Джейкс Брайан. Возвращение корабля-призрака

   Один из матросов капера показал на сидящих на берегу пиратов:
   — Разве это честно? Валяются себе на песочке, а мы тут гнём спины на их корыте!
   — Ты что-то сказал?
   Матрос обернулся и увидел над собой Тила.
   — Ничего, сэр! Я молчу, капитан! — униженно пробормотал он, сгибаясь над своей работой.

Глава 9

   «Крошка Мари» уже миновала пролив Мона между Эспаньолой и Пуэрто-Рико.
   Сидя в каюте у капитана, Бен и Нед осваивали искусство навигации. Урок вёл Турон. На койке капитана была разложена большая старая карта, по углам придавленная книгами и секстантом. Турон указал на неё пальцем.
   — Эта старая карта незатейливая, без подробностей, но на неё можно положиться. По моим расчётам, мы находимся вот здесь, видишь, Бен?
   Мальчик вглядывался в место, указанное Туроном.
   — Да здесь же, здесь, — Турон несколько раз нетерпеливо ткнул пальцем в карту, — сверху мы — так, жалкая щепка, покачиваемся вверх-вниз над бездонными глубинами, где, как говорится в Библии, обитают левиафаны и бегемоты. Мы — хлипкая, но отважная мелюзга, Бен, иначе не скажешь!
   — Наверное, так и есть, сэр, — согласился Бен, — но не могли бы вы перестать пугать беднягу Неда и объяснить, куда мы теперь путь держим?
   Турон перевёл глаза с обескураженного мальчика на собаку и рассмеялся.
   — Сдаётся мне, что напуган ты, а не Нед. Куда мы идём? Прямо на норд-ост. Между нами и Францией только маленькие острова — их называют Азорские, другой суши нет. Пошли, мои помощники, приносящие счастье, скажем Пьеру, чтобы держал не на восток, а на северо-восток.
   Бен с Недом поднялись вслед за капитаном на палубу, где он отдал распоряжения стоявшему у штурвала Пьеру. Верный рулевой тут же послушно повернул штурвал, но вдруг нахмурился, повернул ещё раз и ещё.
   — Капитан, корабль не слушается руля, посмотрите сами!
   Турон наблюдал, как рулевой снова и снова проворачивал штурвал.
   Пьер в полном смятении помотал головой.
   — Я так закрутил это колесо, что мы должны были уже лечь курсом на юг, а курс остался прежний. Что-то тут не так, капитан.
   — Ну-ка, дай я попробую, — взялся за штурвал Турон. Штурвал не оказывал сопротивления и вращался свободно. Капитан выпустил его из рук и, размышляя, в чём дело, прислонился лбом к одной из резных спиц красного дерева.
   — Что случилось, сэр? — не удержался Бен.
   — Если бы я знал, с удовольствием тебе объяснил бы! — Турон выпрямился и покачал головой. — Только я ума не приложу, в чём дело. Наверное, нас подвёл «Тринидадский трюк». Больше нечему. Наша «Мари» уже не девочка, стареет бедная, скоро совсем старушкой станет — все у неё понемногу износилось и портится. Когда я проделал этот «Тринидадский трюк», ночь была бурная, штормовая, мы оказались между двумя кораблями — манёвр был трудный и рискованный. Видно, что-то у «Мари» сломалось, или треснуло, или разболталось. А с тех пор мы не щадили штурвал, вот, видно, часть руля и не выдержала, пришла в негодность. Держу пари, дело именно в этом. Ну-ка, Бен, позови Анаконду.
   Гигант негр в свободное от вахты время дремал в своей подвесной койке. Бен тихонько потряс его:
   — Сэр, вас зовёт капитан.
   Анаконда гибким движением соскользнул с койки, блеснув зубами, улыбнулся Бену и, привычно пригнувшись в дверях, вышел из каюты. Разговаривая с ним, капитану Турону, хоть он и сам был немаленьким, пришлось задирать голову.
   — Слушай, друг, что-то с нашей «Мари» стряслось, когда она отколола свой «Тринидадский трюк».
   Подхватив бухту троса, словно связку шнурков, Анаконда сказал:
   — Верно, наша старушенция повредила руль, капитан. Я сейчас проверю.
