Джейкс Брайан. Последняя битва

   Полуденное солнце перевалило за зенит, когда вернулся Руланго. Брог ждал его у входа в пещеру. Он тут же разгладил песок поровнее, чтобы птица могла нарисовать свои сообщения. Внимательно следил шкипер за рисунком, возникавшим перед ним на песке.
   Из пещеры вышли Жесткий и Фрукч. Заяц что-то жевал с довольным видом. Мамаша Фрукч несла в лапах тарелку. Жесткий отправил в рот остаток и облизал лапу.
   — Буково-ореховое, так, мэм? Ваш собственный рецепт, конечно. Понятно, почему Брог отлично выглядит, вы его так кормите…
   — Так что у вас тут? — ткнул лапой в песок Жесткий.
   Брог понизил голос:
   — Знаешь, что этот дикарь сделал с шестерыми из своего войска? Связал их вместе, привязал к скалам и утопил в приливе. А все остальные синие, построенные на берегу, смотрели и слушали, как те вопят. Что может заставить зверей служить такому хозяину?
   Жесткий водил лапой по песку.
   — Кто знает? Страх, желание оказаться на стороне завоевателя, который всегда побеждает. Может быть, к нему присоединяются такие же злые и жестокие, как он сам…
   Капитан Брог расправил плечи:
   — Пора нам начинать действовать, Жесткий. Давай осмотрим свое войско. Что у нас там есть, кроме вилок и ножей?

27

   В полдень третьего дня соревнования при дворе короля Бахвала Большие Кости готовились к началу Единоборства. Зрители подтягивались к арене, занимали места на склоне холма и на ветвях деревьев. Но веселого праздничного настроения не чувствовалось. Ведь предстояло серьезное событие. От исхода боя зависело, кто овладеет короной. Полуденное солнце сияло над торжественно притихшей толпой. Беглый шепот сопровождал Бахвала, когда он с секундантами проходил через расступавшуюся толпу.
   Для этого случая горный заяц снял свой широкий пояс, обнаружив объемистое брюшко, которого еще никто не видел.
   Бахвал перепрыгнул бревно, швырнул плащ секундантам. Воткнув скипетр между бревен, он аккуратно повесил на него украшенную лавром корону. Кивнув судье, он с мрачной физиономией уселся на бревно. Покосившись на солнце, он подумал, как лучше встать, чтобы лучи не били в глаза. Публика шепталась. Дотти еще не было. Бахвал сидел неподвижно.
   Со стороны реки лорд Броктри и другие секунданты вели зайчиху. Публика расступалась и пропускала их к рингу. Груб ступил на арену, за ним — Дотти и Гурт. Зайчиха была одета в скромную зеленую тунику. Она села на бревно напротив короля Бахвала, почти не удостоив его взглядом.
   Прошлепав к середине арены, судья начал свою речь:
   — Добрые звери, внимание! Сегодня день Единоборства, правила которого таковы: никакого оружия и снаряжения…
   Бахвал встал и прервал его:
   — Да ладно, кончай надрываться. Правила все уже наизусть знают. Давай начинать.
   Судья убрался с ринга под одобрительный шум публики. Груб махнул зайчихе и вместе с остальными покинул ринг.
   — Ну, не оплошай. Помни свою роль.
   Дотти вскочила, прыгнула к прокарябанной в земле черте, наступила на нее и крикнула своему противнику:
   — Давай, Бахвал, иди сюда, к черте, я уже жду!
   Горный заяц медленно зашагал к Дотти, но лапу на черту не поставил. Видно было, что он стал осторожнее.
   — Ты маленькая хитрюга, но меня тебе не одурачить.
   Что-то вы с друзьями придумали, сдается мне. А что говорят правила? Э-э, сейчас напомню. Они говорят, что король имеет право выбрать, драться у черты или свободно двигаться по рингу.
   Он улыбнулся, заметив на физиономии соперницы разочарование:
   — Вот что, крошка, мы будем двигаться свободно. Ну-у-у, не надо так расстраиваться из-за пустяка.
   Дотти вызывающе дернула обоими ушами:
   — Как бы вам не пришлось расстраиваться, сэр!
