Страница:
— Ты знаешь эти места? — обратился Бен к Доминику.
Покачав головой, Ликотворец ответил:
— Сабада, откуда я родом, находится юго-западнее, в Пиренеях. Увы, я никогда там не бывал.
— Постойте! — перебил его граф. — Знать что-нибудь может наш старый конюх и кузнец Герас. Они с Эдуардом были большими друзьями и часто беседовали. Герас — один из немногих, кому я могу полностью доверять. Сейчас я приведу его.
Бен помог графу подняться со стула.
— Мы пойдём с вами, сэр. Незачем вам утомляться. Ну-ка, помогайте, вы двое!
Художник и девушка подскочили к старику, чтобы помочь ему выйти из кухни, но тот вдруг остановился.
— Подождите! — сказал он. Открыв стоявший на полке тяжёлый глиняный кувшин, он достал из него несколько крупных кусков светло-коричневого сахара. Подмигнув Неду, он договорил шёпотом: — Для лошадей, они меня знают, — и сунул сахар в карман халата.
Герас был уже далеко не молод, но Бен сразу понял, что сил кузнецу не занимать. Кожаный фартук он надел прямо на голое тело, без рубашки, и на покрытых седыми волосами предплечьях бугрились мощные мускулы. Между коленями он зажал заднюю ногу чалой лошади и маленьким ножом чистил стрелки на копыте[14]. Когда граф и молодые люди вошли в тесное стойло, где приятно пахло лошадями, Герас поднял голову.
— Пришли поразмять кости, сэр? День как раз подходящий.
— Нет-нет, друг мой. Этим старым костям пришлось бы неделю отлёживаться в постели, если бы я решился хотя бы сесть на лошадь, не говоря уж о том, чтобы проехаться верхом, — рассмеялся граф. — Познакомься с моими молодыми друзьями. Они хотят тебя кое о чём спросить.
Пока все знакомились и разговаривали с Герасом, кобыла залезла графу в карман и фыркнула.
— Вы что, воруете мой сахар, мадам? — расхохотался граф. — А ну-ка, убери морду, я сам тебе дам, и ещё кусочек перепадёт моему другу Неду. Ну вот!
Пока лошадь и пёс, совершенно счастливые, хрустели сахаром, граф объяснил Герасу, зачем они пришли.
— Мои друзья хотят знать, не говорил ли тебе когда-нибудь мой брат, в каких местах находится логово Разанов.
Похлопывая кобылу по лоснящемуся боку, кузнец кивнул.
— Месье Эдуард однажды заговорил об этом. Он сказал, что они живут высоко, на одной из пригра — ничных вершин. Где-то в Испании. Места там дикие.
Бен откинул со лба прядь светлых волос.
— Это мы уже знаем, сэр. Не припомните ли ещё чего-нибудь? Нам любая мелочь пригодится.
Герас подошёл потрепать по холке лошадь серой масти, которую граф тоже угостил сахаром.
— Гм-м, дайте подумать. Ах да, вспомнил! Он рассказывал мне, что там охотятся на диких кабанов. Он сказал, это было последнее, что он увидел после своего падения, а потом потерял сознание. Заметил, значит, кого-то, кто охотился на кабана. Потом он ещё сказал, что понял бы, где крепость Разанов, если бы нашёл то место, где видел охоту на кабана. И вдруг, словно забыл, о чём рассказывал, и ушёл. Это все из-за того, что у месье Эдуарда после падения с лошади стало нехорошо с головой.
— И больше вы ничего не можете вспомнить? — разочарованно протянула Кэрей.
Кузнец пожал плечами.
— Видите ли, мадам, это всё, что он мне сказал тогда, больше он об этом уже ни разу не заговаривал, а я не спрашивал. Так что простите, что не смог помочь вам и вашим друзьям, сэр, — поклонился он.
— Сегодня обед готовь на пять человек, и побольше! Да, и ещё скажи Гектору, пусть он проветрит постели в комнатах для гостей.
Перед тем как выйти, Матильда выделила Неду широкую подстилку и, бормоча, что все эти цыгане и бродяги выживут её из дома, лишат крова, тяжело ступая, удалилась.
Кэрей в волнении повернулась к графу.
— Неужели вы хотите сказать, что мы будем спать в настоящих кроватях в этом большом доме? Как вы добры, сэр! Я ни разу в жизни не спала в настоящей кровати!
— Ничего, дитя, скоро ты к этому привыкнешь. — Глаза старика блеснули. — И молодые люди тоже. Я люблю, когда в моём старом мрачном доме собирается хорошая компания, так что оставайтесь у меня столько, сколько вам захочется.
Бен покачал головой.
— Очень бы хотелось, сэр, — сокрушённо ответил он, — но, если мы решили искать Адамо, нам лучше отправиться завтра же.
Старый джентльмен сразу стал серьёзным.
— Спасибо тебе за твою готовность, мой мальчик, но это слишком опасное дело. А кроме того, почему ты считаешь, что вы сможете найти моего племянника?
— Мы — чужие в Вероне, — начал объяснять Бен. — Все видели, как нас арестовали ваши стражники, сэр. Мои друзья и я совсем не похожи на тех, кто гостит в таком богатом доме, верно? Посмотришь на нас — мы четверо бедных странников. Даже Матильда говорит, что мы — не то воры, не то цыгане. Чего же лучше? Никто не заподозрит в нас ваших друзей. Мы сможем бродить, где угодно, кто обратит на нас внимание?
Граф вгляделся в необычные голубые глаза Бена:
— Не знаю уж почему, но когда я увидел, как ко мне в сад вводят тебя с Недом, Кэрей и Доминика, у меня возникло странное ощущение, будто что-то должно произойти.
— Мы поможем вам, сэр, — серьёзно сказал Доминик, — я уверен, нам удастся. Доверьтесь нам, и мы докажем, что мы — ваши друзья.
Старый граф переводил взгляд с одного на другого.
— У вас есть какой-то план?
Бен уже готов был признаться, что никакого плана пока нет, но что они его придумают, как вдруг услышал мысль Неда: «Слушай меня, дружище. Повторяй старику то, что я думаю. Это мой план…»
Бен стал вслух повторять графу мысли Неда:
— Пусть все думают, будто нас бросили в тюрьму за то, что мы торговали на ваших ступенях. Мы останемся у вас до понедельника, когда ярмарка закончится. А от вас пойдём, опустив головы, нельзя, чтобы хоть кто-то решил, будто мы были здесь гостями, а не арестантами. Пусть ваши стражники выведут нас из Верона да пусть погромче кричат, как нам повезло, что нас освободили.
