Пенни Джордан
Превосходный супруг
Глава 1
Зазвонил телефон, и Талла устало потянулась к трубке. Она только что вошла в квартиру. Компания начала набирать новых сотрудников, однако молодой женщине казалось, что тем не менее объем каждодневной работы неизменно возрастает. Официально она заканчивала в пять тридцать, но сегодня, как, впрочем, и в предыдущие полтора месяца, она уходила из офиса чуть ли не в девять. Слава Богу, что еще не позже…
— Талла Ричарде, — тихо произнесла она в трубку слегка хрипловатым голосом. Друзья поддразнивали ее: такой голос, мол, слишком сексуален для нацеленной на карьеру женщины.
— Талла! Замечательно! Я целый день пыталась с тобой связаться. Надеюсь, в эти выходные ничего не меняется?
Талла улыбнулась, узнав голос Оливии. Несколько лет назад они вместе работали и остались добрыми друзьями, несмотря на то, что Оливия с тех пор переехала в графство Чешир, вышла замуж, родила дочку. А Талла осталась в Лондоне, упрямо следуя избранному пути.
Однако и ей не суждено было надолго задержаться в столице. По странному капризу судьбы ей тоже вскоре предстояло переехать в Чешир, в город Хэслвич.
— Да, все остается в силе, — ответила она.
— Мы так тебя ждем! — заверила подруга. — А когда примерно ты приедешь?
— Я думаю, около пяти. В час я встречаюсь с представителем компании по торговле недвижимостью, и нам предстоит осмотреть несколько владений, которые они для меня подобрали.
— Владений… звучит грандиозно, — поддразнила ее Оливия. Талла рассмеялась.
— Хотела бы я, чтобы это было так, — согласилась она. — Но я им уже сказала, что не могу позволить себе что-либо дороже квартиры ; одной спальней или еще лучше — небольшого коттеджа. Я конечно, понимаю, что, после того как из Аарлстон-Беккера в Хэслвич переехали новые жители, недвижимость здесь очень подорожала.
— Есть такое, — согласилась Оливия. — Дело в том, что переселенцы из Аарлстон-Беккера ;читают, что смогут обменять свои городские каморки на семикомнатные деревенские усадьбы, с выгулами для пони и стильными садами. А в жизни все не так, хотя недвижимость и в самом деле здесь дешевле. У моей тетушки Руди появилось четыре новых соседа, и мы все же ощущаем, как вырос поток транспорта.
Кстати, а что ты собираешься делать со своей лондонской квартирой?
— О, в этом мне страшно повезло. Девушка, с которой мы жили в одной квартире, выходит замуж, и они вместе с мужем выкупают мою долю. Так что мне не придется долго искать покупателя. К тому же, когда я договаривалась насчет работы в Аарлстоне, мне пообещали возместить все расходы по переезду, включая даже ипотечный займ на жилье.
— Здорово! — воскликнула Оливия. — Скажу тебе, я и вправду хотела бы, чтобы ты поскорее перебралась сюда. Все будет как в прежние времена. Не могу поверить, что уже прошло три года с тех пор, как я уехала. Так много всего произошло. Мы с Каспаром поженились, родилась Амелия, в прошлом году у нас по-настоящему было много работы, и мы с дядей Джоном даже подумываем о том, чтобы взять квалифицированного ассистента или даже опытного юриста.
— Гм… вы, разумеется, приняли правильное решение, уехав отсюда, — сказала ей Талла. — У нас тут идут страшные сокращения. В последний момент решили переехать в Хэслвич вместо того, чтобы перевести главный штаб наших европейских отделений в Гаагу. Британские варианты оказались намного заманчивее.
— Что ж, ты будешь работать в первоклассной международной организации, — с воодушевлением сказала Оливия. — Я знаю, под каким впечатлением находился мой кузен Сол, когда полгода назад начал с ними сотрудничать…
— Сол? — перебила ее Талла, и в ее обычно мягкий голос ворвались непривычно резкие нотки.
— Да, один из моих кузенов, наверное троюродный или четвероюродный, с отцовской стороны. Я никогда не разбиралась в запутанной генеалогии своей семьи. Ты, может, и не вспомнишь его, хотя он был и на свадьбе, и на крестинах. Такой высокий, смуглый…
— ..красивый, — желчно дополнила Талла и резко добавила:
— Насколько я помню, Оливия, у тебя вагон и маленькая тележка кузенов, отвечающих этому описанию.
— Может быть, — согласилась Оливия. — Но Сол — только один, — мягко добавила она.
— Если бы один, — желчно пробормотала Талла. Потом заговорила громче, чтобы Оливия могла ее слышать:
— Я помню его, правда смутно. Очень смуглый, довольно властный и вполне галантный. Он слишком суетился, чтобы все поняли, какой он хороший отец, но, насколько я припоминаю, именно твоя тетушка Дженни присматривала за его детьми. А я думала, эти твои родственники живут в Пемброке, — растерянно добавила она.
— Они там жили… и живут. Но просто, когда дядя Хью окончательно вышел на пенсию, они с Энн почти все время путешествуют за границей. Дядя Хью — настоящий моряк. Короче говоря, Сол сейчас разведен, и он решил, что ему лучше жить в такой среде, где дети могли бы роста среди родственников. В сущности, именно поэтому он стал работать на компанию «Аарлстон». Конечно, это просто совпадение, что вы оба станете работать в их юридическом отделе, ведь это громадная международная организация. Когда она впервые появилась в этих краях, возник конфликт с местными фирмами. Тетя Руфь говорила, что ей это напомнило, как во время войны сюда приехали американцы. Только у них были шелковые чулки и шоколад, и благодаря этому они с легкостью проникали в общество… Но, однако же, общественное мнение склоняется к тому, чтобы одобрить приток новых жителей или по крайней мере поддержать экономический подъем, который этому сопутствует.
— Что ж, я рада слышать, что мне не придется столкнуться с местным комитетом, который занимается отчуждением имущества, — сказала Талла.
— Тебе? — расхохоталась Оливия. — Ни в коем случае. Как здорово, если ты проведешь с нами уикенд, Талла. Я правда с нетерпением жду этого.
— И я тоже, — с улыбкой подтвердила Талла.
Сол Крайтон. До нее еще не дошло, что теперь он живет в Хэслвиче и, хуже того, работает в компании «Аарлстон». Чувствовалось, что Оливия возлагает на него какие-то надежды, хотя было неясно, какие. Судя по нечаянно услышанным на свадьбе Оливии и Каспара сплетням, Солу едва не удалось разлучить их. Он хладнокровно пытался убедить в то время юную и неопытную Оливию вступить с ним в связь. А сам он тогда был еще женат.
