Джойс Бренда. Фиолетовое пламя

   Сердце ее сжалось. Он был самым отважным человеком, какого она когда-либо знала. Грейс наклонилась и нежно поцеловала его в губы.
   Она заметила, как дрогнули его ресницы, как легкая улыбка тронула уголки его рта; бледное лицо повернулось к ней. Рейз растерянно моргнул:
   — Грейс?
   — Я тут, — шепнула она, снова касаясь его щеки. Он еще больше повернул голову, лицом прижимаясь к ее ладони, закрыв глаза. Когда снова взглянул на нее, в глазах его не осталось уже и тени сна.
   — Ты хорошо себя чувствуешь?
   — Я?! — Грейс попыталась рассмеяться, но безуспешно. — Я чувствую себя прекрасно! Но я беспокоюсь о тебе. Взгляд Рейза стал суровым.
   — Тебя могли убить.
   — Они не собирались убивать меня, — сказала она как можно спокойнее.
   — Черт побери! — крикнул Рейз и схватил ее за руку. От резкого движения поморщился, но продолжал сжимать ее руку крепко, словно в тисках.
   — Грейс, ты лгала мне!
   — Прости меня! — Она вздрогнула и снова погладила его волосы. — Прости меня, я не хотела! — В ее голосе звучало отчаяние.
   Рейз просто не мог этого вынести.
   — Как ты могла лгать мне?
   — Мне было очень трудно.
   Грейс всхлипнула, на глазах ее блеснули слезы.
   Он закрыл глаза, готовый сдаться.
   — Ох, Рейз! — воскликнула она, обнимая его. — Из-за меня тебя чуть не убили!
   Позже, подумал он, осторожно сжимая ее в объятиях. Они поговорят об этом позже. Они живы, они вместе — этого пока достаточно.
 
   Несколько дней спустя Рейз лежал в постели, свободно вытянувшись на спине.
   Заслышав ее шаги, тотчас же лег ничком, повернулся лицом к стене и закрыл глаза. Он уже научился различать шаги Грейс. Улыбнулся, услышав, как дверь открылась, и тут же согнал с лица улыбку.
   — Рейз? — окликнула она как-то вопросительно, точно не знала, стоит ли его будить.
   Он слегка застонал.
   Было слышно, как она поставила поднос и подошла к постели. Вот повезло, подумал Рейз, что она не застала его внизу сегодня рано утром, когда он искал, что бы ему такое почитать. Он уже три дня не вставал с постели и, если бы не Грейс, просто сошел бы с ума. Но она постоянно была рядом. Рейз опять застонал и повернулся к ней, моргая, точно со сна.
   Улыбка ее была такой нежной и ласковой, что у него перехватило дыхание.
   Грейс подошла и сразу же дотронулась рукой до его лба, пробуя температуру. Вчера у него был небольшой жар, но нежный уход и неустанные заботы Грейс делали пребывание в постели даже приятным. Единственное, на что он мог пожаловаться, так это на то, что Харриет не позволяла Грейс обтереть его влажной губкой. Когда он заикнулся об этом, Харриет пришла в ужас и закричала, что о них двоих уже и так достаточно сплетничают и что, пока они тут, в ее доме, она не позволит никаких вольностей. И она торжественно договорила: «Надеюсь, ты скоро женишься на ней!»
   — Ты с каждым днем выглядишь все лучше, — заметила Грейс, присаживаясь к нему на постель. Он вздохнул.
   — Это благодаря твоим заботам, Грейси. Ты же знаешь.
   — Я знаю, как ты умеешь льстить.
   — Неужели?
   — О, еще как!
   Оба они улыбались. Рейзу хотелось привлечь ее к себе и целовать, пока у них обоих не перехватит дыхание. Он потянулся к ней:
   — Иди ко мне. Она воспротивилась:
   — Тебе надо отдыхать, Рейз.
   — Я не хочу отдыхать. Я хочу тебя. Она покачала головой, но улыбнулась.
   — Только ты, Рейз, способен на такое — лежать в кровати, раненый, еле живой, и хотеть… — Грейс оборвала себя на полуслове и покраснела.
   — И хотеть чего? — поддразнил ее он.
   — По-моему, мне не обязательно произносить это вслух, — мягко сказала Грейс. Он тронул ее за руку:
   — Тогда я скажу. Я хочу заниматься с тобой любовью, Грейс.
   Он услышал свои собственные слова: «заниматься любовью». Легче было произнести их, чем то, что ему на самом деле хотелось сказать: «Я хочу любить тебя, Грейс. И я люблю тебя. Позволь мне любить тебя. Останься со мной навсегда! Будь моей женой».
   Скоро. Он снова сделает ей предложение, скоро.
   Рейз не заговаривал с ней больше о том, что они были на волосок от гибели, или о том, что она обманывала его. То, как Грейс ухаживала за ним теперь, делало все это похожим на сон, на ночной кошмар. Она была так внимательна, так ласкова, так нежна. Рейз понимал, что для нее наилучший способ заслужить его прощение — забота о нем. Ему нравилось ее внимание. А когда они поженятся, что ж, тогда у них будет время разобраться с этой ее способностью вечно попадать во всякие переделки. К тому же она, наверное, будет так занята детьми…
   У него вдруг появилось ужасное предчувствие, что даже дети не помешают Грейс пытаться переделать окружающий мир. Рейз невольно улыбнулся. Да разве ему нужна другая Грейс? Слава Богу, существует множество нормальных школ в нормальных городах, где учителям не угрожают смертью зловещие ночные мстители. Потом вдруг страшная мысль пришла ему в голову: даже в нормальной, спокойной обстановке — можно голову дать на отсечение — она сумеет найти опасности, так что недолго эта обстановка останется спокойной и нормальной!
   Грейс прервала его размышления:
   — Есть хочешь?
   — М-м-м.
   Она подсунула ему под спину руки, как будто он сам не мог сесть. Рейз не шелохнулся, не помог ей. Груди ее касались его обнаженной груди, вызывая еще большую боль в его и без того болезненно напряженном паху.
   — Нагнись вперед, — скомандовала она, и Рейз с радостью подчинился.
   Пока она возилась с подушками, пристраивая их за его спиной, он ласково провел губами по чудесной ложбинке, оказавшейся прямо перед его лицом. Грейс ахнула, откинулась назад и засмеялась:
   — Ты и правда поправляешься!
   — Голова еще болит, — жалобно солгал он. Грейс помогла ему сесть, поддерживая руками за плечи. Он ткнулся ей лицом в подбородок, слегка прикусив его.
   — Рейз!
   — М-м-м?
   — Что ты думаешь делать? — Голос ее звучал тревожно, и Рейз сразу же насторожился.
   — А что случилось, Грейси? — Он сжал ее руку.
   — Сегодня утром хоронили Роулинза. Рейз помрачнел. Грейс не нужно было облекать свои вопросы в слова: он прочитал их в ее глазах.
   — Во всяком случае, я не вижу осуждения, — заметил он. — На этот раз ты хоть интересуешься, что я на самом деле чувствую.
   — Да.
   Он хмуро посмотрел на нее:
   — Я и раньше убивал, Грейс, и нельзя сказать, чтобы я легко относился к этому, даже если убитый — такой гад, как Роулинз. В ту ночь у меня не было выбора. Их было слишком много, а ненависть и насилие порождают смерть и убийство. Мне нужно было действовать мгновенно. И если бы пришлось, сделал бы это опять.
   Грейс сжала его руку:
   — Рейз, я так боюсь. Некоторые жители города очень злы на тебя. Они хотят, чтобы тебя арестовали. Рейз улыбнулся, глаза его сузились.
   — Пусть попробуют арестовать меня, буду ждать с нетерпением.
   — Что ты хочешь сказать?
   Он, невесело рассмеявшись, объяснил:
   — Форд не осмелится. У меня есть деньги и власть. Мои адвокаты не просто добьются моего освобождения, они выставят на свет Божий все, что происходит в этом городе, покажут всем, как Форд насаждает здесь страх и насилие. Разразится скандал. Уж я об этом позабочусь. Хотя подобного рода сообщения давно уже не новость и
   Север уже по горло сыт проблемами Юга, я позабочусь, чтобы это вызвало сенсацию в прессе. С Фордом будет покончено. То, что он делал, противозаконно. Если он арестует меня, это будет стоить ему не только карьеры — ему будет грозить судебный процесс. Грейс вздохнула:
   — Об этом я и не подумала, Я боялась, мне казалось, что он может арестовать тебя.
   — В одном только невозможно обвинить Форда, — сказал Рейз, — в глупости. К несчастью.
   — Рейз, как ты смотришь на то, чтобы попутешествовать?
   Это было два дня спустя. Вокруг них щебетали птицы, трава трепетала под легким ветерком. Солнце ярко светило, на небе ни облачка. Рейз держал ее за руку. Грейс несла корзинку для пикника. Они остановились на полянке.
   — Ты же знаешь, я обожаю путешествовать, — улыбнулся Рейз. — Куда бы ты хотела поехать? В Нью-Йорк? Лондон? Китай? Тибет?
   Она через силу улыбнулась:
   — Я никогда не была в Европе.
   «Неужели это так просто, так доступно?» — подумала она.
   — Европа — пустяки, Грейс. — Он взглянул на нее. — Разве ты не знаешь, что, если б мог, я подарил бы тебе луну и все звезды в придачу?
   На глазах у нее сверкнули слезы.
   — Европы вполне достаточно.
   Он взял ее за руку и мечтательно произнес:
   — Париж весной… с тобой… Грейс затаила дыхание.
   — Весной? Но ведь это только на будущий год!
   — А когда бы ты хотела поехать?
   — Сейчас.
   — Грейс, даже если б мы поехали прямо сейчас, мне все равно нужно побывать дома. Я ведь так близко и… — Рейз улыбнулся широко, совсем по-детски. — Мать просто убьет меня, если я не заеду. К тому же я хочу, чтобы ты познакомилась с родителям.
   Она пришла в ужас:
   — Рейз, я не хочу встречаться с твоими родителями. Его улыбка растаяла.
   — Они полюбят тебя.
   — Давай уедем в Париж сейчас же. Бросив корзину, она вцепилась в его плечи.
   — Хочешь сбежать от меня, Грейс? — спросил он спокойно.
   — Нет!
   — Ты не бежала от угроз Роулинза, ты даже лгала мне, бросая им вызов. Но сейчас ты бежишь. Почему?
   — Я боюсь, — шепнула она, цепляясь за него. Он прижал ее к себе.
   — Не бойся. Пока ты со мной, с тобой ничего не случится! Я обещаю.
   — Но я боюсь не за себя! А за тебя! Форд негодяй, Рейз, он способен на все! Ему ничего не стоит всадить тебе пулю в затылок.
   Рейз не улыбнулся.
   — Ты по-прежнему ни капли не веришь в меня, правда? С той минуты, как мы встретились, кем только ты меня не называла: нахалом, волокитой, ловеласом, игроком. Я ничего не забыл!
   Грейс хотела сказать ему, что любит его, но побоялась. Ее мучили дурные предчувствия.
   — Ты считаешь меня еще и трусом?
   — Нет!
   — Если я сбегу, то так оно и будет. Счеты между мной и Фордом еще не кончены, и, пока мы не рассчитаемся, я не могу уехать. — Он повернулся и пошел прочь.
   Грейс побежала за ним.
   — Рейз, будь благоразумен. Трусость тут совершенно ни при чем. Это просто здравый смысл! Зачем дразнить Форда?
   — Я не собираюсь бежать от него, Грейс. Нет человека, от которого я побежал бы.
   — Ты с ума сошел! Хочешь, чтобы тебя убили!
   Он медленно обернулся. Грейс всхлипывала, закрыв лицо руками. Он на секунду замер. Потом подошел к ней, взял ее руки, мокрые от слез, в свои.
   — Ты боишься за меня?
   — Да!
   — Я дорог тебе?
   — Да!
   — Настолько, что ты хотела бы остаться со мной навсегда?
   Грейс не Сводила с него глаз, опушенных густыми, влажными от слез ресницами. Молчание казалось бесконечным. Наконец она сказала:
   — Пожалуйста, давай уедем.
   Рейз продолжал ожесточенно, с горечью:
   — Настолько, чтобы выйти за меня замуж? — Взгляд его был острым и твердым как алмаз. Она вздохнула.
   — О чем ты говоришь?
   — Ты станешь моей женой, Грейс? Дорог ли я тебе настолько, чтобы ты стала моей женой?
   Сердце ее билось так сильно, что мысли разбегались.
   — Я… Я… Рейз! Мне надо подумать. Ноздри его вздрогнули.
   — Мне кажется, — произнес он ледяным тоном, — что именно это ты мне ответила в прошлый раз.
   — Рейз, — взмолилась она, хватая его за руку, когда он повернулся, чтобы уйти. — Мы не подходим друг другу! Ты же знаешь, что не подходим!
   — Мы не подходим друг другу, — повторил Рейз. — Странно, а мне казалось — подходим, и даже очень неплохо.
   — Ты знаешь, о чем я говорю! Ты просто извращаешь мои мысли!
   — Разве? Похоже, ты одна только умеешь выражаться точно.
   — Рейз, ну взять хотя бы последний случай. Ты можешь, не покривив душой, сказать, что позволил бы мне учить ребятишек, если бы я попросила об этом?
   Он взорвался:
   — Какое, черт побери, отношение это имеет к нам?
   — Самое прямое!
   — Ты прекрасно знаешь, что поступала глупо. И ты обманывала меня, ты юлила и скрывала свои дела. Ты не только чуть не подставила меня под пулю — тебя саму чуть было не изнасиловали. Ты отлично знаешь, что я никогда не позволил бы тебе учить этих детей! Ради всего святого, Грейс, через пару недель Аллен вернется к работе!
   — Если б мы поженились, ты мог бы запретить мне работать. И по закону мне пришлось бы подчиниться.
   — Я прошу тебя стать моей женой, а мы тут спорим, будешь ты работать или нет. — Рейз смотрел на нее с нескрываемой горечью. — Ничего не изменилось. Ты никогда мне не верила и по-прежнему не веришь.
   Он отвернулся и зашагал прочь, обратно к дороге, по которой они пришли из города.
   — Рейз, подожди! — закричала она. Но он не остановился. Шел широко, размашисто, все больше удаляясь от нее. Грейс побежала.
   — Пожалуйста, подожди, Рейз!
   Она догнала его, схватила за руку. Он, не глядя, оттолкнул ее. Грейс окаменела, прислонившись к стволу дерева, задыхаясь.
   — Пожалуйста, — шепнула она, — подожди! Рейз не остановился. Не оглянулся.

Глава 25

   Грейс чувствовала себя так, будто ее смертельно ранили. Она сползла на землю к подножию дерева и заплакала. Она обидела его, а это было хуже, чем обидеть себя. Но, Боже всемогущий, что же ей было делать? Она ведь даже не сказала «нет». Она была искренна, когда говорила, что ей надо подумать. И, Бог свидетель, ей и правда это было необходимо!
   Грейс знала, что не может стать его женой.
   Он постепенно лишит ее всякой независимости, по крайней мере попытается, и вся их семейная жизнь превратится в нескончаемую борьбу. В конце концов они, пожалуй, возненавидят друг друга.
   Рейз хотел, чтобы она стала его женой. Значит ли это, что он любит ее? А если да, то почему же он хочет лишить ее самого дорогого, что есть у нее в жизни? И что самое худшее — отчего ее сердце умоляет рассудок смириться с этим?
   — Я никогда не выйду за него замуж.
   Произнесенные вслух, слова эти прозвучали убедительно.
   Собравшись с духом, Грейс встала. Что она должна теперь сделать?
   Уехать.
   Грейс ненавидела себя. Она не хотела уезжать. Но неужели ей оставаться здесь и целый год — пока не кончится срок договора — играть роль его любовницы в ожидании неизбежного? Постоянно сцепляясь с ним, как кошка с собакой? Хватит ли у нее сил вынести это, если, любя его, находясь рядом с ним, она будет знать, что все это скоро кончится? А если она все-таки уедет, уедет ли Рейз тоже? Грейс не сомневалась, что он не оставит в покое Форда до тех пор, пока она здесь. Но если ее не будет…
   Наконец-то ей в голову пришла светлая мысль! Она бы с радостью пожертвовала временем, которое ей осталось провести с Рейзом, лишь бы только ему не грозила беда.
   Грейс отыскала корзинку и подняла ее. Она только-только начала успокаиваться, но вид брошенной корзинки всколыхнул воспоминания, вызвав новые слезы. Если бы она была до конца честной перед самой собой, то призналась бы себе, что есть только одно место, где ей хотелось бы сейчас оказаться, — в объятиях Рейза, прося у него прощения, утешая его, заставляя забыть обиду.
   Через несколько минут Грейс поняла, что идет не по той тропинке, что так она не выйдет на дорогу к городу. В смятении она нечаянно свернула на одну из оленьих тропок. Она заколебалась, не зная, куда ей двинуться, затем решила, что дорога, наверное, впереди и, если повезёт, она отыщет ее.
   Грейс шла еще несколько минут, тревожась все больше, когда увидела просвет среди деревьев. Лужайка, открывшаяся впереди, показалась ей знакомой, и она вздохнула с облегчением. Потом вдруг замерла, прижимая ладонь к губам.
   Это была поляна, где стояла церковь, в которой она учила детей. Только вот церкви больше не было.
   Не осталось ничего, кроме углей и грязных, обгорелых отметин и покореженного остова железной печи.
   Слезы навернулись ей на глаза. Такая жестокость, такое варварство… такая ненависть! Если бы у Грейс еще оставались слезы, она бы снова заплакала, но слез не было — она просто прислонилась к черному, обожженному стволу дерева и горестно сжалась, обхватив себя руками…
   Задыхаясь, Грейс вернулась в гостиницу. Когда она вошла в комнату, Рейз даже не взглянул на нее. Он стирал с лица остатки крема для бритья, на нем были только бриджи и сапоги. Комок застрял у нее в горле, мешая дышать.
   — Рейз?
   Никакого ответа. Он сгреб с комода мелочь, сунул ее в карман.
   — Рейз?
   Он едва взглянул на нее, натягивая рубашку.
   Грейс стало страшно. Он уходит от нее.
   — Рейз!
   — Что, Грейс?
   Он был так холоден, это разбивало ей сердце.
   — Ты уходишь?
   На этот раз Рейз прямо посмотрел на нее — прищурившись, колючим, ледяным взглядом.
   — Не утруждай себя и не жди меня.
   У нее перехватило дыхание, когда Рейз повернулся к ней спиной, полный презрения и гнева. Облачившись в свой льдисто-голубой жилет и темный сюртук, он прошел мимо нее так, словно это было пустое место. Дверь за ним захлопнулась. Он ушел.
 
   Рейз вернулся перед рассветом, когда небо только-только начинало светлеть. Грейс не спала всю ночь, глаза ее покраснели от слез. Она лежала на боку, не шевелясь, притворяясь спящей, прислушиваясь к каждому его движению. Она сразу поняла, что Рейз не пьян, так аккуратно он снимал одежду. Сердце ее замерло; она молилась, чтобы он лег в постель, обнял ее, сказал, что любит. Рейз лег, отодвинувшись от нее подальше, и почти сразу заснул. Она заплакала беззвучно — самое трудное, что ей только приходилось делать в жизни.
   На следующее утро все было точно так же, как накануне. Грейс просто не могла этого вынести. Он завтракал и читал газету, держась с ней так же холодно, безразлично, как вчера. Грейс непременно хотела знать, что он делал всю ночь. От него не пахло дешевыми духами, когда он ложился в постель, и она не заметила на его вещах следов помады, когда собирала их в стирку. Однако она никак не могла отделаться от мысли, что Рейз провел ночь в объятиях другой женщины
   — Ночью ты играл в покер?
   — Да. — Он не взглянул на нее. Она помолчала.
   — Выиграл
   Рейз резко свернул газету.
   — Нет.
   — Мне очень жаль.
   Он отшвырнул газету, глаза его вспыхнули.
   — Ты хочешь мне что-то сказать, Грейс?
   — Где ты был ночью? — не в силах больше сдерживаться, вскричала она. — Ты был с другой женщиной? Взгляд его был беспощаден.
   — Ты не имеешь права спрашивать. Она коротко вздохнула.
   — Ты мне не жена, — сказал Рейз, и желваки на его скулах напряглись. — Только жена имеет право задавать подобные вопросы.
   Она ничего не могла с собой поделать, лицо ее жалобно сморщилось.
   — Ч-черт! — крикнул Рейз, вставая и отбрасывая ногой стул. Он вышел.
   Ей нужно уехать именно теперь, пока все у них идет вот так, наперекосяк. Но разве она сможет — и именно по этой причине?
 
   Выйдя из номера, Рейз остановился в коридоре, прислонившись к двери, борясь с желанием вернуться и схватить ее в объятия. Будь она проклята! Она совершенно ему не верит! Она не верит ему настолько, чтобы выйти за него замуж; не верит, что он способен справиться с Фордом; не верит, что он может удержаться и не лечь в постель с проституткой, когда ее нет рядом! Кем же Грейс его, в конце концов, считает?
   Рейз вернулся только на рассвете, на этот раз пьяный. Он проиграл тысячу долларов, и ему было на это наплевать. Конечно, это она во всем виновата. Будь она проклята, рыжая колдунья! Будь она проклята за то, что не верит ему. За то, что не хочет стать его женой. Теперь, под влиянием выпитого, обида его была как разверстая рана, грозящая поглотить его самого.
   Спящая Грейс показалась ему невыносимо прекрасной. Она лежала на боку, в прозрачной, как паутинка, ночной рубашке, которую он подарил ей; волосы струились по плечам огненными, золотистыми волнами. Внезапно на него нахлынули теплые, чудесные воспоминания о том дне, когда он вернулся из Нового Орлеана. Господи, разве не была она счастлива, как маленькая девочка в Рождество, безудержно радуясь его незамысловатым подаркам? И он тоже был счастлив. Они были так бесконечно, невероятно счастливы, а вот теперь они так бесконечно, невероятно несчастны.
   Желание разгоралось в нем, пока не стало таким отчаянным, что ему казалось, он сейчас умрет. Но он не тронет ее, о нет, ни за что! Будь он проклят, если покажет Грейс, как сильно тоскует без нее, как безудержно желает ее. Она потянулась и приподнялась на локте.
   — Рейз?
   Глаза ее были такие красные, опухшие. «Неужели это из-за меня?» — подумал он, и мучительная боль раскаяния пронзила его. Он постарался отогнать от себя чувство вины и угрызения совести. Ведь он предложил ей свою руку, а она все еще не могла избавиться от каких-то сомнений, придумала отговорку, что должна подумать. Разве этим она не доказала, что совсем не любит его?
   — Рейз?
   Он изо всех сил старался не замечать ее, повернулся к ней спиной и стал раздеваться. Потом решил, что лучше не снимать бриджей. Черт бы его побрал, он все еще желает ее!
   Ложась в постель, он постарался не дотрагиваться до нее.
   — У тебя все… — Голос ее дрогнул, казалось, она вот-вот расплачется. — Все хорошо?
   Рейз закрыл глаза, борясь с собой. Он услышал ее прерывистый вздох и скорее почувствовал, чем увидел, как она сжалась в маленький, беззащитный комочек. Он выругался, когда Грейс подавила всхлип. Шевельнулся. Со стоном прижался к ней, обхватив ее за плечи. Грейс прерывисто вздохнула, тотчас бросаясь в его объятия. Он обнял ее. Она заплакала. Он ласково гладил ее. Она прижалась к нему всем телом.
   — О Господи, Грейс! — простонал он. Она сжала его лицо в ладонях.
   — Люби меня! — воскликнула она отчаянно, требовательно. — Рейз, пожалуйста! — Губы ее впились в его рот.
   Он раскрылся под этим натиском, тая, чувствуя, что безнадежно пропал.
   — Грейси, Грейс…
   — О, Рейз! — вскричала она, опрокидывая его на спину и садясь сверху, покрывая поцелуями его лицо, его веки, его шею, его подбородок. Она ухватила завитки его волос, не давая ему двинуться. — Рейз…
   Он закрыл глаза, закинув голову так, чтобы губы ее оказались на его шее. Может быть, думал он, может быть, этого и достаточно. Если бы только у него хватило терпения…
   Грейс вытянулась, лежа на нем сверху, то отрываясь, то вновь прижимаясь к нему, раскачиваясь вместе с ним. Рейз был ошеломлен ее откровенным, жадным желанием.
   — Грейс! — вскрикнул он, беря ее лицо в ладони и хотел было перекатиться так, чтобы она оказалась под ним. Никогда и никого он так не желал, как Грейс. Господи, он не мог без нее жить!
   — Нет, — шепнула она, вставая на колени и расстегивая его бриджи. Пальцы ее сжали твердую, словно стальную, плоть. Впервые она касалась его так, и жгучая, жаркая, неистовая страсть захлестнула Рейза.
   — Грейс, пожалуйста! Ну же, ну!
   Она сжимала его, то вверх, то вниз скользя по его телу, и вдруг села сверху на его налитую, вздыбившуюся плоть. Они унеслись к небесам, тая в сладчайшем блаженстве.
 
   Она медлила с отъездом.
   Рейз послал еще одну телеграмму родителям, сообщая что его приезд откладывается.
   Оба они отчаянно цеплялись за свои новые отношения. Они уже не были просто любовниками. Оба пытались как-то справиться с тем положением, которое оба находили неприемлемым, но которое ни один из них не мог изменить Это должно было скоро кончиться, но ни один из них не осмеливался об этом думать. Проще было оставаться вместе и делать вид, что все идет как положено, своим чередом, и так оно и будет всегда. Их по-прежнему отчаянно влекло друг к другу, и не только в постели. Но в каждом мгновении, проведенном вместе, таились теперь тоска и отчаяние. И оба они это чувствовали.
   Поэтому-то Грейс не могла понять поведения Рейза. Последние два дня он куда-то таинственно исчезал, оправдывая свои отлучки игрой в покер по-крупному, которую он никак не мог пропустить, и оставляя Грейс в одиночестве, разочарованную и обиженную. Их отношения и без того висели на волоске, а тут еще он так странно ведет себя. Он чем-то занят тайком от нее — в этом Грейс не сомневалась. И вот однажды на пороге появились Кларисса и Джеффри — приятное разнообразие в этой непривычной и утомительной для нее праздности.
   — Идемте с нами, мисс Грейс!
   Джеф так и сиял, таща ее за руку вниз по лестнице.
   — Где ваша шляпка, мисс Грейс? — спросила Кларисса, замыкавшая шествие. — На улице ужасная жара. Вам обязательно нужно взять шляпку.
   — Что это за суматоха? — удивилась Грейс, чувствуя, что они с трудом сдерживают возбуждение. — Нет, я без шляпы.
   — Так нельзя, — строго заявила Кларисса. Грейс сбегала наверх за бледно-лиловой шляпой, так гармонировавшей с полосками на ее льняном платье.
   — А-а, вот и мой любимый мул! — воскликнула Грейс, увидев Мэри, запряженную в маленькую тележку. Мэри и ухом не повела. Грейс осторожно, с опаской, похлопала ее по крупу — в конце концов, она кое-чем обязана этому животному. Мэри вытянула шею и повернула голову, бросив на нее не то укоризненный, не то недоверчивый взгляд. — Ну, — сказала Грейс, — и куда же мы едем? Они сели, и Кларисса взяла вожжи.
   — Это сюрприз, — сказала она, подавив лукавый смешок. — Н-но, пошла!
   — Мистер Рейз говорит… — начал было Джеф, но Кларисса ткнула его в бок локтем, и он тут же умолк.
   — Рейз? А он-то тут при чем?
   Джеффри смущенно поежился. Кларисса мрачно взглянула на него, потом перевела разговор на погоду, на будущий урожай хлопка, на покрой платья Грейс. Та наконец не выдержала и тронула ее за плечо, прося замолчать. Грейс просто сгорала от любопытства.