— Но милосердия просят именно они.
— Я уже сказал тебе — милосердие, жалость — все это в прошлом, да и то — из области налоговой политики.
— Кастэнс! — сказал Пирри. — Смотрите.
По дороге, меж холмов, шла группа людей — семь или восемь мужчин, женщины и несколько детей. Они уверенно шагали вперед, и даже издалека в руках мужчин были видны блестящие предметы, похожие на ружья.
— То, что надо, — удовлетворенно произнес Джон.
— Станут ли они с нами разговаривать? — заметил Роджер. — Возьмут, да и выстрелят первыми. Может, нам лучше спрятаться пока?
— Нет, тогда уж они точно выстрелят первыми.
— А ты не боишься за детей?
— Их женщины и дети тоже открыты.
— Можно нам остаться с вами, пока не пройдут эти люди? — умоляюще глядя на Джона, спросил пожилой мужчина. Несчастные беженцы все еще были здесь.
Джон уже собирался отказать, как вдруг поймал взгляд Пирри. Тот едва заметно кивнул, и Джон понял — мол, пусть остаются. Не для дела, так хоть для видимости пригодятся.
— Как хотите, — равнодушно бросил он.
Все молчали. Теперь, когда новый отряд подошел ближе, было видно, что почти все мужчины вооружены. Джон уже различал пару армейских винтовок, винчестер и несколько дробовиков. Да, с таким подкреплением им сам черт не страшен! Но как переманить их на свою сторону?
Вот они уже совсем рядом. Спокойно, уверенно проходят мимо. Крупный мужчина с красным обрюзгшим лицом — явно, главарь — поравнявшись с Джоном, окинул его равнодушным взглядом и, не останавливаясь, пошел дальше.
— Минуту, — окликнул Джон.
Краснолицый остановился и вопросительно посмотрел на него.
— Что надо? — он говорил с сильным йоркширским выговором.
— Меня зовут Джон Кастэнс. Мы идем в одно местечко на холмах. Там, в долине, живет мой брат. Он так надежно защитил свою землю, что можно не бояться даже целой армии. Вас это не интересует?
— А от нас-то вы чего хотите? — спросил краснолицый, чуть помедлив.
— Там внизу, — Джон махнул рукой в сторону долины, — дела совсем скверные. Тем более для такого маленького отряда, как наш. Мы ищем компаньонов.
Краснолицый усмехнулся.
— А вот мы не ищем. Нам и так неплохо.
— Это сейчас, — сказал Джон. — Пока в земле есть картошка, а на фермах — мясо. Но долго так не будет. Мясо кончится. А на следующий год вы не найдете на полях ни одной картофелины.
— Поживем-увидим. Авось не помрем.
— Я скажу вам, как можно выжить. Каннибализм. Устраивает?
Главарь еще был настроен враждебно и презрительно, но Джон заметил, что в прежде дружных рядах его спутников уже поселились сомнение и смута.
— Почему я должен вам сразу поверить? — проворчал краснолицый. — Может, мы еще подумаем…
— Ваше дело, — ответил Джон. — Те, что не смогут найти клочок земли и удержаться на нем, превратятся в дикарей, если вообще выживут. Может, вам это и подходит, а нам — нет.
— Я скажу вам, что мне не подходит, мистер. — Много болтовни. У меня никогда времени не было для таких трепачей.
— Через несколько лет у вас вообще отпадет нужда разговаривать, — сказал Джон. — Будете изъясняться при помощи знаков и нечленораздельных звуков. А я говорю, потому что знаю. И если у вас сохранилась хоть капля здравого смысла, вы поймете, что в ваших интересах выслушать меня.
— В наших интересах — говорите? — Как будто вас это не волнует!
— Конечно, волнует. Я же не дурак. Но вам-то это больше нужно. Мы просто ищем помощи, чтобы обезопасить себя в дороге. Временно. А вам предлагаем место, где вы сможете жить более-менее спокойно. И дети ваши вырастут людьми, а не дикарями.
Краснолицый обвел взглядом своих спутников, словно оценивая, какое впечатление произвели на них слова Джона.
— Все это одна болтовня, — буркнул он. — Думаете, мол, наймемся мы к вам на службу и потащимся за какой-то несбыточной мечтой?
— У вас есть другой вариант? А вообще-то вы знаете, куда идти? Чего вы боитесь, почему не хотите пойти с нами?
Краснолицый враждебно уставился на Джона, но взгляд его был уже не столь уверенным.
— Что скажете? — наконец пробурчал он, повернувшись к своим.
Ответ можно было прочесть по лицам.
— Давайте пойдем. Сами все увидим, что плохого? — сказал смуглый коренастый мужчина. По рядам пробежал одобрительный шепот.
— Ладно, — главарь смотрел на Джона. — Валяйте, ведите нас в вашу долину. Дальше видно будет. Кстати, где это?
Вовсе не собираясь открывать расположение Слепого Джилла и даже называть его, Джон хотел было дать какой-нибудь уклончивый ответ, как вдруг вмешался Пирри.
— Вам незачем это знать, — холодно сказал он. — Это касается только мистера Кастэнса. Здесь командует он. Делайте то, что он скажет, и довольно с вас.
Джон услышал, как испуганно ахнула Оливия. Он и сам испугался, не понимая оскорбительной высокомерной выходки Пирри. Столь наглое заявление могло испортить все дело. Наверно, надо было как-то сгладить ситуацию. Но Джон молчал — все равно исправить уже ничего нельзя, а самое главное — он был уверен, что Пирри затеял ссору неспроста.
— Вот так, значит? — сказал краснолицый. — Мы должны делать то, что скажет Кастэнс. А вы хорошо подумали? Здесь приказываю я. И если вы хотите объединиться с нами, вас это тоже касается.
— Вы такой солидный мужчина, — Пирри бросил на него оценивающий взгляд. — Но тут, знаете ли, мозги нужны. А по этой части у вас, как мне кажется, не густо.
— Я не привык терпеть оскорбления паршивых маленьких ублюдков только потому, что они маленькие, — пугающе ласково сказал краснолицый. — Теперь нет полицейских. А у меня свои законы. И первый закон — к себе я требую вежливого обращения.
С этими словами он похлопал по револьверу на ремне. В тот же миг Пирри вскинул винтовку, и не успел краснолицый достать револьвер, как он выстрелил. Пуля с силой отбросила тело на дорогу.
Закричала женщина. Джон молча смотрел на стоящих перед ним людей. первым его желанием было поднять ружье, но он удержался и облегченно вздохнул, увидев, что Роджер тоже стоит, не шелохнувшись.
Все произошло так внезапно и стремительно, что никто не успел ничего толком сообразить. Кто-то из отряда краснолицего поднял ружье, но тут же опустил, когда Пирри безразлично направил на него свою винтовку.