Мало того, Талла слышала от тех же сплетников, что младшая кузина Оливии, Луиза, скорее всего, также стала жертвой эгоистичного и самолюбивого Сола, который мог утверждаться только одним подвластным ему методом — соблазняя льстивыми речами молоденьких незрелых девчушек.
Талла хорошо знала такого рода мужчин и сознавала, какую опасность они представляют для неопытных жертв. Уж ей ли об этом не знать?.. В конце концов, она…
Однако бесполезно возвращаться к прошлому. Перебравшись в Лондон, она решила забыть об этом эпизоде в своей жизни. Тогда она была молоденькой девушкой, которая страстно влюбилась в женатого мужчину. А он безжалостно воспользовался ее наивностью и неопытностью, ее верой в искренность его любви и в заявления о том, что его брак — лишь формальность и что самого института брака уже не существует.
Как она могла? Сердце ее было разбито, она едва не погибла, узнав, что возлюбленный обманывал ее и что он не только не собирался бросать жену, но и вообще никого не любил в своей жизни. А Талла была лишь звеном в длинной цепочке его похождений, добычей в охоте, которой он занимался в течение многих лет.
Она понимала, что ее терзают не любовь и обожание, угнездившиеся в глубине души, а унижение, ненависть к себе и осознание собственной глупости и легковерности.
Его жена сказала ей в тот раз, что не бросает его только из-за детей.
«Они все еще нуждаются в нем, хотя я — давно нет», — устало призналась она, и Талла с унижением вспомнила, как отчаянно ей самой не хватало отца, когда ее родители развелись. И закусила губу, чтобы не расплакаться, как девчонка.
За прошедшие годы она научилась распознавать самовлюбленных эгоистов — эти мелкие, бесполезные создания, которые обладали опасным очарованием, с помощью которого слишком легко обманывали наивных девчонок. И у нее не было ни малейшего сомнения, что Сол Крайтон как раз из такой породы.
Она вспомнила, как он пригласил ее на танец на свадьбе Оливии и Каспара и как нахмурился, получив неожиданный и по-детски капризный отказ.
Она также вспомнила, как суетилась вокруг него Оливия. «Сол переживает трудные времена и подавлен бременем ответственности, которую ему приходится нести. Он развелся со своей женой», — объяснила она Талле. Та ничего не сказала, не желая обидеть подругу, ведь всего несколько минут назад она слышала, что Сол пытался соблазнить Оливию и отбить ее у Каспара.
И только Макс Крайтон, другой кузен Оливии, откровенно и цинично объяснил ей ситуацию: «Сол любит молоденьких девочек… у него сейчас такой возраст. Имей в виду, он далеко не из тех, кто может хранить верность. Едва он понял, что потерял Оливию, как завел шашни с моей сестрой Луизой».
Не менее получаса Талла выслушивала объяснения Макса о запутанных внутрисемейных отношениях, которые существовали между разными членами клана Крайтонов. Он и сам явно был склонен к флирту, и Талла нашла, что его достаточно откровенные попытки — вот самый здоровый и легкий способ общения. Ей больно было видеть Луизу, с еще детскими, по сути, чертами лица, мягкими трепетными губками, — девушка с замиранием сердца следила за ним… Нет, ей не понравился Сол Крайтон… ни капельки.
— У тебя такой задумчивый, сосредоточенный вид, — заметил Каспар, когда его жена вошла на кухню. Он отложил статьи, которые принес почитать домой, и подошел к столу, чтобы заключить Оливию в объятия и поцеловать ее.
— Да, — согласилась она. — Я только что разговаривала с Таллой. Она обязательно приедет на эти выходные.
— А, теперь я понимаю. Значит, возможная мысль о сватовстве придала тебе такой заботливый вид, а не…
— Ну, Талле уже двадцать восемь, подходящий возраст для того, чтобы обзавестись семьей, — с вызовом возразила мужу Оливия. — И из нее получилась бы такая хорошая мать…
— Мать? — Каспар усмехнулся, представив себе подругу жены. — Мы говорим об одной и той же Талле? О той, из-за чьей фигуры у мужчин разыгрывается фантазия? О Талле с черными цыганскими глазами и кудрями и пухлым ртом, который придает ей такой соблазнительный вид? И в то же время она какая-то уязвимая и неопытная, если ты понимаешь, что я имею в виду…
— Каспар! — с упреком оборвала его Оливия.
— Прости, — неохотно извинился он. — Меня немного занесло, но согласись, трудно представить себе, что она — квалифицированный адвокат. Глядя на нее, можно подумать, что сексуальность у нее намного превышает ее коэффициент интеллектуальности…
— Каспар, прекрати! — еще более мрачно упрекнула его Оливия.
— Ну, хорошо, хорошо, успокойся. Ты прекрасно знаешь, что в моем вкусе пышные блондинки со сверкающими глазами и… Я пытаюсь сказать, — терпеливо добавил он, — что Талла, вероятно, может быть очень сексуальной и чувственной, но чтобы из нее получилась прекрасная мать…
— Это все потому, что ты судишь о ней слишком поверхностно, — сурово возразила Оливия. — И ты только что сам сказал, что она высококвалифицированный специалист. Она начала работать в маленькой юридической конторе, ты же знаешь, и настолько переживала дела о разводах, что переключилась на промышленность. Ее родители развелись, когда она была еще подростком, и, судя по тому, что она мне рассказывала, для нее это была серьезная травма.
— Гмм, вполне вероятно.
Они обменялись долгим понимающим взглядом. Детство самого Каспара тоже не было безоблачным, он жил то у матери, то у отца, и его заставили отступить на второй план, когда родители создали новые семьи и дали жизнь другим детям.
Детство Оливии тоже было омрачено печальным событием. Ее отец исчез, едва оправившись от серьезного сердечного приступа. Просто сбежал из больницы и бесследно исчез.
Ее мать несколько лет страдала нервным расстройством, а теперь жила на юге Англии.
Она звонила Оливии несколько недель назад и взволнованно сообщила, что в ее жизни появился новый мужчина, с которым она хотела бы познакомить свою дочь.
— Я думала, что для Таллы подошел бы один из твоих честереких кузенов, — сказала мужу Оливия.
— Один из них? — подняв брови, переспросил Каспар.
