— А вам не все равно? — удивился Джон.
— Я не из тех, кто легко сносит унижение. Можете считать мою слабость примитивной. Скажите, Кастэнс, вы согласны, что законы в этой стране больше не действуют?
— В противном случае нас всех ждет виселица.
— Совершенно верно. Значит, если бездейственен государственный закон, что остается?
— Закон группы людей, для ее же защиты.
— А закон семьи?
— Если он не во вред той же группе людей.
— А глава семьи? — Миллисент засмеялась нервным, истерическим смехом.
— Веселись, моя милая. Люблю видеть тебя счастливой. Ну, Кастэнс? Мужчина — настоящий глава семейной группы, мы договорились?
— Да, — ответил Джон, не зная, как устоять против безжалостной логики. — Но здесь решения принимаю я. И последнее слово остается за мной.
— Последнее слово всегда за этим, — Пирри похлопал рукой по винтовке. — И я могу уничтожить всю вашу компанию, если захочу. Я — обманутый муж, Кастэнс. Притом, ревнивый, а может, даже гордый. И у меня есть свои права. Надеюсь, вы не станете мне противоречить, зачем нам ссориться?
— Теперь вы знаете дорогу к Слепому Джиллу, — сказал Джон. — Но без меня вряд ли туда войдете.
— У меня есть неплохое оружие, и я умею с ним обращаться, так что не волнуйтесь за меня.
В наступившей тишине вдруг зазвенела птичья трель, и Джон не поверил собственным ушам — соловей!
— Ну? — спросил Пирри. — Вы признаете мои права?
— Нет! — закричала Миллисент. — Джон, останови его! Это жестоко! Он не может… Генри, я обещаю!..
— Кастэнс! Вы признаете мои права? Отвечайте!
Винтовка блеснула в лунном свете. Внезапно Джон испугался. Не за себя — за Анну и детей. Как далеко могла зайти неумолимая жестокость этого человека?
— Да, признаю, — ответил он.
— Нет! — закричала Миллисент.
Она бросилась к Пирри, неуклюже спотыкаясь о рельсы. Прогремел выстрел, отозвавшись далеким эхом с холмов. Почти в упор. Миллисент дернулась и упала на землю.
Пирри опустил винтовку. Джон подошел к нему и глянул вниз. Так и есть — все проснулись.
— Ничего страшного! — крикнул он. — Спите. Все в порядке!
— Кто стрелял? — закричал Роджер. — Кто там с тобой? Пирри?
— Да, — ответил Джон. — Ложитесь спать. Все нормально.
Пирри взглянул на него.
— Я, пожалуй, тоже пойду спать.
— Может, вы сначала поможете мне? — резко сказал Джон. — Нельзя же ее здесь оставлять.
Пирри кивнул:
— В реку?
— Слишком мелко. Да и вообще, пресная вода еще пригодится. Лучше под насыпь.
Они перенесли тело вдоль полотна ярдов на двести к западу и бросили в кустарник под насыпью. Блузка Миллисент белела сквозь густую листву.
Возвращались молча. Только подойдя к посту, Джон сказал:
— Теперь можете идти. Но я скажу Оливии разбудить вас к часу дежурства вашей жены. Нет возражений?
— Конечно, — коротко ответил Пирри. — Как прикажете. — Он пристроил винтовку на обычное место, подмышку. — Спокойной ночи, Кастэнс.
— Спокойной ночи.
Глядя, как Пирри не торопясь идет к лагерю, Джон подумал: а ведь ее можно было спасти и сам удивился, насколько это ему безразлично.
— Я не из тех, кто легко сносит унижение. Можете считать мою слабость примитивной. Скажите, Кастэнс, вы согласны, что законы в этой стране больше не действуют?
— В противном случае нас всех ждет виселица.
— Совершенно верно. Значит, если бездейственен государственный закон, что остается?
— Закон группы людей, для ее же защиты.
— А закон семьи?
— Если он не во вред той же группе людей.
— А глава семьи? — Миллисент засмеялась нервным, истерическим смехом.
— Веселись, моя милая. Люблю видеть тебя счастливой. Ну, Кастэнс? Мужчина — настоящий глава семейной группы, мы договорились?
— Да, — ответил Джон, не зная, как устоять против безжалостной логики. — Но здесь решения принимаю я. И последнее слово остается за мной.
— Последнее слово всегда за этим, — Пирри похлопал рукой по винтовке. — И я могу уничтожить всю вашу компанию, если захочу. Я — обманутый муж, Кастэнс. Притом, ревнивый, а может, даже гордый. И у меня есть свои права. Надеюсь, вы не станете мне противоречить, зачем нам ссориться?
— Теперь вы знаете дорогу к Слепому Джиллу, — сказал Джон. — Но без меня вряд ли туда войдете.
— У меня есть неплохое оружие, и я умею с ним обращаться, так что не волнуйтесь за меня.
В наступившей тишине вдруг зазвенела птичья трель, и Джон не поверил собственным ушам — соловей!
— Ну? — спросил Пирри. — Вы признаете мои права?
— Нет! — закричала Миллисент. — Джон, останови его! Это жестоко! Он не может… Генри, я обещаю!..
— Кастэнс! Вы признаете мои права? Отвечайте!
Винтовка блеснула в лунном свете. Внезапно Джон испугался. Не за себя — за Анну и детей. Как далеко могла зайти неумолимая жестокость этого человека?
— Да, признаю, — ответил он.
— Нет! — закричала Миллисент.
Она бросилась к Пирри, неуклюже спотыкаясь о рельсы. Прогремел выстрел, отозвавшись далеким эхом с холмов. Почти в упор. Миллисент дернулась и упала на землю.
Пирри опустил винтовку. Джон подошел к нему и глянул вниз. Так и есть — все проснулись.
— Ничего страшного! — крикнул он. — Спите. Все в порядке!
— Кто стрелял? — закричал Роджер. — Кто там с тобой? Пирри?
— Да, — ответил Джон. — Ложитесь спать. Все нормально.
Пирри взглянул на него.
— Я, пожалуй, тоже пойду спать.
— Может, вы сначала поможете мне? — резко сказал Джон. — Нельзя же ее здесь оставлять.
Пирри кивнул:
— В реку?
— Слишком мелко. Да и вообще, пресная вода еще пригодится. Лучше под насыпь.
Они перенесли тело вдоль полотна ярдов на двести к западу и бросили в кустарник под насыпью. Блузка Миллисент белела сквозь густую листву.
Возвращались молча. Только подойдя к посту, Джон сказал:
— Теперь можете идти. Но я скажу Оливии разбудить вас к часу дежурства вашей жены. Нет возражений?
— Конечно, — коротко ответил Пирри. — Как прикажете. — Он пристроил винтовку на обычное место, подмышку. — Спокойной ночи, Кастэнс.
— Спокойной ночи.
Глядя, как Пирри не торопясь идет к лагерю, Джон подумал: а ведь ее можно было спасти и сам удивился, насколько это ему безразлично.
