Страница:
— Вы должны гордиться собой, сэр! — снизу вверх посмотрел на капитана Бен.
Турон налил себе воды и, задумчиво поворачивая стакан, покачал головой.
— Должен собой гордиться? Ты так считаешь? Сейчас я тебе кое-что скажу, Бен, я ещё ни одной живой душе этого не говорил. Я стыжусь того, кем я стал! Стыжусь! — Он продолжал вертеть в руках стакан, не отводя глаз от воды в нём. — Я — старший сын честных набожных родителей. Но я был сорвиголова, не то что мой младший брат Мэтью. Родители надеялись, что в один прекрасный день я образумлюсь, стану священником и они будут мною гордиться. Но в священники пошёл Мэтью, а я вот пират — человек вне закона! Но теперь этому конец! Рафаэль Турон больше не участвует в этом проклятом промысле. С меня хватит! Больше я не пират, слышишь, Бен!
Бен был поражён.
— Но почему вы так решили, сэр?
Капитан залпом выпил воду и с такой силой поставил стакан на стол, что стекло треснуло.
— Увидел сегодня, как ты стоишь в таверне с Недом, Бен, и вспомнил, каким я был когда-то, — весёлым парнишкой, за которым по пятам всегда ходил пёс. Вы с Недом — залог моей удачи. Я всё время копил деньги, а теперь, когда мне благодаря вам достался выигрыш Мадрида, я просто богач. Я искуплю свои пиратские грехи, Бен, вот увидишь! Вернусь в Аркашон и помогу семье. Мы выстроим хороший дом и купим большой виноградник. Я буду давать деньги церкви и помогать бедным… Люди станут называть меня… ну… как это…
— Святым, сэр? — подсказал Бен.
Грубое лицо Турона расплылось в широкой улыбке.
— Вот-вот, мой мальчик! Святой Рафаэль Турон!
Он расхохотался. Рассмеялся и Бен, а Нед залаял.
Капитан вытирал расшитым рукавом слезы.
— И вас обоих тоже причислят к святым. Святой отрок Бен и святой пёс Нед! Хорошо звучит, да?
Чёрный Лабрадор развеселился до того, что у него даже лапы задёргались, и он отполз в сторону: «Ой, не могу! Святой пёс Нед! Здорово! А вместо нимба на меня наденут золотой ошейник!» — «А я буду носить длинный развевающийся плащ, — беззвучно вторил ему Бен, — и остроконечную шляпу, как у епископа. Ха-ха-ха!»
Турон, захлёбываясь от смеха, пробормотал:
— Поглядеть на вас обоих, так ни дать ни взять, вы о чём-то толкуете друг с другом! Ха-ха-ха!
Бен с силой хлопнул капитана по спине, так что у него ладонь заныла:
— Ха-ха-ха! Привидится же такое! Толкую с собакой! Вот смех!
Их веселье прервал крик боцмана Пьера с мачты:
— Корабль за кормой! На горизонте! У нас в кильватере!
— Рокко Мадрид и его «Морской дьявол»! Ну что ж, он время даром не терял! Всем оставаться наверху. Нам предстоит уходить от погони! Анаконда, я встану у штурвала, а ты заряди пушку. Становись со мной рядом, Бен, и Нед пусть рядом пристроится — мне сейчас удача нужна, как никогда, так что на вас вся надежда!
— Ну что, Пепе, заметили они нас?
Вперёдсмотрящий громко откликнулся:
— Да, капитано! Они прибавляют паруса, хотят оторваться от нас.
Португалец — боцман «Дьявола» — передал штурвал капитану:
— Прикажете выкатить все пушки и приветствовать их салютом? Мы их перестреляем, как куропаток, капитано!
— Нет-нет. — Мадрид так сузил глаза, что они превратились в злобно сверкающие щёлки. — У Турона моё золото! Он нужен мне здесь, а не на дне моря! Мы их обгоним и возьмём всех живьём! Когда вернёмся в Картахену, вся команда «Крошки Мари» будет болтаться на реях. Я хочу, чтобы наше «Братство» на берегу это увидело! Пусть знают: кто посмеет посягнуть на золото Рокко Мадрида, заплатит жизнью.
Толстый голландец по имени Боули, первый помощник Мадрида, поинтересовался:
— Даже мальчонку с его собакой вздёрнете?
Рокко вынул подзорную трубу и навёл её на едва заметный впереди корабль.
— Этих в первую очередь, амиго! Чем страшнее примеры, тем лучше они запоминаются.
— Паруса поднять! Всем на реи! Пьер, Лудон! Лезьте на бак, рубите регели! Кораблю легче взрезать волны, когда нос свободен!
Боцман и помощник капитана уже перелезали через борт, зажав в зубах абордажные сабли.
Бен тревожно посмотрел на капитана и дал волю сомнениям:
— Вы думаете, мы сможем уйти от них, капитан?
— Должны, — мрачно усмехнулся Турон, — иначе нам всем конец. Но не тревожься, сынок. Наша «Мари» хоть и поменьше этого неуклюжего бочонка, а обставит его в два счёта, если только они не пустят в ход пушки. Так что пока он не умается нас догонять, моё дело — оставаться за пределами досягаемости. Хотя я уверен, топить своё золото он не захочет. А если приблизится на нужное расстояние, постарается отстрелить нам мачты.
«Через час-другой будет совсем темно, надо бы потушить все огни, чтобы не выдавать, где мы», — поделился с Беном своими соображениями Нед.
Бен тут же подал эту мысль капитану. Турону предложение понравилось:
— Хорошая мысль! Ступайте, прикройте все иллюминаторы и потушите все фонари. Может, в темноте я избавлюсь от испанца. Анаконда, вставай за штурвал. А мы, Бен, спустимся ко мне в каюту и посмотрим карты.
Потушив все фонари и завесив иллюминаторы камбуза, чтобы даже отсвет от плиты не выдавал их, Бен и Нед спустились в каюту капитана. На кровати Турона была разостлана карта. Капитан указал кончиком палаша на какую-то точку на берегу.
— Вот Санта-Марта, здесь-то мы и спрячемся. Бен вгляделся в карту, Санта-Марта была немного северней Картахены. Мальчик повернулся к капитану:
— Но, сэр, для этого нам придётся идти обратно?
Нед упёрся лапами в койку и тоже рассматривал карту, думая: «Действительно!»
