Страница:
– Так ведь я же не против.
Зубная Фея внезапно выпрямилась. К ней как будто возвращались силы.
– Хочешь попробовать? Ты готов пойти со мной? Прямо сейчас?
– Да, я готов. Да.
И мир вывернулся наизнанку.
Сэм очутился в Уистменском лесу. Но это был совсем не тот лес, каким он привык его видеть. Место деревьев заняли ветвящиеся столбы белого света, похожие на застывшие вспышки магния. Передвигаться можно было, только перепрыгивая с одного светового пятна на другое, а то, что в его мире считалось открытым пространством, здесь стало недоступным. Это пространство, пересеченное тропами, покрытое зарослями папоротника и прошлогодней листвой, было окрашено в розовато-лиловый цвет. Попытавшись выйти из белого света, Сэм наткнулся на невидимую преграду, в месте соприкосновения с которой его тело также приобрело розовато-лиловый окрас.
Он ощущал присутствие Зубной Феи где-то поблизости, но разглядеть ее не мог. Зубы у него во рту странным образом утяжелились, словно к каждому из них был привешен металлический груз. Ощупав их языком, он обнаружил, что каждый его зуб теперь напоминал формой остро отточенный кинжал.
Наконец он заметил фею, стоявшую в соседнем столбе света. Она улыбнулась, обнажив идеально ровные зубы – без намека на заостренные кончики. Никогда еще Сэм не видел ее такой привлекательной. Ее одежда, выглядевшая в «том мире» убогой и заношенной, здесь была сама свежесть и великолепие: каждая ниточка сияла, играя живыми красками. Кивком она пригласила Сэма следовать за собой.
Они двигались по лесу, перескакивая с одного пятна света на другое. Вдруг фея остановилась и, взяв Сэма за руку, указала ему на необычное растение в центре широкой «световой чаши». Его длинный стебель был увенчан белым раструбом цветка, меж лепестков которого виднелась толстая фиолетовая тычинка, покрытая желтоватой пыльцой. Зубная Фея прикоснулась к тычинке, и желтый налет покрыл кончик ее указательного пальца. Не сводя глаз с Сэма, она демонстративно облизала палец. Снова дотронувшись до тычинки, она протянула опыленную руку Сэму.
Он начал слизывать пыльцу, которая с легким шипением таяла на языке. Склонив голову набок, фея наблюдала за ним с довольным видом. Она собрала еще пыльцы для Сэма, таяние которой на сей раз сопровождалось ощущением паров, поднимающихся от языка прямо к его мозгу.
Рассмеявшись, фея скинула свою одежду, а затем стала быстро и ловко раздевать Сэма. Она наклонила чашечку цветка, потрясла ее над подставленной ладонью и мягкими движениями втерла пыльцу ему в грудь, в руки и бедра. Тем же веществом она умастила собственную промежность. Сэм испытал возбуждение, при котором набух и налился кровью не только член, но и все его тело с головы до пят.
Зубная Фея прижалась к нему; по ее коже волнами струился горячий свет.
– Каким ты хочешь меня видеть? – услышал Сэм свой собственный голос, звучавший подобно шелесту ветра в листве.
– Будь самим собой.
Ее соски отвердели и заострились, как два лезвия, и, прижимаясь все сильнее, пронзили вздувшуюся кожу на его груди. Тотчас давление внутри него ослабло. Сэма охватил страх, который перерос в панику, когда она скользнула вниз вдоль его тела, рассекая сосками кожу. Она почувствовала его состояние, приостановилась и посмотрела ему прямо в глаза ласково и успокаивающе. Боль в надрезах быстро стихла; крови из ран вытекло совсем немного. Она продолжила вспарывать кожный покров по всей длине его дрожащего тела: от грудной клетки к бедрам и ниже, вплоть до пальцев ног.
Покончив с этой операцией, она занялась собой, раздирая собственную кожу острыми ногтями. Полностью отделив ее от своего тела, она явилась в новом обличье: черты лица и контуры тела остались прежними, но изменилось их свечение – оно стало мягким, нежным и девственно-чистым. Она помогла Сэму снять его кожу, словно это был какой-то облегающий комбинезон. Потрясенный, он полностью подчинился ее воле. Обнажившийся подкожный слой слабо пенился и был настолько чувствительным, что остро реагировал на легчайшее движение воздуха.
Зубная Фея впилась поцелуем в его губы, а затем с грацией балерины приподнялась, опираясь на плечи Сэма, и медленно насадила себя на его торчащий член. Внутри она была жгучей и сладкой, как кипящий мед. Неистовая, жаркая, всепоглощающая энергия захлестнула его мозг. Покачиваясь, она все глубже принимала его в себя, и Сэм вдруг заметил, что они оторвались от земли и плавно поднимаются к вершинам световых деревьев. Он засмеялся – бурно и неудержимо, теряя разум от получаемого наслаждения.
Наконец он изверг в нее семя, и древнее мучительное томление покинуло его тело, как вырванный с корнем зуб.
– Ты дал мне себя, – прошептала фея ему на ухо, плача от радости. – Ты это сделал.
Сэм потерял сознание.
Очнулся он, лежа обнаженным на полу своей комнаты. По лицу его текли слезы, а нос ныл, сдавленный зажимом-крокодилом. Будильник на другом конце провода настойчиво звенел. Сэм, хоть убей, не мог вспомнить, когда подсоединился к Перехватчику Кошмаров.
За пару недель до того, как Сэм и Клайв должны были покинуть Редстон и направиться в свои университеты, Блайт вознамерился устроить для них прощальный вечер в клубе и обещал нечто необычное. Глэдис Нун, хозяйку паба, попросили заготовить побольше сэндвичей; были оповещены все завсегдатаи клуба; приглашения получили и родители ребят.
– Мы устроим вам хорошие проводы, – пообещал Блайт.
И этот вечер настал. Противоположную от входа стену зала украсил огромный плакат с намалеванной красным надписью: «Прощайте, Шизики!» Над его изготовлением потрудились Алиса и Линда. К моменту прибытия Сэма зал уже был полон. Пиво лилось рекой, на подносах громоздились горы сэндвичей, а парочка доморощенных талантов из числа завсегдатаев исполняла гимн в честь «славных парней, что делали дело и ведали клубом, покуда Иэн Блайт просиживал зад, пропивая умело доходы, нажитые потом ребят».
Блайт ничуть не обиделся, заметив только, что выступавшие ради красного словца несколько искажают истинное положение дел. В этот раз, к примеру, он не просиживал зад, а расстарался и сумел притащить в клуб ирландскую группу «Нечистая сила», очень популярную среди любителей фолка.
– Могли бы пригласить и блюзовую команду, – недовольно проворчал Клайв, но Блайт только рассмеялся и похлопал его по щеке, прежде чем идти на сцену и представлять публике исполнителей.
«Нечистая сила» в составе гитары, банджо, скрипки и барабана с ходу начала рвать и метать. Музыканты с таким драйвом исполняли быстрые джиги и рилы [29], что содрогались стены паба и вибрировала пивная струя, бесперебойно наполнявшая стеклотару. Клайв и Сэм едва успевали опорожнить свои кружки, как перед ними на подносе появлялись новые, покрытые плотными шапками пены. Наконец музыкальная нечисть на время угомонилась, дабы также отдать должное выпивке.
– Напиваться до потери чувств не обязательно, – услышал Сэм шепот у самого уха. Это была Конни.
– Мама! Здорово, что ты пришла! Папа тоже здесь?
Как выяснилось, его родители попросили тетушку Мэдж посидеть с младшей сестрой Сэма и вдвоем пришли на проводы.
– Ты уже повидалась с Иэном Блайтом?
Он оставил маму беседовать с Блайтом. «Я только что попросила Сэма не напиваться до потери чувств…» – услышал Сэм, покидая их и отправляясь на поиски Алисы, которую в последнее время чаще всего можно было найти рядом с Терри. Сэм хотел откровенно поговорить с ней до своего отъезда.
– Твоя мама просила тебе передать, – увидев его, начала Алиса, – что напиваться до потери…
– Знаю, знаю.
– Взгляни на Линду!
Линда подсела к Блайту у стойки бара, где они вдвоем терпеливо внимали мудрым наставлениям Конни. Линда, порозовевшая от выпитого, прислонилась к плечу Блайта.
– Что ты думаешь об этой парочке? Есть шанс?
– Думаю, есть, – сказал Сэм. – Ты заметила, что Блайт почти не пьет? Он старается произвести приятное впечатление.
– Мне нужно с тобой поговорить, – сказала Алиса.
– Я затем тебя и искал.
– Пойдем на улицу.
Еще до того, как они выбрались на лужайку перед пабом, Сэм понял, что разговор примет совсем не тот оборот, на какой он рассчитывал.
– Я хотела тебе сказать… Это насчет меня и Терри. Мы с ним собираемся путешествовать вместе. Поедем в Грецию или Индию, а может, куда-нибудь еще, мы пока не решили.
Сэм смотрел вниз, на траву, мокрую от вечерней росы.
– Ты выбрала Терри. К этому все и шло.
– Ты… не очень расстроился? Терри переживал, не зная, как ты отреагируешь.
– В общем, конечно, расстроился. Но я рад за вас обоих.
– Я по-прежнему очень к тебе привязана. И Терри тоже.
– Может, вернемся в зал?
– Ты огорчен, я вижу.
– Не трави душу, Алиса!
В пабе «Нечистая сила» снова взялась за свое. Алиса крепко поцеловала его в губы, а затем, взяв за руку, повела внутрь. Избегая Терри, он сразу направился к стойке и налег на пиво. Клайв тем временем ушел в отрыв и уже приближался к стадии пьяного оцепенения.
Сэм залпом осушил кружку и вытер с губ хлопья пены. Скрипач играл заводную танцевальную мелодию на фоне убыстряющегося барабанного ритма, а когда скрипка взяла пронзительно высокую ноту, Сэм даже задрожал от удовольствия. Эта музыка в сочетании с только что выпитым пивом зажигала его кровь, вызывала приятно щекочущий зуд в области затылка.
Кто-то из публики не выдержал и пустился в пляс на маленьком пятачке между сценой и первым рядом столов, а спустя несколько секунд уже добрая половина зала поднялась на ноги, выкидывая коленца разухабистой джиги. Женская рука с браслетом на запястье схватила Сэма, и тот, расплескивая пиво, оказался втянутым в толпу танцующих. Это была Линда. Он ухитрился передать кому-то свою пивную кружку, и они с Линдой закружились, сцепившись сгибами локтей. Когда она его отпустила, Сэм по инерции пролетел несколько метров и был пойман Блайтом, который начал тем же манером кружить его в обратную сторону.
Глэдис Нун громко призывала танцоров угомониться.
– У меня нет лицензии на танцы! – кричала она, но это серьезное обстоятельство почему-то вызвало у публики новый взрыв веселья.
Блайт оставил Сэма и пошел кружить почтенную хозяйку, которая уже не протестовала и знай только взмахивала свободной рукой. Сэма покачивало. Он обвел взглядом зал. Возможно, это было лишь следствием опьянения, но ему показалось, будто над толпой поднимается марево, как над раскаленным песком пустыни. Алиса плясала с Терри, Линда с Клайвом. Он увидел свою маму и Бетти Роджерс, а также Нева, скакавшего под руку с Дот. Встряхнув головой, Сэм пробился к стойке бара и заказал еще пинту. А скрипка не умолкала, и ноги сами рвались в пляс. Он сделал большой глоток пива и снова присоединился к танцующим.
Он наматывал круги, переходя от одного партнера к другому; в голове качался алкогольный туман. Вот он сомкнул руки с Алисой, чьи глаза сверкнули сквозь прилипшие к лицу пряди волос. Когда Алиса исчезла, он оказался в паре с Конни. Мимо проплыли раскрасневшееся лицо Нева и потная пьяная физиономия Клайва; затем ему попался локоть здоровой руки Терри, у которого его перехватила Линда, а ей на смену из толпы вынырнула, ухмыляясь и задорно подпрыгивая, Зубная Фея.
– Увидимся позже, – шепнула она Сэму, цепляя его за локоть.
Он остановился, высвободил руку и отступил к стене зала. Зубной Феи уже не было видно.
Знакомые и незнакомые лица мелькали перед ним – с разинутыми ртами, красные, лоснящиеся от пота и искаженные в янтарно-желтом свете ламп. Он зацепил ногой стол, уставленный кружками, рухнул на него и успел услышать звон стекла, прежде чем все звуки слились в глухой монотонный рев… Он пришел в себя уже на улице, сидя на скамейке перед пабом. Клайв и Терри поддерживали его с двух сторон, а Алиса расстегивала ворот его рубашки.
– Дикая шиза, – вымолвил Сэм.
– Давай-ка пройдемся, проветрим мозги, – сказал Терри, помогая ему встать на ноги. – А вы возвращайтесь в клуб.
– По-твоему, это нужно? – спросила Алиса.
– Да. Мы прогуляемся вдвоем.
Придерживаемый Терри, Сэм нетвердыми шагами двинулся прочь от паба. Терри повел его через лужайку в обход соседних домов. У кустов Сэм сделал остановку, чтобы отлить.
– Звезды сегодня великолепны, – сказал он, задрав голову к небу. Терри ничего не ответил. – Почему ты оставил Алису с Клайвом?
– Я хотел, чтобы она с ним поговорила наедине. Как она уже говорила с тобой.
Лицо Терри было невозмутимо, глаза внимательно следили за Сэмом.
– Чтоб тебя! – сказал Сэм. – Я люблю Алису.
– Мы все ее любим. Забавно, правда? Значит, теперь ты меня ненавидишь?
– Да. Нет. Черт, я не знаю. – Сэм присел на корточки у края придорожной канавы и достал сигареты. Терри пристроился рядом и дал ему прикурить. – Терри, у тебя не возникало такое чувство, будто мы давно, еще в детстве, втянулись в какое-то долгое и странное путешествие, которое никак не может закончиться?
– И становится чем дальше, тем страннее.
Сэм выпустил клуб дыма.
– Нет, я не могу тебя ненавидеть, хотя я и пытался. Но я жутко ревную, до слез. У меня все идет не так.
– У тебя?! Все не так у тебя?!
Веки Терри начали трепетать, как это случалось всякий раз, когда в разговоре всплывала известная тема. Но это продолжалось недолго. Терри рывком поднялся, глаза его широко раскрылись. Он был в ярости.
– Сперва щука оттяпала мне кусок ноги. Потом мой отец прострелил голову моей матери. Потом он прикончил близняшек. Потом он прострелил собственную башку. Потом я оторвал себе руку бомбой. А ты жалуешься, что у тебя все не так! Сэм, я всю жизнь что-нибудь терял, и вот единственный раз мне выпал счастливый номер. Не завидуй мне из-за Алисы.
Сэм изумленно уставился на своего друга, не находя слов. Впервые Терри по своей инициативе открыто говорил обо всех этих вещах.
– И вот теперь я теряю тебя и Клайва! – добавил он с горечью.
– Ты нас не теряешь.
– Не обманывай себя. Разве ты не заметил, что творится с этим местечком? Кто-то забирает отсюда все лучшее, все самое светлое и красивое. У нас отняли Линду, а теперь…
– Но ведь…
– Слушай меня. Это наша последняя ночь вместе, и я хочу высказаться, что бы ты там ни думал. Вы с Клайвом уедете отсюда продолжать учебу. От случая к случаю мы будем встречаться, а через год-два вы нахватаетесь всяких заумных слов и новых идей, и если мне повезет… если мне очень повезет, вы не станете задирать нос…
– Терри!
– …не станете задирать нос, так что мы еще сможем помянуть былые деньки, но как раньше не будет уже никогда. Я знаю это. Сколько я себя помню, мне всегда приходилось привыкать к потерям. Этому я научился неплохо – правда, только этому. И сейчас, теряя тебя, я прошу об одном: не забывай этот наш разговор.
Сэм не нашел в себе сил посмотреть ему в глаза. Вместо этого он притворился, что разглядывает звезды.
– Черт возьми, Терри…
– Да ладно тебе, не плачь. Это все выпивка. Я назвал вещи своими именами, только и всего. – Он помог Сэму встать на ноги. – Надо успеть обратно, пока они не закончили. Там еще полно людей, которые хотят с тобой попрощаться.
По дороге к пабу никто из них больше не сказал ни слова. «Нечистая сила» продолжала неистовствовать, а танцоры не выказывали признаков усталости.
– Не нажрись по второму заходу, – напоследок поддел его Терри, уходя на поиски Алисы. И тут же кто-то сунул в руку Сэму стакан виски.
– Ваше здоровье, – сказал Сэм, не обращаясь ни к кому конкретно. Мимо проплясала хозяйка паба, отставив руку и не в такт покачивая головой.
Прохладные пальцы скользнули по его щеке.
– Надеюсь, мы будем часто видеться в Лондоне, – сказала Линда.
– Конечно. Ты решила туда вернуться?
– Да, собираюсь начать все заново, но уже не так, как в прошлый раз… Боже, Сэм, а ведь когда-то я провожала вас троих в школу.
Свет под потолком несколько раз мигнул, сигнализируя о скором закрытии.
– Последние заказы. Я угощаю, Линда.
Группа сыграла джигу на бис, и публика взорвалась аплодисментами. Отдышавшаяся после пляски Глэдис Нун начала выпроваживать посетителей. Конни хотела отвести Сэма домой, но он воспротивился. Слишком пьяный, чтобы быть полезным, он лишь путался у всех под ногами, когда «Нечистая сила», получив плату за выступление, загружалась в микроавтобус. Алиса и Терри, Линда и Блайт по очереди предлагали его проводить, но Сэм не желал сейчас возвращаться домой. Голова его шла кругом, но он чувствовал, что еще не время ложиться в постель. Примерно те же самые чувства испытывал Клайв, и, распрощавшись с остальными, они вдвоем пошли в ночь, пошатываясь и держась друг за друга, чтобы не упасть. Накрапывал дождь. Клайв остановился и, порывшись в кармане, выудил оттуда помятую самокрутку.
– Траванемся на дорожку?
Порыв ветра бросил им в лица дождевые брызги. Нужно было найти укрытие, и тут Сэму пришла в голову идея.
– Я знаю подходящее место. Идем.
Он повел Клайва туда, где прежде стоял фургон семьи Моррисов. Соседний коттедж терялся во тьме, как и подъездная дорога. Клайв машинально следовал за Сэмом. Когда они достигли гаража-мастерской Морриса, Сэм велел ему подождать, после чего проник в мастерскую через окошко, отодвинул ржавый засов боковой двери и впустил Клайва.
– Ты бывал здесь с тех пор? – спросил Клайв.
– Да, в последний раз не так давно.
Они присели на пол у стены, Сэм щелкнул зажигалкой и протянул огонек Клайву. Какое-то время пыльная тишина нарушалась лишь постукиванием дождя по крыше, звуками затяжек и выдыхаемого дыма.
Сэм нарушил молчание:
– Дикая Шиза. Тот самый заскок. Это ведь ты изрисовал тогда стены, Клайв.
Клайв хмыкнул:
– Как ты догадался?
– Банка из-под краски, – сказал Сэм. – Ты бросил ее в своем дворе из расчета, что никто не поверит, будто ты способен на такую глупость. Ты хотел свалить все на Алису, но перехитрил самого себя. Просчитывал ходы и просчитался.
– Так оно и было, – сознался Клайв. – Я делал ставку на то, что все вокруг тупые и не прорубят, но даже у редстонской тупости есть предел.
– Ты притворялся, что терпеть не можешь Алису. На самом деле ты скрывал свои чувства, так? – Сэм заметил, что Клайв клюет носом.
– Может, закроем вечер воспоминаний?
Новый порыв ветра с шумом пронесся над ветхой крышей гаража. Кислый выдох, пришедший из темноты, заставил Сэма напрячься. Он нашарил в кармане зажигалку, и ее огонек рассеял тьму в радиусе нескольких футов. Он увидел Клайва, который сидел, закрыв глаза и привалившись к стене. Самокрутка, зажатая меж его пальцев, погасла. В неверном свете пламени стали особенно заметны молодые усы, оттенявшие верхнюю губу Клайва. Сэм поднес зажигалку к его лицу, рискуя опалить эту жидкую поросль, и Клайв подумал, что он предлагает снова разжечь потухший косяк.
– Ты заснул, – сказал Сэм. – Тебя развезло.
Клайв облизнул пересохшие губы и тревожно огляделся.
– Не нравится мне это место. И никогда не нравилось. Какого хрена ты меня сюда притащил?
– Она достала нас всех. Так или иначе.
Озадаченный этим ответом, Клайв сделал глубокую затяжку.
– Я бы дал тебе пыхнуть, – прохрипел он, – но ты и без того перебрал. Пошли отсюда.
– Она достала меня. Она достала Алису. И Терри. И Морриса. И Линду. Даже Дерека – помнишь его? Попало и Скелтону. Да и тебя она не пропустила. Тот экзамен, когда ты провалился. Ее работа.
Сэм снова зажег огонь и уловил тоскливый отблеск в глазах Клайва. Тот затушил чинарик о подошву ботинка и, покачиваясь, принял вертикальное положение. Дождь продолжал барабанить по крыше.
– Я сваливаю. Плохо здесь. Как в могиле.
– Я еще посижу.
– Иди домой, Сэм. Не засыпай здесь.
Клайв пошаркал ногами по полу, отрясая прах, и вышел из гаража. Холодный ветер с дождем залетели внутрь, когда он открывал дверь. Сэму было страшно оставаться здесь одному, но он знал, что это единственное место, где он может получить ответ. Этот ответ висел в воздухе мастерской Морриса.
Он напрягся, уловив знакомый запах, который сигнализировал о чьем-то близком присутствии. Помимо запахов табака, виски и масла для волос в этой смеси был специфический запах работающих на полных оборотах мозгов мистера Морриса. Между тем Сэма начало клонить в сон. Уже в полудреме ему почудился некий объект, затаившийся, выжидающий, подобно хищной подводной твари, недвижно зависшей в нескольких дюймах от поверхности водоема.
Сэм пошевелился, возвращаясь к реальности. Только что здесь был Клайв, и они разговаривали, но о чем был этот разговор, вспомнить ему не удалось. Затем Клайв ушел; впрочем, момент его ухода также не отразился в памяти Сэма. Он лишь помнил, что был какой-то вопрос, который он хотел задать окружающей темноте, но, видимо, так и не задал.
Сэм закрыл глаза и вновь позволил сну взять над собой верх. Он не представлял, сколько времени прошло до момента, когда его разбудил слабый звук в дальнем конце мастерской. Резко похолодало, и в воздухе появился тяжелый запах могильного склепа. Без сомнения, Сэм был здесь не один.
Над верстаком появилось мерцание, высветившее человека, который сидел, сгорбившись и что-то вычерчивая на листе картона с помощью циркуля и линейки. Сэм узнал Криса Морриса, покойного отца Терри.
– Мистер Моррис, – позвал он еле слышно.
Крис Моррис положил инструменты на верстак и медленно повернулся в его сторону. Увидев Сэма, он сложил пальцы правой руки в виде пистолета и приставил его «стволом» к собственному виску. Сэм с ужасом наблюдал за этими его манипуляциями. Моррис описал рукой полукруг и сжал свои ноздри большим и указательным пальцами.
– Самоубийство, – прошептал Сэм. – Вас тоже сводила с ума Зубная Фея. Вот почему вы это сделали. Неужели не нашлось других способов?
Моррис открыл рот, артикулируя какое-то слово, но ни единого звука не слетело с его уст. Убедившись, что Сэм его не понимает, он помахал ладонями на манер крылышек и повторил прежний жест, сдавив пальцами переносицу. В следующий миг послышалось глухое жужжание; Моррис исчез, а на верстаке, за которым он только что сидел, Сэм увидел банку-ловушку для ос. Она была наполнена живыми насекомыми, которые яростно бились в стеклянные стенки; жужжание резало слух, становясь все более отчаянным и пронзительным. Затем звук оборвался, и ловушка пропала, а за верстаком вновь возник призрачный мистер Моррис. Он с трудом, словно это доставляло ему боль, ворочал языком и челюстью. «Выпусти их, – разобрал Сэм. – Они запросто нашли вход, а выход отыскать не могут». Внезапно на лице Морриса появилось изумленное выражение, и призрак растаял в воздухе.
У Сэма затекли конечности; он кое-как поднялся на ноги и со всей доступной ему скоростью покинул старый гараж. На улице все еще моросил дождь. Он зябко поднял воротник и зашагал в сторону дома.
Там, в темноте спальни, его дожидалась Зубная Фея, исхудалая и измученная. Ее одежда превратилась в убогие лохмотья. Сэм подумал, не стала ли эта перемена следствием их последней встречи в ее мире.
– Я уж думала, ты никогда не вернешься домой, – сказала она жалобно.
– Это была очень долгая ночь. Но я рад видеть тебя здесь, – сказал Сэм, начиная раздеваться. – Тот раз, в твоем мире. Мне это приснилось? Или это было на самом деле?
– Как долго ты еще будешь задавать мне такие вопросы, Сэм?
– Теперь уже недолго. Дальше так не может продолжаться, верно?
– Не может.
– Да, не может. Знаешь, сегодня была ночь прощаний. С Алисой и остальными. Ты ляжешь со мной?
Она молча последовала приглашению, снимая свои драные штаны, майку и прочие обноски. Когда она полностью обнажилась, ее гладкая кожа засияла голубоватым цветом, дополнительно оттеняя черный треугольник волос на лобке. Сэм взял ее за руку и потянул к постели, вдыхая возбуждающий, сладковатый земляной запах ее тела.
– Разные люди советовали мне, как от тебя спастись. Но даже если бы это было в моей власти, я, похоже, никогда этого по-настоящему не хотел.
Фея ничего не ответила. Ее черные глаза блестели, как две звездочки, когда он гладил ее кожу и шептал ей на ухо.
– Да и ты сама давала мне подсказку, разве нет? Вот почему ты брала меня в свой мир. Это был наш последний раз, да?
Она закрыла глаза, засыпая в его объятиях, как это много раз случалось прежде.
– Я и сам не понимал, насколько крепко к тебе привязан. По крайней мере, до того момента в твоем мире, когда наконец подарил тебе часть себя.
Пошарив под кроватью, он нащупал будильник Перехватчика Кошмаров и размотал тянущиеся за ним провода. Зажим-крокодил был предусмотрительно снабжен ватными подушечками.
– Теперь мне нужно заботиться о своей младшей сестренке. Как-никак я тоже причастен к ее рождению. И если я отсюда уеду, она все равно будет привязывать тебя к этому миру. Я должен тебя отпустить. Ради Линды Алисы. Я не хочу, чтобы она прошла через все это.
Зубная Фея крепко спала.
– Ты намекала, как это можно сделать, когда говорила, что я – твой кошмарный сон. Я просто был невнимателен и не понял намек. А этой ночью Крис Моррис показал мне, что делать.
Он разомкнул зажим и осторожно закрепил его на переносице Зубной Феи.
Зубная Фея внезапно выпрямилась. К ней как будто возвращались силы.
– Хочешь попробовать? Ты готов пойти со мной? Прямо сейчас?
– Да, я готов. Да.
И мир вывернулся наизнанку.
Сэм очутился в Уистменском лесу. Но это был совсем не тот лес, каким он привык его видеть. Место деревьев заняли ветвящиеся столбы белого света, похожие на застывшие вспышки магния. Передвигаться можно было, только перепрыгивая с одного светового пятна на другое, а то, что в его мире считалось открытым пространством, здесь стало недоступным. Это пространство, пересеченное тропами, покрытое зарослями папоротника и прошлогодней листвой, было окрашено в розовато-лиловый цвет. Попытавшись выйти из белого света, Сэм наткнулся на невидимую преграду, в месте соприкосновения с которой его тело также приобрело розовато-лиловый окрас.
Он ощущал присутствие Зубной Феи где-то поблизости, но разглядеть ее не мог. Зубы у него во рту странным образом утяжелились, словно к каждому из них был привешен металлический груз. Ощупав их языком, он обнаружил, что каждый его зуб теперь напоминал формой остро отточенный кинжал.
Наконец он заметил фею, стоявшую в соседнем столбе света. Она улыбнулась, обнажив идеально ровные зубы – без намека на заостренные кончики. Никогда еще Сэм не видел ее такой привлекательной. Ее одежда, выглядевшая в «том мире» убогой и заношенной, здесь была сама свежесть и великолепие: каждая ниточка сияла, играя живыми красками. Кивком она пригласила Сэма следовать за собой.
Они двигались по лесу, перескакивая с одного пятна света на другое. Вдруг фея остановилась и, взяв Сэма за руку, указала ему на необычное растение в центре широкой «световой чаши». Его длинный стебель был увенчан белым раструбом цветка, меж лепестков которого виднелась толстая фиолетовая тычинка, покрытая желтоватой пыльцой. Зубная Фея прикоснулась к тычинке, и желтый налет покрыл кончик ее указательного пальца. Не сводя глаз с Сэма, она демонстративно облизала палец. Снова дотронувшись до тычинки, она протянула опыленную руку Сэму.
Он начал слизывать пыльцу, которая с легким шипением таяла на языке. Склонив голову набок, фея наблюдала за ним с довольным видом. Она собрала еще пыльцы для Сэма, таяние которой на сей раз сопровождалось ощущением паров, поднимающихся от языка прямо к его мозгу.
Рассмеявшись, фея скинула свою одежду, а затем стала быстро и ловко раздевать Сэма. Она наклонила чашечку цветка, потрясла ее над подставленной ладонью и мягкими движениями втерла пыльцу ему в грудь, в руки и бедра. Тем же веществом она умастила собственную промежность. Сэм испытал возбуждение, при котором набух и налился кровью не только член, но и все его тело с головы до пят.
Зубная Фея прижалась к нему; по ее коже волнами струился горячий свет.
– Каким ты хочешь меня видеть? – услышал Сэм свой собственный голос, звучавший подобно шелесту ветра в листве.
– Будь самим собой.
Ее соски отвердели и заострились, как два лезвия, и, прижимаясь все сильнее, пронзили вздувшуюся кожу на его груди. Тотчас давление внутри него ослабло. Сэма охватил страх, который перерос в панику, когда она скользнула вниз вдоль его тела, рассекая сосками кожу. Она почувствовала его состояние, приостановилась и посмотрела ему прямо в глаза ласково и успокаивающе. Боль в надрезах быстро стихла; крови из ран вытекло совсем немного. Она продолжила вспарывать кожный покров по всей длине его дрожащего тела: от грудной клетки к бедрам и ниже, вплоть до пальцев ног.
Покончив с этой операцией, она занялась собой, раздирая собственную кожу острыми ногтями. Полностью отделив ее от своего тела, она явилась в новом обличье: черты лица и контуры тела остались прежними, но изменилось их свечение – оно стало мягким, нежным и девственно-чистым. Она помогла Сэму снять его кожу, словно это был какой-то облегающий комбинезон. Потрясенный, он полностью подчинился ее воле. Обнажившийся подкожный слой слабо пенился и был настолько чувствительным, что остро реагировал на легчайшее движение воздуха.
Зубная Фея впилась поцелуем в его губы, а затем с грацией балерины приподнялась, опираясь на плечи Сэма, и медленно насадила себя на его торчащий член. Внутри она была жгучей и сладкой, как кипящий мед. Неистовая, жаркая, всепоглощающая энергия захлестнула его мозг. Покачиваясь, она все глубже принимала его в себя, и Сэм вдруг заметил, что они оторвались от земли и плавно поднимаются к вершинам световых деревьев. Он засмеялся – бурно и неудержимо, теряя разум от получаемого наслаждения.
Наконец он изверг в нее семя, и древнее мучительное томление покинуло его тело, как вырванный с корнем зуб.
– Ты дал мне себя, – прошептала фея ему на ухо, плача от радости. – Ты это сделал.
Сэм потерял сознание.
Очнулся он, лежа обнаженным на полу своей комнаты. По лицу его текли слезы, а нос ныл, сдавленный зажимом-крокодилом. Будильник на другом конце провода настойчиво звенел. Сэм, хоть убей, не мог вспомнить, когда подсоединился к Перехватчику Кошмаров.
За пару недель до того, как Сэм и Клайв должны были покинуть Редстон и направиться в свои университеты, Блайт вознамерился устроить для них прощальный вечер в клубе и обещал нечто необычное. Глэдис Нун, хозяйку паба, попросили заготовить побольше сэндвичей; были оповещены все завсегдатаи клуба; приглашения получили и родители ребят.
– Мы устроим вам хорошие проводы, – пообещал Блайт.
И этот вечер настал. Противоположную от входа стену зала украсил огромный плакат с намалеванной красным надписью: «Прощайте, Шизики!» Над его изготовлением потрудились Алиса и Линда. К моменту прибытия Сэма зал уже был полон. Пиво лилось рекой, на подносах громоздились горы сэндвичей, а парочка доморощенных талантов из числа завсегдатаев исполняла гимн в честь «славных парней, что делали дело и ведали клубом, покуда Иэн Блайт просиживал зад, пропивая умело доходы, нажитые потом ребят».
Блайт ничуть не обиделся, заметив только, что выступавшие ради красного словца несколько искажают истинное положение дел. В этот раз, к примеру, он не просиживал зад, а расстарался и сумел притащить в клуб ирландскую группу «Нечистая сила», очень популярную среди любителей фолка.
– Могли бы пригласить и блюзовую команду, – недовольно проворчал Клайв, но Блайт только рассмеялся и похлопал его по щеке, прежде чем идти на сцену и представлять публике исполнителей.
«Нечистая сила» в составе гитары, банджо, скрипки и барабана с ходу начала рвать и метать. Музыканты с таким драйвом исполняли быстрые джиги и рилы [29], что содрогались стены паба и вибрировала пивная струя, бесперебойно наполнявшая стеклотару. Клайв и Сэм едва успевали опорожнить свои кружки, как перед ними на подносе появлялись новые, покрытые плотными шапками пены. Наконец музыкальная нечисть на время угомонилась, дабы также отдать должное выпивке.
– Напиваться до потери чувств не обязательно, – услышал Сэм шепот у самого уха. Это была Конни.
– Мама! Здорово, что ты пришла! Папа тоже здесь?
Как выяснилось, его родители попросили тетушку Мэдж посидеть с младшей сестрой Сэма и вдвоем пришли на проводы.
– Ты уже повидалась с Иэном Блайтом?
Он оставил маму беседовать с Блайтом. «Я только что попросила Сэма не напиваться до потери чувств…» – услышал Сэм, покидая их и отправляясь на поиски Алисы, которую в последнее время чаще всего можно было найти рядом с Терри. Сэм хотел откровенно поговорить с ней до своего отъезда.
– Твоя мама просила тебе передать, – увидев его, начала Алиса, – что напиваться до потери…
– Знаю, знаю.
– Взгляни на Линду!
Линда подсела к Блайту у стойки бара, где они вдвоем терпеливо внимали мудрым наставлениям Конни. Линда, порозовевшая от выпитого, прислонилась к плечу Блайта.
– Что ты думаешь об этой парочке? Есть шанс?
– Думаю, есть, – сказал Сэм. – Ты заметила, что Блайт почти не пьет? Он старается произвести приятное впечатление.
– Мне нужно с тобой поговорить, – сказала Алиса.
– Я затем тебя и искал.
– Пойдем на улицу.
Еще до того, как они выбрались на лужайку перед пабом, Сэм понял, что разговор примет совсем не тот оборот, на какой он рассчитывал.
– Я хотела тебе сказать… Это насчет меня и Терри. Мы с ним собираемся путешествовать вместе. Поедем в Грецию или Индию, а может, куда-нибудь еще, мы пока не решили.
Сэм смотрел вниз, на траву, мокрую от вечерней росы.
– Ты выбрала Терри. К этому все и шло.
– Ты… не очень расстроился? Терри переживал, не зная, как ты отреагируешь.
– В общем, конечно, расстроился. Но я рад за вас обоих.
– Я по-прежнему очень к тебе привязана. И Терри тоже.
– Может, вернемся в зал?
– Ты огорчен, я вижу.
– Не трави душу, Алиса!
В пабе «Нечистая сила» снова взялась за свое. Алиса крепко поцеловала его в губы, а затем, взяв за руку, повела внутрь. Избегая Терри, он сразу направился к стойке и налег на пиво. Клайв тем временем ушел в отрыв и уже приближался к стадии пьяного оцепенения.
Сэм залпом осушил кружку и вытер с губ хлопья пены. Скрипач играл заводную танцевальную мелодию на фоне убыстряющегося барабанного ритма, а когда скрипка взяла пронзительно высокую ноту, Сэм даже задрожал от удовольствия. Эта музыка в сочетании с только что выпитым пивом зажигала его кровь, вызывала приятно щекочущий зуд в области затылка.
Кто-то из публики не выдержал и пустился в пляс на маленьком пятачке между сценой и первым рядом столов, а спустя несколько секунд уже добрая половина зала поднялась на ноги, выкидывая коленца разухабистой джиги. Женская рука с браслетом на запястье схватила Сэма, и тот, расплескивая пиво, оказался втянутым в толпу танцующих. Это была Линда. Он ухитрился передать кому-то свою пивную кружку, и они с Линдой закружились, сцепившись сгибами локтей. Когда она его отпустила, Сэм по инерции пролетел несколько метров и был пойман Блайтом, который начал тем же манером кружить его в обратную сторону.
Глэдис Нун громко призывала танцоров угомониться.
– У меня нет лицензии на танцы! – кричала она, но это серьезное обстоятельство почему-то вызвало у публики новый взрыв веселья.
Блайт оставил Сэма и пошел кружить почтенную хозяйку, которая уже не протестовала и знай только взмахивала свободной рукой. Сэма покачивало. Он обвел взглядом зал. Возможно, это было лишь следствием опьянения, но ему показалось, будто над толпой поднимается марево, как над раскаленным песком пустыни. Алиса плясала с Терри, Линда с Клайвом. Он увидел свою маму и Бетти Роджерс, а также Нева, скакавшего под руку с Дот. Встряхнув головой, Сэм пробился к стойке бара и заказал еще пинту. А скрипка не умолкала, и ноги сами рвались в пляс. Он сделал большой глоток пива и снова присоединился к танцующим.
Он наматывал круги, переходя от одного партнера к другому; в голове качался алкогольный туман. Вот он сомкнул руки с Алисой, чьи глаза сверкнули сквозь прилипшие к лицу пряди волос. Когда Алиса исчезла, он оказался в паре с Конни. Мимо проплыли раскрасневшееся лицо Нева и потная пьяная физиономия Клайва; затем ему попался локоть здоровой руки Терри, у которого его перехватила Линда, а ей на смену из толпы вынырнула, ухмыляясь и задорно подпрыгивая, Зубная Фея.
– Увидимся позже, – шепнула она Сэму, цепляя его за локоть.
Он остановился, высвободил руку и отступил к стене зала. Зубной Феи уже не было видно.
Знакомые и незнакомые лица мелькали перед ним – с разинутыми ртами, красные, лоснящиеся от пота и искаженные в янтарно-желтом свете ламп. Он зацепил ногой стол, уставленный кружками, рухнул на него и успел услышать звон стекла, прежде чем все звуки слились в глухой монотонный рев… Он пришел в себя уже на улице, сидя на скамейке перед пабом. Клайв и Терри поддерживали его с двух сторон, а Алиса расстегивала ворот его рубашки.
– Дикая шиза, – вымолвил Сэм.
– Давай-ка пройдемся, проветрим мозги, – сказал Терри, помогая ему встать на ноги. – А вы возвращайтесь в клуб.
– По-твоему, это нужно? – спросила Алиса.
– Да. Мы прогуляемся вдвоем.
Придерживаемый Терри, Сэм нетвердыми шагами двинулся прочь от паба. Терри повел его через лужайку в обход соседних домов. У кустов Сэм сделал остановку, чтобы отлить.
– Звезды сегодня великолепны, – сказал он, задрав голову к небу. Терри ничего не ответил. – Почему ты оставил Алису с Клайвом?
– Я хотел, чтобы она с ним поговорила наедине. Как она уже говорила с тобой.
Лицо Терри было невозмутимо, глаза внимательно следили за Сэмом.
– Чтоб тебя! – сказал Сэм. – Я люблю Алису.
– Мы все ее любим. Забавно, правда? Значит, теперь ты меня ненавидишь?
– Да. Нет. Черт, я не знаю. – Сэм присел на корточки у края придорожной канавы и достал сигареты. Терри пристроился рядом и дал ему прикурить. – Терри, у тебя не возникало такое чувство, будто мы давно, еще в детстве, втянулись в какое-то долгое и странное путешествие, которое никак не может закончиться?
– И становится чем дальше, тем страннее.
Сэм выпустил клуб дыма.
– Нет, я не могу тебя ненавидеть, хотя я и пытался. Но я жутко ревную, до слез. У меня все идет не так.
– У тебя?! Все не так у тебя?!
Веки Терри начали трепетать, как это случалось всякий раз, когда в разговоре всплывала известная тема. Но это продолжалось недолго. Терри рывком поднялся, глаза его широко раскрылись. Он был в ярости.
– Сперва щука оттяпала мне кусок ноги. Потом мой отец прострелил голову моей матери. Потом он прикончил близняшек. Потом он прострелил собственную башку. Потом я оторвал себе руку бомбой. А ты жалуешься, что у тебя все не так! Сэм, я всю жизнь что-нибудь терял, и вот единственный раз мне выпал счастливый номер. Не завидуй мне из-за Алисы.
Сэм изумленно уставился на своего друга, не находя слов. Впервые Терри по своей инициативе открыто говорил обо всех этих вещах.
– И вот теперь я теряю тебя и Клайва! – добавил он с горечью.
– Ты нас не теряешь.
– Не обманывай себя. Разве ты не заметил, что творится с этим местечком? Кто-то забирает отсюда все лучшее, все самое светлое и красивое. У нас отняли Линду, а теперь…
– Но ведь…
– Слушай меня. Это наша последняя ночь вместе, и я хочу высказаться, что бы ты там ни думал. Вы с Клайвом уедете отсюда продолжать учебу. От случая к случаю мы будем встречаться, а через год-два вы нахватаетесь всяких заумных слов и новых идей, и если мне повезет… если мне очень повезет, вы не станете задирать нос…
– Терри!
– …не станете задирать нос, так что мы еще сможем помянуть былые деньки, но как раньше не будет уже никогда. Я знаю это. Сколько я себя помню, мне всегда приходилось привыкать к потерям. Этому я научился неплохо – правда, только этому. И сейчас, теряя тебя, я прошу об одном: не забывай этот наш разговор.
Сэм не нашел в себе сил посмотреть ему в глаза. Вместо этого он притворился, что разглядывает звезды.
– Черт возьми, Терри…
– Да ладно тебе, не плачь. Это все выпивка. Я назвал вещи своими именами, только и всего. – Он помог Сэму встать на ноги. – Надо успеть обратно, пока они не закончили. Там еще полно людей, которые хотят с тобой попрощаться.
По дороге к пабу никто из них больше не сказал ни слова. «Нечистая сила» продолжала неистовствовать, а танцоры не выказывали признаков усталости.
– Не нажрись по второму заходу, – напоследок поддел его Терри, уходя на поиски Алисы. И тут же кто-то сунул в руку Сэму стакан виски.
– Ваше здоровье, – сказал Сэм, не обращаясь ни к кому конкретно. Мимо проплясала хозяйка паба, отставив руку и не в такт покачивая головой.
Прохладные пальцы скользнули по его щеке.
– Надеюсь, мы будем часто видеться в Лондоне, – сказала Линда.
– Конечно. Ты решила туда вернуться?
– Да, собираюсь начать все заново, но уже не так, как в прошлый раз… Боже, Сэм, а ведь когда-то я провожала вас троих в школу.
Свет под потолком несколько раз мигнул, сигнализируя о скором закрытии.
– Последние заказы. Я угощаю, Линда.
Группа сыграла джигу на бис, и публика взорвалась аплодисментами. Отдышавшаяся после пляски Глэдис Нун начала выпроваживать посетителей. Конни хотела отвести Сэма домой, но он воспротивился. Слишком пьяный, чтобы быть полезным, он лишь путался у всех под ногами, когда «Нечистая сила», получив плату за выступление, загружалась в микроавтобус. Алиса и Терри, Линда и Блайт по очереди предлагали его проводить, но Сэм не желал сейчас возвращаться домой. Голова его шла кругом, но он чувствовал, что еще не время ложиться в постель. Примерно те же самые чувства испытывал Клайв, и, распрощавшись с остальными, они вдвоем пошли в ночь, пошатываясь и держась друг за друга, чтобы не упасть. Накрапывал дождь. Клайв остановился и, порывшись в кармане, выудил оттуда помятую самокрутку.
– Траванемся на дорожку?
Порыв ветра бросил им в лица дождевые брызги. Нужно было найти укрытие, и тут Сэму пришла в голову идея.
– Я знаю подходящее место. Идем.
Он повел Клайва туда, где прежде стоял фургон семьи Моррисов. Соседний коттедж терялся во тьме, как и подъездная дорога. Клайв машинально следовал за Сэмом. Когда они достигли гаража-мастерской Морриса, Сэм велел ему подождать, после чего проник в мастерскую через окошко, отодвинул ржавый засов боковой двери и впустил Клайва.
– Ты бывал здесь с тех пор? – спросил Клайв.
– Да, в последний раз не так давно.
Они присели на пол у стены, Сэм щелкнул зажигалкой и протянул огонек Клайву. Какое-то время пыльная тишина нарушалась лишь постукиванием дождя по крыше, звуками затяжек и выдыхаемого дыма.
Сэм нарушил молчание:
– Дикая Шиза. Тот самый заскок. Это ведь ты изрисовал тогда стены, Клайв.
Клайв хмыкнул:
– Как ты догадался?
– Банка из-под краски, – сказал Сэм. – Ты бросил ее в своем дворе из расчета, что никто не поверит, будто ты способен на такую глупость. Ты хотел свалить все на Алису, но перехитрил самого себя. Просчитывал ходы и просчитался.
– Так оно и было, – сознался Клайв. – Я делал ставку на то, что все вокруг тупые и не прорубят, но даже у редстонской тупости есть предел.
– Ты притворялся, что терпеть не можешь Алису. На самом деле ты скрывал свои чувства, так? – Сэм заметил, что Клайв клюет носом.
– Может, закроем вечер воспоминаний?
Новый порыв ветра с шумом пронесся над ветхой крышей гаража. Кислый выдох, пришедший из темноты, заставил Сэма напрячься. Он нашарил в кармане зажигалку, и ее огонек рассеял тьму в радиусе нескольких футов. Он увидел Клайва, который сидел, закрыв глаза и привалившись к стене. Самокрутка, зажатая меж его пальцев, погасла. В неверном свете пламени стали особенно заметны молодые усы, оттенявшие верхнюю губу Клайва. Сэм поднес зажигалку к его лицу, рискуя опалить эту жидкую поросль, и Клайв подумал, что он предлагает снова разжечь потухший косяк.
– Ты заснул, – сказал Сэм. – Тебя развезло.
Клайв облизнул пересохшие губы и тревожно огляделся.
– Не нравится мне это место. И никогда не нравилось. Какого хрена ты меня сюда притащил?
– Она достала нас всех. Так или иначе.
Озадаченный этим ответом, Клайв сделал глубокую затяжку.
– Я бы дал тебе пыхнуть, – прохрипел он, – но ты и без того перебрал. Пошли отсюда.
– Она достала меня. Она достала Алису. И Терри. И Морриса. И Линду. Даже Дерека – помнишь его? Попало и Скелтону. Да и тебя она не пропустила. Тот экзамен, когда ты провалился. Ее работа.
Сэм снова зажег огонь и уловил тоскливый отблеск в глазах Клайва. Тот затушил чинарик о подошву ботинка и, покачиваясь, принял вертикальное положение. Дождь продолжал барабанить по крыше.
– Я сваливаю. Плохо здесь. Как в могиле.
– Я еще посижу.
– Иди домой, Сэм. Не засыпай здесь.
Клайв пошаркал ногами по полу, отрясая прах, и вышел из гаража. Холодный ветер с дождем залетели внутрь, когда он открывал дверь. Сэму было страшно оставаться здесь одному, но он знал, что это единственное место, где он может получить ответ. Этот ответ висел в воздухе мастерской Морриса.
Он напрягся, уловив знакомый запах, который сигнализировал о чьем-то близком присутствии. Помимо запахов табака, виски и масла для волос в этой смеси был специфический запах работающих на полных оборотах мозгов мистера Морриса. Между тем Сэма начало клонить в сон. Уже в полудреме ему почудился некий объект, затаившийся, выжидающий, подобно хищной подводной твари, недвижно зависшей в нескольких дюймах от поверхности водоема.
Сэм пошевелился, возвращаясь к реальности. Только что здесь был Клайв, и они разговаривали, но о чем был этот разговор, вспомнить ему не удалось. Затем Клайв ушел; впрочем, момент его ухода также не отразился в памяти Сэма. Он лишь помнил, что был какой-то вопрос, который он хотел задать окружающей темноте, но, видимо, так и не задал.
Сэм закрыл глаза и вновь позволил сну взять над собой верх. Он не представлял, сколько времени прошло до момента, когда его разбудил слабый звук в дальнем конце мастерской. Резко похолодало, и в воздухе появился тяжелый запах могильного склепа. Без сомнения, Сэм был здесь не один.
Над верстаком появилось мерцание, высветившее человека, который сидел, сгорбившись и что-то вычерчивая на листе картона с помощью циркуля и линейки. Сэм узнал Криса Морриса, покойного отца Терри.
– Мистер Моррис, – позвал он еле слышно.
Крис Моррис положил инструменты на верстак и медленно повернулся в его сторону. Увидев Сэма, он сложил пальцы правой руки в виде пистолета и приставил его «стволом» к собственному виску. Сэм с ужасом наблюдал за этими его манипуляциями. Моррис описал рукой полукруг и сжал свои ноздри большим и указательным пальцами.
– Самоубийство, – прошептал Сэм. – Вас тоже сводила с ума Зубная Фея. Вот почему вы это сделали. Неужели не нашлось других способов?
Моррис открыл рот, артикулируя какое-то слово, но ни единого звука не слетело с его уст. Убедившись, что Сэм его не понимает, он помахал ладонями на манер крылышек и повторил прежний жест, сдавив пальцами переносицу. В следующий миг послышалось глухое жужжание; Моррис исчез, а на верстаке, за которым он только что сидел, Сэм увидел банку-ловушку для ос. Она была наполнена живыми насекомыми, которые яростно бились в стеклянные стенки; жужжание резало слух, становясь все более отчаянным и пронзительным. Затем звук оборвался, и ловушка пропала, а за верстаком вновь возник призрачный мистер Моррис. Он с трудом, словно это доставляло ему боль, ворочал языком и челюстью. «Выпусти их, – разобрал Сэм. – Они запросто нашли вход, а выход отыскать не могут». Внезапно на лице Морриса появилось изумленное выражение, и призрак растаял в воздухе.
У Сэма затекли конечности; он кое-как поднялся на ноги и со всей доступной ему скоростью покинул старый гараж. На улице все еще моросил дождь. Он зябко поднял воротник и зашагал в сторону дома.
Там, в темноте спальни, его дожидалась Зубная Фея, исхудалая и измученная. Ее одежда превратилась в убогие лохмотья. Сэм подумал, не стала ли эта перемена следствием их последней встречи в ее мире.
– Я уж думала, ты никогда не вернешься домой, – сказала она жалобно.
– Это была очень долгая ночь. Но я рад видеть тебя здесь, – сказал Сэм, начиная раздеваться. – Тот раз, в твоем мире. Мне это приснилось? Или это было на самом деле?
– Как долго ты еще будешь задавать мне такие вопросы, Сэм?
– Теперь уже недолго. Дальше так не может продолжаться, верно?
– Не может.
– Да, не может. Знаешь, сегодня была ночь прощаний. С Алисой и остальными. Ты ляжешь со мной?
Она молча последовала приглашению, снимая свои драные штаны, майку и прочие обноски. Когда она полностью обнажилась, ее гладкая кожа засияла голубоватым цветом, дополнительно оттеняя черный треугольник волос на лобке. Сэм взял ее за руку и потянул к постели, вдыхая возбуждающий, сладковатый земляной запах ее тела.
– Разные люди советовали мне, как от тебя спастись. Но даже если бы это было в моей власти, я, похоже, никогда этого по-настоящему не хотел.
Фея ничего не ответила. Ее черные глаза блестели, как две звездочки, когда он гладил ее кожу и шептал ей на ухо.
– Да и ты сама давала мне подсказку, разве нет? Вот почему ты брала меня в свой мир. Это был наш последний раз, да?
Она закрыла глаза, засыпая в его объятиях, как это много раз случалось прежде.
– Я и сам не понимал, насколько крепко к тебе привязан. По крайней мере, до того момента в твоем мире, когда наконец подарил тебе часть себя.
Пошарив под кроватью, он нащупал будильник Перехватчика Кошмаров и размотал тянущиеся за ним провода. Зажим-крокодил был предусмотрительно снабжен ватными подушечками.
– Теперь мне нужно заботиться о своей младшей сестренке. Как-никак я тоже причастен к ее рождению. И если я отсюда уеду, она все равно будет привязывать тебя к этому миру. Я должен тебя отпустить. Ради Линды Алисы. Я не хочу, чтобы она прошла через все это.
Зубная Фея крепко спала.
– Ты намекала, как это можно сделать, когда говорила, что я – твой кошмарный сон. Я просто был невнимателен и не понял намек. А этой ночью Крис Моррис показал мне, что делать.
Он разомкнул зажим и осторожно закрепил его на переносице Зубной Феи.