   Бахвал действительно какое-то мгновение выглядел расстроенным, рассматривая свою здоровенную левую лапу.
   — Сама напросилась. Что мне за радость — уложить тебя здесь… Я никогда еще в жизни не ударил зайчиху!
   Ну ладно, обещаю не бить тебя слишком сильно.
   Дотти придвинулась к нему:
   — Вот спасибочки. А я обещаю вообще не дать вам меня ударить. Ну, так долго мы еще будем шевелить языками, вместо того чтобы дать волю лапам?
   Дотти была готова. Она видела, как пришла в движение мощная узловатая лапа. Упав под своего противника, она сбила его наземь, вскочила и рванулась прочь. Толпа заревела:
   — Го-го, вида-а-ал? Как она его!
   — Ух ты, и даже почти не стукнула! Га-га-га!
   Бахвал вскочил, отряхивая пыль с хвоста, и бросился за зайчихой, как взбешенный бык. На этот раз она стояла как вкопанная до того момента, когда он оказался почти над нею. Она снова упала на спину, выбросив перед собой обе задние лапы. Собственный вес и инерция тела несли Бахвала вперед. Лапы Дотти вошли в его живот, Бахвал кувыркнулся через зайчиху и грохнулся на спину, подняв облако пыли. Дотти снова вскочила и понеслась прочь.
   На этот раз противник вскочил не так живо, одной лапой он держался за живот. Он больше не торопился, а зажал Дотти в угол и сам хлопнулся на спину, нанеся длинными задними лапами удар по нахальной противнице.
   Бум! Король взвыл от боли. Дотти подскочила, и лапы противника врезались в бревна ограждения. Зайчиха перескочила через лежащего Бахвала и направилась к центру ринга. Бахвал задержался, чтобы вытащить из лапы занозу, и, прихрамывая, направился за Дотти.
   Бахвал с горящими от гнева глазами остановился напротив Дотти.
   — Получай, нахалка! — Он выбросил левую лапу. Дотти пригнулась, услышав свист воздуха над головой. Не разгибаясь, она вспомнила уроки близнецов: раз, два, три! — забарабанила она по животу, выпирающему у нее перед глазами. Правая лапа Бахвала врезалась ей в скулу. Из глаз посыпались звезды, шум толпы вдруг отдалился. Левая Бахвала скользнула по голове и сжалась на шее у Дотти.
   — У-у-у, так ее, ваше величество!
   Ревущая тьма заполнила мозг Дотти, когда Бахвал усилил захват. Смутно различила она, как близнецы кричат в один голос:
   — Хлебная корзинка! В хлебную корзинку!
   Она поняла, что от нее требуют. Изо всех оставшихся сил она врезала правой лапой в королевский живот. Противник ослабил хватку, и Дотти оказалась сзади. Сильным ударом она сбила его с ног, и он рухнул, уткнувшись носом в землю.
   Через мгновение Бахвал вскочил, выплевывая землю и протирая глаза. Еще не выпрямившись, он рванулся на зайчиху тараном, вперед головой. Надо было действовать быстро. Дотти втянула живот, отпрянула. Голова горного зайца скользнула по ее бедру, и зайчиха нанесла двойной удар сверху, по его затылку.
   Раз! Два!
   Так и не выпрямившись, Бахвал пронесся по инерции еще три шага — и рухнул.
   Толпа замерла. Дотти подошла к поверженному королю. Тишину прорезал голос из толпы:
   — Прикончи его!
   Дотти обернулась на крик:
   — Попробуй сам! Давай, вперед. Этот заяц — могучий боец. Он тебя сам прикончит, даже сейчас, не вставая.
   Нагнувшись, она попыталась поднять Бахвала, но свалилась рядом. Горный заяц приоткрыл один глаз и криво улыбнулся:
   — Спасибо на добром слове, крошка!
   Лорд Броктри и Груб подвели Бахвала к ограждению. За ними хромала Дотти, поддерживаемая Гренн и Юккой. Победительница и побежденный сели рядом, освежаясь водой из одного ведра. За ними стояли Броктри и Груб, сдерживая толпу, распираемую восторгом. Каждый хотел прикоснуться к бойцам.
   — Ну, здорово! Век не видал такой потасовки!
