Страница:
— Вы имеете право быть настойчивой, мама. — Интерес, который она проявляла к его жизни, только радовал Дермотта, хотя он и сомневался, что Изабелла примет его с распростертыми объятиями. — Пусть она сама выберет кольцо, если я вообще ей нужен, — осторожно заметил он. — Я не слишком хорошо с ней обращался.
— Я уверена, дорогой, что ты сможешь заставить любую женщину тебя полюбить. Ты всегда можешь рассказать ей о своей коллекции птичьих перьев.
— Вы их еще не выбросили? — захохотал Дермотт.
— Конечно, нет. Ты собирал эту коллекцию до двенадцати лет.
— Ну, если все остальное не сработает, я использую как последний аргумент птичьи перья.
— И наверняка преуспеешь. Уж тогда-то она не сможет отказаться!
Тем не менее, не полагаясь на одно очарование своего сына, вдовствующая графиня и сама написала Изабелле письмо.
Полное имя и адрес Изабеллы она с легкостью узнала от Шелби и, считая, что, как мать, имеет на это право, сообщила ей о тех чувствах, которые испытывает к ней Дермотт.
Неделю спустя Дермотт уже входил в кабинет Молли на Сент-Джеймс-сквер.
— Прошел слух, будто ты умер, — вместо приветствия сказала ему Молли.
— По словам Шелби, я чуть было и впрямь не умер.
— Не видя черного крепа на Батерст-Хаусе, — холодно заметила она, — я все же начала подозревать, что ты выжил.
Сесть она ему не предложила. Заметив это, Дермотт остался стоять возле двери.
— Я знаю, что ты сердишься на меня из-за Изабеллы.
— Для человека, который в последние годы замечал только самого себя, это, очень тонкое наблюдение, — язвительно сказала Молли.
— Я пришел для того, чтобы попытаться загладить свою вину.
— Передо мной? — вскинула брови Молли. — Не стоило трудиться!
— Перед вами обеими. Но я нигде не могу найти Изабеллу. Ее нет дома, и никто не говорит мне, куда она уехала.
— Возможно, ты должен считать это своего рода намеком.
— Я знаю, что поступил дурно, — тихо сказал он. — Но когда ты едва вырываешься из лап смерти, это поневоле заставляет посмотреть на свою жизнь под другим углом. Прошу тебя, Молли, если ты знаешь, скажи мне, где она.
— А почему я должна это делать? После того, как ты так с ней поступил.
— Потому что я стал другим, — тихо сказал он. — Теперь мне кажется, что у меня есть будущее. Я хочу, чтобы у меня было будущее. И хочу, чтобы Изабелла разделила со мной жизнь, Молли, — если согласится.
— В чем я сомневаюсь. — Молли не могла забыть, какую боль он причинил Изабелле, каким жестоким и бессердечным эгоистом он был. — Когда она уезжала, то не стала брать с собой ничего, что напоминало бы ей о тебе, — ни одного платья, ни одной книги или шарфа. Ничего.
— Тогда дай мне возможность хотя бы поговорить с ней. Я изменился, Молли. Это подтвердит тебе моя мать, подтвердит Шелби, черт побери! Даже Чарлза стало беспокоить мое положение в обществе, когда я избавился от всех пороков.
Молли немного оттаяла. По крайней мере, этот человек говорит как будто искренне, не пытается очаровать или заболтать ее.
— Она не одна, с ней Джо и Майк Тарлоу. Так что не думай, будто сможешь вот так просто прийти и соблазнить ее.
— Я понимаю. Но я не собираюсь ее соблазнять.
— В этом тебе придется убеждать Джо, а вовсе не меня. — Молли сложила губы в презрительную гримаску. — Она еще не избавилась и от Лесли. Кузен Гарольд ее навещал — мне об этом сообщил Мерсер.
— Значит, родственнички все еще представляют для нее опасность.
— Конечно. Твое исчезновение как раз и прибавило им куража. Итак, скажи мне, — горячо продолжала она, — на этот раз у тебя серьезные намерения или же ты просто соскучился по развлечениям?
— Мои намерения абсолютно серьезны. У меня с собой обручальное кольцо моей бабушки, которое я собираюсь предложить Изабелле вместе со своим сердцем. Если сомневаешься в моей искренности, можешь на него взглянуть. А идея насчет кольца принадлежит моей матери.
— Выходит, вдовствующая графиня об этом знает?
— Знает и одобряет, а также хочет, чтобы я привез Изабеллу в Олворт, чтобы с ней познакомиться.
— Гм!
— Не смотри на меня так. За все свои грехи я готов понести наказание — можешь сама составить список. Но только сообщи мне, где находится Изабелла, чтобы я мог лично попросить у нее прощения.
— А если она тебя забыла?
— Тогда я постараюсь всячески освежить ее память.
— А если она захочет, чтобы ты ее умолял? — язвительно спросила Молли. — Я бы не стала ее за это винить.
Он ответил ей спокойным взглядом.
— Тогда буду умолять. Я говорю совершенно серьезно, Молли.
Она улыбнулась — в первый раз с тех пор, как он вошел в комнату.
— Ради того, чтобы посмотреть, как ты будешь стоять на коленях, я почти готова сама поехать в Тейвор-Хаус.
— Так она в Тейвор-Хаусе?
— Она уехала туда сразу после твоей дуэли.
— Вместе с Джо, — задумчиво пробормотал Дермотт, внезапно сообразив, что Изабелла и ее телохранитель уже довольно давно находятся вместе. С Джо он периодически встречался на различных пьянках — чемпиона-тяжеловеса охотно приглашали на подобного рода развлечения.
— Там еще и Майк, — напомнила ему Молли. — Так что тебе придется убедить в своей искренности их обоих.
— Ну конечно. — Он слегка приподнял бровь. — Они что, ее дуэньи?
— В настоящий момент — да, причем Джо совсем не нравится твое бесцеремонное обращение с Изабеллой. По его словам, приехав в Тейвор-Хаус, она несколько недель проплакала.
Граф тихо вздохнул:
— Понятно.
— Я просто хочу тебя предупредить.
— А ты не думаешь, что я способен справиться с чемпионом Англии? — сухо спросил он.
— Только не в твоем нынешнем состоянии. Сколько ты потерял в весе? — Дермотт и вправду заметно похудел.
— Меньше, чем Лонсдейл, — улыбнулся он.
— Ценю твою шутку, но все же не советую раздражать Джо.
— Похоже, он питает нежные чувства к моей будущей жене.
— Ты уверен, что она будет твоей женой?
— А ты думаешь, я не смогу одержать верх в этом поединке?