— Очень жаль, что так вышло, — сказал Джон, взглянув на Пирри. — Но прежде чем угрожать кому-то, всегда надо быть уверенным, что сумеешь выстрелить первым. Так или иначе, но предложение остается в силе. Каждый, кто захочет, может присоединиться к нам.
Одна из женщин упала на колени рядом с мертвым телом.
— Он мертв, — прошептала она.
Джон чуть кивнул.
— Так что вы решили? — спросил он.
Тот же смуглый крепыш заговорил первым:
— По-моему, все, что он тут говорил, — его личное дело. Я иду с вами. Парсонс меня зовут. Элф Парсонс.
Очень медленно, словно совершая какой-то ритуал, Пирри опустил винтовку, подошел к телу, вытащил из-за пояса револьвер и протянул Джону. Потом повернулся и объявил:
— Моя фамилия Пирри, справа — Бакли. А мистер Кастэнс, как я уже сказал, здесь главный. Тех, кто пожелает примкнуть к нашей маленькой экспедиции, я прошу подходить к мистеру Кастэнсу, пожать ему руку и назвать себя. Идет?
Первым подошел Элф Парсонс, остальные выстроились в очередь за ним.
Формальное рукопожатие превратилось в странный торжественный обряд. Словно подданные присягали на верность своему господину. Теперь Джон понимал, что значит власть. Одно дело — случайное лидерство в небольшой группе. Шутка, игра. Здесь — все иначе. Джон с удивлением признался самому себе, что рабская преданность этих людей и вообще — дух какого-то феодального господства не только не были ему омерзительны, а напротив — даже приятны.
Новички по очереди пожимали ему руку и называли себя: Джо Харрис… Джесс Окрайт… Билл Риджс… Энди Андерсон… Уилл Секомб… Мартин Фостер.
Женщины не участвовали в церемонии знакомства. Их представляли мужья. «Моя жена, Элис», — проговорил Риджс. «Моя жена Хильда и дочь Хильдегард» — представил Фостер — худощавый мужчина с седыми волосами.
— А это Эмили, жена Джо Эштона, — сказал Парсонс. — Я думаю, она быстро успокоится. Он никогда не обращался с ней по-человечески.
Когда обряд рукопожатия закончился, к Джону подошел пожилой мужчина.
— Вы не передумали, мистер Кастэнс? — спросил он. — Может, мы все-таки останемся с вами?
Упиваясь властью, Джон мог теперь позволить себе жалость к более слабым, хотя бы для того, чтобы потешить тщеславие. После коронации умоляющие нотки несчастных просителей казались вдвойне сладкозвучными. Это было забавно.
— Можете остаться, — сказал он. — Держите, — он бросил мужчине дробовик. — Как видите, нам все-таки удалось заполучить оружие.
— Мое имя Ной Бленнит, мистер Кастэнс, — представился тот. — А это мой сын Артур. Жена Ирида, ее сестра Нелли, моя младшая дочь Барбара и старшая — Кейти. Ее муж работал на железной дороге. Он был на юге, когда остановились поезда… Мы вам так обязаны, мистер Кастэнс. Мы будем верно служить вам.
Кейти смотрела на Джона с тревогой и надеждой.
— Давайте все выпьем чаю, — сказала она. — У нас есть большой бидон, чай и немного сухого молока. А воду можно из ручья взять.
— Неплохо бы, — ответил Джон. — Только вот одна загвоздка — едва ли в радиусе двадцати миль найдется хотя бы пара сухих веток.
В ее взгляде сквозь отступавший страх, мелькнула застенчивая радость.
— Нет проблем, мистер Кастэнс. У нас есть примус.
— Тогда — вперед. Выпьем чаю, прежде чем идти дальше. — Он взглянул на тело Джо Эштона. — Но сначала, может, кто-нибудь уберет это?
И тут же двое подданных бросились исполнять приказание своего господина.
— Я уже сказал тебе — милосердие, жалость — все это в прошлом, да и то — из области налоговой политики.
— Кастэнс! — сказал Пирри. — Смотрите.
По дороге, меж холмов, шла группа людей — семь или восемь мужчин, женщины и несколько детей. Они уверенно шагали вперед, и даже издалека в руках мужчин были видны блестящие предметы, похожие на ружья.
— То, что надо, — удовлетворенно произнес Джон.
— Станут ли они с нами разговаривать? — заметил Роджер. — Возьмут, да и выстрелят первыми. Может, нам лучше спрятаться пока?
— Нет, тогда уж они точно выстрелят первыми.
— А ты не боишься за детей?
— Их женщины и дети тоже открыты.
— Можно нам остаться с вами, пока не пройдут эти люди? — умоляюще глядя на Джона, спросил пожилой мужчина. Несчастные беженцы все еще были здесь.
Джон уже собирался отказать, как вдруг поймал взгляд Пирри. Тот едва заметно кивнул, и Джон понял — мол, пусть остаются. Не для дела, так хоть для видимости пригодятся.
— Как хотите, — равнодушно бросил он.
Все молчали. Теперь, когда новый отряд подошел ближе, было видно, что почти все мужчины вооружены. Джон уже различал пару армейских винтовок, винчестер и несколько дробовиков. Да, с таким подкреплением им сам черт не страшен! Но как переманить их на свою сторону?
Вот они уже совсем рядом. Спокойно, уверенно проходят мимо. Крупный мужчина с красным обрюзгшим лицом — явно, главарь — поравнявшись с Джоном, окинул его равнодушным взглядом и, не останавливаясь, пошел дальше.
— Минуту, — окликнул Джон.
Краснолицый остановился и вопросительно посмотрел на него.
— Что надо? — он говорил с сильным йоркширским выговором.
— Меня зовут Джон Кастэнс. Мы идем в одно местечко на холмах. Там, в долине, живет мой брат. Он так надежно защитил свою землю, что можно не бояться даже целой армии. Вас это не интересует?
— А от нас-то вы чего хотите? — спросил краснолицый, чуть помедлив.
— Там внизу, — Джон махнул рукой в сторону долины, — дела совсем скверные. Тем более для такого маленького отряда, как наш. Мы ищем компаньонов.
Краснолицый усмехнулся.
— А вот мы не ищем. Нам и так неплохо.
— Это сейчас, — сказал Джон. — Пока в земле есть картошка, а на фермах — мясо. Но долго так не будет. Мясо кончится. А на следующий год вы не найдете на полях ни одной картофелины.
— Поживем-увидим. Авось не помрем.
— Я скажу вам, как можно выжить. Каннибализм. Устраивает?
Главарь еще был настроен враждебно и презрительно, но Джон заметил, что в прежде дружных рядах его спутников уже поселились сомнение и смута.
— Почему я должен вам сразу поверить? — проворчал краснолицый. — Может, мы еще подумаем…
— Ваше дело, — ответил Джон. — Те, что не смогут найти клочок земли и удержаться на нем, превратятся в дикарей, если вообще выживут. Может, вам это и подходит, а нам — нет.
— Я скажу вам, что мне не подходит, мистер. — Много болтовни. У меня никогда времени не было для таких трепачей.
— Через несколько лет у вас вообще отпадет нужда разговаривать, — сказал Джон. — Будете изъясняться при помощи знаков и нечленораздельных звуков. А я говорю, потому что знаю. И если у вас сохранилась хоть капля здравого смысла, вы поймете, что в ваших интересах выслушать меня.
— В наших интересах — говорите? — Как будто вас это не волнует!
— Конечно, волнует. Я же не дурак. Но вам-то это больше нужно. Мы просто ищем помощи, чтобы обезопасить себя в дороге. Временно. А вам предлагаем место, где вы сможете жить более-менее спокойно. И дети ваши вырастут людьми, а не дикарями.
Краснолицый обвел взглядом своих спутников, словно оценивая, какое впечатление произвели на них слова Джона.
— Все это одна болтовня, — буркнул он. — Думаете, мол, наймемся мы к вам на службу и потащимся за какой-то несбыточной мечтой?
— У вас есть другой вариант? А вообще-то вы знаете, куда идти? Чего вы боитесь, почему не хотите пойти с нами?
Краснолицый враждебно уставился на Джона, но взгляд его был уже не столь уверенным.
— Что скажете? — наконец пробурчал он, повернувшись к своим.
Ответ можно было прочесть по лицам.
— Давайте пойдем. Сами все увидим, что плохого? — сказал смуглый коренастый мужчина. По рядам пробежал одобрительный шепот.
— Ладно, — главарь смотрел на Джона. — Валяйте, ведите нас в вашу долину. Дальше видно будет. Кстати, где это?
Вовсе не собираясь открывать расположение Слепого Джилла и даже называть его, Джон хотел было дать какой-нибудь уклончивый ответ, как вдруг вмешался Пирри.
— Вам незачем это знать, — холодно сказал он. — Это касается только мистера Кастэнса. Здесь командует он. Делайте то, что он скажет, и довольно с вас.
Джон услышал, как испуганно ахнула Оливия. Он и сам испугался, не понимая оскорбительной высокомерной выходки Пирри. Столь наглое заявление могло испортить все дело. Наверно, надо было как-то сгладить ситуацию. Но Джон молчал — все равно исправить уже ничего нельзя, а самое главное — он был уверен, что Пирри затеял ссору неспроста.
— Вот так, значит? — сказал краснолицый. — Мы должны делать то, что скажет Кастэнс. А вы хорошо подумали? Здесь приказываю я. И если вы хотите объединиться с нами, вас это тоже касается.
— Вы такой солидный мужчина, — Пирри бросил на него оценивающий взгляд. — Но тут, знаете ли, мозги нужны. А по этой части у вас, как мне кажется, не густо.
— Я не привык терпеть оскорбления паршивых маленьких ублюдков только потому, что они маленькие, — пугающе ласково сказал краснолицый. — Теперь нет полицейских. А у меня свои законы. И первый закон — к себе я требую вежливого обращения.
С этими словами он похлопал по револьверу на ремне. В тот же миг Пирри вскинул винтовку, и не успел краснолицый достать револьвер, как он выстрелил. Пуля с силой отбросила тело на дорогу.
Закричала женщина. Джон молча смотрел на стоящих перед ним людей. первым его желанием было поднять ружье, но он удержался и облегченно вздохнул, увидев, что Роджер тоже стоит, не шелохнувшись.
Все произошло так внезапно и стремительно, что никто не успел ничего толком сообразить. Кто-то из отряда краснолицего поднял ружье, но тут же опустил, когда Пирри безразлично направил на него свою винтовку.
— Очень жаль, что так вышло, — сказал Джон, взглянув на Пирри. — Но прежде чем угрожать кому-то, всегда надо быть уверенным, что сумеешь выстрелить первым. Так или иначе, но предложение остается в силе. Каждый, кто захочет, может присоединиться к нам.
Одна из женщин упала на колени рядом с мертвым телом.
— Он мертв, — прошептала она.
Джон чуть кивнул.
— Так что вы решили? — спросил он.
Тот же смуглый крепыш заговорил первым:
— По-моему, все, что он тут говорил, — его личное дело. Я иду с вами. Парсонс меня зовут. Элф Парсонс.
Очень медленно, словно совершая какой-то ритуал, Пирри опустил винтовку, подошел к телу, вытащил из-за пояса револьвер и протянул Джону. Потом повернулся и объявил:
— Моя фамилия Пирри, справа — Бакли. А мистер Кастэнс, как я уже сказал, здесь главный. Тех, кто пожелает примкнуть к нашей маленькой экспедиции, я прошу подходить к мистеру Кастэнсу, пожать ему руку и назвать себя. Идет?
Первым подошел Элф Парсонс, остальные выстроились в очередь за ним.
Формальное рукопожатие превратилось в странный торжественный обряд. Словно подданные присягали на верность своему господину. Теперь Джон понимал, что значит власть. Одно дело — случайное лидерство в небольшой группе. Шутка, игра. Здесь — все иначе. Джон с удивлением признался самому себе, что рабская преданность этих людей и вообще — дух какого-то феодального господства не только не были ему омерзительны, а напротив — даже приятны.
Новички по очереди пожимали ему руку и называли себя: Джо Харрис… Джесс Окрайт… Билл Риджс… Энди Андерсон… Уилл Секомб… Мартин Фостер.
Женщины не участвовали в церемонии знакомства. Их представляли мужья. «Моя жена, Элис», — проговорил Риджс. «Моя жена Хильда и дочь Хильдегард» — представил Фостер — худощавый мужчина с седыми волосами.
— А это Эмили, жена Джо Эштона, — сказал Парсонс. — Я думаю, она быстро успокоится. Он никогда не обращался с ней по-человечески.
Когда обряд рукопожатия закончился, к Джону подошел пожилой мужчина.
— Вы не передумали, мистер Кастэнс? — спросил он. — Может, мы все-таки останемся с вами?
Упиваясь властью, Джон мог теперь позволить себе жалость к более слабым, хотя бы для того, чтобы потешить тщеславие. После коронации умоляющие нотки несчастных просителей казались вдвойне сладкозвучными. Это было забавно.
— Можете остаться, — сказал он. — Держите, — он бросил мужчине дробовик. — Как видите, нам все-таки удалось заполучить оружие.
— Мое имя Ной Бленнит, мистер Кастэнс, — представился тот. — А это мой сын Артур. Жена Ирида, ее сестра Нелли, моя младшая дочь Барбара и старшая — Кейти. Ее муж работал на железной дороге. Он был на юге, когда остановились поезда… Мы вам так обязаны, мистер Кастэнс. Мы будем верно служить вам.
Кейти смотрела на Джона с тревогой и надеждой.
— Давайте все выпьем чаю, — сказала она. — У нас есть большой бидон, чай и немного сухого молока. А воду можно из ручья взять.