   — Да-а, об этой схватке будут рассказывать еще долгие сезоны!
   — Храбро дрались! Ничего подобного в жизни не видел.
   Бахвал положил лапу на плечи Дотти:
   — Ты меня победила по всем статьям. Никто больше тебя не достоин моей короны. О, какая ты роковая красавица!
   — А вы храбрый и могучий воин. — Она передала корону и скипетр лорду Броктри. — Вот, милорд, эти штуковины. Хотела бы я знать, на что они пригодны.
   Бахвал удивился:
   — Ты что, не хочешь их получить?
   Дотти покачала головой:
   — Пожалуй, нет. Ведь задумка была не сделать меня королевой. Нам нужен как раз такой лихой воин, как король Бахвал, у которого в распоряжении настоящая армия.
   Бывший король задумчиво пожал плечами:
   — Вообще-то у меня тоже был кое-какой замысел.
   Я отправился бы на поиски своего врага.
   Броктри похлопал Бахвала по плечу:
   — Ваше время пришло. Вы сможете помочь нам со своим войском освободить Саламандастрон от полчищ Унгатт-Транна.
   — Унгатт-Транн, дикий кот! Это как раз тот враг, которого я должен найти и уничтожить!
   Дотти удивленно уставилась на горного зайца:
   — Не может быть! Вы шутите, сэр!
   — Какие шутки, крошка! Пощупай мою спину.
   Сквозь мех на спине Бахвала прощупывались зарубцевавшиеся шрамы.
   — Это его работа?
   — Меня лупили моим собственным мечом, пока он не сломался. Они прогнали зайцев из Северных Гор. Бил по приказу самого Унгатт-Транна лис Карангул. Вряд ли он спал бы спокойно, если бы знал, что я еще жив. Он думал, что забил меня до смерти.
   Дотти ощутила прилив жалости. Она сжала большую лапу Бахвала, покрытую шрамами:
   — Нам надо о многом поговорить. Поужинаем под старыми ивами, хорошо? По-моему, там затевается пирушка в честь победительницы.
   Бахвал уже пришел в себя и небрежно махнул лапой:
   — Да, с этими драками проголодаешься! Веди меня, мой друг Броктри, вашему столу грозит опустошение!
   Первые птицы уже защебетали, приветствуя восходящее солнце, и прервали сон роковой красавицы. Но Дотти сама собиралась встать пораньше, чтобы не проспать события, приближение которых она чувствовала. Зайчиха присоединилась к Броктри, который во главе группы вождей стоял на скале, выступающей из склона холма. Броктри опирался на свой боевой меч, Кеглюн оседлал его ступню. Барсук терпеливо ждал, пока к ним подтянутся оставшиеся сони, и кивнул Бахвалу.
   — Слушайте, ребята. Здесь у нас старый заяц с горы. Он хочет обратиться ко всем воинам. Я уверен, что вы его вы слушаете. Ну-у, а там судите сами, я вам больше не король.
   Бахвал уступил место на краю выступа Резвому. Старый заяц стоял с короной в лапе.
   — Гора Саламандастрон, вот я откуда, во. Да вы уже знаете небось. Здесь есть и такие, кто там родился. Их отцы и деды — мои друзья. И все оставшиеся там зайцы, если они еще живы, сейчас — рабы и пленники дикого кота Унгатт-Транна и его Синих Орд. — Он переждал, пока уляжется возмущение, и продолжил: — Вижу, что вы знаете этого негодяя. Когда Бахвал был королем, он хотел повести свою армию против Синих Орд. Решение не изменилось, только поведет вас не король, а законный наследник Саламандастрона лорд Броктри.
   Его последние слова утонули в криках приветствия. Резвый поднял корону.
   — Послушаем, что говорит закон. Вы еще помните стихи, которым вас учили старшие?

 
Лихие мы ребята,
И каждый в бой готов.
И преданы мы свято
Короне Барсуков.
 

   Слышали вы их? И вот перед вами лорд Броктри из Брокхолла, лорд Саламандастрона по рождению и по праву. И вот его корона, которую для него добыла его храбрая воительница Доротея Дакфонтейн Дилворти, символ его как вождя.