Граф почесал бороду.
— Но к чему такая таинственность? Не лучше ли вам просто ускользнуть на рассвете?
Бен продолжал переводить мысли пса.
— Нет-нет, сэр. Мы должны выглядеть как банда негодяев. Если вы говорите, что Разаны тайно появляются здесь, то можно побиться об заклад, что кто-то из них околачивается на ярмарке. Их шайка быстрее поверит таким же бандитам, как они.
Кэрей слегка толкнула Бена и подмигнула ему:
— Здорово! А ты не такой тугодум, как мне казалось, Бен. Как ты придумал такой план?
— А это не я, это Нед придумал, — пожал плечами Бен.
Все засмеялись, а чёрный Лабрадор возмущённо фыркнул: «Что тут смешного? У меня такие же мозги, как у любого человека, даже лучше, чем у некоторых. Уж в этом-то я уверен!»
Доминик шутливо дёрнул Неда за хвост.
— Хорошо придумано, парень. Тебе бы быть псом какого-нибудь разбойника!
Граф снова стал серьёзным.
— Вы уверены, что хотите пускаться в эти поиски, друзья? Вы подвергаете себя большой опасности!
Бен взял хозяина дома за руку.
— Кто мы были бы, если бы не помогли такому человеку, как вы, сэр? Не беспокойтесь, мы разыщем Адамо и благополучно приведём его к вам.
Старому графу пришлось снова вытирать глаза платком.
— Дети мои, если бы сможете это сделать, я буду ваш вечный должник!
Глава 19
Глава 20
Покачав головой, Ликотворец ответил:
— Сабада, откуда я родом, находится юго-западнее, в Пиренеях. Увы, я никогда там не бывал.
— Постойте! — перебил его граф. — Знать что-нибудь может наш старый конюх и кузнец Герас. Они с Эдуардом были большими друзьями и часто беседовали. Герас — один из немногих, кому я могу полностью доверять. Сейчас я приведу его.
Бен помог графу подняться со стула.
— Мы пойдём с вами, сэр. Незачем вам утомляться. Ну-ка, помогайте, вы двое!
Художник и девушка подскочили к старику, чтобы помочь ему выйти из кухни, но тот вдруг остановился.
— Подождите! — сказал он. Открыв стоявший на полке тяжёлый глиняный кувшин, он достал из него несколько крупных кусков светло-коричневого сахара. Подмигнув Неду, он договорил шёпотом: — Для лошадей, они меня знают, — и сунул сахар в карман халата.
Герас был уже далеко не молод, но Бен сразу понял, что сил кузнецу не занимать. Кожаный фартук он надел прямо на голое тело, без рубашки, и на покрытых седыми волосами предплечьях бугрились мощные мускулы. Между коленями он зажал заднюю ногу чалой лошади и маленьким ножом чистил стрелки на копыте[14]. Когда граф и молодые люди вошли в тесное стойло, где приятно пахло лошадями, Герас поднял голову.
— Пришли поразмять кости, сэр? День как раз подходящий.
— Нет-нет, друг мой. Этим старым костям пришлось бы неделю отлёживаться в постели, если бы я решился хотя бы сесть на лошадь, не говоря уж о том, чтобы проехаться верхом, — рассмеялся граф. — Познакомься с моими молодыми друзьями. Они хотят тебя кое о чём спросить.
Пока все знакомились и разговаривали с Герасом, кобыла залезла графу в карман и фыркнула.
— Вы что, воруете мой сахар, мадам? — расхохотался граф. — А ну-ка, убери морду, я сам тебе дам, и ещё кусочек перепадёт моему другу Неду. Ну вот!
Пока лошадь и пёс, совершенно счастливые, хрустели сахаром, граф объяснил Герасу, зачем они пришли.
— Мои друзья хотят знать, не говорил ли тебе когда-нибудь мой брат, в каких местах находится логово Разанов.
Похлопывая кобылу по лоснящемуся боку, кузнец кивнул.
— Месье Эдуард однажды заговорил об этом. Он сказал, что они живут высоко, на одной из пригра — ничных вершин. Где-то в Испании. Места там дикие.
Бен откинул со лба прядь светлых волос.
— Это мы уже знаем, сэр. Не припомните ли ещё чего-нибудь? Нам любая мелочь пригодится.
Герас подошёл потрепать по холке лошадь серой масти, которую граф тоже угостил сахаром.
— Гм-м, дайте подумать. Ах да, вспомнил! Он рассказывал мне, что там охотятся на диких кабанов. Он сказал, это было последнее, что он увидел после своего падения, а потом потерял сознание. Заметил, значит, кого-то, кто охотился на кабана. Потом он ещё сказал, что понял бы, где крепость Разанов, если бы нашёл то место, где видел охоту на кабана. И вдруг, словно забыл, о чём рассказывал, и ушёл. Это все из-за того, что у месье Эдуарда после падения с лошади стало нехорошо с головой.
— И больше вы ничего не можете вспомнить? — разочарованно протянула Кэрей.
Кузнец пожал плечами.
— Видите ли, мадам, это всё, что он мне сказал тогда, больше он об этом уже ни разу не заговаривал, а я не спрашивал. Так что простите, что не смог помочь вам и вашим друзьям, сэр, — поклонился он.
* * *
Уже начали сгущаться вечерние тени, а все сидели в гостиной графа, попивая холодный фруктовый сок. Граф отдавал распоряжения Матильде.— Сегодня обед готовь на пять человек, и побольше! Да, и ещё скажи Гектору, пусть он проветрит постели в комнатах для гостей.
Перед тем как выйти, Матильда выделила Неду широкую подстилку и, бормоча, что все эти цыгане и бродяги выживут её из дома, лишат крова, тяжело ступая, удалилась.
Кэрей в волнении повернулась к графу.
— Неужели вы хотите сказать, что мы будем спать в настоящих кроватях в этом большом доме? Как вы добры, сэр! Я ни разу в жизни не спала в настоящей кровати!
— Ничего, дитя, скоро ты к этому привыкнешь. — Глаза старика блеснули. — И молодые люди тоже. Я люблю, когда в моём старом мрачном доме собирается хорошая компания, так что оставайтесь у меня столько, сколько вам захочется.
Бен покачал головой.
— Очень бы хотелось, сэр, — сокрушённо ответил он, — но, если мы решили искать Адамо, нам лучше отправиться завтра же.
Старый джентльмен сразу стал серьёзным.