— Я бы не стала делать на это ставку.
Он улыбнулся — той знакомой, теплой, улыбкой, которой ей так недоставало.
— Ставлю пятьдесят гиней на то, что я одержу победу, — сказал Дермотт.
— Мне что-то не хочется делать ставку.
— Боишься потерять денежки?
Она посмотрела на него со злостью, но тут же смягчилась.
— Может, и боюсь, — призналась она. — Чертов повеса!
— Я больше не повеса, дорогая.
— Гм! — скептически хмыкнула она.
— Когда мы с женой вернемся в Сити, то обязательно нанесем тебе визит вежливости.
— Любопытно, сколько времени продлится медовый месяц?
— Не надо быть такой циничной, Молли, — ведь я серьезно влюблен.
Подобных слов он не произносил с момента возвращения из Индии, и эта простая фраза лучше тысячи других аргументов убедила ее в том, что он говорит правду.
— Повтори еще раз, — потребовала она.
— Я люблю ее, — тихо сказал Дермотт. Ее улыбка стала вполне дружеской.
— Тогда, может быть, тебе и удастся добиться своего.
— Никаких «может быть», Молли! — Подойдя к ней, он наклонился, поцеловал ее в щеку и тихо прошептал: — Спасибо за то, что привела ее ко мне.
Глава 21
— Я уверена, дорогой, что ты сможешь заставить любую женщину тебя полюбить. Ты всегда можешь рассказать ей о своей коллекции птичьих перьев.
— Вы их еще не выбросили? — захохотал Дермотт.
— Конечно, нет. Ты собирал эту коллекцию до двенадцати лет.
— Ну, если все остальное не сработает, я использую как последний аргумент птичьи перья.
— И наверняка преуспеешь. Уж тогда-то она не сможет отказаться!
Тем не менее, не полагаясь на одно очарование своего сына, вдовствующая графиня и сама написала Изабелле письмо.
Полное имя и адрес Изабеллы она с легкостью узнала от Шелби и, считая, что, как мать, имеет на это право, сообщила ей о тех чувствах, которые испытывает к ней Дермотт.
Неделю спустя Дермотт уже входил в кабинет Молли на Сент-Джеймс-сквер.
— Прошел слух, будто ты умер, — вместо приветствия сказала ему Молли.
— По словам Шелби, я чуть было и впрямь не умер.
— Не видя черного крепа на Батерст-Хаусе, — холодно заметила она, — я все же начала подозревать, что ты выжил.
Сесть она ему не предложила. Заметив это, Дермотт остался стоять возле двери.
— Я знаю, что ты сердишься на меня из-за Изабеллы.
— Для человека, который в последние годы замечал только самого себя, это, очень тонкое наблюдение, — язвительно сказала Молли.
— Я пришел для того, чтобы попытаться загладить свою вину.
— Передо мной? — вскинула брови Молли. — Не стоило трудиться!
— Перед вами обеими. Но я нигде не могу найти Изабеллу. Ее нет дома, и никто не говорит мне, куда она уехала.
— Возможно, ты должен считать это своего рода намеком.
— Я знаю, что поступил дурно, — тихо сказал он. — Но когда ты едва вырываешься из лап смерти, это поневоле заставляет посмотреть на свою жизнь под другим углом. Прошу тебя, Молли, если ты знаешь, скажи мне, где она.
— А почему я должна это делать? После того, как ты так с ней поступил.
— Потому что я стал другим, — тихо сказал он. — Теперь мне кажется, что у меня есть будущее. Я хочу, чтобы у меня было будущее. И хочу, чтобы Изабелла разделила со мной жизнь, Молли, — если согласится.
— В чем я сомневаюсь. — Молли не могла забыть, какую боль он причинил Изабелле, каким жестоким и бессердечным эгоистом он был. — Когда она уезжала, то не стала брать с собой ничего, что напоминало бы ей о тебе, — ни одного платья, ни одной книги или шарфа. Ничего.
— Тогда дай мне возможность хотя бы поговорить с ней. Я изменился, Молли. Это подтвердит тебе моя мать, подтвердит Шелби, черт побери! Даже Чарлза стало беспокоить мое положение в обществе, когда я избавился от всех пороков.
Молли немного оттаяла. По крайней мере, этот человек говорит как будто искренне, не пытается очаровать или заболтать ее.
— Она не одна, с ней Джо и Майк Тарлоу. Так что не думай, будто сможешь вот так просто прийти и соблазнить ее.
— Я понимаю. Но я не собираюсь ее соблазнять.
— В этом тебе придется убеждать Джо, а вовсе не меня. — Молли сложила губы в презрительную гримаску. — Она еще не избавилась и от Лесли. Кузен Гарольд ее навещал — мне об этом сообщил Мерсер.
— Значит, родственнички все еще представляют для нее опасность.
— Конечно. Твое исчезновение как раз и прибавило им куража. Итак, скажи мне, — горячо продолжала она, — на этот раз у тебя серьезные намерения или же ты просто соскучился по развлечениям?
— Мои намерения абсолютно серьезны. У меня с собой обручальное кольцо моей бабушки, которое я собираюсь предложить Изабелле вместе со своим сердцем. Если сомневаешься в моей искренности, можешь на него взглянуть. А идея насчет кольца принадлежит моей матери.
— Выходит, вдовствующая графиня об этом знает?
— Знает и одобряет, а также хочет, чтобы я привез Изабеллу в Олворт, чтобы с ней познакомиться.
— Гм!
— Не смотри на меня так. За все свои грехи я готов понести наказание — можешь сама составить список. Но только сообщи мне, где находится Изабелла, чтобы я мог лично попросить у нее прощения.
— А если она тебя забыла?
— Тогда я постараюсь всячески освежить ее память.
— А если она захочет, чтобы ты ее умолял? — язвительно спросила Молли. — Я бы не стала ее за это винить.
Он ответил ей спокойным взглядом.
— Тогда буду умолять. Я говорю совершенно серьезно, Молли.
Она улыбнулась — в первый раз с тех пор, как он вошел в комнату.
— Ради того, чтобы посмотреть, как ты будешь стоять на коленях, я почти готова сама поехать в Тейвор-Хаус.
— Так она в Тейвор-Хаусе?
— Она уехала туда сразу после твоей дуэли.
— Вместе с Джо, — задумчиво пробормотал Дермотт, внезапно сообразив, что Изабелла и ее телохранитель уже довольно давно находятся вместе. С Джо он периодически встречался на различных пьянках — чемпиона-тяжеловеса охотно приглашали на подобного рода развлечения.