9
На утро Джон объявил, что Пирри застрелил Миллисент. Случайно. Несчастный случай. Только Роджеру он рассказал все как было.
— Поразительная жестокость! — Роджер покачал головой. — А ведь мы видели это еще в самом начале?
— Да, — ответил Джон. — Видели.
— Думаешь, будет хуже?
— Если дать ему волю. К счастью, его запросы, кажется, довольно скромны. Он уверял меня, что имеет право убить свою собственную жену.
Позже, когда Джон мылся в реке, к нему подошла Анна. Она стояла рядом, задумчиво глядя на волны, бегущие наперегонки.
— Куда вы дели тело? — спросила она. — Сейчас дети пойдут купаться.
— Не волнуйся. Далеко отсюда.
Анна взглянула на него.
— Может, ты расскажешь мне, что произошло, — равнодушным голосом сказала она, — Пирри не из тех, кто убивает без всякой причины. А уж в несчастный случай просто невозможно поверить.
Джон рассказал ей все, не пытаясь ничего утаить.
— А если бы Пирри не пришел? — спросила Анна.
Он пожал плечами.
— Отправил бы ее назад, наверно. Что я еще могу тебе сказать?
— Думаю, ничего. Теперь это не имеет значения. Почему ты не спас ее? — вдруг спросила она.
— Не мог. Схлопотал бы пулю в лоб. Пирри вдолбил себе в голову, что убьет Миллисент, и никто не смог бы ему помешать.
— Ты ведь здесь главный, кажется, — горько сказала Анна. — Неужели ты собираешься молча наблюдать, как люди убивают друг друга?
Джон взглянул на нее.
— Я думал, — сказал он холодно, — что для тебя и детей моя жизнь значит больше, чем жизнь Миллисент. И я по-прежнему так думаю, согласна ты или нет.
Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза. Потом Анна бросилась к мужу. Джон обнял ее.
— Любимый, — прошептала Анна, — прости меня! Ты ведь знаешь, как ты мне дорог! Но все это так ужасно. Убить свою жену… Что же дальше будет?
— Когда мы придем в Слепой Джилл…
— Пирри останется с нами, да? Джон, милый, разве мы не можем как-нибудь избавиться от него?
— Ты напрасно волнуешься, — нежно сказал Джон. — Пирри довольно законопослушен. А жену он ненавидел уже много лет. Да, крови пролилось немало. Пусть это останется на его совести. В долине все будет по-другому. Мы установим свои законы, и Пирри волей-неволей будет им подчиняться.
— Будет ли?
Он погладил ее руку.
— Ну а ты? Как ты теперь? Уже лучше?
— Да, лучше. Может, и правду говорят, что все проходит. Даже воспоминания.
К семи часам собрались в путь. Небо сплошь затянуло тучами, только кое-где проглядывали голубые лоскутки.
— Погода не шепчет, — сказал Роджер.
— Вот и хорошо, — отозвался Джон. — Зато не жарко. Нам ведь в гору подниматься. Все готовы?
— Я бы хотел, чтобы Джейн шла со мной, — вдруг объявил Пирри.
Все уставились на него в недоумении. Требование было столь же странным, сколь и бессмысленным. Джон не считал необходимым разбиваться в каком-то строгом порядке. Поэтому каждый шел с тем, с кем ему хотелось. Джейн не отходила от Оливии.
— Зачем? — спросил Джон.
Пирри спокойно оглядел всех.
— Может, я хочу изменить свою жизнь. Вот я подумал-подумал и решил: а не жениться ли мне на Джейн? Конечно, если это слово сейчас что-нибудь значит.
— Не будьте смешным! — воскликнула Оливия с неожиданной для нее резкостью. — Об этом не может быть и речи.
— Не вижу никаких преград, — невозмутимо сказал Пирри. — Джейн — девушка незамужняя, я — вдовец.
Джейн широко раскрытыми глазами смотрела на него. О чем она думала?
— Мистер Пирри, — сказала Анна. — Ночью вы убили свою жену. Разве это не достаточная преграда?
Мальчишки, затаив дыхание, смотрели на них во все глаза. Мэри отвернулась.
— Нет, — ответил Пирри. — Я не считаю это преградой.
— Вы убили отца Джейн, — не выдержал Роджер.
Пирри кивнул.
— Печальная необходимость. Я уверен, что Джейн все правильно поняла.
— Пусть пока все останется как есть, — вмешался Джон. — Джейн слышала ваше предложение, пусть подумает день-другой.
— Нет, — Пирри протянул руку. — Иди сюда, Джейн.
Она не двинулась с места.
— Оставьте ее в покое! — крикнула Оливия. — Не касайтесь ее! Вы и так уже достаточно сделали.
— Иди сюда, Джейн, — повторил Пирри, не обращая внимания. — Конечно, я не молод, да и не красавец. Но в подобных обстоятельствах смогу позаботиться о тебе лучше, чем любой молодой Аполлон.
— Позаботиться? А потом убить, да? — сказал Анна.
— Миллисент уже не раз изменила мне, — ответил Пирри. — Этот случай просто перевесил чашу терпения. Вот единственная причина ее смерти.
— Вы рассуждаете так, будто женщины — низшие существа, — заметила Анна.
— Весьма сожалею, если вы именно так восприняли мои слова, — учтиво ответил Пирри. — Джейн! Идем со мной!
Девочка медленно подошла к нему. Все молчали.
— Я думаю, нам будет очень хорошо вместе, — сказал он, взяв Джейн за руку.
— Нет! — крикнула Оливия. — Джейн, не надо!
— А теперь, — спокойно заявил Пирри. — Можно отправляться.
— Роджер! Джон! — не сдавалась Оливия. — Остановите же его!
Роджер взглянул на Джона.
— По-моему, это нас не касается, — сказал тот.
— А если бы на ее месте была Мэри? — спросила Оливия. — Джейн имеет равные с нами права.
— Ты напрасно теряешь время, Оливия, — сказал Джон. — Мир стал совсем другим. Девушка пошла с Пирри по доброй воле. Не о чем больше говорить. Пора идти.
Анна шла рядом с Джоном. Путь их пролегал вдоль железной дороги. Впереди долина резко сужалась, и дорога поворачивала на север.
— Все-таки в Пирри есть что-то жуткое, отталкивающее, — сказала Анна, поежившись. — Это равнодушие, жестокость. Страшно подумать, что будет с такой юной девушкой.
— Ее никто не неволил.
— Да она просто испугалась! Этот человек — убийца.
— Мы все не лучше.
— Да нет же! Ты ведь понимаешь, что я имею ввиду. А почему ты даже не попытался остановить его? Вы с Роджером могли помешать ему. Что же ты? Ведь на этот раз все было не так, как с Миллисент — ты стоял всего в двух шагах от Пирри.
— Да, и я, и Роджер могли застрелить его.
— Так в чем же дело?
— Даже если бы была не одна, а десять таких Джейн, и Пирри возжелал бы их всех, клянусь, он бы их получил! Он нам сейчас просто необходим.
— А если бы это была Мэри?