— Мадрид не знает, что мы намереваемся пересечь океан и идти во Францию, — объяснил свой замысел капитан. — Он воображает, что мы будем нестись по Карибскому морю на север. Так что, когда наступят сумерки, я поверну на восток, а потом на юг.
Бен быстро понял ход его мыслей:
— Здорово! Мадрид будет искать нас впереди, а мы притаимся в сторонке и останемся у него за кормой. Он пойдёт в море, а мы вернёмся к берегу. Ловко, сэр!
«Довольно рискованная игра», — подал отрезвляющую мысль Нед.
И хотя это было чистое совпадение, Турон признал то же самое, чем немало удивил Бена: получалось, будто капитан подслушал мысли пса.
— Конечно, риск большой, говорить нечего! Если Мадрид или кто-то из его команды нас заметит — наше дело конченое. Но я готов рискнуть. Вокруг Санта-Марты высокие скалистые утёсы, они выступают в море. Если мы сумеем незаметно для «Дьявола» укрыться за ними, мы будем в безопасности.
— Эй, амиго! Ты ещё видишь их? — крикнул он Пепе.
Пепе, кряхтя, спустился с мачты.
— Только что видел, капитано. Хотел попросить у вас подзорную трубу, чтобы легче было следить. Мне хватит отсвета печи на камбузе «Мари», чтобы понять, где они.
Мадрид вручил ему подзорную трубу:
— Смотри поосторожней с ней!
Пепе снова начал с трудом взбираться на мачту, ворча:
— Сидя там на верхотуре, я, того и гляди, без еды останусь.
Услышав это, Мадрид без тени улыбки ответил:
— Поешь, когда я тебе разрешу, а если покинешь «вороньё гнездо»[4], придётся класть еду прямо в разрезанное горло.
Пепе добрался до своего наблюдательного поста и оглядел через подзорную трубу горизонт:
— Вижу их, капитано! Огонь у них на камбузе пылает, как маяк!
Лабрадор, принюхиваясь, стоял у левого борта, положив на леер передние лапы: «Ну, будь я человеком, я бы небось уже адмиралом стал. А ты иди похвастайся капитану, что это твоя идея. Заработаешь все похвалы себе. Вот что значит „собачья жизнь“ — трудишься, трудишься, а похвалы не дождёшься!»
Бен поцеловал Неда в макушку. «Вот тебе! Видишь, как я тебя хвалю. Да что бы я без тебя делал, Нед? Ты самый умный пёс на свете!»
Из каюты вышел капитан и показал на плавающий брусок с факелом.
— Вот это ловко! Кто придумал, ты, Бен?
Мальчик ответил правду:
— Нет, сэр! Это добрый Святой Нед навёл на такую мысль.
Турон шутливо шлёпнул Бена:
— Не смеши меня! Ещё расхохочусь, а знаешь, как звуки далеко разносятся по воде!
— Ну, Пепе, где теперь «Мари»?
— Я больше её не вижу, капитано, — донёсся до него испуганный шёпот Пепе. — Я не спускал глаз с их камбуза, и вдруг огонь в печке погас! Видно, кто-то закрыл дверь камбуза.
Мадрид громко заскрежетал зубами.
— Идиот! Ты хочешь сказать, что упустил «Мари»? Видно, они ещё прибавили парусов. Что ж, пойдём, как шли. Думаю, что мы точно в её кильватере. А Турон, я уверен, дует прямо на Ямайку или в Порт-Рояль. Завтра днём мы их увидим! В открытом море не спрячешься! Я буду в каюте. Разбуди меня за час до рассвета.
И Рокко Мадрид направился к себе, а трое матросов всю ночь вглядывались в тёмный горизонт, страстно желая увидеть «Крошку Мари», иначе дальше идти с капитаном Мадридом будет несладко.
— Здесь наша «Мари» проведёт ночь спокойно. Ручаюсь, что «Дьявол» на всех парусах несётся в Кингстон или в Порт-Рояль — куда ещё в Карибском море направиться кораблю «Братства»? А завтра мы первым делом обогнём мыс и пойдём на восток, прочь из Карибского моря, прямо в Атлантику. А там мы уже дома, во Франции. Ну как, Бен?
Глава 3
Турон налил себе воды и, задумчиво поворачивая стакан, покачал головой.
— Должен собой гордиться? Ты так считаешь? Сейчас я тебе кое-что скажу, Бен, я ещё ни одной живой душе этого не говорил. Я стыжусь того, кем я стал! Стыжусь! — Он продолжал вертеть в руках стакан, не отводя глаз от воды в нём. — Я — старший сын честных набожных родителей. Но я был сорвиголова, не то что мой младший брат Мэтью. Родители надеялись, что в один прекрасный день я образумлюсь, стану священником и они будут мною гордиться. Но в священники пошёл Мэтью, а я вот пират — человек вне закона! Но теперь этому конец! Рафаэль Турон больше не участвует в этом проклятом промысле. С меня хватит! Больше я не пират, слышишь, Бен!
Бен был поражён.
— Но почему вы так решили, сэр?
Капитан залпом выпил воду и с такой силой поставил стакан на стол, что стекло треснуло.
— Увидел сегодня, как ты стоишь в таверне с Недом, Бен, и вспомнил, каким я был когда-то, — весёлым парнишкой, за которым по пятам всегда ходил пёс. Вы с Недом — залог моей удачи. Я всё время копил деньги, а теперь, когда мне благодаря вам достался выигрыш Мадрида, я просто богач. Я искуплю свои пиратские грехи, Бен, вот увидишь! Вернусь в Аркашон и помогу семье. Мы выстроим хороший дом и купим большой виноградник. Я буду давать деньги церкви и помогать бедным… Люди станут называть меня… ну… как это…
— Святым, сэр? — подсказал Бен.
Грубое лицо Турона расплылось в широкой улыбке.
— Вот-вот, мой мальчик! Святой Рафаэль Турон!
Он расхохотался. Рассмеялся и Бен, а Нед залаял.
Капитан вытирал расшитым рукавом слезы.
— И вас обоих тоже причислят к святым. Святой отрок Бен и святой пёс Нед! Хорошо звучит, да?