— Там еще и Майк, — напомнила ему Молли. — Так что тебе придется убедить в своей искренности их обоих.
— Ну конечно. — Он слегка приподнял бровь. — Они что, ее дуэньи?
— В настоящий момент — да, причем Джо совсем не нравится твое бесцеремонное обращение с Изабеллой. По его словам, приехав в Тейвор-Хаус, она несколько недель проплакала.
Граф тихо вздохнул:
— Понятно.
— Я просто хочу тебя предупредить.
— А ты не думаешь, что я способен справиться с чемпионом Англии? — сухо спросил он.
— Только не в твоем нынешнем состоянии. Сколько ты потерял в весе? — Дермотт и вправду заметно похудел.
— Меньше, чем Лонсдейл, — улыбнулся он.
— Ценю твою шутку, но все же не советую раздражать Джо.
— Похоже, он питает нежные чувства к моей будущей жене.
— Ты уверен, что она будет твоей женой?
— А ты думаешь, я не смогу одержать верх в этом поединке?
— Я бы не стала делать на это ставку.
Он улыбнулся — той знакомой, теплой, улыбкой, которой ей так недоставало.
— Ставлю пятьдесят гиней на то, что я одержу победу, — сказал Дермотт.
— Мне что-то не хочется делать ставку.
— Боишься потерять денежки?
Она посмотрела на него со злостью, но тут же смягчилась.
— Может, и боюсь, — призналась она. — Чертов повеса!
— Я больше не повеса, дорогая.
— Гм! — скептически хмыкнула она.
— Когда мы с женой вернемся в Сити, то обязательно нанесем тебе визит вежливости.
— Любопытно, сколько времени продлится медовый месяц?
— Не надо быть такой циничной, Молли, — ведь я серьезно влюблен.
Подобных слов он не произносил с момента возвращения из Индии, и эта простая фраза лучше тысячи других аргументов убедила ее в том, что он говорит правду.
— Повтори еще раз, — потребовала она.
— Я люблю ее, — тихо сказал Дермотт. Ее улыбка стала вполне дружеской.
— Тогда, может быть, тебе и удастся добиться своего.
— Никаких «может быть», Молли! — Подойдя к ней, он наклонился, поцеловал ее в щеку и тихо прошептал: — Спасибо за то, что привела ее ко мне.
Глава 21
В тот день Джо и Изабелла наблюдали на пастбище за новорожденными жеребятами. Прислонившись к высокой деревянной изгороди, окружавшей пастбище, они непринужденно болтали об игривых чистокровках, о погоде, о завтрашней поездке в Хайем. Все было так же, Как обычно.
До тех пор, пока Джо не обнял Изабеллу и не поцеловал ее.
«Когда меня в последний раз целовали?» — подумала Изабелла. Действительно, сколько времени прошло с тех пор, когда она в последний раз ощущала тепло мужского тела? Зная, что не может дать Джо то, чего он хочет — как не может снова стать счастливой, — Изабелла осторожно отстранилась.
Джо покорно уступил.
— Мне очень жаль, — тихо прошептала Изабелла. Словно сбитый с толку мальчик, он нервно провел рукой по светлым волосам.
— Мне не следовало допускать подобные вольности, — винясь, произнес он. — Если вы теперь меня уволите, я все пойму правильно.
То, что такой громадный и сильный мужчина способен на подобную рассудительность, заставило ее заплакать.
— А теперь из-за моей глупости вы еще и плачете, — с раскаянием пробормотал он.
— Нет, я плачу не из-за этого. Просто я очень тронута. — В ее взгляде светилась грусть. — Если бы я могла снова кого-то полюбить, дорогой Джо, этим человеком обязательно были бы вы. Но…
— Вы все еще любите Батерста. — Вытащив свой носовой платок, он протянул его Изабелле, втайне желая сам вытереть ее слезы.
— Не знаю насчет любви, но забыть его не могу. — Их взгляды встретились. — А увольнять вас я не собираюсь. Что я буду без вас делать?
Для раненого сердца Джо это было слабым утешением, тем не менее он с благодарностью произнес:
— Я этому рад, так как не хотел уходить.
Она вернула ему носовой платок.
— Значит, мы будем вместе в Тейворе.
— Конечно, — улыбнулся он.
— А ваш поцелуй мне очень понравился, — тихо сказала она.
— Мне тоже.
— Боже, как сложна жизнь! — засмеялась она.
— Никто и не обещал, что будет легко.
— С моей стороны, наверное, очень эгоистично хныкать над всякой мелочью, тогда как вам все буквально достается с боем.
— Мне еще повезло — я остался жив. А вот Тони Маршалл — он умер.
— Это ваш друг? Молли говорила мне о нем.
Он кивнул.
— Тем не менее мы оба радуемся солнечному дню и надеемся, что он у нас не последний.
— Да, конечно. А завтра вы отвезете меня в Хайем, где я накуплю себе массу новых шляпок, потому что новые шляпки почему-то всегда приводят меня в хорошее настроение.
— Вам чертовски легко угодить, — засмеялся Джо.
— Мне это уже говорили, — пробормотала она. В голосе ее звучала боль.
— Вероятно, имелось в виду что-то другое.
— Да.
— Батерст, может быть, и не умер, — пытаясь утешить ее, сказал он. — В газетах об этом не было никаких сообщений, а некролог Лонсдейла и его завещание напечатали.
— Это и вселяет в меня некоторую надежду.
— Хотите, чтобы я попытался узнать, что с ним?
Она покачала головой:
— Нет. Это не имеет значения, ведь он не хочет пускать меня в свою жизнь.
— Тогда он просто дурак.
— С этим я согласна. — Она улыбнулась.
Письмо вдовствующей графини пришло на следующий день — задержка была вызвана тем, что его пришлось перенаправить, так как оно было адресовано на лондонский адрес Изабеллы.
Изабелла была в своем будуаре, выбирая шляпку для поездки с Джо, когда в дверь деликатно постучали. Забрав письмо у посыльного, камеристка Изабеллы тут же вручила его своей госпоже. Увидев, кто отправитель, Изабелла едва не потеряла сознание. С трудом изображая спокойствие, она велела служанке передать Джо, что через пять минут спустится, закрыла за ней дверь и буквально упала в кресло.
Несколько секунд она держала письмо трясущимися руками, опасаясь, что в нем сообщается о смерти Дермотта, и в то же время чувствуя, что оставаться в неведении еще страшнее.
Решив, что должна в любом случае прочитать письмо, Изабелла сломала печать, развернула лист бумаги и быстро пробежала его глазами в поисках слова «смерть».
Такого слова не было.
Облегченно вздохнув, она принялась читать все с самого начала.