— Спасибо тебе за твою готовность, мой мальчик, но это слишком опасное дело. А кроме того, почему ты считаешь, что вы сможете найти моего племянника?
— Мы — чужие в Вероне, — начал объяснять Бен. — Все видели, как нас арестовали ваши стражники, сэр. Мои друзья и я совсем не похожи на тех, кто гостит в таком богатом доме, верно? Посмотришь на нас — мы четверо бедных странников. Даже Матильда говорит, что мы — не то воры, не то цыгане. Чего же лучше? Никто не заподозрит в нас ваших друзей. Мы сможем бродить, где угодно, кто обратит на нас внимание?
Граф вгляделся в необычные голубые глаза Бена:
— Не знаю уж почему, но когда я увидел, как ко мне в сад вводят тебя с Недом, Кэрей и Доминика, у меня возникло странное ощущение, будто что-то должно произойти.
— Мы поможем вам, сэр, — серьёзно сказал Доминик, — я уверен, нам удастся. Доверьтесь нам, и мы докажем, что мы — ваши друзья.
Старый граф переводил взгляд с одного на другого.
— У вас есть какой-то план?
Бен уже готов был признаться, что никакого плана пока нет, но что они его придумают, как вдруг услышал мысль Неда: «Слушай меня, дружище. Повторяй старику то, что я думаю. Это мой план…»
Бен стал вслух повторять графу мысли Неда:
— Пусть все думают, будто нас бросили в тюрьму за то, что мы торговали на ваших ступенях. Мы останемся у вас до понедельника, когда ярмарка закончится. А от вас пойдём, опустив головы, нельзя, чтобы хоть кто-то решил, будто мы были здесь гостями, а не арестантами. Пусть ваши стражники выведут нас из Верона да пусть погромче кричат, как нам повезло, что нас освободили.
Граф почесал бороду.
— Но к чему такая таинственность? Не лучше ли вам просто ускользнуть на рассвете?
Бен продолжал переводить мысли пса.
— Нет-нет, сэр. Мы должны выглядеть как банда негодяев. Если вы говорите, что Разаны тайно появляются здесь, то можно побиться об заклад, что кто-то из них околачивается на ярмарке. Их шайка быстрее поверит таким же бандитам, как они.
Кэрей слегка толкнула Бена и подмигнула ему:
— Здорово! А ты не такой тугодум, как мне казалось, Бен. Как ты придумал такой план?
— А это не я, это Нед придумал, — пожал плечами Бен.
Все засмеялись, а чёрный Лабрадор возмущённо фыркнул: «Что тут смешного? У меня такие же мозги, как у любого человека, даже лучше, чем у некоторых. Уж в этом-то я уверен!»
Доминик шутливо дёрнул Неда за хвост.
— Хорошо придумано, парень. Тебе бы быть псом какого-нибудь разбойника!
Граф снова стал серьёзным.
— Вы уверены, что хотите пускаться в эти поиски, друзья? Вы подвергаете себя большой опасности!
Бен взял хозяина дома за руку.
— Кто мы были бы, если бы не помогли такому человеку, как вы, сэр? Не беспокойтесь, мы разыщем Адамо и благополучно приведём его к вам.
Старому графу пришлось снова вытирать глаза платком.
— Дети мои, если бы сможете это сделать, я буду ваш вечный должник!
Глава 19
Магуда Разан и её приспешники жили в пещерах высоко в Пиренеях, на испанской стороне границы. Магуда не доверяла ни одному из мужчин, а женщин, ютившихся в пещерах, считала низшими существами, безголовыми распутницами, жадными до шёлков и драгоценностей. Взгляд Магуды Разан обладал мистической силой, и все, кто служил ей, боялись её, любого из них она могла подчинить своей воле. Этот гипнотический взгляд и набор известных ей ядов, снадобий, порошков, а также заклинаний делали Магуду Разан единовластной правительницей её горного государства. Овдовев в ранней юности, она целиком полагалась на четырёх своих братьев, снабжавших её сведениями о внешнем мире. Это были мрачные молчаливые мужчины, закоренелые разбойники и опытные убийцы.
Небольшие пещеры и извилистые туннели пронизывали горы и вели в главную пещеру, где глубоко, в самом сердце своего каменного царства Магуда принимала подданных. Пещера была огромная и своим убранством вселяла ужас в души невежественных воришек и впечатлительных крестьян. В ней стояла могильная тишина, стены были покрыты изображениями каких-то зловещих идолов: змеи и свирепые звери с лицами мужчин, женщины со множеством рук и ног и с жестокими, пристально смотрящими глазами. У ног этих фигур пылали разноцветные — у каждой фигуры свой — огни: сатанинский жёлтый, кроваво-красный, маслянисто-чёрный и ещё много других оттенков адского пламени. Все вместе они порождали ядовитое облако, висевшее под потолком пещеры, словно гробовой покров. Среди скопища давно умерших, запечатлённых в пещере созданий восседала Магуда на сказочном троне, по слухам привезённом из дворца какого-то эмира. Трон был задрапирован шкурами и увешан бусами. Магуда Разан, даже вытянув руки, с трудом могла достать до конца его подлокотников. Она была похожа на ядовитого паука, сидящего в центре паутины. Маленькая, закутанная в тончайшие чёрные, голубые и красновато-коричневые шали, она красила волосы в оранжевый цвет, но у корней они оставались седыми, и она взбивала их так, что казалось, будто на голове у неё корона. Кожа её бескровного, с резкими чертами лица была покрыта чёрными кабалистическими татуировками. Но больше всего тех, кто её видел, поражали глаза Магуды — грязновато-жёлтые зрачки будто испускали какие-то насквозь пронизывающие лучи глубоко запрятанного света. Взгляд этих глаз никогда не оставался спокойным, он блуждал из стороны в сторону, как взгляд охотящейся кобры.
— Почему ты не отдал ожерелье, ты привёз его с трофеями из форта Вендрес? — вкрадчиво спрашивала она. — Отвечай мне, Луис.
Старательно отводя от неё глаза, Луис всхлипнул:
— Мадам Разан, это же дешёвый пустяк, грош ему цена. Но я знаю, моя жена любит такие безделушки.
— Безделушка или нет, она все равно принадлежит Разанам, — рассудительно проговорила Магуда. — Где теперь это ожерелье?
Один из братьев Разан протянул ей украшение. Это и впрямь была дешёвая вещица в виде змеи, сплетённая из нескольких ниток мелких бус. Магуда слегка пошевелила пальцами с необычайно длинными ногтями.