— Да он бы просто убил меня еще до того, как объявить об этом. Он мог ухлопать меня еще ночью, ты знаешь. Может, я здесь и главный, но мы все еще вместе по обоюдному согласию. Неважно, вызвано это согласие страхом или чем другим, лишь бы сохранилось подольше. Мы с Пирри не собираемся запугивать друг друга, потому что каждый прекрасно понимает — ему без другого не обойтись. От него зависит, придем мы в долину или нет.
— А как ты собираешься поступить с ним потом?
— Поживем-увидим. А что касается этого… — Джон улыбнулся.
— Чего?
— По-моему, Джейн не из тех, кто долго боится. Она скоро оправится, вот увидишь. А уж тогда… На месте Пирри, я бы не рискнул доверяться ей ночью, если он, конечно, собирается затащить ее в постель. Да и вообще, неужели Пирри настолько легковерен? Хотя, с одной женой он уже промахнулся.
— Что она сможет сделать? Он сильнее.
— А уж это решать вам с Оливией, правда? Ножи-то в вашем хозяйстве.
Анна внимательно посмотрела на мужа, пытаясь понять, шутит он или нет.
— Но не раньше, чем мы придем в долину, — добавил Джон. — До тех пор ей придется смириться со своей судьбой. В любом случае.
Дождь настиг их на вершине Моссдейл Хэд. Черное штормовое небо висело над вересковым полем. Дождь усиливался. В рюкзаках было четыре легких накидки, и Джон отдал их женщинам. Мальчики, конечно, вымокли, но, к счастью, дождь был теплым.
Хлынул настоящий ливень. За полчаса все вымокли до нитки. Эта горная дорога была знакома Джону. Когда-то давно он проезжал здесь на машине. Но даже тогда при взгляде на унылое однообразие вересковой равнины, его не покидало чувство невыносимого одиночества, а теперь и подавно.
«Какими заброшенными, несчастными кажутся рельсы, — подумал Джон, — когда знаешь, что по ним никогда уже не пройдет поезд. Да и сами вересковые поля — печальное зрелище. Ни единой травинки. Лишь вереск да серые камни, торчащие, словно зубы в пасти скелета».
Время от времени в пути им встречались маленькие горстки людей. И снова — взаимное подозрение, снова — страх.
Однажды мимо них прошла группа беженцев. Нехитрые, стянутые ремнем пожитки тащил… осел. Джон с изумлением глядел на чудом сохранившееся животное.
— Вариант собачьей упряжки, — сказал Роджер. — Используешь, сколько можно, а потом кушаешь бедных собачек.
— Вряд ли они с ним далеко уйдут, — усмехнулся Джон.
— Может, поможем? — спросил Пирри.
— Нет, — ответил Джон. — Не стоит. Мяса у нас достаточно. А Слепой Джилл уже завтра. Зачем лишний груз?
Оливия заметила, что Стив чуть прихрамывает. Она осмотрела ногу мальчика — пятка пузырилась кровавыми мозолями.
— Стив! — ужаснулась Оливия. — Почему ты сразу ничего не сказал?
Стив виновато смотрел на лица взрослых вокруг, и вдруг бравая уверенность десятилетнего мальчишки оставила его. Стив разревелся.
— Ну-ну, старичок, не плачь, — сказал Роджер. — Мозоли, конечно, штука неприятная, но ведь не конец света?
В рыданиях мальчика чувствовались какие-то недетские переживания. Он что-то сказал, Роджер не расслышал:
— Что ты сказал, Стиви?
— Если я не смогу идти — бросьте меня.
Роджер и Оливия переглянулись.
— Никто не собирается тебя бросать, — сказал Роджер. — Как только тебе такое в голову пришло?
— Мистер Пирри ведь бросил Миллисент.
— Ему нельзя идти, — вмешался Джон. — Будет хуже.
— Я его понесу, — сказал Роджер. — Тихоня, возьмешь мое ружье?
— Конечно, — обрадованно закивал тот.
— По очереди понесем, Родж, — сказал Джон. — Не волнуйся, все будет нормально.
— Это наш сын, — Оливия нахмурилась. — И мы с Роджером понесем его сами.
После истории с Пирри и Джейн она не разговаривала с Джоном.
— Оливия, здесь командую я, — отрезал Джон, — Поэтому будет так, как я скажу. Стива понесем мы с Роджером. А ты будешь брать у нас рюкзаки.
На секунду глаза их встретились, и Оливия отвернулась.
— Порядок, старина, — сказал Роджер сыну. — Забирайся на меня.
Удивительно, что поначалу их скорость даже возросла. Но Джон не обманывался. Пассажир на руках, пусть даже такой маленький мальчик, — все-таки обуза.
Ветер стих, но дождь еще моросил.
— Костер вряд ли разгорится, — сказал Джон. — Так что сегодня — холодный обед. Ну и отдохнем немного.
— Может, поищем место посуше? — предложила Анна.
Ярдах в пятидесяти виднелся небольшой дом.
— Я тебя понял, — ответил Джон. — А если там кто-нибудь есть? По-моему не стоит рисковать только ради того, чтобы полчаса отдохнуть.
— Но Дэви совсем промок, — сказала Анна.
— За полчаса он все равно не высохнет. А времени в обрез. Как ты, Дэви? — крикнул он сыну. — Промок?
Дэви кивнул.
— Да, папа.
— Попробуй сухо рассмеяться!
Это была их старая шутка. Дэви слабо улыбнулся. Джон подошел к нему и погладил по мокрым волосам.
— Ты молодец, — сказал он. — Настоящий боец.
Западный подступ к Чарсдейлу лежал через полосу великолепной пастбищной земли, усеянной фермерскими домиками. Дождь превратил землю в непроходимую грязь. Внизу раскинулся Седберх. Над городом клубился дым. Седберх горел.
— Бандиты, — сказал Роджер.
— Уже с северо-запада идут, — пробормотал Джон, глядя на город в бинокль. — А я-то надеялся, что тут еще спокойно… Скверно…
— Лучше всего, по-моему, — сказал Роджер, — прямо отсюда повернуть на север. Может, в Лунной Долине будет получше.
— Если пал такой город, как этот, — заметил Пирри, — в округе ничего хорошего не жди.
Оставался еще один путь — в Кендал, через вересковые поля. Правда, тогда все равно пришлось бы пересекать Лунную Долину, да и что ждет в Кендале — тоже неизвестно.
Пирри вопросительно посмотрел на Джона.
— Мне кажется, мы недостаточно вооружены, чтобы идти дальше, — сказал он. — Зря мы отпустили тех чудаков с ослом — у них было оружие.
— Может, мы напрасно паникуем? — сказал Роджер. — Попытка — не пытка. Рискнем?
— Не знаю, не уверен, — задумчиво проговорил Джон. — Можно угодить в переделку. Тогда будет слишком поздно.
— Но ведь здесь нельзя оставаться, правда? — настаивал Роджер. — И назад пути нет. Значит, надо идти вперед.
