Страница:
Поначалу, оставаясь один в промежутке между чудесными утренними часами, когда они любили друг друга, и сладостным послеполуденным отдыхом на лоне природы, он еще порой подозревал что-то неладное. Грейс слишком легко сдалась! Это было совсем не похоже на нее. Однако потом Рейз вспомнил, что до сих пор она ни разу не поступила так, как он ожидал. Она непредсказуема и, видимо, навсегда останется для него загадкой.
Только ради нее Рейз полностью не забросил своих дел, Он не хотел оставлять ее ни на минуту. Но Грейс проявила непреклонность и выдержку, настаивая на том, чтобы он непременно посвящал несколько часов в день своим разнообразным делам и заботам.
— Ты ведь не хочешь, чтобы тебя водили за нос, как слепого котенка, правда? — спросила она, подбоченившись.
— Нет, мэм.
Рейзу ничего не оставалось, кроме как согласиться, и они распределили время. Каждое утро с десяти до двух он просматривал свою корреспонденцию и занимался делами. Грейс в это время выходила в город, всякий раз возвращаясь с какой-нибудь покупкой: свежими булочками, кружевными перчатками, брошкой с камеей. Один раз она даже сделала ему подарок — чудесный золотой перстень с печаткой из оникса. Рейз не находил слов благодарности. Конечно, он и раньше получал подарки от женщин, но этот — совсем иное дело, ведь он был от Грейс. Рейз был тронут до глубины души.
— Тебе нравится? — смущенно спросила она.
— Он восхитительный!
— Конечно, я купила его на твои деньги… Он не дал ей договорить, схватив в объятия и крепко прижав к себе.
— Деньги, которые я тебе даю, твои. Спасибо, Грейс.
Рейз хотел сказать ей, что любит ее, но все еще боялся обнаружить свои самые сокровенные чувства. Правда, в эти дни ему и так не очень-то удавалось скрывать их. Они были просто написаны у него на лице.
Рейз принял решение. Он послал родителям телеграмму, сообщая, что он и его нареченная прибудут через три недели, пятнадцатого. Через десять дней он сделает предложение, и Грейс наверняка примет его, а значит, домой он приедет уже с молодой женой. Он не собирался тянуть со свадьбой до возвращения на ранчо. Как только Грейс скажет «да», он отведет ее к ближайшему священнику и наденет ей на палец кольцо.
После ужина Рейз засел в «Блэк-Хилле» за покером. Грейс сама прогнала его, сказав, что ей нужно написать письма, а она совершенно не может сосредоточиться, когда он рядом. Рейз рад был этому. Он хотел, чтобы его близость всегда оставалась для нее праздником. Даже когда она была чем-то занята, он хотел оставаться с ней, в ее мыслях… как она всегда была с ним.
Ему хотелось вернуться в гостиницу, лечь в постель и любить ее. Однако он только-только начал по крупному выигрывать, а в везение он верил. Фаррис и другие не очень-то обрадуются, если он сейчас уйдет. К тому же они с Грейс любили друг друга с обеда до самого вечера на полянке у пруда. Но если он и дальше будет об этом думать, то проиграет партию.
— Эй, Рейз! Ты здесь или в облаках витаешь? — Джордж помахал у него перед носом рукой.
Рейз выругался и отбросил его руку.
— В облаках. Прошу прощения.
— Наверняка только о том и думаешь, как бы поскорее вернуться в свое маленькое, уютное гнездышко и погладить свою кошечку — или кто у тебя там? — Джордж подмигнул, метнув на Рейза плутоватый двусмысленный взгляд.
— Эй, послушайте, — произнес чей-то встревоженный голос за соседним столом.
Стало тихо. Все, в том числе и Рейз, вслушивались в ночь. Снаружи доносились только стрекот цикад, далекое лошадиное ржание да стук колес проезжающего экипажа. К черту все это! Рейз отодвинул стул, собираясь уйти, но в эту минуту тишину нарушила барабанная дробь множества лошадиных копыт. По спине его пробежал холодок.
— Ночные мстители, — сказал Джордж.
Было уже поздно, и ничем иным нельзя было объяснить появление целого отряда всадников.
— Хотел бы я знать, кто тот несчастный, за которым они охотятся, — пробормотав один из игроков.
Рейз думал о том же, в нем вскипали негодование и ярость. Внезапно он заметил, что все в баре смотрят на него. По телу снова пробежал холодок, точно леденящее дыхание рока коснулось его. Он не взял с собой пистолет, но у него был нож. Рейз медленно поднялся. «Неужто Форд осмелится напасть на меня?» — подумал он.
Джордж тоже встал.
— Тебе бы лучше идти, — с тревогой сказал он. Рейз криво усмехнулся:
— Я не собираюсь бежать. Джордж широко раскрыл глаза:
— Ну ты и дурень! Да разве ж они за тобой охотятся? Рейз, как ты мог позволить ей это? Разве ты не знал, чем все может кончиться? Роулинз в последние дни только и болтал, что о твоей рыженькой.
— Что?!
— Он злится, что она все еще учит ниггеров, — продолжал Джордж. — Злится, что она не послушалась второго предупреждения. Он просто кипит от ярости.
До Рейза не сразу дошел смысл этих слов.
— Учит?
Джордж сочувственно посмотрел на него:
— Так ты не знал? Она там собрала целый класс и занимается с ними каждый день, с десяти до двух. Я так сразу и подумал, когда мне сказали, что Роулинз сегодня…
Рейз выругался и бросился к выходу. Услышал за собой топот Джорджа и почти не удивился. Он был еще в дверях, когда всадники пронеслись мимо — около дюжины громадных темных лошадей. Рейз замер, прижавшись к стене. Стоило им промчаться мимо, как он вскочил на Коня, посылая его в галоп, отчаянно пытаясь вспомнить какой-нибудь более короткий путь к гостинице. Но его не было. Завернув на полном скаку за угол, Рейз увидел, как вся эта груда темных лошадиных спин вздыбилась, с маху остановившись перед гостиницей «Силвер леди». Половина всадников спешилась, и все они ринулись внутрь.
Грейс знала, что ведет себя не правильно.
Она все время лгала Рейзу и чувствовала себя из-за этого ужасно. Но он больше не заговаривал с ней о школе, и Грейс тайком, за его спиной, продолжала заниматься с учениками. Она тоже решила больше не возвращаться к этому разговору. Все равно она не может уступить ему.
Дело было даже не в том, что дети имели право учиться. Через пару недель Аллен вернется к своим обязанностям. И что тогда будет с ней? Она станет просто содержанкой — и никем больше.
Даже если Рейз снова сделает ей предложение, как она может принять его? Любовь — это еще не все. Он пытался подчинить ее своей воле, а ведь она еще даже не его жена. Рейз не имел еще над ней никакой власти, по крайней мере законной, и все же пытался навязать ей решение, которое перевернуло бы всю ее жизнь. Было бы чудом, если после свадьбы перед ними снова не встал бы тот же самый вопрос и Рейз опять не попытался бы командовать ею. И так будет продолжаться всегда, потому что они смотрят на жизнь совершенно по-разному, и вряд ли это когда-нибудь изменится.
Все рассуждения бессмысленны. Рейз больше не сделает ей предложения, и она должна возблагодарить за это Бога. Потому что какая-то безрассудная частичка ее существа отчаянно хотела сказать «да».
«Неужели это и есть любовь?» — спрашивала себя Грейс, зарывшись лицом в подушку. Страдание, сердечная боль и такое мучительное, страстное томление, словно разъедающее ее изнутри?
Она отчаянно любила его.
И не видела выхода.
Все равно так не может долго продолжаться, сказала она себе. У них заключен договор, и она должна оставаться с Рейзом в течение года. Но она не способна без конца хитрить и изворачиваться, ей придется во всем признаться. И поплатиться за это. Грейс была уверена только в одном: в их договоре не было ни слова о том, что она не должна учить детей. Рейз не сказал ей об этом четко, а что до нее, то она никогда не согласилась бы на эту связь, поставь он подобное условие.
У нее было ужасное предчувствие, что рано или поздно Рейз сам все узнает и это повлечет за собой новую цепь непредсказуемых событий, а кончится все тем, что они расстанутся. К ее удивлению, на глаза навернулись слезы — соленые, горькие. Мысль о том, что она должна во всем признаться, убивала ее. «О Рейз, возвращайся скорее, и люби меня, и избавь от этой муки, пусть даже на несколько мгновений. Обними меня так, будто ты любишь меня! И я притворюсь…» Грейс подняла голову. В ночи вдруг все странно стихло, тогда как обычно разнузданное, шумное веселье, доносившееся из баров у подножия холма, разгоняло тишину. И тут она услышала гулкий грохот, будто гром прокатился в отдалении. Что это? Гроза? Грейс приподнялась на локте. Нет, не может быть, на небе за весь день не появилось ни облачка. Всадники.
Они стремительно приближались. Отвратительный холодок страха пробежал у нее по спине. Она поняла: это ночные мстители.
Ей хотелось спрятаться с головой под одеяло, свернуться клубочком и замереть. Вместо этого она спустила ноги с кровати и села, не в силах шевельнуться от ужаса, пытаясь что-либо сообразить. Кто станет их следующей жертвой? Просто невероятно, что они едут так открыто прямо по Клиф-стрит. Что же ей делать?
Если бы только Рейз был здесь!
Дробь лошадиных копыт стала такой оглушительной, что, должно быть, они уже под самым окном. Грейс услышала храп лошадей, позвякивание сбруи, поскрипывание седельной кожи. Потрясенная, подбежала к окну и увидела, что прямо под ним, внизу, несколько всадников держат в поводу шесть лошадей без седоков.
Успев лишь подумать: «Они приехали за кем-то сюда, в гостиницу», — она услышала топот на лестнице, и вся съежилась, застыла у окна.
Дверь распахнулась от удара ноги. Грейс в ужасе смотрела на мужчин, столпивщихся в дверном проеме, силуэты их смутно вырисовывались в свете поднятого фонаря.
— Брэга здесь нет, — заметил кто-то с удовлетворением. Оцепенев от ужаса, Грейс узнала шерифа Форда.
— Я же говорил, что он в баре, — сказал кто-то.
— Привет, малышка! — осклабился Форд, показывая желтые зубы.
Грейс не могла пошевелиться.
— Я ею займусь. — Роулинз угрюмо проталкивался вперед С отчаянным криком Грейс повернулась и рывком подняла чуть приоткрытую оконную раму до упора вверх Их номер был на втором этаже. Под окном — наклонная дощатая крыша, а дальше — только пыльная мостовая. Вне себя от ужаса, Грейс все же перебросила одну ногу через подоконник, но руки Роулинза потащили ее назад. Она пронзительно вскрикнула.
Он грубо ударил ее по лицу, заставляя замолчать.
— Заткнись, янки!
Грейс не успела еще почувствовать боли, а ее уже волокли по полу, словно мешок с картошкой. Она выкручивалась, извивалась, отбивалась ногами, пытаясь вырваться.
— Ну и чертовка! — воскликнул кто-то.
— Любительница черномазых, — бросил Роулинз.
— Я не понимаю, — нервно произнес кто-то, — все-таки женщина…
— Обыкновенная шлюха, содержанка, — хмыкнул Форд, выволакивая ее за дверь. — Эй, как ты там, готова обслужить нас, училка? Думаешь, выдержишь, если я на тебя насяду? — Он стал грубо мять ей грудь.
Грейс изо всех сил впилась зубами в его руку повыше локтя. Он взвыл, рванул Грейс вверх, вытягивая в полный рост, и так ударил по лицу тыльной стороной ладони, что из глаз у нее посыпались искры. Потом наступила темнота. Он двигался неслышно.
Впереди слышался гулкий грохот копыт: лошади мчались на север от Натчеза, через лес.
Рейз бежал тихо, легко, без усилий. Ярость кипела в его крови, в его мозгу. Перед глазами у него стояла одна, одна-единственная картина: Грейс в ночной рубашке волокут из гостиницы и перебрасывают через спину чьей-то лошади. Тело ее безжизненно обмякло.
Сегодня ночью он будет убивать.
Шаги его были широкими, легкими, несмотря на сапоги вовсе не предназначенные для такого бега. В руке он сжимал пистолет Джорджа. Бежал бесшумно, как выучился в детстве на просторах Техаса. Так бегать научил его отец, наполовину индеец. Ни одна веточка не хрустнула. Ни один листик не шелохнулся. Было темно, но он бежал уверенно. Давненько не приходилось ему так бегать, со времен войны, но тогда охотились за ним. Теперь охотником был он.
Рейз услышал, как они остановились, до него долетали их голоса — возбужденные, злобные, пререкающиеся. Он весь вспотел, так что и бриджи, и рубашка влажно прилипли к телу. Рейз замер, притаившись за кустами. Выглянул в просвет между деревьями, и каждый мускул, каждая мышца его тела напряглись. Он прерывисто втянул в себя воздух.
Грейс на четвереньках стояла на земле, голова ее покачивалась, как у пьяной, длинные волосы, рассыпавшись, накрыли ее всю. Форд спешился и молниеносным движением сорвал с нее рубашку. Мужчины вмиг смолкли. Затем тишину нарушили возгласы:
— Матерь Божья! Нет, вы только гляньте на эти ноги!
— И эти сиськи!
Форд захохотал, и смех его прокатился в ночи. Роулинз соскочил с лошади, рывком поставил Грейс на ноги и прижал ее спиной к себе, ухмыляясь, тиская ее груди. Он открыл рот, чтобы что-то сказать. Но так и не произнес ни звука.
Нож вонзился в его шею сзади, чуть повыше спины. Роулинз застыл, широко раскрыв глаза, потом, скорчившись, повалился на землю.
— Беги, Грейс! — крикнул Рейз, вставая и обнаруживая себя, и выстрелил. Стоявший рядом с Грейс мужчина упал, не успев даже понять, что случилось.
Грейс растерялась. Она не сразу двинулась с места, опоздала на долю секунды. Ее похитители вышли из оцепенения, и ружейный огонь стеной обрушился на Рейза. Он пытался отразить его. Увидел, как Форд подскочил к Грейс, и развернулся, целясь в шерифа, на миг отвлекшись от общей свары. В то мгновение, когда он нажал на спуск, чья-то пуля царапнула его бок, и Рейз промахнулся. Форд оттащил Грейс в сторону, держа перед собой; приказал всем прекратить огонь Его люди, затаившиеся за камнями и деревьями, подчинились. Рейз прислонился к стволу дуба, не обращая внимания на теплую струйку крови, стекающую по груди, не отводя глаз от Грейс, готовый снова и снова убивать.
— Я захватил твою милашку, Брэг! — крикнул Форд. — Брось пистолет, или я продырявлю ее очаровательную нежную шкурку.
Пот струйками стекал у Рейза по виску, заливая левый глаз. Вид Грейс, обнаженной и беззащитной, в лапах Форда, грозил лишить его самообладания, свести с ума.
— Я не шучу, Брэг! — крикнул Форд. Рейз отшвырнул пистолет в сторону.
— Возьмите у него оружие, — скомандовал Форд. — И возьмите его самого.
Рейз вышел из-за дерева, и его тотчас же схватили двое мужчин. Он позволил им вывести себя на поляну под свет факелов. Внутри у него все сжалось, когда он заметил алую отметину на лице Грейс; она уже начинала багроветь, вспухая. Потом увидел, как Форд щупает ее грудь, и пришел в бешенство. Яростно, неистово рванулся из рук державших его мужчин и вырвался. Смех Форда неожиданно оборвался. Рейз ощутил бесконечное наслаждение, метнувшись к его горлу, чувствуя, что еще мгновение — и он раздерет его голыми руками. Последнее, что он слышал, был пронзительный крик Грейс. Страшная боль разорвала ему затылок, и тьма обрушилась на него.
Вода была теплой. Рейз поперхнулся, когда она потекла по его лицу, заливаясь в рот, потом понял, что это не вода, а виски. Волны боли прокатывались в голове, а с ними — осознание случившегося, и ярость, и страх. Он пытался прорваться сквозь мрак, когда новую струю жидкости плеснули ему в лицо. Он стал отплевываться, закашлялся и открыл глаза.
— Мне бы не хотелось лишить тебя этого зрелища, Брэг, — растягивая слова, проговорил Форд.
Рейз с ненавистью взглянул на него.
— Сначала мы займемся твоей милашкой, а потом и тобой.
Кулаки Рейза судорожно сжались, но веревка стягивала ему запястья. Он мощно оттолкнулся от земли и встал на ноги. Взглядом нашел Грейс, привязанную лицом вниз к кресту, обнаженную и дрожащую. Он чуть не лишился сознания от ужаса, но когда заговорил, голос его прозвучал спокойно и уверенно:
— Оставь ее. — Он оторвал взгляд от мерцавшего белизной тела. — Это ведь я тебе нужен. А не она. Форд засмеялся:
— Мы ее только чуть-чуть поучим. Так, чтобы она собрала свои вещички и убралась отсюда подальше. Но ты… — Он шагнул ближе. — Ты будешь смотреть, как мы в кровь исполосуем ее нежную белую кожу. Потом поглядишь, как я с ней позабавлюсь. Потом ты умрешь, Брэг, долгой, медленной смертью, и ни одна душа в Натчезе даже не вспомнит о тебе.
— Она — женщина.
— Она — твоя шлюха, содержанка, янки! — злобно прошипел Форд и расхохотался, когда Рейз бессильно рванулся, пытаясь освободиться от веревок. Форд с силой оттолкнул его назад. Рейз упал на спину, головой ударившись о землю. Боль пронзила его, перед глазами заплясали красные и черные огни. С минуту он лежал неподвижно, пытаясь преодолеть головокружение и тошноту. Слышал, как Форд приказывал кому-то привести его в чувство. Ему нельзя было сейчас терять сознание. Он должен спасти Грейс'. Рейз потряс головой, пытаясь отогнать наплывающую мглу, и тут в лицо ему снова плеснули виски. На этот раз его подняли на ноги двое мужчин. Когда они отпустили его, он опасно покачнулся, и Форд отдал новое распоряжение:
— Держи его, Фрэнк, я не хочу, чтобы он пропустил хотя бы миг. Давай начинай, сказал он мужчине, стоящему рядом с Грейс с хлыстом в руках.
Это казалось сном. Рейз увидел, как напряглось ее тело, сияющее белизной в свете факелов, увидел, как палач размахнулся, медленно отведя руку назад, затем так же медленно рука его качнулась вперед. Он увидел, как кожаный ременный хлыст, змеясь, устремился к Грейс, и прошла целая вечность, пока он коснулся ее. Рейз услышал крик и удивился: кричала не Грейс, а он сам. Хлыст небрежно скользнул по ее матовой, гладкой, как слоновая кость, коже, оставляя за собой пурпурный след.
Грейс содрогнулась. Форд засмеялся, и новый удар хлыста обрушился на Грейс. На этот раз она застонала.
Звук выстрела разорвал ночь. Все, в том числе и Рейз, повернули головы. Тьма была непроницаема, но не настолько, чтобы скрыть нескольких всадников — как раз там, где начиналась линия дубов. Прогремел еще один выстрел, и кто-то вскрикнул от боли. Ночные мстители кинулись врассыпную, Форд напрасно выкрикивал какие-то распоряжения. Рейз почувствовал, что остался один. Он упал на землю и откатился в сторону. Вокруг него гремели выстрелы. Он изгибался, пытаясь найти глазами Грейс, опасаясь, как бы шальная пуля не задела ее. Ему удалось подняться на колени. Ночные мстители в панике спасались бегством.
— Лежите спокойно, мистер Рейз, — произнес за его спиной тоненький детский голосок.
— Джеф! — выдохнул Рейз. — Ты можешь перерезать веревки?
Мальчонка, черный как ночь, схватил нож и полоснул по шнуру, стягивавшему его руки. Едва освободившись, Рейз, покачиваясь, бросился к Грейс. Краем глаза он видел, как Форд, вскочив на лошадь, пронесся мимо него. Он знал, что шериф не уйдет от него, час его скоро настанет. Подбежал к Грейс, и тут вдруг странная тишина опустилась на поляну.
— Грейс! Грейс!
— Со мной все в порядке, — шепнула она прерывисто, хрипло.
Дрожащими руками он обхватил ее белые, не тронутые хлыстом плечи, но ему стало дурно при виде крови на ее спине. Джеффри ножом перерезал веревки, державшие Грейс на кресте, и Рейз подхватил ее на руки. Он не знал, откуда у него взялись силы, чтобы устоять и не упасть вместе с ней. Потом он заметил, как Джордж набросил на нее свою куртку, и услышал, как Аллен Кеннеди сказал:
— Надо поскорее отвезти их обоих к доктору.
Глава 24
Только ради нее Рейз полностью не забросил своих дел, Он не хотел оставлять ее ни на минуту. Но Грейс проявила непреклонность и выдержку, настаивая на том, чтобы он непременно посвящал несколько часов в день своим разнообразным делам и заботам.
— Ты ведь не хочешь, чтобы тебя водили за нос, как слепого котенка, правда? — спросила она, подбоченившись.
— Нет, мэм.
Рейзу ничего не оставалось, кроме как согласиться, и они распределили время. Каждое утро с десяти до двух он просматривал свою корреспонденцию и занимался делами. Грейс в это время выходила в город, всякий раз возвращаясь с какой-нибудь покупкой: свежими булочками, кружевными перчатками, брошкой с камеей. Один раз она даже сделала ему подарок — чудесный золотой перстень с печаткой из оникса. Рейз не находил слов благодарности. Конечно, он и раньше получал подарки от женщин, но этот — совсем иное дело, ведь он был от Грейс. Рейз был тронут до глубины души.
— Тебе нравится? — смущенно спросила она.
— Он восхитительный!
— Конечно, я купила его на твои деньги… Он не дал ей договорить, схватив в объятия и крепко прижав к себе.
— Деньги, которые я тебе даю, твои. Спасибо, Грейс.
Рейз хотел сказать ей, что любит ее, но все еще боялся обнаружить свои самые сокровенные чувства. Правда, в эти дни ему и так не очень-то удавалось скрывать их. Они были просто написаны у него на лице.
Рейз принял решение. Он послал родителям телеграмму, сообщая, что он и его нареченная прибудут через три недели, пятнадцатого. Через десять дней он сделает предложение, и Грейс наверняка примет его, а значит, домой он приедет уже с молодой женой. Он не собирался тянуть со свадьбой до возвращения на ранчо. Как только Грейс скажет «да», он отведет ее к ближайшему священнику и наденет ей на палец кольцо.
После ужина Рейз засел в «Блэк-Хилле» за покером. Грейс сама прогнала его, сказав, что ей нужно написать письма, а она совершенно не может сосредоточиться, когда он рядом. Рейз рад был этому. Он хотел, чтобы его близость всегда оставалась для нее праздником. Даже когда она была чем-то занята, он хотел оставаться с ней, в ее мыслях… как она всегда была с ним.
Ему хотелось вернуться в гостиницу, лечь в постель и любить ее. Однако он только-только начал по крупному выигрывать, а в везение он верил. Фаррис и другие не очень-то обрадуются, если он сейчас уйдет. К тому же они с Грейс любили друг друга с обеда до самого вечера на полянке у пруда. Но если он и дальше будет об этом думать, то проиграет партию.
— Эй, Рейз! Ты здесь или в облаках витаешь? — Джордж помахал у него перед носом рукой.
Рейз выругался и отбросил его руку.
— В облаках. Прошу прощения.
— Наверняка только о том и думаешь, как бы поскорее вернуться в свое маленькое, уютное гнездышко и погладить свою кошечку — или кто у тебя там? — Джордж подмигнул, метнув на Рейза плутоватый двусмысленный взгляд.
— Эй, послушайте, — произнес чей-то встревоженный голос за соседним столом.
Стало тихо. Все, в том числе и Рейз, вслушивались в ночь. Снаружи доносились только стрекот цикад, далекое лошадиное ржание да стук колес проезжающего экипажа. К черту все это! Рейз отодвинул стул, собираясь уйти, но в эту минуту тишину нарушила барабанная дробь множества лошадиных копыт. По спине его пробежал холодок.
— Ночные мстители, — сказал Джордж.
Было уже поздно, и ничем иным нельзя было объяснить появление целого отряда всадников.
— Хотел бы я знать, кто тот несчастный, за которым они охотятся, — пробормотав один из игроков.
Рейз думал о том же, в нем вскипали негодование и ярость. Внезапно он заметил, что все в баре смотрят на него. По телу снова пробежал холодок, точно леденящее дыхание рока коснулось его. Он не взял с собой пистолет, но у него был нож. Рейз медленно поднялся. «Неужто Форд осмелится напасть на меня?» — подумал он.
Джордж тоже встал.
— Тебе бы лучше идти, — с тревогой сказал он. Рейз криво усмехнулся:
— Я не собираюсь бежать. Джордж широко раскрыл глаза:
— Ну ты и дурень! Да разве ж они за тобой охотятся? Рейз, как ты мог позволить ей это? Разве ты не знал, чем все может кончиться? Роулинз в последние дни только и болтал, что о твоей рыженькой.
— Что?!
— Он злится, что она все еще учит ниггеров, — продолжал Джордж. — Злится, что она не послушалась второго предупреждения. Он просто кипит от ярости.
До Рейза не сразу дошел смысл этих слов.
— Учит?
Джордж сочувственно посмотрел на него:
— Так ты не знал? Она там собрала целый класс и занимается с ними каждый день, с десяти до двух. Я так сразу и подумал, когда мне сказали, что Роулинз сегодня…
Рейз выругался и бросился к выходу. Услышал за собой топот Джорджа и почти не удивился. Он был еще в дверях, когда всадники пронеслись мимо — около дюжины громадных темных лошадей. Рейз замер, прижавшись к стене. Стоило им промчаться мимо, как он вскочил на Коня, посылая его в галоп, отчаянно пытаясь вспомнить какой-нибудь более короткий путь к гостинице. Но его не было. Завернув на полном скаку за угол, Рейз увидел, как вся эта груда темных лошадиных спин вздыбилась, с маху остановившись перед гостиницей «Силвер леди». Половина всадников спешилась, и все они ринулись внутрь.
Грейс знала, что ведет себя не правильно.
Она все время лгала Рейзу и чувствовала себя из-за этого ужасно. Но он больше не заговаривал с ней о школе, и Грейс тайком, за его спиной, продолжала заниматься с учениками. Она тоже решила больше не возвращаться к этому разговору. Все равно она не может уступить ему.
Дело было даже не в том, что дети имели право учиться. Через пару недель Аллен вернется к своим обязанностям. И что тогда будет с ней? Она станет просто содержанкой — и никем больше.
Даже если Рейз снова сделает ей предложение, как она может принять его? Любовь — это еще не все. Он пытался подчинить ее своей воле, а ведь она еще даже не его жена. Рейз не имел еще над ней никакой власти, по крайней мере законной, и все же пытался навязать ей решение, которое перевернуло бы всю ее жизнь. Было бы чудом, если после свадьбы перед ними снова не встал бы тот же самый вопрос и Рейз опять не попытался бы командовать ею. И так будет продолжаться всегда, потому что они смотрят на жизнь совершенно по-разному, и вряд ли это когда-нибудь изменится.
Все рассуждения бессмысленны. Рейз больше не сделает ей предложения, и она должна возблагодарить за это Бога. Потому что какая-то безрассудная частичка ее существа отчаянно хотела сказать «да».
«Неужели это и есть любовь?» — спрашивала себя Грейс, зарывшись лицом в подушку. Страдание, сердечная боль и такое мучительное, страстное томление, словно разъедающее ее изнутри?
Она отчаянно любила его.
И не видела выхода.
Все равно так не может долго продолжаться, сказала она себе. У них заключен договор, и она должна оставаться с Рейзом в течение года. Но она не способна без конца хитрить и изворачиваться, ей придется во всем признаться. И поплатиться за это. Грейс была уверена только в одном: в их договоре не было ни слова о том, что она не должна учить детей. Рейз не сказал ей об этом четко, а что до нее, то она никогда не согласилась бы на эту связь, поставь он подобное условие.
У нее было ужасное предчувствие, что рано или поздно Рейз сам все узнает и это повлечет за собой новую цепь непредсказуемых событий, а кончится все тем, что они расстанутся. К ее удивлению, на глаза навернулись слезы — соленые, горькие. Мысль о том, что она должна во всем признаться, убивала ее. «О Рейз, возвращайся скорее, и люби меня, и избавь от этой муки, пусть даже на несколько мгновений. Обними меня так, будто ты любишь меня! И я притворюсь…» Грейс подняла голову. В ночи вдруг все странно стихло, тогда как обычно разнузданное, шумное веселье, доносившееся из баров у подножия холма, разгоняло тишину. И тут она услышала гулкий грохот, будто гром прокатился в отдалении. Что это? Гроза? Грейс приподнялась на локте. Нет, не может быть, на небе за весь день не появилось ни облачка. Всадники.
Они стремительно приближались. Отвратительный холодок страха пробежал у нее по спине. Она поняла: это ночные мстители.
Ей хотелось спрятаться с головой под одеяло, свернуться клубочком и замереть. Вместо этого она спустила ноги с кровати и села, не в силах шевельнуться от ужаса, пытаясь что-либо сообразить. Кто станет их следующей жертвой? Просто невероятно, что они едут так открыто прямо по Клиф-стрит. Что же ей делать?
Если бы только Рейз был здесь!
Дробь лошадиных копыт стала такой оглушительной, что, должно быть, они уже под самым окном. Грейс услышала храп лошадей, позвякивание сбруи, поскрипывание седельной кожи. Потрясенная, подбежала к окну и увидела, что прямо под ним, внизу, несколько всадников держат в поводу шесть лошадей без седоков.
Успев лишь подумать: «Они приехали за кем-то сюда, в гостиницу», — она услышала топот на лестнице, и вся съежилась, застыла у окна.
Дверь распахнулась от удара ноги. Грейс в ужасе смотрела на мужчин, столпивщихся в дверном проеме, силуэты их смутно вырисовывались в свете поднятого фонаря.
— Брэга здесь нет, — заметил кто-то с удовлетворением. Оцепенев от ужаса, Грейс узнала шерифа Форда.
— Я же говорил, что он в баре, — сказал кто-то.
— Привет, малышка! — осклабился Форд, показывая желтые зубы.
Грейс не могла пошевелиться.
— Я ею займусь. — Роулинз угрюмо проталкивался вперед С отчаянным криком Грейс повернулась и рывком подняла чуть приоткрытую оконную раму до упора вверх Их номер был на втором этаже. Под окном — наклонная дощатая крыша, а дальше — только пыльная мостовая. Вне себя от ужаса, Грейс все же перебросила одну ногу через подоконник, но руки Роулинза потащили ее назад. Она пронзительно вскрикнула.
Он грубо ударил ее по лицу, заставляя замолчать.
— Заткнись, янки!
Грейс не успела еще почувствовать боли, а ее уже волокли по полу, словно мешок с картошкой. Она выкручивалась, извивалась, отбивалась ногами, пытаясь вырваться.
— Ну и чертовка! — воскликнул кто-то.
— Любительница черномазых, — бросил Роулинз.
— Я не понимаю, — нервно произнес кто-то, — все-таки женщина…
— Обыкновенная шлюха, содержанка, — хмыкнул Форд, выволакивая ее за дверь. — Эй, как ты там, готова обслужить нас, училка? Думаешь, выдержишь, если я на тебя насяду? — Он стал грубо мять ей грудь.
Грейс изо всех сил впилась зубами в его руку повыше локтя. Он взвыл, рванул Грейс вверх, вытягивая в полный рост, и так ударил по лицу тыльной стороной ладони, что из глаз у нее посыпались искры. Потом наступила темнота. Он двигался неслышно.
Впереди слышался гулкий грохот копыт: лошади мчались на север от Натчеза, через лес.
Рейз бежал тихо, легко, без усилий. Ярость кипела в его крови, в его мозгу. Перед глазами у него стояла одна, одна-единственная картина: Грейс в ночной рубашке волокут из гостиницы и перебрасывают через спину чьей-то лошади. Тело ее безжизненно обмякло.
Сегодня ночью он будет убивать.
Шаги его были широкими, легкими, несмотря на сапоги вовсе не предназначенные для такого бега. В руке он сжимал пистолет Джорджа. Бежал бесшумно, как выучился в детстве на просторах Техаса. Так бегать научил его отец, наполовину индеец. Ни одна веточка не хрустнула. Ни один листик не шелохнулся. Было темно, но он бежал уверенно. Давненько не приходилось ему так бегать, со времен войны, но тогда охотились за ним. Теперь охотником был он.
Рейз услышал, как они остановились, до него долетали их голоса — возбужденные, злобные, пререкающиеся. Он весь вспотел, так что и бриджи, и рубашка влажно прилипли к телу. Рейз замер, притаившись за кустами. Выглянул в просвет между деревьями, и каждый мускул, каждая мышца его тела напряглись. Он прерывисто втянул в себя воздух.
Грейс на четвереньках стояла на земле, голова ее покачивалась, как у пьяной, длинные волосы, рассыпавшись, накрыли ее всю. Форд спешился и молниеносным движением сорвал с нее рубашку. Мужчины вмиг смолкли. Затем тишину нарушили возгласы:
— Матерь Божья! Нет, вы только гляньте на эти ноги!
— И эти сиськи!
Форд захохотал, и смех его прокатился в ночи. Роулинз соскочил с лошади, рывком поставил Грейс на ноги и прижал ее спиной к себе, ухмыляясь, тиская ее груди. Он открыл рот, чтобы что-то сказать. Но так и не произнес ни звука.
Нож вонзился в его шею сзади, чуть повыше спины. Роулинз застыл, широко раскрыв глаза, потом, скорчившись, повалился на землю.
— Беги, Грейс! — крикнул Рейз, вставая и обнаруживая себя, и выстрелил. Стоявший рядом с Грейс мужчина упал, не успев даже понять, что случилось.
Грейс растерялась. Она не сразу двинулась с места, опоздала на долю секунды. Ее похитители вышли из оцепенения, и ружейный огонь стеной обрушился на Рейза. Он пытался отразить его. Увидел, как Форд подскочил к Грейс, и развернулся, целясь в шерифа, на миг отвлекшись от общей свары. В то мгновение, когда он нажал на спуск, чья-то пуля царапнула его бок, и Рейз промахнулся. Форд оттащил Грейс в сторону, держа перед собой; приказал всем прекратить огонь Его люди, затаившиеся за камнями и деревьями, подчинились. Рейз прислонился к стволу дуба, не обращая внимания на теплую струйку крови, стекающую по груди, не отводя глаз от Грейс, готовый снова и снова убивать.
— Я захватил твою милашку, Брэг! — крикнул Форд. — Брось пистолет, или я продырявлю ее очаровательную нежную шкурку.
Пот струйками стекал у Рейза по виску, заливая левый глаз. Вид Грейс, обнаженной и беззащитной, в лапах Форда, грозил лишить его самообладания, свести с ума.
— Я не шучу, Брэг! — крикнул Форд. Рейз отшвырнул пистолет в сторону.
— Возьмите у него оружие, — скомандовал Форд. — И возьмите его самого.
Рейз вышел из-за дерева, и его тотчас же схватили двое мужчин. Он позволил им вывести себя на поляну под свет факелов. Внутри у него все сжалось, когда он заметил алую отметину на лице Грейс; она уже начинала багроветь, вспухая. Потом увидел, как Форд щупает ее грудь, и пришел в бешенство. Яростно, неистово рванулся из рук державших его мужчин и вырвался. Смех Форда неожиданно оборвался. Рейз ощутил бесконечное наслаждение, метнувшись к его горлу, чувствуя, что еще мгновение — и он раздерет его голыми руками. Последнее, что он слышал, был пронзительный крик Грейс. Страшная боль разорвала ему затылок, и тьма обрушилась на него.
Вода была теплой. Рейз поперхнулся, когда она потекла по его лицу, заливаясь в рот, потом понял, что это не вода, а виски. Волны боли прокатывались в голове, а с ними — осознание случившегося, и ярость, и страх. Он пытался прорваться сквозь мрак, когда новую струю жидкости плеснули ему в лицо. Он стал отплевываться, закашлялся и открыл глаза.
— Мне бы не хотелось лишить тебя этого зрелища, Брэг, — растягивая слова, проговорил Форд.
Рейз с ненавистью взглянул на него.
— Сначала мы займемся твоей милашкой, а потом и тобой.
Кулаки Рейза судорожно сжались, но веревка стягивала ему запястья. Он мощно оттолкнулся от земли и встал на ноги. Взглядом нашел Грейс, привязанную лицом вниз к кресту, обнаженную и дрожащую. Он чуть не лишился сознания от ужаса, но когда заговорил, голос его прозвучал спокойно и уверенно:
— Оставь ее. — Он оторвал взгляд от мерцавшего белизной тела. — Это ведь я тебе нужен. А не она. Форд засмеялся:
— Мы ее только чуть-чуть поучим. Так, чтобы она собрала свои вещички и убралась отсюда подальше. Но ты… — Он шагнул ближе. — Ты будешь смотреть, как мы в кровь исполосуем ее нежную белую кожу. Потом поглядишь, как я с ней позабавлюсь. Потом ты умрешь, Брэг, долгой, медленной смертью, и ни одна душа в Натчезе даже не вспомнит о тебе.
— Она — женщина.
— Она — твоя шлюха, содержанка, янки! — злобно прошипел Форд и расхохотался, когда Рейз бессильно рванулся, пытаясь освободиться от веревок. Форд с силой оттолкнул его назад. Рейз упал на спину, головой ударившись о землю. Боль пронзила его, перед глазами заплясали красные и черные огни. С минуту он лежал неподвижно, пытаясь преодолеть головокружение и тошноту. Слышал, как Форд приказывал кому-то привести его в чувство. Ему нельзя было сейчас терять сознание. Он должен спасти Грейс'. Рейз потряс головой, пытаясь отогнать наплывающую мглу, и тут в лицо ему снова плеснули виски. На этот раз его подняли на ноги двое мужчин. Когда они отпустили его, он опасно покачнулся, и Форд отдал новое распоряжение:
— Держи его, Фрэнк, я не хочу, чтобы он пропустил хотя бы миг. Давай начинай, сказал он мужчине, стоящему рядом с Грейс с хлыстом в руках.
Это казалось сном. Рейз увидел, как напряглось ее тело, сияющее белизной в свете факелов, увидел, как палач размахнулся, медленно отведя руку назад, затем так же медленно рука его качнулась вперед. Он увидел, как кожаный ременный хлыст, змеясь, устремился к Грейс, и прошла целая вечность, пока он коснулся ее. Рейз услышал крик и удивился: кричала не Грейс, а он сам. Хлыст небрежно скользнул по ее матовой, гладкой, как слоновая кость, коже, оставляя за собой пурпурный след.
Грейс содрогнулась. Форд засмеялся, и новый удар хлыста обрушился на Грейс. На этот раз она застонала.
Звук выстрела разорвал ночь. Все, в том числе и Рейз, повернули головы. Тьма была непроницаема, но не настолько, чтобы скрыть нескольких всадников — как раз там, где начиналась линия дубов. Прогремел еще один выстрел, и кто-то вскрикнул от боли. Ночные мстители кинулись врассыпную, Форд напрасно выкрикивал какие-то распоряжения. Рейз почувствовал, что остался один. Он упал на землю и откатился в сторону. Вокруг него гремели выстрелы. Он изгибался, пытаясь найти глазами Грейс, опасаясь, как бы шальная пуля не задела ее. Ему удалось подняться на колени. Ночные мстители в панике спасались бегством.
— Лежите спокойно, мистер Рейз, — произнес за его спиной тоненький детский голосок.
— Джеф! — выдохнул Рейз. — Ты можешь перерезать веревки?
Мальчонка, черный как ночь, схватил нож и полоснул по шнуру, стягивавшему его руки. Едва освободившись, Рейз, покачиваясь, бросился к Грейс. Краем глаза он видел, как Форд, вскочив на лошадь, пронесся мимо него. Он знал, что шериф не уйдет от него, час его скоро настанет. Подбежал к Грейс, и тут вдруг странная тишина опустилась на поляну.
— Грейс! Грейс!
— Со мной все в порядке, — шепнула она прерывисто, хрипло.
Дрожащими руками он обхватил ее белые, не тронутые хлыстом плечи, но ему стало дурно при виде крови на ее спине. Джеффри ножом перерезал веревки, державшие Грейс на кресте, и Рейз подхватил ее на руки. Он не знал, откуда у него взялись силы, чтобы устоять и не упасть вместе с ней. Потом он заметил, как Джордж набросил на нее свою куртку, и услышал, как Аллен Кеннеди сказал:
— Надо поскорее отвезти их обоих к доктору.
Глава 24
— Я должна увидеть его! — воскликнула Грейс, пытаясь сесть.
— С ним врач. А ты отдыхай, — мягко проговорила Харриет, удерживая ее за руку.
Грейс чувствовала, что вот-вот заплачет. Она ни о чем больше не могла думать, как только об угрозе Форда убить Рейза.
— О, Харриет, пожалуйста!
— Все равно он без сознания и даже не узнает, что ты рядом, — твердо сказала Харриет. — И перестань вертеться, а то эти ужасные шрамы никогда не заживут.
Грейс снова легла на живот, обхватив руками подушку. Она была так измучена и все еще ужасно напугана. Столько крови, и все это была кровь Рейза. Грейс почувствовала на голове руку Харриет: та ласково поглаживала ее по волосам. Глаза ее сами собой закрылись.
— Обещайте мне, — прошептала она, — что, если я буду нужна ему, вы меня позовете.
— Обещаю.
Грейс окунулась в целительный сон.
Голова его пульсировала болью. Первой мыслью, когда вернулось сознание, было: «Боже, что же произошло? Неужели я напился так, что свалился под стол?» Затем Рейз вдруг все вспомнил, открыл глаза и попытался сесть. Боль пронзила грудь и голову.
— Доброе утро, — ласково улыбнулась Харриет, внося поднос.
— Грейс…
— С ней все хорошо, спит себе спокойно. Бедняжка так измучилась! Ложился бы ты лучше, — посоветовала она.
Попытка сесть отняла слишком много сил, и Рейз послушался. Он понял, что находится в пансионате Харриет, а не в гостинице «Силвер леди».
— А Грейс тоже здесь?
— Да, сюда было ближе везти. — Харриет потрогала его лоб. — Лихорадки нет. Доктор сказал, ты вынослив как бык. Сказал, тебе надо полежать недельку, а то у тебя на голове шишка больно большая — с куриное яйцо.
Рейз удрученно скривился:
— А с Грейс все в порядке?
— Парочка рубцов останется, когда все подживет. Лицо его исказилось от гнева.
— Да ничего страшного, она хорошо себя чувствует, — успокоила его Харриет. — Могло быть куда хуже! Он и сам понимал это.
— Я хочу ее видеть.
— Ты не должен вставать с постели.
— Я должен увидеть ее. — Рейз снова попытался сесть. Только из чистого упрямства ему это удалось.
— Если мне, чтобы удержать тебя, придется перевернуть на живот и отшлепать, то, можешь не сомневаться, я это сделаю. Но ты останешься в постели, как велел доктор.
Рейз сумел улыбнуться.
— Вот вы какая хитрая, Харриет. Так и норовите заглянуть куда не полагается!
— Ох! — воскликнула Харриет, не в силах сдержать улыбки. — Ты просто невозможен! И как только мать с тобой справлялась?
На этот раз он улыбнулся во весь рот:
— Насколько я помню, ей приходилось нелегко. — На этот раз он попытался улыбнуться во весь рот.
— Рейз, — Харриет нахмурилась, — они сожгли негритянскую церковь.
— Когда? — Прошлой ночью.
Он почувствовал, как в нем разгорается бешенство.
— А Грейс знает?
— Что ты, никто и не станет ей говорить. Мы с Алленом решили, что она и так достаточно вытерпела. Не хватает ей еще и таких плохих вестей.
При упоминании об Аллене Рейз представил себе, как тот будет рядом с Грейс, пока он сам не поправится. Искорка ревности вспыхнула в нем помимо его воли, но ее тут же заглушили другие, более сильные чувства.
— Когда увидите Аллена, попросите, чтобы он зашел ко мне.
— Опоздал, — сказал Кеннеди, появляясь в дверях. — Я уже здесь.
Рейз взглянул на него:
— Как Грейс?
— Она только что проснулась. — Аллен посмотрел на Харриет:
— Вы обо всем ему рассказали? Та покачала головой.
— О чем это обо всем? Аллен нахмурился:
— Эйбл Смит, этот матрос, мертв.
— Как это случилось? — спросил Рейз, и желваки на его скулах напряглись.
— Самоубийство, если верить Форду.
Рейз выругался и мрачно уставился в спинку кровати. Смит мертв. Самоубийство… Это просто невероятно! Рейз не сомневался, что матрос не покончил с собой: у Смита не было никаких причин для этого. Неужели Форд серьезно надеется, что ему таким образом удастся выкрутиться, что он, Рейз, отступится? Если так, то шериф поторопился. Рейз теперь будет следить за каждым его шагом.
— Скажи мне, как там Грейс?
— Она еще слаба и не совсем успокоилась, как мне кажется. Не полностью еще оправилась от потрясения.
Аллен замолчал. Он не мог заставить себя сказать этому человеку, которого уважал и которому в то же время завидовал, что она спрашивало нем.
Рейз снова выругался.
— Я должен поблагодарить тебя, Аллен. Тебя и Джорджа. Если б вы не подоспели… — Рейз оборвал себя на полуслове. Чувство острой вины обожгло его. Он не смог помочь Грейс, когда она больше всего в нем нуждалась. Фаррис и Кеннеди оказались героями, а он — нет.
— Тебе не за что благодарить меня, — сказал Аллен. — Ты знаешь, как я отношусь к Грейс и… к школам для негров. Но если бы не Фаррис, я бы даже не знал, в какую беду вы попали.
— И все-таки! — упрямо настаивал Рейз. — Ты ведь и сам только-только выкарабкался. Так что спасибо. Аллен просто кивнул. Рейз пристально посмотрел на него:
— Ты знал, что Грейс продолжает работать в школе?
— Да. — Увидев, как исказилось лицо Рейза, Аллен продолжил:
— Я пытался удержать ее, но ты же знаешь Грейс. Уж если она что вобьет себе в голову, ее невозможно остановить. И она взяла с меня слово, что я не скажу тебе.
Рейз чертыхнулся.
— Расскажи мне обо всем, Аллен. Я хочу знать подробно обо всем, что тут происходило без меня.
— Грейс! — укоризненно воскликнула Харриет.
Та ответила ей решительным взглядом, потом посмотрела мимо нее на Рейза. Он спал. С лица его словно смыло все краски, он был очень бледен. Грейс поспешила к нему. Села рядом с ним на край постели и, не заботясь о том, что на нее смотрят, погладила его по щеке, по спутанным густым волосам. Рейз слегка пошевелился.
— С ним врач. А ты отдыхай, — мягко проговорила Харриет, удерживая ее за руку.
Грейс чувствовала, что вот-вот заплачет. Она ни о чем больше не могла думать, как только об угрозе Форда убить Рейза.
— О, Харриет, пожалуйста!
— Все равно он без сознания и даже не узнает, что ты рядом, — твердо сказала Харриет. — И перестань вертеться, а то эти ужасные шрамы никогда не заживут.
Грейс снова легла на живот, обхватив руками подушку. Она была так измучена и все еще ужасно напугана. Столько крови, и все это была кровь Рейза. Грейс почувствовала на голове руку Харриет: та ласково поглаживала ее по волосам. Глаза ее сами собой закрылись.
— Обещайте мне, — прошептала она, — что, если я буду нужна ему, вы меня позовете.
— Обещаю.
Грейс окунулась в целительный сон.
Голова его пульсировала болью. Первой мыслью, когда вернулось сознание, было: «Боже, что же произошло? Неужели я напился так, что свалился под стол?» Затем Рейз вдруг все вспомнил, открыл глаза и попытался сесть. Боль пронзила грудь и голову.
— Доброе утро, — ласково улыбнулась Харриет, внося поднос.
— Грейс…
— С ней все хорошо, спит себе спокойно. Бедняжка так измучилась! Ложился бы ты лучше, — посоветовала она.
Попытка сесть отняла слишком много сил, и Рейз послушался. Он понял, что находится в пансионате Харриет, а не в гостинице «Силвер леди».
— А Грейс тоже здесь?
— Да, сюда было ближе везти. — Харриет потрогала его лоб. — Лихорадки нет. Доктор сказал, ты вынослив как бык. Сказал, тебе надо полежать недельку, а то у тебя на голове шишка больно большая — с куриное яйцо.
Рейз удрученно скривился:
— А с Грейс все в порядке?
— Парочка рубцов останется, когда все подживет. Лицо его исказилось от гнева.
— Да ничего страшного, она хорошо себя чувствует, — успокоила его Харриет. — Могло быть куда хуже! Он и сам понимал это.
— Я хочу ее видеть.
— Ты не должен вставать с постели.
— Я должен увидеть ее. — Рейз снова попытался сесть. Только из чистого упрямства ему это удалось.
— Если мне, чтобы удержать тебя, придется перевернуть на живот и отшлепать, то, можешь не сомневаться, я это сделаю. Но ты останешься в постели, как велел доктор.
Рейз сумел улыбнуться.
— Вот вы какая хитрая, Харриет. Так и норовите заглянуть куда не полагается!
— Ох! — воскликнула Харриет, не в силах сдержать улыбки. — Ты просто невозможен! И как только мать с тобой справлялась?
На этот раз он улыбнулся во весь рот:
— Насколько я помню, ей приходилось нелегко. — На этот раз он попытался улыбнуться во весь рот.
— Рейз, — Харриет нахмурилась, — они сожгли негритянскую церковь.
— Когда? — Прошлой ночью.
Он почувствовал, как в нем разгорается бешенство.
— А Грейс знает?
— Что ты, никто и не станет ей говорить. Мы с Алленом решили, что она и так достаточно вытерпела. Не хватает ей еще и таких плохих вестей.
При упоминании об Аллене Рейз представил себе, как тот будет рядом с Грейс, пока он сам не поправится. Искорка ревности вспыхнула в нем помимо его воли, но ее тут же заглушили другие, более сильные чувства.
— Когда увидите Аллена, попросите, чтобы он зашел ко мне.
— Опоздал, — сказал Кеннеди, появляясь в дверях. — Я уже здесь.
Рейз взглянул на него:
— Как Грейс?
— Она только что проснулась. — Аллен посмотрел на Харриет:
— Вы обо всем ему рассказали? Та покачала головой.
— О чем это обо всем? Аллен нахмурился:
— Эйбл Смит, этот матрос, мертв.
— Как это случилось? — спросил Рейз, и желваки на его скулах напряглись.
— Самоубийство, если верить Форду.
Рейз выругался и мрачно уставился в спинку кровати. Смит мертв. Самоубийство… Это просто невероятно! Рейз не сомневался, что матрос не покончил с собой: у Смита не было никаких причин для этого. Неужели Форд серьезно надеется, что ему таким образом удастся выкрутиться, что он, Рейз, отступится? Если так, то шериф поторопился. Рейз теперь будет следить за каждым его шагом.
— Скажи мне, как там Грейс?
— Она еще слаба и не совсем успокоилась, как мне кажется. Не полностью еще оправилась от потрясения.
Аллен замолчал. Он не мог заставить себя сказать этому человеку, которого уважал и которому в то же время завидовал, что она спрашивало нем.
Рейз снова выругался.
— Я должен поблагодарить тебя, Аллен. Тебя и Джорджа. Если б вы не подоспели… — Рейз оборвал себя на полуслове. Чувство острой вины обожгло его. Он не смог помочь Грейс, когда она больше всего в нем нуждалась. Фаррис и Кеннеди оказались героями, а он — нет.
— Тебе не за что благодарить меня, — сказал Аллен. — Ты знаешь, как я отношусь к Грейс и… к школам для негров. Но если бы не Фаррис, я бы даже не знал, в какую беду вы попали.
— И все-таки! — упрямо настаивал Рейз. — Ты ведь и сам только-только выкарабкался. Так что спасибо. Аллен просто кивнул. Рейз пристально посмотрел на него:
— Ты знал, что Грейс продолжает работать в школе?
— Да. — Увидев, как исказилось лицо Рейза, Аллен продолжил:
— Я пытался удержать ее, но ты же знаешь Грейс. Уж если она что вобьет себе в голову, ее невозможно остановить. И она взяла с меня слово, что я не скажу тебе.
Рейз чертыхнулся.
— Расскажи мне обо всем, Аллен. Я хочу знать подробно обо всем, что тут происходило без меня.
— Грейс! — укоризненно воскликнула Харриет.
Та ответила ей решительным взглядом, потом посмотрела мимо нее на Рейза. Он спал. С лица его словно смыло все краски, он был очень бледен. Грейс поспешила к нему. Села рядом с ним на край постели и, не заботясь о том, что на нее смотрят, погладила его по щеке, по спутанным густым волосам. Рейз слегка пошевелился.