— Ну, их так много, что будет из кого выбрать, — попробовала защититься она. — В конце концов, они одиноки не из-за финансовых проблем.
— Ты говоришь, как персонаж Джейн Остин, — поддразнил ее Каспар. Оливия снова рассмеялась.
— Ты имеешь в виду: «Всем известно, что одинокий состоятельный человек должен стремиться к браку»? — процитировала она. — А я думала об эмоциональной потребности, — сообщила она Каспару с большим достоинством. — Вот смотри: Джеймс, Алистер, Найэлл, Кит… — При каждом имени она загибала пальцы.
— Но она не может выйти замуж сразу за всех, — перебил Каспар.
— Конечно, нет, — согласилась Оливия, покосившись на мужа. — Но я уверена, что один из них… В конце концов, подумай, сколько у нее с ними общего.
— Чего же?
— Ну, для начала, все они коллеги, — сказала Оливия, глядя на потолок.
— Ливви! — Каспар нежно притянул ее к себе. — Слушай, я понимаю, что ты хочешь ей добра, но она деловая женщина высокого полета, профессионал, к тому же ей почти тридцать. Не думаешь ли ты, что если бы она захотела устроиться и иметь детей, то давно бы уже сделала это?
Оливия прикусила губу.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что мне не надо вмешиваться?
— Ну…
— Я просто думала устроить пару-другую обедов, ответных приглашений… ну что-нибудь в этом роде.
— Гм… Полагаю, мне стоит принять это за комплимент: значит, ты вполне довольна замужеством и материнством. Во всяком случае, до такой степени, что хотела бы навязать его… э… то есть разделить это удовольствие со всеми своими подругами.
— Ты прав, — согласилась Оливия. — Кстати, ты помнишь, мы как-то ночью говорили о том, что пора подумать о братике или сестренке для Амелии?
— О да, правда, — поддержал ее Каспар и со смехом развернул к двери, за которой находилась лестница на второй этаж.
— Талла Ричарде, — тихо произнесла она в трубку слегка хрипловатым голосом. Друзья поддразнивали ее: такой голос, мол, слишком сексуален для нацеленной на карьеру женщины.
— Талла! Замечательно! Я целый день пыталась с тобой связаться. Надеюсь, в эти выходные ничего не меняется?
Талла улыбнулась, узнав голос Оливии. Несколько лет назад они вместе работали и остались добрыми друзьями, несмотря на то, что Оливия с тех пор переехала в графство Чешир, вышла замуж, родила дочку. А Талла осталась в Лондоне, упрямо следуя избранному пути.
Однако и ей не суждено было надолго задержаться в столице. По странному капризу судьбы ей тоже вскоре предстояло переехать в Чешир, в город Хэслвич.
— Да, все остается в силе, — ответила она.
— Мы так тебя ждем! — заверила подруга. — А когда примерно ты приедешь?
— Я думаю, около пяти. В час я встречаюсь с представителем компании по торговле недвижимостью, и нам предстоит осмотреть несколько владений, которые они для меня подобрали.
— Владений… звучит грандиозно, — поддразнила ее Оливия. Талла рассмеялась.
— Хотела бы я, чтобы это было так, — согласилась она. — Но я им уже сказала, что не могу позволить себе что-либо дороже квартиры ; одной спальней или еще лучше — небольшого коттеджа. Я конечно, понимаю, что, после того как из Аарлстон-Беккера в Хэслвич переехали новые жители, недвижимость здесь очень подорожала.
— Есть такое, — согласилась Оливия. — Дело в том, что переселенцы из Аарлстон-Беккера ;читают, что смогут обменять свои городские каморки на семикомнатные деревенские усадьбы, с выгулами для пони и стильными садами. А в жизни все не так, хотя недвижимость и в самом деле здесь дешевле. У моей тетушки Руди появилось четыре новых соседа, и мы все же ощущаем, как вырос поток транспорта.
Кстати, а что ты собираешься делать со своей лондонской квартирой?
— О, в этом мне страшно повезло. Девушка, с которой мы жили в одной квартире, выходит замуж, и они вместе с мужем выкупают мою долю. Так что мне не придется долго искать покупателя. К тому же, когда я договаривалась насчет работы в Аарлстоне, мне пообещали возместить все расходы по переезду, включая даже ипотечный займ на жилье.
— Здорово! — воскликнула Оливия. — Скажу тебе, я и вправду хотела бы, чтобы ты поскорее перебралась сюда. Все будет как в прежние времена. Не могу поверить, что уже прошло три года с тех пор, как я уехала. Так много всего произошло. Мы с Каспаром поженились, родилась Амелия, в прошлом году у нас по-настоящему было много работы, и мы с дядей Джоном даже подумываем о том, чтобы взять квалифицированного ассистента или даже опытного юриста.
— Гм… вы, разумеется, приняли правильное решение, уехав отсюда, — сказала ей Талла. — У нас тут идут страшные сокращения. В последний момент решили переехать в Хэслвич вместо того, чтобы перевести главный штаб наших европейских отделений в Гаагу. Британские варианты оказались намного заманчивее.
— Что ж, ты будешь работать в первоклассной международной организации, — с воодушевлением сказала Оливия. — Я знаю, под каким впечатлением находился мой кузен Сол, когда полгода назад начал с ними сотрудничать…
— Сол? — перебила ее Талла, и в ее обычно мягкий голос ворвались непривычно резкие нотки.
— Да, один из моих кузенов, наверное троюродный или четвероюродный, с отцовской стороны. Я никогда не разбиралась в запутанной генеалогии своей семьи. Ты, может, и не вспомнишь его, хотя он был и на свадьбе, и на крестинах. Такой высокий, смуглый…
— ..красивый, — желчно дополнила Талла и резко добавила:
— Насколько я помню, Оливия, у тебя вагон и маленькая тележка кузенов, отвечающих этому описанию.
— Может быть, — согласилась Оливия. — Но Сол — только один, — мягко добавила она.
— Если бы один, — желчно пробормотала Талла. Потом заговорила громче, чтобы Оливия могла ее слышать:
— Я помню его, правда смутно. Очень смуглый, довольно властный и вполне галантный. Он слишком суетился, чтобы все поняли, какой он хороший отец, но, насколько я припоминаю, именно твоя тетушка Дженни присматривала за его детьми. А я думала, эти твои родственники живут в Пемброке, — растерянно добавила она.
