Страница:
— Есть некоторые аспекты одного дела, которые я хотела бы изучить подробнее, — с вызовом ответила она.
— Талла, очевидно, очень преданный компании работник, — с кислой улыбкой заметил Джеймс. — К несчастью для меня. Однако в следующий раз вы так легко от меня не уйдете, — шутливо предупредил он Таллу. — Сколько бы там работы ни было, мы будем долго, неторопливо ужинать, а потом…
— Если у вас какие-то проблемы с работой… — перебил Джеймса Сол, обращаясь к Талле.
— Никаких проблем нет, — бросила в ответ она. — Просто мне легче разбираться со сложными случаями, когда ничто не отвлекает.
Позади нее шумела толпа посетителей бара. Один запоздалый гость, отступив назад, так толкнул ее, что она вытянула вперед руку, чтобы не упасть. Однако не рассчитала, и получилось так, что ее рука уперлась в грудь Сола, а когда он сделал глубокий вздох, то их тела чуть не соприкоснулись. У Таллы вспыхнули щеки, она поспешно отпрянула и сказала Джеймсу:
— Мне и правда надо идти. Не нужно провожать меня к машине. Еще светло, а вам с Солом наверняка есть о чем поговорить. — Она слегка коснулась руки Джеймса и, прежде чем тот успел что-нибудь сказать, решительно направилась к выходу, не оглядываясь назад.
— Насколько хорошо вы с Таллой знаете друг друга? — решительно спросил Сол, едва она ушла.
— Не так близко, как хотелось бы, — печально признался Джеймс и добавил:
— Хочешь, принесу тебе выпить?
— Нет, спасибо, — ответил Сол и взглянул на часы:
— Через пять минут у меня здесь назначена встреча.
— О, не смею мешать, — произнес Джеймс и удалился.
А Сол, оставшись один, пытался побороть в себе чувство досады от неожиданной встречи.
Глава 7
Глава 8
— Талла, очевидно, очень преданный компании работник, — с кислой улыбкой заметил Джеймс. — К несчастью для меня. Однако в следующий раз вы так легко от меня не уйдете, — шутливо предупредил он Таллу. — Сколько бы там работы ни было, мы будем долго, неторопливо ужинать, а потом…
— Если у вас какие-то проблемы с работой… — перебил Джеймса Сол, обращаясь к Талле.
— Никаких проблем нет, — бросила в ответ она. — Просто мне легче разбираться со сложными случаями, когда ничто не отвлекает.
Позади нее шумела толпа посетителей бара. Один запоздалый гость, отступив назад, так толкнул ее, что она вытянула вперед руку, чтобы не упасть. Однако не рассчитала, и получилось так, что ее рука уперлась в грудь Сола, а когда он сделал глубокий вздох, то их тела чуть не соприкоснулись. У Таллы вспыхнули щеки, она поспешно отпрянула и сказала Джеймсу:
— Мне и правда надо идти. Не нужно провожать меня к машине. Еще светло, а вам с Солом наверняка есть о чем поговорить. — Она слегка коснулась руки Джеймса и, прежде чем тот успел что-нибудь сказать, решительно направилась к выходу, не оглядываясь назад.
— Насколько хорошо вы с Таллой знаете друг друга? — решительно спросил Сол, едва она ушла.
— Не так близко, как хотелось бы, — печально признался Джеймс и добавил:
— Хочешь, принесу тебе выпить?
— Нет, спасибо, — ответил Сол и взглянул на часы:
— Через пять минут у меня здесь назначена встреча.
— О, не смею мешать, — произнес Джеймс и удалился.
А Сол, оставшись один, пытался побороть в себе чувство досады от неожиданной встречи.
Глава 7
Это только Оливия считает, что пышные формы никогда не выйдут из моды, однако модельеры, похоже, с ней не согласны, сердилась Талла. Мягко облегающие бедра шерстяные кремовые брюки прекрасно на ней сидели, но вот на талии… Она застонала, поняв, что, как бы туго ни затянула пояс, ей все равно не удержать брюки на бедрах. После покупки брюки пришлось переделать, но она снова похудела, в основном из-за волнений, связанных с переездом и переменой работы. Проблема заключалась в том, что Талла худела лишь в талии, что придавало ей облик барышни прошлого века, а не современной элегантной женщины.
Однако переодеваться времени не было, если не выехать прямо сейчас, то она опоздает. Ладно, все равно сверху надо надеть жакет.
Она совершенно искренне сказала Оливии, что любит работу. Ей даже казалось, что она просто закипает от возбуждения по дороге в офис. Ничего подобного прежде с нею не было…
— Утром была небольшая паника, — сообщила ей Барбара через полчаса после того, как Талла уселась за рабочий стол. — Дерек, очевидно, подцепил желудочную инфекцию, а ему надо было сегодня лететь в Гаагу с боссом.
Талла мрачно слушала ее. Дерек был ее непосредственным начальником, и накануне она допоздна работала, чтобы помочь ему внести последние поправки в документы, которые он хотел забрать с собой в Гаагу.
— Кому-то придется лететь вместо него, — заметила Талла. — Теперь уже слишком поздно откладывать слушания.
— Да, конечно, — согласилась Барбара и, округлив глаза, изобразила вожделение. — Жаль, что это буду не я. Уж я-то не отказалась бы провести пару ночей с нашим боссом.
Талла подняла брови, но ничего не сказала, сосредоточившись на экране только что включенного компьютера. В этот момент зажужжал внутренний телефон. Не отрываясь от монитора, она подняла трубку и автоматически произнесла:
— Талла Ричарде.
— А, Талла… хорошо. Не могли бы вы подняться ко мне в кабинет?
— Да, конечно.
Положив трубку на место, Талла секунду-другую бездумно смотрела на экран, потом до нее наконец дошло: ее вызывает Сол. Зачем я ему понадобилась? — взволновалась она, встала и пошла к лифтам, мысленно анализируя все дела, что прошли через ее руки с тех пор, как она начала работать здесь. Солу не в чем было упрекнуть ее. Вчера, когда они с Дереком работали, тот сказал, что доволен не только тем, как она работает, но и тем, как быстро вникает в суть дела.
Выйдя из лифта на нужном этаже, она побрела по коридору к офису Сола. Желудок у нее болезненно сжимался. Едва она открыла дверь. Марша улыбнулась и сказала, что босс ждет ее. Когда она вошла в кабинет, Сол разговаривал по телефону. Увидев Таллу, он нахмурился и жестом предложил сесть. Он был одет в официальный темный костюм, правда, пиджак снял и слегка распустил узел галстука с элегантным рисунком.
