Страница:
Харриет сказала, что Грейс уехала.
— Уехала? — тупо повторил он.
В голову тотчас же пришла ужасная мысль: она уехала из города, исчезла из его жизни! Харриет удивилась:
— А ты разве не видел ее? Я-то думала, вы собираетесь пожениться.
— Что?
— Рейз, миленький, ей необходимо было уехать. У меня тут приличное заведение. Но она сказала, что ты сделал ей предложение, вот я и подумала, что все складывается к лучшему. Разве она не приходила к тебе?
Рейз попытался выяснить, что же произошло. Грейс попросили выехать из-за той ночи, которую она провела с ним. Она взяла десять долларов у Аллена. Господи, десять долларов! Две дамы видели, как она уходила Со всеми своими пожитками, направляясь в город. Далеко ли она могла уйти с десятью долларами? И где же, черт побери, она теперь?
Рейз напомнил себе, что она с ходу, почти не раздумывая, отвергла его предложение, но это не уменьшило его тревоги. Он дошел до станции, чтобы узнать, не уехала ли Грейс на восток дневным поездом. Нет, она не уезжала. У него словно камень с души свалился. Рейз вернулся к себе в гостиницу и решил, что хоть одну-то ночь он может поспать спокойно. По-видимому, Грейс нашла где-нибудь комнату. Завтра он разыщет ее.
Рейз ждал горничную. На нем был темно-синий домашний халат, в руке он держал стакан с бренди.
Когда в дверь постучали, он открыл и не сразу понял, что неясный, расплывчатый силуэт на пороге — Грейс. Прежде чем он успел разглядеть ее получше, она метнулась к нему и крепко прижалась, дрожа как листок на ветру. Он сжимал ее в объятиях, потрясенный.
— Грейс, что с вами, что случилось? Рейз понимал, что только самые невообразимые ужасы могли заставить ее вот так безоглядно броситься к нему. Она жалобно всхлипывала:
— Боже, это было так страшно, так страшно!
Рейз отстранил ее чуть-чуть, чтобы лучше рассмотреть. Лицо ее было абсолютно белым. На нежной коже багровели три длинные, кровоточащие царапины. В волосах застряли веточки, ягоды куманики прилипли к рукавам и лифу, юбки были в грязи.
— Боже милостивый, что случилось?
Грейс вцепилась в отвороты его халата, чуть не разорвав шелк. Руки ее дрожали.
— Волки, индейцы, потом еще эта ужасная сова… — Слезы не давали ей говорить.
Он растерянно взял ее лицо в ладони.
— Грейс, на вас напали?
— Это, наверное, был волк, а может быть, собака…
— На вас напал кто-нибудь?
— Я была в лесу и бежала, и я ничего не видела. Думала, что бегу обратно в Натчез, но все бежала и бежала, а лесу не было конца. И там, по-моему, были змеи! И я провалилась в болото! Что-то скользнуло по моему плечу!
Рейз обнял ее и повел к кровати. Он усадил перепуганную девушку, не выпуская из своих объятий.
— Все кончилось, теперь все хорошо, — мягко уговаривал он, то лаская ее, то вынимая сухие веточки из ее кудрей. — Но что вы делали ночью в лесу, Грейс?
Лицом она прижалась к его груди. Когда заговорила, губы ее касались его тела, он чувствовал ее дыхание.
— У меня украли деньги, те, которые дал мне Аллеи Мне некуда было идти. Я нашла маленькую полянку… Днем, при солнечном свете, там было так чудесно! Но ночью…
Рейз подавил улыбку. Он решил не говорить ей, что поблизости не было ни волков, ни змей, они не водились здесь уже с незапамятных времен. Он подложил ей руку под голову, так что лицо ее оказалось совсем рядом.
— Все прошло, все хорошо теперь, Грейс. Лучше бы вы сразу пришли ко мне.
Она всхлипнула.
Рейз не мог удержаться и провел губами по ее виску. Она медленно подняла на него покрасневшие от слез глаза:
— Вы, наверное, считаете меня дурочкой.
Он тронул пальцем кончик ее очаровательного носика.
— Нет, что вы, совсем нет. Ночью в лесу и правда страшно, особенно для городской девушки. Но вам больше нечего бояться, Грейс. — Шепот его был нежный, ласкающий. — Вы ведь знаете, я никому не позволю обидеть вас!
При этих словах Грейс села очень прямо, отодвинувшись от него подальше. Она смотрела на него внимательно, без улыбки, потом кулачками вытерла слезы. Рейзу хотелось слизнуть эти соленые капельки, тронуть языком ее губы, приоткрыть их и скользнуть внутрь. Вместо этого он сидел не двигаясь, выжидая.
Она вздохнула:
— Я… Я подумала… Он ждал.
— Да?
— О вашем предложении.
Сердце его забилось, но лицо оставалось бесстрастным.
— Не думаю, что нам стоит связывать себя браком. — Он молча смотрел на нее. Разочарование поднималось волной, затапливая все его существо.
— Но, Рейз… — проговорила она тоненьким, странно высоким голоском. — Я передумала в отношении другого — другого предложения.
Он не верил своим ушам.
— Я согласна стать вашей любовницей, — почти шепотом договорила Грейс.
— Согласна стать моей любовницей, — тупо, без всякого выражения повторил он.
— Да. — Она перевела дыхание и попыталась улыбнуться. — Если, конечно, это предложение еще в силе, то я… принимаю его.
— Понятно.
Рейз поднялся, озадаченно взглянул на нее, потом подошел к окну. Можно ли вообще было ожидать от Грейс, чтобы она поступила, как все? И с чего бы, черт побери, ему расстраиваться? Он ведь и не собирался поначалу жениться на ней. Теперь он получит ее, и для этого ему даже не придется связывать себя браком. Тогда почему же его кулаки сжимаются, почему он готов вот-вот взорваться? Рейз снова повернулся к ней. Она с тревогой наблюдала за ним.
— Ну разумеется, предложение еще в силе. Грейс с облегчением вздохнула.
— Просто из интереса, — он пристально смотрел на нее, — вы не могли бы мне объяснить кое-что?
— Пожалуйста.
— Большинство женщин выбрало бы замужество. Вы же, напротив, предпочитаете стать моей любовницей. Мне не очень-то легко понять вашу логику.
Она прикусила губу.
— Грейс? — окликнул он, еле сдерживаясь.
Она подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза:
— Брак — это навеки. В то время как тот, другой, союз — временный.
— Ах да, конечно, как это я не догадался! Грейс стиснула руки и неуверенно шевельнулась.
— Мне, вероятно, стоит внести кое-какие уточнения, дорогая. Я рассчитываю на ваши услуги в течение года. Краска залила ей лицо.
— Года?
— По окончании которого, — продолжал Рейз с каким-то мрачным удовлетворением, стараясь как можно больше унизить ее, — мы решим, стоит ли нам возобновлять наш договор или нет. Надеюсь, вам как-нибудь удастся меня вытерпеть в течение этого времени? В конце концов, это ведь не на всю жизнь.