«Дорогая мисс Лесли!
Простите меня за излишнюю откровенность, но я хотела бы сообщить вам о чувствах, которые питает к вам мой сын. Как вы, наверное, знаете, он был серьезно ранен (сердце Изабеллы на миг замерло — пока она не прочитала окончание фразы), но теперь он выздоравливает в нашем доме на острове Уайт. Он считает, что вы можете испытывать к нему враждебность, и я очень надеюсь, что это не так. Он хороший мальчик, которому в прошлом пришлось пережить много горя. Если до сих пор вы не знали о его страданиях, то теперь, надеюсь, сможете отчасти извинить его поведение. Он говорит, что оно было не слишком достойным. Приезжайте к нам. Я очень хочу познакомиться с женщиной, которую любит Дермотт».
Письмо было подписано только именем, без фамилии и титула — словно они уже были подругами.
Изабелла старательно подчеркнула слово «любит». Сердце ее ликовало. Он жив! И он ее любит!
Колебания и страхи, гнев и отчаяние, пролитые слезы — одно-единственное слово, и все это мгновенно перечеркнуто.
Солнце никогда еще не было таким ярким, а воздух — таким чистым. Весь мир принадлежал только ей. Бережно сложив драгоценное письмо и положив его в ридикюль, Изабелла быстро сбежала по лестнице И вышла на подъездную аллею, где ее ожидал Джо.
Стараясь не выдавать своих чувств, он внимательно ее выслушал, а когда Изабелла сказала, что хочет Немедленно ехать, лишь спросил куда.
— На остров Уайт. Возьмем с собой только смену платья. Я хотела бы выехать уже через десять минут, — добавила она.
Джо настоял на том, чтобы взять с собой Майка, и через десять минут они уже мчались на юг, обремененные лишь легким багажом. А на следующее утро, изнуренные ночной поездкой, с восходом солнца оказались возле паромной переправы, которая должна была доставить их на остров Уайт.
Кроме нескольких человек прислуги, в доме Дермотта никого не оказалось, и настроение Изабеллы, во время поездки близкое к восторженному, тут же резко упало.
— Прошу прощения, мисс, но его сиятельство уехал в Лондон, а графиня — в Олворт, — сообщила ей домоправительница, с сочувствием глядя на покрытых дорожной пылью путешественников. — Если хотите привести себя в порядок, мисс, — милости просим, тем более что графиня сама пригласила вас сюда.
— Должно быть, я что-то неправильно поняла, — чувствуя себя до предела униженной, сказала пунцовая от смущения Изабелла. — Спасибо за приглашение, но мы уже сняли комнаты на материке, — на ходу придумала она. А вдруг Дермотт вернется и найдет ее здесь? Каковы бы ни были мотивы его матери, ясно, что она не поставила его об этом в известность. А если он сейчас в Лондоне, значит, его здоровье улучшилось настолько, что он вернулся к старым привычкам. Теперь, после того как письмо графини на время вновь пробудило в ней угасшие было надежды, боль утраты стала еще сильнее. Изабелла большим усилием воли заставляла себя не плакать.
По пути к переправе Джо и Майк вежливо молчали, но оба понимали, что Изабелла чувствует себя так, словно ее бросили прямо у алтаря.
Дермотт провел эту ночь в Хайеме, в «Королевском гербе», поскольку приехал в город ближе к ночи и для визитов вежливости было уже слишком поздно. Он долго ворочался в постели, а после четырех утра заснуть уже и не пытался. Он встал, не желая так рано будить Чарлза, сам оделся и, спустившись вниз, до смерти перепугал женщин, которые только-только разжигали огонь на кухне. Спросив себе кофе, он устроился в сторонке и принялся ждать, когда его заказ выполнят. В конце концов кофе ему пришлось варить самому, поскольку занятые на кухне молодые девушки знали только свои прямые обязанности и ни одна из них не могла справиться со столь сложным делом.
Он как раз наливал себе в чашечку источающий густой аромат кофе, когда из своей каморки вышла заспанная кухарка, которую одна из девушек поспешила известить о том, что у нее на кухне какой-то лорд сам варит себе кофе.
— Доброе утро, сэр, — проведя рукой по встрепанным волосам, сказала она. — Хотите что-нибудь еще к вашему кофе?
— Если это вас не затруднит. — В Тейвор-Хаус он в половине пятого утра заявиться не может, так что надо где-нибудь подкрепиться. Перед серьезным испытанием.
— Вы приехали на скачки? — полюбопытствовала кухарка.
— Нет, в гости.
— У вас поблизости есть друзья?
— Есть.
— И где же это? — Миссис Ноткинс не без оснований давно приобрела в Хайеме репутацию большой сплетницы.
Быстро прикинув, нужно ли держать в тайне его поездку, и решив, что — нет, Дермотт ответил:
— В Тейвор-Хаусе.
— А, это прекрасная мисс Лесли! Какая жалость, что умер ее бедный дедушка, но сейчас она, кажется, не осталась одинокой в своем горе. У нее там есть телохранитель, — доверительным шепотом сообщила она. — Говорят, она опасается своих родственников. А вы, кстати, не из них будете? — Поджав губы, она окинула его пристальным взглядом, после чего отрицательно покачала головой: — Нет, на Лесли вы не похожи. Они все толстые, а уж вас-то в этом никто не обвинит.
— Она часто ходит с телохранителем? — насторожился Дермотт.
— А как же! Что ей еще остается делать? Он ведь должен ее охранять, вот и охраняет. Знаете, все из-за ее денег, — все тем же доверительным шепотом добавила она. — Лесли за ними охотятся.
К тому времени когда завтрак был наконец готов, о происходящем в Тейвор-Хаусе Дермотт уже знал практически все, поскольку значительная часть тамошних работников состояла в родстве с миссис Ноткинс. Кроме того, среди ее многочисленной родни, населявшей эту местность, как утверждала миссис Ноткинс, еще со времен норманнского нашествия, было несколько местных торговцев, которые снабжали ее дополнительной информацией о пребывании в Хайеме мисс Лесли. В частности, ее племянница, владевшая шляпной мастерской на Хай-стрит, сообщила ей, что сегодня утром мисс Лесли должна прибыть к ней на примерку.
— Так что вы можете спокойно подождать, пока она приедет в город. Тогда вам не придется встречать ее по дороге. И она сама, и этот ее телохранитель ездят очень быстро — можно сказать, с ветерком. Опасная, скажу я вам, вещь! На этой узкой дороге того и жди какой-нибудь аварии, особенно на крутом повороте.
