Джейкс Брайан. Белые лисы

   Дипплер хлопал в ладоши, восторженно смотрел на беснующуюся внизу воду и пытался перекричать этот невыносимый шум.
   — Смотрите, какой водопад! О-го-го-го!
   Они уселись на край скалы, глядя на гигантский водопад. Позднецвет показал на дальний берег, где каменистый берег образовывал нечто вроде небольшой отмели, по которой бродила какая-то птица.
   — Вы только посмотрите! Никогда не видел птиц такого размера! Как она называется?
   Дипплер, который хоть и провел всю жизнь возле воды, но такую птицу видел лишь однажды, ответил:
   — Это орел-рыболов.
   У птицы на голове был снежно-белый хохолок, шея и грудь оказались такими же белоснежными, а все остальное тело — коричневое с более темным отливом. Острый изогнутый клюв, устрашающего вида когти и огромные золотисто-желтые глаза объясняли, почему единственная встреча с представителем этого рода произвела на Дипплера глубокое впечатление. Друзья молча смотрели, как орел прохаживается по отмели, пытаясь поймать рыбу. Один раз орел стремительно наклонился к воде, но ничего не поймал. Песенка озадаченно спросила:
   — А почему он не взлетит и не поймает рыбу когтями, Дипп?
   — Да они так обычно и делают. Ага! Смотри!
   Орел снова бросился за рыбой, но не смог сразу вытащить ее на берег, она билась на мелководье. Он закричал от ярости и, неловко балансируя одним крылом, прыгнул в воду. Дипплер понимающе кивнул:
   — Он не может летать. Видите, прижимает одно крыло к боку. Наверное, его ранили, Песенка.
   Белочка сочувственно заметила:
   — Бедняжка! Представляете, как это ужасно — у вас есть такие прекрасные крылья, но вы не можете летать! На него просто жалко смотреть!
   Дипплер хихикнул:
   — Бедняжка? Ты бы лучше бедную рыбку пожалела! Можно подумать, она там веселый танец танцует с этим орлом! Если повезет, сумеет улизнуть!
   Пока Дипплер говорил, рыба сделала огромный скачок и оказалась на глубине. Но орел не удержался и рухнул, взметнув тучу брызг, его тотчас завертело и уволокло под воду.
   Дипплер приложил лапу к глазам, всматриваясь в бурлящие струи:
   — Мы ему ничем не можем помочь!
   Прежде чем он успел договорить, Песенка начала действовать. Обвязав веревку вокруг талии, она протянула второй конец Позднецвету:
   — Держи, я за ним!
   Позднецвет инстинктивно схватил веревку, закричав:
   — Песенка, нет! Не надо! Ты убьешься! Но белочка уже прыгнула в буруны.

ГЛАВА 24

   Всю ночь в спальне королевы выл и вздыхал Белый Дух. Сильф ворочалась в кровати, закрывала уши лапами, зажмуривала глаза, но все равно до нее доносился леденящий душу вой:
   — Уу! Сиииильфф! Иди ко мнеее-еее, Сиииииильф!
   Вой повторялся снова и снова. Сильф зарылась поглубже в атласные подушки, понимая, что это, к сожалению, не сон. Когда она отважилась высунуться из-под балдахина, оказалось, что все свечи и факелы погасли и спальня освещена лишь крохотной свечкой, стоящей на столике возле кровати. В полутемной комнате гуляли тени, слышались какие-то скрипы, сквозняки раздували шелковые занавеси. Казалось, повсюду королеву подстерегает опасность. Голос Сильф превратился в скулящий писк:
   — Стража! Помогите! Где стража?
   В ответ на ее жалобный призыв раздался потусторонний голос:
   — Ууууууушлииии! Всеее ушлииииии!
   Лантур выставила Вилс из комнаты, где она изображала Белого Духа.
   — На сегодня хватит представлений. А то опять стража набежит, хотя я их на сегодня отпустила. Но если кому-нибудь придет в голову сюда явиться, встань у лестницы и отправляй всех обратно. Скажи, что Великая королева больна и запретила кому бы то ни было приближаться к своим покоям под страхом смерти. Поняла?
