Страница:
— Вы все вруны! Где господин Палкобой? Пустите меня! Отдайте мои сладости! Пустите Шалопая!
Гельтор слегка шлепнул мешок и сказал:
— А ну замолчи, не то я дам тебе подзатыльник! Мышонок в ярости завопил:
— Мерзкие лисы! Я вас всех камнями из пращи закидаю!
Одна из лисиц, Предан, сквозь огонь посмотрела на брата:
— А ты уверен, братец, что твоя идея сработает? Моккан кончиком ножа потыкал жарящуюся птицу.
— С чего это ты об этом заговорила? Не вижу никаких причин, чтобы она провалилась! Вот увидишь, все аббатские звери скорее отдадут все, что мы потребуем, чем позволят, чтобы что-нибудь случилось с их малышами. Но если у тебя есть идея получше, говори!
Предак посмотрела на мотылька, который прилетел, привлеченный светом костра.
— Идея-то хороша, но не лучше ли, если у нас будет еще один план на случай неудачи?
В светлых глазах Моккана отражалось пламя.
— Ну-ка расскажи, что ты придумала. В отличие от нашего братца Гельтора я всегда готов послушать других.
А на острове две крысы-часовые шли к главному залу. Один из них сердито прошептал другому:
— Что там такое сегодня вечером? Ведь нет ни грозы, ни шторма, ничего такого не могло ее побеспокоить!
Глаза другого беспокойно метались из стороны в сторону, он осмотрел коридор и скачал:
— Говори потише, приятель, здесь и у стен есть уши! Скоро королева Сильф сама нам скажет, что у нее на уме. И могу держать лари, что новость не будет хорошей. Как всегда.
Озеро было спокойным, в летнем сумраке остров казался тихим и мирным. Но в главном зале все было светло как днем, от пола до потолка горели свечи, пластины из полированной бронзы, которые Белолисы использовали как зеркала, отражали янтарный и золотой свет.
Крысы личной охраны стояли навытяжку, от всех прочих крыс более низкого ранга их отличали черные одеяния. Каждый в одной лапе держал копье с острым наконечником, а в другой — небольшой круглый щит. Наверху, на балках, сидело больше пятидесяти сорок, они болтали, трещали и перепрыгивали с места на место, некоторые пытались пристроиться на больших медных люстрах со свечами. Это было племя Кривокрыла, фаворита королевы Сильф. Двое часовых поспешили занять спои места среди личной охраны, слегка морщась, когда их обжигали падающие сверху капли расплавленного воска — результат того, что сороки перелетали с одной люстры на другую. Через некоторое время даже сороки утихомирились, и наступила тишина, предварявшая появление Сильф.
Пажи осторожно внесли паланкин с шелковыми занавесками и поставили его на глыбу мрамора в дальнем конце зала. Все устремили глаза на этот камень, хотя видели его уже по крайней мере сотню раз. По залу пронесся дружный вздох, когда лисица Лантур, казалось, материализовалась из-за мраморной глыбы. Она спряталась там еще до того, как в зал вошли первые крысы, поэтому ее никто не заметил. Лисица выпрямилась, и к ней тут же поспешили две крысы, которые накинули ей на плечи коричнево-зеленый плащ. По ее знаку личная охрана подняла копья и громко воскликнула:
— Да здравствует Сильф! Да здравствует Великая королева! Пусть ее вечно окружает красота!
Из-за занавесок паланкина раздался резкий, скрипучий голос:
— Прекратите этот шум! Целую ночь шум, гам и грохот! Я всю ночь слышу, как на берег бросаются волны и пытаются разрушить мой остров! Я слышу, как воет ветер, когда он проносится над моим замком, пытаясь найти меня! Но что вы делаете? Ровным счетом ничего! Сон не приходит ко мне, он улетает от меня на черных крыльях, и мне его не поймать! Почему?
Командующие крысиных взводов стояли неподвижно, не осмеливаясь пошевелить ни единым мускулом, сороки зорко следили за присутствующими. Лантур прохаживалась по рядам и ругала крыс:
— Вы толстеете и отдыхаете, в то время как ваша королева страдает. Нет оправдания вашей тупости! Ночью, когда вы пренебрегаете своими обязанностями, по замку разгуливает Белый Дух!
Королева прервала Лантур визгливым воплем:
— Дураки! Я знаю, что вы думаете, но я видела его собственными глазами!
В эту секунду один из перепуганных охранников выронил свой щит. По всему залу разнесся грохот. Кривокрыл сорвался с места, созывая племя:
— Ракккараккаракка! Когтим!
Сороки в мгновение ока набросились на несчастного. В воздухе замелькали обрывки одежды и клочки меха, мелькнули лапы и хвост — птицы подхватили крысу и взмыли вверх, расшвыривая всех на своем пути. Червя секунду пленника опустили перед мраморным постаментом, на котором покоился паланкин. Остальные крысы остались лежать на полу, не осмеливаясь подняться. Наконец в полной тишине прозвучал негодующий голос Сильф:
— Ты видел Белого Духа?
По губам Лантур скользнула тонкая улыбка. Лисица ласковым шепотом, от которого бросало в дрожь, переспросила:
— Так ты видел Белого Духа или нет? Отвечай своей королеве!
Перепуганный страж задумался. Если он скажет, что видел, Сильф может приказать описать его, а что будет, если он опишет этого Белого Духа как-то неправильно? Единственное, на что остается надеяться, — сказать правду.
— О Величайшая из всех королев, клянусь, я никогда не видел Белого Духа!
Ответ оказался неверным. Шелковые занавески взметнулись, когда Сильф в ярости зарычала:
— Конечно, ты его не видел, потому что беспробудно спал, вместо того чтобы исполнять обязанности! Кривокрыл, прикажи моим верным небесным стражам вышвырнуть этого дармоеда из замка! Он должен ответить за свою безалаберность! Швырните его в Зубы Бездны!
Крыса жалобно пискнула, но сороки уже радостно подхватили его и вынесли прочь.
Возле окна в верхней комнате шелковые занавески паланкина слегка приоткрылись. Сильф оглядывала берег озера. В свете факелов было видно, как личная охрана собирает дохлую рыбу на камнях и, набив ею корзинки, выбрасывает обратно в воду. Остров был скалистым, поэтому отмелей и песчаных пляжей там не существовало. В сущности, со дна озера поднималась огромная гора, основная ее часть скрывалась под водой, а остров был лишь ее вершиной. Водяные крысы стояли, вглядываясь в темную гладь озера, им было страшно. Сороки принесли обреченную крысу, которая во все горло вопила:
— Нет, нет! Я соврал! Я видел Белого Духа! Ааааааа!