Неизвестно, что так подействовало на Дермотта — кофе или полученная от кухарки информация, — но к моменту окончания завтрака граф был уже чрезвычайно взволнован. Покинув «Королевский герб», он, следуя рекомендациям миссис Ноткинс, прошел по Хай-стрит до шляпной мастерской мисс Армистид. Глядя в окно на укрытые на ночь шляпки, он думал о том, чем сейчас занимается Изабелла.
Спит рядом с Джо? Возможно ли такое? Неужели он принял свое решение лишь для того, чтобы обнаружить: Изабелла забыла его и ушла к другому мужчине? Неужели он опоздал? Отвернувшись от занавешенной на ночь витрины, он пошел прочь, обуреваемый ревностью и сомнениями.
Погруженный в свои невеселые размышления, он долго гулял по городу, пытаясь увязать полученные в «Королевском гербе» сведения с собственными надеждами и стремлениями. Какие возможности перед ним открываются, что он может и должен предпринять?
Беспокоился он и за мать. Как она себя поведет, если он возвратится ни с чем? Не повредит ли это ее вновь обретенному душевному равновесию?
Сам он, без сомнения, сумеет справиться с душевной болью — последние годы он только этим и занимался. Следует, однако, оценить всю иронию той ситуации, в которую попал он, в свое время отвергнувший столько женщин. Возможно, отказав ему. Изабелла будет торжествовать. Сможет ли он хотя бы с ней поговорить? Или же она настолько увлечена Джо, что не захочет даже его видеть?
Размышляя обо всем этом, Дермотт не сразу заметил, как начали распахивать свои двери и поднимать ставни множество разных лавок и магазинов — торговцы готовились к новому дню. Взглянув на часы, он тотчас двинулся к шляпной мастерской на Хай-стрит и, заняв позицию на противоположной стороне улицы, принялся ждать.
В десять часов, когда Изабелла так и не появилась, он подошел к хозяйке мастерской и получил от нее заверения, что мисс Лесли обязательно должна приехать.
В одиннадцать часов мисс Армистид предположила, что мисс Лесли, возможно, изменила свои планы.
В двенадцать часов Дермотт отправился к ней в Тейвор-Хаус.
Ему там сообщили, что этим утром мисс Лесли куда-то уехала в сопровождении Джо и Майка. То ли Хендерсон, зная о плохом обращении Дермотта с Изабеллой, решил не иметь с ним никаких дел, то ли после наставлений Джо, требовавшего с подозрением относиться ко всем незнакомым людям, он засомневался, действительно ли Дермотт тот, за кого себя выдает, но только человеку, назвавшему себя лордом Батерстом, в Тейвор-Хаусе больше ничего узнать не удалось.
Вернувшись в Хайем, донельзя огорченный Дермотт предложил миссис Ноткинс крупную сумму за информацию о местонахождении Изабеллы. Сначала кухарка возмутилась, но вскоре сдалась, не в силах сопротивляться сразу двум соблазнам — большим деньгам и возможности посплетничать.
Знатный и могущественный лондонский аристократ, судя по всему, привык добиваться своего, в то время как мисс Лесли никогда не отличалась особой покорностью, так что от их столкновения можно было ожидать весьма драматических последствий.
Тем не менее ей удалось выяснить лишь одно — Изабелла отправилась куда-то на юг. Даже в Тейвор-Хаусе никто толком ничего не знал.
— Видите ли, они уехали в большой спешке, — в конце дня объяснила она Дермотту. — Мисс Лесли и ее телохранители взяли с собой только одну смену платья. Это очень странно, не так ли? — внимательно наблюдая за выражением его лица, пробормотала она.
А после отъезда Дермотта так пересказала эту историю своим подругам:
— То, что мисс Лесли уехала с ними обоими, ему не больно понравилось. Ноздри у него вот так раздулись, щека задергалась — прямо страшно было на него смотреть. Но все равно, хоть моя новость ему и не понравилась, заплатил он мне как истинный джентльмен. Помяните мои слова, когда он найдет мисс Лесли, ей не поздоровится, — драматически округлив глаза и понизив голос до шепота, добавила она.
Нет никакого смысла в поисках Изабеллы обшаривать всю Англию, решил Дермотт. Он опоздал — она нашла себе другого. А зная ее страстность, это, по правде говоря, не слишком его и удивляет. Изабелла вряд ли относится к числу тех женщин, которые могут всю жизнь сохранять верность и целомудрие.
Вероятно, она уехала в Лондон — скудный багаж свидетельствует о коротком путешествии. При желании он может ее там найти. Однако после того, что он услышал в Хайеме, Дермотт не собирался признаваться в любви женщине, которая уже перенесла свою привязанность на другого — того, кто вполне может удовлетворить ее нужды.
Не обращая внимания на прохожих, с любопытством смотревших на его изысканную одежду, Дермотт стоял возле «Королевского герба», не зная, что ему предпринять. Солнце уже клонилось к горизонту, но, несмотря на поздний час, он не собирался проводить еще одну ночь в Хайеме. С другой стороны, возвращаться в Лондон ему тоже не хотелось, одна мысль о каком бы то ни было обществе вызывала у него отвращение. Лишь остров Уайт мог дать ему необходимое уединение — вдали от любых воспоминаний о вероломных женщинах.
Хотя матери придется все рассказать — а значит, придется совершить поездку в Олворт. Дермотт очень надеялся, что его рассказ все-таки не сможет изменить ее нового отношения к жизни.
Он скакал сквозь ночь, полностью погруженный в свои мысли, не обращая внимания на начавшийся дождь. Каждый раз, когда он вспоминал Изабеллу и ее нового любовника, его дурное настроение усиливалось, растущее раздражение заставляло забыть о той неблаговидной роли, которую он сам сыграл в отношениях с Изабеллой.
Словно понимая душевные муки, которые испытывал его хозяин, вороной без устали несся все дальше и дальше, и лишь когда стало светать, повернул голову и тихо заржал, напоминая Дермотту, что пора отдохнуть. Очень скоро они достигли Сент-Олбенс и завернули в «Белый олень», где конюх сразу повел жеребца в конюшню, чтобы там вытереть и накормить его. Спешившись, Дермотт внезапно почувствовал, что он насквозь промок, проголодался и так устал, что готов уснуть даже стоя. Решив, что все же нужно несколько часов поспать, он двинулся к постоялому двору.
Но, не дойдя до опоясывающей здание террасы, вдруг резко остановился, заметив знакомую фигуру, выгружавшую из заляпанного грязью фаэтона два кожаных саквояжа.
Сначала Дермотт решил, что ошибся. Просто он настолько измучен, что усталость затуманила ему глаза. Он перепутал — здесь не может быть никакого Джо Тарлоу.