Джон взглянул на Пирри и вдруг понял, что давно уже безотчетно полагается именно на его мнение и рассчитывает только на его выдержку и хладнокровие. А ведь Роджер был лучшим другом Джона…
— Я думаю, у нас мало оружия, — сказал Джон. — Да и людей — тоже. Дальше так идти нельзя. Что скажете?
Пирри кивнул.
— Пожалуй, верно. Трех человек недостаточно.
— Что же делать? — с раздражением воскликнул Роджер. — Повесить плакат «Требуются новобранцы»?
— Я предлагаю остановиться здесь, — сказал Джон. — Пока мы на перевале — будем встречать всех проходящих через Пеннины.
— Можно устроить засаду, — предложил Пирри.
— Нас маловато для отряда вербовщиков, — возразил Джон. — Будем надеяться на добровольцев, даже если они окажутся сильнее нас.
— Ну, и что ты предлагаешь? — спросил Роджер. — Разбить лагерь на обочине дороги?
— Да, — ответил Джон, оглядел всех. — Надеюсь, ненадолго.
Прежде чем показалась первая группа, прошло около часа. Но долгое ожидание не было вознаграждено. По дороге еле-еле, с трудом поднималось восемь человек. Четыре женщины, двое детей — мальчик лет восьми и девочка помладше, двое мужчин толкали детские коляски, доверху нагруженные домашним скарбом. Когда они были уже в ярдах пятидесяти, из одной коляски выпала кастрюля, и со звоном покатилась по дороге. Женщина, шедшая сзади, остановилась и устало нагнулась за ней.
— Похоже, здесь ловить нечего, — сказал Пирри, глядя на измученных и насмерть перепуганных людей.
Он, Джон и Роджер стояли посреди дороги. Каждый держал ружье. Дети и женщины отошли к стене из плоских каменных глыб неподалеку.
Джон кивнул.
— К сожалению, вы правы. И оружия у них, видно, тоже нет. Если только водяной пистолет у мальчугана.
Заметив наконец на дороге трех вооруженных людей, маленький отряд в нерешительности остановился. Но, оглянувшись назад и посоветовавшись тихонько, путники медленно двинулись дальше. Первым шел мужчина лет пятидесяти. Он изо всех сил пытался выглядеть безразличным, но тщетно, — страх прочно поселился в каждой его клеточке. Девочка заплакала. Одна из женщин яростно, и в то же время украдкой, словно боясь выдать себя, одернула малышку. Джон молча глядел на проходящих мимо него людей.
— Как, по-вашему, далеко они уйдут? — тихо спросил Роджер.
— Может, до Уэнслидейла. Не знаю. Если повезет, так протянут еще неделю.
— Повезет? Или наоборот?
— Да. Скорее всего, наоборот.
— Они возвращаются, — сказал Пирри.
Джон проследил за его взглядом. Уже пройдя ярдов семьдесят, несчастные погорельцы развернулись и пошли назад, толкая перед собой никчемные коляски. Дождь хлестал им в лицо. Плащ, завязанный у девчушки на шее, развязался, и она безуспешно теребила его неумелыми пальчиками.
Они остановились чуть поодаль.
— Мы вот подумали, — сказал мужчина, шедший первым, — если вы тут чего-то ждете, может, мы вам что скажем?
Джон оценивающе взглянул на него. Это был человек, всю свою жизнь занимавшийся тяжелым физическим трудом, скорее всего, рабочий. Теперь шансов выжить у него почти не было. Разве только примкнуть к какому-нибудь гангстеру — маленькому «наполеончику» долин, который оценит его преданность, закрыв глаза на бесполезность. Но в таком окружении гасла даже эта слабая надежда.
— Нет, — сказал Джон. — Вам нечего сказать нам.
— Мы идем через Пеннины, — не унимался мужчина. — Может, в тех краях будет поспокойнее. Найдем какую-нибудь ферму, подальше от дороги, где нам дадут работу и немного еды. Нам ведь много не нужно.
Еще несколько месяцев назад несбыточной мечтой было выиграть 75 тысяч долларов, поставив на футбольную команду. Такие же ничтожные шансы были теперь у этого бедняги. Джон посмотрел на женщин — только одна из четырех была достаточно молода, чтобы выкупить свою жизнь ценой собственного тела. Дети отошли к стене. На мальчике вместо ботинок были надеты насквозь промокшие парусиновые туфли на резиновой подошве.
— Значит, вам надо спешить, — резко ответил Джон.
— Вы думаете, мы найдем такое место? — спросил мужчина.
— Возможно.
— А куда вы идете? Тоже в Йоркшир?
— Нет, — сказал Джон. — Оттуда.
— А мы и не раздумывали, куда идти. Просто решили, что за Пеннинами будет потише.
— Да, может быть.
— Отец хотел сказать, нельзя ли нам присоединиться к вам? — вмешалась женщина — мать малышей. — Вместе и с бедой справиться легче. Ведь вы тоже ищете спокойное место. Сразу видно, вы — порядочные люди, не то, что те — внизу. А в такое время порядочные люди должны держаться вместе.
— В этой стране около пятидесяти миллионов, — сказал Джон. — И, наверно, сорок пять из них — люди порядочные, и все ищут спокойное, тихое место. Только вот мест таких маловато.
— Да, поэтому и надо людям вместе собираться. Порядочным людям.
— Как давно вы идете? — спросил Джон.
— Мы вышли сегодня утром — увидали пожары в Седберхе. Они сожгли ферму Фоллингов, а это в трех милях от деревни.
— А мы вышли на три дня пораньше вас. И мы больше не порядочные люди. На пути сюда мы убили несколько человек и не исключено, что нам придется снова убивать. Так что, лучше вам идти одним, как и шли.
Они пристально посмотрели на него. Наконец, словно очнувшись, мужчина торопливо проговорил:
— Наверно, у вас просто не было другого выхода. Человек должен идти на все, чтобы спасти себя и свою семью. Меня заставляли убивать во время войны, а ведь тогда фрицы не сжигали ни Седберх, ни ферму Фоллингов…
Джон не ответил. Дети уже подружились и затеяли шумную возню. Подошла Анна.
— Можно нам пойти с вами? — спросил мужчина. — Мы сделаем все, что вы скажете. если понадобится, я тоже буду убивать. Нам все равно, куда вы идете. Я всю жизнь прожил в Карбеке, только в армию уходил. Теперь вот пришлось покинуть насиженные места, и мне все равно, куда идти.
— Сколько у вас ружей? — спросил Джон.
Он покачал головой.
— У нас нет оружия.
— У нас три ружья, чтобы защитить шестерых взрослых и четырех детей. Но даже этого недостаточно. Поэтому мы и ждем здесь. Нам нужно оружие. Мне очень жаль, но мы не можем брать пассажиров.
— Мы не будем пассажирами! Я умею делать все. Могу стрелять, если вам удастся заполучить еще оружие. Я отлично стреляю, поверьте!
— Вас одного мы, может, и взяли бы. Но всех… Это невозможно.