— Что ж, я весьма польщен вашими словами, Трэвис, но уверяю вас, Тьерри весьма квалифицированный специалист и прекрасно справляется без меня. Он получил степень доктора в Гарвардском университете. Должен признаться, он намного лучше меня образован.
Наступила короткая пауза, во время которой собеседник Сола что-то говорил. Даже не напрягая слух, Талла расслышала доносившиеся из-за океана слова о том, что никакие ученые степени не заменят знаний, приобретенных практикой и опытом.
— Мне очень приятно слышать это, Трэвис, — перебил Сол, — однако повторю: Тьерри вполне пригоден к этой работе. Просто дайте ему время… Извините меня, — обратился Сол к Талле, завершив наконец разговор.
Талла молча ждала, что тщеславие и эгоизм Сола непременно заставят его прокомментировать слова американца, который, судя по всему, был не слишком доволен французским коллегой, сменившим Сола в международной корпорации. Однако, к ее немалому удивлению, он никак не отозвался о только что состоявшемся разговоре. Вместо этого, слегка нахмурившись, он спросил:
— Вы слышали, что Дереку пришлось уйти домой из-за недомогания?
— Да, — ответила Талла.
— Я знаю, что вы тесно сотрудничали с ним по делу о правах на патент, над которым мы работаем. Завтра утром это дело должно рассматриваться в суде в Гааге.
— Да, мы вместе работали. Дерек попросил меня разузнать об истории прав корпорации на этот патент, как он был получен и на каких условиях корпорация купила его у первой жены изначального владельца патента, который получил его в качестве компенсации после развода. Это один из первых патентов, приобретенных корпорацией двадцать пять лет назад.
— И вы уверены, что на самом деле этому патенту двадцать пять лет?
— Да, у меня нет никаких сомнений на этот счет, хотя я с трудом раздобыла первоначальные записи о нем, — сообщила ему Талла. — Дело, выдвинутое против нас, основывается на том факте, что семья второй жены изначального владельца патента утверждает, что срок действия оригинального патента всего десять лет, а не двадцать пять и что все доходы от него за прошедший период должны быть по праву возвращены им.
— Они утверждают, что у них есть документ, подтверждающий, что патент был рассчитан только на десять лет, — снова нахмурившись, предупредил Таллу Сол.
— Я знаю. И принимаю это во внимание. Это очень сложное и запутанное дело, довольно интересное с чисто юридической точки зрения, но я подозреваю, что могло произойти так, что изначально патент был зарегистрирован на десять лет, а потом Жерар Лебрак, изобретатель, передумал и изменил срок его действия на двадцать пять лет, при этом не позаботившись о том, чтобы уничтожить первоначальный документ. В то время законы о патентах не были столь сложны и за ними не так пристально следили, как сейчас. Я уверена, семья Лебрака считает, что документы на патент, которым они владеют, законны, хотя на самом деле это не так.
— Гм… что ж, похоже, вы досконально знаете это дело. Вот и отлично. — Сол взглянул на часы. — У нас нет времени, чтобы кого-то другого вводить в курс дела, поэтому вам придется лететь вместо Дерека.
— Мне? Но…
— Наш самолет вылетает через три часа, этого времени хватит, чтобы упаковать сумку, — продолжал Сол. — Марша организует вам машину и водителя, он отвезет вас домой, а потом прямо в аэропорт. Там я вас встречу. И, кстати, не помешает, если вы возьмете с собой вечернее платье. Клаус ван дер Лауренс, основавший компанию, сейчас, разумеется, на пенсии, но он по-прежнему живет в Гааге и проявляет к компании пристальный интерес. Его семья владеет большей частью филиалов, вы об этом знаете… Мне кажется, он нас обоих пригласит на ужин после слушания дела.
Мысли у Таллы смешались, и она молча уставилась на него. Одно дело — казаться убедительной, излагая обстоятельства дела Солу, но совсем иное — защищать дело в суде…
Сердце ее неистово забилось. А вдруг она провалится? Вдруг упустит шанс корпорации доказать свое право на патент?
— Я не думаю… — начала она сбивчиво.
— Не спорьте, Талла, — оборвал ее Сол. — Через три часа вы должны быть в аэропорту, чтобы мы успели на этот рейс.
Черный костюм с кремовой блузкой из тяжелого шелка подойдет для судебного заседания, лихорадочно думала Талла, собирая сумку. Придется ехать в том, что на ней сейчас: просто нет времени переодеваться, а еще надо просмотреть один файл перед отъездом. Она положила в сумку вторую блузку — на всякий случай, потом шелковые брюки цвета тусклой бронзы и обманчиво скромную кремовую блузку с высоким воротом и глубоким вырезом на спине. Поверх нее она наденет трикотажный кремовый жакет с люрексом. Добавив белье, косметичку, джинсы и футболку — вдруг удастся побродить по городу или заглянуть в один из музеев, — она закрыла молнию.
Сол посоветовал ей не брать большой багаж, чтобы не ждать на выдаче.
— Если у нас будет мало багажа, — сказал он, — мы сэкономим время на то, чтобы я вошел в курс дела. Я хотел бы пробежаться с вами по всем пунктам, поскольку Дерек не посвящал меня в нюансы.
Это будет ее первым важным заданием на новой работе и шансом доказать себе, на что она способна, думала Талла. Да, но ее все время будут преследовать враждебные глаза Сола! Надо абстрагироваться от того, что он ее босс. Она связана с ним по работе и вынуждена подчиняться его требованиям во всем, что касается работы.
Упаковав вещи, Талла вдруг почувствовала легкий озноб. В коттедже было прохладно и сыро, несмотря на недавно установленную новую отопительную систему. Пожелав, чтобы ближе к балу-маскараду противная сырая погода сменилась более благоприятной, Талла поспешила вниз, где ее уже ждала машина.
Известие о том, что все местные сотрудники корпорации приглашены на бал-маскарад, вызвало оживленные обсуждения предстоящего события, которое обещало быть необыкновенно захватывающим. За использование считающихся легендарными садов в римском стиле владельцу замка Фитцбург, лорду Эстли, корпорация заплатила по-царски.