— Они там жили… и живут. Но просто, когда дядя Хью окончательно вышел на пенсию, они с Энн почти все время путешествуют за границей. Дядя Хью — настоящий моряк. Короче говоря, Сол сейчас разведен, и он решил, что ему лучше жить в такой среде, где дети могли бы роста среди родственников. В сущности, именно поэтому он стал работать на компанию «Аарлстон». Конечно, это просто совпадение, что вы оба станете работать в их юридическом отделе, ведь это громадная международная организация. Когда она впервые появилась в этих краях, возник конфликт с местными фирмами. Тетя Руфь говорила, что ей это напомнило, как во время войны сюда приехали американцы. Только у них были шелковые чулки и шоколад, и благодаря этому они с легкостью проникали в общество… Но, однако же, общественное мнение склоняется к тому, чтобы одобрить приток новых жителей или по крайней мере поддержать экономический подъем, который этому сопутствует.
— Что ж, я рада слышать, что мне не придется столкнуться с местным комитетом, который занимается отчуждением имущества, — сказала Талла.
— Тебе? — расхохоталась Оливия. — Ни в коем случае. Как здорово, если ты проведешь с нами уикенд, Талла. Я правда с нетерпением жду этого.
— И я тоже, — с улыбкой подтвердила Талла.
Сол Крайтон. До нее еще не дошло, что теперь он живет в Хэслвиче и, хуже того, работает в компании «Аарлстон». Чувствовалось, что Оливия возлагает на него какие-то надежды, хотя было неясно, какие. Судя по нечаянно услышанным на свадьбе Оливии и Каспара сплетням, Солу едва не удалось разлучить их. Он хладнокровно пытался убедить в то время юную и неопытную Оливию вступить с ним в связь. А сам он тогда был еще женат.
Мало того, Талла слышала от тех же сплетников, что младшая кузина Оливии, Луиза, скорее всего, также стала жертвой эгоистичного и самолюбивого Сола, который мог утверждаться только одним подвластным ему методом — соблазняя льстивыми речами молоденьких незрелых девчушек.
Талла хорошо знала такого рода мужчин и сознавала, какую опасность они представляют для неопытных жертв. Уж ей ли об этом не знать?.. В конце концов, она…
Однако бесполезно возвращаться к прошлому. Перебравшись в Лондон, она решила забыть об этом эпизоде в своей жизни. Тогда она была молоденькой девушкой, которая страстно влюбилась в женатого мужчину. А он безжалостно воспользовался ее наивностью и неопытностью, ее верой в искренность его любви и в заявления о том, что его брак — лишь формальность и что самого института брака уже не существует.
Как она могла? Сердце ее было разбито, она едва не погибла, узнав, что возлюбленный обманывал ее и что он не только не собирался бросать жену, но и вообще никого не любил в своей жизни. А Талла была лишь звеном в длинной цепочке его похождений, добычей в охоте, которой он занимался в течение многих лет.
Она понимала, что ее терзают не любовь и обожание, угнездившиеся в глубине души, а унижение, ненависть к себе и осознание собственной глупости и легковерности.
Его жена сказала ей в тот раз, что не бросает его только из-за детей.
«Они все еще нуждаются в нем, хотя я — давно нет», — устало призналась она, и Талла с унижением вспомнила, как отчаянно ей самой не хватало отца, когда ее родители развелись. И закусила губу, чтобы не расплакаться, как девчонка.
За прошедшие годы она научилась распознавать самовлюбленных эгоистов — эти мелкие, бесполезные создания, которые обладали опасным очарованием, с помощью которого слишком легко обманывали наивных девчонок. И у нее не было ни малейшего сомнения, что Сол Крайтон как раз из такой породы.
Она вспомнила, как он пригласил ее на танец на свадьбе Оливии и Каспара и как нахмурился, получив неожиданный и по-детски капризный отказ.
Она также вспомнила, как суетилась вокруг него Оливия. «Сол переживает трудные времена и подавлен бременем ответственности, которую ему приходится нести. Он развелся со своей женой», — объяснила она Талле. Та ничего не сказала, не желая обидеть подругу, ведь всего несколько минут назад она слышала, что Сол пытался соблазнить Оливию и отбить ее у Каспара.
И только Макс Крайтон, другой кузен Оливии, откровенно и цинично объяснил ей ситуацию: «Сол любит молоденьких девочек… у него сейчас такой возраст. Имей в виду, он далеко не из тех, кто может хранить верность. Едва он понял, что потерял Оливию, как завел шашни с моей сестрой Луизой».
Не менее получаса Талла выслушивала объяснения Макса о запутанных внутрисемейных отношениях, которые существовали между разными членами клана Крайтонов. Он и сам явно был склонен к флирту, и Талла нашла, что его достаточно откровенные попытки — вот самый здоровый и легкий способ общения. Ей больно было видеть Луизу, с еще детскими, по сути, чертами лица, мягкими трепетными губками, — девушка с замиранием сердца следила за ним… Нет, ей не понравился Сол Крайтон… ни капельки.
— У тебя такой задумчивый, сосредоточенный вид, — заметил Каспар, когда его жена вошла на кухню. Он отложил статьи, которые принес почитать домой, и подошел к столу, чтобы заключить Оливию в объятия и поцеловать ее.
— Да, — согласилась она. — Я только что разговаривала с Таллой. Она обязательно приедет на эти выходные.
— А, теперь я понимаю. Значит, возможная мысль о сватовстве придала тебе такой заботливый вид, а не…
— Ну, Талле уже двадцать восемь, подходящий возраст для того, чтобы обзавестись семьей, — с вызовом возразила мужу Оливия. — И из нее получилась бы такая хорошая мать…
— Мать? — Каспар усмехнулся, представив себе подругу жены. — Мы говорим об одной и той же Талле? О той, из-за чьей фигуры у мужчин разыгрывается фантазия? О Талле с черными цыганскими глазами и кудрями и пухлым ртом, который придает ей такой соблазнительный вид? И в то же время она какая-то уязвимая и неопытная, если ты понимаешь, что я имею в виду…
— Каспар! — с упреком оборвала его Оливия.
— Прости, — неохотно извинился он. — Меня немного занесло, но согласись, трудно представить себе, что она — квалифицированный адвокат. Глядя на нее, можно подумать, что сексуальность у нее намного превышает ее коэффициент интеллектуальности…
— Каспар, прекрати! — еще более мрачно упрекнула его Оливия.
