— Ну конечно же, ты нисколько не глупее. Он и правда так думал.
— Считаешь ли ты, что я низшее существо по сравнению с твоим отцом?
— Конечно, нет.
— Думаю, все ясно, — подытожила Миранда.
— А я думаю, у меня в доме появилась активистка! — засмеялся Дерек, и оба, отец и сын, покорно последовали за маленькой, хрупкой Мирандой, шагавшей впереди.
Рейз боялся, но его непреодолимо влекло туда. Он знал, что ему не стоит слушать оратора, это только разбередит его раны. Но он не мог заставить себя остановиться и как завороженный следовал за матерью. Миранда была маленького роста, а потому пробралась сквозь толпу в передние ряды, ее муж и сын — за ней. Рейз смотрел на некрасивую, невзрачно одетую женщину, стоявшую на помосте, но не слышал ее слов. За ее спиной, сидя на стульях, ждали своей очереди другие ораторы. В первое мгновение, когда взгляд его упал на нежный профиль и туго стянутый на затылке узел блестящих рыжих волос, Рейз решил, что ошибся, и ему стало так больно, что он перестал дышать. Это не могла быть Грейс.
Но тут она повернулась к нему лицом.
Мгновенно все чувства в нем ожили, щемящие, жгучие. Это была Грейс!
Она побледнела, ее фиалковые глаза широко раскрылись в изумлении.
Грейс! Грейс — живая!
Он протиснулся мимо родителей; лицо его застыло в пугающей, мрачной решимости. Широкими шагами стал подниматься на трибуну. Толпа зашепталась, заволновалась, женщина-оратор умолкла на полуслове:
— Что это значит? Сэр! Простите, но…
Грейс вскочила на ноги, она смотрела на него не отрываясь.
О Боже, жива!
Грейс сделала движение, точно желая броситься ему навстречу. Рейз пошел быстрее. Неожиданно она резко развернулась и метнулась прочь, но успела сделать только пару шагов. Он поймал ее и перекинул через плечо, как когда-то в Нью-Йорке.
— Сейчас же отпусти меня! — закричала Грейс.
— Кто этот человек? — крикнула Элизабет Стэнтон в рупор. — Может кто-нибудь, остановить его? Он хочет похитить одну из моих помощниц!
Рейз нес ее через толпу, которая расступалась перед ним, точно Красное море перед израильтянами, бегущими из Египта. Он поставил Грейс на землю. Она подняла на него глаза сияющие, лучистые. Рейз глубоко вздохнул и ничего не успел сказать: она с ликующим криком бросилась к нему на грудь, и он со стоном прижал ее к себе. Закрыв глаза, обнимал ее, покачивал, вновь и вновь повторяя ее имя, как сладостную, чудотворную молитву.
— Это и правда ты? — воскликнул Рейз, беря ее лицо в ладони. — Ах, Грейс… Она плакала.
— Рейз, я так тосковала по тебе!
Он целовал ее настойчиво, властно. Она прижималась к нему отчаянно, самозабвенно. Постепенно вкус поцелуев менялся. Губы его стали мягче, нежнее, язык скользнул между ее губами. Они упивались друг другом, зубы их сталкивались — так страстно, отчаянно они пытались проникнуть друг в друга. Он желал ее безумно, до боли.
— Грейс, как ты могла так поступить со мной? Я думал, что ты…
— Я не могла иначе, — прервала она его, тихонько всхлипывая. Ее фиалковые глаза молили о прощении. — Я люблю тебя, Рейз, я так сильно тебя люблю! Я так мучилась, уходя от тебя, но разве я могла остаться? Я попыталась объяснить тебе это в письме.
— Ты не дала мне ответить! Ты не поверила мне, Грейс! Я никогда и не думал лишать тебя возможности работать — никогда! Но разве ты хоть раз спросила меня, что я думаю, или хотя бы попыталась это узнать? Нет. Ты просто сбежала от меня!
— Что ты говоришь? — ахнула Грейс, прижимая ладони к губам, глядя на него округлившимися глазами.
— Боже всемогущий, да я вовсе не хочу, чтобы ты была другой! Я вовсе не против, чтобы ты учила детей, боролась за то, во что веришь. Я только хочу быть рядом, чтобы оберегать тебя от беды! Я никогда не стал бы запрещать тебе заниматься твоим делом.
— Да, но в Натчезе… Рейз перебил ее:
— Разве можно винить меня за это? Я ведь мужчина. А ты женщина, которую я люблю. Я никогда не перестану защищать тебя. Есть две стороны медали, Грейс, ты же видела всегда только одну.
— О Боже! — простонала она, падая в его объятия.
— Мне нужно было сказать тебе все это раньше, но, Грейс, как ты могла так поступить? Как ты могла убежать?
— Это было самое трудное, что мне когда-либо пришлось делать в своей жизни. — Она заплакала. — Я думала, у нас нет будущего, думала, ты всегда будешь пытаться сдерживать меня. Я не верила тебе, Рейз. Я просто боялась поверить! Я так жалею об этом! Теперь я знаю, что, если бы можно было повернуть время вспять, я никогда бы не сделала этого! И я ужасно боялась встретиться с твоими родителями. — Она все еще плакала. — Я не могла вынести унижения, разве ты не понимаешь К тому же я думала, что, может быть, ты не станешь связываться с Фордом, если меня не будет. Я так боялась, что он убьет тебя!
Рейз начинал кое-что понимать.
— Но я думал, ты умерла!
— Что? — выдохнула Грейс.
Он не мог, никак не мог оторваться от ее лица.
— Я думал, ты умерла. Там, на пепелище, нашли тело. — Рейз вдруг умолк. Внезапно он все понял. Он смотрел на нее пристально, напряженно. — Твое ожерелье, то, которое я подарил тебе, было там и еще кое-что из твоих вещей. Тело обгорело до неузнаваемости. Я думал, это ты.
— Нет, — прошептала Грейс в ужасе. — Мне удалось убежать от ночных мстителей. Я бежала сама не зная куда, и наконец попала в Мэлроуз. Попросила Луизу помочь мне. Ее кучер отвез меня на станцию. Но к ней пришел Форд, он и сорвал с меня ожерелье. Я думала, он украл его ради денег и потому, что это ты подарил мне его. Я не знала…
На мгновение Рейз с горечью прикрыл глаза.
— Эта стерва Баркли еще пожалеет об этом. Что касается Форда, то мне жаль, что я не убил его, а только изгнал из города.
— О, Рейз!.. Мне и в голову не приходило, что ты думаешь, будто я умерла! — Она слегка отступила. — Неужели это было так важно для тебя?
Он невольно рассмеялся.
— Так важно? Всего лишь так же важно, как жизнь. Грейс, без тебя… — Рейз запнулся, подыскивая слова. — Ты — свет моей жизни, неужели ты не понимаешь этого? С того дня, как я встретил тебя, все переменилось. Без тебя ничего нет — только мрак и отчаяние.
Грейс думала, сердце ее разорвется от немыслимого счастья. Она нежно коснулась его прекрасного лица.
— Так ты любишь меня?
— Люблю? Это слишком слабое слово! Я люблю, я обожаю тебя, Грейс. Я жажду тебя!
Неожиданно он озорно улыбнулся, и две глубокие ямочки появились в уголках его губ. Глаза блеснули. Он притянул ее к себе.
— Прямо сейчас, — договорил тихо. Грейс залилась румянцем.
— Будь моей женой, Грейс, — потребовал, почти приказал он. — Сегодня, сейчас, немедленно! Прямо здесь. А потом я уведу тебя в гостиницу, и мы будем любить друг друга как муж и жена.
— Да, — прошептала она чуть слышно. Рейз улыбнулся:
— Дама наконец сказала «да» — на третий раз! Значит ли это, что ты стала чувствительна к моим чарам?
— Я всегда была чувствительна к твоим чарам, — шепнула Грейс с ласковой укоризной, касаясь его лица. — Но где мы возьмем священника?
— Здесь не меньше десяти мужчин, одетых подобающим образом. Не думаешь ли ты, что я хоть на минуту оставлю тебя?
— Надеюсь, что нет.
Рейз взял ее за руку и буквально потащил за собой туда, где стояли его родители, — в приличном отдалении, но тем не менее откровенно наблюдая за ними.
— Па, найди нам священника.
Тут с некоторым опозданием Рейз заметил, что Элизабет Стэнтон так и не продолжила свою речь и что внимание всех собравшихся все еще приковано к ним. Стэнтон взяла рупор:
— Есть здесь священник?
В ответ раздался дружный смех, и сразу несколько служителей церкви вышли вперед.
— Мы хотим обвенчаться, — торжественно сообщил Рейз родителям. — А потом я всю свою жизнь собираюсь посвятить исключительно двум занятиям.
Грейс затаила дыхание. Она не могла отвести от него восхищенного взгляда. Сердце ее было переполнено любовью.
— Каким же? — с улыбкой поинтересовался Дерек.
— Дарить Грейс счастье и оберегать ее от опасностей. Грейс взволнованно прикусила губу. Она улыбалась. Миранда подошла и поцеловала ее в щеку.
— Добро пожаловать в нашу семью, дорогая! На глаза Грейс навернулись слезы.
— Ну что ж, давайте-ка приступим к церемонии! — воскликнул Дерек и обернулся, подзывая одного из священников:
— Может, вы этим займетесь, друг мой?
Тот широко улыбнулся:
— С большим удовольствием!
Грейс и Рейз счастливо улыбались, глядя друг другу в глаза; Рейз держал невесту за руку.
— Есть у кого-нибудь кольцо? — обратился Дерек к зачарованно наблюдавшей за ними толпе.
— А свадьба-то взаправду будет, настоящая? — спросил кто-то.
Рейз хмыкнул, а Грейс просияла. Дерек прокричал, что свадьба будет взаправду, самая что ни на есть настоящая.
Несколько человек сразу бросились к ним, предлагая одолжить свои кольца. Рейз, горячо поблагодарив всех, выбрал одно и взял руку Грейс. Дерек и Миранда встали позади венчающейся пары.
— Начинайте, — улыбнулся Дерек священнику.
— Дорогие чада… — нараспев начал тот.
— Это навеки, любимая, — шепнул Рейз так тихо, чтобы услышала только она.
— Навеки, — выдохнула Грейс.
— Я люблю тебя, — прошептал Рейз одними губами. — Я тебя обожаю!
Грейс сияла счастьем.
— Скоро, — пробормотал он, бросая на нее многозначительный взгляд.
Грейс вспыхнула.
— Кольцо, Рейз, надень ей кольцо, — громким шепотом подсказал сыну Дерек.
Рейз вздрогнул, приходя в себя, и удивленно оглянулся. Среди собравшихся прокатился негромкий смешок. Он надел кольцо на пальчик Грейс.
— Отныне я объявляю вас мужем и женой. Поцелуйте свою супругу.
Рейз медленно привлек ее к себе.
— Наконец-то, — прошептал он и склонился к ней. Ощутив, как напряглись его чресла, Грейс так и подпрыгнула.
— Вы, Рейз Брэг, просто неисправимы!
— Я жду, когда ты начнешь перевоспитывать меня, помнишь? — ласково шепнул он.
Губы их опять слились в поцелуе.
Эпилог
— Считаешь ли ты, что я низшее существо по сравнению с твоим отцом?
— Конечно, нет.
— Думаю, все ясно, — подытожила Миранда.
— А я думаю, у меня в доме появилась активистка! — засмеялся Дерек, и оба, отец и сын, покорно последовали за маленькой, хрупкой Мирандой, шагавшей впереди.
Рейз боялся, но его непреодолимо влекло туда. Он знал, что ему не стоит слушать оратора, это только разбередит его раны. Но он не мог заставить себя остановиться и как завороженный следовал за матерью. Миранда была маленького роста, а потому пробралась сквозь толпу в передние ряды, ее муж и сын — за ней. Рейз смотрел на некрасивую, невзрачно одетую женщину, стоявшую на помосте, но не слышал ее слов. За ее спиной, сидя на стульях, ждали своей очереди другие ораторы. В первое мгновение, когда взгляд его упал на нежный профиль и туго стянутый на затылке узел блестящих рыжих волос, Рейз решил, что ошибся, и ему стало так больно, что он перестал дышать. Это не могла быть Грейс.
Но тут она повернулась к нему лицом.
Мгновенно все чувства в нем ожили, щемящие, жгучие. Это была Грейс!
Она побледнела, ее фиалковые глаза широко раскрылись в изумлении.
Грейс! Грейс — живая!
Он протиснулся мимо родителей; лицо его застыло в пугающей, мрачной решимости. Широкими шагами стал подниматься на трибуну. Толпа зашепталась, заволновалась, женщина-оратор умолкла на полуслове:
— Что это значит? Сэр! Простите, но…
Грейс вскочила на ноги, она смотрела на него не отрываясь.
О Боже, жива!
Грейс сделала движение, точно желая броситься ему навстречу. Рейз пошел быстрее. Неожиданно она резко развернулась и метнулась прочь, но успела сделать только пару шагов. Он поймал ее и перекинул через плечо, как когда-то в Нью-Йорке.
— Сейчас же отпусти меня! — закричала Грейс.
— Кто этот человек? — крикнула Элизабет Стэнтон в рупор. — Может кто-нибудь, остановить его? Он хочет похитить одну из моих помощниц!
Рейз нес ее через толпу, которая расступалась перед ним, точно Красное море перед израильтянами, бегущими из Египта. Он поставил Грейс на землю. Она подняла на него глаза сияющие, лучистые. Рейз глубоко вздохнул и ничего не успел сказать: она с ликующим криком бросилась к нему на грудь, и он со стоном прижал ее к себе. Закрыв глаза, обнимал ее, покачивал, вновь и вновь повторяя ее имя, как сладостную, чудотворную молитву.
— Это и правда ты? — воскликнул Рейз, беря ее лицо в ладони. — Ах, Грейс… Она плакала.
— Рейз, я так тосковала по тебе!
Он целовал ее настойчиво, властно. Она прижималась к нему отчаянно, самозабвенно. Постепенно вкус поцелуев менялся. Губы его стали мягче, нежнее, язык скользнул между ее губами. Они упивались друг другом, зубы их сталкивались — так страстно, отчаянно они пытались проникнуть друг в друга. Он желал ее безумно, до боли.
— Грейс, как ты могла так поступить со мной? Я думал, что ты…
— Я не могла иначе, — прервала она его, тихонько всхлипывая. Ее фиалковые глаза молили о прощении. — Я люблю тебя, Рейз, я так сильно тебя люблю! Я так мучилась, уходя от тебя, но разве я могла остаться? Я попыталась объяснить тебе это в письме.
— Ты не дала мне ответить! Ты не поверила мне, Грейс! Я никогда и не думал лишать тебя возможности работать — никогда! Но разве ты хоть раз спросила меня, что я думаю, или хотя бы попыталась это узнать? Нет. Ты просто сбежала от меня!
— Что ты говоришь? — ахнула Грейс, прижимая ладони к губам, глядя на него округлившимися глазами.
— Боже всемогущий, да я вовсе не хочу, чтобы ты была другой! Я вовсе не против, чтобы ты учила детей, боролась за то, во что веришь. Я только хочу быть рядом, чтобы оберегать тебя от беды! Я никогда не стал бы запрещать тебе заниматься твоим делом.
— Да, но в Натчезе… Рейз перебил ее:
— Разве можно винить меня за это? Я ведь мужчина. А ты женщина, которую я люблю. Я никогда не перестану защищать тебя. Есть две стороны медали, Грейс, ты же видела всегда только одну.
— О Боже! — простонала она, падая в его объятия.
— Мне нужно было сказать тебе все это раньше, но, Грейс, как ты могла так поступить? Как ты могла убежать?
— Это было самое трудное, что мне когда-либо пришлось делать в своей жизни. — Она заплакала. — Я думала, у нас нет будущего, думала, ты всегда будешь пытаться сдерживать меня. Я не верила тебе, Рейз. Я просто боялась поверить! Я так жалею об этом! Теперь я знаю, что, если бы можно было повернуть время вспять, я никогда бы не сделала этого! И я ужасно боялась встретиться с твоими родителями. — Она все еще плакала. — Я не могла вынести унижения, разве ты не понимаешь К тому же я думала, что, может быть, ты не станешь связываться с Фордом, если меня не будет. Я так боялась, что он убьет тебя!
Рейз начинал кое-что понимать.
— Но я думал, ты умерла!
— Что? — выдохнула Грейс.
Он не мог, никак не мог оторваться от ее лица.
— Я думал, ты умерла. Там, на пепелище, нашли тело. — Рейз вдруг умолк. Внезапно он все понял. Он смотрел на нее пристально, напряженно. — Твое ожерелье, то, которое я подарил тебе, было там и еще кое-что из твоих вещей. Тело обгорело до неузнаваемости. Я думал, это ты.
— Нет, — прошептала Грейс в ужасе. — Мне удалось убежать от ночных мстителей. Я бежала сама не зная куда, и наконец попала в Мэлроуз. Попросила Луизу помочь мне. Ее кучер отвез меня на станцию. Но к ней пришел Форд, он и сорвал с меня ожерелье. Я думала, он украл его ради денег и потому, что это ты подарил мне его. Я не знала…
На мгновение Рейз с горечью прикрыл глаза.
— Эта стерва Баркли еще пожалеет об этом. Что касается Форда, то мне жаль, что я не убил его, а только изгнал из города.
— О, Рейз!.. Мне и в голову не приходило, что ты думаешь, будто я умерла! — Она слегка отступила. — Неужели это было так важно для тебя?
Он невольно рассмеялся.
— Так важно? Всего лишь так же важно, как жизнь. Грейс, без тебя… — Рейз запнулся, подыскивая слова. — Ты — свет моей жизни, неужели ты не понимаешь этого? С того дня, как я встретил тебя, все переменилось. Без тебя ничего нет — только мрак и отчаяние.
Грейс думала, сердце ее разорвется от немыслимого счастья. Она нежно коснулась его прекрасного лица.
— Так ты любишь меня?
— Люблю? Это слишком слабое слово! Я люблю, я обожаю тебя, Грейс. Я жажду тебя!
Неожиданно он озорно улыбнулся, и две глубокие ямочки появились в уголках его губ. Глаза блеснули. Он притянул ее к себе.
— Прямо сейчас, — договорил тихо. Грейс залилась румянцем.
— Будь моей женой, Грейс, — потребовал, почти приказал он. — Сегодня, сейчас, немедленно! Прямо здесь. А потом я уведу тебя в гостиницу, и мы будем любить друг друга как муж и жена.
— Да, — прошептала она чуть слышно. Рейз улыбнулся:
— Дама наконец сказала «да» — на третий раз! Значит ли это, что ты стала чувствительна к моим чарам?
— Я всегда была чувствительна к твоим чарам, — шепнула Грейс с ласковой укоризной, касаясь его лица. — Но где мы возьмем священника?
— Здесь не меньше десяти мужчин, одетых подобающим образом. Не думаешь ли ты, что я хоть на минуту оставлю тебя?
— Надеюсь, что нет.
Рейз взял ее за руку и буквально потащил за собой туда, где стояли его родители, — в приличном отдалении, но тем не менее откровенно наблюдая за ними.
— Па, найди нам священника.
Тут с некоторым опозданием Рейз заметил, что Элизабет Стэнтон так и не продолжила свою речь и что внимание всех собравшихся все еще приковано к ним. Стэнтон взяла рупор:
— Есть здесь священник?
В ответ раздался дружный смех, и сразу несколько служителей церкви вышли вперед.
— Мы хотим обвенчаться, — торжественно сообщил Рейз родителям. — А потом я всю свою жизнь собираюсь посвятить исключительно двум занятиям.
Грейс затаила дыхание. Она не могла отвести от него восхищенного взгляда. Сердце ее было переполнено любовью.
— Каким же? — с улыбкой поинтересовался Дерек.
— Дарить Грейс счастье и оберегать ее от опасностей. Грейс взволнованно прикусила губу. Она улыбалась. Миранда подошла и поцеловала ее в щеку.
— Добро пожаловать в нашу семью, дорогая! На глаза Грейс навернулись слезы.
— Ну что ж, давайте-ка приступим к церемонии! — воскликнул Дерек и обернулся, подзывая одного из священников:
— Может, вы этим займетесь, друг мой?
Тот широко улыбнулся:
— С большим удовольствием!
Грейс и Рейз счастливо улыбались, глядя друг другу в глаза; Рейз держал невесту за руку.
— Есть у кого-нибудь кольцо? — обратился Дерек к зачарованно наблюдавшей за ними толпе.
— А свадьба-то взаправду будет, настоящая? — спросил кто-то.
Рейз хмыкнул, а Грейс просияла. Дерек прокричал, что свадьба будет взаправду, самая что ни на есть настоящая.
Несколько человек сразу бросились к ним, предлагая одолжить свои кольца. Рейз, горячо поблагодарив всех, выбрал одно и взял руку Грейс. Дерек и Миранда встали позади венчающейся пары.
— Начинайте, — улыбнулся Дерек священнику.
— Дорогие чада… — нараспев начал тот.
— Это навеки, любимая, — шепнул Рейз так тихо, чтобы услышала только она.
— Навеки, — выдохнула Грейс.
— Я люблю тебя, — прошептал Рейз одними губами. — Я тебя обожаю!
Грейс сияла счастьем.
— Скоро, — пробормотал он, бросая на нее многозначительный взгляд.
Грейс вспыхнула.
— Кольцо, Рейз, надень ей кольцо, — громким шепотом подсказал сыну Дерек.
Рейз вздрогнул, приходя в себя, и удивленно оглянулся. Среди собравшихся прокатился негромкий смешок. Он надел кольцо на пальчик Грейс.
— Отныне я объявляю вас мужем и женой. Поцелуйте свою супругу.
Рейз медленно привлек ее к себе.
— Наконец-то, — прошептал он и склонился к ней. Ощутив, как напряглись его чресла, Грейс так и подпрыгнула.
— Вы, Рейз Брэг, просто неисправимы!
— Я жду, когда ты начнешь перевоспитывать меня, помнишь? — ласково шепнул он.
Губы их опять слились в поцелуе.
Эпилог
Нью-Йорк, 1881 год
— Смотри! Это мама!
Маленькая рыжеволосая девочка, настоящий сгусток энергии, подпрыгивала на руках у отца.
— Тебе хорошо видно, малышка? — спросил Рейз. Она усиленно замотала головой, и Рейз поднял дочурку на плечи.
— А так, Луси?
— Это моя мама! — крикнула четырехлетняя Луси джентльменам, стоящим в толпе рядом с ними.
Рейз улыбнулся, придерживая ее маленькие пухлые ножки.
— Мама говорит, женщины должны голосовать, — громко заявила Луси.
Мужчины невольно заулыбались.
— Тш-ш-ш, малышка, — тихонько шепнул Рейз. — Давай послушаем, что говорит мама.
— Необходимо, — кричала с трибуны Грейс, — чтобы каждый из вас поддержал наше требование! Мы не можем допустить, чтобы решения Верховного суда, подобные тому, что он вынес по делу Минор и Брэдли, остановили нас. Напротив, такие решения должны подтолкнуть нас к действию! Никогда еще поправка к Федеральному закону об избирательном праве для женщин не была столь нужна! Никогда еще власть и деспотия мужчин не были так очевидны. Наши тираны испуганы, они дрожат от страха! Иначе почему же миссис Брэдли отказали в ее гражданском праве согласно Четырнадцатой поправке только на том основании, что она женщина? — Грейс сделала паузу, обводя фиалковыми глазами толпу. — Я умоляю вас, всех и каждого, не только поставить свою подпись под этим воззванием, которое требует введения федеральной поправки, но и раздать эти листовки вашим соседям, родным, друзьям. Умоляю и призываю! Нам необходимы их подписи! Время не ждет!
С минуту в зале царила тишина. Затем послышались жидкие хлопки. Они были прерваны одиноким негодующим воплем, тотчас же поддержанным целым хором голосов. Кто-то закричал:
— Женщины должны сидеть дома, и мне, например, до смерти надоело слушать безнравственных девиц, призывающих нас черт знает к чему!
Послышалось новое шиканье; кто-то зааплодировал.
— А, ч-черт, — сказал Рейз, настораживаясь.
— Женщины — такие же люди, как и мужчины, и мы имеем право голосовать! — пронзительно крикнула какая-то дама.
— Дамы, отправляйтесь по домам! — прозвучал в ответ мужской голос.
Крики становились громче, сливаясь в неразборчивый гул протеста, яростных споров и неминуемо надвигавшегося скандала. Толпа заволновалась, качнулась, начиная жить своей собственной жизнью, она вся бурлила от внутренней, скрытой в ней энергии. Рейз снял с плеч Лусинду и подхватил ее на руки.
— Нет, папочка! — недовольно закричала она. — Я хочу видеть!
— Папочке надо спасать маму, — сказал Рейз, перебрасывая дочь под мышку и устремляясь вперед по проходу. Он не спускал глаз с Грейс. Она встретила его сердитый взгляд и радостно улыбнулась; он еще больше нахмурился. В эту минуту в нее полетел переспелый помидор. Она пригнулась как раз вовремя. Помидор попал в женщину, стоящую за ее спиной. Грейс начала торопливо спускаться со сцены.
Люди вокруг толкались и орали, яйца, и помидоры градом обрушились на сцену; члены «Национальной ассоциации», мужчины и женщины, кинулись прочь, стараясь укрыться. Рейз ни на секунду не спускал глаз с жены. Он видел, как она споткнулась, сбегая по ступенькам. Видел, как какой-то мужчина подбежал и с криком схватил ее за руку. В мгновение ока Рейз сгреб его в охапку, одной рукой оттаскивая от Грейс, другой прижимая к себе дочь. Он пихнул ошарашенного парня на какого-то мужчину, столкнув их головами. Оба покачнулись, едва удержавшись на ногах.
Рейз подхватил жену под руку, увлекая ее к выходу, и почувствовал, как что-то холодное и мокрое шлепнуло его сзади по шее, потекло за воротник. Они поспешно выбрались на улицу. Рейз посмотрел на жену.
— Тебе понравилась моя речь, дорогая? — проворковала Грейс, отбирая Луси у отца.
— Нам необходимо исправление, — радостно крикнула девочка. — Мы хотим голосовать!
— Поправка, дорогая, а не исправление, — сказала Грейс, ласково обнимая ее. — О Господи, Рейз, у тебя весь костюм в томате!
— Грейс, неужели нужно начинать это так рано? — проворчал Рейз. — И кто виноват в том, что у меня весь костюм в томате?
Она невинно заморгала, потом потянулась, чтобы поцеловать его.
— Понятия не имею. Муж обнял ее за плечи.
— И подумать только, я имел глупость надеяться, что ребенок утихомирит тебя и привяжет к дому!
— Ты просто нахал, — ласково сказала она.
— Давай не будем дразнить гусей хотя бы до следующей недели, — попросил он.
— Ладно, — согласилась она.
— Нам нужно исправление! — кричала Луси. — Папочка, я тоже хочу дразнить гусей!
Рейз застонал.
— Смотри! Это мама!
Маленькая рыжеволосая девочка, настоящий сгусток энергии, подпрыгивала на руках у отца.
— Тебе хорошо видно, малышка? — спросил Рейз. Она усиленно замотала головой, и Рейз поднял дочурку на плечи.
— А так, Луси?
— Это моя мама! — крикнула четырехлетняя Луси джентльменам, стоящим в толпе рядом с ними.
Рейз улыбнулся, придерживая ее маленькие пухлые ножки.
— Мама говорит, женщины должны голосовать, — громко заявила Луси.
Мужчины невольно заулыбались.
— Тш-ш-ш, малышка, — тихонько шепнул Рейз. — Давай послушаем, что говорит мама.
— Необходимо, — кричала с трибуны Грейс, — чтобы каждый из вас поддержал наше требование! Мы не можем допустить, чтобы решения Верховного суда, подобные тому, что он вынес по делу Минор и Брэдли, остановили нас. Напротив, такие решения должны подтолкнуть нас к действию! Никогда еще поправка к Федеральному закону об избирательном праве для женщин не была столь нужна! Никогда еще власть и деспотия мужчин не были так очевидны. Наши тираны испуганы, они дрожат от страха! Иначе почему же миссис Брэдли отказали в ее гражданском праве согласно Четырнадцатой поправке только на том основании, что она женщина? — Грейс сделала паузу, обводя фиалковыми глазами толпу. — Я умоляю вас, всех и каждого, не только поставить свою подпись под этим воззванием, которое требует введения федеральной поправки, но и раздать эти листовки вашим соседям, родным, друзьям. Умоляю и призываю! Нам необходимы их подписи! Время не ждет!
С минуту в зале царила тишина. Затем послышались жидкие хлопки. Они были прерваны одиноким негодующим воплем, тотчас же поддержанным целым хором голосов. Кто-то закричал:
— Женщины должны сидеть дома, и мне, например, до смерти надоело слушать безнравственных девиц, призывающих нас черт знает к чему!
Послышалось новое шиканье; кто-то зааплодировал.
— А, ч-черт, — сказал Рейз, настораживаясь.
— Женщины — такие же люди, как и мужчины, и мы имеем право голосовать! — пронзительно крикнула какая-то дама.
— Дамы, отправляйтесь по домам! — прозвучал в ответ мужской голос.
Крики становились громче, сливаясь в неразборчивый гул протеста, яростных споров и неминуемо надвигавшегося скандала. Толпа заволновалась, качнулась, начиная жить своей собственной жизнью, она вся бурлила от внутренней, скрытой в ней энергии. Рейз снял с плеч Лусинду и подхватил ее на руки.
— Нет, папочка! — недовольно закричала она. — Я хочу видеть!
— Папочке надо спасать маму, — сказал Рейз, перебрасывая дочь под мышку и устремляясь вперед по проходу. Он не спускал глаз с Грейс. Она встретила его сердитый взгляд и радостно улыбнулась; он еще больше нахмурился. В эту минуту в нее полетел переспелый помидор. Она пригнулась как раз вовремя. Помидор попал в женщину, стоящую за ее спиной. Грейс начала торопливо спускаться со сцены.
Люди вокруг толкались и орали, яйца, и помидоры градом обрушились на сцену; члены «Национальной ассоциации», мужчины и женщины, кинулись прочь, стараясь укрыться. Рейз ни на секунду не спускал глаз с жены. Он видел, как она споткнулась, сбегая по ступенькам. Видел, как какой-то мужчина подбежал и с криком схватил ее за руку. В мгновение ока Рейз сгреб его в охапку, одной рукой оттаскивая от Грейс, другой прижимая к себе дочь. Он пихнул ошарашенного парня на какого-то мужчину, столкнув их головами. Оба покачнулись, едва удержавшись на ногах.
Рейз подхватил жену под руку, увлекая ее к выходу, и почувствовал, как что-то холодное и мокрое шлепнуло его сзади по шее, потекло за воротник. Они поспешно выбрались на улицу. Рейз посмотрел на жену.
— Тебе понравилась моя речь, дорогая? — проворковала Грейс, отбирая Луси у отца.
— Нам необходимо исправление, — радостно крикнула девочка. — Мы хотим голосовать!
— Поправка, дорогая, а не исправление, — сказала Грейс, ласково обнимая ее. — О Господи, Рейз, у тебя весь костюм в томате!
— Грейс, неужели нужно начинать это так рано? — проворчал Рейз. — И кто виноват в том, что у меня весь костюм в томате?
Она невинно заморгала, потом потянулась, чтобы поцеловать его.
— Понятия не имею. Муж обнял ее за плечи.
— И подумать только, я имел глупость надеяться, что ребенок утихомирит тебя и привяжет к дому!
— Ты просто нахал, — ласково сказала она.
— Давай не будем дразнить гусей хотя бы до следующей недели, — попросил он.
— Ладно, — согласилась она.
— Нам нужно исправление! — кричала Луси. — Папочка, я тоже хочу дразнить гусей!
Рейз застонал.