   Вилс молча кивнула и отправилась выполнять задание.
   Лантур взяла заранее приготовленный поднос. На нем стояло два кубка. Один — золотой кубок Сильф, из которого имела право пить только она и никто другой, другой — вполне обычный бокал. Лантур убедилась, что не расплескала вино по дороге, и вошла в покои королевы. Сильф сидела в кровати, с головой укрывшись одеялом.
   — Где моя стража? Когда рассветет? Белый Дух опять охотится за мной! Ты слышала? Ну говори! Говори, дочь моя!
   Тихонько улыбаясь про себя, Лантур подошла к кровати и поставила поднос на столик рядом со свечой. Ее голос звучал как голос истинного Белолиса — нежно и ласково, но что таилось под нежными словами — не знал никто. Лисица сняла с головы Сильф одеяло.
   — Не расстраивайтесь понапрасну. Я отослала охрану, потому что не хотела, чтобы они топали под дверью, когда вы так нуждаетесь в отдыхе. Этот Белый Дух живет только в вашем воображении. Вам надо поспать, и все пройдет. Утро вечера мудренее.
   К Сильф снова вернулась королевская властность. Она скептически усмехнулась:
   — Поспать? Как я могу заснуть? Ты даже представления не имеешь, как я страдаю! Я приказываю тебе оставаться здесь до рассвета и развлекать меня. Что это ты принесла?
   Лантур поставила поднос перед матерью, убедившись, что золотой кубок стоит прямо перед королевой.
   — Это безобидный напиток, сделанный из красного вина и трав. Он поможет вам уснуть.
   Сильф принюхалась к кубку, не дотрагиваясь до него.
   — Не знаю, что это, но пить его я не буду! Лантур подвинула поднос поближе.
   — Ну же, не будьте глупенькой, мама! Смотрите, я и себе налила. Я выпью вместе с вами.
   Она взяла простой кубок и поднесла к губам, но королева закричала:
   — Стой! Поставь кубок на место! Я приказываю! Изобразив беспомощную покорность, Лантур исполнила приказание. Сильф улыбаясь смотрела на нее.
   — Ты поставила кубки так, чтобы мой золотой кубок стоял ближе ко мне — ты хотела, чтобы я выпила именно из него.
   Лантур невинно ответила:
   — Ну, разумеется, ваше величество. Это же ваш кубок. Никто, кроме вас, из него не пьет.
   Сильф протянула кубок дочери:
   — У меня есть идея получше. Я буду пить из твоего кубка, а ты из моего. Что ты об этом думаешь?
   Лантур взяла золотой кубок:
   — Прекрасная идея, ваше величество. Я еще никогда не пила из кубка королевы. Хотя, может быть, потом я буду делать это довольно часто.
   Сильф выхватила золотой кубок, не позволив Лантур отпить ни глотка.
   — Нет уж, он мой! А теперь посмотрим, как ты выпьешь свой собственный! Пей!
   Черты Лантур исказил страх. Ее лапа дрожала, когда лисица взяла второй бокал. Сильф довольно приказала:
   — Пей до конца, маленькая интриганка, или я позову стражу, и они отправят тебя в Зубы Бездны! Пей!
   Лантур с трудом глотала, из уголков рта стекали струйки вина, в глазах застыл ужас. Сильф выпила глоток из собственного кубка. Она наблюдала за мучениями дочери, отпивая вино и выговаривая лекторским тоном:
   — Ты что же, дорогая, думала, что сумеешь перехитрить Королеву Белолисов? Я знала, что яд в твоем бокале, а не в моем. Ты вообразила, я — такая дурочка и подумаю, что он в моем, поэтому ты и поставила золотой кубок поближе ко мне. Я разгадала твой замысел, Лантур, я знала, ты хочешь, чтобы я пила из твоего бокала, считая, что отрава в твоем. Я не так глупа! Сегодня ты получишь последний урок. Никогда не пытайся перехитрить королеву Белолисов. Хи-хи-хи-хи!