Глаза его сверкнули. Он чувствовал, что вот-вот взорвется.
— Год… Да, пожалуй. Думаю, что да.
— Благодарю вас. Надеюсь, вы понимаете, что я имею на вас исключительные права.
— Исключительные права… — Глаза ее наполнились слезами.
— А, ч-черт! — прорычал Рейз.
— Простите, — пробормотала Грейс, вытирая слезы. — Я, наверное, просто устала. Как вы думаете, не могли бы мы отложить до завтра осуществление нашего договора?
— До завтра? Да, ну что ж, это и в самом деле прекрасная мысль.
Рейз знал, что сейчас ему лучше уйти. Он не хотел доводить ее до слез, однако был так взбешен, что делал именно это. Ступая очень твердо, размеренно, прошел через комнату и распахнул дверь. Он старался не хлопнуть дверью, закрывая ее за собой. Это ему не удалось.
Глава 19
Глава 20
— Уехала? — тупо повторил он.
В голову тотчас же пришла ужасная мысль: она уехала из города, исчезла из его жизни! Харриет удивилась:
— А ты разве не видел ее? Я-то думала, вы собираетесь пожениться.
— Что?
— Рейз, миленький, ей необходимо было уехать. У меня тут приличное заведение. Но она сказала, что ты сделал ей предложение, вот я и подумала, что все складывается к лучшему. Разве она не приходила к тебе?
Рейз попытался выяснить, что же произошло. Грейс попросили выехать из-за той ночи, которую она провела с ним. Она взяла десять долларов у Аллена. Господи, десять долларов! Две дамы видели, как она уходила Со всеми своими пожитками, направляясь в город. Далеко ли она могла уйти с десятью долларами? И где же, черт побери, она теперь?
Рейз напомнил себе, что она с ходу, почти не раздумывая, отвергла его предложение, но это не уменьшило его тревоги. Он дошел до станции, чтобы узнать, не уехала ли Грейс на восток дневным поездом. Нет, она не уезжала. У него словно камень с души свалился. Рейз вернулся к себе в гостиницу и решил, что хоть одну-то ночь он может поспать спокойно. По-видимому, Грейс нашла где-нибудь комнату. Завтра он разыщет ее.
Рейз ждал горничную. На нем был темно-синий домашний халат, в руке он держал стакан с бренди.
Когда в дверь постучали, он открыл и не сразу понял, что неясный, расплывчатый силуэт на пороге — Грейс. Прежде чем он успел разглядеть ее получше, она метнулась к нему и крепко прижалась, дрожа как листок на ветру. Он сжимал ее в объятиях, потрясенный.
— Грейс, что с вами, что случилось? Рейз понимал, что только самые невообразимые ужасы могли заставить ее вот так безоглядно броситься к нему. Она жалобно всхлипывала:
— Боже, это было так страшно, так страшно!
Рейз отстранил ее чуть-чуть, чтобы лучше рассмотреть. Лицо ее было абсолютно белым. На нежной коже багровели три длинные, кровоточащие царапины. В волосах застряли веточки, ягоды куманики прилипли к рукавам и лифу, юбки были в грязи.
— Боже милостивый, что случилось?
Грейс вцепилась в отвороты его халата, чуть не разорвав шелк. Руки ее дрожали.
— Волки, индейцы, потом еще эта ужасная сова… — Слезы не давали ей говорить.
Он растерянно взял ее лицо в ладони.
— Грейс, на вас напали?
— Это, наверное, был волк, а может быть, собака…
— На вас напал кто-нибудь?
— Я была в лесу и бежала, и я ничего не видела. Думала, что бегу обратно в Натчез, но все бежала и бежала, а лесу не было конца. И там, по-моему, были змеи! И я провалилась в болото! Что-то скользнуло по моему плечу!
Рейз обнял ее и повел к кровати. Он усадил перепуганную девушку, не выпуская из своих объятий.
— Все кончилось, теперь все хорошо, — мягко уговаривал он, то лаская ее, то вынимая сухие веточки из ее кудрей. — Но что вы делали ночью в лесу, Грейс?
Лицом она прижалась к его груди. Когда заговорила, губы ее касались его тела, он чувствовал ее дыхание.
— У меня украли деньги, те, которые дал мне Аллеи Мне некуда было идти. Я нашла маленькую полянку… Днем, при солнечном свете, там было так чудесно! Но ночью…
Рейз подавил улыбку. Он решил не говорить ей, что поблизости не было ни волков, ни змей, они не водились здесь уже с незапамятных времен. Он подложил ей руку под голову, так что лицо ее оказалось совсем рядом.
— Все прошло, все хорошо теперь, Грейс. Лучше бы вы сразу пришли ко мне.
Она всхлипнула.
Рейз не мог удержаться и провел губами по ее виску. Она медленно подняла на него покрасневшие от слез глаза:
— Вы, наверное, считаете меня дурочкой.
Он тронул пальцем кончик ее очаровательного носика.
— Нет, что вы, совсем нет. Ночью в лесу и правда страшно, особенно для городской девушки. Но вам больше нечего бояться, Грейс. — Шепот его был нежный, ласкающий. — Вы ведь знаете, я никому не позволю обидеть вас!
При этих словах Грейс села очень прямо, отодвинувшись от него подальше. Она смотрела на него внимательно, без улыбки, потом кулачками вытерла слезы. Рейзу хотелось слизнуть эти соленые капельки, тронуть языком ее губы, приоткрыть их и скользнуть внутрь. Вместо этого он сидел не двигаясь, выжидая.
Она вздохнула:
— Я… Я подумала… Он ждал.
— Да?
— О вашем предложении.
Сердце его забилось, но лицо оставалось бесстрастным.
— Не думаю, что нам стоит связывать себя браком. — Он молча смотрел на нее. Разочарование поднималось волной, затапливая все его существо.
— Но, Рейз… — проговорила она тоненьким, странно высоким голоском. — Я передумала в отношении другого — другого предложения.
Он не верил своим ушам.
— Я согласна стать вашей любовницей, — почти шепотом договорила Грейс.
— Согласна стать моей любовницей, — тупо, без всякого выражения повторил он.
— Да. — Она перевела дыхание и попыталась улыбнуться. — Если, конечно, это предложение еще в силе, то я… принимаю его.
— Понятно.
Рейз поднялся, озадаченно взглянул на нее, потом подошел к окну. Можно ли вообще было ожидать от Грейс, чтобы она поступила, как все? И с чего бы, черт побери, ему расстраиваться? Он ведь и не собирался поначалу жениться на ней. Теперь он получит ее, и для этого ему даже не придется связывать себя браком. Тогда почему же его кулаки сжимаются, почему он готов вот-вот взорваться? Рейз снова повернулся к ней. Она с тревогой наблюдала за ним.
— Ну разумеется, предложение еще в силе. Грейс с облегчением вздохнула.
— Просто из интереса, — он пристально смотрел на нее, — вы не могли бы мне объяснить кое-что?
— Пожалуйста.
— Большинство женщин выбрало бы замужество. Вы же, напротив, предпочитаете стать моей любовницей. Мне не очень-то легко понять вашу логику.
Она прикусила губу.
— Грейс? — окликнул он, еле сдерживаясь.
Она подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза:
— Брак — это навеки. В то время как тот, другой, союз — временный.
— Ах да, конечно, как это я не догадался! Грейс стиснула руки и неуверенно шевельнулась.
— Мне, вероятно, стоит внести кое-какие уточнения, дорогая. Я рассчитываю на ваши услуги в течение года. Краска залила ей лицо.
— Года?
— По окончании которого, — продолжал Рейз с каким-то мрачным удовлетворением, стараясь как можно больше унизить ее, — мы решим, стоит ли нам возобновлять наш договор или нет. Надеюсь, вам как-нибудь удастся меня вытерпеть в течение этого времени? В конце концов, это ведь не на всю жизнь.
Глаза его сверкнули. Он чувствовал, что вот-вот взорвется.
— Год… Да, пожалуй. Думаю, что да.
— Благодарю вас. Надеюсь, вы понимаете, что я имею на вас исключительные права.
— Исключительные права… — Глаза ее наполнились слезами.
— А, ч-черт! — прорычал Рейз.
— Простите, — пробормотала Грейс, вытирая слезы. — Я, наверное, просто устала. Как вы думаете, не могли бы мы отложить до завтра осуществление нашего договора?
— До завтра? Да, ну что ж, это и в самом деле прекрасная мысль.
Рейз знал, что сейчас ему лучше уйти. Он не хотел доводить ее до слез, однако был так взбешен, что делал именно это. Ступая очень твердо, размеренно, прошел через комнату и распахнул дверь. Он старался не хлопнуть дверью, закрывая ее за собой. Это ему не удалось.
Глава 19
Несколько часов спустя Рейз тихо вошел в свой номер в гостинице «Силвер леди». Закрыв за собой дверь, он тяжело привалился к ней и стоял так, пока глаза не привыкли к темноте. Затем с трудом оторвался от двери.
Рейз был пьян, пьян как сапожник, и знал это. Неуклюже пробираясь по комнате, он налетел на стул, так что тот с грохотом упал. Рейз замер: он не хотел будить Грейс.
Он нашел лампу и зажег ее. Ему хотелось посмотреть на Грейс, наглядеться вволю, упиться ее красотой. Он стоял у постели, подняв лампу. Грейс была прекрасна. Сердце его билось, вздрагивая и замирая. Прекрасная и удивительная! При этой мысли он улыбнулся. После Грейс любая другая женщина наскучила бы ему до смерти.
Злость его прошла. По правде говоря, теперь ему уже трудно было припомнить, отчего он так разозлился. Что с то го, что Грейс не запотела выходить за него замуж? Большинство мужчин сочли бы себя счастливчиками. Сейчас, глядя, как она спит, свернувшись калачиком, как ее волосы струятся по плечам, Рейз тоже чувствовал себя счастливым. Счастливым и жаждущим.
Тонкая рубашка не могла скрыть ее округлые груди. Он начал раздеваться, почти не отрывая от нее глаз. Сняв с себя все до последней нитки, скользнул в постель рядом с Грейс, обняв ее сзади. Она шевельнулась.
Эта женщина его, она принадлежит ему! Это было потрясающе. Рейз уткнулся лицом ей в шею и нежно прижал ее к себе. Он тихонько проводил пальцами по ее груди, талии, бедрам. Никогда еще он не встречал женщины с такой тонкой и нежной кожей.
Рейз вспомнил, какой испуганной она прибежала после своих ночных похождений в лесу. Она спала так тихо, должно быть, совсем была измучена. И ведь он обещал. Тело его жаждало, но он обещал. Рейз чуть касался ее щек, шепча ее имя, тихонько, чтобы не разбудить, пытаясь выразить то глубокое, удивительное чувство, которое жило в его душе, которому не было названия. Завтра уже почти наступило, и завтра он сделает ее своей.
Грейс уткнулась в подушку, прячась от неумолимо надвигавшегося утра.
— Доброе утро, моя радость!
Голос был тягучий, хрипловатый и очень знакомый. Грейс подумала, что ей, наверное, это снится. Но когда сон окончательно слетел с нее, она все вспомнила и, заморгав, широко раскрыла глаза. Вчера ночью вне себя от страха она прибежала к Рейзу и согласилась стать его любовницей.
Рейз широко улыбнулся ей. Он стоял у кровати в небрежно запахнутом шелковом халате. Глаза Грейс оказались на уровне его бедер. Залившись румянцем, она быстро отвела взгляд в сторону.
Накрытый белой скатертью стол был весь уставлен сияющим хрусталем и фарфором. Букетик фиалок — в точности того же цвета, что и глаза Грейс, — красовался посреди стола. Ведерко с лучшим французским шампанским покоилось рядом, на низеньком столике. Соблазнительные ароматы всевозможных блюд доносились из-под серебряных крышек.
— Я заказал завтрак, — сообщил Рейз. — И еще попросил приготовить для вас ванну.
Натянув одеяло до подбородка, Грейс смотрела мимо него, туда, где в облаке пара стояла большая ванна Ну вот и все. Она делает последний шаг. Еще немного — и она будет принадлежать мужчине, и не какому-нибудь там, а Рейзу! Она украдкой взглянула на него.
Ответный взгляд его был нежен. Не успела Грейс открыть рот, как он присел рядом с ней на край постели. Рука его коснулась ее лица.
— Что вы делаете? — шепнула она.
— Не волнуйтесь, — проговорил он чуть хрипло, продолжая медленно водить по ее щеке большим пальцем.
Грейс не могла отвести от него взгляд. Мысли ее смешались: «Да, нет, нет, да». А его ласка, такая невинная, заставляла ее сердце учащенно биться.
— Грейс!
Она знала, почему голос его был хриплым. Их взгляды встретились.
Его ладонь, бесконечно нежная, ласковая, лежала на ее лице. Она хотела отвести глаза, но не могла. Свободной рукой Рейз тихонько отнял у нее простыню, в которую она так отчаянно вцепилась, и откинул ее в сторону. Грейс не могла пошевелиться.
Взгляд Рейза, нежный, настойчивый, скользнул по ее груди, и вниз, вдоль тела, и еще ниже — к ее обнаженным ногам. Губы его приоткрылись, грудь тяжело вздымалась.
Рука скользнула с ее щеки на шею, точно легкое, еле слышное дуновение ветерка. Грейс вся горела, кожу ее жгло и покалывало. Сладостное, жаркое томление охватило ее — напряженное, пульсирующее. Пальцы Рейза едва касались ее шеи. Глаза Грейс сами собой закрылись, ресницы нежной тенью опустились на щеки, голова запрокинулась. Он чуть тронул ямку у ключицы.
