнул: — Благодаррю за спасение! Ты вытащил нас из воды.
   Бакланиха повертела головой и, ни к кому в особенности не обращаясь, сказала:
   — Белка и орел не могут оставаться в гнезде! Рррр! Глак-глак, нет, не могут!
   Мигро уставился на нее:
   — Не могут, говорите? Не волнуйтесь, сударыня, я и мой маленький друг не останемся здесь ни на минуту. Что касается меня, я бы с удовольствием укоротил ваш клюв, чтобы ваш супруг получил хоть немного заслуженного покоя. Всего наилучшего! Пойдем, Песенка, нам пора.
   Проходя мимо баклана, Песенка с благодарностью ему кивнула. Потом они выбрались из гнезда и, спустившись вниз, пошли по берегу реки. Удалившись от скал на значительное расстояние, они добрались до того места, где каменистый берег сменился мягким мхом. На землю спускалась ночь. Орел-рыболов кивнул:
   — Куда пойдем, Песенка? Белочка оглянулась на водопад:
   — Со мной шли трое друзей, но я их потеряла у водопада, когда прыгнула за тобой. Думаю, сейчас они меня разыскивают. Наверное, лучше всего оставаться здесь и ждать, пока они дойдут досюда. А ты как думаешь, Мигро?
   — Так мы и сделаем, хотя я ужасно голоден. Песенка отвязала с талии оборванную веревку. Как ни странно, Лифвуд по-прежнему был за поясом.
   — Оставайся здесь и подожди меня, Мигро. Пойду принесу нам ягод и фруктов. Я быстро!
   Орел с отвращением сморщился:
   — Фрукты и ягоды? Нет, я такого не ем — еще отравишься. Я лучше рыбы половлю.
   Вскоре Песенка наткнулась на черничник и нашла несколько яблок. Когда она вернулась, вид у орла был донельзя довольный.
   — Хорошее здесь местечко! Рыба жирная и глупая — сама под клюв лезет. А что может быть лучше живой плоти. Неудивительно, что ты не летаешь, — если питаться одними ягодами и фруктами вместо мяса, никогда не сможешь взлететь.
   Всю ночь странная парочка сидела на берегу, новые друзья рассказывали друг другу о себе. Когда Песенка поведала, что они с друзьями ищут, Мигро чуть не подавился. Оказалось, что орел-рыболов — путешественник. Он прилетел сюда с северо-востока. И по дороге наткнулся на большое озеро, где было полно вкусной и жирной рыбы. Ему было безразлично, какую рыбу есть, и щуки, которые там водились, ему пришлись по душе. Но однажды ночью, когда орел отдыхал на берегу, на него напала огромная стая сорок. Птицы застали его врасплох и чуть не убили. Орлу пришлось бежать, он сохранил жизнь, но сломанное крыло с тех пор мешало ему охотиться и летать. Орел покинул озерный край и обосновался у водопада, где ему никто не досаждал. Припомнив это, Мигро уставился в реку, в глазах у него горела ненависть.
   — Я поклялся, что снова найду это озеро. Когда-нибудь я вернусь и сведу счеты с этими сороками! Помяни мое слово, Песенка, они еще пожалеют, что связались с Мигро! Но что может сделать птица со сломанным крылом? Скажи, Песенка?
   Белочка деловито ощупала сломанное крыло орла. Оно беспомощно болталось на боку. Ей нравился ее новый знакомый. Да, он был жесток, но имел понятие о чести и был настоящим воином.
   — Ну, пока ты можешь идти со мной и моими друзьями. Мы тоже ищем это озеро. Пойдешь?
   Орел-рыболов хитро подмигнул:
   — Мне нравится эта идея!
   Бурбл, Дипплер и Позднецвет искали пропавшую Песенку всю ночь. Каждый из них думал, что ее уже нет в живых; одного взгляда на водопад было достаточно, чтобы понять — выжить в этой кипящей воде невозможно. Но никто не мог смириться с горькой правдой, и они продолжали искать, уверяя друг друга в невозможном.
   Хотя на душе у Бурбла и Дипплера, как говорится, кошки скребли, они с напускным оптимизмом говорили:
   — Ну конечно, Песенка ни за что не пропадет. Вот спустимся вниз, а она нас уже там сидит и ждет!
   — Ха-ха, точно. Спросит еще: что мы так долго копались, она-то вон как быстро спустилась!
   Это была самая страшная ночь в их жизни. Они карабкались по скалам вверх и вниз, стараясь не поскользнуться и не упасть в водопад. «Ласточка», которую они снова тащили на себе, казалась тяжелее с каждым шагом. Ночью идти по мокрым, скользким скалам с тяжелым грузом… иногда казалось, что они не дойдут. Но, к счастью, к рассвету они благополучно одолели большую часть пути. Устроив небольшой привал, друзья присели позавтракать.