Сильф слышала, как тело крысы упало на скалы. Она задернула занавески и усмехнулась:
— Я с самого начала знала, что он врет. Если я видела Белого Духа, то и другие видели. Верно, Лантур?
Лисица заискивающе улыбнулась:
— Ваше слово — закон, о Величайшая!
Две водяные крысы погасили факелы, окунув их в воду.
— Она до сих пор смотрит?
— Откуда я знаю! Если не хочешь стать кормом для рыб, держи глаза открытыми, а ушки на макушке. Одно я знаю, эта смерть на совести королевы Сильф.
— Ха, эта смерть на совести этой проклятой скалы. На самом деле любого из нас могу убить ни за что ни про что. Бедняга Риглент, надо же было ему уронить щит! Старая королева просто искала повод, чтобы убить кого-нибудь. Здесь становится все хуже и хуже!
Другая крыса сложила погашенные факелы в кучу.
— И не говори! Только сбежать мы не можем. В озере живут щуки, а в небе сторожат сороки, — никуда не денешься.
А в бараках рабы пытались предположить, что же произошло на озере. Старая мышь потерла лапу в том месте, где в тело впивались оковы:
— Похоже, одну из крыс скормили Зубам. Одно скажу: лучше уж крысу, чем кого-нибудь из рабов.
Тощая усталая выдра посмотрела в сторону крысиных казарм и произнесла:
— В этом ты права. Но навряд ли существует вероятность того, что этим убитым оказался Уллиг.
Сидящая на соломе ежиха пробормотала:
— Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Лучше вам замолчать, вон он идет собственной персоной.
Капитан Уллиг кнутом постучал по доскам:
— Заткнитесь, или я скормлю самых разговорчивых Зубам! Этой щуке все равно, кого есть. Ей даже парочка грязных рабов может прийтись по вкусу!
Уллиг ушел к казармам, его провожали ненавидящие взгляды рабов. Когда он ушел, изможденная белка в бессильной ярости хлестнула цепью по стене:
— Проклятый мерзавец! Я бы показал этому Уллигу, если бы хоть на минуту освободился от цепей!
Старая мышь покачала головой:
— Освободился? Для рабов нет такого слова. Я так давно на острове, что успела забыть, что оно значит.
— И за все это время никто из рабов не освободился? Мышь мрачно улыбнулась и ответила ежихе, которая и задала вопрос:
— Очень многие, как та водяная мышь в углу. Она показала в угол, где на соломе лежала водяная мышь, бедняжка дрожала так сильно, что цепи на ее кандалах так и звенели. Двое рабов клали ей на голову компресс из какого-то рваного тряпья, чтобы унять лихорадку, еще один пытался влить ей в рот немного воды, она кашляла и задыхалась. Старая мышь понимающе кивнула и объяснила ежихе:
— Эта бедняжка освободится еще до восхода. Здесь освобождаешься только так — остров Белолисов покидают лишь вперед хвостом!
ГЛАВА 9
ГЛАВА 10
Гельтор слегка шлепнул мешок и сказал:
— А ну замолчи, не то я дам тебе подзатыльник! Мышонок в ярости завопил:
— Мерзкие лисы! Я вас всех камнями из пращи закидаю!
Одна из лисиц, Предан, сквозь огонь посмотрела на брата:
— А ты уверен, братец, что твоя идея сработает? Моккан кончиком ножа потыкал жарящуюся птицу.
— С чего это ты об этом заговорила? Не вижу никаких причин, чтобы она провалилась! Вот увидишь, все аббатские звери скорее отдадут все, что мы потребуем, чем позволят, чтобы что-нибудь случилось с их малышами. Но если у тебя есть идея получше, говори!
Предак посмотрела на мотылька, который прилетел, привлеченный светом костра.
— Идея-то хороша, но не лучше ли, если у нас будет еще один план на случай неудачи?
В светлых глазах Моккана отражалось пламя.
— Ну-ка расскажи, что ты придумала. В отличие от нашего братца Гельтора я всегда готов послушать других.
А на острове две крысы-часовые шли к главному залу. Один из них сердито прошептал другому:
— Что там такое сегодня вечером? Ведь нет ни грозы, ни шторма, ничего такого не могло ее побеспокоить!
Глаза другого беспокойно метались из стороны в сторону, он осмотрел коридор и скачал:
— Говори потише, приятель, здесь и у стен есть уши! Скоро королева Сильф сама нам скажет, что у нее на уме. И могу держать лари, что новость не будет хорошей. Как всегда.
Озеро было спокойным, в летнем сумраке остров казался тихим и мирным. Но в главном зале все было светло как днем, от пола до потолка горели свечи, пластины из полированной бронзы, которые Белолисы использовали как зеркала, отражали янтарный и золотой свет.
Крысы личной охраны стояли навытяжку, от всех прочих крыс более низкого ранга их отличали черные одеяния. Каждый в одной лапе держал копье с острым наконечником, а в другой — небольшой круглый щит. Наверху, на балках, сидело больше пятидесяти сорок, они болтали, трещали и перепрыгивали с места на место, некоторые пытались пристроиться на больших медных люстрах со свечами. Это было племя Кривокрыла, фаворита королевы Сильф. Двое часовых поспешили занять спои места среди личной охраны, слегка морщась, когда их обжигали падающие сверху капли расплавленного воска — результат того, что сороки перелетали с одной люстры на другую. Через некоторое время даже сороки утихомирились, и наступила тишина, предварявшая появление Сильф.
Пажи осторожно внесли паланкин с шелковыми занавесками и поставили его на глыбу мрамора в дальнем конце зала. Все устремили глаза на этот камень, хотя видели его уже по крайней мере сотню раз. По залу пронесся дружный вздох, когда лисица Лантур, казалось, материализовалась из-за мраморной глыбы. Она спряталась там еще до того, как в зал вошли первые крысы, поэтому ее никто не заметил. Лисица выпрямилась, и к ней тут же поспешили две крысы, которые накинули ей на плечи коричнево-зеленый плащ. По ее знаку личная охрана подняла копья и громко воскликнула:
— Да здравствует Сильф! Да здравствует Великая королева! Пусть ее вечно окружает красота!