   Закрепив трос за кормовой кнехт, он спустил его за борт, затем, перехватывая трос руками, стал спускаться в воду. Перед тем как погрузиться, он, глубоко вздохнув, набрал полную грудь воздуха. А потом исчез за кормой.
   Нед просунул морду между стойками ограждения: «Хорошо, что Анаконда не слышал рассказов о левиафанах и бегемотах! И вообще обо всяких морских чудовищах, притаившихся в глубине!» — «Ну, я думаю, Анаконда сумеет за себя постоять, — отозвался Бен, — видел, какой у него сзади на поясе громадный нож? Больше иных кинжалов. Но, между прочим, он что-то долго не поднимается. Надеюсь, с ним ничего не случилось!»
   И тут раздался голос Пьера:
   — Поднимается!
   В прозрачной воде можно было разглядеть голову красавца негра, и вот уже она показалась на поверхности. Анаконда поморгал, отхаркался и начал спокойно подниматься на корабль.
   — Нужна медная лента, гвозди и молоток, капитан. У нашей «Мари» руль выделывает что хочет, болтается там, внизу, как вывеска на таверне.
   Турон улыбнулся с облегчением.
   — За это надо благодарить Господа Бога, дружище! Гвоздей и медной ленты у нас полно. Долго провозишься?
   Анаконда пожал могучими плечами.
   — Придётся понырять! Только одному мне не управиться. Пальцы у меня чересчур толстые, мне не продеть" ленту между сломанной частью и баллером. Там слишком узкая щель. Если со мной кто-нибудь спустится, я придержу перо руля, тогда можно будет просунуть медную ленту в эту щель. Мы прибьём один конец ленты к перу, я буду держать руль, и когда продену другой конец ленты, прибью его тоже. Потом для верности забьём ещё по парочке гвоздей в оба конца ленты, и руль будет как новенький.
   Турон начал раздеваться, одновременно отдавая команды высыпавшим на палубу матросам:
   — Принесите ещё один трос, молоток, медную ленту и горсть гвоздей!
   Анаконда взял руку капитана в свои.
   — Капитан, у вас, конечно, рука не такая большая, как у меня, но сами посмотрите — пальцы у вас короткие и толстые.
   И вдруг все матросы, бывшие на палубе, куда-то подевались, у всех нашлись срочные дела. Турон посмотрел им вслед:
   — Велите моряку вести корабль — поведёт, слова не скажет, но попросите его спустить ногу в море… правда, Пьер?
   — Большинство из них и плавать-то не умеет, — объяснил боцман. — Потому и боятся глубины. Я полезу, капитан.
   Анаконда покачал головой:
   — Да у тебя, Пьер, пальцы, как те колбаски, что продают в Картахене на набережной. Ну-ка, покажи руки ты, Бен.
   Едва взглянув на гибкие пальцы мальчика, Анаконда подмигнул ему.
   — Вот твои годятся!
   Турон обхватил Бена за плечи.
   — Полегче, полегче, я его под воду не пущу! Этот парнишка мой счастливый талисман.
   Бен выскользнул из-под руки капитана.
   — А счастливый талисман как раз пригодится внизу. Нет, с Анакондой пойду я, капитан!
   Нед вскочил на ноги и упёрся передними лапами в грудь Бена: «Нет, Бен, пожалуйста, не лезь к этим левиафанам!»
   Бен обхватил голову Лабрадора обеими руками и заглянул в тёмные молящие глаза своего верного друга: «Кто-то же должен помочь Анаконде, иначе мы будем болтаться по Атлантике до будущего года. Я знаю, Нед, будь ты на моём месте, ты бы тоже вызвался, но, к сожалению, от твоих лап там мало толку. Не беспокойся! Обещаю, что буду осторожен!»
   — Друг, не спускай глаз с мальчишки, пока будете там, внизу, — сказал Анаконде Турон, отведя негра в сторону.
   — Я за него отвечаю, капитан, — отсалютовал Анаконда. — Всё будет в полном порядке. Ну что, Бен, готов окунуться?
   Бен сбросил рубашку, скинул башмаки и повесил на плечо трос: — Готов, сэр!