   Резвый передал корону барсуку, на которого обратились все взоры. Сняв с короны лавровые листья, Броктри сбросил их наземь. Мощными лапами он размял корону в узкую двойную полоску, которой обернул рукоять своего меча, без всяких усилий, как будто это был ивовый прутик. После этого зазвучал громовой голос барсука:
   — Друзья! Воины! Добрые звери! Я собираюсь сокрушить злобного Унгатт-Транна. Я собираюсь вернуть себе гору, занятую его Синими Ордами. Не откладывая, сегодня, сейчас! Те, кто пойдет со мной, для вас этот боевой клич: еула-ли-а!
   И воздух взорвался оглушительным ревом:
   — Еула-ли-а!
   Вокруг бряцали мечи, рапиры, пращи, копья, луки, щиты, дротики и просто клацали оскаленные зубы. Громадные лапы Броктри вздымали столбы пыли, взметнувшийся меч метал отраженные молнии солнечных лучей, он как будто стал маяком для всех собравшихся.
   — Еула-ли-а! Еула-ли-а! Еула-ли-а!
   Не отставал от всех и старый Резвый. Дотти увидела, что в его глазах блеснули слезы. Он потрясал коротким беличьим копьем и между боевыми кличами бормотал:
   — Я не подведу вас, милорд Каменная Лапа. Я возвращаюсь домой… Еула-ли-а!

КНИГА ТРЕТЬЯ.
ЛОРД БАРСУК ПОЯВЛЯЕТСЯ, или ШАЛЬ ДЛЯ ТЕТИ БЛИНЧ

28

   На полянке в редкой рощице к югу от Саламандастрона отдыхали около трех десятков синих крыс во главе с горностаем капитаном Злюгой. Они собирали съестное, и очень успешно, если судить по увесистым рюкзакам. Злюгу недавно произвели в офицеры, и он очень старался. Он был доволен результатами работы, но голод давал себя знать. Крысы его тоже голодали. Злюга шагал между мешками, проверяя, крепко ли они завязаны, и чувствуя на себе мрачные взгляды подчиненных. Еще бы, у них такая возможность наесться до отвала, а приходится тащить добычу к горе, чтобы там сдать снабженцам Унгатт-Транна. Назревал бунт, и капитан сделал попытку задобрить своих бойцов:
   — Ну, ребята, сегодня вы на славу потрудились. Не удивлюсь, если вас всех повысят в звании.
   Один из вояк плюнул, чуть не попав на лапу Злюге.
   — Повысят! Что проку? Звание жрать не станешь.
   Командир нервно засмеялся и обратился к другой крысе:
   — Ты сегодня прыгал по дереву, как белка. Где ты научился так лазить, приятель?
   Вместо ответа спрошенный нагнулся к мешку и начал его развязывать. Злюга понял, что пора напомнить, кто командир. Он рявкнул прямо в ухо наглецу:
   — Ну-ка прекрати, не то я доложу о тебе!
   Крыс вытащил яблоко и криво усмехнулся:
   — Слыхали, ребята, новый капитан хочет меня зало жить. Если доберется живым, конечно.
   Яблоко полетело бы прямо в пасть Злюги, но тут в лапу с яблоком врезался камень, запущенный из пращи. Синий вскрикнул и уронил яблоко.
   — Ни с места или смерть!
   Из-за кустов появилась фигура в лыковом плаще с капюшоном. Лицо неизвестного было закрыто камышовой маской, лапа его поигрывала хлыстом.
   — Кородеры! — выдохнул Злюга, ужаснувшись.
   Из-за маски послышался смешок. Бич щелкнул перед носом капитана.
   — С первого раза угадал, негодяй. Вы окружены шестью десятками кородеров, точно. Пригнуться, живо, если головы дороги!
   Как по команде крысы втянули головы, на которые посыпались листья и веточки, сломанные залпом камней. Перед носом Злюги в землю вонзились четыре стрелы. Бич снова щелкнул, обвившись вокруг лапы кородера.
   — Ну, горностаюшка, я тебя сейчас спрошу. Простенький вопрос: жить хотите? Не слышу!