«Замок Фитцбург выбрали из-за прорытых вручную каналов, которые ведут к декоративному озеру, — со знанием дела пояснила Оливия Талле. — Сол нам говорил, что директор-менеджер местного отделения считает, что все это будет соответствовать духу корпорации, которая была основана голландцами».
«Встреча Амстердама с Венецией», — заключила Талла, и Оливия расхохоталась.
Однако сейчас не до смеха, подумала Талла, шофер предупредил ее, что они подъезжают.
Марша сказала, что билет будет ждать Таллу в аэропорту, однако кассир, перелистав во второй раз документы у себя на столе, не нашел ее билета. Талла почувствовала, как у нее свело желудок от волнения.
— Простите, но, боюсь, у нас нет билета для вас.
— Нет билета? — Что же делать? Талла в отчаянии огляделась в поисках телефона и, к своему облегчению, увидела, что к ней направляется Сол.
Как хорошо! Сол сейчас разрешит все проблемы.
— А, Талла, прекрасно, что вы здесь.
— Они не могут найти мой билет! Марша сказала, что я получу его здесь, однако в кассе говорят, что билета на мое имя нет.
— Все в порядке. Это я взял его, когда приехал, — непринужденно сказал Сол.
— Вы взяли его? — Тщательно подбирая слова, Талла попыталась побороть нараставший в ней гнев. — Вы взяли мой билет? — повторила она, изо всех сил стараясь подавить злость воображаемым наказанием, которое она применила бы к Солу.
— Что-нибудь не так? — услышала она вопрос Сола. На его лбу между бровями залегла морщинка. Он протянул руку и положил ее Талле на плечо.
Но она сердито отбросила его руку и отошла подальше от удивленно смотревшего на них служащего аэропорта.
— Да, здесь многое не так, — прошипела она. — Из-за того, что вы взяли мой билет, я могла бы опоздать на рейс, хотя вы уже предупредили меня о том, что мне надо лететь во что бы то ни стало. — При этих словах голос ее предательски задрожал.
— Ну конечно, для вас был заказан билет, — заверил ее Сол. — Я…
— Вы взяли его. Да, теперь я это знаю… но ничего не подозревала об этом десять минут назад, когда не понимала, что происходит и как мне лететь без билета.
Сол довольно мрачно поглядел на нее.
— Я понимаю, что вы хотите сказать, процедил он, — но думаю, вы слишком бурно реагируете. Я приехал раньше вас и хотел вас встретить, однако мне пришлось долго говорить по телефону.
— Несомненно, с Луизой, — перебила его Талла источающим яд голосом. Она была слишком взволнована и напугана тем, что опоздает на свой рейс, и потому не смогла остановиться перед гранью, отделявшей их профессиональные отношения от ее сведений о личной жизни Сола.
— С Луизой? — резко переспросил Сол и, прищурив глаза, внимательно стал рассматривать ее лицо и упрямо сжатый рот. — Нет, это была не Луиза, — сказал он таким ледяным тоном, что у нее по спине забегали мурашки. — Я разговаривал с Джемаймой. Она была в панике, потому что не могла отыскать медведя.
— Медведя? — глупо повторила Талла, не понимая, что Сол имеет в виду.
— Да, — подтвердил Сол и пояснил:
— Мы… я подарил его Джемайме, когда она была малышкой, и она… — Он помолчал. — Она становится старше, но до сих пор укладывает эту игрушку с собой спать. Сегодня она потеряла своего медведя и страшно испугалась, зная, что вечером меня не будет дома.
Талла прикусила губу, отчетливо представляя себе ощущения девочки. Она не призналась бы в этом никому в мире, но, когда ее родители развелись, она тоже успокаивала себя, забирая с собой в постель старого растерзанного медвежонка-панду. Он стал для нее чем-то вроде талисмана. Даже сейчас он лежал в ее сумке.
— Послушайте, нам пора регистрироваться. Вы все взяли?
— Будет все, когда вы отдадите мой билет, — уточнила Талла.
Полет прошел гладко, а водитель с машиной уже поджидал их в Гааге, чтобы отвезти в отель. Это был не современный международный отель, а намного более уютное старинное здание.
— Этот дом раньше был городской резиденцией богатого купца, — объяснил Сол.
Нынешние владельцы явно пытались возродить стиль оригинальной постройки, переделав вестибюль и величественную лестницу с висевшими по обеим сторонам большими, писанными маслом портретами важных персон, а также манерных женщин и детей. Облаченный в униформу обслуживающий персонал соответствовал мрачно-торжественным темным тонам портретов.
Талла не поняла, случайно это или было так задумано, но в вестибюле стоял приятный аромат корицы, мускатного ореха и еще каких-то специй, которые она не могла определить по запаху.
— А что купец, построивший этот дом, был связан с голландской Вест-Индией?
Вопрос вызвал у Сола одобрительную улыбку.
— Да, вы правы. Не многие люди так быстро установили бы связь между специями, которые до сих пор используют для ароматизации воздуха, и купцом, построившим дом.
— Как, наверное, волновалась его семья, ожидая прибытия корабля с грузом из такой дали!
— Если корабль действительно прибывал, то есть по пути на него не напали пираты или его не поглотила морская стихия… — Увидев расстроенное лицо Таллы, Сол широко улыбнулся:
— Ну конечно, все это было так волнующе и романтично, выше понимания современных людей, которые даже представить себе не могут, каково это — предпринимать путешествия с одного края света на другой, полагаясь исключительно на свое умение, надежду и попутный ветер…
Как только они закончили оформлять документы, портье любезно предложил сопроводить их.
— Боюсь, что комнаты, которые мы забронировали для вас, окажутся не такими уютными, как двухместные номера, но мы надеемся, что вам у нас понравится.
Сол тихо прокомментировал:
— Марша сначала заказала один номер — две отдельные спальни с общей гостиной, чтобы мы с Дереком могли больше времени проводить вместе и обсуждать дела. Однако я по просил Маршу заказать два отдельных номера, чтобы никто не мог неправильно истолковать ситуацию и скомпрометировать нас.
Талла уставилась на него. Такое благоразумие и предусмотрительность совершенно опровергали сложившееся у нее представление о Соле. У нее просто не нашлось слов.