* * *

   Излишне сладкий портвейн испанского пирата не понравился Лисолову Тилу, так что он поспешил запить его более мягкой светлой мадерой. Он не мог нарадоваться своим успехам — сам по себе «Морской дьявол» был ценной добычей. Каюта, прежде принадлежавшая капитану Мадриду, больше походила на парадный зал. Из неё все вынесли, она была тщательно вычищена и обставлена вещами Тила, более подобающими, как он считал, английскому джентльмену.
   Тил снова и снова проводил пальцем по лезвию палаша, отобранного у Мадрида, — настоящая толедская сталь. Палаш испанца был куда более элегантным, чем тот, что носил Тил, — обычное оружие военного моряка. Облачённый в свежевыглаженные и накрахмаленные одежды, Тил, стоя перед высоким зеркалом во вращающейся раме, когда-то, видимо, похищенным Мадридом с богатого торгового судна, принимал всевозможные позы, поигрывая своим новым оружием. Наконец, отложив палаш в сторону, он взял свёрнутую в трубку бумагу и величественно выплыл на палубу.
   Рокко Мадрид в это время был на «Девонской красавице». Увидев Тила, он тут же перебрался к нему по переброшенным с одного корабля на другой доскам.
   Лисолов позволил себе покровительственно улыбнуться.
   — А, вот и вы, капитан Мадрид! Отличный денёк, верно?
   Сдерживая негодование, Мадрид отвесил лёгкий поклон.
   — Ваша «Девонская красавица», капитан Тил, вся разорена. Почему бы не приказать моей команде починить мачту, приготовить корабль к плаванию, сделать запасы воды и продовольствия? И потом — где мой пленник, француз Лудон? Почему мой первый помощник, боцман и вся команда до сих пор бьют баклуши на берегу? Почему вы не пошлёте за ними шлюпку? Для них здесь куча дел!
   Продолжая весело улыбаться, Тил легонько постучал по груди испанца бумажным свитком:
   — Терпенье, сэр! Всему своё время! Какой вы, однако, горячий! Ваш пленный французишка за решёткой и под охраной. Мы же не можем допустить, чтобы он удрал! Что же до остального… все в своё время, все в своё время!
   — Когда же оно наступит, сеньор? — И Мадрид впился подозрительным взглядом в Тила. — Когда?
   Тил сделал вид, что удивлён, и улыбнулся:
   — Да вот-вот, капитан, если пожелаете, хоть через час. Вам только и нужно, что сказать мне. Когда скажете?
   Мадрид посчитал, что, выказав своё возмущение, выиграл у Тила очко. И решил жать дальше на этого маленького щёголя, разодетого, как павлин.
   — Нам нужно наше оружие, какой смысл преследовать пиратский корабль без оружия! Турон — опасный противник.
   Капитан Лисолов перестал улыбаться:
   — Оружие я верну, когда сочту нужным. Что до пушек, то на этом корабле их довольно. Мы же не собираемся топить французишку? Зачем устилать дно океана золотом?
   — Мы упустим Турона, если будем прохлаждаться здесь, — с досадой вздохнул Мадрид. — С каждым часом, сеньор, он удаляется от нас! Вы разрешите мне вернуть мою команду на корабль?
   Тил кивнул.
   — Разумеется, дорогой мой! Эй, боцман, шлюпку с «Девонской красавицы» на воду! Капитан Мадрид сойдёт на берег.
   Спустившись в шлюпку, Рокко Мадрид испытующе посмотрел на Тила, который, стоя на палубе «Дьявола», склонился над ограждением.
   — Капитано, я что же, сам буду грести? Англичанин пожал плечами.
   — Конечно, капитан. Зато на обратном пути вы сможете взять в шлюпку больше своих матросов.
   Мадрид вставил весла в уключины и неумело принялся грести. Он не успел отойти от корабля и на расстояние двух шлюпочных корпусов, как Тил его окликнул:
   — Эй, ты, слушай! — И, развернув свиток, который всё время держал в руках, Тил начал громко читать:
   — По поручению, дарованному мне моим королём Карлом Вторым, я объявляю судно «Морской дьявол» своей собственностью, в соответствии с выданным мне каперским свидетельством. Боже, храни Короля и Англию! И да будут прокляты её враги!
   Шлюпка закачалась, когда Мадрид бросил весла и, вскочив, закричал:
   — Английская свинья! Ты меня подло обманул!
   Прозвучали три выстрела, и Мадрид в панике упал на дно шлюпки. Ещё не веря, что ни один выстрел не задел его, он осторожно привстал на колени и увидел, что Тил в него целится:
   — Ты, испанский пёс! Благодари Бога, что жив остался! С грабителями-пиратами я сделок не заключаю! Им веры нет! Перевешать вас всех — тебя и твою вонючую команду — займёт слишком много времени. Оставляю вас на необитаемом берегу, сэр! Так что греби туда скорей, пока твоя шлюпка не потонула! Чтоб тебе подохнуть! И всем твоим подонкам того же желаю!
   Рокко Мадрид в бешенстве разразился руганью и проклятиями.
   — Продажный Лисолов! Морское охвостье! Да какой ты, к чёрту, капитан? Грязный плевок, вот ты кто! Гореть тебе в аду синим пламенем! Пусть акулы вырвут твой мерзкий язык! Пусть сгниют твои кости на дне морском!
   А шлюпка, пробитая пулями в трёх местах, в это время быстро наполнялась водой.
   Капитан Тил равнодушно перевёл взгляд на своего боцмана:
   — Довольно забавно ругается, вот что значит южный темперамент! Но мы не станем слушать эти пиратские бредни! Пора сниматься с якоря! В одном он прав: стоя здесь, мы теряем дорогое время. Берите «Девонскую красавицу» на буксир, снимайтесь с якоря и ставьте паруса!