Дождь перестал, но небо еще хмурилось, и было довольно холодно. Совсем молодой парнишка — наверно, сын этого мужчины, зябко поежился, поплотнее завернулся в грязный плащ.
— У нас есть продукты, — в отчаянии воскликнул мужчина. — В коляске целый кусок бекона.
— Продуктов у нас хватает. Мы убивали, чтобы добыть их, и можем убить снова.
— Не отсылайте нас, — взмолилась мать. — Ведь с нами дети. Хоть их пожалейте.
— Я забочусь о своих детях, — отрезал Джон. — И не могу думать о миллионах других. На вашем месте я бы поторопился. Если хотите найти тихое спокойное местечко, надо спешить, пока толпа не подоспела.
Они молча смотрели на Джона, понимая его слова, но все еще отказывались поверить.
— Разве мы не можем взять их? — спросила Анна. — Ведь дети… — Джон взглянул на нее. — Да, я не забыла. Я помню, что говорила о Тихоне. Но я была не права.
— Нет, — ответил Джон. — Права. Сейчас нет места жалости.
— Не говори так, — ужаснулась она.
Джон махнул рукой в сторону долины, окутанной гарью и дымом.
— Жалость всегда была роскошью. Хорошо наблюдать за трагедией издалека. К примеру, сидя в удобном кресле кинотеатра. Другое дело, когда эта трагедия касается тебя лично.
Подошла Оливия. Джейн встала рядом с Пирри. Он коротко взглянул на девушку, но ничего не сказал.
— Я не понимаю, почему ты против, — сказала Оливия. — Пусть идут. А может, они нам даже пригодятся.
— Они позволили мальчишке идти в такую погоду в парусиновых туфлях, — ответил Джон. — Мне казалось, Оливия, что ты уже поняла — сейчас выживут только сильнейшие. Эти люди нам ничем не помогут, а будут только мешать.
— Я говорила ему про ботинки, — сказала мать мальчика. — А когда хватились было уже рискованно возвращаться.
— Понятно-понятно, — устало сказал Джон. — Теперь многое забывается. Если вы не обратили внимания на ноги сына, значит можете не заметить что-нибудь более важное. А в результате любой из нас может погибнуть.
— Роджер… — сказала Оливия.
Тот покачал головой.
— За три дня все изменилось. Когда мы с Джонни бросали монетку, я не воспринимал это всерьез. Но теперь он — командир, правда? Он принял все на свою совесть. И он, наверное, прав… в любом случае.
Видя, что рухнула последняя надежда, мужчина отвернулся, горестно качая головой.
Но мать двоих ребятишек не сдавалась:
— Тогда мы сами пойдем, — сказала она. — Подождем, когда вы отправитесь дальше, и пойдем за вами следом. Вы не сможете нам запретить.
— Лучше вам идти сейчас, — ответил Джон. — Больше не о чем говорить.
— Нет! Мы остаемся! Вы не заставите нас уйти!
— Заставить вас уйти мы, конечно, не можем, — сказал Пирри. — А вот заставить остаться здесь, после нашего ухода, пожалуй, можем. — Он коснулся винтовки. — Думаю, разумнее вам уйти сейчас.
— Вы не сделаете этого, — ахнула женщина.
— Он — сделает, — горько сказала Анна. — Мы сами от него зависим. Вам лучше уйти.
Мгновение женщина смотрела на них, потом отвернулась и закричала:
— Бесси! Уилф!
Дети неохотно оторвались от игры. Неужели придется расстаться с новыми друзьями? Анна смотрела на них.
— Прошу тебя… — сказала она Джону.
Он покачал головой.
— Я должен думать о нас. Других — миллионы. Ведь эти — лишь капля в море.
— Поразительная жестокость! — Роджер покачал головой. — А ведь мы видели это еще в самом начале?
— Да, — ответил Джон. — Видели.
— Думаешь, будет хуже?
— Если дать ему волю. К счастью, его запросы, кажется, довольно скромны. Он уверял меня, что имеет право убить свою собственную жену.
Позже, когда Джон мылся в реке, к нему подошла Анна. Она стояла рядом, задумчиво глядя на волны, бегущие наперегонки.
— Куда вы дели тело? — спросила она. — Сейчас дети пойдут купаться.
— Не волнуйся. Далеко отсюда.
Анна взглянула на него.
— Может, ты расскажешь мне, что произошло, — равнодушным голосом сказала она, — Пирри не из тех, кто убивает без всякой причины. А уж в несчастный случай просто невозможно поверить.
Джон рассказал ей все, не пытаясь ничего утаить.
— А если бы Пирри не пришел? — спросила Анна.
Он пожал плечами.
— Отправил бы ее назад, наверно. Что я еще могу тебе сказать?
— Думаю, ничего. Теперь это не имеет значения. Почему ты не спас ее? — вдруг спросила она.
— Не мог. Схлопотал бы пулю в лоб. Пирри вдолбил себе в голову, что убьет Миллисент, и никто не смог бы ему помешать.
— Ты ведь здесь главный, кажется, — горько сказала Анна. — Неужели ты собираешься молча наблюдать, как люди убивают друг друга?
Джон взглянул на нее.
— Я думал, — сказал он холодно, — что для тебя и детей моя жизнь значит больше, чем жизнь Миллисент. И я по-прежнему так думаю, согласна ты или нет.
Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза. Потом Анна бросилась к мужу. Джон обнял ее.
— Любимый, — прошептала Анна, — прости меня! Ты ведь знаешь, как ты мне дорог! Но все это так ужасно. Убить свою жену… Что же дальше будет?
— Когда мы придем в Слепой Джилл…
— Пирри останется с нами, да? Джон, милый, разве мы не можем как-нибудь избавиться от него?
— Ты напрасно волнуешься, — нежно сказал Джон. — Пирри довольно законопослушен. А жену он ненавидел уже много лет. Да, крови пролилось немало. Пусть это останется на его совести. В долине все будет по-другому. Мы установим свои законы, и Пирри волей-неволей будет им подчиняться.
— Будет ли?
Он погладил ее руку.
— Ну а ты? Как ты теперь? Уже лучше?
— Да, лучше. Может, и правду говорят, что все проходит. Даже воспоминания.
К семи часам собрались в путь. Небо сплошь затянуло тучами, только кое-где проглядывали голубые лоскутки.
— Погода не шепчет, — сказал Роджер.
— Вот и хорошо, — отозвался Джон. — Зато не жарко. Нам ведь в гору подниматься. Все готовы?
— Я бы хотел, чтобы Джейн шла со мной, — вдруг объявил Пирри.
Все уставились на него в недоумении. Требование было столь же странным, сколь и бессмысленным. Джон не считал необходимым разбиваться в каком-то строгом порядке. Поэтому каждый шел с тем, с кем ему хотелось. Джейн не отходила от Оливии.
— Зачем? — спросил Джон.
Пирри спокойно оглядел всех.
— Может, я хочу изменить свою жизнь. Вот я подумал-подумал и решил: а не жениться ли мне на Джейн? Конечно, если это слово сейчас что-нибудь значит.