— Уже начало четвертого, — заметил Сол, глядя на часы. — Я предлагаю потратить полчаса, чтобы распаковаться, а потом отведу вас в суд, где будет слушаться это дело, чтобы вы могли поближе ознакомиться с обстановкой. Сегодня у меня деловой обед, но я вернусь не поздно, так что можете звонить вечером, если возникнут какие-нибудь затруднения. Разбирательство начнется рано утром. Надеюсь, все должно решиться быстро, а потом нас будет ждать ужин с Клаусом ван дер Лауренсом… Лифты здесь.
Талла молча последовала за ним. Она понятия не имела, почему вдруг почувствовала себя такой одинокой. Одинокой оттого, что он пойдет на обед… без нее.
Однако переодеваться времени не было, если не выехать прямо сейчас, то она опоздает. Ладно, все равно сверху надо надеть жакет.
Она совершенно искренне сказала Оливии, что любит работу. Ей даже казалось, что она просто закипает от возбуждения по дороге в офис. Ничего подобного прежде с нею не было…
— Утром была небольшая паника, — сообщила ей Барбара через полчаса после того, как Талла уселась за рабочий стол. — Дерек, очевидно, подцепил желудочную инфекцию, а ему надо было сегодня лететь в Гаагу с боссом.
Талла мрачно слушала ее. Дерек был ее непосредственным начальником, и накануне она допоздна работала, чтобы помочь ему внести последние поправки в документы, которые он хотел забрать с собой в Гаагу.
— Кому-то придется лететь вместо него, — заметила Талла. — Теперь уже слишком поздно откладывать слушания.
— Да, конечно, — согласилась Барбара и, округлив глаза, изобразила вожделение. — Жаль, что это буду не я. Уж я-то не отказалась бы провести пару ночей с нашим боссом.
Талла подняла брови, но ничего не сказала, сосредоточившись на экране только что включенного компьютера. В этот момент зажужжал внутренний телефон. Не отрываясь от монитора, она подняла трубку и автоматически произнесла:
— Талла Ричарде.
— А, Талла… хорошо. Не могли бы вы подняться ко мне в кабинет?
— Да, конечно.
Положив трубку на место, Талла секунду-другую бездумно смотрела на экран, потом до нее наконец дошло: ее вызывает Сол. Зачем я ему понадобилась? — взволновалась она, встала и пошла к лифтам, мысленно анализируя все дела, что прошли через ее руки с тех пор, как она начала работать здесь. Солу не в чем было упрекнуть ее. Вчера, когда они с Дереком работали, тот сказал, что доволен не только тем, как она работает, но и тем, как быстро вникает в суть дела.
Выйдя из лифта на нужном этаже, она побрела по коридору к офису Сола. Желудок у нее болезненно сжимался. Едва она открыла дверь. Марша улыбнулась и сказала, что босс ждет ее. Когда она вошла в кабинет, Сол разговаривал по телефону. Увидев Таллу, он нахмурился и жестом предложил сесть. Он был одет в официальный темный костюм, правда, пиджак снял и слегка распустил узел галстука с элегантным рисунком.
— Что ж, я весьма польщен вашими словами, Трэвис, но уверяю вас, Тьерри весьма квалифицированный специалист и прекрасно справляется без меня. Он получил степень доктора в Гарвардском университете. Должен признаться, он намного лучше меня образован.
Наступила короткая пауза, во время которой собеседник Сола что-то говорил. Даже не напрягая слух, Талла расслышала доносившиеся из-за океана слова о том, что никакие ученые степени не заменят знаний, приобретенных практикой и опытом.
— Мне очень приятно слышать это, Трэвис, — перебил Сол, — однако повторю: Тьерри вполне пригоден к этой работе. Просто дайте ему время… Извините меня, — обратился Сол к Талле, завершив наконец разговор.
Талла молча ждала, что тщеславие и эгоизм Сола непременно заставят его прокомментировать слова американца, который, судя по всему, был не слишком доволен французским коллегой, сменившим Сола в международной корпорации. Однако, к ее немалому удивлению, он никак не отозвался о только что состоявшемся разговоре. Вместо этого, слегка нахмурившись, он спросил:
— Вы слышали, что Дереку пришлось уйти домой из-за недомогания?
— Да, — ответила Талла.
— Я знаю, что вы тесно сотрудничали с ним по делу о правах на патент, над которым мы работаем. Завтра утром это дело должно рассматриваться в суде в Гааге.
— Да, мы вместе работали. Дерек попросил меня разузнать об истории прав корпорации на этот патент, как он был получен и на каких условиях корпорация купила его у первой жены изначального владельца патента, который получил его в качестве компенсации после развода. Это один из первых патентов, приобретенных корпорацией двадцать пять лет назад.
— И вы уверены, что на самом деле этому патенту двадцать пять лет?
— Да, у меня нет никаких сомнений на этот счет, хотя я с трудом раздобыла первоначальные записи о нем, — сообщила ему Талла. — Дело, выдвинутое против нас, основывается на том факте, что семья второй жены изначального владельца патента утверждает, что срок действия оригинального патента всего десять лет, а не двадцать пять и что все доходы от него за прошедший период должны быть по праву возвращены им.
— Они утверждают, что у них есть документ, подтверждающий, что патент был рассчитан только на десять лет, — снова нахмурившись, предупредил Таллу Сол.
— Я знаю. И принимаю это во внимание. Это очень сложное и запутанное дело, довольно интересное с чисто юридической точки зрения, но я подозреваю, что могло произойти так, что изначально патент был зарегистрирован на десять лет, а потом Жерар Лебрак, изобретатель, передумал и изменил срок его действия на двадцать пять лет, при этом не позаботившись о том, чтобы уничтожить первоначальный документ. В то время законы о патентах не были столь сложны и за ними не так пристально следили, как сейчас. Я уверена, семья Лебрака считает, что документы на патент, которым они владеют, законны, хотя на самом деле это не так.
— Гм… что ж, похоже, вы досконально знаете это дело. Вот и отлично. — Сол взглянул на часы. — У нас нет времени, чтобы кого-то другого вводить в курс дела, поэтому вам придется лететь вместо Дерека.
— Мне? Но…
— Наш самолет вылетает через три часа, этого времени хватит, чтобы упаковать сумку, — продолжал Сол. — Марша организует вам машину и водителя, он отвезет вас домой, а потом прямо в аэропорт. Там я вас встречу. И, кстати, не помешает, если вы возьмете с собой вечернее платье. Клаус ван дер Лауренс, основавший компанию, сейчас, разумеется, на пенсии, но он по-прежнему живет в Гааге и проявляет к компании пристальный интерес. Его семья владеет большей частью филиалов, вы об этом знаете… Мне кажется, он нас обоих пригласит на ужин после слушания дела.