— Ну, хорошо, хорошо, успокойся. Ты прекрасно знаешь, что в моем вкусе пышные блондинки со сверкающими глазами и… Я пытаюсь сказать, — терпеливо добавил он, — что Талла, вероятно, может быть очень сексуальной и чувственной, но чтобы из нее получилась прекрасная мать…
— Это все потому, что ты судишь о ней слишком поверхностно, — сурово возразила Оливия. — И ты только что сам сказал, что она высококвалифицированный специалист. Она начала работать в маленькой юридической конторе, ты же знаешь, и настолько переживала дела о разводах, что переключилась на промышленность. Ее родители развелись, когда она была еще подростком, и, судя по тому, что она мне рассказывала, для нее это была серьезная травма.
— Гмм, вполне вероятно.
Они обменялись долгим понимающим взглядом. Детство самого Каспара тоже не было безоблачным, он жил то у матери, то у отца, и его заставили отступить на второй план, когда родители создали новые семьи и дали жизнь другим детям.
Детство Оливии тоже было омрачено печальным событием. Ее отец исчез, едва оправившись от серьезного сердечного приступа. Просто сбежал из больницы и бесследно исчез.
Ее мать несколько лет страдала нервным расстройством, а теперь жила на юге Англии.
Она звонила Оливии несколько недель назад и взволнованно сообщила, что в ее жизни появился новый мужчина, с которым она хотела бы познакомить свою дочь.
— Я думала, что для Таллы подошел бы один из твоих честереких кузенов, — сказала мужу Оливия.
— Один из них? — подняв брови, переспросил Каспар.
— Ну, их так много, что будет из кого выбрать, — попробовала защититься она. — В конце концов, они одиноки не из-за финансовых проблем.
— Ты говоришь, как персонаж Джейн Остин, — поддразнил ее Каспар. Оливия снова рассмеялась.
— Ты имеешь в виду: «Всем известно, что одинокий состоятельный человек должен стремиться к браку»? — процитировала она. — А я думала об эмоциональной потребности, — сообщила она Каспару с большим достоинством. — Вот смотри: Джеймс, Алистер, Найэлл, Кит… — При каждом имени она загибала пальцы.
— Но она не может выйти замуж сразу за всех, — перебил Каспар.
— Конечно, нет, — согласилась Оливия, покосившись на мужа. — Но я уверена, что один из них… В конце концов, подумай, сколько у нее с ними общего.
— Чего же?
— Ну, для начала, все они коллеги, — сказала Оливия, глядя на потолок.
— Ливви! — Каспар нежно притянул ее к себе. — Слушай, я понимаю, что ты хочешь ей добра, но она деловая женщина высокого полета, профессионал, к тому же ей почти тридцать. Не думаешь ли ты, что если бы она захотела устроиться и иметь детей, то давно бы уже сделала это?
Оливия прикусила губу.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что мне не надо вмешиваться?
— Ну…
— Я просто думала устроить пару-другую обедов, ответных приглашений… ну что-нибудь в этом роде.
— Гм… Полагаю, мне стоит принять это за комплимент: значит, ты вполне довольна замужеством и материнством. Во всяком случае, до такой степени, что хотела бы навязать его… э… то есть разделить это удовольствие со всеми своими подругами.
— Ты прав, — согласилась Оливия. — Кстати, ты помнишь, мы как-то ночью говорили о том, что пора подумать о братике или сестренке для Амелии?
— О да, правда, — поддержал ее Каспар и со смехом развернул к двери, за которой находилась лестница на второй этаж.
Глава 2
— Ну, как, ты нашла что-нибудь по-настоящему интересное? — спросила Оливия Таллу, когда та возвратилась после осмотра нескольких домов, организованного агентством по торговле недвижимостью.
— Ничего особенного, если не считать эту куколку, — засмеялась Талла, оторвавшись от прильнувшей к ней Амелии — двухлетней дочурки Каспара и Оливии.
— Понятно: если это главное твое впечатление, то тебе нужно подыскивать не дом, а мужчину, — поддразнила ее Оливия.
— Нет уж, благодарю покорно, — ответила Талла. Из глаз ее исчезла улыбка, и она, твердо сжав губы, передала Амелию матери.
— Талла… — начала было Оливия, но остановилась, заметив взгляд подруги. Несмотря на их дружбу, Талла всегда держалась чуть обособленно, не будучи склонной к излишней откровенности. Внешне весьма соблазнительная, она быстро давала понять сотрудникам-мужчинам, что с ней надо быть осторожнее.
Оливия понимала причину враждебного отношения Таллы к мужскому полу и знала, что та не любит обсуждать свои личные дела. Она знала, что Талла становилась раскованнее только с теми мужчинами, которые были счастливы в браке. Может, потому, что она чувствовала себя с ними в безопасности.
— Значит, ни один из предложенных вариантов тебе не понравился? — с сочувствием спросила она.
Талла состроила гримасу.
— Ну, современные квартирки были вполне мне по карману. Однако они совсем безликие, а коттеджи либо слишком большие, либо чересчур дорогие, или то и другое вместе. Хотя один… — Она замолчала, и Оливия терпеливо ждала. — Знаешь, у него было столько недостатков, и даже агент сказал, что его в последний момент включили в список, но…
— Но… — подбодрила ее Оливия. Талла грустно поглядела на нее и призналась:
— Но он с первого взгляда показался мне любовным гнездышком.
— О Боже, — воскликнула Оливия. — Такой же, как тот?
— Даже больше, — усмехнулась Талла, постукивая по столу кончиками пальцев. — Цена слишком завышена, и он находится далеко от места моей работы. В него надо вложить целое состояние. Обработать деревянное покрытие от паразитов, сделать новую проводку, заново проложить трубы и тому подобное. В доме нет даже канализационной системы.
— Так что же там есть? — спросила Оливия и с готовностью добавила:
— Наверное, что-то все же есть, иначе ты на него не запала бы.
— Да, есть, — согласилась Талла. — С этого этажа открывается чудесный вид на реку, громадный сад. Продается полдома, а вторую половину занимают две пожилых сестры, которые большую часть времени проводят в Австралии, у родственников. А дорожка ведет прямо к фермерскому дому, который виден даже из моих окон.
— К фермерскому дому… — Оливия казалась заинтригованной. — А где точно находится этот коттедж? Похоже…
— Это непрактично, я понимаю, — закончила за нее Талла, — такой дом не для рассудительной женщины моего возраста. Мне даже думать нельзя о такой покупке. Но если сделка и состоится, хотя, скорее всего, вряд ли, дом станет по-настоящему пригодным для жилья лишь через несколько месяцев.
— Но ты можешь пожить у меня, — великодушно предложила Оливия, а когда Талла помотала головой, спросила:
— Ну так что же ты сделала? Сказала агенту, что сделка не состоится?