   Лантур наконец осушила свой бокал. Она отставила его в сторону, взглянула на мать, и внезапно на ее губах заиграла улыбка.
   — Итак, я выпила все, как ты приказала. А ты выпила свое вино, о Великая королева?
   Сильф удивленно посмотрела на дочь:
   — Только несколько глотков. Почему ты спрашиваешь?
   Лантур взяла из лап матери золотой кубок:
   — Одного глотка вполне достаточно. Все получилось так, как я и задумала. Ваше величество перехитрило саму себя! Яд был именно в твоем кубке!
   Королева потянулась к дочери, но ее лапы бессильно повисли, и она рухнула на постель. Лантур накинула ей на голову подушку. Королева пробормотала:
   — Стража! Где стража? Все сю…
   Лантур вытерла струйку вина, вытекшую изо рта королевы.
   — Тише, тише, ваше величество, спите спокойно и помните свои собственные слова. Никогда не пытайтесь перехитрить королеву Белолисов. Теперь Королева Бе-лолисов — я, Лантур!
   Сильф еще несколько раз моргнула, но говорить она уже не могла. Затем старая королева заснула самым глубоким сном, от которого уже не проснуться.
   Лантур тщательно вымыла золотой кубок. Потом налила в него вина и подняла тост за саму себя.
   Над островом поднялось солнце, когда крыса Вилс — наперсница Лантур прибежала в сад, где рабы собирали урожай ягод и овощей. Усевшись на землю, она откупорила фляжку с вином и налила два бокала. Капитан Уллиг уголком глаза заметил эти приготовления. Взмахнув хлыстом, он огрел кого-то из склонившихся перед ним рабов.
   — Кланяйтесь ниже, болваны! А то задам я вам — век не забудете!
   Удостоверившись, что никто не смотрит на него, Уллиг подошел к Вилс:
   — Жарища сегодня, правда? Хотелось бы мне попробовать такого винца. Ну, какие новости в замке, Вилс? Просто так ты бы сюда не пришла.
   Она налила вина в другой бокал и, глядя на работающих рабов, сказала:
   — Вина еще много, капитан. И у тебя его будет вдосталь, если послушаешь меня.
   Уллиг выпил до дна и снова протянул бокал:
   — Да что ты? И что же на сей раз? Очередное посещение ее величества или щелканье моего кнута смущает покой королевы?
   — Нет, покой королевы больше ничто не смутит, Уллиг.
   — О чем это ты?
   — Великая королева Сильф умерла, да здравствует Королева Лантур и ее советница Вилс!
   Уллиг пролил вино и протянул бокал, чтобы его снова наполнили.
   — Ха! За это и выпить не грех! Значит, ты и твоя подруга лисица прикончили старуху. Прекрасно, Вилс! Очень умно!
   Вилс перехватила лапу Уллига:
   — Не вздумай такое сболтнуть! Сам отправишься к праотцам! — прошептала она. — Королеву Сильф ночью убил Белый Дух. Я знаю, что он — дух ее мужа, который вернулся отомстить ей, ведь она сама его убила. Верно?
   Уллиг слегка улыбнулся:
   — Ты совершенно права, Вилс. Все знали, что когда-нибудь Сильф придется ответить за убийство мужа. Лантур была его любимой дочерью, так что только справедливо, что теперь она правит островом. Ты будешь охранять ее и советовать, а я — командовать армией.
   Вилс отпустила лапу капитана. Он отпил глоток.
   — Отлично, Уллиг. Ты схватываешь все на лету. Ну а теперь мне надо позаботиться о погребальной церемонии. Все, что требуется от тебя, — это чтобы рабы кричали «Да здравствует Великая королева Лантур!».
   Уллиг отбросил опустевший бокал в сторону и приложил фляжку к губам.
   — Все ясно: «Да здравствует Великая королева Лантур!».
   Вилс забрала бокалы.
   — Не так громко. Пока еще никто не знает, что она умерла.
   Одна из рабынь, маленькая ежиха, прошептала работающей рядом выдре:
   — Слышала? Сильф умерла, и теперь королева — Лантур.
   Выдра работала, не поднимая глаз.