Чёрный Лабрадор развеселился до того, что у него даже лапы задёргались, и он отполз в сторону: «Ой, не могу! Святой пёс Нед! Здорово! А вместо нимба на меня наденут золотой ошейник!» — «А я буду носить длинный развевающийся плащ, — беззвучно вторил ему Бен, — и остроконечную шляпу, как у епископа. Ха-ха-ха!»
Турон, захлёбываясь от смеха, пробормотал:
— Поглядеть на вас обоих, так ни дать ни взять, вы о чём-то толкуете друг с другом! Ха-ха-ха!
Бен с силой хлопнул капитана по спине, так что у него ладонь заныла:
— Ха-ха-ха! Привидится же такое! Толкую с собакой! Вот смех!
Их веселье прервал крик боцмана Пьера с мачты:
— Корабль за кормой! На горизонте! У нас в кильватере!
* * *
Капитан выскочил на палубу, Бен и Нед бросились за ним. Озабоченные матросы, громко топая, с мушкетами и другим оружием в руках бегом поднимались на корму и спешили к ограждению. Капитан вытащил из кармана в подкладке сюртука подзорную трубу и уставился на чёрное пятнышко на горизонте — такой виделась им теперь Картахена. Он водил трубой из стороны в сторону, и наконец в поле его зрения попал парус.— Рокко Мадрид и его «Морской дьявол»! Ну что ж, он время даром не терял! Всем оставаться наверху. Нам предстоит уходить от погони! Анаконда, я встану у штурвала, а ты заряди пушку. Становись со мной рядом, Бен, и Нед пусть рядом пристроится — мне сейчас удача нужна, как никогда, так что на вас вся надежда!
* * *
Капитан Рокко Мадрид обратился к вперёдсмотрящему:— Ну что, Пепе, заметили они нас?
Вперёдсмотрящий громко откликнулся:
— Да, капитано! Они прибавляют паруса, хотят оторваться от нас.
Португалец — боцман «Дьявола» — передал штурвал капитану:
— Прикажете выкатить все пушки и приветствовать их салютом? Мы их перестреляем, как куропаток, капитано!
— Нет-нет. — Мадрид так сузил глаза, что они превратились в злобно сверкающие щёлки. — У Турона моё золото! Он нужен мне здесь, а не на дне моря! Мы их обгоним и возьмём всех живьём! Когда вернёмся в Картахену, вся команда «Крошки Мари» будет болтаться на реях. Я хочу, чтобы наше «Братство» на берегу это увидело! Пусть знают: кто посмеет посягнуть на золото Рокко Мадрида, заплатит жизнью.
Толстый голландец по имени Боули, первый помощник Мадрида, поинтересовался:
— Даже мальчонку с его собакой вздёрнете?
Рокко вынул подзорную трубу и навёл её на едва заметный впереди корабль.
— Этих в первую очередь, амиго! Чем страшнее примеры, тем лучше они запоминаются.
* * *
А на борту «Крошки Мари» отдавал команды Турон.— Паруса поднять! Всем на реи! Пьер, Лудон! Лезьте на бак, рубите регели! Кораблю легче взрезать волны, когда нос свободен!
Боцман и помощник капитана уже перелезали через борт, зажав в зубах абордажные сабли.
Бен тревожно посмотрел на капитана и дал волю сомнениям:
— Вы думаете, мы сможем уйти от них, капитан?
— Должны, — мрачно усмехнулся Турон, — иначе нам всем конец. Но не тревожься, сынок. Наша «Мари» хоть и поменьше этого неуклюжего бочонка, а обставит его в два счёта, если только они не пустят в ход пушки. Так что пока он не умается нас догонять, моё дело — оставаться за пределами досягаемости. Хотя я уверен, топить своё золото он не захочет. А если приблизится на нужное расстояние, постарается отстрелить нам мачты.
«Через час-другой будет совсем темно, надо бы потушить все огни, чтобы не выдавать, где мы», — поделился с Беном своими соображениями Нед.
Бен тут же подал эту мысль капитану. Турону предложение понравилось:
— Хорошая мысль! Ступайте, прикройте все иллюминаторы и потушите все фонари. Может, в темноте я избавлюсь от испанца. Анаконда, вставай за штурвал. А мы, Бен, спустимся ко мне в каюту и посмотрим карты.
Потушив все фонари и завесив иллюминаторы камбуза, чтобы даже отсвет от плиты не выдавал их, Бен и Нед спустились в каюту капитана. На кровати Турона была разостлана карта. Капитан указал кончиком палаша на какую-то точку на берегу.
— Вот Санта-Марта, здесь-то мы и спрячемся. Бен вгляделся в карту, Санта-Марта была немного северней Картахены. Мальчик повернулся к капитану:
— Но, сэр, для этого нам придётся идти обратно?
Нед упёрся лапами в койку и тоже рассматривал карту, думая: «Действительно!»
— Мадрид не знает, что мы намереваемся пересечь океан и идти во Францию, — объяснил свой замысел капитан. — Он воображает, что мы будем нестись по Карибскому морю на север. Так что, когда наступят сумерки, я поверну на восток, а потом на юг.
Бен быстро понял ход его мыслей:
— Здорово! Мадрид будет искать нас впереди, а мы притаимся в сторонке и останемся у него за кормой. Он пойдёт в море, а мы вернёмся к берегу. Ловко, сэр!
«Довольно рискованная игра», — подал отрезвляющую мысль Нед.
И хотя это было чистое совпадение, Турон признал то же самое, чем немало удивил Бена: получалось, будто капитан подслушал мысли пса.
— Конечно, риск большой, говорить нечего! Если Мадрид или кто-то из его команды нас заметит — наше дело конченое. Но я готов рискнуть. Вокруг Санта-Марты высокие скалистые утёсы, они выступают в море. Если мы сумеем незаметно для «Дьявола» укрыться за ними, мы будем в безопасности.
* * *
Рокко Мадрид с досадой наблюдал, как на горящем алыми красками горизонте день уступает место ночи.— Эй, амиго! Ты ещё видишь их? — крикнул он Пепе.
Пепе, кряхтя, спустился с мачты.
— Только что видел, капитано. Хотел попросить у вас подзорную трубу, чтобы легче было следить. Мне хватит отсвета печи на камбузе «Мари», чтобы понять, где они.
Мадрид вручил ему подзорную трубу:
— Смотри поосторожней с ней!
Пепе снова начал с трудом взбираться на мачту, ворча:
— Сидя там на верхотуре, я, того и гляди, без еды останусь.