— Нет, — призналась Талла и стыдливо усмехнулась. — Наоборот!
Они обе еще смеялись, когда на кухню вошел Каспар и, разумеется, как и все мужчины, не сумел понять причины их веселья, даже когда Оливия разъяснила ему ситуацию.
— Пока ты отсутствовала, звонил Сол, — сказал он Оливии. — Он немного опоздает на обед, у него возникли какие-то проблемы с нянькой, но он обещал приехать в восемь тридцать.
— Прекрасно. Сегодня я пригласила Сола, Джона и Дженни, — объяснила Оливия подруге. — Кстати, я вспомнила, твой коттедж… — Она замолчала, так как щенок охотничьей породы, лежавший в корзинке перед водонагревателем, недовольно завизжал — это Амелия потянула его за хвост. И Оливия бросилась на помощь собачке:
— Нельзя, Амелия, ты делаешь Флосси больно. С ней надо быть поласковей.
Пару часов спустя, стоя перед прекрасным старинным зеркалом в лучшей гостевой спальне в доме Оливии, Талла с интересом разглядывала свое отражение и размышляла о том, что с большим удовольствием провела бы этот вечер с Каспаром и Оливией, чем поддерживая светскую беседу с гостями. Она была знакома с Джоном и Дженни давно, эта солидная пара ей нравилась, но вот Сол…
Талла выбрала себе платье для обеда. Она купила его в Хэмпшире, по настоятельному совету матери и сестры. Сначала она возражала против такого приобретения, считая, что платье не в ее стиле.
Однако Люсинда, ее старшая сестра, заботливо покачала головой:
— Перестань, глупить, оно твое! Этот ванильный оттенок превосходно подходит к цвету твоей кожи и волос, да и само платье такое простое и удобное. Не будь я сейчас такой толстой, сама бы купила его.
— Но ты же не будешь всю жизнь беременной, — заметила Талла.
Однако Люсинда покачала головой и застонала:
— Поверь мне, на таком этапе следующие три месяца кажутся вечностью, а кроме того, я сомневаюсь, что когда-нибудь стану настолько стройной, чтобы носить такое.
Ванильный цвет этого легкого, как вуаль, платья и в самом деле ей к лицу, вынуждена была признать Талла, но оно такое узкое, и вырез слишком глубокий…
Внизу зазвонил колокольчик.
Набросив жакет, Талла поспешила к двери и стала спускаться по лестнице, ожидая увидеть в холле Джона и Дженни. Но резко остановилась, поняв, что приехал кузен Оливии.
— Талла, ты прекрасно выглядишь! — Оливия одобрительно поглядела на подругу.
— Никакого сватовства, — решительно сказал ей Каспар. Но в самом деле… такая пара зря пропадает!
— Ты же помнишь Сола, не так ли? — Оливия с улыбкой переводила глаза с Таллы на Сола.
— Да, — холодно согласилась Талла, делая вид, что не замечает протянутой к ней руки Сола. Она постаралась встать подальше от него, по другую сторону Оливии, и так, чтобы он не мог ее разглядеть.
— Каспар пошел в столовую, так что если хочешь выпить… Надеюсь, тебе удалось утрясти проблемы с нянькой? — с улыбкой спросила Сола Оливия.
— К счастью, да, — ответил он. — И поскольку у меня опека, мне приходится тщательнее подбирать человека, на которого я оставляю детей…
Слушая его, Талла была рада, что ее лицо в тени и не может ее выдать. Что же он за отец, если закон вынуждает его нанимать няньку? В газетах иногда пишут об ужасных случаях, когда маленьких детей оставляли с плохими няньками или вообще одних, и последствия были такие страшные… Конечно, не из-за финансовых трудностей Сол не может подыскать себе квалифицированного воспитателя для своих детей.
Лично она считала, что Сол не прав, отправившись на званый обед в то время, когда дети приехали к нему в гости. Лучше бы он больше времени проводил с ними. И странно, что Оливия его в этом поддерживает.
— Я помогу тебе на кухне, — сказала Талла в ответ на предложение Оливии присоединиться к мужчинам в столовой. Меньше всего на свете ей хотелось общаться с Солом Крайтоном.
— Оливия говорила мне, что вы скоро будете работать с нами в «Аарлстоне», — обратился Сол к Талле. Покачав головой, он отказался от предложенного Каспаром бокала вина. — Лучше не надо, я за рулем.
Что ж, по крайней мере у него есть хоть какое-то чувство ответственности, отметила Талла, хотя была невысокого мнения о человеке, для которого водительские права важнее собственных детей.
— Да, это так, — ответила она и повернулась к Джону, сидевшему рядом с ней:
— Как вы считаете, повлияет ли появление здесь интернационального концерна на ваш личный бизнес?
— Многие считают, что это ударит по местным предпринимателям, — с улыбкой ответил Джон, — но я не склонен драматизировать ситуацию. Оливия говорила, что вы специализируетесь на европейском праве?
— Да, верно, — смакуя приготовленный Оливией французский соус, подтвердила Талла. Она и сама обожала готовить, хотя у нее на это почти не было времени.
— Талла целый год проработала в Гааге, — сообщила гостям Оливия и улыбнулась подруге. — Сол тоже там работал. Там-то он и познакомится с Хиллари.
— С вашей женой? — холодно уточнила Талла, повернувшись к Солу.
— С моей бывшей женой, — спокойно поправил он.
Однако при этом Сол посмотрел на нее таким взглядом, что Талла поняла: он ощутил ее враждебность, но его это мало трогает. А, собственно, почему это должно его волновать? По всем общепринятым стандартам Сола можно считать довольно привлекательным, даже красивым человеком. Ясно, что и Оливия, и Дженни очарованы им. Он, конечно же, не тот мужчина, который когда-нибудь будет страдать от недостатка женского внимания, но ее внимания ему не видать. Талла поражалась, насколько дружелюбно относился к нему Каспар, зная, что Сол пытался разрушить его отношения с Оливией.
— «Аарлстон», похоже, отличная фирма, в которой можно работать, судя по тому, что ты мне о ней рассказывал, Сол, — тактично вмешался Джон.
— Так оно и есть, — подтвердил Сол. — «Аарлстон»— признанный лидер в своей области, мы первыми среди других многонациональных фирм обеспечили не только права матерей на малолетних детей, но учли и отцовские права, которые отцы автоматически получают на ребенка при его рождении. И мне, конечно, это очень нравится, поскольку благодаря решению опекунского совета я могу много времени проводить со своими детьми.