* * *

   Рокко Мадрид со своей командой стоял в лучах заходящего солнца у линии прибоя и смотрел, как ветер наполняет паруса их корабля, за которым тащилось на буксире изуродованное судно Тила.
   — Что же нам делать, капитано? — с отчаянием посмотрел на Мадрида Пепе.
   Рокко опустился на песок и начал стягивать свои высокие сапоги. Они разбухли от морской воды, ведь капитану пришлось шагать ярдов сто по отмели, где осталась лежать продырявленная шлюпка.
   — Боули, Португалец, возьмите с собой ещё кого-нибудь и пойдите посмотрите, не удастся ли вытащить шлюпку на сушу, — распорядился Мадрид.
   Боули даже не пошевельнулся и вдруг плюнул в спину Мадрида:
   — Хватит тебе командовать! Капитан без корабля — вот ты кто теперь! Иди и сам тащи эту шлюпку!
   Мадрид вскочил и, сжав кулаки, ринулся к Боули. Первыми помощниками капитанов на пиратских кораблях обычно бывают бесстрашные, быстрые на расправу люди. Как раз таким был и Боули. Уклонившись от кулаков разъярённого капитана, он подставил Мадриду подножку и, когда тот упал, нанёс ему мощный удар по шее.
   — Запомни, дурак! Ты больше не капитано! Думал, что обманул Лисолова своими россказнями о сокровищах Турона? А Тил сам тебя надул! Теперь мы выброшены неизвестно куда, без всякого оружия. Что у нас осталось — только ножи за поясом. Ну так что? Будешь со мной драться, Мадрид? А?
   Рука Мадрида дёрнулась к ножнам, но они были пусты. Он зажмурился под презрительным взглядом Боули.
   — Ладно, тут и валяйся! Здесь твоё место, а если двинешься, я убью тебя голыми руками!

* * *

   Вечером Рокко Мадрид сидел на песке в полном одиночестве, отвергнутый своей командой, которая предпочла выбрать вожаком Боули. Матросы расположились вокруг костра — они развели его сразу, как только их высадили на берег. Португалец, ставший помощником нового командира, грыз расколотый кокосовый орех. Он перевёл взгляд на Боули:
   — Так что же нам теперь делать?
   Первый помощник стряхнул с рукава залетевшую искру.
   — Этот Лисолов такой же болван, как наш Мадрид! Неужто он не понимает, что на таком острове, как Пуэрто-Рико, пираты не пропадут? Да во все здешние порты заходят корабли «Братства». И в Маягуэо, и в Агвадильго, и в Аресибо, и в Сан-Хуан. Голову даю на отсечение, что мы недалеко от Понсо. Совершим двухдневный пеший переход и наймёмся на первый же корабль, который нам встретится. Бросил он нас в необитаемом месте! Как бы не так!
   Команда явно взбодрилась — всем улыбалась перспектива скоро оказаться в порту, где стоят корабли и полно таверн, а не сидеть здесь брошенными и обречёнными. Пепе кивнул в сторону капитана, сидевшего в одиночестве в пятидесяти ярдах от собравшихся у костра.
   — А этого с собой возьмём?
   Португальцу такая мысль показалась малопривлекательной.
   — Да пусть он катится к чёртовой матери! Плевать на него! Верно, Боули?
   Боули сплюнул в костёр.
   — Теперь Мадрид будет навлекать на нас несчастье! Нечего ему тащиться вместе с нами. Среди вожаков «Братства» он — фигура. Попомните моё слово, я его знаю, всю вину за потерю «Дьявола» он свалит на нас. В первую очередь на меня. Велит меня вздёрнуть как бунтовщика. Нет, с капитаном Мадридом нужно сделать одно — похоронить его здесь!

* * *

   Команда «Дьявола» замерла в молчании. В свете костра было видно, как побледнел от ужаса Португалец.
   — Убить Мадрида! Да кто посмеет поднять на него руку!
   Боули вытащил из-за пояса большой нож с широким лезвием и ловко покрутил им.
   — Ну, раз вы все такие слюнтяи, этим займусь я. Но смотрите, доберёмся до порта, чтобы там об этом дельце никто не пикнул! Я скажу, что Мадрида убили пираты, захватившие «Дьявола». А если кто вылезет шибко умный, так он долго не протянет. Ну, теперь закройте глаза или отвернитесь, раз такие неженки! Этот Мадрид — коварная тварь, без него нам куда лучше будет!
   И зажав нож в зубах, Боули пополз в сторону берега. Слышен был только шум волн, набегающих на песок, да редкое потрескивание сучьев в костре. Боули видел спину сидящего поодаль Мадрида — тот склонился вперёд, словно дремал. Боули бесшумно подполз ближе и на ходу взял нож в руку. Крепко сжав рукоятку, он приготовился всадить нож между рёбер своему бывшему капитану.
   Боули подползал все ближе и ближе, и вот уже спина Мадрида оказалась прямо перед ним. Встав на колени, Боули обхватил свободной рукой шею капитана. Голова Рокко Мадрида качнулась, и в тот же миг плечо Боули защекотали какие-то цветные перья. С испуганным хрипом он отпустил свою жертву и попятился. Жизнь Рокко Мадрида оборвали четыре отравленные стрелы — одна вонзилась за ухо, три в щеку. Ещё тёплое тело капитана устрашающе раскинулось на песке. Боули, хрипя и задыхаясь, заковылял к костру. Его успел подхватить Португалец, но Боули, ноги которого сводили судороги, упал на землю, так и не сумев вырвать из горла острую бамбуковую стрелу.
   К костру вышел бородатый патриарх, чью деревню недавно уничтожили пираты с «Морского дьявола». Он обвёл взглядом окаменевшую от ужаса команду:
   — Вернулись… После того, что вы здесь наделали… Только глупцы способны на такое!
   Он отступил в темноту, и тут забили барабаны. Бум, бум, бум! Непрерывный глухой зловещий стук. Бесшумные, точно лунные тени, карибские охотники, разрисованные тёмными полосами, начали сжимать кольцо вокруг тех, кто ещё недавно был командой «Морского дьявола».

Глава 10

   Капитан Турон говорил правду — под водой действительно был удивительный мир. Золотые солнечные лучи, преломляясь на поверхности моря, уходили в глубину и казались лёгкими бледно-голубыми и бледно-зелёными занавесями, а от облепленного ракушками корпуса «Мари» серебряными каскадами поднимались мелкие пузырьки. В щеку Бена то и дело мягко тыкались маленькие толстые, блестящие, как драгоценные камни, рыбки, выплывающие из-под корабельного днища. Держась за трос, спущенный с кормы, Бен и Анаконда приблизились к рулю. Здесь, в тени, падавшей на воду от корпуса корабля, царил сумрак, но повреждённый руль было хорошо видно. Бен привязал свой конец троса к стержню, торчащему под рулём. Светлые длинные волосы мальчика колыхались в воде вокруг его головы, словно вздрагивающий нимб. Анаконда привязал к тросу мешок с инструментами, чтобы освободить руки. Все ещё держась за трос, они обследовали повреждённый руль.
   Гигант негр махнул рукой, и Бен вытащил из мешка медную ленту и молоток. Анаконда показал один палец, Бен нащупал в мешке гвоздь и протянул его рулевому, придерживая другой конец ленты у большого продолговатого руля. Захватив трос ногами, Анаконда наполовину вогнал гвоздь в медную ленту, прибив её к деревянной части руля, потом бросил молоток обратно в мешок и сделал знак Бену подниматься. Тот сразу сообщил Неду наверх: «Поднимаемся глотнуть воздуха!» — «Слава богу, — отозвался Нед, — я уже думал, вы отрастили себе жабры!»
   Моргая и хватая ртом воздух, Бен и Анаконда всплыли на поверхность.
   — Ну как вы? В порядке? Что там внизу? — крикнул им Турон, сидевший на палубе, просунув ноги сквозь кормовое ограждение.
   — Придётся ещё понырять, но один конец ленты мы уже прибили! — крикнул в ответ Бен.
   Турон приподнялся, собираясь встать:
   — Отлично! Помощь нужна? Я спущусь и подсоблю.
   — Нет, капитан! Там хватает места только для меня и для Бена! Вы будете даже мешать, — покачал головой Анаконда.
   — Да, сэр, оставайтесь наверху! — согласился Бен с рулевым. — А то ещё Нед захватит корабль! Вы же знаете, он спит и видит себя на капитанском мостике!
   Чёрный Лабрадор, просунув морду сквозь поручни, свирепо блеснул глазами: «Да, да! И на моём корабле я нахалов не потерплю! Так-то, молодой человек!»
   Анаконда с Беном снова погрузился в воду. На этот раз Бену предстояло просунуть ленту между задней частью руля и балером. Дело осложнялось тем, что корпус «Мари» оброс толстым слоем ракушек и целым лесом зелёных, похожих на волосы, водорослей. Бен срезал их ножом Анаконды и начал медленно протискивать ленту в щель. Это было нелегко, потому что мягкая медь, натыкаясь на препятствие, легко гнулась. Ещё два раза ныряльщикам пришлось подниматься на поверхность, но когда они погрузились в третий раз, Бен всё-таки ухитрился протолкнуть ленту насквозь, хотя пальцы у него окоченели и стали скользкими и липкими от водорослей. Анаконда прибил продетый конец, и они снова поднялись глотнуть воздуха.
   — Сделано, сэр! — помахал Бен Турону. — Осталось только как следует натянуть ленту и с обеих сторон вбить в неё побольше гвоздей!
   Турон благодарно улыбнулся.
   — Пьер, вели коку приготовить для каждого из этих молодцов по большой миске наваристого горячего супа! Они, поди, замёрзли, так долго пробыли там внизу, в холодной воде.
   На этот раз Анаконда взял в рот шесть гвоздей. Он работал торопливо, хотя вбивать гвозди было крайне трудно. Бен прижимал ленту к рулю, чтобы она не сдвигалась с места. От каждого удара молотка тело Анаконды вздрагивало. Вдруг молоток дёрнулся в его руке, и негр с размаху напоролся ладонью на головку гвоздя. Кровь красной струйкой заскользила в воде. Бен показал ему, что надо подниматься, но Анаконда улыбнулся, покачал головой и просигналил наверх, что осталось забить один гвоздь. Он весело выплюнул этот последний гвоздь в ладонь и начал прибивать к рулю оставшийся конец ленты. Ловко ударив четыре раза, Анаконда вогнал гвоздь, дал сигнал к подъёму… и тут-то всё и произошло.

* * *

   Наверху на палубе у штурвала по случаю ремонта руля никого не было. А колесо штурвала отозвалось на колебание починенного руля и сделало пол-оборота, отчего руль повернулся и ударил Бена по голове. От боли Бен чуть не потерял сознание. Он, как в тумане, выпустил из рук трос и выплыл наверх. Оглянувшись, он увидел, что гигант рулевой тянет к нему руку, и в этот миг на Анаконду налетело что-то большое и чёрное. Вода вскипела алыми пузырями, и вдруг ногу Бена обожгло, словно ножом полоснуло. Он потерял сознание, и его закрутило в пронизанной красными полосами темноте. А в мозгу звучали тревожные призывы Неда: «Бен! Бен! Хоу-оу-оу!»
   Турон увидел кровавые пузыри на воде. Зажав в зубах нож, он обежал воющего Лабрадора и, не оглядываясь, прыгнул за борт. Бен головой вниз плавал у поверхности, вокруг его ноги запутался оборванный трос. Кровавый след уходил далеко вниз, в непроглядную глубину. Анаконды нигде не было. Турон схватил мальчика и трос и стал с бешеной скоростью подниматься — он видел, что к ним приближаются зловещие чёрные тени.
   Команда, лихорадочно выбирая трос, втащила обоих на борт. Турон крепко прижимал к себе Бена, не выпуская из рук троса. Когда их переваливали через кормовое ограждение, над поверхностью воды показалась огромная голова, её открытая пасть с острыми, как кинжалы, зубами, мелькнула всего в дюйме^[10] от ступни капитана.
   — Акулы! Акулы! — закричал Пьер и метнул в эту голову отпорный крюк шлюпки.
   У нескольких матросов под рукой были заряженные пистолеты, и они начали стрелять в остроконечные плавники, кружившие вокруг «Мари». Кто-то выстрелил в воздух — это Пьер ударил стрелявшего по руке.
   — Не стреляй! Что ты делаешь? Попадёшь в Анаконду!
   Турон нажимал руками на спину Бена, изо рта все ещё не пришедшего в сознание мальчика вытекала морская вода. Капитан поднял голову — лицо его исказилось от горя:
   — Анаконда погиб, Пьер! Погиб!
   Стрельба сразу прекратилась, матросы, не веря услышанному, глядели друг на друга. Не может быть! Анаконда погиб?

* * *

   Бен лежал в каюте капитана Туррна на его койке, Нед сидел рядом и отчаянно старался пробиться в воспалённый мозг мальчика. Но попытки верного Неда были тщетны. В сознании Бена всё смешалось: шторм на море, высоченные волны, бьющиеся о скалистые берега, «Летучий голландец», залитый призрачным зелёным светом огней Святого Эльма, пляшущих на его снастях, Вандердеккен у штурвала… Нед пытался успокоить метавшегося в бреду Бена; тихо поскуливая, он лизал его руку и мысленно настойчиво внушал: «Бен, Бен, это я — Нед! Ты в безопасности, друг! Отдыхай, не думай ни о чём!»
   Турон принёс немного бренди, разведённого тёплой подслащённой водой, и влил несколько капель в рот Бена.
   — По-моему, это должно ему помочь. Бедняге здорово досталось. Я побуду тут с вами, Нед, пока ему не станет лучше. Слава богу, эти чёртовы рыбы не сожрали его! Несчастный Анаконда! Вот кого мы навсегда потеряли! Не считая тебя и Бена, он был мне самым лучшим другом за всю мою жизнь! Упокой, Господи, его душу!
   Турон сел в кресло и положил ноги на койку.
   — Ну и то хорошо, что Бен жив остался, верно, Нед? — сказал он Лабрадору устало. — Не горюй, пёс! Завтра он будет как огурчик!