Но когда человек взял саквояжи и отошел от фаэтона, Дермотт весь напрягся. Прямо на него действительно двигался Джо Тарлоу — источник всех его нынешних сомнений, причина всех его несчастий.
Через несколько секунд они встретились лицом к лицу.
— Как я понимаю, вы путешествуете не один? — проворчал Дермотт.
— А вы? — холодно спросил Джо. — Насколько я помню, с вами всегда рядом какая-нибудь женщина.
— Не будем валять дурака. Она с вами?
— Даже если и так, — отрывисто сказал Джо, — это не ваше дело.
— А что, если я сделаю это своим делом? — В каждом его слове звенел вызов.
— Вы и так причинили ей много горя, Батерст. Советую оставить ее в покое, — Джо выдавил из себя улыбку, — и уйти с моей дороги.
— А, значит, вы хотите оставить ее для себя! В Хайеме поговаривают, что вы с ней стали чертовски дружны. Давайте обсудим эту тему, — вкрадчиво проговорил Дермотт.
— Как я слышал, Лонсдейл вас едва не убил. Судя по вашему виду, вы не выдержите обычных десяти раундов. Советую отойти в сторону, пока это еще возможно.
До тех пор, пока Джо не обнял Изабеллу и не поцеловал ее.
«Когда меня в последний раз целовали?» — подумала Изабелла. Действительно, сколько времени прошло с тех пор, когда она в последний раз ощущала тепло мужского тела? Зная, что не может дать Джо то, чего он хочет — как не может снова стать счастливой, — Изабелла осторожно отстранилась.
Джо покорно уступил.
— Мне очень жаль, — тихо прошептала Изабелла. Словно сбитый с толку мальчик, он нервно провел рукой по светлым волосам.
— Мне не следовало допускать подобные вольности, — винясь, произнес он. — Если вы теперь меня уволите, я все пойму правильно.
То, что такой громадный и сильный мужчина способен на подобную рассудительность, заставило ее заплакать.
— А теперь из-за моей глупости вы еще и плачете, — с раскаянием пробормотал он.
— Нет, я плачу не из-за этого. Просто я очень тронута. — В ее взгляде светилась грусть. — Если бы я могла снова кого-то полюбить, дорогой Джо, этим человеком обязательно были бы вы. Но…
— Вы все еще любите Батерста. — Вытащив свой носовой платок, он протянул его Изабелле, втайне желая сам вытереть ее слезы.
— Не знаю насчет любви, но забыть его не могу. — Их взгляды встретились. — А увольнять вас я не собираюсь. Что я буду без вас делать?
Для раненого сердца Джо это было слабым утешением, тем не менее он с благодарностью произнес:
— Я этому рад, так как не хотел уходить.
Она вернула ему носовой платок.
— Значит, мы будем вместе в Тейворе.
— Конечно, — улыбнулся он.
— А ваш поцелуй мне очень понравился, — тихо сказала она.
— Мне тоже.
— Боже, как сложна жизнь! — засмеялась она.
— Никто и не обещал, что будет легко.
— С моей стороны, наверное, очень эгоистично хныкать над всякой мелочью, тогда как вам все буквально достается с боем.
— Мне еще повезло — я остался жив. А вот Тони Маршалл — он умер.
— Это ваш друг? Молли говорила мне о нем.
Он кивнул.
— Тем не менее мы оба радуемся солнечному дню и надеемся, что он у нас не последний.
— Да, конечно. А завтра вы отвезете меня в Хайем, где я накуплю себе массу новых шляпок, потому что новые шляпки почему-то всегда приводят меня в хорошее настроение.
— Вам чертовски легко угодить, — засмеялся Джо.
— Мне это уже говорили, — пробормотала она. В голосе ее звучала боль.
— Вероятно, имелось в виду что-то другое.
— Да.
— Батерст, может быть, и не умер, — пытаясь утешить ее, сказал он. — В газетах об этом не было никаких сообщений, а некролог Лонсдейла и его завещание напечатали.
— Это и вселяет в меня некоторую надежду.
— Хотите, чтобы я попытался узнать, что с ним?
Она покачала головой:
— Нет. Это не имеет значения, ведь он не хочет пускать меня в свою жизнь.
— Тогда он просто дурак.
— С этим я согласна. — Она улыбнулась.
Письмо вдовствующей графини пришло на следующий день — задержка была вызвана тем, что его пришлось перенаправить, так как оно было адресовано на лондонский адрес Изабеллы.
Изабелла была в своем будуаре, выбирая шляпку для поездки с Джо, когда в дверь деликатно постучали. Забрав письмо у посыльного, камеристка Изабеллы тут же вручила его своей госпоже. Увидев, кто отправитель, Изабелла едва не потеряла сознание. С трудом изображая спокойствие, она велела служанке передать Джо, что через пять минут спустится, закрыла за ней дверь и буквально упала в кресло.
Несколько секунд она держала письмо трясущимися руками, опасаясь, что в нем сообщается о смерти Дермотта, и в то же время чувствуя, что оставаться в неведении еще страшнее.
Решив, что должна в любом случае прочитать письмо, Изабелла сломала печать, развернула лист бумаги и быстро пробежала его глазами в поисках слова «смерть».
Такого слова не было.
Облегченно вздохнув, она принялась читать все с самого начала.
«Дорогая мисс Лесли!
Простите меня за излишнюю откровенность, но я хотела бы сообщить вам о чувствах, которые питает к вам мой сын. Как вы, наверное, знаете, он был серьезно ранен (сердце Изабеллы на миг замерло — пока она не прочитала окончание фразы), но теперь он выздоравливает в нашем доме на острове Уайт. Он считает, что вы можете испытывать к нему враждебность, и я очень надеюсь, что это не так. Он хороший мальчик, которому в прошлом пришлось пережить много горя. Если до сих пор вы не знали о его страданиях, то теперь, надеюсь, сможете отчасти извинить его поведение. Он говорит, что оно было не слишком достойным. Приезжайте к нам. Я очень хочу познакомиться с женщиной, которую любит Дермотт».
Письмо было подписано только именем, без фамилии и титула — словно они уже были подругами.
Изабелла старательно подчеркнула слово «любит». Сердце ее ликовало. Он жив! И он ее любит!
Колебания и страхи, гнев и отчаяние, пролитые слезы — одно-единственное слово, и все это мгновенно перечеркнуто.
Солнце никогда еще не было таким ярким, а воздух — таким чистым. Весь мир принадлежал только ей. Бережно сложив драгоценное письмо и положив его в ридикюль, Изабелла быстро сбежала по лестнице И вышла на подъездную аллею, где ее ожидал Джо.