Из-за занавесок паланкина раздался резкий, скрипучий голос:
— Прекратите этот шум! Целую ночь шум, гам и грохот! Я всю ночь слышу, как на берег бросаются волны и пытаются разрушить мой остров! Я слышу, как воет ветер, когда он проносится над моим замком, пытаясь найти меня! Но что вы делаете? Ровным счетом ничего! Сон не приходит ко мне, он улетает от меня на черных крыльях, и мне его не поймать! Почему?
Командующие крысиных взводов стояли неподвижно, не осмеливаясь пошевелить ни единым мускулом, сороки зорко следили за присутствующими. Лантур прохаживалась по рядам и ругала крыс:
— Вы толстеете и отдыхаете, в то время как ваша королева страдает. Нет оправдания вашей тупости! Ночью, когда вы пренебрегаете своими обязанностями, по замку разгуливает Белый Дух!
Королева прервала Лантур визгливым воплем:
— Дураки! Я знаю, что вы думаете, но я видела его собственными глазами!
В эту секунду один из перепуганных охранников выронил свой щит. По всему залу разнесся грохот. Кривокрыл сорвался с места, созывая племя:
— Ракккараккаракка! Когтим!
Сороки в мгновение ока набросились на несчастного. В воздухе замелькали обрывки одежды и клочки меха, мелькнули лапы и хвост — птицы подхватили крысу и взмыли вверх, расшвыривая всех на своем пути. Червя секунду пленника опустили перед мраморным постаментом, на котором покоился паланкин. Остальные крысы остались лежать на полу, не осмеливаясь подняться. Наконец в полной тишине прозвучал негодующий голос Сильф:
— Ты видел Белого Духа?
По губам Лантур скользнула тонкая улыбка. Лисица ласковым шепотом, от которого бросало в дрожь, переспросила:
— Так ты видел Белого Духа или нет? Отвечай своей королеве!
Перепуганный страж задумался. Если он скажет, что видел, Сильф может приказать описать его, а что будет, если он опишет этого Белого Духа как-то неправильно? Единственное, на что остается надеяться, — сказать правду.
— О Величайшая из всех королев, клянусь, я никогда не видел Белого Духа!
Ответ оказался неверным. Шелковые занавески взметнулись, когда Сильф в ярости зарычала:
— Конечно, ты его не видел, потому что беспробудно спал, вместо того чтобы исполнять обязанности! Кривокрыл, прикажи моим верным небесным стражам вышвырнуть этого дармоеда из замка! Он должен ответить за свою безалаберность! Швырните его в Зубы Бездны!
Крыса жалобно пискнула, но сороки уже радостно подхватили его и вынесли прочь.
Возле окна в верхней комнате шелковые занавески паланкина слегка приоткрылись. Сильф оглядывала берег озера. В свете факелов было видно, как личная охрана собирает дохлую рыбу на камнях и, набив ею корзинки, выбрасывает обратно в воду. Остров был скалистым, поэтому отмелей и песчаных пляжей там не существовало. В сущности, со дна озера поднималась огромная гора, основная ее часть скрывалась под водой, а остров был лишь ее вершиной. Водяные крысы стояли, вглядываясь в темную гладь озера, им было страшно. Сороки принесли обреченную крысу, которая во все горло вопила:
— Нет, нет! Я соврал! Я видел Белого Духа! Ааааааа!
Сильф слышала, как тело крысы упало на скалы. Она задернула занавески и усмехнулась:
— Я с самого начала знала, что он врет. Если я видела Белого Духа, то и другие видели. Верно, Лантур?
Лисица заискивающе улыбнулась:
— Ваше слово — закон, о Величайшая!
Две водяные крысы погасили факелы, окунув их в воду.
— Она до сих пор смотрит?
— Откуда я знаю! Если не хочешь стать кормом для рыб, держи глаза открытыми, а ушки на макушке. Одно я знаю, эта смерть на совести королевы Сильф.
— Ха, эта смерть на совести этой проклятой скалы. На самом деле любого из нас могу убить ни за что ни про что. Бедняга Риглент, надо же было ему уронить щит! Старая королева просто искала повод, чтобы убить кого-нибудь. Здесь становится все хуже и хуже!
Другая крыса сложила погашенные факелы в кучу.
— И не говори! Только сбежать мы не можем. В озере живут щуки, а в небе сторожат сороки, — никуда не денешься.
А в бараках рабы пытались предположить, что же произошло на озере. Старая мышь потерла лапу в том месте, где в тело впивались оковы:
— Похоже, одну из крыс скормили Зубам. Одно скажу: лучше уж крысу, чем кого-нибудь из рабов.
Тощая усталая выдра посмотрела в сторону крысиных казарм и произнесла:
— В этом ты права. Но навряд ли существует вероятность того, что этим убитым оказался Уллиг.
Сидящая на соломе ежиха пробормотала:
— Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Лучше вам замолчать, вон он идет собственной персоной.
Капитан Уллиг кнутом постучал по доскам:
— Заткнитесь, или я скормлю самых разговорчивых Зубам! Этой щуке все равно, кого есть. Ей даже парочка грязных рабов может прийтись по вкусу!
Уллиг ушел к казармам, его провожали ненавидящие взгляды рабов. Когда он ушел, изможденная белка в бессильной ярости хлестнула цепью по стене:
— Проклятый мерзавец! Я бы показал этому Уллигу, если бы хоть на минуту освободился от цепей!
Старая мышь покачала головой:
— Освободился? Для рабов нет такого слова. Я так давно на острове, что успела забыть, что оно значит.
— И за все это время никто из рабов не освободился? Мышь мрачно улыбнулась и ответила ежихе, которая и задала вопрос:
— Очень многие, как та водяная мышь в углу. Она показала в угол, где на соломе лежала водяная мышь, бедняжка дрожала так сильно, что цепи на ее кандалах так и звенели. Двое рабов клали ей на голову компресс из какого-то рваного тряпья, чтобы унять лихорадку, еще один пытался влить ей в рот немного воды, она кашляла и задыхалась. Старая мышь понимающе кивнула и объяснила ежихе:
— Эта бедняжка освободится еще до восхода. Здесь освобождаешься только так — остров Белолисов покидают лишь вперед хвостом!
ГЛАВА 9
Флориан прохаживался по западной стене, периодически выкрикивая имя Шалопая. Они искали все утро, но не нашли никаких следов пропавшего малыша. Остановившись перед воротами, заяц глубоко вздохнул. Несмотря на постоянные стычки, он любил мышонка. Он не замечал прятавшегося в канаве Белолиса до тех пор, пока тот не выскочил буквально у него перед носом.