— Неплохо бы, — ответил Джон. — Только вот одна загвоздка — едва ли в радиусе двадцати миль найдется хотя бы пара сухих веток.
В ее взгляде сквозь отступавший страх, мелькнула застенчивая радость.
— Нет проблем, мистер Кастэнс. У нас есть примус.
— Тогда — вперед. Выпьем чаю, прежде чем идти дальше. — Он взглянул на тело Джо Эштона. — Но сначала, может, кто-нибудь уберет это?
И тут же двое подданных бросились исполнять приказание своего господина.
10
Некоторое время спустя они возобновили свой путь. Пирри шел рядом с Джоном. Джейн, повинуясь его молчаливому знаку, скромно семенила шагах в десяти сзади. Теперь Джон занял место Джо Эштона, возглавив колонну, состоявшую уже из тридцати четырех человек — дюжины мужчин, дюжины женщин и десяти детей. Джон отобрал четверых мужчин, которые шли с ним в голове колонны, еще пятеро вместе с Роджером замыкали шествие. Пирри находился как бы на особом положении.
Подойдя к дороге в долину, Пирри и Джон оказались немного в стороне от остальных.
— Все обернулось очень хорошо, — сказал Джон. — Правда, небольшой риск все-таки был.
Пирри покачал головой.
— Не думаю. Вот не убить его — было бы действительно рискованно. Да еще как! Даже если бы удалось убедить его перейти в ваше подчинение, доверять ему было бы нельзя.
Джон взглянул на него:
— Разве так уж важно, будут подчиняться мне или кому другому? В конце концов, самое главное — добраться в Слепой Джилл.
— Согласен. А что будет, когда мы доберемся туда?
— Не понимаю.
Пирри улыбнулся.
— Может, ваша долина и вправду уединенное тихое местечко, но она наверняка будет защищена. Другими словами — на осадном положении. Поэтому должно быть нечто вроде закона военного времени и кто-то, стоящий во главе.
— Зачем? Не понимаю. Какой-нибудь комитет с выборными членами… или что-нибудь подобное… Разве этого недостаточно?
— Мне кажется, время комитетов прошло.
Его слова неожиданно совпали с тем, о чем Джон и сам думал.
— Значит, снова вернется эпоха пэров, так, по-вашему? — раздраженно сказал он. — Разве мы не можем справедливо и демократично решать все проблемы?
— Вы так думаете, мистер Кастэнс? — спросил Пирри, слегка подчеркнув «мистер», давая понять, что заметил, как после убийства Джо Эштона это обращение непостижимым образом превратилось в настоящий титул. «Мистер Кастэнс» — именно так, и не как иначе обращались теперь к Джону. Только он удостоился такой чести. Небольшая деталь, но не такая уж пустяковая. «Интересно, — подумал Джон, — передается этот титул по наследству или нет? Может, Дэви тоже станет „мистером“, когда вырастет?» Невесть откуда взявшаяся мысль взбесила его.
— Если даже и необходим такой человек, — резко произнес Джон, — им будет только мой брат. Долина — его, и он лучше всех разбирается в фермерских делах.
Пирри дурашливо поднял руки:
— Сдаюсь. Не стоит горевать о кончине комитета, — сказал он. — Вот и еще одно очко в вашу пользу. Кому, как не вам, быть главарем? Вы так правильно все понимаете.
Они спустились в долину. Кругом виднелись следы бессмысленной жестокости. Не поддаваясь искушению обратиться за помощью к вооруженным людям, беженцы избегали их.
Ближе к Лунной Долине они увидели одинокую ферму. Из дома доносился высокий продолжительный крик отчаяния и боли. Возле крыльца в вальяжных позах сидели несколько вооруженных мужчин. Крики еще долго слышались в отдалении.
На окраине Седберха они бросили коляски Бленнитов, разделив пожитки в неуклюжих тюках на шесть человек, которые не скрывали своей радости, когда Джон объявил привал у края верескового поля, на вершине Лунной Долины.
Тяжелые грозовые тучи превратились в пушистые перистые облачка и взлетели высоко в небо, освещенные лучами заходящего солнца.
— Дальше — завтра утром, — сказал Джон. — По моим расчетам, мы сейчас где-то в двадцати милях от Слепого Джилла. Не больше. Но путь будет нелегким, хотя я и надеюсь, что завтра к вечеру мы доберемся. А теперь о ночлеге. По-моему, это вполне подходящее место. — Он показал на дом с закрытыми ставнями, стоявший на пригорке. — Пирри, возьмите парочку человек и разведайте обстановку, договорились?
Ни секунды не колеблясь, Пирри выбрал Парсонса и Риджса. Они взглянули на Джона, словно спрашивая его согласия, и только потом подошли к Пирри. Пройдя ярдов двадцать, Пирри сделал знак рукой своим спутникам, и те укрылись в мелкой канаве. Неторопливо прицелясь, Пирри выстрелил по окну на втором этаже. Зазвенело стекло. Потом все стихло.
Выждав минуту, Пирри встал и пошел к дому. Подойдя к двери, он пинком распахнул ее и исчез внутри дома.
И снова Джон невольно восхитился этим человеком. Поразительное хладнокровие! Идти одному в пугающую неизвестность заброшенного дома… Были ли у него вообще нервы?
Лицо Пирри мелькнуло в окне второго этажа и исчезло. Они ждали. Наконец, он вышел и неторопливой степенной походкой пошел по тропинке. Парсонс и Риджс пристроились по дороге.
— Ну как? Порядок? — спросил Джон.
— Сносно. Даже трупов нет. Наверно, хозяева убрались раньше, чем пришли грабители.
— А что, похоже, там побывали грабители?
— Да. Непрофессионалы.
— Теперь у нас есть ночлег, — сказал Джон. — Кровати — для детей, а мы устроимся на полу.
Пирри посмотрел вокруг, словно прикидывая что-то:
— Тридцать четыре. А дом-то невелик. Думаю, мы с Джейн рискнем заночевать на свежем воздухе. — Он кивнул, и девушка подошла к нему. Ее глуповатое деревенское личико по-прежнему не выражало ничего, кроме покорности неминуемой судьбе. Пирри взял ее за руку и улыбнулся.
— Да, так и сделаем.
— Как хотите, — бросил Джон. — Сегодня можете быть свободны от ночного дежурства.
— Спасибо, — ответил Пирри. — Спасибо, мистер Кастэнс.
На верхнем этаже Джон нашел комнатку с двумя детскими кроватями и позвал Мэри и Дэвида опробовать их. Здесь же была ванная, и он отправил детей мыться. Оставшись один, Джон сел на кровать и взглянул в окно. Отсюда открывался великолепный вид на долину. «Такую землю нельзя не любить, — подумал Джон. — Кто бы не жил здесь раньше, наверняка был очень привязан к долине. Но это не помешало им бросить родные места».