— Меня всегда поражало, что большинство мужчин обнаруживают в себе отцовские инстинкты, только когда перед ними замаячит угроза потерять своих детей, — желчно проком ментировала Талла, метнув ядовитый взгляд в сторону Сола.
— Отцы принимают участие в жизни детей, когда им дается такая возможность, — миролюбиво произнес Джон.
Сол ничего не сказал, однако пристально посмотрел на нее, и при этом в его взгляде не было ни мужской похоти, ни одобрения ее внешности.
Прекрасно! Чем больше она найдет уязвимых точек под его высокомерной оболочкой, тем лучше! Она до сих пор помнила ту боль, которую принес ей и сестрам отец, настаивавший на своем праве встречаться с дочерьми. Она помнила томительные часы сидения перед телевизором в отцовской гостиной, ибо им было запрещено мешать ему, когда он работал. Ему вообще не нужны были дочери! Просто ему надо было отнять их у матери, чтобы как можно больше расстроить ее.
Оливия начала собирать пустые глубокие тарелки, и Талла вскочила, чтобы помочь ей.
— Да нет, не беспокойся, — начала было подруга, но Талла быстро подхватила свою и Джона тарелки, а потом с чувством неловкости поняла, что Сол протягивает ей и свою.
Искушение проигнорировать его было так велико, что она уже собиралась отвернуться, как вдруг встретилась с ним взглядом.
Он понимающе смотрел на нее, но ее смутило не столько это, сколько спокойная решимость в его голосе:
— Вы присядьте, я сам их отнесу. — С этими словами Сол поднялся. Он ловко подхватил у нее тарелки, а потом тепло обратился к Оливии:
— Ничего особенного, если не считать эту куколку, — засмеялась Талла, оторвавшись от прильнувшей к ней Амелии — двухлетней дочурки Каспара и Оливии.
— Понятно: если это главное твое впечатление, то тебе нужно подыскивать не дом, а мужчину, — поддразнила ее Оливия.
— Нет уж, благодарю покорно, — ответила Талла. Из глаз ее исчезла улыбка, и она, твердо сжав губы, передала Амелию матери.
— Талла… — начала было Оливия, но остановилась, заметив взгляд подруги. Несмотря на их дружбу, Талла всегда держалась чуть обособленно, не будучи склонной к излишней откровенности. Внешне весьма соблазнительная, она быстро давала понять сотрудникам-мужчинам, что с ней надо быть осторожнее.
Оливия понимала причину враждебного отношения Таллы к мужскому полу и знала, что та не любит обсуждать свои личные дела. Она знала, что Талла становилась раскованнее только с теми мужчинами, которые были счастливы в браке. Может, потому, что она чувствовала себя с ними в безопасности.
— Значит, ни один из предложенных вариантов тебе не понравился? — с сочувствием спросила она.
Талла состроила гримасу.
— Ну, современные квартирки были вполне мне по карману. Однако они совсем безликие, а коттеджи либо слишком большие, либо чересчур дорогие, или то и другое вместе. Хотя один… — Она замолчала, и Оливия терпеливо ждала. — Знаешь, у него было столько недостатков, и даже агент сказал, что его в последний момент включили в список, но…
— Но… — подбодрила ее Оливия. Талла грустно поглядела на нее и призналась:
— Но он с первого взгляда показался мне любовным гнездышком.
— О Боже, — воскликнула Оливия. — Такой же, как тот?
— Даже больше, — усмехнулась Талла, постукивая по столу кончиками пальцев. — Цена слишком завышена, и он находится далеко от места моей работы. В него надо вложить целое состояние. Обработать деревянное покрытие от паразитов, сделать новую проводку, заново проложить трубы и тому подобное. В доме нет даже канализационной системы.
— Так что же там есть? — спросила Оливия и с готовностью добавила:
— Наверное, что-то все же есть, иначе ты на него не запала бы.
— Да, есть, — согласилась Талла. — С этого этажа открывается чудесный вид на реку, громадный сад. Продается полдома, а вторую половину занимают две пожилых сестры, которые большую часть времени проводят в Австралии, у родственников. А дорожка ведет прямо к фермерскому дому, который виден даже из моих окон.
— К фермерскому дому… — Оливия казалась заинтригованной. — А где точно находится этот коттедж? Похоже…
— Это непрактично, я понимаю, — закончила за нее Талла, — такой дом не для рассудительной женщины моего возраста. Мне даже думать нельзя о такой покупке. Но если сделка и состоится, хотя, скорее всего, вряд ли, дом станет по-настоящему пригодным для жилья лишь через несколько месяцев.
— Но ты можешь пожить у меня, — великодушно предложила Оливия, а когда Талла помотала головой, спросила:
— Ну так что же ты сделала? Сказала агенту, что сделка не состоится?
— Нет, — призналась Талла и стыдливо усмехнулась. — Наоборот!
Они обе еще смеялись, когда на кухню вошел Каспар и, разумеется, как и все мужчины, не сумел понять причины их веселья, даже когда Оливия разъяснила ему ситуацию.
— Пока ты отсутствовала, звонил Сол, — сказал он Оливии. — Он немного опоздает на обед, у него возникли какие-то проблемы с нянькой, но он обещал приехать в восемь тридцать.
— Прекрасно. Сегодня я пригласила Сола, Джона и Дженни, — объяснила Оливия подруге. — Кстати, я вспомнила, твой коттедж… — Она замолчала, так как щенок охотничьей породы, лежавший в корзинке перед водонагревателем, недовольно завизжал — это Амелия потянула его за хвост. И Оливия бросилась на помощь собачке:
— Нельзя, Амелия, ты делаешь Флосси больно. С ней надо быть поласковей.
Пару часов спустя, стоя перед прекрасным старинным зеркалом в лучшей гостевой спальне в доме Оливии, Талла с интересом разглядывала свое отражение и размышляла о том, что с большим удовольствием провела бы этот вечер с Каспаром и Оливией, чем поддерживая светскую беседу с гостями. Она была знакома с Джоном и Дженни давно, эта солидная пара ей нравилась, но вот Сол…
Талла выбрала себе платье для обеда. Она купила его в Хэмпшире, по настоятельному совету матери и сестры. Сначала она возражала против такого приобретения, считая, что платье не в ее стиле.