— Не будьте смешным! — воскликнула Оливия с неожиданной для нее резкостью. — Об этом не может быть и речи.
— Не вижу никаких преград, — невозмутимо сказал Пирри. — Джейн — девушка незамужняя, я — вдовец.
Джейн широко раскрытыми глазами смотрела на него. О чем она думала?
— Мистер Пирри, — сказала Анна. — Ночью вы убили свою жену. Разве это не достаточная преграда?
Мальчишки, затаив дыхание, смотрели на них во все глаза. Мэри отвернулась.
— Нет, — ответил Пирри. — Я не считаю это преградой.
— Вы убили отца Джейн, — не выдержал Роджер.
Пирри кивнул.
— Печальная необходимость. Я уверен, что Джейн все правильно поняла.
— Пусть пока все останется как есть, — вмешался Джон. — Джейн слышала ваше предложение, пусть подумает день-другой.
— Нет, — Пирри протянул руку. — Иди сюда, Джейн.
Она не двинулась с места.
— Оставьте ее в покое! — крикнула Оливия. — Не касайтесь ее! Вы и так уже достаточно сделали.
— Иди сюда, Джейн, — повторил Пирри, не обращая внимания. — Конечно, я не молод, да и не красавец. Но в подобных обстоятельствах смогу позаботиться о тебе лучше, чем любой молодой Аполлон.
— Позаботиться? А потом убить, да? — сказал Анна.
— Миллисент уже не раз изменила мне, — ответил Пирри. — Этот случай просто перевесил чашу терпения. Вот единственная причина ее смерти.
— Вы рассуждаете так, будто женщины — низшие существа, — заметила Анна.
— Весьма сожалею, если вы именно так восприняли мои слова, — учтиво ответил Пирри. — Джейн! Идем со мной!
Девочка медленно подошла к нему. Все молчали.
— Я думаю, нам будет очень хорошо вместе, — сказал он, взяв Джейн за руку.
— Нет! — крикнула Оливия. — Джейн, не надо!
— А теперь, — спокойно заявил Пирри. — Можно отправляться.
— Роджер! Джон! — не сдавалась Оливия. — Остановите же его!
Роджер взглянул на Джона.
— По-моему, это нас не касается, — сказал тот.
— А если бы на ее месте была Мэри? — спросила Оливия. — Джейн имеет равные с нами права.
— Ты напрасно теряешь время, Оливия, — сказал Джон. — Мир стал совсем другим. Девушка пошла с Пирри по доброй воле. Не о чем больше говорить. Пора идти.
Анна шла рядом с Джоном. Путь их пролегал вдоль железной дороги. Впереди долина резко сужалась, и дорога поворачивала на север.
— Все-таки в Пирри есть что-то жуткое, отталкивающее, — сказала Анна, поежившись. — Это равнодушие, жестокость. Страшно подумать, что будет с такой юной девушкой.
— Ее никто не неволил.
— Да она просто испугалась! Этот человек — убийца.
— Мы все не лучше.
— Да нет же! Ты ведь понимаешь, что я имею ввиду. А почему ты даже не попытался остановить его? Вы с Роджером могли помешать ему. Что же ты? Ведь на этот раз все было не так, как с Миллисент — ты стоял всего в двух шагах от Пирри.
— Да, и я, и Роджер могли застрелить его.
— Так в чем же дело?
— Даже если бы была не одна, а десять таких Джейн, и Пирри возжелал бы их всех, клянусь, он бы их получил! Он нам сейчас просто необходим.
— А если бы это была Мэри?
— Да он бы просто убил меня еще до того, как объявить об этом. Он мог ухлопать меня еще ночью, ты знаешь. Может, я здесь и главный, но мы все еще вместе по обоюдному согласию. Неважно, вызвано это согласие страхом или чем другим, лишь бы сохранилось подольше. Мы с Пирри не собираемся запугивать друг друга, потому что каждый прекрасно понимает — ему без другого не обойтись. От него зависит, придем мы в долину или нет.
— А как ты собираешься поступить с ним потом?
— Поживем-увидим. А что касается этого… — Джон улыбнулся.
— Чего?
— По-моему, Джейн не из тех, кто долго боится. Она скоро оправится, вот увидишь. А уж тогда… На месте Пирри, я бы не рискнул доверяться ей ночью, если он, конечно, собирается затащить ее в постель. Да и вообще, неужели Пирри настолько легковерен? Хотя, с одной женой он уже промахнулся.
— Что она сможет сделать? Он сильнее.
— А уж это решать вам с Оливией, правда? Ножи-то в вашем хозяйстве.
Анна внимательно посмотрела на мужа, пытаясь понять, шутит он или нет.
— Но не раньше, чем мы придем в долину, — добавил Джон. — До тех пор ей придется смириться со своей судьбой. В любом случае.
Дождь настиг их на вершине Моссдейл Хэд. Черное штормовое небо висело над вересковым полем. Дождь усиливался. В рюкзаках было четыре легких накидки, и Джон отдал их женщинам. Мальчики, конечно, вымокли, но, к счастью, дождь был теплым.
Хлынул настоящий ливень. За полчаса все вымокли до нитки. Эта горная дорога была знакома Джону. Когда-то давно он проезжал здесь на машине. Но даже тогда при взгляде на унылое однообразие вересковой равнины, его не покидало чувство невыносимого одиночества, а теперь и подавно.
«Какими заброшенными, несчастными кажутся рельсы, — подумал Джон, — когда знаешь, что по ним никогда уже не пройдет поезд. Да и сами вересковые поля — печальное зрелище. Ни единой травинки. Лишь вереск да серые камни, торчащие, словно зубы в пасти скелета».
Время от времени в пути им встречались маленькие горстки людей. И снова — взаимное подозрение, снова — страх.
Однажды мимо них прошла группа беженцев. Нехитрые, стянутые ремнем пожитки тащил… осел. Джон с изумлением глядел на чудом сохранившееся животное.
— Вариант собачьей упряжки, — сказал Роджер. — Используешь, сколько можно, а потом кушаешь бедных собачек.
— Вряд ли они с ним далеко уйдут, — усмехнулся Джон.
— Может, поможем? — спросил Пирри.
— Нет, — ответил Джон. — Не стоит. Мяса у нас достаточно. А Слепой Джилл уже завтра. Зачем лишний груз?
Оливия заметила, что Стив чуть прихрамывает. Она осмотрела ногу мальчика — пятка пузырилась кровавыми мозолями.
— Стив! — ужаснулась Оливия. — Почему ты сразу ничего не сказал?
Стив виновато смотрел на лица взрослых вокруг, и вдруг бравая уверенность десятилетнего мальчишки оставила его. Стив разревелся.
— Ну-ну, старичок, не плачь, — сказал Роджер. — Мозоли, конечно, штука неприятная, но ведь не конец света?
В рыданиях мальчика чувствовались какие-то недетские переживания. Он что-то сказал, Роджер не расслышал:
— Что ты сказал, Стиви?
— Если я не смогу идти — бросьте меня.
Роджер и Оливия переглянулись.