   — А нам-то какая разница? Для рабов что один Белолис, что другой — все равно.
   На Моккана, который, впрочем, не знал этой новости, она бы тоже не произвела впечатления. На Белолиса, продвигающегося одному ему известным маршрутом, напали ящерицы. Он по ошибке свернул в другой ручей. А там оказалось болото, кишмя кишащее ящерицами, жабами и тритонами. Первым предупреждением оказалась смерть рулевого. Он вдруг обрушился в воду, булькнул пару раз и затих. А вода словно ожила: со всех сторон к лодке устремились всевозможные болотные гады, другие поджидали на берегу. Моккан пригнулся и заорал:
   — Веслами отбивайтесь! Отталкивайте их! Не подпускайте к лодке! Если они заберутся к нам — все пропало!
   Раскачивая лодку, он пробрался на корму, схватил весло и принялся отталкиваться, пытаясь вывести лодку из болота. Водяные крысы отпихивали веслами преследователей и тоже пытались грести. Фенно, который сидел на носу, тем временем перегрыз веревку и выскочил из лодки, когда та проходила мимо берега. Он затаился под кустом, глядя, как рептилии преследуют его бывших товарищей.
   Моккан увидел, что до чистой воды осталось совсем недалеко.
   — Налегайте на весла! Сильнее! Гребите к середине реки! Живей! Живей!
   Размахивая топором, Белолис отсек головы двум жабам и тритону, который намертво вцепился в лодку. Наконец лодка оказалась на чистой воде в относительной безопасности.
   Только когда стемнело, Фенно решился выбраться из своего укрытия. Заткнув уши, чтобы не слышать криков водяных крыс, которых жабы взяли в плен, он начал пробираться сквозь лесные заросли.
   Моккан заставил оставшихся крыс грести всю ночь. Лишь на рассвете они остановились. Прежде чем позволить крысам есть, пить, перевязывать раны, Белолис заставил их раскатать на траве бесценный гобелен.
   — Почистите его, посушите, проверьте, не испортилась ли бахрома. Мы должны доставить его к Великой королеве Сильф в целости и сохранности. Это вещь редкой красоты! Королева будет нами довольна.
   Моккан выставил двух часовых, затем выбрал тенистое местечко, расстелил плащ и улегся отдохнуть, думая о том, каким же именно образом расправились с Фенно рептилии. Белолис чувствовал себя немножко разочарованным — он собирался убить землеройку сам.
   Чернохвост и сам удивлялся — идя с Белолисами к аббатству, он сумел завербовать еще около ста союзников. Естественно, Белолисы обещали все, чего ему хотелось: оружие, пищу, власть, даже возможность править покоренным Рэдволлом. Вэннана убедила дикого хорька, что Белолисам аббатство не нужно, потому что их дом совсем в другом месте. Она объяснила: единственная причина, по которой они хотят захватить Рэдволл, состоит в том, что обитатели аббатства убили двух ее сородичей. Чернохвост подумал было, что дело можно решить миром, но потом верх взяла жадность. К тому же, решил он, если будет нужно, его подчиненные легко справятся с таким странным союзником, как Белолисы. Чернохвост не был глупцом и заметил, что в разговоре с ним Вэннана опрометчиво сказала, что Белолиса можно убить.
   Вэннана, Эскрод и Предак сидели в окружении крыс и смотрели, как орда новобранцев отплясывает вокруг костра. Отсветы огня, пляшущие тени — все это казалось картинкой из далекого прошлого. Ласки, горностаи и хорьки прыгали и крутились, бросались на землю и извивались в пыли, подбрасывали в воздух оружие и ловили его, распевая при этом:

 
— Кто убьет? Мы убьем!
Мы тебе башку снесем!
Киийярр! Раккака! Хумм-хумм!
Все на бой! На разбой!
Мы расправимся с тобой!
Киийярр! Раккака! Хумм-хумм!
 

   Они повторяли эти слова снова и снова, сначала медленным речитативом, потом все ускоряя и ускоряя темп, вместе с песней убыстрялся и танец. Зрелище было настолько непривычным и даже пугающим, что Эскрод, нервно поежившись, сказал:
   — Глупые дикари! Что они делают?