— Такая прекрасная, — прошептал он. — Такая нежная! Грейс, я хочу, чтобы для тебя это стало праздником, чудом!
Она слышала его слова, но не открыла глаз — то ли от страха, то ли оттого, что восхитительное касание его пальцев уносило ее куда-то вдаль. Рука Рейза спустилась ниже, коснулась ключицы, поглаживая ласково, трепетно… Грейс замерла, пальцы его раздвинулись на нежной округлости грудей.
Грейс прерывисто вздохнула, а Рейз легонько, точно поддразнивая, начал пощипывать ее соски. Она слышала его дыхание. Пальцы его гладили ее грудь, и вдруг она ощутила один из них под самым соском: легонько нажимая, он двигался взад и вперед. Сосок отвердел, напрягся, точно пытаясь вырваться из-под стесняющей его ткани рубашки.
— Грейс, — прошептал он и потянул за бретельки. Она тотчас же открыла глаза. Он осторожно стягивал с ее плеч обшитые кружевами ленточки. Медленно спустил рубашку, следя, как из-под ткани появляется нежная, сияющая белизной грудь. Трепетно, почти благоговейно, коснулся ее руками, затем сжал в ладонях.
— Чудо! — прошептал он. — Грейс, я так мечтал об этом… Она застонала, когда Рейз, приподнимая ее, склонился к ней лицом. Кончиком языка он быстро провел по набухшему соску. Грейс вскрикнула, запрокинув голову. Он ласкал ее неторопливо, искусно, возбуждающе. Язык его то скользил, то подрагивал, взлетая над ее грудью и вновь опускаясь. Потом он втянул в рот весь сосок целиком, всасывая и потягивая его.
Грейс забыла обо всем на свете. Сознание исчезло, все смешалось. Она испытывала необычайное наслаждение, чистейшее, упоительное наслаждение. Голова ее безвольно раскачивалась. Рейз втягивал ее сосок, то сильно, то нежно сжимая его губами. В ушах ее звучали мучительные постанывания; она не сразу поняла, что это стонет она сама.
Рука его медленно, томительно спускалась все ниже, задерживаясь на гибкой талии, на плавной округлости бедер, на мягком изгибе живота. Пальцы его проникли в гущу крутых завитков. Грейс услышала собственный вскрик. А он уже касался ее влажного, горячего лона, пробираясь в потайные глубины ее тела, ласково поглаживая. Грейс судорожно вцепилась в уголки подушки.
Рейз поднял голову, губами накрыв ее рот. Язык его страстно, стремительно раздвинул ее губы, жадно, с готовностью приоткрытые для него. Пальцы его ни на секунду не прекращали своего сладостного, томительного исследования.
— Прелесть моя, — вздохнул он, — ты такая горячая, ты ждешь меня!..
Палец его вошел в нее. Грейс охнула.
— Такая упругая, — хрипло простонал Рейз, чуть надавливая. — Но ты раскроешься для меня, ведь правда, Грейс? Для меня, любовь моя.
Грейс беспомощно металась по постели: волна, подхватившая ее, мощная, беспощадная, стремительно несла ее ввысь. Она почувствовала, как рот его оторвался от нее, и вскрикнула, не желая с этим смириться. Руки Рейза были уже под ней, они сжимали ей ягодицы, приподнимая ее. Она ощутила его дыхание, теплое, волнующее и влажное, и вслед за тем — его лицо возле налившегося соками, нежно-розового бутона ее лона. Глаза Грейс широко распахнулись. Она хотела воспротивиться, но голос отказывался ей повиноваться. Язык его коснулся самых укромных, интимных тайников ее тела и заскользил — медленно, томно.
Наволочка с треском разорвалась в ее руках. Вселенная сжималась, сжималась, сжималась — и вдруг взорвалась, вспыхнула, взметнувшись фейерверком, неистовым, ошеломляющим взрывом ощущений. Когда тьма, захлестнувшая Грейс, рассеялась, ее собственный крик наслаждения, постепенно слабеющий, все еще отдавался у нее в ушах.
Рейз был рядом. Он накрыл ее своим большим телом, сжимал в объятиях, рот его искал ее губы.
— Грейс, Грейс, — неистово шептал он.
Ощутив все его тело, она замерла, потрясенная. Она почувствовала его плоть между ними — горячую, твердую, огромную; это пугало и в то же время возбуждало ее.
— Грейс, не бойся, — шепнул он. Она вся сжалась.
— Любовь моя, раскройся для меня. Позволь мне войти… Она закрыла глаза. Каждый нерв, каждый мускул в ее теле напрягся.
Рейз медленно, не спеша входил в нее, затем замер,
— Грейс, радость моя, расслабься. Руки его едва касались ее тела, легкие, точно крылья бабочки, но эти нежные прикосновения обжигали кожу.
— Вот так, дорогая, вот так, — шептал он, осторожно двигаясь дальше.
Пальцы его ласкали ее грудь, тронули сосок. Она тихонько застонала, и он губами поймал этот звук, лаская языком ее язык. Рейз медленно, искусно сливался с ней, и Грейс расслабилась, зачарованная, робко, неуверенно покачиваясь вместе с ним.
— Так, — сказал он, и зубы его коснулись ее зубов. — Откройся мне, дорогая!
Томительно, сладостно он продвигался вглубь; томительно, сладостно Грейс принимала его. Он вдруг содрогнулся всем телом и застонал. Это был стон сгоравшего от жажды мужчины, стон желания и муки.
— Грейс, сейчас, сейчас! Дай мне войти! — Рейз ринулся на ее преграду.
Она закричала от боли. Оба застыли. Он был огромный, она чувствовала его всего, целиком заполнившего ее лоно.
— О Боже! — крикнул Рейз. — О Боже, Грейс!
Он поцеловал ее страстно, начиная раскачиваться, толчками входить в нее.
Боль и напряжение ослабли. Наполненность становилась приятной. Рейз стал раскачиваться сильнее.
— Вот так, — шептал он. — Открой мне, открой мне шире, возьми меня всего, всего, целиком…
Руки ее нашли его плечи, робко опустились на твердые, стальные мышцы. Она вздрагивала от мощи, которая билась в ней, толкая изнутри. Теперь он двигался мерно, ритмично, решительно, и Грейс почувствовала, что давление снова начинает расти. Пальцы ее впились в его кожу.
— Так! — крикнул Рейз, поднимаясь и вновь вонзаясь в нее все глубже и глубже. Грейс вновь ощутила, как ее затягивает этот темный, безумный водоворот. Она услышала свой собственный гортанный возглас. Рейз врывается в нее глубже и глубже, и наконец руки его судорожно сжали ее, и он извергнулся в нее, со стоном выкрикивая ее имя.
Она почувствовала на себе его взгляд.
Не открывая глаз, Грейс схватила простыню, оказавшуюся где-то в ногах постели, и натянула ее до самого подбородка. Потом приоткрыла глаза и слегка повернула голову.