— Никто не собирается тебя бросать, — сказал Роджер. — Как только тебе такое в голову пришло?
— Мистер Пирри ведь бросил Миллисент.
— Ему нельзя идти, — вмешался Джон. — Будет хуже.
— Я его понесу, — сказал Роджер. — Тихоня, возьмешь мое ружье?
— Конечно, — обрадованно закивал тот.
— По очереди понесем, Родж, — сказал Джон. — Не волнуйся, все будет нормально.
— Это наш сын, — Оливия нахмурилась. — И мы с Роджером понесем его сами.
После истории с Пирри и Джейн она не разговаривала с Джоном.
— Оливия, здесь командую я, — отрезал Джон, — Поэтому будет так, как я скажу. Стива понесем мы с Роджером. А ты будешь брать у нас рюкзаки.
На секунду глаза их встретились, и Оливия отвернулась.
— Порядок, старина, — сказал Роджер сыну. — Забирайся на меня.
Удивительно, что поначалу их скорость даже возросла. Но Джон не обманывался. Пассажир на руках, пусть даже такой маленький мальчик, — все-таки обуза.
Ветер стих, но дождь еще моросил.
— Костер вряд ли разгорится, — сказал Джон. — Так что сегодня — холодный обед. Ну и отдохнем немного.
— Может, поищем место посуше? — предложила Анна.
Ярдах в пятидесяти виднелся небольшой дом.
— Я тебя понял, — ответил Джон. — А если там кто-нибудь есть? По-моему не стоит рисковать только ради того, чтобы полчаса отдохнуть.
— Но Дэви совсем промок, — сказала Анна.
— За полчаса он все равно не высохнет. А времени в обрез. Как ты, Дэви? — крикнул он сыну. — Промок?
Дэви кивнул.
— Да, папа.
— Попробуй сухо рассмеяться!
Это была их старая шутка. Дэви слабо улыбнулся. Джон подошел к нему и погладил по мокрым волосам.
— Ты молодец, — сказал он. — Настоящий боец.
Западный подступ к Чарсдейлу лежал через полосу великолепной пастбищной земли, усеянной фермерскими домиками. Дождь превратил землю в непроходимую грязь. Внизу раскинулся Седберх. Над городом клубился дым. Седберх горел.
— Бандиты, — сказал Роджер.
— Уже с северо-запада идут, — пробормотал Джон, глядя на город в бинокль. — А я-то надеялся, что тут еще спокойно… Скверно…
— Лучше всего, по-моему, — сказал Роджер, — прямо отсюда повернуть на север. Может, в Лунной Долине будет получше.
— Если пал такой город, как этот, — заметил Пирри, — в округе ничего хорошего не жди.
Оставался еще один путь — в Кендал, через вересковые поля. Правда, тогда все равно пришлось бы пересекать Лунную Долину, да и что ждет в Кендале — тоже неизвестно.
Пирри вопросительно посмотрел на Джона.
— Мне кажется, мы недостаточно вооружены, чтобы идти дальше, — сказал он. — Зря мы отпустили тех чудаков с ослом — у них было оружие.
— Может, мы напрасно паникуем? — сказал Роджер. — Попытка — не пытка. Рискнем?
— Не знаю, не уверен, — задумчиво проговорил Джон. — Можно угодить в переделку. Тогда будет слишком поздно.
— Но ведь здесь нельзя оставаться, правда? — настаивал Роджер. — И назад пути нет. Значит, надо идти вперед.
Джон взглянул на Пирри и вдруг понял, что давно уже безотчетно полагается именно на его мнение и рассчитывает только на его выдержку и хладнокровие. А ведь Роджер был лучшим другом Джона…
— Я думаю, у нас мало оружия, — сказал Джон. — Да и людей — тоже. Дальше так идти нельзя. Что скажете?
Пирри кивнул.
— Пожалуй, верно. Трех человек недостаточно.
— Что же делать? — с раздражением воскликнул Роджер. — Повесить плакат «Требуются новобранцы»?
— Я предлагаю остановиться здесь, — сказал Джон. — Пока мы на перевале — будем встречать всех проходящих через Пеннины.
— Можно устроить засаду, — предложил Пирри.
— Нас маловато для отряда вербовщиков, — возразил Джон. — Будем надеяться на добровольцев, даже если они окажутся сильнее нас.
— Ну, и что ты предлагаешь? — спросил Роджер. — Разбить лагерь на обочине дороги?
— Да, — ответил Джон, оглядел всех. — Надеюсь, ненадолго.
Прежде чем показалась первая группа, прошло около часа. Но долгое ожидание не было вознаграждено. По дороге еле-еле, с трудом поднималось восемь человек. Четыре женщины, двое детей — мальчик лет восьми и девочка помладше, двое мужчин толкали детские коляски, доверху нагруженные домашним скарбом. Когда они были уже в ярдах пятидесяти, из одной коляски выпала кастрюля, и со звоном покатилась по дороге. Женщина, шедшая сзади, остановилась и устало нагнулась за ней.
— Похоже, здесь ловить нечего, — сказал Пирри, глядя на измученных и насмерть перепуганных людей.
Он, Джон и Роджер стояли посреди дороги. Каждый держал ружье. Дети и женщины отошли к стене из плоских каменных глыб неподалеку.
Джон кивнул.
— К сожалению, вы правы. И оружия у них, видно, тоже нет. Если только водяной пистолет у мальчугана.
Заметив наконец на дороге трех вооруженных людей, маленький отряд в нерешительности остановился. Но, оглянувшись назад и посоветовавшись тихонько, путники медленно двинулись дальше. Первым шел мужчина лет пятидесяти. Он изо всех сил пытался выглядеть безразличным, но тщетно, — страх прочно поселился в каждой его клеточке. Девочка заплакала. Одна из женщин яростно, и в то же время украдкой, словно боясь выдать себя, одернула малышку. Джон молча глядел на проходящих мимо него людей.
— Как, по-вашему, далеко они уйдут? — тихо спросил Роджер.
— Может, до Уэнслидейла. Не знаю. Если повезет, так протянут еще неделю.
— Повезет? Или наоборот?
— Да. Скорее всего, наоборот.
— Они возвращаются, — сказал Пирри.
Джон проследил за его взглядом. Уже пройдя ярдов семьдесят, несчастные погорельцы развернулись и пошли назад, толкая перед собой никчемные коляски. Дождь хлестал им в лицо. Плащ, завязанный у девчушки на шее, развязался, и она безуспешно теребила его неумелыми пальчиками.
Они остановились чуть поодаль.
— Мы вот подумали, — сказал мужчина, шедший первым, — если вы тут чего-то ждете, может, мы вам что скажем?
Джон оценивающе взглянул на него. Это был человек, всю свою жизнь занимавшийся тяжелым физическим трудом, скорее всего, рабочий. Теперь шансов выжить у него почти не было. Разве только примкнуть к какому-нибудь гангстеру — маленькому «наполеончику» долин, который оценит его преданность, закрыв глаза на бесполезность. Но в таком окружении гасла даже эта слабая надежда.