Услышав это, Мадрид без тени улыбки ответил:
— Поешь, когда я тебе разрешу, а если покинешь «вороньё гнездо»[4], придётся класть еду прямо в разрезанное горло.
Пепе добрался до своего наблюдательного поста и оглядел через подзорную трубу горизонт:
— Вижу их, капитано! Огонь у них на камбузе пылает, как маяк!
* * *
Бен наблюдал, как с левого борта «Мари» подпрыгивает на волнах деревянный плотик. На нём весело пылала кучка старых парусов, смоченных керосином. Бен ласково погладил Неда по голове: «Будь у меня шляпа, я бы снял её перед тобой. Здорово ты придумал этот трюк с факелом!»Лабрадор, принюхиваясь, стоял у левого борта, положив на леер передние лапы: «Ну, будь я человеком, я бы небось уже адмиралом стал. А ты иди похвастайся капитану, что это твоя идея. Заработаешь все похвалы себе. Вот что значит „собачья жизнь“ — трудишься, трудишься, а похвалы не дождёшься!»
Бен поцеловал Неда в макушку. «Вот тебе! Видишь, как я тебя хвалю. Да что бы я без тебя делал, Нед? Ты самый умный пёс на свете!»
Из каюты вышел капитан и показал на плавающий брусок с факелом.
— Вот это ловко! Кто придумал, ты, Бен?
Мальчик ответил правду:
— Нет, сэр! Это добрый Святой Нед навёл на такую мысль.
Турон шутливо шлёпнул Бена:
— Не смеши меня! Ещё расхохочусь, а знаешь, как звуки далеко разносятся по воде!
* * *
На мягко плещущиеся волны спустилась безлунная ночь, из-за туч звёзд почти не было видно. Передав штурвал боцману, Рокко Мадрид подошёл к мачте. Задрав голову, он спросил хриплым шёпотом:— Ну, Пепе, где теперь «Мари»?
— Я больше её не вижу, капитано, — донёсся до него испуганный шёпот Пепе. — Я не спускал глаз с их камбуза, и вдруг огонь в печке погас! Видно, кто-то закрыл дверь камбуза.
Мадрид громко заскрежетал зубами.
— Идиот! Ты хочешь сказать, что упустил «Мари»? Видно, они ещё прибавили парусов. Что ж, пойдём, как шли. Думаю, что мы точно в её кильватере. А Турон, я уверен, дует прямо на Ямайку или в Порт-Рояль. Завтра днём мы их увидим! В открытом море не спрячешься! Я буду в каюте. Разбуди меня за час до рассвета.
И Рокко Мадрид направился к себе, а трое матросов всю ночь вглядывались в тёмный горизонт, страстно желая увидеть «Крошку Мари», иначе дальше идти с капитаном Мадридом будет несладко.
* * *
Бен помогал команде травить паруса, как вдруг они увидели тёмные силуэты горбатых утёсов близ порта Санта-Марта. Нед внимательно наблюдал, как рулевой — гигант Анаконда — осторожно проводит корабль между нависшими утёсами, держась подветренной стороны. Турон скомандовал отдать якорь. Когда Бен подошёл к нему, капитан усмехнулся:— Здесь наша «Мари» проведёт ночь спокойно. Ручаюсь, что «Дьявол» на всех парусах несётся в Кингстон или в Порт-Рояль — куда ещё в Карибском море направиться кораблю «Братства»? А завтра мы первым делом обогнём мыс и пойдём на восток, прочь из Карибского моря, прямо в Атлантику. А там мы уже дома, во Франции. Ну как, Бен?
Глава 3
На восточной стороне бухты, между утёсами, окружавшими Санта-Марту, всего в двух милях от места, где укрылась «Крошка Мари», стоял на якоре ещё один корабль — «Девонская красавица». Это было каперское[5] судно, его капитан получил свидетельство из рук самого короля Англии Карла Второго. Хотя вообще каперы мало чем отличались от морских разбойников, они обязаны были выслеживать и захватывать пиратские или просто враждебные их родине суда. Каперов держали у себя на службе разные страны: и Франция, и Португалия, и Нидерланды, а также Испания. «Девонская красавица» была британским капером.
Каперское свидетельство, подписанное королём Карлом, разрешало капитану «Девонской красавицы» захватывать и грабить любые иностранные корабли под тем предлогом, что раз на них нет британского флага, значит, они либо вражеские, либо пиратские.
Имея в руках подобный документ, капитан капера нападал на всех без разбора и забирал любые ценности, которые удавалось захватить. Большая часть награбленного доставалась королевской казне, так что для неё это была выгодная служба. Обычно капитаны каперов представлялись офицерами Британского военного флота и делали вид, что они очищают моря от пиратов и благодаря им честные мореплаватели могут спокойно плыть морскими путями.
Капитан Джонатан Ормсби Тил был типичным каперским офицером. Элегантный, учтивый, хорошо образованный, тщеславный старший сын обедневших дворян, он сам избрал столь опасный промысел и чувствовал себя среди каперов как рыба в воде. Корабль у него был небольшой, но хорошо вооружённый — словно ощетинившийся пушками. Их стволы торчали из всех орудийных портов — на носу, на корме и по бортам.
У Санта-Марты капитан решил сыграть в любимую игру: он затаился между утёсами и ждал какого-нибудь корабля из Картахены или из Баранкильи, чтобы неожиданно остановить его. Джонатан Тил быстро прослыл грозой мореплавателей в Карибском море. Он любил носить красный камзол, какие надевают в Англии, охотясь на лисиц, и гордился прозвищем, которое дала ему команда, — капитан Лисолов. Сейчас его больше всего интересовал какой-нибудь корабль в пределах досягаемости каперских пушек. Сидя в своей маленькой каюте, он потягивал мадеру и поигрывал золотыми монетами, в основном это были дублоны. Звон чистого золота ласкал слух капитана Тила, словно прекрасная музыка.
Бен едва успел задремать, как его разбудил Нед. Чёрный Лабрадор скулил во сне, дёргая ушами и лапами. Юноша сел и улыбнулся. Интересно, что снится его псу? Нед то постанывал, то тихо рявкал, морщил нос и вздрагивал. Да, каких только снов не бывает!
Бен встал и прошёл на нос, а там остановился, вглядываясь в утёсы и тёмное море за ними. И вдруг увидел то, что, как он сразу понял, не было сном.