Его невеселые раздумья прервало появление Анны. Она выглядела усталой.
— Отдохни, — Джон кивнул на кровать напротив. — Я отправил детей почистить перышки.
Словно не слыша, она стояла неподвижно, пристально глядя в окно.
— Женщины замучили меня вопросами, — сказала она. — Какое мясо мы будем есть вечером?.. Можно ли готовить всю картошку, надеясь, что завтра будет еще?.. Варить ее в кожуре или чистить?.. Почему они меня об этом спрашивают?
Джон взглянул на нее.
— А почему нет?
— Потому что если ты теперь что-то вроде хозяина, это не значит, что я хочу быть хозяйкой.
— Ты отправила их?
— Отослала со всеми вопросами к Оливии.
Джон улыбнулся.
— Ну что ж, как и подобает настоящей госпоже, ты поручила заботы об ужине другим.
Она промолчала. Потом воскликнула с неожиданной горячностью:
— Зачем мы объединились со всеми этими людьми? Превратились в целую армию! Неужели в этом была такая необходимость?
Джон покачал головой.
— Нет. Бленнитов брать не стоило, но ведь ты же сама хотела, разве не так?
— Неправда. Просто… это так ужасно — бросать детей на верную гибель. Но ты меня не понял — против них я ничего не имею, но зачем все остальные?
— Только с Бленнитами наши шансы добраться в Слепой Джилл были бы ничтожны. А теперь мы надежно защищены, и легко дойдем туда.
— Под предводительством генерала Кастэнса. И его главного убийцы Пирри.
— Ты недооцениваешь Пирри, если считаешь его только убийцей.
— Мне безразлично, хорош он или нет. Он убийца, и я терпеть его не могу.
— Я тоже убийца, — Джон взглянул на нее. — И многие другие — те, что раньше и не подозревали в себе таких способностей.
— Не надо оправдывать его. Пирри — совсем другое дело.
Джон пожал плечами.
— Пока нам без него не обойтись. Вот придем в долину…
— Я больше тебе не верю.
— Но это правда.
— Джон, — их глаза встретились. — Ты очень изменился, и все это из-за него. Ты превратился в какого-то главаря банды гангстеров. Уже дети начинают бояться тебя.
— Если я и изменился, — мрачно ответил Джон, — то Пирри здесь вовсе ни при чем. Так сложилось. Я вынужден так поступать, чтобы целыми и невредимыми довести вас в безопасное место. И ничто меня не остановит. Ты хоть понимаешь, как нам удалось пройти такой длинный путь? Все, что ты видела сегодня, ерунда по сравнению с тем, что происходит на юге. Нам осталось пройти совсем чуть-чуть. А вот когда доберемся до места…
— И что тогда?
— Я уже говорил тебе, — терпеливо ответил Джон. — Мы снова научимся жить нормальной жизнью. Разве ты не веришь, что я этого хочу?
— Не знаю, — она отвернулась к окну,
— А где Роджер?
— Роджер? Понятия не имею?
— Им с Оливией пришлось нести Стива по очереди, с тех пор как ты с головой ушел в командование своей армией. Поэтому они отстали, и теперь под ночлег им досталась только буфетная.
— Почему Роджер не пришел ко мне?
— Не хотел тебя беспокоить. Когда ты позвал Дэви наверх, Тихоня остался внизу. Он и не помышлял о том, чтобы подняться вместе с друзьями, а Дэви не осмеливался попросить тебя об этом. Они боятся тебя.
Не отвечая, Джон вышел из комнаты и крикнул:
— Родж! Поднимись сюда, старина! И Оливия с детьми, конечно.
— Теперь ты снизошел, — сказала Анна, когда он вернулся. — Вряд ли это поможет.
Джон подошел к жене и горячо обнял ее.
— Завтра вечером все будет позади. Я передам все дела Дэйву и буду брать у него уроки картофелеводства. Ты увидишь, как я превращусь в скучного, вечно зевающего старичка с вымазанными землей пальцами.
— Если бы я могла поверить тебе…
Он поцеловал ее.
— Так и будет.
Вошел Роджер, из-за его спины выглядывали Стив и Тихоня.
— Оливия поднимается, Джонни, — сказал Роджер.
— Какого черта вы обосновались в буфетной? — спросил Джон. — Здесь полно места! Можно сдвинуть кровати и положить на них всех детей. А для нас и пол сгодится. тем более, что в спальнях великолепные ковры — наши хозяева, наверно, жили в роскоши. А вон в том шкафу есть одеяла.
Джон вдруг сам почувствовал, насколько фальшив его тон. Он говорил с чрезмерной, насквозь лживой сердечностью, но уже не мог остановиться. Что-то изменилось в его отношениях с Роджером, и не в их власти было вернуть близость и теплоту прежней дружбы.
— Это очень кстати, Джонни, — сказал Роджер. — В буфетной, в общем-то, очень мило, если не считать тараканов. Эй вы, двое, — он повернулся к мальчикам. — Выкатывайтесь отсюда и поищите ванную, смотреть на вас тошно.
— Они идут, — сказала Анна, глядя в окно.
— Они? Кто? — спросил Джон.
— Пирри и Джейн. Прогуливаются перед обедом.
В комнату вошла Оливия. Она хотела что-то сказать, но, взглянув на Джона, осеклась.
— Пирри-воздыхатель, — усмехнулся Роджер. — Забавно: в его-то годы.
— У тебя все ножи, — сказала Анна, глядя на Оливию. — Проследи, чтобы за ужином Джейн получила нож поострее и как бы между прочим заметь ей, что можно не спешить возвращать его.
— Нет! — крикнул Джон. Это вырвалось непроизвольно, он тут же взял себя в руки. — Пирри нам нужен. Девчонке повезло, что она его заполучила. Если уж на то пошло, ей вообще повезло, что жива осталась.
— Может, наконец, объяснимся? — сказала Анна. — Я так надеялась, что завтра вечером все кончится. Ты действительно думаешь, что Пирри так необходим для нашей безопасности или ты просто сам от него без ума?
— Я ведь уже говорил тебе, Анна, — устало ответил Джон. — Я не хочу полагаться на случай. Может, завтра Пирри нам и не понадобится, но это вовсе не значит, что я с радостью соглашусь дать девчонке нож, чтобы она ночью перерезала ему горло.
— Если подвернется подходящий случай, — заметил Роджер, — она может попытаться и без нашей подсказки.
— И как ты поступишь с ней? Будешь судить за измену?
— Нет. Просто выгоню.
Анна внимательно посмотрела на него.
— Да, наверно, ты можешь.
— Он убил Миллисент! — не выдержала Оливия.
— И мы не выгнали его, да? Ты это хочешь сказать? — с раздражением произнес Джон. — Разве вы не понимаете, что справедливость и прочие красивые слова сейчас всего лишь пустой звук?! От Пирри пользы больше, чем от всех нас вместе взятых. Джейн, так же, как и Бленниты — только пассажир, тормоз. Она сможет остаться, пока не решит, куда идти, но не дольше. Я предупредил.
— Он и вправду вождь. Обратите внимание, как он уверен в своей правоте, — сказала Анна.
— Но ведь это правда! — воскликнул Джон. — Ну, попробуй, переубеди меня!
— Бесполезно, — Анна посмотрела на него. — Ты всему найдешь оправдание.
— Родж! — крикнул Джон. — Ты-то хоть видишь в этом смысл?
— Да, вижу, — ответил Роджер и, словно извиняясь, добавил. — Но в словах Анны я тоже вижу смысл. Я не обвиняю тебя, Джонни. Конечно, досталась тебе работенка… Я понимаю, что в первую очередь ты должен думать о нашей безопасности. Но Пирри… Он стал твоей правой рукой, и только его слово для тебя решающее.
Джон уже приготовил какой-то убедительный ответ, и вдруг, посмотрев на лица трех людей, стоявших перед ним, вспомнил, как родилась их дружба. он вспомнил морские прогулки, долгие уютные вечера, проведенные вместе за бриджем. И внезапно Джон понял, кто он и кто они для него: Анна — его жена, Роджер и Оливия — его самые близкие друзья.
— Да, — сказал он. — Кажется, я тоже понимаю. Слушайте, Пирри для меня ни черта не значит.
— А по-моему, значит, — сказал Роджер. — Ты изменился. Это его рук дело. Джонни, не подумай, что я в чем-то обвиняю тебя. У меня бы вообще никогда духу не хватило для такого дела. Но будь я на твоем месте, я бы не изменил своего мнения о Пирри.
Джон долго молчал, прежде чем ответить:
— Чем быстрее мы дойдем, тем лучше. И тогда все станет хорошо.
Оливия внимательно посмотрела на него. В ее огромных застенчивых глазах он прочел настойчивый вопрос.
— Ты уверен, что хочешь этого, Джонни?
— Да. Совершенно уверен. Но если бы у нас был в запасе не один день, а еще целый месяц, я не был бы так уверен.
— Все, что мы сделали, так ужасно, — сказала Анна. — Можно ли это забыть когда-нибудь?
— Худшее уже позади, — ответил Джон. — Теперь все будет легко и просто.
Из ванной, громко крича и смеясь, выбежали Мэри и Дэвид.
— Эй вы там, потише! — прикрикнул Джон. Ему казалось, что он говорит в своей обычной грубовато-шутливой манере. Раньше такое замечание не возымело бы ни малейшего действия. Теперь дети мгновенно замолчали и уставились на него.
Джон повернулся к сыну:
— Завтра вечером мы уже будем у дяди Дэвида. Здорово, да?
— Да, папочка, — ответил Дэви с какой-то слишком старательной радостью.
Ранним утром Джона разбудил звук выстрела. Когда он встал, выстрел повторился откуда-то издали. Джон достал револьвер и позвал Роджера.
— Что это было? — спросила Анна.
— Скорее всего, ничего страшного. Какой-нибудь бродяга. Вы с Оливией оставайтесь здесь и присмотрите за детьми. А мы пойдем посмотрим, что там.
Дежурил Джо Харрис. Джон нашел его внизу в доме, хотя караульный должен был находиться во дворе. Харрис напряженно вглядывался в окно. Его глаза чуть поблескивали в лунном свете.
— Что случилось? — спросил Джон.
— Я был во дворе и увидел их, — ответил Харрис. — Они шли из Седберха. Я подумал, а вдруг они свернут сюда? И решил вернуться в дом и понаблюдать отсюда.
— Ну и?
— Они свернули к дому. Я выстрелил.
— Попал?
— Нет. Наверно, нет. Они выстрелили в ответ, потом спрятались в кустарнике. И пока не выходили отсюда, мистер Кастэнс.
— Сколько их?
— Темно, сказать точно не могу. Может, дюжина, а может, и больше.
— Так много?
— Поэтому я и испугался. А вдруг они прорвутся?
Подойдя к дороге в долину, Пирри и Джон оказались немного в стороне от остальных.
— Все обернулось очень хорошо, — сказал Джон. — Правда, небольшой риск все-таки был.
Пирри покачал головой.
— Не думаю. Вот не убить его — было бы действительно рискованно. Да еще как! Даже если бы удалось убедить его перейти в ваше подчинение, доверять ему было бы нельзя.
Джон взглянул на него:
— Разве так уж важно, будут подчиняться мне или кому другому? В конце концов, самое главное — добраться в Слепой Джилл.
— Согласен. А что будет, когда мы доберемся туда?
— Не понимаю.
Пирри улыбнулся.
— Может, ваша долина и вправду уединенное тихое местечко, но она наверняка будет защищена. Другими словами — на осадном положении. Поэтому должно быть нечто вроде закона военного времени и кто-то, стоящий во главе.
— Зачем? Не понимаю. Какой-нибудь комитет с выборными членами… или что-нибудь подобное… Разве этого недостаточно?
— Мне кажется, время комитетов прошло.
Его слова неожиданно совпали с тем, о чем Джон и сам думал.
— Значит, снова вернется эпоха пэров, так, по-вашему? — раздраженно сказал он. — Разве мы не можем справедливо и демократично решать все проблемы?
— Вы так думаете, мистер Кастэнс? — спросил Пирри, слегка подчеркнув «мистер», давая понять, что заметил, как после убийства Джо Эштона это обращение непостижимым образом превратилось в настоящий титул. «Мистер Кастэнс» — именно так, и не как иначе обращались теперь к Джону. Только он удостоился такой чести. Небольшая деталь, но не такая уж пустяковая. «Интересно, — подумал Джон, — передается этот титул по наследству или нет? Может, Дэви тоже станет „мистером“, когда вырастет?» Невесть откуда взявшаяся мысль взбесила его.
— Если даже и необходим такой человек, — резко произнес Джон, — им будет только мой брат. Долина — его, и он лучше всех разбирается в фермерских делах.
Пирри дурашливо поднял руки:
— Сдаюсь. Не стоит горевать о кончине комитета, — сказал он. — Вот и еще одно очко в вашу пользу. Кому, как не вам, быть главарем? Вы так правильно все понимаете.
Они спустились в долину. Кругом виднелись следы бессмысленной жестокости. Не поддаваясь искушению обратиться за помощью к вооруженным людям, беженцы избегали их.
Ближе к Лунной Долине они увидели одинокую ферму. Из дома доносился высокий продолжительный крик отчаяния и боли. Возле крыльца в вальяжных позах сидели несколько вооруженных мужчин. Крики еще долго слышались в отдалении.
На окраине Седберха они бросили коляски Бленнитов, разделив пожитки в неуклюжих тюках на шесть человек, которые не скрывали своей радости, когда Джон объявил привал у края верескового поля, на вершине Лунной Долины.
Тяжелые грозовые тучи превратились в пушистые перистые облачка и взлетели высоко в небо, освещенные лучами заходящего солнца.
— Дальше — завтра утром, — сказал Джон. — По моим расчетам, мы сейчас где-то в двадцати милях от Слепого Джилла. Не больше. Но путь будет нелегким, хотя я и надеюсь, что завтра к вечеру мы доберемся. А теперь о ночлеге. По-моему, это вполне подходящее место. — Он показал на дом с закрытыми ставнями, стоявший на пригорке. — Пирри, возьмите парочку человек и разведайте обстановку, договорились?
Ни секунды не колеблясь, Пирри выбрал Парсонса и Риджса. Они взглянули на Джона, словно спрашивая его согласия, и только потом подошли к Пирри. Пройдя ярдов двадцать, Пирри сделал знак рукой своим спутникам, и те укрылись в мелкой канаве. Неторопливо прицелясь, Пирри выстрелил по окну на втором этаже. Зазвенело стекло. Потом все стихло.
Выждав минуту, Пирри встал и пошел к дому. Подойдя к двери, он пинком распахнул ее и исчез внутри дома.
И снова Джон невольно восхитился этим человеком. Поразительное хладнокровие! Идти одному в пугающую неизвестность заброшенного дома… Были ли у него вообще нервы?
Лицо Пирри мелькнуло в окне второго этажа и исчезло. Они ждали. Наконец, он вышел и неторопливой степенной походкой пошел по тропинке. Парсонс и Риджс пристроились по дороге.
— Ну как? Порядок? — спросил Джон.
— Сносно. Даже трупов нет. Наверно, хозяева убрались раньше, чем пришли грабители.
— А что, похоже, там побывали грабители?
— Да. Непрофессионалы.
— Теперь у нас есть ночлег, — сказал Джон. — Кровати — для детей, а мы устроимся на полу.
Пирри посмотрел вокруг, словно прикидывая что-то:
— Тридцать четыре. А дом-то невелик. Думаю, мы с Джейн рискнем заночевать на свежем воздухе. — Он кивнул, и девушка подошла к нему. Ее глуповатое деревенское личико по-прежнему не выражало ничего, кроме покорности неминуемой судьбе. Пирри взял ее за руку и улыбнулся.
— Да, так и сделаем.
— Как хотите, — бросил Джон. — Сегодня можете быть свободны от ночного дежурства.
— Спасибо, — ответил Пирри. — Спасибо, мистер Кастэнс.
На верхнем этаже Джон нашел комнатку с двумя детскими кроватями и позвал Мэри и Дэвида опробовать их. Здесь же была ванная, и он отправил детей мыться. Оставшись один, Джон сел на кровать и взглянул в окно. Отсюда открывался великолепный вид на долину. «Такую землю нельзя не любить, — подумал Джон. — Кто бы не жил здесь раньше, наверняка был очень привязан к долине. Но это не помешало им бросить родные места».
Его невеселые раздумья прервало появление Анны. Она выглядела усталой.
— Отдохни, — Джон кивнул на кровать напротив. — Я отправил детей почистить перышки.
Словно не слыша, она стояла неподвижно, пристально глядя в окно.
— Женщины замучили меня вопросами, — сказала она. — Какое мясо мы будем есть вечером?.. Можно ли готовить всю картошку, надеясь, что завтра будет еще?.. Варить ее в кожуре или чистить?.. Почему они меня об этом спрашивают?
Джон взглянул на нее.
— А почему нет?
— Потому что если ты теперь что-то вроде хозяина, это не значит, что я хочу быть хозяйкой.
— Ты отправила их?
— Отослала со всеми вопросами к Оливии.
Джон улыбнулся.
— Ну что ж, как и подобает настоящей госпоже, ты поручила заботы об ужине другим.
Она промолчала. Потом воскликнула с неожиданной горячностью:
— Зачем мы объединились со всеми этими людьми? Превратились в целую армию! Неужели в этом была такая необходимость?
Джон покачал головой.
— Нет. Бленнитов брать не стоило, но ведь ты же сама хотела, разве не так?
— Неправда. Просто… это так ужасно — бросать детей на верную гибель. Но ты меня не понял — против них я ничего не имею, но зачем все остальные?
— Только с Бленнитами наши шансы добраться в Слепой Джилл были бы ничтожны. А теперь мы надежно защищены, и легко дойдем туда.
— Под предводительством генерала Кастэнса. И его главного убийцы Пирри.
— Ты недооцениваешь Пирри, если считаешь его только убийцей.
— Мне безразлично, хорош он или нет. Он убийца, и я терпеть его не могу.
— Я тоже убийца, — Джон взглянул на нее. — И многие другие — те, что раньше и не подозревали в себе таких способностей.
— Не надо оправдывать его. Пирри — совсем другое дело.
Джон пожал плечами.
— Пока нам без него не обойтись. Вот придем в долину…
— Я больше тебе не верю.
— Но это правда.
— Джон, — их глаза встретились. — Ты очень изменился, и все это из-за него. Ты превратился в какого-то главаря банды гангстеров. Уже дети начинают бояться тебя.
— Если я и изменился, — мрачно ответил Джон, — то Пирри здесь вовсе ни при чем. Так сложилось. Я вынужден так поступать, чтобы целыми и невредимыми довести вас в безопасное место. И ничто меня не остановит. Ты хоть понимаешь, как нам удалось пройти такой длинный путь? Все, что ты видела сегодня, ерунда по сравнению с тем, что происходит на юге. Нам осталось пройти совсем чуть-чуть. А вот когда доберемся до места…
— И что тогда?
— Я уже говорил тебе, — терпеливо ответил Джон. — Мы снова научимся жить нормальной жизнью. Разве ты не веришь, что я этого хочу?
— Не знаю, — она отвернулась к окну,
— А где Роджер?
— Роджер? Понятия не имею?
— Им с Оливией пришлось нести Стива по очереди, с тех пор как ты с головой ушел в командование своей армией. Поэтому они отстали, и теперь под ночлег им досталась только буфетная.
— Почему Роджер не пришел ко мне?
— Не хотел тебя беспокоить. Когда ты позвал Дэви наверх, Тихоня остался внизу. Он и не помышлял о том, чтобы подняться вместе с друзьями, а Дэви не осмеливался попросить тебя об этом. Они боятся тебя.
Не отвечая, Джон вышел из комнаты и крикнул:
— Родж! Поднимись сюда, старина! И Оливия с детьми, конечно.
— Теперь ты снизошел, — сказала Анна, когда он вернулся. — Вряд ли это поможет.
Джон подошел к жене и горячо обнял ее.
— Завтра вечером все будет позади. Я передам все дела Дэйву и буду брать у него уроки картофелеводства. Ты увидишь, как я превращусь в скучного, вечно зевающего старичка с вымазанными землей пальцами.
— Если бы я могла поверить тебе…
Он поцеловал ее.
