Эддингс Дэвид. Обретение чуда

Глава 14

   На следующее утро повалил снег; тетя Пол, Силк, Бэйрек и господин Волк вновь отправились на королевский совет, оставив Гариона на попечении Дерника.
   Они уселись перед очагом в огромном тронном зале, наблюдая, как дюжины две бородатых чирекских воинов слонялись из угла в угол или придумывали всякие занятия, чтобы убить время, – точили мечи, полировали латы, ели или пили, хотя было совсем еще рано; некоторые с азартом играли в кости, остальные дремали сидя, прислонясь к стене.
   – До чего же ленивые люди эти чиреки, – тихо заметил Дерник. – С самого приезда не видел ни одного, кто бы занялся делом, а ты?
   Гарион покачал головой.
   – Это, наверное, личная стража короля, – так же тихо ответил он, – все их обязанности – сидеть и дожидаться королевских приказов.
   Дерник неодобрительно нахмурился:
   – Должно быть, ужасно скучно так жить!
   – Дерник, – чуть помолчав, спросил Гарион, – а ты заметил, как ведут себя друг с другом Бэйрек и его жена?
   – Очень печальная история, – вздохнул кузнец, – Силк вчера мне рассказал. Бэйрек влюбился в нее, когда они оба были молоды, но она родилась в очень знатной семье, и семья не принимала его всерьез.
   – Как же вышло, что они поженились?
   – Ее семья согласилась, – объяснил Дерник. – После того как Бэйрек стал графом Трелхеймским, они решили, что он – выгодная партия. Мирел не хотела, но родственники настояли. Силк говорит, что только после женитьбы Бэйрек понял, какая она пустая и легкомысленная женщина, но к тому времени было слишком поздно. Она делает все, чтобы причинить ему боль, поэтому Бэйрек старается бывать дома как можно реже.
   – А дети у них есть? – спросил Гарион.
   – Двое, девочки пяти и семи лет. Бэйрек очень их любит, но редко видит.
   – И ничем нельзя помочь? – спросил Гарион.
   – Нельзя же встревать между мужем и женой, – объяснил Дерник, – так не принято.
   – Ты знаешь, что Силк влюблен в свою тетку? – выпалил Гарион, не успев подумать.
   – Гарион! – потрясение воскликнул кузнец. – Что ты говоришь?
   – Это чистая правда, – защищался мальчик. – Конечно, она не настоящая его тетка, а вторая жена дяди. Кровного родства между ними нет.
   – Она замужем за его дядей, – твердо сказал Дерник. – Кто выдумал эту скандальную сплетню?!
   – Никто. Я видел лицо Силка, когда он вчера разговаривал с Поренн. Ясно как день – Силк ее любит.
   – Тебе показалось, – неодобрительно покачал головой Дерник и поднялся. – Давай-ка пройдемся. Все лучше, чем сидеть и сплетничать о друзьях. Порядочные люди так не поступают.
   – Ладно, – поспешно согласился слегка смутившийся Гарион, встал и вышел за Дерником через дымный зал в коридор.
   – Заглянем в кухню, – предложил он.
   – И в кузницу, – добавил Дерник.
   Королевская кухня была огромной. На вертелах жарились туши быков, целые стада гусей плавали в подливке, жаркое кипело в котлах размером с телегу, а бесчисленное множество караваев румянилось в печах, таких высоких, что там можно было стоять не сгибаясь. В отличие от кухни на ферме Фолдора, которой полновластно правила тетя Пол, здесь царили хаос и беспорядок. Шеф-повар, великан с красным лицом, орал, приказывая что-то, но никто не обращал на него ни малейшего внимания. Поварята развлекались как могли, визжали, кувыркались, клали раскаленные докрасна ложки под руку ничего не подозревавшего повара, встречая веселым хохотом вопли пострадавшего, а под конец украли у кого-то шляпу и бросили в котел с жарким.
   – Идем отсюда, Дерник, – сказал Гарион, – такого я не ожидал.
   – Мистрис Пол в жизни не допустила бы такого безобразия, – осуждающе кивнул кузнец.
   В коридоре рядом с кухней бездельничала горничная, хорошенькая девушка с рыжеватыми волосами, в бледно-зеленом платье с низким вырезом.
   – Простите, – вежливо обратился к ней Дерник, – не могли бы вы показать, где здесь кузница?
   Девушка окинула его дерзким взглядом:
   – Недавно здесь? Я раньше вас не видела.
   – Приехали по делу, – пояснил Дерник.
   – Откуда вы?
   – Из Сендарии.
   – Как интересно! Может, мальчик сбегает вместо тебя, пока мы поговорим кое о чем, – многозначительно подмигнула она.
   Дерник смущенно откашлялся; его уши побагровели.
   – Где же кузница? – снова спросил он.
   Служанка весело рассмеялась:
   – Во дворе. Идите по этому коридору до конца, а когда закончите свои дела, приходи. Я обычно всегда где-нибудь здесь.
   – Хорошо, постараюсь, – кивнул Дерник. – Пойдем, Гарион.
   Пройдя по коридору, они очутились на заснеженном дворе.
   – Неслыханная дерзость! – взорвался все еще красный Дерник. – Какая распущенная девчонка! Знай я, к кому обратиться, обязательно пожаловался бы на нее!
   – Ужасно, – согласился Гарион, втайне забавляясь смущением Дерника.
   Они пересекли двор и под лениво падающими снежинками подошли к кузнице, где хозяйничал огромный чернобородый человек с мускулистыми ручищами, толщиной чуть не с бедро Гариона. Дерник назвал себя, и вскоре оба уже оживленно беседовали под аккомпанемент звенящих ударов кузнечного молота.
   Гарион заметил, что вместо плугов, лопат и мотыг, громоздившихся в кузнице у Фолдора, стены здесь были увешаны мечами, копьями и боевыми топорами. Стоящий за одной наковальней подмастерье ковал наконечники для стрел, за другой тощий одноглазый человек трудился над зловещего вида кинжалом.
   Дерник и кузнец провели за разговорами почти все утро, и Гариону волей-неволей пришлось слоняться по двору, наблюдавшей за работой многочисленных ремесленников, необходимых в огромном хозяйстве короля Энхега: колесников, столяров, седельников, сапожников, бондарей... Но как бы ни было интересно Гариону, он постоянно помнил о светловолосом человеке в зеленом плаще, встреченном накануне. Вряд ли, конечно, он покажется здесь, среди людей честного труда, но Гарион тем не менее оставался настороже. Около полудня пришел Бэйрек и повел их обратно в большой зал, где уже находился Силк, неотрывно наблюдавший за игроками в кости.
   – Энхег и остальные решили посовещаться между собой, – сообщил Бэйрек, – а мне нужно кое-что сделать. Может, пойдете со мной?
   – Неплохая идея, – кивнул Силк, с трудом отрывая взгляд от игры. – Воины твоего кузена не умеют метать кости. Меня так и подмывает сыграть с ними несколько конов, но, возможно, и не стоит этого делать. Большинство людей не очень-то любят проигрывать чужеземцам.
   – Уверен, они будут только рады позволить тебе сыграть, Силк, – ухмыльнулся Бэйрек, – в конце концов у них столько же шансов на выигрыш, сколько у тебя.
   – Ну да, как у солнца взойти на западе, – согласился Силк.
   – Так уверен в собственном умении, дружище? – спросил Дерник.
   – Скорее в их умении, – хмыкнул Силк и вскочил. – Идем, а то у меня уже пальцы зачесались. Лучше вовремя скрыться от искушения.
   – Все, что пожелаете, принц Келдар, – засмеялся Бэйрек.
   Надев меховые плащи, они вышли из дворца. Снег почти прекратился, но дул холодный ветер.
   – Меня совсем сбили с толку ваши имена, – начал Дерник, пробираясь за остальными к центральной площади Вэл Олорна. – Я давно хотел спросить: как это выходит, что ты, дружище Силк, – одновременно еще и принц Келдар, а иногда торговец Эмбар из Коту, господин Волк на самом деле Белгарат, а мистрис Пол – леди Полгара или герцогиня Эратская. В тех местах, откуда я родом, у всех людей обычно только одно имя.
   – Имена – все равно что одежда, Дерник, – пояснил Силк, – мы надеваем то, что подходит для определенного случая. Честным людям нет нужды носить чужие одежды или чужие имена, но те, кто не совсем честен, по временам меняют либо то, либо другое.
   – Ничего не нахожу веселого в том, что мистрис Пол обвиняют в нечестности! – сухо заявил Дерник.
   – Не подумай ничего плохого, – заверил Силк, – просто леди Полгару нельзя мерить обычными мерками. Понимаешь, иногда дела требуют, чтобы мы скрывались от завистливых людей, могущих причинить зло.
   Дерника его слова явно не убедили, но он не пытался спорить и замолчал.
   – Свернем сюда, – предложил Бэйрек. – Не хочу сегодня проходить мимо храма Белара.
   – Почему? – полюбопытствовал Гарион.
   – За последнее время я не слишком ревностно выполнял свои религиозные обязанности и не хочу, чтобы Верховный жрец Белара напоминал мне о них. Голос у него очень пронзительный; кому нравится быть опозоренным на весь город? Осмотрительный человек никогда не даст возможности жрецу или женщине выговаривать ему на людях.
   Улицы Вэл Олорна были узкими и извилистыми, а древние каменные здания – высокими, мрачными, с нависающими крышами. Несмотря на огромные сугробы и пронизывающий ветер, на улицах толпился народ, почти все кутались в меха, доброжелательно перекликались, грубо подшучивали друг над другом, обмениваясь непристойностями. Два пожилых почтенных человека забрасывали друг друга снежками прямо посреди мостовой, подбадриваемые зеваками.
   – Они старые друзья, – гордо улыбнувшись, пояснил Бэйрек. – И проводят так всю зиму. Когда эта забава надоест, идут в кабачок, напиваются и поют старые песни, пока не свалятся под скамейки. И так долгие годы.
   – Но что они делают летом? – спросил Силк.
   – Швыряются камнями. Остальная программа остается без изменения.
   – Здравствуй, Бэйрек! – позвала, перегнувшись через подоконник, молодая зеленоглазая женщина. – Когда снова придешь навестить меня?
   Бэйрек поднял глаза, покраснел, но ничего не ответил.
   – Дама обращается к тебе, Бэйрек, – вмешался Гарион.
   – Слышал, – коротко ответил тот.
   – Она, по всей видимости, знает тебя, – ехидно заметил Силк.
   – Она всех знает, – проворчал Бэйрек, еще больше краснея. – Лучше поторопитесь.
   Завернув за угол, друзья столкнулись с компанией людей, одетых в пышные меха, шагавших плечо к плечу по мостовой странной, раскачивающейся походкой.
   Встречные поспешно уступали им дорогу.
   – Привет тебе, лорд Бэйрек! – прокричал их предводитель.
   – Привет тебе, лорд Бэйрек! – повторили в унисон остальные, все так же раскачиваясь.
   Бэйрек сдержанно поклонился.
   – Пусть длань Белара защитит тебя, – пожелал предводитель.
   – Хвала Белару, Богу-Медведю Олории, – провозгласили его друзья.
   Бэйрек снова поклонился и встал, ожидая, пока пройдет процессия.
   – Кто это? – спросил Дерник.
   – Исповедуют культ Белара, – с отвращением поморщился Бэйрек. – Религиозные фанатики.
   – От них одни неприятности, – пояснил Силк. – Имеют последователей во всех олорнских королевствах. Превосходные воины, но во всем подчиняются только Верховному жрецу Белара. Проводят время в молитвах, тренируются в воинском искусстве да постоянно вмешиваются в местную политику.
   – А где эта Олория, о которой они говорили? – спросил Гарион.
   – Вокруг нас, – широким жестом показал Бэйрек. – Раньше все олорнские королевства были единым целым и назывались Олорией, а все народы – единой нацией. Эти парни хотят снова объединить их.
   – Не такая уж глупая мысль, – заметил Дерник.
   – Но для разделения Олории существовала важная причина, – вмешался Бэйрек. – Необходимо было защитить нечто очень ценное, а лучшего способа для этого, чем разделение государства, не нашлось.
   – Но что это за драгоценность? – удивился Дерник.
   – Самая главная в мире Вещь, – ответил Силк, – а последователи культа Бога-Медведя предпочитают не помнить об этом.
   – Только теперь ее украли, так ведь? – выпалил Гарион, потому что сухой голос, живший в душе, неожиданно сообщил о связи того, о чем только сейчас говорили Силк и Бэйрек, с внезапным крахом его собственной жизни. – Ведь именно эту Вещь ищет господин Волк?
   Бэйрек быстро оглядел его.
   – А парнишка сообразительнее, чем они думали, Силк, – глухо заметил он.
   – Умный парень, – согласился Силк, – да и не так сложно понять по обрывкам разговоров.
   Острое худое лицо Бэйрека помрачнело.
   – Ты, конечно, прав, Гарион. Не знаем, как это получилось, но кто-то ухитрился украсть Вещь. Если Белгарат разрешит, олорнские короли разнесут мир по камешку, лишь бы вернуть ее.
   – Значит, война? – упавшим голосом спросил Дерник.
   – Есть вещи и похуже войны, – угрюмо пробормотал Бэйрек. – Неплохая возможность избавиться от энгараков раз и навсегда.
   – Будем надеяться, Белгарату удастся убедить олорнских королей поступить иначе, – вздохнул Силк.
   – Вещь надо вернуть, – настаивал Бэйрек.
   – Верно, – согласился Силк, – но для этого существует много способов, а кроме того, думаю, вряд ли улица – подходящее место для обсуждения подобных дел.
   Бэйрек, сузив глаза, быстро огляделся. Они подошли к гавани, где многочисленные мачты чирекских кораблей возвышались, как деревья в лесу, перебрались через замерзший ручей и подошли к верфи, где строились новые суда.
   Несколько остовов кораблей лежали в снегу. Из низкого каменного строения в центре площадки вышел хромой человечек в кожаном переднике и остановился, ожидая, пока друзья подойдут поближе.
   – Привет, Крендиг, – окликнул Бэйрек.
   – Привет, Бэйрек, – ответил человек.
   – Ну как идет работа?
   – Зимой не очень быстро. Трудно работать с деревом. Подмастерья делают крепления и пилят доски, но до весны дело не подвинется.
   Бэйрек кивнул и положил руку на изогнутый нос одного из кораблей, торчащий из-под снега.
   – Крендиг делает это для меня! – ответил он, похлопав по дереву. – Лучшего корабля еще не видали!
   – Если только у твоих гребцов хватит сил, – ответил Крендиг. – Очень большое судно и очень тяжелое!
   – Значит, наберу команду богатырей, – засмеялся Бэйрек, все еще не отводя глаз от будущего корабля.
   Услышав радостные крики, доносящиеся с вершины холма над верфью, Гарион быстро поднял глаза. Несколько ребят катились вниз на гладких дощечках.
   Обернувшись, Гарион сообразил, что Бэйрек с друзьями, по всей видимости, проведут здесь остаток дня, рассматривая и обсуждая корабли. Конечно, все это было очень интересно, но мальчик неожиданно понял, как давно он не разговаривал со сверстниками, и, потихоньку отойдя от взрослых, направился к подножию холма и остановился, выжидая. Внимание его привлекла белокурая девочка, чем-то напоминавшая Забретт; правда, его подружка с фермы Фолдора была меленькой, изящной, а эта – высокой, стройной, ростом с Гариона, хотя никто не принял бы ее за мальчишку. Она весело и звонко смеялась, щеки порозовели от холодного зимнего воздуха, а когда мчалась по крутому склону, сзади развевались две длинные косы.
   – Должно быть, здорово! – заметил Гарион, когда ее импровизированные санки остановились рядом.
   – Хочешь попробовать? – спросила девочка, вставая и отряхивая снег с суконного платья.
   – У меня нет санок.
   – Могу одолжить свои, – отозвалась девочка, лукаво глядя на него, – если дашь что-нибудь взамен.
   – А что бы ты хотела?
   – Нужно подумать... – протянула она, не спуская с него откровенно смелых глаз. – Как тебя зовут?
   – Гарион.
   – Какое странное имя! Ты здешний?
   – Нет. Из Сендарии.
   – Сендар? Правда?
   Голубые глаза заискрились.
   – Никогда раньше не встречала сендара. Меня зовут Мэйди.
   Гарион слегка наклонил голову.
   – Хочешь взять мои санки? – повторила Мэйди.
   – Неплохо бы попробовать, – кивнул Гарион.
   – Я бы могла их дать – за поцелуй.
   Гарион побагровел до кончиков волос, а девочка засмеялась. Широкоплечий рыжеволосый мальчик в длинной тунике остановил свою доску рядом и с угрожающим видом вскочил на ноги.
   – Мэйди, немедленно уходи отсюда! – приказал он.
   – А если я не хочу?
   Рыжий мальчишка нахально спросил Гариона:
   – Ты что здесь делаешь?
   – Разговариваю с Мэйди.
   – А кто тебе разрешил? – допытывался мальчишка. Ростом он был чуть повыше Гариона и на вид покрепче.
   – Я и не подумал спрашивать.
   Рыжий парнишка злобно оглядел Гариона.
   – Я могу задать тебе трепку, если захочу, – объявил он, поигрывая мускулами.
   Гарион понял, что нечаянный враг настроен воинственно и драки не избежать. Обязательный ритуал в виде угроз, оскорблений и тому подобного будет продолжаться еще несколько минут, но сражение начнется, как только рыжий доведет себя до соответствующего состояния. Гарион решил не дожидаться, а, сжав кулак, изо всех сил ударил соперника по носу.
   Удар оказался довольно увесистым: рыжий покачнулся, сел прямо в снег и поднес ладонь к лицу. Пальцы тут же окрасились ярко-красным.
   – Кровь! – завопил он. – Ты разбил мне нос!
   – Через несколько минут пройдет, – пообещал Гарион.
   – А если нет?
   – Не беспокойся, такого быть не может, – пообещал Гарион.
   – Почему ты ударил меня? – со слезами заныл рыжий, шмыгая носом и вытирая кровь. – Я ничего тебе не сделал.
   – Собирался, – хмыкнул Гарион. – Приложи снег и не ной, как ребенок.
   – Не останавливается, – пожаловался мальчик.
   – Снег приложи! – повторил Гарион.
   – Но вдруг не поможет?
   – Тогда истечешь кровью и умрешь, – хладнокровно пообещал Гарион.
   Этому тону он научился у тети Пол, и подобное обращение подействовало на чирекского мальчишку точно так же, как на Доруна и Рандорига. Рыжий, заморгав, взял пригоршню снега и приложил к носу.
   – Неужели все сендары такие бессердечные? – спросила Мэйди.
   – Не могу сказать, поскольку не знаю всех сендаров, – ответил Гарион и, почувствовав, как вдруг испортилось настроение, повернулся и побрел обратно к верфи.
   – Гарион, постой, – окликнула Мэйди и, подбежав к нему, схватила за руку. – Ты забыл поцеловать меня, – прошептала она, закинула руки ему на плечи и крепко поцеловала в губы. – Ну вот, – вздохнула девочка, повернулась и, смеясь, побежала вверх по холму, а длинные светлые косы били по спине.
   Бэйрек, Силк и Дерник встретили Гариона веселым смехом.
   – Тебе нужно было побежать за ней, – объяснил Бэйрек.
   – Зачем еще? – пробурчал Гарион, чувствуя, что краснеет.
   – Она хотела, чтобы ты ее поймал.
   – Не понимаю.
   – Бэйрек, – елейно предложил Силк, – думаю, один из нас должен сообщить леди Полгаре, что нашему Гариону нужно еще кое-чему поучиться.
   – У тебя, Силк, язык подвешен хорошо, – посоветовал Бэйрек, – значит, ты и должен ей сказать.
   – Почему бы нам не бросить кости? – обрадовался Силк. – Проигравший пойдет к леди Полгаре.
   – Знаю я, какой ты игрок, даже слишком хорошо знаю, – засмеялся Бэйрек.
   – Тогда, может, лучше нам остаться еще на часок, – хитро прищурился Силк, – и я уверен, новая подружка Гариона с радостью завершит его образование, отпадает необходимость беспокоить леди Полгару.
   Уши Гариона запылали.
   – Не такой уж я глупый! – горячо возразил он. – И знаю, о чем вы толкуете. Нечего впутывать сюда тетю Пол!
   И отошел, рассерженно разбрасывая ногами снег.
   После того как Бэйрек еще о чем-то посовещался с корабельным мастером и небо над гаванью заметно потемнело, друзья пошли обратно во дворец. Гарион с надутым видом тащился позади, все еще разозленный дурацкими насмешками взрослых. Облака, нависавшие чуть не над головой со дня приезда в Вэл Олорн, немного рассеялись; проглянули островки вечернего неба. Сверкающие звезды весело подмигивали с высоты. В окнах засветились желтые огоньки свечей, а немногие запоздалые путники торопились домой до наступления темноты.
   Гарион, все еще державшийся позади, увидел, как в широкую дверь с грубо намалеванной вывеской, изображавшей виноградную гроздь, вошли двое. Один – тот самый с бородой песочного цвета, в зеленом плаще, прятавшийся накануне в коридорах дворца, на другом был темный капюшон, скрывавший лицо, но Гарион ощутил внезапный толчок и тут же понял, кто перед ним. Слишком долго они смотрели друг на друга, и теперь черты этого человека навеки запечатлелись в памяти Гариона. Но, как и раньше, Гарион почувствовал знакомое стеснение в груди, будто кто-то приложил к его губам палец, призывая молчать. Этим человеком был Эшарак, и, хотя присутствие мерга в этом городе означало нечто очень важное, Гарион по какой-то причине не мог никому сказать об этом. Еще раз оглянувшись на обоих мужчин, Гарион поспешил за своими друзьями. Несколько минут он тщетно боролся со странным запретом, сковывающим язык, потом попытался начать издалека.
   – Бэйрек, в Вэл Олорне много мергов? – спросил он.
   – Ни одного. Им под страхом смерти запрещено здесь появляться. Это очень старый закон, провозглашенный самим Чиреком Медвежьи Плечи. А почему ты спрашиваешь?
   – Просто интересно, – пробормотал Гарион.
   Внутри все кипело от желания рассказать об Эшараке, но язык будто примерз к зубам. Вечером, когда все уселись за длинным столом в центральном зале дворца, а слуги разносили огромные блюда, доверху наполненные невиданными кушаньями, Бэйрек позабавил всех рассказом о приключениях Гариона, сильно преувеличивая подробности.
   – Могучий удар, – повествовал он, – достойный великого воина, чуть не лишил соперника носа. Алая кровь лилась рекой, а враг был растоптан и повержен. Гарион, как истинный герой, стоял над побежденным и, как истинный же герой, не хвастался и не издевался над лежавшим в снегу противником, но предложил способ излечения и с величавой простотой и достоинством покинул поле брани. Правда, ясноглазая дева не позволила ему удалиться без награды за храбрость. Она поспешно бросилась вслед, ласково сомкнула на его шее белоснежные ручки и, не сходя с места, одарила поцелуем – лучшая награда для настоящего рыцаря, поверьте. Глаза ее пылали восхищением, а девственная грудь трепетала от пробудившейся страсти. Но скромный Гарион в своей невинности удалился, не требуя других сладких наград, которые, судя по поведению прекрасной девы, не заставили бы себя долго ждать. И на этом приключения, увы, кончились, а наш герой, завоевав победу, отказался вкушать истинные ее плоды.
   Воины и короли ревели от смеха, стуча кулаками по столу, коленям, хлопая друг друга по плечам. Королева Ислена и королева Сайлар снисходительно улыбались, королева Поренн весело хохотала, только леди Мирел сидела с каменным лицом, искоса презрительно поглядывая на мужа.
   Гарион побагровел до ушей, в ушах звенело от бесчисленных советов и предложений.
   – Неужели все было именно так, племянник? – допытывался король Родар у Силка, вытирая выступившие слезы.
   – Более или менее, – отозвался тот. – Лорд Бэйрек – прекрасный рассказчик, хотя немного приукрашивает.
   – Нужно бы послать за менестрелями, – вмешался граф Селин. – Этот подвиг должен быть увековечен в песне.
   – Не дразните его! – сочувственно глядя на Гариона, перебила Поренн.
   Тете Пол, казалось, вовсе не было весело: холодно поглядев на Бэйрека, она подняла брови:
   – Не странно ли, что трое взрослых мужчин не могут уследить за мальчиком?
   – Но это был всего один удар, леди Полгара, – запротестовал Силк, – и один-единственный поцелуй!
   – Неужели? – осведомилась она. – А что будет в следующий раз? Дуэль на шпагах или мечах, а после еще какое-нибудь безрассудство!
   – Ничего страшного в этом нет, поверьте, мистрис Пол, – вмешался Дерник.
   – Я думала, что хоть у тебя, по крайней мере, достаточно здравого смысла, Дерник, – покачала она голо вой, – но теперь вижу, как ошибалась.
   Гариону почему-то стало невыносимо тошно слушать ее замечания. Казалось, она воспринимала любой его поступок в искаженном свете, предполагая самое худшее. Неприязнь все нарастала, пока мальчик не почувствовал, что вот-вот взорвется. Какое право она вообще имела осуждать его? Между ними нет никакого родства, и он волен делать все, что захочет, не спрашивая ни у кого разрешения!
   Мальчик мрачно, в бессильной ярости воззрился на тетю Пол. Заметив его взгляд, она подняла холодные глаза, словно пытаясь вызвать его на дерзость.
   – Ну?
   – Ничего, – коротко ответил Гарион.

Глава 15

   На следующее утро облака рассеялись, небо было ярко-синим. Вершины гор, поднимавшихся прямо за чертой города, ослепительно блестели в ярких лучах солнца. После завтрака господин Волк объявил, что он и тетя Пол будут сегодня беседовать с глазу на глаз с Фулрахом и олорнскими королями.
   – Прекрасная идея, – оживился Бэйрек. – Оставим мрачные размышления королевским особам. Поскольку на наших плечах не лежат тяготы государственных дел, можно спокойно удалиться. Слишком хороший день, чтобы провести его в угрюмых стенах дворца!
   И ехидно улыбнулся кузену.
   – Никогда не подозревал, что ты можешь быть таким жестоким, Бэйрек, – вздохнул король Энхег, тоскливо глядя в окно.
   – А что, дикие кабаны все еще выходят к опушке леса? – спросил Бэйрек.
   – Стадами, – безутешно вздохнул Энхег.
   – Ну что ж, думаю, неплохо собрать дружную компанию, пойти на охоту и посмотреть, нельзя ли немного уменьшить их количество, – заявил Бэйрек, улыбаясь еще шире.
   – Я был почти уверен, что ты так и скажешь, – мрачно заключил Энхег, почесав в затылке, чем еще больше растрепал и без того лохматые волосы.
   – Я оказываю тебе услугу, Энхег, – уговаривал Бэйрек. – Ты же не хочешь, чтобы королевство наводнили дикие звери, правда?