   Дипплер взглянул вниз. Сквозь окутывающий скалы туман ничего невозможно было разглядеть отчетливо!
   — Думаю, к полудню мы спустимся, если все пройдет нормально.
   — Да, да, к полудню, а то и раньше. Надо оставить и Песенке перекусить. Она наверняка проголодалась, а мы спустимся как раз к обеду.
   Позднецвет тяжело вздохнул, но сумел выдавить из себя улыбку:
   — Хватит болтать, давайте-ка лучше отправимся в путь.
   Утро уже было в разгаре, когда Песенка встревоженно спросила Мигро:
   — Как ты думаешь, может, они прошли мимо нас ночью? Мы не разложили сигнального костра, не дали никакого знака. Может, мои друзья прошли, не зная, что мы совсем рядом?
   Мигро похлопал бесполезным крылом по боку:
   — Возможно, ты и права, Песенка. Что ты предлагаешь? Белочка встала, указывая на реку:
   — Думаю, нам лучше идти вдоль берега, чтобы с воды нас сразу могли заметить. Могу поспорить, нас найдут еще до вечера.
   Орел поднялся и послушно пошел вслед за ней.
   — Все лучше, чем сидеть на одном месте, ничего не делая, или ругаться с бакланихой из-за гнезда! Ты слышала эту глупую птицу? — И Мигро, передразнивая хозяйку гнезда, заговорил: — «Рррр! Белки и орлы не будут в моем гнезде! Глак-глак, нет уж! Они не рыбы! Съедят моих птенчиков! Рррр!» Ха-ха-ха! А ты видела, как он посмотрел на клюв своей женушки, когда я пригрозил укоротить его? Сдается мне, он бы был просто счастлив, сделай я это!
   Моккан уже видел озеро. Белолис стоял на возвышенности, с которой река начинала свой бег к озеру. Он стоял, глядя на струи воды, и думал. Он уже слишком близко подобрался к дому, чтобы испортить гобелен именно теперь. Он подозвал к себе двух крыс:
   — Ты и ты, спустите лодку вниз по реке. Остальные, берите гобелен, да поосторожнее. Мы пойдем по берегу и догоним лодку у входа в озеро.
   Одна из крыс послушно прыгнула в лодку и взялась за весло. Но вторая заколебалась, глядя на стремительно несущуюся воду, — на берегу было гораздо безопаснее. Моккан нетерпеливо ткнул ее п спину:
   — Ну, в чем дело? Боишься быстрой воды?
   Крыса молча кивнула. Моккан пожал плечами и усмехнулся:
   — Не хочешь идти, не надо. Останешься здесь.
   На солнце блеснула сталь его остро наточенного топора, удар — и крыса бездыханной свалилась на землю. Все еще улыбаясь, Белолис показал на другого крыса.
   — Ты тоже хочешь остаться здесь?
   Крыса прыгнула в лодку и схватилась за весло:
   — Нет, господин, я поведу лодку к озеру! Белолис засунул топор за пояс.
   — Отлично. Встретимся у озера!
   Позднецвет и его друзья к полудню спустились к подножию водопада. Они прочесали весь берег, но не обнаружили никаких следов Песенки. Вернувшись к тому месту, где они оставили лодку, Дипплер и Бурбл обнаружили, что Позднецвет потерял всякую надежду.
   — Никаких признаков ни Песенки, ни орла! Ни перышка, ни обрывка веревки — ничего!
   Даже Бурбл, который всегда заражал товарищей оптимизмом, мрачно кивнул:
   — Да, да, друг Позднецвет, но это означает только одно — Песенка, конечно, жива, но неизвестно, где она. К тому же, говорят, отсутствие новостей — это уже сама по себе хорошая новость.
   Дипплер, вытянув лапу, показал на реку:
   — И куда, по вашему мнению, она отправилась?
   — Нам «Ласточка» подскажет! — осенило вдруг Позднецвета. — Давайте посмотрим, куда вода вынесет лодку. Ведь туда же она выносит и все остальное, что попало в реку! Верно?
   — Да, да! Молодец, Позднецвет!
   Они уселись в лодку, оттащив ее чуть подальше от водопада, где сильное течение могло перевернуть «Ласточку», положили весла на дно лодки, и река понесла их вперед. Вскоре Позднецвет показал на берег:
   — Смотрите, там еще широкой приток. Может, Песенка попала туда?
   Дипплер посмотрел и заявил:
   — Возможно, но наша лодка туда не пройдет, он слишком мелкий. Да и кончается, похоже, тупиком.