   Пламя осветило неподвижные светлые глаза Вэннаны.
   — Готовятся к кровавой битве, разумеется. Вон идет Чернохвост. Не вздумай обозвать их глупыми дикарями, пока он рядом. Приветствуем тебя, вождь Чернохвост. Ты набрал отличных воинов, мой друг.
   Хорек недобрым взглядом уставился на Эскрода, словно действительно слышал нелестное высказывание Белолиса в свой адрес. В лапах Чернохвоста плясал кинжал, и хорек метнул его так, что тот вонзился в землю, чуть не задев лапу Эскрода. Белолис дернулся, но промолчал. Чернохвост еще секунду смотрел на него налитыми кровью глазами, потом повернулся к Вэннане:
   — Кииййарр! Волшебнолис! Эти звери готовы к битве. Убивать! Бить! Резать! Драться сейчас! Прямо сейчас!
   Предак и Эскрод уставились на Вэннану:
   — Сейчас?
   Лисица встала и тронула топор:
   — Во всяком случае, если они будут танцевать тут, толку от этого немного. И потом, сейчас отличное время — пока мы дойдем до аббатства, станет совсем темно. Разведчики донесли, что в Рэдволле все празднуют победу. Так что сейчас они нас меньше всего ожидают! Мы застанем их врасплох!

ГЛАВА 25

   Вне остывшем от летнего зноя воздухе плыл звон колоколов Рэдволла. Бабуля Эллайо с сестрой Тернолистой дошли до северо-западного угла аббатства. Гром перегнулся через зубцы и улыбнулся:
   — Куда это ты, матушка, скачешь таким галопом? Скоро ужин, всем пора собираться в Пещерном зале, а ты вдруг решила марафон устроить!
   Эллайо погрозила палкой непочтительному отпрыску:
   — Если бы не ревматизм, я бы взобралась на стену и общипала бы тебе хвост! Живо бы научился, как разговаривать со старшими, Гром Толстобрюх!
   Командор подмигнул Рузвелу:
   — Ха-ха-ха! Вот это был бы вид! Постойте минутку, сейчас я спущусь, и вы сможете опереться на мою лапу. А общипанный хвост вашему сыну не очень бы подошел!
   Эллайо покачала головой и улыбнулась Командору:
   — А вы, что же, ужинать не пойдете? Так втроем и будете сидеть на стене? Мы с сестрой Тернолистой испекли ежевичный рулет и сделали пудинг.
   Рузвел с сожалением поджал губы и мечтательно вздохнул:
   — Наверное, с медовой подливкой. Боюсь, к тому времени, когда мы спустимся, Флориан дырозадый не оставит нам ни крошки!
   Сестра Тернолиста, спокойная и степенная мышь, неожиданно громко расхохоталась:
   — Ой, не могу! Ха-ха-ха-ха! Флориан дырозадый! Ха-ха-ха-ха-ха! Отлично сказано!
   Эллайо повернула Тернолисту к аббатству и, улыбаясь, стала ей выговаривать:
   — Ну-ну, сестра, нельзя же так. Нехорошо смеяться над бедным зайцем! Но как вспомню — Флориан дырозадый, смех разбирает! Хи-хи-хи-хи!
   — Не забудьте, пожалуйста, что у вас на стене осталось три голодных воина! — закричал Гром вслед удаляющимся дамам. — Если можно, пришлите нам ужин сюда!
   Эллайо взмахнула палкой, чтобы показать, что слышит. Командор взобрался обратно на стену и задумчиво промолвил:
   — Хммм, похоже, ночь обещает быть спокойной. Никаких приготовлений не слышно. Тишина…
   Рузвел попробовал остроту своего дротика:
   — В такой тишине я отчего-то нервничать начинаю. Что ты говоришь, Гром?
   — По-моему, ты прав. Мне такая тишина и самому не по душе. Слишком уж тихо, как перед грозой.