— Эй, кролик!
Флориан надменно посмотрел на Белолиса:
— Сам ты кролик! Было бы у меня желание, спустился бы и поучил тебя хорошим манерам. Быстро бы отучился прятаться! Так что считай себя счастливчиком, балбес.
Рузвел, который в эту минуту вышел из привратницкой, услышал голос Флориана и позвал его:
— Эй, там, наверху! Господин Флориан! С кем это вы разговариваете, сами с собой?
Зайцу совершенно не хотелось, чтобы над ним подсмеивались.
— Сам с собой? Ничего подобного! Я всего-навсего обмениваюсь любезностями с одним из шайки Белолисов. Он стоит тут прямо у ворот на дороге.
Рузвел помчался к лестнице, вопя во все горло:
— Белолис возле аббатства! Белолис у ворот! Колокола аббатства вызванивали набат. Вскоре чуть ли не все обитатели Рэдволла стояли на стене, вооруженные всем, что подвернулось под лапу: поварешками, полотенцами, вилками и прочей утварью, которой полно в каждом доме. Белолис Моккан — предводитель Белолисов — стоял у канавы, готовый пуститься прочь при первом же намеке на то, что все эти предметы полетят в него. Голос Крегги звучал низко и угрожающе:
— Один из наших малышей, мышонок, у вас.
— Все верно, он у нас со вчерашнего вечера.
— Очень умно с вашей стороны, теперь нам надо прийти к соглашению. Чего вы хотите?
— О, я и сам пока не знаю. А что у вас есть? В таком богатом аббатстве, как ваше, наверняка есть что-нибудь достаточно ценное, что спасет жизнь мышонку.
— В Рэдволле нет сокровищ. Если хотите, мы дадим вам любую еду, все самое лучшее.
Моккан покачал головой, чуть ли не удивленный таким скромным предложением:
— Нет, нет, еда нас не интересует, в Лесу Цветущих Мхов ее полно. Давайте, я соберу своих братьев и сестер, мы придем в аббатство и посмотрим, что нам понравится. Могу поспорить, Белолисы смогут найти что-нибудь ценное, на что мы будем готовы обменять вашего малыша.
Командор приложил лапу к уху:
— Я не ослышался? Ты хочешь привести в Рэдволл еще и своих приятелей, чтобы вы тут обшаривали все углы и закоулки? Может, кто-то тут и сумасшедший, но не звери в аббатстве!
Моккан поднял топор и попробовал остроту лезвия.
— Тем не менее еще до полуночи вы выполните наши требования. Иначе Шалопая вы больше не увидите!
Со стен раздались негодующие вопли:
— Не смейте трогать малыша!
— Мерзкие трусы!
— Хурр, с виду такие большие и храбрые звери, а дерутся с малышами!
— Умоляю, сэр, не трогайте моего дорогого малыша! Возьмите мою жизнь взамен его!
— Стыдитесь!
Гром Быстроглаз поднял лапу, призывая к молчанию:
— Поберегите дыхание, друзья! Мы только теряем время. Послушай меня, лис, мы встретим тебя в полночь на юго-западном углу этой стены. Я прослежу, чтобы рэдволльцы принесли побольше хороших вещей, чтобы выкупить Шалопая. Согласен?
Моккан улыбнулся:
— Рад слышать, что хоть у одного зверя в Рэдволле есть капля здравого смысла. Я принимаю твое предложение, белка, но должен буду убедиться, что ни у кого не будет оружия, иначе вашему малышу конец.
Как только Белолис исчез в канаве, ворота распахнулись. Вперед бросились Лог-а-Лог и его землеройки с рапирами наперевес. Вся команда прыгнула в канаву, но Белолиса там не было. Рузвел похлопал Лог-а-Лога по плечу, когда тот вернулся ни с чем:
— Не повезло, приятель. Ты чуть-чуть опоздал. Капитан землероек, помогая запирать ворота, проворчал:
— Этот лис исчез! Просто растворился в воздухе, и все тут. Без колдовства здесь дело не обошлось!
Рузвел фыркнул:
— Никакого колдовства. Я-то уж точно знаю, потому что ранил одного из них копьем. Ха! Никому бы и в голову не пришло говорить про колдовство, глядя, как тот улепетывает на всех четырех лапах!
Гром спустился со стены и сказал:
— Пойдемте-ка в Пещерный зал — у меня есть план!
Рузвел подозвал Песенку, Позднецвета и Дипплера:
— Похоже, вам троим придется начинать взрослеть прямо сейчас! Мне надо поговорить с Громом и другими в Пещерном зале, а это значит — нужно, чтобы у ворот остался надежный часовой на случай, если Белолисы или их дружки — водяные крысы вернутся. Возьметесь?
Трое друзей почувствовали невероятную гордость — еще бы, им оказана такая честь! Позднецвет ответил за всех:
— Можете положиться — Рэдволл будет под надежной защитой!
Рузвел одобрительно кивнул:
— Слова истинного Регуба! Посмотрите, чем можно вооружиться в домике отца Батти. Внимательно наблюдайте за лесом и не стесняйтесь позвать на помощь, если понадобится.
В привратницкой отец Батти копался в старых записях. На сей раз предметом его исследований, вернее, раскопок стал высокий и узкий шкаф, стоящий в углу комнаты. Троих новых защитников Рэдволла он воспринял скорее как досадную помеху, поэтому он несколько рассеянно пробормотал:
— Оружие где-то там, не знаю, посмотрите сами, думаю, его не вынимали уже много лет. Что касается меня, я бы предпочел, чтобы вы помогали мне в исследованиях, но, если вы нужны на стенах, — так тому и быть. Если я найду что-то новое о Белолисах и их затерянном острове, поднимусь на стену и скажу вам.
Легкий ветерок чуть шевелил листья в Лесу Цветущих Мхов. В воздухе звенели трели кузнечиков, порхали бабочки. Камень под лапами Позднецвета нагрелся от солнца, дорожка, ведущая к восточной стене, казалась солнечным лучом, который решил отдохнуть на зеленой траве аббатства. Бельчонок вооружился копьем и надел на себя ярко блестевший медный шлем. Разумеется, с него сначала пришлось снять пыль и паутину, а потом начистить, но зато теперь он сиял как новенький. Песенка вооружилась молотом, или, как еще называли это оружие, моргенштерном — толстой палкой с шаром из зеленого камня на конце. Возвращаясь после обхода южной стены, Песенка раскручивала молот, проверяя балансировку оружия. Дипплер поджидал друзей на пороге привратницкой. На землеройку нельзя было смотреть без смеха: он надел кольчугу, а на голову водрузил шлем с пышным плюмажем, таким высоким и тяжелым, что сам обладатель всего этого великолепия чуть ли не падал под тяжестью своего вооружения. Помимо неизменной рапиры Дипплер вооружился алебардой, которую можно было использовать и как копье, и как топор. С грохотом отсалютовав друзьям, он спросил:
— Какие сообщения?
Позднецвет стащил с головы шлем и, нахмурившись, ответствовал:
— Фу-ууух! Единственное, что могу сообщить, что я чуть не зажарился живьем в этом шлеме! А тебе не жарко, Дип?
Разумеется, Дипплеру было жарко, и даже очень, но он в этом не признался.
— Нет, нет, мне очень хорошо. Песенка расхохоталась:
— Ха-ха-ха! По-моему, из-под твоего замечательного шлема поднимается пар! Ты, случайно, не бульон там варишь?
Позднецвет рассмеялся вместе с ней. Дипплер одарил друзей негодующим взглядом:
— Смейтесь, смейтесь! Только такие штуки спасли жизнь многим воинам! Стой! Кто идет — друг или враг?
К юным защитникам аббатства приближалась сестра Тернолиста, которая несла корзинку, покрытую белым полотенцем. Она раздраженно фыркнула:
— Конечно враг! Я что, похожа на врага? Крегга и брат Мелиот решили, что вам стоит пообедать прямо на стене. Так что принимай корзину, Песенка, я уже устала ее держать.
Трое друзей почувствовали себя очень взрослыми — им не только оказали честь дежурить на стене, охраняя аббатство, но еще и прислали обед! Они разложили полотенце и уселись за еду, даже Дипплер стащил с головы свой шлем.
— Правильно, войска надо снабжать продовольствием! Славный старина Мелиот! Кажется, этот напиток из одуванчика и бузины — очень вкусный и холодный. Налей мне бокал, Позднецвет. Смотрите-ка, пирог с грибами и сельдереем, луковый соус, пирожки с яблоками и черникой и миска взбитых сливок! Да, в аббатстве знают, как кормить воинов!
К пиршеству присоединился отец Батти, притащив с собой толстый том очередных записей.
— Песенка, не могла бы ты еще разок поговорить с бабушкой. Она превратила мой домик в спальню, похоже, они с Ореховым Крылышком решили прийти ко мне для послеобеденного отдыха. Тихий час, как у малышей! К тому же они так храпят, что я не могу сосредоточиться!
Песенка налила старой белке бокал освежающего напитка.
— Ничего, свежий воздух гораздо полезнее, чем пыльная комната, отец. А что за книгу вы принесли?
Летописец аббатства открыл книгу там, где виднелась закладка:
— Это хроника времен аббатисы Долины. Даже не могу точно сказать, сколько лет назад она была написана, но, похоже, двое рэдволльцев — белка Самкин и крот Арула — действительно нашли огромное озеро и затерянный остров.
Позднецвет зачерпнул соус.
— А в этой книге есть что-нибудь о Белолисах? Отец Батти перевернул несколько искореженных страниц, показывая, в каком они состоянии:
— Не знаю, кто-то давным-давно ухитрился оставить книгу на улице под дождем. И самые интересные главы буквально смыты водой — только непонятные следы чернил, скорее чернильные разводы, чем записи.
Дииплер просмотрел страницы:
— Ну что вы, отец! Неужто вы в самом деле ничего не нашли?
Батти уставился в книгу:
— Не о самих Белолисах, а о том, в каком направлении находится озеро. Но и это зашифровано — какая-то загадка.
Заинтригованная Песенка потянулась к книге. Больше всего на свете она любила разгадывать загадки.
— Дайте мне посмотреть, пожалуйста. У нас четыре головы и восемь острых глаз, неужели мы ничего не отыщем? Отец Батти, приготовьте перо и пергамент записывать наши догадки!
А в Пещерном зале обсуждался план, предложенный Громом Быстроглазом. На столе он углем нарисовал план аббатства.
— Вот внешние стены и главные ворота. Сегодня вечером мы встретим Белолисов и водяных крыс на тропе у юго-западной стены. Не ошибитесь, друзья, они придут вооруженные до зубов. Если только мы покажем слабину, всех нас убьют!
Крегга, казалось, смотрела на него незрячими глазами.
— Конечно, Гром, ты прав. Предательство в крови у лис и хорьков. Так что ты предлагаешь делать?
Гром обвел взглядом присутствующих:
— Каждый обитатель аббатства должен быть вооружен. Вспомните, сегодня утром я сказал лисе, что мы принесем ценности, чтобы обменять на них жизнь Шалопая. Мы и вправду возьмем мешки, но только в одном из них будут безделушки, в остальные положим оружие. Мы с Рузвелом откроем мешок с драгоценностями, а когда скажем — хватайте оружие и нападайте. Во время вашей атаки мы схватим Шалопая и передадим его Крегге, она сумеет его защитить. Лог-а-Лог, нужно, чтобы несколько твоих землероек были с нами, но как только стемнеет, надо, чтобы половина твоей команды потихоньку вышла из аббатства и спряталась у южной стены. Там почти вплотную к стене подступает лес. Как только увидите, что началась атака, издайте ваш боевой клич и нападите на врагов с тыла.
Траггло в недоумении встопорщил колючки на спине:
— Но зачем все это? Если нам отдадут малыша, зачем сражаться? Лучше как можно быстрее уйти в аббатство и спрятаться. К чему оставаться и устраивать драку?
В поддержку Траггло поднялся шепот. Гром вздохнул и произнес:
— Рузвел, объясни им!
Рузвел Регуб заговорил медленно, словно ставя каждое слово на место:
— Потому что, если мы не нападем первыми, они нас убьют. Вы думаете, что они успокоятся? Нет! Если они потеряют малыша и не получат никакого выкупа, они обязательно вернутся в Рэдволл отомстить! Поверьте, они не успокоятся!
Рузвел нервно постукивал по столу. Командор прижал его лапу:
— Он прав! Он абсолютно прав, друзья! Крегга кивнула:
— План рискованный, но я доверяю нашим воинам. Так что я — за.
И все в Пещерном зале дружно воскликнули:
— Да!
У Моккана в подчинении было сто девяносто водяных крыс и еще пять Белолисов. Они сидели на берегу, а он отдавал последние указания:
— Вы все знаете, что делать. Те, кто не выполнит приказа, ответят жизнью. Мы отправимся, как только начнет темнеть. Сейчас отдыхайте, но убедитесь, что оружие в порядке, будьте готовы послужить детям великой королевы Сильф. Эскрод, Вэннана, выберите себе двоих ординарцев.
Эскрод назвал:
— С нами пойдут Дакл и Билу.
Обе крысы отсалютовали. Моккан подошел и сел возле Гельтора, который менял повязку на плече.
— Ну, как твоя рана, братец?
Гельтор прикусил губу, отрывая от раны лист подорожника:
— Нисколько не лучше, если тебя это и вправду интересует!
Моккан откинулся на спину и закрыл глаза. Солнечные блики, играющие на траве, делали его почти незаметным.
— Не волнуйся, сегодня вечером мы за тебя отомстим. Гораздо лучше, чем твоя идея о всеобщей войне.
— Эй, кролик!
Флориан надменно посмотрел на Белолиса:
— Сам ты кролик! Было бы у меня желание, спустился бы и поучил тебя хорошим манерам. Быстро бы отучился прятаться! Так что считай себя счастливчиком, балбес.
Рузвел, который в эту минуту вышел из привратницкой, услышал голос Флориана и позвал его:
— Эй, там, наверху! Господин Флориан! С кем это вы разговариваете, сами с собой?
Зайцу совершенно не хотелось, чтобы над ним подсмеивались.
— Сам с собой? Ничего подобного! Я всего-навсего обмениваюсь любезностями с одним из шайки Белолисов. Он стоит тут прямо у ворот на дороге.
Рузвел помчался к лестнице, вопя во все горло:
— Белолис возле аббатства! Белолис у ворот! Колокола аббатства вызванивали набат. Вскоре чуть ли не все обитатели Рэдволла стояли на стене, вооруженные всем, что подвернулось под лапу: поварешками, полотенцами, вилками и прочей утварью, которой полно в каждом доме. Белолис Моккан — предводитель Белолисов — стоял у канавы, готовый пуститься прочь при первом же намеке на то, что все эти предметы полетят в него. Голос Крегги звучал низко и угрожающе:
— Один из наших малышей, мышонок, у вас.
— Все верно, он у нас со вчерашнего вечера.
— Очень умно с вашей стороны, теперь нам надо прийти к соглашению. Чего вы хотите?
— О, я и сам пока не знаю. А что у вас есть? В таком богатом аббатстве, как ваше, наверняка есть что-нибудь достаточно ценное, что спасет жизнь мышонку.
— В Рэдволле нет сокровищ. Если хотите, мы дадим вам любую еду, все самое лучшее.
Моккан покачал головой, чуть ли не удивленный таким скромным предложением:
— Нет, нет, еда нас не интересует, в Лесу Цветущих Мхов ее полно. Давайте, я соберу своих братьев и сестер, мы придем в аббатство и посмотрим, что нам понравится. Могу поспорить, Белолисы смогут найти что-нибудь ценное, на что мы будем готовы обменять вашего малыша.
Командор приложил лапу к уху:
— Я не ослышался? Ты хочешь привести в Рэдволл еще и своих приятелей, чтобы вы тут обшаривали все углы и закоулки? Может, кто-то тут и сумасшедший, но не звери в аббатстве!
Моккан поднял топор и попробовал остроту лезвия.
— Тем не менее еще до полуночи вы выполните наши требования. Иначе Шалопая вы больше не увидите!
Со стен раздались негодующие вопли:
— Не смейте трогать малыша!
— Мерзкие трусы!
— Хурр, с виду такие большие и храбрые звери, а дерутся с малышами!
— Умоляю, сэр, не трогайте моего дорогого малыша! Возьмите мою жизнь взамен его!
— Стыдитесь!
Гром Быстроглаз поднял лапу, призывая к молчанию:
— Поберегите дыхание, друзья! Мы только теряем время. Послушай меня, лис, мы встретим тебя в полночь на юго-западном углу этой стены. Я прослежу, чтобы рэдволльцы принесли побольше хороших вещей, чтобы выкупить Шалопая. Согласен?
Моккан улыбнулся:
— Рад слышать, что хоть у одного зверя в Рэдволле есть капля здравого смысла. Я принимаю твое предложение, белка, но должен буду убедиться, что ни у кого не будет оружия, иначе вашему малышу конец.
Как только Белолис исчез в канаве, ворота распахнулись. Вперед бросились Лог-а-Лог и его землеройки с рапирами наперевес. Вся команда прыгнула в канаву, но Белолиса там не было. Рузвел похлопал Лог-а-Лога по плечу, когда тот вернулся ни с чем:
— Не повезло, приятель. Ты чуть-чуть опоздал. Капитан землероек, помогая запирать ворота, проворчал:
— Этот лис исчез! Просто растворился в воздухе, и все тут. Без колдовства здесь дело не обошлось!
Рузвел фыркнул:
— Никакого колдовства. Я-то уж точно знаю, потому что ранил одного из них копьем. Ха! Никому бы и в голову не пришло говорить про колдовство, глядя, как тот улепетывает на всех четырех лапах!
Гром спустился со стены и сказал:
— Пойдемте-ка в Пещерный зал — у меня есть план!
Рузвел подозвал Песенку, Позднецвета и Дипплера:
— Похоже, вам троим придется начинать взрослеть прямо сейчас! Мне надо поговорить с Громом и другими в Пещерном зале, а это значит — нужно, чтобы у ворот остался надежный часовой на случай, если Белолисы или их дружки — водяные крысы вернутся. Возьметесь?
Трое друзей почувствовали невероятную гордость — еще бы, им оказана такая честь! Позднецвет ответил за всех:
— Можете положиться — Рэдволл будет под надежной защитой!
Рузвел одобрительно кивнул:
— Слова истинного Регуба! Посмотрите, чем можно вооружиться в домике отца Батти. Внимательно наблюдайте за лесом и не стесняйтесь позвать на помощь, если понадобится.
В привратницкой отец Батти копался в старых записях. На сей раз предметом его исследований, вернее, раскопок стал высокий и узкий шкаф, стоящий в углу комнаты. Троих новых защитников Рэдволла он воспринял скорее как досадную помеху, поэтому он несколько рассеянно пробормотал:
— Оружие где-то там, не знаю, посмотрите сами, думаю, его не вынимали уже много лет. Что касается меня, я бы предпочел, чтобы вы помогали мне в исследованиях, но, если вы нужны на стенах, — так тому и быть. Если я найду что-то новое о Белолисах и их затерянном острове, поднимусь на стену и скажу вам.
Легкий ветерок чуть шевелил листья в Лесу Цветущих Мхов. В воздухе звенели трели кузнечиков, порхали бабочки. Камень под лапами Позднецвета нагрелся от солнца, дорожка, ведущая к восточной стене, казалась солнечным лучом, который решил отдохнуть на зеленой траве аббатства. Бельчонок вооружился копьем и надел на себя ярко блестевший медный шлем. Разумеется, с него сначала пришлось снять пыль и паутину, а потом начистить, но зато теперь он сиял как новенький. Песенка вооружилась молотом, или, как еще называли это оружие, моргенштерном — толстой палкой с шаром из зеленого камня на конце. Возвращаясь после обхода южной стены, Песенка раскручивала молот, проверяя балансировку оружия. Дипплер поджидал друзей на пороге привратницкой. На землеройку нельзя было смотреть без смеха: он надел кольчугу, а на голову водрузил шлем с пышным плюмажем, таким высоким и тяжелым, что сам обладатель всего этого великолепия чуть ли не падал под тяжестью своего вооружения. Помимо неизменной рапиры Дипплер вооружился алебардой, которую можно было использовать и как копье, и как топор. С грохотом отсалютовав друзьям, он спросил:
— Какие сообщения?
Позднецвет стащил с головы шлем и, нахмурившись, ответствовал:
— Фу-ууух! Единственное, что могу сообщить, что я чуть не зажарился живьем в этом шлеме! А тебе не жарко, Дип?
Разумеется, Дипплеру было жарко, и даже очень, но он в этом не признался.
— Нет, нет, мне очень хорошо. Песенка расхохоталась:
— Ха-ха-ха! По-моему, из-под твоего замечательного шлема поднимается пар! Ты, случайно, не бульон там варишь?
Позднецвет рассмеялся вместе с ней. Дипплер одарил друзей негодующим взглядом:
— Смейтесь, смейтесь! Только такие штуки спасли жизнь многим воинам! Стой! Кто идет — друг или враг?
К юным защитникам аббатства приближалась сестра Тернолиста, которая несла корзинку, покрытую белым полотенцем. Она раздраженно фыркнула:
— Конечно враг! Я что, похожа на врага? Крегга и брат Мелиот решили, что вам стоит пообедать прямо на стене. Так что принимай корзину, Песенка, я уже устала ее держать.
Трое друзей почувствовали себя очень взрослыми — им не только оказали честь дежурить на стене, охраняя аббатство, но еще и прислали обед! Они разложили полотенце и уселись за еду, даже Дипплер стащил с головы свой шлем.
— Правильно, войска надо снабжать продовольствием! Славный старина Мелиот! Кажется, этот напиток из одуванчика и бузины — очень вкусный и холодный. Налей мне бокал, Позднецвет. Смотрите-ка, пирог с грибами и сельдереем, луковый соус, пирожки с яблоками и черникой и миска взбитых сливок! Да, в аббатстве знают, как кормить воинов!
К пиршеству присоединился отец Батти, притащив с собой толстый том очередных записей.
— Песенка, не могла бы ты еще разок поговорить с бабушкой. Она превратила мой домик в спальню, похоже, они с Ореховым Крылышком решили прийти ко мне для послеобеденного отдыха. Тихий час, как у малышей! К тому же они так храпят, что я не могу сосредоточиться!
Песенка налила старой белке бокал освежающего напитка.
— Ничего, свежий воздух гораздо полезнее, чем пыльная комната, отец. А что за книгу вы принесли?
Летописец аббатства открыл книгу там, где виднелась закладка:
— Это хроника времен аббатисы Долины. Даже не могу точно сказать, сколько лет назад она была написана, но, похоже, двое рэдволльцев — белка Самкин и крот Арула — действительно нашли огромное озеро и затерянный остров.
Позднецвет зачерпнул соус.
— А в этой книге есть что-нибудь о Белолисах? Отец Батти перевернул несколько искореженных страниц, показывая, в каком они состоянии:
— Не знаю, кто-то давным-давно ухитрился оставить книгу на улице под дождем. И самые интересные главы буквально смыты водой — только непонятные следы чернил, скорее чернильные разводы, чем записи.
Дииплер просмотрел страницы:
— Ну что вы, отец! Неужто вы в самом деле ничего не нашли?
Батти уставился в книгу:
— Не о самих Белолисах, а о том, в каком направлении находится озеро. Но и это зашифровано — какая-то загадка.
Заинтригованная Песенка потянулась к книге. Больше всего на свете она любила разгадывать загадки.
— Дайте мне посмотреть, пожалуйста. У нас четыре головы и восемь острых глаз, неужели мы ничего не отыщем? Отец Батти, приготовьте перо и пергамент записывать наши догадки!
А в Пещерном зале обсуждался план, предложенный Громом Быстроглазом. На столе он углем нарисовал план аббатства.
— Вот внешние стены и главные ворота. Сегодня вечером мы встретим Белолисов и водяных крыс на тропе у юго-западной стены. Не ошибитесь, друзья, они придут вооруженные до зубов. Если только мы покажем слабину, всех нас убьют!
Крегга, казалось, смотрела на него незрячими глазами.
— Конечно, Гром, ты прав. Предательство в крови у лис и хорьков. Так что ты предлагаешь делать?
Гром обвел взглядом присутствующих:
— Каждый обитатель аббатства должен быть вооружен. Вспомните, сегодня утром я сказал лисе, что мы принесем ценности, чтобы обменять на них жизнь Шалопая. Мы и вправду возьмем мешки, но только в одном из них будут безделушки, в остальные положим оружие. Мы с Рузвелом откроем мешок с драгоценностями, а когда скажем — хватайте оружие и нападайте. Во время вашей атаки мы схватим Шалопая и передадим его Крегге, она сумеет его защитить. Лог-а-Лог, нужно, чтобы несколько твоих землероек были с нами, но как только стемнеет, надо, чтобы половина твоей команды потихоньку вышла из аббатства и спряталась у южной стены. Там почти вплотную к стене подступает лес. Как только увидите, что началась атака, издайте ваш боевой клич и нападите на врагов с тыла.
Траггло в недоумении встопорщил колючки на спине:
— Но зачем все это? Если нам отдадут малыша, зачем сражаться? Лучше как можно быстрее уйти в аббатство и спрятаться. К чему оставаться и устраивать драку?
В поддержку Траггло поднялся шепот. Гром вздохнул и произнес:
— Рузвел, объясни им!
Рузвел Регуб заговорил медленно, словно ставя каждое слово на место:
— Потому что, если мы не нападем первыми, они нас убьют. Вы думаете, что они успокоятся? Нет! Если они потеряют малыша и не получат никакого выкупа, они обязательно вернутся в Рэдволл отомстить! Поверьте, они не успокоятся!
Рузвел нервно постукивал по столу. Командор прижал его лапу:
— Он прав! Он абсолютно прав, друзья! Крегга кивнула:
— План рискованный, но я доверяю нашим воинам. Так что я — за.
И все в Пещерном зале дружно воскликнули:
— Да!
У Моккана в подчинении было сто девяносто водяных крыс и еще пять Белолисов. Они сидели на берегу, а он отдавал последние указания:
— Вы все знаете, что делать. Те, кто не выполнит приказа, ответят жизнью. Мы отправимся, как только начнет темнеть. Сейчас отдыхайте, но убедитесь, что оружие в порядке, будьте готовы послужить детям великой королевы Сильф. Эскрод, Вэннана, выберите себе двоих ординарцев.
Эскрод назвал:
— С нами пойдут Дакл и Билу.
Обе крысы отсалютовали. Моккан подошел и сел возле Гельтора, который менял повязку на плече.
— Ну, как твоя рана, братец?
Гельтор прикусил губу, отрывая от раны лист подорожника:
— Нисколько не лучше, если тебя это и вправду интересует!
Моккан откинулся на спину и закрыл глаза. Солнечные блики, играющие на траве, делали его почти незаметным.
— Не волнуйся, сегодня вечером мы за тебя отомстим. Гораздо лучше, чем твоя идея о всеобщей войне.
ГЛАВА 10
Флориан решил, что лучше всего поднять дух поможет героическая баллада. В соответствии с моментом он облачился в тогу, вооружился картонным мечом, а для пущего эффекта обозревал аудиторию через монокль без стеклышка. Рэдволльцы сидели полукругом у аббатского пруда, а Флориан, расхаживая у самой кромки воды, обучал их «Битве за последнюю пышку» Крот Корнерой аккомпанировал на аккордеоне, а Рузвел исполнял припев. Заяц сердито шикнул на малышей, которые захихикали, услышав первые строки песни.
— Да, думаю, мы не соскучимся, защищая аббатство.
На стене царило оживление. Песенка, Позднецвет и Дипплер громко хохотали, глядя, как два крота — Грязерой и Глинокоп — выуживают незадачливого зайца из пруда. Отец Батти тряхнул книгой с загадками, вопрошая:
— Может, мы вернемся к работе?
Все еще улыбаясь, веселая троица вернулась к прерванному занятию — расшифровке послания из дневника времен аббатисы Вэйл. Дипплер, не слишком преуспевающий на стезе обучения, спросил, глядя на размытые строки в книге:
— Ну, так о чем там?
Отец Батти пролистал книгу:
— Насколько я понял, записи эти делал некто Самким в последние свои годы. Должно быть, весельчак и балагур, если написал про Большое озеро в загадках. Вот послушайте:
— Ну-у, это, конечно, здорово, но ключа, чтобы понять, куда идти, я здесь не вижу.
Батти улыбнулся нетерпению землеройки:
— Не так быстро, мой юный друг! В твоем возрасте уже надо знать, что подобные загадки пишутся не для того, чтобы их можно было разгадать с первого взгляда, правда, Песенка?
Флориан допел последние слова, воинственно размахивая мечом и энергично отплясывая. Как и следовало ожидать, он чересчур увлекся и, споткнувшись, свалился в воду, подняв целую тучу брызг. Рэдволльцы, впрочем, приветствовали это падение громом аплодисментов и приветственными криками. Командор вытер выступившие от смеха слезы и сказал:
Раз после дождичка в четверг,
Закончив передышку,
Я из засады вывел полк
На битвище за пышку.
Полста каких-нибудь шагов
Мы сделали едва ли,
Как цепью двадцать три крота
От насморка упали.
На этом битвище войска
Друг друга били лихо,
А мне влетела прямо в нос
Огромная ежиха!
Мышей смутился батальон,
Задумали брататься,
Но мы решили до конца
За пышку посражаться!
Мы бросились туда гурьбой,
Тут было столько хрусту,
Когда мы квасили носы
И заячью капусту!
Кто в этой битве победил,
А кто ни с чем утопал.
Перо на шляпе у меня -
Я эту пышку слопал!!!
— Да, думаю, мы не соскучимся, защищая аббатство.
На стене царило оживление. Песенка, Позднецвет и Дипплер громко хохотали, глядя, как два крота — Грязерой и Глинокоп — выуживают незадачливого зайца из пруда. Отец Батти тряхнул книгой с загадками, вопрошая:
— Может, мы вернемся к работе?
Все еще улыбаясь, веселая троица вернулась к прерванному занятию — расшифровке послания из дневника времен аббатисы Вэйл. Дипплер, не слишком преуспевающий на стезе обучения, спросил, глядя на размытые строки в книге:
— Ну, так о чем там?
Отец Батти пролистал книгу:
— Насколько я понял, записи эти делал некто Самким в последние свои годы. Должно быть, весельчак и балагур, если написал про Большое озеро в загадках. Вот послушайте:
Дипплер почесал лапой в затылке — по всему было видно, что стихотворение его озадачило.
Найдешь меня, где свет дневной
Встает за красною стеной.
Дороги нету ни одной,
Ты попросту иди за мной.
И отыщи молчащий рот,
Который к югу поведет.
Деревьев кроны в тех лесах
Стоят с цветами в волосах.
Где в небесах голубизна
И чистая вода до дна,
Не мешкай подле радуги
И от утесов прочь беги,
Где все кипит, гудит, бурлит,
Где ни один не устоит,
Потоком будет унесен
Вкусить последний смертный сон.
А ближе к озеру, гляди -
Тебя ждет рыба впереди,
Но верный путь — один из двух.
Удачи! И крепи свой дух!
— Ну-у, это, конечно, здорово, но ключа, чтобы понять, куда идти, я здесь не вижу.
Батти улыбнулся нетерпению землеройки:
— Не так быстро, мой юный друг! В твоем возрасте уже надо знать, что подобные загадки пишутся не для того, чтобы их можно было разгадать с первого взгляда, правда, Песенка?