Он наблюдал за ней, приподнявшись на локте. Грейс никак не ожидала увидеть такое выражение в его глазах. В них таилось не вожделение, а нежность. Взгляд был ласковый, теплый, сияющий.
Улыбка медленно скользнула по его прекрасным губам. Грейс смотрела как зачарованная. Мягкая, чувственная линия его губ завораживала ее. Всматриваясь в них теперь, она ясно представила, как они касаются ее рта, ее тела… Рейз наклонился над ней и поцеловал в кончик носа.
— Краснеешь? — протянул он. — О чем ты думаешь, Грейс? — Тон его был легкий, поддразнивающий.
Вопрос этот вызвал у нее в памяти необыкновенно отчетливую картину: его лицо, голова, золотистые волосы совсем не там, где им надлежало бы быть, — и щеки ее запылали.
Он хмыкнул:
— Что, кошечка проглотила свой язычок?
Глаза их встретились. Во взгляде ее не было настороженности, скорее настойчивое любопытство. Грейс не знала, чего ей ждать теперь, когда последний шаг был сделан. И трудно было не смотреть на этого статного, красивого мужчину, который только что дал ей изведать такие глубины страсти, о каких она даже не подозревала.
Рейз улыбался, сияя своими ямочками.
— Иди ко мне, — ласково позвал он, и его хрипловатый голос напомнил ей обо всем только что пережитом.
Грейс взглянула на него. Простыня едва прикрывала его бедра. Мускулы бугрились под темной золотистой кожей. Он был такой гладкий, блестящий, могучий, как горный барс. Рейз похлопал ладонью рядом с собой.
Грейс вздохнула и слегка подвинулась — на какой-то дюйм.
Он обхватил ее и притянул к своему горячему, крепкому телу.
— Хм-м-м… Вот так-то лучше, ты не находишь?
Она смотрела на волосы у него на груди. Потом почувствовала его руку у себя на затылке, подталкивающую ее голову, пока щека не оказалась у него на плече.
— Гораздо лучше, — проговорил Рейз, поглаживая ее затылок и шею.
Так и в самом деле было лучше. Это было… просто чудесно. Уютно. Надежно. Тепло. Он провел вдоль ее спины ладонью — легонько, едва касаясь. Восхитительно!
Грейс не знала, что ей делать с руками, зажатыми между их телами. Она старалась не прикасаться ногами к его ногам. Внезапно Рейз, не выпуская ее, перекатился по постели, и вот он уже сидит, а она — у него на коленях.
Грейс смотрела ему в глаза, изумленная. Его сильная рука лежала на ее талии. Он ласково встретил ее взгляд, нагнулся и слегка куснул ее за ухо.
— Что ты делаешь?
Рейз откинулся назад, улыбаясь:
— А я уж думал, ты проглотила свой язычок! Потом он снова нежно куснул ее ухо. Жаркая волна наслаждения прокатилась по телу Грейс, но она уперлась ему в грудь, пытаясь оттолкнуть его.
— Рейз! Что ты делаешь? Он хмыкнул.
— Играю, — протянул он. — Помнишь, Грейси? Я сказал тебе, что когда мы будем играть, ты об этом узнаешь.
Она вспомнила их разговор и теперь, когда до нее дошел смысл его слов, порозовела от стыда и… да, да, от удовольствия. Прежде чем она полностью свыклась с этой мыслью, он уже был на ногах, а она — у него на руках.
— Рейз!
Он нес ее к ванне; оба они были совершенно нагие.
— Отпусти меня! Отпусти сейчас же! — потребовала Грейс. Он наклонился, лаская ее грудь своим колючим, небритым лицом. — Отпусти меня, — повторила она дрогнувшим голосом. Соски ее, предательски поднявшись, отвердели.
— Ты плохо рассчитала, Грейси, — сказал он, осторожно опуская ее в окутанную паром ванну.
Грейс охнула. Прежде чем она поняла, что происходит, Рейз перекинул ногу через край ванны и уселся рядом с ней.
— Что ты делаешь? — снова воскликнула она.
Чуть не половина воды выплеснулась на пол, когда Рейз уселся в ванну. Грейс растерянно заморгала: она снова увидела его — этот мужской орган; он опять напрягся — такой огромный. Но ведь это невозможно, подумала она. Ведь так же нельзя — сейчас, средь бела дня, в ванне? Но тело ее уже горело, оно предательски томилось и жаждало его ласки.
Он встал на колени и, ухватившись за края ванны, наклонился к Грейс; рот его был у самых ее губ.
— Прости меня, — шепнул он и поцеловал ее.
Грейс, смущаясь, приоткрыла губы. Она позволила его языку проникнуть в самую глубь, потом сама все смелее начала отвечать на его поцелуй. Рейз хрипло застонал, отрываясь от нее,
— О Господи, Грейс, это невыносимо! Я опять тебя хочу!
Горячечный блеск его глаз взволновал ее. Как она ни старалась не замечать его, это ей не удалось. Рейз слегка коснулся губами ее губ.
— Но, боюсь, это будет слишком много для тебя на сегодня. Ты такая маленькая… — Он помолчал, потом лукаво улыбнулся:
— А вот обо мне этого, пожалуй, не скажешь!
Щеки ее стали пунцовыми. Неужели другие пары тоже говорят об этом вслух? Она опустила ресницы, стараясь не встретиться с ним взглядом. Внезапно ей стало очень трудно дышать. Как может Рейз говорить так откровенно? Медленно, заново ощущая свое тело и узнавая томительно-сладкую пульсацию, она подняла на него глаза. Он резко, порывисто вздохнул.
Грейс смотрела на его рот, на его грудь. «Вот я сижу в ванне с мужчиной, который мне не муж, — думала она, — и я хочу его».
— Дотронься до меня, — хрипло попросил Рейз.
Она заглянула ему в глаза. Их жаркое сияние сразило ее. Очень медленно подняла руку и коснулась его плеча. Тело его вздрогнуло, как туго натянутая тетива.
Она легонько провела пальцами по его предплечью, ощущая круглящиеся мускулы, крепкое мужское тело.
Рейз снова поцеловал ее, их губы слились. Грейс сжала его плечи, не в силах отпустить его, с радостной жадностью принимая его язык, лаская его своим. Жар, охвативший ее тело, был теперь сильнее и определеннее, чем в первый раз. Сердце ее готово было вылететь из груди.
Рейз с трудом оторвался от нее. Прежде чем она успела что-либо понять, он уже выбрался из ванны и, отойдя в сторону, отвернувшись, надевал халат. Тот прилип к его мокрому телу, и у Грейс перехватило дыхание, когда Рейз повернулся.
Он был так возбужден и так необычайно прекрасен!
— Я боюсь причинить тебе боль, — сдавленно, с трудом выговорил он. — Лучше тебе мыться одной.
— О! — воскликнула Грейс.
Смущение ее схлынуло, уступив место разочарованию.
Рейз был пьян, пьян как сапожник, и знал это. Неуклюже пробираясь по комнате, он налетел на стул, так что тот с грохотом упал. Рейз замер: он не хотел будить Грейс.
Он нашел лампу и зажег ее. Ему хотелось посмотреть на Грейс, наглядеться вволю, упиться ее красотой. Он стоял у постели, подняв лампу. Грейс была прекрасна. Сердце его билось, вздрагивая и замирая. Прекрасная и удивительная! При этой мысли он улыбнулся. После Грейс любая другая женщина наскучила бы ему до смерти.
Злость его прошла. По правде говоря, теперь ему уже трудно было припомнить, отчего он так разозлился. Что с то го, что Грейс не запотела выходить за него замуж? Большинство мужчин сочли бы себя счастливчиками. Сейчас, глядя, как она спит, свернувшись калачиком, как ее волосы струятся по плечам, Рейз тоже чувствовал себя счастливым. Счастливым и жаждущим.
Тонкая рубашка не могла скрыть ее округлые груди. Он начал раздеваться, почти не отрывая от нее глаз. Сняв с себя все до последней нитки, скользнул в постель рядом с Грейс, обняв ее сзади. Она шевельнулась.
Эта женщина его, она принадлежит ему! Это было потрясающе. Рейз уткнулся лицом ей в шею и нежно прижал ее к себе. Он тихонько проводил пальцами по ее груди, талии, бедрам. Никогда еще он не встречал женщины с такой тонкой и нежной кожей.
Рейз вспомнил, какой испуганной она прибежала после своих ночных похождений в лесу. Она спала так тихо, должно быть, совсем была измучена. И ведь он обещал. Тело его жаждало, но он обещал. Рейз чуть касался ее щек, шепча ее имя, тихонько, чтобы не разбудить, пытаясь выразить то глубокое, удивительное чувство, которое жило в его душе, которому не было названия. Завтра уже почти наступило, и завтра он сделает ее своей.
Грейс уткнулась в подушку, прячась от неумолимо надвигавшегося утра.
— Доброе утро, моя радость!
Голос был тягучий, хрипловатый и очень знакомый. Грейс подумала, что ей, наверное, это снится. Но когда сон окончательно слетел с нее, она все вспомнила и, заморгав, широко раскрыла глаза. Вчера ночью вне себя от страха она прибежала к Рейзу и согласилась стать его любовницей.
Рейз широко улыбнулся ей. Он стоял у кровати в небрежно запахнутом шелковом халате. Глаза Грейс оказались на уровне его бедер. Залившись румянцем, она быстро отвела взгляд в сторону.
Накрытый белой скатертью стол был весь уставлен сияющим хрусталем и фарфором. Букетик фиалок — в точности того же цвета, что и глаза Грейс, — красовался посреди стола. Ведерко с лучшим французским шампанским покоилось рядом, на низеньком столике. Соблазнительные ароматы всевозможных блюд доносились из-под серебряных крышек.
— Я заказал завтрак, — сообщил Рейз. — И еще попросил приготовить для вас ванну.
Натянув одеяло до подбородка, Грейс смотрела мимо него, туда, где в облаке пара стояла большая ванна Ну вот и все. Она делает последний шаг. Еще немного — и она будет принадлежать мужчине, и не какому-нибудь там, а Рейзу! Она украдкой взглянула на него.
Ответный взгляд его был нежен. Не успела Грейс открыть рот, как он присел рядом с ней на край постели. Рука его коснулась ее лица.
— Что вы делаете? — шепнула она.
— Не волнуйтесь, — проговорил он чуть хрипло, продолжая медленно водить по ее щеке большим пальцем.
Грейс не могла отвести от него взгляд. Мысли ее смешались: «Да, нет, нет, да». А его ласка, такая невинная, заставляла ее сердце учащенно биться.
— Грейс!
Она знала, почему голос его был хриплым. Их взгляды встретились.
Его ладонь, бесконечно нежная, ласковая, лежала на ее лице. Она хотела отвести глаза, но не могла. Свободной рукой Рейз тихонько отнял у нее простыню, в которую она так отчаянно вцепилась, и откинул ее в сторону. Грейс не могла пошевелиться.
Взгляд Рейза, нежный, настойчивый, скользнул по ее груди, и вниз, вдоль тела, и еще ниже — к ее обнаженным ногам. Губы его приоткрылись, грудь тяжело вздымалась.
Рука скользнула с ее щеки на шею, точно легкое, еле слышное дуновение ветерка. Грейс вся горела, кожу ее жгло и покалывало. Сладостное, жаркое томление охватило ее — напряженное, пульсирующее. Пальцы Рейза едва касались ее шеи. Глаза Грейс сами собой закрылись, ресницы нежной тенью опустились на щеки, голова запрокинулась. Он чуть тронул ямку у ключицы.
— Такая прекрасная, — прошептал он. — Такая нежная! Грейс, я хочу, чтобы для тебя это стало праздником, чудом!
Она слышала его слова, но не открыла глаз — то ли от страха, то ли оттого, что восхитительное касание его пальцев уносило ее куда-то вдаль. Рука Рейза спустилась ниже, коснулась ключицы, поглаживая ласково, трепетно… Грейс замерла, пальцы его раздвинулись на нежной округлости грудей.
Грейс прерывисто вздохнула, а Рейз легонько, точно поддразнивая, начал пощипывать ее соски. Она слышала его дыхание. Пальцы его гладили ее грудь, и вдруг она ощутила один из них под самым соском: легонько нажимая, он двигался взад и вперед. Сосок отвердел, напрягся, точно пытаясь вырваться из-под стесняющей его ткани рубашки.
— Грейс, — прошептал он и потянул за бретельки. Она тотчас же открыла глаза. Он осторожно стягивал с ее плеч обшитые кружевами ленточки. Медленно спустил рубашку, следя, как из-под ткани появляется нежная, сияющая белизной грудь. Трепетно, почти благоговейно, коснулся ее руками, затем сжал в ладонях.
— Чудо! — прошептал он. — Грейс, я так мечтал об этом… Она застонала, когда Рейз, приподнимая ее, склонился к ней лицом. Кончиком языка он быстро провел по набухшему соску. Грейс вскрикнула, запрокинув голову. Он ласкал ее неторопливо, искусно, возбуждающе. Язык его то скользил, то подрагивал, взлетая над ее грудью и вновь опускаясь. Потом он втянул в рот весь сосок целиком, всасывая и потягивая его.
Грейс забыла обо всем на свете. Сознание исчезло, все смешалось. Она испытывала необычайное наслаждение, чистейшее, упоительное наслаждение. Голова ее безвольно раскачивалась. Рейз втягивал ее сосок, то сильно, то нежно сжимая его губами. В ушах ее звучали мучительные постанывания; она не сразу поняла, что это стонет она сама.
Рука его медленно, томительно спускалась все ниже, задерживаясь на гибкой талии, на плавной округлости бедер, на мягком изгибе живота. Пальцы его проникли в гущу крутых завитков. Грейс услышала собственный вскрик. А он уже касался ее влажного, горячего лона, пробираясь в потайные глубины ее тела, ласково поглаживая. Грейс судорожно вцепилась в уголки подушки.
Рейз поднял голову, губами накрыв ее рот. Язык его страстно, стремительно раздвинул ее губы, жадно, с готовностью приоткрытые для него. Пальцы его ни на секунду не прекращали своего сладостного, томительного исследования.
— Прелесть моя, — вздохнул он, — ты такая горячая, ты ждешь меня!..
Палец его вошел в нее. Грейс охнула.
— Такая упругая, — хрипло простонал Рейз, чуть надавливая. — Но ты раскроешься для меня, ведь правда, Грейс? Для меня, любовь моя.
Грейс беспомощно металась по постели: волна, подхватившая ее, мощная, беспощадная, стремительно несла ее ввысь. Она почувствовала, как рот его оторвался от нее, и вскрикнула, не желая с этим смириться. Руки Рейза были уже под ней, они сжимали ей ягодицы, приподнимая ее. Она ощутила его дыхание, теплое, волнующее и влажное, и вслед за тем — его лицо возле налившегося соками, нежно-розового бутона ее лона. Глаза Грейс широко распахнулись. Она хотела воспротивиться, но голос отказывался ей повиноваться. Язык его коснулся самых укромных, интимных тайников ее тела и заскользил — медленно, томно.
Наволочка с треском разорвалась в ее руках. Вселенная сжималась, сжималась, сжималась — и вдруг взорвалась, вспыхнула, взметнувшись фейерверком, неистовым, ошеломляющим взрывом ощущений. Когда тьма, захлестнувшая Грейс, рассеялась, ее собственный крик наслаждения, постепенно слабеющий, все еще отдавался у нее в ушах.
Рейз был рядом. Он накрыл ее своим большим телом, сжимал в объятиях, рот его искал ее губы.
— Грейс, Грейс, — неистово шептал он.
Ощутив все его тело, она замерла, потрясенная. Она почувствовала его плоть между ними — горячую, твердую, огромную; это пугало и в то же время возбуждало ее.
— Грейс, не бойся, — шепнул он. Она вся сжалась.
— Любовь моя, раскройся для меня. Позволь мне войти… Она закрыла глаза. Каждый нерв, каждый мускул в ее теле напрягся.
Рейз медленно, не спеша входил в нее, затем замер,
— Грейс, радость моя, расслабься. Руки его едва касались ее тела, легкие, точно крылья бабочки, но эти нежные прикосновения обжигали кожу.
— Вот так, дорогая, вот так, — шептал он, осторожно двигаясь дальше.
Пальцы его ласкали ее грудь, тронули сосок. Она тихонько застонала, и он губами поймал этот звук, лаская языком ее язык. Рейз медленно, искусно сливался с ней, и Грейс расслабилась, зачарованная, робко, неуверенно покачиваясь вместе с ним.
— Так, — сказал он, и зубы его коснулись ее зубов. — Откройся мне, дорогая!
Томительно, сладостно он продвигался вглубь; томительно, сладостно Грейс принимала его. Он вдруг содрогнулся всем телом и застонал. Это был стон сгоравшего от жажды мужчины, стон желания и муки.
— Грейс, сейчас, сейчас! Дай мне войти! — Рейз ринулся на ее преграду.
Она закричала от боли. Оба застыли. Он был огромный, она чувствовала его всего, целиком заполнившего ее лоно.
— О Боже! — крикнул Рейз. — О Боже, Грейс!
Он поцеловал ее страстно, начиная раскачиваться, толчками входить в нее.
Боль и напряжение ослабли. Наполненность становилась приятной. Рейз стал раскачиваться сильнее.
— Вот так, — шептал он. — Открой мне, открой мне шире, возьми меня всего, всего, целиком…
Руки ее нашли его плечи, робко опустились на твердые, стальные мышцы. Она вздрагивала от мощи, которая билась в ней, толкая изнутри. Теперь он двигался мерно, ритмично, решительно, и Грейс почувствовала, что давление снова начинает расти. Пальцы ее впились в его кожу.
— Так! — крикнул Рейз, поднимаясь и вновь вонзаясь в нее все глубже и глубже. Грейс вновь ощутила, как ее затягивает этот темный, безумный водоворот. Она услышала свой собственный гортанный возглас. Рейз врывается в нее глубже и глубже, и наконец руки его судорожно сжали ее, и он извергнулся в нее, со стоном выкрикивая ее имя.
Она почувствовала на себе его взгляд.
Не открывая глаз, Грейс схватила простыню, оказавшуюся где-то в ногах постели, и натянула ее до самого подбородка. Потом приоткрыла глаза и слегка повернула голову.
Он наблюдал за ней, приподнявшись на локте. Грейс никак не ожидала увидеть такое выражение в его глазах. В них таилось не вожделение, а нежность. Взгляд был ласковый, теплый, сияющий.
Улыбка медленно скользнула по его прекрасным губам. Грейс смотрела как зачарованная. Мягкая, чувственная линия его губ завораживала ее. Всматриваясь в них теперь, она ясно представила, как они касаются ее рта, ее тела… Рейз наклонился над ней и поцеловал в кончик носа.
— Краснеешь? — протянул он. — О чем ты думаешь, Грейс? — Тон его был легкий, поддразнивающий.
Вопрос этот вызвал у нее в памяти необыкновенно отчетливую картину: его лицо, голова, золотистые волосы совсем не там, где им надлежало бы быть, — и щеки ее запылали.
Он хмыкнул:
— Что, кошечка проглотила свой язычок?
Глаза их встретились. Во взгляде ее не было настороженности, скорее настойчивое любопытство. Грейс не знала, чего ей ждать теперь, когда последний шаг был сделан. И трудно было не смотреть на этого статного, красивого мужчину, который только что дал ей изведать такие глубины страсти, о каких она даже не подозревала.
Рейз улыбался, сияя своими ямочками.
— Иди ко мне, — ласково позвал он, и его хрипловатый голос напомнил ей обо всем только что пережитом.
Грейс взглянула на него. Простыня едва прикрывала его бедра. Мускулы бугрились под темной золотистой кожей. Он был такой гладкий, блестящий, могучий, как горный барс. Рейз похлопал ладонью рядом с собой.
Грейс вздохнула и слегка подвинулась — на какой-то дюйм.
Он обхватил ее и притянул к своему горячему, крепкому телу.
— Хм-м-м… Вот так-то лучше, ты не находишь?
Она смотрела на волосы у него на груди. Потом почувствовала его руку у себя на затылке, подталкивающую ее голову, пока щека не оказалась у него на плече.
— Гораздо лучше, — проговорил Рейз, поглаживая ее затылок и шею.
Так и в самом деле было лучше. Это было… просто чудесно. Уютно. Надежно. Тепло. Он провел вдоль ее спины ладонью — легонько, едва касаясь. Восхитительно!
Грейс не знала, что ей делать с руками, зажатыми между их телами. Она старалась не прикасаться ногами к его ногам. Внезапно Рейз, не выпуская ее, перекатился по постели, и вот он уже сидит, а она — у него на коленях.
Грейс смотрела ему в глаза, изумленная. Его сильная рука лежала на ее талии. Он ласково встретил ее взгляд, нагнулся и слегка куснул ее за ухо.
— Что ты делаешь?
Рейз откинулся назад, улыбаясь:
— А я уж думал, ты проглотила свой язычок! Потом он снова нежно куснул ее ухо. Жаркая волна наслаждения прокатилась по телу Грейс, но она уперлась ему в грудь, пытаясь оттолкнуть его.
— Рейз! Что ты делаешь? Он хмыкнул.
— Играю, — протянул он. — Помнишь, Грейси? Я сказал тебе, что когда мы будем играть, ты об этом узнаешь.
Она вспомнила их разговор и теперь, когда до нее дошел смысл его слов, порозовела от стыда и… да, да, от удовольствия. Прежде чем она полностью свыклась с этой мыслью, он уже был на ногах, а она — у него на руках.
— Рейз!
Он нес ее к ванне; оба они были совершенно нагие.
— Отпусти меня! Отпусти сейчас же! — потребовала Грейс. Он наклонился, лаская ее грудь своим колючим, небритым лицом. — Отпусти меня, — повторила она дрогнувшим голосом. Соски ее, предательски поднявшись, отвердели.
— Ты плохо рассчитала, Грейси, — сказал он, осторожно опуская ее в окутанную паром ванну.
Грейс охнула. Прежде чем она поняла, что происходит, Рейз перекинул ногу через край ванны и уселся рядом с ней.
— Что ты делаешь? — снова воскликнула она.
Чуть не половина воды выплеснулась на пол, когда Рейз уселся в ванну. Грейс растерянно заморгала: она снова увидела его — этот мужской орган; он опять напрягся — такой огромный. Но ведь это невозможно, подумала она. Ведь так же нельзя — сейчас, средь бела дня, в ванне? Но тело ее уже горело, оно предательски томилось и жаждало его ласки.
Он встал на колени и, ухватившись за края ванны, наклонился к Грейс; рот его был у самых ее губ.
— Прости меня, — шепнул он и поцеловал ее.
Грейс, смущаясь, приоткрыла губы. Она позволила его языку проникнуть в самую глубь, потом сама все смелее начала отвечать на его поцелуй. Рейз хрипло застонал, отрываясь от нее,
— О Господи, Грейс, это невыносимо! Я опять тебя хочу!
Горячечный блеск его глаз взволновал ее. Как она ни старалась не замечать его, это ей не удалось. Рейз слегка коснулся губами ее губ.
— Но, боюсь, это будет слишком много для тебя на сегодня. Ты такая маленькая… — Он помолчал, потом лукаво улыбнулся:
— А вот обо мне этого, пожалуй, не скажешь!
Щеки ее стали пунцовыми. Неужели другие пары тоже говорят об этом вслух? Она опустила ресницы, стараясь не встретиться с ним взглядом. Внезапно ей стало очень трудно дышать. Как может Рейз говорить так откровенно? Медленно, заново ощущая свое тело и узнавая томительно-сладкую пульсацию, она подняла на него глаза. Он резко, порывисто вздохнул.
Грейс смотрела на его рот, на его грудь. «Вот я сижу в ванне с мужчиной, который мне не муж, — думала она, — и я хочу его».
— Дотронься до меня, — хрипло попросил Рейз.
Она заглянула ему в глаза. Их жаркое сияние сразило ее. Очень медленно подняла руку и коснулась его плеча. Тело его вздрогнуло, как туго натянутая тетива.
Она легонько провела пальцами по его предплечью, ощущая круглящиеся мускулы, крепкое мужское тело.
Рейз снова поцеловал ее, их губы слились. Грейс сжала его плечи, не в силах отпустить его, с радостной жадностью принимая его язык, лаская его своим. Жар, охвативший ее тело, был теперь сильнее и определеннее, чем в первый раз. Сердце ее готово было вылететь из груди.
Рейз с трудом оторвался от нее. Прежде чем она успела что-либо понять, он уже выбрался из ванны и, отойдя в сторону, отвернувшись, надевал халат. Тот прилип к его мокрому телу, и у Грейс перехватило дыхание, когда Рейз повернулся.
Он был так возбужден и так необычайно прекрасен!
— Я боюсь причинить тебе боль, — сдавленно, с трудом выговорил он. — Лучше тебе мыться одной.
— О! — воскликнула Грейс.
Смущение ее схлынуло, уступив место разочарованию.
Глава 20
Они закончили завтракать, и Грейс рассеянно вертела в руках ложечку, когда Рейз нарушил молчание.
— Мне нужно ненадолго отлучиться, — сообщил он.
Грейс стало жарко от его взгляда. Трудно было выразить словами, что таилось в нем, таком глубоком, таком настойчивом, страстном. Рейз поднялся и привлек ее в свои объятия, целуя беззастенчиво, жадно. Когда он наконец вышел, она едва дышала.
Обхватив себя руками, Грейс смотрела на дверь.
Она — любовница этого человека.
Грейс опустилась на стул. Все произошло так быстро. Она еще не успела даже до конца разобраться в своих чувствах.
Под шелковым темно-синим халатом на Грейс не было ровнехонько ничего. Неприлично, возмутительно, непристойно до крайности. Пока они завтракали, Рейз то и дело касался ее, рука его медлила, задерживаясь на ее руке, на колене, на талии. Взгляд не отрывался от ее лица. Откровенный, горячий. И одновременно нежный.
Грейс почти не могла есть. Сердце ее билось где-то у самого горла. Его внимательный, испытующий взгляд смущал ее, в то же время заставляя сердце биться сильнее. Она всем своим существом ощущала его близость. Прежде с ней не было ничего подобного.
— Мне нужно ненадолго отлучиться, — сообщил он.
Грейс стало жарко от его взгляда. Трудно было выразить словами, что таилось в нем, таком глубоком, таком настойчивом, страстном. Рейз поднялся и привлек ее в свои объятия, целуя беззастенчиво, жадно. Когда он наконец вышел, она едва дышала.
Обхватив себя руками, Грейс смотрела на дверь.
Она — любовница этого человека.
Грейс опустилась на стул. Все произошло так быстро. Она еще не успела даже до конца разобраться в своих чувствах.
Под шелковым темно-синим халатом на Грейс не было ровнехонько ничего. Неприлично, возмутительно, непристойно до крайности. Пока они завтракали, Рейз то и дело касался ее, рука его медлила, задерживаясь на ее руке, на колене, на талии. Взгляд не отрывался от ее лица. Откровенный, горячий. И одновременно нежный.
Грейс почти не могла есть. Сердце ее билось где-то у самого горла. Его внимательный, испытующий взгляд смущал ее, в то же время заставляя сердце биться сильнее. Она всем своим существом ощущала его близость. Прежде с ней не было ничего подобного.