   Перед ними вырос еще один утес. Вода стремительно неслась прямо в пещеру под ним. «Ласточка» набрала скорость и устремилась прямо туда. Если бы они отвели лодку на веслах к другому берегу, то сумели бы удержаться, но, к сожалению, они поняли свою ошибку слишком поздно.
   Позднецвет схватил весло и закричал:
   — Скорее обратно, надо попытаться развернуть лодку, или мы свалимся прямо в эту дыру!
   Но бороться было бесполезно. Маленькую лодку несло прямо в темную пещеру, несмотря на все их усилия. В какой-то момент они сумели вырваться обратно, туда, где царил день и солнечный свет, но в следующее мгновение вода затянула их, и они провалились под землю.

ГЛАВА 27

   Траггло Остроспин и отец Батти пекли на кухне лепешки к завтраку. Траггло вытащил из печки несколько противней и ровными рядами стал раскладывать горячие лепешки на подносы. Старый отец Батти тут же делал ямку в каждой лепешке, в которую Траггло потом наливал деревянной ложкой густой ароматный мед. После этого нужно было положить в каждую лепешку засахаренную сливу. Они работали молча и сноровисто, пока на кухню, почуяв вкусный запах, не заглянул Флориан. Принюхиваясь, он заметил: — Что-то здесь так вкусно пахнет… Да-да! Траггло замахнулся на прожорливого зайца своей ложкой, испачканной медом:
   — Идите, идите, господин Флориан! Это для завтрака! Только троньте хоть одну лепешку, и я вам быстро по лапам ложкой надаю!
   Флориан, сделав вид невинно оскорбленного, принялся увещевать разгневанного ежа:
   — Успокойтесь, успокойтесь! У меня и в мыслях не было трогать ваши лепешки! И вообще я просто заглянул спросить, не нужна ли вам помощь. Так что нечего сразу бросаться и обвинять в том, что я на ваши лепешки покушаюсь!
   Отец Батти продолжал работать, вполглаза приглядывая за зайцем.
   — Ничего, нам помощь не нужна, но все равно спасибо. К слову сказать, мне казалось, что вы должны дежурить на стене. Как же вы оказались здесь, на кухне?
   Флориан продолжал вдыхать восхитительный запах свежевыпеченных лепешек, прогуливаясь по кухне со скучающим видом, но в то же время потихоньку подбираясь к подносам с лепешками.
   — Я? На кухне? Да, знаете ли, так как-то само собой получилось. Скучно всю ночь стоять на посту и смотреть, как эти глупцы рубят дерево. Да-да! Совсем неинтересно!
   Батти оторвался от работы:
   — Какое дерево? Что там происходит?
   Флориан обратил страдающий взгляд на Траггло, который своим солидным брюшком пытался оттеснить Флориана от вожделенных лепешек:
   — Ну, там у северной стены растет такой толстый дуб с тремя вершинами. Он уже наполовину сгнил, но все равно еще крепок. Ствол толстенный! Эти болваны его топорами все рубят и рубят. Хотят, чтобы он свалился прямо на стену, вот у них и будет дорога в аббатство. Они будут рубить этого исполина до зимы! Да-да! А что это вы так улыбаетесь? Совершенно тут нет ничего смешного! Если дуб все-таки рухнет, сюда ворвется целая свора дикарей и они сожрут все ваши лепешки!
   Траггло отложил в сторону ложку и кувшин с медом:
   — Так, значит, толстый дуб с тремя вершинами у северной стены?
   — Точно-точно! Ему уже, наверное, миллион зим! Отец Батти отставил миску с засахаренными сливами.
   Широко улыбаясь, он вытер лапы о передник.
   — А давно они рубят этот дуб?
   — Да нет, не особенно. А что такое? Траггло уже шел к двери, усмехаясь вовсю.
   — Пошли, Батти, мы должны это видеть! Старый летописец охотно последовал за другом. Недоумевающий Флориан тоже пошел за ними, стащив по дороге пару лепешек с подноса.
   — Эй, меня-то подождите! Уй, какие лепешки горячие!
   Гром Быстроглаз встревоженно расхаживал по стене с луком наготове.
   — Никак не могу прицелиться, Руз. Эти мерзавцы все время прячутся за деревом!
   Рузвел Регуб присел, закрыв лапами уши.
   — Бам, бам, бам! Я скоро с ума сойду! Все рубят и рубят!
   Батти, Траггло и Флориан вскарабкались на стену, за ними спешила разномастная толпа рэдволльцев во главе с Креггой и Кротоначальником. Траггло взглянул и громко расхохотался:
   — Хо-хо-хо-хо! С минуту на минуту их ждет сюрприз!