Стараясь не выдавать своих чувств, он внимательно ее выслушал, а когда Изабелла сказала, что хочет Немедленно ехать, лишь спросил куда.
— На остров Уайт. Возьмем с собой только смену платья. Я хотела бы выехать уже через десять минут, — добавила она.
Джо настоял на том, чтобы взять с собой Майка, и через десять минут они уже мчались на юг, обремененные лишь легким багажом. А на следующее утро, изнуренные ночной поездкой, с восходом солнца оказались возле паромной переправы, которая должна была доставить их на остров Уайт.
Кроме нескольких человек прислуги, в доме Дермотта никого не оказалось, и настроение Изабеллы, во время поездки близкое к восторженному, тут же резко упало.
— Прошу прощения, мисс, но его сиятельство уехал в Лондон, а графиня — в Олворт, — сообщила ей домоправительница, с сочувствием глядя на покрытых дорожной пылью путешественников. — Если хотите привести себя в порядок, мисс, — милости просим, тем более что графиня сама пригласила вас сюда.
— Должно быть, я что-то неправильно поняла, — чувствуя себя до предела униженной, сказала пунцовая от смущения Изабелла. — Спасибо за приглашение, но мы уже сняли комнаты на материке, — на ходу придумала она. А вдруг Дермотт вернется и найдет ее здесь? Каковы бы ни были мотивы его матери, ясно, что она не поставила его об этом в известность. А если он сейчас в Лондоне, значит, его здоровье улучшилось настолько, что он вернулся к старым привычкам. Теперь, после того как письмо графини на время вновь пробудило в ней угасшие было надежды, боль утраты стала еще сильнее. Изабелла большим усилием воли заставляла себя не плакать.
По пути к переправе Джо и Майк вежливо молчали, но оба понимали, что Изабелла чувствует себя так, словно ее бросили прямо у алтаря.
Дермотт провел эту ночь в Хайеме, в «Королевском гербе», поскольку приехал в город ближе к ночи и для визитов вежливости было уже слишком поздно. Он долго ворочался в постели, а после четырех утра заснуть уже и не пытался. Он встал, не желая так рано будить Чарлза, сам оделся и, спустившись вниз, до смерти перепугал женщин, которые только-только разжигали огонь на кухне. Спросив себе кофе, он устроился в сторонке и принялся ждать, когда его заказ выполнят. В конце концов кофе ему пришлось варить самому, поскольку занятые на кухне молодые девушки знали только свои прямые обязанности и ни одна из них не могла справиться со столь сложным делом.
Он как раз наливал себе в чашечку источающий густой аромат кофе, когда из своей каморки вышла заспанная кухарка, которую одна из девушек поспешила известить о том, что у нее на кухне какой-то лорд сам варит себе кофе.
— Доброе утро, сэр, — проведя рукой по встрепанным волосам, сказала она. — Хотите что-нибудь еще к вашему кофе?
— Если это вас не затруднит. — В Тейвор-Хаус он в половине пятого утра заявиться не может, так что надо где-нибудь подкрепиться. Перед серьезным испытанием.
— Вы приехали на скачки? — полюбопытствовала кухарка.
— Нет, в гости.
— У вас поблизости есть друзья?
— Есть.
— И где же это? — Миссис Ноткинс не без оснований давно приобрела в Хайеме репутацию большой сплетницы.
Быстро прикинув, нужно ли держать в тайне его поездку, и решив, что — нет, Дермотт ответил:
— В Тейвор-Хаусе.
— А, это прекрасная мисс Лесли! Какая жалость, что умер ее бедный дедушка, но сейчас она, кажется, не осталась одинокой в своем горе. У нее там есть телохранитель, — доверительным шепотом сообщила она. — Говорят, она опасается своих родственников. А вы, кстати, не из них будете? — Поджав губы, она окинула его пристальным взглядом, после чего отрицательно покачала головой: — Нет, на Лесли вы не похожи. Они все толстые, а уж вас-то в этом никто не обвинит.
— Она часто ходит с телохранителем? — насторожился Дермотт.
— А как же! Что ей еще остается делать? Он ведь должен ее охранять, вот и охраняет. Знаете, все из-за ее денег, — все тем же доверительным шепотом добавила она. — Лесли за ними охотятся.
К тому времени когда завтрак был наконец готов, о происходящем в Тейвор-Хаусе Дермотт уже знал практически все, поскольку значительная часть тамошних работников состояла в родстве с миссис Ноткинс. Кроме того, среди ее многочисленной родни, населявшей эту местность, как утверждала миссис Ноткинс, еще со времен норманнского нашествия, было несколько местных торговцев, которые снабжали ее дополнительной информацией о пребывании в Хайеме мисс Лесли. В частности, ее племянница, владевшая шляпной мастерской на Хай-стрит, сообщила ей, что сегодня утром мисс Лесли должна прибыть к ней на примерку.
— Так что вы можете спокойно подождать, пока она приедет в город. Тогда вам не придется встречать ее по дороге. И она сама, и этот ее телохранитель ездят очень быстро — можно сказать, с ветерком. Опасная, скажу я вам, вещь! На этой узкой дороге того и жди какой-нибудь аварии, особенно на крутом повороте.
Неизвестно, что так подействовало на Дермотта — кофе или полученная от кухарки информация, — но к моменту окончания завтрака граф был уже чрезвычайно взволнован. Покинув «Королевский герб», он, следуя рекомендациям миссис Ноткинс, прошел по Хай-стрит до шляпной мастерской мисс Армистид. Глядя в окно на укрытые на ночь шляпки, он думал о том, чем сейчас занимается Изабелла.
Спит рядом с Джо? Возможно ли такое? Неужели он принял свое решение лишь для того, чтобы обнаружить: Изабелла забыла его и ушла к другому мужчине? Неужели он опоздал? Отвернувшись от занавешенной на ночь витрины, он пошел прочь, обуреваемый ревностью и сомнениями.
Погруженный в свои невеселые размышления, он долго гулял по городу, пытаясь увязать полученные в «Королевском гербе» сведения с собственными надеждами и стремлениями. Какие возможности перед ним открываются, что он может и должен предпринять?
Беспокоился он и за мать. Как она себя поведет, если он возвратится ни с чем? Не повредит ли это ее вновь обретенному душевному равновесию?
Сам он, без сомнения, сумеет справиться с душевной болью — последние годы он только этим и занимался. Следует, однако, оценить всю иронию той ситуации, в которую попал он, в свое время отвергнувший столько женщин. Возможно, отказав ему. Изабелла будет торжествовать. Сможет ли он хотя бы с ней поговорить? Или же она настолько увлечена Джо, что не захочет даже его видеть?