Мысли у Таллы смешались, и она молча уставилась на него. Одно дело — казаться убедительной, излагая обстоятельства дела Солу, но совсем иное — защищать дело в суде…
Сердце ее неистово забилось. А вдруг она провалится? Вдруг упустит шанс корпорации доказать свое право на патент?
— Я не думаю… — начала она сбивчиво.
— Не спорьте, Талла, — оборвал ее Сол. — Через три часа вы должны быть в аэропорту, чтобы мы успели на этот рейс.
Черный костюм с кремовой блузкой из тяжелого шелка подойдет для судебного заседания, лихорадочно думала Талла, собирая сумку. Придется ехать в том, что на ней сейчас: просто нет времени переодеваться, а еще надо просмотреть один файл перед отъездом. Она положила в сумку вторую блузку — на всякий случай, потом шелковые брюки цвета тусклой бронзы и обманчиво скромную кремовую блузку с высоким воротом и глубоким вырезом на спине. Поверх нее она наденет трикотажный кремовый жакет с люрексом. Добавив белье, косметичку, джинсы и футболку — вдруг удастся побродить по городу или заглянуть в один из музеев, — она закрыла молнию.
Сол посоветовал ей не брать большой багаж, чтобы не ждать на выдаче.
— Если у нас будет мало багажа, — сказал он, — мы сэкономим время на то, чтобы я вошел в курс дела. Я хотел бы пробежаться с вами по всем пунктам, поскольку Дерек не посвящал меня в нюансы.
Это будет ее первым важным заданием на новой работе и шансом доказать себе, на что она способна, думала Талла. Да, но ее все время будут преследовать враждебные глаза Сола! Надо абстрагироваться от того, что он ее босс. Она связана с ним по работе и вынуждена подчиняться его требованиям во всем, что касается работы.
Упаковав вещи, Талла вдруг почувствовала легкий озноб. В коттедже было прохладно и сыро, несмотря на недавно установленную новую отопительную систему. Пожелав, чтобы ближе к балу-маскараду противная сырая погода сменилась более благоприятной, Талла поспешила вниз, где ее уже ждала машина.
Известие о том, что все местные сотрудники корпорации приглашены на бал-маскарад, вызвало оживленные обсуждения предстоящего события, которое обещало быть необыкновенно захватывающим. За использование считающихся легендарными садов в римском стиле владельцу замка Фитцбург, лорду Эстли, корпорация заплатила по-царски.
«Замок Фитцбург выбрали из-за прорытых вручную каналов, которые ведут к декоративному озеру, — со знанием дела пояснила Оливия Талле. — Сол нам говорил, что директор-менеджер местного отделения считает, что все это будет соответствовать духу корпорации, которая была основана голландцами».
«Встреча Амстердама с Венецией», — заключила Талла, и Оливия расхохоталась.
Однако сейчас не до смеха, подумала Талла, шофер предупредил ее, что они подъезжают.
Марша сказала, что билет будет ждать Таллу в аэропорту, однако кассир, перелистав во второй раз документы у себя на столе, не нашел ее билета. Талла почувствовала, как у нее свело желудок от волнения.
— Простите, но, боюсь, у нас нет билета для вас.
— Нет билета? — Что же делать? Талла в отчаянии огляделась в поисках телефона и, к своему облегчению, увидела, что к ней направляется Сол.
Как хорошо! Сол сейчас разрешит все проблемы.
— А, Талла, прекрасно, что вы здесь.
— Они не могут найти мой билет! Марша сказала, что я получу его здесь, однако в кассе говорят, что билета на мое имя нет.
— Все в порядке. Это я взял его, когда приехал, — непринужденно сказал Сол.
— Вы взяли его? — Тщательно подбирая слова, Талла попыталась побороть нараставший в ней гнев. — Вы взяли мой билет? — повторила она, изо всех сил стараясь подавить злость воображаемым наказанием, которое она применила бы к Солу.
— Что-нибудь не так? — услышала она вопрос Сола. На его лбу между бровями залегла морщинка. Он протянул руку и положил ее Талле на плечо.
Но она сердито отбросила его руку и отошла подальше от удивленно смотревшего на них служащего аэропорта.
— Да, здесь многое не так, — прошипела она. — Из-за того, что вы взяли мой билет, я могла бы опоздать на рейс, хотя вы уже предупредили меня о том, что мне надо лететь во что бы то ни стало. — При этих словах голос ее предательски задрожал.
— Ну конечно, для вас был заказан билет, — заверил ее Сол. — Я…
— Вы взяли его. Да, теперь я это знаю… но ничего не подозревала об этом десять минут назад, когда не понимала, что происходит и как мне лететь без билета.
Сол довольно мрачно поглядел на нее.
— Я понимаю, что вы хотите сказать, процедил он, — но думаю, вы слишком бурно реагируете. Я приехал раньше вас и хотел вас встретить, однако мне пришлось долго говорить по телефону.
— Несомненно, с Луизой, — перебила его Талла источающим яд голосом. Она была слишком взволнована и напугана тем, что опоздает на свой рейс, и потому не смогла остановиться перед гранью, отделявшей их профессиональные отношения от ее сведений о личной жизни Сола.
— С Луизой? — резко переспросил Сол и, прищурив глаза, внимательно стал рассматривать ее лицо и упрямо сжатый рот. — Нет, это была не Луиза, — сказал он таким ледяным тоном, что у нее по спине забегали мурашки. — Я разговаривал с Джемаймой. Она была в панике, потому что не могла отыскать медведя.
— Медведя? — глупо повторила Талла, не понимая, что Сол имеет в виду.
— Да, — подтвердил Сол и пояснил:
— Мы… я подарил его Джемайме, когда она была малышкой, и она… — Он помолчал. — Она становится старше, но до сих пор укладывает эту игрушку с собой спать. Сегодня она потеряла своего медведя и страшно испугалась, зная, что вечером меня не будет дома.
Талла прикусила губу, отчетливо представляя себе ощущения девочки. Она не призналась бы в этом никому в мире, но, когда ее родители развелись, она тоже успокаивала себя, забирая с собой в постель старого растерзанного медвежонка-панду. Он стал для нее чем-то вроде талисмана. Даже сейчас он лежал в ее сумке.
— Послушайте, нам пора регистрироваться. Вы все взяли?