Однако Люсинда, ее старшая сестра, заботливо покачала головой:
— Перестань, глупить, оно твое! Этот ванильный оттенок превосходно подходит к цвету твоей кожи и волос, да и само платье такое простое и удобное. Не будь я сейчас такой толстой, сама бы купила его.
— Но ты же не будешь всю жизнь беременной, — заметила Талла.
Однако Люсинда покачала головой и застонала:
— Поверь мне, на таком этапе следующие три месяца кажутся вечностью, а кроме того, я сомневаюсь, что когда-нибудь стану настолько стройной, чтобы носить такое.
Ванильный цвет этого легкого, как вуаль, платья и в самом деле ей к лицу, вынуждена была признать Талла, но оно такое узкое, и вырез слишком глубокий…
Внизу зазвонил колокольчик.
Набросив жакет, Талла поспешила к двери и стала спускаться по лестнице, ожидая увидеть в холле Джона и Дженни. Но резко остановилась, поняв, что приехал кузен Оливии.
— Талла, ты прекрасно выглядишь! — Оливия одобрительно поглядела на подругу.
— Никакого сватовства, — решительно сказал ей Каспар. Но в самом деле… такая пара зря пропадает!
— Ты же помнишь Сола, не так ли? — Оливия с улыбкой переводила глаза с Таллы на Сола.
— Да, — холодно согласилась Талла, делая вид, что не замечает протянутой к ней руки Сола. Она постаралась встать подальше от него, по другую сторону Оливии, и так, чтобы он не мог ее разглядеть.
— Каспар пошел в столовую, так что если хочешь выпить… Надеюсь, тебе удалось утрясти проблемы с нянькой? — с улыбкой спросила Сола Оливия.
— К счастью, да, — ответил он. — И поскольку у меня опека, мне приходится тщательнее подбирать человека, на которого я оставляю детей…
Слушая его, Талла была рада, что ее лицо в тени и не может ее выдать. Что же он за отец, если закон вынуждает его нанимать няньку? В газетах иногда пишут об ужасных случаях, когда маленьких детей оставляли с плохими няньками или вообще одних, и последствия были такие страшные… Конечно, не из-за финансовых трудностей Сол не может подыскать себе квалифицированного воспитателя для своих детей.
Лично она считала, что Сол не прав, отправившись на званый обед в то время, когда дети приехали к нему в гости. Лучше бы он больше времени проводил с ними. И странно, что Оливия его в этом поддерживает.
— Я помогу тебе на кухне, — сказала Талла в ответ на предложение Оливии присоединиться к мужчинам в столовой. Меньше всего на свете ей хотелось общаться с Солом Крайтоном.
— Оливия говорила мне, что вы скоро будете работать с нами в «Аарлстоне», — обратился Сол к Талле. Покачав головой, он отказался от предложенного Каспаром бокала вина. — Лучше не надо, я за рулем.
Что ж, по крайней мере у него есть хоть какое-то чувство ответственности, отметила Талла, хотя была невысокого мнения о человеке, для которого водительские права важнее собственных детей.
— Да, это так, — ответила она и повернулась к Джону, сидевшему рядом с ней:
— Как вы считаете, повлияет ли появление здесь интернационального концерна на ваш личный бизнес?
— Многие считают, что это ударит по местным предпринимателям, — с улыбкой ответил Джон, — но я не склонен драматизировать ситуацию. Оливия говорила, что вы специализируетесь на европейском праве?
— Да, верно, — смакуя приготовленный Оливией французский соус, подтвердила Талла. Она и сама обожала готовить, хотя у нее на это почти не было времени.
— Талла целый год проработала в Гааге, — сообщила гостям Оливия и улыбнулась подруге. — Сол тоже там работал. Там-то он и познакомится с Хиллари.
— С вашей женой? — холодно уточнила Талла, повернувшись к Солу.
— С моей бывшей женой, — спокойно поправил он.
Однако при этом Сол посмотрел на нее таким взглядом, что Талла поняла: он ощутил ее враждебность, но его это мало трогает. А, собственно, почему это должно его волновать? По всем общепринятым стандартам Сола можно считать довольно привлекательным, даже красивым человеком. Ясно, что и Оливия, и Дженни очарованы им. Он, конечно же, не тот мужчина, который когда-нибудь будет страдать от недостатка женского внимания, но ее внимания ему не видать. Талла поражалась, насколько дружелюбно относился к нему Каспар, зная, что Сол пытался разрушить его отношения с Оливией.
— «Аарлстон», похоже, отличная фирма, в которой можно работать, судя по тому, что ты мне о ней рассказывал, Сол, — тактично вмешался Джон.
— Так оно и есть, — подтвердил Сол. — «Аарлстон»— признанный лидер в своей области, мы первыми среди других многонациональных фирм обеспечили не только права матерей на малолетних детей, но учли и отцовские права, которые отцы автоматически получают на ребенка при его рождении. И мне, конечно, это очень нравится, поскольку благодаря решению опекунского совета я могу много времени проводить со своими детьми.
— Меня всегда поражало, что большинство мужчин обнаруживают в себе отцовские инстинкты, только когда перед ними замаячит угроза потерять своих детей, — желчно проком ментировала Талла, метнув ядовитый взгляд в сторону Сола.
— Отцы принимают участие в жизни детей, когда им дается такая возможность, — миролюбиво произнес Джон.
Сол ничего не сказал, однако пристально посмотрел на нее, и при этом в его взгляде не было ни мужской похоти, ни одобрения ее внешности.
Прекрасно! Чем больше она найдет уязвимых точек под его высокомерной оболочкой, тем лучше! Она до сих пор помнила ту боль, которую принес ей и сестрам отец, настаивавший на своем праве встречаться с дочерьми. Она помнила томительные часы сидения перед телевизором в отцовской гостиной, ибо им было запрещено мешать ему, когда он работал. Ему вообще не нужны были дочери! Просто ему надо было отнять их у матери, чтобы как можно больше расстроить ее.
Оливия начала собирать пустые глубокие тарелки, и Талла вскочила, чтобы помочь ей.
— Да нет, не беспокойся, — начала было подруга, но Талла быстро подхватила свою и Джона тарелки, а потом с чувством неловкости поняла, что Сол протягивает ей и свою.
Искушение проигнорировать его было так велико, что она уже собиралась отвернуться, как вдруг встретилась с ним взглядом.
Он понимающе смотрел на нее, но ее смутило не столько это, сколько спокойная решимость в его голосе:
— Вы присядьте, я сам их отнесу. — С этими словами Сол поднялся. Он ловко подхватил у нее тарелки, а потом тепло обратился к Оливии: