– Все это время, – сказал он.
И первый раз с тех пор, как пропала его дочь, Барбара увидела, как затряслись его губы.
– Я кончить покупки, – продолжил Лоренцо. – Думал увидеть Хадию, когда приходить дом.
– Она знала, как до него добраться? – поинтересовалась Барбара.
– Там, она ходить много раз играть, si[37]. Анжелина приходить mercato потом и…
– Откуда пришла Анжелина?
– Piаzzale[38].
– Я имею в виду, где она была. Где ты была, Анжела?
– Ты что, теперь хочешь обвинить меня…
– Конечно, нет. Где ты была? Сколько тебя не было? Может быть, ты что-то видела?
Как выяснилось, Анжелина занималась йогой. Она регулярно посещала занятия в городе.
– Она приходить mercato, мы идти моя сестра. Хадии нет.
Сначала они подумали, что девочка могла потеряться на рынке. Или, может быть, что-то отвлекло ее по пути к музыканту, а сейчас она уже вернулась и ждет их на старом месте рядом с Порта Сан Джакопо. Они вернулись, на этот раз вчетвером, с ними пришли сестра Лоренцо и ее муж. И вчетвером они начали поиски. Прочесали весь рынок. Затем перешли за стену, где раскинулась новая часть Лукки. Прошли по всей гигантской стене с ее массивными сооружениями, защищавшими город от врагов. Сейчас на них были посажены деревья и разбиты лужайки с детскими площадками. Но Хадии нигде не было видно. Не было ее и на площадке рядом с Порта Сан Донато, которая была расположена рядом с ее школой и куда ребенок вполне мог направиться, устав ждать родителей.
Барбара взглянула на Ажара, когда прозвучало слово «родители». Он выглядел так, как будто пропустил сильный удар в челюсть.
Тогда им пришлось поверить в самое страшное и позвонить в полицию. Но Анжелина также позвонила Ажару. Она узнала, что его вот уже несколько дней нет на работе. Потом она выяснила, что его мобильный тоже не отвечает. Номер в Чолк-Фарм тоже молчал. И тогда она поняла, что произошло на самом деле.
– Анжелина, – в отчаянии попытался объяснить Ажар. – Я был на конференции.
– Где? – спросила она.
– В Берлине, в Германии.
– Вы можете это доказать, сэр? – вмешался констебль.
– Конечно, могу. Конференция длилась четыре дня. Было много секционных заседаний. Я выступил с докладом и участвовал в…
– Ты уехал из Берлина и успел украсть ее, правда? – сказала Анжела. – Это было очень просто. Именно так ты и поступил бы. Где она, Хари? Что ты с ней сделал? Куда увез?
– Ты должна меня выслушать. – Ажар обернулся к спутнику Анжелины, которого до тех пор игнорировал. – Пожалуйста, заставьте ее выслушать меня. Когда ты сбежала, я не мог вас найти, хотя и старался. Я даже нанял частного детектива много месяцев назад. Но безуспешно – никаких следов. Пожалуйста, выслушай меня.
– Мадам, – сказал констебль, – это дело надо расследовать на месте, а не здесь. Итальянская полиция должна расширить район поисков, не ограничиваясь только Луккой. Они также смогут проверить, действительно ли он был на этой конференции.
– Да вы не представляете, как легко он мог сбежать с этой конференции, – сказала Анжелина. – Он увез ее из Италии, разве вы не видите? Она может быть в Германии. Почему, ради всего святого, вы меня не слушаете?
– Как я мог ее увезти? – спросил Ажар, бросая на Барбару отчаянные взгляды.
– Послушай, Анжелина, – вмешалась Барбара, – ты только подумай. Паспорт и другие документы Хадии. Ты ведь все увезла с собой. Я была здесь и все проверила. Ажар пришел ко мне вечером того дня, когда вы исчезли. Он не мог вывезти ее из Италии вообще без документов.
– Значит, ты ему помогла, – объявила вдруг Анжелина. – Ты ведь ему помогла? Ведь ты знаешь, как достать фальшивый паспорт и поддельные удостоверения личности. Ты все это знаешь.
Сказав это, женщина разрыдалась.
– Верните мне мою дочь, – всхлипывала она. – Я хочу назад свою девочку.
– Жизнью клянусь, что у меня ее нет, – голос Ажара звучал совсем надломленным. – Надо ехать в Италию и искать ее там.
Илфорд, Большой Лондон
Апрель, 18-е
Виктория, Лондон
Лукка, Италия
И первый раз с тех пор, как пропала его дочь, Барбара увидела, как затряслись его губы.
– Я кончить покупки, – продолжил Лоренцо. – Думал увидеть Хадию, когда приходить дом.
– Она знала, как до него добраться? – поинтересовалась Барбара.
– Там, она ходить много раз играть, si[37]. Анжелина приходить mercato потом и…
– Откуда пришла Анжелина?
– Piаzzale[38].
– Я имею в виду, где она была. Где ты была, Анжела?
– Ты что, теперь хочешь обвинить меня…
– Конечно, нет. Где ты была? Сколько тебя не было? Может быть, ты что-то видела?
Как выяснилось, Анжелина занималась йогой. Она регулярно посещала занятия в городе.
– Она приходить mercato, мы идти моя сестра. Хадии нет.
Сначала они подумали, что девочка могла потеряться на рынке. Или, может быть, что-то отвлекло ее по пути к музыканту, а сейчас она уже вернулась и ждет их на старом месте рядом с Порта Сан Джакопо. Они вернулись, на этот раз вчетвером, с ними пришли сестра Лоренцо и ее муж. И вчетвером они начали поиски. Прочесали весь рынок. Затем перешли за стену, где раскинулась новая часть Лукки. Прошли по всей гигантской стене с ее массивными сооружениями, защищавшими город от врагов. Сейчас на них были посажены деревья и разбиты лужайки с детскими площадками. Но Хадии нигде не было видно. Не было ее и на площадке рядом с Порта Сан Донато, которая была расположена рядом с ее школой и куда ребенок вполне мог направиться, устав ждать родителей.
Барбара взглянула на Ажара, когда прозвучало слово «родители». Он выглядел так, как будто пропустил сильный удар в челюсть.
Тогда им пришлось поверить в самое страшное и позвонить в полицию. Но Анжелина также позвонила Ажару. Она узнала, что его вот уже несколько дней нет на работе. Потом она выяснила, что его мобильный тоже не отвечает. Номер в Чолк-Фарм тоже молчал. И тогда она поняла, что произошло на самом деле.
– Анжелина, – в отчаянии попытался объяснить Ажар. – Я был на конференции.
– Где? – спросила она.
– В Берлине, в Германии.
– Вы можете это доказать, сэр? – вмешался констебль.
– Конечно, могу. Конференция длилась четыре дня. Было много секционных заседаний. Я выступил с докладом и участвовал в…
– Ты уехал из Берлина и успел украсть ее, правда? – сказала Анжела. – Это было очень просто. Именно так ты и поступил бы. Где она, Хари? Что ты с ней сделал? Куда увез?
– Ты должна меня выслушать. – Ажар обернулся к спутнику Анжелины, которого до тех пор игнорировал. – Пожалуйста, заставьте ее выслушать меня. Когда ты сбежала, я не мог вас найти, хотя и старался. Я даже нанял частного детектива много месяцев назад. Но безуспешно – никаких следов. Пожалуйста, выслушай меня.
– Мадам, – сказал констебль, – это дело надо расследовать на месте, а не здесь. Итальянская полиция должна расширить район поисков, не ограничиваясь только Луккой. Они также смогут проверить, действительно ли он был на этой конференции.
– Да вы не представляете, как легко он мог сбежать с этой конференции, – сказала Анжелина. – Он увез ее из Италии, разве вы не видите? Она может быть в Германии. Почему, ради всего святого, вы меня не слушаете?
– Как я мог ее увезти? – спросил Ажар, бросая на Барбару отчаянные взгляды.
– Послушай, Анжелина, – вмешалась Барбара, – ты только подумай. Паспорт и другие документы Хадии. Ты ведь все увезла с собой. Я была здесь и все проверила. Ажар пришел ко мне вечером того дня, когда вы исчезли. Он не мог вывезти ее из Италии вообще без документов.
– Значит, ты ему помогла, – объявила вдруг Анжелина. – Ты ведь ему помогла? Ведь ты знаешь, как достать фальшивый паспорт и поддельные удостоверения личности. Ты все это знаешь.
Сказав это, женщина разрыдалась.
– Верните мне мою дочь, – всхлипывала она. – Я хочу назад свою девочку.
– Жизнью клянусь, что у меня ее нет, – голос Ажара звучал совсем надломленным. – Надо ехать в Италию и искать ее там.
Илфорд, Большой Лондон
Ни Анжелина, ни ее новый любовник, которого, как выяснилось, звали Лоренцо Мура, не собирались возвращаться в Италию для продолжения поисков, до тех пор пока не получат в Лондоне исчерпывающую информацию, что бы они под этим ни подразумевали. Барбара смогла понять это после пятнадцати минут общения с ними.
Их абсолютно не интересовали документы, которые предъявил Ажар, чтобы доказать свое алиби. Вся эта куча авиационных билетов, счетов из гостиницы, счетов из ресторанов не произвела на них никакого впечатления. Казалось, Анжелина не хотела понимать, что поиски необходимо продолжать в Италии, а не тратить драгоценное время на склоки в Чолк-Фарм. Она заявила, что хочет поехать в Илфорд.
Когда Анжелина это произнесла, Барбаре показалось, что Ажара сейчас стошнит на ковер.
– Илфорд? – переспросила она сама. – А Илфорд-то здесь при чем?
Ажар загробным голосом произнес четыре слова, которые все объяснили:
– Моя жена и родители.
Барбара обратилась к Анжелине:
– Ты думаешь, он спрятал Хадию у своих родителей? Анжелина, возьми себя в руки. Не говори глупостей. Нам надо…
– Заткнись! – закричала Анжелина.
Два констебля попытались вмешаться, но, прежде чем они смогли ее остановить, она бросилась на Ажара.
– Ты на все пойдешь! – кричала она.
Барбара схватила ее за плечо и отбросила в сторону, однако, когда Анжелина набросилась уже на нее, она сказала:
– Хорошо, пусть будет Илфорд. Поехали в Илфорд.
– Барбара, мы не можем… – Казалось, Ажар агонизировал.
– Придется, – ответила Барбара.
Местные констебли с удовольствием передали дело в руки представителя полицейского управления, сержанта Барбары Хейверс. Они немедленно слиняли из квартиры; правда, уходя, они разогнали всех зевак на улице. Поэтому, когда Барбара и другие вышли из квартиры и направились к машине Ажара, им никто не мешал.
В Илфорд они ехали молча. Барбара слышала, как Лоренцо что-то шептал на ухо Анжелине, но говорил он на итальянском, что для Барбары было равносильно разговору на марсианском.
Вцепившись в руль, Ажар не отрывал глаз от дороги. По его прерывистому и хриплому дыханию Барбара поняла, чего все это ему стоило.
Семья Ажара жила рядом с Грин-лейн, за углом заведения, которое называлось «Фрукты и овощи от Ушана». Это была улица кондоминиумов, похожая на множество других улиц в городе, где уличные лампы освещали дома-близнецы, отличавшиеся только цветами в палисадниках при входе. На этой улице, в отличие от тех, которые были ближе к центру, было мало машин. Для жителей округи это было дорогое удовольствие.
– Куда теперь? – спросила Анжелина, когда Ажар остановил машину приблизительно посередине улицы.
Лоренцо открыл дверь и помог ей выбраться. Он держал ее за талию. Таймулла подошел к нужному дому. На звонок дверь открыл мальчик-подросток. Момент был ужасен. Барбара поняла это по каменному выражению лица Ажара. Она знала, что он смотрит на своего сына. На сына, которого не видел уже десять лет.
Было очевидно, что мальчик не представлял, кто они такие.
– Да, – сказал он, убирая со лба упавшие волосы тыльной стороной руки. Ажар шевельнулся, как будто хотел дотронуться до мальчика, но остановил себя. Затем он сказал:
– Саид, я твой отец. Скажи этим людям со мной, что я не привозил к вам в дом никаких детей.
Рот мальчика приоткрылся. Он оторвал взгляд от Ажара и перевел его на Барбару, а затем на Анжелину.
– Которая из них шлюха? – спросил он.
– Саид, сделай, что я прошу, – сказал Ажар. – Скажи этим людям, что я не привозил сюда никакой девочки девяти лет от роду.
– Саид? – раздался голос женщины. Она говорила за спиной мальчика, но казалось, что она была в другой комнате. – Саид, кто там?
Он не ответил. Его взгляд впился в отца, как будто вызывал его на то, чтобы тот сам назвался жене, которую бросил. Когда ответа не последовало, раздались приближающиеся шаги, и Саид отошел от двери. Ажар и его жена оказались лицом к лицу.
Не взглянув на сына, женщина сказала:
– Саид, иди в свою комнату.
Барбара ожидала увидеть традиционные шаровары. Она ожидала увидеть шарф. Чего она не ожидала, так это того, насколько красива была жена Ажара. Наверное, потому, что, как и большинство людей, Барбара считала, что Ажар оставил обычную женщину, для того чтобы продолжить жизнь с необычной. Мужчины, думала она, всегда уходят к тем, кто лучше, а не хуже. Но эта женщина была гораздо красивее Анжелины: темные глаза с поволокой, потрясающий овал лица, чувственный рот, грациозная длинная шея и идеальная кожа.
– Нафиза, – сказал Ажар.
– Зачем ты приехал? – спросила Нафиза.
На это ответила Анжелина:
– Мы хотим обыскать дом.
– Пожалуйста, Анжелина, – мягко сказал Ажар. – Ты же видишь… – Затем он обратился к своей жене: – Нафиза, я прошу прощения за вторжение. Я бы никогда… Пожалуйста, объясни этим людям, что моей дочери здесь нет.
Нафиза не была высокой женщиной, но выпрямилась во весь свой небольшой рост; чувствовалось, что в ней есть стержень.
– Твоя дочь в своей комнате наверху. Она занята домашним заданием. Она очень хорошая ученица, – ответила она.
– Рад слышать. Ты, наверное… Она будет источником… Но я сейчас не говорю о…
– Вы знаете, о ком он говорит, – вмешалась Анжелина.
Барбара достала свое полицейское удостоверение. Она с трудом переносила ту боль, которую, казалось, источал Ажар.
– Не могли бы вы впустить нас в дом, миссис… – К своему стыду, она не знала, как к ней обратиться. Попробовала еще раз: – Мадам, мы хотели бы войти. Мы ищем пропавшего ребенка.
– И вы думаете, что девочка у меня в доме?
– Ну, не совсем так…
Нафиза внимательно осмотрела их всех, каждого по отдельности, с ног до головы. Казалось, женщина не торопится. Затем она освободила вход. Все вошли и столпились в крохотном коридоре, который был уже занят лестницей, ведущей наверх, ботинками, рюкзаками, хоккейными клюшками и футбольными принадлежностями. Все сгрудились в маленькой прихожей справа.
Здесь они увидели, что Саид не ушел в свою комнату. Он сидел в прихожей на краю дивана, поставив локти на колени и свесив руки между ног… На стене над ним висела фотография, на которой были изображены тысячи паломников в Мекке. Больше никаких украшений или картин не было, кроме двух маленьких школьных фотографий в рамках на столике. Ажар подошел к ним и взял их в руки. Он жадно рассматривал их. Нафиза пересекла комнату и забрала их. Она положила фото на стол, изображениями вниз.
– Здесь нет других детей, кроме моих, – сказала она.
– Я хочу проверить, – настаивала Анжелина.
– Муж мой, ты должен объяснить этой женщине, что я говорю правду, – сказала Нафиза. – Ты должен объяснить ей, что мне нет смысла врать. Что бы ни случилось, это не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к моим детям.
– А, так вот она, – вставил Саид. – Вот эта шлюха.
– Саид, – одернула мальчика мать.
– Я сожалею, Нафиза, – обратился к ней Ажар. – Но ради тебя, ради меня, ради всего того, что было…
– Сожалеешь? – Это сказал мальчик. – Ты еще смеешь говорить маме, что ты сожалеешь? Ты кусок дерьма, и не думай, что мы этого не знаем. Если ты полагаешь…
– Хватит, – вмешалась его мать. – Ты сейчас уйдешь в свою комнату, Саид.
– А вот эта, – гримаса в сторону Анжелины, – будет шарить у нас в доме в поисках своего ублюдка?
Ажар посмотрел на сына.
– Ты не смеешь говорить…
– Ты, урод, не смей говорить мне, что я должен делать.
С этими словами мальчик вскочил, протолкался сквозь них и вылетел из комнаты. Однако он пошел не наверх, а направился в коридор, где стал звонить по телефону. Говорил он на урду. Барбара поняла, что это было что-то важное, потому что Нафиза сказала Ажару:
– Это не займет много времени.
– Я очень сожалею, – повторил Таймулла.
– Ты не знаешь, что это такое, – отрезала она, затем обратилась к остальным; ее голос был полон чувства собственного достоинства: – Единственные дети в этом доме – те, кого я родила от этого человека, бросившего нас.
Барбара тихо спросила у Ажара:
– Кому звонил мальчик?
– Моему отцу, – был ответ.
«Этого только не хватало, черт нас всех побери», – подумала она. Барбара была уверена, что ситуация развивается по худшему сценарию. Она обратилась к Анжелине:
– Мы теряем время. Ты видишь, что Хадии здесь нет. Это же очевидно, ради всех святых. Ты, что, не видишь, что эти люди ненавидят его, так же как и твое собственное семейство?
– Ты просто влюблена в него, – огрызнулась Анжелина. – С самого начала. Я верю тебе не больше, чем гадюке. – Затем она повернулась к Лоренцо: – Ты посмотри наверху, а я…
Вдруг в комнату ворвался Саид. Он бросился на Лоренцо с криком:
– Убирайтесь из моего дома! Убирайтесь! Убирайтесь!
Итальянец отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Ажар шагнул вперед. Барбара схватила его за руку. Все шло именно по худшему сценарию. Последнее, что им было надо, – это звонок в полицию от одного из этих людей.
– Так. Послушай меня очень внимательно, – сказала она резким тоном. – Анжелина, у тебя есть выбор. Или ты веришь Нафизе, или проводишь обыск, а потом объясняешься с полицией, когда та появится. Будь я на месте Нафизы, то начала бы звонить в полицию еще в тот момент, когда мистер Вселенная поставил ногу на порог. Ты теряешь время. Все мы теряем время. Подумай, ради бога. Ажар был в Германии. Он тебе это доказал. Он не был в Италии, и даже не догадывался, что вы именно там. Поэтому ты или продолжаешь свои истерики, или мы все садимся на самолет, летим в Италию и давим на тамошних полицейских, чтобы те искали Хадию. Ты должна решить это прямо сейчас.
– Я не поверю, до тех пор пока…
– Да что же, черт возьми, с тобой происходит?
– Вы можете посмотреть, – тихо сказала Нафиза. Она показала на Барбару. – Только вы.
– Это тебя устроит? – спросила Хейверс Анжелину.
– А откуда я знаю, что вы не в сговоре? Что ты, вместе с ним, не…
– Потому что я полицейский, черт тебя побери совсем. Я люблю твою дочь. И пойми ты наконец: ни я, ни Ажар, ни один из нас не сделает с тобой того, что ты сделала с Ажаром, спрятав Хадию и не давая ей видеться с отцом. Нам это и в голову не придет. Он не такой, как ты, понимаешь? Я не такая, как ты, и ты это прекрасно знаешь. Поэтому если ты не согласна сидеть в этой комнате и ждать, когда я обыщу дом, то я сама позвоню в полицию и вызову их в связи с нарушением границ частной собственности. Я все понятно объяснила?
Лоренцо что-то прошептал Анжелине по-итальянски и нежно обнял ее за шею.
– Ну, хорошо, – согласилась она.
Барбара направилась к лестнице. Обыскать дом было несложно – он оказался небольшим и расположился на трех этажах, вместе со всеми спальнями, ванными и кухней[39]. Барбара оторвала дочь Ажара от ее домашнего задания, но девочка была единственным живым существом наверху.
Она вернулась к остальным.
– Ничего, – сказала она.
Глаза Анжелины наполнились слезами, и Барбара вдруг поняла, как сильно она надеялась, что, несмотря на всю абсурдность ее обвинений, Хадия вдруг окажется в этом доме. На секунду Барбара почувствовала к ней симпатию. Но тут же отбросила это чувство. Важнее всего был Ажар. А его только минуты отделяли от встречи с отцом. Она знала, что его необходимо увезти прежде, чем это случится.
Однако им не повезло. Они уже выходили из дома, когда увидели двух мужчин в национальных одеждах, несущихся со стороны Грин-лейн по направлению к дому. Один из них держал в руках лопату, другой – мотыгу. Не нужно было быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять их намерения.
– В машину, – сказала Барбара Ажару, – быстрее.
Тот не пошевелился. Мужчины громко кричали что-то на урду. Тот, который повыше, являлся, наверное, отцом Ажара. Барбара поняла это, потому что его лицо исказила ярость. Его компаньон был приблизительно такого же возраста. Возможно, он добровольно вызвался помочь в исполнении наказания.
– La macchina, la macchina[40], – повторял Лоренцо Анжелине. Он открыл дверь и буквально впихнул ее внутрь.
Барбара подумала, что он последует за ней. Ничего подобного. Ему, видимо, нравилось помахать руками. Он мог не испытывать большой любви к Ажару, но если дело дошло до уличной драки, no problema[41].
Среди всех этих криков на урду и на итальянском невозможно было понять, кто кого и в чем обвиняет. Однако было очевидно, что целью пожилого пакистанца был Ажар, а Барбара не могла допустить, чтобы его тронули.
Пакистанцы приблизились, размахивая своим инструментом. Хейверс оттолкнула Ажара в сторону и во весь голос крикнула:
– Полиция!
Это не подействовало. Лоренцо бросился вперед.
Потом Барбара вспоминала, что он ругался по-итальянски и, судя по его тону, не выбирал выражения. Он хорошо дрался руками, но еще лучше ногами. Несмотря на садовый инвентарь, нападающие оказались на земле прежде, чем поняли, откуда шла угроза. Однако они не остались лежать на земле и стали подниматься, когда из дома выскочил кричащий Саид. Затем пожилая женщина и двое мужчин бросились к месту схватки от соседнего дома. В ту же секунду Саид врезался в своего отца и ударил его кулаком в горло.
Кто-то завизжал. Барбара подумала, что это она, но затем поняла, что в руках у нее мобильный и она судорожно набирает номер полиции. Было понятно: то, что она сама из правоохранительных органов, не могло остановить побоище.
Наконец отец Таймуллы добрался до него. Он отбросил Саида и сам вцепился в Ажара. Лоренцо бросился на помощь, но был остановлен владельцем мотыги. Пожилая женщина с ходу врезалась в Ажара и его отца, выкрикивая, как показалось Барбаре, какое-то имя. Она тянула, толкала и дергала во все стороны, пытаясь разнять дерущихся и прекратить драку. Барбара пыталась оттащить владельца мотыги.
Нафиза выбежала из дома и схватила Саида. Однако на улице появились еще двое юнцов с крикетными битами, а женщины на противоположной стороне улицы стали выкрикивать проклятия и угрозы.
Только появление полиции положило конец побоищу. Две машины и четыре констебля, одетые в форму, быстро разобрались со всеми участниками. Только благодаря Барбаре никого не арестовали, хотя всем им пришлось дать показания в местном участке. Когда их привезли туда, она показала свое удостоверение и объяснила, что произошла семейная ссора, на что отец Ажара зло выплюнул:
– Он не из семьи.
Полицейские пригласили офицера, который хорошо говорил на урду, и каждый получил возможность высказаться. Результатом поездки было потерянное время, взбаламученные нервы, несколько синяков и полное отсутствие какой-либо новой информации.
Дорога в Чолк-Фарм прошла в полном молчании. Ажар молчал, Анжелина всхлипывала.
Их абсолютно не интересовали документы, которые предъявил Ажар, чтобы доказать свое алиби. Вся эта куча авиационных билетов, счетов из гостиницы, счетов из ресторанов не произвела на них никакого впечатления. Казалось, Анжелина не хотела понимать, что поиски необходимо продолжать в Италии, а не тратить драгоценное время на склоки в Чолк-Фарм. Она заявила, что хочет поехать в Илфорд.
Когда Анжелина это произнесла, Барбаре показалось, что Ажара сейчас стошнит на ковер.
– Илфорд? – переспросила она сама. – А Илфорд-то здесь при чем?
Ажар загробным голосом произнес четыре слова, которые все объяснили:
– Моя жена и родители.
Барбара обратилась к Анжелине:
– Ты думаешь, он спрятал Хадию у своих родителей? Анжелина, возьми себя в руки. Не говори глупостей. Нам надо…
– Заткнись! – закричала Анжелина.
Два констебля попытались вмешаться, но, прежде чем они смогли ее остановить, она бросилась на Ажара.
– Ты на все пойдешь! – кричала она.
Барбара схватила ее за плечо и отбросила в сторону, однако, когда Анжелина набросилась уже на нее, она сказала:
– Хорошо, пусть будет Илфорд. Поехали в Илфорд.
– Барбара, мы не можем… – Казалось, Ажар агонизировал.
– Придется, – ответила Барбара.
Местные констебли с удовольствием передали дело в руки представителя полицейского управления, сержанта Барбары Хейверс. Они немедленно слиняли из квартиры; правда, уходя, они разогнали всех зевак на улице. Поэтому, когда Барбара и другие вышли из квартиры и направились к машине Ажара, им никто не мешал.
В Илфорд они ехали молча. Барбара слышала, как Лоренцо что-то шептал на ухо Анжелине, но говорил он на итальянском, что для Барбары было равносильно разговору на марсианском.
Вцепившись в руль, Ажар не отрывал глаз от дороги. По его прерывистому и хриплому дыханию Барбара поняла, чего все это ему стоило.
Семья Ажара жила рядом с Грин-лейн, за углом заведения, которое называлось «Фрукты и овощи от Ушана». Это была улица кондоминиумов, похожая на множество других улиц в городе, где уличные лампы освещали дома-близнецы, отличавшиеся только цветами в палисадниках при входе. На этой улице, в отличие от тех, которые были ближе к центру, было мало машин. Для жителей округи это было дорогое удовольствие.
– Куда теперь? – спросила Анжелина, когда Ажар остановил машину приблизительно посередине улицы.
Лоренцо открыл дверь и помог ей выбраться. Он держал ее за талию. Таймулла подошел к нужному дому. На звонок дверь открыл мальчик-подросток. Момент был ужасен. Барбара поняла это по каменному выражению лица Ажара. Она знала, что он смотрит на своего сына. На сына, которого не видел уже десять лет.
Было очевидно, что мальчик не представлял, кто они такие.
– Да, – сказал он, убирая со лба упавшие волосы тыльной стороной руки. Ажар шевельнулся, как будто хотел дотронуться до мальчика, но остановил себя. Затем он сказал:
– Саид, я твой отец. Скажи этим людям со мной, что я не привозил к вам в дом никаких детей.
Рот мальчика приоткрылся. Он оторвал взгляд от Ажара и перевел его на Барбару, а затем на Анжелину.
– Которая из них шлюха? – спросил он.
– Саид, сделай, что я прошу, – сказал Ажар. – Скажи этим людям, что я не привозил сюда никакой девочки девяти лет от роду.
– Саид? – раздался голос женщины. Она говорила за спиной мальчика, но казалось, что она была в другой комнате. – Саид, кто там?
Он не ответил. Его взгляд впился в отца, как будто вызывал его на то, чтобы тот сам назвался жене, которую бросил. Когда ответа не последовало, раздались приближающиеся шаги, и Саид отошел от двери. Ажар и его жена оказались лицом к лицу.
Не взглянув на сына, женщина сказала:
– Саид, иди в свою комнату.
Барбара ожидала увидеть традиционные шаровары. Она ожидала увидеть шарф. Чего она не ожидала, так это того, насколько красива была жена Ажара. Наверное, потому, что, как и большинство людей, Барбара считала, что Ажар оставил обычную женщину, для того чтобы продолжить жизнь с необычной. Мужчины, думала она, всегда уходят к тем, кто лучше, а не хуже. Но эта женщина была гораздо красивее Анжелины: темные глаза с поволокой, потрясающий овал лица, чувственный рот, грациозная длинная шея и идеальная кожа.
– Нафиза, – сказал Ажар.
– Зачем ты приехал? – спросила Нафиза.
На это ответила Анжелина:
– Мы хотим обыскать дом.
– Пожалуйста, Анжелина, – мягко сказал Ажар. – Ты же видишь… – Затем он обратился к своей жене: – Нафиза, я прошу прощения за вторжение. Я бы никогда… Пожалуйста, объясни этим людям, что моей дочери здесь нет.
Нафиза не была высокой женщиной, но выпрямилась во весь свой небольшой рост; чувствовалось, что в ней есть стержень.
– Твоя дочь в своей комнате наверху. Она занята домашним заданием. Она очень хорошая ученица, – ответила она.
– Рад слышать. Ты, наверное… Она будет источником… Но я сейчас не говорю о…
– Вы знаете, о ком он говорит, – вмешалась Анжелина.
Барбара достала свое полицейское удостоверение. Она с трудом переносила ту боль, которую, казалось, источал Ажар.
– Не могли бы вы впустить нас в дом, миссис… – К своему стыду, она не знала, как к ней обратиться. Попробовала еще раз: – Мадам, мы хотели бы войти. Мы ищем пропавшего ребенка.
– И вы думаете, что девочка у меня в доме?
– Ну, не совсем так…
Нафиза внимательно осмотрела их всех, каждого по отдельности, с ног до головы. Казалось, женщина не торопится. Затем она освободила вход. Все вошли и столпились в крохотном коридоре, который был уже занят лестницей, ведущей наверх, ботинками, рюкзаками, хоккейными клюшками и футбольными принадлежностями. Все сгрудились в маленькой прихожей справа.
Здесь они увидели, что Саид не ушел в свою комнату. Он сидел в прихожей на краю дивана, поставив локти на колени и свесив руки между ног… На стене над ним висела фотография, на которой были изображены тысячи паломников в Мекке. Больше никаких украшений или картин не было, кроме двух маленьких школьных фотографий в рамках на столике. Ажар подошел к ним и взял их в руки. Он жадно рассматривал их. Нафиза пересекла комнату и забрала их. Она положила фото на стол, изображениями вниз.
– Здесь нет других детей, кроме моих, – сказала она.
– Я хочу проверить, – настаивала Анжелина.
– Муж мой, ты должен объяснить этой женщине, что я говорю правду, – сказала Нафиза. – Ты должен объяснить ей, что мне нет смысла врать. Что бы ни случилось, это не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к моим детям.
– А, так вот она, – вставил Саид. – Вот эта шлюха.
– Саид, – одернула мальчика мать.
– Я сожалею, Нафиза, – обратился к ней Ажар. – Но ради тебя, ради меня, ради всего того, что было…
– Сожалеешь? – Это сказал мальчик. – Ты еще смеешь говорить маме, что ты сожалеешь? Ты кусок дерьма, и не думай, что мы этого не знаем. Если ты полагаешь…
– Хватит, – вмешалась его мать. – Ты сейчас уйдешь в свою комнату, Саид.
– А вот эта, – гримаса в сторону Анжелины, – будет шарить у нас в доме в поисках своего ублюдка?
Ажар посмотрел на сына.
– Ты не смеешь говорить…
– Ты, урод, не смей говорить мне, что я должен делать.
С этими словами мальчик вскочил, протолкался сквозь них и вылетел из комнаты. Однако он пошел не наверх, а направился в коридор, где стал звонить по телефону. Говорил он на урду. Барбара поняла, что это было что-то важное, потому что Нафиза сказала Ажару:
– Это не займет много времени.
– Я очень сожалею, – повторил Таймулла.
– Ты не знаешь, что это такое, – отрезала она, затем обратилась к остальным; ее голос был полон чувства собственного достоинства: – Единственные дети в этом доме – те, кого я родила от этого человека, бросившего нас.
Барбара тихо спросила у Ажара:
– Кому звонил мальчик?
– Моему отцу, – был ответ.
«Этого только не хватало, черт нас всех побери», – подумала она. Барбара была уверена, что ситуация развивается по худшему сценарию. Она обратилась к Анжелине:
– Мы теряем время. Ты видишь, что Хадии здесь нет. Это же очевидно, ради всех святых. Ты, что, не видишь, что эти люди ненавидят его, так же как и твое собственное семейство?
– Ты просто влюблена в него, – огрызнулась Анжелина. – С самого начала. Я верю тебе не больше, чем гадюке. – Затем она повернулась к Лоренцо: – Ты посмотри наверху, а я…
Вдруг в комнату ворвался Саид. Он бросился на Лоренцо с криком:
– Убирайтесь из моего дома! Убирайтесь! Убирайтесь!
Итальянец отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Ажар шагнул вперед. Барбара схватила его за руку. Все шло именно по худшему сценарию. Последнее, что им было надо, – это звонок в полицию от одного из этих людей.
– Так. Послушай меня очень внимательно, – сказала она резким тоном. – Анжелина, у тебя есть выбор. Или ты веришь Нафизе, или проводишь обыск, а потом объясняешься с полицией, когда та появится. Будь я на месте Нафизы, то начала бы звонить в полицию еще в тот момент, когда мистер Вселенная поставил ногу на порог. Ты теряешь время. Все мы теряем время. Подумай, ради бога. Ажар был в Германии. Он тебе это доказал. Он не был в Италии, и даже не догадывался, что вы именно там. Поэтому ты или продолжаешь свои истерики, или мы все садимся на самолет, летим в Италию и давим на тамошних полицейских, чтобы те искали Хадию. Ты должна решить это прямо сейчас.
– Я не поверю, до тех пор пока…
– Да что же, черт возьми, с тобой происходит?
– Вы можете посмотреть, – тихо сказала Нафиза. Она показала на Барбару. – Только вы.
– Это тебя устроит? – спросила Хейверс Анжелину.
– А откуда я знаю, что вы не в сговоре? Что ты, вместе с ним, не…
– Потому что я полицейский, черт тебя побери совсем. Я люблю твою дочь. И пойми ты наконец: ни я, ни Ажар, ни один из нас не сделает с тобой того, что ты сделала с Ажаром, спрятав Хадию и не давая ей видеться с отцом. Нам это и в голову не придет. Он не такой, как ты, понимаешь? Я не такая, как ты, и ты это прекрасно знаешь. Поэтому если ты не согласна сидеть в этой комнате и ждать, когда я обыщу дом, то я сама позвоню в полицию и вызову их в связи с нарушением границ частной собственности. Я все понятно объяснила?
Лоренцо что-то прошептал Анжелине по-итальянски и нежно обнял ее за шею.
– Ну, хорошо, – согласилась она.
Барбара направилась к лестнице. Обыскать дом было несложно – он оказался небольшим и расположился на трех этажах, вместе со всеми спальнями, ванными и кухней[39]. Барбара оторвала дочь Ажара от ее домашнего задания, но девочка была единственным живым существом наверху.
Она вернулась к остальным.
– Ничего, – сказала она.
Глаза Анжелины наполнились слезами, и Барбара вдруг поняла, как сильно она надеялась, что, несмотря на всю абсурдность ее обвинений, Хадия вдруг окажется в этом доме. На секунду Барбара почувствовала к ней симпатию. Но тут же отбросила это чувство. Важнее всего был Ажар. А его только минуты отделяли от встречи с отцом. Она знала, что его необходимо увезти прежде, чем это случится.
Однако им не повезло. Они уже выходили из дома, когда увидели двух мужчин в национальных одеждах, несущихся со стороны Грин-лейн по направлению к дому. Один из них держал в руках лопату, другой – мотыгу. Не нужно было быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять их намерения.
– В машину, – сказала Барбара Ажару, – быстрее.
Тот не пошевелился. Мужчины громко кричали что-то на урду. Тот, который повыше, являлся, наверное, отцом Ажара. Барбара поняла это, потому что его лицо исказила ярость. Его компаньон был приблизительно такого же возраста. Возможно, он добровольно вызвался помочь в исполнении наказания.
– La macchina, la macchina[40], – повторял Лоренцо Анжелине. Он открыл дверь и буквально впихнул ее внутрь.
Барбара подумала, что он последует за ней. Ничего подобного. Ему, видимо, нравилось помахать руками. Он мог не испытывать большой любви к Ажару, но если дело дошло до уличной драки, no problema[41].
Среди всех этих криков на урду и на итальянском невозможно было понять, кто кого и в чем обвиняет. Однако было очевидно, что целью пожилого пакистанца был Ажар, а Барбара не могла допустить, чтобы его тронули.
Пакистанцы приблизились, размахивая своим инструментом. Хейверс оттолкнула Ажара в сторону и во весь голос крикнула:
– Полиция!
Это не подействовало. Лоренцо бросился вперед.
Потом Барбара вспоминала, что он ругался по-итальянски и, судя по его тону, не выбирал выражения. Он хорошо дрался руками, но еще лучше ногами. Несмотря на садовый инвентарь, нападающие оказались на земле прежде, чем поняли, откуда шла угроза. Однако они не остались лежать на земле и стали подниматься, когда из дома выскочил кричащий Саид. Затем пожилая женщина и двое мужчин бросились к месту схватки от соседнего дома. В ту же секунду Саид врезался в своего отца и ударил его кулаком в горло.
Кто-то завизжал. Барбара подумала, что это она, но затем поняла, что в руках у нее мобильный и она судорожно набирает номер полиции. Было понятно: то, что она сама из правоохранительных органов, не могло остановить побоище.
Наконец отец Таймуллы добрался до него. Он отбросил Саида и сам вцепился в Ажара. Лоренцо бросился на помощь, но был остановлен владельцем мотыги. Пожилая женщина с ходу врезалась в Ажара и его отца, выкрикивая, как показалось Барбаре, какое-то имя. Она тянула, толкала и дергала во все стороны, пытаясь разнять дерущихся и прекратить драку. Барбара пыталась оттащить владельца мотыги.
Нафиза выбежала из дома и схватила Саида. Однако на улице появились еще двое юнцов с крикетными битами, а женщины на противоположной стороне улицы стали выкрикивать проклятия и угрозы.
Только появление полиции положило конец побоищу. Две машины и четыре констебля, одетые в форму, быстро разобрались со всеми участниками. Только благодаря Барбаре никого не арестовали, хотя всем им пришлось дать показания в местном участке. Когда их привезли туда, она показала свое удостоверение и объяснила, что произошла семейная ссора, на что отец Ажара зло выплюнул:
– Он не из семьи.
Полицейские пригласили офицера, который хорошо говорил на урду, и каждый получил возможность высказаться. Результатом поездки было потерянное время, взбаламученные нервы, несколько синяков и полное отсутствие какой-либо новой информации.
Дорога в Чолк-Фарм прошла в полном молчании. Ажар молчал, Анжелина всхлипывала.
Апрель, 18-е
Виктория, Лондон
– Вы сошли с ума! – Такова была реакция Изабеллы Ардери на просьбу Барбары. Затем она добавила: – Возвращайтесь к работе, сержант, и не будем об этом больше говорить.
– Но вы же знаете, что им нужен офицер для связи, – именно так Барбара парировала распоряжение своего старшего офицера.
– Ничего я не знаю, – ответила Ардери. – И не собираюсь посылать никого, кто вмешивался бы в иностранное расследование.
Она заканчивала разговор по телефону, когда Барбара вошла в ее кабинет.
Наверняка обсуждала большой праздник. Сообщение пришло с заоблачных высот с гонцом в лице сэра Дэвида Хильера, почтившего своим посещением их часть Нового Скотланд-Ярда, для того чтобы сообщить построенным офицерам, что «исполняющий обязанности» больше не относится к детективу суперинтенданту Изабелле Ардери. Свист и аплодисменты от всех присутствовавших. Не важно, сквозь какие круги ада пришлось пройти Ардери за последние девять месяцев – важно было то, что она в этом преуспела.
Рано утром Ажар, вместе с Анжелиной Упман и Лоренцо Мурой, вылетел в Лукку. Барбара намеревалась незамедлительно последовать за ними. Она тщательно продумала, как это все произойдет, и только что закончила свой рассказ суперинтенданту.
Для Хейверс все выглядело очень логично. Британская подданная исчезла на иностранной территории. Вполне возможно, что ее даже похитили. Когда случается подобное преступление, обычно назначается офицер для связи, задача которого – нивелировать культурные, языковые, процессуальные и другие расхождения в ходе расследования. Барбара хотела, чтобы этим офицером стала она. Она хорошо знала семью, и требовалось только согласие суперинтенданта, после чего она могла ехать.
Ардери имела на этот счет другое мнение. Она внимательно выслушала подробный рассказ Барбары о том, что случилось, начиная с момента исчезновения Хадии и ее матери в ноябре прошлого года и кончая нынешним исчезновением девочки с рынка в Италии. Она слушала, задавая вопросы только для того, чтобы уяснить имена, географические названия и родственные связи. Когда Барбара закончила рассказ и уже ждала, что Ардери наконец произнесет «конечно, вы должны немедленно ехать в Тоскану», что для Барбары казалось абсолютно правильным, Изабелла указала ей на «небольшие детали», которые, по ее мнению, сержант упустила из виду.
Первым было то, что посольство Великобритании не было задействовано в расследовании. Никто туда не звонил, не заходил, не обращался по электронной почте или факсу, не подавал сигналов дымом или каким-либо еще способом. А без участия посольства, без помощи дипломатов, заранее сглаживающих возможные шероховатости, они будут выступать в роли слона в посудной лавке, вмешиваясь в расследование на территории иностранной державы, где их никто не ждет.
Второе, что отметила суперинтендант, было то, что задачей офицера связи было информировать семью, находящуюся на территории Великобритании, о ходе расследования на территории иностранного государства. Но родители девочки находились в Италии, не так ли? Или на пути в Италию, как сказала сама сержант. Более того, мать ребенка жила в Италии, не правда ли? Где-то в Лукке? Или под Луккой? И жила с гражданином Италии? В этом случае ей незачем требовать офицера связи. Поэтому она, суперинтендант Ардери, не видит никакой причины отправлять сержанта Барбару Хейверс в Тоскану в качестве офицера связи.
– Причина заключается в том, – сказала Барбара, – что похищена девятилетняя девочка. Британская подданная. Никто не видел, что произошло, но, что бы ни произошло, это случилось на рынке, заполненном людьми. Переполненный рынок, с сотнями потенциальных свидетелей, которые ничего не видели.
– Вот именно потому, – заметила Ардери, – что их так много, на них всех невозможно оказать давление. Как давно пропала девочка?
– Какое это имеет значение?
– Надеюсь, мне не надо объяснять вам, какое это имеет значение.
– Черт побери, вы сами знаете, что первые двадцать четыре часа являются определяющими. А сейчас прошло уже больше сорока восьми.
– Уверяю вас, итальянской полиции это тоже известно.
– Они говорят Анжелине, что…
– Сержант, – Изабелла говорила с Барбарой твердым голосом, в котором слышались нотки симпатии. Однако сейчас ее голос звучал напряженно. – Я изложила вам факты. Мне кажется, что вы думаете, что я могу как-то повлиять на ситуацию. Не обольщайтесь – у меня такой возможности нет. Когда иностранное государство…
– Ну что вам еще не понятно? – перебила Барбара. – Девочку похитили в публичном месте. Она, может быть, уже мертва.
– Может быть. И если это так…
– Да вы только послушайте, что вы такое говорите! – взвизгнула Барбара. – Мы говорим о ребенке. О ребенке, которого я знаю… А вы заявляете «может быть, и мертва» так, как будто вы говорите о пироге, который может подгореть в духовке. Или о сыре, который может протухнуть. Или о молоке, которое может скиснуть.
Изабелла вскочила на ноги.
– Извольте взять себя в руки, – сказала она. – Вы слишком близко принимаете это к сердцу. Даже если посольство позвонит и попросит о нашей поддержке, вы будете последней в списке возможных кандидатов. Вы совершенно не объективны, а если вы не понимаете, что объективность – это самое важное условие расследования преступления, то мне очень жаль. Думаю, что в этом случае вам надо еще раз прослушать курс того учебного заведения, в котором вы изволили учиться.