— Будет все, когда вы отдадите мой билет, — уточнила Талла.
Полет прошел гладко, а водитель с машиной уже поджидал их в Гааге, чтобы отвезти в отель. Это был не современный международный отель, а намного более уютное старинное здание.
— Этот дом раньше был городской резиденцией богатого купца, — объяснил Сол.
Нынешние владельцы явно пытались возродить стиль оригинальной постройки, переделав вестибюль и величественную лестницу с висевшими по обеим сторонам большими, писанными маслом портретами важных персон, а также манерных женщин и детей. Облаченный в униформу обслуживающий персонал соответствовал мрачно-торжественным темным тонам портретов.
Талла не поняла, случайно это или было так задумано, но в вестибюле стоял приятный аромат корицы, мускатного ореха и еще каких-то специй, которые она не могла определить по запаху.
— А что купец, построивший этот дом, был связан с голландской Вест-Индией?
Вопрос вызвал у Сола одобрительную улыбку.
— Да, вы правы. Не многие люди так быстро установили бы связь между специями, которые до сих пор используют для ароматизации воздуха, и купцом, построившим дом.
— Как, наверное, волновалась его семья, ожидая прибытия корабля с грузом из такой дали!
— Если корабль действительно прибывал, то есть по пути на него не напали пираты или его не поглотила морская стихия… — Увидев расстроенное лицо Таллы, Сол широко улыбнулся:
— Ну конечно, все это было так волнующе и романтично, выше понимания современных людей, которые даже представить себе не могут, каково это — предпринимать путешествия с одного края света на другой, полагаясь исключительно на свое умение, надежду и попутный ветер…
Как только они закончили оформлять документы, портье любезно предложил сопроводить их.
— Боюсь, что комнаты, которые мы забронировали для вас, окажутся не такими уютными, как двухместные номера, но мы надеемся, что вам у нас понравится.
Сол тихо прокомментировал:
— Марша сначала заказала один номер — две отдельные спальни с общей гостиной, чтобы мы с Дереком могли больше времени проводить вместе и обсуждать дела. Однако я по просил Маршу заказать два отдельных номера, чтобы никто не мог неправильно истолковать ситуацию и скомпрометировать нас.
Талла уставилась на него. Такое благоразумие и предусмотрительность совершенно опровергали сложившееся у нее представление о Соле. У нее просто не нашлось слов.
— Уже начало четвертого, — заметил Сол, глядя на часы. — Я предлагаю потратить полчаса, чтобы распаковаться, а потом отведу вас в суд, где будет слушаться это дело, чтобы вы могли поближе ознакомиться с обстановкой. Сегодня у меня деловой обед, но я вернусь не поздно, так что можете звонить вечером, если возникнут какие-нибудь затруднения. Разбирательство начнется рано утром. Надеюсь, все должно решиться быстро, а потом нас будет ждать ужин с Клаусом ван дер Лауренсом… Лифты здесь.
Талла молча последовала за ним. Она понятия не имела, почему вдруг почувствовала себя такой одинокой. Одинокой оттого, что он пойдет на обед… без нее.
Глава 8
Талла сделала глубокий вдох. — И мы представляем в качестве доказательства копию патента, подписанную и датированную в соответствии с нашими требованиями, а также копию договора, подтверждающего, что изначальный владелец этого патента продал его корпорации, а также копию акта передачи.
Талла чувствовала, как в противоположном углу зала суда за ней следит Сол, и машинально повернула голову, чтобы встретить его взгляд. Она не хотела смотреть на него, не желала, чтобы он подумал или почувствовал, что она нуждается в его поддержке или одобрении. И все же, пока ждала, когда подадут для изучения упомянутые доказательства, она явственно ощущала почти магнетическую связь между ними, чувство близости, товарищества, единства — все то, что невозможно проанализировать с помощью логики.
Еще вчера она была уверена: ей не нужен Сол, чтобы радоваться вместе с нею победе, и, разумеется, у нее не было желания, чтобы он стал свидетелем ее поражения. Однако, по мере того как в зале суда нарастало напряжение, Талла черпала силы в спокойствии, исходившем от Сола.
В зале суда человек чувствует себя особенно уязвимым и одиноким, напомнила себе Талла, а близость между членами одной юридической команды в реальной жизни могла бы вызвать появление довольно странных пар. Сердце ее слегка дрогнуло, а на другом конце зала Сол, словно ему передалось ее волнение, сурово сдвинул брови.
Ее доказательство все еще внимательно изучали. Талла старалась никоим образом не выдать своего волнения и оставалась невозмутимой. Она нисколько не сомневалась в обоснованности требования корпорации и в том, что двадцатипятилетней давности патенту и в самом деле предшествовал патент с более коротким сроком действия, как заявляла другая сторона. Однако, как ее предупредил Сол, никогда не надо быть абсолютно уверенным, и к тому же они понимали, что в последний момент другая сторона может предъявить свидетельства, о которых они понятия не имели.
А вдруг существуют документы, которые она пропустила, исследуя это дело? Может, она проглядела что-нибудь? Талла почувствовала, что начинает паниковать. Плохо то, что из-за нее корпорация может потерять самый ценный патент, но гораздо хуже, что все это произойдет на глазах у Сола… Несмотря на молчаливую связь, существовавшую между ними, она понимала, что, как только это дело завершится, все вернется на круги своя, они снова станут враждовать, так что ей не было смысла чересчур полагаться на моральную поддержку, которую оказывал ей сейчас Сол.
Другая сторона агрессивно и решительно пыталась выиграть дело, однако, к облегчению Таллы, не смогла представить новых доказательств. В тишине, установившейся в зале заседаний, слышалось лишь шуршание перелистываемых документов, изучаемых судьями.
О чем думает Сол? Может ли он сделать нечто такое, чего не может сделать она, чтобы гарантировать вынесение нужного решения?
Ей показалось, что прошло сто лет, прежде чем секретарь суда объявил наконец, что суд готов зачитать вердикт.
Талла поднялась. Лицо ее было профессионально непроницаемым, однако она не смогла удержаться, чтобы не бросить быстрый взгляд на Сола. Чего она искала? Поддержки? Подтверждения, что он доволен тем, как она провела, это дело?