На него шёл «Летучий голландец»!
Окружённый призрачным зелёным сиянием, из ночной тьмы двигался проклятый Господом корабль. Нездешний ветер шевелил изорванные штормами паруса, снасти обледенели, корпус был густо облеплен ракушками и всяким морским мусором. Корабль медленно поворачивался, вверяясь призрачным волнам, подгонявшим его к берегу. Он подходил всё ближе и ближе.
Бен окаменел от ужаса, он не мог двинуться с места, не мог от страха оторвать от корабля глаз. Ему хотелось закричать, завопить, лишь бы развеять это кошмарное наваждение. Рот Бена открылся, но он не в силах был издать ни звука. А призрачный корабль подошёл уже почти вплотную. Бен видел силуэт привязанного к штурвалу неистового капитана Вандердеккена, его обсыпанные морской солью длинные волосы развевались на ветру, жёлтые, цвета могильных плит, зубы сверкали из-под бескровных губ на мертвенно-бледном лице. Безумные, налитые кровью глаза Вандердеккена уставились на мальчика и собаку, на тех двоих, кто много-много лет назад был спасён с его корабля Ангелом, спустившимся с небес. Страшный призрак злобно взирал на Бена и с каждой минутой придвигался все ближе.
Но тут вскочил на ноги Нед и залился лаем, сменившимся долгим воем, вой этот эхом отдавался от скал. Из матросского кубрика кто-то крикнул:
— Ну-ка заткните глотку этому псу. Куда подевался мальчишка-хозяин?
По палубе зашлёпали босые ноги — это помощник капитана Лудон бежал на нос.
Увидев застывшего Бена и все ещё заходившегося лаем Неда, Лудон схватил парнишку за плечо:
— Эй, парень! Что с тобой? Уйми своего пса!
Нед, заметив, что кто-то посмел прикоснуться к его господину, бросился на Лудона и опрокинул его навзничь. Внезапно появился Турон. А Бен задрожал и без чувств свалился на палубу. Капитан взял его на руки, как малое дитя, и пнул ногой Лудона:
— Бен, друг, тебе что, худо? Что ты сделал с парнишкой, Лудон?
Выбравшись из-под Неда, Лудон стал оправдываться:
— Да я его пальцем не тронул. Клянусь, капитан! Услышал, что пёс расшумелся, и вышел взглянуть, в чём дело.
Турон рявкнул на незадачливого Лудона:
— Не смей трогать этого мальчищку и от пса держись подальше. Эти двое приносят мне удачу. Не подходи к ним! Понятно?
Обиженный и опешивший от гнева обычно дружелюбного капитана Лудон вернулся вниз, на свою койку.
Пёс упёрся передними лапами в грудь Бена и уложил его обратно в кровать. «Это всё было кошмарным сном, а я никак не мог проснуться. Голландец был близко, очень близко. Я чуял, что ты в опасности, но поделать ничего не мог. Рвался тебе помочь, начал лаять, призывал на помощь Ангела. И видно, мой призыв был услышан, хотя для небесного создания у Лудона слишком дурно пахнет изо рта, да и ноги грязнущие!»
Бен, все ещё лёжа, слабо улыбнулся Неду: «Спасибо тебе, ты верный друг. А где капитан?»
Нед кивнул на дверь: «В кубрике. Беседует с матросами. Турону не нравится, что на нас с тобой нападают, — мы же приносим ему удачу! Нас никто пальцем тронуть не смеет! Велит всем оставить нас в покое».
Бен огорчённо покачал головой: «Лучше бы он этого не делал. Мне по душе матросы на этом корабле. Хоть они и пираты, но с командой „Летучего голландца“ их не сравнить. Вот те были негодяи!»
Нед лизнул Бену руку: «Да ладно — ты, значит, парень, приносящий удачу, но и я пёс не промах. Придётся нам смириться с этой ролью. А теперь давай вздремни. Капитан сказал, что будет дежурить на палубе. Так что спи! Я лягу здесь и буду охранять нас обоих».
В конце концов, уставшие от потрясений, оба крепко заснули мирным сном. Бену снился золотой рассвет и будто он плывёт на золотых облаках высоко над спокойным, неподвижным, синим, как васильки, морем. В уголке его сознания тихо, как овечьи колокольчики на дальнем лугу, зазвенел голос Ангела:
— Сейчас отходим. Капитан сказал, чтоб вы поели. — Великан повернулся и, бесшумно ступая, вышел.
Нед услышал, как что-то ударилось о борт корабля, и кивнул Бену: «Похоже, снялись с якоря». Бен поспешно начал есть: «Надо пойти помочь матросам ставить паруса!»
Турон наблюдал, как ловко Бен покачался на рее и легко спрыгнул, оказавшись рядом со своим черным псом. Проворность мальчика нравилась капитану:
— Да ты лазаешь быстрей обезьяны! Ну так как, мои счастливые талисманы, готовы вы плыть во Францию?
— Так точно, сэр! — отдал ему честь Бен.
Нед тявкнул и завилял хвостом. Капитан Турон благодушно улыбнулся. Повернувшись, он скомандовал стоявшему у руля Пьеру:
— Боцман! Осторожно между скалами! Как выйдем в Карибское море, держись курса норд-ост! Дальше пойдём между Эспаньолой[6] и Пуэрто-Рико — прямо в Атлантический океан!
Бен почувствовал, как его пробрала дрожь от лёгкого волнения. Он и не подозревал, как велика в нём тяга к приключениям. Ему казалось, будто он бывалый мореплаватель, хотя в море он был лишь второй раз…
Капитан пел со всеми, а Бен, не зная слов, только напевал мотив. Нед вилял хвостом в такт песне:
— Чарли! Берти! — пинками разбудил он спящих вахтенных. — Глядите — корабль!
— Капитан! Капитан! Сэр!..
Тил в бешенстве вскочил и указал пальцем на раскрытую дверь:
— Вон! Вон из моей каюты, невежи неотёсанные! Вон, или я прикажу спустить с вас шкуру! Вон, я сказал!
— Но, капитан, прошу прощенья… — неуверенно пролепетал Берти.
Взгляд, который устремил на него капитан, заморозил бы и ямайский ром в жаркий день.
— Немедленно вон!