   Гром удивленно посмотрел на ежа:
   — Не вижу в этом ничего смешного! Если дуб упадет на стену, всем нам несдобровать!
   Крегга положила лапу на плечо разгневанного Быстроглаза:
   — Прости, друг. Сейчас я все объясню. Этот дуб в середине почти полностью изгрызен термитами. Если бы сейчас не было так темно, ты бы увидел их тропу и термитник на дереве. А как раз там, где развилка дерева, устроили себе жилище дикие пчелы. Мы никогда не могли воспользоваться их медом, потому что невозможно выкурить пчел с такой высоты и прогнать термитов со ствола дерева. И пчелы, и термиты охраняют свое жилье. Как только наши враги потревожат их, попадут в большую беду!
   Кротоначальник Губбио покачал головой:
   — Горе тому, кто потревожит сон пчел и термитов! Буррр, да!
   Борракуль перегнулся через парапет, пытаясь разглядеть, что происходит в стане врага. Его любопытство было возбуждено до предела.
   — А что произойдет, когда они проснутся? Крегга поудобнее устроилась на стене.
   — Как только удары топоров станут звучать глуше, значит, они добрались до источенной термитами середины.
   Вэннана смотрела, как следующая пара вооруженных топорами зверей сменила уставших. Чернохвост подкатился к ней:
   — Киййарр! Скоро, скоро большое дерево упадет! Лисица не обратила на него внимания. Она, словно музыку, слушала стук топоров по дереву.
   Бам! Бам! Бам!
   Одна из водяных крыс вдруг уронила топор и схватилась за щеку. Вэннана гневно прикрикнула:
   — Ну, что ты там застрял?
   — Меня кто-то укусил!
   — Идиот! Давай работай, а то голову тебе снесу! Бам! Бам! Бам! Бууум!
   Светлые глаза лисицы загорелись от предвкушаемой победы.
   — Ну наконец-то! Рубите сильнее!
   Вдруг она охнула, почувствовав внезапную боль. Посмотрев на левую лапу, она убила термита, который и укусил ее. В ту же секунду на ее правую лапу набросилось сразу несколько еще более разъяренных насекомых. Вэннана прыгала с одной лапы на другую, пытаясь расправиться с верткими и вездесущими врагами.
   Чернохвост покатился со смеху:
   — Кийй-аарр! Ха-ха-ха! Волшебнолис танцует! Смотрите!
   Обе крысы бросили топоры и колотили себя, сходя с ума от ужасной боли. В воздухе раздалось басовитое жужжание. Чернохвост еще смеялся, когда ему на голову уселись несколько весьма разозленных пчел и тут же принялись мстить захватчику единственным доступным им способом. Теперь в воздухе беспрестанно раздавались удары и крики боли. От дерева во все стороны ползли и летели разбуженные среди ночи злые насекомые. Предак и Эскрод сбежали, как только почувствовали первые укусы насекомых, оставив им на растерзание Вэннану, Чернохвоста, толпу дикарей и водяных крыс. Несостоявшиеся захватчики скулили, рычали и вопили, некоторые катались по земле от боли, другие пытались взобраться на ближайшие деревья, но нигде не могли спастись от этой напасти.
   Траггло Остроспин прогонял рэдволльцев со стены.
   — Идите, идите. Не спешите, идите медленно и спокойно. Пока пчелы сюда не долетели, но скоро доберутся и до наших стен.
   Рассвет окрасил небо в бледно-розовые тона. Барсучиха Крегга вместе с Эллайо стояла на пороге аббатства, слушая дружный хор птиц, доносившийся из леса. Эллайо посмотрела на северную стену:
   — Сегодня утром птицы поют беспечно и радостно, Крегга.
   — Да, верно. Я слышу дроздов, малиновок, даже зябликов — всяких пернатых. Ты знаешь, что они делают, Эллайо?
   — Конечно. Они благодарят за обильный завтрак из термитов и пчел.
   — Не думаю, чтобы наши враги думали о птичьем пении. Им бы больше помогли листья подорожника и мать-и-мачехи.
   — Честно говоря, я считаю, что эти мерзавцы получили хороший урок. Никто из наших не пострадал, Крегга?
   — Только один. У Флориана на кончике носа была капелька меда. Не будет в следующий раз воровать лепешки!
   — Тесс! Вон он идет!
   Заяц выглядел невероятно забавно с листом подорожника на носу. Он шел к пруду за новым листом, за зайцем бежали малыши и Траггло. Зловредные преследователи радостно во всех подробностях описывали то, каким образом заяц получил увечье.