Талла облегченно вздохнула, когда патент, принадлежащий корпорации, был признан законным и подлинным. Одновременно она вдруг заметила нечто, на что прежде не обращала внимания: в окна здания суда заглянуло солнце и на улице, судя по гулу машин, текла нормальная повседневная жизнь, раздавался чей-то свист, звуки шагов проходивших мимо людей.
Она снова глубоко вздохнула и почувствовала, как ее заливает безудержный поток головокружительного счастья.
— Прекрасная работа!
На этот раз Талла не отодвинулась, почувствовав, как Сол коснулся ее плеча. Она так и осталась стоять на месте. Ей было настолько легко, что она даже не пыталась скрыть свои чувства. Поднеся руку к горлу, Талла призналась:
— Я боялась, что они могли найти какие-нибудь неизвестные нам документы, хотя и знала, что патент законный. Это так глупо, я понимаю, — смущенно добавила она.
— Вовсе не глупо. Наоборот, я бы сказал, совершенно разумная реакция, — возразил Сол и объяснил, заметив ее удивленный взгляд:
— Чрезмерная самоуверенность так же опасна, как невежество. А когда человек знает, что могут возникнуть помехи, ловушки, то он готов преодолевать их.
— Но я пережила один-два неприятных момента, когда противоположная сторона попыталась объявить, что изначальный владелец патента передумал и написал письмо корпорации, в котором сообщал, что готов продать патент только на десять лет. — Талла нерешительно помолчала. — Как вы думаете…
— Нет, — резко перебил ее Сол и покачал головой. — С моей точки зрения, это была просто тактика промедления, чтобы затянуть рассмотрение дела в суде, попытка добиться постановления о том, что требуется дальнейшее расследование, чтобы выявить существование такого документа. Пока расследование продолжалось бы, весь доход от патента оставался бы замороженным, и это, разумеется, пагубно отразилось бы на нашей прибыли. Если вы хотите знать мое мнение, то я подозреваю, что это дело организовано не самими наследниками патента.
— Вы хотите сказать, что за попыткой дестабилизировать финансовое положение корпорации может стоять некая сила?
— Ну, это и так известно, — сухо сказал Сол. — В этом деле явно велись какие-то закулисные игры… — Он пожал плечами. — А вы прекрасно справились, особенно если учесть, что вам пришлось броситься в это дело очертя голову.
— Я так нервничала, — призналась Талла. Вдруг ей показалось самым естественным делом в мире признаться ему, как паршиво она себя чувствовала. Эйфория, охватившая ее после удачно завершенного дела, вызвала у Таллы ощущение товарищеской близости с Солом. По крайней мере в этот миг она забыла все их разногласия и споры и была даже рада, что он коснулся ее руки, загораживая от потока людей, покидавших здание суда. Она была рада этому старомодному рыцарскому жесту и с грустью призналась себе, что ее женские инстинкты были почти полностью подавлены современными понятиями о равенстве полов.
— Я предлагаю отметить победу, — предложил Сол. — Время обеденное… Талла покачала головой.
— Мне что-то не хочется есть, — сказала она. — Что мне по-настоящему нужно, так это написать отчет, пока все еще свежо в памяти.
— Ну что ж, если вы не возражаете, то и у меня есть кое-какие дела, — сообщил ей Сол. — Кстати, Клаус в семь тридцать пришлет за нами машину.
— Я буду готова, — заверила его Талла.
Теперь, когда связанные со слушанием дела мучения были позади, она с нетерпением ждала встречи с основателем корпорации. И неважно, что Сол тоже будет там…
Талла помедлила и не удержалась от того, чтобы бросить на него мимолетный взгляд. Что-то странное происходило внутри ее, какая-то необычная и неожиданная смесь эмоций, которые вместе давали ей ощущение счастья, волнения и… предвкушения. Ей даже трудно было дышать.
Кто-то протолкнулся мимо них, и она вынуждена была придвинуться к Солу. Он мгновенно сжал ее руку и посмотрел на нее. Впрочем, он и до того не сводил с нее глаз.
Исключительно красивые глаза, такие темные, теплые… А ресницы… Талла подняла было руку, ей хотелось дотронуться до его ресниц, чтобы убедиться, такие ли они мягкие и шелковистые на ощупь, какими кажутся, но на полпути остановилась. У нее закружилась голова, и она набрала в легкие как можно больше воздуха. Что же это она делает?
— Талла…
Сол придвинулся ближе, глаза его потемнели. Так набегают на солнце тучи.
Ее охватило ожидание чуда, предвкушение того, что она стоит на пороге каких-то жизненно важных изменений, бесхитростное понимание того, что здесь, сейчас, в этой толпе снующих туда-сюда людей с нею случится что-то чрезвычайно важное.
Сол поднес руку к ее лицу, и она уже мысленно представила, как он берет ее за подбородок… ощущала его тепло, силу, страсть, способность перевернуть всю ее жизнь одним простым прикосновением. Ничего подобного она никогда в жизни не испытывала. Она содрогнулась и отвела взгляд, а потом и отступила в сторону.
Талла чувствовала, как в противоположном углу зала суда за ней следит Сол, и машинально повернула голову, чтобы встретить его взгляд. Она не хотела смотреть на него, не желала, чтобы он подумал или почувствовал, что она нуждается в его поддержке или одобрении. И все же, пока ждала, когда подадут для изучения упомянутые доказательства, она явственно ощущала почти магнетическую связь между ними, чувство близости, товарищества, единства — все то, что невозможно проанализировать с помощью логики.
Еще вчера она была уверена: ей не нужен Сол, чтобы радоваться вместе с нею победе, и, разумеется, у нее не было желания, чтобы он стал свидетелем ее поражения. Однако, по мере того как в зале суда нарастало напряжение, Талла черпала силы в спокойствии, исходившем от Сола.
В зале суда человек чувствует себя особенно уязвимым и одиноким, напомнила себе Талла, а близость между членами одной юридической команды в реальной жизни могла бы вызвать появление довольно странных пар. Сердце ее слегка дрогнуло, а на другом конце зала Сол, словно ему передалось ее волнение, сурово сдвинул брови.
Ее доказательство все еще внимательно изучали. Талла старалась никоим образом не выдать своего волнения и оставалась невозмутимой. Она нисколько не сомневалась в обоснованности требования корпорации и в том, что двадцатипятилетней давности патенту и в самом деле предшествовал патент с более коротким сроком действия, как заявляла другая сторона. Однако, как ее предупредил Сол, никогда не надо быть абсолютно уверенным, и к тому же они понимали, что в последний момент другая сторона может предъявить свидетельства, о которых они понятия не имели.