Оба матроса знали, что с капитаном лучше не спорить, и выбрались из каюты. Всё ещё стоявший у дверей кок, с подносом на вытянутой руке, встретил их сочувственным взглядом и тихонько постучал в дверь, которую сам только что закрыл за выдворенными вахтенными.
— Войдите, — раздался томный голос капитана. Кок уверенно вплыл в каюту, осторожно опустил поднос на стол перед Тилем и, поправляя ломтики лимона, проговорил:
— Доброе утро, сэр! Хочу доложить, сэр, что двое вахтенных дожидаются за дверью, когда им можно будет рапортовать вам.
Капитан капера налил себе мадеры и произнёс со своей обычной аристократической медлительностью:
— Вот как? Два вахтенных? Что ж, передай, пожалуйста, пусть войдут!
Кок позвал Чарли и Берти:
— Проходите, да не забудьте дверь за собой закрыть!
Поверх своего бокала Тил разглядывал неловко топчущихся перед ним матросов. Не успели они вымолвить и слова, как он поднял руку, призывая их к молчанию, и начал снова читать им нотацию:
— Никто вас не учил, что, прежде чем войти в каюту, полагается вежливо постучать? Не слышали об этом? Ну так повторяйте за мной: «Мы, темнота и неучи, собираясь войти в каюту капитана, образованного джентльмена, должны прежде постучаться». Повторите!
Спотыкаясь на некоторых словах, Чарли и Берти с грехом пополам повторили наставление. Тил промокнул усы салфеткой.
— Вежливость — вот главное в отношениях с капитаном. — Он взял со стола вилку и указал ею на Чарли: — А что, собственно, вы хотели доложить? Ну, говори!
— Справа по борту корабль, сэр. Миновал мыс. Похоже, французские пираты, сэр.
Тил уронил вилку, и она, звякнув, упала на тарелку.
— Чёрт побери! Что же вы молчали?
— Мы начали докладывать, сэр, но вы сказали… — подал голос Берти.
Убийственный взгляд капитана заставил его прикусить язык, а Тил принялся ещё и поучать беднягу:
— Прости, но разве я к тебе обращался?
Берти переступил с одной босой ноги на другую и опустил глаза:
— Нет, сэр. Капитан кивнул:
— А посему помалкивай! — Тил считал хорошим тоном не знать, как кого зовут из команды, полагая, что это ниже его достоинства. Он снова перевёл взгляд на Чарли:
— Значит, говоришь, корабль лягушатников? Пиратский? Все ещё в пределах видимости?
— Да, сэр! — глядя в глаза капитану, заверил его Чарли.
Тил поднялся с кресла.
— Что ж, покажем мерзавцам, что бывает с теми, кто лезет в мои воды! Кок, пришли моего камердинера. А вы двое бегом к старшему канониру и скажите ему, чтобы созвал матросов, да вдвое больше, чем обычно. И пусть ждёт команды.
Рокко Мадрида разбудили и вызвали на палубу с первыми лучами солнца. Его главные помощники — Пепе, Португалец и Боули — смущённо жались друг к другу на юте, отводя глаза от капитана. Мадрид вынул из ножен палаш и потыкал им в деревянный брус, все ещё пахнущий маслом и горелой паклей. Потом указал палашом на Португальца:
— Когда вы это нашли и где именно?
— Нашли меньше четверти часа назад, капитано. — Боцман старался, чтобы его голос звучал уверенно. — Мы с Боули вытащили брус на борт. Пепе скажет точно, где это было.
Пепе нервно прокашлялся:
— Да брусок плыл за нами, капитано. Мне удалось его заметить.
Повернувшись на каблуках, Мадрид подошёл к лееру. Он вложил палаш в ножны и, что-то соображая, уставился на море. Трое подчинённых затаили дыхание, пытаясь догадаться, что будет дальше. К их радостному изумлению, обернувшись, Мадрид улыбнулся:
Каперское свидетельство, подписанное королём Карлом, разрешало капитану «Девонской красавицы» захватывать и грабить любые иностранные корабли под тем предлогом, что раз на них нет британского флага, значит, они либо вражеские, либо пиратские.
Имея в руках подобный документ, капитан капера нападал на всех без разбора и забирал любые ценности, которые удавалось захватить. Большая часть награбленного доставалась королевской казне, так что для неё это была выгодная служба. Обычно капитаны каперов представлялись офицерами Британского военного флота и делали вид, что они очищают моря от пиратов и благодаря им честные мореплаватели могут спокойно плыть морскими путями.
Капитан Джонатан Ормсби Тил был типичным каперским офицером. Элегантный, учтивый, хорошо образованный, тщеславный старший сын обедневших дворян, он сам избрал столь опасный промысел и чувствовал себя среди каперов как рыба в воде. Корабль у него был небольшой, но хорошо вооружённый — словно ощетинившийся пушками. Их стволы торчали из всех орудийных портов — на носу, на корме и по бортам.
У Санта-Марты капитан решил сыграть в любимую игру: он затаился между утёсами и ждал какого-нибудь корабля из Картахены или из Баранкильи, чтобы неожиданно остановить его. Джонатан Тил быстро прослыл грозой мореплавателей в Карибском море. Он любил носить красный камзол, какие надевают в Англии, охотясь на лисиц, и гордился прозвищем, которое дала ему команда, — капитан Лисолов. Сейчас его больше всего интересовал какой-нибудь корабль в пределах досягаемости каперских пушек. Сидя в своей маленькой каюте, он потягивал мадеру и поигрывал золотыми монетами, в основном это были дублоны. Звон чистого золота ласкал слух капитана Тила, словно прекрасная музыка.
* * *
Между высокими утёсами было темно и душно, поэтому Нед и Бен спали наверху, на палубе. Они растянулись на баке между сваленными там бухтами троса, надеясь хоть тут почувствовать дыхание ветерка.Бен едва успел задремать, как его разбудил Нед. Чёрный Лабрадор скулил во сне, дёргая ушами и лапами. Юноша сел и улыбнулся. Интересно, что снится его псу? Нед то постанывал, то тихо рявкал, морщил нос и вздрагивал. Да, каких только снов не бывает!
Бен встал и прошёл на нос, а там остановился, вглядываясь в утёсы и тёмное море за ними. И вдруг увидел то, что, как он сразу понял, не было сном.
На него шёл «Летучий голландец»!