   С начала лета кородеры преследовали продовольственные отряды Унгатт-Транна, наводя ужас на крыс. Они как-то успевали везде. Злюга знал о печальной участи несчастных, вздумавших оказать сопротивление разбойникам в коричневых лыковых балахонах. Дрожащим голосом капитан залепетал:
   — Н-н-не убивайте нас. М-м-ы жить хотим. Чт-т-то нам прикажете сделать?
   Появились и другие члены шайки кородеров, ощетинившиеся луками, дротиками и мечами. Вожак подтянул капитана поближе:
   — Все оружие бросить! Форму снять! Пошевеливайтесь!
   Повторять не пришлось. Крысы побросали оружие и торопливо стаскивали форму. Сбившись в кучки, они ожидали следующей команды.
   — Нанизывайте эти мешки на копья! По три на древко!
   Когда и это было исполнено, крыс уложили ничком на землю. Расхаживая между ними, вожак громко советовался со своей шайкой:
   — Ну, что с этой шушерой сделаем, ребята? Ответ последовал немедленно:
   — Связать, камень на шею и утопить!
   — Не-а, так и Транн с ними поступает. Мы ж не такие гады.
   — Ну-у, тогда привязать к деревьям и поупражняться в стрельбе из луков. Я люблю стрелять в синее!
   Атаману пришлось несколько раз щелкнуть бичом, чтобы прекратить поднявшиеся вопли и мольбы.
   — Заткните глотки, нечисть окаянная! Стрел на вас жалко, поэтому оставим в живых, ладно уж.
   Он пинком поднял капитана и заставил его построить крыс лицом к морю, колонною по три. Без всякого почтения схватив капитана за загривок, атаман заставил его повторить приказания.
   — Мы т-топаем прямо в море. Вправо-влево не смотрим, иначе мы — т-трупы. Мы заходим в воду по го-горло и по морю направляемся к горе. Я до-должен доложить Унгатт-Транну, что встретился с кородерами, и с-сказать, что он паршивый к-кусок к-крабьей наживки и что он сдохнет с голоду со своей гнусной армией.
   Над головами крыс на прощание еще раз щелкнул бич.
   — В следующий раз поймаем — живьем зажарим. Шаго-ом… арш! Ать-два! Ать-два!
   Крыс не надо было подгонять. Они резво преодолели прибрежные валуны, пересекли берег и, не оборачиваясь, зашлепали по воде.
   Брогало снял камышовую маску и повернулся к Жесткому:
   — Еще одна победа кородеров. Ты заметил, какие они стали тощие?
   Жесткий задумчиво наблюдал за удаляющимися в полосе прибоя крысами:
   — Они должны отощать еще больше, прежде чем мы разделаемся с ними окончательно. Сколько, ты сказал, нас было? Шестьдесят?
   Брог огляделся. Их «шайка» насчитывала двадцать два разбойника, включая и Брога с Жестким.
   — Ну, я подумал, что шестидесяти хватит. Хотел было я ляпнуть «сто!», но подумал, что врать нехорошо.
   — А неплохо было бы иметь сто лап, чтобы утащить все эти припасы, — проворчала Виллип, показывая на кучу оружия и мешков со съестным. — Ну ладно, своя ноша не тянет. Слушай, Жесткий, давай следующей партии завяжем глаза и заставим их тащить все это в лагерь.
   Брог поднял один конец копья с нанизанными на древко мешками.
   — Ну давай, Виллип, впрягайся, а то на ужин опоздаем.
   — Ух ты, Брог, я с чего-то почувствовала себя моложе.
   — Конечно, раз речь шла об ужине. Я всегда думал, что выдры — страшные обжоры, пока не встретил зайцев.
   Мягкий летний вечер клонился к ночи. Унгатт-Транн стоял на пляже вместе с Гранд-Фрагорлью и Карангулом, ожидая, пока пришлепают к нему по воде капитан Злюга и его команда. Странно и жалко они выглядели. Морская вода смыла всю краску с их тел, лишь головы остались синими. Злюга выбрался из воды и отсалютовал Унгатт-Транну. Он еле стоял на ногах от усталости.
   — Ваше могущество, мы попали в засаду…
   Унгатт-Транн шевельнул лапой:
   — Догадываюсь, капитан Злюга. Снова кородеры. И сколько их было? Сто, двести?