А вдруг существуют документы, которые она пропустила, исследуя это дело? Может, она проглядела что-нибудь? Талла почувствовала, что начинает паниковать. Плохо то, что из-за нее корпорация может потерять самый ценный патент, но гораздо хуже, что все это произойдет на глазах у Сола… Несмотря на молчаливую связь, существовавшую между ними, она понимала, что, как только это дело завершится, все вернется на круги своя, они снова станут враждовать, так что ей не было смысла чересчур полагаться на моральную поддержку, которую оказывал ей сейчас Сол.
Другая сторона агрессивно и решительно пыталась выиграть дело, однако, к облегчению Таллы, не смогла представить новых доказательств. В тишине, установившейся в зале заседаний, слышалось лишь шуршание перелистываемых документов, изучаемых судьями.
О чем думает Сол? Может ли он сделать нечто такое, чего не может сделать она, чтобы гарантировать вынесение нужного решения?
Ей показалось, что прошло сто лет, прежде чем секретарь суда объявил наконец, что суд готов зачитать вердикт.
Талла поднялась. Лицо ее было профессионально непроницаемым, однако она не смогла удержаться, чтобы не бросить быстрый взгляд на Сола. Чего она искала? Поддержки? Подтверждения, что он доволен тем, как она провела, это дело?
Талла облегченно вздохнула, когда патент, принадлежащий корпорации, был признан законным и подлинным. Одновременно она вдруг заметила нечто, на что прежде не обращала внимания: в окна здания суда заглянуло солнце и на улице, судя по гулу машин, текла нормальная повседневная жизнь, раздавался чей-то свист, звуки шагов проходивших мимо людей.
Она снова глубоко вздохнула и почувствовала, как ее заливает безудержный поток головокружительного счастья.
— Прекрасная работа!
На этот раз Талла не отодвинулась, почувствовав, как Сол коснулся ее плеча. Она так и осталась стоять на месте. Ей было настолько легко, что она даже не пыталась скрыть свои чувства. Поднеся руку к горлу, Талла призналась:
— Я боялась, что они могли найти какие-нибудь неизвестные нам документы, хотя и знала, что патент законный. Это так глупо, я понимаю, — смущенно добавила она.
— Вовсе не глупо. Наоборот, я бы сказал, совершенно разумная реакция, — возразил Сол и объяснил, заметив ее удивленный взгляд:
— Чрезмерная самоуверенность так же опасна, как невежество. А когда человек знает, что могут возникнуть помехи, ловушки, то он готов преодолевать их.
— Но я пережила один-два неприятных момента, когда противоположная сторона попыталась объявить, что изначальный владелец патента передумал и написал письмо корпорации, в котором сообщал, что готов продать патент только на десять лет. — Талла нерешительно помолчала. — Как вы думаете…
— Нет, — резко перебил ее Сол и покачал головой. — С моей точки зрения, это была просто тактика промедления, чтобы затянуть рассмотрение дела в суде, попытка добиться постановления о том, что требуется дальнейшее расследование, чтобы выявить существование такого документа. Пока расследование продолжалось бы, весь доход от патента оставался бы замороженным, и это, разумеется, пагубно отразилось бы на нашей прибыли. Если вы хотите знать мое мнение, то я подозреваю, что это дело организовано не самими наследниками патента.
— Вы хотите сказать, что за попыткой дестабилизировать финансовое положение корпорации может стоять некая сила?
— Ну, это и так известно, — сухо сказал Сол. — В этом деле явно велись какие-то закулисные игры… — Он пожал плечами. — А вы прекрасно справились, особенно если учесть, что вам пришлось броситься в это дело очертя голову.
— Я так нервничала, — призналась Талла. Вдруг ей показалось самым естественным делом в мире признаться ему, как паршиво она себя чувствовала. Эйфория, охватившая ее после удачно завершенного дела, вызвала у Таллы ощущение товарищеской близости с Солом. По крайней мере в этот миг она забыла все их разногласия и споры и была даже рада, что он коснулся ее руки, загораживая от потока людей, покидавших здание суда. Она была рада этому старомодному рыцарскому жесту и с грустью призналась себе, что ее женские инстинкты были почти полностью подавлены современными понятиями о равенстве полов.
— Я предлагаю отметить победу, — предложил Сол. — Время обеденное… Талла покачала головой.
— Мне что-то не хочется есть, — сказала она. — Что мне по-настоящему нужно, так это написать отчет, пока все еще свежо в памяти.
— Ну что ж, если вы не возражаете, то и у меня есть кое-какие дела, — сообщил ей Сол. — Кстати, Клаус в семь тридцать пришлет за нами машину.
— Я буду готова, — заверила его Талла.
Теперь, когда связанные со слушанием дела мучения были позади, она с нетерпением ждала встречи с основателем корпорации. И неважно, что Сол тоже будет там…
Талла помедлила и не удержалась от того, чтобы бросить на него мимолетный взгляд. Что-то странное происходило внутри ее, какая-то необычная и неожиданная смесь эмоций, которые вместе давали ей ощущение счастья, волнения и… предвкушения. Ей даже трудно было дышать.
Кто-то протолкнулся мимо них, и она вынуждена была придвинуться к Солу. Он мгновенно сжал ее руку и посмотрел на нее. Впрочем, он и до того не сводил с нее глаз.
Исключительно красивые глаза, такие темные, теплые… А ресницы… Талла подняла было руку, ей хотелось дотронуться до его ресниц, чтобы убедиться, такие ли они мягкие и шелковистые на ощупь, какими кажутся, но на полпути остановилась. У нее закружилась голова, и она набрала в легкие как можно больше воздуха. Что же это она делает?
— Талла…
Сол придвинулся ближе, глаза его потемнели. Так набегают на солнце тучи.
Ее охватило ожидание чуда, предвкушение того, что она стоит на пороге каких-то жизненно важных изменений, бесхитростное понимание того, что здесь, сейчас, в этой толпе снующих туда-сюда людей с нею случится что-то чрезвычайно важное.
Сол поднес руку к ее лицу, и она уже мысленно представила, как он берет ее за подбородок… ощущала его тепло, силу, страсть, способность перевернуть всю ее жизнь одним простым прикосновением. Ничего подобного она никогда в жизни не испытывала. Она содрогнулась и отвела взгляд, а потом и отступила в сторону.