— Надень ожерелье ему на шею. Да подними ему голову, чтобы я видела его лицо.
Застегнув ожерелье на шее Луиса, один из братьев схватил его за волосы и оттянул голову назад. Луису пришлось смотреть прямо в глаза Магуды.
Теперь её голос напоминал шелест скользящего кусочка льда по смазанному маслом шёлку.
— Посмотри на меня, гляди прямо в глаза… гляди долго… долго… долго! Я не причиню тебе вреда, Луис. Змейка, которую ты украл у меня, яркая. Знаешь ли ты, что такие змейки всегда приносят смерть? Разве не такая же змейка когда-то давным-давно лишила жизни египетскую царицу? Чувствуешь, вор, как она сжимает свои кольца вокруг твоей поганой шеи? Ищет, где у тебя вена? Хочет найти место, куда можно впиться маленькими ядовитыми зубками…
Магуда вскинула руки, согнула пальцы, как когти, её голос поднялся до пронзительного крика:
— Ты умер! Умер!
Кровь залила лицо Луиса, он схватился рукой за шею, ужасно вскрикнул и опрокинулся набок. Ноги судорожно задёргались, спина изогнулась. Потом тело обмякло. Он был мёртв.
Раздался голос Магуды, глухой и равнодушный:
— Сними с него ожерелье. Отдай его жене. Брат потянулся было к телу, но заколебался. В голосе Магуды послышалось презрение.
— Тебя змейка не укусит. Это всего лишь дешёвое ожерелье. Сними его.
Брат неохотно повиновался. Магуда уничижающе смотрела на него.
— Погляди на его шею. Там нет следов укуса. Это все воображение. Дурень умер из-за своего же глупого воображения.
Её брат снял ожерелье и выскользнул из пещеры, процедив сквозь зубы:
— Воображение и твои глазищи, сестрица, вот от чего умер этот парень.
К его удивлению, ему вслед раздался голос, эхом отозвавшийся в ведущих к пещере переходах:
— Ты прав, брат, но берегись, уши у меня так же чутки, как зорки глаза. От Магуды ничто не укроется.
Растеряв остатки храбрости, он бросился бежать, пролетев, как молния, мимо самого старшего из братьев, который направлялся к Магуде.
Колдунья наблюдала, как он входит в пещеру, и заметила, как в его глазах мелькнул страх, когда он проходил мимо тела Луиса. Её голос остановил старшего брата ещё до того, как тот подошёл к трону.
— Рассказывай, как ты побывал на ярмарке в Вероне. Что нового узнал о графе Брегоне. Подумай как следует, Раус, и говори то, что есть.
Старший брат по имени Раус Разан стал докладывать:
— Я не видел старика говорят, он никогда не выходит из дома.
Магуда раздражённо прошипела:
— Это я без тебя знаю. Незнакомцы какие-нибудь, чужеземцы были у него?
— Провели туда несколько молодых людей, — покачал головой Раус. — Их арестовали за то, что они не заплатили за вход на ярмарку. И не получили разрешения торговать.
Магуда с силой ударила по ручкам трона.
— Расскажи про них. Что стоишь как истукан? Я же тебе сказала, что хочу знать все!
Раус не слышал этих слов от своей сестры, но не хотел с ней спорить, он знал, что случалось с теми, кто осмеливался перечить Магуде.
— Я видел, как их вели стражники. Сейчас они, наверное, в тюрьме. Двое мальчишек — одному лет четырнадцать, волосы светлые, глаза голубые, другой вроде тех же лет, красивый, похож на испанца. Девушка выглядит старше, но ненамного. Думаю, она из цыган. Хорошо поёт. На ступенях графского дома она зазывала всех, кто хочет, чтобы испанец их нарисовал.
Он замолчал.
— Ага, значит, это Ликотворец, — вслух размышляла Магуда. — А что второй, с голубыми глазами?
— Ах, этот, — пожал плечами Раус, — он ничего не делал, просто стоял рядом с собакой.
— С собакой? — перебила Магуда брата. — Про собаку ты не говорил. Что за собака? Рассказывай!
— Такую породу называют «Лабрадор», — стал рассказывать Раус про Неда. — Большой чёрный пёс А почему ты спрашиваешь?
Магуда взмахом руки прервала его.
— Чёрный пёс… Это может быть предзнаменованием. Пошли-ка наблюдателей, пусть ждут возле стен Верона, пока этих юнцов не освободят. Надо побольше узнать, кто они, откуда и куда направляются. А теперь оставь меня. Хочу побыть одна. Надо подумать.
Когда Раус ушёл, Магуда встала с трона. Тяжело опираясь на посох, она обошла каменных идолов, стоявших вдоль стен пещеры, бросая цветные благовония в огонь, горевший у ног статуй, и что-то бормоча себе под нос. Дым возносился к высокому потолку, и облако вверху становилось ещё плотнее. Наконец она вернулась к трону. Положив рядом с собой на сиденье человеческий череп, Магуда Разан разбросала вокруг его макушки кости, палки и обломки камней, испещрённые бороздками. Рассматривая, в каком порядке легли эти предметы, Магуда затянула громкую монотонную песню:
— Идите, идите все! — закричала она им, и в её визгливом голосе слышалось раздражение, даже ярость. — Найдите тех, кого арестовали в Вероне. Схватите их — двух мальчишек, чёрного и светлого, девушку и чёрного пса. Приведите их сюда. Ступайте, выполняйте мой приказ!
Пошатываясь, она вернулась к трону и стала ждать, когда затихнут шаги её удаляющихся подданных. Губы Магуды искривились в раздосадованной гневной ухмылке. Она в сердцах смахнула с трона свои колдовские принадлежности. Череп, кости и камни рассыпались по ступеням. Череп упал стоймя и скалил зубы, уставившись на колдунью невидящими пустыми глазницами. Магуда плюнула в него. То, что ей привиделось, было непонятно. Перед ней мелькнул «Летучий голландец», но только мелькнул. Зло, видом которого она упивалась, лишь показалось и сразу исчезло. Потом возник светловолосый мальчик — хозяин чёрного пса, — в его глазах она ещё увидит все о «Летучем голландце». Магуда Разан содрогнулась от дурного предчувствия. Ничего, когда этого мальчишку приведут к ней, она подчинит его своей воле, и тогда… тогда…
— Теперь идите, мои юные друзья, дождь послужит вам защитой. Герас, проводи их до самых ворот, ты знаешь, что нужно делать. Никто не должен догадаться, что они мои гости, а не арестанты. Надеюсь, что, когда мы встретимся снова, засияет солнце и мы будем улыбаться. Да хранит вас Господь! Да убережёт, он вас от беды!
Лишь немногие прохожие были свидетелями того, как Герас замахивался кнутом над головами арестантов и строго приговаривал:
— Цыганкам и ворам здесь не место! Благодарите свою счастливую звезду, что мой хозяин был в хорошем настроении. Идите, идите, убирайтесь из Верона! Если вас когда-нибудь ещё увидят в этих стенах, вас привяжут к тележке и будут гнать плетьми до самой испанской границы!
Каждый раз, когда щёлкал кнут, Нед поднимал лай, потом и он исчез за воротами следом за своими друзьями.
— Нам лучше держаться вон тех заросших склонов. Там будет легче укрыться от дождя.
Вдали раздался раскат грома, а они вышли за стены Верона и, шлёпая по лужам, двинулись вниз по травянистому склону. Доминик всё оглядывался на ярмарочных торговцев, которые расходились по своим домам.
— Я вот что думаю, сколько там обычных зевак, а сколько шпионов, посланных Разанами, чтобы узнать куда мы пойдём?
Бен не долго думая ответил:
— А мы их перехитрим, пойдём в другую сторону.
По предложению Бена они срезали угол и уходили по прямой дороге, все дальше и дальше от заросшего лесом подножия гор. После полудня они не встретили ни одного человека. Мрачный пейзаж освещался вспышками молний, раскаты грома все приближались. Вдруг Кэрей остановилась возле вздувшейся речки, сбегавшей через лес с возвышенности.
— Уж не знаю, много ли остаётся следов под дождём, но никто не проследит за нами, если мы пойдём по реке.
Держась за руки, чтобы устоять на ногах, они вошли в речку и оказались по колено в ледяной воде.
Нед ворча последовал за ними. «Уф, от дождя мокнешь сверху, от речки — снизу. Я видал лучшие дни для путешествий. Во всяком случае, в Южной Америке дождь и лес были тёплые. Что скажешь, приятель?»
Стараясь помочь псу, Бен схватил его за ошейник. «Ну как же! Там очень милые грязные речки, кишащие змеями, да ещё самые разные насекомые — кусачие, жалящие, сосущие кровь. А рыбы пираньи?
Вот уж и впрямь добрые старые времена! Ты бы сейчас на них поменялся?»
Нед скорбно взглянул на Бена: «Я понял!»
Нед привёл друзей к глубокой расщелине в скальном выступе. Бен ласково похлопал пса. «Здорово придумал, друг. Это же как настоящая пещера!»
Доминик подобрал немного сухих сосновых иголок, чиркнул стальным лезвием ножа по кремню, высек искру и развёл огонь, осторожно дуя на занявшиеся иглы. Он вгляделся в окружавшие их скалы.
— Художники побывали здесь гораздо раньше нас. Смотрите!
И действительно, на неровных скальных стенах они увидели грубые изображения танцующих людей — чёрные, красные, коричневато-жёлтые мужчины на негнущихся ногах, женщины и дети, пляшущие вокруг подобия костра.
— Когда-то я видела такую же пещеру, — проговорила Кэрей, подкладывая в костёр хворост. — Это тоже было в горах. Одна цыганка объяснила мне, что этим рисункам больше тысячи лет, их сделали племена пастухов и углежогов.
Её слова подтвердились, когда молодые люди нашли в узком конце пещеры кучку древесного угля. Бен и Кэрей бросили его в костёр. Когда угли разгорелись, потеплело и стало светлее. Доминик разложил их одежду на ближайших к костру скалах на просушку. По телу разлилось приятное тепло, от волос поднимался пар. Бен развязал один из мешков, заботливо приготовленный Матильдой, достал хлеб, ветчину и сыр, а также фляжку белого вина, смешанного с водой.
Тепло и сытный ужин окончательно сморили всю компанию, даже Неда. Но пёс изо всех сил боролся со сном, добровольно встав на ночную вахту, — мало ли кто забредёт к ним.
Вскоре после полуночи дождь прекратился. От костра в пещере остались лишь тлеющие угли. Бен проснулся от тихого повизгивания Неда, вокруг стояла гнетущая тишина. Он погладил пса. «Что с тобой, дружище?» Нед лизнул руку хозяина. «Наверное, я на какое-то время заснул, Бен, но могу поклясться, что видел лица Вандердеккена и его команды, они следили за нами из-за деревьев».
Бен поскрёб мягкую шерсть под подбородком у пса. «Ты просто устал, Нед. Поспи. Я посторожу. Хотя я уверен — Вандердеккен не мог последовать за нами сюда, он же обречён вечно быть в море. Но я тебя понимаю. Мне и самому привиделся нехороший сон, но тут ты разбудил меня. Иди поспи и постарайся увидеть во сне более приятные вещи».
Нед положил голову на передние лапы и закрыл глаза. «Как скажешь, Бен, но мне эти места не нравятся, и я чую, что здесь много чего случится, прежде чем мы найдём Разанов. Другого и ждать не следует, приятель. Не забывай, я ведь читаю твои мысли и знаю, что и ты думаешь о том же. Ты боишься. И я тоже. Мы оба боимся. Эти леса и горы кажутся какими-то зловещими. Такого мы ещё не видели».
Бен наблюдал, как черным Лабрадором овладевает сон. Полный дурных предчувствий, он со страхом думал о том, что Нед прав.
Небольшие пещеры и извилистые туннели пронизывали горы и вели в главную пещеру, где глубоко, в самом сердце своего каменного царства Магуда принимала подданных. Пещера была огромная и своим убранством вселяла ужас в души невежественных воришек и впечатлительных крестьян. В ней стояла могильная тишина, стены были покрыты изображениями каких-то зловещих идолов: змеи и свирепые звери с лицами мужчин, женщины со множеством рук и ног и с жестокими, пристально смотрящими глазами. У ног этих фигур пылали разноцветные — у каждой фигуры свой — огни: сатанинский жёлтый, кроваво-красный, маслянисто-чёрный и ещё много других оттенков адского пламени. Все вместе они порождали ядовитое облако, висевшее под потолком пещеры, словно гробовой покров. Среди скопища давно умерших, запечатлённых в пещере созданий восседала Магуда на сказочном троне, по слухам привезённом из дворца какого-то эмира. Трон был задрапирован шкурами и увешан бусами. Магуда Разан, даже вытянув руки, с трудом могла достать до конца его подлокотников. Она была похожа на ядовитого паука, сидящего в центре паутины. Маленькая, закутанная в тончайшие чёрные, голубые и красновато-коричневые шали, она красила волосы в оранжевый цвет, но у корней они оставались седыми, и она взбивала их так, что казалось, будто на голове у неё корона. Кожа её бескровного, с резкими чертами лица была покрыта чёрными кабалистическими татуировками. Но больше всего тех, кто её видел, поражали глаза Магуды — грязновато-жёлтые зрачки будто испускали какие-то насквозь пронизывающие лучи глубоко запрятанного света. Взгляд этих глаз никогда не оставался спокойным, он блуждал из стороны в сторону, как взгляд охотящейся кобры.
* * *
Перед ней, стоя на коленях, склонился человек, поддерживаемый одним из братьев Магуды. Несчастный безутешно рыдал. Магуда, не двигаясь, смотрела на него сверху вниз и говорила свистящим шёпотом:— Почему ты не отдал ожерелье, ты привёз его с трофеями из форта Вендрес? — вкрадчиво спрашивала она. — Отвечай мне, Луис.
Старательно отводя от неё глаза, Луис всхлипнул:
— Мадам Разан, это же дешёвый пустяк, грош ему цена. Но я знаю, моя жена любит такие безделушки.
— Безделушка или нет, она все равно принадлежит Разанам, — рассудительно проговорила Магуда. — Где теперь это ожерелье?
Один из братьев Разан протянул ей украшение. Это и впрямь была дешёвая вещица в виде змеи, сплетённая из нескольких ниток мелких бус. Магуда слегка пошевелила пальцами с необычайно длинными ногтями.
— Надень ожерелье ему на шею. Да подними ему голову, чтобы я видела его лицо.
Застегнув ожерелье на шее Луиса, один из братьев схватил его за волосы и оттянул голову назад. Луису пришлось смотреть прямо в глаза Магуды.
Теперь её голос напоминал шелест скользящего кусочка льда по смазанному маслом шёлку.
— Посмотри на меня, гляди прямо в глаза… гляди долго… долго… долго! Я не причиню тебе вреда, Луис. Змейка, которую ты украл у меня, яркая. Знаешь ли ты, что такие змейки всегда приносят смерть? Разве не такая же змейка когда-то давным-давно лишила жизни египетскую царицу? Чувствуешь, вор, как она сжимает свои кольца вокруг твоей поганой шеи? Ищет, где у тебя вена? Хочет найти место, куда можно впиться маленькими ядовитыми зубками…
Магуда вскинула руки, согнула пальцы, как когти, её голос поднялся до пронзительного крика:
— Ты умер! Умер!
Кровь залила лицо Луиса, он схватился рукой за шею, ужасно вскрикнул и опрокинулся набок. Ноги судорожно задёргались, спина изогнулась. Потом тело обмякло. Он был мёртв.
Раздался голос Магуды, глухой и равнодушный:
— Сними с него ожерелье. Отдай его жене. Брат потянулся было к телу, но заколебался. В голосе Магуды послышалось презрение.
— Тебя змейка не укусит. Это всего лишь дешёвое ожерелье. Сними его.
Брат неохотно повиновался. Магуда уничижающе смотрела на него.
— Погляди на его шею. Там нет следов укуса. Это все воображение. Дурень умер из-за своего же глупого воображения.
Её брат снял ожерелье и выскользнул из пещеры, процедив сквозь зубы:
— Воображение и твои глазищи, сестрица, вот от чего умер этот парень.
К его удивлению, ему вслед раздался голос, эхом отозвавшийся в ведущих к пещере переходах:
— Ты прав, брат, но берегись, уши у меня так же чутки, как зорки глаза. От Магуды ничто не укроется.
Растеряв остатки храбрости, он бросился бежать, пролетев, как молния, мимо самого старшего из братьев, который направлялся к Магуде.
Колдунья наблюдала, как он входит в пещеру, и заметила, как в его глазах мелькнул страх, когда он проходил мимо тела Луиса. Её голос остановил старшего брата ещё до того, как тот подошёл к трону.
— Рассказывай, как ты побывал на ярмарке в Вероне. Что нового узнал о графе Брегоне. Подумай как следует, Раус, и говори то, что есть.
Старший брат по имени Раус Разан стал докладывать:
— Я не видел старика говорят, он никогда не выходит из дома.
Магуда раздражённо прошипела:
— Это я без тебя знаю. Незнакомцы какие-нибудь, чужеземцы были у него?
— Провели туда несколько молодых людей, — покачал головой Раус. — Их арестовали за то, что они не заплатили за вход на ярмарку. И не получили разрешения торговать.
Магуда с силой ударила по ручкам трона.
— Расскажи про них. Что стоишь как истукан? Я же тебе сказала, что хочу знать все!
Раус не слышал этих слов от своей сестры, но не хотел с ней спорить, он знал, что случалось с теми, кто осмеливался перечить Магуде.
— Я видел, как их вели стражники. Сейчас они, наверное, в тюрьме. Двое мальчишек — одному лет четырнадцать, волосы светлые, глаза голубые, другой вроде тех же лет, красивый, похож на испанца. Девушка выглядит старше, но ненамного. Думаю, она из цыган. Хорошо поёт. На ступенях графского дома она зазывала всех, кто хочет, чтобы испанец их нарисовал.
Он замолчал.
— Ага, значит, это Ликотворец, — вслух размышляла Магуда. — А что второй, с голубыми глазами?
— Ах, этот, — пожал плечами Раус, — он ничего не делал, просто стоял рядом с собакой.
— С собакой? — перебила Магуда брата. — Про собаку ты не говорил. Что за собака? Рассказывай!
— Такую породу называют «Лабрадор», — стал рассказывать Раус про Неда. — Большой чёрный пёс А почему ты спрашиваешь?
Магуда взмахом руки прервала его.
— Чёрный пёс… Это может быть предзнаменованием. Пошли-ка наблюдателей, пусть ждут возле стен Верона, пока этих юнцов не освободят. Надо побольше узнать, кто они, откуда и куда направляются. А теперь оставь меня. Хочу побыть одна. Надо подумать.
Когда Раус ушёл, Магуда встала с трона. Тяжело опираясь на посох, она обошла каменных идолов, стоявших вдоль стен пещеры, бросая цветные благовония в огонь, горевший у ног статуй, и что-то бормоча себе под нос. Дым возносился к высокому потолку, и облако вверху становилось ещё плотнее. Наконец она вернулась к трону. Положив рядом с собой на сиденье человеческий череп, Магуда Разан разбросала вокруг его макушки кости, палки и обломки камней, испещрённые бороздками. Рассматривая, в каком порядке легли эти предметы, Магуда затянула громкую монотонную песню:
Некоторое время она сидела, созерцая череп и беспорядочно набросанные вокруг него камни и кости, потом, раскачиваясь из стороны в сторону, закрыла глаза. Вдруг Магуда Разан тихо застонала, стон перешёл в громкий вопль, напоминающий вой раненого животного. Эхом отдаваясь в недрах горы, он достиг других пещер, всполошив все разановское племя — и мужчин, и женщин. Они собрались у входа в главную пещеру и с ужасом смотрели, как Магуда поднимается со ступеней, на которые она упала с трона.
Воздух, соль, пода и пламя,
Разговариваю с нами!
Вы глаза мои возьмите,
Прочь отсюда умесите!
Духи тьмы и глубины,
Служит вам Разам от пека,
И да будут мне видны
Таймы и сердце человека!
— Идите, идите все! — закричала она им, и в её визгливом голосе слышалось раздражение, даже ярость. — Найдите тех, кого арестовали в Вероне. Схватите их — двух мальчишек, чёрного и светлого, девушку и чёрного пса. Приведите их сюда. Ступайте, выполняйте мой приказ!
Пошатываясь, она вернулась к трону и стала ждать, когда затихнут шаги её удаляющихся подданных. Губы Магуды искривились в раздосадованной гневной ухмылке. Она в сердцах смахнула с трона свои колдовские принадлежности. Череп, кости и камни рассыпались по ступеням. Череп упал стоймя и скалил зубы, уставившись на колдунью невидящими пустыми глазницами. Магуда плюнула в него. То, что ей привиделось, было непонятно. Перед ней мелькнул «Летучий голландец», но только мелькнул. Зло, видом которого она упивалась, лишь показалось и сразу исчезло. Потом возник светловолосый мальчик — хозяин чёрного пса, — в его глазах она ещё увидит все о «Летучем голландце». Магуда Разан содрогнулась от дурного предчувствия. Ничего, когда этого мальчишку приведут к ней, она подчинит его своей воле, и тогда… тогда…
* * *
Ярмарка закончилась. К вечеру с затянутого тучами неба стал накрапывать дождь. Торговцы спешно разбирали палатки, складывали товары, чтобы уехать, пока не начался ливень. Укрывшись под плащами с капюшонами, Бен и его друзья стояли у зарешечённых ворот возле двери, ведущей в туннель. Граф Винсент Брегон в последний раз погладил Неда, поцеловал Кэрей в щеку и обнял молодых людей.— Теперь идите, мои юные друзья, дождь послужит вам защитой. Герас, проводи их до самых ворот, ты знаешь, что нужно делать. Никто не должен догадаться, что они мои гости, а не арестанты. Надеюсь, что, когда мы встретимся снова, засияет солнце и мы будем улыбаться. Да хранит вас Господь! Да убережёт, он вас от беды!
Лишь немногие прохожие были свидетелями того, как Герас замахивался кнутом над головами арестантов и строго приговаривал:
— Цыганкам и ворам здесь не место! Благодарите свою счастливую звезду, что мой хозяин был в хорошем настроении. Идите, идите, убирайтесь из Верона! Если вас когда-нибудь ещё увидят в этих стенах, вас привяжут к тележке и будут гнать плетьми до самой испанской границы!
Каждый раз, когда щёлкал кнут, Нед поднимал лай, потом и он исчез за воротами следом за своими друзьями.
* * *
Сквозь пелену дождя Бен, прищурив глаза, поглядел на горы.— Нам лучше держаться вон тех заросших склонов. Там будет легче укрыться от дождя.
Вдали раздался раскат грома, а они вышли за стены Верона и, шлёпая по лужам, двинулись вниз по травянистому склону. Доминик всё оглядывался на ярмарочных торговцев, которые расходились по своим домам.
— Я вот что думаю, сколько там обычных зевак, а сколько шпионов, посланных Разанами, чтобы узнать куда мы пойдём?
Бен не долго думая ответил:
— А мы их перехитрим, пойдём в другую сторону.
По предложению Бена они срезали угол и уходили по прямой дороге, все дальше и дальше от заросшего лесом подножия гор. После полудня они не встретили ни одного человека. Мрачный пейзаж освещался вспышками молний, раскаты грома все приближались. Вдруг Кэрей остановилась возле вздувшейся речки, сбегавшей через лес с возвышенности.
— Уж не знаю, много ли остаётся следов под дождём, но никто не проследит за нами, если мы пойдём по реке.
Держась за руки, чтобы устоять на ногах, они вошли в речку и оказались по колено в ледяной воде.
Нед ворча последовал за ними. «Уф, от дождя мокнешь сверху, от речки — снизу. Я видал лучшие дни для путешествий. Во всяком случае, в Южной Америке дождь и лес были тёплые. Что скажешь, приятель?»
Стараясь помочь псу, Бен схватил его за ошейник. «Ну как же! Там очень милые грязные речки, кишащие змеями, да ещё самые разные насекомые — кусачие, жалящие, сосущие кровь. А рыбы пираньи?
Вот уж и впрямь добрые старые времена! Ты бы сейчас на них поменялся?»
Нед скорбно взглянул на Бена: «Я понял!»
* * *
Только в сумерках, окончательно продрогшие, они вошли в лес. Все мечтали об одном: обсушиться и хоть немного согреться. Если не обращать внимания на стук дождя по сплетавшимся верхушкам деревьев, в лесу было тихо и угнетающе мрачно. Толстый ковёр из сосновых иголок скрадывал все звуки. Наверное, никакой дождь не мог бы просочиться в эту густую чащу. Прекрасное место для лагеря и ночлега нашёл Нед. Он умчался куда-то, скрылся за деревьями и, вернувшись с высунутым языком, похвастался Бену: «Ха-ха-ха! Я нашёл шикарное место! Теперь до самого утра мы уже не промокнем. Да, и если вы разведёте костёр, я, так и быть, окажу вам честь и посижу с вами!»Нед привёл друзей к глубокой расщелине в скальном выступе. Бен ласково похлопал пса. «Здорово придумал, друг. Это же как настоящая пещера!»
Доминик подобрал немного сухих сосновых иголок, чиркнул стальным лезвием ножа по кремню, высек искру и развёл огонь, осторожно дуя на занявшиеся иглы. Он вгляделся в окружавшие их скалы.
— Художники побывали здесь гораздо раньше нас. Смотрите!
И действительно, на неровных скальных стенах они увидели грубые изображения танцующих людей — чёрные, красные, коричневато-жёлтые мужчины на негнущихся ногах, женщины и дети, пляшущие вокруг подобия костра.
— Когда-то я видела такую же пещеру, — проговорила Кэрей, подкладывая в костёр хворост. — Это тоже было в горах. Одна цыганка объяснила мне, что этим рисункам больше тысячи лет, их сделали племена пастухов и углежогов.
Её слова подтвердились, когда молодые люди нашли в узком конце пещеры кучку древесного угля. Бен и Кэрей бросили его в костёр. Когда угли разгорелись, потеплело и стало светлее. Доминик разложил их одежду на ближайших к костру скалах на просушку. По телу разлилось приятное тепло, от волос поднимался пар. Бен развязал один из мешков, заботливо приготовленный Матильдой, достал хлеб, ветчину и сыр, а также фляжку белого вина, смешанного с водой.
Тепло и сытный ужин окончательно сморили всю компанию, даже Неда. Но пёс изо всех сил боролся со сном, добровольно встав на ночную вахту, — мало ли кто забредёт к ним.
Вскоре после полуночи дождь прекратился. От костра в пещере остались лишь тлеющие угли. Бен проснулся от тихого повизгивания Неда, вокруг стояла гнетущая тишина. Он погладил пса. «Что с тобой, дружище?» Нед лизнул руку хозяина. «Наверное, я на какое-то время заснул, Бен, но могу поклясться, что видел лица Вандердеккена и его команды, они следили за нами из-за деревьев».
Бен поскрёб мягкую шерсть под подбородком у пса. «Ты просто устал, Нед. Поспи. Я посторожу. Хотя я уверен — Вандердеккен не мог последовать за нами сюда, он же обречён вечно быть в море. Но я тебя понимаю. Мне и самому привиделся нехороший сон, но тут ты разбудил меня. Иди поспи и постарайся увидеть во сне более приятные вещи».
Нед положил голову на передние лапы и закрыл глаза. «Как скажешь, Бен, но мне эти места не нравятся, и я чую, что здесь много чего случится, прежде чем мы найдём Разанов. Другого и ждать не следует, приятель. Не забывай, я ведь читаю твои мысли и знаю, что и ты думаешь о том же. Ты боишься. И я тоже. Мы оба боимся. Эти леса и горы кажутся какими-то зловещими. Такого мы ещё не видели».
Бен наблюдал, как черным Лабрадором овладевает сон. Полный дурных предчувствий, он со страхом думал о том, что Нед прав.
Глава 20
Первые слабые лучи рассвета проникли в пещеру, у входа в которую на страже лежал Нед. Чёрный Лабрадор был во власти странной полудрёмы, у него в голове ещё мелькали обрывки снов. Откуда-то издали прозвучал голос, который он сразу узнал, — это был голос Ангела:
— Кто это? Выйди вперёд, чтобы мы тебя разглядели!
С Неда сон как рукой сняло, он сразу понял, что этот голос ему не приснился. К счастью, он прозвучал где-то очень далеко, так что только пёс и мог его услышать. Бен, Кэрей и Доминик ещё спали. Нед выполз из пещеры узнать, что происходит, и тут до него донёсся ещё один голос:
— Опусти дубинку! Это же я — клоун Карманник!
Нед на животе прополз под кустами и бесшумно двинулся дальше, пока не увидел, откуда доносятся голоса.
Группа из десяти человек — все в цыганских лохмотьях, все вооружённые дубинками, ножами и мушкетами — ждала, когда из-за деревьев выйдет какой-то человек. Возле этих людей Нед увидел свирепого мастиффа и бурого медведя. На обоих были ошейники с шипами и длинные цепи, чтобы они не убежали. Взгляд Неда остановился на человеке, который только что присоединился к группе. Нед его сразу узнал — им оказался тот самый толстяк-мерзавец, привязавший Кэрей цепью к тележке. Сильно хромая, он появился из-за деревьев, тяжело опираясь на самодельный костыль.
Главарь шайки — косоглазый и, судя по лицу, подлый негодяй, презрительно усмехаясь, смотрел на клоуна.
— Ха-ха! Что это с тобой, Карманник?
Сморщившись от боли, толстяк отложил костыль, прислонился к дереву и с горечью поведал свою историю:
— На прошлой неделе я вообразил, что мне привалило счастье. Я поймал девицу, она пела, голос у неё был хороший, но из-за неё нас обоих забрали в полицию за воровство. Мы с ней выбрались из тюрьмы и украли тележку. И знаете, что сделала эта девка? Украла тележку и была такова!
И тут же прогремел другой голос:
Среди видений злобных
Ты пройдёшь сквозь тьму.
Не видишь ты, что видят все,
Верь глазу своему.
— Кто это? Выйди вперёд, чтобы мы тебя разглядели!
С Неда сон как рукой сняло, он сразу понял, что этот голос ему не приснился. К счастью, он прозвучал где-то очень далеко, так что только пёс и мог его услышать. Бен, Кэрей и Доминик ещё спали. Нед выполз из пещеры узнать, что происходит, и тут до него донёсся ещё один голос:
— Опусти дубинку! Это же я — клоун Карманник!
Нед на животе прополз под кустами и бесшумно двинулся дальше, пока не увидел, откуда доносятся голоса.
Группа из десяти человек — все в цыганских лохмотьях, все вооружённые дубинками, ножами и мушкетами — ждала, когда из-за деревьев выйдет какой-то человек. Возле этих людей Нед увидел свирепого мастиффа и бурого медведя. На обоих были ошейники с шипами и длинные цепи, чтобы они не убежали. Взгляд Неда остановился на человеке, который только что присоединился к группе. Нед его сразу узнал — им оказался тот самый толстяк-мерзавец, привязавший Кэрей цепью к тележке. Сильно хромая, он появился из-за деревьев, тяжело опираясь на самодельный костыль.
Главарь шайки — косоглазый и, судя по лицу, подлый негодяй, презрительно усмехаясь, смотрел на клоуна.
— Ха-ха! Что это с тобой, Карманник?
Сморщившись от боли, толстяк отложил костыль, прислонился к дереву и с горечью поведал свою историю:
— На прошлой неделе я вообразил, что мне привалило счастье. Я поймал девицу, она пела, голос у неё был хороший, но из-за неё нас обоих забрали в полицию за воровство. Мы с ней выбрались из тюрьмы и украли тележку. И знаете, что сделала эта девка? Украла тележку и была такова!