   — Никак не меньше сотни, ваше могущество. Их главарь приказал мне вам передать…
   Дикий кот гневно дернул хвостом:
   — Можешь не трудиться, если это одни оскорбления.
   Живо убирай своих обормотов вон отсюда, чтобы остальные не видели этого позора. Клоуны какие-то!
   Злюга поклонился, отсалютовал и рысью погнал своих горе-вояк в гору.
   И снова Унгатт-Транн в бывшей спальне лорда Каменной Лапы внимательно следил за пауками. Его помощники молчали и, моргая от дыма, плавающего в помещении, ловили каждое движение повелителя.
   Дикий кот показал вверх:
   — Молодым паукам никогда не удается поймать муху.
   У старых это получается сразу. Наверное, они более опытны, вот причина. Они злее, беспощаднее. Как вы думаете?
   Карангул кивнул:
   — Да, вы правы, ваше могущество.
   Транн повернулся к капитану:
   — Ты беспощаден. Но ты мне нужен здесь. Зря я послал за припасами послушных и исполнительных новоиспеченных капитанов. Это моя ошибка. Здесь нужны злые, жестокие, которые гнут и ломают правила в своих интересах. Морские крысы и пираты, вот кто нам нужен. Так, Карангул?
   На суровой морде лиса появилась дьявольская усмешка:
   — Да, могущественный. Ходил я с такими в старые добрые дни…
   Дикий кот провел лапой по усищам.
   — Да, друг, да, охотно верю… — Он снова задумался. — Фрагорль, прикажи-ка охране привести сюда тех двух «морских братьев», которых я разжаловал и арестовал. И жратвы из кухни — хорошей, доброй, а не рыбьих голов и травы тушеной.
   Клык и Глаз были уверены, что дикий кот вызвал их для предания медленной и мучительной смерти. Они отбивались от охраны, кусались и вырывались, когда их волокли к повелителю. И безмерно удивились, когда Унгатт-Транн приказал снять с них цепи и отпустил охрану. Тяжело дыша и отдуваясь, они бросали быстрые злые взгляды на пищу и на хозяина. Транн кивнул на поднос с бутылью сливового вина и последними ватрушками поварихи Блинч:
   — Проголодались? Подкрепитесь.
   Они подозрительно косились на него. Карангул взял бутыль и отхлебнул из горлышка. Потом откусил от ватрушки.
   — Не бойтесь, не отравлено.
   Братцы набросились на еду, толкаясь и вырывая из лап друг у друга бутыль. Унгатт-Транн следил за ними так же, как за своими пауками, изучающим взглядом.
   — По справедливости вы бы должны уже быть покойниками. Неужели вы думали, что я поверю вашей сказке о Гроддиле и двух других? Убить-то вы их, пожалуй, и убили, утопить — утопили, но не за то, что они, видишь ли, оскорбили мое высокое имя, а по каким-то своим, неизвестным мне причинам. Следовало вас казнить, но я все же решил пока дать вам попоститься в камере… Что-то подсказывало мне, что вас еще можно использовать.
   Рвущий Клык поднял на него глаза. На губах его налипли крошки.
   — Спасибо, капит… извините, ваше могущество, за то, что вы нас пощадили…
   — О, не меня благодарите. Вот кого.
   Унгатт поднял лапу к паутине. Свирепый Глаз вырвал бутыль у брата и присосался к ней. Отдуваясь, он спросил:
   — П-пауков?
   Рвущий Клык саданул своего брата-тугодума в бок:
   — Заткнись, дубина! Братец мой, того, не слишком быстр мозгами. Но мы оба все силы приложим, чтобы исполнить что прикажете…
   Дикий кот оценивающе рассматривал Клыка. Еще молод, но опытен. Закален, жесток. Злобные черты физиономии. Готовность к предательству. Рваный нос, зуб, уродливо выпирающий из безгубой пасти.
   — Приходилось вам убивать, когда были пиратами?
   Клык вырвал бутыль у брата и плотно прижал ее к себе.
   — Я и братец мой, этот вот, мы убивали все, что двигалось. Га-а, мы убивали всяко по-разному, так, что и в голову не взбредет… Ась, Глаз?
   Свирепый Глаз скреб почерневшие зубы когтем.
   — Ну дак. Порешить кого — первое дело, как дыхнуть…
   Дикий кот откинулся на спинку стула и промурлыкал:
   — Пре-вос-хо-одно! Так вот, если вы хотите есть от пуза и получить обратно свое капитанское звание…
   Брог гладил шею цапли.
   — Спасибо за новую пещеру, Руланго. Молодец, хорошая птица.
   Новая пещера находилась выше по берегу, к северу от прежней. Жесткий вынул из вделанной в стену петли факел, чтобы осветить путь. Помещение никак нельзя было назвать пустым. Вдоль стен размещалось оружие и обмундирование, в середине громоздились кучи овощей, фруктов. Выйдя, они погасили факел и замаскировали вход водорослями и сухими ветками.
   Троби стоял с веткой наготове:
   — Давайте побыстрей, наверное, Дерви уже вернулся.
   Может, они креветок добыли. А я следы замету.
   Мамаша Фрукч как раз устроила Дерви и его команде «горячую встречу»:
   — Великие Соленые Сезоны, что нам делать со всей этой кучей? Ты хоть одну креветку в море оставил?
   Дерви увернулся от поварешки:
   — Опустите оружие. Я только выполнял приказ вашего сына. Если вы замахиваетесь на члена команды кородеров, то вы, стало быть, перешли на сторону врага.
   Подоспевший Брог перехватил поварешку и обнял Фрукч:
   — Что у нас на ужин, храбрая поварешкометательница?
   Фрукч дернула его за усы:
   — Отпусти, ребра сломаешь! Я тогда вообще больше никакого ужина не смогу приготовить. Вот ведь сыночком меня сезоны наградили, тоже… А сейчас снимайте котлы с огня, хватит стоять и глазеть.
   После ужина Дерви рассказал о подвигах своей группы:
   — Ну, задали мы флотским синемордым работку. Подплыли поближе и разодрали сети, сперли весь улов креветок. Расскажи, Конула.
   — Дело было так, — начала поджарая выдра с озорной физиономией. — Я дождалась, когда крысьи посудины стали на якорь, и как только они сбросили сети, опутала их якоря сетями соседей. Надо было видеть, что получилось, когда они начали вытягивать сети! Чем сильнее тянули, тем хуже все становилось. Три судна дали течь от столкновений. Последнее, что я видела, — они пытались выгрести к берегу, одновременно откачивая воду и таща за собой соседей. Ой, Брог, и потеха же была!
   — А потом они передрались между собой! — загудел ее сосед. — Такая началась неразбериха! Тут я перерезал якорные канаты, и их погнало ветром. И выкинуло на прибрежные мели!
   Ухопарус восхищенно вздохнула:
   — Жаль, что я не умею плавать и не могу вам помочь!
   Дерви галантно наполнил ее миску из котла:
   — Зато у вас отлично получается с кородерами, как ты думаешь, Жесткий?
   — Конечно. Это будет им хорошим уроком.
   Как раз в это время Унгатт-Транн в сопровождении Гранд-Фрагорли, несущей тарелку хозяина, входил в обеденный зал. Выхватив у нее тарелку, дикий кот сунул ее под нос повару:
   — Это что такое?
   Вытирая лапы о грязный передник, повар нервно забормотал:
   — Ваше могущество, это все, что мы смогли добыть. Последнюю добрую пищу вы затребовали к себе чуть раньше. И вина я едва нацедил, на донышке бочонка было…
   Транн огляделся. В зале никого не было.
   — Сюда никто уже не ходит, продуктов не осталось, — продолжал повар. — Эти короеды… корожоры, как их там звать, все съестное отобрали. Я мешаю заплесневелую муку с рублеными водорослями и корнями одуванчика. А ведь и это на исходе…
   — Прекрати нытье. Замолкни и слушай. Послезавтра пищи будет достаточно для всех. Это я тебе обещаю. Можешь всем так и сказать.
   Торопливым шагом дикий кот направился к выходу на берег. Когда он огибал освещенный факелом поворот коридора, на него упала тень. Сомнений не было, такую тень отбрасывала рукоять двуручного меча. Транн окаменел. Тень увеличивалась и приближалась. Он отпрянул и прижался спиной к скале. Из горла вырвался сдавленный крик.