— Нет, — сказал Джон. — Вам нечего сказать нам.
— Мы идем через Пеннины, — не унимался мужчина. — Может, в тех краях будет поспокойнее. Найдем какую-нибудь ферму, подальше от дороги, где нам дадут работу и немного еды. Нам ведь много не нужно.
Еще несколько месяцев назад несбыточной мечтой было выиграть 75 тысяч долларов, поставив на футбольную команду. Такие же ничтожные шансы были теперь у этого бедняги. Джон посмотрел на женщин — только одна из четырех была достаточно молода, чтобы выкупить свою жизнь ценой собственного тела. Дети отошли к стене. На мальчике вместо ботинок были надеты насквозь промокшие парусиновые туфли на резиновой подошве.
— Значит, вам надо спешить, — резко ответил Джон.
— Вы думаете, мы найдем такое место? — спросил мужчина.
— Возможно.
— А куда вы идете? Тоже в Йоркшир?
— Нет, — сказал Джон. — Оттуда.
— А мы и не раздумывали, куда идти. Просто решили, что за Пеннинами будет потише.
— Да, может быть.
— Отец хотел сказать, нельзя ли нам присоединиться к вам? — вмешалась женщина — мать малышей. — Вместе и с бедой справиться легче. Ведь вы тоже ищете спокойное место. Сразу видно, вы — порядочные люди, не то, что те — внизу. А в такое время порядочные люди должны держаться вместе.
— В этой стране около пятидесяти миллионов, — сказал Джон. — И, наверно, сорок пять из них — люди порядочные, и все ищут спокойное, тихое место. Только вот мест таких маловато.
— Да, поэтому и надо людям вместе собираться. Порядочным людям.
— Как давно вы идете? — спросил Джон.
— Мы вышли сегодня утром — увидали пожары в Седберхе. Они сожгли ферму Фоллингов, а это в трех милях от деревни.
— А мы вышли на три дня пораньше вас. И мы больше не порядочные люди. На пути сюда мы убили несколько человек и не исключено, что нам придется снова убивать. Так что, лучше вам идти одним, как и шли.
Они пристально посмотрели на него. Наконец, словно очнувшись, мужчина торопливо проговорил:
— Наверно, у вас просто не было другого выхода. Человек должен идти на все, чтобы спасти себя и свою семью. Меня заставляли убивать во время войны, а ведь тогда фрицы не сжигали ни Седберх, ни ферму Фоллингов…
Джон не ответил. Дети уже подружились и затеяли шумную возню. Подошла Анна.
— Можно нам пойти с вами? — спросил мужчина. — Мы сделаем все, что вы скажете. если понадобится, я тоже буду убивать. Нам все равно, куда вы идете. Я всю жизнь прожил в Карбеке, только в армию уходил. Теперь вот пришлось покинуть насиженные места, и мне все равно, куда идти.
— Сколько у вас ружей? — спросил Джон.
Он покачал головой.
— У нас нет оружия.
— У нас три ружья, чтобы защитить шестерых взрослых и четырех детей. Но даже этого недостаточно. Поэтому мы и ждем здесь. Нам нужно оружие. Мне очень жаль, но мы не можем брать пассажиров.
— Мы не будем пассажирами! Я умею делать все. Могу стрелять, если вам удастся заполучить еще оружие. Я отлично стреляю, поверьте!
— Вас одного мы, может, и взяли бы. Но всех… Это невозможно.
Дождь перестал, но небо еще хмурилось, и было довольно холодно. Совсем молодой парнишка — наверно, сын этого мужчины, зябко поежился, поплотнее завернулся в грязный плащ.
— У нас есть продукты, — в отчаянии воскликнул мужчина. — В коляске целый кусок бекона.
— Продуктов у нас хватает. Мы убивали, чтобы добыть их, и можем убить снова.
— Не отсылайте нас, — взмолилась мать. — Ведь с нами дети. Хоть их пожалейте.
— Я забочусь о своих детях, — отрезал Джон. — И не могу думать о миллионах других. На вашем месте я бы поторопился. Если хотите найти тихое спокойное местечко, надо спешить, пока толпа не подоспела.
Они молча смотрели на Джона, понимая его слова, но все еще отказывались поверить.
— Разве мы не можем взять их? — спросила Анна. — Ведь дети… — Джон взглянул на нее. — Да, я не забыла. Я помню, что говорила о Тихоне. Но я была не права.
— Нет, — ответил Джон. — Права. Сейчас нет места жалости.
— Не говори так, — ужаснулась она.
Джон махнул рукой в сторону долины, окутанной гарью и дымом.
— Жалость всегда была роскошью. Хорошо наблюдать за трагедией издалека. К примеру, сидя в удобном кресле кинотеатра. Другое дело, когда эта трагедия касается тебя лично.
Подошла Оливия. Джейн встала рядом с Пирри. Он коротко взглянул на девушку, но ничего не сказал.
— Я не понимаю, почему ты против, — сказала Оливия. — Пусть идут. А может, они нам даже пригодятся.
— Они позволили мальчишке идти в такую погоду в парусиновых туфлях, — ответил Джон. — Мне казалось, Оливия, что ты уже поняла — сейчас выживут только сильнейшие. Эти люди нам ничем не помогут, а будут только мешать.
— Я говорила ему про ботинки, — сказала мать мальчика. — А когда хватились было уже рискованно возвращаться.
— Понятно-понятно, — устало сказал Джон. — Теперь многое забывается. Если вы не обратили внимания на ноги сына, значит можете не заметить что-нибудь более важное. А в результате любой из нас может погибнуть.
— Роджер… — сказала Оливия.
Тот покачал головой.
— За три дня все изменилось. Когда мы с Джонни бросали монетку, я не воспринимал это всерьез. Но теперь он — командир, правда? Он принял все на свою совесть. И он, наверное, прав… в любом случае.
Видя, что рухнула последняя надежда, мужчина отвернулся, горестно качая головой.
Но мать двоих ребятишек не сдавалась:
— Тогда мы сами пойдем, — сказала она. — Подождем, когда вы отправитесь дальше, и пойдем за вами следом. Вы не сможете нам запретить.
— Лучше вам идти сейчас, — ответил Джон. — Больше не о чем говорить.
— Нет! Мы остаемся! Вы не заставите нас уйти!
— Заставить вас уйти мы, конечно, не можем, — сказал Пирри. — А вот заставить остаться здесь, после нашего ухода, пожалуй, можем. — Он коснулся винтовки. — Думаю, разумнее вам уйти сейчас.
— Вы не сделаете этого, — ахнула женщина.
— Он — сделает, — горько сказала Анна. — Мы сами от него зависим. Вам лучше уйти.
Мгновение женщина смотрела на них, потом отвернулась и закричала:
— Бесси! Уилф!
Дети неохотно оторвались от игры. Неужели придется расстаться с новыми друзьями? Анна смотрела на них.
— Прошу тебя… — сказала она Джону.
Он покачал головой.
— Я должен думать о нас. Других — миллионы. Ведь эти — лишь капля в море.