   Командору, который был натурой деятельной, претило вынужденное безделье. Он бродил по зубцам, спускался и поднимался по лестнице, метал в цель копье и камни из пращи. Гром и Рузвел, которые были старше своего товарища, с удовольствием наблюдали за ним. Рузвел смотрел, как Командор натягивает тетиву у лука и в который раз пересчитывает стрелы.
   — Командор, ну что ты волнуешься?
   Выдра оглядела Лес Цветущих Мхов. Тишина. Даже лист не шелохнется.
   — Что-то мне не нравится, Руз. У меня даже усы дрожат — а ато недобрый знак.
   Гром задумчиво осмотрел свою новую пращу:
   — Да, я тебя понимаю. У самого такое бывает. И что ты собираешься делать?
   — Думаю, небольшой обход не помешает. Пойду взгляну, что да как.
   Гром опробовал свою пращу и произнес:
   — Что ж, если хочешь, сходи и посмотри. Мы тебя выпустим через восточную калитку и будем ждать, когда вернешься.
   Как только калитка за ним захлопнулась, Командор, вооруженный лишь пращой с камнями, проскользнул между деревьями. Он отправился на юго-восток.
   Траггло Остроспин и Флориан укладывали малышей спать. Это было нелегким занятием, поэтому дежурство в спальне все воспринимали как одну из самых трудных обязанностей. Траггло уже привык к тому, что малыши никак не желают укладываться спать, но Флориан быстро потерял терпение. Поставив уши торчком и скосив глаза, заяц заорал:
   — А ну, слушайте все меня, маленькие нахалы! Немедленно отправляйтесь спать! Еще один звук, и я вам скальпы с хвостов поснимаю! Да-да!
   — Хурр! Как это вы скальпы поснимаете?
   — И с моего хвоста тоже, господин Флориан?
   — Несомненно, господин Шалопай! Вот возьму и сдеру, если не ляжешь в кровать!
   — А вы тоже умеете скальпы с хвостов сдергивать, господин Траггло?
   — А как же! Хо-хо! Я сдергиваю скальпы с хвостов лучше всех в Рэдволле. А теперь быстро марш в кровать!
   Тут уж все малыши повыскакивали из кроваток и, окружив своих изумленных нянек плотным кольцом, стали требовать, чтобы им немедленно поснимали скальпы с хвостов. Такой игры у них еще не было. Траггло и Флориан стояли совершенно ошеломленные, — кто бы мог предположить, что так трудно быть няней: укладывать спать тех, кто еще не наигрался днем, и одновременно объяснять, что такое снимать скальпы.
   — Ну хватит с меня! Да-да! Довольно! Кто, интересно, может справиться с толпой кровожадных малышей?!
   — Предоставьте-ка это мне. Я живо разберусь, кому тут надо снять скальп с хвоста!
   При первых же звуках голоса барсучихи Крегги малыши юркнули в свои кроватки и с головой накрылись одеялами. Крегга вошла в спальню:
   — Так, ну, кто первый? Кто больше всех хотел, чтобы я сняла с него скальп, не подскажете, господин Флориан?
   — Навряд ли. По-моему, тут надо производить всеобщее скальпирование, — беспомощно пожал плечами заяц.
   Крегга ходила по спальне, дотрагиваясь до кроваток, и нараспев читала «колыбельное» стихотворение.
   В спальне установилась тишина, только в одном углу кто-то громко похрапывал, пытаясь показать, как он крепко спит. Взрослые на цыпочках вышли из комнаты, Крегга закрыла дверь. Флориан с изумлением спросил:
   — И как вам это удалось, сударыня? Спускаясь по лестнице, Крегга улыбнулась:
   — Малыши чувствуют, что единственный, с кого я действительно могу снять скальп, — это тот, кто задумает причинить им вред. А по кроватям они разбежались, услышав мой голос.
   — Так что же получается, ваш рык для них страшнее, чем угроза снять скальп? Отлично, отлично! Надо будет воспользоваться вашим советом.
   Крегга усмехнулась:
   — Боюсь, это действует только на малышей. С теми, кто поедает слишком много пирогов и ломает вилки для салата, я поступаю гораздо суровее.