Окружённый призрачным зелёным сиянием, из ночной тьмы двигался проклятый Господом корабль. Нездешний ветер шевелил изорванные штормами паруса, снасти обледенели, корпус был густо облеплен ракушками и всяким морским мусором. Корабль медленно поворачивался, вверяясь призрачным волнам, подгонявшим его к берегу. Он подходил всё ближе и ближе.
Бен окаменел от ужаса, он не мог двинуться с места, не мог от страха оторвать от корабля глаз. Ему хотелось закричать, завопить, лишь бы развеять это кошмарное наваждение. Рот Бена открылся, но он не в силах был издать ни звука. А призрачный корабль подошёл уже почти вплотную. Бен видел силуэт привязанного к штурвалу неистового капитана Вандердеккена, его обсыпанные морской солью длинные волосы развевались на ветру, жёлтые, цвета могильных плит, зубы сверкали из-под бескровных губ на мертвенно-бледном лице. Безумные, налитые кровью глаза Вандердеккена уставились на мальчика и собаку, на тех двоих, кто много-много лет назад был спасён с его корабля Ангелом, спустившимся с небес. Страшный призрак злобно взирал на Бена и с каждой минутой придвигался все ближе.
Но тут вскочил на ноги Нед и залился лаем, сменившимся долгим воем, вой этот эхом отдавался от скал. Из матросского кубрика кто-то крикнул:
— Ну-ка заткните глотку этому псу. Куда подевался мальчишка-хозяин?
По палубе зашлёпали босые ноги — это помощник капитана Лудон бежал на нос.
Увидев застывшего Бена и все ещё заходившегося лаем Неда, Лудон схватил парнишку за плечо:
— Эй, парень! Что с тобой? Уйми своего пса!
Нед, заметив, что кто-то посмел прикоснуться к его господину, бросился на Лудона и опрокинул его навзничь. Внезапно появился Турон. А Бен задрожал и без чувств свалился на палубу. Капитан взял его на руки, как малое дитя, и пнул ногой Лудона:
— Бен, друг, тебе что, худо? Что ты сделал с парнишкой, Лудон?
Выбравшись из-под Неда, Лудон стал оправдываться:
— Да я его пальцем не тронул. Клянусь, капитан! Услышал, что пёс расшумелся, и вышел взглянуть, в чём дело.
Турон рявкнул на незадачливого Лудона:
— Не смей трогать этого мальчищку и от пса держись подальше. Эти двое приносят мне удачу. Не подходи к ним! Понятно?
Обиженный и опешивший от гнева обычно дружелюбного капитана Лудон вернулся вниз, на свою койку.
* * *
Бен очнулся в каюте капитана. Он лежал на постели, а Нед лизал его лицо. Быстро сев, мальчик засыпал Неда беззвучными вопросами: «Ты видел, Нед? Здесь был Вандердеккен, он явился за нами, я уверен! А ты видел его корабль?»Пёс упёрся передними лапами в грудь Бена и уложил его обратно в кровать. «Это всё было кошмарным сном, а я никак не мог проснуться. Голландец был близко, очень близко. Я чуял, что ты в опасности, но поделать ничего не мог. Рвался тебе помочь, начал лаять, призывал на помощь Ангела. И видно, мой призыв был услышан, хотя для небесного создания у Лудона слишком дурно пахнет изо рта, да и ноги грязнущие!»
Бен, все ещё лёжа, слабо улыбнулся Неду: «Спасибо тебе, ты верный друг. А где капитан?»
Нед кивнул на дверь: «В кубрике. Беседует с матросами. Турону не нравится, что на нас с тобой нападают, — мы же приносим ему удачу! Нас никто пальцем тронуть не смеет! Велит всем оставить нас в покое».
Бен огорчённо покачал головой: «Лучше бы он этого не делал. Мне по душе матросы на этом корабле. Хоть они и пираты, но с командой „Летучего голландца“ их не сравнить. Вот те были негодяи!»
Нед лизнул Бену руку: «Да ладно — ты, значит, парень, приносящий удачу, но и я пёс не промах. Придётся нам смириться с этой ролью. А теперь давай вздремни. Капитан сказал, что будет дежурить на палубе. Так что спи! Я лягу здесь и буду охранять нас обоих».
В конце концов, уставшие от потрясений, оба крепко заснули мирным сном. Бену снился золотой рассвет и будто он плывёт на золотых облаках высоко над спокойным, неподвижным, синим, как васильки, морем. В уголке его сознания тихо, как овечьи колокольчики на дальнем лугу, зазвенел голос Ангела:
А потом Бен услышал, как негромко зарычал Нед, когда в дверь каюты постучали. Огромный силуэт Анаконды заслонил слабый утренний свет, рулевой пригнулся и вошёл с подносом в руках. Расставив принесённое на столе у кровати, он указал Бену и Неду на две миски с овсянкой, на фрукты и воду.
В полнощи бойся мертвеца
С проклятьем нашего Отца.
Когда все лица отвратят,
Брось море и ступай назад,
Но не желай сокровища
И не ищи товарища.
— Сейчас отходим. Капитан сказал, чтоб вы поели. — Великан повернулся и, бесшумно ступая, вышел.
Нед услышал, как что-то ударилось о борт корабля, и кивнул Бену: «Похоже, снялись с якоря». Бен поспешно начал есть: «Надо пойти помочь матросам ставить паруса!»
Турон наблюдал, как ловко Бен покачался на рее и легко спрыгнул, оказавшись рядом со своим черным псом. Проворность мальчика нравилась капитану:
— Да ты лазаешь быстрей обезьяны! Ну так как, мои счастливые талисманы, готовы вы плыть во Францию?
— Так точно, сэр! — отдал ему честь Бен.
Нед тявкнул и завилял хвостом. Капитан Турон благодушно улыбнулся. Повернувшись, он скомандовал стоявшему у руля Пьеру:
— Боцман! Осторожно между скалами! Как выйдем в Карибское море, держись курса норд-ост! Дальше пойдём между Эспаньолой[6] и Пуэрто-Рико — прямо в Атлантический океан!
Бен почувствовал, как его пробрала дрожь от лёгкого волнения. Он и не подозревал, как велика в нём тяга к приключениям. Ему казалось, будто он бывалый мореплаватель, хотя в море он был лишь второй раз…
Капитан пел со всеми, а Бен, не зная слов, только напевал мотив. Нед вилял хвостом в такт песне:
Прощай, дорогая Сюзанна!