Размышляя обо всем этом, Дермотт не сразу заметил, как начали распахивать свои двери и поднимать ставни множество разных лавок и магазинов — торговцы готовились к новому дню. Взглянув на часы, он тотчас двинулся к шляпной мастерской на Хай-стрит и, заняв позицию на противоположной стороне улицы, принялся ждать.
В десять часов, когда Изабелла так и не появилась, он подошел к хозяйке мастерской и получил от нее заверения, что мисс Лесли обязательно должна приехать.
В одиннадцать часов мисс Армистид предположила, что мисс Лесли, возможно, изменила свои планы.
В двенадцать часов Дермотт отправился к ней в Тейвор-Хаус.
Ему там сообщили, что этим утром мисс Лесли куда-то уехала в сопровождении Джо и Майка. То ли Хендерсон, зная о плохом обращении Дермотта с Изабеллой, решил не иметь с ним никаких дел, то ли после наставлений Джо, требовавшего с подозрением относиться ко всем незнакомым людям, он засомневался, действительно ли Дермотт тот, за кого себя выдает, но только человеку, назвавшему себя лордом Батерстом, в Тейвор-Хаусе больше ничего узнать не удалось.
Вернувшись в Хайем, донельзя огорченный Дермотт предложил миссис Ноткинс крупную сумму за информацию о местонахождении Изабеллы. Сначала кухарка возмутилась, но вскоре сдалась, не в силах сопротивляться сразу двум соблазнам — большим деньгам и возможности посплетничать.
Знатный и могущественный лондонский аристократ, судя по всему, привык добиваться своего, в то время как мисс Лесли никогда не отличалась особой покорностью, так что от их столкновения можно было ожидать весьма драматических последствий.
Тем не менее ей удалось выяснить лишь одно — Изабелла отправилась куда-то на юг. Даже в Тейвор-Хаусе никто толком ничего не знал.
— Видите ли, они уехали в большой спешке, — в конце дня объяснила она Дермотту. — Мисс Лесли и ее телохранители взяли с собой только одну смену платья. Это очень странно, не так ли? — внимательно наблюдая за выражением его лица, пробормотала она.
А после отъезда Дермотта так пересказала эту историю своим подругам:
— То, что мисс Лесли уехала с ними обоими, ему не больно понравилось. Ноздри у него вот так раздулись, щека задергалась — прямо страшно было на него смотреть. Но все равно, хоть моя новость ему и не понравилась, заплатил он мне как истинный джентльмен. Помяните мои слова, когда он найдет мисс Лесли, ей не поздоровится, — драматически округлив глаза и понизив голос до шепота, добавила она.
Нет никакого смысла в поисках Изабеллы обшаривать всю Англию, решил Дермотт. Он опоздал — она нашла себе другого. А зная ее страстность, это, по правде говоря, не слишком его и удивляет. Изабелла вряд ли относится к числу тех женщин, которые могут всю жизнь сохранять верность и целомудрие.
Вероятно, она уехала в Лондон — скудный багаж свидетельствует о коротком путешествии. При желании он может ее там найти. Однако после того, что он услышал в Хайеме, Дермотт не собирался признаваться в любви женщине, которая уже перенесла свою привязанность на другого — того, кто вполне может удовлетворить ее нужды.
Не обращая внимания на прохожих, с любопытством смотревших на его изысканную одежду, Дермотт стоял возле «Королевского герба», не зная, что ему предпринять. Солнце уже клонилось к горизонту, но, несмотря на поздний час, он не собирался проводить еще одну ночь в Хайеме. С другой стороны, возвращаться в Лондон ему тоже не хотелось, одна мысль о каком бы то ни было обществе вызывала у него отвращение. Лишь остров Уайт мог дать ему необходимое уединение — вдали от любых воспоминаний о вероломных женщинах.
Хотя матери придется все рассказать — а значит, придется совершить поездку в Олворт. Дермотт очень надеялся, что его рассказ все-таки не сможет изменить ее нового отношения к жизни.
Он скакал сквозь ночь, полностью погруженный в свои мысли, не обращая внимания на начавшийся дождь. Каждый раз, когда он вспоминал Изабеллу и ее нового любовника, его дурное настроение усиливалось, растущее раздражение заставляло забыть о той неблаговидной роли, которую он сам сыграл в отношениях с Изабеллой.
Словно понимая душевные муки, которые испытывал его хозяин, вороной без устали несся все дальше и дальше, и лишь когда стало светать, повернул голову и тихо заржал, напоминая Дермотту, что пора отдохнуть. Очень скоро они достигли Сент-Олбенс и завернули в «Белый олень», где конюх сразу повел жеребца в конюшню, чтобы там вытереть и накормить его. Спешившись, Дермотт внезапно почувствовал, что он насквозь промок, проголодался и так устал, что готов уснуть даже стоя. Решив, что все же нужно несколько часов поспать, он двинулся к постоялому двору.
Но, не дойдя до опоясывающей здание террасы, вдруг резко остановился, заметив знакомую фигуру, выгружавшую из заляпанного грязью фаэтона два кожаных саквояжа.
Сначала Дермотт решил, что ошибся. Просто он настолько измучен, что усталость затуманила ему глаза. Он перепутал — здесь не может быть никакого Джо Тарлоу.
Но когда человек взял саквояжи и отошел от фаэтона, Дермотт весь напрягся. Прямо на него действительно двигался Джо Тарлоу — источник всех его нынешних сомнений, причина всех его несчастий.
Через несколько секунд они встретились лицом к лицу.
— Как я понимаю, вы путешествуете не один? — проворчал Дермотт.
— А вы? — холодно спросил Джо. — Насколько я помню, с вами всегда рядом какая-нибудь женщина.
— Не будем валять дурака. Она с вами?
— Даже если и так, — отрывисто сказал Джо, — это не ваше дело.
— А что, если я сделаю это своим делом? — В каждом его слове звенел вызов.
— Вы и так причинили ей много горя, Батерст. Советую оставить ее в покое, — Джо выдавил из себя улыбку, — и уйти с моей дороги.
— А, значит, вы хотите оставить ее для себя! В Хайеме поговаривают, что вы с ней стали чертовски дружны. Давайте обсудим эту тему, — вкрадчиво проговорил Дермотт.
— Как я слышал, Лонсдейл вас едва не убил. Судя по вашему виду, вы не выдержите обычных десяти раундов. Советую отойти в сторону, пока это еще возможно.