   Флориан быстренько улизнул за спину Траггло, выставив ежа между собой и барсучихой.
   — Верно, верно, сударыня. Так и надо. Сам таких типов терпеть не могу!
   У подножия лестницы стоял Баргл. Он озадаченно потирал голову.
   — Скажите, сюда, наверх, не пробегала мышь? Траггло покачал головой:
   — Какая мышь? Как она выглядела?
   — Большая такая, сильная. Не скажу, что уже видел ее, но чем-то она показалась мне знакома. В лапах меч — отличное оружие, я вам скажу…
   Крегга стиснула лапу Баргла:
   — Что она делала? Она сказала что-нибудь?
   — Э-э-э, нет… Просто улыбнулась и вроде кивнула мне, словно приглашая пойти следом. Ну а потом начала подниматься по лестнице…
   Крегга поставила землеройку перед собой:
   — Отлично! Веди нас, Баргл. Это наверняка был дух Мартина Воителя!
   Поднявшись на следующий этаж, Баргл остановился:
   — Вон, возле окна… Привет, дружище! Баргл пошел по коридору.
   — Вы его видите? — шепотом спросила Крегга у остальных.
   Траггло пожал плечами:
   — Я никого не вижу. В коридоре ни души. Совершенно пусто.
   Флориан пошел вслед за Барглом.
   — Парень просто спятил — видения у него! Наверное, объелся за ужином!
   Крегга заметила:
   — Ну, у тебя бы в.таком случае постоянно были видения! С твоим-то аппетитом!
   Окно на самом деле было узкой бойницей без стекла. Баргл стоял у этой бойницы и недоуменно протирал глаза.
   — Могу поклясться, минуту назад он был здесь! Куда он делся?
   Траггло подошел к оконцу:
   — Все ясно. Мартин хотел, чтобы мы выглянули из этой бойницы. Иначе зачем ему нас сюда вести?
   Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, о чем их хотел предупредить Мартин Воитель. С востока к аббатству приближались факелы. Их было не меньше двух сотен.
   Флориан буквально смел Баргла с места.
   — Э, э, никакой паники, старина! Это всего лишь вернулись старые враги. Да-да! Ничего особенного! Нужно скорее бежать и послать кого-нибудь на колокольню — бить тревогу! Вставай-поднимайся, рэдволльский народ! Выводите войска! Э, что еще? О, прикажите упаковать мне дополнительный паек! Оборона невозможна без калорийного питания! Ничего особенного — так, пустячки: миску салата, пудинг, пирог, э-э-э…
   Крегга заткнула зайцу рот:
   — Быстро вниз, и без суеты. Соберите всех, кто не ранен, и идите на стены к Командору и его друзьям. Они знают, что делать. И ни в коем случае не звоните в колокола — враг не должен знать, что его заметили. Бегите, только тихо!
   Эскрод громко рассмеялся, предчувствуя победу. Он вел на приступ воинов, разгоряченных древней ритуальной пляской убийства. Белолис махнул своим факелом Вэннане и воскликнул:
   — Сегодня мы обязательно возьмем Рэдволл! Я чую запах победы!
   Светлые глаза лисицы блеснули, она облизнула лезвие боевого топора, словно уже пробовала окрасившую его кровь.
   — Удача на нашей стороне! Один из хорьков Чернохвоста сообщил, что только что убил здоровенную выдру — наверняка это был разведчик из Рэдволла!
   Чернохвост бежал впереди. Он уже отчетливо видел зубцы на стене Рэдволла. Размахивая серпом, который хорек использовал и как саблю, и как кинжал, Чернохвост испустил боевой клич, который был тотчас подхвачен его соплеменниками.
   — Киииййй-аааррррр!
   Страшные звери в боевой раскраске рванулись к аббатству. Воткнув факелы в землю, они раскрутили над головами абордажные крючья и забросили их на стену. Первая волна нападающих начала взбираться по веревкам наверх, держа в лапах факелы. Три Белолиса выставили лучников, Предан сама взяла лук и скомандовала:
   — Стреляем! Стрелять в любого, кто появится на стене! Надо прикрыть атакующих!