– А что, если нечто подобное случится с одним из ваших мальчиков? – спросила Барбара. – Насколько в этом случае хватит вашей объективности?
– Вы сошли с ума, – этим завершилась их беседа, и Барбаре посоветовали вернуться к работе.
Хейверс в бешенстве вылетела из офиса Ардери. В какой-то момент она даже не могла сообразить, к какой работе ей надо вернуться. Бросилась к своему столу, где экран компьютера пытался освежить ее память, но не могла ни о чем думать и не могла ничем заниматься до тех пор, пока не окажется в Италии.
– Но вы же знаете, что им нужен офицер для связи, – именно так Барбара парировала распоряжение своего старшего офицера.
– Ничего я не знаю, – ответила Ардери. – И не собираюсь посылать никого, кто вмешивался бы в иностранное расследование.
Она заканчивала разговор по телефону, когда Барбара вошла в ее кабинет.
Наверняка обсуждала большой праздник. Сообщение пришло с заоблачных высот с гонцом в лице сэра Дэвида Хильера, почтившего своим посещением их часть Нового Скотланд-Ярда, для того чтобы сообщить построенным офицерам, что «исполняющий обязанности» больше не относится к детективу суперинтенданту Изабелле Ардери. Свист и аплодисменты от всех присутствовавших. Не важно, сквозь какие круги ада пришлось пройти Ардери за последние девять месяцев – важно было то, что она в этом преуспела.
Рано утром Ажар, вместе с Анжелиной Упман и Лоренцо Мурой, вылетел в Лукку. Барбара намеревалась незамедлительно последовать за ними. Она тщательно продумала, как это все произойдет, и только что закончила свой рассказ суперинтенданту.
Для Хейверс все выглядело очень логично. Британская подданная исчезла на иностранной территории. Вполне возможно, что ее даже похитили. Когда случается подобное преступление, обычно назначается офицер для связи, задача которого – нивелировать культурные, языковые, процессуальные и другие расхождения в ходе расследования. Барбара хотела, чтобы этим офицером стала она. Она хорошо знала семью, и требовалось только согласие суперинтенданта, после чего она могла ехать.
Ардери имела на этот счет другое мнение. Она внимательно выслушала подробный рассказ Барбары о том, что случилось, начиная с момента исчезновения Хадии и ее матери в ноябре прошлого года и кончая нынешним исчезновением девочки с рынка в Италии. Она слушала, задавая вопросы только для того, чтобы уяснить имена, географические названия и родственные связи. Когда Барбара закончила рассказ и уже ждала, что Ардери наконец произнесет «конечно, вы должны немедленно ехать в Тоскану», что для Барбары казалось абсолютно правильным, Изабелла указала ей на «небольшие детали», которые, по ее мнению, сержант упустила из виду.
Первым было то, что посольство Великобритании не было задействовано в расследовании. Никто туда не звонил, не заходил, не обращался по электронной почте или факсу, не подавал сигналов дымом или каким-либо еще способом. А без участия посольства, без помощи дипломатов, заранее сглаживающих возможные шероховатости, они будут выступать в роли слона в посудной лавке, вмешиваясь в расследование на территории иностранной державы, где их никто не ждет.
Второе, что отметила суперинтендант, было то, что задачей офицера связи было информировать семью, находящуюся на территории Великобритании, о ходе расследования на территории иностранного государства. Но родители девочки находились в Италии, не так ли? Или на пути в Италию, как сказала сама сержант. Более того, мать ребенка жила в Италии, не правда ли? Где-то в Лукке? Или под Луккой? И жила с гражданином Италии? В этом случае ей незачем требовать офицера связи. Поэтому она, суперинтендант Ардери, не видит никакой причины отправлять сержанта Барбару Хейверс в Тоскану в качестве офицера связи.
– Причина заключается в том, – сказала Барбара, – что похищена девятилетняя девочка. Британская подданная. Никто не видел, что произошло, но, что бы ни произошло, это случилось на рынке, заполненном людьми. Переполненный рынок, с сотнями потенциальных свидетелей, которые ничего не видели.
– Вот именно потому, – заметила Ардери, – что их так много, на них всех невозможно оказать давление. Как давно пропала девочка?
– Какое это имеет значение?
– Надеюсь, мне не надо объяснять вам, какое это имеет значение.
– Черт побери, вы сами знаете, что первые двадцать четыре часа являются определяющими. А сейчас прошло уже больше сорока восьми.
– Уверяю вас, итальянской полиции это тоже известно.
– Они говорят Анжелине, что…
– Сержант, – Изабелла говорила с Барбарой твердым голосом, в котором слышались нотки симпатии. Однако сейчас ее голос звучал напряженно. – Я изложила вам факты. Мне кажется, что вы думаете, что я могу как-то повлиять на ситуацию. Не обольщайтесь – у меня такой возможности нет. Когда иностранное государство…
– Ну что вам еще не понятно? – перебила Барбара. – Девочку похитили в публичном месте. Она, может быть, уже мертва.
– Может быть. И если это так…
– Да вы только послушайте, что вы такое говорите! – взвизгнула Барбара. – Мы говорим о ребенке. О ребенке, которого я знаю… А вы заявляете «может быть, и мертва» так, как будто вы говорите о пироге, который может подгореть в духовке. Или о сыре, который может протухнуть. Или о молоке, которое может скиснуть.
Изабелла вскочила на ноги.
– Извольте взять себя в руки, – сказала она. – Вы слишком близко принимаете это к сердцу. Даже если посольство позвонит и попросит о нашей поддержке, вы будете последней в списке возможных кандидатов. Вы совершенно не объективны, а если вы не понимаете, что объективность – это самое важное условие расследования преступления, то мне очень жаль. Думаю, что в этом случае вам надо еще раз прослушать курс того учебного заведения, в котором вы изволили учиться.
– А что, если нечто подобное случится с одним из ваших мальчиков? – спросила Барбара. – Насколько в этом случае хватит вашей объективности?
– Вы сошли с ума, – этим завершилась их беседа, и Барбаре посоветовали вернуться к работе.
Хейверс в бешенстве вылетела из офиса Ардери. В какой-то момент она даже не могла сообразить, к какой работе ей надо вернуться. Бросилась к своему столу, где экран компьютера пытался освежить ее память, но не могла ни о чем думать и не могла ничем заниматься до тех пор, пока не окажется в Италии.
Лукка, Италия
У старшего инспектора Сальваторе Ло Бьянко был вечерний ритуал, которому он следовал всякий раз, когда ему удавалось остаться после обеда дома.