— Так и будет.
Вошел Роджер, из-за его спины выглядывали Стив и Тихоня.
— Оливия поднимается, Джонни, — сказал Роджер.
— Какого черта вы обосновались в буфетной? — спросил Джон. — Здесь полно места! Можно сдвинуть кровати и положить на них всех детей. А для нас и пол сгодится. тем более, что в спальнях великолепные ковры — наши хозяева, наверно, жили в роскоши. А вон в том шкафу есть одеяла.
Джон вдруг сам почувствовал, насколько фальшив его тон. Он говорил с чрезмерной, насквозь лживой сердечностью, но уже не мог остановиться. Что-то изменилось в его отношениях с Роджером, и не в их власти было вернуть близость и теплоту прежней дружбы.
— Это очень кстати, Джонни, — сказал Роджер. — В буфетной, в общем-то, очень мило, если не считать тараканов. Эй вы, двое, — он повернулся к мальчикам. — Выкатывайтесь отсюда и поищите ванную, смотреть на вас тошно.
— Они идут, — сказала Анна, глядя в окно.
— Они? Кто? — спросил Джон.
— Пирри и Джейн. Прогуливаются перед обедом.
В комнату вошла Оливия. Она хотела что-то сказать, но, взглянув на Джона, осеклась.
— Пирри-воздыхатель, — усмехнулся Роджер. — Забавно: в его-то годы.
— У тебя все ножи, — сказала Анна, глядя на Оливию. — Проследи, чтобы за ужином Джейн получила нож поострее и как бы между прочим заметь ей, что можно не спешить возвращать его.
— Нет! — крикнул Джон. Это вырвалось непроизвольно, он тут же взял себя в руки. — Пирри нам нужен. Девчонке повезло, что она его заполучила. Если уж на то пошло, ей вообще повезло, что жива осталась.
— Может, наконец, объяснимся? — сказала Анна. — Я так надеялась, что завтра вечером все кончится. Ты действительно думаешь, что Пирри так необходим для нашей безопасности или ты просто сам от него без ума?
— Я ведь уже говорил тебе, Анна, — устало ответил Джон. — Я не хочу полагаться на случай. Может, завтра Пирри нам и не понадобится, но это вовсе не значит, что я с радостью соглашусь дать девчонке нож, чтобы она ночью перерезала ему горло.
— Если подвернется подходящий случай, — заметил Роджер, — она может попытаться и без нашей подсказки.
— И как ты поступишь с ней? Будешь судить за измену?
— Нет. Просто выгоню.
Анна внимательно посмотрела на него.
— Да, наверно, ты можешь.
— Он убил Миллисент! — не выдержала Оливия.
— И мы не выгнали его, да? Ты это хочешь сказать? — с раздражением произнес Джон. — Разве вы не понимаете, что справедливость и прочие красивые слова сейчас всего лишь пустой звук?! От Пирри пользы больше, чем от всех нас вместе взятых. Джейн, так же, как и Бленниты — только пассажир, тормоз. Она сможет остаться, пока не решит, куда идти, но не дольше. Я предупредил.
— Он и вправду вождь. Обратите внимание, как он уверен в своей правоте, — сказала Анна.
— Но ведь это правда! — воскликнул Джон. — Ну, попробуй, переубеди меня!
— Бесполезно, — Анна посмотрела на него. — Ты всему найдешь оправдание.
— Родж! — крикнул Джон. — Ты-то хоть видишь в этом смысл?
— Да, вижу, — ответил Роджер и, словно извиняясь, добавил. — Но в словах Анны я тоже вижу смысл. Я не обвиняю тебя, Джонни. Конечно, досталась тебе работенка… Я понимаю, что в первую очередь ты должен думать о нашей безопасности. Но Пирри… Он стал твоей правой рукой, и только его слово для тебя решающее.
Джон уже приготовил какой-то убедительный ответ, и вдруг, посмотрев на лица трех людей, стоявших перед ним, вспомнил, как родилась их дружба. он вспомнил морские прогулки, долгие уютные вечера, проведенные вместе за бриджем. И внезапно Джон понял, кто он и кто они для него: Анна — его жена, Роджер и Оливия — его самые близкие друзья.
— Да, — сказал он. — Кажется, я тоже понимаю. Слушайте, Пирри для меня ни черта не значит.
— А по-моему, значит, — сказал Роджер. — Ты изменился. Это его рук дело. Джонни, не подумай, что я в чем-то обвиняю тебя. У меня бы вообще никогда духу не хватило для такого дела. Но будь я на твоем месте, я бы не изменил своего мнения о Пирри.
Джон долго молчал, прежде чем ответить:
— Чем быстрее мы дойдем, тем лучше. И тогда все станет хорошо.
Оливия внимательно посмотрела на него. В ее огромных застенчивых глазах он прочел настойчивый вопрос.
— Ты уверен, что хочешь этого, Джонни?
— Да. Совершенно уверен. Но если бы у нас был в запасе не один день, а еще целый месяц, я не был бы так уверен.
— Все, что мы сделали, так ужасно, — сказала Анна. — Можно ли это забыть когда-нибудь?
— Худшее уже позади, — ответил Джон. — Теперь все будет легко и просто.
Из ванной, громко крича и смеясь, выбежали Мэри и Дэвид.
— Эй вы там, потише! — прикрикнул Джон. Ему казалось, что он говорит в своей обычной грубовато-шутливой манере. Раньше такое замечание не возымело бы ни малейшего действия. Теперь дети мгновенно замолчали и уставились на него.
Джон повернулся к сыну:
— Завтра вечером мы уже будем у дяди Дэвида. Здорово, да?
— Да, папочка, — ответил Дэви с какой-то слишком старательной радостью.
Ранним утром Джона разбудил звук выстрела. Когда он встал, выстрел повторился откуда-то издали. Джон достал револьвер и позвал Роджера.
— Что это было? — спросила Анна.
— Скорее всего, ничего страшного. Какой-нибудь бродяга. Вы с Оливией оставайтесь здесь и присмотрите за детьми. А мы пойдем посмотрим, что там.
Дежурил Джо Харрис. Джон нашел его внизу в доме, хотя караульный должен был находиться во дворе. Харрис напряженно вглядывался в окно. Его глаза чуть поблескивали в лунном свете.
— Что случилось? — спросил Джон.
— Я был во дворе и увидел их, — ответил Харрис. — Они шли из Седберха. Я подумал, а вдруг они свернут сюда? И решил вернуться в дом и понаблюдать отсюда.
— Ну и?
— Они свернули к дому. Я выстрелил.
— Попал?
— Нет. Наверно, нет. Они выстрелили в ответ, потом спрятались в кустарнике. И пока не выходили отсюда, мистер Кастэнс.
— Сколько их?
— Темно, сказать точно не могу. Может, дюжина, а может, и больше.
— Так много?
— Поэтому я и испугался. А вдруг они прорвутся?