И вы, дорогие друзья!
Вернусь ли, не знаю,
По я уплываю
В неведомые края.
Кричат океанские чайки,
А нам паруса поднимать.
И чтоб не забыли, мы были
Кем были,
Увидимся ль снова, как знать.
* * *
Персиваль Моунси, так звали кока на «Девонской красавице», из кожи вон лез, чтобы угодить капитану Лисолову. Капитану полагалось подавать завтрак первому, поэтому кок встал чуть свет и вытащил леску, сброшенную с кормы в море накануне вечером. На наживку попалась плоская рыбёшка с жёлтой чешуёй. Приготовив добычу на камбузе на решётке, повар торопливо разложил рыбу на серебряной тарелке, украсил тонкими ломтиками лимона, посыпал красным перцем и солью. Тарелку он водрузил на поднос, рядом поставил графинчик с мадерой и положил две толстые солодовые галеты из особой личной коробки капитана. Аккуратно сложив салфетку, кок вложил её в оловянный бокал. Высоко неся поднос на ладони левой руки, маленький толстяк-кок заспешил по палубе к капитанской каюте. На полдороге он, однако, остановился, заглядевшись на восход солнца, — оно прорывалось сквозь розовые и жемчужно-серые облака. Моунси вздохнул. Ему нравились Карибское море и здешний экзотический климат. В эту минуту он увидел, что из-за скал, огибая мыс, движется какой-то корабль. Кок бросился вперёд, не забывая балансировать подносом.— Чарли! Берти! — пинками разбудил он спящих вахтенных. — Глядите — корабль!
* * *
Капитан Лисолов Тил в шёлковом халате и в шапочке с кисточкой сидел у себя в каюте за столом, ожидая, когда ему подадут завтрак. Однако это утро началось не так, как обычно. Вместо осторожного постукивания кока, желающего предупредить, что завтрак прибыл, дверь внезапно распахнулась — видно было, что кока оттолкнули в сторону, — и в каюту ворвались двое вахтенных с воплями:— Капитан! Капитан! Сэр!..
Тил в бешенстве вскочил и указал пальцем на раскрытую дверь:
— Вон! Вон из моей каюты, невежи неотёсанные! Вон, или я прикажу спустить с вас шкуру! Вон, я сказал!
— Но, капитан, прошу прощенья… — неуверенно пролепетал Берти.
Взгляд, который устремил на него капитан, заморозил бы и ямайский ром в жаркий день.
— Немедленно вон!
Оба матроса знали, что с капитаном лучше не спорить, и выбрались из каюты. Всё ещё стоявший у дверей кок, с подносом на вытянутой руке, встретил их сочувственным взглядом и тихонько постучал в дверь, которую сам только что закрыл за выдворенными вахтенными.
— Войдите, — раздался томный голос капитана. Кок уверенно вплыл в каюту, осторожно опустил поднос на стол перед Тилем и, поправляя ломтики лимона, проговорил:
— Доброе утро, сэр! Хочу доложить, сэр, что двое вахтенных дожидаются за дверью, когда им можно будет рапортовать вам.
Капитан капера налил себе мадеры и произнёс со своей обычной аристократической медлительностью:
— Вот как? Два вахтенных? Что ж, передай, пожалуйста, пусть войдут!
Кок позвал Чарли и Берти:
— Проходите, да не забудьте дверь за собой закрыть!
Поверх своего бокала Тил разглядывал неловко топчущихся перед ним матросов. Не успели они вымолвить и слова, как он поднял руку, призывая их к молчанию, и начал снова читать им нотацию:
— Никто вас не учил, что, прежде чем войти в каюту, полагается вежливо постучать? Не слышали об этом? Ну так повторяйте за мной: «Мы, темнота и неучи, собираясь войти в каюту капитана, образованного джентльмена, должны прежде постучаться». Повторите!
Спотыкаясь на некоторых словах, Чарли и Берти с грехом пополам повторили наставление. Тил промокнул усы салфеткой.
— Вежливость — вот главное в отношениях с капитаном. — Он взял со стола вилку и указал ею на Чарли: — А что, собственно, вы хотели доложить? Ну, говори!
— Справа по борту корабль, сэр. Миновал мыс. Похоже, французские пираты, сэр.
Тил уронил вилку, и она, звякнув, упала на тарелку.
— Чёрт побери! Что же вы молчали?
— Мы начали докладывать, сэр, но вы сказали… — подал голос Берти.
Убийственный взгляд капитана заставил его прикусить язык, а Тил принялся ещё и поучать беднягу:
— Прости, но разве я к тебе обращался?
Берти переступил с одной босой ноги на другую и опустил глаза:
— Нет, сэр. Капитан кивнул:
— А посему помалкивай! — Тил считал хорошим тоном не знать, как кого зовут из команды, полагая, что это ниже его достоинства. Он снова перевёл взгляд на Чарли:
— Значит, говоришь, корабль лягушатников? Пиратский? Все ещё в пределах видимости?
— Да, сэр! — глядя в глаза капитану, заверил его Чарли.
Тил поднялся с кресла.
— Что ж, покажем мерзавцам, что бывает с теми, кто лезет в мои воды! Кок, пришли моего камердинера. А вы двое бегом к старшему канониру и скажите ему, чтобы созвал матросов, да вдвое больше, чем обычно. И пусть ждёт команды.
Рокко Мадрида разбудили и вызвали на палубу с первыми лучами солнца. Его главные помощники — Пепе, Португалец и Боули — смущённо жались друг к другу на юте, отводя глаза от капитана. Мадрид вынул из ножен палаш и потыкал им в деревянный брус, все ещё пахнущий маслом и горелой паклей. Потом указал палашом на Португальца:
— Когда вы это нашли и где именно?
— Нашли меньше четверти часа назад, капитано. — Боцман старался, чтобы его голос звучал уверенно. — Мы с Боули вытащили брус на борт. Пепе скажет точно, где это было.
Пепе нервно прокашлялся:
— Да брусок плыл за нами, капитано. Мне удалось его заметить.
Повернувшись на каблуках, Мадрид подошёл к лееру. Он вложил палаш в ножны и, что-то соображая, уставился на море. Трое подчинённых затаили дыхание, пытаясь догадаться, что будет дальше. К их радостному изумлению, обернувшись, Мадрид улыбнулся: